19 Арм дневник срочника СССР 3 часть 5 гл

Глава пятая

Личные описания нового места службы  —  по зубам для ума

Личные описания нового места службы

Освоившись на новом месте, я первым делом познакомился с окрестностями моего нового места службы, потому что слова Белова это одно, а вот когда я всё увидел своими глазами это совсем уже другое.

Бухта Нельма это длинный песчаный берег от мыса Безымянного до мыса Нельминского. Весь песчаный пляж бухты между мысами усыпан ракушками, панцирями от крабов, морскими ежами, длинными лентами морской капусты и другим морским мусором. Понижающаяся песочная отмель в бухте от берега до начала большой глубины имеет расстояние примерно 300 метров. В пяти метрах от берега глубина достигает местами до пояса, а в устье реки Нельмы  впадающей в одноимённую бухту и того больше благодаря чему в реку могут заходить небольшие рыболовецкие суда. В ясные дни вода в бухте настолько прозрачная с голубовато-зелёным наполнением, что видны рыбы с тропическим окрасом на недосягаемой глубине. Но в основном там обитают рыбы с серебристым цветом, и встретить что-то цветное большая удача.

Бывало, во время моих поисков притаившихся королевских крабов среди коралловых глыб начинается нашествие косяков прозрачных медуз. Вот уж горе на целый день, они эти студёнистые сопли медленно раскачиваясь в такт приливной волне, проходят плотными слоями, загораживая собой прячущиеся красные панцири крабов.

Река Нельма граница между посёлком рыбаков и воинской частью ПВО, в которой я служил. Посёлок находился на плоской равнине. Воинская часть — «точка», на склоне сопки. В трёхстах метрах от устья реки вверх по течению на левом берегу находился большой дом (ДОС) на четыре семьи, двух прапорщиков Корнилова и Зверева и  одного офицера замполита Владимира Щегольщина. Ещё одно пустующее помещение было свободно и ждало новых жильцов. У каждой семьи была своя территория с сараями, огородами и живностью в виде кур.
Самый богатый двор был у замполита Щегольщина находящийся в самом выигрышном месте на юго-восточной стороне. Рядом речка и не надо корячится с вёдрами  в обход других огородов.
Чуть дальше по берегу была бревенчатая баня, которой пользовались солдаты, семьи офицеров и прапорщиков.

От казармы до ДОСа был проложен деревянный трап для удобства хождения. Иначе здесь без этого нельзя, местность бугристая, среди травы и камней прячутся гадюки.
С закрытием Нельминского рыбкомбината люди из посёлка уехали, школа закрылась, а ученики уехали на материк в близкие города. Причина закрытия рыбкомбината оскудение морских запасов из-за без лимитного вылова.

Потом после развала Нельминского рыбкомбината здесь стала работать рыбацкая артель из Ванино. Большей частью это были рабочие Ванинского порта работающие на путине в летние месяцы, а зимой в порту. На путине рыбаки добывали до 12 тонн сельди иваси и примерно столько же лосося. Кроме этого объектом вылова были крабы, палтус. Красная икра шла в пятидесятилитровых бочках на экспорт как будто граждане Советского Союзе не люди и не хотят видеть на праздничных столах такое дорогое яство.

Если смотреть на казарму от посёлка то слева вход в спальный корпус казармы, а справа вход в столовую и кухню где я готовил обеды. На склоне скального обрыва дом с пристройкой гостиница для офицеров, приезжавших проводить профилактические работы на радиолокационных станциях.
Наша казарма, длинный деревянный дом из толстых брёвен. По витающей легенде в ней когда-то была рыбацкая артель, а потом её передали военным. Но судя по самим помещениям, думаю, что никакой там артели не было, а казарму строили именно для военнослужащих. К казарме от пирса вел деревянный трап и длинная деревянная лестница. На самом верху горы виден командирский дом. Выше него дом Азанова, а на самой горе передающий радиоцентр (ПРЦ), радиолокационная станция и маяк.

Ближе к бухте расположились ангары, по переработке пойманной рыбацкой артелью рыбы: лосося, иваси, краба, камбалы и т. д. Под пирсом не редко парят на медленном течении реки молодые акулы, только опусти ноги в воду побарахтаться и ха… ваши на костылях. Чуть в стороне от акул между сваями стоят их конкуренты огромные таймени, изменившие с возрастом свою коричневую в красное зерно окраску, до чёрной. С началом осени во время нереста косяки горбуши идут вверх по реке, за ней нередко заплывают акулы, дольше рыб поджидают медведи с мордами как у крокодила!

По зубам для ума

В один из дней случилось, так что нагрянула суббота, и ребята после обеда намылились в баню, я припозднился, домывая бачки и посуду.  Выскочив за водой, я встретил радиста Анвара Султанбекова, он как раз спустился с сопки. Пока я набирал воду, Анвар успел скрысятничать, сняв со сковороды котлету, и положив её на кусок хлеба, стоял и жевался, а у меня, чтобы накрутить ещё фарша лишнего куска мяса не было.

И тут мне вспомнился случай, когда я в драке шарахнул одному такому наглецу тяжёлым чайником по башке ещё, когда служил в Комсомольске-на Амуре на «Танкере».

Так и тут увидев, как Анвар жуёт спижженную им котлету, схватил я черпак и врезал ему наотмашь в лоб, да так что ручка, отломившись, так и осталась у меня в руке. А черпаки были сделаны мощные из литого алюминия, и сломать их было не так просто, а тут черпак развалился на две половины. Анвар от удара свалился как подкошенный теряя сознание. Я, конечно, испугался, что убил его, но потом, заметив, что он дышит, а на лбу в ускоренном темпе вздувается шишка, кинулся было в казарму за помощью, но потом вернулся.

