***

     Решил тут проверить знание польского. Это у меня первый иностранный  язык по образованию. Нашел книжку, начал читать, понравилось. Перевёл сходу фрагмент, а пото;м решил выложить. Не пропадать же.

Ярослав Гжендович
Хозяин ледяного сада
Том II

Часть 1
Дерево (фрагмент)

     Преисподняя... Ты знаешь что такое преисподняя? Это две жмущиеся друг к другу в тумане вершины, похожие на две половины задницы, и всё те же надоевшие рваные линии гор в голубоватой дымке. Это виднеющиеся вдали две кляксы леса, карабкающегося по склонам и пламенеющего в роскошных красках осени. Это семьдесят три колючих куста. Их выкрученные ветви будто вышли из под руки мастера бонсай. Это рассыпанные вокруг глыбы известняковых скал, синеющие как испорченное мясо. Это плевки снежных шапок на вершинах. Это прелестный, как с открытки, горный пейзажик, который здесь... всё и всегда. Неизменный, надоевший и прекрасный. Открытка, получившая ранг вселенной. Это заточённые в волокнах дерева вечные гнев и ярость. Пересохшее деревянное горло, не знающее что такое крик. Вот это преисподняя.
     Это корни, извивающееся в скалистой горной земле подобие червей, лихорадочно пытающихся нащупать среди кислых, хрупких как ногти трупа пластин сланца кусочек спасительной почвы. Это сладко-вязкая приторность солнечного света.
     Это торчащее в деревянных внутренностях узкое и прямое кованое остриё, мертвая чужеродная ветвь, застывшей молнией прошившая ствол.
     Это мольба о буре. О внезапном освобождающем водопаде электрического тока. О громовых раскатах, огне и пепле.
     Вот это преисподняя.
     Быть деревом.
     Грозы;... Грозы;... Грозы;...
     Прямо из осеннего тумана вдруг возникает, внезапно выныривая из-за грани, бледное лицо, расчерченное зигзагами татуировок, черные зрачки выпученных глаз, сверкающие по краям узкими полосками белков. Засохшие брызги крови на лбу и щеках.
     Он внезапно хватается за корень и кусок скалы, пытаясь подняться выше, но что-то тянет его назад. Он молод. Ему не больше семнадцати лет и он до крайней степени смертельно напуган. Его уже не заботят слёзы отчаяния, струящиеся по лицу и то, что он почти скулит. Всё, что его сейчас заботит это только та неизвестная сила, тянущая назад, в пропасть.
     Его бурая накидка на серебряной застёжке в виде танцующих змей зацепилась за корень. Причина банальна. Но парень продолжает тонуть в пучине паники. Всё что он может сделать это только бессильно дёргаться в попытках двинуться вперёд как запряжённый конь. Секунды сочатся у него между пальцев, да капли крови, стекающей из раны на лбу, катятся по щекам.
     Парнишка. По местным меркам он давно уже взрослый.  Он воин, рождённый со смертоносным железом в руках, засыпающий под песни о героях и закалённый в мечтах о собственной героической смерти. Но сейчас он только плачет, барахтаясь в запутавшемся в корнях плаще. Вблизи это выглядит иначе, чем в песнях. Собственная смерть, когда она перед глазами, кажется вонючей, пошлой и печальной. Не будет трогательной достойной кончины, стоящей песни. Будет только жестокая ужасная смерть где-то в горах. Одинокая агония и пропасть ужаса. А главное невозможность примириться с тем, что это уже сейчас. Немедленно. Сегодня. Навсегда.
     Стрела с ядовитым шипением вонзается в сланцевую мешанину рядом с его ладонью. Слышно приглушённый короткий окрик. Мальчишка наконец-то нащупал змей застёжки, впившейся в горло, и рванул шпильку. Плащ падает с плечей, застёжка, отскакивая от камней, летит в пропасть, а вояка-подросток ползёт на четвереньках по крутой тропинке, цепляясь за скалы и кусты.
     Они приближаются.
     Их трое.
     Никаких черно-красных татуировок на лицах и руках, и зачесанных назад намазанных дёгтем косичек. Из-под шлемов видно коротко остриженные бороды.
     Они кричат ему, торжествующе, грубо. Идущие от них клубы пара сдувает ледяной осенний ветер. Один из них наклоняется над краем и его крик кому-то внизу  подхватывает горное эхо. Они смеются, глядя как тот продолжает ползти на четвереньках, как пытается подняться и бежать, но спотыкается, падает и снова ползёт.
