Первый рабочий день

                E-mail: himmera@rambler.ru

                «Первый рабочий день»
                ( Рассказ)
                A l‘oeuvre on connait l‘ouvrier (l‘artisan)  – В работе плотник познаётся. (Мастера узнают по работе). Французская поговорка.
                * * *
Согласитесь, поиск работы после пятидесяти – то ещё приключение. Особенно обидно, когда то, чем ты занимался последние пятнадцать лет, стало никому не нужным и малорентабельным. Погоревав об это пару дней, я решил особо не отчаиваться, закупился на углу «Бордо», закрылся дома. Если судьба закрывает одну дверь, при этом открывается несколько других… И, вообще, "пути господни неисповедимы"… Найдётся и мне занятие. Я умею делать практически всё. Вот, только возраст, да глаза стали совсем подводить. Зато, опыт… Чем я только в жизни не занимался, - слесарил, плотничал, ездил верхом, был электриком, подавал большие надежды в плавании, боксировал, пока видели глаза… Пособие я получил как за три месяца и решил немного отдохнуть перед поиском новой работы. Но отдохнуть мне не удалось…
Едва я расположился за столом, порезал фрукты, разложил орехи и зелень, обжарил куски багета  и сел за омлет, как в дверь постучали. С большой неохотой поднявшись, я пошёл открывать. За дверью оказались соседские дети. Маленький мальчик и девочка постарше. В слезах они стали умолять меня помочь им открыть дверь, пусть даже сломав её напрочь. Ключ обломился в замке и теперь, она не может попасть в танцевальную школу, а он просто очень хочет попасть домой. Родители же работают на другом конце города, и к тому же  собака скребётся и скулит с той стороны… Я подошёл к их двери и действительно увидел торчащий обломок в замке. Попросил показать мне связку ключей. На кольце с брелком в виде башни, висела сломанная головка ключа. Так как вся   секретная нарезка оставалась в замочной скважине, то мне ни стоило больших трудов, при помощи своих инструментов, дважды повернуть цилиндр и открыть дверь. В результате, девочка отправилась  на танцы, мальчик влетел в квартиру и, перепрыгнув рыжую таксу Лизу, бросился в туалет. Да и саму собачку в итоге выгуляли. Все остались довольны, включая меня. Не забыв похвалить самого себя – «Ай да мастер! Ай да я!», убрал инструмент, которым гордился и держал всегда в полном порядке. После чего отправился на кухню. Позавтракав как хотел, я заснул под бормотание телевизора, и сны были навеяны международным блоком тревожных новостей и футболом, который, впрочем, никогда не смотрю. Так прошло несколько счастливых часов. А вечером в мою дверь снова постучали.
На пороге стоял сам сосед. В одной руке он за горлышко держал бутылку «Мартель». Я отошёл в сторону, пропуская его к себе.

               
                * * *

Заявление я написал неделю назад… Сосед, в благодарность за проявленное участие и отзывчивость, а главным образом, за детей, похлопотал за меня. А работал он, ни много - ни мало, в главном музее страны, а может быть и всего мира. По крайней мере, он так утверждал. Что касается меня, то все эти бесценные культурные достояния, кажутся мне сильно преувеличенными и переоценёнными. Как говорили по С8, «Все картины, в конечном итоге – это мазня на тряпочках, на которых, если не объяснить что к чему, не понятно, что да как! »… Всю неделю меня проверяла служба безопасности,  и вот в моей квартире прогремел телефонный звонок. Меня брали пока разнорабочим, «а там посмотрим». Зарплата была небольшой, «а там поглядим». Мне всё подходило. Учитывая нынешние потребности, а так же возраст и состояние лицевого счёта, выбирать не приходилось. Вечером я побрился, чтобы не занимать утро всякой ерундой, погладил рубашку и шейный платок, а берет решил не надевать…

