Фарфор

Они сидели в небольшом кафе с видом на Невский проспект. Благодаря большим панорамным окнам, складывалось впечатление, что они сидят на террасе. Но вот кофе допито. Пора в путь.
Да это небольшое расстояние до Эрмитажа вполне можно назвать «путь».
Путь к прекрасному, к шедеврам мировой культуры. В этом замечательном хранилище она не была несколько лет. С предложением своей спутницы просто пройти по залам она не согласилась.
- Что ты с туристами не находилась?  Что касается меня, то я «нагулялась» до умопомрачения. У тебя было два-три круизных туриста, у меня под пятьдесят. И это тогда, когда не было микрофонов. В залах, ты же помнишь, яблоку негде было упасть. Давай пойдем на выставку.
- А на какую?
- Узнаем. А вот и информационное бюро.
Девушка за стойкой махнула рукой в сторону информационного стенда, на котором было указано, что выставка севрского фарфора находится в 307 зале, так называемом Синей спальней.
- Номер указан неправильно. Так называемая Синяя спальня находится на втором этаже. Значит, зал не 307, а 207. Впрочем, неважно. Пойдем. А пока идем, послушай, если хочешь историю.
-Ну, давай.
- Мой муж заболел.
- Это тот, что был журналистом?
- Да. Его попросили написать статью для одной газеты, выходившей на английском языке. Он не мог. Послал меня. Сначала была пресс-конференция. Журналисты покидали свои микрофоны на стол выступающему. Я свой тоже.
- У вас с мужем был микрофон?
- Как-то странным кажется вопрос в эпоху информационных технологий. Да. Один ему выдали в редакции. А другой я привезла ему из Парижа. После пресс конференции был фуршет с шампанским как-раз в этом зале.
-Посмотри, что это? Сняли люстры.
- Их не было и в ту эпоху, когда мы работали. Это все большевики. Слушай продолжение истории.  После пресс конференции всех пригласили именно в эту Синюю спальню.
- Понятно. Куда же еще?
Все пошли через улицу, я через залы. Представляешь, я –одна. Никого нет вокруг. Тишина. Только раздается гул моих шагов. Такое впечатление, что я это не я.
-А кто?
- Наивный вопрос. Ну, допустим, дама 19 века. Это не важно. А важно другое, а именно : американка, которая привезла коллекцию, возглавлявшая ассоциацию Фаберже призналась мне, что Таня Фаберже- прямой потомок ювелира, не является членом этой ассоциации.
- Откуда ты знала о Тане?
- У моего первого мужа, математика, был друг по Московскому университету, который работал в Швейцарии с Таней. О, какие это были люди! Ведь они поступили в МГУ, преодолев конкурс семнадцать золотых медалистов на место.
- Вот мы и дошли.
Выставка севрского фарфора была настоящей сокровищницей. Казалось бы, фарфор… Но все эти розочки и цветочки, конечно, не превращались в настоящие цветы, но трогали душу и сердце.
- Я посижу пока ты любуешься фарфором, - сказала спутница.
Я не буду заниматься описанием радостных ощущений, охвативших меня при любовании тонами цветом и формами изделий. На память пришел эпизод из жизни.
Во Франции я тоже видела выставку фарфора, правда, не большую, в одном из бывших монастырей. Казалось бы странно, выставка в монастыре. Все дело в том, что это бывший монастырь 16 века, основанный Антуанеттой Бурбон.
Немного опоздав к назначенному заранее времени, мы подъехали к мрачноватому зданию, ничуть не примечательному, сероватому.
Открыл дверь нам парень, похожий на тех, кто ремонтирует фасады домов. Но странной показалась его улыбка. Так не улыбаются музейщики. А кто? Спросите вы. Давно знакомые люди или друзья. Он, оказывается, был другом семьи моей спутницы.
После осмотра коллекции фарфора поднялись по лестнице, соединявшей два крыла монастыря, здания, созданного в классическом стиле в 1760 году.
Владелец здания, тот самый парень, что встретил нас и показал коллекцию фарфора, стал водить по бывшим кельям, которые были настолько малы, что из двух им было принято решение сделать номер гостиницы. Каково решение?
Бывшая молельня не произвела впечатления. Мы привыкли к образам и позолоте. А здесь было темновато.
Но что это? Засияло солнце из открытого окна. Словно ангел спустился на землю. Я достала из сумочки небольшие янтарные бусы. Солнце отразилось и в них, словно проникая через застывшую когда-то смолу. Бусы стали копиями солнечного светилы.
Парень принял сувенир и повел нас по лестнице вниз. У выхода, перед  небольшим столиком, где лежала перевернутая  шляпа, парень приостановился. Я положила плату за визит, моя спутница выписала чек.
Он вывел нас в сад, подвел к часовне, открыл дверь и пожалел о том, что нет солнца. А, значит, и его магических лучей.