Хобби - 2

Сол смотрел в окно, но на самом деле он осматривал само окно. Дрессировщик слышал, как открылась дверь, слышал и приветствие, но не обернулся, а только лишь кивнул.
За окном окончательно проснулся Ветер. Перезвон садовых колокольчиков напоминал хаотичный трезвон пьяного звонаря - Стихия волновалась. Ей, чувствительной на человеческую непредсказуемость, было тревожно. Тревожно было за Сола, которого она знала и любила, и за малознакомого Первого Советника ей, как ни странно, тоже было тревожно. Именно его запах - запах спелого винограда манил её в Сайм.
На какое-то время в кабинете повисла тишина. Молчал Сол. Молчал и Вед, не сводя взгляда с напряжённой спины дрессировщика. Продуману-сорокопуту можно было сколько угодно и как угодно демонстрировать абсолютное спокойствие, но если человек нервничал, Вед это понимал с полпинка. Сол нервничал. И пусть крылья не беспокоили удобные разрезы, перчатку, снятую с левой руки, правая рука дрессировщика придушила, как питон жертву не душит.
- Присядьте, Сол. Не нужно волноваться, - мягко пророкотал Вед, и дрессировщик обернулся. Реакция на "домашнего" мясника была предсказуемой: широкие ровные брови взлетели ко лбу. Я уже говорил, что никто никогда не видел Первого Советника в такой одежде?
Сол мгновенно оценил и доброжелательный тон, и этот жест с домашним костюмом, точнее он его понял. Отдадим здесь должное и хорошему физиогномисту: всего лишь раз заглянув в ледяные глаза дрессировщика, Вед понял, что напротив стоит если не такой же изощрённый продуман, каким был он сам, то всяко близкий к подобному, с железной выдержкой и не менее железными норовом. Сол дрессировщик и Сол разведчик оказались абсолютно разными людьми. В другой ситуации сорокопут непременно сказал бы ему "браво". Неприметный, привычный всем Сол каждому, кто с ним общался, казался больше мягкотелым, чем жёстким.
Взгляды столкнулись, и каждый заискрил разным настроением. Взгляд Веда - пронизывающим удовлетворением, ибо ему нравилась реакция загнанного в угол разведчика, взгляд Сола - уверенностью на грани вызова.
- Можно вопрос? - сощурился Сол.
- Да, - кивнул Вед, - слушаю внимательно.
- Когда?
- В день штурма, - ответил Вед, слёту выхватив смысл вопроса. Пояснил он обстоятельно:
- Никто не смог бы расцепить дерущихся птиц, кроме Вас, и Баг непременно добил бы Коби. А подрались они именно в тот день, когда из дворца ушли все, включая ручного варана. Кстати, я заказал для него большой камень, как Вы просили, пусть греется за оранжереей.
Упомянув варана, который чаще всего ошивался во владениях дрессировщика, сорокопут рассчитывал заставить звенеть этакую щемящую нотку ностальжи по прежней жизни, где в их общении не было места вот таким острым встречам, а были птицы и небо. Зачем это было нужно Веду? А подумайте!
Пожалуй, нотка ностальжи только для самого хитреца и прозвенела. Именно его взгляд подёрнулся матовой дымкой воспоминаний, а взгляд Сола, как сверкал вызовом, так и продолжил сверкать. Что в нём было, в том взгляде, помимо вызова? Хм... В нём не было даже недоумения, но был острый сарказм. Молодость, однако. Она всегда острогранна до опасного.
Вед понимающе хмыкнул и кивнул на стул.
- Присядьте, не нужно маячить в окне. Пал всегда на стрёме, а мне бы не хотелось, чтобы Вас сбили ловчим парализатором.
Сол иронично выгнул бровь:
- Неужели?
- Да, - твёрдо ответил ему мясник, снова проигнорировав явный вызов.
Вот только не нужно думать, что Сол осознанно нарывается на неприятности. Он априори был уверен, что их не миновать. А иначе с чего и для чего Первый Советник до сего дня молчал и делал вид, что ничего не произошло. Дожидался отлёта Монарха? Сол именно так и  подумал.
Голос рыбоглазого хранителя Начальника Стражи заставил притихнуть Ветер. Стихия аж дыхание затаила, когда неуклёпое создание угрожающе пробасило:
- Отойдите от окна, Сол.
Мебель в доме Веда Темнокрылого была добротнее не бывает. Особой крепостью отличались стулья, потому что ими никто не швырялся. Лёгкий плетёный красавец ни разу не пискнул, подсовывая под спину разведчика свой причудливо скрученный ротанг.
Разведчик оценил предупреждение мясника, но не сник и не стал рвать тельняшку, если говорить образно. Да, Король Ри сообщил ему о том, что Вед в курсе его деятельности, что ту деятельность он вычислил самостоятельно. Это известие сразу же насторожило Сола, ибо он считал Начальника Стражи вполне способным на то, чтобы вести самостоятельную игру. Но отношение Веда к дрессировщику на первый взгляд абсолютно не изменилось. Советник и Начальник Стражи по прежнему был вежлив, живо интересовался своей птицей, иногда позволял себе поводить её и никаким образом не намекал на то, что ему известно, кто он есть такой - Сол Темнокрылый. Опытный разведчик, как раз в этом и видел предпосылки планов, стоящих особняком от планов Монарха. Тревожил ли Сола такой факт? Несомненно и более чем, но в случае чего, он всяко мог рассчитывать, как на свою обновлённую миссию, так и на вмешательство Монарха. Тем ни менее, получив приглашение на встречу тет-а-тет, Сол поспешил обезопасить не себя, а жену. Через час после визита Пала Серокрылого Марла уже летела в Гайм к Риду. Помните каракомского связного? Сол окольными дворами проводил жену за город, а сам вернулся.
