Мальчики Долины Ирокезов

Автор: Джеймс Отис. Издание 1911 года, США.
***
Содержание( I. Молодые солдаты  2. Пау-пау-пау 3. Разочарование 4.На Орискани
 V. Разделенное дежурство VI. Между линиями 7. Неподчинение 8. Засада
 IX. Лагерь индейцев X. Заключенные XI. Побег XII. В форте XIII. Штурм
 XIV. Мятеж XV. Пытки  XVI. Небольшое пособие XVII. Озадачивающие Сцены
18 глава. Ближний бой. XIX. Преследование 20 глава. Рядовые.*****
***
Предисловие



Кажется не только уместным, но и необходимым, что я должен объяснить, как был получен
материал для этой истории, и почему так получилось, что я могу таким образом
точно изложить, что думал и делал Ноэль Кэмпбелл в определенное время
пока он служил делу патриотов в долине Мохок, как мало кто другой.
мальчики могли бы это сделать.

В какой-то период жизни Ноэля - скорее всего, после того, как он вырос и стал мужчиной
у него были дети и, возможно, собственные внуки - он написал множество
письма своим родственникам в Портсмут, штат Нью-Гэмпшир, в которых он со значительными подробностями рассказывал
о том, что он делал во время войны за
Революцию, и более конкретно, когда он и его друзья сражались
против этого коварного индийского сахема, Тайенданеги. Эти буквы вместе
и многие другие, касающиеся борьбы нашего народа за независимость,
пришла в мою учета давно, а из ваших строк, Ноэль
Кэмпбелл: Я составил следующую историю почти таким же образом,
как он сам ее изложил.

Когда работа была начата, я сомневался, что Тайенданега мог быть
напуган группой мальчиков, игравших в солдатиков, и
отказывался делать такое заявление, пока, совершенно случайно, не нашел
следующее в "Полевой книге революции" Лоссинга:

"Было солнечное утро в конце мая, когда Брант и его
воины осторожно поднялись на гребень высокого холма на востоке
сторона города (Вишневая долина), чтобы разведать поселение у их ног
. Он был удивлен и огорчен, увидев укрепление , где он
все должно было слабым и беззащитным, и большим было его разочарование
при довольно большой и хорошо вооруженный гарнизон появился на эспланаде в
перед домом полковника Кэмпбелла.

"Эти солдаты были не такими грозными, как предполагал сахем, поскольку они
были всего лишь мальчиками-подростками, которые, полные боевого духа того времени,
объединились в отряды и, вооруженные деревянными ружьями и
мечи, каждый день проводил регулярные тренировки.... Он принял мальчиков за
взрослых солдат и, считая нападение опасным, повел свой отряд
в укрытие в глубоком овраге к северу от деревни".

Затем я снова задался вопросом, послал ли бы генерал Херкимер двух мальчиков в качестве
посыльных, даже если с ними отправился старый и опытный солдат,
когда под его командованием должно было быть много взрослых людей, которые были полностью
знаком с войнами индейцев. Словно для борьбы с этим сомнением, я нашел
следующее высказывание человека, который много писал о борьбе
колонистов за свободу:

"Как только генералу стало известно о приближении Сент-Леджера к озеру Онейда
Херкимер призвал ополчение округа Трайон на помощь
гарнизон в форте Шайлер. Они встретились в форте Дейтон, на немецкой
Равнины, и в тот день, когда индейцы окружили форт, Херкимер был
близ Орискани с более чем восемью сотнями человек, горящих желанием встретиться лицом к лицу с врагом.
Он отправил в Гансворт в качестве посыльных двух мальчиков и мужчину, сообщив ему о своем приближении
и попросив известить его о прибытии
курьеры выстрелили из трех пистолетов в быстрой последовательности, и он знал, что это будет слышно в Орискани.
"

Доказав таким образом, по крайней мере, к моему собственному удовлетворению, что столь большая часть
История Ноэля было правдой, я приступил к проверке других участков и не
один экземпляр я нашел, что он нарисовал на его воображение
поэтому я решил его записать, как парень сам бы
говорят, будучи в состоянии из-за письма, чтобы поставить себя чуть-чуть не в
его место.

Я хотел бы, чтобы было возможно сказать больше о Тайенданеге и сэре
Джоне Джонсоне, поскольку они сыграли важную роль в создании ирокеза
История долины; но собственный счет Ноэля был такой длины, что я не
чувствовать себя оправданным в добавление к нему.

Насколько я знаю и верю, рассказ о "Маленьких мальчиках из
долины Ирокезов" - это не более чем изложение фактов, насколько это возможно.
проверено ссылкой на любую из наших стандартных историй зарождения
этой нации.

Если читатель сможет найти в читальном половину удовольствия у меня были в
устный странные речи Ноэль Кэмпбелл, и тоже заглаживания его
ядреный язык, тогда он щедро отплатил за прочтение.

Джеймс Отис.




Список иллюстраций



"Индеец с серьезным видом вошел в лагерь"
"Ты молодец, что вернулся живым"
"Сержант Корни медленно помахал бахромой туда-сюда"
"Утомите их, ребята!" - крикнул генерал"
"Три или четыре сотни индейцев дико танцевали вокруг огромного костра"
"С поднятыми руками выступил из-за завесы листвы"
"Нарисованный злодей опустился на землю"
"Продолжайте двигаться, если только вам не хочется получить пулю в спину"




Глава I.

Молодые солдаты



Это звучит как нелепая сказка или что-то в стиле сказки
сказать, что группа парней, стрелявших из деревянных ружей, были
способный, сам того не сознавая, отвратить от своей кровавой работы
такой кровожадный, могущественный сахем, как Тайенданега или Джозеф Брант,
использовать его английское имя, но таков неоспоримый факт.

