Тогда не зря день прожит

 
«Помогите, люди добрые!- а далее – многословная трагическая история или немая просьба раскошелиться. Иной раз, сдобренная слезой, жалобным восклицанием, прочими соответствующими атрибутами. Для тех, кто часто пользуется общественным междугородним транспортом, такие ситуации, увы, не редкость. Каждый реагирует на них по-своему. Одни молча вынимают кошелёк, другие сопровождают сей жест сердобольными, а то и недовольными сетованиями, третьи – отворачиваются, не поднимают головы от сматфона.
Совсем недавно столкнулась с таким явлением на Славянском автовокзале. Пассажиров междугородних автобусов «провожал» скромно одетый гражданин средних лет. Чувствовалось, что он в таком необычном промысле новичок: не находит, что ответить любопытствующим, стыдливо отводит взгляд, торопится сказать «спасибо» и «счастливого пути».
В праздничные дни жильцов нашего многоквартирного дома побеспокоили две молодые цыганки, совсем ещё девчушки, бойко тараторившие о своей несчастной доле. Такие эпизоды натолкнули меня на мысль о том, как по-разному устраивают свою жизнь люди. И, что далеко не главную роль играют физическое здоровье человека, его семейное положение, обстоятельства, в которые его ввергает судьба.
Вспомнилось улыбчивое, доброе лицо соседа дяди Коли и его неизменное: «Помог человеку – не зря день прожил!». Жили мы несколько лет в одном подъезде четырёх этажного коммунального дома небольшого кубанского районного центра.
В однокомнатной квартире неунывающего соседа почти не переводились гости. Особенно пожилые женщины, ибо там находилась своеобразная «мастерская всяческих услуг». Со всей округи приносили сюда станичники то, что отказывались ремонтировать в государственных и частных заведениях бытового сервиса: обувь, сумки, портфели, ранцы, кастрюли, которые дипломированные специалисты рекомендовали отправить на помойку.
Всё это наш дядя Коля подшивал, снабжал набойками и латками, лудил, паял, обновлял и отдавал обрадованным хозяйкам с неизменным: «Вишь, как получилось, послужит тебе ещё чайник-то (самовар, сапоги, чемодан и т.д.)».
За свою необыкновенную и, безусловно, нелёгкую работу кудесник чаще всего брал плату продуктами – что подадут. Смущённых, стесняющихся своего безденежья людей успокаивал:
- Сегодня я тебе помог, завтра – ты мне или кому другому поможешь. Вот и будем квиты, вот и день прожит не зря.
Налоговая инспекция закрывала глаза на такое «предпринимательство» не случайно. Во-первых, уж больно оно походило на благотворительность (по форме расчёта с заказчиками). А во-вторых, какие документы, и на каком основании можно требовать с человека, нуждающегося в полном государственном пансионе или опеке и попечительстве?
Всё дело в том, что наш неунывающий доброхот не просто был инвалидом с детства по болезни, а не имел ног с рождения. Вернее, они были, но совсем маленькие, неразвитые, не сгибающиеся и не разгибающиеся, так что протезы использовать не было никакой возможности, в те времена, сейчас, может быть уже делают.
Передвигался дядя Коля с помощью ручных подставок: на одну обопрётся – передвинет тело, потом – на другую. Доскачет вот так до старой, невесть какого года выпуска, велоколяски (трёхколёсной), которую ласково называл «Ласточкой», соберётся с силами, вспрыгнет на сидение – и ну, работать руками. Быстро двигает рычагами и катит по дороге. Встречные водители уважительно притормаживали, а кто и сигналил, приветствуя коллегу необычного транспортного средства.
Таким образом, инвалид за покупками на рынок и в магазины ездил, на почту – везде, куда было надо. К посторонней помощи прибегал крайне редко, только в особых случаях, когда к зданию не был оборудован подъезд для инвалидных колясок.
Его излюбленным видом отдыха была рыбалка на берегу реки Понуры. Рыбаки-завсегдатаи хорошо знали и никогда не занимали его места, всячески подбадривали инвалида, делились при необходимости, червями, прочей наживкой, а то и снастями.
С удовольствием оказывающий благотворительность другим, дядя Коля сам с очень неохотно принимал подарки и подношения. Зачастую, отнекивался: «Есть всё у меня, не нуждаюсь. Благодарствую».
Со стороны, действительно, казалось, что у него есть всё. И, что он не просто сводит концы с концами на свою небольшую пенсию, ведь нередко угощал сластями детвору  нашего и соседних домов. И удивления это ни у кого не вызывало.
Несмотря на недуг, Николай Николаевич прослыл умелым огородником. На небольшом участочке земли под собственным балконом он выращивал всё необходимое: картошку, капусту, свеклу, лук, чеснок и, конечно же, салаты, петрушку, сельдерей, укроп. Свой балкон неутомимый труженик обвил виноградными лозами, по краям участка посадил кусты крыжовника, смородины, малины.
Как-то по весне довелось побывать у дома, где когда-то жила. Дядю Колю встретила на его огороде. Он ловко вскапывал землю миниатюрной лопатой на прилегающем участке.  «Вишь ли, Ивановы-то не хотят в земле копаться, мне отдали, а я и рад! Конечно, с осени было бы легче вскопать, но и сейчас ещё успею картошечку посадить!». И он с завидным упорством вгрызался остриём маленькой лопатки в твёрдую землю, иссушенную апрельским солнцем, почти каменную.
Предлагать свою помощь было бессмысленно: знала, что дядя Коля откажется, ведь у этого, слабого физически и имеющего только начальную школу за плечами человека, свои принципы, свой взгляд на жизнь. С детства по наказу матери приучился он оценивать каждый прошедший день: не зряшный ли тот? Наверное, именно это и помогло ему не опуститься, делать всё для того, чтобы можно было не стыдиться самого себя, своих поступков и помыслов. Вот ещё одно доказательство несостоятельности одного из девизов советского времени: «В здоровом теле – здоровый дух». Дядя Коля доказал всем, кто его знал, что телесные изъяны, недуги – не главное. Важно, каково духовное содержание человека.