Исправленные Недоразумения

Saunterings.
Автор: Чарльз Дадли Уорнер.

    Я не хотел бы просить снисходительную и праздную публику разгуливать по городу со мной, находящимся в заблуждении. Было бы приятнее пригласить его
отправиться в никуда, чем куда-нибудь; потому что почти каждый где-то был
и написал об этом. Единственный компромисс, который я могу предложить, это то, что я пойду куда-нибудь и ничего об этом не узнаю.
Инстинкт публики против чего-либо вроде информации в томе такого рода
совершенно оправдан; и читатель, возможно, обнаружит, что это
полностью адаптирован для использования в учебниках в школах или для участия в конкурсах кандидаты на экзаменах по поступлению на государственную службу.

Много лет назад люди прогуливались над Атлантикой и проводили недели
заполняя дневники своими однообразными эмоциями. Это всё  сейчас все изменилось, и существует неправильное представление о том, что Атлантика была
практически подавленный; но никто никогда не выходит за пределы
“rolling forties” , не скорректировав это впечатление.

Признаюсь, я обманывался насчет Атлантики, самого бурного и самого ветреного из океанов. Если вы посмотрите на карту, то не представляется
значительно, и, по сути, речь идет о качестве парома. Учитывая восемь
и девять дней перехода по нему, а также прокладку кабеля, который
сокращает расстояние, у меня сложилось впечатление, что утомительные три
тысячи с лишним миль были каким-то образом частично пройдены; но
все они на месте. Когда человек проплыл тысячу миль прямо на восток и
считает, что тогда он никуда конкретно, но все-таки вышел, качки
о непростой моря, под постоянным небо, и тысячи
мили не будет делать никаких заметных изменений, он начинает иметь некоторые
концепция непреодолимый океан. Колумб возвышается в моих глазах.

Я чувствовал себя неловко из-за того, что ничего не было сделано для увековечения памяти Христофора Колумба, когда несколько месяцев назад услышал, что в честь него в Бостоне дали залп из тридцати семи
пушек. Следует надеяться, что они
доставили ему некоторое удовлетворение. Они были выписаны соотечественниками из его, который по праву гордится тем, что он должен был, после обыска
всего лишь несколько недель, чтобы найти землю, где рука-орган никогда не
было слышно. Итальянцы, как народ, не извлекли большой выгоды из этого
открытия; на самом деле, не так много, как испанцы, которые приобрели благодаря этому репутацию , которая даже сейчас украшает их упадок. То, что Колумб родился в Генуе даёт итальянцам право праздновать величайшее достижение его жизни; хотя я не знаю, почему они должны стрелять именно из тридцати семи пушек. Знаю, Колумб не открывал Соединенные Штаты: это мы частично обнаружили себя, и частично купил, и выкололи мексиканцы из. Он не
даже, кажется, знаю, что была здесь целый континент. Он открыл
вест-Индию, которую считал Востоком; и десяти пушек для них было бы
достаточно. Вполне вероятно, что он действительно открыл путь к
открытию Нового Света. Однако, если бы он подождал, кто-нибудь другой
обнаружил бы это, возможно, какой-нибудь англичанин; и тогда мы могли бы
избежать всех старых войн с Францией и Испанией. Колумб впустил
Испанцев в Новый Свет; и их цивилизация неизменно была
проклятие для этого. Если бы он вывел итальянцев, которые ни на что времени
показал, ни после, показали, куда наклон вперед, мы должны иметь
была опера, и сделали ее уплаты заведение к этому времени. Колумб
очевидно, был человеком, который любил плавать и не слишком заботился
о последствиях.

Возможно, это не с открытым вопрос, действительно ли Колумб сделал доброе дело в первый приход сюда, мы должны отмечать с салютами и
ужин. Индейцы так и не поблагодарил его, за одну партию. У африканцев было
мало оснований для удовлетворения рынка, который он открыл для них. Здесь
есть два континента, которым он был ни к чему. Он вовлек Испанию в танец
великих ожиданий, который закончился ее великолепным крушением. Он ввел
табак в Европу и положил начало большему количеству заболеваний желудочно-кишечного тракта и нервной системы, чем римляне имели за тысячу лет.

Он завёз в Ирландию картофель косвенно; и это вызвало такой быстрый рост
населения, что результатом стал великий голод и огромное
эмиграция в Нью-Йорк - отсюда Твид и окружение the Ring.
Колумбус действительно несет ответственность за Нью-Йорк. Он несет ответственность за нашу грандиозный демократический эксперимент, открытый для всех желающих, побеждают лучшие- трое из пяти. Мы пока не можем сказать, что из этого выйдет, что касается иностранцев, коммунистов и женщин. На нашей великой сцене мы играем пьесу, в которой смешаны трагедия и комедия, с какой развязкой мы пока не можем сказать. Если все пройдет хорошо, мы должны воздвигнуть памятник Кристоферу такой же высокий, как тот, что ожидается в Вашингтоне; и мы предполагаем, что неплохо время от времени отдавать салют, чтобы сохранить древний помните о маринере, пока мы проводим наш великий эксперимент. И это напоминает мне, что он должен был жениться на военно-морской парад. Есть что-то почти героическое в идею пальбу на
человек, который был мертв уже около четырех веков. Она должна была иметь
живой и праздничное звучание в Бостоне, когда смысл салют был
объяснил. Никто не мог слышать эти мощные выстрелы без учащенного биения сердца в знак благодарности великому первооткрывателю, который сделал Бостон возможным. Мы пытаемся “осознать” для себя важность
12 октября как годовщины нашего потенциального существования. Если кто-то
хочет увидеть, насколько велика благодарность Колумбу, пусть начнет свою деятельность среди наших предпринимателей с подписной листовки, чтобы собрать деньги на порох для взрыва в его честь. И все же Колумб был человеком с благими намерениями; и если он и не открыл идеальный континент, то нашел единственный, который остался.

