Ты меня нюнишь?

По рельсам шла электричка, а в электричке ехала девушка – нежная и гибкая, как одуванчик.

Вероятно, девушка-одуванчик была расстроена. Она сумрачно смотрела в окно, шмыгала носом, изредка смахивала слезу. Иногда вынимала телефон, хотела набрать номер… но прятала телефон обратно, засовывала руки между колен и опять смотрела в окошко. С кем-то поссорилась, не иначе.

Наконец девушка-одуванчик не выдержала. Достала телефон, поколебалась с минуту – и всё-таки натыкала номер.

- Ноня, это ты? – спросила она. – А это я, Ноня…

У девушки оказался небольшой дефект речи: она нечётко выговаривала некоторые буквы. Возможно, её собеседника звали Коля. Или Толя. Или Боря. Но у девушки получалось «Ноня». Что, впрочем, ничуть не умаляло остальных её достоинств, поскольку девушка была хорошенькая.

- Ноня, я удалила твой номер, - сказала девушка в трубку. – Обинелась, удалила, но снова тебя набрала, видишь? Ноня, ты меня нюнишь?

Неизвестно, что отвечал молодой человек, но девушка-одуванчик начала хмурить бровки, сердиться и кусать губки.

- Ноня, не надо включать нуночку! – сказала она. – Ноня, ты меня нюнишь? Скажи честно. Я вот тебя всё равно нюню, хоть и злая онень.

Слушая ответ, девушка вновь начала терять терпение.

- Ноня, хватит притворяться! – закричала она. – Знаю я твои фокуны! Я сейчас ену в энектричке и нумаю про нас с тобой. А ты про нас думаешь, Ноня? Думаешь о том, как я тебя нюню? А сам меня нюнишь хоть капельку?

Пассажиры сочувственно следили за разговором. Всегда любопытно, когда кто-то выясняет при тебе отношения. Девушка-одуванчик по-прежнему кусала губы и рисовала пальцем на стекле замысловатые вензеля.

- Ладно, не нано! – сказала она в трубку. – Я поняла тебя, Ноня. Будь мунниной, Ноня! Я знаю, что ты инменял мне с Нанашкой. Про это все говорят.

Переложила трубку в другую руку и продолжала.

- Ноня, не бросай трубку! Не волнуйся, я договорю, что наболело, и уйну из твоей жинни. Больше ты меня никогда не услышишь, Ноня. Най мне сказать напосленок…

И повысила голос, задыхаясь от обиды:

- Зачем ты инменял мне с Нанашкой, Ноня? Я вот тебе с ней никогда не инменила бы! Она же уронина! Ноги колесом и нос картошкой! Я тебя нюнила, а ты так себя венёшь! Нюнясел ты нюнюкнутый!

Очевидно, собеседник сказал девушке-одуванчику нечто неприятное, потому что та просто взвилась над сиденьем:

- Что? Что ты сказал, пононок? Ах, ты так, да? Знаешь что, дорогой Ноня? Знаешь? Сам ты ини нануй! Вот!

Отключила телефон, стукнула кулачком по раме и захныкала, глотая слёзы. Вагон молчал, пассажирам было безумно жаль милую девочку, с которой так подло поступил её Ноня (Коля? Толя? Боря?).

Спустя некоторое время девушка снова вытянула из кармана телефон. Пробежала глазами последние звонки и хлопнула себя по лбу:

- Вот же млин! – пробормотала она. – Я не тот номер набрала! И ору, и ору на незнакомого человека, нура неснастная...

С виноватым лицом она повторно натыкала номер.

- Муннина? – сказала она робко. – Муннина, не весьте трубку, я хочу извининна. Понимаете, я была в состоянии аффекта. Я удалила телефон своего друга, а теперь стала набирать и ошиблась на онну фыфру… и вместо него попала на вас.

Собеседник что-то бурчал в ответ, но уже мирно.

- Извините, пожалуйна, - сказала девушка-одуванчик. – Просто я немножко картавлю и получаются казусы. Вас вообще как зовут? Ноня? Ну вот, а моего негодяя зовут Ноня! Не Ноня, как вас, а Ноня! То есть… ну не выговариваю я, но мы друг друга поняли.

Неизвестный Ноня, видимо, простил девушку – её глаза понемногу светлели, щёчки разглаживались.

- Вы, наверное, меня за нурочку приняли? – говорила она. – А я тупо номером ошиблась. Я больше не буду. Всего ноброго вам, Ноня. Простите за беспокойство. Уначи вам!

Попрощавшись с абонентом Ноней, девушка-одуванчик снова стала смотреть в окошко. По лицу её блуждала виноватая улыбка.

Но потом вдруг нахмурилась, достала телефон и позвонила.

- Извините, уважаемый Ноня, это снова я, - сказала она. – Да, та самая, которая спутала номер. Я чо звоню-то?... Я не поняла, братан, по какому праву ты послал нануй незнакомую девушку?