Не ангелы. Путь убийц. Глава 12 Из дневника Бали

***
Когда я вернулся в свою комнату, я снова почувствовал смертельную усталость. У меня было ощущение, что я весь день не покладая рук что- то носил,  грузил и копал… Я рухнул на кровать и снова во тьме моей головы появились разноцветные движущиеся цвета и я услышал как кто-то позвал: « Кумавака, Кумавака!»
 
***
Из дневника Бали
В древнем японском манускрипте второй половины 14 века «Тайхэйки» храма Сайгэн-ин сообщается, что некий малолетний синоби Кумавака проник в покои «мирского монаха» Хоммы Сабуро и убил его. Предсмертные вопли Хоммы привлекли внимание слуг, но, когда они вбежали в его покои, через несколько секунд после того, как услышали его крики, было уже поздно – умирающий лежал посреди комнаты в луже крови, живот его был вспорот, внутренности вывалились наружу, горло было перерезано, а из раны фонтанировала кровь. Убийца словно растворился в воздухе, чем поверг в изумление всех преследователей. Этот эпизод современные историки нин-дзюцу считают самым ранним описанием «работы» синоби.
Синоби («сюгэндо» в переводе с японского- путь обретения сверхъестественного могущества)
Слово «сюгэндо» записывается тремя иероглифами. «Сю» (или «осамэру») означает « овладевать, совершенствоваться, упражняться, изучать». «Гэн (или «кэн», «сируси») – «знамение, очевидное проявление, эффект, чудесное деяние.» А «до» (или «мити») – «путь» (вселенский Закон жизни, главный принцип). В целом, сюгэндо можно трактовать как « путь обретения сверхъестественных сил и творения чудесных деяний посредством магической практики».
Под сюгэндо понимается не какая-то оформленная религия, имеющая свою собственную доктрину, а естественно развившаяся синкретическая форма верований. Ядром ее послужили древнейшие синтоистские (синто – «путь богов» – японская национальная религия, в основе которой лежат культ природы и духов предков) верования. Позже на них наложились представления религиозного мистического даосизма, эзотерического буддизма, учения о первоначалах вселенной Инь и Ян (онмёдо).
 
Кумавака
Разговаривать не хотелось. А вот смотреть на воду в пруду он мог бесконечно. Вот уже третий день с утра и до позднего вечера Кумавака проводил в созерцании укрывшегося под зеленым пледом растительности пруда. Здесь он успокаивался. Здесь он понимал, что все временно. Здесь он ощущал гармонию с собой и с природой. Но как только его ноги сходили со скользких, покрытых мохом камней на землю, как только он делал несколько шагов в направлении дома, ярость, гнев и страстное желание отомстить,  возвращались в его душу и сжимали ее своими черными лапами с утроенной силой.
Хоть и был Кумавака еще юн, и духом не зрел, ведь было ему всего 12 лет отраду, был он очень отважен и смел как тысяча самураев. Он вверил останки отца своему единственному слуге и отослал его назад в столицу со словами: «Отправляйся на гору  Коя и похорони их во внутренней обители или каком-нибудь ином тихом и божественном месте».
Кумавака приехал в дом Хоммы Сабуро четыре дня назад. Он должен был встретить там своего отца Хино Сукэтомо. Своего родителя не видел он более пяти лет, так как отдан был на воспитание в семью Отомо, где в течение 9 лет постигал основы искусства «сюгендо» и темного нидзюцу.
Не знал Кумавака, что отец его был Средним советником. В силу своей работы, он оказался втянут он в грязную игру дворов. Выступил Хино Сукэтомо на стороне Годайго, за что казнен был по приказу сторонника Ходзе «мирского монаха» Ямасиро-но-Хоммы (Хоммы Сабуро).
Приехав в дом Хоммы Кумавака узнал, что тот пригласил его отца, хитрыми речами затуманил разум и казнил жестоко и изуверски, тем самым выполнив приказ своего господина Ходзе.
