Дайте миру шанс Часть 3 Восьмой образец гл. 4

На что человек тратит жизнь? На себя. Ради чего он старается? Ради себя. Все что мы не делаем, делаем ради себя и не надо себя обманывать. Нами движет эгоизм. Ради будущего? Не смешите. Это будущее мы связываем с собой. Ради детей? Но при этом помним про злополучный стакан воды. Ради друзей? Чтобы тоже не бросили нас в трудную минуту. Ради себя. Все и вся – ради себя. Тратим на себя все свое время, а на самом деле, всю жизнь, тем более странно, что при этом не можем сделать себя счастливыми.

Пустая трата сил, когда в итоге, у тебя больше не осталось времени. Тик-так – время на себя истекло. Попрощайся с нажитым барахлом, друзьями, родственниками, будущее твое закончилось: несчастный, нищий, вечно недовольный своей жизнью, так и не понявший, что жизнь – это лишь отрезок, и все твое принадлежит ей, не тебе. Ты тлен, ты прах; тень, что запуталась в грехах. Как много бы не нажил человек, у него на самом деле нет ничего, кроме времени, но даже оно ему не принадлежит.

 Лорейн показалось, что она увидела счастливую улыбку на лице Джефа. Он смотрел на закрытое полотно двери  так пристально, что понятно было, что он мысленно представляет себе, как обхватив ребенка, Белинда бежит вдоль длинного, узкого коридора, а может даже слышал ее шаги,  но утверждать наверняка она не могла, потому как через секунду, резко развернувшись, они побежали обратно.

Очутившись в комнате, он бросился, как она и предполагала, к оружию, но не ринулся баррикадировать вход, а взял ее за плечи,  развернул к себе, внятно, хоть и торопливо, произнес:
- Если мы устроим из дома крепость, они начнут нас окружать и могут обнаружить Белинду с ребенком. Нам нужно дать им время, чтобы они ушли незаметно. Я не буду сопротивляться, пусть моя смерть и будет позорной. А ты решай сама за себя.

Он вручил ей винтовку, тоскливо огляделся, опустил жалюзи, и среди сумеречных теней прошел вперед и открыл настежь дверь.
Совершенно естественно, что после этих слов Лорейн решительно отставила винтовку в сторону. Она взглянула на Джефа, с каменным спокойствием усаживающегося в кресло, и не могла понять, что за мысли его одолевают. С улицы послышался шум, перешедший в гул и грохот; скрежет шин, звон разбиваемых стекол, треск ломаемых замков и визг сенсорных датчиков.  Казалось, что в дом ворвалась целая толпа, но никого еще не было видно.
 
- Нас хотят убить за то, что мы знаем? Это ведь только домыслы, догадки, – хмуро констатировала она.

- Даже если никто не поверит. Самая опасная информация, это правда, - коротко ответил Джеф. Внутри у Лорейн все заныло, совершенно случайная встреча оказалась для него такой фатальной. Как можно искренне, она произнесла:
- Прости меня, Джеф.

 - Я слышу это уже второй раз, - натянуто улыбнулся он невеселой улыбкой.

Почувствовав легкое недовольство, Лорейн отвела взгляд в сторону и тотчас в комнату ввалились шесть фигур. Уже когда-то встреченная ей группа зачистки. Вся та же усиленная броня, плазменное оружие  и полностью закрытые, шипованные шлемы. Кровь хлынула к щекам, сердце застучало прямо в висках, руки беспомощно сжались, потому что  в них не было ничего, чтобы защищаться от вооруженных ликвидаторов. Они готовы были уже стрелять, но почему-то медлили.

 Это промедление показалось очень долгим. Неожиданно один человек из группы точными манипуляциями на пульте поднял жалюзи. Ворвавшийся в комнату свет оказался ярким и резким, еще на несколько долгих секунд ослепившим их. После минутной слепоты Лорейн опять оглядела собравшихся, и к своему удивлению отметила, что один из группы прямо-таки хозяйничает в чужом доме: следующим его занятием стало отключение всех ревущих сенсоров и датчиков. Мимоходом она взглянула на Джефа, но было видно, что он понятия не имеет, что ему делать в этой ситуации, но ее успокоило, что совершенно без робости и страха. Отключив все резкие звуки и смотревшись вокруг, один из незнакомцев произнес:
- Вот теперь гораздо лучше.

Его искаженный сквозь маску голос, дребезжащий и металлический, говорил словно о досадном пустяке. На лице Джефа не выразилось ни удивления, ни досады, с равнодушием он сказал:
- Не все ли равно?

