Путь к Звезде. вторая часть

 Ани вздохнула и отложила линзу. Отчёт окончен и можно пойти во двор, поиграть. Нет, сначала написать письма друзьям, Аку и Юре. Но события в том мире так интересны! Кажется, что Ани выдернули из увлекательного сна. Так хорошо было дышать самим Миром. Не зря же его называют Грейт - Родина.

«Письма» - вспомнила Ани, - «Сначала Аку». Но что писать, она не знала. Она вспомнила ясные глаза, постоянно меняющие свой цвет, в зависимости от того, какую эмоцию испытывал Акордиемик Форест, и сердце застучало быстро-быстро. Нет, ему она сейчас писать не будет.

Юре Брауну писать было гораздо легче. Она писала, что всё у неё хорошо, приключение складывается удачно, люди попадаются хорошие. «А если ему сейчас не до моего письма? Он же тоже занят своим проектом. Тоже путешествует в какой-то книге…». Она отложила ручку и задумалась.

Прошлой весной они втроём: Аниант, Юра и Акордиемик окончили начальный восьмилетний курс УчНаМага – Училища Научной Магии. И поступили на следующий курс. На этом курсе готовили Путешественников. С незапамятных времён Путешественники искали Миры, налаживали между ними связи, изучали их законы и правила. Практическим заданием на лето у учеников курса было посещение «рукописного мира», жизнь в нём и помощь в осуществлении сюжета.

Несовершеннолетних не могли отпустить в «настоящий мир» и посылали в миры, созданные человеческой фантазией.  Ани, например, досталось «Жизнеописание высокородного Дайнекара Эркайна Загора» (по случайности оказалось, что Дайнекар Загор далёкий предок Аниант, это стало некоторым бонусом).

Далеко не всем так повезло с заданием на лето. Акордиемик испепелял всё вокруг краснооким взором, из-за того, что его отправили в мир «Гарри Поттер». 

Акордиемик не выносил даже упоминания об этом произведении, считал его глупым и нереалистичным в плане волшебства и человеческих отношений. «Вот они специально! – кричал он тем вечером, - всем нормальные произведения, а мне эту… эту…» он не нашёл слов, чтобы описать эту книгу.

Юра тоже был занят. «Всё равно, - подумала Ани, - письмо отправлю. Прочитает, когда сможет».

Она положила письмо в конверт и отправила внутрипространственным коридором на почту. Переоделась в походную одежду. Зажала линзу в руке и закрыла глаза.


Глава 1

Дайн проснулся. Солнце только поднималось, окрашивая небо в розовый и заливая всё вокруг нежным светом. Дайнекар поднялся, попрыгал немного, согреваясь,
раздул костёр. Угли были ещё горячие, но раздуваться не хотели. После долгих попыток и множества зелёных точек перед глазами, огонёк вспыхнул снова и заплясал на тонких веточках, жадно облизывая более толстые дрова.

Дайн сбегал к ручью умыться. Заодно прихватил с собой котелок, чтобы набрать воды к завтраку. Вода в ручье была ледяная и вроде даже чуть сладкая.
Когда он мокрый и окончательно проснувшийся вернулся к костру, Ани уже сидела у огня на корточках и совала в пламя травинки.

- Доброе утро, - пробормотала она, подавляя зевоту.

- Доброе утро, - кивнул Дайн, прилаживая котелок над огнём.

Ани поднялась на ноги:

- Пойду тоже умоюсь.

«нет, сейчас говорить не буду» - остановил себя такеан. Сказать нужно было, но не сейчас. Они оба только проснулись и сейчас не смогут вести сложных бесед.


После скорого завтрака тронулись в путь. Дайну очень хотелось поговорить с Аниант. Например, когда она помешивала кашу, или когда заплетала Тингле косички. Но постоянно рядом был кто-то ещё.

Вверх, в горы они не пошли. Дайн планировал дойти до перевала и спуститься на Приморскую Равнину. По пути его догнал Лен, и слегка сиплым от смущения голосом попросил продолжить уроки врачевания.

- Опять сбежишь? – поддел его Дайн и тут же пожалел об этом. На Лена было жалко смотреть, так он сконфузился, а Ани пробормотала что-то про «прекрасные спички» в кармане и про «бесящие, болтающиеся прямо перед носом светлые волосы», которые «к слову, прекрасно горят».

Дайн тут же извинился и начал повествование про огнестрельные, колотые и рваные раны и о методах их обработки, зашивания и лечения.

- Прямо иголкой зашивать? – сморщил нос Ленак.

- Угу, - кивнул Дайнекар, вглядывающийся в даль.

- Там что, дым? – поддержал его опасения Кар, тоже уже несколько минут смотрящий в сторону едва заметного дымового столба.

- Там пожар, - заявила Тингле, только что собиравшая невзрачные цветочки, но подоспевшая к старшим и втягивающая воздух носом.

- Горит что-то, - уверенно заявила она. – Что-то большое. Возможно дом.

- Поспешим, может, там нужна наша помощь, - Кар бросился в сторону пожара. Дайн едва поймал его за плечо:

- Подожди, тут есть дорога. И мы идём прямо туда.

- Тогда пойдём быстрее, - попросил Руандекар.


Встретили их криками и печальным воем. Горел огромный дом. Пламя перекинулось на соседние дома. Их усердно отстаивали, но надежды было мало.

- Что случилось? – начал расспросы Дайн. Люди отмахивались, кричали друг другу что-то. Наконец нашёлся дедок, сидящий возле одного дома, находящегося вне опасности.

- Разбойники пришли.

- Прямо разбойники? – удивилась Ани.

- Да, пришли. И пожгли хозяйство целое.

- А зачем пожгли? – терпеливо расспрашивал Дайн.

- Думали, ценное что найдут.

- И нашли?

- Нет, конечно.

- А почему?

Дедок усмехнулся хитро, выдержал паузу и торжественно заявил:

- А не было у них нечего ценного. Разве что дочь – красавица.

- А почему они решили, что есть что-то ценное? – подошёл запыхавшийся принц.

- А… дело долгое. У столицы, у Котаник Тонбо, поместье большое. Там человек один жил. Богатый. На ярмарках куши срывал. Все его знали. Я раз там бывал. Красота, шуму, смеху. Рубаху оттуда привёз. Красивую, расшитую. До сих пор лежит. В сундуке.

Дед замолчал. Друзья обдумывали только что полученную информацию.

- И что? Что с этим человеком случилось?

Дед не понял:

- С каким?

Дайн тяжело вздохнул. Кар не отчаивался. На всякий случай придерживая Аниант за локоть, он продолжил допрос:

- Что случилось с тем богатым человеком, хозяином поместья?

- А, - заулыбался дедок, - так помер он.

- Fine della storia! – воскликнула Ани и слегка поаплодировала.

- Как он связан с владельцами здешнего хозяйства? – не сдавался Кар.

- Так что же не понятно! – возмутился дед, - он умер, наследство богатое оставил. Разбойники прослышали и пришли грабить. Да наследство всё в поместье осталось!

Дайн облегчённо выдохнул:

- Наконец-то мы добрались до конца.

- И всё бы ничего, - не унимался дед, - всех перерезали, а дочка осталась.

- Какая дочка? – снова оживился Руандекар.

- Ну, я же говорил. Дочка – красавица. Гулять она уходила, а когда вернулась…

- Надо помочь, - Кар обернулся к Дайну.

Дайн вздохнул. Чем уж тут поможешь? Воскрешать он не умел.

- Ну пойдём хоть посмотрим, - дёргала его за рукав рыжая.

Ани уже ушла к пожарищу и теперь сидела рядом с какой-то маленькой фигуркой. Ани вроде что-то говорила, но фигурка сидела неподвижно и, кажется, плакала.

Дайн отделился от группы своих спутников и медленно приблизился, присел с другой стороны. Заговорил, медленно, внушительно.

…
Сердце болело. Голова тоже. Конечно, столько проплакать. Лицо, наверное, всё опухло и покраснело. И платье, наверное, в пыли. Мама бы за такое отругала. Мама… слёзы снова хлынули из глаз. А казалось, что они все вытекли.

-Ну, не надо, не плачь, – послышался тихий голос. Он говорил что-то, вроде сказки какие-то рассказывал.

Юрике подняла заплаканные глаза. Парень сидит. Ничего, красивый. Волосы длинные светлые. Лучше бы золотистые, но и белые тоже пойдут. Говорит что-то. От рыданий уши заложило, но звуки мягкого голоса успокаивали. Надо же, и сердце успокоилось, и рыдания перестали душить. Из носа только потекло, но голова стала болеть меньше. Кто-то помог подняться.

Юрике поспешно отёрла слёзы рукавом. Снова глянула на парня. Сейчас он разговаривал с другим юношей. Фи, не красивый какой. Рыжие кудрявые волосы, нос горбатый. Хотя, есть что-то величественное. Как светловолосому удалось это? Несколько минут назад вокруг Юрике вился рой сочувствующих тётушек, они ворковали что-то про злодейку-судьбу и неизбежность предписанного. А этот враз успокоил. Нет, всё-таки красавец. Лицо немного женское, но это так романтично!

Юрике снова перевела взгляд на обгорелые развалины дома и снова была готова разреветься. Но тут перед ней выскочила маленькая рыжая девчушка. В платьице одеть бы и была бы довольно симпатичная, а так… на пацанёнка с косичками похожа.

- Ты не плачь, - завела звонкую речь рыжая, - дом сгорел, это не страшно. У меня тоже никого нет. Вернее, не было, а теперь у меня и Дайн, и Ани, и Кар, и Лен. А пожар, это весело. У нас как-то поле горело, всю деревню дымом накрыло. И мы в прятки играли! Так весело было! А ещё однажды костёр большой-большой жгли. Туда пни вывороченные сложили, старые обломки какие-то. Огонь до небес стоял! Прямо столб, прямо в облака! А потом…

…

- Слушай, Дайн, - задумчиво протянула Аниант, - может остановить Тин? А то эта блондинка сейчас расплачется снова.

Дайнекар не знал. Рыжая что-то оживлённо рассказывала, чумазая зарёванная девушка со светло-русыми волосами ошеломлённо слушала. Сейчас обе были заняты, и, если и собирались реветь, то точно не сейчас. Пожалуй, если Тингле перебить, она тоже заплачет. А успокаивать двоих, да к тому же, если одна из них упрямая Тингле…

- Да нет, - ответил он вслух, - довольно мило общаются.

Тингле рассказывала уже что-то про котят и щеночков.

- Дайн, нам нужно ей помочь, - взялся за своё принц.

Дайн тяжело вздохнул. Уже который раз за день:

- Хорошо, я у неё спрошу. Только пусть Тингле закончит.

- Она уже старые морские легенды рассказывает. Будет говорить до вечера, - ужаснулся Лен.

Тингле плавно перешла с легенд о чудовищах на бродячего торговца, что приходил к ним позапрошлым летом. Кар мягко взял её за плечи и, преодолевая мощное девчачье сопротивление, утянул в другую сторону.

- Я Дайнекар, -  начал такеан, - можем ли мы тебе чем-то помочь?

- Юрике Сива, - с церемонным поклоном представилась девушка, - если добрый человек хочет мне помочь, я могу просить его об одолжении.

Дайн кивнул. Похоже, придётся из неё вытягивать, как из дедка, всё ещё сидящего на лавочке и внимательно за ними следившего.

- Мне досталось имение, и я, по стечению ужасных обстоятельств, осталось его единственной наследницей.  Не будет ли любезен молодой человек, если его благородные друзья не против, проводить меня до моих наследных владений?

Дайн нахмурился. Он совершенно запутался в изящных оборотах речи и потерял суть.

- Ты по-человечески говоришь? – в один голос спросили Ани и Ленак.

Юрике посмотрела на них удивлёнными глазами:

- Пожалуйста, проводите меня до усадьбы, доставшейся мне в наследство. Я могу заплатить.

Тингле, только что рассматривавшая вместе с Каром цветочки и бабочек над ними, уже прыгала вокруг Дайна:

- Давай возьмём! Давай возьмём!

- Поместье возле столицы, - заметил Кар, - а мы как раз туда идём.

- Чтоб вы все провалились, и, желательно, прямо сейчас, - взвыл Дайнекар, схватившись за голову, - Ани и Лен могут остаться, - добавил он после некоторых раздумий.

- А почему? – удивилась Тингле.

Дайн схватил её за плечи, склонился над ней, согнувшись почти пополам, и прошипел:

- Да потому: они меня не достают!

Потом повернулся Юрике:

- Тебе есть во что переодеться?

- Зачем? – удивилась-возмутилась девушка.

- Как ты представляешь себя, скачущей по горам в платье? – осведомилась Ани.

- Ну… Вообще, не ваше дело! – отрезала Юрике.

Подключился Кар:

- Ну, тебе же будет неудобно.

- А что, брюки напяливать?

- Лучше штаны, - посоветовал Лен.

- Чтобы быть как ЭТА? – девушка обратила бешеный взгляд на возмущённую Аниант.

- Тебе что не нравится? Скажи конкретно, - Ани потянулась к карману, наверное, за спичками, потому что у Юрике тоже было предостаточно светлых длинных волос.

- Чтобы быть как все нормальные путешественники! – вскипел Дайн, - Штаны у тебя есть?!

- Есть, - буркнула блондинка, - рубах нет. Вернее есть, но они мужские.

- Ну и надень мужскую, - пожал плечами Лен.

- Ну нет, - Дайн был не согласен, - такого бесстыдства я не допущу. Она же ей едва до середины бедра будет!

- Эй, вы, - прикрикнула Юрике, - я вообще-то ещё здесь. Попрошу моё бесстыдство не обсуждать.

- Может, Ани поделится? – осторожно спросил Руандекар.

- У меня одна запасная, и она МОЯ.

- В чём проблема мужской рубахи? – недоумевал Лен.

- В том, - вкрадчиво пояснил Дайн, - что ты – животное. И не только ты, но и многие, кто встречается на дороге. Девушкам, не полагается ходить в такой короткой одежде, как мужские рубахи.

- Да она длинная, она мне велика, - вдруг вспомнила Юрике, - до колена точно будет. Я же роста небольшого, - она снова покосилась на Ани.

- Отлично, - заторопился Дайн, - переодевайся, хватай запасную одежду, не забудь чего-нибудь тёплое, приходи и жди нас здесь.

- Еды надо прикупить, - заметила Ани, - нам на всех не хватит.

- Зришь в корень, - кивнул Дайнекар, - поэтому Юри идёт переодеваться и собираться, а мы идём за продовольствием. Встречаемся здесь через пятнадцать минут.


Глава 2

Деревня осталась позади. Пополнившийся отряд приближался к перевалу. Юрике жаловалась, что в своей рубахе с подвёрнутыми рукавами выглядит некрасиво.

- Поместье твоё к северу или к югу от столицы? – спросил Дайн.

- Не знаю, - пожала девушка плечами.

- Мне нужно уточнить маршрут, - пояснил Дайн, - мы не можем идти в неизвестном направлении.

- Ну чего ты прицепился, - отмахнулась Юри, - я же сказала: вам заплатят.

- За деньги я себе новые ноги не куплю, - буркнул Лен, но Юри его услышала.

- А ты вообще молчи! Кто тебя спрашивал? – она сердито глянула на Ленака и гордо отвернулась.

Дайн и Ани переглянулись.

- Напомни, пожалуйста, зачем мы её взяли? - шепнула Аниант Дайну.

- Мы её взяли, потому что не смогли выдержать общественного давления, - пояснил Дайнекар. Ани покивала, соглашаясь.

- Как твоё поместье называется? – попробовал выяснить Кар.

- Не помню, - заявила Юрике, - что-то с «каменистыми мшаниками».

- Мшистые Камни? – предположил Дайн.

- Ну вот видишь, ты сам всё прекрасно знаешь!

Лен остановился сбоку от тропы, поправляя обувь, дождался пока Дайн дойдёт до него, и тихо пристроился сзади.

- Слушай, может нам её на ночной стоянке «забыть». Тихо уйдём утречком. А она останется, - шёпотом предложил Лен, - она с нами всёго ничего, а я уже устал от неё… сил нету.

- Придётся терпеть, - так же тихо ответил Дайн, - не позволяет мне совесть оставить человека одного на горной дороге. Я теперь знаю, зачем она культурноязычную околесицу вначале несла.

- Зачем?

- Чтобы нам понравиться. Чтобы мы её точно взяли.

- Хитрая девчонка, - подтвердил Лен, - не смогли мы устоять.

- А теперь придётся с ней идти, нехорошо от своего слова отказываться.

…

- Дайн, я устала! Давай отдохнём, - противно наигранным голосом попросила Юри.

- Даже Тингле не устала, - заметил Дайн, не останавливаясь.

- Ну как же ты можешь нас сравнивать! Она – ребёнок, а я дама. Мне вообще нужно не по горам ходить, а сидеть на террасе дома, пить кофе… или чай, любоваться пейзажем, болтать с подругами, а по утрам собирать цветы во внутреннем садике.

Никто не обратил на неё внимания. Все продолжали идти.

- Всё! Я остаюсь! – заявила «дама» и демонстративно уселась на придорожный камень, сняв сумку с плеч.

Она сидела и смотрела вслед уходящим людям. Они поднимались по крутой тропинке и вскоре скрылись за возвышением, ушли за перевал. А Юрике осталась сидеть. Она смотрела по сторонам, пытаясь найти себе занятие. Но вокруг было пусто. Девушка начала теребить какое-то полусухое растение. Но это занятие скоро надоело.

«Похоже, они действительно за мной не вернутся» - подумала она и приготовилась заплакать.

На тропинке показалось яркое рыжее пятнышко. И ещё одно, повыше. Вскоре возле Юрике стояла и тяжело дышала после бега Тингле. За ней подходил Руандекар.

- Вставай, Юрике, нам нужно идти, - мягким голосом сказал Кар и взял себе за спину сумку Юрике.

- Ах, спасибо, - нежно улыбнулась Юри, - ты и твоя сестрёнка просто прелесть!

- Сестрёнка? – не понял принц.

- Ну, Тингле, - вполголоса пояснила девушка.

- Она не сестра… - попытался объяснить Кар.

- А… - протянула Юри слегка разочаровано, - но всё равно: очень мила.

…

Юри осталась сидеть на придорожном камне.

- Может вернуться за ней? – осторожно предложил Кар, когда светлая голова Юрике скрылась.

- Как хочешь, - пожал плечами Дайн.

- Но лучше не надо, - заметил Лен. Ани кивнула.

- Нехорошо как-то, - снова вступился принц, - может она ноги сбила. Ей же непривычно так ходить.

- Жалко её, - подтвердила Тингле.

Они спускались всё ниже и ниже, на камнях стали появляться деревья.

- Всё, я не могу, - не выдержал Кар. Он сбросил свою сумку на обочину и скорым шагом пошёл назад, вверх по тропинке. Тингле тоже оставила свой рюкзачок и поспешила за ним.

- Да что же это такое! – вроде даже без злобы удивился Дайн.

Ани сморщила нос, сняла сумку и уселась в тени небольшого деревца.

- Будем ждать, - вздохнула она, - а то это уже никуда не годится.

Лен уселся напротив неё. Они вырыли в земле ямки, достали из карманов зеленоватые камешки и стали во что-то играть. Дайн сел рядом и попытался вникнуть в игру. Камешки переходили из ямки в ямку, игроки то в восторге хлопали себя по коленям, то в задумчивости рассматривали лунки, едва шевеля губами и подсчитывая камни.

- А в чём смысл? – не выдержал Дайн.

- Победить, - не отрываясь от игры, ответила Ани. Она сделала завершающий ход, опустошив свои лунки и победоносно взглянула на Лена. Тот почесал в затылке и пересчитал свои камни:

- У тебя сколько?

- Тридцать, - торжественно заявила девушка.

Лен печально поскреб подбородок:

- У меня восемнадцать.

- Я же говорила, что выиграю.

Лен снова полез в затылок.

- Ты чего чешешься? – обеспокоился Дайн, - пока мы у Макса были, ты мылся?

Лен кивнул.

- С мылом? И голову тоже? – не отставал Дайн.

- Нет, - сердито проворчал Ленак, заново раскладывая камешки.

Дайн вздохнул и кивнул каким-то своим мыслям:

- Надо заставить тебя вымыть голову.

- Скоро они уже придут? – потянулся Лен.

- Надеюсь, что скоро, - Дайн встал и начал расхаживать по поляне, - нам ещё идти и идти.

- А мы уже здесь! – весело закричала Тингле, выбегая из-за поворота. Кар вышел следом, Юри плелась позади.

