Вечные соседи. Драматическая пьеса

Трагедия из двух действий

Женатый скульптор покупает квартиру в новостройке одного из столичных районов. Он когда-то жил в этих местах и был влюблён в девушку, которую спас однажды на местном пруду. Но мужчина даже и не подозревал, кем окажутся его новые соседи...

Действующие лица

Андрей Варангин — скульптор.

Анастасия Варангина — беременная жена Андрея, дочь супругов Сурдаковых.

Гена Ковальский — картавый друг детства Андрея, заведующий лесной базой отдыха.

Вера Рымакова — жена Гены, детская любовь Андрея, стоматолог.
 
Надя Ковальская — дочь Геннадия и Веры, школьница.

Николай Петрович Сурдаков — пенсионер, бывший работник МИД.

Ольга Гостемиловна Сурдакова — жена Николая Петровича, директор музея финно-угорской этнографии


                Действие первое
1. Квартира Варангиных. Возле входной двери, в прихожей, висит большое зеркало. Там же установлена вешалка-тренога, на которой развешаны несколько курточек. В одном из углов видна компактная кухня с холодильником. В другом углу комнаты находится творческая мастерская Андрея, в которой стоит одна большая (закрытая накидкой) скульптура-бюст и (на столе) множество мелких, изображающих людей и животных. На столе мастерской также стоит настольная лампа и лежит деревянная коробка из-под шахмат. Ещё у стены установлена широкая кровать, около которой расположен обеденный стол с креслом и стульями. Хозяин квартиры, АНДРЕЙ ВАРАНГИН, спит на кровати в одежде под покрывалом. В это время в пространстве полумрака комнаты появляются звуки: плеска воды, криков чаек и громкий голос испуганного мальчика.

ГОЛОС МАЛЬЧИКА (за эстрадой, с эхом): Андрюха, проснись! Верка тонет! Вставай, я тебе говорю! Спасать её надо быстрее! Вставай, (голос удаляется) вставай!

Голос мальчика исчезает, и в полумраке комнаты становятся слышны звуки шума радиоэфира. Которые прерываются музыкальной заставкой и голосом диктора новостей.

ГОЛОС ДИКТОРА (за эстрадой, с эхом): Здравствуйте, в эфире новости. Болгарская полиция выясняет обстоятельства странной смерти местной журналистки, Стефании Коларовой. По подозрению в возможном убийстве женщины задержан её бывший муж, российский скульптор Андрей Варангин. Софийские власти намерены установить все обстоятельства (голос постепенно удаляется) случившейся позавчера трагедии...

Внезапно за стеной квартиры Андрея раздается громкий стук молотка. После чего оттуда же слышится ещё и звук работающей дрели, сверлящей стену. И в это же время кто-то звонит во входную дверь дома Варангиных. Андрей просыпается от таких громких звуков и садится на кровать. Он зевает и несколько раз трёт руками заспанное лицо. Дрель умолкает, а трель дверного звонка повторяется снова.

АНДРЕЙ: Да иду я, иду.

Варангин поднимается на ноги, включает в комнате свет и, нежно стряхнув невидимую пыль с накидки большой скульптуры, вяло бредёт открывать входную дверь. Он щёлкает замком и впускает в квартиру ОЛЬГУ ГОСТЕМИЛОВНУ И НИКОЛАЯ ПЕТРОВИЧА СУРДАКОВЫХ. Женщина суетливо заходит в комнату, а её муж медленно ступает за ней с помощью трости, элегантно переставляя последнюю перед собой.

ОЛЬГА: Здравия желаю. И чего же мы так долго не открывали? Любимой тёще.

Женщина смотрится в большое зеркало в прихожей и поправляет на себе причёску. Андрей в это время возвращается к кровати.

АНДРЕЙ (зевает): И вам доброе утро, Ольга Гостемиловна. Потому что ещё минуту назад я спал самым крепким сном.

Варангин начинает заправлять постель.

ОЛЬГА: Ах, посмотрите, какой князь у нас в родне завёлся! Какое вам утро, ваша светлость? День давно на дворе, а вы всё валяетесь в своей новой квартире! Хорошо устроились, как я погляжу!

НИКОЛАЙ (широко улыбается): Здравствуйте, князь Андрей! С пробуждением вас!

Мужчины улыбаются друг другу и здороваются за руку.

АНДРЕЙ: Здравствуйте, Николай Петрович. Спасибо.

Варангин заканчивает с кроватью и, накинув полотенце на плечо, идёт умываться на кухню.

ОЛЬГА: Не иронизируй, Коля! Я ничего смешного не сказала!

НИКОЛАЙ: Молчу, молчу, дорогая.

ОЛЬГА: Вот и помалкивай.

Продолжая улыбаться, Сурдаков чинно присаживается на край кресла и, выставив перед собой трость, опирается на неё руками.

АНДРЕЙ (умывается): Не понимаю, чем вы так недовольны? Я работал, до четырёх утра. Поэтому и спал. Что тут такого?

ОЛЬГА: Ничего. Кроме того, что нормальные люди трудятся только днём! А спят они, естественно, обычно по ночам! И умываются тоже в ванной, а не где-то там на кухне!

АНДРЕЙ: А я ненормальный, Ольга Гостемиловна. Я скульптор малых форм. И даже из названия профессии ясно, что со мной что-то не то.

ОЛЬГА: Да какая я тебе, Гостемиловна?! Что-то нетошный... Ты младше моей персоны всего на четыре года! Специально, что ли, меня старишь?!

АНДРЕЙ: Нет, просто проявляю уважение к любимой тёще. А ваял я, между прочим, почти до самого утра, для вашей выставки ремёсел.
 
Андрей начинает чистить зубы.

АНДРЕЙ (говорит с зубной пастой во рту): Взгляните на стол в мастерской. Почти половину уже сделал. Так что можете в своём музее уже начинать выдавать мои фигурки за работы древних мастеров. Финно-угорского племени.

Николай Петрович, прикрыв рукой рот, беззвучно смеётся от таких слов Андрея. Ольга Гостемиловна хмуро рассматривает и осторожно трогает фигурки на столе мастерской.

ОЛЬГА: Коля, что ты опять улыбаешься? Я твоему зятю, значит, заказы бюджетные выбиваю, чтобы пластилин свой лепил, а он меня ими и попрекает. И что здесь смешного, а?

Сурдакова достаёт платок и, брезгливо морщась, вытирает им ладони.

НИКОЛАЙ: Не злись, дорогая. Объясни, пожалуйста, Андрею причину нашего визита, и поехали уже к дочери.

Андрей заканчивает умываться, вытирает лицо полотенцем и закидывает его на плечо.

АНДРЕЙ: Я не попрекаю, а всего лишь объясняю ситуацию. И, действительно, хотелось бы всё-таки узнать причину столь раннего вашего появления в этой квартире?

За стеной опять начинает стучать молоток, а потом сверлить дрель. Супруги Сурдаковы невольно оглядываются на стену, из-за которой слышен строительный шум.

НИКОЛАЙ: Вроде, дом новый, а что-то уже переделывают в нём.

ОЛЬГА: Коля, не всем же быть ленивым, как ты. А причина нашего визита, Варангин, проста. Мы сейчас за Настей поедем. Поэтому заглянули к вам, чтобы взять для неё что-нибудь тёплое. 

Дрель умолкает.

НИКОЛАЙ: Погода сегодня промозглая, Андрей Александрович. Дождь уже пару раз начинался. И ветер холодный. Поэтому поищи, пожалуйста, своей жене какую-нибудь курточку. А то отвозили её, жара стояла. Не взяли ведь ничего такого.

ОЛЬГА: Вот именно. (мужу) А я тебе говорила, что надо что-нибудь прихватить. Так ты не послушал. А теперь видишь, как оно вышло?

НИКОЛАЙ: Вижу.

ОЛЬГА: Вот и помалкивай.

АНДРЕЙ: Так чего вы мне не позвонили? Я бы сам всё что нужно в больницу отвёз.

ОЛЬГА: А мы хотели тебя проверить. Чем ты тут занимаешься, пока жена на сохранении лежит. И тоже - болтай поменьше языком, а больше делай. И дай нам быстрее то, что попросили.

Ольга подходит к вешалке и снимает с неё одну курточку.

ОЛЬГА: Впрочем, я уже, кажется, нашла, что нам надо. (Андрею) Это моей дочери куртка?

Ольга Гостемиловна достаёт из кармана большой пакет и разворачивает его.

АНДРЕЙ: Да, её. Но ведь Настю только в пятницу должны отпустить из больницы? Я ж вчера вечером с ней по телефону разговаривал.

НИКОЛАЙ: Сегодня и есть пятница, Андрей.

АНДРЕЙ: Да?

Укладывающая вещь в пакет Ольга укоризненно смотрит на зятя.

ОЛЬГА: В огороде лебеда! Как же счастливо тебе всё-таки живётся, зятёк! Даже часов не наблюдаешь! Да что уж там часов — целые дни и то не помнишь! Аж завидно!

АНДРЕЙ: Ну да. Я порой, действительно, не знаю, какой за окном день недели. Некогда мне за ними наблюдать. Это чистая правда.

ОЛЬГА: Да уж вижу, что правда. Поехали, Коля. А то, пока добрались до вашего Центрального Чертаново, все дневные пробки собрали. А мне ещё нужно сегодня на работу вернуться.

АНДРЕЙ: Приехали бы на метро? В чём проблема?

Николай Петрович поднимается с кресла.

ОЛЬГА: Ни в чём. Только нам сегодня в несколько мест нужно сразу. Поэтому мы уж лучше на машине. Хоть и дольше - зато удобнее.

АНДРЕЙ: Так подождите меня, пожалуйста? Я переоденусь быстро и тоже с вами поеду.

ОЛЬГА: Зачем ты нам нужен? Ты своё дело сделал. Теперь только деньги для семьи зарабатывай. А мы уж собственную дочь как-нибудь сами привезём и увезём.

АНДРЕЙ: Что вы такое говорите, Ольга Гостемиловна? Я же ей муж всё-таки.

ОЛЬГА: Причём тут муж - не муж?! Вдруг ей полежать захочется по дороге. А машина у нас маленькая, зачем ты там в салоне нужен? Только мешать будешь. Жди дома, сиди.

НИКОЛАЙ: Не переживай, Андрей. Доставим твою супругу в лучшем виде. Можешь не сомневаться.

За стеной вдруг снова громко начинает работать дрель.

ОЛЬГА: Ваш сосед и правда какой-то неугомонный. То сверлит, то стучит. Голова уже болеть от него начинает.

Вдруг раздается сильный удар, от которого возле кровати слетает на пол плафон электрической розетки. Женщина с удивлением смотрит на мужа и зятя.

ОЛЬГА: А это ещё что такое?!

НИКОЛАЙ: Видимо, этот неугомонный, разок не туда — стукнул. Ха ха.

ОЛЬГА: Коля, перестань кидаться остротами! Нашёл тоже время!

ГЕНА (за эстрадой, громко, через стенку, картавит): Доблый день, соседи! Я вам там, навелное, лозетку сломал, да? Слышал, как она упала!

Нервно бросив пакет с курткой на кресло, недовольная женщина подходит к месту, откуда доносится голос соседа.

ОЛЬГА: Конечно, сломали! Вы что творите, а?! Какая-такая нужда заставляет вас ремонтировать абсолютно новую квартиру?!

ГЕНА (за эстрадой, громко, через стенку): Сейчас я подойду и всё вам объясню!

Через мгновение в квартире раздаётся треск дверного звонка.

НИКОЛАЙ (ехидно): Он точно, неугомонный. Раз бегает из квартиры в квартиру ровно за три секунды. Ха ха.

АНДРЕЙ: Видимо, очень хочет извиниться.

Николай Петрович снова широко улыбается от слов зятя.

ОЛЬГА: Я ему сейчас поизвиняюсь! Я ему такое извините оформлю, что мало не покажется!

Женщина подходит к входным дверям и открывает их нервным рывком. Широко улыбающийся ГЕНА КОВАЛЬСКИЙ суетливо появляется в квартире Варангиных.

ГЕНА: Ещё лаз, здластвуйте! Плошу самого глубочайшего площения! Я вам сейчас всё объясню!

ОЛЬГА: Да мне неинтересны ваши объяснения! Исправляйте немедленно свои глупости! Иначе вызову полицию, и продолжим разговор уже в другом месте! Вы нам что, дом весь решили развалить, или как?! Коля, что ты молчишь?! Скажи же этому криворукому строителю, что так делать нельзя! А то у меня уже нервов на него не хватает!

Недовольная женщина достаёт из кармана небольшую баночку с таблетками и трясущейся рукой кладёт из неё в рот несколько пилюль.

НИКОЛАЙ: Оленька, не волнуйся, пожалуйста. Тебе вредно. А человек уже и сам понял, что нужно всё исправить. (Гене) Так ведь?

ГЕНА: Я же не плотив всё исплавить, глаждане соседи! За этим и плишёл к вам! Чё нелвничать-то?!

НИКОЛАЙ: Вот и прекрасно. Так что, надеюсь, что мы всё уладим и без полиции.

Андрей осматривает тем временем место, где раньше стояла розетка.

АНДРЕЙ: Безусловно, уладим. Зачем она тут нужна? Вопрос-то, кажется, пустяковый. Плафон розетки только из выемки выпал. 

ОЛЬГА: Всё бы вам улаживать! Мирным путём. Везде консенсусы всякие ищите. От этого и бардак, наверное, по всей стране. И порядка нет. Что никак их найти не можете. Эти консенсусы.

ГЕНА: Соседка, ну что вы так кличите, честное слово? Чтобы всё исплавить, дайте, пожалуйста, осмотлю спелва лазмелы своей неостоложности. И потом всё сделаю - лучше плежнего. Вы не пележивайте. Я слов на ветел не блосаю.

АНДРЕЙ: Да, да, конечно, проходите и смотрите.

ОЛЬГА (Гене): Идите и исправляйте. Обувь только снимите. А то натопчите ещё здесь.

Ковальский снимает обувь и проходит к испорченной розетке. Андрей в это время поднимает с пола выбитый плафон, и они вместе с Геной осматривают место его бывшего нахождения.

ГЕНА: Ну, вот. Главное, стена нигде не тлеснула, а значит, всё нолмально. А новую лозетку поставить - это пустяки. Я такое быстло починю.

АНДРЕЙ: Ну да. Я так и сказал, что тут делов-то всего ничего. Правда, плафон нужно заменить, а то этот лопнул.

Гена внимательно присматривается к Андрею и вдруг широко улыбается ему.
 
ГЕНА: Ба! Какие люди на голизонте налисовались! Андлюха, ты, что ли?!

Андрей кладёт сломанный розеточный плафон на стол и удивлённо смотрит на гостя.

АНДРЕЙ: Извините, но мы, кажется, с вами абсолютно незнакомы.

ГЕНА: Точно, Валангин! Андлюха, ну ты чего?! Длуга детства, что ли, не плизнал?! 

ОЛЬГА: Вы нам зубы тут не заговаривайте, а немедленно приводите в порядок нашу квартиру!

ГЕНА: Хозяйка, вы не пележивайте! Сделаю всё как можно шустлее! Андлюха, ну ты чё, так и не вспомнил?! Это же я! Котолый тебе в детстве постоянно говолил: «Андлон! Не ешь гудлон!» Ну, помнишь, когда по новостлойке на Днеплопетловской улице лазали?!

Андрей присматривается к Геннадию и вдруг улыбается.

ГЕНА: Генка? Генка Ковальский?! Ты, что ли?!

Гена весело смеется, чешет себе живот и приобнимает старого друга.

ГЕНА: Ха ха ха! Ах ты, блин-макалон! Вспомнил всё-таки! Ну, я знаю, что сильно изменился с возластом! Но неужели до такой степени, длужище, что меня тепель узнать невозможно?!

АНДРЕЙ: Так ты же, вроде, не картавил раньше?

ГЕНА: Нет, конечно. Это я себе в алмии как-то от стлаха кончик языка откусил. Вот с тех пол немного и шепелявлю.

ОЛЬГА: Так, мне надоел этот балаган старых знакомых! Андрей, мы едем за Настей! А вы, блин-макарон, или как вас там...

Улыбающийся Гена быстро вытирает руку об живот и тянет её для приветствия Ольге.

ГЕНА: Гена Ковальский, ваш новый сосед!

Однако женщина не желает здороваться с соседом, и он убирает руку обратно.

ОЛЬГА: А вы, наш новый сосед, чтобы немедленно починили нам стену, розетку или что вы там ещё сломали?! И чтобы больше так не делали! Ясно вам?!

ГЕНА: Я не дулак. Мне сто лаз одно и то же повтолять не надо.

ОЛЬГА (передразнивает, картавит): Вот и холошо... Пойдем, Николай.

Ольга Гостемиловна и Николай Петрович выходят из квартиры.
ГЕНА: Кто это такая стлогая?

АНДРЕЙ: Моя любимая тёща. Женщина с железной хваткой.

ГЕНА: Я так и подумал. Что любимая. Блин-макалон, вот так встлеча! Сколько же мы не виделись с тобой, Андлон?!

АНДРЕЙ: Не помню даже, Ген. Лет двадцать пять точно. Как вы уехали на Север, так и не виделись.

ГЕНА: Ага, где-то так и есть. С плошлого века, выходит, не встлечались. Ничё себе. А я ведь тебя как-то искал в соцсетях. Да что-то так и не нашёл.

АНДРЕЙ: А меня там и нет. Я в этом Интернете насиделся в своё время, что теперь не испытываю к нему никакого интереса.

Гена снова осматривает место, где раньше была розетка.

ГЕНА: Ясненько. Ладно, длужище. Давай, сначала исплавим всё, а там между делом и поговолим. Я ща плинесу инстлументы и новый плафон, и поставлю его на место. Ты, кстати, не плотив, если он немного длугой по виду будет?

АНДРЕЙ: Ставь другой. Мне как-то без разницы.

Гена смеётся и дружески хлопает Варангина по плечу.

ГЕНА: Ха ха ха! Узнаю, узнаю, Андлона, котолому всё в этой жизни до лампочки! Ха ха ха! Даже не велится, что это ты! Ладно, я ща велнусь!

АНДРЕЙ: Давай.

Гена надевает обувь и быстро выходит из квартиры. Андрей же достаёт мобильный телефон и набирает на нём номер.

АНДРЕЙ (в трубку телефона): Насть, привет. Как ты?... Ну и замечательно. Там мама к тебе в больницу едут. Она что-то вся на взводе сегодня. Ну да, так-то. Для неё - это обычное явление. Особенно последнее время. Слушай, я ещё почему звоню. Купить тебе что-нибудь в магазине?... Ясно-понятно. Хорошо... Жду тебя тогда дома. Целую.

Андрей заканчивает разговор, убирает трубку и вдруг видит пакет с курточкой, забытый тёщей на кресле.

АНДРЕЙ: Ну вот, уехали, а то, зачем сюда приезжали, взять и забыли.

Андрей снова набирает номер на мобильном телефоне.

АНДРЕЙ (в трубку телефона): Алло, алло! Ольга Гостемиловна?! Вы курточку для Насти у нас забыли! Что?!...  Вас плохо слышно! Шумит что-то там! Курточку, говорю, забыли! Давайте, я сам тогда её подвезу в больницу?!... Что?! Свою Насте отдадите?! Ну, смотрите, дело хозяйское! Хорошо! Жду вас дома!

Андрей заканчивает разговор, убирает телефон в карман и вытаскивает куртку из пакета. Отряхнув вещь, Варангин вешает её туда, где она была раньше.

АНДРЕЙ: Столько нервов и суеты, и всё зря.

В квартиру в это время, с инструментальным чемоданчиком под мышкой и новым розеточным плафоном в руках, быстро входит Гена.

ГЕНА: Андлей — делжи нос бодлей! Ща я тебе такую лозетку пликлучу, лучше новой будет смотлеться!

Улыбающийся Ковальский быстро снимает обувь, и спешно проходит к месту, где была сломана розетка. После чего демонстрирует Варангину новый плафон.

ГЕНА: Во, я тебе эдакий вот поставлю! Пойдет вам?

АНДРЕЙ: Подойдёт. Ставь.

Гена кладёт чемоданчик на пол и примеряет новый плафон на старое место.

ГЕНА: О, у вас и делать ничё не надо. Плафон точно садится, как тут и был. А то у меня, велишь-нет, закидали каким-то ластволом всё гнездо. И лозетка не фулычит, и плафон снять нолмально невозможно, чтобы его починить. Целое утло на это сегодня потлатил.

Гена достаёт из кармана отвёртку и ковыряет ей в розетке, вытаскивая оттуда провода.

АНДРЕЙ: Знаю, Гена. Всё утро лежал и думал, кто это там сверлит, ни свет ни заря?

ГЕНА: Ха ха. Да я не свеллил, длужище, а лишнее длелью скалывал. А потом молоточком всё подлавнивал. Ну и пелеболщил чуток.

АНДРЕЙ: Ясно-понятно. Бывает.

ГЕНА: Кхе. Ты плям как моя дочь говолишь. Ладно, давай плиступим к монтажу.

Гена начинает подсоединять отвёрткой провода к плафону розетки.

АНДРЕЙ: А электричество не будешь, что ли, отключать?
 
ГЕНА: А зачем? Я ж в этом деле плофессионал! Полгода всё-таки на инженела электлосетей учился! Чё я, лозетку не плиключу, что ли, под наплугой?

АНДРЕЙ: Ну, смотри сам. Тебе виднее.

Гена отвлекается от ремонта и поворачивается к Андрею.

ГЕНА: Блин-макалон, ну, точно как моя Надька отвечаешь! Плям слово в слово! Ха ха. А я думал, кстати, что ты в Евлопе тепель живёшь. Мне жена как-то сказала, что ты в Болгалию уехал. Со своей невестой.

АНДРЕЙ: Ну да. Жил несколько лет там. Но вот вернулся. Мама полгода назад умерла. И я уже седьмой месяц в России.

Ковальский возвращается к ремонту розетки.
ГЕНА: А я даже и не знал, что тёти Лаи больше нет. Плости, длужище, что я так ни лазу её не навестил.

АНДРЕЙ: Да ладно, Ген. Ты ведь не обязан был это делать.

ГЕНА: Не обязан, но мог бы. Если б захотел. Но, велишь-нет, всё какие-то дела да заботы. А ты насовсем велнулся?

АНДРЕЙ: Насовсем.

ГЕНА: Это плавильно, что насовсем. В Лоссии жить холошо.

АНДРЕЙ: А в Москве так ещё лучше!

ГЕНА: Ага. Ха ха.

Внезапно Гену бьёт током, и улыбка вмиг слетает с его лица. Ковальский трясётся от электрического удара словно в припадке. И в это же время в комнате гаснет свет.

