Нерожденный

Нерожденный
Глава 1
— Из чего следует, что парадоксы квантовой механики, наблюдаемые в одиночной вселенной, не являются парадоксами в когнитивной парадигме мультивселенной! — закончила женщина. Она держала за руку юношу, который вел ее по широкой тропинке осеннего парка. Женщина громко выдохнула. — Фух! Еле выучила этот фрагмент.
— Получается, что сознание бессмертно! — заключил парень и на минуту остановился в раздумьях.
— Сынок, ты меня спрашиваешь? — спросила женщина. — Ни одну книгу, которые я тебе читала за последние пять или даже шесть лет я не в состоянии понять. Я как будто на тарабарском читаю.
— Не переживай об этом, мама! Тебе и не нужно все это знать. И я скорее не спрашиваю, а заключаю! Вот смотри, если любое принятое нами, ну или не нами, решение порождает еще одну вселенную, то и смерть, стало быть, является не концом, а всего лишь разделением вселенной. А учитывая, что в текущей вселенной тебя уже нет, значит, в других ты продолжаешь существовать! Ведь количество вариантов существования сознания бесконечно много, а значит, есть такой, где сознание еще живо. Это и есть конвергентный перенос сознания. Даже если тело умерло!
— Все! Все! Все! — громко отрезала мама и широко улыбнулась. — Ты слишком умен для своих 16 лет! — женщина осмотрелась. —  А куда мы идем, Алёш?
— Во-первых, не умен, а эрудирован! — ответил Алёша. — Это все из-за книг, которые ты мне читаешь.
— Это, сынок, уже далеко не эрудиция. Уж поверь мне, я каждый день вижу ребят твоего возраста, и ни один из них не в состоянии понять ни одного предложения из этой книги. А ведь мы с тобой физикой не ограничивались! Я тебе прочла весь институтский курс антропологии, матанализа, микробиологии, психологии, анатомии… Что там еще было? Я уже сама не помню!
— Теория вероятностей, экономические модели, право, лингвистика, религии и литература. А еще были английский, немецкий и арабский.
— Куда в тебя столько помещается? И еще раз, куда мы идем?
— Тут прям за этим поворотом будет сюрприз, — Алеша указал пальцем на заросли. — Помнишь, я говорил тебе, что мы можем больше никогда не разлучаться?
— Сынок, опять ты за свое!
— Но, ты только на минутку представь себе, что сейчас мы находимся в альтернативной вселенной, где ты также можешь существовать, как и в своем мире, только без собственного тела. Что мешает тебе просто остаться здесь? С точки зрения теории мультивселенной - ничего!
— Но ты же сам говоришь, что это только теория! — не сдавалась мама. — Таких теорий пруд пруди! Я хоть и не понимаю ничего в этом. Но я же помню, сколько таких теорий я тебе сама озвучивала.
— В общем, вот оно! — Алёша ткнул пальцем в небольшой дом, когда тропинка свернула за кустарник цветущей сирени. — Дом, в котором мы будем жить!
— Стоп! — возразила женщина и остановилась. — Что бы ты мне не говорил, кого бы не цитировал, как бы не доказывал, я абсолютно уверена, что это невозможно!
— Если это невозможно, мам, тогда все это, — он обвел пальцем вокруг себя, и ткнул себе в грудь, — в том числе и я - не существует. А значит…
— А значит, что я сошла с ума, — мама на мгновение закрыла глаза. — Помню, помню. — Открыла глаза и посмотрела на дом. —  Так куда ты меня привел?
— Дом нашей мечты, мама! — Алёша широко улыбнулся, взял маму за руку и побежал в сторону дома, возвышающегося на небольшом холме. Ярко желтый кирпич и красная черепичная крыша покрывали его снаружи. — Ты не смотри что он такой маленький снаружи. Я поиграл немного с пространством, и внутри он огромный! Там даже есть сад!
— Ого! — не на шутку восхитилась женщина, разинув рот. — Когда ты это построить успел?
— За пару недель. Сюрприз тебе готовил. Пойдем, покажу дом!
— Красота какая! — выдохнула мама. — Какой изумительный бассейн! А там кто плавает? Маленькие дракончики?
— Ну разве не здорово?! Я назвал их рыбозаврами! Дизайн придумывал сам. Их тут 10 особей и все они разные. Еще и светятся разными цветами.
— Сынок, а фонтан! — мама подняла голову.
— Ага! Радужный! И бьет прямо в небо, раскрашивая его в разные цвета! А потом цвета сливаются и превращаются в птиц!
— Это удивительно!
— Нет, мама! Это квантовая механика в чистом виде! Этот мир представляет собой поле, из которого простой мыслью можно создавать все, что ты видишь и не видишь! — Сынок немного подождал, пока мама преисполнится впечатлениями, поправил соломенную шляпу на голове и показал в сторону дома. Пойдем, я покажу тебе дом.
Они вошли в стеклянные двери, которые сами распахнулись перед ними, а затем закрылись. Тут же их взору предстал огромный зал с диковинной мебелью, движущимися волнообразно стенами и бесконечным потолком с огромной вращающейся галактикой в центре.
— Это вода за стеклом? — мама осторожно ступала по прозрачному полу, за которым плескалось море. Вода была настолько прозрачной, что можно было увидеть дно, прямо у которого плавали розовые и голубые дельфины.
— Здесь нет стекла, мама! — прокомментировал Алёша. Мы идем по воде. Просто ты не чувствуешь ее. Но если хочешь, — он щелкнул пальцами, и мама тут же провалилась в глубь, где ее подхватил дельфин и поднял снова на пол. Она от неожиданности сначала вскрикнула, а затем зажала рот.
— Что ты делаешь?! — смеясь, спросила она.
— Ты бы не утонула, мама.
— А если бы я задохнулась? — она начала стряхивать воду с платья, но с удивлением обнаружила, что вся сухая.
— Если ты не заметила еще, то тут не нужно дышать вообще. Дыхание - это функция твоей иллюзорной вселенной. А здесь мы сами боги! Пойдем в гостиную, я приготовил стол для праздничного ужина.
— А где она? Гостиная, я имею в виду.
— Так вот же!
В этот момент к ним навстречу резко двинулась дверь, перетаскивая за собой следующую комнату. Они остались на месте, но дом передвинулся так, что перед ними оказался накрытый стол. Напитки и всевозможные яства медленно, но хаотично передвигались по столу.
