ч. 3 Не считая дни

Я проснулся рано-рано, но уже светло.
 
Наконец-то мы снова в Трилесина! Ни тебе противной школы, ни этих вечных уроков!.. Здесь обычно я просыпаюсь около восьми-девяти, но вчера мы после дороги легли пораньше, и сегодня я тренируюсь вставать на рыбалку.

На бабушкиных наручных часиках на столе сейчас ровно шесть. Они всегда лежат здесь, и других часов у нас тут нет. Бабушка еще дрыхнет, а дедуля скоро, наверное, встанет. Он вообще рано встает. Говорит, «кто рано встает, тому Бог даёт».

Я подхожу к «ночному горшку» – это у нас такое ведро специальное. С крышкой. Чтобы ночью не выходить. А над ним мы вчера повесили календарь с красивыми лошадями и большими цифрами «1994». На календаре еще май-месяц, и я тихонько снимаю его. Ну, чтобы перевернуть. Ведь сегодня 1-е июня, самое начало лета!

Сколько же всего впереди! Рыбалка! За молоком! Воздушный змей! Грибы! Виталька уже, наверное, тут! Косули! И папка приедет! Можно не считать дни! Целое лето! Как дедушка сказал, «лето – это маленькая жизнь»!

Но почему же маленькая? Лето – оно же такое огромное, желтое, жаркое! И здесь, на нашем хуторе, оно словно не кончается никогда! Оно как бы перетекает из одного в другое, а остальное время вообще не в счет! И это – наше Трилесина – самое лучшее место на земле!

Я ме-е-едленно, чтобы не стукнуло, снимаю «ночной» крюк, открываю салатовую дверь и выхожу на террасу. Мы построили ее в прошлом году с дедулей. Я помогал! Носил палки, доски. Пол здесь у нас из бетона, и сейчас он холодный.

На дворе роса. Поют все птицы. Я иду к колодцу, чтобы заглянуть туда, и от моих ног на траве остается ярко-зеленый след.

Я открыл колодец и тихонько укнул в глубину:

– У!

– У-ууу! – отозвалось эхо.

Нет там никакого «бабая»!

Это бабушка мне наврала в прошлом году. В наш колодец однажды попала лягушка. Ну и я хотел её спасти ведром. И чуть было не упал. А вообще моя работа – это воду набирать в ночёвки. По полведра. В ночевках мы моемся. Ноги там... Блин, что-то горло першит…

Вдруг откуда-то из-под липы я слышу тихий писк.

Липа наша растет возле колодца. Три таких ствола, а между ними – дырка. Ну, дупло. Я читал, что в таких дуплах живут белки. Вот тут как раз  и какие-то шкарлупки или что на земле валяются…  У нас тут вообще «звериный рай», как говорит дядя Володя. Надо заглянуть в дупло!

Вот это да!!! Оказывается… – я сейчас стою на цыпочках, и меня больно жалит кто-то.

Вот это да!!! Птенчики!

– Ты почему босиком? –  это дедуля. – А я просыпаюсь, глядь – нет тебя! Что ты тут нашел уже?

– Дедуля! Тут эти! Ну, птенчики! Они это… Там пищат!
 
Мы с дедушкой смотрим в дупло. А он, между прочим, тоже босиком!

– Какие желторотики!
 
– Да! Точно! Желторотики! Желтый рот! Будем растить! А это кто?

– Ну… Так сложно сказать. Непонятно еще… Кто из них вырастет…– говорит дедушка, а я думаю, что вот и в школе про Вовку с последней парты так говорят. «Непонятно, что из него вырастет». Он вообще драчун.
 
Желторотики вытягивают шейки и широко раскрывают свои клювики.

– Они есть хотят, дедуля! Давай наловим им кузнечиков!

– Давай… Только сперва одеться, умыться и позавтракать!

– Ладно… А потом… На рыбалку?!

Эх! Вот бы поскорее попасть на Вилию!

…

–  Ну вот как он умудрился в первый же день простудиться? Да еще в такую жару! –  это бабушка недовольна, что я хриплю, и отпаивает меня вечером горячим чаем. – Это всё ваши желторотики! Весь день с ними в тени! Лёня! Ну а ты куда смотришь?!

– Не весь день! Горло у меня не болит! На рыбалку хочу!  – я прихлебываю чай и закусываю малиновым вареньем; а горло у меня всё-таки болит, но я не сказал об этом никому.

– Не болит?! Завтра заболит! – бабушка трогает мой лоб и подливает в мою кружку в горошек кипяток.

– Дедуля… Ну давай завтра с утречка… А то ты же мне так обещал!

Перед сном у меня разболелась голова, и бабуля дала мне какую-то таблетку.

…

На бабулиных часиках ровно шесть утра.

Я уже как штык, и мои резиновые сапоги у двери наготове. Удочки в сарае стоят еще со вчера. Голова уже давно не болит, ну а горло само пройдёт.

Я подлез дедуле под самое ухо и говорю:

– Дедуль, шесть… Пора на рыбалку!

Дедушка зевает и трёт глаза:

 –  А-а-а-а-ххххх…. А… Горло твое как? Ты как себя чувствуешь?

Я быстренько слез с кровати и стою по стойке смирно:

– Как огурчик!

Дедуля спустил ноги на пол и нащупывает ими свои тапки:

– Ага… Как огурчик он… Маринованный…

Бабушка всхрапнула и перевернулась на другой бок. Хоть бы не проснулась! А то хана рыбалке! А на реке, наверное, уже вовсю «гуляет» рыба…
 
Дедушка подошел ко мне и хочет посмотреть горло.

– Скажи «ааааааа»…

– Ааааааа… – говорю ему я.

Дедуля качает головой:

– Максимка… Красноватое…
 
Ну нормальное же у меня горло! Надо срочно что-то придумать!

Так… Надо… Вот! Надо, как говорит мама, «надавить на жалость»:

– Так это, дедуль! А… А на Вилии же сейчас рыба «гуляет»! И… Ну… Ты же завтра уезжаешь!

Это сработало! Дедуля «дрогнул» – я понял это по глазам.

Он посмотрел на бабулю, которая сейчас  спит, подмигнул мне и сказал:

 – Ладно… Давай тихо только и… Шапку!..

…

Когда мы около одиннадцати часов утра уставшие (но очень довольные) вернулись домой с двумя огро-о-мными дедушкиными лещами и ведерком моих ершей и окуньков, бабушка с нами не разговаривала.

Вот никакой мой дедуля не подкаблучник! Он просто… Добрый.
Поскорее бы у него отпуск! Тогда и он сможет не считать дни.