Глава 59 Перемены

  Глава 59
Перемены

В эти годы появившиеся компьютеры распространялись бурно и повсеместно. Ярослав сразу оценил их возможности при подготовке макетов книг, обработке фотографий и иллюстраций, при работе с аудиофайлами. Однако детей больше всего интересовали компьютерные игры, которые, словно невидимые спруты, поглощали их время и внимание. Володя, как и многие подростки, не избежал этой участи. Ребята играли и часто обменивались игровыми дисками. Ярослав не возражал против увлечения сына, пока тот добросовестно выполнял школьные задания и посещал кружки. Но однажды отец заметил, что дисков у Володи стало подозрительно много. Он понимал, что это немалые расходы, а сын никогда не просил денег на новые игры. Обеспокоенный, Ярослав решил выяснить, в чем дело. В присутствии Володи он начал собирать найденные диски с играми: с книжных полок, из ящиков стола, с подоконника. Вскоре стопка достигла тридцати сантиметров в высоту! Это произвело сильное впечатление, ведь стало очевидно, что такое количество дисков не могло появиться просто так.
— Откуда у тебя столько дисков? — твёрдо спросил Ярослав.
— Мы обмениваемся, и друзья дали их мне на время, — попытался оправдаться сын.
Ярослав посмотрел в глаза изворотливого отпрыска и заметил, что он прячет свои зрачки за дужки очков, сквозь которые и смотрел на отца. Художник всем своим нутром почувствовал обман.
— Назови имена и фамилии твоих друзей. Я пойду к ним и узнаю, давали они тебе эти диски, или нет! — настаивал отец.
Володе пришлось признаться, что все диски он, вместе с другим мальчиком, «свистнул» в магазине.
— Немедленно собирайся. Мы идём туда. Ты извинишься и вернёшь всё обратно.
Через несколько минут отец с сыном направились к станции метро «Чернышевская». Именно там, напротив входа в вестибюль, находился магазин. Сын, охваченный глубоким стыдом, вернул украденные диски продавцам. Этот случай стал для него хорошим уроком, отучившим присваивать чужое.
Воскресным утром Любаша, увлеченная творчеством, сидела за фортепиано, сочиняя новый вокальный номер для музыкального спектакля. Художник вышел на кухню, чтобы поставить чайник на огонь. В коридоре он столкнулся с женой соседа-сантехника. Возле раковины стояла дочка Маша и играла со струйкой воды. У плиты стоял пожилой сосед. На небольшой сковороде он разогревал манную кашу, в центре которой таял кусочек сливочного масла. Ярослав обратил внимание, что на второй плите, которой пользовалась семья соседа-алкоголика, на маленьком огне стоит миска с кипящей водой. Он подошёл к раковине.
— Машенька, позволь, я наберу воды, — обратился Ярослав к дочке. — Ты бы не баловалась с водой, пока здесь хозяйничают взрослые, — попросил он.
Девочка отошла в сторону и села на стул. Отец налил воду в чайник. Пожилой сосед помешивал кашу и слегка причмокивал, предвкушая предстоящую трапезу. Художник включил газ и поставил на конфорку свой чайник.
— Я заметил, вы почти не готовите овощи и не покупаете фрукты, — обратился он к соседу.
— Да. У меня в комнате на столе всегда лежит палка копчёной колбасы, а также имеются хлеб и коньячок, — сосед улыбнулся. — И я всегда могу перекусить, когда проголодаюсь. А фрукты я никогда не любил.
— Это не совсем здоровое питание! — возразил Ярослав. — Мне кажется, овощи и фрукты крайне необходимы, а иначе можно заработать серьёзные болезни.
— Не хочу всего этого... Не привык, — ответил пенсионер.
В эти же минуты в комнате соседа-алкоголика жена совещалась со своим не вполне трезвым мужем.
— Нам нужно действовать решительнее! — обратилась она к своему непутёвому мужу. — Иначе мы так и останемся вечно жить в этой комнате!
— Мы пытались делать протечки. Продукты им уже не испортишь — они унесли свой холодильник с кухни. А что ещё мы можем сделать? — недоумевал муж.
— Их дочка часто играет с водой на кухне. Я кипячу воду в миске и, как бы невзначай, столкнусь с ней в коридоре. Их сын уже пострадал, а теперь и дочка будет ошпарена... — поделилась жена своими мрачными планами.
