Его война. Глава 19. На Грозный

 
     Чуть забрезжил рассвет, а Николай был уже на ногах. Ночь прошла спокойно, удивительно спокойно. Без единого взрыва, без единого выстрела. 
   
     Город живший по ночам своей, полной тревожных сполохов и уханья разрывов жизнью, как бы замер, затаился как раненый опасный хищник, прижавший уши, готовый к своему последнему смертельному броску. Воздух, липкий воздух южной летней ночи давил обволакивая плотной спёртой массой, не давая вздохнуть полной грудью.

   Затишье. Какое-то напускное, нарочитое, недоброе затишье.

   Проснулись и обитатели командирского кубрика собираясь в дорогу. Засуетился и замполит:

  – Можно я тоже с машиной поеду? С кадровым начальством переговорить нужно, познакомиться. Может какие советы-рекомендации путние дадут. Может ещё чё.

   Невдомёк Николаю было, что «может ещё чё» и было основной целью поездки кадровика. В пошарканной, черного кожзама папке с бумагами лежал коллективный рапорт заговорщиков, которому нужно было, пока ещё не поздно, дать «ход».

    Не прошло и получаса как натужно урча мотором, на первой передаче из ворот комендатуры выкатился грузовик с полтора десятками сотрудников Алтайского ОМОН.
    Времени для того, чтобы добраться до места назначения было предостаточно – можно было не торопиться. Дорога предстояла не сказать, что далёкая, но по нынешним временам и не близкая– как ехать.

    Вывернули из проулка на пустынную федералку и мотор заурчал веселее, перейдя на «прямую» передачу. Сбросили скорость лавируя между бетонных блоков заграждения, проскочив мосток через невеликую речушку с расположенном на нём постом внутренних войск. Полусонный караульный, признав в проезжающих «своих» вяло махнул рукой в сторону Грозного– скатертью дорога!

    Прохладный освежающий ветерок зарождающегося дня раздвинув ворвался в распахнутые окна просторной кабины. Солнышко, не так-то и давно проснувшееся за горизонтом и светившее в спину совсем не мешало любоваться мелькающими за окном пейзажами.

 Любоваться? Конечно же нашему герою было не до праздного созерцания. Джалкинский лес, тот что виднелся впереди, был наполнен подстерегающими опасностями. И это были не дикие звери, с которыми доводилось встречаться не раз и с которыми всё было понятно, а люди, что порою бывают страшнее диких зверей.

   Водитель, молчаливый, по виду возрастной (а может война заставила его так постареть?) прапорщик внутренних войск, как-то весь сжался, вцепившись в руль многотонного грузовика, казалось став ещё меньше своего и так-то невеликого росточка утопил в пол педаль акселератора выдавливая из мотора все его рвавшиеся на волюшку бешенные лошадиные силы.

    Грузовик, изрыгая в выхлопную трубу клубы дыма от не успевающего сгореть топлива казалось бы и сам, своим железным нутром понимал, что от него и только от него будет зависеть насколько удачным сложится день, грядущий.

   Пронесло! Без единого выстрела вкатились в только-только просыпающийся город.

   Проскочили «Минутку», впереди, за стеной панельных многоэтажек, приковывая к себе взгляды серой обгоревшей громадиной возвышался президентский дворец. И так-то чахлая алейка из молоденьких деревьев, толи топольков, а может и клёнов видовую принадлежность-то которых и определить жителю северных широт было невозможно, при подъезде к площади вовсе стала редкой, а с каждым метром по приближении к центру площади всё, больше и больше теряла тянущиеся к солнышку ветви, а каждый десяток метров пройденного пути деревца становились всё ниже и ниже.

   Не так-то и давно, всего-то каких- несколько месяцев назад мириады частиц раскалённого металла рассекая на мелкие щепочки тонюсенькие деревца сдирали кожу с ещё живых существ.

   На участке в несколько сотен метров, прямо напротив Дворца деревьев не было вовсе. Только пеньки-обрубки, торчавшие из выжженной огненным смерчем земли напоминали о событиях того страшного января, когда от рёва пикирующих штурмовиков содрогнулась земля, а сотни тонн металла вонзились в многострадальную землю.
   И чем ближе деревца были к эпицентру событий, тем ниже были обрубки стволов, порой высотой со спичечный коробок ,а отдаляясь от него становились повыше.

