Лишённая всего

  Лика Зёрнина родилась в понедельник тринадцатого числа во время бледного заката цвета цветения вишни. Может именно это несчастливое число и сделало жизнь маленькой девочки такой несчастной. Лика родилась очень слабым ребенком. Помимо проблем с сердцем, ей досталась жизнь глухонемого человека. Врачи сразу сделали прогноз на скорую смерть младенца и предложили матери даже не пытаться выходить её.

   Может по счастливой случайности, может из-за упрямства матери, но Лика выжила. Не смотря на свои особенности, Лика Зёрнина была очень общительным, добрым и способным ребенком.

   Она постоянно выбегала во двор в надежде обрести друзей, но соседские дети были слишком жестоки к крохе. Постоянные издевательства и оскорбления шли за девочкой попятам. Но Лика по своей натуре и воспитанию не проявляла к детям встречной агрессии, а лишь улыбалась и даровала всем обидчикам своё прощение, уверяя всех вокруг и саму себя, что это лишь дружеские шутки и детские забавы.

   Если бы девочка знала, как сильно ошибается, возможно это спасло бы её от окружения злых людей, подавив в ней детскую наивность. Но Лика свято верила, что нравится ребятам, не смотря на все те грубые слова, что она считывала с их уст.

   Но тот наивный возраст прошёл, а "шутки" стали всё больнее и больнее.

   Лика перестала без надобности выходить на улицу. Закрывшись в своей комнате, она закрылась а себе.
Очень занимательный вывод напросился сам собой: таким как ей в обществе не место...

И теперь она точно это поняла.

 Лика стала больше читать. Это было единственное занятие, которое пришлось ей по душе. Но прочитав множество книг, она столкнулась  с понятием "смысл жизни" и вычитала, что он должен быть у каждого человека. Но какой же у неё смысл жизни? Для чего она живёт?

  Первая мысль не заставила себя долго ждать- "я живу, потому что я родилась, но ещё не умерла. Вот как умру тогда перестану жить."

  Но эта мысль ей вовсе не понравилась. Жить для того, чтобы потом умереть? Ей так не хотелось. Ей и умирать вовсе не хотелось, ей было всего одиннадцать, до смерти ещё далеко. Значит надо найти другой смысл жизни. Другую мысль.

  Другая мысль пришла как только позвали - "Я живу ради мамы. Мама меня любит, если я перестану жить, то мама будет плакать и грустить."

 Эта мысль была куда логичнее той вышеупомянутой. Но Лике не нравилось то, что её жизнь, она должна проживать для других. Это ведь только жизнь Лики, и жить она должна, для себя, для души, жить так, как ей хочется и нравится. Но что ей нравится?

  Лика Зёрнина долго лежала на кровати, смотря в потолок и думая, что же ей нравится.

  Ей нравилось многое: читать книги, гулять, печенье, которое печёт мама по четвергам, встречать закаты на крыше старого деревянного сарая, запах скошенной травы и еловых шишек, свои мысли, когда никто не обижает и приносить пользу. Приносить пользу Лика очень любила. Так, ей казалось, что все её любят и от этого начинала любить себя ещё сильнее.

  Лика решила, она посвятит всю свою жизнь тому, чтобы приносить другим пользу. Но как, если Лика мало чего умеет?

   Маленькая мисс Зернина слишком любила читать. Она могла не отрываться от книг часами, ведь каждая книга это свой мир, маленький, но приятный, гостеприимный, он впускает в себя всех тех, кому интересна его история, этот мир называет себя чтивом, а своих посетителей лаского зовёт читателями. Лика бы могла читать книжки детям в детских домах вслух и рассказывать разные истории, если бы у неё был очень драгоценный для этого предмет - голос...

  Если бы у неё был голос, она бы многое могла сделать, многое сказать. Может она бы даже стала певицей или рассказывала людям разные истории, и чужие и свои придуманные.