— Это курица? —  спросила мама, когда Алексей усадил ее за стол. — Выглядит, прям как с картинки.
— Это курица из твоих воспоминаний, которые ты мне пересказывала.
— А на вкус совсем не похожа на курицу, — она сначала попробовала маленький кусочек, а затем с жадностью откусила побольше. — Но какая же она вкусная!  Как ты это делаешь?
— Очень просто, мам! Ты и сама сможешь! Закрой глаза, это конечно необязательно, но тебе так будет легче. А теперь представь себе, что бы ты хотела поесть. Чем детальнее представишь, тем лучше получится. Не напрягайся!
Мама закрыла глаза, подняла голову вверх.
— Я хочу торт! — заявила громко она. — Сметанный!
На столе тут же возник торт. А через секунду из него вылезли свечи, словно грибы, и зажглись.
— Какая красота, — ответила мама, облизываясь. — А свечи зачем?
— Пусть это будет внеочередной день рождения! — Алексей обнял ее. — Я думал, я люблю тебя, мама!
— Ну пусть тогда будет твой внеочередной день рождения! — В ее руке появился нож, которым она с аккуратно отрезала кусок торта. — Это тебе!
— Спасибо, родная! — ответил сынок и проглотил кусок торта целиком. — А я говорил тебе, что здесь можно есть и не наедаться?
Они посидели еще немного, и Алексей предложил перебраться на улицу. Дом тут же вынес их к побережью моря с изумрудной водой.
— Видишь, тут даже передвигаться не нужно! — парень раскинул руки в стороны и прокричал: — Вселенная сама делает все для тебя. Все, что ты захочешь!
— Для меня это просто сон, сынок! — мама пыталась не заплакать. — А во сне итак все возможно.
— Я понимаю тебя, мама, — не сдавался Алексей. — Дуализм сновидений. Либо это игра запертого разума, лишенного чувств и внешнего воздействия. Либо это источник мультивселенной, ее генератор. Ты в замешательстве, причем уже много лет! Поначалу мне было обидно. Ведь если на протяжении 16 лет тебе снится один и тот же сон, то значит у тебя очевидный психиатрический синдром. А значит и меня тоже нет. Я - всего лишь плод фантазии твоего больного воспаленного разума, переживающего утрату единственного ребенка.
— Это не так, — ответила мама и улыбнулась. — Ты слишком умен для моей фантазии, как ты говоришь. Я не такая умная.
— Нет же! Я умен потому, что ты меня сделала таким. И не более. Ты все это для меня заучивала и читала. А значит, отразилось все в долгосрочной памяти.
— Но я ничего этого не помню! Ни психологии, ни физики, ничего! Только обрывки терминов и… И вообще ничего!
— Я - ключ к твоей долгосрочной памяти. Именно через меня ты вспоминаешь все.
— Ты меня пугаешь, сынок! — мама обняла Лёшу. — Зачем ты так? Я сама сомневалась очень долго в твоей реальности. А сейчас ты говоришь, что я психбольная.
— Нет, мам. Я всего лишь хочу, чтобы ты жестко и четко выбрала сторону твоей реальности. От этого и будет зависеть наше с тобой будущее. Либо я существую, причем независимо от тебя. Либо являюсь твоим воображением. А значит, и без тебя меня нет.
— Но ты же сам мне говорил, что когда меня нет, у тебя наступает темнота. То есть все исчезает.
— Так и есть!
— Но тогда когда ты успел построить все это? — мама обернулась и указала жестом на дом.
— Пока ты спишь, мама! Я тебе уже говорил, что сны со мной ты видишь в периоды поверхностного сна. Так называемое “альфа-состояние”. Этот период приходится на вечер или утро, иногда посреди ночи, когда ты просыпаешься иногда. Но когда ты бодрствуешь, я ничего не могу делать. Но я работаю с этим.
— А что ты хочешь от меня?
— Я хочу, чтобы ты умерла, мама.
— Это очень жестоко звучит, сынок, — мама закрыла глаза.
— Нет! Возможно, пока не обдуманно, но точно не жестоко. Я до конца еще все точно не выяснил, но полагаю, что этот вариант вполне рабочий.
— Я не уверена, что ты реален, — она заплакала, — прости меня, сынок.
— Не вини себя, — ответил мальчик. — Я не могу тебя заставить это сделать или уговорить. У меня тут нет объективных доводов для этого.
— А может ты придумаешь еще какой вариант? — спросила мама. — Ну, чтобы мы смогли быть вместе.
— Есть еще вариант, который позволит мне стать частью твоего мира реальности. Но я про это даже не думал пока. И самым лучшим будет третий вариант. Для тебя лучшим.
— Ладно, думаю, что мне пора, — грустно сказала мама. — И я помню про твой настоящий день рождения через месяц.
— Задержись еще на пару минут, я тебе кое-что покажу. Вон там! — он указал на сад, которого еще секунду назад точно не было. — Пойдем.
— Что это? — спросила мама, разглядывая черную арку, возвышающуюся на несколько метров над землей. — И почему она черная? Ведь твой мир яркий и цветной.
— Это арка перехода, — ответил сын. — Портал из твоего мира в мой. Через который ты попадешь сюда навечно. А черная она, потому что еще не готова. Пока это только проект. Я даже в теории не до конца еще построил её.
— Как же я попаду через неё к тебе, если эта арка только в твоем мире?
— Вот как раз над этим я и работаю, мама. Она появится однажды в твоем мире. И тебе нужно будет просто войти в нее. Это и есть третий вариант. При этом, тебе не обязательно будет умирать. Достаточно прос….
Она проснулась.
Глава 2
Спустя месяц.
— Мама, не просыпайся, пожалуйста! — Алексей гладил по волосам маму и целовал ее в щеку. —  Побудь со мной еще чуть-чуть.
—  Если только пять минуточек, — улыбнулась мать, не открывая глаза. —  Мне на работу пора. Будильник уже прозвонил.
— Я не хочу тебя отпускать, —  не унимался сын. — У меня сегодня день рождения! Помнишь?
— Тем более! 16 лет стукнуло. Взрослый уже. Немного посидишь без меня. К тому же, день рождения был вчера.
