Комиссар на ничейной полосе

Молдавскому поэту и прозаику Петру Аксентьевичу Крученюку во время Великой Отечественной войны, в составе 74-й Таманской стрелковой дивизии, довелось участвовать в боевых действиях в наших краях.

До этого он принимал участие в советско-финской войне. Отличился при штурме Выборга, командуя батальоном. За что был награждён орденом Красной Звезды. Имел три ранения.
Одно из этих ранений получил в бою, зимой 1942 года на Ворошиловградщине, у нашего села Мануиловка.
Находился на лечении в брянковском полевом госпитале СБГ № 550.
После выздоровления вернулся в свою часть 

Всю свою жизнь Пётр Крученюк стыдился одного случая, который произошёл во время войны с ним и его боевыми товарищами на Донбассе, у села Вергелёвка.

А было это так…

В июне 1942 года штаб 74-й стрелковой дивизии располагался в селе Еленовка, а сам отряд, как его называет в своих воспоминаниях Крученюк – Отдельный Таманский отряд 74-й стрелковой дивизии, находился у села Мануиловка.

Отрядом командовал капитан Кузьмин Иван Семёнович. Также в состав подразделения входил кавалерийский эскадрон заградительного отряда 176 стрелковой дивизии под командованием лейтенанта Барановского Владимира Георгиевича. 

В ту злосчастную летнюю ночь отряду была поставлена задача взять штурмом село Вергелёвка: без артиллерийской подготовки, без единого выстрела, без шума.
Должны были подползти на переднем крае вплотную к окопам противника и, пользуясь внезапностью, «свалиться» на голову спящих немцев.

Такие вылазки бойцы отряда проделывали не впервой. Поэтому никто такому заданию не удивился. Без лишних вопросов начали готовиться к выполнению поставленной задачи.

Как известно, гитлеровцы не любили воевать по ночам, поэтому подобраться не замеченными к неприятельским позициям, в ночное время, не составит труда по ранее проложенному маршруту. Было принято решение выдвигаться ближе к утру, когда фашисты будут крепко спать.

Ночь выдалась тихой, лишь где-то за селом, спросонья, несмело лаяла собака. Периодически взлетали в воздух осветительные ракеты, освещая подступы к селу.
Получив последние наставления капитана Кузьмина, группа ползком выдвинулась в сторону вражеской линии окопов.

Выждав, пока все вышли на исходную точку, таманцы замерли, прислушиваясь.
Ничего не поменялось: впереди по-прежнему тихо, ни звука, также в отдалении был слышен лай собаки.
Вот упала в траву очередная, затухающая ракета.
На некоторое время всё вокруг поглотила непроглядная ночь.
По команде приготовились к стремительной атаке.

Но случилось что-то непонятное.
Только стали подыматься из высокой травы для последнего рывка, как вдруг вверх взметнулись сразу несколько ракет, осветив всё вокруг белым светом.
Застучали пулемёты, на штурмующих обрушился ураганный огонь со всех видов оружия.
Образовалась стена из свистящих вокруг пуль, которую невозможно уже было преодолеть.
О дальнейшем штурме вражеских позиций не было и речи.
Немцы ждали штурмующих, зная даже время нападения, поэтому устроили встречу из шквального огня.
Позже, разбирая ночную вылазку, пытаясь понять произошедшее, комиссар с командиром Кузьминым предположили, что это могло быть предательство или же подслушивание…   
Все упали в траву и, тем же путём, стали отползать назад, в свои окопы.

Уже оказавшись в безопасной глубокой траншеи, на своей стороне, осмотрелись.
Обошлось без потерь, даже никого не зацепило, что было удивительно при такой пальбе.
Снова выручила тёмная украинская ночь.

«Комиссар-то… где?»,- тревожно спросил кто-то из красноармейцев.

Вопрос, оставшись без ответа, завис в летней густой тьме.
Все огляделись, но комиссара отряда с ними не было.
Почти все подумали одно и тоже, что военком убит и остался в траве у самого «передка».

Взгляды бойцов устремились туда, откуда несколько минут назад вернулись. Настороженно притихли вражеские пулемёты.
Обе стороны слушали друг друга, несколько десятков глаз сверлили рассеивающуюся темноту. Из немецких окопов взлетела ракета, осветив всё вокруг как фонарь.