   А может есть шанс? Свои истории можно ведь не только рассказывать, но и записывать. Их будут читать люди и черпать из них что-то хорошее, они будут делать людей добрее и приносить им радость.

  Маленькая девочка была той ещё выдумщицей и придумать хорошую историю для неё - лёгкая задача, а главное, при мысли о возможном увлечении Лика засветилась от счастья, она была уверена, что у неё все получится, её творчество будут любить, а затем полюбят и её саму. Лика хотела, чтоб её любили...хоть за что-то..

  Приняв это спонтанное решение, Зёрнина села за перо. Она не знала, что ей писать и какую историю поведать читателю. Слова писались сами, складывались в предложения и ведали историю. Наверное, именно это и называют вдохновением. Маленькая бледная рука старательно выводила каждую буковку.

  История получалась интересная, с мудрыми мыслями и правдивыми моралями жизни. Лике хотелось писать только счастливые, наполненые радостью и светом, произведения. Совсем не похожие на её жизнь. Истории, где добро всегда побеждает зло, герои бывают не такими, как всё, но несмотря на это, могут быть героями. Истории без оскорблений, упрёков и насмешек, над теми, кто не похож на остальное общество. В общем без всего того, что Лике встречалось слишком часто в обыденной жизни.

  Лика не прогадала, её увлечение давалось ей с лёгкостью, а выдуманные сказки пользовались успехом в местной библиотеке.

  Каждую неделю маленькая девочка укладывала свои рукописи в цветную вязанную сумку и несла их в библиотеку, делала это она ранним утром, как только взойдёт солнце. Остальные дети в это время спят, да и сами улицы ещё пусты и безжизненны. Что является огромным плюсом для Лики. Меньше всего ей хотелось встречать людей на своём пути, тем более уж жестоких дворовых мальчишек и вредных, больно брезгливых до Лики, девчонок.

 Каждый год встреча с этими особами не предвещала маленькой Зёрниной нечего хорошего. Если в детстве дело заканчивалось на обзывательствах и насмешках, то сейчас дворовые безпризорники могли даже избить Лику палками и оттаскать за волосы по грязи. Но сейчас она переживала не за себя, маленькая писательница боялась, что пострадают рукописи.

  Именно это и было предлогом такого раннего посещения библиотеки.

   Сегодня был отличный день. Ранние солнечные лучи приятно пекли затылок, наступили первые тёплые дни за весь июль, хоть под ногами всё ещё монотонно, с противным звучанием, хлюпала грязь: всю неделю до этого лили дожди, вдали слышался лай собак. Но Лика слышала лишь тёплую , как вата, тишину, которую не в силах нарушить звукам внешнего мира.
 Здание библиотеки было на другом конце улицы, что, в принципе, было недалеко от дома Лики и очень удобно. Библиотека была маленькая, но уютная. Где-то бревна прогнили и стены начали коситься на друг друга, ожидая своего конца. Но конец всё не наступал. Местная старая библиотекарша Лидия Иоанновна хорошо заботилась о своём пристанище, вытирала пыть с полок, периодически вытравливала тараканов, и каждую зиму просила местных мужиков скидывать с крыши снег за небольшую плату, чтоб толща снега вконец не склонила ветхий домишко книголюбов к земле-матушке.
 
  В библиотеке всегда были живые цветы и свежесобранные букеты полевых трав и ромашек. Лидия Иоанновна Тростнякова уважала цветы, и по всей видимости, считала их неотъемлемой частью любого читального заведения.

   На работу приходила она в шесть часов утра, так что, Лике каждый раз приходилось ждать её прихода около полутора часа. За это время она перечитывала свои записи, тщательно пробегая взглядом каждую строчку.

  Образы оживали в голове. Веселые и грустные, любимые и любящие, храбрые и трусливые, самые обычные и непохожие ни на кого. Герои были самые разные, но их всех объединяло одно: не смотря ни на что, они шли к своей цели, спотыкались, но вновь шли, и достигали свои цели. Истории Лики всегда заканчивались победой добра, достигнутой только благодаря упорству, вере в лучшее, чистому сердцу и добрым намерениям.