ГЕНА (кричит и дёргается): Ааа... Андлон! Вылубай ток, а то я сголю!

АНДРЕЙ: Где вырубать-то?! Я ж не знаю! Мы только переехали!

Ковальский тем временем падает на пол. После чего, кряхтя и постанывая, он подползает на корточках к стене и садится возле неё, часто и тяжело дыша.

ГЕНА: Фу... Уже не надо, длужище. Я сам отцепился. Блин-макалон, вот же неплуха какая.

АНДРЕЙ: Как себя чувствуешь, Ген?

ГЕНА: Всё в полядке, Андлон. Я 220 вольт спокойно выделживаю. Не лаз уже пловелял.

АНДРЕЙ: Ну и напугал ты меня. Плохо, видимо, вы учились на инженера, господин Ковальский. Ха ха. Раз короткие замыкания в квартирах устраиваете.

ГЕНА: Так меня выгнали оттуда. На пелвом же кулсе. От того и в алмию потом ушёл.  Плавда, из алмии меня тоже выгнали. Из-за откушенного языка.

АНДРЕЙ: Ясно-понятно. Ген, а свет, как теперь делать будем?

ГЕНА: Ай, пустяки. Защита, навелное, плосто слаботала.  Где у вас дома счётчик стоит?

АНДРЕЙ: А я даже и не знаю. Говорю же, мы сами только неделю назад сюда переехали.

ГЕНА: Ладно, ща сам найду.

Ковальский тяжело поднимается на ноги и подходит в полумраке к одной из стен квартиры. После чего он открывает дверцу встроенного там домашнего рубильника и щёлкает внутри него тумблером. В комнате снова загорается свет.

ГЕНА: О, залаботала. Ща мы тебе и лозетку наконец-то пликлутим. Никуда она от нас не денется.

АНДРЕЙ: Может, отключим всё-таки напряжение? А то ещё опять тебя ударит.

ГЕНА: Не, не, Андлон. Я ща всё сделаю.

АНДРЕЙ: Ты это уже говорил.

ГЕНА: Не боись, длужище! На этот лаз всё будет ловно!

Ковальский, перекрестившись, осторожно начинает отвёрткой снова присоединять плафон к проводам.

АНДРЕЙ: А кто у тебя жена, кстати? Откуда она знает, что я уезжал в Европу?

Гена вдруг бросает ремонт розетки и, почесав отвёрткой голову, прищурившись, смотрит на Андрея.

ГЕНА: Блин-макалон, до меня ведь только дошло.

АНДРЕЙ: Ты о чём, Ген?

ГЕНА: О том, Андлюх, что ты плекласно знаешь мою жену. А я лишь сейчас об этом вспомнил.

Гена возвращается к ремонту плафона и устанавливает его на место.

АНДРЕЙ: Даже так? И кто же она?

ГЕНА: Вела Лымакова. Твоя сталая школьная любовь. Помнишь ещё такую?

АНДРЕЙ: Да ты что?! Ха ха ха. Помню, конечно! Мы ведь и раньше с ней тоже в одном подъезде жили! Ха ха ха.

ГЕНА: Ага. Я знаю.

АНДРЕЙ: Ничего себе! Получается, и теперь будем рядом?! Ха ха ха. Вот это совпадение! Какая же всё-таки наша земля круглая!

Ковальский заканчивает ремонт плафона, убирает отвёртку в карман и серьёзно смотрит на Варангина.

ГЕНА: Ага, клуглая. Но ты это, Андлюх. Смотли у меня. Говолят же, что сталая любовь не забывается. Но ты её, пожалуйста, забудь. А то я к Велке всей душой пликипел. Мы ведь с ней много лет вместе. У нас и дочка уже большая.

Хозяин квартиры удивлённо смотрит на гостя.

АНДРЕЙ: Да ты что, Ген? Если б сам не сказал, я б и не подумал об этом. Я твою Веру тоже лет пятнадцать, наверное, уже не встречал. А то и больше. И мне нет теперь до твоей жены никакого дела. Своя вон есть, молодая и красивая. И собственных, знаешь ли, забот хватает. Она же беременная у меня. Родить должна не сегодня завтра мне первенца.

ГЕНА: Ого, как интелесно! Так ты тоже сколо батьком станешь?

АНДРЕЙ: Ну да. Надеюсь, что так и будет. (трижды плюёт через плечо) Тьфу, тьфу, тьфу. (стучит кулаком по голове) Стучу по деревянной статуе.

ГЕНА: Ну, здолово, чё. Ладно, это я так, к слову, сказал. Не обижайся.

Ковальский лезет в свой чемоданчик и достаёт оттуда дрель.

ГЕНА: Лозетка готова, длужище. Ща ещё её пловелим, и можешь пользоваться.

Гена подсоединяет дрель к розетке. После чего несколько раз «газует» заработавшим инструментом.

ГЕНА: О, лаботает как новенькая!

АНДРЕЙ: Вижу. Спасибо, Ген.

ГЕНА: Не за что, Андлон. Сам сломал, сам и исплавил. Гена Ковальский своё дело знает.

Ковальский отсоединяет дрель и, присев на корточки, начинает сматывать на ней провод и укладывать инструмент в чемоданчик. Варангин в это время трогает вновь установленный плафон новой розетки.

ГЕНА: Так вы вчетвелом в этой квалтиле живёте?

АНДРЕЙ: Нет, вдвоём с женой. А ты, я так понимаю, только вчера переехал? Я слышал, как вы на площадке вещи таскали.

ГЕНА: Ага. Вчела днём заехали. Ещё даже не отмечали новоселье. Велка сейчас на лаботе, а Надька, ну, дочка — в школе. А мне на службу только челез два дня.

АНДРЕЙ: А чем ты на жизнь зарабатываешь?

Гена поднимается на ноги и засовывает чемоданчик под мышку.

ГЕНА: У меня, длужище, лабота необычная. Я заведующий лесной базой отдыха.

АНДРЕЙ: Это где такая?

ГЕНА: В Подмосковье. Вахтовым методом туда езжу. Две недели там, две недели дома. Я тебе потом кабанчика копчёного дам поплобовать. Сам делал. Он такой вкусный, что ты даже не пледставляешь! А ты, где тлудишься?

АНДРЕЙ: Я скульптуры ваяю уже много лет.

ГЕНА: Пликольно. А я думал - шахматистом великим станешь. Ты ведь холошо ланьше в них иглал.

АНДРЕЙ: Ну да. Я был когда-то мастером спорта по шахматам. Только сейчас забыл уже многое. Давно не практиковался потому что.

ГЕНА: Ясненько. А у меня дочка тоже здолово иглает. У ней пелвый взлослый лазляд. Велишь-нет, целыми днями сидит в Интелнете в этих шахматах.

АНДРЕЙ: Ха ха. Верю, конечно. Шахматы — это ведь целый мир. Они затягивают. Я, например, когда жил в Болгарии, одно время даже зарабатывал шахматами.

ГЕНА: Как это?

АНДРЕЙ: Да тоже порой целыми сутками в Интернете сидел. Вёл на Ютубе канал, и мне люди донатили. То есть скидывали на электронный кошелёк деньги.

ГЕНА: За что?

АНДРЕЙ: За то, что я их учил играть в шахматы.

ГЕНА: И много так залабатывал?

АНДРЕЙ: Ну, если на наши деньги перевести, то однажды мне сто тысяч рублей за вечер таким образом подарили.

Ковальский присвистывает от удивления и задумчиво чешет свободной рукой свою щёку.

ГЕНА: Ничего себе. Я даже не знал, что так можно. Классно.

В это время трещит звонок входной двери, и Варангин идёт её открывать. В квартире появляются Ольга Гостемиловна (с пакетом в руке) и беременная жена Андрея — НАСТЯ. На девушке надета курточка не по размеру, которая раньше была на Николае Петровиче. Уткнувшись в большой телефон, Настя «листает» на нём информацию (то есть «сидит» в Интернете). Ольга Гостемиловна снова смотрится в зеркало в прихожей и опять поправляет на себе причёску.

ОЛЬГА: Варангин, принимай жену, вместе с её больничными вещами! И объяви тёще за их доставку отдельную благодарность!

Мама Насти кладёт пакет дочери на кресло.

АНДРЕЙ: Большое вам спасибо, Ольга Гостемиловна!

ОЛЬГА: Пожалуйста. И говори так почаще да поласковей.

Девушка отвлекается от телефона, вешается мужу на шею и нежно гладит его по волосам.

НАСТЯ: О, мы уже дома! Привет, Дюшка-Андрюшка! Ах, наконец-то я снова с тобой!

АНДРЕЙ: Привет, Насть. А где Николай Петрович?

НАСТЯ: Папа отдал мне куртку, а сам остался греться возле печки в машине. Потому что на улице очень зябко.

АНДРЕЙ: Ясно-понятно.

НАСТЯ: Как же я скучала по тебе эти шесть дней, что мы не виделись! Кстати, говорят, у нас уже квартиру разломали? Да?

АНДРЕЙ: Уже всё починили. Наш сосед, Гена, оказался мастером на все руки.

Ольга Гостемиловна бросает недовольный взгляд на Гену.
 
ОЛЬГА: Да знаем мы, какой ваш сосед, мастер-ломастер. (Гене) Надеюсь, что вы всё сделали как надо?

ГЕНА (Ольга): Да, конечно. Исплавил всё в лучшем виде (Насте) Здластвуйте.

Девушка, наконец, видит Ковальского и смущенно отстраняется от мужа.

НАСТЯ: Ой, здравствуйте. Извините, я вас даже не заметила.

ГЕНА: Ничего, ничего. Я уже ухожу. Ща только ещё одно дело сделаю и всё.

Ковальский достаёт из кармана ручку и бумажку. Быстро написав на ней несколько цифр, он передаёт листок Варангину.

ГЕНА: Андлон, вот тебе мой телефон. На всякий пожалный. Хоть и лядом тепель живём, но и такая связь никогда не помешает.

АНДРЕЙ: Ну да, Ген. Не помешает.

ГЕНА: Плошу ещё лаз меня плостить за доставленное беспокойство, и до свидания.

АНДРЕЙ: Давай. Ещё увидимся.

ГЕНА: Ха ха. А куда мы денемся, длужище?! Увидимся, конечно!

НАСТЯ: До свидания.

ОЛЬГА: Прощайте, неугомонный гражданин.

Махнув всем свободной рукой, Гена выходит из квартиры. Мама Насти подходит к новой розетке и недоверчиво трогает её.

ОЛЬГА: И правда, всё сделал. Шустрый какой, хоть и картавый.

АНДРЕЙ: Зачем вы так, Ольга Гостемиловна? Гена Ковальский прекрасный человек. А физические недостатки других обсуждать, это некрасиво.

ОЛЬГА: Ты жену учи жизни, а не меня. В общем, доча, я поехала. Ты поосторожней тут. Не делай, пожалуйста, резких движений и тому подобного. Если что, сразу же вызывайте врача.

НАСТЯ: Хорошо, мам. Не беспокойся. На, верни папе курточку.

Настя снимает и передаёт матери куртку, и женщины чмокаются на прощание в щеки. И Настя снова «утыкается» в свой телефон.

ОЛЬГА: А ты, зятёк, заказ мне скорее заканчивай. Через неделю должно быть всё готово.

АНДРЕЙ: Сделаю раньше и без напоминаний.

ОЛЬГА: Ты не бурчи, а делай. И будь поаккуратней с этим соседом. У него на лице написано, что он вечный неудачник. Чует мое сердце, что будут у вас ещё с ним проблемы.

АНДРЕЙ: Зачем вы так опять говорите?

ОЛЬГА: Потому что жизненный опыт имею. Вот зачем. В общем, ведите себя хорошо.

Девушка отвлекается от телефона.

НАСТЯ: Мам, а приезжайте к нам завтра с папой.

ОЛЬГА: Для чего?

НАСТЯ: Посидим немного вместе. То же новоселье хоть справим, в узком семейном кругу. А то ведь так и не успели.

ОЛЬГА: А нужны тебе такие посиделки? В твоём положении.

НАСТЯ: Нужны, конечно! Я уже полгода ничего не праздновала. Поэтому обязательно приезжайте, мам!

ОЛЬГА: Да мне сейчас не до праздников. Забот на работе выше крыши. Вся издёргалась.

НАСТЯ: Вот и отдохнем немного! Я закажу в доставке самой свежей выпечки и покормлю тебя твоими любимыми пирожками с рисом! Ну, пожалуйста, мамочка!

Ольга Гостемиловна гладит дочь по волосам.

ОЛЬГА: Ай-ты, моя хорошая. Знаешь к родной матери подход. Не то что некоторые. Ты только в своём телефоне поменьше сиди, а то глаза заболят.

НАСТЯ: Так вы приедете завтра?

ОЛЬГА: Хорошо, уговорила. В обед завтра ждите. Пожалуем к вам на скромное новоселье. Только чтобы никакого спиртного! Ясно вам?

НАСТЯ: Не, не, что ты, мам? Будет только чай и кофе.

ОЛЬГА: Тогда договорились. Может, и сами что-нибудь вкусненького привезём. Пока, в общем.

НАСТЯ: Пока, мам.

АНДРЕЙ: До свидания.

Ольга Сурдакова, с курточкой мужа в руках, выходит из квартиры Варангиных. Андрей закрывает двери и обнимает жену за плечи.

АНДРЕЙ: Как настроение, будущая мамаша?

НАСТЯ: Нормально, Андрюшка. Чувствую себя довольно сносно. Правда, никогда не думала, что будет так сложно вЫносить нового Варангина.

АНДРЕЙ: Потерпи еще чуть-чуть. Уже скоро.

НАСТЯ: Хи хи. Мы в курсе. Но не бойся, я справлюсь. Мама, кстати, сказала, что ты этого соседа, который нам квартиру чуть не испортил, давно уже знаешь? Да?

Андрей отстраняется от жены и весело смотрит на неё.

АНДРЕЙ: Не то слово, Насть! Мы с Генкой в начальной школе были лучшими друзьями! А с его женой я жил раньше в одном доме, представляешь?! И вот теперь снова будем в соседях! Ха ха.

НАСТЯ: Забавно как. А у тебя с ней ничего не было? А то я уже ревную.

Девушка упирает телефон в свои губы и задумчиво смотрит на мужа.

АНДРЕЙ: Ты телефон свой, смотри, не съешь, глупенькая! И почему у меня с ней должно что-то быть? Говорю же тебе, это всё происходило давным-давно. Если хочешь знать, я не видел ни Гену, ни его жену, больше двадцати лет! Экая ты ревнивица, оказывается! Ха ха.

НАСТЯ: Захотелось и спросила. Что здесь странного? Твои глаза так блестят, что мне на секунду показалось, что тебе приятно вспоминать эту женщину.

АНДРЕЙ: Они блестят от того, что мне тебя приятно видеть, а не кого-то там вспоминать!

НАСТЯ: Да?

АНДРЕЙ: Даа! Смешная ты, Настя, ей Богу! У нас скоро малыш будет, мой первый ребёнок в таком зрелом возрасте, а ты голову забиваешь всякими глупостями. Не становись, пожалуйста, похожей на свою маму.

Девушка опять обнимет мужа.

НАСТЯ: Хорошо, любимый Дюшка. Я не буду забивать себе голову всякими глупостями.

АНДРЕЙ: Вот и чудесно. Ложись, отдохни, если хочешь. А я сейчас поработаю немного. Сегодня ночью, знаешь, такое вдохновение накатило, что половину заказа сразу же сделал.

Настя отстраняется от мужа и подходит к большой скульптуре. После чего пару мгновений смотрит под накидку, которой та накрыта.
 
НАСТЯ: Молодец. Не сомневаюсь, что моя строгая мама будет этим довольна. А меня, когда доделаешь?

АНДРЕЙ: Скоро, Насть. Как закончу коллекцию фигур для музея, так сразу же доваяю и твою верхнюю часть.

Андрей садится за стол мастерской и достаёт из него материалы для скульптурной работы (чертежи, проволока, пластилин, стека (палочка-нож)). Поправив на плече полотенце, мужчина приступает к созданию новой фигурки.

НАСТЯ: Могу попозировать тебе хоть сейчас.

АНДРЕЙ: Сейчас не надо. До твоего дня рождения целый месяц ещё. Так что время у нас есть.

Не выпуская телефона из рук, Настя обнимает мужа за плечи и смотрит за его действиями. Андрей в это время делает руками проволочный каркас маленькой фигурки.

НАСТЯ: Обожаю тебя. Ты такой тёплый и умный. И бесконечно талантливый. А я маленькая и глупенькая. Нигде не училась и ничего не знаю. Поэтому хочу, чтобы наш малыш был больше похож на тебя.

АНДРЕЙ: Настюш, спасибо, конечно, на добром слове, но ты мне мешаешь. А учиться никогда не поздно. Поступишь ещё. Куда-нибудь.

НАСТЯ: Поступлю, наверное. А может и нет.

АНДРЕЙ: Насть, ты мне мешаешь.

НАСТЯ: Прости, зай. Я сейчас отстану. Просто очень люблю смотреть вблизи, как ты работаешь. В этом есть какое-то волшебство, когда на кусочках проволоки вдруг появляется какая-нибудь фигурка. А потом ты вырезаешь на ней детали, и она становится словно живая.

АНДРЕЙ: Ах ты, фантазёрша. Садись рядом в кресло и смотри. Я же не против. Просто руки мне не напрягай. Они должны быть расслаблены.

НАСТЯ: Хорошо.

Девушка садится в кресло, кладёт телефон и пакет с вещами на колени и, позёвывая, трёт руками своё лицо.

АНДРЕЙ (оборачивается к жене): Не холодно тебе?

НАСТЯ: Нет, нормально. Устала только что-то сильно. Вроде, ничего не делала, а слабость какая-то и в сон клонит.

АНДРЕЙ: Так ложись и поспи.

НАСТЯ: Нет, Дюшка, я лучше отсюда на тебя посмотрю. А наш новый дом и на самом деле очень теплый. Я это сразу же поняла. Поэтому бесконечно рада, что мы с тобой купили именно такую квартиру.

АНДРЕЙ: Ещё акустика была бы здесь чуть похуже, то ему, вообще, цены бы не было!

НАСТЯ: Слышно всё, что делают соседи?

АНДРЕЙ: Даа! Ха ха.

Андрей возвращается к изготовлению маленькой скульптуры.
НАСТЯ (зевает): Понятно. А кого ты сейчас будешь делать?

АНДРЕЙ: Фигурку коня с солнечной короной на голове.

НАСТЯ: А почему - с короной?

АНДРЕЙ: Потому что, оказывается, у угров, которые когда-то жили в районе Москвы, был культ этого замечательного животного. Представляешь? То есть конь, или лошадь, считались у них священным созданием. Символом чего-то светлого, полезного или хорошего. Неким небесным знаком, что ли, постоянно обновляющейся природы. И образ Коня-Солнца, или запряжённой тройки лошадей, везущей Солнце по небу, часто воспевался в этом племени. И подобные фигурки, Насть, порой ведь до сих пор находят на их стоянках. Иногда даже прямо у нас в столице. Слышишь? По крайней мере, так написано в книге, которую дала мне твоя мама. Чтобы я хоть немного знал предмет своего ваяния. Тебе интересно, что я рассказываю?

Андрей поворачивает голову и видит, что Настя уснула.

АНДРЕЙ: Ты спишь?

Не дождавшись ответа, мужчина вытирает руки полотенцем. После чего тихо встает из-за стола, снимает с кровати покрывало и укрывает им заснувшую жену.
АНДРЕЙ: Ну, спи, спи. Жаль только, что мама твоя этого не видит. А то ведь она считает, что нормальные люди днём никогда не спят. Спят, да ещё как.

Осторожно погладив жену по голове, Андрей снова садится за рабочий стол и продолжает создание новой скульптурной фигурки.

2. Квартира Варангиных. Обстановка та же, что и в сцене 1, только в центре комнаты установлен стол. Андрей и Настя готовятся к чаепитию (встрече гостей) и накрывают на него. Из телефона девушки, который лежит на кресле, звучит негромкая музыка.

НАСТЯ: Андрюш, большую чашку папе поставь ещё. И нож ему положи в приборы. А то он не любит без него кушать. Давай, ещё салат вот сюда поставим, а десерт пусть здесь будет. (подаёт мужу тарелку с выпечкой) И на, ещё пирожки подогрей, пожалуйста, в микроволновке.

АНДРЕЙ: Что-то они как-то неаппетитно выглядят?

Варангин уходит с пирожками на кухню и ставит их там в микроволновую печь.

НАСТЯ: Не знаю, курьер из доставки сказал, что всё у них свежее. Кстати, слушай, а мне знаешь, какая мысль сейчас в голову пришла?

АНДРЕЙ: Какая?

НАСТЯ: Сегодня же суббота. Наши новые соседи наверняка дома.  Давай, и их тоже позовём к нам на чаепитие?

АНДРЕЙ: Ты уверена?

НАСТЯ: Ну а что? Ты разве не хочешь вспомнить вашу московскую юность со своим школьным другом?

АНДРЕЙ: Даже не знаю, Насть. Сегодня перед сном долго думал об этом. И, если честно, у меня к Генке теперь какое-то двоякое отношение. С одной стороны, я вроде и рад его видеть...

НАСТЯ: А что с другой?

АНДРЕЙ: А с другой, он из какой-то прошлой моей жизни. Про которую я уже полностью забыл. И про которую думал, что уже никогда в неё не вернусь.

НАСТЯ: Эх, вы, скульпторы. Вечные одиночки. Так уходите в свою работу, что вас потом и в свет даже не вытащишь.

АНДРЕЙ: Ха ха. Может быть, ты и права. Когда много месяцев общаешься только сам с собой, то очень трудно потом возвращаться в окружающий мир. Это точно.

НАСТЯ: Ну так как, Дюшка? Позовём соседей на новоселье?

АНДРЕЙ: Давай, позовём. Если хочешь. Возможно, так даже и лучше будет. Лишь бы твоя мама была этому не против.

НАСТЯ: А я её уговорю. Скажу, что сама их пригласила.

АНДРЕЙ: Хорошо. Раз ты настаиваешь, то я сейчас же позвоню Гене.

НАСТЯ: Позвони, пожалуйста. С удовольствием посмотрю на ту женщину, с которой ты раньше жил в одном подъезде.

Андрей, улыбаясь, достаёт бумажку с телефоном Ковальского и свой мобильник. После чего набирает, глядя в листок, номер на телефоне.

АНДРЕЙ (в трубку телефона): Алло, Гена? Это Варангин Андрей. Привет, привет. Знаешь, что хочу спросить? Мы тут с женой сегодня чаепитие небольшое устраиваем. Так решили и своих соседей на него пригласить. Вас то есть. Так я тоже не пью, Ген. Говорю же, чаепитие. Посиделки небольшие. Типа новоселья. Если есть желание, то приходите всей семьей. Мы вас приглашаем. Да нет, ничего не надо. У нас своей еды полно. Впрочем, пару стульев с собой захватите, пожалуйста. А то у нас лишних нет. Хорошо. Давайте, ждём.