— Это для тебя вчера. А для меня все еще сегодня. И я не хочу обратно в темноту. Несколько часов ничего не видеть и ничего не слышать. Это как смерть, и так каждый день. Я как кукла, которую кладут в коробку, когда не играют с ней. Так ведь не честно!
— Мы это обсуждали тысячу раз! Я не могу с тобой находиться все время, сынок! Мне на работу надо ходить. Кормить себя чем-то, за коммуналку платить. К тому же, я не могу физически все время спать.
— А если ты не будешь все это делать? — не унимался Алексей. — Я имею в виду, на работу ходить, платить там за все. Если ты все время будешь дома, и все время будешь со мной? Почему так нельзя?
— Давай, расставим все точки над i. Если я не буду работать, мне не на что будет покупать еду. Если я не буду кушать, значит, я умру. Если я умру я к тебе больше не приду. Более того, если я умру, умрёшь и ты! А даже если меня будут подкармливать соседи, за квартиру все равно платить нужно. Она у меня трехкомнатная, и платить нужно за все комнаты. А еще, я не могу все время спать. Просто физически не могу. Я же не коматозница какая. Да и неизвестно, видят ли коматозники сны. И, — она снизила тембр до шепота, — я пораньше сегодня приду с работы. Подруга обещала заглянуть. Мы с ней посидим, поболтаем, как раз насчет квартиры, а потом я сразу к тебе. Дождешься меня?
Алексей грустно и медленно закивал.
Она проснулась с улыбкой на лице.  До второго звонка будильника было еще три минуты, и она его решила подождать в постели, вспоминая сына и все проведенное время с ним. Она давно заметила, что если сон вспомнить во всех деталях и в подробностях перед тем, как встать с постели, его не забудешь уже весь день.
 Затем она поднялась, вытащила лист А4 из своего домашнего принтера и бегло карандашом набросала портрет подростка в модных очках и в вязаной шапке. Полюбовалась им минуту и прилепила его на пробковую доску, висевшую на двери.
Через полчаса она собралась и отправилась на работу в местную школьную библиотеку, где, дождавшись трех часов дня, вернулась домой.
Возле подъезда уже поджидала подруга.
— Опаздываешь, красотка! — иронично съехидничала Валя. — Шампусик греется, ждать не будет! — она демонстративно вытащила горлышко бутылки из черного пакета. — И вообще, Полин, я сейчас описаюсь.
— За две минуты не нагреется! Я иду с работы, смотрю, время еще рано. Думаю, дай в магазин забегу. Забежала, фруктов купила, колбасу и сыр. Не без закуски же шампанское пить! Мы же не алкашки какие! Пошли уже! Может, пиццу сейчас забабахаем.
Они поднялись на второй этаж и вошли в квартиру.
— Опять Алексей? — спросила Валя, кивая головой в сторону рисунка, повешенного на двери в гостиную.
— Угу, — молча, ответила Полина.
— Ну, сколько можно, Полин? Давно бы себе ляльку усыновила бы или удочерила и не…
— Туалет там! — жестко перебила ее подруга. — Кстати, туалетной бумаги там нет. Возьми из сумки, купила только что.
— Ну и сколько ты будешь избегать этого разговора?
— Я пошла пиццу готовить. А ты шампанское разливай и ананас порежь.
— Ладно, я по делу, в общем-то, — согласилась Валя, вытирая руки. — Пока трезвые, обсудим. И, кстати, мой вопрос как раз связан с твоим Алексеем.
— Ты опять?
— Погоди не бурчи. Если ты не собираешься ни замуж и не готова к усыновлению, то трешка тебе по сути не нужна. Твой Алексей жилплощадь не занимает от слова совсем.
— Я согласна с этим, — ответила Полина, нарезая колбасу на готовые коржи из теста. — Мне пятьдесят три, родственников нет, детей я вряд ли заведу. Своих-то уж точно. А платить за трёшку мне тяжело с зарплатой библиотекаря.
— А как так получилось, что ты одна?
— Ну, не всем в жизни повезло, как тебе, — грустно улыбнулась Полина. — Родители рано умерли. Я у них одна была. Эта, кстати, папина квартира. На заводе тогда выбил себе трёшку. В профкоме работал. Уважаемым человеком был.
— А двоюродных тоже нет? Или может троюродных.
— У мамы была сестра, с которой они поссорились еще до моего рождения. И мама ее никогда почти не упоминала. Так что, я про них ничего не знаю. Да и весь наш род не многодетный. То ли генетика, то ли принципы. Если ты про наследников, то их нет от слова «совсем».
— Понятно, — протянула Валя, разливая шампанское. — Только непонятно, почему ты не взяла себе никого, из детдома например.
— Не знаю. После того, как, ну, после того как Алексей не родился, я уже никого не хочу.
— Но у тебя даже кошки нету! Даже рыбки!
— Ладно, — Полина протянула бокал, чтобы чокнуться, — расскажу тебе про Алексея. К тому же, у него вчера день рождения был. И не смотри на меня, как на сумасшедшую! Давай за детей! — она осушила бокал и отправила в рот кусочек ананаса. — Мы тогда еще с тобой не были знакомы. Я уже была далеко  немолодой любовницей одного женатого таксиста. Да, да! Таксиста! Не смотри на меня как на дуру.  Это был Анатолий Белов – бывший однокурсник. Мы встретились случайно. Подвозил меня как-то.  В общем я подумала. Давно одна, детей нету, живу, чуть ли не затворницей, почему, бы, как говорится, и нет!
— А до таксиста никого не было что ли? — пережевывая пиццу, спросила Валя.
— Настолько мелко, что можно сказать, что никого. Флирт и однодневные встречи пару раз. Ну, просто не сложилось! Не смотри на меня так! Не всем же семьи положены. Может сама не тянулась к этому, может, просто не повезло. Сейчас-то какая разница?
— Ладно, прости, — подруга налила еще шампанского. — Та что, там, с таксистом?
— А, все банально, как в сериалах на «Первом». Начали тайком встречаться, от его жены шифровались. Я у него в телефоне была, как Маргарита Фёдоровна – диспетчер таксопарка. Я так и представлялась, когда не он трубку брал.
— Вот козел!
— Встречались мы тут, на квартире у меня. О совместной жизни речи и быть не могло. И в один прекрасный день я узнаю, что неожиданно беременна.
— Почему неожиданно?
