Три мира Гулливера 1960 года - рецензия-разбор

МНОГОЛИКИЙ ГУЛЛИВЕР - ЧАСТЬ 2. ПЕРЕСКАЗЫ, ПЕРЕДЕЛКИ, ЭКРАНИЗАЦИИ

Весь цикл рецензий здесь: http://proza.ru/2024/09/13/1304

2.11. СУПЕРГЕРОЙСКАЯ СКАЗКА 1960 ГОДА

Ещё одна игрушечка, только уже не детская, а достаточно взрослая - фильм производства США с участием Великобритании и Испании, 1960 года, известный под двумя названиями "Три мира Гулливера" и "Лилипуты и великаны". В кои-то веки американцы честно назвали свою "фантазию по мотивам" не именем книги-первоисточника, а немного по-другому, тем самым указав на отдалённость вольного сочинения от оригинала. Ура! Одно плохо: зачем они использовали имена и названия из книги Свифта во второй половине фильма, если уж решили проявить в ней полнейшую самостоятельность?

Три мира Гулливера в этом фильме - это Лилипутия, Бробдингнег и его родная Англия. (Я-то думала, что третьим миром будет Лапута, но не тут-то было.) Настроение фильма супергеройское, помпезное, что-то вроде "плаща и шпаги". Это ж надо: снять "Путешествия Гулливера" в стиле "Трёх мушкетёров":))) Описание сюжета вкратце: как один шикарный парень на каждом шагу попадал в интересные приключения, сперва один, а потом вместе со своей невестой. Некоторые элементы сатиры присутствуют, и сделаны они достаточно хорошо. Идеологии хоть отбавляй. Но философии особо глубокой не чувствуется. А зачем она, когда тут такое? Ух, эх, ой-ой-ой, ура, знай наших! И стрррастная любовная ррромантика. Разумеется, это совершенно вольная фантазия, ибо в книге-первоисточнике Гулливер - малоподходящий материал для пламенной любовно-романтической истории. Характер не тот. Хотя в семье у него всё хорошо и дружно (до финала). А тут, в фильме, не только Гулливер и его невеста Элизабет, но и все герои какие-то... испанцы самые настоящие по темпераменту. Кстати, тут есть и вторая любовная пара, из страны лилипутов - преданный императору министр Рельдресал и его возлюбленная Гвендолин, дочь обвинённого в госизмене. Тоскующий по своей невесте Гулливер помогает Рельдресалу воссоединиться с его невестой, потому что хорошо его понимает: влюблённые всегда найдут общий язык.

И, конечно же, как во всех англоязычных экранизациях "Путешествий", здесь опять англичанин и островитяне с первых мгновений разговаривают на одном языке. Ну, английский же язык международный:) Хотя лилипуты слыхом не слыхали про такую страну - Англия. Тем не менее язык, на котором говорит Гулливер, они отлично понимают. Мысли читают, наверное. Фантастика. Эх, бедняга Гулливер! Кто-нибудь из американских зрителей хоть помнит, что в книге у него был талант к иностранным языкам?

Есть и другие упрощения проблем. К примеру, сцена выбора нового первого министра. Несмотря на то, что обычай выбирать кандидата на должность на основе его способностей к гимнастике (с прямо озвученной ассоциацией с политическим ловкачеством) смехотворен, тем не менее положительный Рельдресал в этом искусстве намного ловчее, чем отрицательный Флимнап. И Флимнап побеждает его на соревнованиях только за счёт клеветы в его адрес. Ну, потому что положительный герой обязан быть всегда и во всём первым. Даже в таком деле. Хотя по книге Рельдресель был вторым среди придворных трюкачей, а Флимнап первым.

Зато весьма интересен здешний вариант политического расклада между Лилипутией и Блефуску. Лилипутам запрещено даже упоминать название Блефуску, они говорят о ней тайком и делают вид, что такой страны нет. Император Лилипутии заявил, что лилипуты испокон веков разбивали яйца с острого конца, а злые блефусканцы первыми напали на Лилипутию с целью принудить всех разбивать яйца с идиотского тупого конца... Но Гвендолин намекнула, что император всё наврал. И прибавила, что правители двух империй на самом деле друг другу близкие родственники, просто они поссорились. Неплохой вариант: "поди разбери, кто первый начал, однако всяк винит другого".

