Витя

     Витя Шпаликов был любопытен с детства. Не просто любопытен, а весьма любопытен. Черезвычайно любопытен. Причём любопытство его носило пагубный характер. Вот бывает так - услышал ребёнок слово какое-нибудь незнакомое и лезет в Советские Энциклопедии, Словари Брокгауза и Ефрона, отца за штанину дергает. Вот вынь ему да положь значение нового понятия или какого-нибудь загадочного процесса. Не успокоится пока не узнает! А Витя Шпаликов был совершенно иного рода любопытен. Совершенно не интересно ему было, что такое синхрофазотрон, апологетика какая-то, сарынь на кичку  или от чего радуга на небе и мурашки на коже. Не волновало его, почему день сменяет ночь, а после зимы наступает весна и куда осенью журавли летят. А вот о чём там папа с мамой разговаривают на кухне, за закрытой дверью, вот это да, это Вите было до жути любопытно. Или вот к примеру несёт соседка в руках коробку, а у Вити аж зудит в паху от любопытства! Что она там несёт? Ну вот что?! И Витя обязательно подойдёт и спросит: "А что вы несёте?" И где бы Витя не появился, везде звучало: "А почему у вас блямба на лбу?" "А кто к вам приходил?" "А зачем вы ключик под коврик положили?" "А почему ваша собачка жидко покакала? "А вы куда?" "А вы откуда?"   
     Сидят бабки на лавочке и врачиху участковую обсуждают, а Витя уши греет, любопытно. И Витя с малых лет прислушивался к чужим разговорам, принюхивался возле чужих дверей, приглядывался к чужим окнам.
     Одним словом, любопытство Вити Шпаликова было порочным и никому не нравилось. Ещё бы оно нравилось, когда малолетний пузан в ваш холодильник норовит залезть. Из любопытства. А что у вас там? Или в шкаф плательный - а там что?

     Страдать от своего неуёмного любопытства Витя начал с раннего детства.
     Пришёл он как-то в гости к Вовке Пяткову. Жили они - один этажом выше второго и Вовка по наивной, детской простоте своей пригласил Витю к себе домой, в солдатиков поиграть. Надо ли говорить с каким воодушевлением принял Витя это приглашение!
     Солдатики ему были абсолютно неинтересны, а вот что в квартире у Пятковых - вот это да, это ну очень любопытно.
     Послонявшись по Вовкиной комнате для приличия, Витя этак бочком-бочком и на кухню, а там батя Вовкин, Пятков - старший за столом сидит и законно ест борщ, а на тарелочке - лучок, чесночок, сальце с прослоечкой и рюмочка "своего со слезой".
     Витя на батю Вовкиного смотрит, пристально так, тот аж поперхнулся!

- Чё те надо, Витёк? - едва прокашлявшись, надсадно спросил Вовкин батя

- А вы едите, да?

- Ем, да.

- А что вы едите?

- Борщ с салом.

- А сало это что?

- Ты чё, Витёк, сала не ел ни разу?

- Неа.

Вовкин батя хмыкнул озадаченно и тут глаза его вспыхнули дьявольским огнём.

- Ну на, пробуй.

И Вовкин батя положив скибочку сала на чёрный хлебушек протянул нехитрый бутерброд Вите.

     Тут следует раскрыть ещё одну пагубную черту проклятого Витиного любопытства. Дело в том, что Витя  Шпаликов до чёртиков любил любопытство своё, что называется, пробовать на зуб. Важно ему было помять в руке предмет своего любопытства, надкусить его, лизнуть на худой конец. Согласитесь - омерзительная черта любопытствующего.

    Витя схватил хлеб с салом и начал жевать сей продукт с упоением.

- А у вас ещё есть сало? - нагло спросил Витя, уничтожив подношение.

- Есть, а как же! - весело с издёвкой в голосе ответил Вовкин батя - Только смотри, от сала выростут у тебя вот такие усы - и для достоверности Вовкин батя показал на свои, пышные усищи - Вон смотри, уже расти начали - и Вовкин батя ткнул пальцем в направлении Витиной губы.