Это было в мае месяце 1777 года от Рождества Христова, когда мы из Черри
Вэлли, в провинции Нью-Йорк, узнал, что это тот самый тайенданега,
чистокровный индеец-ирокез, отец которого был вождем племени онондага
нация, пришедшая в долину Мохок из Канады с большим отрядом
Индейцев, которые под нечестивым руководством сэра Джона Джонсона созрели для
проказ.

Полковник. Сэмюэл Кэмпбелл, мой дядя, был одним из ведущих патриотов в той части провинции.
и было хорошо известно, что Джонсоны, - сэр
Джон и парня, - с дворецкими, Даниил Мороз, и, по сути, все Тори
около, Что бы прям первый удар в черри-Вэлли, в
того, что мой дядя мог быть убит или попавших в плен; таким образом, на
время, когда мы ребята испугались Джозефа Бранта без наших собственных знаниях, мы
в ежедневный страх на наших врагов.

Среди мальчишек поселка на меня, Ноэля Кэмпбелла, смотрели как на
лидером просто потому, что мой дядя был самым влиятельным вигом в округе
, а моим близким другом и товарищем был Джейкоб Ситц, сын
Питера, парня, который легко мог превзойти нас всех в испытаниях силы или
работа по дереву.

Мы слышали о Маленьких людях из Лексингтона и Зеленых гор,
и когда настал день, когда все здоровые мужчины нашей долины объединились,
объединились для защиты своих домов от наших врагов.
соседи, Тори, которые жаждали крови патриотов, мы, ребята, решили
что мы достаточно взрослые, чтобы внести свой вклад в то, что могло бы произойти.

Поэтому два десятка человек из нас сформировали лигу, чтобы помочь защитить поселения
, и дали себе название "Маленькие мальчики из долины Могавк
".

То есть живет в черри-Вэлли старый прусский солдат по имени
Корнелиус Браун, который, в родные края, стал в звании сержанта;
но, став слишком взрослым для активной военной службы, приехал в эту
страну с идеей построить для себя дом. Сержант Корни, как
его называли почти все, был, однако, не настолько стар, чтобы не уметь
нанести удар, и тяжелый, в свою защиту, и когда он научился
то, что мы, ребята, предложили сделать, он предложил обучить нас обращению с оружием.

Мы не были очень хорошо оборудованы в путь оружия, хотя это
с уверенностью сказать, что каждый из нас имел огнестрельное оружие в некотором роде, но, казалось,
дать сержант корней непосед к нам несли такой пестрый
коллекция из пушки, и он утверждал что количество деревянными мушкетами
используется в дрелях для того, чтобы мы могли более по-солдатски
возникновение выстроились перед ним.

Поэтому так и было, когда мы каждый день выходили на лужайку перед моим
чтобы выполнить те маневры, которые считал необходимыми наш инструктор
в наших руках были только эти безвредные деревянные пистолеты.

Я был капитаном роты; Джейкоб Ситц исполнял обязанности лейтенанта, а все остальные
были рядовыми. Сержант Корни, как само собой разумеющееся, был
главнокомандующим.

В определенный день на последней неделе мая - точную дату я уже
забыл - мы, как обычно, проводили учения, и сержант Корни обнаружил больше
ошибок, чем когда-либо, когда мы спугнули знаменитого тайенданегу с
нападение на поселение, хотя, как я уже сказал, мы ничего не знали об этом
так продолжалось до тех пор, пока не прошло много месяцев.

Похоже, как мы узнали позже, что злодейский Брант сделал все свои
планы нападения на Черри-Вэлли, и тайно приобрел положение
на холме к востоку от места, рассчитывая на то там и ждала, пока
с наступлением темноты, когда он может нас удивить; но, к его удивлению, он
видела, что появился из-расстояние, которое предстоит большой объем хорошо оборудованный
солдат, видимо, на что готовы к серьезной работе.

Негодяй краснокожий не был настолько храбр, чтобы решиться на нападение
казалось, что виги готовы принять его, и,
подобно дворняге, которой он и был, он отвел свой отряд в укрытие в глубоком овраге
к северу от поселения, недалеко от дороги, ведущей к реке Мохок,
примерно в полутора милях от того места, где мы проводили бурение.

Сейчас вряд ли больше часа, прежде чем вероятно, что индейцы получили
их первый проблеск нам минуту мальчиков, лейтенант полыни прибыл
от форта равнину с информации о моем дяде, который в силу Патриот
солдат был на пути, чтобы проверить планы сэра Джона, чтобы убить всех, кто это сделал
не совсем согласен с его политикой, и с просьбой принять меры
принято ухаживать за мужчинами в течение того времени, пока они могут оставаться в таком
легкий.

Когда, в конце дня, поручик был готов вернуться в Форт
Равнина, отец Иакова, Петра сидячие, было приказано сопровождать его в качестве носителя
сообщение от дядя лидера Патриот силу, и двух
мужчины верхом на лошадях, мы молодцы завидую им, потому что это казалось в порядке
что нужно ездить туда-сюда над страной призыв этот человек или что
свой долг.

Это был последний раз , когда Джейкоб видел своего отца, пока не прошло много дней .
прошло, и что случилось с двумя всадниками мы можем только догадываться, когда
безжизненное тело лейтенанта было найдено на следующий день; но мы узнали
подробности позже.

Кажется, что, когда прибыли гонцы возле тайника Бранта, будучи
вынуждены пройти мимо, где индейцы скрывались для того, чтобы добраться до Форт
Очевидно, кто-то окликнул их из чащи; но вместо того, чтобы
ответить, мужчины пришпорили своих лошадей.

Дикари из засады дали залп; лейтенант Вормвуд был убит
мгновенно, в то время как отец Джейкоба был так серьезно ранен, что упал с
его лошадь, и, через несколько секунд, оказался среди заключенных
Волки Бранта.

Когда весть об этой трагедии дошла до поселения, Джейкоб
был подавлен горем, как и следовало ожидать, и даже моему дяде
с большим трудом удалось удержать расстроенного парня от того, чтобы броситься в
пустыня со слабой надеждой, что он сможет в одиночку спасти своего отца.
осуществить спасение своего отца.

