В новом мире

Лес был наполнен запахами и звуками. Впрочем, как обычно. Он чувствовал, что в кронах деревьев полно птиц. Они перескакивали с ветки на ветку, внезапно срывались, улетая прочь, и возвращались, поймав жука или мошку. Он чувствовал зайца, притихшего в траве. Заяц тоже заметил Его и настороженно припал к земле, слившись в ней своей серой шубкой. А еще были семейство ежей, отдыхающих в ивовых зарослях, спящий в норе барсук и мыши, копошащиеся в лесной подстилке. Где-то на границе чувствительности двигалось что-то большое, то ли кабан, то ли косуля. Он скинул с плеча веревку и полез в ивовые заросли, ощупывая каждую ветвь и небольшим топориком срубая подходящие. Работая, Он думал, что завтра нужно сходить в низину и набрать ягоды.
- Доброго здоровья, дедушка! – звонкий девичий голос заставил Его вздрогнуть.
То, что Он принял за косулю, оказалось девочкой двенадцати лет. Она была в длинном зеленом сарафане и голубой косынке, из-под которой падала на плечо каштановая коса. В руке девочка держала корзину с грибами. Он ее знал. Это была Забава из ближайшей деревни Озерки, дочь Матвея и Снежанны.
В первый момент Он испугался. Затем желание напиться поднялось горячей волной, захлестнув голову и заставив подобраться, приготовиться к прыжку. Он резко мотнул головой, одергивая себя. Отвернулся.
- Иди, внученька, своей дорогой, нет у меня времени болтать с тобой, скоро солнце сядет, а сделать надо много, - пробормотал Он, стараясь не вдыхать ее молодой сладкий запах, упрямо забивавшийся в нос.
- Да и тебе нужно дотемна из леса выбраться и домой успеть, - добавил Он, нервно облизывая губы и глотая слюну.
- В том и беда, дедушка, что я заблудилась, - голос Забавы стал тоньше, в нем ясно слышались сдерживаемые слезы, - помоги, пожалуйста, покажи дорогу к деревне.
- Как же я помогу? – растеряно прошептал Он, закрывая рукой дергающийся рот и скрючиваясь в комок, чтобы удержать настойчиво клокотавшее внутри желание.
- Ты не знаешь дороги к деревне? Как же теперь…– спросила девочка и зарыдала.
В ее плаче было столько горя, отчаяния и страха, что у Него внутри зашевелилась жалость, выросла до ощутимых размеров и приглушила жажду.
- Ладно, ладно, - Он убрал руку ото рта и мельком глянул на Забаву. Вид рыдающей девочки разжалобил Его еще больше.
- Эх… - вздохнул Он, решившись.
Затем Он шагнул к Забаве, протянул руку и направил на нее подавляющую волю магию.
- Иди за мной, – сказал Он другим, мягким, певучим голосом.
Она послушно перестала плакать и с застывшим лицом направилась к Нему.
Как только Он ощутил власть над девочкой, желание напиться накатило новой волной, затуманив голову. Он стиснул зубы и сжал кулаки, сдерживая его. Отскочив от Забавы, Он ринулся вперед, стараясь держать ее на максимально возможном расстоянии.
Она торопливо бежала за Ним. Он знал, что девочка, находясь в Его власти, не потеряет Его. Желание наброситься на жертву настойчиво выкручивало сознание. Он стискивал зубы, кусал дергающиеся губы, сжимал ладонями лицо и грозно рычал, борясь с собой.
Мгновения тянулись бесконечно. В момент, когда Ему казалось, что Он больше не может сдерживаться, Он услышал далекое «Ау». Это придало сил, Он направился на крик. Вскоре голос приблизился, к нему добавилось еще несколько мужских голосов, звавших Забаву.
- Кричи в ответ, - дал Он команду девочке.
- Ау – звонкий детский голосок огласил лес.
В ответ закричали чаще, голоса стали приближаться. Вскоре Он ощутил их горячие подвижные тела, встревоженные, полные сладкой жизненной энергии.
Голод накрыл новой неудержимой волной, Он упал на землю лицом в колючую сухую сосновую хвою, заткнул уши и нос. Полегчало.
- Иди к ним – приказал Он девочке, выпустил ее из своей воли и, мгновенно отрастив крылья, бросился прочь.