«А комиссар, гляди ты, живёхонек… Вон он где…», - сказал всё тот же бдительный красноармеец, кивком показывая за бруствер. 

Старший политрук Валтурян остался один в снарядной воронке на ничейной земле, перед самым носом у противника и пытался дать нам понять, что он живой.

Летом светает быстро.

За спинами, у линии горизонта, из-за Мануиловки появились первые признаки рассвета. Сумерки быстро растворялись.
Бойцы из отряда смотрели на своего комиссара, а помочь ему не могли.

Вот уже комиссара заметили и немцы.
Стали пристреливать свой миномёт, пытаясь попасть в саму воронку.
Каждая выпущенная мина ложилась всё ближе и ближе, приближаясь к месту, где находился Валтурян.
 
«Ну, всё…сейчас накроют комиссара»,- с отчаянием подумал каждый.

Когда миномёт утих, из-за края воронки показалась пилотка на палке.
Политрук пытался выяснить наличие снайперов у немцев.
Раздались один за одним два выстрела, а в самой пилотке, потом при более тщательном осмотре, обнаружились две дырки от пуль.
Это означало только одно, что и снайпер держал под прицелом воронку на ничейной полосе.

Несколько фрицев хотели пробраться к воронке, чтобы захватить комиссара живым. Но два станковых пулемёта из отряда, взяв под прикрытие воронку с Валтуряном, сразу уничтожили гитлеровцев.

Вдруг заработал немецкий репродуктор, установленный на переднем крае, из которого раздался голос на чистом русском языке:

«Напрасно сопротивляешься, переходи на сторону немцев. Смело переходи. Мы прикроем тебя огнём. Переходи к немцам, как это сделал я – связист третьей роты соседнего полка Русалимов…»

«Сволота! Заткнуть бы ему глотку!»,- раздались возгласы из наших окопов.

Командир отряда Кузьмин связался по телефону с вышестоящим командованием. Доложил о случившемся.
Запросил для поддержки артиллерию.
Пока ждали лейтенанта-артиллериста для координирования огня, сержант Гордей Тация из своего пулемёта разнёс вдребезги громкоговоритель немцев.

Бойцы, чтобы поддержать комиссара, выставили свой репродуктор из которого прокричал в ответ капитан Кузьмин:

«Ахтунг, ахтунг !!! Мы тебя, Русалимов, из-под земли достанем, будь уверен…предатель, проклятый!».

Сделав паузу, набрав воздуха в лёгкие, Иван Семёнович обратился уже к комиссару, намеренно не называя имени и звания:

«Слушай нас, наш боец, мы тебя не оставим в беде… Мы тебя выручим…Прости нас, дорогой…»

Валтурян слышал слова командира и знал, что так и будет, как сказал капитан.
Для себя комиссар решил, что живым его немцы не возьмут.
Поэтому он был спокоен, вжимаясь в дно пыльной воронки.
Знал, что немцы не сунуться за ним среди бела дня под огонь крупнокалиберного пулемёта.

У села Вергелёвка наши позиции были настолько близки к противнику, что и автоматные очереди достигали переднего края. Не говоря уже о винтовках и пулемётах.
С одной и другой стороны были вырыты окопы в полный рост, нарыты траншеи и землянки, ходы сообщения, огневые позиции и гнёзда для каждого стрелка, поэтому держать оборону можно было сколько угодно.

Дальнобойная артиллерия не рисковала вести бой, дабы снаряды не падали в расположение своих войск.
Авиацию не применяли ни с той ни с другой стороны по тем же соображениям.
Прибежал запыхавшийся лейтенант-артиллерист для корректировки огня.
 
Через некоторое время, после начала работы лейтенанта, над головой комиссара пронеслись тяжёлые снаряды, сдувая с земли скошенный бурьян, метя мелкий песок и размолотую землю.
В тот же миг, раздался тяжёлый гул за передним краем противника.
Следующий снаряд лёг ещё ближе. Снова свист и очередной взрыв раздался всё ближе и ближе.

«А ведь мастер стреляет, настоящий мастер» - подумал политрук, закрывая уши и вжимаясь в воронку.

Лейтенант-корректировщик, несмотря на свою молодость, знал своё дело на отлично, а артиллеристы безукоризненно точно выполняли его указания.

