Не ангелы. Путь убийц. Глава 14. Поиск

Что такое город? Город – это существо. Существо у которого свой характер, принципы, гордость, амбиции, комплексы и множество лиц…  В городах живут люди. Своим настроением и делами они создают личность города и вылепляют в пространстве его образ. Так говорил мой покойный отец. Я не задумывался над смыслом его высказывания. И вдруг,  глядя из окна «джипа» на серые дома,  похожие на огромных сказочных великанов, на избитые ямами и щербинами дороги, напоминающие щупальца гигантского осьминога, на заборы,  в которых явно просматривались различные виды расчесок, которыми те же великаны причесывали свои спутанные волосы, я действительно задумался, о том, что город - живой организм, личность, разумное создание, порожденное людьми. Мой отец также часто говорил, о том, что лучше всего о городе может рассказать вокзал. Вокзал – это одно из многочисленных лиц города. И оно самое публичное, самое общительное и самое неприкрытое. Каков вокзал – такова и сущность города. По вокзалу умный и проницательный человек может узнать о городе все. Когда мы подъехали к вокзалу, и я внимательно посмотрел на него, то я понял, что у нас очень дерьмовый город.
Вокзал – был старым, серым, грязным и непривлекательным. Площадь, окружавшая его, была переполнена хаотично  двигающимся транспортом. Машины стояли везде: и там, где была разрешена стоянка и там,  где нет. Коммерческие ларьки были налеплены один на другой. Огромные стеклянные витрины - стены вокзала были серыми, давно немытыми, в трещинах, царапинах и нецензурных надписях. Гигантские,  поросшие грязью буквы на крыше сооружения, сообщающие всем приезжающим и уезжающим о том, что это именно ВОКЗАЛ, а не СОРТИР или КЛАДБИЩЕ производили удручающее, депрессивное впечатление . Это были сиюминутные мысли; мы подъехали к задворкам, где Ж/Д вокзал плавно переходил в вокзал автобусный. Здесь царило торжество подземных переходов, самопальных базаров и множества видов, подвидов, классов и типов бомжей. Вокзал – это музей бомжей. Здесь можно было обнаружить любой экземпляр от классики до авангарда. Большого бомжа, маленького, среднего и крохотного бомжика. Детей-бродяг здесь тоже было предостаточно, они-то и были основной целью моей поездки.
Беспризорники сидели на ступеньках поземного перехода, у входов в залы ожидания, у туалетов и киосков, они бегали по привокзальной площади и рядом железнодорожными путями, они были хозяевами и одновременно рабами этого суетного места. Изредка кто из прохожих обращал на оборванцев внимание, хотя, надо сказать, некоторые из них были вполне прилично одеты. Это были профессиональные попрошайки. У них были руководители: «крыша», те, кто заставлял их выходить на улицы. Иногда это были их родственники,  и даже родители. Они-то, как раз представляли для меня особенный интерес. Эти дети были потенциальные преступники. Они сознательно выходили на промысел для того,  чтобы заработать деньги. С барыша эти маленькие «бизнесмены» получали свой процент, они были заинтересованы в работе. Некоторые были поставлены в кабальные условия своими же родственниками, некоторых заставляли выходить на дело силой. Они имели не малый шанс пополнить ряды профессиональных воров, убийц, насильников и мошенников. Они были изгоями по рождению, а обществу со всеми его нелепыми правилами поведения им было чуждо по происхождению. Для того,  чтобы получить совершенного убийцу, грабителя - их нужно было лишь вовремя направить в нужном направлении.
Откуда я,  девятилетний мальчик,  мог знать это? Ответа тогда у меня не было. Но я знал и не только об этом. Многие ответы на самые сложные вопросы недоступные большинству людей,  роились у меня в голове. К этому времени я перестал быть ребенком. Я стал мальчиком с душой взрослого дьявола. Я медленно шел по вокзалу,  внимательно всматриваясь в лица детей,  просящих милостыню и понимал, что вижу их насквозь.
Вон тот мальчик,  в сиреневой курточке с испачканной каким-то говном щекой, легко может душить одной рукой младенца, а второй в это время держать бутылочку с его же детским питанием и жадно выпивать из нее молоко своими ангельскими губками.