Андрей заканчивает разговор и весело смотрит на жену.

АНДРЕЙ: Всё, скоро будут. Гена сказал, что обязательно придут вдвоём с женой.

НАСТЯ: Ну и отлично.

В руке у Насти начинает звонить телефон, и девушка отвечает на вызов.

НАСТЯ (в трубку телефона): Да, мам, здравствуй. Вы подъехали уже? Что?... Да, да, я поняла... Сейчас он подойдёт.

Настя заканчивает разговор и смотрит на Андрея.

НАСТЯ: Дюшка, спустись, пожалуйста, вниз. Там мама просит помочь им в чём-то.

АНДРЕЙ: В чём помочь?

НАСТЯ: Не знаю, она точно не сказала. Говорит, какой-то сюрприз нам привезли.

АНДРЕЙ: Ну, раз сюрприз, то значит, надо обязательно идти!

НАСТЯ: Иди, иди. За сюрпризом.

Андрей улыбается и чмокает жену в губы. Он надевает обувь и выходит из квартиры.

НАСТЯ: Так. Надо тогда ещё посуды добавить на пару человек.

Девушка приносит из кухни и расставляет на стол дополнительные чашки, вилки-ложки и кружки. В это время раздаётся новая трель дверного звонка.

НАСТЯ: Входите! Открыто!

На пороге квартиры Варангиных показываются улыбающийся Гена Ковальский и ВЕРА РЫМАКОВА. Мужчина держит под мышкой большую и полную сумку, а в руках несёт два стула

ГЕНА: Здластвуйте! А вот и мы! Ха ха.

НАСТЯ: Здравствуйте.

ВЕРА: Здравствуйте.

ГЕНА: Андлон — выходи на поклон! Встлечай гостей, длужище!

Гена скидывает домашние тапки.
 
НАСТЯ: Не надо, не надо, не снимайте обувь. Можно и так.

ГЕНА: Не, я лучше босиком. А то натопчу ещё. А где хозяин-то?

НАСТЯ: А его пока нет.

ГЕНА: О, блин-макалон. Позвал, а сам куда-то исчез. А где он?

НАСТЯ: Пошёл во двор встречать тёщу.

ГЕНА: А ваша мама тоже, что ли, будет?

НАСТЯ: Да, а что?

ГЕНА: Плосто сплосил.

НАСТЯ: Вы проходите к столу, не стесняйтесь.

Гена и Вера проходят к накрытому столу. Ковальский ставит стулья и достаёт из сумки увесистый мясной шмат, запечатанный в бумагу.

ГЕНА: А мы, велите-нет, плишли к вам не с пустыми луками! (с упоением вдыхает аромат шмата) И плинесли офигенной кабанятинки и целых два литла кефила, котолый я тоже сам плиготовил, по лецепту любимой бабушки! Куда мне их положить, хозяйка?!

НАСТЯ: Кладите всё на стол. Только мясо нужно нарезать сразу же. И давайте хоть познакомимся для начала.

Гена вытаскивает из сумки принесённые продукты.

ГЕНА: Давайте, конечно! А то вчела так и не получилось. Я — Гена Ковальский. А это моя неславненная суплуга — Вела.

Гена берёт со стола нож и начинает нарезать принесённое мясо большими дольками.

НАСТЯ: Очень приятно. А я Настя, жена Андрея.

ВЕРА: Очень приятно. Ген, давай я порежу. А то ты слишком крупные делаешь.

Гена отдаёт нож Вере и облизывает пальцы.

ГЕНА: Ну, леж, как тебе надо. Да, да, Настя, нам тоже сильно плиятно, что у нас такие классные соседи! Мы обязательно с вами подлужимся! Потому что Гена Ковальский и его жена - очень холошие люди!

НАСТЯ (улыбается): Не сомневаюсь в этом.

В квартиру, с тросточкой мужа в руках и продуктовым пакетом, входит Ольга Гостемиловна. Женщина сразу же цепляет трость на вешалку.

ОЛЬГА: Здравствуй, дочка. Почему у вас ворота все нараспашку?

НАСТЯ: Здравствуй, мам. А перед вами только что другие гости зашли. А где папа с Андреем?

ОЛЬГА: Сейчас будут.

ГЕНА и ВЕРА (Ольге, почти одновременно): Здравствуйте.

ОЛЬГА: Здрасте, здрасте. Я смотрю, Геннадий, вы здесь частым гостем стали? Закончили свой ремонт?

ГЕНА: Закончили. Больше не буду вам ничего ломать, не пележивайте.

ОЛЬГА: Очень надеюсь, что так оно и будет. А вы празднуете, что ли, уже?

НАСТЯ: Нет, мам. Ещё даже не садились. Вас ждём.

ОЛЬГА: Держи тогда и от меня немного продуктов.

Мать отдаёт дочери пакет, а сама хочет снять плащ. Гена услужливо подскакивает к тёще Андрея.

ГЕНА: Лазлешите, я вам помогу?

ОЛЬГА: Помогите.

Гена снимает плащ с Ольги Гостемиловны и убирает его на вешалку. В это время Андрей и Николай Петрович втаскивают в квартиру новую стиральную машину (в упаковке).

ОЛЬГА (смотрится в зеркало и поправляет причёску): О, явились уже. Двадцать первый век на дворе, а они всё таскают.

НИКОЛАЙ (с надрывом): Люди, дорогая, сколько будут жить на планете, столько и будут на ней что-нибудь, простите, ворочать! Осторожней, Андрей Александрович, бок не помните!

АНДРЕЙ (с надрывом): Тут что-то не проходит, Николай Петрович!

НИКОЛАЙ (с надрывом): Давайте, тогда слегка наискосок попробуем! Да, да, вот так!

ВЕРА: Ген, помоги им занести, пожалуйста.

ГЕНА: Ща, ща, помогу.

Гена бросается на помощь, и мужчины втроём затаскивают агрегат в квартиру.

НИКОЛАЙ: Ух, донесли всё-таки. А то думал уже, что не дойду.

ОЛЬГА: Сам же захотел тащить это сюда. Ноги больные, а ты всё хорохоришься. Я ведь тебе предлагала, давай грузчиков наймём.

НИКОЛАЙ: Предлагала. Но в моём возрасте поработать пять минут руками очень полезно, знаете ли. И для ног, в том числе. Да и зачем переплачивать, если можно все сделать самому?

ОЛЬГА: Вечно ты каждую копейку считаешь.

НИКОЛАЙ: Считаю. Однако я не жадный, а бережливый. В этом вся разница.

Андрей моет на кухне руки и поглядывает на Веру. Рымакова тоже смотрит на Варангина. Настя же с интересом разглядывает агрегат.

НАСТЯ: Я так понимаю, это нам на новоселье подарок?

НИКОЛАЙ: Он самый, Анастасия Николаевна. Принимайте. Стиральная машина самой модной марки! Очищайте, так сказать, на здоровье - различное бельё! Ха ха.

ГЕНА: Ага. Сколо вам такая машинка, Андлон, навелняка плигодится.

АНДРЕЙ: Я знаю.

НАСТЯ: Спасибо, мам-пап! Вы очень добры к нам!

Жена Андрея поочерёдно целует родителей.

ОЛЬГА: Пожалуйста, дочка. Вот и не забывайте эту нашу доброту.

НИКОЛАЙ: Надеюсь, подключите её сами. Дайте, Андрей Александрович, я тоже свои руки сполосну.

Николай Петрович моет на кухне руки.

АНДРЕЙ: Мастера вызовем и сделает. Ну что, пора к столу, наверное?

ГЕНА: Конечно, пола, Андлон! Моя кабанятинка ведь киснет! Только зачем нам мастел?! Я сам подключу вам эту стилалку за пять минут, и денег даже не возьму!

АНДРЕЙ: Посмотрим. Может, так и сделаем.

НИКОЛАЙ: Я вижу, здесь компания веселая намечается? Под такое новоселье неплохо бы рюмочку-другую опрокинуть. Ха ха.

ОЛЬГА: Я тебе дам, рюмочку. Ты их достаточно наопрокидывался уже. В своей жизни. Договорились ведь, что посидим как приличные люди. На трезвую голову.

НИКОЛАЙ: Шучу, шучу, дорогая. Обойдёмся, конечно, и без горячительного. Молодые люди, всем добрый день, кого не видел.

ГЕНА и ВЕРА (почти одновременно): Здравствуйте.

НАСТЯ: Мам-пап, познакомьтесь, кстати. Это наши соседи. Гена и его жена Вера. И давайте уже, действительно, все за стол. Пап, ты садись в самом центре. Мы там специально для тебя место приготовили.

Настя берёт с кресла в руку телефон и «листает» на нём новости. Все гости в это время рассаживаются по местам. Андрей и Вера оказываются рядом. Гена же галантно пододвигает кресло Ольге Гостемиловне.

ГЕНА: Плисаживайтесь сюда, пожалуйста. А то больше стульев нету.

ОЛЬГА (садится в кресло): Спасибо. Да мы уже, собственно, с Геннадием знакомы.  А вы, значит — Вера. Его супруга.

ВЕРА: Да.

ОЛЬГА: Кем работаете, Вера? Если работаете.

ВЕРА: Я стоматолог.

АНДРЕЙ: О, мне как раз нужен подобный специалист! А то, знаете ли, коренные очень сильно пошаливают! Особенно последнее время!

Николай Петрович галантно прикрывает рот и беззвучно смеется над словами зятя.

ОЛЬГА: Да подожди ты со своими коренными. Дай поговорить с человеком. А вы что-то медицинское заканчивали?

ВЕРА: Да, институт.

АНДРЕЙ: А хотела, между прочим, стать актрисой, насколько я помню!

ГЕНА: Сельёзно, что ли, Вел? Ты актлисой хотела стать? Ха ха.

ВЕРА: Хотела когда-то. Но мой папа относился к этой профессии очень негативно. Из-за него поэтому и передумала. И пошла по стопам мамы.

ОЛЬГА: Мм. Хорошо у нас, видимо, стоматологи зарабатывают. Раз новые квартиры в Москве покупают.

ВЕРА: Что вы? Мы её в ипотеку взяли. По программе господдержки.

ГЕНА: Ага. Десять лет тепель ещё будем выплачивать. Одели, блин-макалон, хомут на шею. А вас Ольгой зовут?

ОЛЬГА: Ольга Гостемиловна я. А это мой муж, Николай Петрович.

Улыбающийся Николай Петрович козыряет рукой Гене.
НИКОЛАЙ: Геннадий, очень приятно вновь с вами познакомиться! Как вас по батюшке, кстати?

ГЕНА: Ай, можете плосто, Гена. Не заслужил ещё отчества.

НИКОЛАЙ: Как скажете. И вам, Вера, моё искреннее почтение.

ВЕРА: Спасибо.

ГЕНА: Нам тоже очень плиятно. Только лазлешите я вас буду звать плосто, Ольга? Телпеть не могу, когда женщин называют по отчеству.

ОЛЬГА: Ваши бы слова, да кое-кому в уши.

Сурдакова укоризненно смотрит на Варангина.

АНДРЕЙ: Хорошо, хорошо! Не буду я вас больше называть по отчеству, Ольга Гостемиловна!

ОЛЬГА: Ай, называй, как хочешь. Мне всё равно. А у нас что, за столом сегодня самообслуживание?

Настя «отрывается» от телефона.

НАСТЯ: Дюшка, поухаживай, пожалуйста, за гостями. Кроме меня, положи всем сперва салатики. И, кстати, маме ещё выпечку достань там.

ВЕРА: Андрей, давай я тоже помогу тебе раскладывать?

АНДРЕЙ: Помоги.

Ковальский радостно потирает руки.

ГЕНА: Ага, Вел. Поухаживай за нами, за гостями. И побольше мне там наложи. А то я чё-то есть хочу, как медведь болоться. Ха ха.

Вера раскладывают гостям салаты по тарелкам. Андрей же в это время приносит из микроволновки тарелку с пирожками и ставит их возле мамы Насти.

ОЛЬГА: Наконец-то дождалась от тебя приятного.

АНДРЕЙ: А мне для любимой тёщи никаких пирогов не жалко!

Николай Петрович снова закрывает лицо рукой и беззвучно смеётся от слов зятя. Ольга Гостемиловна тем временем аккуратно берёт пирожок и жадно ест его большими кусками.

ОЛЬГА (жуёт): Не иронизируй. А то у Коли сейчас щёки от радости порвутся.

АНДРЕЙ: Я говорю абсолютно серьёзно. А ты, Насть, почему не хочешь покушать?

НАСТЯ: Нет, Андрюш, спасибо. Мне ничего не нужно.

ОЛЬГА (жуёт): Питаться надо, доча. Тебе сейчас витамины просто необходимы. И в телефоне своём поменьше сиди. От него только давление поднимается.

НАСТЯ: Мам, ну что ты мне всё время одно и тоже повторяешь? Не сиди, не сиди.

ОЛЬГА: Потому что добра тебе желаю. Поэтому и повторяю.

ГЕНА (жуёт): Ваша мама, Настя, абсолютно плава! И вам плосто необходимы витамины! Вот, лазлешите, наложу вам немного свежей кабанятинки?!

Ольга Гостемиловна достаёт платочек и вытирает им руки.

ОЛЬГА: С ума, что ли, сошли, Геннадий? Разве не знаете, что беременным нельзя есть вяленое мясо?

ГЕНА: Оно не вяленое, а копчёное.

ОЛЬГА: Да какая разница? Всё равно канцероген один сплошной.

ГЕНА: Тогда всем длугим лекомендую! Сам ведь всё-таки делал!

НИКОЛАЙ: Геннадий, положите мне, пожалуйста, пару кусочков. С удовольствием попробую ваш — сплошной канцероген.

Радостный Ковальский кладёт в тарелку Николаю Петровичу несколько кусков мяса.

ГЕНА: Делжите, Николай Петлович! Кушайте на здоловье!

Сурдаков наливает себе в кружку Гениного кефира и встаёт из-за стола.

НИКОЛАЙ: Благодарю вас, Геннадий. Но прежде, чем мы продолжим нашу скромную трапезу, хотел бы сказать на этом трезвом новоселье один маленький тост. А то, знаете ли, не по этикету как-то начали. В общем, желаю, чтобы вы, Настя и Андрей, и вы, Вера и Геннадий, жили в своих новых квартирах - долго и счастливо. И чтобы между собой никогда не ссорились. Вот как-то так.

НАСТЯ: Спасибо, папа.
АНДРЕЙ: Благодарю, Николай Петрович.
ВЕРА: Спасибо вам.

Гена тоже быстро наливает себе кефира в кружку, поднимается на ноги и чокается с отцом Насти.

ГЕНА (громко): Золотые слова, дядя Коля! Улллаа!

ОЛЬГА: Геннадий, не надо так кричать. Вы не на улице.

ГЕНА: Я плосто ладуюсь, Ольга! Потому что мы обязательно будем тут жить - долго и счастливо!

ОЛЬГА: Живите. Только без криков.

ГЕНА: Холошо, извиняюсь. Андлон, наливай себе тоже моего вкусного кефила!

АНДРЕЙ: Нет, спасибо. Я боюсь, что такое сочетание еды и напитков, очень плохо кончится для меня.

ГЕНА: Ну, как знаешь! Ваше здоловье, длузья!

Николай Петрович чуть пригубляет напиток, а Гена выпивает свою кружку до дна. После чего все, кроме Насти, приступают к поеданию салатов.

ОЛЬГА: А вы, Геннадий, поваром работаете? Раз умеете мясо коптить.

ГЕНА: Не, я заведующий клупной базой отдыха. Там у нас в лесу этих кабанов - плуд-плуди.

НИКОЛАЙ: Не в Новокосино случайно трудитесь? Я читал, что эти кабаны как-то там прямо по улице бегали.

ГЕНА: Не. Новокосино, это ещё Москва. А моя база немного дальше за голодом. Хотя в той же столоне.

ОЛЬГА: А вы москвич, Геннадий?

ГЕНА (жуёт): Да, коленной.  А вы?

ОЛЬГА: Нет. Я из провинции. Но большую часть жизни прожила только в столицах. Причём разных стран.

ГЕНА: Ясненько. А я тут лодился, в Челтаново. Потом, плавда, отец с мателью на Севел меня увезли. Но вначале века велнулся облатно.

ОЛЬГА: А какое у вас образование?

ГЕНА: Алхангельскую молеходку закончил. Типа техникума.

АНДРЕЙ (жуёт): А как ты тогда на свою базу попал? Если моряк по диплому.

ГЕНА (жуёт): Да какой я моляк? Два лаза на балкасе ходил возле белега, да и всё. А базу по объявлению нашёл. Сидел тогда без лаботы, и в бесплатной газете плочел, что там нужен заведующий. А я на севеле плимелно на таком же месте вкалывал несколько лет. Вот меня и взяли. Андлон, наложить тебе кабанятинки?

АНДРЕЙ: Давай, попробую.

Гена кладёт несколько кусков в тарелку Варангина.

ГЕНА: Делжи. Кстати, господа соседи, а Андлон-то ведь как-то мою жену от смелти спас! Пледставляете?

Настя отвлекается от телефона.

НАСТЯ: Как это?

ВЕРА: Может, не надо, Гена? Тем более за столом.

ГЕНА: А чё ту такого? Наоболот, пусть все знают, какой у меня длуг — гелой!

АНДРЕЙ: Да ладно тебе, Ген. Что ты в самом деле?

ГЕНА: Ну а чё, Андлон? Вела, благодаля тебе, меня такой дочкой нагладила! Чё я об этом сказать тепель не могу, что ли?

ОЛЬГА: Что же там произошло, Геннадий? От чего мой зять стал вдруг таким героем?

НАСТЯ: И правда, Гена, расскажите нам, где и как Андрей спас вашу Веру?

ГЕНА: Холошо, ласскажу. Мы ланьше на Киловогладские плуды купаться ходили.

НИКОЛАЙ: А куда именно? Их ведь, насколько я знаю, несколько.

ГЕНА: Ага. Их много. Мы на самом ближнем от школы обычно были. Ну, котолый метлов пятьсот сейчас от нас находится. Накипью его ещё называли. Типа, наш Киловогладский плуд. Я его так до сих пол, кстати, и обозначаю.

ВЕРА: Я тоже.

ГЕНА: Ага. И вот однажды плишли мы туда с палнями и девчонками, а ветел такой сильный в тот день был. Плям жуть. Но девчонки всё лавно пошли купаться. А мы на белегу, значит, лежали. Ну, Велу и унесло ветлом далеко от белега.

ВЕРА: Я ведь ещё и плавать практически не умела тогда.

ГЕНА: Ага. Как тополик в воде балахталась. А я заметил, что она тонет, и быстло позвал палней.

НИКОЛАЙ: А взрослых не было разве вокруг?

ВЕРА: Не было, рабочей день же тогда был.

ГЕНА: Ага. Только школьники купались, и две бабки какие-то сталые. В общем, все пални блосились спасать Велу. Ну и Андлон пелвым до неё доблался. И спас, значит. Ха ха. И благодаля ему, она тепель и дышит. (поднимается со стула) Андлон, длужище! Дай я тебе ещё лаз за это луку пожму!

АНДРЕЙ: Пожми.

Гена долго и радостно трясёт ладонь Варангина в рукопожатии. После чего целует жену в макушку.

НАСТЯ: Какая очаровательная история. Какой же у меня чудесный муж, оказывается.

НИКОЛАЙ: Согласен, дочка. Да вы просто герой, Андрей Александрович. Вот уж не знал, что под маской тихого домашнего скульптора скрывается столь благородная личность. Эх, всё-таки жалко, что здесь нет чего-нибудь покрепче кефира!

ОЛЬГА: Да перестань ты уже мечтать об этом! Тоже бы, кстати, никогда не подумала, что Варангин способен на подобное.

АНДРЕЙ: Может, хватит уже? Всяких героических историй. Что тут необычного-то? На моём месте так поступил бы любой человек.

ГЕНА: Только не любой бы успел, Андлон. Ладно, лаз не хочешь об этом говолить, то и не будем. А вам, Ольга, наложить моей отменной кабанятинки?

ОЛЬГА: Не наложить, а положить. Нет, мне не нужно.  Я не ем мясо.

ГЕНА: Ну и зля. (Ольге) А вы, чем занимаетесь, если не секлет? Учителем, навелное, лаботаете?

ОЛЬГА: Какой уж там секрет? Я действительно закончила педагогический ВУЗ. Однако работаю ныне директором музея финно-угорской этнографии.

ГЕНА: Да вы что? А лазве в Москве жили когда-нибудь финно-углы?

НИКОЛАЙ: Вот для этого его и открыли, молодой человек. Чтобы больше людей знало, что наша столица является одной из территорий проживания подобных племён.

ГЕНА: Никогда бы не подумал.

НИКОЛАЙ: О, Геннадий, это весьма интересная история. Например, в центре, на Боровицком холме, где мы имеем честь проживать сегодня с женой, когда-то была большая стоянка вышеупомянутого народа. А всего на территории нашей златоглавой красавицы археологи нашли уже свыше 30 поселений финно-угров. Право же, это любопытно? Кстати, по версии некоторых историков, и само название, Чертаново, имеет финские корни. А то же слово Москва, на языке данного племени, возможно обозначает Коровью реку или воду. Вот так вот.

ВЕРА: Как интересно. Я тут всю жизнь прожила и даже ничего такого не знала.

ГЕНА: А вы, кем лаботаете в этом музее, Николай Петлович?

НИКОЛАЙ: Ха ха. Никем. Я уже второй год как на пенсии. Просто, так сказать, на досуге интересуюсь порой и данной темой.

ОЛЬГА: Вот именно. У него времени свободного полно. Поэтому мой муж знает о финно-уграх намного больше меня. Впрочем, моё дело организовывать и управлять. А это иногда гораздо сложнее, чем всего лишь что-нибудь знать. Скажите ещё, Геннадий, а какая у вас машина в личном пользовании? Если есть, конечно.

ГЕНА: Есть. У меня миклоавтобус. Мне для лаботы самое то. Мясо там пливезти, или клиентов до плилоды доставить. В общем, тачка у меня звель! 100 лошадиных сил под капотом! А у вас какая?

НИКОЛАЙ: А у нас маленькая кореяночка. Прекрасное авто, знаете ли, для современного города. Я в него просто влюбился. И места мало занимает, и для угона никому не интересен.

ОЛЬГА: Зато и не привезёшь на нём ничего.