Намочив полотенце, положил ему на лоб и стал обрызгать на его лицо, водой приводя его в чувство. Спустя минут пятнадцать он открыл глаза и удивлённо посмотрел на меня, потом медленно раскачиваясь, поднялся и вдруг как-то резко ухватил меня поперёк туловища, поднял и бросил на пол. Теперь уже отключился я, ударившись головой о пол. Анвар, посмотрев на меня забрал вторую котлету и ушёл в баню.

Спустя какое-то время я очнулся с лёгким головокружением. Чувствовалось, что приложился я к полу прилично. Собрав монатки, я отправился по длинному трапу в сторону нашей бани, где меня уже ждали старики и чему я был не очень рад. Перед баней я остановился, долго не решаясь зайти для тяжёлого разговора и возможно даже с битьём. Всё-таки стариков было больше, а семерых одним ударом мне никак не одолеть. Ну, да делать нечего захожу, раздеваюсь и прохожу в парилку. Старики как раз сидели на полоке и разговаривали. Увидев меня, они замолчали, а Сергей Трипутин спросил, зачем я ударил Анвара черпаком. Я ответил, что он украл котлету, а у меня лишних для него нет. Тогда он подошёл ко мне и неожиданно ударил кулаком в лицо и сказал, чтобы я на стариков не рыпался.

Я сплюнул на пол кровь с разбитой губы и сел на лавку. Ну и хрен с ней губой, зато у Анвара на лбу красовалась лиловая шишка! Старики, на меня ещё поругались и сказали, чтобы я помалкивал и лишнего не болтал. И больше меня никто не трогал. Вечером я случайно подслушал разговор стариков, когда хотел зайти в казарму, они  как раз находились в зимней кочегарке слева у входа и обсуждали что со мной делать.
— Надо устроить ему тёмную для ума, — предложил казах Василий.
— Давай, давай он тебе ночью башку-то и проломит, у него на кухне черпаки ещё остались, — сказал Грошев.
— А мне он сказал, что его командир пытался завербовать в стукачи да ещё хотел, чтобы он списал ему тушёнку, — сказал Белов.
— Вот же трепло какое, — подумал я о Белове.
— Ну и что списал? — спросил Аршавин.
— Нет, не согласился.
— Ну и дурак, теперь Назаров с него не слезет,  — сказал Трипутин.

Осторожно чтобы не топать, я удалился на рыбацкий пирс, где меня нашли часа через два Белов и Василий.
— А мы тебя обыскались, думали, что собрался из пальца стреляться, — сказал, посмеиваясь Белов.
— Пошли в казарму и больше черпаками не машись. Хорошо, что Анвар самбист, то бы душу богу отдал, ещё бы такой рог на лбу вырос, — сказал Василий, как-то странно меня сторонясь. 
— А Анвар сам виноват, что попался тебе под руку. Но командир ничего не знает, молчи и ты, а то начнётся дознание… — Белов понизил голос. — Всё валим, вон Назаров сюда идёт, наверное, опять тушёнку будет списывать рыбакам.

Мы, пригнувшись, обошли рыбацкие ангары и прокрались до стадиона, где под прикрытием сарая для муки прошли до лестницы, ведущей к столовому помещению. Там нас уже поджидали остальные. Я, конечно, извинился перед Анваром за мою выходку на том тему и замяли.
На другой день Назаров всё же с подсказки старлея и замполита Владимира Щегольщина заметил под пилоткой у Анвара приличную шишку.
 — Да вот на дверь впотьмах наскочил, когда выходил в туалет, — ответил ему Анвар, на вопрос где он словил такую красивую шишку.

Замполит потом говорят, всё ходил по казарме и прикладывался головой к торцам дверей, что-то вычисляя для себя. Потом обратил внимание, на мою разбитую верхнюю губу спросив, а где я наскочил на свою дверь. Я ответил, что виновата щепка, когда я колол чурки.
— Интересно у нас получается, то двери сами по себе летают, то чурки в повара втыкаются, — сказал Щегольщин, подводя свои размышления к одному знаменателю. А потом обратился к старикам, сказав им, что если ещё кто-то налетит впотьмах на дверь, он отправит всех рыть ямы и всё равно где и какой глубины!

Щегольщин был белорусом и говорил с характерным шипящим акцентом,  иногда сильно окая. Он был крупным парнем, очень вежливым с солдатами. А вот с командиром он иногда, очень сильно ругался, выговаривая ему, что он с ним в одном звании и чтобы Назаров не очень-то задирался. Был у нас и ещё один старлей техник Александр Азанов, между прочим, мой земляк из Свердловска. Он был боксёром и носил для понту чёрные перчатки, как бы подчёркивая, что ему не надо показывать сбитые о чьи-то челюсти кулаки. Хотя я не слышал, чтобы он кому-то из солдат давал в морду,  ведь за это можно вылететь из армии. Но, похоже, он носил перчатки  больше для устрашения самых борзых, а борзоты у нас хватало.

Были у нас кроме офицеров и прапорщики Корнилов и Зверев они были у офицеров на подхвате. Но я не видел, чтобы они чем-то вообще занимались. Всем у нас заведовал Назаров, он был и бог и царь зверей, а на отца-командира никак не тянул.
.
Продолжение следует...
.
Фото. Сельдь иваси, после шторма...