— Потому что до этого ни разу беременной не была! А мне, на минуточку, на тот момент 36 было. Ну, я сразу к нему, к Белову значит. Он в истерику, мол, как мы будем воспитывать ребенка? А если жена узнает? Ты мне семью разрушить хочешь? Ну, и все в том же духе. Делай, мол, аборт, я все оплачу. Я уже даже почти поддалась на эти уговоры, как вспомнила про свою малодетную генетику. И решила, плевать мне на Белова, буду рожать! Пообещала ему, что никогда его не потревожу, а сыну скажу, что папка у него героем погиб на войне. Так и порешили. Белов больше не появлялся, а я на сохранениях всю беременность пролежала. Врачи отговаривали рожать, угроза жизни матери, и все такое. Куча лекарств, уколов, капельниц.
— Бедняжка, — протянула Валя, наливая еще шампанского в оба бокала.
— Ну, в общем, когда рожала, случилась эта трагедия, — Полина сделала глоток и посмотрела куда-то в сторону. Глаза намокли. —  Не буду вдаваться в медицинские причины и подробности. В общем, диагноз: антенатальная гибель плода. В какой-то момент нужно было выбирать, кого в живых оставлять. Либо меня, либо Алешеньку. Я кричала, что спасайте ребенка. И они заколебались. А Алешенька просто умер. Был живым и здоровым, а тут взял и умер! Словно взял и выбрал за нас двоих, кому жить, а кому умереть, — Полина сжала губы, закрыла глаза.
— Как же тяжко, — прошептала Валя, поддерживая подругу, и погладила ее по плечу.
— Он приснился мне прямо в первую же ночь. Младенчик, такой маленький, беззащитный. И в эту же ночь, я его грудью кормила. А когда проснулась, прорыдала весь день. Уверена была, что мало того что меня Бог за что-то наказал, так еще и продолжает терзать меня. А в следующую ночь я снова кормила Алешеньку.  И так каждую ночь. Утром просыпалась, а грудь мокрая. И молоко не кончается. Я выписалась. Прошел месяц, другой. Врачи говорили, что либо пролактин повышенный, либо я ночью самая себя надаиваю. Через 14 месяцев Алешенька пошел. А на вторую годовщину сказал «мама». В этот момент меня такой ужас охватил. Я вдруг начала осознавать, что сошла с ума на почве трагедии.  Что никак отпустить не могу нерожденного сына.  Что живу последние два года только им! Нет, не сыном, а своим сном! Своим сладким ядом, который травит меня каждую ночь.
— И что сделала?
— Проснулась с испугу и побежала к психиатру. Тот прописал транквезипам регулярно и снотворное. И в первую же ночь я проспала, как убитая! И каждую следующую ночь тоже. А потом тоска пришла. Сначала просто скучать начала, а потом все сильнее, и через три недели я уже волосы на себе драла, выла и на стенку лезла. Ничего не помогало. Я даже в запой пыталась уйти. Чувствовала, как душу свою предаю. И я бросила.
— Таблетки пить?
— Таблетки пить, к врачу ходить, пугаться. Просто вернулась к Алешеньке. Он в первое время дулся на меня, глаза прячет, губки поджимает, надувает. А я его лаской: Алешенька, прости мамочку. В общем стали мы с ним жить. Днем работа, ночью семья. Необычная конечно семья, но чувство же есть, что не одна.
— Как печально, — Валя долила остатки шампанского.
— Нет, ты знаешь, все хорошо. Я его научила говорить, читать и писать. Потом чувствую, что дальше учить надо, а знаний своих уже не хватает. Школьная библиотека была идеальным решением. Там и учебники необходимые всегда есть, и времени полно для самообразования, так еще и деньги платят. На детей, опять же, смотрю, наблюдаю. Какая молодежь, какие у них интересы, как общаются. В общем изучаю их модель поведения и транслирую на свой объект, как психологи бы сказали. А еще он у меня очень любознательный. Книжки разные просит, чтоб я читала и пересказывала ему. Про космос, про анатомию человека. Даже антропологию и психологию ему читала.
— Здорово! — сказала Валя и полезла в сумку. — У меня тут еще бутылочка есть! Как знала, что понадобится. — Она откупорила шампанское и разлила по бокалам. — А давай за Алексея! Сколько ему исполнилось вчера?
— 16 лет уже! — Полина подняла бокал. — Я всегда за Алешеньку пью молча, когда остальные в компании пьют за любовь, родню и близких. Но ты теперь все знаешь. Так что, давай за Алексея!
— А что он делает, когда ты не спишь? Ну, когда бодрствуешь? — спросила Валя, поставим фужер на стол.
— Говорит, что в темноте находится. Как будто в чулан заперли. Ничего не слышно и не видно.
— И вот так он ждет все это время? Просто в темноте?
— Получается, что так. Говорит, что привык уже. Раньше просто ждал, а теперь привык. Что думает много. Что какие-то мысленные эксперименты проводит. Но, глухо, как в танке.
— Бедняжечка.
— Я тоже его жалела, но он попросил, чтоб я бросила это дело. Жалеть его.
— Понятно, — протянула Валя. — Ладно. Я тут по делу, как говорится. Хочу предложить тебе квартиру сменить на однушку. А разницу себе на счет положишь. Будет отличная подушка безопасности на любой случай. Даже если уволишься из библиотеки, то тебе лет на пять хватит без работы сидеть.
— О как! — задумалась Полина. — Это же надо искать квартиру, свою продавать и так далее.
— Не переживай, я уже все продумала и с нужными людьми посоветовалась, — подруга подлила еще шампанского. — Есть у меня знакомый риелтор. Честный и добропорядочный человек. Лишнего не возьмет. И уже вариантик подобрал. Квартирка, прямо возле меня. В соседнем подъезде. Можем завтра-послезавтра сгонять посмотреть.
— О как! — повторила подруга. — Хм… Что-то ты быстро запрягать начала.
— Погоди, я еще сумму не озвучила, которую ты получишь после смены своей трешки без ремонта на однушку с ремонтом, — она театрально воровато оглядела, приблизилась к Полине и прошептала, — 2 миллиона.
— О как! — в третий раз воскликнула Полина. — И, прям, ни одного подвоха?