НИКОЛАЙ: Вот именно, дорогая! И это тоже большой плюс подобных машин! На них ездят только по делу, а не по всяким там магазинам! Ха ха.

Настя отвлекается от телефона.

НАСТЯ: А у нас с Дюшкой, вообще, нет никакой машины. Я ему сто раз говорила, давай купим, хотя бы в кредит, а он ни в какую.

Жена Андрея вновь «утыкается» в свой гаджет.

АНДРЕЙ: Ну да. У меня её никогда не было и не будет.

ГЕНА: Почему, Андлон?

АНДРЕЙ: Потому что если мне куда-нибудь нужно, то я спокойно доеду и на такси. Или на том же метро. Тем более, что смотрю на автомобилистов, и мне иногда кажется, что у них проблем от машины больше, чем радости.

ГЕНА: Да тут, Андлон, по-всякому бывает. Лаз на лаз не плиходится.

НИКОЛАЙ: Это точно. Нам и с машиной хорошо, и без неё — плохо. Ха ха.

ГЕНА: Ага. Вел, положи мне ещё вон того салата. Только я так и не понял, Николай Петлович. А кем вы тлудились-то ланьше?

НИКОЛАЙ: Я, молодой человек, всю жизнь отработал в нашем Министерстве иностранных дел.

ГЕНА: Ого, блин-макалон! Ничего себе!

ВЕРА: Гена!

ГЕНА: Что, Вел?

ВЕРА: Не выражайся так, пожалуйста, за столом.

ГЕНА: А чё такого-то? Так вы, дядя Коля, получается, посол какой-нибудь? Ну, в плошлом.

ОЛЬГА: Вот мы и до панибратства уже дожили. Какой он вам, дядя Коля?

ГЕНА: Извините, я не знал, что он не дядя.

НИКОЛАЙ: Да нет, Геннадий. До посольских вершин я, увы, не дослужился. Начинал ещё, между прочим, простым атташе, при Андрее Андреевиче Громыко. Был такой в СССР знаменитый Министр иностранных дел. А закончил третьим советником*** посла в нашем софийском консульстве в Болгарии.

ОЛЬГА: Откуда тебя турнули в Россию без права возвращения.

НИКОЛАЙ: Политика, моя дорогая, дело сложное. Поэтому нет ничего удивительного, что нас выслали с тобой из Софии. Там сейчас сама знаешь, кто у власти.

АНДРЕЙ: А я в политике ничего не понимаю. Но из Болгарии тоже уехал. И нахожу сегодняшнюю Москву просто великолепной.

Настя отвлекается от телефона.

НАСТЯ: Я тоже просто в восторге от неё! Здесь намного лучше, чем в Европе! А магазинов как теперь много, просто прелесть!

Жена Андрея вновь «утыкается» в свой гаджет.

ГЕНА: Ага. А по славнению с Севелом тут, вообще, настоящий лай! Ха ха. А моя жена как-то тоже в Болгалии была. По тулистической путёвке. Так ведь, Вел?

ВЕРА: Да, была.

НИКОЛАЙ (Вере): И как вам она? Где вы, кстати, там путешествовали?

ВЕРА: А я уже и не помню название города, где жили. Но это была точно не София. А в целом - хорошая и красивая страна. Андрей, положить тебе ещё салата?

АНДРЕЙ: Да, положи, пожалуйста. Если тебе нетрудно.

Настя снова отрывается от телефона и смотрит то на мужа, то на Веру.

ГЕНА: Андлон, а вы как квалтилу купили? Если не секлет, конечно.

АНДРЕЙ: Примерно, как и вы, Ген. Только без ипотеки. Я продал однушку мамы.

ОЛЬГА: Так ты договаривай, зятёк. Что всё остальное мы добавили.

АНДРЕЙ: А я разве это скрываю? Ну да. А что не хватало — добавили Николай Петрович и Ольга Гостемиловна.

У входной двери раздаётся трель звонка.

ГЕНА: Ясненько. А это еще кто?

Все гости переглядываются друг с другом.

ОЛЬГА: Настёна, мы ещё кого-то ждём?

НАСТЯ: Нет, вроде бы.

Настя порывается встать, но Андрей останавливает её лёгким касанием руки.

АНДРЕЙ: Сиди, я открою.

Конец первого действия

Действие второе

3. Обстановка та же, как и в финале первого акта (чаепитие в квартире Варангиных). С той лишь разницей, что комната погружена в полумрак. Внезапно в ней становятся слышны звуки отдалённой полицейской сирены.

ОЛЬГА(за эстрадой, с эхом): Здесь что-то не чисто, Коля! Я это кожей чувствую!

НИКОЛАЙ (за эстрадой с эхом): А что тебя так смущает, дорогая?

ОЛЬГА (за эстрадой, с эхом): Я её где-то видела раньше!

НИКОЛАЙ (за эстрадой, с эхом): И где же?

ОЛЬГА (за эстрадой, с эхом): Не помню. Но точно не в России!

НИКОЛАЙ (за эстрадой, с эхом): Не вижу в твоих словах причин для беспокойства. Но если хочешь, то позвони своему бывшему начальнику. И майор Сорока быстро выяснит, где ты могла с ней встречаться. (голос удаляется) Позвони, позвони ему.

Голоса и звуки в полумраке затухают, и несколько раз повторяется длинная трель дверного звонка. Во время которой все персонажи снова рассаживаются так, как они сидели в финале первого акта. После чего Андрей Варангин открывает входную дверь, и на пороге его квартиры появляется девочка НАДЯ. Школьница разговаривает с хозяином дома, не отрывая взгляда от экрана своего мобильного телефона.

НАДЯ: Здрасте, а мои папа с мамой у вас?

ГЕНА (громко): Андлон, это моя дочка! Впусти её!

АНДРЕЙ: Аа, тогда, значит, у нас. Кефир вон сидят пьют.

НАДЯ: Ясно-понятно. Бывает. (громко) Пап, выйди ко мне на пару сек!

Ковальский поднимается из-за стола и идёт в прихожую.

ГЕНА: Так плоходи сама, Надюх! Чё ты там в двелях-то застляла?!

ОЛЬГА: Точно освоился. Уже и гостей сюда приглашает.

Продолжая сидеть «в телефоне», девочка входит в квартиру Варангиных.

ВЕРА: Что случилось, Надя?

НАДЯ: Ничего не случилось, мам. Просто я хотела отпроситься погулять с Машей.

ГЕНА: С Волониной, что ли?

НАДЯ: Ну да.

ВЕРА: Так иди гуляй, я не против.
 
Гена берёт дочь за талию и увлекает за собой.

ГЕНА: Не, не, подожди немного. А ну, пошли-ка со мной.

НАДЯ: Куда, пап?

ГЕНА: Пошли, пошли, не бойся! Идейка тут одна облазовалась!

Ковальский подводит Надю к столу. За ними к нему подходит и Андрей.

ГЕНА: Вот, познакомьтесь! Это моя класавица-дочка, Надя!

Все присутствующие, кроме Гены, Андрея и Веры, здороваются с девочкой.

ГЕНА: Умнейшая, между плочим, девочка! И сейчас я вам это докажу! Андлон, есть у тебя настольные шахматы?!

АНДРЕЙ: Есть. Где-то в мастерской лежали.

ГЕНА: Очень холошо! Сыглаешь с моей дочелью одну палтейку?!

АНДРЕЙ: Сыграю. Отчего бы не сыграть?

ГЕНА: Ха ха. Тогда тащи к нам свои фигулки!

НАДЯ: Но папа!

ГЕНА: Ничё не знаю! Садись вот сюда! Выиглаешь лазок у дяди Андлея, тогда и пойдешь гулять со своей подлугой!

Андрей идёт до мастерской, а Гена в это время силой усаживает дочь рядом с Настей. И две девушки выглядят очень похожими, так как обе сидят за столом, уткнувшись в телефон. Николай Петрович смотрит на них и улыбается.

НИКОЛАЙ: Какое интересное ныне время. Телефонные экраны заменили людям живое общение.

ОЛЬГА: А почему время должно стоять на месте? Оно ведь тебе не солдат какой-нибудь. Каждое поколение по-своему с ума сходит.

НАСТЯ (отвлекается на мгновение от телефона): О да, мам! Я просто обожаю истории про сумасшедших! Хи хи.

ОЛЬГА: Я не об этом, Настя.

НАДЯ: Наоборот, мы сейчас общаемся с друзьями намного больше, чем вы. И днём и ночью не расстаёмся.

НИКОЛАЙ: Тяжело, наверное, так — общаться?

НАДЯ: Ну да. Бывает, что надоедают сильно. Особенно мальчики. Но я тогда таких блокирую.

ГЕНА: Да не, у моей Надьки с головой всё в полядке. Сейчас сами увидите. Андлон, ну, где ты там, с шахматами?!

АНДРЕЙ: Несу, несу!

Варангин приносит коробку деревянных шахмат к столу, и Гена «расчищает» на нём под неё пространство.
ГЕНА: О, ща мы замутим тут битву! Семья Ковальских — плотив семьи Валангиных! Ха ха.

Андрей, Гена и Надя начинают расставлять шахматы на доске.

АНДРЕЙ (Наде): Бери себе белые фигуры.

НАДЯ: А мне без разницы. Можно ходить?

АНДРЕЙ: Ходи.

ГЕНА: Ну, Надюха, не подведи только отца лодного!

НАДЯ: Не мешай мне, папа!

Надя быстро делает ходы шахматными фигурами. Варангин также быстро отвечает.

АНДРЕЙ: Отец сказал, что у тебя первый разряд по шахматам?

НАДЯ: Ну да. На последнем турнире всего половинки очка не хватило до кэмээса.

АНДРЕЙ: Ясно-понятно.

НАДЯ: Не нужно меня передразнивать!

АНДРЕЙ: Даже и не думал.

ГЕНА: Андлон, не отвлекай Надьку лазговолами! Иглай по-честному, блин-макалон!

ВЕРА: Гена!

ГЕНА: Да подожди, Вел! Не видишь, тут плинципиальная битва идёт?!

НАДЯ: А чего здесь биться, пап? Вот вам шах, и мат следующим ходом!

ГЕНА (громко смеётся): Ха ха ха! Точно! (Андрею) Получил, да?! Ха ха ха. А я что говолил?! (целует дочь в макушку) Ути наша умница! Моя полода! Ковальская!

НИКОЛАЙ: Браво, юная леди. Это было очень эффектно.

НАДЯ: Спасибо.

Андрей озадаченно чешет голову.

АНДРЕЙ: Да у меня что-то голова немножко кружится. Не могу хорошо сосредоточиться.

ГЕНА: Ха ха. Да блось юлить, Андлон! Начнёшь ща искать всякие пличины! Плизнайся лучше, что моя Надька плосто иглает сильнее тебя! Ха ха.

АНДРЕЙ: А я это и не отрицаю.

НАДЯ: Пап, мам, я пойду тогда?

Девочка поднимается из-за стола.

ВЕРА: Иди, конечно.

ГЕНА: Иди, иди, моя холошая! Можешь тепель гулять со своей Машкой хоть до самого утла! Я лазлешаю! Всё лавно завтла восклесение.

ВЕРА: До утра не надо, Надюш.

НАДЯ: Я и не собиралась, мам. До свидания.

Все присутствующие прощаются с девочкой, и она, снова «погрузившись» в свой телефон, выходит из квартиры.
НИКОЛАЙ: И всё же очень заметно, что поколение 21-го века уже несколько другие люди.

ВЕРА: Конечно, другие. Сейчас их из дому лишний раз порой не выгонишь.

ГЕНА: Ага. Сидят целыми днями в телефонах или за компьютелом. Да чё-нибудь лопают пли этом.

НАСТЯ: Это вы на меня намекаете?

ГЕНА: Не, не, что вы, Настя? Это я в целом о молодежи говолю.

НАСТЯ: Так я и есть та самая молодёжь.

ГЕНА: Всё лавно — это я не пло вас. Не пележивайте.

АНДРЕЙ: А я совсем убрал Интернет из телефона.

ВЕРА: Почему?

АНДРЕЙ: А зашёл как-то в Софии в наше посольство, а там сидит в ожидании документов человек двадцать, и все в свои гаджеты уткнулись. И что-то мне так страшно стало. Я вдруг подумал, что это мы мозг в руку вынесли. И забери сейчас у нас телефон, то и соображать ведь перестанем. Поэтому не хочу больше так с собой делать.

НАСТЯ: Андрюш, ты преувеличиваешь. Мой смартфон с Инетом - это всего лишь удобный способ получения всякой инфы. Кинчик там посмотреть, или музыку послушать. И не более.

ОЛЬГА: Не спорь с ним, Настя. Варангин не современный человек. И уже стар для тебя, чтобы обсуждать подобные темы.

НИКОЛАЙ: Между прочим, дорогая, у нас с тобой разница в возрасте ещё больше, чем у дочери с мужем.

ОЛЬГА: И что?

НИКОЛАЙ: Тем не менее я тебя прекрасно понимаю. И обсуждаю с тобой любые проблемы. Почему же наши дети этого не могут делать?

ОЛЬГА: Сравнил тоже. Финно-угра с москвичом.

ГЕНА: Да всё лавно сейчас всё по-длугому. Мы вон с Андлоном даже до Андлеевского моста длаться ходили. (Андрею) Помнишь, как я тебе кличал тогда? Андлюха! Бей ему в ухо!

ВЕРА: Гена!

ГЕНА: А чё тут такого, Вела? Это ведь пешком несколько километлов! А ща поплобуй заставить молодёжь столько ногами плойти! Ой, что-ты! Залевут ведь от голя слазу! Обленились, что дальше некуда!

ВЕРА: Я не про это, а про ухо.

ГЕНА: Аа, ну, извиняюсь, если слишком глубо.

НИКОЛАЙ: Мы в юности у этого Андреевского моста тоже в своё время дрались. Только не руками, а на цепях.

ГЕНА: Да вы что, Николай Петлович?! И вы колленой москвич, значит?! Ха ха. И тоже были хулиганом, да?!

НИКОЛАЙ: Был, да ещё каким! Порой и вспомнить теперь приятно. Ха ха. Эх, молодость, молодость. Как жаль, что всё течёт так быстро.

ГЕНА: А вы из какого лайона, Николай Петлович? Ну, где лодились?

НИКОЛАЙ: Я, уважаемый Геннадий, здесь и родился, где мы сейчас сидим. И произошло это ещё тогда, когда Чертаново и Москвой-то не было.

ГЕНА: Ясненько. (Андрею) Чё это с тобой, длужище? Чё ты так побледнел?

АНДРЕЙ: Да что-то мне душно немного. Форточку надо, наверное, на кухне открыть.

ОЛЬГА: Не нужно здесь ничего открывать! Ты что? Насте сейчас сквозняк опасен почище всяких микробов!

Настя отвлекается от телефона и смотрит на мужа.
НАСТЯ: Ой, Андрюшка, ты на самом деле как-то неважно выглядишь. Не болей, зай. Не время сейчас.

ОЛЬГА: Конечно, не время, заразу тут разносить.

Вера трогает лоб Андрея тыльной стороной своей руки.

ВЕРА: У него, кажется, температура небольшая. Может, противовоспалительного выпьешь? Давай, я принесу из дома?

НИКОЛАЙ: Неужели продуло, пока с улицы стиральную машину несли?

АНДРЕЙ: Да всё нормально со мной! Что вы в самом деле? Подумаешь, чуть-чуть в жар бросило. Есть надо меньше просто и больше двигаться.

ОЛЬГА: Спать надо по ночам, Варангин. Тогда и здоровье наладится.

НАСТЯ: А знаете что, Геннадий и Вера?  А давайте, действительно — немного прогуляемся? Можно, например, вашу квартиру посмотреть? Мне интересно, а какая у вас планировка? И что видно из окон?

ВЕРА: Пожалуйста, идёмте, если желаете.

ГЕНА: Конечно, пошлите! С удовольствием покажу свою маленькую беллогу! И лозетку новую, кстати, увидите! Из-за котолой мы все здесь сидим! Ха ха!

Настя хватает мужа за руку.

НАСТЯ: Идём, Андрей. Проветришься хоть немного.

АНДРЕЙ: Идём, я же не против.

Супруги Варангины поднимаются вместе из-за стола.

ГЕНА: И вы идёмте, Ольга и Николай Петлович!

ОЛЬГА: Да нет уж. Мы, наверное, будем уже домой собираться.

НИКОЛАЙ: Да, да, вы тут уж, пожалуйста, без нас.

НАСТЯ: А чего вы так, мам?

ОЛЬГА: Устала я что-то, дочка. Домой уже хочу.

НАСТЯ: Подождите, хоть не уходите тогда? Пока мы у Гены с Верой гостим. Потом чаю ещё попьём с десертом. Мы же недолго.

ОЛЬГА: Идите, идите. Не уйдем. Посидим ещё немного.

ГЕНА: Ну, всё, пошли тогда мою новую квалтилу смотлеть! Ха ха.

Гена, Вера, Андрей и Настя выходят из дома Варангиных. Николай Петрович задумчиво сморит на Ольгу. Пауза.

ОЛЬГА: Чего ты так на меня уставился? Не нравлюсь, что ли?

НИКОЛАЙ: Я этого не говорил. Что с тобой сегодня? Сидим на новоселье, а ты как будто на поминки пришла.

ОЛЬГА: Чует просто моё сердце, что в доме нашей дочери скоро будет разлад.

НИКОЛАЙ: Почему ты так решила? Майор Сорока на хвосте принёс?

ОЛЬГА: Причём здесь майор, Коля? Я же вижу, как она на него смотрит.

НИКОЛАЙ: Ты о ком?

ОЛЬГА: О Вере этой и нашем зяте. Вроде, моих лет баба, а всё туда же. В любовь охота продолжать играть. К своему мужу равнодушна, а к чужому тянется.

НИКОЛАЙ: В любовь, Оленька, играть никогда не поздно.

ОЛЬГА: Повременил бы ты лучше со своими странными репликами.

НИКОЛАЙ: Тоже плохо себя чувствуешь? Так выпей таблеточку тогда. Чтобы полегчало.

Ольга достаёт из кармана баночку с таблетками и, вынув одну пилюлю, кладёт её под язык.

ОЛЬГА: Нормально я себя чувствую. Как обычно. Скажи мне, как ты думаешь, Варангин мог всё-таки убить свою жену? Имею в виду, бывшую.

НИКОЛАЙ: Ах, вот что тебя беспокоит. А ты разве не читала материалы дела?

Женщина крутит в руках баночку с таблетками, задумчиво глядя в пространство.

ОЛЬГА: Нет, мне тогда это было неинтересно. Я же не знала, что наша дочь с ним роман закрутит. И ты можешь ответить по сути, ничего не комментируя?

НИКОЛАЙ: Нет, не мог. У Стефании нашли вещество, которое бы обнаружили и на Андрее. Если бы это был он. А почему ты спрашиваешь о той странной истории именно сейчас?

ОЛЬГА: Да так. Что-то тревожно на душе. А моя интуиция меня редко подводит. Я близкую беду издалека чую. И мне очень не нравится, когда дочь этого Гены многими чертами похожа на нашего зятя. Больно уж странное совпадение, что они вдруг появились у Насти в соседях. Тем более, говорю же тебе. Я где-то видела эту Веру.

НИКОЛАЙ: И что это доказывает? Что ты её видела.

ОЛЬГА: А когда вспомню, где видела, тогда и пойму, почему это меня так тревожит. (откручивает крышку на баночке с пилюлями) Проклятые таблетки, всю память мне отшибли.

Ольга Гостемиловна кидает себе в рот несколько пилюль и нервно жуёт их.

НИКОЛАЙ: Тише, тише, дорогая. Не усердствуй так с успокоительным. Оно не панацея. Тебе отношение к жизни нужно менять, а не глотать горстями всякую дрянь. Иначе от нервов никакие таблетки не помогут.

ОЛЬГА: Да помолчи ты. Философ на пенсии. Без тебя муторно.

Тем временем в квартиру возвращаются Гена, Андрей, Вера и Настя. Радостный Ковальский несёт с собой гитару.

ГЕНА: А вот и снова мы! Ха ха. Плишли к вам чай с деселтом тлескать! Плисаживайтесь, девчонки! А я вам ща спою! Ха ха. Шутка!

Настя и Вера садятся за стол.

НАСТЯ: Давайте уже горяченькое пить, а?! А то я что-то замёрзла немного. Дюшка, поставь, пожалуйста, чайник.

АНДРЕЙ: Хорошо, Насть.

Андрей идёт на кухню и включает там электрический чайник. Гена тем временем садится на стул и начинает неумело перебирать струны на гитаре, пытаясь музицировать.

ОЛЬГА: Что-то быстро вы чужую квартиру посмотрели?

НАСТЯ: Так у них, мам, она от нашей практически не отличается.

ВЕРА: У нас только чуть площадь побольше и вид из окна другой.

АНДРЕЙ: Дом-то типовой же, Ольга Гостемиловна. Без всяких архитектурных изысков. Да и квартиры рядом. Три секунды туда, три обратно.

Николай Петрович, прикрыв рот рукой, снова беззвучно смеётся над словами зятя.

ОЛЬГА: Тебе полегчало, как я вижу? Опять Колю своей иронией до экстаза довёл.

АНДРЕЙ: Ну да. Прогулка пошла мне только на пользу.

НИКОЛАЙ: А гитару, зачем принесли? Геннадий, вы сыграть нам на ней хотите?

ВЕРА: Это мы для вас принесли, Николай Петрович.

ГЕНА: Ага. Настя сказала, что вы холошо умеете на ней музициловать. А я вот всё никак научиться не могу. Хотя и очень хочу. Дочь блякает вовсю, а мне как будто медведь на луки наступил. Ха ха.

Андрей возвращается к столу с чайником.

АНДРЕЙ: А я тоже раньше учился играть на гитаре.

НАСТЯ: Правда, что ли, Андрюш?

АНДРЕЙ: Ну да. И даже, вроде, неплохо получалось.

НАСТЯ: Так сыграй нам тогда что-нибудь, пожалуйста? Я обожаю слушать песни под гитару.

АНДРЕЙ: Нет, Настюх. Я уже всё забыл. Да и руки теперь деревянные стали. Только и могу ими пластилин мять.

НАСТЯ: Скажешь тоже. Разве могут быть у скульптора деревянные руки?

АНДРЕЙ: Ха ха. Могут, Настя! Судя по тому, что некоторые из нас ваяют, ой, как могут!

ОЛЬГА: А ты, видимо, считаешь себя гениальным, да? Лепщиком пластилина.

АНДРЕЙ: Я, Ольга Гостемиловна, довольно скромного мнения о своих творческих способностях. Впрочем, мне не было стыдно ни за одну свою работу. По крайней мере, пока.

Настя разливает воду по кружкам и добавляет в них чай из заварника.