     Тот, кто впереди, большой как гора, снимает шлем и кладёт его осторожно на землю, потом отстегивает плащ, освобождая очередные клубы пара над ребристыми латами. Он снова кричит, издевательски, задорно и медленно обнажает меч. Слышно стальной протяжный скрежет клинка, гигант выпрямляется и поводит как гимнаст плечами. Что-то хрустит у него в шее.
     Парень безнадежно тянется к пустым ножнам на поясе, это всё, что осталось от потерянного оружия, и продолжает ползти вперёд, ослепший и оглохший от страха.
     Он на мгновение поднимает голову и видит Ствол. Его глаза и рот открываются ещё шире, на лице появляется выражение недоверия и крайнего изумления. Кажется он нашел то, что давно уже искал. На секунду он забывает о  преследователях и всматривается в то, что напоминает человеческую фигуру с широко раскинутыми руками, похожий на голову с искаженным болью лицом нарост между сучьями, торчащее посередине Ствола древко копья.
     Это продолжается лишь мгновение.
     Хриплый окрик возвращает беглеца к реальности. Последние секунды жизни текут как пиво из разбитого жбана. Ему снова кричат, уже спокойно, даже лениво. Это финал мучительной погони. Он уже пойман. Ещё только пара шагов. И конец.
     Сейчас все случится.
     Бойня у подножия Ствола.
     Они его прикончат, а потом спустятся в свои долины, к своим рекам и озёрам. Разожгут огонь и выпьют осеннего пива, смеясь и хлопая друг друга по спине. Запахнет жареным, и будут смех и песни живых.
     Они принесут смоченные в драконьем масле цепи и станцуют этот свой танец огня. Обнаженные, украшенные дикими узорами девушки с волосами, забранными в платки, будут кутаться в пламя, прыгать среди прирученного жара, ометая стройные тела космами огня.
     А его уже тут не будет.
     Никогда.
     Он боится Дерева, но ведь не больше, чем вечного мрака, заговоренного в оружии преследователей. Вскочив на ноги он делает последние два шага, отделяющие его от Ствола, и в отчаянии хватается за ясеневое древко. Копьё срослось с деревом и не поддается.
     Они окружают парнишку, смеясь и что-то крича. Кто-то садится на камень и, вздохнув, снимает с пояса обшитую кожей флягу. Другой втыкает меч в землю и потягивается, разминая ноющую поясницу.
     Увалень надвигается на него, пританцовывая и чертя остриём круги и восьмёрки. Рукоять послушно движется в уверенной кисти. Жонглерство. Шутовство.
     Воин двигает бёдрами, его ноги исполняют танец кулачного бойца, а тело повторяет движения клинка. Даже трудно поверить, что такой огромный мужчина может двигаться так легко и ловко. Он похож на горную гориллу. Большой, косматый и свирепый.
     Короткий выпад, финт, отход, отточенный удар в голову.
     Парнишка прикрывается рукой, опираясь спиной о Ствол и сползает по нему на землю. На его штанах вдруг разливается большое мокрое пятно.
     Противник завершает свой танец, лезвие замирает горизонтально в упоре на ребро другой ладони. Кисть руки поворачивается к лежащему в жесте поощрения.
     "Ну, иди сюда".
     Беглец обвивается вокруг Ствола как змея и зарывается в мох и засохший папоротник, шаря руками как слепой. Ну хоть что-нибудь. Ну хоть камень.
     Огромный воин медленно выпрямляется и неодобрительно качает головой. Разводит руками, отбрасывает свой меч к позади стоящим и делает два хлопка ладонями, как бы стараясь разбудить противника и снова приглашая его жестом на этот раз пустых ладоней.
     "Ну, иди, меча уже нет".
     Но и результата тоже никакого. Худой подросток не испытывает желания бросаться с голыми руками на стокилограммовую гору жилистых мышц. Адреналин наполнил его ноги оловом, а легкие страшной смертельной усталостью.
     Великан разочарованно опускает руки и идёт вперёд широкими шагами, чтобы схватить парня за шиворот и вытащить из кустов как котёнка. Это уже начинает утомлять.
     Большая рука настигает и хватает за воротник черной куртки в то самое мгновение когда лихорадочно гребущие пальцы натыкаются среди мха, листьев и сухой горной травы на что-то необычное. Сплющенный цилиндр в жёсткой ремённой оплётке.
     Рукоять универсального меча лазутчика. Shinobi ken фирмы Nordland Aeronautics.
     Мощный рывок за плечи одним движением поднимает парнишку и ставит на подгибающиеся ноги. Слышно змеиное шипение мономолекулярного лезвия. В холодном осеннем воздухе видно сверкнувшую вспышку света и слышен хруст разрубаемой плоти.