"Три мира Гулливера" на сегодняшний день - самая внешне красивая киноверсия его путешествий. Чудеса в этом фильме такие волшебные, каких близко не было у Свифта, старавшегося твёрдо держаться за реализм или по крайней мере за правдоподобие в своей невероятной, изумительной фантастике. Но сделаны в этом фильме чудеса, как живые!!! Мастерство создателей комбинированных съёмок и спецэффектов приводит в восторг!!! Яркое впечатление усиливает восхитительный талант и немалый труд костюмёров, декораторов и прочих творцов всей этой чарующей экзотики. Хочется снять перед ними шляпу. Руководивший всем этим художник Рэй Харрихаузен (Ray Harryhausen) - великий специалист своего дела!!! (Два эпизода с великанскими зверями не в счёт - там некоторая искусственность чувствовалась.) Цветовая гамма киноплёнки приятная, гармоничная, насыщенная, естественная. Почти безупречное ощущение физической реальности созданного мира...

И при этом полный отрыв от реализма на уровне сценария. Это даже не сказка, а сказочка, слишком взрослая для детей и слишком детская для взрослых. Лишь некоторые сцены ощущаются как пришедшие из жизни. Остальное - местами очень мило, а местами скучновато и глуповато, но и то, и другое довольно-таки ходульно и картонно. Советское кино некоторые ругают за "засилье идеологизации и лозунгов" и противопоставляют ему западное кино. А в этом вполне западном фильме... что это, если не лозунги, провозглашаемые как с трибуны, и плакатность, которая местами через край бьёт? Хотя, конечно, многие из этих лозунгов вполне правильные - возразить нечего.

Идеи, торжественно изрекаемые в части про лилипутов:
- Мы разные. Вы уникальны и я уникален. Значит, мы равны. (Гм. В книге Свифта был интерес к людям другой культуры, стремление их понять, здоровое уважение к ним, несмотря на всю сатиру. Но звучало это по-другому. Акцент не на уникальности, а на том, что всякий человек - это прежде всего человек, принадлежащий к единому человечеству, какой бы чудной он ни был. А разнообразие людей - это закономерное, неизбежно-естественное природное явление, хотя и весьма удивительное.)
- Всех накормим, обеспечим, и не будет зависти и злости, будет мир и рай на земле. (Ну, в книге Гулливер был не до такой степени наивным... Зависть и злость возникает не только от нехватки чего-то, иногда наоборот.)
- Долой войну и убийства, пускай каждый разбивает яйца по-своему, да здравствуют любовь и дружба! (Что хорошо, то хорошо.)
- Умей достойно проигрывать! (При этом положительные герои не подают примера, как это нужно делать: все проигрыши достаются на долю злодеев, которые в принципе неспособны сдержать свою зависть.)
- Если здесь надо быть слепо покорным, быть как все и не выделяться, то лучше отсюда уйти. (Во всяком случае, мирное решение конфликта.)

Всё это - вечные американские идеалы. Неплохие, конечно, идеалы. Зачем хаять, - хорошие, красивые. Но звучат они здесь как-то... до того самоуверенно-назидательно, до того отлакированно-правильно, что это начинает раздражать. Даже доходящую до наглости вызывающую дерзость Свифта и то переносить легче, чем эти американские поучения. Потому что у Свифта, что бы он себе ни позволял, не бывает одной черты — застылого самодовольства, уверенности в том, что "я самый правильный". Несмотря на все свои командирские замашки, Свифт не только пинком и тумаком заставляет задуматься других, - он и сам в вечном поиске. Однако в этом фильме, кроме протеста против войны и бережного отношения сильного к слабому, от идей Свифта ничего не осталось. И даже эти идеи окрашены не по-свифтовски, а по-американски. Даже протест против неволи, жажда проявления своих способностей в фильме звучит не как "дайте мне свободу крылья развернуть", а как "дайте мне право выделиться и блеснуть". Большая разница!

Недаром говорил один острый на язык товарищ в интернете: экранизация по европейски - это "вспомнил, как читал книгу в молодости, и снял всё, что вспомнил, попутно перепутав с другими книгами", а экранизация по-американски даже в лучшие времена - это "спросил у знакомых, которые читали книгу, о чём там была речь". Великобританско-американские "Три мира Гулливера" - наглядный тому пример. В части про лилипутов сценарист хотя бы периодически вспоминал о том, как много лет назад читал "Гулливера". И в сценарии было нечто разумное, - это были сильно преображённые остатки разумности первоисточника. В части про великанов сценарист о существовании книги Свифта благополучно забыл. И главные герои сразу поглупели (не по уровню знаний и навыков, а по здравости логики поведения), а сказочка укатилась в какую-то эффектную пугалочку. Собственно, фильм и не претендует на роль добросовестной экранизации, так что сценарист в своём праве. Но раз уж ты используешь имена и названия из книги, так хотя бы не выворачивай всё наизнанку!!!