НАСТЯ: Хватит вам спорить ни о чём. Пап, ну, ты нам сыграй? Романс какой-нибудь. А то я так давно не слышала, как ты поёшь.

НИКОЛАЙ: С удовольствием, дочка. Геннадий, можно мне тогда инструмент от вас получить?

ГЕНА: Конечно, конечно, Николай Петлович! Делжите!

НАСТЯ: Пейте чай, ребят. Я вам налила уже всем.

Гена тем временем передаёт гитару Николаю Петровичу, и тот несколько секунд настраивает её. После чего начинает играть, ловко перебирая струны. Настя откладывает в сторону свой телефон и внимательно слушает, как поёт отец.

НИКОЛАЙ (поёт, романс): Гори, гори, моя звезда... Гори, звезда - приветная!... Ты у меня одна заветная... Другой не будет никогда... Сойдет ли ночь на землю ясная... Звезд много блещет в небесах... Но ты одна, моя прекрасная... Горишь в отрадных мне лучах... Звезда надежды благодатная... Звезда любви волшебных дней... Ты будешь вечно незакатная... В душе тоскующей моей!... Всё, друзья мои... Дальше я забыл слова.

Гена, Андрей, Настя и Вера хлопают в ладоши. Ковальский чешет себя за ухом и восхищенно показывает отцу Насти большой палец над сжатым кулаком

ГЕНА: Ну, здолово че, Николай Петлович! Обязательно научусь иглать на гитале, как вы!

ВЕРА: Я тоже не думала, что наши дипломаты такие прекрасные певцы и гитаристы.

НИКОЛАЙ: Ха ха. Спасибо на добром слове, друзья. А наши дипломаты, уважаемая Вера, в массе своей, те ещё артисты! И, если надо будет, они вам ещё и спляшут что угодно! Ха ха. Вы уж мне поверьте!

НАСТЯ: Может, наши дипломаты и артисты, но так красиво, как ты, пап, этот романс никто из них не исполнит! В этом я абсолютно уверена!

НИКОЛАЙ: Благодарю, родная. Кстати, для справки, кто не знает, у этого замечательного романса довольно удивительная история создания.

АНДРЕЙ: И чем же она так удивительна, Николай Петрович?

НИКОЛАЙ: А вот послушайте, кому интересно. Дело в том, что в 1846-м году учеными была открыта 8-я планета Солнечной системы — Нептун. И в этом же году, как предполагают некоторые исследователи, на основании данного события, один композитор, и один студент-юрист, фамилии которых я, к сожалению, уже и не помню, и написали данное произведение.

ВЕРА: Как интересно. Так вот, значит, какая там звезда имеется в виду?

НИКОЛАЙ: Вполне возможно, что и она. Восьмая планета от нашего горячего светила. Но это ещё, друзья, не конец моей истории!

НАСТЯ: Мы все тебя внимательно слушаем, пап!

НИКОЛАЙ: Спасибо. В общем, а на следующий, 1847-й, год в Москве широко отмечали 700-летие основание города... И сей романс, часть которого вы только что слышали в моём исполнении, был участником конкурса песен о нашей столице. Призов, правда, насколько я знаю, он никаких тогда не взял. Однако, видимо, так полюбился народу, что остался даже в веках. Вот как-то так.

ВЕРА: Как интересно, Николай Петрович.

ГЕНА: Ага. Вы плосто книга знаний о Москве.

НИКОЛАЙ: Что вы, Геннадий? Я всего лишь скромный государственный чиновник на пенсии. Который, впрочем, совсем не потерял тягу к знаниям и к жизни в целом.

В это время раздаётся громкий храп, и гости видят, что Ольга Гостемиловна спит прямо, сидя за столом.

ГЕНА: Что это с ней?

НИКОЛАЙ: Не пугайтесь, друзья. Моя жена опять слегка переборщила с успокоительным. С ней это бывает иногда.

Настя тормошит мать.

НАСТЯ: Мам, ты чего нас позоришь перед гостями?! Просыпайся, давай!

Женщина открывает глаза и рассеянно смотрит вокруг.

ОЛЬГА: Что такое?

АНДРЕЙ: Ничего, Ольга Гостемиловна.  Просто вы слегка задремали. И произошло это, заметьте — днём.

Женщина трёт глаза и встаёт из-за стола.
ОЛЬГА: Днём или ночью — какая разница? Если организм требует отдыха, то ему нужно потакать в любое время. Коля, давай, заканчивай тоже своё чаепитие. Пора нам, наверное, ехать до дома. (зевает) А то загостились уже.

НИКОЛАЙ: Да, видимо, нам точно пора.

Николай Петрович также поднимается из-за стола.

ОЛЬГА: Спасибо тебе, Настюша, за пироги и прочее, но надо и честь знать.

НАСТЯ: Давайте, я вас провожу, мам? А то мне тоже что-то захотелось подышать свежим воздухом.

ОЛЬГА: Проводи, если хочешь. И, на самом деле, гуляй на улице почаще. Тебе это полезно.

НИКОЛАЙ: Одевайся только потеплее, дочка. Сейчас уже дни холодные.

Гена также вскакивает из-за стола и услужливо снимает с вешалки-треноги куртку Сурдаковой.

ГЕНА: Лазлешите, Ольга, я вам помогу култочку одеть?

ОЛЬГА: Помоги. Только не одеть, а надеть.

Гена помогает Ольге надеть куртку, а Николай Петрович берёт с вешалки трость.

НИКОЛАЙ: Что ж, друзья мои. С вами было очень приятно, но пришла пора и прощаться. Надеюсь, ещё увидимся в этой жизни. Всех благодарю, всех ещё раз с новосельем, и всем остающимся - до свидания.

ОЛЬГА: До свидания.

АНДРЕЙ, ВЕРА и ГЕНА (практически одновременно): До свидания.

Николай Петрович, Ольга и Настя выходят из квартиры. Гена вдруг морщится от боли и держится за свой живот.
ГЕНА (сдавленно): Мы, это, тоже пойдём тогда, Андлон.

АНДРЕЙ: А вы-то чего, Ген? Погостили бы ещё.

ГЕНА: Да стыдно плизнаться, но чё-то живот клутит не по-детски.

АНДРЕЙ: Неужели - от кабанятинки?

ГЕНА: Не, от неё не может. От кефила, сколее всего. Пеледелжал его, навелное, чуток.

АНДРЕЙ (улыбается): Ну, смотрите сами. Дело хозяйское.

ГЕНА: Ха ха. Он опять, как наша дочь заговолил! Слышишь, Вела?

ВЕРА: Слышу. Пойдём давай домой. А то опоздаешь ещё. Кое-куда. Стулья наши ещё забери, пожалуйста.

ГЕНА: Ага, надо взять. А то дома сидеть будет не на чем (берёт два стула) В общем, давай, Андлон. Спасибо за всё! Ещё увидимся!

АНДРЕЙ: Тебе спасибо, Гена! Особенно за кабанятинку!

ГЕНА: Ха ха. Я знал, что она вам понлавится! Пошли быстлее, Вел!

ВЕРА: До свидания, Андрей. Спасибо за угощения.

АНДРЕЙ: Пока, Вер. И вам спасибо, что пришли.

Забрав свои стулья, супруги Ковальские выходят из квартиры Варангиных. Андрей делает несколько шагов по квартире, после чего садится за стол мастерской. И задумчиво смотрит на маленькие скульптуры. В это время кто-то стучит в дверь квартиры.

АНДРЕЙ: Открыто! Входите!

Однако никто не заходит, но стучит снова. Поэтому Андрей поднимается на ноги и идёт к входной двери. Открыв её, Варангин снова видит на пороге своего дома Веру.

АНДРЕЙ: Ты, чего вернулась?

ВЕРА: Гена попросил гитару забрать.

АНДРЕЙ: Аа, точно. А чего он сам не пришёл?

ВЕРА: Не может пока что. Сидит в одном месте.

Андрей, улыбаясь, подает гитару Вере.

АНДРЕЙ: Держи. Кстати, мы же так и не поздоровались с тобой. Здравствуй, Вера!

ВЕРА: Здравствуй, Андрей.

АНДРЕЙ: Хорошо выглядишь.

ВЕРА: Спасибо. Ну, я пошла тогда?

АНДРЕЙ: Иди. А знаешь, Вера, я ведь обманул твоего Гену.

Женщина останавливается и оборачивается.

ВЕРА: В чём?

АНДРЕЙ: Он вчера попросил меня, забыть свою школьную любовь. То есть тебя. Потому что вы уже много лет женаты, и он к тебе прикипел. И я понял тогда, что он не знает, что мы два года жили с тобой вместе.

ВЕРА: Да, я ему ничего не говорила про нас.

АНДРЕЙ: Вот и я его пожалел. И сказал твоему мужу, что мне нет до тебя никакого дела.

ВЕРА: А на самом деле?

АНДРЕЙ: На самом деле, Вера, я иногда вспоминал тебя и в Питере, и в Болгарии. Особенно в те дни, когда у меня всё рушилось.

ВЕРА: Вот даже как?

АНДРЕЙ: Честное слово, я не вру.

ВЕРА: А зачем ты мне это говоришь сейчас?

АНДРЕЙ: Не знаю. Захотелось, и сказал.

Вера вытирает набежавшую слезу.

ВЕРА: Значит, ты мне соврал тогда, при расставании, что полюбил Стефку?

АНДРЕЙ: Нет. У меня с ней, действительно, всё было всерьёз. Да и вообще, 13 лет с нелюбимым человеком прожить сложно. И Стефка была очаровательной женщиной-журналистом, которая позвала меня в неизвестный омут за увлекательным приключением.

ВЕР: Ты всегда умел красиво говорить. И до сих пор не разучился.

АНДРЕЙ: Спасибо. Правда, скажу тебе откровенно, последние годы, когда мы жили в Болгарии, я уже не мог смотреть спокойно на свою первую законную жену. Меня от неё просто тошнило.

ВЕРА: А где она сейчас?

АНДРЕЙ: Она умерла, два года назад.

ВЕРА: От чего?

АНДРЕЙ: Отравилась какой-то гадостью. Меня даже хотели из-за этого в тюрьму упечь. Дескать, я подсыпал ей какую-то дрянь, чтобы завладеть её имуществом. Но мне помог тогда Николай Петрович, к которому я обратился в наше Софийское посольство. Мне нашли замечательного адвоката, и вскоре с меня сняли все нелепые обвинения. В общем, так мы с Настей и познакомились.

ВЕРА: Ясно. А я?

АНДРЕЙ: Что — ты?

ВЕРА: Я в твоей жизни — кто? Просто незаконная жена, да?

АНДРЕЙ: Зачем ты так говоришь?

ВЕРА: Потому что хорошо помню, как мы с тобой расстались. И мне до сих пор больно от этого. Так кто я, по-твоему?

АНДРЕЙ: Не знаю, Вер. Но вот смотрю сейчас на тебя, вижу, как украдкой плачешь, и мне кажется, что ты какая-то настоящая. То есть та, которой можно доверять.

Держа гитару в руке, Вера приближается к Варангину и нежно гладит Андрея по щеке свободной ладонью. В это время в квартиру тихо входит Настя, которая сразу же замечает, что делает Вера. Занятая же друг другом парочка не видит жену Андрея, и она подходит к ним сзади незамеченной. Тем временем Рымакова внезапно целует Варангина в губы.

НАСТЯ (ошарашенно): Андрюша, что здесь происходит?

Услышав Настин голос, Вера и Андрей резко отстраняются друг от друга. Вера разворачивается и быстро идёт на выход из квартиры.

ВЕРА (Насте): Извините меня.

Однако Настя останавливает её, схватившись за гриф гитары.

НАСТЯ: Нет уж, вы погодите! Мне и от вас охота узнать, чем вы здесь занимаетесь?!

ВЕРА: Мне нечего вам сказать. Простите ещё раз.

Вера рывком забирает гитару у девушки и быстро выходит из квартиры Варангиных.
Настя же удивлённо смотрит на мужа.

НАСТЯ: А как же я, Андрюш?! Ты с ней, что ли, уже?! А я-то тогда — как?!

АНДРЕЙ: Насть, ты всё не так поняла! Ничего я не с ней!

НАСТЯ: Что тут понимать, Варангин? Глаза ведь не обманешь. Она тебя целует, а ты даже не отстранился. Значит, был не против. Ох...

Девушка вдруг морщится от боли и хватается за живот.

АНДРЕЙ: Что? Что такое, Настюха?!

НАСТЯ: Я... Я, кажется, сейчас рожу.

Девушка доходит до кресла и опускается в него. После чего откидывается на его спинку.

АНДРЕЙ: Ээ, ты того! Не надо пока! Подожди, я хоть «Скорую» вызову, что ли!

НАСТЯ: Ты только к ней не уходи, зай. Пожалуйста.

АНДРЕЙ: Да выбрось ты из головы всякую чушь! И рожать не торопись! Сейчас позвоню в «Скорую», и мы тебя быстро отвезем! Куда же я телефон свой положил?!

Андрей начинает метаться по комнате в поисках мобильника. Наконец, он находит аппарат и набирает на нём номер.

АНДРЕЙ: Чёрт, как не вовремя трубка села! Что же делать?!

НАСТЯ: На, позвони с моёго.

АНДРЕЙ: Аа, точно! Давай!

Настя передаёт Андрею свой мобильник, и он снова суетливо набирает на нём номер.

АНДРЕЙ: Какие же у вас телефоны неудобные! На этих проклятых сенсорах! Не попадёшь ни по одной цифре!

НАСТЯ: А ты не торопись, Андрюш. Набирай спокойнее. Хотя я, наверное, не дождусь уже никакой «Скорой». Лопну ведь сейчас. Ох, ох, ох...

АНДРЕЙ: Да подожди ты рожать - там где не надо! (в трубку телефона) Алло! Алло! Скорая?! Приезжайте немедленно! У меня тут жена рожает! Адрес какой?! Какой же у нас адрес?!

НАСТЯ: Подконтрольная 4, квартира 16.

АНДРЕЙ: Аа, точно! Наш адрес, улица Подконтрольная 4, квартира 16! Шест-над-цать! Да, да, вот этот телефон для связи! Побыстрее только, пожалуйста! Всё, жду, жду!

Андрей заканчивает разговор и нервно вытирает ладонями лицо.

НАСТЯ: А вдруг они долго будут ехать?

АНДРЕЙ: Это вполне возможно. Хорошо. Сейчас подстрахуемся тогда. Ещё и такси закажу. Впрочем, а зачем нам такси? У Генки же, кажется, микроавтобус есть!

НАСТЯ: Да, есть. Он говорил.

Андрей снова набирает номер на мобильном телефоне жены.

АНДРЕЙ: Ну вот, сейчас мы его и попросим тогда! Нас увезти. (в трубку телефона) Алло! Гена?! Надеюсь, ты дома?! Ну и прекрасно, что ты вышел уже из тёплых мест полностью здоровым! Помоги, пожалуйста, у меня тут жена рожает! Надо её срочно отвезти в больницу! Срочно, говорю! Хорошо, хорошо! Жду!

Через несколько мгновений в квартире раздается трель входного звонка. Андрей открывает дверь, и в квартиру, с бутербродом в руке, быстро входит жующий Гена.

ГЕНА (жуёт): Ложаем, Андлон?

АНДРЕЙ: Рожаем, Гена! Вызвал «Скорую», но, думаю, вдруг не успеют!

ГЕНА (жуёт): Могут и не успеть! Слушай, Велка же медик у меня, и сама ложала. Давай, её позовём сюда? Может, поможет чем-нибудь.

НАСТЯ: Нет! Не надо её сюда звать!

АНДРЕЙ: Действительно, Ген, зачем она тут нужна?

Гена удивлённо смотрит на Настю и Андрея.

ГЕНА (жуёт): Ну, холошо. Глузимся тогда слазу в мою ласточку. Только она у соседнего дома сейчас стоит.

АНДРЕЙ: Так прекращай жрать, и беги, подгоняй её быстрее!

Гена запихивает остатки бутерброда в рот и вытирает руки.
ГЕНА (жуёт): Подгоним, Андлон! Не пележивай! Гена Ковальский своё дело знает!

АНДРЕЙ: Гена!

ГЕНА: Бегу, бегу!

Гена дёргается на выход, но Андрей останавливает её.

АНДРЕЙ: Впрочем, стой! Помоги мне её поднять сначала!

Гена бросается назад к креслу, где сидит Настя.

ГЕНА: Давай, давай, конечно, поднимем!

АНДРЕЙ: Идти можешь, Насть?!

НАСТЯ: Наверное, смогу.

АНДРЕЙ: Ген, поднимаем тогда её аккуратно!

Андрей и Гена помогают Насте подняться с кресла.

НАСТЯ: Гена, вы не наелись, что ли, моих салатов?

ГЕНА (жуёт): Наелся. Только опять есть захотел. Ха ха. После одного тёплого места.

АНДРЕЙ: Гена! Хватит нести всякую чепуху! Подгоняй машину к подъезду!

ГЕНА: Сделаем, длужище! Считай, что мы уже едем!

Гена первым выбегает из помещения, а Андрей, накинув на жену курточку, осторожно уводит Настю из квартиры. После чего комната погружается в полумрак, и в ней начинают звучать звуки отдалённой сирены «Скорой помощи».

НАСТЯ (за эстрадой, с эхом): А я в одном паблике прочла, что есть такие люди, которые внутри сумасшедшие, но никто об этом не догадывается.

ГЕНА (за эстрадой, с эхом): Ха ха. Так это я такой, Настя! Внутли - дулак дулаком, но никто об этом не знает!

НАСТЯ (за эстрадой, с эхом): А ваша жена случайно не сумасшедшая?

ГЕНА (за эстрадой, с эхом): Не, что вы! Она нолмальнее любого нолмального! А почему вы сплашиваете? (голос удаляется) Что она сделала такого стланного?

4. Квартира Варангиных. Обстановка та же, что и в предыдущей сцене. Андрей сидит за столом мастерской, возле включенной настольной лампы, и ваяет новую маленькую скульптуру. На его плече висит небольшое полотенце. Внезапно мужчина нервно бросает заготовку на стол и устало трёт свою переносицу.

АНДРЕЙ: Что за чёрт?! Второй день не могу ни на чём сосредоточиться. В голове какой-то сплошной пластилин. И главное, никак не могу понять. То ли чем-то заболел, а то ли женщина, которой я когда-то был сильно увлечён, опять пробудила во мне новые эмоции. Пытаюсь сейчас погрузиться в работу, но ничего не выходит. И ничего не хочется.

Андрей мнёт (ломает) в руках заготовку мини-скульптуры и встаёт из-за стола.

АНДРЕЙ: Что же со мной происходит? Неужели та непонятная волна, что накрывает меня вторые сутки, предвестник новой любви к девочке, которую я когда-то спас из нашего пруда? Да нет, не может этого быть. Той Веры уже нет давно. Да и меня того уже нет. Молодого и безрассудного. И моя тёща права. Я слишком стар для многих вещей. В том числе, и для отношений, которые давно уже превратились в уголь. По крайней мере, с моей стороны.

Варангин умывается на кухне, вытирает лицо полотенцем и смотрит на себя в большое зеркало в прихожей.

АНДРЕЙ: Как же так, Андрей? Почему тебя не мучает совесть, и не радует скорое отцовство? И отчего больше не заботит даже собственная красавица жена? Ведь ещё позавчера всё это радовало и заботило. Почему же теперь всё по-иному? Что случилось?! Неужели всего один поцелуй забытой женщины пронзил тебя словно стрела Амура? Или это что-то другое крутится в твоей голове, словно колдовское наваждение?

Раздаётся трель входного звонка. Андрей открывает дверь, и на пороге его квартиры показывается радостный Гена. Ковальский снова сжимает под мышкой инструментальный чемоданчик.

ГЕНА: Андлон — не тляси бедлом! Пливет, длужище!

АНДРЕЙ: А, это ты? ЗдорОво. Проходи.

ГЕНА: Я, конечно! А ты кого-то длугого ждал?! Ха ха. Чё такой хмулый? Как жена-то?

АНДРЕЙ: Ещё не родила.

ГЕНА: Ясненько. Ничё, лодит. Главное довезти успели вовлемя.

АНДРЕЙ: Спасибо тебе, Ген, что помог.

ГЕНА: Ай, пустяки. Это ты плости меня, что не заходил целый день. Дела тут были небольшие. Мне в одной столялке неподалёку логатину сделали классную. Завтла насажу туда на базе металлические пики, и поплём с ней с клиентами на кабанчика.

АНДРЕЙ: Ясно-понятно. Да ты ж, вроде, и не обещал зайти?

ГЕНА: Как не обещал? Забыл, что ли? Я же стилалку тебе хотел подключить!

АНДРЕЙ: Аа, точно. Да ладно, не надо. Вызову мастера, и он всё сделает.

ГЕНА: Блин-макалон, ну, ты чё, Андлон?! Не довеляешь, что ли, Гене Ковальскому?! Я, длужище, сам мастел, каких поискать! Знаешь, сколько я этих стилалок уже настлоил? Ой, что-ты! Целую плолву!

АНДРЕЙ: Гена, ты специально, что ли, слова на букву р подбираешь? Чтобы тебя меньше понимали, да?

ГЕНА: Ха ха. Не, не спецом, конечно. Я ж не виноват, что таких слов очень много. Ну, так че, длужище? Делать тебе аглегат? Я ведь уже и инстлументы с собой плинёс!

АНДРЕЙ: Хорошо, делай. Раз так хочется. Мне тебе нужно чем-нибудь помочь?

ГЕНА: Не, один сплавлюсь. Только давай её спелва вместе в ванну затащим.

АНДРЕЙ: Давай, затащим.

Андрей и Гена уносят стиральную машину из комнаты. После чего в ней появляется только один Андрей.

ГЕНА (громко, за эстрадой): Андлон, ты если занят, то занимайся своими скульптулами! Я тебе ща всё быстло сделаю!

АНДРЕЙ (громко): Хорошо, Ген! Я, действительно, тогда немного поработаю!

Андрей возвращается к столу мастерской. Он садится за него и несколько мгновений рассеяно смотрит перед собой.

АНДРЕЙ (громко): Как, кстати, Вера? Где она?

Гена появляется в комнате и поднимает с пола свой инструментальный чемоданчик.
ГЕНА: Дома, где ей ещё быть восклесным вечелом. А чё ты сплашивешь?

АНДРЕЙ: Просто хотел узнать, понравилось ли ей вчера наше скромное новоселье? Или нет.

ГЕНА: Понлавилось, конечно. И мне это немного не нлавится.

С инструментальным чемоданчиком под мышкой Гена вновь скрывается из вида.
АНДРЕЙ (громко): Почему?

ГЕНА (за эстрадой, громко): Что ты сказал?

