Побег из Шульженко

Если бы Хрюгорий не блюзовал бы в неположенном месте, всё было бы иначе. Но тогда Хрюгорий не был бы Хрюгорием.

В наше неспокойное время ребята наверху неспокойно живут, сами понимаете. Давление и снизу, и сверху, и по бокам. Вот они и крутятся, как могут. А чтобы и все крутились, не дремали, они со своего верхоглядья спускают вниз разные побудливые указы.

Вот, к примеру, борьба с блюзолюбами вышла на новый виток. И правда, зачем в наше беспокойное время блюзовать где ни попадя.

И потому закон есть закон: приняли, подписали, запустили в работу. Стой, блюзолюб! Брось гитару, скрути микрофон, включай родное радио, слушай сюда!

А мы с братом выросли на вынутых из-под медпапенькиной полы винилах. А там... всякое-такое, нынчененазываемое.

Теперь же в соцсетях запущен яркий девиз: сегодня ты играешь блюз, а завтра твой герой Том Круз. Сами посудите, может ли в наше беспокойное время Том Круз быть героем? Ответ ясен.

Я, вскормленный медмаменькиными котлетами, в своё время подался учиться на повара. И, как ни удивительно, выучился. А поварам некогда вот это вот всё, что запрещено, употреблять. Поварам надо кормить страну. Поэтому моя гитара зачехлена и засунута в укромное место. Но Хрюгорий пошёл по кривой дорожке. И в кого он пошёл?

Каждый вечер братишка тусил с такими же отпетыми блюзолюбами в баре Аноним. Конечно, те, кому положено положить конец засилью нынчененазываемому, заходили туда с рейдами, но отпетые блюзолюбы не лыком шиты: у них всегда под рукой балалайка и баян. То есть, никак их не могли изловить на тёпленьком.

Вот так внезапно зайдут проверяющие особые люди в Аноним, глядь, а там блюзовато одетая публика качает головами под какой-нибудь балалаечный мотив "Ах вы сени, мои сени". Не скрутишь же за это. А план выполнять надо. Тоже ж, люди работают, зарплату надо да премии. Вот они однажды изловчились, да и поймали Хрюгория на простом вопросе, когда тот в приспущенном настроении вышел из бара поздно утром.

 - А напой, говорят, мил человек, темку "скоромненький синий платочек", а то мы никак не вспомним.

Хрюгорий что, всегда готов помочь. Взял, да и напел. Но вот не удержался, и чуток блюзанул. Ну, со всяким бывает. Однако, премия сама себя не начислит. Взяли братишку под белы руки и увезли в известном направлении.

Медпапенька и медмаменька бились обо все пороги - по их словам. Да я и сам видел, какие синяки у них образовались от тех порогов. Но Хрюгория всё же упекли в самую жестокую исправительную колонию имени Клавдии Шульженко. Ух, как там обрабатывают блюзолюбов... страшно и рассказать. Я бы там не выдержал и дня. Несмотря на то, что повар.

Братишка передавал шифрованные под Бетховена записки, я читал и обливался холодным пОтом.

Тех, кто отказывался петь "мой адрес Советский Союз" или "Мы красные кавалеристы и про нас" или что-то такое же, лишали сладкого и горячего, запирали в тёмных кладовках, пугали из-за угла, вкидывали за шиворот фейки. Не всякий может выдержать и не поехать крышей. Хрюгорий - железо! Скрепя сердце, стискивая кулаки, он пел то, что приказывали. Не моргнув глазом плясал вприсядку Комаринского.

Но системе было мало. Ему дали ноты "скоромненького синенького платочка" и сказали, что завтра он пойдёт по зелёной дорожке ЭТО петь. И Хрюгорий понял, что пора.

Уговорив нескольких верных товарищей, они взяли баяны, балалайки, одному даже нашли домру, и подойдя к воротам исправительного учреждения, развернули мехи. "Вдоль по Питерской" - изверглось из нескольких хрипатых от блюзолюбия глоток.

 - Выпускай! - крикнул Хрюгорий сторожу, - в народ пойдём, понесём в массы наше, посконное! Или ты против одержимости законной культурой?

Сторож, пожилой и повидавший всякое мужчина интеллигентного вида, понимающе кивнул. Он не против. Он всегда за.

Ворота заскрипели и открылись.

Беглецам предстал шумный и тёплый городской вечер. На лавочках сидели правильно одетые девушки и лузгали семечки. Парни в атласных рубашках крутили завитые чубы из-под новеньких фуражек с лакированными козырьками. Словом, народ тусовал по закону.

Побег явно удался. Никто и глазом не повёл в сторону бывших арестантов.  Бродячие оркестры в наше неспокойное время не запрещены, ибо создают правильную атмосферу для населения, потерявшего доступ к нынчененазываемому.

И тут Хрюгорий, бунтарь и освобожденец, вытянул из-за пазухи укулеле. А за ним и другие беглецы покидали баяны и балалайки (и даже домру) и выудили спрятанные за пазухой мини-инструменты.

И грянул блюз.