Сосед-алкоголик, хоть и был потрясён коварством жены, но промолчал, словно согласившись с её замыслом. Это подтверждало известную поговорку: «Муж и жена — одна сатана».
Ярослав снял с плиты закипевший чайник и направился в комнату. В коридоре раздался настойчивый звонок в дверь: кто-то ждал, чтобы ему открыли. Художник бросил взгляд на пожилого соседа, и тот, кивнув, дал понять, что займётся этим сам. Ярослав удалился в комнату, а пенсионер, выключив огонь под сковородкой, побрёл в прихожую, шваркая шлёпанцами по полу. Открыв дверь, он увидел мужчину. Его облик был строг и необычен: укороченный двубортный сюртук чёрного цвета, котелок на голове, трость в руке. Взгляд пришедшего был холоден и равнодушен. Это был Рок.
— Я агент, — пояснил он.
— Как вы надоели! — вспылил пожилой сосед. — Мы никуда не собираемся переселяться! И не ходите сюда больше! — с явным раздражением воскликнул он и захлопнул дверь перед носом незваного гостя.
— Позиция понятна, но поправима... — обращаясь к самому себе, прокомментировал Рок.
Пожилой сосед прошёл в свою комнату, налил в рюмку коньяка. Он не заметил, как из копчёной колбасы выполз небольшой коричневый рачок с растопыренными клешнями. Рачок сделал небольшой полукруг по нарезной доске и снова спрятался в колбасе. Выпив рюмку, пожилой сосед отрезал кружочек колбасы и отправил его в рот.
Оставшийся на лестничной клетке Рок сначала стал прозрачным, а затем и вовсе невидимым. Он просочился сквозь чёрный вход квартиры и оказался на кухне. Маленькая Маша, заметив, что рядом нет взрослых, снова подошла к раковине, включила кран и начала полоскать в струйке воды свою пластиковую игрушку. Рок посмотрел на играющую девочку, как хищник на жертву, прошёл мимо и, выйдя в коридор, направился к комнате нетрезвого соседа и его жены. Он тихонько постучал в дверь и приготовился укрыться за открывающейся створкой. На стук в коридор вышла жена пьяного соседа. Никого не обнаружив, она предположила, что источником шума, скорее всего, стала играющая с водой Маша. Других соседей на кухне не было.
«Час настал!..» — пронеслось в голове коварной женщины. Стараясь не шуметь, она прошла к столу, взяла вафельное полотенце и, сняв с плиты миску с кипящей водой, прошла с ней в туалет.
Всю эту сцену Властитель Возмездия увидел на своём мониторе. Он откинулся на спинку кресла и бросил взгляд на Ангела. Всё понимающий Ангел кивнул в знак согласия, расправил белоснежные крылья и, подобно атакующему соколу, метнулся сквозь пространство: Санкт-Петербург, улица Таврическая, дом №43, пятый этаж, центральная комната... Мгновение — и Ангел уже рядом с Ярославом, который, допив чай, разбирал на столе свои живописные эскизы.
«Дочка в опасности! Дочка в опасности!» — вторил Ангел, встряхивая художника за ворот рубашки.
«Маша в опасности!» — вспышкой молнии пронзило сознание Ярослава.
Он вскочил с места и вылетел в коридор. Его дочь закончила игру с водой и закручивала кран. Из туалета выходила соседка — жена сантехника. С помощью полотенца она, высоко, на уровне плеч, держала миску с кипятком. Невидимый Рок, затаившись в коридоре, напряжённо наблюдал за этой картиной. Ярослав подбежал к дочке и, заслонив её своим телом, увёл с кухни. Неожиданное появление художника заставило соседку вздрогнуть: миска выскользнула, кипяток хлынул на пол, ошпарив ей ногу. Вскрикнув от боли, она бросилась в свою комнату. Раздосадованный Рок, круто развернувшись на каблуках, прошёл сквозь входную дверь и исчез из квартиры.
Ярослав рассказал Любаше о случившемся, и она с ужасом слушала его.
— И что же нам теперь делать? — с тревогой спросила молодая женщина.