Ему было всего шестнадцать лет - на два месяца старше меня; но уже через
час после того, как мы с уверенностью узнали, что Питер Ситц был заключенным,
казалось, что парень вырос и стал мужчиной.

Это был первый удар по поселению Вишневая долина, нанесенный
кровожадным Брантом, который привел нас, маленьких мальчиков из Долины Могавк, к
действительной службе, ибо с того дня мы видели столько же войны, сколько и наши
старейшины, и я горжусь тем, что могу констатировать тот факт, что мы проделали
хорошую работу, хотя мы потерпели неудачу, как и мужчины поселения, в
предотвращении разрушения полтора года спустя, в то время как
боеспособная часть населения отсутствовала.

Убийство лейтенанта Вормвуда было достаточным доказательством того , что тори
и их дикие союзники были готовы Гарри нам, и уже через несколько
минут после того, как тело офицера свезли в, мужчины совершали
готов защищать свои дома.

Немедленно был созван военный совет, и пока он заседал
Сержант Корни сделал предложение, от которого перехватило дыхание
у тех, кто смотрел на нас, Маленьких Мальчиков, как на простых детей, ибо он
сказал тоном человека, который знает, о чем говорит:

"Я тренировал команду, которая может хорошо поработать в том, что нам предстоит, если
им дадут представление, и я отвечу за полдюжины из них,
гарантирую, что они покажут себя настоящими мужчинами ".

"Ты говоришь о парнях?" - удивленно спросил мой дядя, и старик
мужчина быстро ответил;

"Да, это я, сэр, и, если все признаки не подведут, среди них никогда не найдется ни одного".
кто навлечет позор на поселение".

"Каков ваш план, сержант Браун?" Мастер Данлэп, проповедник, спросил:
поскольку все верили в грозящую опасность, настолько большую, что каждый мужчина,
здоровый или увечный, был вызван на совет.

"Это не то, что вы могли бы по праву назвать планом, сэр", - сказал сержант Корни.
ответил. "Это всего лишь идея, вызванная тем фактом, что с этого времени
мы должны внимательно следить за тем, что происходит в этой долине,
если только мы не хотим, чтобы нас убили в наших постелях. В поселении достаточно мальчиков,
чтобы отправиться в разведку, оставив старейшин стоять наготове для
защиты, и я не вижу веских причин, почему они не должны выполнять в полной мере свою долю
воинского долга ".

"Как вы думаете, такой парень, как мой племянник Ноэль, мог бы оказать какую-нибудь ценную помощь
в такое время, как это?" - спросил мой дядя с улыбкой, как будто веря, что он
я положил конец предложению старика, и мои щеки покраснели от
волнения и страха, что сержант Корни позволит себе отступить
я внимательно слушал ответ.

Он не заставил себя ждать, и я расцеловал бы старого солдата
выступая, как и он.

"Дай мне Его Иаков сидячие, сэр, я гарантирую следовать
Thayendanega себя его драгоценное негодяев, пока мы знаем, что хрень
у них в голове".

"Вы должны иметь полный заряд все ребята в поселке, и у нас будет
смотрите, если вы можете сделать хороший похвастаться:" мой дядя, который провела команда нашего
боевая сила, сказал после короткой паузы и в мгновение ока сержант
Корни вышли из здания, поманив нас парни, чтобы следовать, для нашей компании
собрались с мужиками, чтобы узнать, что должно было быть сделано.

Старому солдату не потребовалось много времени, чтобы составить свой план;
на самом деле, я полагаю, он наметил весь курс еще до того, как заговорил.

Он разделил нашу компанию на отделения по шесть человек, не считая ни Джейкоба
, ни меня, и расставил их по местам в разных точках в радиусе мили от
поселения, предупреждая всех быть начеку, ибо теперь наступил
время, когда у них была возможность доказать ценность Маленьких мальчиков
как солдат. Это была их обязанность, ночью, а также днем, чтобы держать
особо следить за тем, чтобы индейцы подкрасться врасплох, и я мог хорошо
понимаю, что никогда никто бы уклонился от своего долга, поскольку, по их бдительность
зависела жизнь и свободу всех жителей, около.

Затем, когда кто-то спросил, почему ни Джейкоб, ни я не были назначены на службу в караул.
Сержант Корни серьезно ответил:

"Я пообещал, что с двумя парнями буду следовать за бандой Тайенданеги, пока мы
выяснили, что задумали злодеи, как всем вам хорошо известно, и
в течение часа мы втроем отправимся в путь.

Несколько наиболее отважных парней отстаивали свое право принять участие в
опасной службе, утверждая, что их нельзя оставлять дома, когда
есть возможность прославиться среди мужчин; но всем этим
на мольбы сержанта Корни был дан только один ответ.

- Имя Ноэля упомянул сам полковник Кэмпбелл, и, конечно, он имеет право решать, кто уйдет, а кто останется.
уверен, что он имеет право решать. Что касается Джейкоба, есть ли у
кого-нибудь из вас больше оснований, чем у него, следовать за убийцами?"

Это заставило замолчать нетерпеливых; но я был бы действительно рад, если бы кто-нибудь из нас
показал, что у него больше прав сопровождать
старый солдат, чем я, ибо, по правде говоря, у меня не чесались руки обнять пятки
тех дикарей, которые выполняли приказы тори. Каким бы
малодушным я ни был, я бы откусил кончик
своего языка, прежде чем сказать то, что должно показать моим товарищам, что я
был более чем готов остаться, ибо, если капитан Минутного
Мальчики показали белое перо, что, возможно, не было оправдано в рядах?
рядовой состав?

Ни разу никто из всех, что компания подняла свой голос против моего права следовать
Сержант корни, однако, и я старалась делать вид, что
работа шла точно по душе.

Даже самые тупые из нас понимали, что мы трое можем отсутствовать в
поселении много дней, и все же наши приготовления к опасному
путешествию были самыми простыми.