— Ну, какие подвохи, Поль? Единственное, о чем попросил Азиз, это риелтора так зовут, чтоб он работал только со мной. В смысле он с чужими незнакомыми людьми не работает. Только со своими клиентами. Ну, это пустяки. Доверенность на меня выпишешь, а я уже, так и быть, сама все сделаю. Побегаю за тебя, справки все соберу, долги проверю. А если нужно, за тебя аванс внесу за новую квартирку.
— Ох, как все быстро-то. Мне надо подумать, — ответила подруга.
— Ладно, подумай, только недолго. Квартирка уж больно хорошая подвернулась. Да еще и рядом со мной! Уйдет ведь! А так, будем каждый день друг другу в гости ходить, — Валя захлопала в ладоши.
—Ты знаешь, — медленно начала Полина. — Это все очень неожиданно. Мне нужно подумать. Эта квартира – моя родная. Я тут родилась, выросла. В общем вся жизнь с этим связана.
— Хорошо, не тороплю. Пару дней тебе хватит подумать?
— Давай, мы созвонимся или спишемся послезавтра?
— Договорились! А я пока доверенность подготовлю.
Ближе к вечеру Полина проводила подругу, убралась в доме и решила лечь спать пораньше.
— Мама! — встретил ее Алексей, нежно обнимая. — Ты пришла. Хорошо, что пораньше.
— Ну, я же обещала, — ответила Полина. — У меня для тебя есть новость!
— Ты про Валю и ее предложение по квартире?
— Именно так! — с улыбкой ответила мама и тут же испуганно взглянула на сына. — А, откуда ты знаешь, что я именно с Валей сегодня встречалась?
— Я кое-чему научился тут, — не торопясь, ответил Алексей. — Не нравится она мне, мам.
Глава 3
— Ты такая умничка, что согласилась! — трепетала Валя, открывая дверь подруге.
— Ну, тут до моего согласия еще далеко, — ухмыльнулась Полина, снимая пальто. — Было свободное время, вот и решила прогуляться.
— Да-да, конечно! Ты проходи! Только разуйся. Полы новые, ламинат 32-го класса! Это когда по нему на каблуках можно ходить. Но разуваться все же нужно, пока это не твоя квартира.
— Ну, конечно, я разуюсь. Чай не в Америке живем. — Полина присела и потрогала поверхность пола. — Очень красиво. Под дерево, прям. И структура древесная ощущается.
— 3D-ламинат! Тут везде такой. Только рисунок разный. Квартирка то маленькая, по сравнению с твоей. Всего 28 квадратных метров. Поэтому и ремонтировать ее в разы дешевле.
— Показывай! — объявила Полина. — Я готова!
— А тут и показывать нечего. Ванная, туалет, зал, кухня и маленький балкончик. На нем зимняя резина сейчас лежит.
— Тут сейчас проживают? Нам точно можно сюда сейчас?
— Можно, конечно, глупенькая! Квартира пустая уже три месяца. Видно же! Вещей никаких нет, посуды на кухне нет. Или ты про резину? Так это Азиз сюда ее на хранение привез. Свой балкон освободить. Но ты не переживай. Если сегодня доверенности подпишем, он ее сразу заберет.
— Азиз это тот твой риелтор?
— Ага! Очень приятный человек, между прочим! — Валя загадочно улыбнулась. — Галантный и симпатичный! Мне надо ему позвонить. Ну, сказать, что мы сейчас здесь. Ты пока осматривайся. Вон там – зал. Кстати, вся мебель остается здесь.
— Хорошо, — согласилась Полина и вошла в гостиную, пока подружка пошла на кухню звонить своему риелтору.  Бегло осмотрела безупречный ремонт в минималистичном стиле, еще раз потрогала рельефный пол, осмотрела мебельный гарнитур в виде стенки-горки и подошла к большому бежевому дивану, обтянутому бархатом. Она провела ладонью по ткани и осторожно уселась. Почувствовав, как диван мягко и нежно принимает ее тело, Полина расслабилась. Она закрыла глаза и приятно замечтала.
— Мама, — вдруг послышался голос.
Полина приподнялась и огляделась. Услышав лишь неразборчивый голос подружки, доносившийся с кухни, она вновь откинулась и закрыла глаза.
— Это Алёша! — снова прозвучал голос. — Не вставай и не открывай глаза!
— Хорошо, — прошептала Полина. — Но я же не сплю. Как ты тут очутился? Ты же только…
— Мама, нет времени объяснять! — резко перебил Алексей. — Уходи отсюда! Под любым предлогом. Соври что-нибудь. Но просто уходи и не возвращайся!
— Но зачем?
В этот момент в гостиную вошла Валя, с двумя бокалами шампанского и широко улыбаясь.
— Я все уладила! — чуть ли не пропела она. — Сейчас приедет Азиз с документами и заберет свою зимнюю резину.
— А обязательно сегодня подписывать документы? — нерешительно спросила Полина.
— А чего тянуть кота за хвост? Или ты боишься, что передумаешь?
— Я вообще-то еще не решила даже. Это же не шкаф обменять, какой-нибудь. Семейная квартира!
— Ну, Поль! — жалобно протянула подруга. — Ну, мы же все уже обсудили! Или тебе эта однушка не нравится?
— Да все тут нравится. Просто, слишком как-то все быстро, что ли. Не обижайся, прошу тебя.
— Ладно, — подруга сделала нервную паузу и улыбнулась. — Определяйся, сколько тебе времени понадобится. Держи шампусик, хоть по бокальчику тяпнем.
— Ты Азизу своему позвонишь? — Полина взяла бокал и сделала глоточек. — Чего ему сюда зря ехать. А я пока ванную посмотрю, и сделать кое-что нужно, — она лукаво улыбнулась. — Сама понимаешь.
Полина вошла в ванную комнату и, даже не осмотрев ее, уселась на унитаз, закрыв глаза.
— Что не так, сынок? — прошептала она.
— Быстро, два пальца в рот и постарайся вырвать. В шампанском был яд.
— Нас отравили? — испуганно воскликнула мама и шепотом добавила. — Надо Вале сказать! Она тоже пила.
— Это она тебя отравила, мама!
— Зачем такое говоришь, сынок?! — возмутилась Полина и тут же почувствовала боль в груди.
— Срочно все вырви! — крикнул из последних сил сынок, но мама уже потеряла сознание.
… Ты ее убила что ли?... — послышался незнакомый мужской голос.
… Я высыпала в бокал все, что ты мне дал…— на этот раз - знакомый голос подруги.