— Нужно подать заявление в милицию на нашу соседку, за угрозу облить Машу кипятком, — предложил Ярослав. — Это охладит её пыл и, надеюсь, обезопасит нашу дочь от будущих выходок с её стороны. Возможно, нам даже придётся уговорить соседа-пенсионера расселиться и уехать подальше от этих неадекватных людей.
Любаша согласилась, и Ярослав отнес в местное отделение милиции составленное им заявление.
В тот же вечер раздался телефонный звонок. Жесткий женский голос потребовал к трубке жену пьющего соседа. По лицу соседки и её насупленному молчанию Ярослав понял, что звонят из милиции и предупреждают её об уголовной ответственности, если что-то случится с Машей. Эта мера, казалось, остудила пыл женщины, готовой на преступление. Однако Любаша и Ярослав уже всерьез задумались о расселении квартиры: жить рядом с такими соседями было просто опасно.
На следующее утро пожилой сосед надолго засел в туалете. Прошёл час, другой... Ярослав позвонил внуку пенсионера и, сообщив ему о случившемся, вызвал скорую помощь. Приехавшие врачи увезли старика в больницу, откуда ему уже не суждено было вернуться. Там выяснилось, что у него рак толстой кишки. Помочь ему, видимо, уже не смогли или не захотели. В те циничные времена к пожилым людям относились без должного внимания. Считалось, что их уход из жизни выгоден государству, избавляя его от необходимости выплачивать пенсии.
Внук покойного пожилого соседа, высокий молодой человек, встретился с Любашей и Ярославом для обсуждения условий расселения квартиры. Обратившись в петербургское агентство недвижимости «Легион», они вскоре добились расселения всех жильцов. Внуку умершего пенсионера за две комнаты деда предложили пятьдесят тысяч долларов, на что он охотно согласился. Любаша и Ярослав получили средства на покупку трёхкомнатной квартиры на Придорожной аллее, недалеко от Суздальских озёр, но им пришлось добавить почти все свои скромные накопления. Сосед-алкоголик и его жена получили однокомнатную квартиру. Риелторы чётко отработали сделку: был найден инвестор, пожелавший выкупить квартиру на Таврической целиком и удовлетворить пожелания жильцов.
Вскоре Любаша, Ярослав и их дети сложили вещи и книги в картонные коробки и переехали в отдельную трёхкомнатную квартиру на Придорожной аллее, 9. Это был живописный район с множеством зелёных насаждений. Перед окнами дома росли высокие берёзы — остатки некогда обширной рощи. Летом их наполняли заливистые трели соловьёв. В пешей доступности находились Суздальские озёра, манящие возможностью освежиться в жаркие дни, и Любаша была счастлива лишь от одной этой мысли. Расположенные рядом проспект Художников, улица Есенина, Сиреневый бульвар настраивали на лирический и творческий лад. В квартире начался ремонт. Первым делом, чтобы справиться с сухостью бетонных стен, их покрасили эмалью, поклеили обои и уложили новые полы. Ярослав, как художник, принялся проектировать и мастерить мебель. Целый год он пилил мебельные щиты и долбил стены, обустраивая их новое жильё. Когда соседка снизу, уставшая от шума, пожаловалась, Ярослав с улыбкой попросил её воспринимать происходящее как стихийное бедствие, которое неизбежно закончится. Так началась новая жизнь на новом месте.
Любаша продолжала дарить свои книги ведущим библиотекам России и мира. Среди них были Российская национальная библиотека в Санкт-Петербурге и Центральная библиотека в её родном городе Тара. Книги также отправлялись в библиотеку Кремля.
Шёл 2006 год. Осенней ночью Ярославу приснился необычный сон. Он оказался в тёмном коридоре квартиры на Таврической улице и заметил, как из ванной комнаты через дверную щель валит густой горячий пар. Открыв дверь, он увидел, что эмалированная ванна до краёв наполнена горячей водой, которая уже лилась через край на пол. Художник обернулся и увидел в коридоре чёткий силуэт матери, державшей в руках два полиэтиленовых пакета с вещами.
— Вот я и собралась!.. — произнесла она.
После этих слов Ярослав проснулся.