      Лицо Вити застыло маской вечно почившего фараона, он попятился спиной к выходу, развернулся словно ужаленный и рванул вон из квартиры Пятковых на лестничную клетку. Через секунду весь подъезд многоэтажного дома огласил басистый рёв и вопль: Мааааамааааа...
     Перспектива стать усатым мальчиком в пять лет настолько испугала Витю, что ночью его терзали жуткие кошмары. Снились ему чёрные, густые усы. Эти усы извивались и лезли в Витины ушы и ноздри. Витя проснулся, сел на кровати и начал орать. Домашние пытались его успокоить, но тщетно. На следующую ночь история с кошмарным сном повторилась. После пятой бессонной ночи было принято решение отвезти Витю в деревню к бабке Семёновне, чтобы та вылила Витин испуг.
     Семёновна зажигала церковные свечи, бубнила какие-то, не-то молитвы, не-то заклинания, прикладывала к любопытному Витиному лбу огромный кухонный нож, опускала этот нож в таз со святой водой и капала в эту воду плавленый воск со свечей. Как бы то ни было, а испуг из Вити она вылила и в дом  Шпаликовых вернулось ночное спокойствие.

     В пятом классе Витино любопытство набрало обороты подобно маховику в паровом двигателе. Он постоянно сувал свой нос куда попало, а именно в портфели к одноклассникам, в выдвижные шкафы учительского стола, в тренерскую комнату в спортзале, в карманы курток в раздевалке. Заглядывал через плечо в чужие дневники, вламывался в лаборантские, в учительскую.
     Апогеем этого розового любопытствующего, юного Витиного периода стал случай нашумевший на всю школу и закончившийся вызовом Витиных родителей к директору.
     А случилось вот что. Как-то раз, находясь в туалете по малой нужде, Витя, по-своему обыкновению, прислушался к разговору двух старшеклассников, тайно куривших одну сигарету на двоих. Из подслушанного разговора Витя узнал что все девочки очень интересны без одежды. Ну информация конечно же очень ценная, да что толку от неё?! Пощупать же надо! Самому убедиться! И Витя после первого же урока физкультуры, переодевшись в школьный костюм прямиком направился в женскую раздевалку, в которой его одноклассницы переодивались. Всё бы ничего, но в раздевалку уже зашли ученицы 10 "А" класса, которым предстояло сдавать зачёт по прыжкам в длину на школьном стадионе.
     Я думаю нестоит рассказывать каких звёздных люлей выхватил любопытный Витя.
     Староста 10 "А" класса, Адамович Света, имеющая в своей фигуре явное превосходство перед остальными десятиклассницами, дождавшись конца суровой экзикуции над ошалевшим, толи от вида прелестей Светы Адамович, толи от боли в затылке из за суровых подзатыльников, Витей, брезгливо, двумя изящными пальчиками стянула с его любопытной головы половую влажную и воняющую тряпку и этими же пальчиками, словно тисками прихватив Витино ухо отвела Витю к директору школы.
     Дома Вите досталось куда сильнее нежели в женской раздевалке. Мать назвала его извращенцем. Впрочем новое слово никак не заинтересовало Витю. Как мы помним, любопытство Витино имело избирательный характер.

     В то время, когда я знал Витю Шпаликова лично, Витя был здоровым, половозрелым балбесом, которого ненавидел весь трудовой коллектив литейного цеха. Ну сами посудите: сидите вы в обеденный перерыв со своим трудовым коллегой и о чём-там разговариваете. Обсуждаете что-то. И тут в ваш разговор беспардонно вторгается Чужой (или Иной - как его ещё назвать?) и пуская ментальные слюни в лоб задаёт вопрос: "Чё пацаны, сидите? О чем говорите? А ты, Лёха вчера с кем по Были гулял? (площадь перед кинотеатром Быль в городе Старый Оскол, в котором собственно проживает автор и прототипы его героев) О, Костян, а ты зачем на завтра отгул взял? А вы не знаете почему Геныч Каменев развёлся?

     Коллектив в литейке был молодой, дружный. Все приносили с собой полтаралитровые бутылки с водой и химическим порошком Зукко или Инвайт.
В цеху душно, влажно и очень тепло. Такого климата требовал процесс производства унитазов и умывальников. Народ в России в те годы "подсадили" на эту бурду типа Инвайт и Зукко. Вот парни и уталяли жажду этой вкусной гадостью, ну а бутылки все дружно выставляли на общий стол. Зашёл в комнату приёма пищи, свою бутылку взял, попил, и назад поставил.
Это конечно же был рай для Вити.
     И вот, как-то раз, заскакивает Витя в эту комнату и начинает как обычно любопытствовать - кто, что принёс? И вожделенный взгляд его примагничивается к полнёхонькой бутылке. И по цвету не понятно, что в ней. Ну Витя и схватил её! Отвернул крышку и давай пить, жадно и мощно. На шестом, могучем глотке осознал он, что пьёт чистейший керосин!!! Керосином проводят контроль над полуготовыми санитарно-фаянсовыми изделиями. Ну и конечно же все его тырили и везли в деревни и сёла густо облепившие город ещё со времён Ивана IV Грозного.
    Дача была у Вити в обществе "Тополёк". После работы ездил Витя на дачу отсыпаться. Лето тогда стояло жаркое, до +40  по Цельсию. И вот едет Витя на велосипеде, а на дороге канистра пластмассовая лежит. И эту канистру все аккуратно объезжают. Все но не Витя! Представляете что будет с куриным помётом, а именно он и был в той канистре, помещённым в полужидком состоянии в замкнутую ёмкость на жаре? И вся эта струя молодого игристого говна ударила в Витину голову, точнее в лицо!
     Да много ещё чего было с Витей Шпаликовым в бытность моего вынужденного знакомства с ним, но один случай явился просто-таки квинтэссенцией его страданий от непомерного любопытства. А произошло это в поезде Москва - Кисловодск.
Случай этот достоин быть описанным и помещённым в научную книгу систематизирующую мировую патологию любопытства... Конечно если бы такая книга существовала.

