Дом, который построил Свифт 1982 г - отзыв

Иллюстрация: кадр из фильма. Доктор Симпсон в момент "озарения".

МНОГОЛИКИЙ ГУЛЛИВЕР - ЧАСТЬ 2. ПЕРЕСКАЗЫ, ПЕРЕДЕЛКИ, ЭКРАНИЗАЦИИ

Весь цикл рецензий здесь: http://proza.ru/2024/09/13/1304

2.2. ПОНЯТЬ СВИФТА: ПОПЫТКА 1982 ГОДА

Покритиковав кинематографическую попытку понять Свифта, сделанную его соотечественниками, стоит взглянуть, а как обстоит дело с осмыслением свифтовской философии в нашем кино. И, к сожалению... советский фильм "Дом, который построил Свифт" 1982 года тоже... далековат от того мира, который рисуется в голове, когда читаешь Свифта. Даже несмотря на то, что этот дом строили наши талантливые художники, бунтари и творцы с горем от ума, умеющие держать в руках то самое разрушающее и созидающее пламя, - нежелание смиряться с косностью, несправедливостью и уродством происходящего вокруг. Сценарист Григорий Горин, режиссёр Марк Захаров, актёр Олег Янковский - те самые люди, которые сотворили "Того самого Мюнхгаузена", который получился глубже и мощнее по идейной основе, чем та книга Эриха Распе, которая их вдохновила. Да и "Обыкновенное чудо" Евгения Шварца Марк Захаров экранизировал достойно, хотя и основательно переделал на свой лад. Его "Чудо" не может в полной мере сравниться по пламенной мощи и философской глубине со шварцевским "Чудом", но оно по-своему несёт "разумное, доброе, вечное". И хотя бы часть шварцевского огня и шварцевской мысли оно передаёт. Почему же в случае со Свифтом у Захарова вышло не то, что нужно? По той же причине, по какой британско-американский "Гулливер" 1996 года - тоже не то, что нужно: не так-то легко передать свифтовскую горькую и беспощадную философскую сатиру, не укатываясь во мрак, и воплотить свифтовскую что-угодно-себе-позволяющую фантазию, не укатываясь в атмосферу сумасбродства. Тема это сложная... Я попытаюсь выразить в словах то, что отчётливо ощущается без слов, хотя не уверена, что смогу это сделать понятно и доходчиво.

Конечно, "Дом, который построил Свифт" не претендует на роль экранизации каких-либо произведений Свифта или на роль его кинематографического жизнеописания - это просто фантазия по мотивам, размышления создателей фильма, навеянные чтением Свифта и его биографии. Попытка его понять. И одновременно - высказать свои, не менее горькие и едкие, мысли и переживания об окружающей действительности. О чём авторы с вызовом заявляют в начале фильма: "У нас фильм не биографический!“ И это хорошо. Честно. Тем более, что многие мысли в защиту Свифта у них высказаны очень верно и очень ярко.

Особенно запомнились слова слуги Патрика, подобравшего книгу про Гулливера, которую доктор Симпсон со злости выбросил в окно: "Ничего, книжку мы высушим, выгладим, заново переплетём - и будет как новенькая, хоть снова выбрасывай. У вас нормальная реакция: Свифт и писал для того, чтобы вызвать негодование... Предыдущий доктор вместе с книжкой выбросил в окно и себя. Его высушить было гораздо труднее..." :))) Очень верно и метко сказано!

Но тем не менее... атмосфера этого фильма, да и атмосфера самой пьесы Горина мне категорически не нравится, что в детстве, что сейчас. Хотя некоторые моменты в фильме и в его сценарии очень хороши и верны, но в целом - что-то не так. То ли юмор кое-где черноват, то ли пляски диковаты, то ли изобилие масок наводит тоску, то ли что-то более существенное отталкивает... А сам Джонатан Свифт, не киношный, а тот, которого я читаю, - нравится! Такой, какой есть, со всеми его справедливостями и заблуждениями, мудростями и хулиганствами, светлостями и мрачностями, со всем, что мне созвучно и что мне противно, и потому что, и несмотря на, и благодаря, и вопреки. Почему? Вот вопрос!

"Дом, который построил Свифт" - печальная, злая и едкая фантазия, где живущие в доме Свифта актёры, которые искренне увлекаются тем, что творят, и стараются прожить роль по-настоящему, превращая спектакль в жизнь и вовлекая в него окружающих людей, оказываются честнее и живее, чем те "мёртвые души" из представителей властей и толпы обывателей, которые превращают настоящую жизнь в спектакль и глазеют на происходящее перед ними с равнодушным любопытством праздных зрителей, даже когда действо неожиданно для всех выходит за границы спектакля и при столкновениях людей начинает литься настоящая кровь... А бессловесно, но красноречиво взирающий на весь этот дурдом писатель, которого объявили сумасшедшим, куда более нормален, чем те, кто его сумасшедшим назвал.