  Лика относилась к своим выдуманным персонажам, как к реальным людям и всячески пыталась скрасить их серую скучную жизнь, и при этом сохранить их шанс на счастливый конец. Она хотела, чтобы у каждой сказки был счастливый конец.

  Иногда Лике Зёрниной казалось, что и она сама, чья-то добрая выдумка, и что её судьбу тоже пишет кто-то свыше. Она не обижалась, что её создали глухонемой, ведь Лика считала, что это не изъян, а её особенность, благодаря которой, она смогла найти своё дело в жизни. Она верила в свой счастливый конец. Ей хотелось верить в это.

   Чтение и собственные мысли всегда скрашивают долгое ожидание. Но если ожидание слишком велико, то одной рукописи-книги не хватает, а мыслям не за что цепляться и образовывать глубокое раздумье. Тогда приходит решение идти и собирать луговые цветы. Пахнет на лугу восхитительно. Сотни душистых резких запахов рассеиваются в воздухе, переплитаясь, смешиваясь между собой и расстворяясь в холодной утренней свежести, заглушая свой резкий дурман.

  Когда Лика собрала букет и вернулась на своё прежнее место ожидания, большой блестящий медный замок лежал на оконной вставке, а дверь была открыта. Лидия Иоанновна явно уже была внутри и в это время наводила порядок на книжных полках.

  Лика осторожно зашла, чтоб не помешать рабочему процессу. Старая библиотекарша не заметила присутствия постороннего и стоя спиной к Зернинойна небольшой сооружении протирала пыльные верхнии полки. Лика постучала, надеясь, что этот звук будет достаточно громким, хоть и не знала какого это.

   Лидия Тростнякова обернулась, и, заметив Лику, дружелюбно заулыбалась. Прервавшись от своего дела, Лидия переключила своё внимание на писательницу. Зёрниной было сложно найти общий язык с человеком, не понимающим язык жестов и не знающим его вовсе. Поэтому она просто поклонилась, вручив букет, затем медленно протянула цветастую сумку, где и находилась ценная бумага.

  Лика посещала библиотеку довольно часто, примерно раз в неделю, иногда приносила свои произведения, в другие разы брала книги для прочтения.

   Маленькая писательница отличалась страстью к чтением не случайно: погружаясь в книгу, забываешь о реальности, о своих проблемах, недугах, о том, кто ты есть. Жизнь бывает трудна и жестока, но читая, мы можем ненадолго отвлечься от этого мира, в надежде на добрую концовку. Лика любила и стихи. Правда, сама стихов не сочиняла: у неё не получалось подобрать рифму. Но из стихов она черпала мудрость и вдохновение.

 Именно эта страсть к прекрасному слогу и сделала её самым узнаваемым посетителем деревенской библиотеки. Её знали всё, и многие приходили в библиотеку только ради того, чтобы прочитать сочинения девочки и передать ей через библиотекаря пару грошей на бумагу, чернила и на прожить.

  Откуда все в деревне знали, что семья Зёрниных живёт крайне бедно, Лика даже предположить не могла, но факт остаётся фактом и про это было известно всем. Поэтому деньги, получаемые от библиотеки были как никогда нужны, хоть и суммы были невелики, но Лика была рада и такому заработку.

  Отдав книгу и забрав свои честно заработанные гроши, Лика собралась идти, но поняв, что спешить ей некуда, решила остаться и помочь доброй старушке. Сколько времени провела она в библиотеке, точно уж не знала. Но улицы явно стали оживленнее. Библиотека наполнилась людьми, они приходили, брали книги, долго рассматривали их, и если считали нужным, брали на прочтение. Среди остальных книг были и рукописи Лики. Лика не слышала разговоров, но ей было очень интересно наблюдать за тем, как люди обсуждают её произведение, передавая его из рук в руки.