Дайн, Лен и Ани вскочили, подхватили сумки и вышли на дорогу.

- Идём? – спросил такеан.

- Ну нет, - капризно начала Юри, но Кар её оборвал:

- Идём, и прямо сейчас.


К вечеру они спустились почти к самому подножью. Дайнекар нашёл прекрасное место для стоянки. Деревья давали тень, рядом пробегал ручей, на котором кто-то сделал запруду. Ужин булькал над костром, парни сидели вокруг, девочки плескались в запруде.

- Интересно, они там не утонут? – спросил Ленак.

- Где? В пруду? Там мелко, даже вода прогрелась, - Дайн следил, как огонёк карабкается вверх по тонкой палочке.

- А Тингле? – не успокаивался Лен.

- Что? – переспросил Дайн.

- Тингле не утонет?

- Не должна, - вступил в разговор Кар, - там Ани, она спасёт.

Дайн кивнул, соглашаясь. Ани спасёт. Надо с ней поговорить. Но когда? Не сегодня, это точно. Когда?

- Ладно, - Дайн распрямился, - сегодня у нас антибактериальное действие некоторых растений и минералов. Что такое нагноение? Нагноение – это воспалительный процесс с выделением гноя. Процесс, возникающий в результате попадания в организм раздражителя. Раздражителем могут служить микроорганизмы – бактерии, и инородные предметы. Что мы делаем при нагноении? Промываем рану водой, обрабатываем антисептическими мазями, покрываем составом для заживления, накладываем повязку. Да, как твоя рука?

Лен скосил глаза к плечу:

- Да вроде нормально.

Дайн засучил ему рукав, осмотрел место ранения.

- Да, действительно нормально. Не чеши главное, края вроде не расходятся, зашивать действительно не надо.

- А могло понадобиться? – Ленак испугался, - и что, ты прямо ниткой зашивал бы?

- А чем ещё? – удивился Дайн и продолжил:

- Вводная часть закончена. Средства от воспаления бывают двух типов: наружное и внутреннее…


Ани лежала в воде. Тингле уже быстро искупалась, наскоро потёрлась мочалкой с мылом, извлечённым из сумки Аниант. Сейчас рыжая, распустив свои мокрые, вымытые волосы, сидела у берега и что-то делала.

Юри сидела в воде возле Ани.

- Какой же он хорошенький! – вдруг с восторгом сказала блондинка.

- Кто? – удивилась Аниант и тоже села.

- Дайн, - хитро улыбнулась Юри, - я пока что на него обиделась и жду, когда он
прочувствует свою вину. А пока что играю с Каром.

Ани поджала губы. Юрике продолжала:

- А потом, когда Дайн извинится, я буду с ним. Он ничего: красивый, а волосы! А голос! Сильный, заботливый. Злюка, но с такими только интереснее.

- Ничего не выйдет, - злорадно улыбнулась Аниант, - он уже влюблён, и этого не изменить.

Юри вспыхнула и несколько мгновений не могла вымолвить ни слова, потом совладала с голосом:

- Как? И в кого же? – она с завистью посмотрела на Ани. Та пожала плечами:

- Не знаю.

- А откуда ты знаешь, что он влюблён?

- По глазам видно, - ответила Ани и окунулась с головой.

- Ну ничего, - продолжила Юри после всплытия собеседницы, - любовь ослабевает, пара распадается, этот процесс можно ускорить. У нас с Дайном времени ещё много.

Ани встала и ушла одеваться. Ей было противно слушать болтовню на такую тему.

«Какие же бывают непроходимые дуры, - с горечью думала она, одеваясь в свежую рубашку, - откуда берутся? Из пыли нарождаются? А зачем речи такие вести? Им это доставляет удовольствие? Или это образ жизни, необходимый процесс? Есть, спать, пить, дышать и сплетничать. Скучно».

Ношеная рубаха была выстирана в ручье, ниже по течению, и повешена на ветвях для просушки.


- … так, обработка гнойных ран описанными ранее препаратами может спасти человеку не только здоровье, но и жизнь.

Из кустов вышла Ани.

- Как водичка? – улыбнулся Кар.

- Просто идеальная: сразу не убьёт, но и заснуть не даст, - отшутилась девушка и села к костру.

- Как долго они планируют там возиться? – поинтересовался Дайн.

- Не имею понятия. Тин давно пора выходить, она уже просто в воде плещется, а Юрике может сидеть сколько угодно. Ты же знаешь: мы её не вытащим.

- Ты предлагаешь мне разбираться? – язвительно поинтересовался Дайн.

- Ты предлагаешь мне идти на лютую смерть? Я девушка слабая и скромная, а эта своевольная кукольнолицая гарпия меня в клочья разорвёт, - и Ани похлопала глазками, изображая то ли «кукольнолицую гарпию», то ли «слабую и скромную девушку».

Дайн фыркнул.

- Может, ещё пару минут мы им можем дать? – задумчиво промолвил Кар.

- Пару можно. – кивнул Дайнекар, - Ани, пожалуйста, защитись щитом против гарпий и скажи девочкам, чтобы вылезали.

Ани засмеялась и вернулась к ручью.


Девочки сидели у костра. Котелок давно сняли, и он стоял возле огня, чтобы ужин не остыл. Сначала, Аниант думала уйти, боялась, что Юрике продолжит прерванную в ручье тему. Но Юри рассказывала Тингле про ювелирные украшения: какие они бывают, для каких случаев их надевают, что значит вручение того или иного украшения. Тингле внимала, затаив дыхание.

- Скоро уже мальчики придут? – вздохнула Юри, - я есть уже хочу.

- Подожди. Они нас ждали с ужином, и ты подожди.

- Ну как можно так долго! – Юри потянулась к котелку. Ани перехватила её руку:

- Юрике! Жди! Сама не вылезала из ручья полчаса. Если бы вышла сразу, как
сказали, мы бы давно уже ужинали!

- Пусти! Больно! – захныкала блондинка и попыталась ухватить Ани за косу. Аниант руку отпустила и сама отпрыгнула на безопасное расстояние.

- Дура, - заплакала Юрике, разглядывая красные пятна на руке. Ани извиняться не собиралась. Перешла на другую сторону костра и села там.

Скоро вернулся Лен, стал утешать Тингле, которая испугалась внезапной ссоры. Потом вместе пришли Кар и Дайн. Такеан остался бесстрастен и пристроился мешать ужин в котелке, а Кар присел рядом с Ани и попытался извиниться, как Ани поняла, за то, что не уследил за таким жестоким покушением на Аниант. Больше всех таким поворотом были удивлены Юрике, оставшаяся без утешителя, и сама Аниант. Она заявила Кару, что с ней всё в порядке, и ловко вынырнула из-под руки, машинально пытавшейся обнять её за плечи.

Ужин прошёл в тишине и насупленном сопении. Спать легли поздно, завернувшись в плащи и одеяла. Тингле положили между Аниант и Юре, чтобы они не подрались ночью.

Аниант думала: «Как такого человека можно было назвать Юрике? Нет, она красивая, миловидна, но я не могу называть её Юри. Почему… действительно, почему? Наверное, потому, что похоже на «Юра». Такого прекрасного человека как Юра нельзя сравнивать с этой крикуньей. Как там Юра? А Ак? У них сейчас тоже ночь?»

Ночь вокруг Ани была тиха и свежа, в отдалении звонко журчал ручей, шумели деревья, в кустах свистел соловей…

Глава 3

- Это моя рубашка! Кто тебе разрешал её брать?!

- У меня грязная!

- Постирать нужно было вчера!

- Да ладно, так уж тебе и жалко.

- Я не собираюсь делить свою рубашку с кем бы то ни было.

Дайн сидел, подперев голову кулаками. Из-под куртки вынырнул Лен:

- Чего это они? – сонно пробормотал он.

- Юри стащила у Ани свежевыстиранную рубашку.

- И давно они так орут? – поинтересовался только что проснувшийся Кар.

- Сначала Ани искала рубашку в кустах, подумала: ветром унесло. А потом ей на глаза попалась Юри. Аниант несколько минут пыталась объяснить спокойно, а потом начала орать.

- И как тебе? – зевнул Лен.

- Просто песня, - вздохнул Дайнекар, - мне же ещё их в дорогу тащить.

- Может, разнять? – предложил Кар.

- Они твои уши с головой разнимут, - со знанием ответил Лен, - никогда не вмешивайся в девчачью ссору: они забудут все разногласия и накостыляют тебе. Если их кто сейчас и разнимет, то только Дайн. Да и то сомнительно, может волос не досчитаться.

Дайн решительно встал, и ловко поднырнул под занесённую для удара руку.

- Стоп, - веско заявил он, - ты, - он повернулся к Ани, - придётся потерпеть и сдать рубашку в суточную аренду. Ты, - он повернулся к Юри, - на следующей же стоянке обе рубашки стираешь, сушишь, и в целости возвращаешь Аниант её рубашку. Вам понятно?

Ани насуплено кивнула. Юрике запричитала, что её никто не любит, все «носятся с драгоценной Ани», и ушла собирать свои вещи.

- Ани, - сунулся Лен, - можно твоим гребнем расчесаться?

- Да вы достали все моим гребнем расчёсываться. Так сложно было свои завести? - ворчала Ани, доставая из сумки гребень. - На, расчёсывайся. Зубья в своих лохмах не поломай.


День был изматывающе долгим. С утра и до обеда, с обеда и до вечера они шли по дороге. Горы остались позади и возвышались грозовыми тучами за спиной.  Впереди расстилались просторы, покрытые тёмными пятнами лесов и светлыми лугов. По равнине петляла Большая река, бравшая начало южнее в горах. Остановились возле деревни.

- Схожу, может, деньжат подзаработаю, - сказал Дайн.

- С тобой идти надо? – поинтересовалась Аниант.

- Нет, я не хочу, чтобы кто-нибудь из вас ходил в деревню.

- Что случилось? – насторожился Кар. Дайн оглянулся на Тингле и Юри, болтавших о
каких-то глупостях в сторонке, и сказал в полголоса:

- В горах я услышал, что король разыскивает такеан. Если раньше это были слухи, то сейчас имеется настоящий приказ.

- Ну и иди к королю, - предложила Ани, - или ты не хочешь?

- Конечно не хочу! Много мне пользы от королевской службы.

- А что, в приморском Замке не осталось такеан? – удивился принц.

- Видать, не осталось. Или остались, но не подходящие.

- На тебя открыли охоту… - задумчиво протянул Лен, - не значит ли это, что кто-то из нас должен пойти с тобой?

- Нет, к одному мне внимания меньше, чем к огромной компании.

- Не скажи, - поддержал Ленака принц, - когда драка обходилась без тебя? Значит так: я иду с тобой. Лен, остаёшься с девочками.

- Как скажешь, - кивнул Ленак.

- Ну уж нет, - возразил такеан.

- Не обсуждается, - отрезал Кар.

Дайн покивал, побормотал что-то про загубленный авторитет и они с Каром ушли.

- Ани, давай сыграем, - робко предложила Юри. Ани круглыми глазами посмотрела на неё и согласилась. Они вдвоём сели играть в камушки, а Лена отрядили готовить ужин.

- Мы не пожалеем потом об этом? – спросила Юрике тихо. – В смысле: это будет съедобно?

- Надеюсь, - так же шёпотом ответила Ани, - при угрозе голода у мужчин раскрывается талант к готовке.

К вечеру вернулся Кар. Без Дайна.

- Всё, - тихо сказал он, подходя к костру, - мы остались без Дайнекара.

- Как? – не понял Лен.

Юрике взвыла и уткнулась в свои колени.

- А ты там зачем был? – тихим угрожающим голосом спросила Ани. Она снова шарила в кармане.

- Сначала всё хорошо было, - начал оправдываться принц, - а потом… я отвернулся ненадолго, он сам меня в лавку послал. Я возвращаюсь, а его в повозку грузят.

Ани опустила голову:

- Всё кончено… это провал… как же мне влетит… - бормотала она.

- И что нам делать? – робко спросила Тингле.

Кар молчал. Лен тоже. Юри жалобно бормотала что-то.

- Подождём до завтра. К полудню не придёт - отправимся дальше. Его повезли в столицу. Мы не сможем пешком догнать повозку. Будем идти намеченным маршрутом, если повезёт, ещё встретимся с ним. Ложитесь спать.

- А ужин? – встрепенулась Юри.

Ани сморщила нос, явно борясь с желанием сказать что-то колкое. Ужин был съеден быстро, и все легли спать.

…

Дайн присел отдохнуть. Сбор сегодня оказался хорошим. Все вырученные деньги сунул Кару и послал того за провизией, а сам сел под навесом у гостиницы. Внезапно накатившийся приступ кашля отступил так же неожиданно, как и появился.
Хорошо так сидеть. Рядом сидели другие люди. Деревня оказалась довольно оживлённой точкой. В ней люди, путешествующие по стране, готовились к восхождению в горы или отдыхали от оного.

Рядом присел человек:

- Здорово поёшь, - заметил он, доставая из кармана сигареты и спички.

Дайн кивнул. Табак – вещь дорогая, из другого мира. Запах табака Дайн никогда не любил. От него болела голова и всё тело ломило.

- Голос хороший, - повторил незнакомец, втягивая отвратительный дым, - а ты, случайно, не такеан? – он  испытующе глянул на Дайна.

«Бежать надо» - подумал такеан, но тело не слушалось. Голову будто накачали воздухом плотно-плотно. В глазах потемнело. Сквозь густой воздух, наполнивший череп стали пробиваться острые иглы. Каждый анг непослушного тела превратился в вялую боль. Расплавившиеся было внутренности стали кристаллизоваться, упираясь острыми углами под рёбра. Перед взором поплыли туманные клубы. Из них выглянули искристые серые глаза, наполненные звёздным светом, милое тонкое лицо в обрамлении густых светящихся волос, сотканных из тонких нитей вселенской пустоты, звонкая хрупкая улыбка нежнее утреннего цветка. Образ вспыхнул ярко, отчётливо, живо, и с мелодичным звоном струн рассыпался, оставив Дайна плавать в белом пространстве.

…

Почему парень-такеан упал, господин Кахим, находящийся на службе лично у короля, так и не понял. Вокруг послышались удивлённые возгласы, кто-то звал врача, кто-то угрожающе двинулся к Кахиму. Тот быстро подхватил парня, закинул его руку себе на плечо и повлёк к выходу, на ходу уверяя всех сочувствующих, что всё уже хорошо и несчастному помогут. Повозка ждала уже на дороге. Из неё на помощь выскочил Миик.

- Что ж ты так неосторожно, - проворчал он, - если такеан рассердится, то точно королю служить не станет.

- Да сам он свалился, - сквозь зубы оправдывался Кахим. Парень, несмотря на рост, не был тяжёлым, но погрузить длинное тело было нелегко.

Уже отъезжая от деревни Кахим увидел в окно высокого рыжего юношу, растеряно оглядывавшегося вокруг. Кахим заприметил его, ещё пока такеан пел. Лицо у этого юноши было какое-то знакомое, но кто это, Кахим вспомнить не мог.


Белое полотно отдёрнули, и Дайн увидел красноватый пляшущий свет, пробивавшийся сквозь веки. Дайнекар с трудом разлепил глаза. Небольшое, противно подрагивающее помещение с фонарём, подвешенным под потолком. Нет, не помещение. Это повозка. За окнами темно, красный свет фонаря освещает двух людей. Один, спящий, рядом с Дайном, другой напротив. Сидящий напротив снова приготовился закурить.

- Убери эту дрянь, - с отвращением выплюнул Дайн, неожиданно ловким движением слабой руки выбивая сигарету из пальцев сидящего напротив.

Тот удивился, потом слегка улыбнулся:

- Приятно видеть, что вы в порядке.

- Ты, - буркнул Дайн. Собеседник кивнул:

- Конечно. Тебе так неприятен табачный дым?

- Запах довольно приятный, но эффект отвратительный.

- Ты веришь в зловредное действие табачного дыма? Во все страшилки с ужасными болезнями? – усмехнулся Собеседник.

Дайн сменил позу и потянулся:

- Учитывая мои познания в медицине, это действительно вредные штуковины. Но дело не в этом: травись сколько хочешь.

- В чём же проблема? – Собеседник тоже коротко размялся.

- Я «овапсояк» - плохо поддающийся внушению. Любая попытка повлиять на меня не имеет действия. Вернее, имеет не то действие, которое должна иметь. Любое изменение сознания причиняет только боль. Это относится не только к внушениям и гипнозу, но и к любым психотропным веществам.

- То есть, - уточнил собеседник, - ты не куришь, не пьёшь хмельного, кофе?

Дайн кивнул:

- Чая тоже не пью, только в небольшом количестве и изредка.

- Скучно ты живёшь, - посочувствовал Собеседник, снова доставая сигарету, - чем же ты развлекаешься?

- Пою песни, - пояснил Дайн, твёрдыми пальцами отбирая курево, - зачем я нужен королю? – вдруг в лоб спросил он, нависая над Собеседником.

- Он считает, что если сможет заручиться поддержкой и советом мудрого такеана, то сможет избежать конфликтов с Ерипе, - совершенно размякнув, ответил Собеседник слабым голосом.

- В приморском Замке остались такеане? – продолжал Дайн допрос, сверля Собеседника взглядом. Тот совсем сжался:

- Остался, но только один.

Сердце Дайна оборвалось. Ему срочно надо попасть в приморские владения такеан. Но там остались ребята…

- Хороши сыщики, - усмехнулся он, освобождая Собеседника от взора серых глаз, - мнимого такеана разглядели, а принца своего единственного не заметили.

- Мнимого? – удивился Собеседник отдышавшись, - ты не такеан? – в его глазах читался ужас.

Дайн хмыкнул и открыл дверцу повозки.

- Лошадей остановите? – осведомился он.

- Не полагается… - попытался возразить Собеседник.

- Жалко, - искренне вздохнул Дайнекар и шагнул на ночную дорогу.


Глава 4

Земля ударила по ногам, Дайн упал и откатился в сторону. Встал, весь в песке и росе, огляделся.

На дороге оказалось холодно и сыро. Дайн ни как не ожидал, что летняя ночь может быть такой холодной. Плащ остался на стоянке, он отчётливо помнил как Юри и Тин сидели на нём и болтали, жилет он давно убрал в сумку, сумка тоже на стоянке. Находиться на ночной дороге в одной рубахе было очень неприятно.

- Куда идти? – спросил Дайн у себя вслух. Темнота окружала его, и ему стало не по себе. Зубы начали стучать от холода (Дайн надеялся, что от холода), Дайнекар решил, что лучше будет говорить.

- Логично, что в сторону, обратную движению повозки. А если там были развилки? Как же это паршиво: стоять ночью в совершенно неизвестном месте. И звёзд нет, только луна пробивается.

Дайнекар пошёл по дороге. В голове было ясно и светло. Там жила Икедайник. Её звёздные глаза сияли, улыбка звенела, голос влёк вперёд. В какой-то момент Дайну казалось, что её свет вырывается из его глаз и озаряет дорогу в мельчайших подробностях: вот камешек бугристый, упавшая ветка, склонившаяся трава.

 Дорога из кустов вышла в поле. Со всех сторон распахнулся простор. Налетел ветер, подхватил выбившиеся волосы, попытался надуть рубашку, но её не пустил ремень. Дайн вернулся на землю со звёздчатых горных высей.

Зачем прыгнул из повозки? Могли бы довезти почти до приморского Замка. От столицы ходу меньше суток. А как же Кар, Ани, Лен, Юри, Тингле? он обещал им. Обещал довести до цели, до «звезды жизни». Принца до дома. Аниант до места учёбы, она же мечтала об этом! Юри до наследства. Лена… а куда он ведёт Ленака? И Тингле? До «счастливой жизни»? так он сам идёт к счастью. Он придёт к своему счастью, а их куда девать? Да и найдёт ли он своё счастье? Собеседник сказал, что остался один такеан. Какова вероятность того, что из двадцати шести человек там осталась именно Ике? Правильно, одна двадцать шестая. Если яблоко разрезать на двадцать шесть частей, то и вкуса толком не почувствуешь. Она не могла умереть, уйти, исчезнуть, она обещала его дождаться.

Сколько им было лет? Десять лет ему, девять ей. Повозки с вещами и такеанами уезжали, отец кричал Дайну, чтобы тот поторапливался, а Дайн висел на скале. Он хотел сорвать «око ночи» маленький серебряный цветок. Облизывая ободранные ладони, он сунул «око» маленькой Ике и крикнул… он не помнил, что крикнул. Сердце стучало часто-часто, и за шумом крови в ушах он услышал одно: «Я буду тебя ждать. Я тебя дождусь». Человек в последней повозке подхватил его и втянул внутрь. Многие такеане уезжали в горный Замок, подальше от людского внимания, от всемирного позора, которого никто кроме них самих не замечал.

