Кудис. книга 1. глава 35

Глава 35
Он мог послать тебя матом при всех, и без разницы, на какой ты должности и сколько тебе лет, он плевался из окна и везде вел себя как дома, его называли «сложным человеком», хамом, вульгарным и совершенно бестактным типом. Но при этом он был весельчаком, настоящим врачом по призванию и порядочным человеком. Поэтому в тот ужасный вторник Шкет оказался на дороге именно в 6.55 – у него была сложная пациентка, молодая девушка после аварии с тяжелейшей черепно-мозговой травмой, и он решил прийти раньше, видимо, не смог сидеть дома, пока она балансировала между нашим миром и загробным в его палате в реанимации.
Я буквально видел эту ужасную картину: Шкет в своей дутой куртке и смешной вязаной шапке, сутулый, с вечными наушниками в ушах, похожий больше на подростка, чем на мужчину-врача… он спешит в больницу, спешит к девушке, которую пытается задержать в этом мире, чтобы, возможно, отпустить потом в ее адрес какую-нибудь не совсем корректную шуточку. Но он не может спать, потому что у нее есть семья и потому что она слишком молода, чтобы покинуть этот удивительный мир, поэтому он выходит из дома, едва продрав глаза (если он вообще спал той ночью), холодный утренний воздух немного освежает его вечно небритое лицо, скорее всего у него в руках сигарета, и плевать он хотел на здоровый образ жизни и запрет на курение в общественных местах. А вот на девушку с разбитой головой ему не плевать, он спешит. Машины у него нет (и все всегда закатывают глаза и говорят, что это - к лучшему), но он живет не так далеко, поэтому на работу всегда ходит пешком. И всегда проходит через Верхние ворота, так мы называем вход с Холмовой улицы, она идет параллельно улице Свободы, то есть, те ворота напротив Главных, только на другом конце. Холмовая не очень широкая, и всегда забита машинами – кто-то едет в больницу, кто-то в многочисленные диагностические центры, выросшие вокруг, как грибы на влажной почве. Но движение там медленное всегда, просто не разгонишься в таком потоке.
Всегда, но не в то утро.
Выйдя из лабиринта высоток на Холмовую, Шкет как обычно перебегает дорогу, она почти пустая в такой ранний час… И тут из-за поворота, с улицы Гоголя вылетает старый москвич 2141. За рулем старик в огромных очках, но он даже не смотрит на дорогу, в этот самый момент его жена, лежащая на заднем сидении, стонет, и он оборачивается, боясь, что не успеет довезти ее до больницы – инфаркт очень опасная штука. Возможно, он всё же возвращает свой взгляд на дорогу, но уже слишком поздно…
Смерть наступила мгновенно. От удара тело моего коллеги и приятеля отлетело к забору больницы, там он и умер, почти на работе.
Я вспомнил, как он шутил, что если его прикончат за шуточки в больнице, то хоть ехать никуда не надо.
Закрыв рукой глаза, я сел рядом с Анной Андреевной и позволили двум одиноким слезинкам тихо скатиться по щекам.
И еще я помнил свой сон и эту фразу: он позволяет себя увидеть только тем, кого собирается забрать.