В библиотеке было очень много книг и рассказов, написанных Ликой. Писала она все свободное, от работы по дому, время. Маленькая светлая голова была полна идеями. Это был двенадцатилетний гений, лишённый от рождения чувством слуха и голоса, но наделенный невероятным слогом и чувством прекрасного.

  Лика была довольна собой. Чувство, что жизнь налаживается и скоро все будет так, как она мечтала, не покидало её. Лика стала любить себя и чувствовать на себе любовь окружающих. Это было именно то, о чем она так мечтала. Жизнь прожита не зря. Хотя, маленькая мисс Зернина была уверена, что жизнь только начинается, и она успеет написать ещё больше счастливых историй, ещё больше людей будут её любить и принимать её, как свою, она перестанет быть изгоем общества, и жизнь будет прекрасна! Думая об этом, Лика так внушила себе эту мысль, что уверенно шла домой, и не пропуская каплю сомнения в свою голову; Лика любит жизнь, а жизнь теперь любит Лику.

  Но всё оказалось не так радостно...

  Была холодная, довольно снежная зима. Лютые морозы ,периодически, сменялись метелью.

  Пробиваясь по сугробам, Лика, как всегда, ступала в свою пристань творческих успехов - библиотеку. Холодный воздух ,белым пламенем, обжигал горло при каждом вдохе. Хоть хруста снега, она не слышала, но Лике нравилось, как наст трескается и ломается под ногами. Мороз был несильный, но весьма ощущаемый. Лика не придавала этому большого значения, ведь мысли её были забиты не морозом и замершими ладошками, а предвкушением встречи со старой странной библиотекаршей Лидией Иоанновной. За несколько лет частого посещения библиотеки, Лика крепко сдружилась с этой особой, а особа, в свою очередь, научилась понимать Лику и даже выучила некоторые, самые простые жесты.

  В библиотеке Лика провела около двух часов. Взглянув на часы, было ясно, что пора домой. Отопления в библиотеке не было, но там все равно было, хоть ненамного, но теплее, чем на улице, поэтому покидать помещение не хотелось. Но хочется - не хочется, а надо.

  Погода не предвещала нечего ужасающего, ко всему человек привыкает.

  Вот что, действительно, напугало девочку, так это приближавщаяся на неё толпа ребятишек. Это были те самые злые дворовые хулиганы.

 Увидев Лику, они начали переговариваться друг с другом, хитро косясь. Действия "спектакля" происходили без звука, по крайней мере для Лики уж точно. Немое представление.

  Самый старший из ребят дал команду, и двое ребят помладше скрылись из виду, пока остальные начали подходить и загонять Лику в живой замкнутый круг.

  И вот она уже внутри живой цепи. Сердце колотилось, как бешенное, зрачки метались по углам в смятении.

  Дети толкали её, передавая друг другу, словно мячик, другие в это время безшумно смеялись взахлёб и кривлялись, пародируя глупую умственноотсталую девочку, бегающую с книжками, как полоумная. Такой, по их мнению и была Лика. Но Лика была вовсе не такой, хотя сказать или возразить не могла...она поняла, дать им отпор она не сможет. Это не сказки. Тут слабые герои, слабые до конца, а значит обязаны выслушивать и терпеть, стиснув зубы. Это ей и оставалось.

  Авось пронесёт и они сами отстанут от неё? Жизнь же любит Лику...или нет?

  Лика не знала, что надо делать в такой ситуации и стояла равнодушно, позволяя себя пихать и перекидывать. Она была уверена, что если она будет неинтересной игрушкой, то от неё вскоре отстанут.

  Этого не случилось. Даже более, этого и не должно было случиться, ведь то, что сейчас происходило,это лишь начало всего того, что было задумано хулиганами. Немного поизмотав Лику, они наконец дождались двух, ещё недавно отправленных куда-то, гонцов. У одного в руках была, незаконнопозаимствованная из библиотеки, книга, написанная Ликой, у другого же, сосуд с керосином и спички.
  "Нет! Только не это!" - кричало её сердце, а слезы лишь бесшумно катились по щекам.