Я побежала домой, чтобы рассказать маме о том, что происходит, и пока она это делала,
пыталась сдержать слезы, чтобы не нервничать из-за того, что должна была
как мне и было поручено, я вооружился ружьем и охотничьим ножом,
следил за тем, чтобы каждое оружие было в надлежащем порядке.

Из отцовского запаса пороха и пуль я взял столько, сколько можно было взять.
удобно нести, и это, вместе с таким небольшим запасом кукурузного хлеба и
солонины, которыми была набита моя охотничья сумка, составило снаряжение для путешествия из
было разумно полагать, что я, возможно, никогда не вернусь.

Мама только молча целовала меня снова и снова, когда я был готов отправиться в путь.
Теперь я понимаю, что она не осмеливалась доверять себе
говорить, что, осмелюсь сказать, спасло меня от многих огорчений.

Придя на лужайку перед домом моего дяди, где мы втроем
договорились встретиться, я обнаружила, что наряд Джейкоба был еще меньше моего. В
своем горе из-за судьбы своего отца он думал только о своем оружии
и боеприпасах, и по выражению его лица я прекрасно знал, что он
мужественно воспользуется ими, если мы подойдем на расстояние удара к лейтенанту.
Убийцы Вормвуда.

Сержант Корни был экипирован почти так же, как и я, и
сразу после моего прибытия он нетерпеливо сказал:

"Нет никаких причин, по которым мы должны оставаться здесь много минут, как будто пытаемся
чтобы показать себя. У нас есть все шансы выйти на тропу, пока она еще теплая
и, развлекаясь, люди придут к убеждению, что наша единственная идея - это
выглядеть крупнее, чем мы есть на самом деле ".

"Это для вас, чтобы сказать, когда мы должны быть изложены", - ответил я, завидуя тем
мои товарищи, которые стояли рядом, под рукой, чтобы свидетель отправления и слова
вряд ли больше, чем было сказано прежде чем старик начал на отлично
ногу в сторону чащи, где лейтенант полыни тело было
так в последнее время было найдено.

Как само собой разумеющееся, мы, двое парней, последовали за ним, и я приложил все усилия, чтобы удержать
шагай рядом с ним, чтобы те, кто наблюдал, не заподозрили, что я не такой
храбрый, каким кажусь, и через несколько мгновений мы скрылись из виду.
дома поселения.

Мы не заставили себя долго ждать, преодолев короткое расстояние, которое привело нас к дереву
у подножия которого офицер нашел свою смерть; вполне может быть
понял, что мы не задержались в этом ужасном месте много секунд.

Джейкобу не терпелось двинуться дальше, надеясь, даже вопреки всякой надежде, что это возможно.
у него была возможность спасти своего отца. Сержант Корни не имел ни малейшего желания
задержимся, чтобы позже в тот же день нам не было трудно идти по следу, и
не было никаких причин, по которым я хотел бы оставаться в том месте, где были
такие свидетельства, которые вскоре могли быть найдены о нашей собственной судьбе.

Тайенданега, по-видимому, не обратил внимания на то, были ли известны его передвижения
, поскольку не было предпринято ни малейшей попытки замести след, и мы
пошли по нему с такой готовностью, как если бы он был проложен.

Когда мы быстро ехали в тишине целых два часа, сержант
Корни объявил остановку, сказав при этом:

"Нет причин, по которым мы должны двигаться так быстро, и нам очень нужно быть осторожными".
наша сила, ибо никто не может сказать, как скоро нам, возможно, придется принять участие
в рукопашной схватке. Мы перекусим, потому что я не перегружал свой желудок этим утром.
и будет лучше, если я немного подышу.
передышка.

"Мы вышли не для того, чтобы тратить время на еду", - угрюмо сказал Джейкоб, и
Я прекрасно понял, что было у него на уме. "Мы можем задержаться, когда поравняемся с дикарями".
"В план не входит, что мы будем слишком близко наступать им на пятки", - сказал он. "Мы можем задержаться, когда поравняемся с дикарями".

"Мы не должны приближаться к ним по пятам".
- Ответил сержант Корни, доставая из своей охотничьей сумки щедрый запас
я положил добрую половину кукурузного хлеба перед своим товарищем.

- Может, это и не входит в твои планы, но это входит в мои, - резко сказал Джейкоб,
не обращая внимания на еду. "Мы выполним наш долг перед теми, кто у нас есть
если будем держаться как можно ближе к злодеям, в то время как
у меня нет ни малейшего шанса послужить своему отцу, если я буду держаться на трусливом расстоянии.
"

- И ты думаешь, парень, что мы могли бы оказать ему услугу? Сержант
Корни сказал, словно разговаривая сам с собой.

- Почему бы и нет? Это был бы не первый случай, когда краснокожие-убийцы теряли пленника
."

- Это верно для тебя, парень, и я прекрасно понимаю, что ты чувствуешь; но
вопрос в том, можем ли мы на что-то надеяться, пока их здесь такая толпа
?

"Я не ожидаю, что вы с Ноэлем подвергнете ваши головы слишком большой опасности",
Страстно сказал Джейкоб. - Я знаю, что ты помог бы отцу, если бы представился случай.
но мой долг - идти на любой риск, и я рассчитываю на это.
даже если мы расстанемся в течение часа! Как ты думаешь, я могу слоняться без дела
на безопасном расстоянии от нарисованных дьяволов, когда мой отец ожидает увидеть
какой-нибудь знак того, что я делаю все возможное, чтобы помочь ему?

"Я сомневаюсь, ожидает ли Питер Ситц, что кто-нибудь из Черри-Вэлли будет
следовать за змеями Тайенданеги. Он знает свои силы, и достаточно человеку
чтобы понять, что может быть цена, чтобы попытаться спасти его".