Мир превратился в серый туман. Из него выныривали длинные предметы, скорее всего деревья, от которых Он ловко уклонялся. Скоро Он перестал ощущать людей, но голод не утихал. Он обострил восприятие и почуял большое существо с десятью маленькими существами вокруг. Свинья с поросятами, понял Он. Нет. Повернув в сторону, Он ощутил небольшое тело, легко скользящее над землей. Приблизился. Приноровился к скорости. Ощутил запах псины. Лиса. Подойдет. Четко увидев артерию на шее зверя, Он камнем упал сверху и запустил клыки в жертву. Рот наполнился грязной вонючей шерстью, кровь пошла горячая, но тошнотворно-невкусная. Лиса взвизгнула и споткнулась. Сделав кувырок, она стала лапами стряхивать Его. Охвативший Его голод заставил намертво вцепиться в жертву. И хотя удовольствие было слабым, кровь вызывала омерзение, голод утолялся, и ощущение сытости принесло успокоение.
Когда Он оторвался от лисы, она была мертва. Он чувствовал сытость, улучшилось настроение. Он отнес зверя к реке и утопил в глубоком месте. Труп очистит вода, и съедят рыбы, и лиса не превратится в нежить.
Он вернулся к ивняку, где оставил прерванное дело. Сумерки разбавленным антрацитом мягко струились между деревьев. Было уже поздно продолжать. И хотя Он мог видеть в темноте, Он связал нарубленную лозу, прихватил топор и отправился домой. Он давно перешел на дневной образ жизни, так было удобнее.
В самой непроходимой чаще, за колючими кустами малины и ольхи стоял Его небольшой домик. Он сам срубил его из крепких сосновых бревен, покрыл крышу валежником, соорудил камин из речных камней, скрепил глиной. Он сам сделал простую, но добротную мебель.
В доме была всего одна комната. У одной стены стоял топчан, где Он спал. У другой располагался стол, над которым висела полка с любимыми книгами. Это были энциклопедии по биологии, естествознанию и домоводству. В углу стоял пузатый шкаф, в котором Он держал съестные припасы: вяленое мясо, овощи и фрукты, соль. Сам Он это не ел, Он подкармливал зимой зверей в лесу. В другом углу был камин и удобное кресло. И хотя холод был Ему не страшен, Ему нравилось, отдыхая, смотреть на огонь и ощущать его приятное обволакивающее тепло сырыми промозглыми ночами. Здесь же располагалась вязанка лозы, четыре готовых и одна наполовину сделанная корзина. Плетение корзин было Его последним увлечением. Его скрюченные пальцы, давно потерявшие гибкость и проворство молодости, работали медленно и с трудом, и Ему доставляло удовольствие, что, несмотря на это, корзины выходят аккуратные, крепкие и красивые.
Подходя к дому, Он ощутил четырех гостей. Для волков они были крупноваты, значит лоси, решил Он. Звери периодически подходили к дому, и Он старался не пугать их. Вот и сейчас, не создавая лишнего шума, Он подошел к дому. Проснулось снова желание напиться, но Он был сыт и легко отмахнулся от него. У невысокой ограды, служившей для отделения двора от остального леса, стояли две оседланные лошади. Он в изумлении остановился.
- Здесь никого нет, - из-за угла дома появился мужчина, примерно двадцати пяти лет, высокий и плечистый. Гость остановился боком к Нему, обращаясь к лошадям – думаю, мы можем здесь переночевать.
Страх перехватил дыхание, чувство опасности сказало Ему, что нужно уходить.
Из-за лошади вынырнула голова невысокого мужчины лет пятидесяти с перебитым носом и шрамом на щеке. Гость смотрел в Его сторону.
- Похоже, пришел хозяин этого славного домика, - сказал гость низким хрипловатым голосом, - я прав?
Мужчина с интересом Его рассматривал.
Сейчас можно было кинуться в чащу и уйти, вряд ли они будут преследовать, подумал Он. Но бросать родной, собственноручно построенный уютный дом с теплым креслом, книгами и недоплетенной корзиной и оставлять его на волю непрошенных неизвестных гостей Ему не хотелось. Им нужно только переночевать, Он сыт, а значит, за ночь ничего не должно случиться, решил Он.
- Да, - кивнул Он и пошел к дому, - я хозяин. Только вряд ли я могу вам чем-то помочь. Я не ждал гостей, я был в лесу, поэтому накормить мне вас нечем. Да и уложит некуда, у меня места мало.