Несколько дней спустя, когда Ярослав отдыхал на даче, у его мамы за ужином внезапно онемели пальцы левой руки. Хотя это и вызвало беспокойство, но не настолько сильное, чтобы бить тревогу, — ведь такое случается, когда от неудобного положения немеет рука или нога. Однако к утру недомогание не прошло. Тогда Ярослав решил отвезти маму в поликлинику, чтобы выяснить причину. На приёме врач предположил, что онемение — следствие микроинсульта, и настоял на госпитализации. Вызвали скорую, и мать Ярослава, в его сопровождении, отправили в приёмное отделение. Завершив оформление, Ярослав позвонил брату Николаю и сообщил о случившемся.
На следующий день у Антонины Петровны случился обширный повторный инсульт, парализовавший левую сторону тела. Когда Ярослав приехал навестить её, мама уже была без сознания и находилась в реанимации. Через несколько дней состояние матери улучшилось, и её перевели в общую палату. Ярослав и Николай регулярно навещали Антонину Петровну. Они ухаживали за ней: обрабатывали начинающиеся пролежни облепиховым маслом и присыпками, протирали тело водкой, делали массаж, переворачивали, помогали садиться на горшок с помощью специального кресла и меняли памперсы. Постепенно к матери Ярослава возвращалось сознание, и она начала осознанно воспринимать окружающих.
Накануне выписки Антонины Петровны в больницу приехали Любаша с Ярославом и его брат с женой. Цель визита – решить дальнейшую судьбу матери, нуждавшейся в постоянном уходе. Сама Антонина Петровна тихо лежала на кровати и, казалось, спала.
— Мать надо определить в дом престарелых или интернат, — предложил старший брат Ярослава. — Она теперь лежачая, а мы работаем. Кто будет за ней ухаживать?
— Это разумное решение, — вздохнув, произнесла жена брата.
— Нет. Я заберу маму к себе, — решительно заявил Ярослав.
— Нельзя разлучать дедушку с бабушкой, поэтому мы заберём их  к себе, — поддержала его Любаша.
— Тяжело вам будет, у вас же двое детей, — поучительным тоном произнесла жена брата.
— Ничего, справимся. У нас теперь трёхкомнатная квартира, выделим для стариков отдельную комнату, — сообщила Любаша.
— Ваше дело, — пожал плечами брат Ярослава.
Разговор был окончен. Брат с женой направились к выходу, а Ярослав решил их проводить. Возле Антонины Петровны осталась только Любаша. Внезапно баба Тоня открыла глаза. С трудом ворочая непослушными губами, произнесла:
— Я всё слышала... Спасибо тебе...
— Вы не спали? — удивилась Любаша.
— Нет... Сделай то, о чём я тебя попрошу, — произнесла пожилая женщина.
— Хотите йогурта или фруктов? — поинтересовалась Любаша.
Антонина Петровна замотала головой.
— Вызови нотариуса. Возьми мой паспорт и документы на мою однокомнатную квартиру. Я хочу сделать дарственную, — попросила она.
— На сыновей? — уточнила Любаша.
— На тебя! Ты родила мне двоих внуков, им и достанется. Старшему сыну я много помогала: и комнатой обеспечила, и на машину денег дала, и основным взносом на отдельную трёхкомнатную квартиру обеспечила. Много денег ушло на него, а для вас с Ярославом я ничего не сделала, — объяснила Антонина Петровна и застонала.
Любаша, заметив, что баба Тоня устала от однообразного положения, осторожно повернула её на бок. Она поправила подушку и нежно растёрла застывшую спину.
— И не мешкай... Не знаю, сколько ещё протяну, — прошептала больная.
После выписки Антонины Петровны из больницы нотариус был приглашён в квартиру на Придорожной аллее. Там Любаша и Ярослав приготовили для его матери и отца одну из комнат. Нотариус, а это была женщина средних лет, вошла в комнату, где теперь находились Антонина Петровна и Алексей Иванович, и расположилась за столом. Она задала Антонине Петровне ряд вопросов, чтобы убедиться в её дееспособности: какое сегодня число и год, как её зовут и оформляет ли она дарственную добровольно. Убедившись в полной законности сделки, нотариус заверила необходимые документы.
Вскоре Любаша и Ярослав приобрели инвалидное кресло на колёсах со встроенным горшком, а также закупили необходимые вещи и лекарства. Жизнь вшестером постепенно вошла в новое русло. Питание пожилых родителей заметно улучшилось: под новой опекой в их рационе появилось больше овощей и фруктов, что благотворно сказалось на их общем состоянии и самочувствии.