                * * *

Мой мотороллер завёлся от ключа. Что  случается не часто, и я счёл это за добрый знак. Музей находился за четыре квартала, и я без особого труда добрался до места, не дожидаясь появления дорожных пробок. Мне разрешили оставить мотороллер, в качестве исключения, на служебной стоянке, благо много места он не занимал, но впредь мне следовало решить вопрос с парковкой у руководства. Пропуск на меня выписали временный и пришлось, какое то время ждать, когда за мной придут и проводят. Посетителей  в такую то рань было видимо - не видимо, очередь виляла и не заканчивалась, уходила за угол  и появлялась вновь  как кольца большой змеи…
 Мы шли по подвалу, шли долго… Поворотов, подъёмов и спусков было множество. Иногда приходилось пригибаться, чтобы не разбить голову. При этом мой сопровождающий почти перед каждой дверью прикладывался электронной карточкой, которая висела у него на шее на толстой цветастой тесьме с музейным логотипом. Я уяснил себе твёрдо, что войти и выйти без тщательного досмотра, включая рамки металлоискателя и вывернутые карманы, было решительно нельзя. Меня это не сильно напрягло. Искусство  интересовало меня мало, а вот то, что будильник придётся заводить на пятнадцать минут раньше, запомнил. Собственную проходку мне дадут после испытательного срока, а по мопеду, договорился.
Мне выделили небольшой чулан. И первое задание – навести в нём порядок. Можно на свой вкус, но порядок… Задание было на весь день. Велено было не спешить, отнестись к работе творчески, с полной серьёзностью и самоотдачей. Во всём мне следовало слушаться плотника – старейшего работника музея, всеми уважаемого дедушку с большими усами, переходящими в бакенбарды. Нас познакомили, и, он мне сразу понравился. Рукопожатие было тёплым и крепким. От него приятно пахло скипидаром, костным клеем, водой «Кашарель» и трубочным табаком. Плотник сразу угостил меня яблоками из собственного сада и, вручив синий рабочий халат, велел обживаться.

                * * *
Прежде всего я подмёл пол. Это было не трудно, в коморке помещался только старый письменный стол, на котором беспорядочно валялись кое какие инструменты. Окна не было вовсе. Стул со сломанной спинкой, был задвинут под столешницу, а настольная лампа обречённо смотрела вниз. В углу стоял красный огнетушитель с привязанной биркой и всё. Меня всё устроило. Я принялся за дело.

                * * *
Через час стол был прибран. Инструменты лежали в ящиках стола. Но надо было кое - что доделать. Во - первых, мне захотелось прикрутить на край стола небольшие тисочки. Следовало не забыть принести их из дома, если пропустит охрана. Я подогнул рукав халата и шариковой ручкой нарисовал на ладони синий крест. Это чтобы не забыть…
Во - вторых, мне нужно было перенасадить молоток. Ужасно не люблю работать неисправным инструментом. Поэтому всегда держу его в порядке, затачиваю, смазываю и всё такое. Многолетняя привычка. Что тут поделаешь… Напильники должны быть с рукоятками (а не как у всех), пассатижи – диэлектрическими, а молотки должны сидеть крепко, а не вихлять на палочке (как у всех). Даже надфиля я насадил на винные пробки, коих во множестве нашёл в тумбочке среди прочего мусора.
Плотник, увидев, как я управляюсь с инструментами, насаживаю молоток и затачиваю стамески, помахивая брелком в виде башни, выдал мне со своей связки, ключ от мастерской. Разрешил пользоваться все тем, что мне понадобится, велел не стеснятся. А сей час, увы, все заняты очень срочной работой, и «не до меня»… Оказывается, самая знаменитая и самая дорогая картина этого музея, а может быть и всего мира, перемещается на реставрацию. Из - за этого «все на ушах», всем некогда. А я (тыча в меня пальцем) – мастер, это сразу видно, так что «вот»… Взял с меня честное слово проставиться с первой же зарплаты, плотник подхватил свой чемодан с инструментом и исчез за дверью, в которой я его и перехватил, когда нёс молоток на ремонт. Всё прочее было рассовано по карманам халата. Таким образом, получив "добро", я больше не стеснялся…

