Heidi Maria

Маленький месяц возвышался над огромным мегаполисом, будто оберегая его, а звёзды рассыпались по бесконечному небосводу. На удивление в этом году звёзд очень много, они только и делали, что оживали с каждой ночью всё больше и больше, ни на секунду не угасая. Даже если падающая звезда давно мертва, это не значит, что она не способна исполнять желания…
Хайди вновь ощутила металлический привкус во рту, а в ушах раздавался противный писк. Она лежала на холодной, грязной земле, так и не рискнув открыть глаза. Женщина крепко прижала пальцы к вискам и изо всех сил закричала. Хоровод мурашек прошёлся по телу, и она резко вздрогнула, будто пребывала в конвульсиях. Спустя ещё пару минут, Хайди наконец-то открыла глаза, и первое, что она увидела – это проползающего мимо неё паука. Он находился на своей территории, и поэтому никуда не спешил, будто нарочно вызывая в виновнице его спокойствия всё большее отвращение. Её горло обжигала горячая кровь, но она была рада хотя бы тому факту, что осталась жива.
— Чем же забинтовать руку? — вслух произнесла Хайди, почувствовав внезапную, пронзающую боль. Пока она смотрела на город, постепенно теряя сознание, ее волосы и одежда пропитались кровью, оставляя на выжженной траве алые следы. Прихрамывая, Хайди достала из сумки последние куски бинта и наложила на открытые раны, которые тотчас начали щипать. Она зажмурилась, стиснула зубы.
Дабы скрыть это безобразие, женщина накинула на плечи длинный плащ в пол, но кровавые следы всё же мешали окончательно отбросить от себя самые отвратительные подозрения. В любом случае выбора у неё не оставалось, тем более сейчас время, приближающееся к полуночи, поэтому вряд ли кто-то заметит, а даже если и заметит, то будет уже не до этого. Хайди обхватила себя руками и грустно улыбнулась, осматривая старый плащ, доставшийся ей ещё в далёком детстве от бабушки. Это была ручная работа: чёрный, с узорами, отдалённо напоминающими цветы.
- Бабушка, почему этот плащ такой длинный? – недовольно верещала в далёком детстве Хайди. Но теперь она понимает, что всегда надо быть на шаг впереди. Даже если это плащ… Наверняка за его продажу можно получить неплохой гонорар, потому что изнутри прошиты золотые пуговицы, но Хайди хранила его и почти всегда носила с собой, в какой-то мере считала даже неким оберегом.
Женщина понятия не имела, где она находится и даже не помнила, как здесь оказалась. Всё же с небольшой возвышенности она взглянула свысока и узнала свой небольшой, но криминальный городок. Ей очень хотелось вернуться домой, уткнуться в плечо матери и заснуть, как в старые добрые времена. Но прошло уже много лет. Хайди уверена, что родители думают, будто её уже нет в живых. Женщина старалась себя направить на путь истинный и каждый день внушала полюбившуюся многим фразу: «Всё что ни делается – всё к лучшему». Назад дороги нет. Она стойко проходила все жизненные испытания, но с каждым разом чувствовала, что сил остаётся всё меньше и, что самое главное, она уже не знала, для чего всё это, ведь цель постепенно приняла форму недосягаемого призрака.
Под ночным небом Хайди спускалась с возвышенности, прикрывая лицо руками и тем самым спасаясь от надоедливых веток, терзающих лицо.
В пабе, как и полагалось, витал запах дешёвого табачного дыма, но натурального, медового пива. Когда она зашла, балаган прекратился, и все мужчины тотчас обратили на неё внимание. Лишь были слышны неловкие шаги, приближающиеся к барной стойке.
— Вам что? — сухо спросил бармен, протирая уже который раз и без того чистый бокал.
— Коньяка, — без зазрения совести ответила Хайди. Мужчины словно оживились после этого будто благословенного слова, и принялись дружно хлопать в ладони, продолжая свой балаган, уже не такой громкий. Но большинство время от времени всё же обращали внимание в сторону таинственной незнакомки. И не просто так, ведь Хайди являлась действительно красивой женщиной. Сделав глоток, её горло тут же обдало жаром, и она еле-еле заставила себя проглотить эту дрянь. Но с каждым глотком становилось всё легче и приятнее. Словно паб превратился в невесомое полотно, а гул мужчин поблизости понемногу стал утопать в тумане небытия.
