Глава 11-7

7

Внезапно ушёл муж, любимый её Славочка. Собрал в спортивную сумку документы, деньги, ещё какие-то вещи, оделся по-дорожному и уехал в город, сказав, что не знает, когда вернётся назад и вернётся ли в эту опостылевшую деревенскую жизнь вообще. Смысл произошедшего дошёл до сознания Наташи лишь на следующий день. Сначала она заметила, что ничего вокруг не замечает. Потом почувствовала, что не хочется ничем заниматься, глядеть даже ни на что не хочется, всё тошно. Потом Наташа отстранённо как-то подумала, а зачем, собственно, ей чем-то заниматься, когда Слава начислил на её счёт в банке сумму, достаточную для безбедной жизни без коров и огородов. И тут-то её и осенило, что самого-то Славы с ней уже не будет. Осознание этого факта ударило в голову так остро и внезапно, что Наташа почувствовала резкую боль в сердце. Она тихонько вскрикнула и присела. Боль то уходила, то опять пронзала. В голове и груди делалось что-то жуткое, Наташе казалось, она сейчас умрёт. Но смерть не приходила, и тогда ей стало страшно. «Так и жить теперь до конца?» - в ужасе подумала Наташа, ей нет ещё и сорока лет, а она теряет уже второго мужа! Но в первый раз, двенадцать лет назад, когда погиб Николай, всё было не так, как сейчас, не было особых переживаний и даже слёз. Наташа решила разобраться, почему уход Вячеслава, живого и невредимого, она восприняла тяжелее, чем смерть Николая.
Наташа росла обычной деревенской девчонкой, не лучше и не хуже других. Помогала матери по дому, на огороде и в уходе за домашней живностью. Средне училась в школе, ничем не выделялась в компании подружек, была, что называется, тихоней. Мать не хотела, чтобы её единственная дочь тоже пошла работать в совхоз и по окончании школы отправила Наташу в Беловодск, где та без особого желания, но довольно легко поступила в торговое училище при местном Продторге.
Вырвавшись из-под надзора властной матери, Наташа не ударилась во все тяжкие, как некоторые её соседки по общежитию, ошалевшие от внезапной свободы. Училась столь же средне, как и в школе, общественной работы избегала, буйных компаний чуралась. В свободное время Наташа сидела в Красном уголке общежития перед телевизором или читала библиотечную книгу, лёжа на своей койке в комнате. И фильмы, и книги были, конечно, «про любовь». На выходные и праздники Наташа всегда уезжала в родное Тимохино к маме, где привычно включалась в повседневную работу по дому и огороду.
По окончании училища Наташу направили в отдел кадров Продторга, а оттуда она уже в качестве продавца прямиком отправилась в продовольственный магазин N43, за прилавком которого вскоре и познакомилась со своим первым мужем. Магазин этот находился в двух минутах ходьбы от центральной проходной Машиностроительного завода, многие работники которого по пути на работу раскупали свежую выпечку и пакетики-пирамидки с молоком, которыми тут же на ходу завтракали. А после работы ещё больше заводчан толпилось у прилавков, быстро раскупая необходимые им продукты.
Николай Фадеев был родом из далёкой Мордовии. Он рассказывал, что там густо перемешаны мордовские и русские деревни и сёла, а самым массовым развлечением являются кулачные бои деревня на деревню. Поэтому, когда в их село приехал вербовщик рабочих «по лимиту» на предприятия центральной России, Николай даже раздумывать не стал. Он приехал в Беловодск и подписал с Машиностроительным заводом договор на работу формовщиком в «горячем» Чугунолитейном цеху, за что завод обязался по окончании пятилетнего срока выделить Николаю Фадееву отдельную двухкомнатную квартиру в новом строящемся девятиэтажном доме.