                * * *
Мне в подсобку не хватало небольшой полочки над столом для всякой мелочёвки, тех же надфилей, баночек с гвоздями и прочего хлама, без которого не прожить. Он просто необходим в любом деле. Болтик, две шайбочки, гровер с гайкой никогда не лежат вместе. Всегда по отдельности и в разных местах. Чтобы всё это найти и объединить в единое целое, нужен хлам и тара, чтобы  там его держать. Вот я и сложил все, что может когда ни - будь пригодится, (хлам) в баночки из  - под консервированных сардин. Самый необходимый инструмент на каждый день уложил в пластиковую канистру, у которой вырезал прямоугольное отверстие сбоку от горловины с ручкой. Получился чемоданчик, не такой как у плотника, но тоже очень удобно. Осталось дело за малым, успеть сделать полочку до конца рабочего дня.  Первого рабочего дня на новой работе…
               
                * * *
В мастерской у плотника мне не удалось найти ничего подходящего. Материал  специфический. Доски были либо очень длинными, либо очень короткими, либо очень дорогими. Это было видно сразу: красное дерево, чёрное дерево, тис, тик, грецкий орех, жёлтое дерево. Слава Богу, с моим то опытом, в этом я разбираюсь… Попробуй, тронь без спроса – крику не оберёшься… Ведь, музей с мировым именем, а не багетная мастерская… Мне нужен был мусор, обрезки. В их поиске я и отправился по подвалу, нажимая на дверные ручки, ища незапертую дверь. Я запомнил, что где то в самом начале,  когда меня сюда вели, видел что то подобное… Какие - то ящики… Но как их теперь найти?
Бродя по лабиринту коридоров, заглядывая во все углы и, наконец, окончательно заблудившись, я увидел открытую дверь.  В небольшой комнате, кроме всего прочего, в углу на маленькой подставке, стоял деревянный массив – широкая доска из тополя… Очень старая… Коричневая от времени… Похожая на дно небольшого ящика, в которых хранят экспонаты, проложив стружкой… Вот! Это было то, что надо! Этого было не жалко! Держа доску двумя руками перед собой, я вышел из комнаты и пошёл в обратном направлении. Наконец, мне удалось попасть в плотницкую мастерскую, и я приняться за работу.

                * * *
Прежде всего, я вынул из кармана рулетку и измерил щит. 30,3 дюйма в высоту и 20,8 дюймов в ширину. Дерево было дрянь. Со следами жуков – короедов. Сверху, видимо была большая трещина, на четверть всей длинны, которую неаккуратно заделали вставкой из неродного куска, не в цвет… К тому же, эта вставка поперёк была стянута двумя шпонками в виде ласточкина хвоста. Плохая работа…Оборвать бы руки такому мастеру… В  центре были нацарапаны число «29» и буква «Н». И в придачу к этому, в левом углу кто то расписался…
                * * *
Разделив ширину доски на четыре, я трижды отрезал на циркулярном столе, и аккуратно сложил стопкой получившиеся доски. Затем, опустил циркулярную пилу вниз, и поднял станину, открывая барабан электрорубанка.  Нож был выставлен правильно, и я в четыре захода зачистил нижние части досок, затем принялся за верх. Получилось не плохо… Я даже снял фаски со всех углов… Доску с дефектом я разметил и вручную отпилил испорченную часть ножовкой. Несколько минут у меня ушло на выкраивание деталей и, в конце концов, я остался доволен результатом.
Доски я стянул саморезами, а заднюю стенку решил не делать совсем. Не из чего. Получилась вполне приличная полочка. Потом, я убрал за собой, подмёл и выключил свет…
                * * *
Полку решил не красить, впоследствии, можно будет покрыть её лаком или проолифить… Разложив и расставив всё по местам, я вдруг вспомнил про обрезок доски. Ну, тот, с дефективными вставками. После строгального станка он стал выглядеть если не лучше, то хотя бы обработанным. Через десять минут, мой стул был с новой спинкой. «Ай да мастер! Ай да я!» Из старого мусора сделал полезную вещь! Ещё послужит…
Мой первый рабочий день подходил к концу. Я загадочно улыбался… Коридоры подвала начали заполняться людьми…

                СПб.   07.09.24г.