У Свифта великаны из страны Бробдингнег - умный и талантливый народ, не лишённый некоторых обычных человеческих пороков и недостатков, но во многом превосходящий нас, обычных людей, по части разумности организации своей жизни, и в большинстве своём добродушный. Да, они смотрят на Гулливера высокомерно-снисходительно, как на милую живую игрушку. Но лишь редкие из них бывают с ним умышленно жестоки, а остальные оберегают его от опасностей и стараются обращаться с ним бережно, насколько это понимают, хотя иногда причиняют боль по непониманию. А бедняге Гулливеру приходится краснеть за отсталость своей страны перед мудрым королём Бробдингнега. В американской кино-фантазии 1960 года всё наоборот: великаны - это общество отсталое, застрявшее в средневековых предрассудках, по степени тупого самодовольства и умышленной жестокости превосходящее лилипутов. И Гулливер, как представитель более развитой цивилизации, пытается их просвещать, тем самым задевая их самолюбие и наживая себе шишки на голову. Как видно, создатели фильма только на словах призывают уметь проигрывать достойно, а на деле они не способны допустить ситуацию, что кто-то может быть выше представителя их великой нации. Наши самые-самые на свете - и точка! Все люди равны, но англичане и американцы равнее! (Обычно американцы в своих фильмах задирают нос перед англичанами, но в данном случае они рассматривают англичанина как своего.)

Причём характер Гулливера во второй части фильма меняется не в лучшую сторону... или проявляется с худшей стороны? Он становится слишком самоуверенным, теряет берега, даже лучшие его поступки начинают окрашиваться нездорово повышенным самолюбием и желанием проявлять себя напролом. Так что его попытки просвещать невежд вызывают смешанные чувства: хоть он и прав, по идее, ведь у него образование действительно лучше, и он учит великанов полезным вещам, но то, как он это делает... просто неловко за него. Притом что создатели фильма явно преподносят его как героя совсех сторон положительного. Правда, надо отдать ему должное: с лилипутами он себе нахальства не позволял, с ними он был образец вежливости. Только с великанами обнаглел... на свою же голову. Причём он первый начал! Его ещё не начали подавлять, а он уже вскипел! В книге у Гулливера, ощутившего себя маленьким и слабым на фоне великанов, тоже появилась какая-то лилипутская задиристость, но у него она выглядела скорее как психологическая самооборона, для которой были весомые причины. Его достоинство действительно задевали, и порой серьёзно. Вплоть до унижения. Да, он иногда перебарщивал с этой самообороной. Но даже в отчаянном приступе желания отстоять свою гордость книжный Гулливер не вёл себя до такой степени нахально и вызывающе, прямо-таки "раздайся, море"! Он был человек умный, осторожный, скромный в силу здоровой самокритичности, и прекрасно понимал, что, пользуясь доброжелательностью и великодушием сильного, нельзя ими злоупотреблять.

Да и насчёт того, что надо уметь проигрывать... В книге Гулливеру доставалось по-всякому. Были и победы, и достижения, и поводы гордиться собой, но при этом он не раз оказывался с положении проигравшего, беспомощного, слабого, униженного, попавшего в неловкую ситуацию, ничтожного перед чужим величием, а порой даже отсталого перед чужой высокоразвитостью. И он всё это переживал, как мог, терпел, возмущался, мирился, протестовал, признавал закономерность, категорически отвергал, краснел до ушей, пытался отстоять своё достоинство... В общем, весь спектр чувств и мыслей, которые бывают в жизни в таких случаях. А в этом фильме... какие-то "тепличные условия" и для зрителя, и для главного героя: чтобы наш "первый парень на деревне" да не был молодцом - да ни в жизнь!