     Великан отпускает противника и медленно поворачивает бледное как мел онемевшее лицо к своим так и сидящим на камнях товарищам, после чего брызжет кровавым фонтаном. Его грудь раскрывается вдоль тоненькой наискосок линии рассеченных зияющих черно-красных внутренностей.
     Мужчина делает слепой неуверенный шаг в никуда и как срубленное дерево падает лицом вниз.
     Общее оцепенение. Ссутулившийся мальчишка, выставивший вперёд сверкающий мономолекулярный клинок, по которому стекают на землю струйки крови, не оставляя ни следа на его поверхности. Воины так и сидят на камнях. Один замер с фляжкой в руке, и вода льется ему на обувь, второй прикусил кулак в жесте изумления.
     Они одновременно вскакивают на ноги. Блеск стали, скрежет клинков, быстрые неуловимые движения. И крик.
     Резкий неожиданный крик боли. Один из атакующих внезапно сгибается пополам, хватаясь за горло. Между пальцев брызжет струйка алой пульсирующей крови. Другой отскакивает назад, глядя с ужасом и недоверием на остаток меча в своей ладони. Он не может поверить, что бездарная защита противника превратила его собственное кованое оружие в обрубок. Он отбрасывает изуродованную сталь и молниеносно хватает воткнутый в землю осиротевший меч бородача.
     Оружие слишком длинное, со странной рукоятью и непривычным балансом, мальчишка не справляется и машет им как попало. Другой издает короткий звериный рык, его правая кисть падает на мох как сброшенная перчатка, но крови пока не видно. Он хватает меч левой и бросается на парня, сбивая его с ног. Оба тяжело падают на землю. Спина нападающего, одетого в полушубок, украшенный вышивкой в виде трёх танцующих языков пламени, спазматически дергается. Посередине, над вышитым знаком, прямо в небо из неё торчит клинок.
     Слышно как совсем рядом, умирая, скребёт каменистую осыпь и рвёт ногами сухой осенний дёрн тонущий в собственной крови человек.
     Пото;м наступает полная тишина.
     Парень с трудом переваливает труп набок, освобождаясь из его объятий, один за другим разгибая сведённые пальцы, вцепившиеся в его куртку, затем поднимается и, наступив на грудь трупа, пыхтя, вырывает из него клинок.
     Он озирается и, не веря своим глазам, тяжело опускается на мох. Ноги его не держат.
     Меч дрожит в его руке, тело передёргивает, мальчишка склоняет голову и начинает плакать. Странно всхлипывая, без слёз, вздрагивая всем щуплым телом, он понемногу начинает истерически смеяться.
     Стоя на коленях, с откинутой назад головой, сжимая в окровавленной руке меч лазутчика, shinobi ken фирмы Nordland Aeronautics. Смех, который сменил плач,  переходит в победный крик. Странный и визгливый, он заканчивается громовым шипением, который мог бы издать огромный взбешённый змей.
     Парнишка поднимается на ноги, бросает взгляд на забрызганные кровью скалы, на внезапно порыжевший круг серой осенней травы и три скорченных трупа.
     Он осторожно кладёт меч, трогает руками траву, скользкие красные камни вокруг лежащего великана, а пото;м прикасается к своему лицу и в полупоклоне идёт к Стволу, чтобы оставить и на нём кровавые отпечатки. Он опускается на колени в траву, недолго шарит в поисках одиноко лежащих ножен. Меч со щелчком возвращается на своё место, парень крутит оружие, не понимая как пристегнуть его к поясу. В конце концов, забросив его на плечо как лопату, он уходит узкой тропинкой.
    И совсем не в ту сторону, откуда пришёл.
    Остаются только Дерево, забрызганные кровью скалы вокруг и три трупа Людей Огня. Две похожие на задницу вершины с плевками снежных шапок на них. Крик ворона в холодном осеннем воздухе.
     Застывшая одеревеневшая злоба.
     Приближается ночь.
     А ночью приходят волки.
     Иногда между горами видно дым. Его черные столбы чертят в осеннем небе. Ночью вершины отражают оранжевый свет огня. Иногда холодный осенний ветер доносит отдалённый крик. А иногда только воро;нье карканье.
     Видно две кляксы леса, карабкающегося по склонам и пламенеющего в роскошных красках осени. Семьдесят три колючих куста. Их выкрученные ветви будто вышли из под руки мастера бонсай. Рассыпанные вокруг глыбы известняковых скал синеют как испорченное мясо. Плевки снежных шапок на вершинах.
     Видно преисподнюю.