ч. 6 Мужчину шрамы украшают

Мы с Виталькой ездим на великах друг к другу в гости по очереди – раз я к нему, а потом он ко мне. Так интереснее. И, как говорит бабушка, чтобы «я там не надоедал».

Сегодня моя очередь. Мне вообще в Колпее у Витальки нравится. Не считая гусей. Опять тот белый на меня шипел и сильно цапнул.

– Ну вось… – тетя Люда кладет под бинт подорожник и перевязывает мне руку. – Гатова! Мужчыну шрамы украшаюць!

Бабушка опять будет ругаться. Хорошо, что завтра Виталькина очередь ехать. Будем доделывать окоп и играть «в войнушку». Я буду раненым командиром!

...

– Свои!!! Свои!!! – следующим утром кричу я бабуле.

К нашему домику едут зеленые Жигули.

Это дядя Толя. Он приехал с моей прабабушкой, которая видела Ленина – бабой Женей. Но она тут не всё лето, а «наездами». В ягоды-грибы. Уже пошли лисички, земляника. А скоро проклятая черника. Опять придётся собирать. Я вообще люблю магазинные фрукты, бананы там. Но на них «грошай не напасешься», как говорит бабуля. И «надо есть своё».

Дядя Толя разгружает «клумки», бабушка ставит на стол чашки, тарелки и миску с землянкой. Это вчера мы насобирали возле дяди Володи в Берендеевом лесу. Там еще можжевельник, будем с дедулей из него спиннинг мастерить. Катушку для лески из-под ниток бабулиных, а блесну мне вчера дядя Володя подарил.

Едим оладушки. Бабуля делает их - пальчики оближешь! С этой вот земляникой и «свойской» сметаной. Вкуснотища! Дядя Толя аж причмокивает.

У дядя Толи большая лысина и пятно, как у Горбачева. Блестит на солнце. Он работает учителем в какой-то «хабзе».  У нас с этой «хабзы» тут на террасе вся мебель – парты вот, стульчики. Как в школе. А на «моём» месте, ну, где я всегда сижу, нацарапано «Димка дурак».

Жигули у него классные. Мне очень нравится сидеть за рулем. Дядя Толя говорил, что они «достались большой кровью, но без машины сегодня ты никто». А дедуля потом бабушке сказал, что «гораздо проще ездить на такси». Я думаю, что своя машина лучше. Едь куда хочешь! Но я и на такси люблю. Там всегда пахнет вкусно. И еще мне нравятся такие автобусы старые – ЛАЗики.

– А можно я посижу за рулём, дядь Толь?

– Можно, только не сигналить! А что это у тебя с рукой?

–  Это… Так… А еще мы тут с Виталькой окоп строим!

– Понял! Вражеская пуля! – подмигивает мне дядя Толя. – Ну пойдём, покажешь мне ваш окоп…

Я показываю ему окоп. А баба Женя уже давно на грядках.

…

Где же Виталька?! Может его там опять «припахали»? Он иногда «пасвiт коров» – ну, то есть коров пасет. Ему родители пообещали за это Сникерс и «спарцiуныя штаны с лампасами». А я хочу джинсы. Синие такие, импортные. Люблю всё импортное!

Я возле окопа. Мы уже вырыли с Виталькой по очереди саперной лопаткой траншею буквой «г». Но потом, как на зло, пошли дожди.  А нам надо еще стенки выровнять, сверху шифер и притащить колесо от трактора – «люк» – валяется на поле возле бывшей коровьей фермы. Там на этой ферме сейчас ничего нет, одни кучи кирпичей. Ну а сверху окоп наш потом засыпать землей, для маскировки от «немцев». Потому что мы в окопе – это «наши», а враги – это «немцы», прячутся участком. Надо будет звезду нарисовать на колесе красным мелком! И красный флаг!

Папа говорит, что у него самолете, ну, на котором он летает, теперь нарисовано «сало». «Сало-мясо-сало», говорит. Наш тепершний белорусский флаг.

Я поднимаю голову. На небе кучерявые облака, а над ними летит маленький самолет. Может, это даже и папин ТУ-134. Я на всякий случай машу ему рукой.

Самолёт прячется в облако, и в небе остается только белый след.

Колесо мне одному не поднять. Наверное, «пасвiць» сегодня своих коров Виталька...

Надо стыбзиць с кухни спички!

…

Под вечер дядя Толя уехал, а я решил поиграть в войнушку – в «огнемет». Чтобы только бабушка не «засекла» –  в окопе.

«Огнемет» делается из пакета от молока. Берешь пакет, надеваешь на палку и поджигаешь. А потом капли падают на землю и горят. Вообще, с огнемётами ходят немцы.

Но сейчас «немцами» будут колорадские жуки и личинки. Баба Женя «воюет» с ними и насобирала на бульбе их целую банку от зеленого горошка «Глобус». Личинки такие противные!

Цепляю пакет на палку, поджигаю и начинаю «карательную операцию». Кверху летит черный дым, горящие капли летят вниз в банку, личинки с жуками горят и тихонько лопаются. Вот зря Виталька не приехал!

– А что это тут ты… – вдруг слышу над самым ухом.

Бабушка не успела договорить. От её голоса я испугался, дернул «огнеметом», и горящие капли полетели во все стороны. Ну и на мою руку и трико.

Сначала бабуля с бабой Женей содрали с меня продырявленное каплями трико.  Потом засунули мою руку в миску со льдом и мазали меня «постным» маслом. «Огнемёт» больнее осы! А я жуков этим…

– Волдыри… – качает головой бабуля. – Нужна мазь!

…

Утром болеть почти перестало.

Бабуля убежала за какой-то «вишнёвой» мазью, а я завтракаю.

Баба Женя подбирает за мной пальцем крошки со стола крошки и ест их. Она всегда так делает. Любит хлеб.

– Ты зачем пакет жёг? Ешь нормально, не кроши! Вот «на горох» поставлю тебя! Так можно ведь и дом спалить! Или в глаз попадет – и всё! Будешь потом как баба Стэфа с одним глазом... Вот всё деду твоему Лёне расскажу!

– Дык это!..  Да я просто... Играл. За «наших»! В «огнемёт»! – оправдываюсь я.
 
Баба Женя вдруг перестала собирать крошки и даже, кажется, дышать.
 
– Огнемёт... – её голос стал очень другим, – Огнемёт... А... Ты хоть знаешь, что это...?

– Ну... Такое... Огонь... В кино там...

...

Скоро прибежала бабуля с баночкой «вишнёвой» и начала мазать мои лопнувшие волдыри:

– Спички детям не игрушка! Вот будет теперь у тебя тут на руке шрам!

– Не игрушка... – киваю я; наверное, «накрылась» Колпея с Виталькой...
 
Подумаешь, шрам! Мужчину шрамы украшают!