При этом, воспевая науку, создатели фильма как-то слишком легковесно о ней говорят... Я тоже не знаток химии, но мне кажется, что слишком уж безвредной выглядит игра с растворами слабой кислоты и слабой щелочи, окрашивающими что-то вроде лакмусового раствора... Пусть вещества мягкие, не ядрёные, но так спокойно поливать ими живое существо... а вдруг в глаз попадёт? Что до нарушения законов физики в американском фильме, - это славная традиция, тут даже придираться не стоит. Погоня шикарная: толпа великанов со своими широкими шагами долго-долго не могут догнать двух крошечных бегущих человечков, хотя всё время почти наступают им на пятки. И, как метко отметил один англоязычный зритель: насколько хорошо обезврежен связанный великан-Гулливер, если колья, к которым привязаны верёвки, воткнуты в простой песок?! Да и в других местах логика хромает. Ну, с какой стати великанской белке хватать главного героя за ногу и тащить его к себе в норку, как орех? Потому что панталоны на нём коричневого цвета? В книге на него нападали крыса и обезьяна, приставали к нему осы, мухи и птицы, - но все они вели себя сообразно своим природным наклонностям. Крыса, когда голодная, действительно опасный зверь, даже большого человека укусить может, а на маленького тем более может напасть. А здесь, в фильме 1960 года... "не спрашивайте, зачем и почему - сценаристу так надо". С этого момента англоязычный зритель тоже посмеялся. Хотя многие комментаторы на YouTube в восторге от этого фильма. Они его очень любят. За красоту. За естественность. За "наивность", как они это называют. За то, что любовь побеждает зло. За хорошую актёрскую игру. И так далее. В общем, если сравнивать этот фильм с американскими же фильмами двадцать первого века, то достоинств можно найти бесчисленное множество. Что англоязычные зрители и делают. И вздыхают о том, что в новых фильмах технологии усовершенствовались, а душевность ушла. Совсем как наши... Всё познаётся в сравнении. Может быть, я бы тоже приходила от этого живописного отлакированного пафосного зрелища 1960 года в восторг, если бы не стояли перед глазами любимые с детства лучшие фильмы советского кинематографа, с их глубиной и достоинством, умом и добросовестностью, с человечностью простой и настоящей, не напоказ...

Один-единственный по-настоящему положительный, умный и хороший со всех сторон человек во всей второй части фильма - это девочка-великанша Глюмдальклич. В книге "Глюмдальклич" - это прозвище, означающее "нянюшка". А здесь, в фильме, это просто имя. "Взрослые глупые, а маленькие взрослые ещё хуже", - эти её слова звучат не детской наивностью, а вполне справедливым суждением в данном случае. Потому что посреди глубокой ночи ставить людей на уши, требовать разбудить короля, чтобы немедленно, вынь да положь, сию минуту сыграть свадьбу со своей любимой, которая до свадьбы не хочет проводить ночь вместе... Ну, такая наглость книжному Гулливеру даже в кошмарном сне бы не приснилась! Влюблённые, как правило, делаются немного эгоистами, словно весь мир вокруг их любви вращается, но меру-то надо знать! Впрочем, король-великан не обиделся, а умилился этим детским капризом своих живых игрушек... Смертельная обида возникла позднее, и совсем из-за другого, - когда он проиграл Гулливеру в шахматы.

Идеи, звучащие в части про великанов:
- Любовь идёт, любви дорогу! (Странная смесь повышенной страстности и назидательности. Они прямо-таки красуются с мыслью "все должны любить так, как мы".)
- Когда не смеешь проявить себя, выказать свои таланты и знания, боясь тем самым задеть других, - это унизительное положение! (Ну... проявлять себя можно было и достойнее, и деликатнее, для этого не обязательно уничижаться и играть в поддавки.)
- Умей достойно проигрывать! (Опять без наглядного примера, как это делать.)
- За житьё на всём готовом приходится дорого расплачиваться. Сегодня ты милая игрушка, а завтра ты жертва своего хозяина. (Единственное разумное суждение во второй части.)
- Ах, не надо было нам ссориться, зря я пыталась заставить тебя жить по-моему... (Нравоучение, просто упавшее с неба, никак не вытекающее из предыдущих событий.)

Наверняка именно отсюда, из супергеройского фильма 1960 года перекочевала в пародийный фильм 2010 года идея об участии в приключениях главного героя его любимой девушки, которая бросается за ним в путешествие и тоже попадает в чудесную страну. И образ страны великанов как страны безнаказанной жестокости по отношению к живой игрушке, с которой нянчатся лишь до тех пор, пока она покорна, а в случае сопротивления грозят уничтожить, тоже отсюда, из фильма 1960 года. Похоже, западные экранизаторы охотнее перенимают идеи друг у друга, чем у первоисточника.