 Лика поняла, что сейчас произойдёт. Это была самая ужасная пытка, которую могли когда-либо придумать. Три высокие девчонки года на три старше, скрутили девочку и заложили ей руки за спину. А между тем главарь банды - самый старший из парней - уже топил бумажные страницы в керасине. Чиркнув спичкой, огонь охватил и начал пожирать тяжёлый труд художника слова.

   Лику накрыла истерика. Она не могла просто стоять и смотреть на то, как её внутренний мир убивает какое-то чудовище в человеческой обёртке.

  Она была слабым героем. Слабым персонажем. Но может герой может стать сильнее? Как в сказке.

  Стоя и смотря на это литературное зверство, она, в считанные секунды, поняла всю суть этой жизни: неважно, кто ты в своей истории, важно как ты к этому относишься и хочешь ли ты что-то менять в ней. Жизнь - эта книга. У каждого эта книга своя; у кого-то вечный роман, кто-то живёт в сказке, а кто-то обречён жить трагедией. Но кто же пишет эти жизни? кому дано решать жанр истории? кто этот судьбаносный писатель?

  Мы. Мы. Мы.

 Мы всегда можем перенаправить свою историю в лучшее русло, добавить ту главу, что способна изменить жанр всей книги.

  Да, Лика была слабым героем, но кто сказал, что ей нельзя стать сильнее? Или хотя бы попытаться стать сильнее.

  Хочет она того или нет, но сейчас другого выхода нет. Она не могла позволить жечь искусство!

   Зернина взяла всю свою смелость по маленьким кусочкам и собрала её в кулак. Она вырвавалась, хваталась за рукава удерживающих, в отчаянии пинала чужие валенки, и наконец резким рывком руки, смогла добиться свободы.

  Она уже собиралась выхватить из рук негодяя свою рукопись и попытаться сохранить хоть окурки страниц с нетронутыми островками рукописного слога, но негодяй, ошарашенный поступком "умолишенной" лишь в панике, выплеснул содержимое сосуда, в надежде отделаться от маленькой чертовки.

  Что он натворил?..

  В одну секунду глаза наполнились жаром. Слезы уже не текли из глаз, их заменили потеки керосина. Глаза щипали, но не так как от мыла: сильнее. Лика упала на снег, начала протирать им глаза, плакать, корчась от неугасающей боли, но быстро поняла, что снег тут не помощник.

  Ребята ошеломлённо толпились возле Лики, периодически, то ли случайно, то ли намеренно, подпинывая её ногами. Но вскоре, ощущение, что рядом кто-то есть покинуло её, ни чей валенок ни пинал девочку в бок, никто своими неуклюжими шагами ни гнал ботинкам снег в лицо и шею, стало даже холоднее. Всё ясно: обидчики сбежали сразу после того, как поняли, что натворили. Лика осталась одна...

  Лику нашли лишь вечером. Она была полностью замерзшей, но живой. Кто бы мог подумать, что детская необдуманная шалость, может поставить крест на чьей-то жизни: Лика ослепла.

  Её зрение могли бы спасти, если бы её нашли раньше и промыли ей глаза от едкой жидкости. Если бы дворовые ребята позвали на помощь...

  Она жила без слуха, без голоса, а теперь ещё лишилась зрения и своего единственного заработка. Она лишилась и смысла жизни.
 Заработанное на морозе, воспаление лёгких, казалось мелочью на этом фоне.

  Это был конец. Лика больше не могла ни читать, ни писать. Пропала и надежда на то, что всё наладиться и жизнь, как в сказке, измениться в лучшую сторону, надо лишь захотеть. Жизнь - не сказка. По крайней мере, её уж точно сказкой не станет, как бы она не старалась. Иногда обстоятельства сильнее наших желаний.

  Лике нечего не оставалось. Все сутки напролёт она лежала на кровати и думала. Грустные мысли были, печальные. Она была морально раздавленна, стёрта в порошок.