Глупый самоуверенный доктор, которого прислали вылечить сумасшедшего, в конце концов оказался неплохим парнем. Потому что хоть он и слишком приземлённо мыслит, и до него всё долго доходит, но всё же он, как оказалось, не мёртвая душа, - ему не всё равно, когда дело доходит до крови... И то, что пациент, к которому его прислали, вовсе не сумасшедший, он тоже понял. Хотя для его прямолинейного мышления такой театр оказался слишком тяжким испытанием: в какой-то момент у него действительно крыша поехала. Он, долгое время считавший книгу про Гулливера скучной и непонятной бессмыслицей, наконец-то взялся её читать и дошёл до того, что в минуту "озарения" почувствовал сам себя Гулливером. То ли потому, что вырвалось наружу давно подавленное желание вырваться за пределы установленной колеи и увидеть новые миры... То ли потому, что он уже давно чувствовал себя "единственным нормальным среди окружающей ненормальности", как и Гулливеру доводилось не раз... Как он прежде жаловался: "Я нормально жил у себя в Ноттингемпшире и нормально лечил нормальных сумасшедших. Зачем меня прислали сюда?!“ Хотя на Гулливера доктор Симпсон не был похож. Ведь его характеризуют как "молодого, глупого и необразованного", и его поведение это подтверждает: за пределами своих служебных обязанностей он ничего не знает и ничем не интересуется до тех пор, пока у него не наступает этот психологический взрыв. А Гулливер в книге был уже не молодой, отнюдь не глупый, хоть и простодушный, и разнообразных интересов за пределами служебных обязанностей у него было вагон и маленькая тележка. Полная противоположность... Разве что оба они люди прямые.

Не только в нормальном состоянии, но и в приступе безумия, когда нервы не выдержали, доктор Симпсон был на Гулливера непохож. Когда в четвёртой части книги Гулливер не выдержал тяжести того, что познал, и у него внутри всё затрещало по швам и пошло вразнос, снаружи он вёл себя вполне скромно и тихо, без какой-либо свистопляски. Не склонен он ни к чему буйному. Когда же он вернулся к людям, которых уже возненавидел, и его все стали считать за чудака из-за его некоторой странноватости, в нём не чувствовалось никакого разгула стихии, скорее наоборот, апофеоз беспощадной самодисциплины: он себя вконец загонял, стараясь не поддаваться влияниям окружающих и хоть отчасти уподобиться избранному идеалу.

Многое в этом фильме и в этой пьесе не так, как у Свифта. И многое - чисто аллегорично. Например, в чашке чая утонул несчастный лилипут. Повздорили два лилипута из-за мелочных амбиций да из-за любовного треугольника, один влез на чашку, другой чашку толкнул, ну и... нелепая глупая трагедия. Оставшийся в живых усовестился, стал звать на помощь, но никто не услышал и не помог... А потом пришли Свифт и доктор Симпсон. Доктор Симпсон сказал: "в чай муха попала", - и выбросил "муху". Свифт глянул на него и молча выплеснул чай ему в лицо: мол, каким бы ничтожным человек ни был, а так легко относиться к его жизни и смерти не смей! Сцена явно символическая. В придуманном Свифтом мире, тоже насквозь аллегорическом, но выстроенном по реалистической системе, рост лилипута - около 15 сантиметров или чуть меньше. Немного короче длины кисти руки взрослого обычного человека. Какая такая муха?! Лилипут может утонуть, но не в стакане, а в глубокой миске. В сливочнике, например. Так, как чуть не погиб Гулливер в стране великанов. Тем не менее сцена в пьесе по сути правильна: отношение Свифта передано верно. Он мог как угодно хлестать бичом своей сатиры человека как такового и всё человечество как целое, но это не мешало ему протестовать против равнодушия и жестокости людей друг к другу. В этом вопросе Горин Свифта прекрасно понял. Вошла ли в фильм эта деталь из пьесы? Кажется, нет, там всё кончается на моменте гибели лилипута... а зря. Пьеса кое в чём лучше фильма. Хотя однозначно нельзя сказать: в процессе доработки сценария для фильма в нём появились новые интересные находки.

Мысль о доме-театре возникла у сценаристов фильма неспроста. Из биографии Свифта известно, что он не только в литературе, но и по жизни любил создавать эффектные сцены, устраивать розыгрыши, мистифицировать и так далее - когда для развлечения, а когда для серьёзных целей, чтобы достучаться, донести мысль... И горечь и мрак в фильме, в общем-то, естественны: конец жизни Свифта был очень печальным. Одно дело - работающий в полную силу автор "Гулливера", недавний "суконщик", а другое дело - похоронивший самых дорогих людей, готовящийся к собственным похоронам человек, который сознаёт, что возможности его ограничиваются всё больше и больше, и он уже не может сражаться в полную силу, как раньше... Но всё же "Дом, который построил Свифт", эта сотворённая Гориным и Захаровым шутовская свистопляска пополам с серьёзными мыслями и похоронным звоном - это что-то недостаточно свифтовское... Чего-то важного здесь недостаёт. От этой картины тягостно. А от чтения Свифта мне до сих пор ни разу тягостно не было, хотя бывало весьма тяжело. По общему ощущению "Дом, который построил Свифт" похож на тот безумный взрыв горького смеха, который бывает у человека, которого вконец доконали. А у Свифта его невыносимое состояние выплёскивалось тоже взрывом горького смеха, но при этом совершенно иначе, - ничего сумасшедшего в нём не ощущается... Он мог разносить в щепки то, что его возмущало, он был бунтарём и вольнодумцем, но буйным при этом не казался.