Любаша с Ярославом съездили в бывшую квартиру родителей, чтобы разобрать вещи. Что-то забрали, что-то пришлось выбросить. В морозильнике обнаружились три куриных тушки, на верхней полке холодильника лежал увесистый кусок ветчины, а в миске стояла целая порция топлёного сала. Всё это отправилось на помойку.
— Всё же родители ели много тяжёлых продуктов, — удивился Ярослав.
— Это и вызвало атеросклероз и, в конечном счёте, инсульт, — заключила Любаша.
Вернувшись домой, художник спросил маму, зачем они ели топлёный жир. Ответ Антонины Петровны одновременно поразил и горько насмешил его:
— Мы этот жир не ели! Я его только в выпечку добавляла!
За короткое время Любаша и Ярослав привели однокомнатную квартиру родителей в порядок, подготовили её к возможной аренде. Простаивающее жильё глупо было оставлять без дела.
Болезнь Антонины Петровны поставила крест на поездках на дачу. Теперь ни она, ни Алексей Иванович не могли поддерживать домик и участок в порядке. Когда брат Ярослава, Николай, с женой в очередной раз навестили больную, Любаша предложила им вместе позаботиться о даче.
— Нам эта земля не нужна, мы туда точно не поедем, — отрезала жена Николая.
— Если вам не надо, я сама попробую оформить землю, — предложила Любаша. — К тому же, сейчас действует дачная амнистия.
— Делать вам нечего. — Займитесь лучше чем-нибудь полезным, — заключил Николай. 
Вскоре Любаша отправилась в Лугу, чтобы узнать в администрации, какие документы нужны для оформления земельного участка в собственность. Затем она поехала в небольшое поселение, где находилась местная власть, управлявшая территорией, на которой располагалась дача. Там ей предстояло получить справку, необходимую для оформления земли. Войдя в здание управления, Любаша прошла по коридору и постучала в дверь кабинета.
— Здравствуйте! — громко поздоровалась она, обращаясь к женщине среднего возраста с аккуратной причёской, сидевшей за столом.
— Что вы хотите? — спросила та. 
— Мне нужна справка, подтверждающая, что у нашего деда в Жемчужине есть две сотки земли. Вот его имя и фамилия, а это доверенность от него, — пояснила Любаша, передавая бумаги.
— И зачем тебе это? — поинтересовалась женщина, взяв бумаги.
— Амнистия же идёт, хочу землю официально оформить!
— Сейчас посмотрю… — строгим голосом ответила дама. Она встала из-за стола и прошла в глубь кабинета. В этот момент, явившийся из преисподней, Рябой себ молниеносно проник в её тело. Женщина поперхнулась и откашлялась. Порывшись на стеллажах среди различных бумаг, она вернулась с папкой, нашла в ней необходимый документ, а затем что-то написала на маленьком блокнотном листе и хрипло произнесла:
— Справку надо искать… Это займёт много времени... Вот, посмотри, — предложила она, передавая Любаше листок.
Молодая женщина взяла записку. Написанная на ней сумма оказалась значительной. Таких денег у Любаши с собой не было, да и вообще, она никак не ожидала подобного поворота событий. В замешательстве, Любаша с удивлением заметила, что с женщиной в кабинете что-то происходит: её аккуратно уложенные волосы растрепались, глаза сузились, а голос неузнаваемо изменился.
— Я...  я подумаю, — нерешительно пробормотала Любаша и вышла в коридор.
Она остановилась у окна, где в горшке увядала герань, и погрузилась в напряжённые размышления. Через минуту, собравшись с духом, Любаша снова постучала и вошла в кабинет.
— Я принесу вам то, что вы написали, но справку вы точно найдёте? — одновременно согласилась и уточнила она.
— А, что её искать? Вот она! — женщина цинично покрутила документом в воздухе. — Я работаю до пяти часов, так что поторопись! 
— Хорошо, — ответила Любаша, и, не теряя ни секунды, выскользнула из кабинета, а затем стремительно выбежала на улицу.
Свежий воздух, гонимый ветром, ворвался в грудь Рождённой весной, и ей стало легче дышать. Она села в примчавшийся автобус, и никак не могла понять, почему ей не выдают справку, положенную по закону бесплатно. Более того, с неё требовали деньги!
