Уже предчувствуя

Утомившись доказывать хозяину, что его птицу не стоит долго оставлять свободной без привязки, Сол вспылил:
- Вы разве не понимаете, что Баг неадекватно относится ко всему, что касается главенства? Он же тут всех зашугал, кроме Коби и Грея.
В ответ Вед недовольно скривился:
- А что, этих он ещё не достал?
И с сожалением цокнул языком:
- Однако, жаль.
- Тьфу ты..., - сплюнул дрессировщик и ни разу не удивился раскатистому смеху.
Канюк Баг сидел на ветке невысокого кустарника с красными ягодами, поглядывал то на куст, то на людей, и раздумывал, а не начать ли ему прямо в их присутствии гонять нахалюгу Коби или же заняться делом и поотрывать невкусные ягоды сейчас и все? Решив, что красный цвет раздражает его больше шебуршащего неподалёку ланнера, канюк принялся методично срывать ягоды и бросать их на землю.
- Вот видите, - заметил Первый Советник, - птица наводит чистоту.
- Бардак она наводит, - пробурчал Сол и вздохнул, настраиваясь оставаться в дворцовом саду дотемна.
В чёрных глазах мелькнула улыбка. Вед протянул птице руку, с какой ещё не снял сокольничью перчатку, и достал из сумки, что висела на поясе, кусочек мяса. Канюк тут же уселся на руку хозяину, а тот зацепил его поводком и передал дрессировщику:
- Устраивайте и идите домой. Привет Марле.
Чёрные сапоги тесно обхватывали длинные ноги Советника с упругими икрами и рельефными лодыжками. Его походке завидовал не один дворцовый ловелас, мечтающий по кошачьи лёгким шагом произвести впечатление на очередную подружанку.
- Вед?
Когда Советник обернулся, каждая мышца поджарого тела сработала на готовность. Это не было вызвано опаской, это была естественная реакция, выработанная годами.
На протянутой руке лежали опалы, собранные в аккуратный браслет.
- Марла сплела для Вас оберёг.
Казалось, что чёрный цвет камней преднамеренно скрывает золотой, а тот прорывается редко, но ярко. Именно таким Марла увидела того, кого называли мясником: свет в темноте.
"Поверь мне, - сказала Марла мужу, - придёт время, когда чёрный ему не понадобится."
Солнце зацепилось за шпиль Западной башни дворца своим оплывшим брюшком и не хотело падать в закат. Но Лея уже вышла из-за острых скал, уже набирала цвет, уже собирала силы на первую вспышку.
Полузакрыв глаза, Баг сидел на руке дрессировщика и вслушивался в тихий шорох листвы. Стихия не спешила теребить сад, тормошить его птиц, беспокоить двоих собеседников, к одному из которых она внимательно присматривалась, непроизвольно врастая в манкий запах спелого винограда.
Опаловый браслет охватил тонкое запястье. Вед с интересом разглядывал подарок:
- Смотрите, на центральном камне прожилины похожи на символ.
- Вы тоже заметили? - оживился Сол, - Марла уверяет, что это сплетение полос очень похоже на иероглиф древних оштов, обозначающий журчащую воду и букву "В".
Далеко у моря глухо зарокотало небо. Увесистая туча выплыла из-за горизонта и, подобно пиратскому кораблю, стремительно пошла на абордаж Звезды. Из круглых глаз Бага остро брызнула тревога. Вскрикнув, канюк угрожающе выгнулся. Кому он угрожал, и чёрт не знал. К тому же, взъерошенная птица сейчас сама напоминала раздражённого чёрта.
Красные ягоды посыпались на дорожку. Стихия не поняла своего порыва. Что-то извне, изнутри, из вокруг заставило её броситься к Веду так импульсивно, что лохматый шлейф сорванных листьев и сбитых ягод змеёй пополз за ней. Первый раз крепко обняв Первого Советника, Стихия услышала, как бьётся его сердце. Оно билось ровно.
Канюк топтался по руке дрессировщика и вскрикивал. Вед опустил ладонь на голову птицы:
- Угомонись, мальчик. Это всего лишь ветер.
Взгляд Советника не был испытующим или пронизывающим, но вопрос в нём читался на раз. Усмехнувшись, Сол ответил:
- Марла родом с материка Ош.
