Жил-был я. кн2. ч3. гл14. Хозяйка Соомаа4

        Она подвела к противоположной стене, к портьере, и, не говоря ни слова, дернула за кисть. Портьера отъехала и яркий солнечный свет ударил в глаза. Ослепил.
        Окно выходило на чудесный альпийский пейзаж, снежные шапки лиловых гор, на склонах - зелень лугов, темные пятна лесов, слева со скалы срывается водопад, поднимая радужную водяную пыль, разноцветные цветы украшают поляну за окном, длинноклювые птицы зависают над бутонами роз. В бледно голубом небе висят два, маленьких, но ярких солнышка, розовые облака струятся перьями, касаясь голубоватых ледников.
       - Ты думаешь это картинка? - и она распахивает окно. Свежий сочный ветер врывается в кабинет, сбрасывая со стола бумаги, крутя тканями драпировки. Воздух яркий, духмяный, но густоватый – неземной.
        Снаружи доносится песня на неизвестном мне языке, песня – баллада. Такие песни тихо, чувственно поют рыжеволосые красавицы где-нибудь в Ирландии или Исландии. И захотелось мне поддаться этой песне и слиться с ней, с небом, воздухом и волшебным голосом певицы.
        - Где мы?
        -Зачем тебе? Просто знай, что это вторая чаша весов Великого закона Равновесия.
        Я не сразу заметил, как исчезла ее мокрая блузка, а лосины стали бледнеть. Я, автоматически, подхватил плед и накрыл ее точеную фигурку. «Замерзните».
         «Сударыня, вы меня, - нетвердым голосом произнес я. – Вы меня провоцируете».
        - Ты, что из кремня сделан? - она зло блеснула потемневшими глазами, и дунула вверх, приподняв волосы прямой челки. (Через много лет я напишу стихи, где будет строчка – «В разлет» - египетская челка»).
        - Расслабься!
        Она наступала: - Я триста лет хранила этот мешок. Триста! Я знала, что за ним придет Рыцарь. И он пришел. И увидел меня, увидел то, о чем мечтают тысячи крепких мужчин. Посмотрел и ушел? Просто так? Живым и здоровым?
        Никто, - она приблизилась ко мне, вплотную. – Слышишь? Никто никогда не уходил от меня по своей воле, никто не уходил, по своему желанию. И ты не уйдешь. Таков закон. Мой закон! Таково мое предназначение! - и змеиный хвост с чешуйчатой погремушкой затрясся перед моим носом.
                Я чуть отстранился.
        - Ну вот, так и знал, - с деланной досадой произнес я. - Хозяйка Медной горы не отпускает. Хозяйки воздушных замков, морской пучины, и пещер тоже просто так не отпускают. Хозяйка болот тоже не отпускает. Либо покоряйся, либо обманывай.
         Хозяйка хищно улыбнулась.
         - Ну что с Вами делать? Я слаб и честен. Вы обворожительны и прекрасны.  Зная, что это лесть, она не удержалась от самодовольной улыбки.
        - Я не в силах устоять перед Вашей красотой,
        Она подозрительно посмотрела в мои глаза.
        Я уверенно снял плед с ее плеч и, подхватив ее левой рукой за поясницу, медленно провел правой ладонью от плеча до бедра, чуть задержав руку на левой груди. У нее закружилась голова и она, полуприкрыв глаза, вздохнула. Я бросил взгляд на ее левую грудь. На ней глубоким росчерком «V» темнел кривой шрам - след от когтя Черта. Я коснулся своей щекой ее гладкой щеки.
        - Сейчас, - шепнул я на ухо, прижимая свои горячие чресла к ее мерцающим бедрам.
        От одной только мысли о возможном соитии, она возбуждалась и вздрагивала, теряя контроль над собой.
       Я прикоснулся к нежной округлой груди ладонью, осторожно провел по ее возбужденному соску.
       Она затрепетала, прерывисто вздохнула.
       Рука медленно спустилась под грудь, и, положив ее на ладонь, чуть приподняла.
       Красавица еще теснее прижалась ко мне и горячечно прошептала: «Возьми еще, возьми».
       - Какая у тебя красивая грудь, - сказал я тихо.
       - У-у-у, - она извивалась от страсти и желания.
       - Не хотелось бы, - сказал я, зажмурившись, - что бы на ней появился еще один чертов шрам.
       Она замерла, открыла глаза. Будто, спросонок, её взгляд возвращался в реальность из «ниоткуда».
       Она вскрикнула и оттолкнула меня, как что-то мерзкое и гадкое.
       У нее перехватило дыхание: «Как?! Да, как? Как ты посмел! Да я…, да я тебя в жабу, в лярву превращу, - она занесла руку для удара.
       Я шагнул назад:
       - Посмел, Госпожа. Ради Вас и посмел.
       Она бушевала: «Отказаться от меня? Слыхано ли?!
  (Женщина, обманутая в надеждах - очень опасное существо, это я понял, когда повзрослел. А тогда я не знал и не особо остерегался).
      Она со злостью, хлопнула окном, перевернула кресла, свалила стеллажи, выкрикивая ругательства на неизвестном мне языке: «Сам Сулев* признавался мне в любви, лучшие рыцари и богатыри Литвы, Ливонии, Московии, самой Тартарии! - она подняла палец к небу, - почитали за честь разделить во я, - она поперхнулась, - ложе!».
       Правая от камина дверь раскрылась, и миру явилась роскошная постель под нежным балдахином.