АНДРЕЙ (громко): Почему тебе не нравится, что Вере вчера у нас понравилось?

ГЕНА (за эстрадой, громко): А ты сам не догадываешься?

АНДРЕЙ (громко): Ген, не говори загадками. У меня и так голова раскалывается, а тут ещё ты думать заставляешь.

Гена вновь появляется в комнате с инструментальным чемоданом.
ГЕНА: Давай не будем об этом, Андлон.

АНДРЕЙ: Почему?

ГЕНА: Потому что тут моё - личное. Я вижу, длужище, ты не в настлоении сегодня? Да не гони. Всё нолмально будет с Настей. Сколько уж бабы детей наложали. И твоя лодит. Не пележивай. Стилалка, кстати, готова. Можно пловелять.

АНДРЕЙ: Быстро ты сделал.

ГЕНА: А чё там сложного? Шланги пликлутить, да слив настлоить. Давай, поплобуем её запустить. Есть бельё глязное?

АНДРЕЙ: Вроде, нет. Я вот только утром всё в прачечную отнёс.

ГЕНА: Ладно, сейчас свою лубашку туда закину.

Гена снимает рубаху и остается в майке, на котором изображена его фотография и видна большая надпись - «ГЕНА». Он снова скрывается из вида, и через мгновение (из-за эстрады) слышится звук заработавшей стиральной машины. После чего довольный Ковальский вновь появляется в комнате.

ГЕНА: Оо, фулычит как новая!

АНДРЕЙ: Так она и есть новая.

ГЕНА: Ну я и говолю, что всё в полядке! Гена Ковальский своё дело знает!

В это время в комнату вдруг начинает бить фонтан воды, и Гена с Андреем ошарашенно смотрят на разлетающуюся струю жидкости.

ГЕНА: Ого, ничего себе! Чё это за блин-макалон такой?!

АНДРЕЙ: Гена, ты что наделал?! Мы же сейчас весь дом затопим!

ГЕНА: Ща всё исплавим, Андлон! Не пележивай! Ща!

Гена выбегает из комнаты. После чего фонтан принимается бить ещё сильнее, а в квартире вдруг начинает мигать свет.

АНДРЕЙ: Гена, ты что там творишь?! Пожар захотел мне устроить ещё?!

ГЕНА (за эстрадой, кричит): Ааа... Андлон, вылубай ток! Меня опять шибануло!

Андрей быстро бежит к электрощитку и щёлкает внутри него рубильником. В квартире гаснет свет и исчезает фонтан. Варангин скрывается из вида, и через какое-то время втаскивает в комнату обмякшего Гену, который, вцепившись в неё двумя руками, волочит по полу свою мокрую рубашку.

АНДРЕЙ: Ковальский, ты не Гена!

ГЕНА: А кто я?

Андрей дотаскивает друга до середины комнаты и отпускает его.

АНДРЕЙ: Ты ходячая проблема! Вот - кто! Что ж у тебя вечно всё из рук-то валится?!

ГЕНА: Не знаю, Андлон. У меня с детства так. Ниче не получается и отовсюду выгоняют. Только с Велкой вот и повезло. Такую жену хапнул, что сам себе полой завидую. И умная, и класивая, и залабатывает больше моего.

АНДРЕЙ: Какое мне до этого дело, Ген?!

ГЕНА: Плосто сказал.

АНДРЕЙ: Свет-то можно включить сейчас?

ГЕНА: Включай. Стилалку я вылубил. Так что всё будет ловно. Навелное.

Андрей возвращается к щитку и снова включает в квартире свет. Гена в это время вытирает пальцем нос, чешет щёку и садится на пол.

ГЕНА: Я тебе ща всё исплавлю. Не пележивай, длужище. Видно шланг плохо пликлутил, оно и вышибло.

АНДРЕЙ: Иди лучше домой, а! И прекращай уже, помогать людям подобным образом! А то убьёт тебя когда-нибудь током - от такой помощи! А мне потом отвечай! За чужие пряники.

ГЕНА: Ладно, Андлон. Я и плавда, пойду.

АНДРЕЙ: Иди, Гена. А то поздно уже. И Вера, наверное, тебя ждёт.

Гена вяло поднимается на ноги, закидывает скрученную рубаху на плечо и идёт к выходу из квартиры.

АНДРЕЙ: Чемоданчик не забудь свой ещё.

Гена забирает инструментальный чемодан и, сунув его под мышку, оборачивается к Андрею.
 
ГЕНА: Я там тебе в ванной лозетку сломал. Дёлнул за шнул, а она вместе и с ним и вылетела.

АНДРЕЙ: Гена, иди домой! Вызову мастера, и он всё потом сделает!

ГЕНА: Пока, Андлон. Ты только не обижайся. Я же как лучше хотел.

Понурый Ковальский выходит из квартиры Варангиных. Андрей закрывает двери на ключ и скрывается из вида. Через несколько мгновений он возвращается в комнату и осматривает мокрый пол в квартире. 

АНДРЕЙ: Да уж. Помог так помог. Что до утра и воду не соберёшь, и в ванну теперь спокойно не зайти. А я и не буду ничего вытирать. Пусть само сохнет.

Выключив настольную лампу, Андрей ложится в одежде на кровать. В это время где-то в кармане звонит его мобильный телефон. Андрей достаёт трубку и прикладывает её к уху.

АНДРЕЙ (в трубку телефона): Да, Насть, привет. Всё нормально у меня. Я работаю, а ты как?... Ясно-понятно. Будем ждать, что ещё нам остаётся? Нет, я её больше не видел. Зачем мне тебя обманывать? Слушай, не начинай, пожалуйста! А то и без тебе голова раскалывается. Я ведь уже всё сказал по этому поводу! И если ты позвонила только за этим, то поступила абсолютно неправильно! Давай, в общем, выбрось всякую дурь из головы и спокойной тебе ночи!

Закончив разговор, мужчина кладёт трубку рядом с собой на кровати и задумчиво смотрит перед собой. В это время в квартире опять гаснет свет, и в полумраке пространства слышатся звуки железнодорожного вокзала (объявления информатора, звуки движущихся поездов, гул толпы пассажиров и пр.), среди которых громче всех звучит голос Веры.

ВЕРА (за эстрадой, с эхом): Я всё равно буду любить тебя, Андрей! Я всё равно буду тебя любить! Буду, пока дышу, и буду даже потом! Кстати, хочешь ещё салатика?! (смеётся, удаляясь) Хи хи хи.

5.  Квартира Варангиных. Обстановка та же, что и в предыдущей сцене. В комнате горит свет. Андрей спит на кровати, в той же позе, что и во время вечернего разговора с Настей. Звонкая трель дверного звонка будит Варангина. Он садится на постель и рассеяно смотрит по сторонам.

АНДРЕЙ: Показалось, что ли, что кто-то звонил?

В это время кто-то стучится в дверь.

АНДРЕЙ: Аа, нет, не показалось.

Андрей встаёт с кровати и открывает входную дверь. На пороге квартиры появляется Вера.

ВЕРА: Привет. Можно войти?

АНДРЕЙ: Привет. Входи. Прости, я умоюсь немного.

Женщина заходит в комнату, а Андрей умывается на кухне.

ВЕРА: Ты один?

АНДРЕЙ: Да.

ВЕРА: Как Настя?

АНДРЕЙ: Нормально. Но пока что ещё не родила.

ВЕРА: Она, наверное, обижается на меня?

АНДРЕЙ: Наверное.

ВЕРА: Я тебя разбудила, что ли?

Варангин чистит зубы.

АНДРЕЙ: Ха ха. А как ты догадалась?

ВЕРА: Извини. Вроде, уже обед. Я думала, что ты давно не спишь.

АНДРЕЙ: Да я что-то плохо почивал в последнюю ночь. Поэтому сегодня досыпал за неё.

Вера проходит по квартире и с интересом рассматривает сначала кровать, а потом маленькие фигурки, сделанные Андреем для тёщиного музея.

ВЕРА: Как ты себя чувствуешь, кстати?

АНДРЕЙ: Нормально я себя чувствую. А что?

ВЕРА: Просто поинтересовалась. Вчера ведь температура была.

АНДРЕЙ: Была да прошла. Давай, может, чаю попьём?

ВЕРА: Не откажусь. Кстати, если хочешь, я могу тебе завтрак сделать? Как в старые добрые времена.

АНДРЕЙ Давай, просто чаю попьём? Я не хочу есть. А тебе если что-то надо, то там десерт остался с новоселья. Можешь им полакомиться.

ВЕРА: Нет, спасибо. Давай тогда просто будем пить чай.

Андрей включает на кухне чайник. А Вера садится в это время за стол.

АНДРЕЙ: Твой-то где, чудик?

ВЕРА: Уехал на свою базу. Он мне сказал, что вчера тебе чуть стиральную машину не сломал? Это правда?

АНДРЕЙ: Не знаю, я в этом ничего не понимаю. Мастера потом вызову, придёт и посмотрит. Но твоему Гене, Вера, я больше ничего чинить в своём доме не дам! Такое ощущение, что он притягивает неприятности.

Варангин, опираясь на холодильник, встаёт недалеко от чайника и, скрестив руки на груди, смотрит на Веру.

ВЕРА: Да, это так и есть. Даже сегодня утром он проспал, и так торопился, что рогатину забыл. Как сейчас будет с клиентами охотиться на кабанов - просто не представляю.

АНДРЕЙ (улыбается): Ха ха. И когда он теперь вернётся?

ВЕРА: В конце месяца только. Кстати, вчера Гена весь вечер просидел с Надей у компьютера.

АНДРЕЙ: Зачем?

ВЕРА: Заставил её вести какой-то шахматный стрим и хотел на этом денег заработать. Не ты ему такую идею подал?

АНДРЕЙ: Не, что ты?! Мне бы подобное и в голову никогда не пришло! И много они заработали так вчера?

ВЕРА: Пятьсот рублей.

АНДРЕЙ: Ну что, тоже деньги. А ты сегодня зубки людям, что ли, не делаешь?

ВЕРА: Нет. У меня сегодня и завтра баклушные дни. Отдохну хотя бы пару дней от своего стоматологического офиса.

Андрей берёт вскипевший чайник и приносит его к столу.

АНДРЕЙ: Ясно-понятно. А у меня выходные всю жизнь. Потому что мой офис — это моя квартира.

ВЕРА: Хорошо тебе.

Варангин снова идёт на кухню. После чего приносит на подносе к столу: две чашки с маленькими ложками, заварник и сахарницу.

АНДРЕЙ: По-разному бывает. Вот, например, сейчас, если б не тёща, то опять бы бегал в поисках заказов. В нашем деле нужно уметь продавать себя, а я не умею. Вернее, не хочу.

ВЕРА: Ты всегда был не такой, как все. Этим мне и нравишься до сих пор.

АНДРЕЙ: Спасибо, Вер. Тебе, какой чай? Крепкий или не очень?

ВЕРА: А какой себе сделаешь, такой и мне налей.

АНДРЕЙ: Ясно-понятно. Сахар только сама положи, сколько надо. И осторожно, чай ещё очень горячий.

ВЕРА: Хорошо, спасибо.

Андрей садится напротив Веры, и они синхронно мешают сахар в чашках, глядя друг на друга. (Далее герои пьют чай и беседуют)

ВЕРА: А я смотрю, ты даже не удивился, что я пришла?

АНДРЕЙ: Нет, не удивился.

ВЕРА: Почему?

АНДРЕЙ: Потому что я тебя ждал.

ВЕРА: Да? И зачем же? Ты меня ждал.

АНДРЕЙ: Ждал, чтобы сказать вот такое. Рымакова, перестань мне, пожалуйста, сниться!

ВЕРА: Хи хи. А я тебе разве снюсь?

АНДРЕЙ: Да! Причём постоянно!

ВЕРА: Ох, что же ты со мной делаешь, Варангин? Сначала бросил ради своей Стефки, а теперь снова манишь. То я у тебя выгляжу хорошо, а то снюсь тебе постоянно.

АНДРЕЙ: Ха ха. Не думал я никого манить. Всего лишь сказал, что ты мне снишься.

ВЕРА: Так забавно. И бесконечно приятно. Кстати, у вас кровать стоит - точно напротив нашей.

АНДРЕЙ: Да ты что?

ВЕРА: Правда, правда. Выходит, что мы спим практически рядом. Только через стенку.

АНДРЕЙ: Забавно, если так. Ты на что-то намекаешь, вспомнив о кровати, или я тебя неправильно понял?

ВЕРА: Ни на что я не намекаю, Андрей. Просто сказала факт. А для кого ты делаешь большую скульптуру?

Варангин наливает себе вторую чашку чая.

АНДРЕЙ: Для Насти. Это будет ей подарок на день рождения. Навяю её лицо и часть фигуры из цельного куска скульптурного пластилина. Он как раз для этого хорошо подходит. У него детализация просто потрясающая.

ВЕРА: Это что такое?

АНДРЕЙ: Ну, чёткость или ясность линий и форм. В общем, скульптуры из подобного материала, после умелых рук, выглядят почти как настоящие люди.

ВЕРА: Понятно. А у меня день рождения уже очень скоро.

АНДРЕЙ: Да ты что? Значит, мне очень скоро придётся искать тебе какой-нибудь подарок.

ВЕРА: А ты забыл, разве, когда у меня день рождения?

АНДРЕЙ: Вера, я про свой-то иногда забываю! А не то что про чужие!

ВЕРА: Эх, ты, безразличная ко всему душа. Только не нужно мне подарки покупать. Лучше просто сделай для меня какую-нибудь маленькую статуэтку.

Андрей поднимается со стула и приближает через стол своё лицо и тело к Вере.

АНДРЕЙ: Ха ха. Да легко. И что же ты, вся такая не намекающая, хочешь получить на свою днюшку? От безразличной души.

Женщина вдруг обхватывает Андрея за шею и страстно целует его в губы и лицо.

ВЕРА: Тебя хочу получить, Андрюшка! Всего хочу — без остатка! Какой же ты до сих пор красивый! Как же я по тебе скучала! Как же я тебя здесь - ждала!

АНДРЕЙ: Вер, может не надо?! Я же тоже ни на что не намекал!

ВЕРА: Надо! Обязательно — надо! Ты же этого хочешь?! Я чувствую, что хочешь!

АНДРЕЙ: Рымакова, обратной дороги потом ведь не будет!

ВЕРА: Ну и что! Пусть всё летит в тартарары! Миром правит только одна любовь! И она важнее любых условностей!

Вера снова страстно целует Андрея, но он силой отстраняется от неё и встаёт.

АНДРЕЙ: Нет! Не надо! Это неправильно! Это не вовремя! Уходи, Вера! Я прошу! Не доводи до греха!

ВЕРА: Разве это грех, быть с тем, с кем хочешь?

АНДРЕЙ: Уходи, пожалуйста! Мне это не нужно! По крайней мере, сейчас!

Вера тоже поднимается из-за стола.

ВЕРА: Ну что же. Спасибо тогда за чай. А раз гонишь, то и пойду. И не буду тебе мешать, доделывать подарок своей любимой жене.

Женщина выходит из квартиры Варангиных. Андрей трёт лицо руками и несколько мгновений задумчиво смотрит в пространство. Внезапно снова трещит звонок входной двери. Мужчина встаёт из-за стола и открывает дом. На пороге появляется Надя.

НАДЯ: Если вы не перестанете обижать мою маму, я все расскажу папе, и он разберется с вами по-взрослому! Ясно вам?!

АНДРЕЙ: Надежда, ты чего? Я не обижал твою маму. У меня и в мыслях такого не было.

НАДЯ: Не врите! Я шла со школы и увидела, как она выходит от вас вся в слезах!
И теперь ещё сидит дома и плачет! Что вы ей такого наговорили или сделали, что она успокоиться не может?! Я вам не позволю так с ней себя вести!

АНДРЕЙ: Да ничего я ей не говорил! Уверяю тебя! Она просто заходила в гости, буквально на пять минут. И спокойно вышла отсюда. Что нам с ней делить-то?

НАДЯ: Ясно-понятно. Всё равно, отстаньте от неё, а не то будет плохо!

АНДРЕЙ: Надя, что ты в самом деле? Я тебе правду говорю, а ты ругаешься. Скажи мне лучше, пожалуйста, сколько тебе лет?

НАДЯ: Зачем это вам?

АНДРЕЙ: Просто хочу проверить свою способность, угадывать чужой возраст. Это игра такая. Для улучшения функции ума.

НАДЯ: Мне скоро будет 15. Но я вас предупредила! И если папа с вами не справится, то я позову тогда парней из школы! Они вам точно так всё объяснят, что вы надолго запомните! А потом я ещё все расскажу вашей жене, и вашим родственникам, если вы такой непонятливый! Повторяю в последний раз, не трогайте мою маму. Ясно вам?!

АНДРЕЙ: Ясно и понятно.

НАДЯ: Вот так-то лучше! До свидули!

Девушка разворачивается и выходит из квартиры Варангиных. Андрей закрывает дверь на замок, берёт в руки кружку с чаем и садится в кресло.
АНДРЕЙ: Эк как всё вокруг забурлило. Жизнь перестаёт быть пресной, хотя я даже ещё из дома не выходил. И теперь самому интересно, чем же всё это закончится?

Мужчина принюхивается и присматривается к кружке с чаем.

АНДРЕЙ: Какой интересный запах у чая. Я, вроде, такого не покупал? Настя, что ли, принесла?

Несколько секунд Варангин сидит неподвижно. После чего он вдруг начинает резко поворачивать головой, то вправо, то влево. Лицо и губы мужчины начинают нервно дёргаться. Андрей поднимается на ноги и суетливо перемещается по комнате. (Пояснение — то есть герой ведёт себя словно сумасшедший)

АНДРЕЙ (говорит неестественно, скороговорка перемешивается с протяжными буквами): Ух, что это со мной творится такое?! Сил-то сколько во мне теперь! Эк, какой я нынче заряженный! А ну, пошли работать! Надо обязательно сегодня поработать! Сейчас я вам наваяю своё лучшее произведение! И к чёрту тёщины карапульки!

Андрей подскакивает к столу мастерской и сгребает с него рукой маленькие скульптуры. И они дружно падают на пол, разлетаясь по квартире.

АНДРЕЙ: Нужно творить что-то фундаментальное! Что останется навеки — в скрижалях всемирной культуры! Чтобы потом люди с гордостью говорили про меня: «Вот это гениальное произведение знаменитого скульптора из Центрального Чертаново — Андрея Александровича Варангина!»

Андрей резко срывает накидку с большой скульптуры и суетливо ходит вокруг неё, тараща на силуэтную заготовку женского лица и плеч свои безумные глаза.

АНДРЕЙ: Я должен остаться в истории! Иначе, зачем это всё?! Бабы, деньги и новые квартиры — это всего лишь тля! Ненужные обломки для основного смысла! (рычит как зверь) Ээээ...

Андрей вонзает свои руки в заготовку большой скульптуры и начинает всячески мять её своими пальцами.

АНДРЕЙ: Ведь главное предназначение любого художника, это оставить хоть какой-нибудь след после себя! Дети могут умереть раньше родителей, деньги могут сгореть от разных инфляций, а пластилиновые скульптуры, если их правильно заморозить, могут существовать вечно! И именно в них человек может продлить своё земное существование! Вернее, не именно, а только в них! И я это сейчас — сделаю! (снова рычит как зверь) Эээ...

Андрей отрывает большой кусок от скульптурной заготовки и судорожно мнёт его в руках.

АНДРЕЙ: С виду такой хрупкий материал, но он подарит мне окончательное бессмертие! Ибо только оно и есть — истина! Самая великолепная скульптура, в которую, словно Пигмалион в Галатею, можно влюбиться до беспамятства без всяких условий! Которая всё знает, и всё умеет! Признание в вечности, вот что меня интересует! А на меньше - я абсолютно не согласен!

Внезапно Андрей отбрасывает оторванный кусок в сторону и, тяжело дыша, опускается на одно колено. Он трясёт головой и часто моргает глазами.

АНДРЕЙ: Ох, что это со мной опять? Отчего мне так снова тяжело? Почему я так слабею? Надо отдохнуть. Надо просто поспать днём. Днём же все спят. Даже моя тёща, и та сладко сопит при ярком Солнцем. Надо отдохнуть, Андрей. А там посмотрим.

Скульптор затихает на полу. Комната снова погружается в полумрак, и в ней начинают слышаться звуки современной музыки.

НАДЯ (за эстрадой, с эхом): Мама, если он так будет поступать с тобой, я заколю его папиной рогатиной!

ВЕРА (за эстрадой, с эхом): Не сходи с ума, Надя! Он не сделал тебе ничего плохого!

НАДЯ (за эстрадой, с эхом): Зато тебе - сделал! А меня он, между прочим, всё время передразнивает!

ВЕРА (за эстрадой, с эхом): Ты многого не знаешь. Поэтому делаешь неверные выводы.

НАДЯ (за эстрадой, с эхом): Я не хочу ничего знать! А если защищаешь его, то перестань тогда реветь! Мамулечка, ну, перестань, пожалуйста, плакать! Я не могу на это смотреть!(голос удаляется) Что ты - в самом деле?

В квартире Варангиных снова включается свет. Андрей просыпается, осматривается по сторонам и садится на пол.

АНДРЕЙ: Ох, как же трещит голова. Что это со мной произошло?

Он находит около себя одну из маленьких скульптур и рассеяно смотрит на неё.

АНДРЕЙ: Неужели я испортил весь свой ночной труд?

Варангин с трудом поднимется на ноги и видит испорченную большую скульптуру. После чего сразу же замечает на полу и остальные маленькие фигурки, сделанные им ранее для тёщиного музея. Осознав весь масштаб случившегося, мужчина в ужасе прикрывает рот ладонью.

АНДРЕЙ: О, боже! Что я натворил? Когда же успел так выжить из ума? А главное, с чего бы это со мной могло случиться?

Варангин ковыляет до стола и поднимает с него чашку с остатками чая.

АНДРЕЙ: И почему мне так сильно хочется пить? Словно я с жуткого похмелья. Но я ведь уже очень долго не пью. Почему же такая жажда? Что я сожрал, чёрт вас побери?!

Андрей жадно допивает остатки чая и идёт до кровати. После чего садится на постель и закрывает лицо руками.

АНДРЕЙ: Придётся опять всё начинать сначала. До тёщиной выставки ещё пять дней. Поэтому должен успеть. Я должен успеть. Я должен!

Внезапно Андрей хватается за сердце и страдальчески морщит лицо.

АНДРЕЙ: Ох, что же так сердце стучит? Настя, наверное, вспоминает. Бедная моя жёнушка, я ведь про тебя забыл совсем. Моя юная и беспечная красавица. Мой вечно сидящий в телефоне человечек. Где же ты сейчас? И почему так опять туманится моя голова?

