Нарцисс Араратской Долины. Глава 146

И вот наступила очередная моя весна, о которой я вряд ли что помнил если бы не записывал кое-какие заметки, в общую тетрадку в клеточку. И первая запись начинается с 3 марта, где ко мне в мастерскую является унылый и грустный художник Пётр, который обычно всегда весел и бодр. А вечером, с 18.30 до 20 часов – я находился в Библиотеке Иностранной Литературы на докладе розенкрейцеров. Это были такие открытые встречи с людьми, желающими узнать, кто это такие современные розенкрейцеры и чего они хотят. Доклады происходили несколько раз в год. Я же там обычно торговал нашими книжками, автором которых был Ян ван Рейкенборг: «Универсальный Гнозис», «Откровение Гнозиса в наши дни» и другие книжки. Были ещё журналы «Пентаграмма» с разными небольшими статьями. Доклады проходили довольно спокойно, и никто никому не бил лицо. Я не помню никаких скандалов. На вопросы обычно отвечал наш главный розенкрейцер А. Петров, которые в этой библиотеке и работал на высокой должности. Он был всегда подтянут и вежлив. Я не припомню, чтобы он на кого-то кричал или кому-то грубил. Настоящий розенкрейцер…

                5 марта, с 10 до 11 утра, мне видятся яркие сны: я гуляю по цветочному полю, и вдруг с неба падает горящий дирижабль в виде чёрной машины. Потом я лезу на дерево и раскачиваюсь на нём… В 12.20 – испытываю резкую боль в животе, которая продолжается 10 секунд. В этот день я провожал своего брата Игоря с Курского вокзала. Он частенько уезжал на поезде в Донецк. А оттуда в Красноармейск, к своей семье. Этот городок потом переименовали в Покровск… Вечером же я сходил в гости к девушке Алине, с которой недавно познакомился в библиотеке. Слушали разную культурную музыку. Эта Алина была довольно сексапильна москвичка, но у меня с ней так ничего и не произошло… 6 марта я проснулся с тяжёлой головой в полдень. Мне снились разные эротические сны, о которых я ничего не написал. Возможно, они были слишком неприличные. Где-то в 12.50 в окно неожиданно постучались. Это была жена Долганова – Кира. Меня это сильно удивило. Она просидела у меня полтора часа и, я помню, была нервная и взвинченная. Пока она у меня сидела, в форточку постучался Пётр, и я его попросил зайти попозже. Сразу после ухода Киры, пришли моя хозяйка Лена с подругой Раей. Они должны были забрать каких-то там старые детские фарфоровые куклы из хозяйкиного тайника. Наверное, Лена их собиралась кому-то продать. Они целый час их упаковывали и тоже ушли. Ровно в 15 ч – опять появился Пётр. А вскоре постучался один человек, которого я сейчас совсем забыл. Его звали Саша Алексеев. Он мне предложил вместе съездить в Клязьму в гости к философу и хиппи Андрею Клязьминскому. Я сдуру согласился и поехал с ним. В электричке этот Андрей вдруг вспомнил, что у него дела в Москве и вышел на какой-то станции. Я поехал дальше в Клязьму. Добрался до дома этого местного хиппи. Улица Карла Маркса 26. Стучался. Никого дома не застал. Тявкали собаки. Понаблюдал красивый закат. Минут 20 постоял и поехал обратно в Москву. Электричку ждал полчаса и сильно замёрз. Она приехала в 18.52… Какой-то странный был день.

                В субботу, 7 марта я стоял на вернисаже, где заработал сто долларов. Во второй половине дня, ровно в 15 часов, подошла девушка Вика, которая приехала из Питера. Что было дальше, про это ничего не написано. Но точно могу сказать, что ничего у меня с девушкой Викой не было. Просто общались. На другой день, 8 марта, я с этой девушкой Викой пришёл в гости к моей тётушке, с двумя бутылками сухого молдавского вина, с пакетом апельсинового сока и шоколадными конфетами. Вика была немного не здорова и у неё была температура. Я тоже себя неважно чувствовал, - замёрз. Потом отогрелся. Просидели у моей тёти до 18.30. На улице шёл снег. Вика поехала в МХАТ, и я её проводил до Пушкинской. В метро я встретил знакомую барышню Свету В. с цветами, она, как и я, ехала в гости к Ане Ч. на день рождения. Поехали вместе до Домодедовской. У Ани было тепло и радушно. Кто там был ещё – про это я не написал. Там были, конечно же, карикатурист Лёша и художник Валера. У Ани был маленький сын, которому было уже несколько месяцев. Был ли там папа Ивана (так назвали ребёнка, хотя я написал до этого, что его назвали Лёшей), про это я не помню. Может и был…