       - Закройсь! - зло приказала Хозяйка.
       И дверь поспешно закрылась.
       - А этот пастух из Лапу, поденщик из Турьи**! Мальчишка! Считает, что это ему всё сойдет с рук? - она опять подняла правую руку, медленно покачивая, из стороны в сторону, своим телом, стала подниматься надо мной, изготовясь к атаке
       А вот это уже опасно. Я предусмотрительно выставил вперед открытую левую ладонь, что бы она увидела вытатуированный на ладони знак Света - золотой круг с расходящимися шестью лучами и рыцарское кольцо. Татуировка мерцала, показывая, что мои боевые поля приводятся в боевое состояние.
       «Внимание. Будьте осмотрительней!» - передал я мысленное предупреждение.    
       И далее вслух:
       - Послушайте, Госпожа, если я сойдусь с Вами, то потеряю не только право на поимку Черта, но и возможность — это сделать еще кому-то в течении почти семисот лет. «И это только малая толика всех последствий», - сказал я, подхватив подушку от кресла. «Подумайте, какой-то час удовольствия и семь веков унижений».
       - «Что? Час? Ха-ха! Да ты и пяти минут не продержишься. Имхотеп!» - и она швырнула в меня бронзовой статуэткой, которую я ловко отбил подушкой. Потом были еще, две антикварные статуэтки и подсвечник.
       Я уклонялся и защищался, вместе с тем продолжая дипломатию.
       - Госпожа Будьте благоразумны! Вы действительно самая прекрасная из всех, кого я видел, - неожиданно сказал я, думая при этом: «Хорошо, что Агнесс не слышит. Просто лжец и подлец».
        Хозяйка, замахнувшись большой вазой, застыла на замахе … и всхлипнула: «Правда?»        Я утвердительно кивнул. Она опустила вазу, закрыла лицо ладонями, еще раз всхлипнула.
           Через минуту она оторвалась от ладоней, лицо было усталым и …стареющим на глазах. Я отложил подушку в сторону.
        - Ты прав, Габриэль, - устало сказала Хозяйка Соомаа. - Иди и выполняй свое предназначение. И не думай, я тебя не проверяла. Нет. Просто я такая. Это мое предназначение. Мое ярмо. Ты первый, кого отпускаю, живым и нетронутым из моей Страны. Только никому об этом не рассказывай и… торопись"
         Она посмотрела вниз и пнула большой кувшин, стоящий у журчащего фонтана: «Я отпускаю вас».
         Кувшин качнулся и упал на бок, из широкого горлышка полезли десятки скользких маленьких лягушат и устремились - кто к фонтану, кто на выход. Но тут из темных углов, из-за стеллажей на них ринулись змеи, соревнуясь между собой, кто больше проглотит бывших хозяйкиных любовников.
                ------------------------------------------------------
          - Госпожа, можно задать вопрос, а вот это заклинание стихами «О желавшем - пострадавшем». Это что?
          - Это древнее заклинание нашего народа, еще со времен славного Калевипоэга
          - Красиво. А я читал только «Калевалу»
          - Что ж, значит, когда-нибудь прочитаешь и про Сына Калева. Пойдем, Рыцарь, я провожу тебя.
-----------------------------------------------------------
          Мы вынырнули на поверхность очередного болота.
          Стоя по колено в воде на восточном берегу топи, я с добротой и признательностью посмотрел в ее карие глаза.
          - Я благодарю вас, Госпожа, - и приложил свой лоб к ее рукам.
          - И тебе дарю благо. «Утвердись твое желанье, /Воплотись твое хотенье». Иди. И исполни свой долг, - она слегка подтолкнула меня в грудь.
          Её лицо, веки и щеки, уже подернулись старческой паутиной. Мне стало грустно. Я хотел попросить прощения, но Хозяйка, упредив меня, отрицательно помотала головой. И улыбнувшись, кивнула, на прощанье.
         Я закинул за спину мешок с кандалами и похлюпал по болотной жиже к берегу. Сзади что-то ухнуло, плеснуло, я оглянулся и увидел большую золотистую змею, которая, извиваясь по поверхности, медленно ушла под воду, а вместе с ней ушла и вода. На поверхности остались лишь кочки сухой травы, жмущийся к долу вереск, да низовой ветер, шепчущийся в лапках маленьких сосенок.
         Я шел и думал о Агнесс: «Только бы с Агнесс ничего не случилось.
Только бы она осталась невредима.
     Только бы Агнесс была жива,
     Если с ней что-то случится, клянусь, я разнесу в клочья все валуны в этой….стране и окрестностях.
     Любимая, я больше никогда не оставлю тебя одну. Я иду к тебе».
 
     А в это время Агнесс вышла из душного чрева валуна.
     «Сволочи, - она выдернула руку из влажных похотливых ладоней Погонщика Валунов.
     Обмотавшись вокруг талии золотой сетью, она посмотрела на юг.
     «Эль, я прошу тебя вернись, вернись, мой дорогой, вернись живым.
Я не могу жить без тебя. Я скучаю по тебе. Прошу вернись моим. Габ-ри-эль! Я иду к тебе!»
      - Агнесс.
      - Габриэль.
*  Сулев -  Спутник и друг Калевипоэга - сына Калева.
** В эстонском фольклоре синоним словам «простак», «бедняк», «пустышка».

Фото из Интернета     Продолжение:   http://proza.ru/2024/09/24/1512