7. Похожий всегда нужон. С нами по соседству

 … - Демьян Минеич, что с тобой? – всегда суровый и внешне ко всему спокойный, домовой вдруг загрустил.
- Эх, да вспомнились былые времена…сколько-то народу казачьего полегло-то! Многие наши не выдерживали, да поуходили в степь…
- А как же дома-то их? Бросали, что ль?
- Да, бросали, только не дома, а пепелища…
- Может, не будем вспоминать, раз тебе так тяжко?
- Да ты что! Оставить в забвении? И так столько лет-то ждал, покудова ты хоть словечко замолвишь…
- Тогда – продолжаем?
- Конечно! Только ты, того…что так мало-то написала, как раньше жили-поживали. Как будто и не было ничего? А, ну, возвертайся взад, покудова лихие лета не наступили!
- Как пожелаешь, Демьян Минеич!
- Эхе-хе, раньше меня и кликали-то совсем по-другому!
- Как, и у вас такое бывает?
- А что ж тут такого? По сути мы такие же как и вы, только качеств многих не ведаем ваших.
- Каких, Демьян Минеич?
- Не скажу, а то разобидишься, и писать не будешь, или так расскажешь, что мне самому с собой не захочется знаться!
- Вот обещаю – не обижусь!
- Вот тебе и качество: это ты так говоришь, а сама не всегда хозяйка словам своим! Мне, может, и не скажешь, а затаишь обиду…не умеете, вы, люди, слово держать крепкое. А у нас ежели кто и нарушит в кои-то веки, то и разжалован будет в раз!
- А что, это такое почетное дело – быть домовым? Ой, прости, домохозяином?
- Вот-вот, домовой, домовой…не воем мы-то, это мы музыку порой в трубах слушали. А вы вой, вой…
- Оговорилась, ну что ты!
- А звали меня Дороня, да пришлось иное имя взять-то после лет лихих…
- А ты сам себе имя выбирал?
- да что ты! На вече нашем и нарекли меня, когда я стал домохозяйничать, а до тех пор я же в походах участвовал, похожим был…
- На кого похожим?
-  Вот неуч-то! Похожий – то бишь походный, по-вашему! Разбазарили, растеряли слова-то, что и не ведаете самого простого…все больше по несуразицам своим убиваетесь! Надысь попытался я почитать газетенку-то вашу, да слов-то там ничего не значащих столько, что и не мудрено, что голову тебе задурили!
- Хорошо, хорошо! Выходит, в походах тоже свой хозяин был?
- А то, как же! Кто позаботится, чтоб ветер не задувал костер, да щи да каша вкусные да сытные были? Да ладно, заговорила ты меня, давай, рассказывай!
- Как скажешь, Дороня!
- Не кличь меня так пока…нет надобности…Демьян Минеич я…

…великие были походы казачьего народа, в каких местах только не оставили они след! Да только не надобно им было оставлять для подтверждения того всякие нагромождения, которые потом люди назовут памятниками архитектуры…были они быстры на подъем, и никто не знал пощады от них, коли осмеливались потревожить воинство…
Но наш сказ уж о том, как все похожие, то бишь, походные, стали домохозяинами.
Был Дороня походным у одного атамана казачьего, Харлана. Ох, и лютым тот слыл среди ворогов! Только от имени его трепетали те! Но однажды пришлось им заночевать в степи.
Что ж такого примечательного в том? Казаку не привыкать к такой постелюшке! Но разбудил среди ночи Харлана плач детский. Что такое? Откудова такое?
Дороня давно уже был похожим у сего атамана, и тот однажды узрел его воочию, когда Дороня саблю точил, и с тех пор часто общался с ним. А ведь есть — коли один раз узришь кого из другого мира, так отныне и не сможет он скрыться от тебя. Потому и перестал Дороня прятаться от Харлана, а тот тока посмеивался, когда другие казаки удивлялись: и как это он может все знать и поспевать? Не каждому похожий дается в походах, а ежели и есть — то не каждый узреть его сможет.
Так и жили, можно сказать, душа в душу...

