Деликатес из Красной Книги

      Оживлённое шоссе у села Туманово. На перекрёстке двух дорог автозаправка, а рядом кафе «Привет». (Впрочем, кафе – это громко сказано, скорее это просто забегаловка). Но у проезжих водителей она пользуется успехом: довольно дёшево, неплохая кормёжка, но главное – Люся. На раздаче стоит пухленькая, аппетитная девица с роскошной, высокой грудью, необычайно обаятельная, кокетливая хохотушка, просто Чудо! Щедро наделила её Природа женской красотой, и мужики с восхищением глядят на неё, заигрывают, всякий норовит поближе познакомиться.    Впрочем, больше всех вокруг неё вертится долговязый Митька с соседней автозаправки.
Неуклюже пытается ухаживать, но всё безрезультатно. Люська с ним не слишком вежлива, и весьма пренебрежительно насмехается. Да и чего с ним церемониться, он сам должен понимать – не пара он ей. Когда он пытался высказать свои чувства, она лишь кокетливо повела плечами: - Митя, с моими формами мне надо бы в Москву, там можно найти своё достойное место. Ведь никакого силикона и ботокса, всё своё, настоящее, это понимать надо. А здесь мне что делать? Достойного меня мужчины здесь нет, ты сам видишь. Так что ищи себе какую-нибудь попроще, парень…
Но однажды Люську отчего-то стало тошнить. Вроде ничего особенного не ела, всё привычное. Пошла в поликлинику, результат ошеломил – беременность! Что делать?
Матушка её, Анфиса Егоровна, была немало озадачена: - Мм-да-а… Вот это новость! А от кого, Люся?
Люська печально вздохнула: - Да кабы я знала… Здесь могут быть разные варианты, да поди найди их, проезжих молодцов.
- Ну ты, доча, совсем уж… Это знаешь как называется?
- Ой, мама, а вспомни свою молодость? Я ведь в монашки не записывалась!
Мать нахмурилась: - Ну и что ты решила? Про аборт и не думай: если первую беременность закончить абортом, можешь на всю жизнь остаться бездетной, тебе это надо? Нет уж, милая, рожай, я давно мечтаю малыша понянчить!
Вот только одна закавыка: рожать нужно в законном браке, иначе как потом замуж выходить, если «прицеп» невесть откуда, тогда твоя новая родня тебя с потрохами съест, пальцами будут показывать. Так что давай-ка немедленно замуж, хоть за кого, хоть за чёрта. Это ведь временно, лишь бы ребёнок был законнорожденный.
- А за кого, мама? Какие варианты?
Анфиса Егоровна усмехнулась: - Да хоть бы и за Митьку, он по тебе давно сохнет.
Люська скривилась: - Господи, только не его!.. Глаза бы мои его не видели, такой дурак!
Матушка засмеялась: - Да вот то и хорошо, что дурак! Он поверит, что это его дитя, а ты через годик с ним разведёшься, да ведь он ещё и алименты платить будет, плохо разве?
Люся, ты пойми – ведь это временно, ненадолго, ради пользы дела можно и потерпеть годик. А дитятко в любом случае твоё будет. Как говорится, где бы тёлка ни гуляла, а телёнок наш!
Давай-ка, милая, мы сделаем так: я уеду ненадолго к сестре Кате, а ты пригласи его вроде как помочь чего-нибудь, да хоть диван подремонтировать, он ведь уже с трудом складывается и раскладывается. Ну а за работу ты с ним по-женски расплатишься, приласкаешь его. А потом, через несколько дней, поставишь его перед фактом: мол, в поликлинике узнала, что беременна. Глядишь, и свадебку вскоре устроим. Так что давай, Люся, действуй!
На следующий день, когда Митька, как обычно, зашёл перекусить,  Люська попросила его немного помочь, и парень с радостью согласился. После работы, захватив инструменты, он пришёл к ней, подремонтировать диван. С работой управился быстро; всего-то нужно было потуже затянуть винты, и диван наладил. Люська угостила его рюмочкой рябиновой настойки, и стала ласкаться:
- Давно ты мне нравишься, Митя, ну так давай испытаем твою работу, как там диван, не развалится?
Диван с честью выдержал испытание: хоть и скрипел всю ночь, но не развалился.
Наутро Митька, усталый и хмельной от счастья, всё ещё не верил своей удаче: - А ведь сколько она не воспринимала меня всерьёз, всё шуточками да насмешками, всё кокетничала, а сама-то, оказывается, любит меня! Во как мне подфартило!
Но вскоре приехала её грозная мамаша, и успех не удастся повторить. Ну ничего, мы с ней что-нибудь придумаем; главное, что мы любим друг друга!