Сначала Наташа не замечала этого молодого парня в толпе других покупателей. Она вообще не поднимала глаз, едва успевая рассмотреть поданный чек, отыскать и выдать нужный товар, свернуть из куска заранее нарезанной бумаги кулёк, насыпать в него нужное количество крупы или сахарного песку, взвесить, добавить или убавить, сбегать в подсобку, чтобы пополнить кончающийся товар, и всё это под непрерывный гул возмущающейся медлительностью продавцов и дефицитом тех или иных продуктов толпы покупателей, в которой непременно находились не стесняющиеся громко материться и скандалить особи.
Поэтому о молчаливом парне с копной рыжих нечёсаных волос, «запавшем» на молоденькую продавщицу, Наташа впервые услыхала во время затишья между наплывами покупателей. И только когда смешливая толстушка Ольга из хлебного отдела спросила её напрямую, до каких пор она собирается мучить безразличием симпатичного парня, Наташа поняла, что речь ведут о ней. С того дня она сначала из любопытства, а потом и с непонятным нетерпением стала ожидать прихода и высматривать в толпе неожиданного поклонника. Принимая от него чек и выдавая стандартный набор продуктов для нехитрого ужина одинокого мужчины, Наташа краснела под его жадным взором, а Николай, наоборот, бледнел, и на его и без того белоснежной, как у всех рыжих, коже лица и части груди в распахнутом вороте рубашки особенно чётко проявлялись россыпи веснушек.
И вот настал вечер, когда Николай впервые дождался Наташу после работы и проводил до общежития. Через полгода он осмелился сделать ей предложение, а ещё через два месяца они поженились, и завод выделил молодожёнам отдельную комнату в семейном общежитии. Через год после свадьбы 2 сентября 1984 года Наташа родила дочь, названную в честь матери Николая Аксиньей. Ксюша теперь, когда выросла, внешне стала вылитая мама, только не русая, а рыжая, в отца.
Наташа с Николаем жили дружно, ссорились редко. Но счастье их длилось недолго. Николай по натуре был добрым, мягким и застенчивым, но, как и многие другие недавно переехавшие из деревни в город парни, в компании сослуживцев петушился и любил прихвастнуть, показать, что ничем не уступает местным беловодским уроженцам. И однажды попался на «слабо». В Чугунке на одном из мостовых кранов работала молодая шлюшка по имени Лилька. Ей и было-то в ту пору всего девятнадцать лет, в цеху почти не осталось мужиков, кто бы хоть раз с ней не «переспал». Достаточно было в обеденный перерыв подняться к ней в кабину крана с бутылкой вина или после работы предложить стакан водки. В одной бригаде с Николаем работал его друг Васька, с которым они вместе росли в далёком мордовском селе, дрались в кулачных боях с парнями соседних деревень и, поддавшись на уговоры вербовщика, решили пойти в «лимитчики». У обоих подходил срок получения квартиры по договору с заводом, но у Васьки с женой пока не было детей, а квартира распределялась только одна. Понятно, что администрация завода решила отдать её Николаю, а Василия попросила подождать ещё год до сдачи следующего дома. И вот лучший друг смертельно обиделся на Николая и подло его подставил. Отлично зная «петушиный» характер друга детства, Василий начал постоянно на глазах сослуживцев подначивать Николая, что тот остался единственным мужиком в цеху, не побывавшим в кабине крана у Лильки.
- Высоты боишься или Наташки своей? - насмехался Василий. - И правильно: с такой горячей девкой, как Лилька, тебе слабо совладать!