   Двигались медленно, как бы среди крестов кладбищенской аллеи. На душе было больно, горько и … стыдно.

  Добрались до конечной точки маршрута без происшествий. Чуток задержавшись на въезде, у шлагбаума – пережидали очередь из невесть откуда взявшихся БэТэРов облепленных как мухами бойцов в полной боевой экипировке, УРАЛов, полных личного состава. Места на обширной парковке перед зданием едва всем хватало.

    ГУОШ, прямо с порога встретил знакомыми лицами. Подполковник Кох, земляк, командир столичного сибирского ОМОНа тут же потащил Николая попить чайку с дорожки. Зам по тылу, со старшиной рванули по своим снабженческим делам, замполит крутнувшись исчез где-то в чреве бесчисленных переходов.
 
    Отнекиваясь от приглашения пытался сослаться на то, что нужно доложить руководству о прибытии. Виктор Иванович махнул рукой: «Не до тебя! Занят генерал, делегацию нохчей принимает. ЧэПэ у нас. Двое пацанчиков, да коровенка, с вечера забрели на минное поле на пустыре, ноги поотрывало», – показав рукой на видневшейся за окном кусок территории.

    – Вины нашей вроде как нет, но, сам понимаешь, неприятность. Одно дело, куда бы ни шло взрослые, а тут ребятишки, лет по десять- двенадцать. Представить тяжело каково родителям. Эх! Ссученная это тема война!

    Наскоро перекусив выдвинулся с докладом руководству. К «Первому» не попал– занят. К начальнику милиции общественной безопасности– тоже, встретил полковника в полной боевой выкладке, с автоматом, бегущем в сторону выхода. Заглянул в кабинет к Бурову. Земляк встретил приветливо, но слегка настороженно. Показав рукой на лежащие на столе пару листочков бумаги, прямо, без обиняков спросил: «Что там у тебя в отряде происходит?»

   – Разрешите? – Николай задал недвусмысленный вопрос, бросив взгляд на стол.

   – Читай, – без раздумья ответил полковник.

   Быстро пробежав глазами по тексту Николай, без толики волнения произнёс: «Проблемки скопились с дороги». И начал рассказ по порядку.

  Буров внимательно выслушал, не перебивая и не задавая вопросов.

  – Завтра–послезавтра пришлю бригаду из инспекции по личному составу– будут разбираться, что там происходит. В тебя я верю!

  А сейчас давай, землячок чайку попьём. И, пока не забыл, какие надо бумаги на вещёвку и вооружение подпишу. В Ханкале всё и получите. По технике, по технике ничем не смогу помочь. Нет техники, а та что есть и та на «ладан дышит».

  – Геннадий Николаевич! – не по «уставному» обратился к полковнику Николай. «А куда так начальник МОБ понёсся с автоматом?».

  – Да ну его, дурочка! – в сердцах чертыхнулся полковник. Всё жопу рвёт, день-через день войсковые операции разворачивает. Орденок на грудь всё норовит прикрутить, отличиться. Нам с Первым все уши прожужжал, клянчит чуть ли не каждый день представление к награде писать. Того и гляди до беды недалече– положит личный состав ни за понюх табачку. Эхххх. Аника- воин!

    А ты, командир береги личный состав! Не кидайся геройствовать. Не мы с тобой эту войну придумали и не нам она нужна, а там, – подняв палец в потолок, давая ясно понять, кому. Им-то, в тёплых кабинетах проще простого нашими судьбами распоряжаться, а каково тебе смотреть в глаза матерям, да детишкам будет? Береги людей! И про дисциплину не забывай, не позволяй ни пакостить бойцам– мародёрничать, ни чеченцев обижать.

   Любая война она всегда когда-то заканчивается переговорами. Потерпи, думаю, что немного осталось. Главное нам всем живыми отсюда вернуться.

     На прощание, крепко сжав ладонь приободрил: «Правильно всё делаешь!».