Садовые колокольчики снова затихли. Стихия вслушивалась в шаркающие шаги Пала Серокрылого. Вед тоже вслушивался, но глаз с разведчика не спускал.
- Хорошо держитесь, - заметил он. Небрежно кинув шляпу на стол, хитромудрый сорокопут хищно сощурился:
- Гайм к обеду накроет песчаная буря. Я посчитал, что Вашей жене лучше будет вернуться.
Резко отброшенный стул приложился к полу вычурно гнутой спинкой так громко, что звук падения затмил звук открываемой двери. Стул удивился, а серые по рыбьему выпученные глаза вошедшего Пала потемнели до чёрного. Из разрезов рубашки разведчика выглянули крылья. И только Вед казался спокойным. Можно было подумать, что не Ветер, а его жёсткий голос заставил садовые колокольчики не звенеть, а истерить.
- Не глупите, Сол, не нужно меня разочаровывать.
- Где она? - глухо прорычал Сол, стискивая кулаки.
- Здесь. Возможно, уснула.
- Не спит она, токсикоз замучил. Я отнёс ей виноградный сок, - пробурчал Пал, поднимая стул.
Рыбьи глаза перекатились на разведчика и потемнели ещё больше:
- Не ломайте стулья!
На ухмылку рыбоглазого помощника Сол ответил едва ли не такой же, а на Веда посмотрел так, как охранители на иноагента не смотрят.
- Чего Вы хотите, Вед?
- Я? - хмыкнул Вед, - Пожалуй, я хочу вина. Пал, будь добр, принеси бутылочку нашего эксклюзива.
Пал вышел из кабинета только тогда, когда гость занял своё место, но прежде чем закрыть за собой дверь, он поймал его взгляд и многозначительно покачал головой.
Усевшись за стол, Вед опёрся грудью о покатое ребро столешницы. Из такого положения взгляд исподлобья казался особенно зловещим.
- Многое изменилось в Вашу пользу, Сол, но знаете...
Затянувшаяся пауза ничего не дала сорокопуту из того, что помогло бы выяснить что-то новое. На секунду Веду показалось, что напротив сидит он сам, такой же наглухо застёгнутый, чуткий, волевой. Удовлетворённо кивнув, сорокопут договорил:
- Если бы Вы прокололись многим раньше, я бы лично обеспечил Вам возможность уйти.
И снова широкие брови разведчика взлетели ко лбу:
- Интересное откровение... Без обид, но подобное Вам не свойственно.
- Старею, наверное, - рассмеялся Вед и потянулся к бутылке.
Вино не было бордовым, оно было оранжевым, словно поспевшее солнце. Два солнца в двух бокалах искристо перемигивались. 
Сол снова спросил:
- Это всё, что Вы хотели мне сказать?
Вед подвинул бокал разведчику:
- Да.
Второй раз за всю свою достаточно долгую жизнь стул жалобно пискнул, а когда поймал изучающий взгляд хозяина, то приказал сам себе: "Молчать! А то спишут."
Задав соответствующий ритм колокольчикам, Стихия осторожно протиснулась в кабинет и первым делом обняла Сола. У него чуть сбилось дыхание.
Если бы кто-то мог увидеть взгляд Стихии на Веда, то отметил бы, что он такой же открытый, как и взгляд давителя шпионов на шпиона каракомского.
- Я хочу, чтобы Вы доверяли мне не меньше, чем Его Величеству.
Нет, бокалы не звякнули. Они не соприкоснулись выпуклыми бокалами. Но Сол пригубил вино, и Вед сделал то же самое.
Стихии вдруг стало душно. Ей захотелось слиться с небом. Захотелось так, словно она почувствовала, что у неё вот-вот навсегда отнимут безмерно высокую синь, неотъемлемой частью которой она была. Вылетая, Стихия нечаянно смахнула документ, одиноко белеющий на полированной поверхности стола. Вед поймал его в полёте и протянул Солу:
- Держите, это, можно сказать, индульгенция.
Сол развернул документ, обещающий ему неприкосновенность, прочёл, усмехнулся, и Вед тоже усмехнулся:
- Да, это филькина грамота для филек, но Его Величество считает иначе.
- Потому что он максималист и...
- И Звездочёт, - по-доброму расхохотался Вед.
Посерьёзнев, он сказал:
- Вы меня удивили, когда согласились остаться. Почему Вы остались, Сол?
Сол положил за пазуху документ, чуточку печально улыбнулся:
- Мне хотелось ему помочь.
Знаете, мне искренне жаль, что люди, способные подтолкнуть вас к нелогичным, часто опасным, но неизменно благородным поступкам встречаются реже, чем цветы в пустыне. Искренне жаль...
Поцеловав небо, Стихия вернулась. За дверью раздались шаги и назидательный голос Пала Серокрылого:
- Как только тошнота накатит, так сразу нюхайте эту подушечку. Всегда держите её при себе, иногда сбрызгивайте водой, чтобы обновить запах.
Марла прижалась к мужу. Она абсолютно спокойно смотрела на Веда, а на Пала, так и вообще чуть не влюблённо. И тут мне хочется сказать: вот тебе и рыбоглазое страшилище.
Уходя, Сол обернулся, чтобы спросить:
- И всё же, почему тогда не взяли? Ведь у меня не было даже филькиной грамоты.
- Потому что дрессировщик Вашего уровня - это уникум, а всё остальное...
- Всё остальное - хобби, - проскрипел Пал и Вед согласно кивнул.
- Да.
Я тоже согласен: всё остальное - хобби.