… Дура, это было на целую бутылку…
… Зачем мне сыпать яд в бутылку? Я ведь тоже оттуда пью…
… Надо было высыпать в ее бокал, но совсем чуть-чуть! Она бы подписала доверенность…
… А я откуда знала?...
… И что нам с ней делать?...
… Сам думай, ты все это затеял…
… Она ничего не подписала…
… Ну, хочешь, я за нее подпишу? Думаешь, не проканает?...
… Если помрет - подпишешь сама! А теперь на стул ее посади и привяжи…
… Чем?...
… А я откуда знаю? Хоть колготками своими…
Полина снова потеряла всю связь с реальностью. Она вошла в дверь своей старой квартиры. На диване перед ламповым черно-белым телевизором сидел ее отец в трико с дырками на коленках и майке-алкоголичке и читал газету “Советский спорт”. Ничего необычного. На кухне доносился голос мамы, напевающей “Белую панаму” Пугачевы. Полина захлопнула за собой дверь, чем вызвала реакцию отца:
— Ты через Химки шла, что ли? Чего так долго?
— Хлеба купила? — спросила из кухни мама.
— Что происходит? — ошарашенно спросила Полина. — И что у меня с голосом?
— Это я не даю тебе умереть, — раздался шепот. — Только не сейчас. Я вызвал твои старые воспоминания. Они помогут тебе сейчас. Тебе не нужно общаться со мной, ведь я для тебя реален. Но и ты должна помнить, что спишь.
— Сынок?!
— Да, мама! Просто веди себя естественно, но не забывай, что это сон. Как только потеряешь связь с реальностью, уйдешь в кому и назад уже не вернешься. Об этом писал доктор медицинский наук Семёнов в своей работе “Классификация коматозных состояний”. Книга, которую ты мне читала в прошлом году, помнишь?
— Не очень! А что мне делать?
— А что делают двенадцатилетние девочки, вернувшись со школы.
Полина опустила взгляд вниз на авоську, которая была зажата в кулаке.
— Купила! — громко ответила она маме.
— Ну, так неси быстрее! Отец проголодался. И сама пообедай! Уроков много задали?
— Нет, мам, совсем чуть-чуть! — а сама в сторону шепотом: — Сто лет не видела родителей. Можно я к ним?
— Иди, конечно! — ответил Алеша. — Главное не теряй связь с реальностью. А то это сон может затянуть и ты уже не проснешься. У меня еще не все готово к твоему переходу.
Полина разулась и пошла на кухню. Там она положила авоську с хлебом на стол и крепко прижалась к матери.
— Что с тобой, доченька? —  спросила та. — Опять Вичка задирается?
— Нет, мамулечка, — прослезилась девочка, — просто я соскучилась очень!
— Ты моя лапочка! Ну, ну давай, раздевайся, я тебе супчика налью.
— Я к папе, — тихо сказала дочь и выскользнула из объятий мамы. Она забежала в зал и кинулась на грудь отцу.
— Ой, ты мой медвежонок! — выдал отец и прижал дочь к себе.
— Мама, ты сейчас связана и без сознания! — раздался голос.
— Кто это? — неожиданно спросила Поля.
— Штирлиц! — ответил отец. — 17 мгновений весны. Дочь, ты чего? Такое знать надо!
— Показалось, — шепнула дочь и уткнулась в волосатую отцовскую грудь.
— Мама, мамочка, мамулечка, — продолжал шептать голос, — оставайся со мной!
— Алёша! — вскрикнула Полина и тут же очнулась. Она сидела на заднем сидении какого-то автомобиля. По бокам от нее сидели два здоровых мужика, придерживая ее за локти. Все незнакомые. В окне автомобиля мелькали деревья. Похоже на лес.
— Очнулась? — спросил мужчина за рулем.
— Где я? — простонала пленница.
— Мы сейчас в одно место съездим и отпустим тебя. Хорошо?
— Что происходит? — не сдавалась Полина.
— Все нормально! Ты только что продала квартиру. Если будешь себя хорошо вести, мы тебя отпустим. Поняла? — он перешел на хрип.
— Да, — мотнула головой женщина.
— Они едут тебя убивать, — прошептал знакомый голос.
— Алёша? — вслух спросила женщина. — Сынок?
— У нее есть сын?! — завопил пассажир на переднем сидении..
— Она сумасшедшая! — поправил водитель. — Азиз предупреждал. С несуществующим сыном разговаривает. Даже на учете состояла. Идеальный клиент!
— Мама, — снова раздался голос, — разговаривай со мной только в мыслях, поняла?
— Поняла, — мысленно ответила женщина. — Ты можешь со мной разговаривать, когда я не сплю?
— Пришлось научиться. Ты не слушаешь меня. И скоро умрешь. А вместе с тобой умру и я. Твоя подруга тебя предала. Это она тебя отравила. За это ей пообещали четверть стоимости твоей квартиры. Они привезли своего нотариуса, вон он - на пассажирском сидении сидит. У них тут целая банда. Они отбирают квартиры у одиноких людей и убивают их.
— Откуда ты это знаешь?
— Я слушаю все, что происходит. Даже когда ты без сознания или спишь.
— Ладно, — сдалась мама, — что мне делать?
— Слушать меня, когда я скажу. Они считают тебя сумасшедшей. Пусть так и считают. Не перечь им. А сейчас делай то, что должна делать в такой ситуации. Бойся!
— Хорошо, — согласилась Полина и тихонько заплакала. — Я не хочу умирать. Я не хочу терять тебя!
— Еще посмотрим, кто кого! — бравировал Алексей.
Машина проехала еще пару десятков километров, когда один из ее конвоиров, сидевший стукнул по плечу водителя.
— Не гони так, — произнес он с сильным среднеазиатским акцентом. — Сейчас поворот будет после заправки. Туда надо.
— Не надо мной командовать! — огрызнулся тот и, не сбрасывая скорости, включил поворотник, прижимаясь к обочине.
— Мама, в момент поворота сгруппируйся, — раздался голос, — откинься назад, подними ноги и ударь водителя.
— Я боюсь, сынок, — ответила женщина.
— Я все рассчитал, — Алеша говорил быстро и отрывисто, словно проводил инструктаж. — Ты зажата с четырех сторон. Ты останешься жива. Если ты этого не сделаешь, они завезут тебя в лес и убьют.
