Поезд жизни

До станции, с названьем старость,
Ближайшей от границы Света,
Нам выдают то, что осталось,
Из не распроданных билетов.

По обязательной повестке
Нас отправляют в тайный путь.
Билет, с отказом от поездки,
Не можем в кассу мы вернуть.

Путь ближний или самый дальний
Во временных лежит верстах,
В вагонах общих, мягких, спальных,
Тех,  где плацкартные места.

Но скажут нам благопристойно:
Мы перейти   имеем   право,
При поведении   достойном,
В любой другой вагон состава.

Пока же всё, как в зыбкий  сон,
Вагоны, вздрогнув, понеслись,
В стынь-дальнюю, на горизонт,
Покатостью родной   земли.

Состав ещё идёт не быстро.
То солнце в небе, то звезда.
Наивностью и любопытством,
Сначала тешит нас езда.

Мы – малолетние. Мы -  дети.
Ум хоть напорист, но не дюж.
В мозгах гуляет вольный ветер,
Союзный с чистотою душ.

Ответы ищем на вопросы:
Зачем, дрожа, ворчит вагон?
Куда бегут, стуча, колёса?
Вернёмся ли на свой перрон?

И почему на Белом свете
Жизнь чёрно-белая бывает
Меняется на разноцветье,
А счастья людям не хватает?

То мир, покой, то льётся кровь,
Страданий вопль, под вой снарядов.
Пока безмолвствует любовь,
С ней ненависть шагает рядом.

Зачем ручьи стремятся к рекам?
Зачем весною птицам петь?
Зачем рождаться человекам,
Коль суждено им умереть?

Горячность, визги, смех и слёзы…
На вечер  катит скоро поезд,
Жизнь выдаёт свои прогнозы
На часовой попутный пояс.

И к старости нам, без сомненья,
С хребтов, в закатной синей мгле,
Жизнь дарит высшее прозренье
Во всё живое на земле.

В предзимнюю седую  пору
В вагонах жизнь уже иная.
Всё  чаще блещут в разговорах
Философические знанья.

Вновь о свободе, по Бердяеву,
Твердит один любитель слова,
Другой же, с верою в Державу,
Ссылается на Соловьёва.

А в группу, сбившись на проходе,
Вагонов разных представители,
Пекутся о простом народе,
О добрых и плохих правителях.

Взывают к разуму   Сократа.
Чтят Канта «вещь в себе» живую,
И хвалят заодно    Декарта:
«Я думаю, знать - существую».

На тормозах же, с лязгом стали,
В купе крик, с плачем, коммуниста:
«Да здравствует, товарищ Сталин!»
Под  гомон ленинцев-марксистов.

Кричать теперь - таких удел
И петь диктатору: «Осанна!»
Крикун, служа в энкавэдэ,
«Врагов» бил насмерть из нагана.

Самопожертвенник Конфуций!
Ты дорог мне своей судьбой:
Минуя смуты  революций,
Людей вёл к счастью за собой.

Не в том ли ныне всем пример?
Не исключая нас прегрешных,
Родившихся в  СССР,
В летах для многих безутешных?

Нам ли в пример картавый гений,
Страну толкнувший и народ
В пучину страшных потрясений,
В семнадцатый кровавый год?

Весь свет  для многих нас тогда,
Казалось, на века померк.
Жгла души  красная звезда,
И резал плоть серпастый герб.

Зубчатый серп и тяжкий молот –
Война, разруха, в Бога вера…
Блокада, подвиг, смерть и голод,
Победа, стройки, ложь безмерна…

Но Бог услышал мольбы наши
В пути с изломом, не простом.
В стране воскресшей строим, пашем,
И славим  Пасху с Рождеством.

Ради Творца, ради Державы,
Прочь гоним смуту, зло, раздор,
Чтобы берёг Орёл Двуглавый
Исконно русский наш простор.

Мы и Россия – нет дилеммы.
В том долговременный прогноз.
При всех удачах и проблемах,
Уже не мучит нас вопрос:

Жизнь нам попутчица-отрада
Или подруга из плутовок?
Она же мчит такой, как надо,
Без предписаний остановок.

Не укротимо мчит вагон,
В рассвет, туда, где небо синее.
Молясь на колокольный звон,
Мчусь  по пути с моей Россией.

14.09.2024. Кимры-Москва.