Андрей забирается ногами на кровать и неожиданно начинает быстро ползать по ней на коленях.
 
АНДРЕЙ (причитает словно безумный): Да что же это такое?! Я, кажется, опять сошёл с ума! Я полностью не отдаю отчёт в своих действиях! Я нетрудоспособен! Не дождётесь вы от меня никаких финно-угорских скульптур, Ольга Гостемиловна! Тёщенька моя несравненная! Дуля вам будет большая, а не выставка!

Андрей подползает по кровати на коленях к стене. После чего прислоняется к ней (к стене) щекой, и начинает гладить её руками.

АНДРЕЙ(стонет): Ааа... Ааа... Всё — это мой посмертный слепок... Я погибаю в своём новом доме... Зачем я его купил, продав квартиру собственной матери?... Ну вот — зачем?... Сдох бы лучше там... Рядом с мамочкой... (прислушивается к стене) Вера... Верочка, это ты?!... Ты же где-то там - за стеной... Я знаю!... Спаси меня, родная!... Я ведь тебя когда-то спас... И ты теперь помоги мне... Вылепи меня из этого болота... Прошу тебя... Эй, кто-нибудь... Помогите мне... Умоляю вас.

Внезапно кто-то стучит в дверь квартиры, и Андрей поворачивает голову на этот звук.

АНДРЕЙ: О, видно, есть всё-таки на свете - Господь... Не успел попросить, и он уже воздал... И прислал мне кого-то на подмогу.

Стук в двери повторяется.

АНДРЕЙ: Иду, иду, мои хорошие... Сейчас я соберусь с силами и всё вам открою.

Андрей спускается с кровати на пол, и на коленях подползает к дверям. После чего открывает их прямо из полусидячего положения. На пороге квартиры показывается Вера. Она видит изможденного Андрея и бросается к нему.

ВЕРА: Господи, Андрей, что случилось?! Почему ты так выглядишь?!

АНДРЕЙ (плачет): Помоги мне, Вера... Пожалуйста... Ты же врач... А я, кажется, полностью выжил из ума. И ничегошеньки не соображаю.

Вера присаживается на корточки и щупает пульс Андрея. После чего трогает его лоб и смотрит зрачки.

ВЕРА: Давай немедленно вызовем «Скорую»?!

АНДРЕЙ: Нет! Не надо здесь никакой «Скорой»! Не хватало только, чтобы меня забрали в дурку! Я же нормальный, Вера! Поверь мне!

ВЕРА: Ну, раз так реагируешь, значит, рассудок пока что на месте. Что у тебя болит-то?

АНДРЕЙ: Ничего не болит... Просто в моих мозгах какое-то чудовищное завихрение! Дай мне, пожалуйста, попить, А то губы совсем пересохли. И согрей меня своим теплом. Ведь ты же когда-то так славно это делала.

ВЕРА: Хорошо, хорошо. Пошли сперва уложу тебя на кровать.

Женщина помогает Варангину подняться на ноги и ведёт его до постели.

ВЕРА: Вот так идём, идём, потихоньку.

Уложив Андрея на постель, Вера приносит ему кружку с водой и садится рядом. Жадно выпив жидкость, Варангин кладёт голову на колени Рымаковой.

ВЕРА: Что же всё-таки здесь произошло, Андрюш?

АНДРЕЙ: Не помню. В голове остался только запах чая.

ВЕРА: Какого чая?

АНДРЕЙ: Который мы пили вместе с тобой.

ВЕРА: А ты ел что-нибудь? Ну, после того, когда я ушла.

АНДРЕЙ: Не знаю... Послушайте!... А может... А может, это ты меня отравила? Тем чаем.

ВЕРА: Что ты такое говоришь? Зачем мне тебя травить? Ты же прекрасно знаешь, как я к тебе отношусь.

АНДРЕЙ: Ну да... Знаю... Прости... Неужели тогда Ольга Гостемиловна постаралась? И подсыпала мне что-то в еду? Она может. Она сама сумасшедшая. Её даже из-за этого с работы выгнали. Так что с неё станется.

ВЕРА: А ей, зачем такое делать, если ты скульптуры для выставки готовишь?

АНДРЕЙ: Кто их поймёт, Вера? Разве у тех, кто не в себе, есть логика действий?

ВЕРА: Не знаю. Наверное, нет.

АНДРЕЙ: Вот и я о том же. Она всегда была против моего брака с Настей. Кто я, а кто они? Скульптур-неудачник и дочка посольского работника. Ольга Гостемиловна ведь сразу же сказала, что мы не пара, и долго вместе не проживём.

ВЕРА: А почему она, по-твоему, сумасшедшая? И с какой работы её выгнали?

АНДРЕЙ: Как с какой? Со всех. В музей это она по старым связям устроилась. А так-то моя драгоценная тёща была в Софии агентом наших спецслужб. А для прикрытия работала там в нашем же русском доме. Каким-то культурно-массовым работником.

ВЕРА: Даже так?

АНДРЕЙ: Честное слово, я видел её в офицерской форме на фотографии. Она военный капитан, оказывается. Правда, теперь уже в отставке. Видимо, на почве постоянного напряжения у неё стали сдавать нервы. И последнее время в Болгарии, она с кем только не скандалила. А кому нужен такой Штирлиц? Ну их с Николаем Петровичем и выслали оттуда. И отправили обоих на пенсию. А потом и мы с Настей поняли, что нам нечего ловить в Софии. И тоже вернулись в Москву.

ВЕРА: Ясно.

АНДРЕЙ: Что же со мной такое, Вера, скажи мне?

ВЕРА: Давай вызовем врачей, и они всё тебе скажут.

АНДРЕЙ: Не надо никаких врачей... Не люблю я их... Я вообще никого теперь не люблю... Лучше прижми меня покрепче... Мне так хорошо сейчас с тобой.

ВЕРА: Почему?

АНДРЕЙ: Потому что ты такая тёплая, и пахнешь, словно моя покойная мама.

Вера нежно прижимает голову Андрея к своей груди и задумчиво смотрит в пространство.
АНДРЕЙ: Ты помнишь мою маму, Вер?

ВЕРА: Да.

АНДРЕЙ: А ты в курсе, отчего она умерла?

ВЕРА: Нет. Откуда я могу это знать?

АНДРЕЙ: Она приняла большую дозу какой-то гадости. Видимо, устала ждать, когда я к ней приеду. Я ведь не был у неё целых шестнадцать лет. С тех пор, как мы разругались из-за Стефки. Она была сильно недовольна, что я бросил тебя ради болгарки. Моя мама очень тебя любила, Вер. А я, подлец, всё собирался её навестить, да вот - не успел. Она, видимо, не выдержала. Устала меня ждать. И умерла в одиночестве от жуткой тоски... Я хочу спать, Вер. Ты только не уходи. Ангел мой, хранитель.

ВЕРА: Спи. Не бойся, я не уйду. Надеюсь, что утром тебе полегчает.

Андрей засыпает на груди у Веры. И женщина долго и печально смотрит на спящего рядом с ней мужчину. После чего вдруг начинает сильно, но беззвучно плакать. Комната снова погружается в полумрак, и в ней начинает звучать тревожная музыка. Музыка становится всё громче, но вскоре постепенно затухает. И в полумраке квартиры вдруг становятся слышны отдалённые и частые выстрелы из винтовок.

ГЕНА (за эстрадой, с эхом): А чего я ей дозвониться не могу?! Хотел поздлавить с днюшкой, а она тлубку не белёт! Что?! Аа, ты пло это! Да тут клиенты уплажняются! Стлеляют по чучелам кабанов, и всё никак попасть не могут! Ха ха... Что?! Как не ночевала дома?! А где она была?! Блин-макалон, не успел отъехать, а у вас уже всякая елунда тволится! Ладно, я больше не могу говолить, увидишь её, скажи, что звонил! (голос удаляется) Я говолю, скажи ей, что папа звонил!

6. Квартира Варангиных. Светло. Обстановка, как и в прошлой сцене, с той лишь разницей, что главный обеденный стол прибран и пуст. Андрей, свернувшись калачиком, по-прежнему спит на кровати. Открывается входная дверь, и в помещение заходит Вера. Волосы женщины собраны в строгий пучок, на ней длинное чёрное платье, а в руках она держит коробку из-под торта. Увидев по дороге на полу статуэтку, которую Андрей делал для тёщиного музея, Вера останавливается и трогает фигурку носком своей обуви.

ВЕРА (ледяным тоном): Эх, Варангин, Варангин. Взял и зачем-то сломал такие замечательные статуэтки. Видимо, ты действительно никого не любишь. Включая и себя.

Женщина неожиданно пинает сломанную скульптуры в сторону и подходит к столу. Поставив на него торт, она открывает коробку. После чего приносит из кухни нож с тарелкой и начинает нарезать последним торт. В это время на кровати просыпается Андрей. Хозяин дома садится на постель, вытирает лицо висящим на шее полотенцем и сонно смотрит по сторонам. Заметив это, Вера кладёт несколько кусочков торта на тарелку, берёт её в руки и подходит к Варангину.

ВЕРА: Проснулся? Как самочувствие?

АНДРЕЙ: Нормально. Намного лучше, чем вчера. А сколько сейчас времени?

ВЕРА: Уже десять минут четвёртого. Ты проспал больше половины суток. Будешь кушать торт?

АНДРЕЙ: Буду. Я очень голоден. Целые день уже ничего не ел.

Рымакова подаёт Варангину тарелку с кусками торта.

ВЕРА: Держи тогда. Может, тебе ещё чаю сделать?

АНДРЕЙ: Ну уж нет! Не надо мне больше никакого чаю! А ты будешь есть свой торт?

ВЕРА: Нет.

АНДРЕЙ: Почему?

ВЕРА: Не люблю сладкое.

Андрей протягивает Вере кусок торта.

АНДРЕЙ: А раньше, вроде, любила. На, скушай, пожалуйста, хотя бы один кусочек?

ВЕРА: Что, думаешь, что и торт я тебе отравила?

АНДРЕЙ: Ничего я не думаю. Просто - скушай.

Вера берёт из рук Андрея дольку торта, и ест его большими кусками. После чего облизывает губы и вытирает кончики пальцев о полотенце, которое висит на шее Варангина.

ВЕРА: Убедился, что всё нормально? Или мне ещё один кусок съесть?

Мужчина радостно и большим аппетитом начинает есть торт.

АНДРЕЙ (жуёт): Не надо. Я и сам могу это сделать. Что-то ты какая-то грустная? Причёску ещё строгую сделала. Как будто нынче важное событие какое. Сядь хоть со мной, посиди.

Вера садится на кровать к Андрею.

ВЕРА: Я всегда теперь такая. Уже много лет.

АНДРЕЙ (жуёт): А ты сегодня от меня и не уходила, что ли?

ВЕРА: Уходила, пару раз. Переоделась, да кормила Надю завтраком и обедом. И сразу же потом возвращалась.

АНДРЕЙ (жуёт): Ясно-понятно. Кстати, а как ты вчера узнала, что мне плохо?

ВЕРА: Я же тебе говорила, что наши кровати стоят напротив. И в этом доме очень тонкие стены. Поэтому я отлично слышала, как ты зовёшь меня к себе. Правда, тебе была нужна вчера сиделка, а не я.

АНДРЕЙ (жуёт): Ну что ты, Вера? Я очень рад, что ты пришла. Без тебя я бы, наверное, точно сошёл с ума.

ВЕРА: Скажи, Андрей, а как ты относишься к Насте?

АНДРЕЙ (жуёт): Зачем тебе?

ВЕРА: Просто скажи и всё. Только честно.

Варангин перестаёт есть торт и задумчиво смотрит в сторону.

АНДРЕЙ: Отвечу тебе так. Я очень ценю свою нынешнюю жену.

ВЕРА: За что — ценишь?

АНДРЕЙ: Во-первых, за то, что она появилась в тот момент, когда мне было очень плохо. А, во-вторых...

Раздаётся трель входного звонка, и парочка переглядывается друг с другом.

ВЕРА: Кто это может быть?

АНДРЕЙ: Не знаю.

Внезапно дверь квартиры открывается с удара ноги и в комнату врывается разъярённый Ковальский.

ГЕНА: Ах, вот вы как, значит?! Я ей звоню, звоню, а она у соседа милуется! Плазднуете уже день лождения, да?! А чё меня-то не позвали?! Кабаны вы недоделанные!

Андрей и Вера поднимаются с кровати.

АНДРЕЙ: Какое день рождения, Гена? Что с тобой?

ГЕНА: Не пликидывайся, Андлон! Вы уже закончили, или только собилались? Иглать в свои любовные иглы! Ты посмотли на них, а?! Выходит, пока я на лаботе, вы тут шашни клутите?! За моей спиной! Блин-макалон, я ж тебя плосил, Андлон! Я же тебя пледуплеждал! И ты же мне обещал!

Гена подскакивает к жене и выговаривает ей прямо в лицо.

ГЕНА: А ты, Вела! Как ты до такого опустилась?! Да ещё в свой собственный день лождения! У нас ведь дочь! У нас же ипотека!

ВЕРА: Не кричи так, Гена!

ГЕНА: Молчать! Поговоли мне ещё тут! Кличал и буду кличать! Невелная ты ласпутница!

ВЕРА: Какой бы я ни была, но ты не имеешь права так на меня орать!

ГЕНА: Ах ты, длянь плотивная! Ещё и оглызаешься на меня, что ли?! Ну, лови тогда пливет от Гены Ковальского!

Гена ударяет Веру с размаха, и женщина, отшатнувшись, закрывает лицо руками.

АНДРЕЙ: Ты что делаешь, негодяй?! Это уже переходит всякие границы! Я тебе покажу, как драться с женщинами в моём доме!

Андрей ударяет рукой Гену в лицо, и тот, кувыркнувшись через кресло, падает на пол.

ГЕНА: Ах, вот ты как?! Да я тебе сейчас за это!

Ковальский поднимается с пола и бросается на Андрея. Но Варангин снова даёт Гене мощную оплеуху, и муж Веры опять, кувыркнувшись через кресло, снова оказывается на полу.

ГЕНА: Бей, бей! Ты что, думаешь, я на тебя сейчас уплаву не найду?! Найду! Ещё как — найду! И очень быстло!

Гена поднимается на ноги и бросается на выход из квартиры. Андрей вытирает полотенцем руки и смотрит на Веру.

АНДРЕЙ: Как ты?

ВЕРА: Я в полном порядке.

АНДРЕЙ: Ну и славно. Вот уж не думал, что твой муж самый настоящий кухонный боксёр. Ведь даже не разобрался ни в чём, и сразу же кулаки распустил.

ВЕРА: Нет, такого с ним до этого не было. Он ударил сейчас меня первый раз в жизни. Других при мне бил, но меня раньше - никогда.

АНДРЕЙ: У тебя сегодня день рождения, что ли?

ВЕРА: Да.

АНДРЕЙ: Да уж. Ну, Ковальский и даёт. Кстати, поздравляю с днюшкой, Вер. Хоть и обстановочка совсем не подходящая.

ВЕРА: Спасибо.

АНДРЕЙ: А куда это он побежал? За ружьём, что ли?

ВЕРА: Нет, ружья у него все на базе. Но лучше нам в полицию позвонить. А то Гена может всякого натворить в бешенстве.

В это время Ковальский, с большой деревянной рогатиной в руках, вновь забегает в квартиру Варангиных. Вера вскрикивает от страха и ужаса.

ГЕНА (Андрею): Ща я тебя плоучу, блин-макалон, ты эдакий!

АНДРЕЙ: Звонить в полицию, Вера, видимо, уже поздно! И придётся обойтись без неё!

Выстави рогатину впереди себя, Гена надвигается с ней на Андрея.

ГЕНА: Да, да, вам тепель уже никакая полиция не поможет! Жалко я не успел металлические концы сделать! Тогда бы точно тебя плоткнул насквозь!

ВЕРА: Остановись, Гена! Я прошу тебя!

ГЕНА: Ланьше надо было плосить! Что ж ты натволил, Андлон?! Я же тебе велил всегда! Ты же был мой лучший длуг детства! А может и всей жизни!

АНДРЕЙ: Убери свою пику, дурак! У меня с Верой ничего здесь не было, и быть не могло!

ГЕНА: Я тебе не велю!

ВЕРА: Гена, прекрати это немедленно! Испортишь ведь себе всю дальнейшую жизнь!

ГЕНА (Вере): Заткнись, длянь! С тобой после поговолим! (Андрею) А с тобой мы добеседуем плямо сейчас! На!

Ковальский нападает с рогатиной на Варангина, но Андрей уворачивается от выпада Гены. И пика протыкает «тело» большой скульптуры. После чего муж Веры безуспешно пытается вытащить своё оружие из пластилина.

АНДРЕЙ: Ах ты, гад! Ещё и работы мои портить будешь?! Ну, держись у меня!

Варангин хватает Ковальского за шиворот и несколько раз ударяет его об стол. Вера снова вскрикивает и закрывает руками лицо от ужаса.

ВЕРА: Андрей, остановись, ты же убьёшь его!               

АНДРЕЙ: Да нужен он мне! Пусть проваливает отсюда, и я о нём забуду через минуту!

Варангин отпускает противника, и Гена тут же хватает вешалку-треногу и вновь бросается с ней в атаку на Андрея. Но хозяин квартиры снова уворачивается, и Ковальский разбивает треногой зеркало в прихожей.

АНДРЕЙ: Уймись, мерзавец! Иначе я тебя сейчас сам на пику вздёрну!

Тяжело дышащий Гена несколько секунд смотрит, то на разбитое зеркало, то на Андрея с Верой. После чего ставит вешалку-треногу на место.

ГЕНА: Я всё лавно найду на тебя уплаву! Сейчас позвоню твоему тестю, и они вплавят тебе вместе с Ольгой мозги! А завтла я пойду с Надей в больницу, и сделаю там с ней тест ДНК! Вот тогда мы точно и узнаем, что у вас было, а чего не было!

ВЕРА: Ковальский, ты можешь делать, всё что тебе вздумается! Но ты разве так и не понял, что я не могу без Варангина?! Ты же сам говорил, что я дышу сейчас только благодаря Андрею! Потому что он меня спас! Как же я могу это забыть?

ГЕНА: Он спас?! (нервно смеётся) Ха ха ха. Ага, конечно, он. Да если бы не я, Велочка, то не помог бы тебе никакой Андлей! Ведь это я, я, заметил тогда, что ты тонешь! Я, Вела, я! А твой любимый плеспокойно длых в это влемя на белегу! И если бы Гена Ковальский не поднял тогда шум, то пошла бы ты себе плеспокойно на дно нашего плуда! Понятно тебе?!

В это момент квартиру заходят Ольга Гостемиловна и Николай Петрович. Мама Насти с удивлением смотрит на разбитое зеркало.

ОЛЬГА: Что здесь происходит?

ГЕНА: О, здластвуйте! Как же вы вовлемя плишли!

ОЛЬГА: Как нам не быть, если ваша дочь нашла меня даже на работе и слёзно просила, чтобы мы немедленно сюда явились!

НИКОЛАЙ: Мы поехали сначала на машине, но попали в жуткую пробку. И пришлось пересесть на метро.

ОЛЬГА: Подожди, Коля! Я повторяю вопрос! Что в этой квартире происходит?!

ГЕНА: Что-что. Ваш зять изменяет вашей дочели с моей женой. Вот что.

Гена садится в кресло и закрывает голову руками.

ОЛЬГА: Варангин, это правда?

АНДРЕЙ: Нет, это неправда! Впрочем, я не собираюсь сейчас ни перед кем отчитываться! Уходите лучше из моей квартиры! Все — уходите!

ОЛЬГА: Ты, наверное, забыл, что это не только твоя квартира, но и нашей дочери?! И мы вправе знать, с кем она здесь живет! Поэтому я снова тебя спрашиваю - это правда, что сказал твой сосед?

ВЕРА: Да, Ольга Гостемиловна! Это чистая правда! Самая откровенная и святая - правда! Ваш зять изменяет вашей дочери, со своей школьной любовью! (показывает на постель) Вот на этой самой кровати! Достаточно вам такого признания?! Или ещё какие-нибудь подробности добавить?!

Андрей ошарашенно смотрит на Веру.

АНДРЕЙ: Вера... ты... ты, чего это?! Не было ведь у нас тут ничего с тобой! Ну, не было же! Зачем ты так со мной?! За что?!

Вера берёт со стола кусок торта и молча жует его несколько секунд. После чего вытирает губы и руки о полотенце на плече Варангина.

ВЕРА (Андрею): Приходи на Накипь, и там я тебе расскажу - за что. А со всеми остальными разрешите попрощаться. Как же вы все не понимаете, что я безумно люблю вашего Андрея? Так люблю, что даже спать не могу, не послав ему воздушный поцелуй.

Послав Варангину воздушный поцелуй, Вера идёт на выход из квартиры.

НИКОЛАЙ: Вера, подождите, пожалуйста, секундочку. Будьте любезны, ответьте мне на один насущный вопрос.

Вера останавливается и молча оборачивается к Николаю Петровичу.

НИКОЛАЙ: Мы тут выяснили по своим каналам, что вашу маму зовут Валентина Тихоновна Рымакова. Она у вас случайно не в аптеке на Красного Маяка работает?

ВЕРА: Да, моя мама всю жизнь отработала в аптеке на этой улице. 

НИКОЛАЙ: Она жива ещё?

ВЕРА: Жива. Только давно на пенсии. А что?

НИКОЛАЙ: Ничего. Просто мы с ней в прошлом были хорошо знакомы. И я даже когда-то дрался из-за неё с вашим папой. На цепях.

ВЕРА: Как же я вас ненавижу.

НИКОЛАЙ: За что?

ВЕРА: За ваши цепи. Ведь это, наверное, вы так разбили моему папе голову, что он умер совсем молодым в психиатрической больнице.

Рымакова выходит из квартиры. Ольга Гостемиловна в это время поднимает с пола одну из сломанных фигурок, которые зять делал ранее для её выставки. Она сдувает с неё невидимую пыль и укоризненно качает головой, разглядывая испорченную мини-скульптуру.

ОЛЬГА: Финита ля комедия. И даже все скульптуры мои зачем-то сломали. Что ж ты за человек, Варангин? К тебе люди всей душой нараспашку, а ты им, в ответ — плюёшь в лицо. Ты хоть понимаешь, что больше не будешь жить с нашей Настей?

АНДРЕЙ: Это не ваше дело. Мы сами разберёмся.

ОЛЬГА: Нет, ну, каков наглец, а?! Просто слов нет! Коля, что ты молчишь?! Твою дочь и жену оскорбляют прямо на твоих глазах, а ты опять включил ничего не замечающего дипломата!