Дайн шёл и шёл, пока впереди не забрезжил рассвет. Он заметил это не сразу, а лишь тогда, когда на фоне нежно-зелёного неба вырисовались горы.

- К полудню буду, - счастливо подумал он продолжил путь.


К полудню дойти не удалось. Когда небо поголубело, такеан понял, что не может дольше идти. Пришлось сесть в вовремя появившемся на пути леске, привалиться к стволу дерева и… заснуть.

Дайн проснулся, когда солнце уже поднялось над горами, которые, к слову, ближе не стали.

Пришлось снова идти. Трава уже высохла, солнце пекло, и Дайнекар порадовался, что не приходится тащить на себе тёплый плащ.

Начался лёгкий подъём. Дорога запетляла в деревьях.

- Тин, не отставай, - донёсся голос с дороги. Голоса становились всё ближе и ближе и…

- Дайн! – Юри повисла на шее у юноши, душа объятьями и распущенными волосами.

- Ты почему в таком виде? – удивился он, отлепляя блондинку от себя.

- Она отказалась заплетать волосы, - пояснила Ани, - упёрлась, сказала, что это подобие траура, в память о тебе. Чтобы быть как ты.

- Я же всегда хожу с косой, - ещё больше удивился Дайн.

- Этот довод на неё не подействовал, наверное, не дошёл до мозга, - ядовитым голосом сказала Аниант. Юри взвизгнула и бросилась к обидчице, Кар ухватил Юрике за плечи, удерживая на расстоянии от Ани, тоже рвавшейся в бой.

- А вчера они мирно играли вместе, - заметил Лен, отцепляя Тингле, намертво вцепившуюся в дайнову рубашку сразу же, как Юри отошла.

- Дайн, - крикнула Аниант сквозь вскрикивания Юрике, - забери у Кара свои вещи.
У него собственных предостаточно.

…

Полил дождь. Ребятам повезло договориться с возницей, и теперь они мокли, сидя в телеге, что, несомненно, приятнее, чем мокнуть, шлёпая по лужам.

Тингле сидела, прижавшись к Лену, что-то ему рассказывала. Ани о чём-то тихо ругалась с Юри. Кар глядел на качающуюся дорогу и думал. Дайн тоже думал. По его расчётам они должны были к вечеру добраться до города Травяницк. Там можно было переночевать под крышей.

- Ты правда хочешь идти в город? – изумился Кар, когда Дайн сообщил ему о своих планах, - там же тебя быстро заберут те, что у гор были. Они же вперёд проехали и должны поджидать нас где-то там.

- Если ты не заметил, мы свернули к югу, - пояснил такеан, - нам ещё Юри в Мшистые Камни завозить. Там нас точно не ждут.

Кар согласился, покивал.

- Я за Тин волнуюсь, - сказал он шёпотом, - она же простудится.
Это волновало и Дайна. Рыжая ещё была весела, но дрожала и периодически начинала покашливать. Она и так уже была закутана в дайнов плащ, но он тоже промок и мало приносил пользы.

-  В гостинице будем отогревать, - решил Дайнекар, - а деньги-то есть? – испугался  он, - после покупки продуктов ещё остались?

- Да, и много, - заверил его Кар, - не волнуйся, Ани всё проконтролировала.
«Ани молодец. Ани просто умница, - подумал Дайн, - смогла их всех поднять и собрать в путь. Даже Юрике.»


Аниант наконец прекратила бессмысленные препирательства с Юрике, и они теперь сидели, смотря в разные стороны и стараясь не замечать друг друга. Ани подсчитывала: «около ста пятидесяти километров от гор до столицы. Если с крюком то и все двести. Ходим мы с хорошей скоростью и проходим в день примерно двадцать восемь километров. Если идти с такой же скоростью, то до столицы доберёмся за неделю. Нет, сейчас мы едем с большей скоростью, значит, дней за шесть. Пока всё идёт по плану. Дайн вернулся – это хорошо.

Как же я не подумала! Из-за того, что я присоединилась к отряду, провизия в горах закончилась быстрее. Если бы меня с ними не было, Дайну не пришлось бы идти в ту деревню, и он бы не попался к королевским служащим. Как же мне повезло, что всё наладилось! Иначе, была бы мне взбучка от преподавателей» - Ани вздохнула и ещё раз порадовалась, что всё завершилось благополучно.


Лен тоже думал. Думал о будущем. Когда всё кончится? Когда они дойдут до столицы. А что будет потом? С Ани они, наверное, больше не встретятся, с Каром тоже. А Дайн? Куда он денется? Он собирался в приморский Замок. А его, Лена, с собой возьмёт? Или нет? А Тингле? сейчас она сидит рядом, промокшая, дрожащая и тёплая лишь потому, что прижимается всем телом к Лену. Что будет дальше с ней? Она, умница, документы свои захватила из дома, но много ли от них проку вдали от дома и тех людей, которые её знают? Без доверительного письма на сопровождение такому маленькому ребёнку на дорогах делать нечего, том более в сомнительных компаниях.

 А если постовым в каком-нибудь городе (в Травяницке, например) вздумается их проверить? У Дайна, наверное, документы в порядке (хотя, у него может быть всякое), у самого Ленака тоже всё хорошо, и бумаги лежат вместе с отцовским кольцом в мешочке на шее. У Кара проблем не должно быть, у Аниант тоже, у Юрике… про Юрике Лен ничего не знал. А вот Тингле… опеку над ней оформить, что ли? На это нужно время, а терять его никому не хочется. Да и кто из них может оформить опеку? По возрасту подходят только Дайн и принц, но первому ребёнок явно не нужен, а второй точно не откажется, но ему помешает социальное положение.

Самому Лену скоро должно исполниться шестнадцать. Но это будет через несколько месяцев, а что делать до этого времени? Да и не доверят ребёнка человеку без звания, стабильного положительного финансового состояния или хотя бы профессии.

Аниант не сможет учиться и следить за ребёнком, даже если бы подходила по возрасту.

А Юрике? Они с Тин, вроде, ладят друг с другом. Нет, он никогда не доверит Тингле такому человеку, как Юри.

Что же делать? Как быть? Может, Дайн не уйдёт? Глупая надежда. Сколько ему с ними таскаться?


Кар тоже размышлял о документах. Для начала, пытался осознать, как оказался в пути без каких-либо удостоверяющих личность бумаг. Вспомнил, что все документы вёз его наставник. Вспомнил, и едва сдержал себя в руках.

А ещё думал, почему до сих пор не обратился за помощью к кому-нибудь, хоть к тем людям, что за такеаном приходили.  Правда, они его видели, но, наверное, не признали. А если бы узнали? Его, может, и довезли бы, а ребят… наверное не взяли бы. А если бы Кар попросил? Вряд ли.

«Почему же меня не ищут? – подумал Кар, и его бросило в дрожь, - Никто же не знает, что на нас напали! Никто не знает, что мы уже покинули Академию Магических Искусств. Мы должны были пробыть там довольно долго, но кайну Калегаку что-то не понравилось, или спешил он зачем-то, но мы уехали гораздо раньше времени» - это открытие так потрясло его, что он мог думать только об этом.


Юрике думала о печальном. Дайн никак не поддавался, несмотря на все старания.

Может, действительно его оставить, как Ани советовала? Нет, тогда эта воображуля решит, что победила, а этого допускать нельзя. Можно попробовать ещё раз, можно признаться. Он ведь ещё не сказал «нет», значит можно попытаться повторить.

Нет, нет, нет. Зачем себя утешать? Дайнекар слишком «правильный» чтобы согласиться. А если бы был «неправильный», стала бы Юрике за ним бегать? Наверное, нет. Хотя, если бы был красивый… нет, за неправильным бы бегать не стала.


Тингле не думала. Она спала. Ей было уютно и спокойно. Сон был ясен и красив. В нём были добрые и сильные друзья, весёлые приключения. Иногда, правда, прорывались круги.

Круги вращались и шумели. С каждым оборотом они увеличивались и шумели всё громче. «Вот сейчас круг с палец, сейчас с локоть, сейчас заполнить всё пространство вокруг меня. Сейчас я оглохну от его шума» - думала девочка, но шум становился всё громче и громче, но слух всё не пропадал, а круги всё увеличивались и занимали весь мир, а потом вдруг резко опадали и сон продолжался. Но через некоторое время круг возникал снова.


- Дайн, она вся горит!

Дайн оторвался от своих размышлений. Лен держал рыжую на руках и обеспокоенно смотрел на Дайна.

- Далеко ещё до города? – взволновано спросил Дайнекар у возницы.

- Да нет, скоро уже приедем.

Дайн попытался дотянуться до Ленака, чтобы взять у него Тингле, но дорога стала неровной, он всё старался подхватить маленькое мокрое тело.

Тингле дрожала. Дайн прижал её к себе, вглядывался в её лицо. Он пытался проникнуть в сознание, оно должно было подсказать, где в организме неисправность. «Да какая неисправность, переохлаждение это» - подумал он, пробираясь сквозь дебри бреда.

Дайн приготовился, вздохнул несколько раз, успокаиваясь, и начал вливать девочке силы. «Зачем? У тебя есть лекарства.» - «Я не хочу, чтобы она страдала. Немного сил ей не помешает».


Лен с тревогой смотрел на Дайна. Тингле лежала у него на коленях. Он шатался в такт потряхивания телеги, мокрые светлые волосы свисали с его головы и налипали на тонкую кожу Тингле, сплетались с её потемневшими волосами.

…
Сонное биение разума сменилось резкими скачками: девочка проснулась. Она распахнула свои глаза, посмотрела на него и, улыбаясь, слабо пробормотала:

- Ты мой рыцарь.

Потом глаза закрылись, и она снова заснула. Ритмы её мозга были ровны, плавны и спокойны.
...

- Вот и приехали, - Дайн расплатился с возницей. Дождь не кончался. Было темно.

Ребята подхватили свои нехитрые вещи и всей толпой ввалились в зал гостиницы. В гостинице было душно и стоял затхлый запах. Наверное, от оленьих рогов, висящих на стенах, или от мокрых плащей, сушащихся у каминов, или от людей, сидящих на скамьях.

Дайн с Леном суетились вокруг Тингле, Ани с Каром пошли договариваться с хозяином о комнате. Юри сидела на табуретке и следила за вещами.

- Таким образом, шиповник, тимьян и календула помогают при больном горле, - пояснял Дайн, смешивая разные травки.

- Господа, вы лекари? – перед ними стояла молодая женщина.

Дайн кивнул.

- Не могли бы вы помочь моей дочери? Она болеет, уже давно.

Дайн хмыкнул:

- Неужели в вашем городе нет врача?

- Врач есть, он её лечит, но ничего не выходит. Может, вы посоветуете что-нибудь другое?

Лен бы никуда не ходил в такую погоду, но Дайнекар был другого мнения:

- Хорошо, мы сейчас вернёмся к тебе, кайни, - он подхватил Тингле на руки и понёс вверх по шаткой лестнице, в комнату. Лен последовал за ним.

В комнате стояло пять кроватей, большой комод. Окна, несмотря на дождь, были открыты. Лен несказанно этому обрадовался, ведь свежий холодный воздух улицы был, несомненно, приятнее стоялого и душного воздуха помещения.

Дайн пристроил Тингле на кровати. Лен с ним спустился вниз. Такеан дал какие-то наставления Аниант, и парни выскочили под дождь вместе с женщиной. Женщина работала в гостинице и жила недалеко. Маленький домик приветливо горел окошками.

Женщина прогремела ключами и впустила гостей.
Внутри оказалось тихо, шум дождя не долетал сюда. Мерно тикали часы, пахло чем-то вкусным. Из соседней комнаты выглянул мужчина.

- Это кто такие? – нахмурился он, разглядывая Дайна и Лена.

- Это врачи, - пояснила женщина, снимая ботинки.

- Зачем врачи? Господин городской лекарь уже лечит Руль.

- Ты же знаешь, что его лечение не помогает! Она гаснет на глазах!

Мужчина насупился и кивнул гостям:

- Проходите.

Дайн, уже скинувший сапоги, проследовал в комнату. В небольшой кроватке лежала худенькая девочка. Возрастом как Тингле, но ростом гораздо меньше. Дайн метнулся к кровати, прислушался. Болезнь гнездилась внутри уже очень давно. Она прочно уцепилась корнями и не хотела отступать. Но было что-то ещё…

- Что ей прописал врач? – Дайн обернулся к родителям, стоящим в дверях.

- Вот список, - с готовностью отозвалась мать и протянула листок бумаги, исписанный закорючками.

Дайнекар углубился в чтение. Он бормотал про себя:

- Правильно, правильно… может быть: не уверен. А это что? Такой препарат ребёнку!? И в таких пропорциях?! Да это же яд!

Входная дверь стукнула, послышалось сухое покашливание. Лен выглянул в прихожую.
Там широкоплечий мужичок с рыжеватой бородкой отряхивал свой плащ от воды.

- Как тут наш пациент? – спросил он густым голосом, проходя в комнату прямо в мокрых башмаках, оставляя грязные лужи на полу.

Дайн поднялся ему навстречу. Врач был явно удивлён появлением незнакомых людей.
Дайн стал оттеснять врача обратно к двери:

- Это. Больше. Не твой. Пациент, - медленно, раздельно сказал он. – После того, что ты сделал с ребёнком, я сомневаюсь, что ты вообще врач.

- Что ты себе позволяешь! – закричал врач, - я единственный целитель в этом городе, я лечу тут всех. Никто не жалуется.

- Полагаю, у тебя контракт с похоронной конторой, - язвительно заметил Дайн, подталкивая оппонента к выходу.

- Я квалифицированный врач! Я учился в университете, в столице!

- И тебя выгнали со второго курса, - дополнил Дайнекар, распахивая дверь, - иди домой, поспи, и прошу: не мешай мне спасать человека.

Дайн захлопнул дверь и бегом вернулся в комнату. Он порылся в своей сумке, вытряхнул всё на прикроватный столик, покопался в бумажных пакетиках и выругался.

- Лен, остаёшься здесь. – такеан повернулся к испуганным родителям, - спасти вашу Руль ещё можно. Ничего не давать, никого не пускать. Тем более этого коновала, - предупредил он немой вопрос.

Дайн выскочил под дождь. «Нужно найти Корону Месяца. Эта трава должно помочь», -
Дайн бежал по улице. Дождь слепил. Неожиданные столбы, деревья, заборы возникали из ниоткуда. «Трава, трава, трава, её нужно найти.» Только потом Дайн сообразил, что бежал по главной мощёной улице. Он опускался возле каждого дерева и шарил в траве. «Если бы не дождь, можно было бы найти её по запаху, но сейчас ничего не почувствуешь» - сокрушался Дайн, намокая в очередной луже. «Каким же надо быть придурком, чтобы поить ребёнка настолько сильным лекарством. В организме критическая доза: ещё раз, два, три и конец. Надо нейтрализовать и как можно скорее».

На такеане не осталось сухого места. Он весь превратился в сплошной мокрый ком. Вода стекала с него реками. Он сам стал водой. Глаза ничего не видели, лишь редкие проблески света, размытые пятна. Дайн уже дышал водой, кашлял, чихал, но ничего не мог поделать с упорно летящими каплями.

Уже давно была ночь. Не ночь. Кошмар. Кошмарный сон, в котором ты заблудился, бежишь, ищешь, и не можешь найти.

- Вот! – радостно воскликнул Дайн. В его пальцах был зажат резной листик со слабым пряным запахом. «Найти бы ещё дорогу» - вздохнул Дайн. Дождь затихал, видимость улучшалась. Дайнекар постучал в первую попавшуюся дверь.

- Не подскажете, как дойти до гостиницы? – спросил он и получил направление.
Сонный хозяин дома просто махнул рукой, указывая в темноту.

Дайн бежал, сапоги скользили и хлюпали. От гостиницы он нашёл путь до домика, в котором лежала больная Руль, ждал Лен, сидели родители девочки.


- Где мой друг? – Дайн стоял в комнате. Вода лилась с волос и одежды, не смотря на то, что он их отжал при входе.

- Его забрала стража, - прошептала мать.

- Что? – Дайн не поверил своим ушам. Стража? За что?

 - Господин лекарь вернулся со стражей, он сказал им, что в городе появились врачи-шарлатаны без лицензии. Он дал Руль какое-то лекарство и сам ушёл, проводить стражу.

Дайн схватился за голову и бросился к постели. Девочка умирала. Едва дышала, сердце билось слабо. В голове роились тёмные, беспокойные мысли. Видения возникали и пугали её.

- Она умирает, - тихо сказал Дайн. Мать девочки вскрикнула, - если бы я шёл быстрее, если бы этот тупийца не вернулся… я могу помочь ей умереть легко.

Дайн взглянул на родителей.

…
Мокрый, потёртый юноша глядел на них огромными печальными глазами. «Наша девочка умрёт... Он может скрасить её последние минуты».
…

Отец кивнул и вывел рыдающую супругу за дверь. Дайн присел в изголовье, погладил девочку по волосам. Взял осторожно за виски.

Он помогал вспоминать приятное. Вот сенокос с отцом, тёплые сказки мамы у печки, игра с ребятами, купание в речке под мостом. Когда силы девочки кончились, и она не могла больше вспомнить ничего хорошего, он стал показывать свои воспоминания: яркие закаты, красивые горы, прекрасные дворцы в горах, доброе море с зелёными волнами, цветущие луга, кошку с котятами, яблоневый сад в цвету. Он познакомил её с Ике, показал ясные глаза, милую улыбку.

Когда конец приблизился, он вспомнил лица её родителей: встревоженные, печальные, любящие. Руль открыла глаза. Дайн позвал родителей. Не вслух, а мысленно. Они услышали, вошли в комнату. Они прекрасно понимали без слов. Опустились рядом с кроватью, поцеловали дочь. Она их узнала, слабо улыбнулась.

Она не понимала конца. Рядом с ней были родители, они любили её, она чувствовала их любовь.

Глаза девочки снова закрылись и она умерла. Дайн тоже закрыл глаза и от всего сердца попросил Хранителя девочки проводить её в Небесные Чертоги.


Глава 5

- Всё?

- Да, теперь всё. Простите, я не мог уже ничего сделать. – Дайн поднялся. Слёзы застилали глаза.

- Где я могу найти «господина лекаря»? – спросил он у родителей.

Родители девочки, только что шептавшиеся о чём-то, оторвались от своего скорбного разговора и посмотрели на него. Повисла тишина, прерываемая тиканьем часов.

- Зачем вам этот… - начала мать, но не смогла продолжить, зарыдала.

Дайн потупился при виде её слёз.

- Он должен помочь достать моего друга, - пробормотал он, - где живёт этот человек?

- Он обещал прийти, - заметил отец, успокаивающий свою жену, - ты можешь подождать его здесь.

Дайн благодарно кивнул и присел на пол, прислонился к косяку. Когда этот обманщик вернётся, он… Дайн не знал, что с ним сделает. По хорошему, нужно врезать, качественно врезать. Но с другой стороны, нужно вызволять Лена. Если докторишка будет побитый, то помогать не будет.

Дайн посмотрел на часы: половина третьего. «Спать-то как хочется» - зевнул он и встал, чтобы размяться. Дверь стукнула,  впуская холодный воздух, а заодно и горе-врача.

- Ну? как девочка? – спросил он, выжимая волосы и поправляя прядь, обёрнутую жёлтой нитью.

Мать девочки снова разрыдалась. Дайн решил, что ответа доктор от них не дождётся.

- Её больше нет, - тихо сказал он. Врач удивлённо глянул на него, узнал, вздохнул и сказал:

- Бедное дитя! Жаль. Очень жаль. Я сочувствую вам, несчастные родители. Потерять первого ребёнка – это невыносимо, - он подождал немного, ожидая реакции, потом повернулся к родителям и будто невзначай заметил:

- Да, вы задолжали за лечение тридцать шесть мекит.

Дайн не стал слушать дальше. Он схватил шарлатана за шиворот, протащил к двери, одним  толчком распахнул её и выбросил брыкающегося врача на мокрую мостовую. Вышел следом и захлопнул дверь.

- Что ты себе позволяешь? Я уже засадил твоего друга и тебя тоже посажу, - прошипел врач, поднимаясь с земли.