     Поезд N 163 "Москва - Кисловодск" стремительно приближался ко второй платформе Воронежского железнодорожного вокзала имеющего официальное название "Южный" и прозванного в народе "Придачей". Стоянка тут всегда мимолетная - 3 минуты и потому Виктор Шпаликов (придадим ему значимости и веса, поведя далее наше повествование, именуя героя полным именем) нёсся как бык вдоль перона с чемоданом в правой руке вслед за вагоном N 7.
     Урвал Виктор в Социальном отделе своего предприятия, на котором он трудился уже 10 лет, заветную путёвочку в один из санаториев Кисловодска. Особого экстаза по этому поводу Виктор не испытывал, просто было очень любопытно: А что там в Кисловодске?
     Помимо Виктора в купе вагона оказался ваш покорный слуга, автор этого рассказа. Виктор, попытался закидать меня вопросами, на которые я давал простые ответы - да и нет. Поняв что повампирить со мной не выйдет, Виктор недовольно уставился в окно и откровенно скучая взирал на серые пейзажи воронежской области пролетающие мимо.
    В Россоши к нам в купе подсела молодая, лет тридцати, женщина. Скромная, я бы даже сказал, застенчивая. Очень бледная. Привлекательная.
    Поезд тронулся и я вышел из купе. Надо же дать человеку переодеться. Я вышел, а Виктор - нет. Потоптавшись минут пять в проходе вагона я приоткрыл дверь в купе. Женщина имела несчастный, растерянный вид, а Виктор аж порозовел от счастья.
   -  Вы замужем? А как звать? А вы откуда? А куда вы едете? А почему такая грустная? А дети есть? 

- Вить, пойдём, даме нужно переодеться!

- Ах да, точно!

Витя выскребся из купе, потоптался минуту в проходе, резко развернулся и схватился за ручку откатной двери!

- Стояяяять - прошипел я схватив его за запястье

- Да я кроссворд взять...

- Стоять Витя!   

     Через пять минут дверь приоткрылась, давая нам понять, что процесс облачения попутчицы в спортивный костюм был закончен.
     Попутчицу звали Мариной. Ехала она в Карачаево-Черкесию в санаторий. Перед ней стоял узкий, металлический термос из которого она время от времени что-то отпивала.
Виктор просто глазами прирос к этому термосу.
     Спустя два часа поезд остановился на очередной станции со стоянкой 15 минут.  Мы с Мариной вышли купить чего-нибудь к чаю. Виктор побежал к перонному ларьку. Купив кулёк с пряниками мы вернулись в купе. Виктор уже сидел там. Выражение лица его было весьма необычным. Оно было задумчиво-недоумевающее.
Принесли чай. Застучали ложки, размешивающие сахар-рафинад в стаканах. Пряники в кульке таяли... И тут Виктор спросил Марину прямо в лоб!

- Мариночка, а что вы постоянно пьёте из термоса? А?

- Небось коньячок - пошутил я

Марина как-то сконфузилась и замявшись решила ответить честно

- Понимаете, ребята... Заболела я год с небольшим назад... Тяжело. Туберкулёз у меня нашли. Больше года пролежала в туб-больнице. Вот собственно и еду в Тебердинский заповедник в санаторий для реабилитации. Аж на полгода путевку дали, представляете! Нет-нет вы не бойтесь, я полностью здорова сейчас. Не опасна. - и она мило улыбнулась.

- А в термосе-то что? - как-то сдавлено просипел Виктор

- В термосе... Понимаете... После болезни у меня гиперсаливация... Врач сказал - пройдет через пару месяцев.

- Что там? - выдавил Виктор из себя вопрос, словно жабу из глотки.

- Слюни - вздохнула Марина - я не пью, я туда сплёвываю.



13.09.2024