Вопрос из взгляда не исчез, только глубже стал взгляд. Сейчас, как никогда похожий на свою птицу, наклонив голову к плечу, Вед пристально смотрел на дрессировщика и ждал, оставляя за разведчиком право на молчание.
Вед знал, что ошты редко покидали земли материка. Они вырождались и своих женщин берегли так, как египтяне не берегут сокровища Каирского музея.
Золотисто-карие глаза дрессировщика неожиданно потеплели, а губы тронула улыбка:
- Всё просто, Вед: до того, как прилететь в Сайм, я работал на материке.
- Во всех смыслах работали? - живо спросил Советник и одёрнул сам себя, - Всё-всё! Если не хотите, то не отвечайте, это чистое любопытство.
- А оно у Вас бывает чистым? - хмыкнул Сол.
Канюк потянулся к уху дрессировщика, но тот своевременно отстранился:
- Эй, это что за новости?
Вед снова накрыл ладонью голову своей птицы:
- Молодец, дружок: дружба дружбой, а денежки, то есть мясо..., - недоговорив, он развернулся и пошёл на выход.
- Вед! - окликнул Советника Сол, и канюк насторожился. Вед остановился, но не обернулся, стоял и смотрел, как из лопины, наискосок рассекающей туфовую плитку, выполз бинли. По сравнению со своими собратьями, которые жили более вольготной жизнью вдали от людей, это был мелкий паук, всего-то с кулачок новорожденного ребёнка, но в раскол он протиснулся с трудом. Скоренько перебирая мохнатыми лапами, бинли нырнул под куст, где лежал брошенный канюком мышиный труп. Крови в нём оставалось достаточно, чтобы насытить паучий желудок. Паук жмакал челюстями, Вед брезгливо морщился, наблюдая сие малоаппетитное зрелище, а Сол... Сол улыбался, и мне очень жаль, что Советник не видел этой немного лукавой улыбки.
Улетая из дома Веда Темнокрылого, каракомский разведчик поймал себя на мысли, что все эти годы тот, кого он больше всех опасался, каждую фразу которого пословно разбирал на интонацию и скрытый смысл, был ему интересен как личность. Часто ли так бывает, когда умный противник притягивает к себе больше, чем тупой союзник? Да сплошь и рядом. Тут главное - это знать меру, как оттолкновению, так и притяжению. Сол меру знал.
Почувствовав, как под шагами человека колеблется повреждённое тело тропы, паук бинли рванул в высокую траву, но на его беду пронырливая крылатая мелочь рискнула заскочить на огонёк. Это был глупый риск, но безбашенной пичуге повезло: сытые хищники отдыхали, за исключением ланнера, который, как водится в стае, был на посту. Спикировав на бегущего бинли, птаха угомонила его за мгновенье, схватила добычу и понеслась туда, где можно было спокойно поужинать. На всякий случай Стихия прикрыла беглянку от внимания встрепенувшегося ланнера, встряхнув пушистую ветку кипариса, на которой тот сидел. Стихия не любила пауков-кровососов. Почему, помните? Да, после появления их собрата на Тропе Воинов она их и не взлюбила.
В голосе Сола сквозило спокойствие - он просто рассказывал, и его спрашивали, а не допрашивали. А Вед просто слушал, собирая пазлы своих прежних предположений и домыслов.
- На материке Ош, я дрессировал почтовую группу птиц шух. Они не покидают материка от слова совсем, хорошо его знают, долго живут, потому почтари из них отменные. Единственно, что дрессировать их равносильно дрессировке камней. У меня получилось, и в награду власти разрешили мне забрать с собой Марлу. Здесь о ней долго никто ничего не знал.
- Ну почему же никто не знал? Я знал, но не вникал в подробности, - хмыкнул Вед и его чёрные глаза сверкнули подобно опалам, поймавшим последний солнечный луч.
Повернувшись лицом к лицу, Советник заявил:
- Вы профессионал, Сол. И я не о птицах.
Знаете, строить нормальные отношение после многих лет отчуждения и напряга - это сложно. Но им обоим хотелось их построить, и это главное.
На секунду прижавшись к Солу, Стихия оставила дрессировщика и помчала вслед за Ведом, ещё многого не понимая, но уже предчувствуя.