- Нет, дорогой мой, ты меня не посадишь, а наоборот, поможешь мне достать Ленака, - сладким голос сказал Дайнекар, обхватывая обманщика за шею и частично перекрывая ему доступ воздуха, - прямо сейчас ты пойдёшь со мной и скажешь, что ты ошибся.

- Я не… - прохрипел доктор, но возразить ничего не смог: Дайн уже тащил его к посту городской стражи.


Лен дремал на холодном полу. Разбитое лицо пекло, плечо болело, совесть мучила. Ведь Дайн сказал остаться, проследить, чтобы с девочкой ничего не случилось. А он… а что он мог сделать? Их было четверо! Интересно, Дайн сможет его вытащить? А если не сможет?

В груди у Лена что-то оборвалось, ухнуло вниз. Он открыл глаза. Если Дайн действительно не сможет помочь, то что будет с самим Леном? Что бывает с заключёнными по обвинению в шарлатанстве, Ленак не знал. «Нужно было изучать законы и право, - вздохнул он, - пригодилась тебе инженерия в жизни? Нет. А знание законов сейчас бы пригодилось, хотя бы для того, чтобы спокойно спать до завтра».

Наверное, Лен снова задремал. Потому что проснулся от громких голосов за стеной.

-  как же так, у нас же отчётность, - шумел голос  городского служителя порядка.

- Ну я ошибся, - неуверенно бубнил другой голос.

-  мы не можем… да к тому же среди ночи, - снова заводил стражник.

- У тебя сидит невиновный человек, - раздался знакомый голос, от которого сердце Лена радостно затрепетало, - понимаешь, невинный человек. Вместо того, чтобы спокойно спать в кровати, он сидит у тебя. Нехорошо получается.

- Ну зачем же среди ночи…

- Ты ведь не спишь.

После такого весомого аргумента стражник спорить не стал. Бурчал что-то, но членораздельных жалоб не было слышно. Стукнула дверь, прогремели шаги.

- Вот он, забирайте.

- Но это не он, - возразил Дайн.

- Не он? Странно. Наверное, перепутал.

- Как можно перепутать? В этом городе так много людей обвиняют в шарлатанстве?

- Вообще только сейчас заступил на смену, - оправдывался стражник, направляясь к камере Лена, - это он?

- Угу, - кивнул Дайнекар, вглядываясь в лицо друга.

Стражник гремел ключами, отпирал дверь, а Лен, не отрываясь, смотрел в глаза Дайна. Он пытался понять: сердится на него товарищ или нет. Но понять было сложно. Такеан смотрел, но будто не видел. Да к тому же ещё и глупо улыбался. «Значит, не сердится» - успокоился Лен и поднялся ему навстречу.


Тащить Ленака на себе не пришлось. Хоть тот и сильно ударился головой (нет, не ударился: его по голове ударили), но на ногах держался вполне прямо. Дайна самого нужно было тащить. Небо зеленело в предвосхищении рассвета, голова гудела, ноги подламывались. Чтобы найти Лена пришлось обойти несколько сторожевых участков.

Дайн о приключениях не расспрашивал. Лен думал: из сочувствия, а на самом деле: от усталости.


Ани не спала. Сначала она заснула, но потом – после полуночи – проснулась. И больше заснуть не смогла. Дайн и Леном не возвращались. Юрике сладко спала, Кар спал, периодически просыпался, бродил по комнате и снова засыпал. Тингле спала, кашляла, говорила что-то. Лекарство давать было рано.

«Может, домой смотаться?» - пришла в голову светлая идея. Делать было нечего. Из дома можно было захватить книгу… или кошку… нет, это нарушение.

В дверь, с величайшим старанием соблюдать тишину, ввалились Лен с Дайном. Оба мокрые, грязные, хмурые и сонные, не желающие отвечать ни на какие расспросы.
Дайн скинул мокрую одежду, не обращая внимания на присутствие дам, залез под одеяло и, пробормотав что-то про недобросовестных людей и халатных специалистов, завалился спать. Лен остался на растерзание взволнованным Кару, Аниант и Юрике.

Лен тоже не хотел рассказывать про ночные похождения. Быстро пересказал про больную девочку, про врача-обманщика, про стражу и про спасение от рук Дайна.

- Как нам лечь? – озаботилась Аниант.

- Пять кроватей было, - подхватил размышления Кар, - в одной Тин, в другой Юри, третью занял Дайн, четвёртая для Ани.

- Тин можно положить в ящике комода, - предложил Лен.

- Она – больной ребёнок, - пояснила Ани, - да и не поместится Тин в ящик комода.

Руандекар с Леном покивали, но вопрос остался нерешённым.

Ленаку не осталось кровати: последнюю занял Дайн. Кар с Леном немного поспорили, кому достанется последняя кровать. Принц настаивал, что он уже спал, и лечь должен Лен. Лен упирался, что отбирать кровать у человека не хорошо. Дайн проснулся, сказал пару тухоттских ругательств, велел им заткнуться и, либо ложится в кровать вдвоём, либо обоим на пол, раз уж они не могут решить.
Парни нахмурились, послали Дайна подальше и легли головами в разные стороны, отвернувшись друг от друга.

Ани подняла брошенную одежду, развесила на спинках кроватей, на выдвинутых ящиках комода, на раскрытых створках окна. Легла в свою кровать. Потолок был серый, в трещинках, мушиных пятнах. Снизу доносились тихие голоса людей, сидящих в холле. На комоде легко пахли лекарства для Тингле. В окно залетал влажный запах дождя.

…
Я лежу под телегой. Нужно спать, но от возбуждения не получалось.
В погорелой горной деревне сказали, что белоголовый юноша проходил там. Только кроме раненого мальчишки и рыжего парня из той кареты с ним были девушка и маленькая девочка. И ещё одну девушку он забрал из той деревни. А в деревне после перевала говорили, что парень был один. Но его забрали люди короля.

Значит, нужно идти в столицу. Он обязательно там будет.

Я тяжело перевернулся. Арбалет, вручённый рахом, лежит рядом, прикрытый холщёвым мешком. Убить белоголового, пронзить стрелой, отомстить за тухоттов, за отвратительных, никому не нужных тухоттов. Зачем я это делаю? Зачем иду через всю страну? Зачем собираюсь свершить преступление прямо в столице, под носом у королевской армии? Меня же поймают! Что белоголовый мне сделал? Но проклятья тухоттов не шутки, и мне они не нужны.
…

Утро принесло с собой солнце, птичье пение, и ненавистное пробуждение. Живот подводило от голода, голова болела, всё тело затекло, а теперь ещё и в мокрую одежду влезать придётся. Но, к счастью Дайна, одежда была высушена. «Аниант постаралась?» - удивился такеан, но других вариантов у него не было: все ещё спали, а Аниант в комнате не было.

Дайн потряс Лена, Кара, они попробовали разбудить Юрике, но она хриплым со сна голосом и в весьма грубых выражениях попросила оставить её в покое. Тингле тоже разбудили.

Рыжая светилась как солнышко, хотела вскочить с кровати, но её остановили и велели принять лекарства. Раствором календулы она горло прополоскала без возражений, но микстуру пить отказалась:

- Она горькая, острая, терпкая, вяжущая, пряная и от неё чихать хочется! – хныкала Тингле, отворачиваясь от фарфоровой ложечки с лекарством.

Дайн, наконец, сдался и уступил место Кару. Но его мягкие увещевания ни к чему не привели.

- Пожалуйста! – воскликнул Дайн, - болей сколько тебе вздумается! Не лечись, ходи босиком в мороз, ешь снег, заработай воспаление лёгких, бронхит, кашляй постоянно, как я и умри скорой мучительной смертью!

Тингле притихла:

- Ты умрёшь скорой мучительной смертью? – спросила она дрожащим голосом. Носик у неё сморщился, глаза намокли, губы перекосились, рот приоткрылся – она была готова заплакать. Лен воспользовался моментом и, выхватив лекарство из рук Кара, влил его в девчонке в рот.  Она закашлялась, чихнула два раза и потребовала воды «запить эту гадость».

Дверь открылась, в неё вошла Ани.

- Ой, ребяточки, а вы уже проснулись! А не спуститься ли вам в кухню и не позавтракать ли? Если это входит в ваши планы, то советую поторопиться. А то кто-нибудь сейчас сожрёт нашу еду, которую я всё утро с большим трудом готовила на общей кухне под прицелом множества неприятных любопытных взглядов. Так идёте?
Все решили, что нельзя оставлять завтрак в опасности уничтожения посторонними людьми и шумной компанией отправились вниз по лестнице.

- А как быть с Юри? – обеспокоился Кар.

- Можем оставить ей что-нибудь, - сжалился Дайн, - но нужно вставать вовремя. А то и без завтрака остаться можно…

Завтрак, оставленный под присмотром тётушки-постоялицы, дождался своих законных владельцев в целости. Друзья принялись за молочную кашу, поджаренный хлеб и ветчину.

- И откуда у нас такие богатства? – поинтересовался Дайн между кусками мяса.

Ани промолчала, потому что тоже была увлечена едой. Тингле наоборот, болтала без умолку. Она умудрялась рассказывать Лену о своих ночных видениях, закидывать в себя пищу, размахивать руками и при этом не давиться. Дайн такому мог только дивиться: сам он с трудом сдерживал себя, чтобы не наброситься на всё сразу и не запихнуть целиком в рот.


Ани промолчала не только потому, что была увлечена едой. На это были другие весьма веские причины. Не могла же она сказать, что принесла еду из своего дома. Если бы сказала это, то что бы подумали ребята? За ночь смоталась до Эркайн Нотас и обратно? Нет, это звучит как бред.

Аниант пришлось так сделать. Она не могла допустить старую оплошность. В «Похождениях высокородного Дайнекара…» было чётко описано, сколько раз и в каких местах отряд Дайна закупал еду. Тогда, у гор, Ани еле убедила Дайна сменить маршрут: сам Дайн планировал двигаться по прямой и свернуть непосредственно к Мшистым Камням (в оригинале, то есть в книге, Дайн действительно свернул к Травяницку, но по другим причинам). Ани наплела такеану про то, что королевские служащие могут поджидать их на прямом пути к столице, что идти так нельзя. Дайн поверил. Или почти поверил, но совету последовал.

Спустилась недовольная Юрике, немного поныла, что её не дождались, но потом принялась за завтрак. Она где-то раздобыла цветной шарфик и повязала себе на плечо.

- Какие-то солдатские элементы, - неодобрительно пробормотал Дайн. Юри что-то ответила.

- Необычно выглядит, - неосмотрительно вякнул Лен, - и не по моде.

- Ой-ёй-ёй! Что ты знаешь о моде!? – взвилась Юри.

- И к остальному образу не подходят, - на свой страх и риск продолжил Лен высказывать свои мятежные мысли.

- Да кто тебя вообще спрашивал! Мне нравится, и я это буду носить!

- Ребятушечки, - Дайн видимо перенял ласковую манеру обращения у Аниант, - я спал несколько часов, не выспался, у меня дурная башка сейчас. Вас стало слишком много для этого места. Выйдите, пожалуйста, на улицу и деритесь уже там.

Лен выходить отказался. Зато Юри топнула ногой и с гордым видом покинула помещение.

- Собирайтесь, - сказал Дайн, хватая посуду и отправляясь к мойке.

- Помочь с посудой? – участливо спросила Ани. Она тоже не выспалась и с трудом сдерживалась от язвительных высказываний.

- Не, - Дайн уже гремел тарелками, - иди, собирай вещи. У меня уже всё собрано,
- пояснил он. Посуда была собственностью трактира, и Дайн едва удерживал дрожь в руках, чтобы её не побить.

- Так у меня тоже всё собрано, - сказал она, пристраиваясь вытирать посуду. Дайн спрятал улыбку. Всё-таки с Аниант хорошо. Ани Ант… нужно с ней поговорить.

- Аниант…

- Да?

Нет, не сейчас:

- Ничего.


Глава 6

Через полчаса ребята вышли на улицу в полной готовности. О вчерашнем дожде напоминали только лужи. От дороги поднимался жаркий влажный воздух. Солнце светило, голубое небо улыбалось своей синевой, птицы пели, ласточки и стрижи носились высоко над землёй.

- Итак, - начал Дайн, - нам необходимо пройти через город и выйти на дорогу с другой стороны города. Пока будем идти, внимательно смотрите по сторонам. Город Травяницк был центром активных боевых действий во время Большой Войны.

- Великой Войны, - машинально поправил Кар.

- Для меня она не является великой, - отрезал Дайн. Потом продолжил: - город был почти полностью разрушен и восстановлен лишь недавно, в основном силами детских трудовых отрядов восстановления. В центре города, на площади, стоит монумент героям войны, а чуть подальше, на площади поменьше, установлена плита благодарности детям-восстановителям города.

- И откуда ты столько знаешь… - подивилась Ани.

- Когда-то я очень интересовался историей Войны.

- Пойдёмте, - потянула Тингле, - я меня ноги стоять устали. Ходить они не устают, а стоять не любят.

Дайн засмеялся и повёл своих спутников по городу. Они вышли на главную улицу, перебрались сквозь поток людей и повозок на левую сторону и продолжили движение на запад. Тингле спрашивала про всё вокруг: про фонари, экипажи, лепные фигуры над большими дверями домов, про собак и птиц. Потом вдруг спросила, откуда берутся молнии во время грозы. А потом: почему сначала вспышка, а потом гром.

Кар с Дайном пытались объяснить все эти явления и объекты. Когда дело дошло до электрических ламп, неожиданно подключился Ленак и терпеливо рассказал несколько раз про устройство ламп, про нить накаливания, про то, почему в лампочке вакуум.

Дайн был удивлён и впечатлён, но промолчал. Он внимательно смотрел на маленькую девочку с увлечением слушающую почти взрослого юношу. «Ещё немного, - думал такеан, - ещё немного его подучить, немного наставить и он станет самостоятельным человеком».

Лен вырвался от Тингле, которую распирало от вопросов, и подошёл к Дайну.

- Слушай, - осторожно спросил он, - как та девочка, Руль? Я вчера тебя не спросил: времени не было.

Дайн вздохнул:

- Она умерла, - тихо произнёс он.

- Как? – Ленак был ошарашен.

- Просто. Как умирают все дети, - Дайн посмотрел в глаза Лену. Эти глаза были настолько блестящими от влаги, что Дайнекар мог рассмотреть себя в мельчайших подробностях.

- Да, Лен, - Дайн снова вздохнул, - врачевание это не только спасение, торжество жизни и радость света, но и потери. Непоправимые потери. И врачу от них никуда не деться. В силу своих знаний он понимает, какие страдания причиняет человеку болезнь, а иногда и сам вынужден причинять боль. Но ещё хуже, если сделать ты уже ничего не можешь. Если человек согласен на всё, чтобы жить, а ты бессилен.

Мне кажется, что ужаснее этого ничего нет. И ты остаёшься наедине с родственниками, убитыми горем, они смотрят на тебя, или не смотрят, но всё равно ты знаешь, что не оправдал их доверия и надежды. Они верили тебе, верили, что ты поможешь. А ты… тебе кажется, что ты сам отобрал жизнь у этого человека. Даже если случай был безнадёжный ещё до твоего прихода, тебе кажется, что если бы ты не вмешался или действовал бы быстрее, то всё было бы лучше.

Это очень тяжело. Многие отказываются быть врачами именно из-за этой причины. Такое случается часто: человек не боится крови и грязи, выучил всё необходимое, готов не спать ночами и жить в нечеловеческих условиях, но сталкивается с болью потери и понимает, что врачевание не для него.

Кто-то умеет не пропускать это через себя. Эти люди даже в случае неудачи не плачут, хладнокровно закрывают трупу глаза и даже имеют силы утешать родственников. Но даже эти люди переживают, просто лица их так устали плакать, что смерть чужого человека не может их разжалобить. Но сердца… сердца их рыдают и вырываются из грудной клетки. Я так не умею. Каждый умирающий проходит сквозь меня и обжигает сердце.

Лен промолчал. Он думал о красоте мира, о хитрости его устройства, о хрупкости всех его связей. Вот было тело с душой и духом, а потом их связь куда-то исчезла и душа отлетела в сопровождении Хранителя в Небесные Чертоги. Интересно, а что чувствует Хранитель, когда его человек умирает? И где находятся Небесные Чертоги? Действительно на небе? Или где? В заморской стране на краю света? Если в небе, то почему их не видно? А если это не место, а состояние души, то почему тогда говорят, что «Хранитель провожает душу»?

Кто знает ответы на эти вопросы? Где их искать? А после смерти ты осознаёшь что-нибудь или он, Лен, так и не узнает ответов? А отрыв души от тела – это больно? Если больно, то болит душа или тело? А пока ты не до конца умер, тело это чувствует, ты что-нибудь слышишь, видишь?

Вопросов было много. Лен так задумался, что чуть не свернул в переулок следом за человеком, одетым в точно такую же рубаху как Кар. Дайн в последнее мгновение ухватил друга и вернул в общую группу. По случайности, под руку Дайну подвернулись волосы Лена, и тянущая боль в затылке вернула Лена в действительность.


Они вышли на площадь. На удивление, людей на ней было не очень много. В центре стоял монумент, представляющий из себя нечто чугунное и крепко сплетённое. Руки, лица, ружья, иглострелы.

- Красота… - с некоторой иронией протянула Юри. Но вдруг она забыла о всех монументах на свете. Она бросилась к витрине, на которой были выставлены… ножи. Много ножей: складные, «бабочки», охотничьи, метательные, с украшениями и без, длинные и короткие, узкие и с широким клинком, с ножнами и без них.  Юрике припала к стеклу и внимательно разглядывала ножи, гладила стекло и что-то шептала им.

Тингле хотела присоединиться к созерцанию, но не успела.

- Стоять, - послышался негромкий спокойный голос. Говорили не Тингле, а Дайну с Леном, присевшим у монумента.


Дайн обернулся на голос. Два человека в форме городской стражи.

- Пусть вам светят звёзды, -  улыбнулся Дайнекар вставая.

- И вам, - кивнул один из стражников, - предъявите документы для проверки, - попросил он. Дайн остолбенел. Документы… у всех в порядке… наверное. А Тингле.

- Пожалуйста, - неожиданно звонким голосом сказала Ани и протянула свой документ: голубую книжечку с надписью «Удостоверение личности» и пометкой «несовершеннолетний».

Стражник углубился в изучение, второй навис над Леном. Тот скинул с шеи кожаный мешочек и шарил в нём. Дайн обернулся на Кара и Тингле, стоящих в отдалении.

Принц, обеспокоенный появлением стражи, хотел подойти, но Дайн яростными взглядами остановил его. Руандекар понял его без слов. Он подхватил рыжую подмышку. Та хотела что-то возразить, но принц зажал ей рот ладонью и утащил в переулок.

У Ленака документы тоже оказались в порядке. У него было не удостоверение, а
бумага с указанием места рождения, наличия образования, с профессией и личностью родителей.

- Почему без сопровождения? – поинтересовался один у Ани и Лена.

- В сопровождении, - возразил Ленак, указывая на Дайна, - вот сопровождение.

-А где сопроводительное письмо? – спросил второй.

- Уважаемые кайны, мне казалось, что людям пятнадцатилетнего возраста не нужны сопроводительные письма, - мягким голосом заметила Аниант, - достаточно только совершеннолетнего сопроводителя.

- Ну мы проверим, - кивнул первый, - посмотрим, что у вас за сопроводитель и есть ли ему шестнадцать.

- Да, молодой человек, что у вас с лицом? – обеспокоенно спросил второй.

- Вчера вечером поскользнулся на улице, - пояснил Лен и машинально потрогал распухший нос. Он надеялся, что его не запомнили в лицо.

Дайн с готовностью протянул документы. Стражники оставили Лена и Аниант и занялись такеаном. Дайн быстро кивнул Лену и тот осторожно подхватил девушку под руку и повёл на другой конец площади. Они уселись на скамейку, почти полностью закрытую плетями хмеля.

- Как думаешь, его заберут или нет? – спросил Лен в полголоса, смотря на Дайна и стражников в просвет между листьями.

- Тут и думать нечего, - ответила Ани, тоже наблюдавшая за проверкой документов,

- мне гораздо интереснее: будет он драться или сдастся без боя?

- Ты думаешь, такеан разыскивают и здесь тоже? – поинтересовался Лен с надеждой на то, что это не так.

Ани кивнула:

- Угу, я видела объявления на столбах. И человека с листовками.

Ленак сглотнул и продолжил наблюдение. На их с Аниант удивление, стражи вежливо раскланялись с Дайном, огляделись в поисках «сопровождаемых несовершеннолетних», не нашли их и снова обратили свои взоры к Дайнекару, но его уже не было.