И Николай ожидаемо поддался на провокацию. Случайно всё произошло или Васька пошёл дальше простых подначек, но в цех вдруг пожаловало начальство как раз в тот момент, когда Николай доказывал свою «мужественность» в кабине крана. Лилька получила очередной выговор, а Николай лишился уже почти полученной квартиры. В Договоре, оказывается, имелся соответствующий пункт о нарушении трудовой дисциплины и вообще наличии каких-либо проступков. Квартира досталась Ваське. Не желая каждый день встречаться с бывшим другом, Николай перешёл из Чугунки в Автотранспортный цех и стал работать слесарем-ремонтником, вскоре он начал прикладываться к бутылке. Домой Николай с каждым днём приходил всё позже. Он застревал после работы во дворе в компании таких же пьяниц. Устроившись на детской площадке за столом, на котором днём местные пенсионеры «забивали козла» полустёртыми от частого употребления костяшками домино, мужики сначала степенно выпивали по первой, не торопясь закусывали и начинали обсуждать «политику». Что такое «перестройка», правда ли, что недруг Горбачёва Борис Ельцын в пьяном виде выступал в США или, как он сам говорит, просто был под действием снотворного? Большинство склонялось к тому, что скорее всего Ельцын сильно пьёт, потому и сверзился с моста в речку. Нужна ли народу КПСС? И до каких пор Россия будет кормить и содержать прочие республики? Домой Николай практически приползал в десятом часу, плюхался на диван перед телевизором и отрубался до утра, когда Наташа будила его, чтобы накормить завтраком и отправить на работу, привычно сунув мужу в карман пятёрку на обед в заводской столовой и опохмелку. Через несколько лет такой жизни в конце лета 1989 года Николай попал в ЛТП, где и был вскоре убит ополоумевшим от трезвой жизни собратом-алкоголиком. Тот, по словам очевидцев, неожиданно взбесился, услыхав от напарника совершенно безобидное замечание, и проломил Николаю голову молотком.
Лишившись мужа-алкоголика, Наташа почувствовала облегчение. Она не считала себя виноватой в его падении и смерти. Да, предательство друга и потеря квартиры были сильными ударами для Николая, но мужчина, считала Наташа, не должен ломаться и сдаваться от первых же трудностей. В конце концов, Коля сам поддался на провокацию Василия, никто не заставлял его изменять жене с цеховой шлюхой. Для Наташи всё это явилось не меньшей бедой, чем для Николая, но она же не распустилась, не озлобилась в обиде и не опустила руки. У неё на руках была маленькая дочь, Ксюше едва исполнилось два года, а вместо помощи от мужа приходилось терпеть его пьянство, матерную брань и сочувственно-насмешливые взгляды соседей.
К Николаю Наташа тогда, что уж кривить душой, сильно охладела, но сцен не устраивала, не «пилила» за измену и потерю квартиры, просто муж ей стал вдруг совершенно безразличен. Она продолжала привычно заботиться о нём: кормить, обстирывать и молча терпеть ночные ласки, становившиеся всё более редкими, пока их Николаю в конце концов полностью не заместила водка. Муж сравнялся в глазах Наташи с сиамской кошкой Ксюши, превратился в ещё одно домашнее животное. Вот только, в отличие от кошки, развлекавшей дочку, от мужа в доме не было никакой пользы.
«Нет, как тогда, так и сейчас я не считаю себя виноватой в том, что Коля, став моим мужем, из хорошего доброго парня превратился в озлобленного опустившегося алкаша! - решила Наташа. - Все его беды случились не из-за меня, я не была ему плохой женой. Наверно, он спился потому, что постоянно мысленно казнил себя за всё случившееся, а как исправить ситуацию, не знал. Может, ждал от меня какой-то подсказки, поддержки, но какой? Я не бросила его, не подала на развод и даже ни в чём не упрекала! Продолжала жить с ним, как будто ничего не произошло. Что ещё я могла сделать? Утешать мужа, говорить, что не сержусь на него за измену и потерю квартиры? Убеждать, что всё будет хорошо? Мы бы оба прекрасно понимали, что это враньё. Понять и простить, как советовали подруги? Поняла, но не простила, потому что сам муж своими все усиливающимися пьянством и свинством увеличил вину передо мной и дочкой. Коля быстро и легко сдался, оказался слабаком, а не «каменной стеной», ограждающей семью от невзгод».