Последовал беглый огонь целого полка. Ударила наша артиллерия. Огненный шквал обрушился на противника – это дивизион катюш принялся перемалывать всё живое на переднем крае гитлеровцев.

«Ай, да снайперы, ай да, молодцы !! Вот это настоящие боги войны!» - уже во всю кричал, торжествуя, комиссар Валтурян, поняв, что это его спасение.

Через позиции соседней роты подошёл батальон пограничников 95-го полка НКВД и с ходу ворвался в горящую Вергелёвку.
Капитан Кузьмин поднял свой отряд в атаку, вслед за пограничниками. Пробегая мимо той спасительной для комиссара воронки, Пётр Крученюк заметил, что в ней никого нет…

В этом бою из отряда отличился лейтенант Барановский со своим взводом пулемётчиков уничтожив более 20-ти солдат и офицеров противника, за что был представлен к ордену Красной Звезды.

С комиссаром отряда встретились лишь через час на западной окраине села.
Вот только тогда бойцы услышали самые ругательные слова от своего комиссара:

«Что же это вы, мать вашу так, оставили меня одного? Я же надеялся на вас, как на своих родных сыновей! А вы…».

Все чувствовали себя виноватыми в произошедшем: не доглядели…упустили из виду…опростоволосились.   
Раньше никто и никогда не слышал от комиссара грубого слово, поэтому всем было вдвойне стыдно.
От командира отряда Кузьмина можно было ожидать что угодно в адрес проштрафившегося подчинённого.
А вот Валтурян, действительно, к бойцам относился, как отец к своим сыновьям. Ну, а в этом случае его просто прорвало, всем досталось от политрука, все получили по заслугам…

Выслушав от военкома целую ругательную и наставительную тираду, бойцы, в нарушение субординации, кинулись заключать своего комиссара в радостные объятия.

Гвардии капитан Крученюк П. А., являясь заместителем ответственного редактора дивизионной газеты «Ворошиловец» 128-й гвардейской горно-стрелковой дивизии, написал серию очерков и рассказов непосредственно находясь в действующей армии, которые вышли в свет в 1976 году и легли в основу книги «Неугасающее эхо».
В книге писатель упоминает и курьёзный случай у Вергелёвки.

Архивные документы и наградные листы говорят о героизме и отваге советского писателя на фронтах Великой Отечественной войны: при форсировании Днепра в августе 1941 года, в боях за Донбасс на Южном фронте в 1942 году, при штурме немецкой «голубой линии» на Кубани в 1943, в битве за Кавказ. 

Дошёл Крученюк П.А. и до Берлина. Награждён орденами и медалями.

После войны Пётр Аксентьевич продолжил свою литературную деятельность. Работал секретарём Союза писателей Молдавской ССР. Им написано более пятидесяти книг. Всегда писатель подписывался на молдавский манер – Петря Крученюк.

В 1957 году окончив Литературный институт имени А.М. Горького, после чего работал редактором газеты «Культура Молдовы».

Пётр Аксентьевич Крученюк является почётным гражданином города Брянка на Луганщине.

Часто на праздновании Дня Победы, в майские дни встречались однополчане и боевые друзья - таманцы и, уже с улыбкой на лицах, вспоминали то происшествие на переднем крае, у села Вергелёвка, и забытого на ничейной полосе комиссара.

ГЛЯНЬ НА ЖИВЫХ...

(Петря Крученюк)

Глянь на живых,
Пока они живые…
Запомни шрамы их и седину.
Их мужество в те годы грозовые
Спасло от рабства вольную страну.

Глянь на живых.
Запомни их награды,
Медали их и Славы ордена.
И помни:
Ничего-то им не надо,
Была бы вечно счастлива страна.

Глянь на живых.
Они ведь смерть встречали,
И смерть поныне снится им порой.
Они грустят,
Они скорбят ночами
О тех друзьях, что спят в земле сырой…

А сколько тех,
Чьи очи отглядели,
Чьи души отлюбили навсегда!
Они ушли в созвездия,
В метели,
В цветы,
Что украшают города.

Они ушли
И стали пылью пашен,
Что улеглась в накрапах грозовых
Они живут!
Они — дыханье наше,
Они — сердца, оставшихся в живых,

И помни ты,
Живой и невредимый,
Довольный положеньем и судьбой
Что мы до той поры
Непобедимы,
Покамест память павшего с тобой!

           1985 г.