Когда Кумавака приехал в дом Хоммы Сабуро «мирской монах» вышел ему навстречу и со слезами на глазах рассказал о печальной участи его отца. И клялся он Кумаваке, что несмотря на то, что ему пришлось так жестоко обойтись с Хино Сукэтомо не бросит он его на произвол судьбы, так как непричастно дитя к политическим распрям. Кумавака остался в доме Хоммы и в течение нескольких дней искал в себе глас богов, но кроме стремления к мести не смог обнаружить в своей душе боле никакого стремления.
Притворившись, что его сразила болезнь, Кумавака заперся в своих покоях, ибо замыслил он отомстить Хомме за его бессердечие, из-за которого не смог он встретиться с родителем в этом мире.
4 или 5 дней Кумавака пробыл в постели, будто сраженный горем. На самом же деле он собирался с силами и копил в себе энергию «цы». Однако ночью он тайком выбрался наружу, чтобы узнать, где почивал Хомма, с мыслью: «Если будет возможность, я заколю Хомму или его сына, а потом вскрою себе живот». Но подумав Кумавака и вспомнив слова своих учителей о том, что «хороший ниндзя – это живой ниндзя» решил не вспарывать себе живота.
И вот когда наступила ночь, и бушевал ужасный ливень и ветер ломал ветки деревьев и даже закручивал в своем страшном танце камни,  поднятые с земли, и все вассалы спали в сторожках за двором усадьбы. В эту ночь Кумавака стал незаметно красться к опочивальне Хоммы, думая: «Это как раз такой удобный момент, какого я ждал». Двигался Кумавака тише, чем тигр, движения его были плавны, точны и резки. Достигнув опочивальни Хоммы, Сабуро Кумавака точно кошка бесшумно проник внутрь.
Но не хранила ли судьба злодея Хомму? Его не было в месте, где он обычно спал, и Кумавака никак не мог его отыскать. Кумавака увидел фонарь, горевший в маленькой комнате, и прокрался вовнутрь с мыслью: «Ежели внутри сын мирского монаха, я отомщу, поразив его». Однако в одиночку спал здесь человек по имени Хомма Сабуро, как раз тот, кто отсек голову его превосходительства Среднего советника отца Кумаваки Хино Сукэтомо.
«Очень хорошо! – подумал юноша. – Слава богам, покровительствующим возмездию!
Он приготовился броситься на Хомму Сабуро, но вновь заколебался в тревоге: «Поскольку нет у меня ни короткого меча-кодати, ни длинного меча-тати, я должен завладеть его оружием. Могу я убить врага своего и голой рукой, но не достойна смерть это даже для такого негодяя, как Хомма. Но свет очень ярок. Не проснется ли он, когда я подберусь поближе и не умеет ли вызвать охрану?».
Так думал он и стоял в смущении и сомнении, стоя у спящего тела ненавистного убийцы своего отца. Взглянув в сторону фонаря, Кумавака увидел множество ночных бабочек, льнувших к чистым раздвижным дверям (а дело было летом). Тогда он приоткрыл дверь, и насекомые роем устремились вовнутрь, быстро затушив огонь.
«Теперь у меня получится»! – обрадовался он и двинулся в сторону спящего врага.
Подойдя к Хомме Сабуро, пребывавшему в глубоком сне, Кумавака увидел меч и нож близ подушки. Он заткнул кодати за пояс, вытащил тати из ножен, приставил его к груди Хоммы и, с мыслью, что убить спящего – все равно, что заколоть труп, пнул ногой подушку. И когда Хомма проснулся, Кумавака недрогнувшей рукой вонзил меч ему в живот чуть выше пояса и вздернул лезвие резко вверх, достигнув ребер врага, удар был такой силы,  что меч проткнул насквозь татами на полу, а затем еще раз он вонзил меч в горло Хомы да так, что кровь брызнула из него словно горячий гейзер. Услышав крик Хоммы Сабуро, который тот издал, когда меч вонзился ему в грудь, стража с воплями бросилась на крик. И когда они зажгли свет, они увидали маленькие кровавые следы. Обрывавшиеся на середине комнаты. Казалось что убийца, сделав несколько шагов от места преступления,  просто растворился в воздухе.
"Господин Кумавака совершил это! – сказали охранники. – «Но никак не мог он выйти за ворота, ведь вода во рву чрезвычайно глубока. Не мог он покинуть комнаты незамеченным,  раствориться в воздухе словно пар. Отыщем его и убьем!»
