Обедневшие

По школьным книжкам, помните: галерея обедневшего дворянства? Наследники былого пижонства в шершавых сюртучках, с долгами принявшие благородную фамилию с перезаложенной усадьбой... А передо мной сегодня мелькают портреты обедневшего среднего класса. Сидящие на банковских ссудах и кредитных картах нервные люди, в разношенной обуви и будто не своей одежде. Что они делают в нотариате? Чаще всего чего-нибудь заверяют из документов, готовя имущество на продажу.
Я привыкла и к ним, за четверть века только нотариусом на все перипетии насмотрелась. Но вот пришли ко мне супруги из этих новых людей — падающих в бездну середнячков. Она в отдельно стоящем от тела пальто, словно с чужого плеча; он в своими руками заклеенных ботинках. Но именно эта пара под сорок, на поколения младше, всколыхнула во мне давно уснувшее чувство. Ужаса — от того, во что мы способны превратиться. И кромешного страха от тех, кто идёт следом за нами...

Меняя не факты, а детали, поясню: у них от родни — их родне — в 90-х остался клочок земли, но не в России, а в условном Казахстане. Теперь никого не осталось и сложно удостоверить всё: кто кому был/есть родственник, выписки из архивов не целиком, давнюю дарственную бумагу нашли только на казахском.. Проблема за проблемой. Супруги, видно, извелись от этой истории, да и с деньгами у них скудно, а платить надо за каждый реестрик, любую копию. Я им сказала прямо, визите на пятом: вопрос затяжной, вопросу чуть не тридцать лет, так решайте его с перерывами! Вы же до дна обнищаете, а уверены ли, что отыграете какую прибыль, что хоть долги покроете? Там всей земли лоскут, а тут уже одеяло вложили...

Приуныли они тогда, но вот являются снова, хотя я их предупредила: сразу позвоню сама (или помощница), если новости будут. В глаза им говорю: нет пока движения. Они скорбно полыхнули и выскочили в предбанничек, а я прохожу мимо них в туалет. Только супруги меня не видят, между нами тоненькая стеночка. (Здание, где мой кабинет, это шедевр переделки: в туалет ведёт коридорчик из ДСП, проложенный из моей приёмной.)

Делаю я, значит, пять шагов этих незабвенных коридорчиком, а за панелькой, от сквозняка скрипящей, жена вдруг чётко говорит мне в левое ухо: "Давай бабку убьём, нет другого выхода!". Муж быстро отвечает: "Тогда бери это на себя, потому что мне придётся завещанием её заняться. Не с этой цаплей, а с нормальным нотариусом!".

"Цапля", конечно, похолодела в своём укрытии. Но как-то в миг вспомнила, что мне уже много лет и я попросту устала молчать. Устала от печалей, которых лицезрею здесь больше, чем радостей. От низости устала, когда клиенты радуются уходу близких, когда всё меняют на деньги... Да и вообще, я вам не мисс Марпл — дожидаться объявленного убийства не собираюсь!

Шторм этот в моей голове толкнул моё тело на лядащую панельку. Я частично проломила стену и зашипела из дыры обомлевшей парочке: "Только посмейте! Я вас сдам, если с бабкой что случится. И сдам, если со мной".

Убежали они, прямо бегом вынеслись в двери. Сволочи какие.. Неужели настолько мы обеднели?! Да, "шершавым сюртучком" такие дыры не прикроешь. Но хоть больше не приходили — приехал от них молодой да ранний адвокатик и забрал все материалы по доверенности.