Хотя сержант корней говорит спокойно, как будто и нет жизненно важных интересов в
дело, я знал его достаточно хорошо, чтобы чувствовать себя уверенным, что он не был даже тогда попытка
поселить в собственном сознании, как спасение может быть осуществлено; но Иаков был настолько
ослепленный своим горем, что на данный момент я верю, что он действительно думал, что мы
позволил ему толчок вперед в одиночку, поэтому я сказал, что в качестве сытного таким тоном, как
возможно:

"Ты должен знать, Джейкоб, что мы оба готовы сделать все возможное, чтобы
помочь твоему отцу, и ты можешь быть уверен, что мы не позволим тебе идти дальше одному; но
сейчас сержант Корни, должно быть, наш командир, поскольку он знает лучше, чем мы с тобой.
мы с тобой понимаем, что нужно делать.

"Но сделает ли он все, что в его силах?" Джейкоб вскричал в гневе. "Поможет ли он мне, или
он думает, что дело сделано, когда мы узнаем, где Джозеф Брант
продолжил свое кровопролитное дело?"

Я ждал, что старый солдат ответит на это требование, и он
колебался так долго, что я начал опасаться, что ошибся на этот счет
что, как я предполагал, было у него на уме. Наконец, когда Джейкобу показалось, что он
больше не может сдерживать свое нетерпение, сержант Корни сказал, выговаривая слова
медленно, как будто тщательно взвешивая каждое слово:

"Я сделаю все, что в моих силах, не заботясь о собственной безопасности, не думая о труде или трудностях.
если будет так, что вы, ребята, намерены поступить так, как я
скажи, не задавая вопросов, когда покажется, что я могу пойти не так...

Я хотел прервать его, заверив, что мы готовы
верно служить ему; но он остановил меня жестом и добавил:

- Как Питер Ситц поступил бы на моем месте, так и я поступлю. Он был моим другом; Я
знаю, что если бы речь шла о том, чтобы спасти жизни тех, кто в Вишневой долине,
или повернуться ко мне спиной, что бы он сделал, и я поступлю точно так же.

"Что это значит?" Яростно спросил Джейкоб.

"Имеется в виду, что, пока мы можем выполнять свой долг перед теми, кто послал нас, мы будем
напрягать все нервы ради него; но если так случится, что их
безопасность зависела от нас, мы бы обслужили как можно большее число людей ".

Джейкоб смотрел, как будто не понимая, что старый человек сказал, и я сделал
поскорей бы добавить:

- Он имеет в виду, что если, следуя за Брантом в надежде помочь твоему
отцу, мы узнаем, что поселению угрожает опасность, это будет
наш долг предупредить их, а не держаться за него.

Старый солдат кивнул в знак того, что у меня было, но учитывая разные слова
его идея, и Иаков ответил в тон удовлетворение:

"Я могу попросить ничего больше. Если случится так, что вам придется повернуть назад, я
могу продолжать, потому что двое помогут поселению не меньше, чем трое.

"Да, парень, тогда поступай так, как считаешь нужным", - сказал сержант Корни,
торжественно, и таким образом было решено, что, хотя это и не мешает
нашему долгу как маленьких мальчиков Долины Могавков, все наши усилия должны быть направлены
на облегчение участи несчастного заключенного, хотя в то время я
мало надежды, что дикари позволят ему прожить много дней.

Поклявшись, таким образом, Джейкобу, сержант Корни больше не проявлял никакого желания
"беречь свои силы", но снова повел нас маршем,
и на этот раз в темпе, без которого нам, парням, было трудно поддерживать
на самом деле бежит.

Сейчас в мои намерения не входит излагать все, что мы делали и говорили в течение этого долгого времени.
погоня. Постороннему человеку это было бы неинтересно, поскольку один час был похож на другой.
пока мы не приблизились к индийскому городу Оквага, где
Брант обычно устраивал свою штаб-квартиру, занимаясь такой жестокой работой, как эта
изматывая поселенцев, которые поддерживали восстание против короля, и
мне нет необходимости записывать здесь хорошо известный факт, что
Тайенданега состоял на жалованье у британцев.

Казалось, что индейцев совершенно не заботило, следят ли за ними.
поскольку, вместо того чтобы посылать разведчиков по тропе, как Брант
почти всегда, в стороне не осталась в теле, и даже, когда мы были так
закрыть на них, как лечь в виду их разводить костры ночью, мы
никогда не видел одного из окрашенной злодеев, которые появились любопытно бы знать, если любой
человек был в тылу.

Мы находились на расстоянии дневного перехода от индейского городка и улеглись в
зарослях еловых зарослей после тщетных поисков каких-либо признаков
пленник, как мы делали в течение каждого из четырех дней, пока находились в тылу
прямо за отрядом и на расстоянии не более двух миль.

Лицо Джейкоба было изрезано морщинами, или мне так показалось, линиями, нарисованными
печаль из-за того, что нам не удалось мельком увидеть его отца,
и было очевидно, что парень, как и я, начинал опасаться, что
дикари, сочтя пленника слишком беспокойным, замучили его до смерти;
ибо, если мастер Ситц был все еще жив и находился на попечении последователей Бранта,
почему мы его даже мельком не видели?

"Нет причин, по которым ты должен так глубоко горевать, парень", - сказал сержант Корни
, как будто он мог прочитать мысли мальчика. "Я отвечу за это, что
твой отец жив так же, как и мы".

"Как ты можешь быть в этом уверен?" Угрюмо спросил Джейкоб.

"Мы видели каждый из их лагерей, да?"

"Конечно", - нетерпеливо ответил Джейкоб.

- И заметили ли вы какие-либо признаки того, что заключенный подвергался пыткам - в смысле
наполовину сгоревшее дерево, кучу камней возле костра или что-либо подобное
?

Джейкоб покачал головой; он не мог заставить себя говорить спокойно о таком
возможность.