  Она не могла позволить себе уйти, не сделав последний, финальный выстрел.

  Она понимала, что жить ей осталось недолго. А большего она и не хотела. Но Лика должна уйти завершив своё дело, уйти красиво.

  Она хотела наконец рассказать окружающим о том, о чем обычно молчала: о тяжести своей жизни.
 Нет, Лика не собиралась жаловаться на жизнь и плакаться, пользуясь тем, что "бумага все стерпит". Такой рассказ, по её мнению, был бы бессмыслен. Ведь главное в любом произведении - это мысль, смысл, жизненный урок. А в её жизни было много уроков, которые она могла поведать окружающим.

   Найдя в себе силы, Зернина встала с кровати. Сплошная темнота. И только сердце освещает путь.

  Добраться до стола, оказалось не так легко, но всё трудное только впереди. Ей надо было писать, попадая по бумаге, не имея понятия, где заканчивается страница, да даже если далеко не заходить: где лежит её перо и бумага, она тоже не знала.

  Лика села за стол, стала ощупывать поверхность кончиками пальцем, пытаясь найти пишущие принадлежности. И вот, что-то мягкое, тонкое, шероховатое на ощупь, попалось в руки.

 -- "Бумага" - мысленно произнесла сама себе юная особа, -- "теперь надо найти перо."

 И вот рука снова принялась ощупывать поверхность. Лика примерно помнила, где оставляла чернильницу и перо, но в этой кромешной тьме, из которой выбраться ей не под силу, она была растерянна в пространстве.

  Приглушённый удар, и на руках ощущается густая жидкость чернил, стекающих по столу, пальцам и бумаге. Сколько чистых листов осталось, Лика увидеть не могла. Прийдется ориентироваться на осязание и интуицию.

  Собрав в чернильницу остатки пастообразного материала, Лика начала писать.

  Писать было тяжело. Каждая буква слепо плыла по бумаге в своём направлении.

 -- "Надеюсь кто-нибудь разберёт эти каракули," - подумала Зернина с грустью, ведь если нет, её предпосмертный труд будет напрастен.
 
  Лика знала, что умрёт. Об этом говорило тело. Но Лика не унывала: она не боялась смерти. Лишь изредка подумывала, больно ли это? Так или иначе, она должна оставить после себя наследие в виде книг. И эта будет хоть и не большой, но, наверное, главной из них, завершающей цикл творений маленького автора.

  Лика не стала писать откуда она, не решилась называть злых имён её обидчиков, и не посчитала нужным говорить названия других своих произведений, ведь считала, что истории не должны были переплетаться между собой, каждая книга, это свой собственный, закрытый прочной стеной, мир.

  Писать вслепую было сложно. Лике и представлять не хотелось, как эта книга будет выглядеть: кривые буквы, уползающие со строки предложения, чернильные пятна, неспециально размазанные рукавом сорочки. Зёрнина понимала, что внешний вид книги не так важен, как её духовное содержание.

  В груди болело, бил озноб, но девочка упрямо писала. Цель должна быть достигнута.

 Слово за словом, мысли складывались на бумаге в широкую стену текста, но стену эту Лике уже увидеть было не дано.

  Озноб продолжался, Лика почти нечего не ела, ходить уже не могла.

  Как же больно было осознавать, что умираешь. Это чувство хуже всего на свете. Именно тогда ты начинаешь чувствовать свою ничтожность и бессилие перед судьбой. Силы тихо покидают тело, но ты, зачем-то ещё живёшь, хотя понимаешь, что всё равно умрёшь. Надо лишь подождать...

  Люди в таком положении, правда ждут смерть, но не потому что им жить не хочется, а потому что мучиться устали.

  Лика не давала себе умереть.
-- "Я умру, я обещаю, что умру, дай только, Смертушка, повесть дописать. Дай времечко. Немного времечка. А как допишу - сразу умру: прийдется, - мысленно молилась перед судьбой и самой смертью, умирающая с пером в руках.