… - хотя, Демьян Минеич, есть душа у домового?
- Вот ты несносная! Ну какой домовой? Похожий я был! И не душа, а дух да честь есть у нас!
- Ладно, не обижайся, я же много еще чего не ведаю о вас, потому и ошибаюсь. Но у меня же есть ты с Тимошей, потому и спрашиваю!
- Ладно, прощаю тебя, раз уж начала про меня сказывать — буду тебе по ходу помогать!

...вот, жили да защищали землицу родимую они честь по чести!
Потому Дороня и разбудил Харлана (что делал он за всю свою службу у атамана пересчесть сколько раз), и первым отправился туда, откуда доносился плач.
И нашел средь ковыля Харлан сверток, а там — малыша, недавно народившегося. А недалече — зарубленная мамка его лежала, и шакалы степные уже начали тешиться над телом её.
- Это кто ж посмел такое уделать? Что ж за выродок такой сусий? - поразился Харлан.
Взглянул Дороня на атамана и понял, что отыщет тот вскорости обидчиков-супостатов, и пощады им не будет!
А что же с малышом-то? Негоже в походе быть ему, мал еще, мамка надобна ему!
И Дороня, пустив нос по ветру, учуял далекий запах очага. А, значит, там может найтись и приют для младенца!
Глядь — а рядом и конь уже стоит стреноженный! Не раздумывая, подхватил Харлан малыша, да и полетел пуще ветра степного туда, откуда дух шел. И Дороня, конечно, с ним!
И, верно — вскоре увидели они землянку, что топилась по-черному, отчего и дух вился по степи.
Спешился Харлан, и постучал осторожно — мало ли, кто так находится!
Девчушка выскочила, что только в пору взросления вошла.
Испуганно смотря на грозного атамана, поклонилась она, да молвила, стараясь ничего своего старха не выказать:
- Что надобно тебе? Ежели со злом — то лучше отступи, а то не сдобровать тебе!
- Ладно тебе, хозяюшка, прости, ежили потревожил! - Харлан еле сдерживал улыбку, чтоб не обидеть смелую девушку, осмелившуюся ему угрожать! Вот же кроха еще!
- А старшие есть кто?
- Я — старшая, раз встречать тебя вышла!
И тут вышел, опираясь на посох, из землянки старец.
- Внученька, что ж ты так гостей встречаешь? Нашим землям они заступники. Приветствую тебя, Харлан! - и старец склонил голову.
- Приветствую и тебя, диду! Откуда ведаешь меня, и кто ты сам?
- Да только слепой не увидит, да без души не узреет в тебе доблестного атамана Харлана!. Невесел наш путь, много бед повстречали мы, зато сейчас и награда за то — повстречать тебя!А меня кличут Казарь, - ответствовал старец.
- Тот самый волхв Казарь? Слыхал, и не раз о тебе, и песны слызивал, что слагаешь ты во славу казаков, за что благодарность! - и Харлан до земли поклонился старцу.
- Что привело вас к нам? - спросил тот?
- Вас? А разве я не один?
- Ой, Харлан, да вас же трое — ты, похожий твой, что назвался Дороней, да малец, что в седле у тебя приспособлен, - с улыбкой ответствовал Казарь.
- Видать, и вправду гутарят, что ничего от тебя не скроешь, - поразился Харлан.
- Вижу трудность твою, да только не ведаю, как помочь тебе — лихие люди шастают здесь, и тяжко мне будет защитить и мальца твого, и Феклушу.
- А ежели я помогу найти дом для вас, возьмешь мальца в обучение?
- Да я взял бы в любом случае, что ж спрашиваешь — разве могу я оставить тех, кто слаб еще?
Так и сделали — покудова сбирала скудные пожитки Феклуша, Харлан погутарил с Казарем — давно он слыхал о нем, а вот свидеться вот как пришлось!
А за то время Дороня и коней двух подозвал — что в резерве у атамана были, и вот уже тройка всадников отправилась обратно к тому месту, где устроили привел казаки. Обратно уже не так летели кони, но все равно — поспели к утренней зорьке. А спящих казаков разбудил аромат, что вился из казана, в котором Феклуша успела приготовить для всех вкуснейшую похлебку.
И постовые были поражены — как это могли они проглядеть, что в их стане очутились гости?
Харлан сильно не показывал свое умение проходить незамеченным средь любых постов, а в этот раз и Феклуша (как оказалось, умела эта пигалица немало чего!) постаралась «отвести» им глаза.