Выйдя на нужной остановке в Луге, Любаша направилась на почту, где работала её знакомая. Луга – тихий провинциальный городок, где время словно застыло. Особенно это бросалось в глаза при взгляде на храм в центре, недалеко от администрации. Десятилетия сменяли друг друга, а он всё так же стоял в строительных лесах, без малейшей надежды на начало реставрации. Все организации в Луге начинали работу вовремя, как и везде, но после обеда, около четырёх часов дня, жизнь повсюду замирала. Любаша вошла в здание почты и подошла к окошку, за которым сидела её знакомая. К счастью, посетителей уже не было.
— Вот это да! — обрадовалась молодая худенькая женщина за стойкой, увидев вошедшую.
— Здравствуй, Лидочка. Я к тебе. У меня проблема, — произнесла Любаша и тут же заплакала.
— Что случилось-то? — поправив очки на небольшом носике, спросила знакомая.
— Справку получить не могу! С меня десять тысяч требуют!
— Ого! Совсем обалдели!
— Мне обязаны эту справку бесплатно отдать! Почему так?
— Ты не переживай, успокойся...
Знакомая взяла чистый конверт, две ненастоящие пятитысячные купюры и протянула всё это Любаше.
— Вот, возьми конверт и положи туда эти игрушечные деньги из «Банка приколов», — предложила знакомая. — Прежде чем конверт отдавать, справку требуй. Как получишь, конверт отдай и уходи. Поняла?
— Ужас какой-то! — вытирая слёзы, срывающимся голосом ответила Любаша.
— Бери! Другого варианта нет, — настаивала почтальонша.
—Спасибо... Я попробую, — ответила Любаша и направилась к автобусной остановке.
Вернувшись в поселение, молодая женщина снова направилась к зданию местного управления. Собравшись с духом  она вошла в кабинет.
— Я принесла, — заявила Любаша и показала конверт, сидевшей за столом женщине.
— Положите на стол, — строго распорядилась та.
— Сначала хочу увидеть справку! — настойчиво потребовала Любаша.
— Неверующая Фома. Я же тебе сказала, вот она, — женщина достала документ из папки. — Вот ваши законные две сотки, смотри, — произнесла она, брезгливо протягивая бумагу.
Любаша взяла справку, убедившись, что это нужный ей документ, положила приготовленный конверт с игрушечными деньгами на стол и, не задерживаясь, вышла. На улице она быстрым шагом направилась к остановке и через минуту запрыгнула в проходивший мимо автобус.
В это время, раздосадованный Рябой себ, выпрыгнв из тела кабинетной дамы, растворился в воздухе. Женщина сунулась в конверт и, осознав, что её провели, стала рыться в сумочке в поисках успокоительного.
Получив справку, Любаша обратилась в Лужскую администрацию. Там ей выдали выписку из домовой книги, подтверждающую, что Алексей Иванович владеет двумя сотками земли в поселении Жемчужина. Затем молодая женщина заказала и получила кадастровый план участка. Это стало основанием для подачи заявления на увеличение земельного надела до двадцати соток. Однако, как гласит поговорка, «Скоро слово сказывается, да не скоро дело делается». Любаше пришлось немало потрудиться ради заветной земли. Лужская администрация восемь раз отказывала, намекая на необходимость оплаты положительного решения. Каждый раз Любаша вновь отстаивала очередь, чтобы подать документы. Утренние поездки на автобусе из Жемчужины в Лугу превращались в настоящее испытание. По лесной тропе до остановки она бежала около получаса в кромешной темноте, испытывая страх. Соседская собака, словно понимая её трудности, сопровождала Любашу до самой остановки. Так повторялось не раз, и каждый раз женщина благодарила своего мохнатого проводника угощением.
Так как Алексею Ивановичу уже принадлежали две сотки земли, Любаша, не дожидаясь полного оформления дополнительного участка, попросила Ярослава начать строительство нового дома. Он должен был появиться рядом с их скромной деревянной избушкой. Художник, которому к тому времени исполнилось почти пятьдесят, вздохнул, но согласился. Он понимал: впереди долгий и изнурительный период напряжённого труда, который может продлиться несколько лет.