   Новый день начался, значит смерть пошла на уступки. Надолго ли это?

  Надо спешить. Дни то тянутся годами, то пролетают мнгоновенно. Сложно отследить за временем, когда ты, словно в чёрной толстой оболочке отрезана от мира, как под колпаком. Единственное что не даёт сойти с ума - собственные мысли, которых тоже толком не слышно. Или слышно, но не так, как привыкли слышать другие люди.

 Без зрения тяжко. Словно всегда веки закрыты и не могут открыться. Хотя иногда она могла видеть. Она видела луговые цветы, росшие рядом с библиотекой. Чувствовала их дурманищий запах, косалась каждого лепесточка. Ей было так хорошо, так свежо. Казалось, она снова чувствует себя живой, здоровой, сильной.

  Потом она просыпалась. Этим и заканчивалось счастье.

  Она опять уснула за столом. Теперь не помнит, где начинается новая строка. Прийдется доверится природному чутью.

  Любая история имеет начало и конец. Но как Лика допишет книгу, если конец свой она никак не сможет сейчас предугадать? Она не знает чеа всё кончится. Получается, книга будет незавершенной?

  Говорят, мысли наши материлизуются. А если Лика сама допишет свою историю, книга получит своё завершение. И то верно, это её жизнь, и как она должна сложиться решать только ей. Прожив столько лет в мучениях, она заслужила своё право на хороший финал истории. И пусть она его уже не увидит, но будет точно знать, что начало, положенное ей, ей же и завершится.

   Какой финал хочет Лика в своей жизни? Она умрёт: и она этого не отрицала, и даже не боялась, лишь хотела чтоб поскорее, да небольно. И хотелось, чтоб мама не плакала, так, как сейчас привыкла тихо плакать Лика во сне.

   Мама была для девочки намного важнее своей книги - она опора и поддержка, лучший, и наверное единственный надеждный друг в этой жизни. В отличии от книги, мать девочки никогда бы не отпустила её на тот свет, держала бы до последнего, не понимая какие мучения это приносит дочери. С самого рождения своего ребёнка, эта женщина старалась сохранить своей единнственной право на существование.

  Но наблюдая недавние события, можно ли считать, что старания тщетны? Рассуждать об этом уже поздно.

   Чья-то сильная рука плавно опустилась на плечо. На сердце стало теплее, лединящий холод начал отступать, казалось, даже воздух стал мягче.

  Мама...
 Лика поставила палец на окончание строки, прямо в холодный чернильный узор, чтобы не потерять место и обернулась. Всё ещё находясь в своём куполе густой черноты, она не имела так таковой связи с внешним миром и своими родными. Хотя родной ей была лишь мать, отец ушёл из семьи полгода назад, но спился со своей новой бестией и умер. Мать была её воздухом, Лика любила её всем своим крохотный детским сердечком и поэтому ненавидела себя за то, сколько страданий приносила она той, что стала её ангелом-хранителем.

  И пусть она не слышала горестных речей и не видела слёз, но точно знала, что должна чувствовать мать, когда её ребёнок закашливается, потухая на глазах.

 "Не от воды мокры щеки твои" -- тихо подумала сама себе Лика, плавно проводя пальцами по щекам матери. Запястье охватила материнская рука, нежная и тёплая, ещё крепче прижав пальцы к щекам, на них потекли маленьким ручейком потоки горячих слёз. Казалось в этот момент Лике стало не лучше, не хуже. Было лишь жаль своего ангелочка и то, что её улыбку Лика уже не увидит.

   Совсем забыв о времени, родительница сидела с Ликой около часа, поглаживая руки страдалицы. Но пришло время уходить, дела сами собой не сделаются. Да и Лике предстояло ещё много работы над книгой.

  В процессе написания книги, Лика стала более открытой, рассказав, о тех вещах, что привыкла скрывать, пусть и незначительных, но ей стало спокойнее на душе. Точно так же, как исповедуется грешник перед Батюшкой, Лика изливала душу своей книге. Бумага все стерпит. Особенно, когда исповедь оказывается предсмертной.