"Нет, ты этого не делал, и мы знаем без того, чтобы нам говорили, что когда такие дьяволы, как
следуйте за Джо Брантом, захватывают пленника в свои лапы, они никогда не убивают его
без пыток. Теперь, "придерживаясь моего образа мыслей", мы можем рассчитывать на
уверенность в том, что он жив ".

"Тогда почему мы до сих пор не наткнулись на него?" Яростно потребовал Джейкоб. "Это
четвертый раз, когда их лагерь был у нас на виду, и если бы он был с ними,
мы должны были бы что-нибудь увидеть".

"Я допускаю, что ты прав, парень, и именно поэтому я пришел к выводу, что его
послали вперед, в деревню".

"Тогда я должен выдвигаться!" - Закричал Джейкоб, внезапно вскакивая на ноги. - У меня
должно было хватить ума догадаться об этом раньше! И он сделал вид, что хочет нас покинуть.
Но сержант Корни удержал его за рукав куртки.

"Подожди немного. У меня на языке вертелось предложить что-нибудь в том же духе
рода; но мы не можем позволить себе шансы заставить двигаться, пока там
гнездо змей расположился на ночь. Через час мы будем
все вытаскивают".

Джейкоб не мог после этого жаловаться, и он сел,
прислонившись спиной к дереву, чтобы ждать со всем терпением, на какое был способен,
пока старый солдат не скажет свое слово.

Меня удивило, что Джейкоб не был совершенно подавлен возможностью
что его отца уже увезли в индейскую деревню, на этот раз
там мы не могли надеяться на спасение; но поскольку эта мысль заставила,
по-видимому, никогда не приходит ему в голову, это не для меня, чтобы добавить его
бедствия, предполагая это.

Ну, мы оставались в чаще, пока красные злодеи не угомонились.
устроились на ночь, а потом сержант Корни повел нас на юг, чтобы мы
мы могли бы сделать длинный круг вокруг лагеря, когда наступит самая
опасная часть нашей задачи.

До сих пор мы поступали так, как хотел Джейкоб, и в то же время
полностью выполняли свой долг Младших мальчиков, поскольку нашей задачей было узнать, что
Брант расценено делать, и как, что мы не можем быть уверены, пока он
был в деревне.

Но теперь, когда старый солдат вел нас вокруг лагеря к
концу, чтобы мы могли занять позицию между силами Бранта и теми, кто в
Огквага, сказал я себе со многими внутренними содроганиями, что мы были похожи.
присоединиться к отцу Джейкоба совсем не тем способом, на который рассчитывали.

Казалось, сержант Корни не боялся того, что может случиться, потому что он
нырнул во мрак леса, как человек, который гуляет среди друзей,
и Джейкоб беспечно последовал за ним, все его мысли были о возможном
местонахождение заключенного, которого он так жаждал увидеть.

Очевидно, я был единственным членом отряда, кто прислушивался к его шагам,
и я стал таким робким, ожидая опасности в будущем, что
я с трудом подавил крик тревоги, когда сержант
Корни внезапно остановился, как будто наткнулся на врага.

Джейкоб, погруженный в свои мрачные мысли, остановился, не выказывая признаков
любопытства или удивления; но я нетерпеливо продвигался вперед, пока не оказался совсем близко
позади старого солдата, и тогда я прекрасно понял, почему он остановился.
остановился.

Менее чем в тридцати шагах от того места, где мы прятались в чаще, это было
можно было увидеть отблеск походного костра и услышать слабый гул
голосов, как будто поблизости собралась большая компания.

После того, как тщетно пытался заглянуть сквозь листву, сержант корней переехал
осторожно вперед два или три шага, и, как само собой разумеющееся, я
затем закрыть за ним по пятам, достаточно далеко, чтобы увидеть отражение четырех или
пять пожаров, как если бы вокруг них не было страха быть обнаруженными.

"Они, должно быть, британцы!" - Прошептал я, и сержант Корни сжал мою руку.
как бы говоря, что он придерживается того же мнения.

Однако нашим долгом было точно знать, кто именно расположился лагерем так близко
Мы отправились в деревню Бранта, и, шепотом рассказав Джейкобу о том, что мы видели
, старый солдат быстро пробрался сквозь чащу, мой товарищ
и я копировали каждое его движение.

Затем, когда я решил, что мы находимся в опасной близости от большого отряда
королевских солдат, которые пришли присоединиться к Тайенданеге в его кровавой
работе, сержант Корни громко позвал:

"В лагере! Сюда идут друзья, которые чуть не задавили тебя!"

В мгновение ока команда пришла в движение, и прежде, чем я полностью собрал
ум, которые были раскиданы по Славься, старый солдат, я нашел себя
посреди большой толпы мужчин, многих из которых я видел в доме моего дяди
в Вишневой долине.

И теперь, чтобы я не мог слишком долго останавливаться на банальной истории, когда у меня есть о чем рассказать
так много приключений, позвольте мне сказать, что мы наткнулись на
более трехсот человек, принадлежащих к армии патриотов, которые под
командованием генерала Херкимера намеревались нанести дружественный визит в
индейскую деревню.

Как мы вскоре узнали, генерал Херкимер, будучи близко знакомым
с Брантом, надеялся путем беседы убедить сахема присоединиться к
патриотов или, по крайней мере, сохранять нейтралитет, и с этой целью пригласил вождя
встретиться с ним в Унадилье для пауэрлифтинга. В то же время генерал
Херкимер отправился на поиски Бранта, полковник Ван Шейк со ста
пятьюдесятью солдатами отправился в Вишневую долину, как и бедный лейтенант Вормвуд
было объявлено, и оставшиеся поблизости американские силы были разбиты лагерем
на предполагаемом месте встречи, чтобы вероломный вождь не принял приглашение
просто для того, чтобы устроить пакость.

"Мы выступим с этой ротой", - сказал сержант Корни тоном
удовлетворение", и можно будет взглянуть на деревню
не слишком рискуя потерять волосы ".