Зато сцены с Гулливером и его невестой в самом начале фильма 1960 года весьма хороши. Жизненный, наболевший для многих американцев семейный спор о том, стоит ли ради надежды заработать много денег рисковать всем, пускаясь на опасную авантюру (в данном случае - плавание по морю), или лучше быть поскромнее, довольствоваться тем, что есть, и утешаться любовью в ветхой бедняцкой хижине. А Лемюэль Гулливер и Элизабет в фильме действительно живут очень скудно, бедно, почти на грани нищеты, а не просто ограниченно и скромно, как Мэри и Лемюэль Гулливеры в начале книги. Так что каждый из главной пары в фильме по-своему прав - и Элизабет, которая не хочет отпускать своего драгоценного в опасное путешествие, и Лемюэль, который хочет своей ненаглядной предоставить хоть более-менее нормальные условия для жизни, а не вот такое вот...

Второй жизненный момент в фильме - это образ императрицы Лилипутии, уже немолодой, но элегантной дамы, очень влюбчивой, но очень обидчивой. Которая сейчас млеет от восторга перед очередным писаным красавцем и горой за него стоит, а через пять минут, оскорблённая и возмущённая, готова стереть его с лица земли, хотя он не так уж и виноват. "Какой типаж, браво, браво!“

И в конце главный герой высказал самую главную мысль этого фильма: "Лилипуты и великаны... они внутри нас. Ждут, когда мы потеряем бдительность, станем эгоистами. А спасение - любовь. Глюмдальклич это знала... Её именем мы назовём нашу дочь." Хорошо сказано!

Но всё же, несмотря на эти удачные сцены, несмотря на особый, тёплый и гармоничный колорит старой киноплёнки, несмотря на изумительную красоту созданного мира и впечатляющие чудеса, несмотря на весьма симпатичные лица артистов и переживательные приключения, несмотря на красивые лозунги на протяжении всего фильма... не хватает в нём чего-то самого главного. Вспоминается, как Александр Твардовский писал о подобном ощущении от прочитанной книги:

"...А с виду глянешь - всё в порядке:
Показан метод новой кладки,
Отсталый зам, растущий пред
И в коммунизм идущий дед..."

Так и здесь. Вроде и ура, и ух ты, и да здравствует любовь и мир во всём мире, и все злодеи получили щелбаны по носам, и у главных героев хэппи-энд, а на душе невесело. Что-то ненастоящее во всём этом роскошном зрелище. Твердят о равенстве, а думают в первую очередь о том, как бы превзойти других. Требуют уметь проигрывать, а сами проигрывать не хотят, даже мысли такой не допускают. Даже та самая любовь, которую прославляют, оставляет странное впечатление. Страсть постарались изобразить пламенную, и по американским меркам всё сделали относительно благоприлично (хотя явно не для детей), но смотреть на любовные сцены неловко и... скучно. Скучно и тоскливо. Хотя все тут красавцы и красавицы. И главный актёр весьма и весьма обаятельный и привлекательный. В чём же дело, что не так?!? Может быть, дело во всё той же всепронизывающей плакатной самоуверенности? Даже любовную сцену американские артисты играют с чувством "мы самые правильные на свете"...

Если взять для сравнения простенький детский британско-бельгийский фильм про Гулливера 1977 года... до чего он всё-таки замечательный! Там тоже не всё идеально, нередко ощущается картонность образов, примитивность речей, прямолинейность назидания, - но всё это выглядит как нормальная детская наивность! И главный герой, уже немолодой, и наружности ничуть не супергеройской, хотя и симпатичной, добирается до зрительского сердца именно за счёт своей искренности. Причём так добирается, что... с этим просто ничего не поделаешь:) А здесь, в американском фильме про Гулливера 1960 года, чувствуется не наивность, а американский апломб, такой апофеоз самоуверенности и гордыни, что начинаешь отчасти понимать Гулливера из книги Свифта, завершившего свою рукопись словами: "Из желания сделать общество более переносимым очень прошу лиц, сколько-нибудь запятнанных этим нелепым пороком (гордостью), не отваживаться попадаться мне на глаза!“ (Хотя он и сам не без неё, родимой, несмотря на свою зашкалившую самокритику. Но он был "слишком горд, чтобы быть тщеславным": хоть и радовался каждому своему достижению, не скрывая, но всегда старался строго отмерять, где и насколько он вправе гордиться собой, не пытался "загрести больше заработанного", и не ударялся в тупую хвастливость.)

Оттого и становится немного грустно. Люди, которые выросли на таких "супергеройски-победоносных" сказках... Как они потом переходят к восприятию жизни в её сложности, как они учатся понимать, что тем-то она и прекрасна?