- Делаем ноги, - шепнул он, неожиданно возникая возле скамейки и хватая Ани с
Леном за плечи железной хваткой.

- Как тебя не признали? – удивился Лен

- У меня два комплекта документов, - с каменным лицом ответил Дайн.


Кар опустил лягающуюся Тингле не землю.

- Ты чего? – хмуро спросила она, как только ей освободили рот, - схватил сзади и рот зажал. У тебя рука твёрдая: животу теперь больно.

- Ну прости, - покачал головой принц, - там документы проверяли, нужно было уйти, пока нас не заметили.

- Почему? – не поняла Тингле, - у меня документы есть.

- У тебя сопроводительного письма нет, - пояснил Кар, - тебя могли забрать.

- В детский дом?  - ужаснулась Тин.

- Сначала нет, а потом наверняка. Для начала разобрались бы откуда ты, кто опекает, а потом в детский дом, потому что никто тебя не опекает.

Тингле задумалась. Она не могла решить, какую эмоцию выражать: радость, что её не забрали, грусть, что её никто не опекает, обеспокоенность судьбой друзей. Выбор было очень сложен. Девочка разрывалась. Её круглое, совсем детское личико перекосилось: один уголок рта поднялся в улыбке, другой опустился, брови нахмурились, а носик покраснел.

Кар засмеялся. Тингле увидела подсказку и тоже засмеялась.

- и что нам теперь делать? – спросила она после того, как смех утих.

- Ждать, - ответил Кар и коснулся кончика носа Тингле пальцем, - мы ничего не можем сделать, пока не придёт Дайн и не возьмёт нас на ручки.

Они снова рассмеялись. Сидели на ступеньках, ведущих к какой-то двери, и обменивались шутками про Дайна-мамочку. Шутки обрастали всё большими подробностями и взрывы смеха.

- Словоблудите? – поинтересовался Дайн присаживаясь рядом. Кар с Тингле переглянулись и снова засмеялись.

- Что с ними? – спросил Дайн у подошедших Ани и Лена. - это бешенство или умопомрачение от ядовитых испарений городской канализации? Что нужно делать в таком случае?

- Окунуть в холодную воду, конечно, - невозмутимо ответил Лен и потащил Тингле к бочке с дождевой водой. Ани заботливо придерживала крышку открытой. Сначала девочка извивалась, вырывалась, смеялась и сквозь смех пыталась выдавить протесты. Но когда Ленак поднял её над бочкой и перевернул вниз головой, Тингле затихла. Она испугалась, что если будет дёргаться, то Лен её не удержит и правда уронит в воду. Девочка до последнего верила, что это просто шутка.

Но водная гладь неумолимо приближалась. «Эй, ребят, вы чего» - не выдержал Кар и
бросился на помощь, но Дайн удержал его. «Ты следующий» - с усмешкой сказал он, и они вдвоём покатились по земле.

Тингле забеспокоилась. Косички выпали из под рубашки и макнулись в воду. Лен опускал всё ниже и ниже. Тингле успела заметить взволнованное лицо Ани, её протянутые руки. Тин была готова зареветь, но не успела, кровь зашумела в ушах.
Ароматная вода коснулась чёлки, и Ленак резким движением перевернул свою жертву и поставил её на землю.

- Дурак, что ли? – тихо спросила Аниант, подходя к Лену.

- Да шутка же, - попытался оправдаться он и в последнее мгновение увернулся от занесённой руки.

- У неё несколько часов назад была температура, - зашипела Ани и снова замахнулась, - для шутки было достаточно поднести к бочке!

Лен, уклоняясь от нового удара, отскочил в сторону и увидел Тингле. Неестественно красная она сидела у бочки и тяжело дышала.

- Тин, ты в порядке? – Лен присел рядом, и тут Ани его настигла. Ленак взвыл от боли: ушибленный нос не выдержал скользящего удара девичьей руки.

Тингле захохотала и начала кататься по земле. Ани поспешно извинилась перед Леном и стала поднимать девочку с земли.

- Придурки, - Кар вырвался из лап Дайна и стоял теперь, тяжело дыша, - придурки,
- повторил он, - знаться с вами не желаю, - он отбросил со своего пути ногу Дайна и направился к площади.

- ну ты чего, - окликнул его Дайн, - это просто шутка.

Кар не ответил.


Глава 7

- Чего это он? – Дайн недоумённо смотрел на друзей.

- Может, ты сильно его помял? – предположила Ани, отряхивающая штаны Тингле от пыли.

- Да нет, вроде. Мы просто дурачились, я осторожно.

- Почему он обиделся не так важно, - Лен склонился над бочкой и смывал холодной водой сочащуюся из носа кровь, - важно, где нам его теперь искать.

Дайн потёр лоб, и поднялся.

- Ты в пыли измазался, - заметила Аниант. Она оправила Тин и теперь полоскала руки в той же бочке, у которой умывался Лен, - очень больно? – извиняющимся голосом спросила она у него.

- Не, - Ленак осторожно помотал головой, - уже почти остановилась.

- Прости, - ещё раз извинилась девушка.


- Куда вы запропастились? – Юри сидела перед витриной и снизу вверх смотрела на Кара. – я тут ножички смотрю, оборачиваюсь, а вас нет.

- Там проверка документов была, - замялся принц. Говорить с девушкой, сидящей у его ног, было очень неловко. Он осторожно взял Юрике за руку и поднял на ноги.

- А чего меня не позвали? – удивилась девушка, - у меня все бумаги в порядке.

- Нам уйти нужно было. Так, чтобы нас не заметили. А чем меньше людей, тем проще это сделать.

Юри понимающе кивнула. Они с Каром шли по площади медленным шагом.

- А где остальные? – вдруг спохватилась Юрике.

- Не знаю, - нахмурился Руандекар. Обида с новой силой всплыла внутри. Как они могли так поступить?! А он сам хорош: поверил, что девчонку правда опустят в бочку! А они? Как они могли смеяться над его испугом!

Кар остановился. Почему он обиделся? На что? Объяснить этого точно он не мог. Это раздражало: принц всегда пытался всё систематизировать, а сейчас не получалось. «Помириться надо бы, - вздохнул он, - я тоже маху дал». Нет, просить прощения он не собирался. Просто вернуться в компанию. Не поймут? Вроде должны понять: через некоторое время остынут.

- Что у вас там произошло? – не отставала Юри.

- Ничего. Ровным счётом ерунда. Повздорили немного, вот и всё.

…
Дайн, Лен, Ани и Тингле вышли на площадь. На противоположном конце шли Кар с Юри.

- Ну, кто пойдёт? – серьёзно спросил Дайн.

- Тингле? – предложил Лен, - на неё он точно сердиться не станет.

- Тин тут не причём, - возразила Аниант, - она над ним не смеялась.

- Смеялась. Каталась по земле и смеялась.

- Смеялась она над тобой… и надо мной, наверное, - пояснила девушка.

- Меня он не примет, - пожал плечами такеан, - может через пару дней…

- У нас нет пары дней, - Ани покачала головой, - ладно, я пошла.

- К Кару?

- Нет, Лен, в Страшную Крепость, к демонам на чай.

Ани тряхнула косами и пошла через площадь. Кар заметил, остановился. Юри тоже заметила, поджала губы и отошла в сторону.

- Ты сильно обиделся? Прости нас, пожалуйста, мы не знали, что так получится… - пробормотала Ани, опустив глаза. Она не ожидала, что говорить это будет так сложно. Она с ужасом обнаружила, что губы начинают трястись и слова из них выходят с трудом.

- Я не сержусь совсем… - пролепетал Кар, бережно беря Ани за плечи, - я сам хотел идти к вам и извиняться… я глупо обиделся, на совершеннейший пустяк! Прости, я не должен был так делать.

Ани подняла глаза и встретилась с принцем взглядом.

- Ани, я хочу сказать… - Кар замолчал, опустил глаза, отвернулся.

Аниант осторожно освободилась из неловких недообъятий. Подошёл Дайн и Лен с Тингле.

- Ну как? – шёпотом спросил Лен.

- Порядок, - так же тихо ответила девушка.

Дайн с Каром пожали руки. Тин обняла Лена, и он искренне попросил прощения.

- Нам нужно идти, - заявила Аниант, всё это время старавшаяся не смотреть на Кара.

- Куда ты так торопишься? – удивился Дайнекар.

Ани замялась:

- Документы на поступление нужно успеть подать.

- Как скажешь, - кивнул Дайн, - пойдёмте, нам действительно стоит поспешить.


Город остался позади. Дайн был этому рад. После всего, что случилось в ту войну, Дайну очень не хотелось находиться в местах, напоминающих о  тех печальных событиях. Дорога шла среди холмов, через слегка заболоченные низины.

Все, на удивление, вели себя мирно и чинно. Ани не ругалась с Юри, Юри не цеплялась ни к Лену, ни к Кару, Тингле не бегала, не хныкала, не отставала, на слабость и головные боли не жаловалась.

- Смотрите, а тут дождя не было, - заметила Юрике, указывая на сухую пыль.

- Может, просохло уже, - вяло возразил Лен.

- Нет, только что мы шли, и пыль была влажная, а сейчас сухая, - доказывала девушка, - Дайн, скажи ему!

- Тут, похоже, и правда было сухо весь прошлый день, - кивнул Дайнекар, - и это хорошо.

Он с задумчивым видом ушёл вперёд, оглядываясь по сторонам.

- Давайте быстрее, - крикнул он, - нам до ночёвки хоть сколько-нибудь пройти надо.

Ани поддержала его, Юри тоже. Тин была не против, Кар тоже, Лен не возражал. Окрылённые общим согласием друзья шли по дороге. Хотя, со стороны это выглядело как прыжки: группа то поднималась по склону, то спускалась с него.


- Ого! Какой тут ветер! – Тингле раскинула руки и подставила лицо мощным струям. Рыжие волосы трепетали на ветру. Одежда хлопала складками.

- Тут всегда дует ветер, - просветил Дайн, - знаете почему?

Никто не знал. Ветер действительно был мощным и постоянным.

- Ну, рассказывай давай! – поторопила Юрике, - мне сейчас в уши надует и я тебя не услышу.

- Я после расскажу, - хитро улыбнулся Дайнекар, - пока что лучше устраиваться на ночлег. Думаю, возле вон той рощицы будет хорошее место.

Все гурьбой бросились с холма. Ноги всё ускоряли и ускоряли бег, в ушах свистел ветер, сердце стучало. Склон постепенно перешёл в пологую местность, по инерции ребята продолжили бежать.

- Дайн, - задыхаясь от бега спросила Тингле, - а почему расскажешь историю позже?

- Это страшная история. Такие нужно рассказывать на ночь. Чтобы эффект усилить,
- Дайн жутко оскалился. Тин взвизгнула и бросилась искать спасения у Лена. Ленак такого не ожидал, и они вместе упали. Кар, Ани и Юри стали их поднимать. Дайн остался в стороне и лишь посмеивался, глядя на них.

- Ты чего смеёшься? – нахмурилась Аниант.

- Думаю: какие же вы все хорошие, - улыбнулся Дайн, - у меня таких друзей никогда не было.

Ани кивнула. Хорошие друзья – это необходимость. Человек не может без хороших друзей. Ей, Ани, повезло. Друзей она нашла и, что самое главное, смогла не потерять. Как они там, в чужих мирах? Опасность им не грозит, но всё же… как там Ак? Помнит ли её? Нет, что за глупости, конечно помнит: он обещал помнить и жениться сразу после того, как они оба станут взрослыми. А если этот рыжеголовый сорвиголова обещал, значит даже смерть ему не помеха.

А она? Как она смотрела на Кара? Это не взгляд, это прямое предательство! Как она могла! И потом ещё сомневаться в Аке! Нужно следить за собой: за словами, делами и мыслями.

- Ани, приготовишь ужин? – Лен с надеждой смотрел на неё. Девушка скорчила недовольную рожу:

- Сам не справишься? В прошлый раз у  тебя неплохо получилось.

- Ну Ани, ну будь человеком! Отравления ядами имеют накопительный эффект, особенно при частом употреблении. Пожалей своих соратников! Не дай им умереть от моей стряпни.

Аниант обернулась к Дайну:

- Ну и зачем ты его этому выучил? Он же теперь умничать будет! А диетологию уже начали?

- Нет, - отозвался Дайн, вытаскивающий из своей бездонной сумки какое-то полотно.

- Нет? – притворно удивилась девушка, - А кто же будет придираться к нашему рациону? Кто будет высчитывать каждую молекулу, попадающую в наши организмы?

- Так, девочки, идите, натягивайте тент, а готовку доверьте мне, - Дайн выхватил у Лена котелок и стал отмерять крупу.

- У тебя и тент есть, - пробурчал Лен, очень обидевшийся на «девочек». – Что же тебе вдруг приспичило его натягивать?

- Вероятность дождя слишком велика, - бесстрастно пояснил Дайнекар, заливая в котелок воды, - нужно предотвратить возможность заливания наших вещей дождём.
Лен запел в высшей степени печальную песню, которая, вместе с его совершенно никаким умением петь, звучала абсолютно душераздирающе. Дайн принял камушек, брошенный в его огород, и подвесил котелок над огнём.

Лагерь разворачивался в тени рощи. Закатные лучи пробивались сквозь ветки. Холмы горели на фоне вечернего неба. Налетел порыв ветра, раздул огонь. Дайн принюхался: пахло солёной водой и прелыми водорослями. А может, показалось? Всё-таки ещё слишком далеко до моря, ещё несколько дней пути.

- Дайн, а мы прямо к морю придём? – Тингле присела рядом, жмурясь от дыма.

- Угу, - кивнул такеан, помешивая в котелке палочкой.

- А море тёплое?

- Сейчас тёплое, а зимой холодное, - Дайн посмотрел в глаза девочке, - а волны у него как твои глаза.

- А купаться мы там будем? – Тингле продолжала забрасывать его вопросами, пропустив замечание про глаза мимо ушей, - там есть где купаться?

- Есть, - подтвердил Дайнекар, - только в городе лучше не купаться: там народу много. А если пройти на север или на юг…

- Что там?

- К северу сначала мыс, а потом залив. В том заливе прекрасные скальные пляжи, с подводными пещерами и лабиринтами.

- Там глубоко? – Тин смотрела на него, не отрываясь.

- Глубоко, - Дайн снова кивнул, - просто рай для ныряния.

- Не, - Тингле помотала головой и потёрла коленки, спасая их от жара, - «глубоко» мне не подходит: я там утону.

- Ты что? Плавать не умеешь? – удивился такеан.

- Умею, но плохо.

- Тогда на юге тебе понравится.

- А что на юге?

- А на юге, - продолжал Дайн, - песчаные пляжи с дюнами. И заход в море пологий-пологий. Можно идти мегон за мегоном и погрузиться лишь до колен.

- Красота, - мечтательно вздохнула девочка, - Дайн, - она серьёзно посмотрела ему в глаза, - а куда мне идти?

Дайн не понял. Он смотрел на Тингле. Та не улыбалась, брови нахмурила и смотрела внимательно-внимательно.

- В смысле, «куда идти»?

- Ну, Юри идёт до своего дома, Кар до своего. Ани: тоже известно, куда идёт. Ты… ты тоже куда-то идёшь и почти наверняка там останешься. А я? Меня ты куда денешь?

На душе у Дайна было неспокойно, но он ободряюще улыбнулся:

- А никуда не дену. Лену отдам, и дело с концом.

- Правда?! – личико Тингле засветилось как солнышко, - Я правда буду жить с Леном?!

Дайн с серьёзным видом кивнул. «Ну как она с Ленаком жить будет? Ему самому поддержка нужна» - ела его упорная мысль.

- Ужин скоро будет? – поинтересовалась Юри, помогавшая  натягивать тент.

- Уже готово, - торопливо откликнулся Дайн, снимая кашу с огня.

- А я грибов нашарил, - заявил Кар, выныривая из-под куста с грибами в подоле.

- Шикарно! – воскликнула Ани, - сейчас почистим, пожарим и добавим в кашу.

- Ну-ну, - покачал головой Дайн, - посудина у нас одна и она занята кашей.

- Значит на палочках, - Лен схватил нож и убежал выстругивать подходящие палочки.

- Поторопись, - крикнула вдогонку Юрике, - кашу мы начинаем есть уже сейчас.

- Оставьте мою долю, - донёсся приглушённый голос, - я же для всех стараюсь.


- Дайн, что там с холмом и страшной историей? – спросила Тингле, закладывая в себя последнюю ложку.

- История очень простая, - Дайн хлопнул комара на шее и подвинулся к огню, - холм заколдован. Пок Рорух, единственный рорух, в небольшой степени умеющий колдовать, заколдовал этот холм, чтобы его сын всегда мог запускать воздушного змея.

- Рорух? – переспросила Аниант, - я слышала, что это был Серый Демон.

- Демонами их называют в Ерипе, - возразил Дайн, - но никакие рорухи не демоны. Если человек свершил убийство и ничуть, даже в душе, не раскаялся, даже не испытал капли жалости к убитому или его родственникам, то он становится рорухом. Он теряет своё человеческое естество, теряет естественную смертность, и живёт до тех пор, сколько длится отмеренное ему время. Никто не знает, сколько длится это время.

Рорухи безжалостны, бессовестны, от них не добьёшься сочувствия. Из-за этого они легко убивают людей, не испытывая угрызения совести или душевной боли. Но по ночам рорухов мучает такая боль, что жить невозможно. Они пытаются убить сами себя, но отмеренное время не даёт этого сделать. Рорухи учатся колдовать, чтобы обмануть своё тело и заставить его забыть о боли. На некоторое время это помогает, но потом страдания приходят с новой силой.

Для черпания сил рорухам, мёртвым в душе, необходимо убивать вновь и вновь, но мучения лишь усиливаются от этого.

Повисло молчание. Трещал огонь, стрекотали кузнечики. Проносились тени летучих мышей, ветер шелестел листьями деревьев.

- Так это и есть самые настоящие демоны, - с тихим ужасом в голосе сказала Аниант.

- Как их называют не очень то и важно, - в полный голос, прерывая напряжённо-таинственную тишину, сказал Кар. Все, замершие в каком-то странном оцепенении посмотрели на него. Кар продолжал, - как их называют – не важно. Я слышал, что у демонов-рорухов не может быть детей. После потери человеческих чувств, их лишают возможности  производить на свет себе подобных. Яд, появившийся в них после нераскаянного убийства, так и останется в них и после смерти роруха прекращает своё бытие, умирает вместе с ним. Я не прав?

- Прав, конечно, - улыбнулся Дайн. В свете костра его улыбка показалась жутким оскалом, - кровных детей быть не может. Но рорухи берут себе «приёмных» детей. По сути, просто крадут их и обучают всему, что знают сами. Их детей тоже называют рорухами, но это не так.

Все снова замолчали.

- А почему демонов… рорухов называют по цветам: серый, бурый, лиловый, белый…

Дайн пожал плечами:

- Этого я не знаю. Может, сами выбирают, может другие рорухи их так называют, но это вряд ли. Может, откровение им какое приходит, от высших сил.

- От каких высших сил? – Ани смотрела с недоверием.

- Не знаю, - снова пожал плечами Дайнекар, - может, от светлых. Может от тёмных. Кому нужны рорухи? С одной стороны, тёмным силам, ведь они несут людям смерть и  разрушение Миру, построенному Единым. С другой стороны, наш мир находится под рачением Покровителей. Они отслеживают всё, что происходит в этом мире, и каждому новому существу должны дать имя.

Я не знаю, но в других мирах рорухов, вроде бы, нет.

- Там их нет, - подтвердила Ани, - в других мирах таких мерзавцев миновала заслуженная кара.

- С одной стороны они мерзавцы, - задумался Кар, - с другой стороны их жалко. Всего один раз случайно испытал не те чувства, и теперь обречён на долгие страдания.

- Такое нельзя испытать случайно, - возразил Дайн, - рорухов не так уж и много. Чтобы убить без жалости, нужно быть истинным, отпетым мерзавцем. Одним на миллионы. Даже к тухоттам я испытываю жалость. Пусть порой не к ним самим, а к мысли, что у них есть дети.

- Давайте спать ложится, - Аниант встала.

- Не, - все замотали головами.

- Как хотите, - вздохнула Ани, - я пойду спать. А вы сидите тут сколько влезет. Только учтите, что завтра будете как варёная морковка.