- Чтобы не допустить лишнего шума, - ответил тот, пряча какой-то тайный смысл за усмешкой.

Джеф нахмурился, непрошенные гости неприятно затягивали время, но это было им на руку, и он добавил грубоватым тоном:
- Ликвидаторам действовать надо не шумно, а быстро.

- Впервые вижу мышь, которая дает кошке советы, как ее съесть, - проскрежетал все тот-же обесцвеченный голос.

Лорейн была того же мнения и предостерегающе кивнула Джефу, но он остался равнодушен и безучастен.
- Пользуйтесь, пока я жив. Будь у меня оружие, с вами было бы уже покончено, - произнес он без вызова, и во всем облике угадывалась безучастная окаменелость.

- Очень жаль, что нам здесь не рады, - легким касанием пальцев к шлему незнакомец поднял забрало.

- Агата?! – воскликнул Джеф, пристально вглядываясь в ее лицо.

- А ты кого хотел увидеть? Старуху с косой? – бодро ответила собеседница.

Джеф ее не слушал, его взгляд был устремлен на нее, словно на досадное недоразумение, которое он не хотел принимать. Лорейн встрепенулась, выпрямилась, словно стряхнув тяжелые путы, кроме того испытывая еще и жгучий интерес к незнакомке. Трудно было понять по выражению лица Джефа, что их связывает. Не отрывая от нее взгляд, он совсем не повеселел, а даже наоборот, стал еще более хмурым и рассерженным.

- Неуловимый Джеф пойман, - произнесла Агата и непонятно было, сказано это в похвалу себе или в насмешку Джефу.

 Тот же молчал, со стороны казалось, что потерпел сокрушительное поражение. Чтобы победить окончательно и бесповоротно, Агата громко произнесла:
- Взят живым и невредимым.

- Ты совершаешь большую ошибку, - неодобрительно покачал головой он. Достоинство, которое было всегда ему свойственно, говорило о чем-то недосказанном. Прошло несколько минут, прежде чем Лорейн поняла, о чем он говорит. Особенно ее обеспокоила мысль, про демодулятор памяти. Любимое устройство для допросов персонала ОССУ. Если они все узнают, тогда и Белинде, и ребенку точно не спастись. Быстрая смерть была бы лучшим исходом.

- Видишь ли, я часто это слышу. Вам повезло, что вы остались в живых. Что тебе еще нужно? Чтоб ты умер, как герой, и смерть твоя была прекрасной и достойной, - странно, но Агата посмеивалась. Нет не в открытую, своими темными, выразительными, спрятанными под шлемом глазами.

- Если моя героическая смерть в твои планы не входит, значит, ты меня спасаешь? – произнес он грубым от гнева голосом.

- Ты слишком дорого застраховал свою жизнь, - хитро подмигнула она, и выдержав паузу, продолжила, - я спасаю не тебя, а формулу «бабушки», которую ты спрятал у себя в голове. Поэтому для моего руководства лучше, чтобы ты считался мертвым, а не был им.

Джеф тотчас все понял, и теперь уже знал, зачем так неожиданно к нему явилась Агата, он встал и послушно протянул руки для установки блокатора, но весь его вид говорил о диком разочаровании. Лорейн попыталась возразить, пусть и видела некую вольность в их общении:
- Ты уверен, что ей можно доверять?

- Не уверен, - нарочно громко ответил он, - я ее семь лет не видел. Но вряд ли командор ОССУ отправил сестру убивать брата.

- Теперь вся семья в сборе! – бодро произнесла Агата, защелкивая блокатор на его запястьях и шее и выразительно посмотрела на Лорейн. Та, немного шокированная, наспех понимая услышанное, произнесла:
- Искренне рада за вас.

Агата резко, с открытым от волнения ртом, повернулась к Джефу:
- Ты что, не рассказал ей?

Лорейн недоумевающая, пораженная еще сильней, уточнила:
- Что он должен был рассказать?

На секунду все звуки смокли, и уже не в силах пошевелиться, Джеф прерывисто произнес:
- То, что она так себе сестра.

 Агата посмотрела на него, как показалось, с осуждением, и старательно избегая встречаться взглядом с Лорейн, еще тверже вдавила шприц со снотворным  ему в шею. Опустив забрало, грубо произнесла:
- А ты совсем не изменился, Джеф.

Следующая фраза предназначалась ее спутникам:
- Теперь пошевеливайтесь, командор ждет их.

Лорейн, обычно в обиду себя не дававшая, также податливо протянула руки для блокатора и подставила шею для усыпления, лишь подумала, что Джеф был прав, и времени у Белинды теперь будет предостаточно.