А вот этот ребенок, сидящий на груде тряпья, сложив ноги по-восточному и протягивающий ручку ладошкой вперед,  без раздумий сможет всадить нож в спину любому,  у кого в кармане будет лежать пачка «зеленых». Но это все не то, что мне нужно. Все эти создания,  обладающие человеческим обличием не более, чем животные,  ищущие себе пропитания. Их души темны и примитивны. Они не понимают разницы между добром и злом, между хорошим и плохим, черным и белым, для них убийство это как оправление естественных потребностей. Я же искал тех,  кто будет понимать свое предназначение, тех кто будет знать, что за тем,  что он делает, стоит нечто большее, что он выполняет работу необходимую, он должен чувствовать себя перстом судьбы. Проще говоря, он должен быть похожим на меня. Таких я не видел. В этот момент в моей голове чьим-то чужим голосом были произнесены слова:
«Тот, кто велик в добре, как и во зле, оставляет несовершенные копии и идет к совершенным оригиналам. … Святейшие из святых никогда не совершали добрых дел в обыденном смысле слова. А с другой стороны – существуют люди, опустившиеся до дна пропасти зла, но за всю жизнь никогда не совершившие того, что мы называем «дурным делом».
С детства нам внушают, что человек, который причиняет зло – это дурной человек. И он действительно дурной – с общепринятой точки зрения. Но мало кто понимает, что Зло в своей сущности есть что-то уединенное, это страсть души, страсть памяти, страсть мечты? Средний убийца, в сущности, вовсе не грешник. Это просто опасное животное, зверь, внешняя угроза, от которой люди хотят избавиться, ради того, чтобы спасти свою шкуру … или душу … Кому что дороже, кто больше за что боится. Он этот убийца - хищник, а не грешник.
Обыкновенный убийца убивает по негативным, а не позитивным причинам; ему не хватает чего-нибудь, что имеют другие люди не – убийцы, которые с его точки зрения живут лучше него. Зло, же, наоборот, полностью позитивно. Оно руководствуется идеей – идеей совершенства. Оно позитивно в другом смысле. Безусловно, подлинных грешников меньше, чем истинных святых».
Я шел и смотрел по сторонам. Кругом животные! Ни одного думающего, чувствующего мир создания. Я знал, возвращаться ни с чем мне нельзя. Дядя Боря больше не даст мне шанса. Я должен найти выход. Ну, что же возьму зверей кто знает, может быть,  я смогу слепить из них то, что мне будет нужно, а если не получиться, то … убью.
Господи, в кого же я превращаюсь!?
Кто-то тронул меня за локоть. За спиной стояла Лика. Она улыбалась. Ее волосы развевались ветром. Она напомнила мне картинку из книжки, которую мне подарил отец на какой-то из дней рождений. Книга называлась «Алые паруса». Я помню, что прочитал ее за один вечер. Мне очень понравилась главная героиня этой сказки! Ее звали, то ли Насоль, то ли Засоль, очень смешное имя похожее на фасоль, а …, точно, ее звали Ассоль. В книге были очень красивые иллюстрации на одной из них была нарисована эта самая Ассоль, стоящая на берегу, на обрыве, она ждала своего принца,  и волосы ее развивались также как у Лики сейчас. Это очень красиво, когда у девочки ветер развивает волосы, когда смотришь на это чудо, кажется, что это не их развивают порывы ветра, а они создают дуновение своим шевелением.
- Ну, как успехи. Ходишь, бродишь уже второй час в одиночестве,  –  Лика улыбалась.
- Я не один, а с любимыми гориллами - я кивнул головой в направлении  стоящих поодаль Бурого и Коряга. Они делали вид, что ожидают поезда. С наигранной заинтересованностью они упорно смотрели в сторону уходящих вдаль рельс при этом периодически посматривая в сторону где находился я.  Чена видно нигде не было.
– Мне надоело одной сидеть в машине. Я хочу с тобой ходить. Ну что нашел кандидатов в бригаду? – неожиданно серьезным тоном спросила Лика.
- Нет. Мне никто не нравится. Недоделанные все какие-то.
- У тебя нет времени кочевряжиться. Дядя Боря поставил жесткие условия. Ты должен сегодня найти кандидатов. Максимум завтра. Иначе…  Иначе он тебя ликвидирует за ненадобностью – произнеся эти слова Лика попыталась заглянуть мне прямо в глаза, но я отвел взгляд.
- Не ликвидирует. Я выполню его задание – в моей душе закипела ярость. Эта была ярость на себя, на Него, на Лику с ее тупыми комментариями, даже на Бали и Лата, которые неизвестно куда пропали. Я злился на весь свет за то, что он такой неправильный.
- Пошли. Ты тоже не расслабляйся, если кто понравиться, скажи – скомандовал я. Лика послушно кивнула.
Мы двинулись в сторону центрального входа вокзала. Бурый и Коряг шли позади нас метрах в десяти.
Вдруг откуда-то слева от нас послышались женские крики и отборный мат.