Ани спала. Собственная домашняя кровать была гораздо удобнее земли. Отчёт уже заполнен, мама успокоена. Маленькая собственная комнатка очень уютная и такая родная. Так не верится, что сюда могут прийти ужасные рорухи. Нет, не могут. Дом защищён светлыми силами родителей и предков. Скоро Ани вырастет и тоже присоединит свои силы к этой защите. Серебряная нить её волшебной силы тоже вплетётся в общую защитную сеть.

Ани снился сон. Огромное голубое небо, маленький мальчик, запускающий змея и поглядывающий на своего хмурого отца, сидящего рядом на земле. Отец потирал грудь, Ани чувствовала его боль. Ветер ровным потоком бил в спину, надувал крылья змея, гудел снастями.


Глава 8

Утро прошло тихо. Мама с папой уехали в город. Ани позавтракала, сходила искупаться в реке, пересмотрела вчерашние записи, глубоко задумалась над словом «нервежение».

- Нервежение, - раздумывала Ани вслух, расхаживая по комнате, - что я имела в виду под этим словом? Вспоминай, что значит это слово. О чём ты думала вчера ночью?

Ани перечитала страницу ещё раз. Таинственное слово шло отдельно от всего текста, на собственной строке. Без контекста понять было невозможно. Ани села в продавленное кресло и, вгрызаясь в яблоко, попыталась ещё раз вспомнить.
Ничего не вышло.

«Значит, пора возвращаться» - решила девушка, зажала в руках линзу и заснула.

. . .

- Значит так, ребятушечки, - с утра Дайн был в приподнятом расположении духа, и сейчас был так же активен и бодр, - нам предложили хорошо заработать. Всего лишь убрать покошенное сено. Надолго это нас не задержит, - успокоил он Аниант, - но зато принесёт много пользы.

- А нас покормят? – поинтересовалась Юри.

- Возможно, - Дайн обвёл друзей взглядом полководца, - ну что? Готовы?

Все покивали. За первые часы утра они успели пройти около двух дюжин маноев. Пошли плодородные земли, земельные наделы, фермы, поля пшеницы, огромные огороды. На одной ферме им предложили заработать действительно неплохие деньги. Нужно было убрать не слишком большую территорию от скошенной травы и сложить получившееся сено в сарай. Сговорчивый хозяин готов был предоставить и инструменты для работы.


Дайнекар проводил инструктаж:

- У нас в распоряжении есть: одна тачка, трое граблей и двое вил. Кто что возьмёт?

- Я вилы, - сразу заявил Лен.

- Я грабли, - пожал плечами Кар.

- А я тачку! – запрыгала Тингле.

- Может, не стоит недавно болевшему ребёнку давать такую тяжесть? Тин, может, ты грабли хочешь? – предложила Ани.

- Нет! – завопила девочка, - хочу с тачкой! С тачкой!

Дайн зажал ей рот ладонью:

- Хорошо! Хорошо, не кричи. Тачку у тебя никто не отбирает. Только придётся тебе голову чем-нибудь накрыть.

- Зачем? – пробубнила Тингле довольно внятно сквозь его руку.

- Мне кажется, ты начинаешь перегреваться.

Лен кивнул:

- Поэтому и истерика начинается.

- У меня не начинается  ин… инетестерика! – надулась Тингле.

- Мы ей платочек повяжем, - предложила Юрике, доставая из сумки бело-голубой платок.

Она ловко завернула рыжую голову в светлую ткань. Тингле помотала головой, подёргала себя за косички и спросила у Лена, как она выглядит.

- Интересно и необычно, - честно ответил Ленак.

- Очень по-взрослому, - серьёзно добавил Дайн.

- Тебе идёт, - подвёл черту принц.

Рыжая расцвела и запрыгала на месте.

- Не очень суетись, - посоветовала Ани, - а то устанешь, не успев начать работу.

Тингле согласилась.

- Тогда – за работу! – Дайн пошёл за инструментами. Тингле побежала за ним. Они вернулись с большой деревянной тачкой, из которой торчали черенки граблей и вил. Лен с Дайном вооружились вилами, девушки и Кар взяли грабли и начали собирать траву в копны и стожки. Тин, грохоча тачкой, подкатила к ним и замерла в ожидании. Такеан и Ленак стали загружать траву в тачку. Дайн носил над головой целые горы, Лен пытался подцеплять траву, но у него плохо выходило. Если бы трава не слежалась за несколько дней, у него вряд ли что-нибудь получилось.

- Что-то у тебя сноровки мало, - заметил Дайн, закидывая в тачку очередную порцию сена, - странновато для деревенского жителя.

- А я городской, - не отрываясь от работы, пояснил Лен, - работать вилами мне ещё не приходилось: я родился и вырос в Форестан.

- В Ерипе? – удивился Дайнекар.

- Почти у самой границы, - ответил Лен, выпрямляясь и вытирая пот со лба.

- Хочешь сказать, что в школе учился? – усмехнулся Дайн.

- И на ерипеикли говоришь? – добавила Ани, тоже приостанавливая работу.

- Немного говорю, - подтвердил Лен и произнёс что-то скользко-звенящее. Кар кивнул, попросил повторить и сделал замечание по грамматической части.

- Это ерипейский язык? – с восторгом и удивлением спросила Тингле.

- Угу, - кивнул Руандекар, - Лен не плохо на нём говорит.

- У меня половина друзей ерипеи, - пояснил Ленак.

- Ты даже знаешь, что они «ерипеи», а не «ерипейцы», - подивился Дайнекар. Лен нахмурился и стал тыкать вилами в землю. Ани начала упрекать Дайна в бестактности, Юрике интересовалась у Лена модами и нравами Ерипе, Кар объяснял Лену его ошибку в фразе.

- Би-би, бип! Бип! Би-би!! – загудела Тингле. Она уже несколько минут стояла у полной тачки и слушала сразу несколько разговоров. Сначала было интересно, но потом всё смешалось и стало абсолютно непонятно.

- Ладно, Лен. Я вытребую у тебя продолжение твоей увлекательной истории, но это будет позже, - кивнул Дайн, вскидывая вилы на плечо, - эй, грузовик, хватит сигналить, - обернулся он к Тин, - поехали.

Девочка с радостью покатила целую гору сена в сарай. Тачка подпрыгивала на ухабах дороги. Дайн шёл рядом и придерживал сено от падения.

В сарае было пусто, прохладно и сумрачно. Пахло травами и землей. Дальний угол был устлан свежими досками.

- Сваливай сюда, - скомандовал Дайн. Тингле с разбега въехала на доски и опрокинула тачку. Сено копной выпало и, шурша, рассыпалось в стороны.

- Поехали обратно, - поторопила Тин.

- Ага, давай! – Дайн пропустил девочку вперёд и вышел следом. Пустая тачка гремела и грохотала. Тингле смеялась и выбирала самую неровную дорогу. Тачка подпрыгивала всё сильнее и сильнее, пока не опрокинулась. Тин споткнулась и упала сверху.

Дайн бросился её поднимать.

- А ведь говорили мы, что не стоит ей давать такую тяжёлую штуковину, - Юрике шла навстречу. Она подняла тачку и покатила обратно на луг. Тингле вырвалась от Дайна и побежала следом.

- Ну дай тачку, ну дай тачку, - просила она.

- Нет, - через плечо бросила Юри, - мне самой хочется, - она довезла тачку до очередного стога и оставила Лена нагружать её.

- Ряжена – говяжена, без концов ты палка! Съела муху в шоколаде и сказала: «Жалко»! – крикнула Тингле, отпихивая девушку в сторону, и схватилась за ручки тачки.

- «Муха в шоколаде»? – удивился Лен.

- Ну да, - кивнула Аниант.

- У нас была «муха в карамели», - заметил Кар, сгребая траву.

- А у нас «щука без хвоста»… - Лен глубоко задумался. Все три варианта звучали складно и довольно обидно. «Выходит, у нас у всех было разное детство, - подумал Ленак, - ведь бесхвостая щука и карамелизированная муха - несравнимые вещи».

- Так что там дальше? – спросил Дайнекар, подходя к друзьям.

- А что дальше-то?

- Ты школьником был? Мне не верится, - поддел Дайн. Лен не хотел говорить о прошлом и вытрясти из него информацию можно было только издёвками.


Лен чувствовал, что Дайну очень интересно и почему-то важно знать его прошлое. Что ж, если ему это так нужно, Ленак может рассказать.

- Да учился в школе.

- Может, и считать-писать  умеешь? – Дайн смотрел на Лена с улыбкой.

- Умею, - улыбнулся тот в ответ, - скажу больше: я даже зачатки инженерии знаю.

Дайн удивлённо поднял брови.

- Да, - с шутливым вызовом гордо ответил Лен, - я учился в специализированном классе.

- Так ведь машины – зло.

- Это я понял, когда стал изучать историю, - Лен снова начал нагружать тачку.

- А что же вы в школе биологию не проходили? – спросила Аниант.

- А зачем инженерам биология? – удивился Ленак.

- Для всестороннего развития, - усмехнулся Кар.

- Чтобы быть биоинженерами…  - предложила Ани.

- Я думал, - жёстко сказал Дайн, - мы миновали те варварские времена, когда люди издевались над человеческими организмами.

Все молчали. В небе чикали  птицы, в траве трещали кузнечики. Где-то невдалеке мычали коровы.

- Так! Нам нужно работать, а то до ночи не управимся, - Дайн поднял вилы и стал накидывать сено в тачку.

Работа пошла быстро. Лен остался на лугу и нагружал траву, а Дайн ждал Тингле в сарае, помогал разгружать сено. Сначала вываливать сено было легко: просто опрокинуть тачку. Потом сена стало много, и пришлось закидывать его вилами наверх кучи. Гора становилось огромной. Пахло густо и сногсшибательно.

- Это всё, - с гордой улыбкой сказала Тингле. Дайн забрасывал последний клочок сена на верх стога.

- Как всё? – удивился такеан.

- Мы всё собрала, - доложила девочка.

- Совсем всё?

- Ага.

- Ну… - Дайн распрямился, отставляя вилы в сторону, - тогда садись.

- Куда? – не поняла Тин.

- В тачку, - улыбнулся Дайнекар, - я тебя покатаю.

- Ура! – Тингле вскарабкалась в тачку и уселась на дне, - Вперёд!!

 Дайн подхватил тачку и скорым шагом вышел из сарая.

- Быстрее! Быстрее! – Тингле подпрыгивала от нетерпения. А может быть от кочек…

Дайн побежал. Рыжая визжала от восторга. Она встала внутри тачки, ухватилась за борта и, дождавшись очередного ухаба, подпрыгивала вместе с тачкой.

- Из тебя вышел бы прекрасный наездник, - задыхаясь от бега и смеха, заметил Дайн, - королевская кавалерия позавидовала бы такому мастерству.

- Правда? – Тингле обернулась.

- Держись давай! – испугался Дайн, с трудом удерживая тачку после неожиданной ямы.

- Я держусь, держусь… - пробурчала Тингле, покрепче вцепляясь в борта.


- Убьёшь дитё… - вздохнула Ани, вытягивая Тингле из «повозки».

- Ну что ты цепляешься постоянно? Я ничего такого не делаю. Просто играю. У меня всё под контролем. Ничего не случиться. А ты чего?… - Дайн стоял перед ней, опустив руки, и смотрел в глаза. Ани замерла. Он смотрел немного обижено, слегка осуждающе. Так, как не смотрел никогда.

- Да ничего я, - Аниант отвернулась. Ну, нервная немного, немного строгая. Это нормально! Должен быть человек, который будет думать. Постоянно норовят все вместе сделать какую-нибудь коллективную глупость.

- Пойдёмте, - буркнул Дайн, после того как получил у благодарного хозяина деньги.

В полном молчании друзья снова вышли на дорогу. Предстояло пройти ещё очень много. Тингле так и не решилась распроститься с платком и шла в нём. Юрике не возражала.

Шли молча. Тин подустала, Дайн с Ани дулись друг на друга. Лен был придавлен общей холодностью. Вокруг было солнечно и тепло, пахли травы, летали озорные ветерки, а внутри отряда повисла холодная отчуждённость. Нити, соединяющие людей, возникшие за долгие дни знакомства, дрожали, зло дзинькая. Они тёрлись друг об друга и скрипели, грозили перетереться и лопнув, разбросав ребят в стороны сильным ударом.

...

- Напряжение!

Ани подскочила на своей кровати. Кругом было тихо и пусто. За окном мирно дышала ночь. Далеко завыла собака.

- Напряжение. Напряжение и нервозность, - пробормотала Аниант, вставая с кровати и нашаривая на столе свою тетрадь. Под руку лезли совершенно не те вещи: карандаши, дубовые листья, обрезки ниток, жёлуди и шишки, коробочка с коллекцией минералов.

- Откуда это здесь?! – раздражённо воскликнула девушка, - оно должно быть на полке!

Руки нащупали абажур настольной лампы. Щёлкнул выключатель, и стол осветился тёплым жёлтым светом.

Тетради на столе не было.

- Вот оно! Истинное напряжение, - Ани обвела комнату взглядом. Темнота сгущалась к углам, и там жило что-то тёплое и успокаивающее.

Тетрадь лежала на стуле. Ани бросилась к ней, опустилась на колени возле стула, и раскрыла тетрадь на странице с загадочным словом.

Вот оно – «неврежение». Светится посреди страницы. Аниант осторожно зачеркнула это недоразумение и на его месте написала «напряжение».

- «В компании ощущается напряжение» - сделала она пояснительную надпись. Ещё раз пробежалась по написанному. Да, напряжение ощущалось.

- Нервежение – хорошее слово. Ёмкое и простое. И произносится легко.

В стену постучали. «Ани, давай потише» - послышался сонный глухой голос.

«Они же все спят, - спохватилась Аниант, - как же неудобно выпадать из реальности». Стараясь не стукнуть дверью она вышла в коридор, спустилась по лестнице. В темноте нашла выключатель лампочки. «Да ну его, разбужу ещё всех» - девушка зажгла небольшую светящуюся сферу и, держа её в ладони, добралась до холодильника.

Из ледяного шкафа были извлечены суп и хлеб. Всё это было быстро подогрето термальными приёмами. Раньше, на втором году обучения в УчНаМаге у Ани были большие проблемы с подобной прикладной магией, а сейчас получалось почти механически.

Аниант села со своей добычей прямо на кухне. Родители были против потребления пищи ночью, но есть очень хотелось. Вода для чая была тихо согрета тем же термальным волшебством. Можно было прибегнуть к газовой плите, но это очень шумно и долго.


В кровати было тепло и удобно. «Наконец-то посплю нормально» - с удовлетворением подумала Аниант и заснула самым настоящим сном, без межмировых приключений.


Глава 9

Ани сидела в глубине внутреннего садика на скамейке, под кустом сирени и яростно расчёсывала волосы. Гребень застревал в прядях и больно их дёргал. Девушка шипела, но продолжала своё утомительное занятие. Оставив тщетные попытки справится с колтунами, Аниант посмотрела на дом. Солнце давно стояло в небе и блестело на недавно положенной крыше. Была уже середина дня.

Ани вздохнула. Под распущенными густыми волосами становилось жарко. «Чем бы заняться?» - девушка обвела садик взглядом. Делать было решительно нечего. Можно было залезть на крышу, но там должна быть нестерпимая жара.

Сделать соломенного человечка? Делала. Уже много раз. Скучно.
Лезть в реку не хотелось, играть в мяч тоже. На сосну забраться? И что? Сидеть, свесив ножки?

Можно порисовать, но встаёт вопрос: что рисовать? Рисовать – это прекрасное и увлекательное занятие, но всегда нужно определиться, что именно будешь изображать.

Книжку почитать… нет, нет! Хватит с неё книг. Начиталась. Можно прочитать что-нибудь лёгкое, тёплое, приятное, без особых душевных переживаний. Про Муми-тролля, например. Или сказки.

Нет, читать не хотелось. Аниант легла на скамейку, стала смотреть в небо. Небо было голубым, медленно проплывали белые пухлые облачка. Сиреневые ветви качались под лёгким ветерком, чертя в лёгкой голубизне чёрные узоры.

Из-за домовой пристройки, отделявшей внутренний сад от обширной лужайки перед домом, донеслись детские голоса и смех. Они звонко пробивались в тишину сада, перекрывали друг друга.

- Давай! Давай!

- Я думала, он потерялся.

- Так он и потерялся, а мы его нашли.

- Я нашёл!

- А я?! Рядом стоял!?

- Да!

«Раздражают» - Ани села. Голоса стали громче и объёмнее. «Раздражают».

- Ани, ты чего здесь делаешь? – удивлённая мама присела рядом. В руках она держала маленькую корзиночку для зелени, которую Ани сплела собственноручно несколько лет назад.

Мама любила вещи, которые делали её дети. Она ходила в фартуке, который сшила ей младшая сестра Ани. Компот процеживала через дуршлаг, сделанный старшим сыном. На кухне стояли доски для резки хлеба, расписанные Аниант и её сёстрами. А последние дни носила кольцо, скрученное из проволоки младшим братом Аниант.

- Я не хочу туда возвращаться, - буркнула Ани отворачиваясь, - там всем от меня что-то нужно, - девушке стало жалко себя: к глазам подступили слёзы, а ком перекрыл горло, делая голос дрожащим и противным, - у меня ничего не получается.

Мама вздохнула. Ей всё было понятно. У старшей дочки – помощницы и светлой головушки, порой случались заскоки, когда всё казалось серым и ничего не хотелось делать.

- С Хранителем своим пробовала говорить? – Ани всегда любила общаться со своим Хранителем и ради этого готова была выходить в Грейт из маленького внутреннего мирка (площадью около четырёх квадратных километров), в котором стоял их дом. Случилось так, что Аниант родилась в Грейт, и у неё был свой Хранитель.

- Не хочу, - вздохнула Ани и прижалась носом к маме, - у меня даже здесь ничего не получается и ничего не хочется.

- Ну, Анита, нужно стараться. Без трудолюбия никакой талант ничего не стоит, - мама заглянула в глаза дочери, - ты же умеешь трудиться. Помнишь, как тебе в УчНаМаге было трудно?

Ани кивнула. Она помнила, как казалось невероятным использовать свои силы. Из всех детей в её семье только она и её младший брат не умели переводить свою жизненную силу в силу магическую. Поэтому они отправились учиться в УчНаМаг: сначала Ани, через несколько лет её брат.

- Тебе было трудно, правда ведь? А теперь ты у меня умница-волшебница. Почти фея. Не забывай только благодарить Единого за то, что дал тебе силы.

Ани кивнула. Волшебные силы – настоящее чудо, дар. За такое нельзя не благодарить.

- Если так невмоготу, конечно не ходи, - добавила мама, - но дело само не делается никогда.

- Угу, - Ани прекрасно это знала, - давай я зелень соберу?

- Спасибо, дорогая моя, мне нужны петрушка и базилик, - мама чмокнула дочку в нос и, вручив корзинку, вернулась в дом.

В голову Ани снова ворвались голоса:

- Летит! Летит!

- А я вам говорил, что смогу его поднять.

Ани посмотрела в небо над крышей. Радостно трепеща пёстрыми крыльями летал воздушный змей. На нём был составлен узор из цветных лоскутов.

Ани улыбнулась: «Я же видела это во сне. Это называется «дежавю»… кажется».


- Дайн, мне нужны ходули.

- Что? – Дайн только что положил в себя последнюю ложку завтрака. Тингле поймала его в самый подходящий момент: такеан был слишком сыт, расслаблен и спокоен для того, чтобы дать отпор. То есть, был абсолютно беспомощен.

- Я хочу ходули. – Тингле спокойно стояла перед ним и дёргала себя за косичку.

- М-да, - Дайн вздохнул, - сделать не сложно, сложнее то, что нам нужно идти. Тащить ходули на себе ты не сможешь, учится – долго.

- Да мне не нужно учиться, - Тин умоляющими глазами смотрела на Дайнекара, - я уже умею.

- Ладно, - ответил Дайн сквозь зубы, - будут болеть ноги – брошу тебя в канаве вместе с ходулями.

- Ура! Ура Дайну! – девочка запрыгала вокруг такеана.

- Потише, - прикрикнул Дайн.

- Что на сей раз? – поинтересовалась Аниант, возвращавшаяся с мытой посудой от маленького озерца.

- Ходули ей нужны, - Дайнекар вздохнул и поднялся, - ильмилейе, девчонка ветер, непоседа.

- Скорее ильмими – девочка огонь, - возразила Ани. - Огонь ей больше подходит. Больше разрушений наносит.

- Она согревает сердца, - вставил Кар, сидящий возле костра.

- Вот и возись с ней, раз такой согретый, - пробурчал Дайн.

- Если я встану, меня обдует ветрами, а так мне тепло от огня.