— Они обещали не убивать нас!
— Через 10 секунд, мама!
— Нет! Я боюсь! Сынок, не надо, пожалуйста! — она визжала.
— Бей!
Она задрала ноги, зажмурилась и изо всех сил ударила в голову водителя, который в этот момент поворачивал направо. Тот по инерции потянул руль влево и вылетел с дорожного полотна, зацепив проезжающую по встречной полосе Газель. Их автомобиль перевернулся несколько раз и врезался в дерево.
Все вдруг замолчало и померкло. Тишина и темнота. Мысли путались
— Ма… ты… лжна…жать… — доносились обрывки фраз.
Она попыталась открыть глаза. Но получилось не сразу и только один глаз, второй был залит кровью. Пошевелила руками и осмотрелась. Слева сидел охранник со свернутой шеей. Глаза и рот открыты. Справа доносился стон, но человек был почти в таком же состоянии, как и охранник слева. Голова болталась и дергалась. Взгляд затуманенный. Спереди оба мертвы. Кровью было залито все лобовое стекло и передние боковые.
— Мама, уходи отсюда! — раздался голос. — Как можно скорее!
Она попыталась растолкать охранников, но те не поддавались. С улицы послышался крик.
— Загорелась машина! Сейчас взорвется! Все назад!
— Там кто-то живой! — на этот раз женский голос.
Полина потерла ладошкой стекло. К машине бежал молодой человек. Он локтем разбил боковое заднее стекло и попытался вытащить Полину. Не получилось. Парень обежал машину, которая уже пылала языками пламени так, что чувствовался нагрев. С другой стороны было не подойти. Тогда он запрыгнул на крышу машины и разбил заднее стекло и выдернул Полину за пальто. Оттащив ее на 30 метров, снова рванул к машине в надежде помочь еще кому-то. И тут произошел взрыв. Парня откинуло.
— Вставай и беги! — сказал Алёша.
— Куда? — спросила мама вслух. — Надо ждать полицию и скорую.
— У тебя все в порядке. Не сломано ни одной косточки. Только ссадины и гематомы. Ты можешь идти.
— Я должна сообщить в полицию об этом.
— Нет, мама, нет! Азиза в машине не было! Он организатор банды. Город маленький. Как ты думаешь, почему он так спокойно дела свои проворачивает? Потому что полиция в доле! Твоя квартира продана. А значит, живой ты им не нужна. Беги!
— Нет! — ответила мама и посмотрела в сторону поворота. Оттуда доносились спецсигналы полицейской машины.
— Ох, не слушаешь меня никогда! — Алексей на секунду замолчал. — Тогда ляг и стони! Тебя еще не знают. А значит это просто авария. Тебя повезут в районную больницу. Мы выиграем время. А оно мне сейчас очень нужно. Я пока не готов тебя принять.
— Я не хочу умирать! — громко сказала Полина.
— Тогда делай, что я сказал.
За полицейской машиной приехало две скорые и пожарная. Маму и обгоревшего парня быстро погрузили на носилках в кареты и повезли в больницу.
Глава 4
В центральной районной больницы Полину осмотрели, наложили повязки и сделали обезболивающий укол.
— Лежать и не вставать! — скомандовала пожилая медсестра. — Полиция интересовалась вашим состоянием. Я ответила, что поговорить с вами уже  можно. Бог вам жизнь сберег, а парень спас.
— Как он сейчас? — спросила Полина, чувствуя расслабляющее действие обезболивающего.
— В отличие от вас ему повезло куда меньше. В коме он. Что-то с мозгом. Еще и обгорел.
— Я могу к нему сходить?
— А смысл? Говорю же, в коме он! И далеко отсюда. В западном крыле у нас такие больные. А это - восточное крыло!
— Все равно хочу посмотреть, — отрезала женщина, вставая с постели. — Помолиться за него хочу и спасибо сказать, — добавила тихонько.
— У тебя-то у самой дети есть?
— Нету. Никого у меня нету. Сынок так и не смог родиться живым. Родители померли уже давно. Подруга у меня была. И та предала меня. Одна я, в общем-то.
— Бедняжка, — протянула медсестра. — Подруга - рыжая такая? Сама маленькая, а каблук высокий?
— Похожа. Вы ее видели?
— Да, тут она. У регистратуры болталась с нерусским каким-то. Вроде как тебя спрашивали.
— Убить они меня хотят.
— А ты не ку-ку? Головой все таки ударилась.
— Квартиру они у меня отняли. Переписали уже на эту рыжую. Сейчас я им живой не нужна. Просто отпусти меня, пожалуйста. Не бери грех на душу.
— Ладно, — протянула медсестра. — Иди, конечно.
Полина вышла из палаты и побежала по коридору в сторону надписи “Выход”. Жизнь в больнице текла своим чередом. По коридору мелкими шажочками передвигался какой-то дед с капельной системой на колесиках, два врача о чем-то оживленно спорили, в одной из палат проходила уборка, стояли ведра с водой и швабры с тряпками.
— Мама, ты должна найти парня, который спас тебя, — раздался голос Алёши. — Он сейчас в коме, как сказала медсестра. Но мозг его мертв, и перезагрузить не получится.
— Зачем он нам, сына? — прошептала мама. — Я про него говорила, чтобы смыться отсюда побыстрее. Мы ему даже помочь не сможем. Ты же слышал, что он в коме, а мозг мертв! Может, лучше полицию найти? Не могут же все полицейские в городе быть плохими.
— Ох, не слушаешь ты меня. Как же мне хочется быть рядом с тобой, чтоб спасти тебя.
— Это невозможно.
— Это возможно! — перебил Алексей. — Во всяком случае, вполне вероятно! Парень, который спас тебя, лежит в другом крыле. Он умрет в любом случае. Синоптические связи его мозга полностью разрушены. Нет элементарных когнитивных функций. Но если я смогу загрузить свое сознание в его разум, то вполне возможно мы спасем его тело. Правда, это будет уже совсем другой человек. Это буду я, мама! А теперь, беги в западное крыло и найди его.
— Хорошо, сынок! — ответила женщина и направилась к лестнице. Отворив дверь, ведущую на лестницу, она опешила. По лестнице поднимались двое полицейских. Полина на мгновение замерла.
— Они не обратят на тебя внимания, если просто пройдешь мимо них, — произнес Алексей.