И, таким образом, мне казалось, что все наши неприятности позади, ибо я сомневался
нет, но генерал Херкимер смог бы убедить дикарей отказаться от своих
заключенный, и вскоре мы были бы на пути домой с Питером Ситцем в качестве
компаньона; но вместо этого мы были только в начале наших
трудностей.




Глава II.

Паувоу



Когда мы узнали все, что могли рассказать нам наши знакомые среди командования
, Джейкоб настоял, чтобы сержант Корни встретился с генералом Херкимером без
просрочки, для того, чтобы узнать, если сотрудник до сих пор заинтересовать себя в
судьба Петра сидячую как сделать запросы Thayendanega в отношении него,
в случае возможности.

Сначала старый солдат не был склонен просить о встрече с командиром
утверждая, что его собственный ранг недостаточно высок, чтобы оправдывать
обращение с такой просьбой; но те из отряда, кто слушал
в нашем разговоре выяснилось, что генерал не был приверженцем звания,
и принял бы рядового с таким же вниманием, как и
командир бригады.

Поэтому, после того, как его поочередно уговаривали в течение
получаса, сержант Корни согласился поступить так, как хотел Джейкоб, и
сразу же отправился на поиски лидера, что было несложной задачей,
поскольку его лагерь представлял собой навес из еловых веток, стоявший не более чем в пятидесяти
футах от того места, где мы сидели.

После того, как старик оставил нас, один из солдат спросил, не видели ли мы
кого-нибудь из тори в банде Тайенданеги, и я рассказал ему, что, насколько я знал
как удалось узнать, единственным белым человеком среди них был Питер Ситц, хотя
нам не посчастливилось увидеть его.

"Почему ты хотел это знать?" Спросил Джейкоб с легким любопытством, и мужчина
ответил:

"Мне пришло в голову, что если бы кто-нибудь из тори долины Могавк был с Брантом,
У генерала Херкимера было бы мало шансов сделать что-либо, чтобы помочь заключенному".
заключенный.

"Почему вы говорите, что генерал вряд ли был бы в состоянии сделать что-нибудь из
подобного?" Я спросил. - Несомненно, к человеку столь высокого ранга Брант прислушался бы,
когда он может отказаться даже разговаривать с человеком менее высокого ранга.

"У меня и в мыслях не было, что сам Тайенданега выступит против
нашего командира; но если вы знаете, что было сделано в прошлом году, то легко
пойми, что я имею в виду.

Для меня солдат говорил загадками, и я попросил объяснений,
после чего он рассказал нам, что более года назад, когда Джонсоны захватили
собрав большой отряд людей неподалеку от Джонсон-Холла, и среди них
целых триста хорошо обученных шотландских солдат, генерал Шайлер выступил маршем
с почти тремя тысячами ополченцев на расстояние четырех миль от поселения,
требуя, чтобы сэр Джон сдал все оружие, боеприпасы и военные припасы
находящиеся в его распоряжении, вместе с оружием и военным снаряжением
затем удерживался тори и индейцами под его командованием. В дополнение к
от баронета потребовали честного слова о том, что он не будет
предпринимать никаких действий против дела патриотов.

Сэр Джон сначала был в ярости из-за того, что было выдвинуто такое требование; но,
сильно напуганный демонстрацией силы генералом Шайлером, он, наконец,
согласился, поскольку не мог сделать ничего лучшего, и колонисты двинулись к
Джонсон-Холл, где была совершена капитуляция.

Именно тогда генералу Херкимеру было поручено разоружить тори в
долину и, выполняя такие приказы, вполне естественно нажил врагов
большинству из них.

Поэтому, по мнению солдата, генерал
Херкимер не имел бы большого веса в том, что касалось спасения Бранта.
Питер Ситц был обеспокоен, если бы в этот момент поблизости оказались Тори.
под рукой, чтобы шепнуть ему на ухо.

Именно сейчас мне кажется необходимым изложить то, что произошло после
Капитуляции сэра Джона Джонсона, если это можно так назвать, генералу
Шайлер, и я могу лучше всего сделать это, скопировав то, что я видел в
печатный листок о наших неприятностях в долине Могавк:

"Вскоре после этого стало очевидно, что то, что обещал сэр Джон, когда был
скован страхом, не будет выполнено, когда причина этого страха
будет устранена. Он нарушил данное им честное слово, и горцы начали
быть такими же смелыми, как и прежде, в своих притеснениях вигов. Конгресс счел
опасным оставлять Джонсона на свободе и приказал Шайлеру схватить
его лично и энергично действовать против горцев в его
окрестностях. Командование экспедицией было поручено полковнику Дейтону.
с этой целью в мае (1776 г.) он отправился в Джонстаун. У баронета
были друзья среди лоялистов в Олбани, от которых он был своевременно проинформирован
о намерениях Конгресса. Поспешно собрав большое количество
Шотландцев и других тори, он бежал в леса по дороге
Сакандага, где, как предполагается, их встретили индейцы, присланные из Канады
чтобы сопровождать их туда некоторое время спустя, в одной из своих
речей Тайенданега сказал: "Мы отправились всем скопом в город, затем в
овладел врагом и спас сэра Джона Джонсона, бесстрашно проведя его по улицам.
'

"Среди всевозможных опасностей и лишений баронет и его спутники
пересекли дикую местность между истоками Гудзона и Святого Лаврентия
и после девятнадцатидневных скитаний прибыли в Монреаль. Сэр
Джон был немедленно произведен в полковники на британской службе; он
собрал два батальона лоялистов, названных "Джонсон Грин", и объявил
себя самым злейшим и непримиримым врагом американцев ".

Теперь следует иметь в виду, что, исходя из полученной нами информации,
были все основания полагать, что Брант прибыл на место сам и его
следуя под командованием сэра Джона, и что не пройдет и нескольких дней, как
мы могли бы ожидать, что долина Мохок будет наводнена всеми Тори
которые ранее бежали в Канаду. Таким образом, можно понять, что
произойдет такое кровопролитие и акты насилия, каких никогда прежде не было
в провинции Нью-Йорк.