Дайн ушёл искать шесты для ходулей, распеваю фразу «как вы меня вынули» на протяжный и печальный мотив.

- Когда мы выходим? – сонным голосом спросила только проснувшаяся Юрике.

- Выход задерживается, - вздохнула Ани, - собирайтесь, чтобы потом не ждать. Учтите, подгонять и пинать вас я не буду.

- Спасибо, - с чувством поблагодарила Юри и снова рухнула на своё ложе.
Ани присела к огню, напротив Кара. Принц поднял глаза, встретился с ней взглядом и тут же потупился.

«Он хотел мне что-то сказать, - вспомнила Ани, - как жаль, что этого не было в сюжете. Придётся действительно поговорить, чтобы узнать».

- Где Лен? – спросил Кар.

- Не знаю, - девушка пожала плечами, - надеюсь, собирает вещи, - она укоряющее посмотрела на Кара.

Принц скорчил смиренную рожу и пошёл собираться. Через полчаса всё было готово.

- Для тебя, радость наша неземная, он даже общие вещи собрал, - с издёвкой в голосе сообщила Юрике. Она только вернулась от озера, в котором умывалась, а до этого Ани мыла посуду. На щеке у Юри прилип мокрый песок с илом.

- Почему для меня? – с ещё большей язвительностью поинтересовалась Аниант. Она знала, что на провокацию блондинки лучше не отвечать, но мысль, что Юрике может счесть себя победительницей, не давала покоя.

- Ну как же, «на тебя только смотрит, о тебе только думает», - пропела Юри. Концентрация язвительности достигла предела.

- Если бы ты не спала как сурок до полудня, то заметила бы, что он на меня вообще не смотрит, - Аниант явно превысила все допустимые значения: показатель крепости язвительности в речи превысил двести процентов.

Юри не ответила, хотя была явно опечалена тем, что «Ани вышла из поединка победительницей». Аниант сама была поражена своим достижением. Она никак не ожидала у себя таких способностей. «Язву бы не заработать при таком количестве желчи» - подумала она с волнением и отправилась на поиски Лена.

Ленак нашёлся сам по себе. Вернее, они с Ани одновременно выскочили к месту стоянки, испуганные громким визгом Тингле.

- Лен! Лен! – верещала девочка, - смотри! Это Дайн сделал! Смотри, как я могу!

Тингле качалась на длинных тощих подпорках. Она раскачивалась из стороны в сторону и переставляла свои новые «ноги».

- Я теперь так быстро хожу! – Тин была в восторге. Она бега по поляне на ходулях и не переставала кричать.

- Как она наверх забралась… - Ани сидела на земле, подперев голову кулаком и следя за манёврами девочки глазами.

- С ёлки, - пояснил Кар, - забралась на ёлку, Дайн подал ей ходули. Она взгромоздилась на них и вот… пошла.

- Ну, - Лен протянул задумчиво, - мы должны радоваться, что она может ходить. Что она здоровый, правильно развитый ребёнок, который может ходить. И даже бегать. И даже на ходулях.

- Всё выходим, - поторапливал Дайн.

- ура! Ура! Выходим! – Тингле остановилась, ухватившись за ветку дерева, - Лен, возьмёшь мои вещи?

- Хорошо устроилась, - удивился Ленак, - у меня своих вещей много. И общак ещё…

- Ну мне спускаться надо, - заныла Тингле.

- Спокойно залезешь обратно, - Дайнекар протянул девочке её сумку, - напомню, что ходули ты попросила сама, и я тебя предупреждал о трудностях.

Тин вздохнула и под бурные аплодисменты друзей спустилась на землю, уцепившись за гибкую ветку. Следом за ней упали ходули.

- Прошу тебя так больше не делать, - Дайн поймал ходулю, падавшую на сидящую Юрике.

Тингле продела руки в лямки своего рюкзачка и поманила Дайна рукой. Такеан выдохнул и склонился к ней.

- Ты правду сказал про канаву? – Тин смотрела на него блестящими глазами.

- Да, - Дайн распрямился и закинул за спину свою сумку.

- Ну и пожалуйста, - крикнула Тингле ему в спину, - меня Лен подберёт, - она тряхнула косичками и снова полезла на дерево, к которому Кар приставил ходули.

- Что-то слишком много в ней от Юри появилось, - пробормотала Аниант Лену.

- Тин как губка – всё впитывает, - шёпотом ответил Ленак, - надо будет из неё лишнее отжать.


Мегоны дороги уходили за спину. Тингле бодро шагала на своих ходулях. Группа путешественников явно стала передвигаться быстрее. «Может, ещё успеем наверстать упущенное утром» - подумал Дайн, поглядывая на Тингле, прикрыв глаза от солнца.

- Где ты научилась так бодро ходить на ходулях? – поинтересовался принц.

- Ой, я уже давно умею, даже не помню, когда научилась, - Тингле сосредоточенно переставляла ходули, - я была чемпионкой деревни по ходьбе на ходулях. Меня называли Девочка Цапля.

- Ильмеколь, - пробормотал Дайн.

- Да, точно! – воскликнула Тингле, - меня так дедушка Сим называл, а он очень много знал.

- Это девочка из древних легенд, - пояснил Кар, - она умела превращаться в цаплю.


Глава 10

Пришёл тихий хрустальный вечер. Нежное небо расстилалось от севера до юга, от запада до востока. На западе горели яркие облака заката. Воздух был чист, свеж и прохладен, от земли поднималось дневное тепло. Кусты были усеяны воробьями, шумными гроздьями висевшими на ветках. В зарослях начинал свою мелодичную песню соловей.

Местность становилась всё более людной. Всё больше аккуратных деревенек возникало вдоль дороги. Пошли небольшие дачки, с каменными домами, увитыми виноградом, убранными верандочками, кирпичными трубами. С небольшими садиками. Огороженные забором-штакетником. С благоухающими кустами роз: алыми, бордовыми, розовыми и чисто белыми цветками. Нервные собачонки провожали путников тявканьем.  Дома, залитые золотым закатным солнцем, приветливо улыбались мытыми окнами с солнечными бликами.

Дачи перемежались с виноградниками и персиковыми садами. Яркие грозди, казавшиеся прозрачными под низкими лучами солнца, манили. Нежные персики, даже на взгляд мягкие и сочные, звали путиков.

Дайн ворчал, что сложно будет найти место для ночлега. Лен то и дело порывался перебраться через низенькие ограды и набрать винограда. Девушки по очереди его одёргивали. Кар осмелился сказать, что, конечно, нехорошо брать чужое, но в небольших количествах… За это он сразу получил от Юрике подзатыльник (для проведения подобной операции блондинке пришлось взобраться на откос возле дороги и хорошенько примерится к ритму шагов принца).

- Подумаешь, праведница, - буркнул он, потирая затылок.

- Ну и праведница! – с вызовом ответила Юри, незаметно вынимая из волос тяжёлую розу, сорванную ранее с чужого куста.


Вопреки волнениям Дайна место для ночлега нашлось. Поболтав немного со словоохотливым хозяином одной дачи и спев пару песенок под бурное одобрение ранее означенного хозяина, такеан провёл своих друзей в небольшую рощицу. Рядом был ровно сложенный из плитняка колодец, в другой стороне журчал ручей.

Тингле спрыгнула на траву, сделала мягкий кувырок и растянулась на земле.

- Ноги! Мои ноги! – застонала она. Села, сняла башмаки, полюбовалась на красные стопы.

- Я предупреждал, - пропел Дайн, проходя к колодцу.

- Но-оги-и!... – Тингле снова упала на спину, - у меня болят но-оги-и.

- А спина? – поинтересовалась Ани.

- Что «спина»? – девочка села, уставив на подругу удивлённые глаза.

- Спина у тебя не болит?

- Боли-и-ит! – завыла рыжая, укладываясь снова на землю.

- Вставай, вставай, - потянул Лен, - почки застудишь или пневмонию подхватишь. Ты и так недавно болела, не надо рисковать.

Тингле вздохнула, но поднялась.

- Кто готовит ужин? – Юрике подняла очень важный вопрос. Все молчали.

- Я не умею, - на всякий случай сказал Кар.

- А я не хочу. Я постоянно готовлю и мою посуду, - Аниант ожидающе посмотрела на Лена и Дайна. На Юрике она посмотреть не смогла, потому что она сбежала, сразу после возникновения вопроса.

- Ладно, ребяточки, - сказала Тингле подражая сразу и Дайну, и Ани, - идите, спите, расслабляйтесь, дайте ОТДОХНУТЬ СВОИМ НОГАМ!

Она подошла к такеану и протянула руку ладонью вверх, требуя спички. Тот дал спички и удивлённо поднял брови:

- Ты умеешь готовить?

- Да, - Тингле дёрнула себя за косичку, - и получше некоторых. Как Лен с тобой выжил вообще?

- Да мне недолго пришлось выживать, - Лен доставал ведро из колодца.

- Помолчи лучше! – угрожающе повернулся к нему Дайнекар, - и иди натяни тент.

Тингле забрала у Ленака ведро, ловко выплеснула воду в котелок и повесила его над огнём. Раскопала мешочек с крупой, вытребовала у Дайна запасы сушёного мяса и начала кашеварить.

- Где ты научилась? – Ани внимательно следила за девочкой, - ты же говорила, что работала во дворе, а готовку тебе не доверяли.

Рыжая рассмеялась:

- Не доверяли. Но с кухни не прогоняли. Я смотрела за старшими, запоминала.
Будто они что сложное готовили! Каши, супы, рыбу жарили, мясо. Запомнить не сложно. К тому же, когда все были заняты, у меня был шанс попрыкинтоваться.

- Практиковаться, - поправил Дайн.

- Угу, - Тингле помешала в котелке, - зачем выдумывать такие сложные слова?

- Чтобы речь красивой была, - предположила Юрике. Она подумала немного и добавила, - и умной.

Юри сидела на своей сумке, из-под тонких пальцев торчали пучки цветных ниток.

- Что ты делаешь? – Ани подсела к блондинке. Они обе были настроены весьма миролюбиво.

- Браслетик плету, - пояснила Юрике, - мы завтра расстанемся. Я хочу, чтобы у Тин что-нибудь от меня осталось.

Аниант ужаснулась:

- Как «завтра»? мы что, уже дошли до Мшистых Камней?

- Ага, - Юри кивнула, подсчитывая узелки, - Дайн сказал, что завтра ещё немного пройти и всё, я дома.

- А у меня топографический кретинизм. Я даже в родном лесу путаюсь и теряю направление.

Юрике засмеялась:

- У меня такая же проблема, я только с картами могу ходить.

- Так с картами и я могу, - Ани улыбнулась и продолжала следить за перемещением ниток, - можно ещё волос вплести, чтобы у человека осталась часть тебя, - Ани покрутила рукой. На ней болтался плетёный серо-зелёный шнурок. В нем поблёскивали рыжий и коричневый волосы.

- Хорошая идея, - согласилась Юрике, вытягивая из косы светлый волос.

- А мне ты ничего не подаришь, - вздохнула Ани. Нос наполнился свежим запахом каких-то цветов и трав, влажного ручья, кострового дыма. «Запомнить бы это всё,
- подумала девушка, - этот вечер, эту Юрике, эти запахи».

- Слушай, Ани, - Юри подняла глаза, - а может, тебе остаться со мной? Зачем тебе это образование? Я так понимаю, школу ты окончила, и знаешь довольно много. Останься со мной.

- Не, - Ани замотала головой, - ты наконец пришла к цели, будешь сидеть по утрам на веранде, пить вкусный чай… или кофе. Болтать с весёлыми подругами и собирать прекрасные, душистые цветы во внутреннем садике. Будешь упражняться в игре на скрипке или фортепиано, а может, на флейте. А по вечерам читать книгу при свете уютной лампы, на которую будет слетаться мошкара. Каждый день после обеда выслушивать доклад седеющего управляющего, полного и с отдышкой, а может, наоборот, худого и длинного. Два раза в год будешь выезжать на выставки и ярмарки, чуть чаще – на балы. А иногда в тебе будет возникать желание сбежать от такой жизни. Ты будешь хватать свою флейту… или скрипку, и убегать в леса, садится на мостике, протянутым над ручьём и играть сонаты для птиц и белочек. А потом снова будешь возвращаться домой, снова пить чай, читать, возможно даже рисовать, слушать управляющего…  Такая жизнь не для меня.

- Но я же останусь совсем одна! – в глазах блондинки возникли отчаяние и вроде даже слёзы, - и подруг у меня никаких не будет для чаепития. Я там никого не знаю!

Ани приобняла Юрике:

- Ты найдёшь себе подруг. Ты – такой человек, что будет собирать вокруг себя толпы хороших людей.

- Но с тобой мы ссорились.

- И будем ссориться до самого конца, - с убеждением ответила Аниант, - потому что я – другой человек. Мне очень нужно командовать, мне нравится командовать. А ты не та, кто позволит собой командовать другой девушке, тем более в присутствии парней. А что до одиночества, то я уверена: Лен с Тингле будут заходить к тебе… иногда. А может, и сам принц Руандекар приедет навестить старую добрую подругу, и произведёт её в первые придворные дамы… - Аниант мечтательно замолчала.

- Не, - после некоторого молчания возразила Юрике, - не хочу в дамы. Дамы глупые, нежные и чересчур болтливые.

- Значит в гвардейцы, - Ани была серьёзна, - или в личную охрану.

Юрике отложила рукоделие:

- Я серьёзно говорю, а ты смеёшься!

- Вот видишь, - вздохнула Аниант, - не сходимся мы.

- И вообще, - Юри снова взяла своё плетение в руки, - после беседы с тобой мне ещё меньше хочется уходить.

- Странно, - Ани пожала плечами, - я пыталась убедить тебя в обратном. И, - она хитро улыбнулась, - если говорить точно, то УЙДЁМ мы, а ты - останешься.

Юрике сердито засопела. Цветные нитки переплетались, составляя сложный узор.

- Эх, я так не умею, - от неожиданности у Юрике дрогнули руки. Она забыла, что Ани всё ещё сидит рядом.

- Ах ты… У меня все нитки спутались!

- Волос не порви, - посоветовала Ани, поднимаясь, - а то новый придётся вплетать.

- Колдуете? – поинтересовался Кар, подходя к девушкам. Они ответили одновременно:

Ани, загадочно улыбаясь: -  В некотором роде.
Юрике, угрожающе поднимая взгляд: - Не твоё дело!

…
Снова была ночь. Сколько уже совместных ночей они провели вместе, сидя у костра? Порядочно. Эта ночь была тихая и жаркая. Ребята расположились в отдалении от костра. Дайн играл и пел, Тингле иногда начинала подпевать. Аниант молчала, принц тоже. Он давно хотел что-то сказать девушке. И Дайн тоже.

Лен чувствовал это. Он чувствовал всё. Тёплые волны, исходящие от земли, и печаль Юрике, её нежелание расставаться, и задумчивость Ани, и как противно побаливает потянутая стопа у Тингле. «Согревающую мазь и покой» - машинально подумал он. Ленак сам стал замечать, что растёт. Растет ввысь, неожиданно быстро. Как в голове всё меньше глупых и мелких мыслей, всё меньше хочется задирать окружающих, как грубые слова Дайна его больше не цепляют, не обижают, и наоборот, каждое его доброе слово, каждая похвала расцветают на душе цветным узором.

Лен не мог объяснить, как это так получается. Как он видит это всё. Нет, «видит» - не то слово. Всё это возникало в воображении  чем-то непонятным.

- Дайн, - Тингле, начинавшая засыпать, подала голос, - а я читать теперь умею. Меня Кар научил.

- Здорово, - Дайн отложил юрелинк, - теперь нужно поэзию учить.

- Поэзию? - задумчиво протянула Тингле, - хорошо, выучим. А что это?

- Это стихи, - пояснила Аниант.

- А, - Тин заулыбалась, - стихи я уже учила. Из той огромной книжищи Кара.

Дайн заинтересовался:

- Ну-ка, это интересно. Как я мог заметить, это был сборник «Лучшие служители лирики и их биографии».

Рыжая обернулась к принцу, тот одобрительно кивнул.

- А вам не кажется, что восьмилетнему ребёнку ещё немного рановато читать такие книги? – Юрике доплетала свой браслет.

- Не, там весело, послушай! - возразила Тингле и продекламировала:

- … Но заперт он
И выбраться не может.
А пленникам страстей –
Пленителям его,
Поганым псам,
Пирующим на злате
Не будет жизни в мире сем,
Пока свободен дух его!
Застыли их губы,
И замерла песня,
Холодным сгустком забивши гортань!


Ани прыснула от смеха. Лен закрыл лицо руками и застонал. Тоже от смеха. Юрике сказала «а я говорила».  Дайн округлил глаза и с вопросительной улыбкой глянул на Кара.

- Я её такому не учил, - оправдывался принц, спрятав лицо в кружку с чаем.

Но жутко довольная собой Тингле сдала его:

- Ты сказал мне выбрать стихотворение, какое понравится. И выучить его. Я выучила. Классно, правда?

- Угу, - икнул Лен, - очень классно.

- А что было потом? – поинтересовалась Юри.

Кар задумался:

- Если мне не изменяет память: он всех своих мучителей… убил.

- И как спрашивается? Ведь «заперт он и выбраться не может».

Принц не ответил. Дайн кашлянул и, слегка опустив голос, ответил, подражая Руандекару:

- Если мне не изменяет память: силой… духа. «Не будет жизни, пока свободен дух его». Вот он их силой духа и…

- Нам пора спать, - Ани растянулась на подстеленной куртке, - завтра ещё идти. И завтрак кому-то готовить…


Когда уже все спали, Тингле подползла к Лену и потрясла его за плечо. Лену снились бабочки, кружащие вокруг и садящиеся на его тело. От каждого их прикосновения по телу расходились круги, и вся сущность наполнялась вибрацией.

Потом, Лен сам не понял как, бабочки стали маленькой Тингле, почему-то беловолосой. Она касалась его пальцами и заставляла кружиться в танце. Потом стала маленьким серебряным колечком и обвилась вокруг его пальца и сжала, заставляя проснуться.

Лен вскочил.

- Тише, тише, - забеспокоилась Тингле. Она оставила безуспешные попытки разбудить друга тряской, и поэтому стала дёргать его за пальцы.

- Что случилось? – хриплым шёпотом спросил Лен.

- Ничего не случилось, - Тингле села рядом, откинула волосы с его лица, - что не так с тем стихотворением?

- Каким стихотворением? – бабочки мелькали перед глазами, застилая видимость.

- Я вечером рассказывала, а вы все засмеялись…

Лен потёр лицо, чтобы проснуться. «Какое стихотворение? Тингле вчера рассказывала… когда было «вчера»? логично, что вчера. А где я был вчера? Что за стихотворение?...»

- Ааа… - Лен потряс головой, - это отрывок из поэмы, повествующей о каком-то древнем герое.

- И что? – глаза Тингле сверкали в свете звёзд, - я что-то неправильно сказала?

- Не знаю, - Лен подобрал под себя ноги, - Я не знаю текст наизусть, но, вроде, всё правильно.

- Что? Стихотворение плохое? – Тингле шмыгнула носом.

- Нет, - Лен поспешил её успокоить, - долгие-долгие годы оно считается хорошим, можно сказать, великим. Его читают в школе, на его примере разбирают философские вопросы. Просто, ты немного маловата для таких… жестоких историй.

Тингле кивнула. Было темно, но Лен знал, что она кивнула.

- А мне понравилось… - тихо сказала она.

- Дайн и испугался, что тебе понравилось. Если человеку нравится такое, то он либо не понимает о чём идёт речь, либо он страшный человек.

Тингле молчала. Ленак подумывал, как бы побыстрей уложить её спать. Вдруг ему на ногу упала горячая, и в тоже время холодная, капля.

- Тин! Ты чего?

- Я… я же не страшный человек? – всхлипнула девочка и уткнулась в Лена, тихо зарыдала.

- Нет! Что ты. Ты не страшный человек. Ты хороший человек, - Ленак гладил её по глове и думал, что же будет, если проснётся Дайн… или Ани.

- Значит, я непроходимая дура, - заключила Тингле и, отстранившись, вытерла глаза кулаком, - ну и ладно. Дураки тоже люди и иногда очень даже умные. По-своему.

- Если ты задумываешься над таким, ты не можешь быть глупой, - Лен заглянул ей в глаза, - просто ты ещё мало знаешь. Человеку свойственно чего-то не знать. И есть такие понятия и явления, которые человек может понять только с возрастом. Их нельзя объяснить раньше времени. Когда человек сам созреет, он поймёт, обязательно поймёт.