- Стой! Б…ь! Держи сучонка! П….с!
Я остановился и посмотрел в сторону,  откуда доносились вопли. Со стороны пригородных касс вверх по лестнице бежало человек десять людей. Впереди них маячило какое-то маленькое существо. Оно стремительно карабкалось по ступенькам вверх. Я пригляделся. Этим существом оказался маленький мальчик. На вид ему было лет 7 или 8. Он был одет в рваную, засаленную толстовку, на голове была белая вся черных пятнах бейсболка. Он перебирал своими коротенькими ножками с такой скоростью, что их движения практически не было заметно. Руки его были сильно опущены вниз. Периодически он отталкивался ими от ступенек,  тем самым придавая дополнительное ускорение своему движению вверх. В ладони правой руки он сжимал большое толстое портмоне. Он находился у самой верхней ступени и уже занес ногу,  чтобы выскочить на пирон, но споткнулся и упал на одно колено. В этот момент со стороны к нему подбежал худощавый с желтым нездоровым цветом кожи мужчина, который как будто бы не обращал внимания  на происходящее и курил стоя у газетного киоска. Он схватил мальца за волосы и, выплюнув недокуренную сигарету изо рта, закричал: «Я поймал, поймал его! Давай сюда, вот он!»
Толпа во главе с жирной теткой была на расстоянии 5-7 ступеней от пойманного вора. Но в этот момент мальчик сделал еле заметное движение рукой, он засунул в рот портмоне и зажал его зубами, потом коснулся своего рваного ботинка, далее резко крутанул головой вокруг тощей руки державшего его мужика, тот от неожиданности разжал кисть и выпустил пойманного мальца. Вместо того, чтобы броситься наутек,  ребенок сделал несколько махательных движений сверху вниз, раздался дикий вопль тощего, он согнулся пополам,  прижимая руку к животу. Вокруг его ног стремительно образовывалась красная лужица. После этого мальчишка подпрыгнул и в прыжке ударил своего преследователя ногой в голову. Тощий упал на асфальт, а пацан дал деру. Я быстро пришел в себя от увиденного,  обернулся назад и встретился взглядом с неизвестно откуда взявшимся Ченом. Я затряс головой как эпилептик. Чен сделал знак рукой Корягу и Бурому они тут же сорвались с места и бросились за убегающим в сторону привокзального базара мальчишкой.
Тощий, тем временем продолжал лежать на асфальте и выть. Все его тело было красного цвета от вытекающей из ран крови. Его окружили зеваки. Кто - то позвал врача из вокзального медпункта, вдалеке послышалась сирена скорой помощи.
Я повернулся к Лике.
- Видела? – спросил я.
- Аха! – ее широко распахнутые глаза выражали подлинное восхищение.
- Вот, это наш случай. Только бы его Коряг с Бурым не упустили!
- За это можешь не беспокоиться. Они не упустят – уверенным голосом прожившей трудную жизнь женщины заверила меня Лика.
- Ну, что дальше пошли? – предложил я.
- Пошли.
Мы снова вышли в сторону привокзальной площади. И я вновь обратил внимание на азиатского мальчика, сидящего на грязных тряпках и просящего подаяния. На этот раз я посмотрел на этот экземпляр более внимательно. В его глазах я увидел непомерную гордость и стремление выжить любой ценой. Кроме того,  в них просвечивал врожденный фанатизм. Я был уверен -  этот попрошайка мог стать одержимым тем делом, в которое верил. Долго раздумывать я не стал. Будь что будет,  и решил взять его в свою команду. Мы снова поднялись на перрон. И мне навстречу вышли Чен  и Коряг. Чен посмотрел на меня высокомерным и оценивающим взглядом и процедил сквозь зубы:
- Все в порадкеэ, юноша! Выбранный тобой обэект доставлэн в машину. Он находэтся под прэсмотром Бурого!
- Я там еще одын обэект присмотрэл – передразнил я его, - можетэ брать. Вон он на тряпках сидит рукой во все стороны крутит.
- А ты увэрэн? – строго спросил Чен.
- Война план покажет! – с видом профи сказал я.
- На войнэ план показывать уже поздно может быть – пробормотал азиат и пошел в сторону привокзальной площади. Коряг направился за ним.
- Пойдем,  посмотрим как они его заарканят – затеребила меня за рукав Лика.
- Ну, что там смотреть возьмут за шкирку и притащат, а может быть предложат что- нибудь сделать за деньги И в машине скрутят – с непоколебимой уверенностью пояснил я.