А через несколько дней Люська сообщила новость: - Митя, мы с тобой тогда очень увлеклись, а теперь я в поликлинике узнала, что беременна. Твоя работа, милый! Так что остаётся нам только немедленно жениться!
Митька не верит своему счастью!..
- Так что приходи к моей матушке, проси моей руки. А свадьбу справим в нашей избе, она большая, все поместятся.
И этим же вечером парень, в новой рубахе, в отутюженных штанах и начищенных ботинках, чисто выбритый, явился пред грозные очи Анфисы Егоровны. Здесь же сидела и Люська, непривычно тихая и скромная.
Митька покраснел до ушей, от волнения напрочь забыл свою, заранее продуманную речь, «ну так чтобы красивше было!» и робко пролепетал: - Ну дак это, я, значит, чего… Я вот жениться надумал. Строгая мамаша глянула исподлобья: - Ну и женись, а я-то здесь причём?
- Дак я, вот, на Вашей Люсе хочу жениться. Люблю её, потому что. Вот.
(Люська с трудом сдерживалась, чтобы не расхохотаться!..)
- Ну и, стало быть, прошу Вашей руки.
Анфиса Егоровна усмехнулась: - Ну ты уж определись, чьей руки ты просишь; коли моей руки просишь, так ты, получается, на мне готов жениться?
Митька испугался: - Ну так, я неправильно выразился, мне Люся нужна! Люблю её! Благословите нас!
Мамаша повернулась к дочери: - А сама-то ты, доченька, как на всё это смотришь? Согласна ли?
- Согласна, мама. Люблю я Митю, уж так люблю, вот прям как в кино, бывает, показывают. И никакого другого мне не надо.
Анфиса Егоровна встала, и Люська встала, рядом с Митькой.
- Ну что же, дети мои, благословляю вас, живите в любви, и дай вам Бог счастья!
Она обняла парочку своими могучими ручищами, расцеловала обоих.
- Ну, стало быть, будем свадебку готовить. Всяких продуктов своих у нас хватит, а самогонки твоя бабка приготовит, она в этом деле признанный специалист. Но всё же одной самогонкой не обойдёмся; сначала, как у культурных людей, шампанское, ещё какое-нибудь приличное вино, а уж потом только самогонку.
Но вино я сама буду покупать; тебе, Митя, не доверю, ты уж не обессудь, но я тебя знаю, озорник ты! А тебя пошлю в райцентр за фруктами. Что поделаешь, сейчас на дворе месяц май, своей зелени, овощей и фруктов пока нет, а надо бы на стол, чтобы всё как у людей.
Денег я тебе дам, но ты, гляди у меня, трать их по назначению!
Тут и Люська вставила своё слово: - Знаешь, Митя, ты там какой-нибудь деликатес купи; чтобы, значит, показать, что мы не лыком шиты, уж свадьба так свадьба! Главное, чтобы рыжей Вальке нос утереть, а то она такая воображала, корчит из себя принцессу!
И закипела работа: нужно ведь и в грязь лицом не ударить, перед подружками и кумушками блеснуть, но и напрасно денежку не тратить, как же быть?
Выход нашли просто: у бабки Семёнихи взяли штору, на время, и стали с ней мудрить; как можно её подвернуть, где прихватить нитками, так чтобы получилось свадебное платье, но и штору чтобы не резать, обещали в целости вернуть. Получилось неплохо, как из свадебного салона! А фату соорудили из сетки от комаров – просто загляденье! Люська уже подумала – не заняться ли модельным бизнесом, чтобы талант не пропадал?
А Митьку отправили на мотоцикле с коляской за покупками. Анфиса Егоровна написала список: фрукты, овощи, зелень, и наконец  дала деньги. Митька от такой суммы потерял дар речи, ну никак не ожидал такого. Но здесь же получил строгий наказ: лишнего не трать, а оставшиеся деньги вернуть, они ведь вам же на обзаведенье нужны будут!
- Что и говорить, тёща у меня - не промах! Баба хваткая и вороватая, ведь она который год завскладом в стройуправлении, мухлюет с материалами, и вот, оказывается, какими деньжищами раскидывается! Однако надо помозговать, как бы от этих денежек себе заначку урвать, надо подумать…
    - Эх и славный же денёк! Чудесная погода, и Митька решил съездить на озеро, глянуть – скоро должен начаться жор у щуки. Было бы славно на свадьбу щучек приготовить!