                В понедельник, 9 марта, проводил Вику в Петербург, она села в поезд «Юность», который отъехал в 12.27… Потом позвонил из таксофона художнице Ире и пригласил её в гости. Она согласилась, и приедет в 7 вечера. Купил тоника и две бутылки «Изабеллы». Позвонил также Севе Е. и тоже его пригласил. В 16 часов встретились с ним в метро Китай-город. Сева тоже купил бутылку «Изабеллы» и два мороженного. Слушали кассету группы НОМ «Евро», которую принёс Сева. Он её купил в подарок для сына Мити. В окно постучались, - это была не Ира, а Саша Алексеев. Потом подошла и сама Ира. Ездили на трамвае с Севой ещё за портвейном на Чистые Пруды. Саша с Севой ушли в час ночи. Ира осталась. Мне было нехорошо после выпитого и даже тошнило. В 4 часа утра в окно постучался Юра Махаон. Я его полгода не видел. Я ему не стал открывать: «Извини, приходи в следующий раз, принять не могу»… Вероятно, надо было его впустить, но я был никакой… да и не хотелось, видимо, группен-секс устраивать. Всё-таки, я тогда уже был розенкрейцером и пытался бороться со своими низшими порывами тела. На другое утро, 10 марта, Ира ушла в 10 часов утра, а я не мог встать до часу дня. В 15 часов пришёл Пётр и допил остатки «Изабеллы». Потом мы вышли прогуляться, и выпили по бутылке пива у Военной Академии. Я позвонил Валере, и он приехал с акварельной бумагой «Монваль», которую подарил мне. Я взамен купил ему фотоплёнку «Кодак»…

                В среду, 11 марта, я утром позвонил продавцу Юре Ш. Ему я оставляю свои картинки с котами и зайцами. Вчера от Валеры узнал, что он что-то продал. За ночь намело кучу снега. К сожалению, сегодня денег не получу, так как Юра живёт в Мытищах и сегодня не собирается ехать на вернисаж… Далее - перерыв в записях до 15 марта. И в этот день меня назначили у розенкрейцеров сборщиком членских взносов. Потом это перепоручили кому-то другому, а мне поручили торговлю книгами. Это у меня лучше получалось. Во вторник, 17 марта, ко мне приходили Юра Махаон и Саша Алексеев. Где-то под вечер. Пили мы или не пили – про это дневник умалчивает. В четверг, 19 марта, мне утром приснился эротический сон со Светой М… А вечером ко мне зашла Лена (жена Вадима). Что там было дальше, про это ничего не написано. Но я думаю, она посидела и поехала домой. У меня с ней ничего такого не было. Разве что один раз. И то я не помню, когда это было. Лена у меня не вызывала сексуальных желаний. Общаться с ней было хорошо, и она была очень умной, но она много говорила и это утомляло…

                В пятницу 20 марта, мне приснились мои родители. Сон был не очень приятный, - я с отцом о чём-то ругался и скандалил. В воскресенье, 22 марта, у меня произошла ругань с Игорьком «Праздником» на вернисаже. Перед этим я выпил 100 грамм водки с тоником. С Игорьком я иногда конфликтовал по причине его злых реплик в мою сторону... В понедельник, 23 марта, я гулял с Аней Ч. в Царицыно. Её мальчик Иван был привязан к её животу какими-то там специальными приспособлениями. Был ослепительный солнечный день. Лежал снег. Деревья красиво шелестели ветвями. В 13 часов – ребёнок расплакался. Сегодня Ельцин отправил в отставку Черномырдина с Чубайсом… В среду, 25 марта, ко мне в мастерскую пришли Лена с Вадимом, Саша Алексеев и художница Ира. В 22 часа они все ушли… В четверг, 26 марта, в 15.30 я встретил на Остоженке совсем спившегося художника якута Васильева с приятелем, просили у меня денег на опохмелку. Когда-то он стоял на Арбате и хорошо продавал свою реалистичную масляную живопись. В 17.30 я был у тётушки, - как всегда по четвергам я хожу к ней мыться и ужинать… В воскресенье, 29 марта, в 11 утра прошла Служба в Овальном Зале ВГБИЛ. Появился розенкрейцер Анатолий, который долго отсутствовал, вероятно, был в запое. Я с ним всегда был рад общаться, и он мне тоже был рад. Вечером зашла Ира с приятелем Славой Калашниковым. Они отставили мне газету «Джокер Клаб», которая меня заинтересовала. В 22. 45 в прихожей раздался сильный грохот, - то ли верхняя соседка хлопнула дверью, то ли кто-то кинул камень в мою дверь… В понедельник, 30 марта, приснилась Аня П., - девушка из дома музея Луначарского, в который мы любили заходить с архитектором Колей. В 13. 30 зашёл Анатолий. И вскоре после него продавец Юра принёс мне денег…

  На этом закончился март месяц 1998 года. Больше ничего я там интересного не обнаружил. Там были ещё рисунки с астрологическими значками и указаниями, в каком градусе располагался Луна. Это, я думаю, совсем малоинтересная информация. Жаль, я не записывал более дотошно о чём мы говорили и другие какие-нибудь интересные детали. Вести дневник – это крайне непростое занятие. Если пишешь часто и много, то вскоре надоест, и ты просто сильно переутомишься. Это я уже знал по весне 1993 года, когда несколько месяцев что-то писал, и даже указывал что и за сколько я что-то там купил. А тут меня интересовало, в каком градусе и в каком знаке Зодиака находилась Луна. Я совсем не хотел это кому-то там читать… Поэтому не было никакой литературщины. Далее продолжу переписывать и комментировать кусочки из дневника…