НИКОЛАЙ: Да, включил! Потому что, это, действительно, не твоё собачье дело! Пусть молодые сами разбираются в своих отношениях! Зачем мы будем соваться в их жизнь?! Какое у нас на это есть право?!

ОЛЬГА: Чего?! Что ты несёшь, Сурдаков?!

НИКОЛАЙ: А ничего! Помолчи сейчас и послушай меня, пожалуйста! Дорогая моя! Все эти годы я ведь только и делал, что потакал тебе и твоим желаниям! Может же быть у меня, хотя бы раз в жизни, своё собственное мнение?!

ОЛЬГА: Да кому оно интересно твое мнение?! Тут нашу семью публично оскорбляют, а он философствует!

НИКОЛАЙ: Как ты не понимаешь элементарного, Оля?! Как ты этого — не-по-ни-ма-ешь?! Какое же здесь оскорбление?! Ты же сама мне говорила, что Вера смотрит на него, как влюблённая школьница! Так что же может быть в этом оскорбительного, если человек любит всей душой другого?! Ну вот - что?! Где ты потеряла часть своей души, без которой тебя, видите ли, оскорбляют влюблённые люди?! Ты то дочь за это коришь, а то и других людей! Что ж ты им не даёшь самим разобраться со своими страстями?!

ОЛЬГА: Потому что слишком хорошо знаю, к чему приводят все ваши необузданные страсти. Ну а раз я для вас не авторитет, то и разбирайтесь тогда вы, действительно, сами. У меня своих забот хватает.

Ольга Гостемиловна садится за стол и, подперев щёку кулаком, обиженно отворачивает голову от мужа.

ГЕНА: Я когда с Севела велнулся в Москву и встлетил Велу, она стладала очень сильно по Андлею. Два лаза с собой покончить хотела.

АНДРЕЙ: Так ты знал, что мы с ней прожили два года вместе?

ГЕНА: Знал. Но зачем я тебе это буду говолить? Я думал, что всё уже забылось. Но, видать, сталая любовь на самом деле живёт в этом миле вечно.

НИКОЛАЙ: Как бы она в третий раз с собой чего не сделала. Андрей, знаешь, куда он сейчас пошла? Она ведь, кажется, тебе что-то сказала?

ГЕНА: Она позвала его на Накипь. На Киловский плуд, где он спас её когда-то.

НИКОЛАЙ: Варангин, так чего ж ты стоишь?! Иди за ней! А то я тебе никогда не прощу, если она вдруг-чего с собой успешно совершит!

АНДРЕЙ: Николай Петрович, но...

НИКОЛАЙ: Никаких но, сукин ты сын! Иди! Раз заварил кашу, то и хлебай её сам! До самого дна! Сколько можно тебе помогать решать твои проблемы?! Возьми хоть раз на себя ответственность за чью-то жизнь! А с Настей сами потом будете разбираться! И как моя дочь решит, так тому и быть! А пока что, ступай на эту Накипь и выясни, наконец, раз и навсегда, все свои отношения с тем, кто без тебя жить не может! Ты понял меня, господин Варангин?!

АНДРЕЙ: Хорошо, Николай Петрович. Я понял. Я пойду. Спасибо вам.

НИКОЛАЙ: Вот и ступай!

Андрей выходит из квартиры. Николай Петрович устало опускается на стул, стоящий у стола, и, морщась о боли, массирует себе ногу.

ОЛЬГА: Даже и не представляла, с каким чудовищем я живу.

НИКОЛАЙ: Нет во мне ничего чудовищного, Оленька. Просто я тебя не люблю, вот и весь сказ. Верину мать любил когда-то, а тебя - нет. И Гену поэтому понимаю. Таких женщин, как его жена, невозможно не любить. Они породистые. А тебя хоть директором Кремля поставь, все равно будет видно, что родилась и выросла ты, пусть и в замечательной русской, но всё-таки - деревне. В этом нет ничего плохого, но мне всегда было нужно другое. Вот так вот. Всю свою жизнь я прожил в браке с нелюбимой женщиной. А теперь, когда увидел, по настоящему, большое чувство рядом, то, естественно, встал на его защиту. Должна же во мне хоть когда-то была проснуться совесть? Ведь это я неправильно жил и живу, а не они. Те, кто бьются за своё счастье, наплевав на всякие там этикеты.

ОЛЬГА: Ага, ты, зять и ваша Вера - просто образцы совестливых людей.

Николай Петрович закрывает на столе коробку торта.

НИКОЛАЙ: Какой прок сейчас с твоей злобы, Ольга? Любить надо хоть кого-то в этой жизни, а не так, как ты. Убери, пожалуйста, торт в холодильник, а то растаял уже весь.

ОЛЬГА: Сам убирай. Я тебе не служанка.

Николай Петрович поднимается и, прихрамывая, несёт коробку с тортом до холодильника. Гена в это время начинает плакать.

ГЕНА: А что толку, дядя Коля? Я вот люблю - и что? Она-то меня даже ни капли. И Вела в моей семье есть, и Надежда, а вот любви-то и нет. Самого важного - нет. Сегодня вот ещё и с лаботы уволили. Лесники заделжали с поличным за незаконную охоту на кабанов. Могут и уголовку тепель плишить. А тут еще и Велу заблали. И кто это сделал-то? Мой лучший длуг детства. И осталась со мной только одна Надежда. Да и то, может быть, не моя.

Сурдаков возвращается к столу и снова садится на стул.

НИКОЛАЙ: Что поделать, мой юный друг? Судьба к нам часто несправедлива. И порой счастье одних - строится на горьких слезах других. Наверное, это просто се ля ви. Или как говорят болгары. Не можеш да пробиеш каменна стена с челото си. То есть лбом каменную стену не прошибёшь. И если тебя не любит тот, без кого жить не можешь, то тут ничего не попишешь. Сколько в эту каменную стену не бейся. Своим влюблённым лбом. Вот так вот.

Ковальский поднимается с кресла.

ГЕНА: Пойду я. Зелкало я вам потом новое куплю. И лозетку в ванной сделаю.

НИКОЛАЙ: Ты что, и в ванной уже успел наследить?

ГЕНА: Я не специально. Извините. А если Вела вдлуг тут появится, то пеледайте ей, пожалуйста, что я жду её дома. И скажите, что я ей всё площаю. Хоть было там у них с Андлоном, а хоть и не было.

НИКОЛАЙ: Хорошо. Если застанем, то обязательно скажем, что ты ей всё прощаешь.

ГЕНА: До свидания.

НИКОЛАЙ: До свидания.

Ковальский выходит из квартиры Варангиных.

ОЛЬГА: До свидания. Картавый крушитель всего и вся.

Молчаливая пауза.

ОЛЬГА: А мы теперь - как?

НИКОЛАЙ: Что - как?

ОЛЬГА: Как дальше жить будем?

Николай Петрович неопределённо пожимает плечами.

НИКОЛАЙ: А что у нас поменялось? Как жили, так и продолжим. Каждый в своём мире.

ОЛЬГА: Думаешь, получится, после всего, что ты мне наговорил?

НИКОЛАЙ: Думаю, что да. Ведь нам столько лет было удобно друг с другом. Впрочем, я ни на чем не настаиваю. Пожелаешь развода, значит, так тому и быть.

ОЛЬГА: Ладно. Я тебя поняла. Подумаю об этом. На досуге.

НИКОЛАЙ: Подумай.

ОЛЬГА: И знаешь ещё что?

НИКОЛАЙ: Что?

ОЛЬГА: Я ведь вспомнила, где видела эту Веру раньше.

НИКОЛАЙ: И где же?

ОЛЬГА: Я видела её возле здания Софийского суда. В тот день, когда там рассматривали дело нашего зятя.

НИКОЛАЙ: То есть ты хочешь сказать...

ОЛЬГА: Да, Коля. Он зачем-то нам соврала. Эта Рымакова была в столице Болгарии в те дни, когда отравили жену Варангина. Какое интересное совпадение, не правда ли?

7. Городской пруд. Вдалеке видны огни большого города. Слышны звуки: криков чаек, плеска воды и стрекота ночных цикад. Стоя на коленях и сцепив ладони, Вера смотрит на город и что-то тихо шепчет себе под нос. Свет Луны выхватывает из темноты часть её лица и фигуры. (Необходимое пояснение. В данной сцене у героини произошло обострение психического заболевания. Поэтому она и ведёт себя порой словно невменяемая, и говорит в диапазоне: от тихого, приторно-ласкового, голоса, до громких истерических криков, с пеной у рта) Появляется Андрей.

АНДРЕЙ (с одышкой): Что же так тяжело-то опять? Прошёл всего пятьсот метров, а будто весь день каменных истуканов ворочал. (зовёт) Вера! Вера, ты здесь?! (видит женщину) Ну да. Ты, конечно же, тут. Ты, почему с собой телефон не взяла? Кое-как тебя нашёл.

Варангин подходит к Рымаковой и трогает её за плечо.

АНДРЕЙ: Слышишь, Вер? Ты молишься, что ли?

ВЕРА (приторно ласковым, почти писклявым голосом, не поворачивая головы): Слышу, Андрюшенька, слышу. Да. Молюсь я, мой сладкий. Смотрю на город и шепчу себе всякую абракадабру. А телефон мне больше не нужен. Поэтому и не взяла.

АНДРЕЙ: Пошли домой. Простудишься ещё. Я и так вон, кажется, заболел. Опять всего лихорадит и задыхаюсь ещё. Как бы воспаление лёгких не подхватить.

ВЕРА: Не хочу я домой, Андрюшенька. Нечего мне там делать. Лучше сядь со мной рядышком, пожалуйста. И давай вместе посмотрим на нашу Москву... Взгляни, какая она большая и красивая?

АНДРЕЙ (кашляет): Если ты позвала, чтобы рассматривать вечерний город, то это не ко мне. Знаю, что у тебя сегодня праздник, но я очень плохо себя чувствую. Извини, но я тогда возвращаюсь домой.

Варангин разворачивается и хочет уйти.

ВЕРА (говорит всё также, даже не поворачивая к Варангину головы): Остановись Андрюшенька! А то ведь так и не узнаешь, что с тобой последние два дня происходило! А я тебя сейчас всё расскажу! Если хочешь, конечно!

АНДРЕЙ(останавливается и оборачивается): И что же со мной было?

ВЕРА: Все последние дни, Андрюшенька, я поила тебя приворотным зельем. Сама его придумала, кстати. И сделала для тебя жгучую смесь дурманящих трав и ароматных кореньев. Хи хи хи.

АНДРЕЙ: И зачем ты это сделала?

ВЕРА: Потому что дико хотела влюбить тебя в себя по новому... Ой, дура я, дура. Отчего-то вбила в свою голову, что какими-то горькими травками можно вернуть самого нужного мне человека. (переходит на повышенный тон) А это сделать нельзя! Нельзя! Нельзя! Понимаешь ты меня или нет?! Бесчувственный ваятель пластилиновых безделушек! Я хотела, чтобы ты был только моим! Моим! Но никакая отрава не может вдохнуть в твоё ледяное сердце даже капельку любви ко мне! (начинает плакать) У меня ничего не получилось, Андрюшенька... У меня ничего не вышло. Прости меня... Я очень виновата перед тобой.

АНДРЕЙ: Это всё? (кашляет) Верочка, хорошая моя. Бог с ним, с этим зельем. Я даже не буду на тебя злиться, что ты меня оговорила перед тёщей. Потому что знаю твои мотивы. Но неужели тебе совсем меня не жалко? Посмотри, я же весь трясусь от холода, а ты как будто этого не замечаешь. Пошли к нам пить горячий чай. Я объясню всё Гене, и он наверняка поймет меня. И будем жить дальше, как и прежде. Добрыми друзьями-соседями.

ВЕРА: Андрюшенька, мой ненаглядный, ты так ничего и не понял! Я не хочу быть твоим вечным другом! Я хочу быть твоей любимой и желанной! Хочу быть одной-единственной! Ну, разве я многого прошу у тебя, бестолочь ты не пробивная?!

АНДРЕЙ: Всё, я иду домой, Вера. И ты здесь не сиди.

Андрей снова разворачивается и хочет уйти.

ВЕРА: Ну, куда ты уходишь, Андрюшенька?! Это ведь ещё не всё! Погоди ещё минутку, красавчик мой! И я расскажу тебе самое главное!

АНДРЕЙ(останавливается и оборачивается): Ты ещё что-то сделала, что ли? Не особо хорошее.

ВЕРА: Сделала, Андрюшенька! Ещё как сделала! Это ведь я отравила твою Стефку!

АНДРЕЙ: Ты?

ВЕРА: Я, Андрюшенька, я! Хи хи хи. Вколола ей укол с ядом прямо в здании, где она работала. Хи хи хи. О, я давно хотела это совершить! Ты ведь меня бросил, негодяй такой. Разбил моё женское сердце и наплевал в душу. Но я тебя всё равно люблю, Андрюшенька! А твою Стефку ненавижу до сих пор! Ух, как я её ненавижу! Ведь она забрала у меня тебя! Распушила свой белозубый хвост, и увела прямо из-под носа! И этим сломала всю мою жизнь! Поэтому я и хотела её уничтожить, когда вы жили ещё в Петербурге! Выследила вас там, но в тот день, когда всё должно было случиться, сильно простудилась! И меня положили в больницу! А потом я встретила Гену! Милого и наивного дурака! И попыталась забыть тебя с ним! Но не смогла... (снова плачет) Я не смогла, Андрюшенька... Ведь этот картавый неудачник всегда напоминал мне тебя... Он же до сих пор считает тебя лучшим другом, хотя вы не виделись много лет. Да и свою дочь я тоже воспитала так, чтобы она напоминала о тебе. Кстати, а почему ты не спрашивал, твоя Надя дочь - или нет?

АНДРЕЙ: Потому что знаю, что не моя. Мы не встречались с тобой 16 лет. А ей нет ещё и 15-и.

ВЕРА: Да, она не твоя, Андрюшенька. Но я растила её так, чтобы она походила на тебя. Пока Гена был на работе, я постоянно поощряла её, если она говорила твои любимые слова. В итоге - это вошло у неё в привычку. А после я ещё отдала её и в школу шахмат. Потому что мне очень хотелось, чтобы она была твоей дочерью.

Варангин подходит к Вере и садится на землю рядом с ней.

АНДРЕЙ (кашляет): А как ты узнала, что я в Болгарии?

ВЕРА: Очень просто. Встретила как-то на улице твою маму, и она мне всё рассказала. И где ты сейчас живёшь, и что не звонишь ей совсем, и тем более не приезжаешь в Москву. А я так мечтала, чтобы ты вернулся. Но после смерти Стефки ты не вернулся. И даже быстро нашёл себе другую. Поэтому я зря отравила твою бывшую жену.

АНДРЕЙ: Конечно, зря. Иди в полицию и расскажи там всё. Не живи с таким грехом на душе.

ВЕРА: Зачем мне полиция, Андрюшенька? Для свершения правосудия у меня есть ты. Оттого и позвала тебя сюда.

АНДРЕЙ: Для чего позвала?

ВЕРА: Убей меня, мой хороший. Утопи девочку Веру в этом пруду. Ты не бойся. Уже темно и холодно. И вокруг нет ни одной души. Так бывает иногда в нашем большом городе. Да и место тут укромное. Поэтому никто не узнает, что ты со мной сделал.

АНДРЕЙ: Вера, что ты говоришь?! Ты сошла с ума, да?! Раз предлагаешь мне такое.

ВЕРА: Сошла, Андрюшенька. А ты разве этого ещё не понял? Что я только с виду нормальная. А на самом деле, у меня внутри давно уже ничего нет. Ни в голове, ни в душе. Там всё выгорело. И всюду пусто. Я же ведь и тебя, Андрюшенька, отравила.

АНДРЕЙ: Что?! Это как понимать?

ВЕРА: Так и понимай, мой мальчик. Да, да, сегодня я отравила и тебя. Когда поняла, что ничегошеньки у нас с тобой уже не будет. Вкусный был торт?! Хи хи хи. Я знаю, что вкусный! Я сама его пробовала! Только на меня яд почти не действует. Видно, мало съела сладкого! Хи хи хи. А вот ты, Андрюшенька, через пару часов наверняка больше не сможешь дышать! Я, кстати, специально изготовила такую отраву, чтобы ты умер не сразу! Ведь тогда на меня даже и не подумают! Хи хи хи... Хотя меня и так никто не посадит в тюрьму. Потому что я, вправду — давно уже не в себе.

АНДРЕЙ: Что ты наделала, Вера?! Что же ты наделала?!

ВЕРА: Что ж тут необычного, любовь моя? Так уже многие поступали. Раз не хочешь быть со мной, то не доставайся же ты никому.

АНДРЕЙ: Какая это любовь, чёрт тебя подери?! Любовь делает человека лучше, а ты, выходит, готова убивать только из-за того, что у тебя отобрали игрушку! Вера, это даже на страсть не тянет! И скорее похоже на какой-то чудовищный каприз уродливого и мстительного создания! Боже, что же ты наделала, а?! А я всё думаю, что со мной такое сегодня?! А я яду, оказывается, обожрался! Долгоиграющего! (саркастически смеется) Ха ха ха.

Варангин поднимается на ноги.

ВЕРА (постепенно распаляясь, глядя на Андрея): Ну, зачем ты так говоришь, Андрюшенка? Что ты знаешь о страсти? Что ты вообще может понимать в бесконечном море личных переживаний? Ты хоть раз ощущал в себе волну нескончаемого амока, когда вся душа горит от боли и гнева, которые смешаны в ней с чувством горькой и неразделённой любви? Ты хоть раз плакал от того, что понимал, что больше ничего нельзя исправить?! Андрюшенька, ты выл хоть раз, от тоски и безнадёги, бросаясь на стены, как это часто делала я?! Ты хоть когда-нибудь думал, чтобы вскрыть себе вены - от нежелания жить?! А я не только думала, я дважды делала это?! Дважды! И тебя хоть раз бросали навсегда и без возврата?! Словно тряпичную куклу, на грязную помойку! Думаю, что вряд ли! Поэтому не говори мне о страсти и вине! Не говори! А просто возьми и убей меня! Прошу тебя!

АНДРЕЙ: Повторяю ещё раз, я тебе не судья! А если ты больна, так лечись! А не устраивай здесь свои людоедские пляски! Всё, я ухожу! Прощай!

Но Вера тоже поднимается с колен, бросается к Андрею

ВЕРА: Стой! Стой, я тебе сказала!

Женщина хватает Варангина за грудки и кричит ему прямо в лицо.

ВЕРА: Ты должен сделать, что я прошу! Ты просто обязан! И ты это сделаешь! Ради памяти своей мамы, которая любила тебя больше жизни, ты должен это сделать со мной! Ты должен!

Варангин отталкивает женщину.

АНДРЕЙ: Отцепись от меня, дура! И при чём тут моя мама?! Что ты городишь опять?!

Вера снова бросается к Варангину.

ВЕРА (истерично смеётся): Хи хи хи... Как это причём?! Я ведь и её отравила, Андрюшенька! Она сказала мне, что ты, наверное, только на похороны и приедешь! И она оказалась права! Я её отравила, и ты приехал! Хи хи хи... Что?! Что ты так глазеешь на меня?! Не веришь, что я всё это сделала?! А я это сделала, Андрюшенька! И спокойно жила дальше! Наверное, во мне умерла великая актриса! Но главное здесь всё-таки то, что тихая Вера Рымакова, о которую ты вытер когда-то ноги, даже не заметив этого, тоже умеет делать больно! Я ведь и новую квартиру не просто так купила! Она была нам не нужна, но я уговорила Гену залезть в долги! А знаешь, для чего? Потому что я и Настю твою скоро отравлю! И ребенка твоего, который вот-вот родится - я тоже отравлю! Не сомневайся в этом!

АНДРЕЙ: Что ты сказала?!

ВЕРА (истерично смеётся): Хи хи хи. Что слышал, Андрюшенька, то я и сказала! Хи хи хи. 

АНДРЕЙ: Ах ты, мерзкая порода! Ты ведь и точно так рехнулась, что дальше некуда! Видимо, тебе действительно незачем коптить этот белый свет, гадюка ты этакая!

ВЕРА (истерично смеётся): Хи хи хи... Незачем, Андрюша! Незачем! Так что убей меня! Обязательно убей! Я тебя заклинаю! Ведь если не сделаешь этого, то меня больше никто не остановит! Ради своей мамы убей! Ради жены и ребёнка — убей! Иначе нет у тебя будущего! Нету! Слышишь ты меня или нет?!

АНДРЕЙ (кричит): Как ты могла, Вера?! Как ты могла?! Как же ты могла так поступить со мной, дьявольское ты отродье?!

ВЕРА (истерически смеётся в разных тональностях): Хи хи хи. А вот так и смогла! Ты же ведь смог, и я смогла! Хи хи хи. По делам вашим и судимы будете! Хи хи хи.

АНДРЕЙ: А ну, иди сюда! Я тебе сейчас покажу - настоящий суд! Где судья, прокурор и палач — это одно и тоже! (хватает Веру и волоком тащит её за собой) Я больше не дам тебе причинять вред самым близким мне людям! Слышишь — не дам?! Даже и не надейся!

ВЕРА (истерически смеётся): Хи хи хи... Я была права! Я не оставила тебе выбора! Как же я тебя обожаю, Варангин! (тянет руки вверх) Здравствуй, ночное небо! Ты большое, но даже ты меньше моей безответной любви! Намного меньше!

Андрей и Вера скрываются из вида.

ВЕРА (за эстрадой, громко): Андрюшка, милый, ты опять меня спасаешь и даришь мне новую жизнь! Которая, я уверена, есть за горизонтом нашего большого города! И в которой мы вновь будем рядом! Обязательно будем! Потому что мы с тобой — вечные соседи!...  (слышен плеск воды, кричит). Прости меня, умо-ля-ю!!!...

Вскоре тяжело дышащий Андрей вновь появляется в поле зрения. Сделав несколько шагов, мужчина устало опускается на землю и смотрит на огни далёкого города.

АНДРЕЙ: Что смотришь, Москва? Не осуждай. Я её спас — я её и утопил... И ни о чём не жалею... По крайней мере, пока... Теперь пусть твоя полиция меня и забирает. Потому что есть за что... (ищет и достаёт из кармана телефон) Кстати, чуть не забыл, надо же срочно позвонить Николаю Петровичу. И предупредить, чтобы торт не ели...  А потом мне нужно вызвать сюда «Скорую». Вдруг ещё не поздно всё исправить. Чёрт, телефон намок и не работает! (кашляет) И в глазах уже двоится, и идти никуда не могу. Как же мне поступить тогда? Ладно, отдохну пока немного... Соберусь с силами, а там посмотрим.

Мужчина разваливается на земле и замирает, освещённый светом яркой Луны...

                КОНЕЦ

*** - В МИД России нет такой должности (третий советник посла).