Из неопубликованного сборника юмора

БЕСТОЛКОВЫЙ СЛОВАРЬ
 
АКРОПОЛЬ — маленький земельный надел
БАЗАЛЬТ — сторожиха с низким голосом
БЛИЗОРУКИЙ ; правая рука босса
БОТВИННИК ; фанат Олега Винника
БРАШПИЛЬ — остроконечный светильник
ВЕЗУЧЕСТЬ — порядочная проводница в ж/д вагоне
ВЕЛИКОЛЕПИЕ — сборка велосипеда из старых запчастей
ВЕЛИКОМУЧЕНИК — велорикша
ВИСЛОЗАДЫЙ — поляк, живущий за Вислой
ВИСЮЛЬКА — Юля на пилоне
ВПОПЫХАХ — стрельба солью по деликатному месту
ГАЗОЙЛЬ — неожиданный результат пищеварения
ГОЛОДРАНЕЦ — короб доставщика еды
ГОЛУБОЙ — автор гола (футб.)
ГОТОВАЛЬНЯ — кухня
ДАВНО — «гнёт» для засолки
ДЕВНАЦИЯ ; государство амазонок
ДОСКОНАЛЬНО — посадка на кол
ЕПИТРАХИЛЬ — сексуальный маньяк
ЖИТНЯК — долгожитель
ЗАВСЕГДАТАЙ — мороженое
ЗАДАВАКА — фурункул на ягодице
ЗАЕДАТЬ — встретиться с любовником
ЗАМУЖЕСТВО — награда
ЗЕМЛЯНИКА — огород Николая
ЗАПАНИБРАТА — удачное замужество служанки
ЗЛЫДЕНЬ — неудачный день
КАРАМЕЛЬКА — выговор
КАРНАВАЛ — всесторонне наказание
КАЦАВЕЙКА — веялка Каца
КРОХОБОР — лесопосадка
КУМАНИКА — крестная мать Вероника
ЛЕСОВОД — спиннингист
ЛЮБОВАНИЕ — бракосочетание Любы и Вани
МЕЛЕДА — деликатес беременной
МНОГОЛИКИЙ — трудовой коллектив
НАГЛОДАТЬСЯ — соблазнить мужчину
НАСЕСТ — угрызение совести
НАСЛЕДИЕ — матриархат
НАЧЕРТАТЕЛЬНАЯ — никому не нужная корова
НАРОДОВЕДЕНИЕ — склонение к криминалу
ОБАЛДУЙ — сквозняк на балу
ОКОЛОТОК — магазинчик «Оптика»
ОПОЛЗЕНЬ — разбившаяся посуда
ОСЛОВОДСТВО — экскурсия по Осло
ОТСВЕТ — тень
ПАХУЧЕСТЬ — наследники
ПОПРЫГУН — разговевшийся священник
ПОДКУРКА — насест
ПОДСКОК — скакалка
ПОДУСТ — салфетка
ПОЛУШАРИЕ — мытьё пола
ПОПАРНО — священник Арно
ПОРТСИГАР — порт на Кубе
ПРИРОДОВЕДЕНИЕ — акушерство
ПРИСТАВКА — надбавка к окладу
РАСТВОРИТЕЛЬ — Господь Бог
САМОГОН — непоседа
САМУМ — мыслитель
СРАЖАТЬСЯ ; «заседать» в туалете
СТОПОР — решето
ТЫКВИНА — козёл отпущения
ТУЖУРКА — француженка
УДАЛЬ — тридесятое государство
ЧИСТОПЛЮЙ — человек, привитый от всех болезней
ЧЕЛОВЕКОВЕДЕНИЕ — ежедневный макияж