Финансовую основу строительства составил доход от сдачи в аренду однокомнатной квартиры родителей Ярослава. Первым делом художник взялся за проект нового дома, решив возвести его из газобетона. Понимая, что ошибки на стадии проектирования обходятся дешевле всего, он старался продумать каждую деталь заранее. Задача была для Ярослава новой и захватывающей – он никогда раньше не сталкивался с подобными вызовами. Порой знаний не хватало, и тогда начинающий строитель полагался на здравый смысл, не экономя на надёжности и прочности. Его девизом стала фраза: «Лучше переделать, чем недоделать!»
Ярослав закупил необходимый инструмент: бензопилу, бетономешалку, тележку, лопаты, вёдра. Затем приступил к расчистке участка от деревьев и корчеванию пней. Следующим этапом стало рытьё траншей и сооружение опалубки. Весь оставшийся летний сезон ушёл на подготовку и заливку бетонного фундамента. Работал он по двенадцать часов в сутки, практически с рассвета до заката. К позднему вечеру кисти рук от постоянного таскания тяжёлых вёдер с бетоном сводило судорогой. Было нелегко, но оплатить услуги рабочих не было возможности – средств от аренды квартиры хватало лишь на материалы. Глубокой осенью художник укрыл готовый фундамент рубероидом, чтобы защитить его от зимних холодов до следующего лета.
Освободившись от стройки, Ярослав, прогуливаясь по лесу, делал небольшие зарисовки, фотографировал, любуясь засыпающей природой. Однажды ночью ему приснился необычный сон. Он шёл по неглубокой прозрачной речке, вода едва достигала колена. Вглядываясь в дно, он увидел, что на тёмном иле лежат серебряные монеты разного достоинства и размера. Ему очень хотелось их собрать, но вдруг он заметил самую большую монету, размером с блюдце. Не в силах удержаться, он с трепетом и восторгом поднял её со дна. Монета сверкала в его руках металлическим блеском, на ней был изображён двуглавый орёл. Ярослав не смог разобрать её достоинство, но по размеру понял, что она невероятно ценная.
Когда Любаше в очередной раз отказали, вручив записку с суммой за решение земельного вопроса, а это были значительные цифры, нервы у неё сдали, и терпение, словно переполненный воздушный шарик, лопнуло. Не раздумывая, она отправилась прямиком на приём к Главе Лужской администрации. Войдя в приёмную, Любаша, переполненная возмущением, громко потребовала немедленного приёма.
— Он занят и не может вас принять! — отбивалась секретарша.
Шум привлёк внимание. Из кабинета вышел сам Глава, интересуясь причиной переполоха. Любаша, потряхивая запиской с цифрами, выпалила:
— Вот! Это мне в одном из ваших кабинетов написали! А по закону я имею право бесплатно оформить свою землю!
— О чём вы? — недоумённо спросил Глава.
— О том, что девять раз подаю заявление на оформление земли, и каждый раз — отказ и требование денег! А у меня большая семья! Где мне взять столько? Дачная амнистия идёт, у деда две сотки есть! И сумму взятки на бумажке написали!
Глава взял записку с цифрами и бумагу с очередным отказом.
— Успокойтесь, Любовь Александровна, разберёмся, — спокойно произнёс он. — Подождите, пожалуйста, в коридоре. К вам скоро выйдут.
Любаша вышла в коридор и села на стул. Через некоторое время к ней подбежал розовощёкий, плотный молодой человек.
— Здравствуйте! Вы Любовь Александровна?
— Да...
— Всё в порядке. Произошла небольшая ошибка. Ваши документы давно готовы! Вот, возьмите, — сказал он и передал Любаше согласованные документы на участок земли и разрешение на строительство дома.
— Спасибо, — поблагодарила Любаша, не ожидавшая такого быстрого решения её вопроса.
Все дальнейшие формальности прошли гладко, и вскоре Любаша с Ярославом стали полноправными владельцами дома и участка в сказочной Жемчужине.
— Я бы никогда не справился с такими административными барьерами! — признался художник. — Твоя настойчивость и терпение, с которыми ты добивалась этой цели, просто поражают, — похвалил он любимую. — И теперь понятен образный смысл моего пророческого сна.
— С этого дня Жемчужина — наша родимая сторонка! — радостно воскликнула Любаша. — Сюда будут приезжать наши дети, внуки, правнуки, а может быть, и праправнуки!
— Это замечательно! — согласился Ярослав.