Но оказалось, к самому озеру сейчас не подъехать – в оврагах вода стоит. А вода уж больно странная – как кисель, полна лягушачьей икры. Сколько же её, этой икры… И тут Митьку осенило: вот и решение проблемы! Если этой икры набрать, очистить от водорослей и всяких соринок, чтобы был товарный вид, присолить её немножко, чтобы головастики не вывелись, да если ещё для цвета полить крепкой чайной заваркой и поставить в холодильник, а тёще скажу – на рынке деликатес купил. Дорого, правда, но это икра от очень ценной рыбы, с Севера, а рыба та из Красной Книги. Как рыба называется?
И тут Митька вспомнил, как слышал на работе разговор шоферов: один рассказывал, как на Севере ели очень ценную и редкую рыбу Нельму. Вот и будет эта икра нельмы! Только её надо не сразу на стол, а подождать, когда от самогонки народец закосеет, тут и принести холодненькую на закуску. Уж небось не отравятся!  Зато сколько денежек себе припрячу, они ведь не лишние.
А то от Люськи не дождёшься, она прижимистая, вся в мамочку!
Икры он набрал полведра, дома очистил её от всего лишнего, хорошо посолил и выложил в большую пластмассовую салатницу, потом залил холодной чайной заваркой, получилось красиво. И спрятал это лакомство в холодильник.
           В ЗАГС поехали на двух машинах – «жигулёнок» дяди Миши, тёщиного брата, и Уазик её двоюродного брата Сашки.
Сначала Митька купил обручальные кольца, а потом на регистрацию. Церемония прошла быстро – расписались в журнале, обменялись кольцами – всё, дело сделано!
Когда же приехали к дому, там собравшаяся родня была уже изрядно навеселе, заливалась гармошка, смех…
До появления молодожёнов за столы никто не садился, а столы завалены всевозможными яствами, красиво расставлены блюда со всякими разносолами, салатами и фруктами.
И вот нарядные гости рассаживаются к столу, открывают шампанское, звучат приветственные речи и, наконец, все дружно кричат «Горько!»
Вначале на столах всё так красиво разложено, а что потом будет, когда в дело пойдут бабкины творения на самогоне, всякие настойки на ягодах, или просто чистый как слеза самогон, который и быка свалит!
И вот всё громче разговоры, а вот и «Тонкую рябину» затянули хором, свадьба в разгаре.
И тут вдруг Люська вспомнила: - Митя, а где же твоя икра, что-то не вижу?
- Ой, чуть не забыл, сейчас принесу.
Он достал из холодильника салатницу, закрытую полиэтиленовым пакетом; красиво уложенная икра по краям была украшена листочками петрушки, и торжественно поставил на стол.
Сидящие рядом гости заинтересовались: - А что это?
Митька важно объяснил: - Это икра очень ценной рыбы из Красной Книги, на Севере водится, называется Нельма.
Но не успел он закончить свои объяснения, тут, как на грех, справа подошёл другой Люськин дядя, Федька Хмурый. (Вообще в селе Туманово было два Федьки, и уж очень разные; один Федька имел кличку «Хлебушек», потому что по утрам он на своей древней кобыле Ночке развозил горячий хлеб по трём магазинчикам села, в разных концах. Всегда хорошо поддатый, и когда он добирался до нужного места, тонким своим блеющим голосом громко сообщал: - «Хлебушек, хле-буше-ек!»
А другой его тёзка, могучий здоровяк, вечно небритый, назывался Федька Хмурый). И вот теперь он разглядывал этот деликатес.
- Слушай, паря, я на Севере несколько лет вкалывал, на заработки ездил, и нельмы мы досыта поели. Но икра у ней не такая; она мелкая, как у селёдки, и белая. А эта икра лягушачья, и жри ты её сам!
Он схватил салатницу и с размаху одел её на Митькину голову. Тот рванулся удирать, но за полу рубахи его хватанула тёща. Всё же вырвался, хоть и ценой разорванной рубашки!
Впрочем, пьянка от этого не закончилась, самогон лился рекой, на другом конце стола тоже какая-то заваруха началась. Ну что же, что за свадьба без драки?
А потрясённую и злющую Люську уже успокаивала мамаша: - С этим гадом я сама буду разбираться; главное – вы расписались, и теперь он уже не отвертится, ребёнок на него будет записан, а уж я с него алименты вытяну, не боись, доченька!
Долго и разгульно шумела свадьба, нестройными голосами орали песни под гармошку, пытались и плясать, да что-то после самогонки это совсем плохо получалось…
А Митька потом объяснял, что его на рынке обманули с икрой: - Сам-то я никогда не видел икру нельмы, ну откуда мне знать, что она не такая?
Так и не отведали гости лакомства из Красной Книги. Впрочем, оно и к лучшему!