Молодой мужчина во всю рассматривал Его, словно пытаясь увидеть на Нем что-то не подходящее человеку, хвост или копыта, например. Он ощущал, какой сильный и здоровый дух у молодого гостя, и желание напиться ворочалось внутри недовольным требовательным зверем. Он заглушил его, переведя внимание на вязанку в руках и перехватив ее удобнее.
- Ничего, у нас все с собой, а спать мы как-нибудь разместимся, главное чтобы крыша над головой была, - ответил пожилой гость.
От него веяло несгибаемой твердостью и уверенность в себе, словно внутри него был толстый железный стержень.
Он поежился от внезапно нахлынувших очень далеких воспоминаний прошлого: погоня, драка, острый горячий запах серебра, взрывающийся страшной болью в ноге, глаза, светящиеся такой же несгибаемой сталью, а потом потухшие, застывшие навсегда.
- Ну, заходите, если так, - кивнул Он.
Он положил вязанку лозы у порога и вошел в дом.
- Займись лошадьми – сказал пожилой молодому и зашел в дом вслед за Ним.
Он положил топор на место в шкаф и указал на мешки с припасами:
- У меня есть немного сушеного мяса и овощей, если вам нужно.
- Спасибо, за гостеприимство, дедушка, - поблагодарил пожилой, изучая собеседника, - мы идем издалека, эти места плохо знаем. Мы сбились с пути и заблудились в лесу. Расскажи, как добраться до ближайшей деревни, какие тут люди живут, как вообще, спокойно, или может, какая нечисть или разбойники мешают?
Он пожал плечами. Страх беспокойным червяком возился в груди. Желание напиться стояло на задворках сознания, готовое завладеть контролем над разумом при первой возможности. Только Он не собирался давать ему возможности.
- Озерки тут рядом, к северу отсюда, если бы не темнота, за пару часов вы бы туда добрались. Люди там обычные, землю пашут, скот разводят, как и везде. Про разбойников и нечисть я ничего не слышал.
- А ты часто в деревне бываешь? – уточнил пожилой.
Он опять пожал плечами и отвернулся. Врать не хотелось, но надо было. Кроме того, подумал Он, этот дотошный странник скорее всего поинтересуется в деревне, знают ли они старика в лесу. И у Него начнутся проблемы. Нет, надо будет завтра утром сделать гостям внушение.
- Ну, как, по-разному, - ответил Он, - как необходимость появляется, так и бываю. Вон, - Он указал на корзины у камина, - как наплету штук десять, так и пойду в деревню продавать.
Это на самом деле было неправдой. Он не мог зайти в деревню, слишком много людей рядом, слишком сильно становилось желание на кого-нибудь наброситься. Он планировал встретить кого-нибудь по дороге и отдать корзины за бесценок.
Однако ответ как будто устроил пожилого.
- От пары яблок не откажусь, - сменил тему гость и шагнул к Нему.
Сладкий человеческий запах с резкой стальной горчинкой ударил в нос, слегка вскружив голову. Взгляд сам нашел слегка подрагивающую артерию на шее. Он заставил себя отвернуться. Пожилой взял яблоко из мешка и достал нож. Его ноздри обожгло горячей острой волной. Он отшатнулся, сообразив, что нож гостя был с посеребрённым лезвием.
В следующую секунду пожилой схватил Его за плечо, развернул, прижал к стене и приставил нож к горлу. Серебро болью обожгло Его шею.
- Значит, не человек ты, дедушка, - пробормотал пожилой, - ну, рассказывай, кто ты?
Багровая ярость вперемешку с паническим страхом и резко возросшим желанием впиться зубами в горло этого человека застила Его сознание.
- Нет! – закричал Он, борясь с собой и пытаясь удержать контроль над разумом.
- Как тебя корежит от серебра, - с усмешкой заметил пожилой, прижимая нож сильнее, - ну, говори.
- Нет! – крикнул Он, чувствуя, что сейчас инстинкт возьмет верх, и прижал к гладкому бревну стены рот, застывший в жутком оскале с выпущенными клыками.
- Что ты делаешь? – громкий удивленный молодой голос второго гостя наполнил комнату.
- Не подходи, это нечисть, - шикнул на него пожилой.
- С чего ты взял?! – возмутился молодой и отдернул от Него пожилого.
Он ощутил, что хватка противника ослабла, а горло больше не жжет серебро.
- Идиот! – взревел пожилой, отпихивая молодого.