Колумб сделал путешествия по Атлантике популярными, и он несет ответственность за большую часть заблуждений относительно этого. Его большое практическое применение в наш быстрый век состоит в том, чтобы дать человеку представление о расстоянии и монотонности.

В свое время я с большим или меньшим удовольствием слушал очень разухабистые
песни о море, сверкающей морской воде, брызгах и буре
рев, мокрая простыня и бурлящее море, жизнь на океанской волне и
все остальное. Перефразируя сухопутную пословицу, позвольте мне писать песни о море и мне все равно, кто ходит в море и поет их. Квадратный ярд
твердой земли стоит миль качки и турбулентности. Его
неспособность устоять на месте ни на секунду - это бич ит. Лежать на
палубе, когда светит солнце, и качаться вверх-вниз, пока волны набегают
туда-сюда и подбрасывают свои белые шапки, - все это достаточно хорошо, чтобы лежать на своей узкой койке и переваливаться с боку на бок всю ночь напролет; идти в гору к двери своей каюты, и, когда вы доберетесь туда, обнаружите, что у вас есть добрался до подножия холма, и открывать дверь - все равно что поднимать вверх люк в полу; сознательно взяться за какой-нибудь предмет и,
не успеешь оглянуться, как тебя швырнут на диван, как мешок с песком;
пытаешься сесть на диван и обнаруживаешь, что сидишь; поскользнуться
скользить и хвататься за все, что находится в пределах досягаемости, и идти всем навстречу
наклоняясь и идя по наклонной, как будто дует сильный ветер, и
законы гравитации были отменены; лечь в свой причал, и слышать все
блюда, представленные в салоне-стол идти намокании от стены в
общие разбить; сидеть за столом, держа суп-тарелку с одной стороны,
и наблюдая за возможность поставить свою ложку, когда речь идет прилив
на вашей стороне тарелки; зорко смотреть, беде тяжелое
кухни, держа свой стакан и тарелку и своим ножом и вилкой,
и не заметить его, когда Браун, который сидит рядом ты, получает весь перекоса в соус от обжарки говядины блюда на его светлые панталоны,
и увидеть выражение смятения, которое только Браун может принять в таком случае
увидеть, как миссис Браун подходит к столику, внезапно останавливается и
в нерешительности к ней бросаются два официанта, с которыми она отчаянно борется,
только для того, чтобы упасть вместе с ними в кучу в противоположном углу; увидеть, как она
частично приходит в себя, но только для того, чтобы снова выскочить через дверь своей каюты
и больше ее не видеть; - все это довольно приятно и освежающе
если вам надоела земля, но вы насытитесь ею за пару недель
. Со временем вы даже немного устанете от еврея, который уходит
о желании “быть на век старше”; и об эксцентричном мужчине, который ни на кого не смотрит
и бесцельно мечется по каюте и палубе,
и играет в шаффлборд в одиночестве, всегда побеждая самого себя, и выходит на палубу
время от времени при свете небесного фонаря, а не через дверь каюты
, моется у насоса с соленой водой и не хочет спать в своей
в кают-компании, говоря, что он не привык спать в кровати, - как будто жесткая
узкая, неудобная полка койки была чем-то вроде кровати! - и у вас есть
наконец-то я услышал почти все об офицерах и их двадцати
и тридцать лет жизни, и каждый океан и порт на жилое
Глобус где они были. Наступает день, когда вы полностью готовы к высадке
и крик “чайки” становится долгожданным звуком.

Даже моряки теряют бодрость, присущую первому этапу плавания. Первые
Два или три дня мы слушали их причудливое и полузадушенное пение хором
когда они дергали за веревки: теперь они довольствуются короткими
"ха-хо" и невнятными хрюканьями. Раньше лидер пел,
в постоянно меняющихся строках бессмыслицы, и припев подхватывал с прекрасным
эффектом, вот так:
 “Хотел бы я быть в Ливерпуле. Хэнди-пэн, хэнди О!
 О капитан! куда вы отправили свою команду Хэнди-пэн, хэнди О!
 О! отвали, моя команда хулиганов, Хэнди-пан, хэнди О!”

Стихов такого рода достаточно, чтобы их хватило на то, чтобы пересечь Атлантику; и они тоже не самое худшее во всем этом и не самое утомительное. Один учится уважать этот океан, но не любить его; и он оставляет его с
смешались чувства, о Колумбе.
И вот, переправившись через него, - то, что невозможно скрыть,--сообщите нам
не быть в заблуждении, что мы готовы к выполнению любых задач, чем другие
прогуливаться там, где нам заблагорассудится.
***
Автор: Чарльз Дадли Уорнер