- Такой умный, да! Только с горшка слез уже все знает. Я думаю,  рано тебе выпендриваться еще. Ты такой же ученик,  как и я. И лишний раз посмотреть,  как работают настоящие профессионалы никогда не помешает – с издевкой в голосе пробурчала Лика.
- Я тебе отвечаю,  там ничего интересного не будет – но Лика не дослушала меня и побежала догонять Чена и Коряга.
Я рассердился на нее. Мой авторитет покачнулся. Мне это не понравилось, но выхода не было,  и быстрым шагом направился ее догонять.
Мальчик в той же позе продолжал сидеть и на тряпках и провожать грустными глазами прохожих. Периодически в его ладонь падали монетки, а иногда даже червонцы. Картонная коробочка, стоявшая у его колен,  наполовину была наполнена.
Чен быстрым шагом шел в сторону мальчика, Коряг отставал от него шага на 3-4. Подойдя к ребенку, Чен нагнулся и что-то прошептал ему на ухо. Мальчик улыбнулся, кивнул головой и резко вскочил с колен, подобрал тряпки и пошел вслед за азиатом. Коряг все это время стоял рядом и внимательно смотрел по сторонам. Как только он увидел, что Чен с мальчиком двинулись, он снова «сел на хвост» держа дистанцию в 4-5 шагов. Мы пошли за Корягом.
Чен и беспризорник перешли на противоположную вокзалу сторону через дорогу. Там располагался небольшой сквер,  в центре которого возвышался памятник некоему Феликсу Дзержинскому. Кто это уже мало кто помнил, но цветы к его подножию почему-то возлагали. Лично я знал об этом мужчине из каких-то очень старых и совершенно не смешных анекдотов. Пройдя по скверу Чен и мальчик, следом идущий Коряг и дышащие ему в затылок мы с Ликой вышли на тихую улочку,  в конце которой и была припаркована наша машина. Вдруг прямо перед Ченом и мальчишкой как из-под земли выросли два огромных жлоба неприкрытой кавказской национальности.
- Эа-аа! Мужчина! А это кудай-то мы малчика повели. А как же у родственников разрешения спросить – надо сказать, что по-русски они говорили достаточно чисто и почти без акцента.
- Что-то нэ похожи вы на родствэнников! – спокойно и безэмоционально сказал Чен.
- Не твое дело. За эксплуатацию пацаненка платить надо – сказал один из здоровяков и при этом неприятно оскалился.
- Ясно – все так же уравновешенно сказал Чен и нанес резкий удар ребром правой ладони по шее оскалившемуся родственнику.
Мужчина отлетел в сторону, врезался в стену дома, упал у ее подножия и затих. Его товарищ даже не успел никак среагировать на такой неожиданный поворот событий, потому что почти одновременно с первым ударом, Чен нанес короткий удар открытой ладонью левой руки прямо ему в лоб. Второй родственник смешно засеменил ногами назад, как-то по кукольному откинул голову и рухнул что называется «батоном» прямо на асфальт. После этого он тоже успокоился в неподвижности.
Мальчик стоящий рядом с Ченом открыл рот, выпучил глаза и остолбенел.
- Что стоишь? Пошли. Родствэнники тэбя болше беспокоить нэ будут – сказал Чен и подтолкнул маленького спутника рукой вперед.
Всю эту картину наблюдали остановившийся на противоположной стороне улицы Коряг, я и Лика. Как только Чен сдвинулся с места,  Коряг направился вслед за ним, а мы за Корягом. Проходя мимо двух неподвижно лежащих тел, он замедлили шаг,  и остановился сначала около первого «вырубленного» бугая, быстро выхватил из под мышки пистолет и выстрелил ему в голову, тоже самое он проделал и со вторым телом. Пистолет был с глушителем, хлопки выстрелов напоминали звук откупоренной бутылки шампанского. Коряг прибавил шаг, Чен с мальчиком остановились. Они подождали Коряга мы тоже уже добежали до них.
- Зачеэм? – тихо спросил азиат.
- Они запомнили тебя. Могли расколоться – засуетился Коряг.
- Дэбил. Надо быстро лэнять отсюда.
Через несколько секунд мы были у машины. Бурый с воришкой сидели в «фокусе». Чен кивнул ему головой, тот мгновенно завел машину и тронулся с места. Коряг сел за руль, а я, Лика, беспризорник и Чен утрамбовались на заднем сидении. «Патриот» забурчал и тяжело откатился назад. Я подумал о том, что, какие-то высшие силы, если они, конечно, есть в природе, охраняют нас, каким-то необъяснимым образом, ведь в тот момент, когда все произошло, на улочке не было ни одного человека, хотя был разгар рабочего дня.