ТРИ ТОЛСТЯКА

Это случилось лет тридцать тому назад. Тогда я, начинающий инженер, работал простым снабженцем в одном ООО — «Обществе с ограниченной уголовной ответственностью», как мы с сослуживцами тогда шутили.
Наше малое предприятие было преуспевающим: торговало цементом, щебнем, другими строительными материалами — словом, всем тем, что хоть мало-мальски было связано со стройкой. Не отбрасывались в сторону сделки и с металлами, и с продуктами питания. Работая по принципу «купи дешевле — продай дороже», наши боссы хорошо зарабатывали на экспортно-импортных операциях, но если получалось быстро срубить копейку на внутреннем рынке, то воспринималось это на ура (затраты ведь небольшие). В такие дни все без исключения рядовые работники бросались, как выражалось начальство, «на заготовку».
Наши боссы-учредители — трое тучных мужчин чуть за тридцать — выжимали из нас, своих подчинённых, все соки. Получить два-три выходных в месяц считалось для нас большой удачей. Денно и нощно мы блюли интересы фирмы и получали за это мизерные деньги. Конечно, мы роптали, но на другой день зачинщики бузы с треском вылетали с работы без выходного пособия. Стукачей и подхалимов фирма поощряла, а найти и принять новых сотрудников не составляло труда: СССР только развалился и найти работу стало очень сложно.
Директор и его заместитель были близнецами: два крупных борова килограммов под сто пятьдесят, две огромные малоподвижные туши, у которых большие головы и шеи срослись и составляли нечто похожее на огромные тыквы (хвостиками им служили редкие прядки коротеньких черных волосиков). Третий учредитель — наш начальник отдела, толстяк-коротышка — был весом чуть больше центнера и поэтому мог ещё как-то по-человечески двигаться, не перекатываясь как колобок. Начальник отдела приходился «весомой» парочке не то двоюродным, не то троюродным братом.
Три толстяка, как мы их про себя прозвали, в свободное от планируемых сделок время только тем и занимались, что вели разговор, как быстро похудеть. Их каждодневная болтовня о диетах, каких-то сжигателях жиров, китайских массажах, гипнозе нас постоянно раздражала. «Меньше бы жрали да больше бы двигались», — перешёптывались между собой одни. «Проехали бы с нами в грузовике пару тысяч километров, — обижались другие. — Растрясли бы своё сало».
Само собой, при малоподвижном образе жизни и незначительных физических нагрузках наши «тяжеловесы» не могли сбросить ни одного килограмма. Специально оборудованный в офисе тренажёрный зал боссы посещали редко, и он пустовал, вечно закрытый на замок. Однажды у нашего директора от ожирения стало плохо с сердцем, и он недели две провалялся в больнице.
— А правда, что директор когда-то был тяжелоатлетом? — по простоте душевной поинтересовался я тогда в отделе кадров. — Там и подорвал своё здоровье? Говорят, денег кучу заработал на своих рекордах, тогда и фирму эту организовал!
— Кто тебе это наплёл? — со смехом всплеснула руками пожилая инспекторша и, оглядываясь по сторонам (нет ли ещё кого), тихонько сообщила: — Наши близнецы — маменькины сыночки: тяжелее шариковой ручки сроду ничего не держали. Мама их живёт в Америке — оттуда и капиталы… Распишись вот здесь, в карточке… И не болтай лишнего. Иначе долго у нас не задержишься!
Я понял, что в отделе меня банально разыграли, и больше уже не сопровождал наших боссов, медленно передвигающихся по офису, чуть ли не держась руками за стены, восторженным взглядом.
— В Афганистан бы их, — видя такие передвижения, плевался наш заместитель начальника отдела Плахин — тёртый калач, пятидесятилетний худощавый мужчина, прошедший офицером все ужасы той войны. — С автоматом, да в горы. Враз бы постройнели, как кипарисы.
Плахин пользовался у коллег авторитетом не только потому, что был самым старшим по возрасту; он имел огромный житейский опыт: армия, многочисленные стройки, коммерция, а до прихода на фирму он работал начальником СМУ. Балагур, неунывающий оптимист, он не признавал никаких авторитетов. Только он мог обращаться к боссам на «ты», ругаться с ними, доказывая свою правоту. Учредители прощали ему всё: и постоянную критику, и требования повысить всем зарплату (без него совсем бы пропали), и частое появление на работе под хмельком. Плахин был трудоголиком, знающим своё дело специалистом и никогда не требовал выходных: вдовец, бездетный, а дома его ждали разве что пустые чистые кастрюли. Он не любил готовить и питался где придётся: в кафе, ресторанах, различных забегаловках и столовых.
— Сядь на недельку в ментовскую КПЗ, — как-то, после очередного оханья нашего начальника отдела, с трудом втиснувшегося в просторное кресло, посоветовал Плахин.
— Да ну тебя, — обидевшись, махнул рукой босс и, вытирая платком вечно потный, лоснящийся от жира лоб, прогнусавил: — Ещё накаркаешь.
— А что, — заулыбался Плахин. — Мигом сбросишь пару-тройку килограммов, а повезёт — и все десять.
— Тебе дай только волю — на годик бы меня в тюрьму спровадил.
— А почему бы и нет, — засмеялся Плахин и отложил, обрадовавшись передышке, свои бумажки. — На год — это много, а вот на два месяца — в самый раз. Сбросил бы лишние килограммы и стал бы человеком. — И затем, подмигивая нам, притихшим сослуживцам, лихо спросил: — Подсказать, как сесть на такой малый срок?
— Задолбал ты меня своими шутками! — багровея, проревел босс.
— Почему же, я серьёзно… И главное, никаких затрат. Ты сколько баксов уже перевёл на всякую чепуху: таблеточки, массажики, водные процедуры и грязи? Только время убил…А тут бесплатно всё, под присмотром милиции.
— Я тебе покажу милицию, — погрозил ему своим жирным кулаком начальник и зло бросил нам, прыснувшим от смеха: — А вы что уши развесили? Всем работать!