Это был шанс. Шанс наброситься на врага, который сразу станет жертвой - сладкой, вкусной едой. Давно, очень давно Он не пил крови людей. Как Он проголодался! Кровавая пелена желания застила глаза, в ушах звенело, Он не чувствовал рук и ног, Он чувствовал только пульсирующую артерию рядом, обещавшую огромное наслаждение, законное, принадлежащее Ему по праву наслаждение. Нужно только не упустить момент, пока враг ослабил хватку, пока ядовитое серебро не впилось снова в Его шею.
И Он воспользовался этим моментом. Последним усилием воли Он рванулся в сторону и ударился головой о стену. Это отрезвило. Он бросил быстрый взгляд на пожилого, рука которого с серебряным ножом уже двигалась в Его сторону, и выскочил в дверь, в прохладу летней ночи. Не давая себе опомниться, Он отрастил крылья и на максимально возможной скорости полетел прочь.
 Остановился Он, когда желание утихло, ярость улеглась, а усталость вытеснила все мысли из головы. Он опустился на большой валун у реки, спрятав крылья и понуро сгорбившись.
Ночь окружала Его, опутывала мягкой густой паутиной тьмы, однако Он прекрасно видел в темноте поверхность воды, прибрежный кустарник и стену леса за рекой. Он хорошо чувствовал жизнь, наполнявшую лес. Он ощущал спящих на ветвях дневных птиц, жмущихся друг к другу во сне, чтобы было теплее. Он проследил путь пролетевшей мимо совы, направлявшейся на охоту. Он чувствовал затаившуюся в кустах дикую кошку, выискивавшую лягушек. Где-то дальше, на границе Его чувствительности отдыхала стая волков. Опасности не было. Хотя Он уже не был в этом полностью уверен, учитывая, что Он уже два раза ошибся. Он еще раз осмотрел обманчиво тихий темный лес.
Он был уверен – погони сейчас не будет. Но они будут Его ждать, будут выслеживать. Надо было уходить, искать новое тихое место в лесу, строить новый дом. Уходить было жаль. Жаль было бросать обустроенный дом, знакомый каждой веткой лес, его обитателей, которых Он знал наперечет, заботился, следил. Жаль было уходить от знакомой деревни, где жили мирные дружелюбные люди, не ломившиеся к Нему в лес и с которыми Он научился сосуществовать, не теряя контроля. Но Он понимал, что мирная жизнь закончилась. Уходить было надо. Он вздохнул. Он решил забрать хотя бы книги, прежде чем покинуть эти места насовсем. Никчемность Его положения давила на плечи тяжелым грузом. Он вспомнил, что когда-то Он был могуществен и силен. И люди не могли слова сказать Ему поперек, не то что с места согнать. Люди были жалкие, глупые и безвольные. Это был время Его и Его родичей, время Его величия и власти. Но мир изменился. Пришли герои, изменившие его. Поначалу герои были неумелы и слабы, но со временем они становились изобретательнее и храбрее. Его родичи погибали в жестоких схватках, в хитрых ловушках. Люди жестоко за это платили, но не успокаивались. Очень тяжело было принять, что люди стали также умны и сильны, как и Он, и Его родичи. Но те Его родичи, кто отказывался в это верить, погибали один за другим.
Он помнил, как Он сражался. Как разгадывал ловушки и предугадывал нападения. И Он помнил того героя, что переборол Его волю и не поддался подавляющей магии. В этот день смерть дышала в спину смелому человеку, но ему удалось спастись. С того дня у них началась охота. Каждый был и охотником и жертвой одновременно, каждый и преследовал и убегал. Это длилось пять лет. Пять лет ни с чем не сравнимого азарта и удовольствия от процесса охоты. И когда, наконец, они сошлись в последней схватке, удача была на Его стороне. Он вонзил клыки в артерию на шее героя, поставив долгожданную точку в их противостоянии. Перед смертью героя Он видел его глаза. Глаза говорили: «Ты проиграл. Это начало твоего конца». Он видел глаза не жертвы. Впервые кровь имела привкус горечи от убийства кого-то достойного, равного себе. Убийства в самом противном и неприглядном смысле этого слова.
После этого Он поклялся никогда больше не пить человеческую кровь. И вот уже много лет Он держал клятву и не намеревался нарушать ее и дальше. Да Он изменился, стал жалок и слаб. Но и мир продолжает меняться, люди развиваются дальше. Те, кто не принял изменения, – погибли. А те, кто принял, – нашли себе место в новом мире. И у Него в новом мире тоже свое место. Поэтому Он дождется, когда ночные гости уйдут, заберет свои книги и отправится на север строить новый дом.