   Высказав всё, уходить из жизни намного легче, словно нечего уже не держит в этой жизни, хотя многое могло бы. Разум уже смирился, но сердце пыталась уцепится за что-то в этой жизни. Но повесть жизни была дописана...

  Лика умерла рано утром, сидя за столом. В тот день было теплее обычного: апрель вовсю владствовал над погодой. И пока все вокруг радовались весне и началу новой жизни, для Лики эта жизнь закончилась, а мать девочки - Людмила Денисовна убивалась горем.

 Девочку похоронили лишь через неделю: долго не могли найти деньги на похороны. Место выбрали сразу: их одарённая девочка должна хорониться на лугу у библиотеке. Её любимое место должно было стать ей уютным одиночным кладбищем. А луговые цветы будут составлять покойной компанию.

  Толща апрельского, чуть подталого снега, возвышалась стеной возле мокрой могильной земли. По тоненькой натоптанной тропинке шли две женщине, одна худая как копьё, а вторая массивная подобно плюшке. Это были Людмила Денисовна и Лидия Иоанновна. Они чаще остальных приходили на могилу умершей душе.

  Снова слёзы по щекам, снова тонкой полоской дрожащие губы и снова гнетущий тяжёлый ком посредь горла.

  Вдруг руки Лидии стали медленно копаться в сумке. Тихонько достав из своей "бездонной ямы" заветный стоп бумаги, она положила его на могилу. Когда-то эту рукопись принесла в библиотеку мать девочки, но никто из читателей не смог разобрать ни слова. Только один человек прочитал сию повесть, но посчитал, что именно на могиле девочки и должна быть эта книга, лучше сделать дубликат этой трогающей истории, а оригинал отдать могиле творца. Так Лидия и сделала. Мать лишь кротко кивнула.

  Две чужие женщины стояли как родные сестры и смотрели на невысокий деревянный крест. Они нечего не говорили друг другу, итак понимали общую утрату. Слова были не к чему. Матушка неслышно опустилась на колени и поправила книжку на мобильной земле, как когда-то попровляла кривонадетый бант на светлой голове покойной дочери. Теперь ровно.

 Тело одало лёгкой дрожью. На плечи падали капли одна за другой. Начинался первый весенний дождь. Лучи обжигали золотистым свечением поверхность. Солнце выходило из-за туч и ехидно смеялось над потерей. Дождь пропитывал одежду, стучал по ботинкам, капельками скатывался по лицу. Женщины всё сидели. Ручейком капли катились по переносице и падали с кончиками носа на дрожащие губы. Сладость. Дождь казался сладким и тёплым. С привкусом жаренного сахара и запахом дорогой карамели.

  Голова Людмилы неспешно поднялась вверх, а уголки губ расплылись в улыбке. Скорбь не ушла, лишь стала приятнее и теплее. Ведь это Лика с небес передавала привет и просила своих родных не плакать по ней, а жить дальше. Материнское сердце это увидило в погоде и на душе стало спокойно и легко, в память врезался тот момент. Лика всегда была сильной и не давала себе и другим унывать. И хоть сейчас, маленькая Зернина далеко, но она с теплотой в сердце смотрит на свою семью и своих читателей.

  Говорят, ту книгу, что лежала на могиле, даже не прохудил дождь, как бы странно это не звучало. Всё лето она пролежала на могиле как новая, а когда её всё же забрали в дом, дабы сохранить как реликвию, от неё пахло тем сладким дождем и луговыми цветами.
 И хоть книга, в честь девочки называлась "Лишенная всего", в сердцах каждого она была "наполненной смыслом".

  Говорят, душа девочки до сих пор наблюдает за её покорными читателями. Но наблюдает не глазами, а сердцем. Ведь именно сердце - самый зоркий глаз каждого.
               С любовью, ваша Лика Зёрнина.
 
  17.01.2023