***

Через неделю-другую, в начале долгожданной весны, когда все человеческие организмы, худые и толстые, страдают от нехватки витаминов и испытывают постоянные недомогания, наши боссы, все трое бледно-фиолетовые, прямо в нашем кабинете затеяли свою обычную словесную бодягу: как похудеть.
Отдел пустовал, почти все разлетелись по командировкам, только я и Плахин корпели над своими отчётами, неистово стуча по клавишам больших (в ту пору) и громоздких калькуляторов. Особенно Плахин усердствовал: завтра ему надо было на самолёт, и он торопился закончить сводный отчёт.
— Вот говорят, что хорошо помогают отвары брусники, черники и лимона, — лепетал, чуть картавя, наш директор. — Пить надо перед сном…
— Чепуха, — перебил его брат, заместитель директора. — Пробовал. Не помогает… Мне из Германии привезли новые таблетки. Жуть какие дорогие. Думаю начать сегодня курс лечения…
— Мужики, — вмешался в их разговор бесцеремонный Плахин. — Хотите, я вам бесплатно помогу сбросить килограммов пять, а то и семь?
— Опять в тюрьму приглашаешь? — невесело усмехнулся наш начальник отдела.
— Почему же… У меня есть своя методика. Проверенная.
— Поделись! — заинтересовался директор, по-детски выпучив заплывшие от жира маленькие глазки.
— Толстеете вы от переедания и невозможности себя ограничить в еде и удовольствиях, — принялся поучать Плахин. — Везде ведь соблазны и выстроенная вами роскошь: дома прислуга всё уберёт, приготовит шикарный обед и ужин; водители на авто вас вовремя и мигом доставят куда только прикажете. Никаких хлопот и лишних движений, а главное — волнений и стрессов… Лишите себя хоть на время этих райских условий, походите потихоньку пешком, поездите в автобусах, поешьте в столовых. Быстро похудеете!
— А что, дело говорит, — согласились с ним два толстяка. — Давай попробуем… Тем более жёны наши в отъезде, пусть удивятся, когда приедут из турне.
— Мне это не нравится, — печально проронил флегматичный директор.  — Что это за методика — лишать себя удовольствий? Ради чего все эти блага достигались?
— Не хочешь — не мешай, — отчеканил брат. — Я — не ты: не желаю быть импотентом… Иметь женщин только глазами — удел последних слабаков. Я ещё не только гладить их хочу.
— А я и от любовницы не откажусь, — вторил ему наш шеф. — Хорошо бы летом с ней махнуть на Кипр… Нет, там жарко. Лучше в Лондон. Побродить с ней в обнимку по влажным туманным набережным, поглядеть на Темзу.
 «Везёт же людям, — подумал я, вечно недоедающий. — Тут зарплаты на скромную еду да уплатить за общагу только и хватает».
— Да, неплохо бы и в этом году съездить в Швейцарию, — размечтался сконфуженный директор. — Надо как-то двигаться…
— Вот, правильно, — поддержал всех Плахин. — Нужно вам силу воли тренировать, заставлять себя потеть: бегать, например, и не смотреть голодным волком на еду.
— Но как это сделать?!— хором пропели толстяки. — Как себя удержать от соблазна? День на диете просидишь, два — а потом ведь как нажрёшься!
— Очень просто, — ответил хитрый Плахин. — Отдайте мне все свои деньги, ключи от квартир, машин, дач, садовых участков. Я запру их в этот здоровенный сейф. — И показал на него пальцем. — Приеду через пять дней — отдам. Результат будет налицо. Похудеете, как пить дать.
— Как это — отдать ключи? — спросил ошарашенный шеф. — А где я буду жить, спать?
— А где придётся, — парировал Плахин, улыбаясь. — Ты же хочешь похудеть?
— Хочу. Но не быть же бездомным.
— Если хочешь быстро похудеть, то терпи. Можешь у знакомых переночевать или на вокзале. Появятся у тебя хоть какие-то неудобства, небольшие стрессы. Вот в чём эффект моей методики. А не будет денег — на что еду купишь?
— Логично, — обрадовался деятельный заместитель директора, потирая от удовольствия руки. — Я согласен… Давайте устроим соревнование, кто больше килограммов сбросит!
— А что, давай, — согласился наш начальник отдела. — Что мы теряем… Да и дней всего-то пять.
— Я не буду, — сухо бросил директор. — Делать мне больше нечего — участвовать в эксперименте. Не кролик я.
— Добро, будешь судьёй в нашем соревновании, — раздухарился Плахин. — Только денег им не одалживай, не корми, на постой к себе не приглашай — гони в шею… А чтобы они не объедались на работе — будет тебе докладывать… вот этот малый. — И показал пальцем на меня.
— Эксперимент? — вкрадчиво спросил оживший вдруг директор. — А что? Могу поруководить.
— Согласны? — обратился к другим толстякам Плахин.
— Рискнём, — подытожил, разрубая воздух своей пухлой ручищей, заместитель директора. — Но гарантируешь, что похудеем?
— Само собой, — посерьёзнел Плахин. — Пойдём в тренажёрный зал и зафиксируем ваш вес. Через пять дней проверим!
Толстяки единодушно приняли правила проведения эксперимента, и Плахин спокойно улетел в командировку.
Правда, перед отъездом в аэропорт он подозвал меня к себе и, отдавая ключи от сейфа, строго приказал:
— Спрячь, и подальше… Чувствую — не выдержат пыток наши боровы… Отдашь им ключи, если что на фирме случится.