Фильмы "Дом, который построил Свифт" 1982 года и "Путешествия Гулливера" 1996 года принципиально разные. Первый фильм - с глубокими размышлениями, но он мрачный. А второй - с хэппиэндом, но более легкомысленный, несмотря на изобилие мрачности, переживаний и даже оттенка мистики. Первый фильм - с примесью черноватого юмора местами, второй фильм - с примесью пошлятины и извращений в куда большей дозе. Однако и в том, и в другом фильме - аллегорические видения, стёртая грань между реальностью и миражом, между обыденной жизнью и волшебством... А у Свифта даже в его чудесатых "Путешествиях Гулливера" было наоборот. Невероятная фантазия обретала вполне себе реальную плоть и кровь, прочно становилась на землю, подчинялась законам материальной природы (не стопроцентно идеально, но для художественной книги достаточно, вполне реалистично и правдоподобно), и простодушный главный герой с наивными глазами заявлял: "А что тут такого? Что я такого сказал, что вы тут не верите и возмущаетесь? Ничего особенного... Ну, люди большие. Ну, люди маленькие. Ну, торжество науки и техники. Ну, торжество сумасбродства. Ну, люди разума лишились. Ну, животные разумом обзавелись. Всяко в жизни бывает... Если бы мне хотелось насочинять и приукрасить, то можно было бы куда похлеще чудеса наворотить, но я же этого не делаю, а просто рассказываю, что было." Вот этого фантастического реализма почему-то не хватает в фильмах, пытающихся донести до людей свифтовскую философию. А у Свифта это есть... Взять хоть, например, одно место в "Письмах суконщика", с помощью которых Свифт боролся против насильственного навязывания Ирландии фальшивой монеты с дозволения британского королевского двора. Производитель фальшивой монеты, чтобы придать больше веса своим словам, через газету объявил во всеуслышание, что покровительствующий ему премьер-министр поклялся забить эти монеты ирландцам в глотки. Свифт-"суконщик" в своём четвёртом письме заметил, что недостойно министра так выражаться, а затем... стал подсчитывать, сколько хлопот и расходов потребуется на мероприятие по загонянию монет в глотки народу в буквальном смысле. И по итогам подсчётов сделал вывод, что это затея нерентабельная, ибо расходы превысят доходы, и, следовательно, народу нечего бояться её практического осуществления!

И ещё... в обеих фильмах, в каждом на свой лад, на первом плане были две темы: накапливающийся протест против безобразий человеческого общества и боль от одиночества человека, непонятого окружающими. У Свифта в "Путешествиях" всё это тоже звучит в полную силу, но параллельно не менее сильно звучит тема упорного поиска истины и идеала, стремления понять, как должно человеку жить на свете. Пока человек движется, учится, познаёт, преодолевает - есть надежда куда-то выйти... У Свифта в его текстах звучала боль, ярость, разрывание цепей, дерзкое стремление к свободе, наплевательское отношение ко многим предрассудкам и условностям, принятым в обществе, но это была не бешеная свистопляска стихийного протеста, а вполне чёткое, твёрдое и собранное движение вперёд, напряжённый поиск выхода из окружающего дурдома.

Но тем не менее "Дом, который построил Свифт" помог многим взглянуть на Свифта более сочувственно и глубоко, чем прежде. Мол, что ж вы все скользите по поверхности и не можете увидеть за странной внешней оболочкой нормального живого человека?! А значит, пользу этот фильм приносит. И это хорошо. На безрыбье и рак - рыба. Пока мы ещё дождёмся настоящей экранизации, пока дорастём до настоящего понимания Свифта...

Если британско-американские "Путешествия Гулливера" 1996 года тоже помогают кому-то взглянуть на Свифта более сочувственно и внимательно... не знаю, может, они какую-то пользу и приносят. Вот только всю пользу портит побочный эффект: этот фильм уводит мысли в другую сторону, противоположную той, куда вёл Свифт. В данном случае оставшийся на безрыбье рак играет роль не простой, а золотой рыбки, то есть продаётся только в наборе с разбитым корытом.

Посоветовала бы я кому-то смотреть какой-либо из этих двух фильмов? Однозначно нет! Ни тот, ни другой. Чем обходиться такими раками на безрыбье, лучше возьмите в руки книги Джонатана Свифта и почитайте. Это куда полезнее. Чтобы попытаться понять его самого, а не чьи-то мрачноватые фантазии по мотивам, переосмысления и перепевы.

Хотя всё-таки у наших советских мастеров лучше вышла философско-сатирическая трагикомедия, чем у британских и американских получилось. Чем именно лучше? Ну, как бы это сказать... Как в одном остроумном, всенародно любимом фильме Гайдая было: "Понимаешь, у того лицо умнее!" — "Вот лица попрошу не касаться!“ :-))))