***
Так она долго просидела в душной забегаловке, смотря в пустой стакан из-под кофе. Люди выходили и заходили, за это время было объявлено множество рейсов, а Хайди всё так же сидела до самого закрытия. К вечеру аэропорт немного опустел, людей стало значительно меньше. Лишь единицы сидели в зале ожидания рядом с огромными, тяжёлыми сумками в надежде поскорее услышать объявление о посадке на свой рейс. Ближе к ночи здесь царила особенная атмосфера: чуть приглушённый свет, звук улетающего самолёта, одинокие люди с полузакрытыми глазами. Тишина и благодать.
— Женщина, вы будете расплачиваться? — официантка теребила заснувшую Хайди за плечо. Та лишь произнесла что-то невнятное на иврите и отмахнулась рукой. Официантка закатила глаза и снова потрясла Хайди за плечо, только в уже более грубой форме.
Хайди, ничего не говоря, высыпала из кошелька последние монеты, что у неё остались. Она встала и собралась медленно слинять, пока официантка считала.
— Подождите! Здесь не хватает, — усмехнулась официантка.
— ;;; ;;;;; ;;;;;;!*
*(с ивр. да пошли вы все к чёрту!)
Хайди решила притвориться иностранной туристкой, которая и слова по-английски произнести не может. Она прекрасно понимала, что имеет в виду официантка, но сделала глупое выражение лица, с удивлением хлопая длинными ресницами.
— Что? Понаехали тут! — возмутилась официантка. Женщина была полная, ей, по внешнему виду лет за тридцать. — Плати деньги! Иначе сейчас полицию вызову!
— Женщина, успокойтесь. Это всего лишь какие-то никчёмные пятьдесят центов, — с умилением улыбнулся тот самый мужчина, который прожигал взглядом Хайди. Он достал из внутреннего кармана пиджака кошелёк и заплатил даже больше положенного, закончив словами: «Можно без сдачи».
Оба вышли из забегаловки на свежий воздух. Хайди первым делом осмотрелась. Рядом с аэропортом лишь редкие прохожие с чемоданами. Женщина не знала, куда идти. Она наблюдала за местностью, за тёмно-синим небом и сияющую посадную полосу, куда только что приземлился самолёт. Она не заметила, как к ней подошёл спаситель и протянул пачку сигарет. Хайди одарила его фальшивой улыбкой и взяла сигарету. Мужчина дал ей зажечь, хищно наблюдая, как огонёк отражается в её глазах, потом закурил сам.
Прохладный ветер прошёлся по окраинам аэропорта, заставляя проходящих мимо людей прятаться от его гнева и доставать чёрные зонты, ощущая холодные капли на щеках. Мир сейчас казался серым и унылым. Народ с поникшим видом спешил в аэропорт под звуки начинающегося дождя и пролетающего самолёта. Хайди молча выпускала сигаретный дым, смотря вдаль, будто сквозь здания, будто сквозь этот мир. Темнота всегда больше располагает к откровенным разговорам и даже выглядит более атмосферно, нежели безжизненно светящая лампа над столом. Об фонарь бился мотылёк, который пытался дотянуться до света, отчаянно надеясь, что это и есть истинное счастье. Подсознательно все люди, словно мотыльки, ищут выход там, где свет.
— Эм… Даже не знаю, как начать с вами диалог. Вы же не разговариваете на английском, — почесал затылок мужчина, размышляя, как найти выход из затруднительной ситуации. Хайди с удивлением взглянула на него, наблюдая за тем, как тот попытается выпутаться из положения.
— Parlez-vous franсais?* — наконец произнёс мужчина, от чего вызвал безудержный смех у Хайди.
*(с фр. вы говорите по-французски?)
— Нет. Французский я не знаю, — улыбнулась Хайди, всё так же смотря вдаль и в очередной раз затягиваясь сигаретой.
— А вы хитрая. Браво! Так что занесло вас в Нью-Йорк?
В этот раз Хайди решила получше разглядеть своего нового собеседника: острый, с горбинкой нос, маленькие глаза и полные щёки, хотя сам он был неплохого телосложения, возраст хорошо так за тридцать пять, а может уже и под сорок.
— Не знаю, — спустя несколько минут гробовой тишины ответила Хайди. Она наблюдала за двумя мотыльками, бьющимися об фонарь, излучающий тусклый свет. Её это настолько заинтересовало, что она полностью погрузилась в себя и даже выбросила в мусорное ведро непотушенную сигарету.
— Позвольте поинтересоваться вашим именем…
— Моё имя Хайди. Хайди Мария Кауфман.
— Значит Хайди… У вас чертовски красивое имя, под стать вам самой. Меня зовут Генри, — хитро улыбнулся новый знакомый, явно затеявший какой-то план. — У меня есть для вас сделка, деловое предложение, от которого вы вряд ли откажетесь.