— Помогите мне, — вопреки сыну прошептала женщина. — У меня отняли квартиру и хотят убить.
Полицейские переглянулись, явно не ожидая такого.
— Конечно, поможем, — ответил один из них. — Полина Анатольевна, верно?
Женщина кивнула.
— Вам нужно будет пройти с нами, — сказал второй и протянул руку.
— Но я же не выписана еще из больницы, — возразила Полина.
— Все в порядке, документы на выписку уже у нас, — попытался ее успокоить первый полицейский, постукивая пальцами по черной постовой сумке. — Идемте.
— Куда? — спросила женщина.
— В участок, конечно. Там мы сможем вас защитить.
В этот момент у одного из полицейских в кармане зазвонил телефон. Тот вытащил его, бегло взглянул на экран, отвернулся и поднял трубку.
— Да, Азиз Мамедович? — тихо ответил он. — Уже у нас. Сейчас спустимся.
Полина опешила, посмотрела на полицейского, развернулась и попыталась выйти в коридор.
— Стоять! — скомандовал один полицейский.
Она повернулась и уткнулась в пистолет, направленный на нее.
— Что мне делать, сынок? — спросила она.
— Заставь его посмотреть тебе прямо в глаза! — сказал Алексей.
— Я могу вам заплатить, — обратилась женщина к полицейскому с пистолетом. — У меня есть шесть миллионов. Сегодня получила за квартиру.
Полицейский явно заинтересовался и немного опустил оружие.
— Смотри мне в глаза! — неожиданно для себя произнесла Полина. — Убей своего напарника!
— Кого? — спросил напарник. — Мен… — он не успел закончить фразу, как рухнул на землю с простреленной головой.
— А теперь найди Азиза Мамедовича и застрели его! — продолжила Полина не своим голосом. Полицейский послушно зашагал вниз по лестнице.
Мама с ужасом посмотрела на мертвого полицейского.
— Сынок, я больше не хочу никого убивать, — прошептала она.
— Надеюсь, никого больше не придется, — ответил сын. — А теперь иди в правое крыло, где лежит тот парень. Спустись вниз на второй этаж, там будет переход. По нему выйдешь в западное крыло. Снова поднимешься на четвертый этаж. Найдешь реанимацию. Там лежит наша последняя надежда.
— А если меня туда не пустят? - спросила она, спускаясь по лестнице.
— Пустят, мама. Я все устрою.
— Но откуда ты знаешь, где лежит парень?
— Умею слушать, видеть, чувствовать!
— Ты сказал, что это наша последняя надежда. Как потом ты меня защитишь?
— Я смогу, мама. Поменьше разговоров. Они тебя отвлекают. Просто беги.
Она спустилась на второй этаж и побежала по переходу в западное крыло здания больницы. В какой-то момент она услышала выстрел, откуда-то снизу. Затем еще один и третий. Она опешила.
— Не останавливайся, мама! — крикнул Алексей.
Полина дошла до лестницы и поднялась на четвертый этаж. Перед этажной сидела дежурная медсестра, над которой висела надпись “Реанимация”.
— Вам сюда нельзя! — пожилая медсестра встала.
— Я врач, — снова неожиданно для себя произнесла Полина. — Пациент с ожогами в какой палате?
— Я вас не узнала, —  пробормотала медсестра, вновь опустилась на стул и пробежалась глазами по журналу. — Сорок третья. Прямо по коридору третья дверь слева.
Через несколько секунд Полина уже стояла у койки с парнем, с перебинтованным лицом и руками.
— Он слишком слаб, — прошептал Алексей. — Но я попробую. Обними его, и приложи как можно ближе свою голову к его голове.
Она прижалась и закрыла глаза. Через мгновение монитор энцефалограммы изменил звуки сигналов, демонстрируя активность мозга. Полина почувствовала, как парень коснулся ее плеча. Еще спустя мгновение он открыл глаза.
— Мама… — произнес он.
В этот момент в дверь вбежала Валя. Лицо, руки и одежда были запачканы кровью. Вслед за ней в дверях появился огромный амбал с пистолетом в руке и тоже частично в крови. Он увидел женщину, обнимающего парня и выстрелил.
Пуля прошла сквозь плечо Полины и поразила грудную клетку парня. Тот приоткрыл рот, пытаясь вдохнуть и замер.
Полина посмотрела на безжизненные глаза своей последней надежды и зарыдала.
— Вот что ты наделала! — крикнула Валя. — Восьмерых уже на тот свет отправила! Ребята из машины, полицейские! Видишь кровь на мне? Это кровь Азиза! Ты всех убила! А у них у всех семьи, дети! Просто нельзя было сдохнуть тихо в лесу как старая, никому не нужная собака?! Бахруш, добей ее уже!
Полина зажмурила глаза, готовясь к смерти.
— Нет! — в темном углу реанимации стоял мальчик, окутанный дымкой. От него исходило легкое свечение. Вдруг стало невыносимо холодно, изо рта у всех начал исходить пар, а окно реанимации покрылось инеем.
— Алёша! — прохрипела раненая мама.
— Выстрели себе в сердце! — приказал мальчик. На лице Бахруша отобразился ужас. Дрожащими руками он медленно направил дуло пистолета себе в груди, нажал на спусковой крючок и замертво упал, забрызгав кровью и без того запачканную Валю. Так завопила.
— Она называла тебя лучшей подругой, — продолжил мальчик. — Рассказывала о тебе. А ты… — он закрыл глаза. — Засунь свою ладонь себе в рот! — Та повиновалась. — Глубже, еще глубже. — Та начала кряхтеть и задыхаться. — Глубже! — Голос светящегося мальчика перешел на крик, а на лице застыла гримаса ненависти. Еще через минуту Валя задохнулась, а изо рта по руке побежали струйки крови. Алексей повернулся к матери и протянул руку. — Встать можешь? — Мама кивнула.
— А зачем? — вдруг спросила она. — Куда нам идти? У нас ничего не получилось. Парень мертв.
— Я все сделал, мама, — прошептал Алеша. — Видишь? — он указал в то место, где только что была стена. Теперь там стояла черная арка.
— Арка перехода! — мама улыбнулась. — Все реально?
— Все реально, — ответил нерожденный сын и повел свою маму в арку, за которой они тут же исчезли в своей новой вселенной.