Потом, ничуть не испугавшись, он спрятался в бамбуковых зарослях позади усадьбы.
Запалив сосновые факела, они искали повсюду, и под деревьями и в тени кустов, и на крыше и в  пруду, но не обнаружили синоби Кунаваку.
Сидя в зарослях бамбука, Кумавака подумал: «Куда бежать мне теперь. Лучше покончить с собой, чем попасть в руки других».
Но поразмыслив еще немного, он решил: «Я убил ненавистного врага и убийцу отца своего. Если сейчас я как-нибудь сохраню свою жизнь, могу ли я не помочь императору и не исполнить многолетнюю мечту отца? Тогда я и впрямь буду преданным человеком и достойным сыном! Если это возможно, почему бы мне не постараться незаметно бежать?».
Он решил перепрыгнуть через ров, но сделать это не мог никоим образом, так как ров имел 18 сяку в ширину и 10 сяку в глубину. Тогда он ловко вскарабкался на верхушку черного бамбука, росшего над водой, сказав: «Переберусь на ту сторону, сделав мост из этого бамбука». Вершина дерева согнулась вниз до другой стороны рва, так что Кумавака с легкостью перебрался через ров.
Нетвердым шагом Кумавака направился к гавани, думая: «Поскольку еще темно, я пойду по направлению к гавани и постараюсь переправиться на лодке на другую сторону». Но когда рассвело, он спрятался и весь день пробыл в укрытии, так как не было никакой возможности ему идти незамеченным.
Пока он лежал в зарослях конопли, 150 всадников отправившихся в погоню проскакали во все стороны, и когда они отправлялись, Кумавака слышал, как они окликали всех прохожих словами: «Не проходил ли этой дорогой ребенок лет 11-12»?
Так Кумавака провел тот день в конопле и с наступлением ночи отправился в поисках гавани, хоть и не знал дороги".
Затем Кумавака повстречал странников, которые оказались посланными на его поиски членами клана Отомо, которые сказали: « Кумавака, ты Кумавака, Валька ты наш,  как же долго мы тебя искали...

***
Я открыл, вскочил с кровати и закричал: Бали, Лат, Кох! Я был весь в поту и не мог понять,  где я нахожусь,  отстали ли от меня воины Хоммы Сабуро и куда исчезли Бали, Лат и Кох которые нашли меня и решили увезти с собой. Смахнув со лба холодный пот, я понял, что это был сон или не сон? Такое же ощущение посещало меня несколько месяцев назад, когда мне приснился Багси Сигел…, когда я был Багси Сигелом, а Лат был Френком Левеком… Мама! Что же это? В комнате было темно. На дворе стояла глубокая ночь.
Несмотря на то, что ночью я не сомкнул глаз уставшим и невыспавшимся я себя не чувствовал. Все, было как обычно, зарядка с Ченом, завтрак по стандарту и я по традиции поднялся в класс. Я сел и стал ждать Его, то есть дядю Борю. Но его почему то не было… Я был абсолютно уверен, что перед тем как отправиться на задание он проведет со мной подготовительную беседу, инструктаж, короче «запарит» мой мозг. Но Он не шел. Прошло двадцать минут томительного ожидания. Я не выдержал. Оглушающая, непривычная тишина разрывала нервную систему на части. Я вышел в коридор. Прошелся взад  вперед от окна до окна, затем спустился на второй этаж и там измерил его шагам и не встретил ни одного человека. Куда же все подвались? Где молчаливые, злые «барбосы» дяди Бори. Я решил зайти в комнату Лики. Уже на подходе к двери я понял, что шел сюда зря, дверь была заперта. Для верности я дернул два раза за ручку.
Я решил спуститься на первый этаж и выйти на улицу, хотя без личного разрешения дяди Бори, делать это, строго настрого было запрещено. В коридоре царила кромешная тьма. Темно здесь было всегда. Проектировщики здания почему то не предусмотрели на первом этаже окон, но электричества на освещение здесь не жалели никогда и днем и ночью здесь горели десятки ламп, а сейчас вдруг ни горит ни одной лампочки. Странно.