***

 Толстяки мужественно продержались два дня: скудно питались, ночевали где придётся. На третий день смотрели на всех волками — терпели, а на четвёртый — подняли на фирме такой ор и визг, что директор сам лично их валерьянкой отпаивал и одалживал деньги. Сейф резать не дал — дорогой был, старинный, замок какой-то хитрый оказался, а ключей не подобрали.
На вторые сутки эксперимента звонил Плахин — интересовался и не на шутку переживал:
— Ты там их сильно не мучай… Прижмёт — сразу ключи отдавай!
Я почему-то ключи им не предложил, из юношеской ещё, наверное, вредности: захотелось вдруг над ними поиздеваться. Когда ещё представится случай отомстить за их скотское отношение к подчинённым! К тому же на четвертые сутки эксперимента я был отправлен в двухдневную командировку и не был свидетелем последних, самых мучительных дней.

***

— Ах ты гад! — бранью встретил меня шеф. — Отдавай сейчас же ключи!
Я думал, что он меня побьёт в гневе. Пот с него лился ручьём, и он не вытирал платком лицо — солёная влага свободно стекала ему за шиворот.
— Ну что ты накинулся на пацана, — успокаивал его Плахин, подобострастно поднося стакан воды. — Всё же хорошо прошло… Ты ведь похудел, как и хотел, на целых девять килограммов… Нет чтобы парню премию выписать!
— Я ему выпишу! — орал в бешенстве шеф. — Ведь специально не дал ключи, собака… Вон рожа-то у него какая довольная!
Эксперимент оказался удачным: заместитель директора похудел на шесть килограммов, почти три кило сбросил даже судья-директор — так переживал за родственников.
На следующий день меня всё-таки уволили, как ни просил и ни умолял их сердобольный Плахин.
— Что за нелюди, толстопузые черепахи, — мрачно констатировал он. — Ради их же здоровья старались, сэкономили им кучу любимых долларов.
Плахин долго ещё выкрикивал ругательства в их адрес, а потом вдруг испугался (стукачи же могут услышать), мгновенно стих и протянул мне конверт с деньгами.
— А это тебе передал директор… Тайком!
Произнёс, вздохнул и, извиняясь, горестно уточнил:
— За предоставленное ему удовольствие наблюдать за страданиями одного из учредителей…