- А если я сейчас уже поняла? – девочка тоже смотрела ему в глаза, - если я поняла, что мне нужно внимательно читать и понимать, о чём я говорю? Если я теперь знаю, что не про всё можно говорить с улыбкой?

- Значит, ты стала чуть старше, - Лен улыбнулся, - может, нам вдвоём лечь спать?

- Угу, - Тингле кивнула, ещё раз вытерла глаза, нос. Обняла Лена и ушла на своё место.

Через некоторое время она спокойно сопела и снила себе яркие сны.

- Мощно. Я не ожидал, что ты такой взрослый.

Лен обернулся. Дайн, всё время выглядевший спящим, приподнялся на локте и смотрел на Лена. Лен хмыкнул.

- Нет, я серьёзно, - поспешно заверил Дайнекар, - серьёзно, без придирок, сарказма, издёвок… ты действительно вырос в моих глазах. Нет, ты просто сильно вырос. То ли я на тебя так влияю, то ли просто пришло твоё время.

- Чего проснулся-то? – Лен не верил, что такеан говорит от чистого сердца. А почему не верил? Ведь он знал, он чувствовал, что Дайн говорит правду.

- А, - отмахнулся Дайн, снова укладываясь, - задыхаться начал вот и проснулся.

- Что с тобой такое? – Лен вытянул ноги. Очень хотелось спать, - я осматривал тебя, это не бронхиальное, не лёгочное. Что это такое?

- Да не знаю я, -  буркнул Дайн.

- Ты говорил Максу, что лечился. Ты лечился неизвестно от чего?

- Я лечился от кашля всем известными средствами, - Дайн начал шипеть, - и чего ты пристал? Врач выискался!

Лен не обращал внимания:

- А что, если это аллергическая реакция?

Дайн фыркнул, но снова сел:

- Аллергия – это кожное.

- Да, - согласился Ленак, - кожное. В горле тоже кожа. Что если, при появлении какого-нибудь специфического запаха – то есть некоего вещества в воздухе, или пыли у тебя начинается аллергическая реакция, горло чешется, ты кашляешь. Простая цепочка.

- Простая, - Дайн кивнул, - но очень глупая. Почему тогда кашель так быстро исчезает?

- Потому что исчезает раздражитель, - Лен едва сдерживался, чтобы не уйти с шёпота, - налетел порыв ветра и принёс пыль. Нет, дай сказать. Пыль. Началась аллергия, ты закашлял, ветер унёс пыль, ты кашлять перестал. Просто.

- Просто, - снова кивнул такеан, - но глупо. Глупо и необоснованно.

- Люди добрые, дайте поспать, - донёсся сонный голос Аниант, - свои дебаты продолжите утром.

- Мы тихо, - шёпотом ответил Дайн и продолжил, - как ты объяснишь кашель у Макса в доме? Ветер и пылевой вихрь?

Лена била крупная дрожь:

- Ну как ты не понимаешь! Во первых, ты считаешь, что в доме не может быть пыли? Пыль есть везде, а в большом доме тем более.

- А во вторых? – неожиданно вежливо поинтересовался такеан. Его свистящий шёпот сочился вежливостью, как свежие соты мёдом.

- А во вторых, - Ленак ухватился за оборванную ниточку повествования, - раздражитель в виде пыли был приведён в качестве примера. Возможно, эфирные масла растений, пыльца… ну, много чего, просто мне в голову сейчас не приходит ничего больше.

Дайн кивнул. Он задумался. Сильно задумался и его мысли скакали вокруг, ища, за что бы зацепиться. 

- Но мне помогал какой-то отвар. Отвар для горла.

- А состав его помнишь? – Лен торжествовал.

- Нет, не помню

- Я уверен, что там были ромашка аптечная, крапива, зверобой и череда… возможно,  солодка, шалфей, тысячелистник или подорожник, можжевельник, хвощ или что-то такое. Они помогают от аллергий, ты говорил мне.

Дайн вздохнул и лёг.

- Спать ложись, - буркнул он отворачиваясь.

- Ничего сказать не хочешь? – Лен лёг, но ждал ответа.

- Ну молодец, молодец.

- А ещё? Я же вижу, что ты хочешь мне что-то сказать, - Ленак хитро улыбнулся. Он ждал, что Дайн разозлится, но тот глубоко вдохнул и неожиданно успокоился.

- Ты действительно молодец. Именно это я и хотел тебе сказать.


Глава 11

Утро было спокойное и какое-то отстранённое. Ребята почти не разговаривали. Аниант приготовила завтрак, все собрали вещи, Дайн запас воды. Трапеза прошла в молчании. Все сидели и слушали шелест травы, пение птиц, журчание ручья.

- Пойдём? – как-то неуверенно спросил Дайн.

- У нас есть выбор? – Ани пожала плечами.

- Остаться бы здесь, - вздохнула Юрике, но тоже очень неуверенно.

Лен всё слышал как сквозь вату. Он не выспался, голова гудела, глаза закрывались. Остаться бы здесь, поспать на травке в резной лёгкой тени, вдыхая запахи незнакомых западных трав, слушая птиц. Да, мечта…

- Пойдёмте, Юрике нужно домой, Ани в униревситет, - Тингле, потерявшая всю жизнерадостнсть потянула Дайна за рукав.

Все согласились и двинулись в путь. Никто даже не стал исправлять новое название «университета», никто даже не обратил внимание.

- Эх, - Тин вздохнула, - ходули придётся оставить.

- Почему же? – удивилась Ани, - ты снова боишься высоты?

- Я просто не выдержу ещё день такой пытки, - Тингле засмеялась, - вот какие
орудия нужно давать злодеям в сказках! Очень эффективно.

- Старался, старался, - Дайн вздохнул, - а теперь оставляем в кустах.

- Ёжикам? – улыбнулся принц.

- Зайчикам, - передразнил Дайн.

Лен поспешил утешить рыжую:

- Не беспокойся, я тебе новые сделаю.


Дорога оттягивалась. Расстояние не хотело сокращаться. Юрике этому была и рада и не рада.

Она не хотела расставаться! Впервые в жизни ей попались стоящие люди. Люди, с которыми было весело, люди, которые тихо и незаметно вычищали у неё гнилую серединку. Да, Юри знала, что она не лучший человек. Что бывает и грубой, и мнительной и заносчивой. Ей очень не нравилось быть такой, она хотела измениться, но самой не получалось. А с ними…

Юрике сначала не могла понять, что с ней происходит. Что-то лёгкое и приятно. Жить становилось спокойнее. Потом она сообразила, что за изменения произошли. И обрадовалась. А теперь, нужно уходить.

Аниант её не правильно поняла. «Уйти» - значит быть без остальных, быть одной, выйти из их тёплого круга. И не будет она сидеть с подругами! И глупостями этими заниматься не будет! Правильно, в лес убегать будет, ночью вылезать на крышу и смотреть на звёзды, загорать на солнце с самой ранней весны, в полях гулять будет, изучать травы… чтобы быть как они! Как Ани, Дайн, Тингле, Кар и даже Лен. Даже по Лену она уже скучает.

Интересно получается, они ещё не расстались, а она уже соскучилась, истосковалась.

«Замолчи! – прикрикнула она на свой внутренний голос, - Лучше комментируй дорогу». Местность менялась. Всё вроде повторялось, но было другим. Как песни менестрелей: все разные, на разные мотивы, с разными образами, но все о несчастной любви, дальней дороге, несправедливости жизни, ранней смерти…

Юрике любила новые места. Она любила подъезжать или подходить к новым пристанищам в темноте и с замиранием сердца пытаться узнать и запомнить новые объекты. Но всё это радостно, когда знаешь, что тебя ждёт горячая еда и тёплая мягкая кровать со свежее выстиранным постельным бельём.

А почему сейчас не так? Она войдёт в поместье хозяйкой, её встретят… накормят. Наполнят ей ванну горячей водой. Нет, ни в коем случае не горячей! О горячей воде даже думать противно. Она примет холодную ванну, вытрется махровым полотенцем, оденется в чистую одежду, не в эти глупые брюки, а в красивое платье. Лавандового цвета.

Почему лавандового? Откуда взялся этот цвет?

У мамы было лавандовое платье. Свободное платье из приятной хлопковой ткани, нежного светло-фиолетового цвета. С двумя рядами оборок на подоле. С широким поясом. К нему она надевала свой медальон, в тёмной оправе, наверное из бронзы или латуни, с белым фарфоровым фоном. А на нём нарисован букетик из трёх роз.

Мама любила этот медальончик. Эти гады его унесли: он тоже им понравился. Юри хотела отыскать его в маминой комнате, но не нашла. Там всё было перевёрнуто, а духи разлиты. В комнате стоял душный тяжёлый запах. От мамы всегда пахло легко и очень приятно, а теперь запах был густым и просто отвратительным! Юрике тогда очень обиделась: вот так взять и оставить ей такое вывернутое воспоминание.

Юрике тоже любила этот медальончик. И маму тоже. И то, как от неё пахло, и то, что платья у неё были светлые и нежные: мятные, светло-серые, нежно-жёлтые, розовые. Есть цвет такой: «пыльная роза». Три розы в букетике. Тяжёлый запах розовых кустов при дороге. Разлитые духи... Мама...

Юрике заплакала. Всё было очень просто. Не пришлось морщиться и глубоко вдыхать, чтобы хватило воздуха для рёва. В носу закололо, в глазах защипало и слёзы заполнили глаза. Девушка пыталась загнать их назад, запрокидывала голову и моргала, но поток не останавливался.

Тяжёлые капли вышли из своих берегов, и слёзы скользнули по щекам. Юрике, конечно, вытерла их. Но тут подоспели рыдания. Они душили, поднимались изнутри спазмами, судорогой подкатывались к горлу. Волна за волной. Слёзы лились.

Лицо перестало её слушаться. Всегда подвижное и готовое к услугам, оно вдруг стало жить своей жизнью. Губы скривились, рот приоткрылся.

Девушка упала на заросшую обочину и заплакала не сдерживаясь. Сухая травка колола сквозь одежду, под локтём оказался какой-то сучок. Воздуха не хватало, и остановиться не было никакой возможности.


Она очнулась в добрых объятьях. Пахло потом, травами, молоком… она вцепилась в полотно рубашки, прижалась всем лицом к твёрдой груди и снова заплакала.

- Я же не понимала тогда… - пробивалось сквозь всхлипывания, - я не понимала, что она умерла, что её больше нет… что я осталась одна! Что она больше не придёт ко мне! Не обнимет…

Тяжёлая рука гладила её по волосам. Волосы цеплялись за тонкую цепочку, намотанную на палец.

- Дайн! – Юрике вскинула голову и вытерла влагу, сочащуюся из всех отверстий, - ведь я же люблю её! Зачем со мной так?! За что!

Дайн не ответил, а лишь снова прижал ей к себе. Сильно, ласково.

- Я тоже любил. Она вечерами приходила к моей кровати, целовала, пела песни. А потом, уже в ночи, я просыпался от беспокойства. Вставал с кровати и крался в её комнату. Подходил к ней и в сумраке любовался её лицом. Осторожно пробирался к её подушке и целовал… в щёку. А потом сидел и нюхал её волосы. Они всегда приятно пахли…

- Розами и лавандой… - Юрике шмыгнула.

- Да, - Дайнекар кивнул, - розы она брала в саду, лаванду выращивала в кадках. Она всегда все духи смешивала сама. Ей это нравилось. Иногда она распускала причёску. Тогда я заплетал ей косу и вставлял в неё цветы.


Дайн смотрел в даль невидящими глазами. Под кожей двигались желваки. Глаза влажно блестели. Девочка на его руках успокоилась. Да, девочка… маленькая серая девочка, ещё не раскрашенная пятнами жизни. Она выплакала всю печаль, всю её отдала ему. Зачем он рассказал ей про мамины духи из роз и лаванды? Это было его сокровище. Он оберегал его от пыли, от людского внимания, ведь оно могло поцарапать его драгоценность.

Наверное, потому что ей было нужно. Нужно немного света на место той печали, что он у неё забрал.

- Пойдёмте, - Юрике ещё раз всхлипнула и встала на ноги.

- Угу, - Дайн кивнул. Ребята, расположившиеся неподалёку, тоже поднялись.

Дайн вздохнул. Ноги затекли, их кололо множество иголок. Все снова шли. Серая девочка была спокойна и умиротворена.


- Как ты это сделала? – синие глаза Лена смотрели на Дайна требовательно.

- Что? – сердце Дайна болело.

- Ты забрал у неё печаль. Осталось только что-то маленькое и пушистое.

- Ты всё-таки заметил, - Дайн улыбнулся, обнял Лена за плечи, - я всё меньше в тебе сомневаюсь.

- Да я заметил, - Лен говорил в полголоса, - но остальные – нет. Как? Почему?

Дайн улыбнулся ещё шире: взрослый человек перед ним, а вопросы как у ребёнка.

- Люди, если бы захотели, тоже так научились бы. Для этого много не нужно: любить, уметь ломать себя, свою гордость, уметь доверять своему Хранителю. Быть готовым помочь, подхватить тяжёлую сумку со спины, подставить плечо. И тогда ты видишь, видишь душой.

Но люди не хотят так делать. Они не могут перешагнуть через себя. Я тоже не понимал, как можно думать о другом прежде, чем о себе. В детстве мне объясняли, но я так и не понял. А вы показали мне, - Дайн заглянул в глаза Лену, - вы очень хорошо на меня влияете.

Лен кивнул, поджал губы. «Зря нагрузил его так» - пожалел Дайн, отпустил плечи Ленака и шёл некоторое время, опустив глаза. Лен шагал рядом. Потом ушёл вперёд.

Дайна будто водой окатили. Что-то изменилось. Он огляделся: солнце светило, деревья зеленели, дул ветер, явно морской. Юрике болтала с Каром и Ани, Тингле скакала вокруг.

Тянущая боль из-под сердца исчезла. Дайн испуганно посмотрел на Лена, догоняющего впереди идущих. За ним, над пыльной дорогой, волочился тёмный хвост тоски, вырванной из сердца. Тоске это не нравилось, она извивалась и тянулась обратно к такеану, но Ленак крепко сжимал её в руке, светлые нити его Сил оплетали тоску, разбавляли, растворяли.

Дайн засмеялся и запел, побежал по дороге, обогнал Юрике, принца, Аниант, потом догнал Тингле и побежал дальше, вниз по дороге.

Как он мог не видеть этих красок! Как мог не слышать песнь ветра, голоса трав! Как мог забыть, что на земле так хорошо жить, жить сейчас, не в прошлом.

Впитывать в себя запахи, запоминать солнечные пятна. Как мог? Как позволил себе? Ура! Он снова здесь! Ура! Он почти пришёл!

…

- Ну что же, кайни Юрике, нам пора прощаться. Пожелаю тебе совершенствоваться.
Дайн стоял на развилке и указывал рукой в сторону груды построек. Между зданиями поднимались пики тополей и пихт.

Юрике вздохнула. Она вытащила из кармана браслет:

- Тин, я буду тебе завязывать браслет, а ты желание загадывай.

Тингле кивнула. Некоторое время они вдвоём сосредоточенно сопели. Остальные стояли вокруг и внимательно наблюдали.

- Всё! – Юрике распрямилась, - теперь у тебя есть чуть-чуть меня!

- Здорово, - девочка расплылась в улыбке, - у меня тоже есть подарок!

Она пошуршала в кармане и вытащила на свет красноватый, обугленный комок, протянула Юри. Девушка подарок приняла и попыталась рассмотреть.

- Что это? – удивилась Аниант. Все тоже задались этим вопросом. Оказалось, кошка. Кошка, слепленная из глины и запеченная в костре.

- Видишь, Ани, я не зря с утра в золе копалась, - рыжая самодовольно улыбалась.

- Да, щедрый подарок, - растеряно кивнул Дайн.

- А где хвост? – Лен задумчиво рассматривал кошку.

- Хвост? – Тингле удивилась, - хвост там должен быть… нету?

Юрике повертела подарок в руках и снова поставила на ладонь:

- Нет, хвоста я не вижу.

- Ну ты же её вверх ногами держишь! – Тингле была возмущена до покраснения носика, - вот так надо! – кошка была перевёрнута. Творец задумчиво разглядывал своё творение:

 - Хвоста действительно нет… - Тингле засунула руку в карман, - Вот он! Отломался просто. Вот так должно быть, - она приставила хвост на место, - Теперь видно, что это кошка! Правда хорошая?

- Конечно, - Юрике улыбалась.

Тингле положила хвост на ладонь Юри, рядом с кошкой:

- Теперь у тебя две фигурки. В два раза больше – в два раза лучше.

- Это точно, - подтвердил Дайн, - а в пять раз больше – ещё лучше! Вот был у меня один Лен: было…

- Плохо, - подсказал Лен, - теперь нас пятеро – в пять раз хуже.

- Нет, - такеан замотал головой, - было неплохо, потом вас стало пятеро и стало совсем хорошо. А теперь ты уходишь…

- Да… - Юрике незаметно смахнула слезу. Расплакаться по-нормальному почему-то не получалось, наверное, из-за того, что Дайн утешил.

- Всё, кончайте это тягостное расставание, - не выдержала Аниант, - Юри, ты оказалось неожиданно хорошим человеком, всего тебе хорошего. Йе кайлу ун. – они обнялись.

- А йе кайлу ун, - Дайн тоже обнял Юрике, - всего тебе хорошего.

- И я тоже «кайлу ун», - добавил Кар и тоже неловко обнял Юрике.

- Не знаю, что вы говорите, - Лен пробился к девушке, - но со своей стороны скажу: Эй лон ул, е гот лак. – он стоял, глупо растопырив руки и не знал, что делать: протянуть ей кулак или обнять. Юрике тоже не решалась.

- И я «кайлу»! и я тоже! – Тингле скакала вокруг, - Лен, подвинься! – она отпихнула его в сторону и прижалась к Юри.

*«Йе кайлу ун» (так) – «я буду любить тебя вечно»
*«Эй лон ул, е гот лак» (ерип) – «я люблю тебя, и удачи»

- Ани права, пойдёмте, - Дайн отцепил девочку и на руках понёс дальше по дороге. Лен, Кар и Ани поспешили следом.

Тингле не вырывалась и картинно повисла на его плече. Наверное, воображала себя принцессой, похищенной драконом. «Да, я тот ещё дракон» - усмехнулся Дайн.

- Стойте!!!

Дайн испуганно обернулся. Юрике бежала за ними. Руки оттягивала тяжёлая сумка.

- Возьмите! Чтобы не останавливаться лишний раз, - Юрике протягивала сумку с продуктами.

- Да ты чего… - Дайн хотел махнуть рукой, но вовремя вспомнил что в его руках сохранность Тингле и она сама.

- Спасибо, дорогая моя, - Ани подхватила сумку, передала её Руандекару и снова обняла Юрике, но быстра разжала объятья и поспешила по дороге.


Юрике шла домой. За спиной ещё было слышно песню Дайнекара. Время приближалось к полудню, в поместье её уже ждал обед. Что-то тяжёло и странно стукнуло грудь. Девушка скосила глаза.

На пыльном полотне рубашки покоился мамин медальон. Те самые три розы.


…
Ани тяжело вздохнула и встала с кровати. Кто просил её вытворять эти цыганские фокусы?! Выйти из истории, вернуться в повествование незадолго до нападения на дом Юрике, залезть в окно и стащить медальон. Зачем?!

Ну, случайно она прочитала мысли очень расстроенной девушки. Ну, узнала про медальон. Зачем было устраивать временные и сюжетные петли?

Ани села на стул и схватилась за голову. Её преподаватель узнает об этом! Обязательно узнает и ему это не понравится, ой, не понравится. Её же могут отстранить! Запретить путешествовать!

Ани бросилась к столу, выхватила из стопки листок чистой бумаги, нашарила карандаш. Кому писать? Юре? Аку. Слова полились сами, вместе со слезами. Восемь лет учиться, чтобы потом так сплоховать! Перед глазами вставали образы и картинки жизни, без хождения по мирам… нет, ужасно, ужасно, ужасно! Что делать? Было жалко Юрике, поэтому сделала глупость, поэтому теперь себя жалко!

Карандаш отлетел в сторону. А если вернуться в книгу ещё чуть раньше и украсть медальон раньше себя самой? Нет, как-то очень сложно получается. И визитов слишком много. Нет, будь что будет.

Ани разыскала карандаш и спокойно закончила письмо. Вышло быстро. И довольно объемно.

- Что ж, хоть Юрике теперь не так грустно.