Я медленно шел по коридору вперед к выходу во двор. Не могу сказать, что мне было страшно, но неуютно, это точно. Сквозь щели тяжелой металлической двери в мрачный вакуум коридора пробивались узенькие полоски свет. Я шел на них. Эти проблески в одно мгновение стали для меня самой необходимой в жизни вещью. В этот миг я вдруг почувствовал, что если я быстро дойду до них,  они превратятся огромное царство света и счастья, и я окунусь в это сияние, и весь кошмар моей жизни и всех прошлых жизней вместе взятых закончится раз и навсегда. Я освобожусь и буду прощен и, наконец – то, смогу обрести покой, а может быть, даже и счастье. И в этот момент когда полоски света были уже совсем близко, когда мне оставалась до них всего лишь несколько шагов за спиной раздался скрип…  До боли знакомый и ненавистный скрип! Скрип инвалидной коляски.
- А ты хорошо ориентируешься в темноте. Смотри-ка как бегаешь, будто всю жизнь прожил во тьме, как рыбка в воде в темном пространстве плаваешь. Или ты так на свет выбраться торопился, а на тьму просто не обратил внимания?
Я остановился и молчал. Мне хотелось его убить. Никого в жизни я не ненавидел так, как Его.
- Ну, ладно, ладно. Не обижайся – скрип коляски стал громче, Он приблизился ко мне вплотную. И в темноте я разглядел блеск его глаз. И это был не отблеск стекол в очках, которые частенько были на его длинном горбатом носу. Это был блеск глаз. Холодных, злых, нечеловеческих глаз.
- Сегодня твой день – как-то по-особенному хрипло и низко сказал Он. – Сегодня ты начнешь свой завершающий путь. Смотри, не подведи меня – и Он очень больно стиснул мою правую руку. Я сжал зубы, но виду не подал.
А потом он,  не разжимая моей руки, покатил коляску к выходу, а я шел рядом с ним словно собачка на поводке. Он толкнул рукой дверь,  и яркий свет ударил мне в глаза.  Этот свет не принес мне ожидаемого счастья и радости, я не испытал ничего,  кроме раздражения боли и разочарования…
Во дворе у крыльца стоял огромный высокий джип « Патриот»». Около него стоял Чен и еще двое. Их звали Бурый и Коряг. Они были особо приближенные дяди Бори. Во всяком случае,  они всегда были рядом с ним. В машине на заднем сидении я увидел Лику.
- Ну, что же, вся команда в сборе – дядя Боря объехал вокруг меня, словно я был новогодней елкой.
- А что, Лика поедет с нами? – искренне поинтересовался я.
- Но ведь ты же этого хотел.
- Откуда вы это знаете?
Лицо дяди Бори растянулось в слащавой улыбке,  отчего он стал похож на старого, хитрого ободранного кота.
- Я знаю гораздо больше,  чем ты даже можешь себе представить – прошептал он.
- Итак, никаких напутственных речей не будет. Запомни одно, ты должен набрать свою команду. Трех мальчиков ровесников тебе. Кого именно ты должен будешь понять сам. Они станут твоими людьми. И если ты в них ошибешься, пенять будешь на себя. Всё, свободен.
Я сел в машину рядом с Ликой. Чен водрузился на переднее сидение «джипа». Коряг сел за руль «Патриота». Бурый поехал вслед за «джипом» на новеньком «форде».
- Куда едем – Коряг повернулся и гаркнул мне прямо в ухо.
- На железнодорожный вокзал – не раздумывая, сказал я.
Автомобиль взревел и рванулся с места.
Лика повернулась ко мне и посмотрела на меня своими голубыми как небо глазами.
- Рад меня видеть – улыбаясь, спросила она.
- Ты ему сказала, что хочешь быть в моей команде?
- Да. Решила попробовать. И видишь, все получилось.
- И что он прямо сразу согласился?
- Нет, не сразу. Спросил, а действительно ли я этого хочу. И сказала что да, действительно хочу попробовать себя в серьезном деле. И тогда он сказал: Ну, ладно дело твое, пробуй.
- А ты сама-то правда этого хочешь?
- Да. Ты мне нравишься, а еще это наш шанс. Мы сможем что-то изменить.
- Ладно, тихо. А то вон у этих я смотрю ушки на макушке. Потом поговорим.