Имея это в виду, можно лучше понять, почему сержант Корни сделали
бронирование который он сделал, когда пообещав, Иакова, он будет делать все, что в его
мощности, до определенного момента, для помощи в спасении своего отца.

Старый солдат вернулся из интервью с генерал Херкимер в о
в то же время наш новоиспеченный друг закончил свой рассказ о том, что было
сделано в и вокруг Джонсон Холл, и, наблюдая за довольным выражением
на лице сержанта, я понял, еще до того как он говорил, что его
миссия была, по крайней мере в некоторой степени успешной.

"Все в порядке, ребята", - сказал он, усаживаясь рядом со мной. - Генерал
сделает все, что в его силах; но будет ли это много или мало, зависит от того,
как Тайенданега примет его.

"Должны ли мы выступить с этим отрядом в деревню?" Спросил Джейкоб.

"Да, и оставаться с ним до тех пор, пока это соответствует нашей цели".

Мне казалось, что у нас не было оснований просить о чем-то большем; что мы
были сейчас в наилучшем возможном положении, чтобы узнать, какова была цель Бранта,
и в то же время, чтобы помочь Питеру Ситцу, поэтому я прилег отдохнуть,
довольный душой, в то время как я был утомлен телом; но бедный Джейкоб, чувствуя себя так, словно
он мог каким-то образом обидеть своего отца, ища покоя, расхаживая взад и вперед
у лагерного костра, пока мои глаза не закрылись в дремоте.

Солдаты проснулись на следующее утро, в ранний час, но до
колонка может быть установлена в движение индеец шагнул глубоко в лагерь
помахав немного белой ткани, и, будучи допрошен стражами,
объявил себя пророком, посланным Thayendanega словами
Генерал Херкимер.

Факта его раннего прибытия было достаточно, чтобы доказать, что коварный сахем
знал о передвижениях солдат в течение определенного периода времени,
--возможно, несколько дней, - и это может объяснить, почему его марш из вишни
Долина была настолько устойчивой и стремительной.

Само собой разумеется, что каждому мужчине в лагере не терпелось узнать
зачем приходил этот разрисованный посланец, и я, признаюсь, протопал к нему
среди первых любопытствующих, чтобы услышать, если возможно, все это
было сказано.

Индеец стоял, как статуя, под прикрытием еловых ветвей, не глядя
ни направо, ни налево, пока не появился генерал Херкимер и
вопросительно не сказал ему:

"Вы прибыли от капитана Бранта?"

Вряд ли мне нужно указывать, что незадолго до этого
Тайенданега получил чин на британской службе.

Гонец серьезно кивнул и, помолчав, пока можно было бы сосчитать до десяти, сказал
"Тайенданега спрашивает, почему так много белых солдат расположилось лагерем возле его:

деревни?" - спросил я. "Да"."Тайенданега спрашивает, почему так много белых солдат расположилось лагерем возле его
деревни?"

"Я пришел, чтобы увидеться и поговорить с моим братом, капитан Брант," общие
Херкимер, - ответил с той же жесткой манере, как и что себя
посланник.

"И все эти люди тоже хотят поговорить с вождем?"

"Они пришли составить мне компанию; они мои последователи, как и капитан
Брант со своими".

"И они также называют Тайенданегу "братом"?"

"Да, и они надеются, что он им брат".

Индеец медленно повернулся, как мне показалось, самым оскорбительным образом, когда он
оглядел лица тех, кто полностью окружил его, а затем
отошел бы, но генерал Херкимер спросил:

"Капитан Брант в своей деревне?"

"Он скажет своему белому брату, где его можно найти, после того, как я смогу пробежать
пять миль".

"Это значит, что вы уйдете от меня к нему и вернетесь?" генерал спросил;
но индеец как будто не услышал вопроса, потому что сказал:
тон, в котором мне послышалась угроза:

"Ты не приблизишься к Огкваге, пока Тайенданега не даст своего
разрешения".

Сказав это, он медленно повернулся лицом в ту сторону, где
Я знал, что Брант и его последователи остановились на ночь, когда он
подкрадывался медленно, давая не больше внимания тем, кто тесно прижимается к
него, чем если бы он был единственным человеком в этой огромной пустыне.

Для Джейкоба эта вынужденная остановка, в то время, когда он считал, что это жизненно важно
ему необходимо отправиться на поиски своего отца, была самой болезненной, и
несмотря на все, что сержант Корни и я могли сказать или сделать, чтобы облегчить его страдания
в уме бедняга расхаживал взад и вперед, как, как мне сказали, он делал во время
долгие ночные часы в нервозном состоянии, на которое жалко смотреть.

Когда прошло полчаса или больше, старый солдат сказал мне:
более доброжелательным тоном, чем я когда-либо предполагал, что он может использовать:

"Этот парень ест его сердце, и все бестолку. Ты не можешь спокойно
его немного, Ноэль?"

"Я сказал все, что было в моих силах, но он остается глух к моим словам", - ответил я.
печально.

"Тогда я должен попробовать моего кулака", а старик подошел к своему товарищу,
взяв его нежно за руку и ведет его в чащу просто
за вид на лагерь.

Там эти двое, по-видимому, долго беседовали, и я остался
сравнительно один, пока не подошел солдат, который рассказал нам о действиях генерала
Херкимера неподалеку от Джонсон-Холла.

Не терпится получить некоторое представление о том, что командир мог бы с этим сделать
Джозеф Брант, чье имя врезалось мне в память обо всем, что было ужасным в плане жестокости
, я спросил, как получилось, что генерал Херкимер мог надеяться
повлиять на того , кто был таким злейшим врагом вигов Ирокеза
Долине, и, по сути, всем белым мужчинам, за исключением тех, кто носил форму
британского короля.

Он рассказал мне, что когда-то, до того, как Тайенданега стал настолько могущественным
сахемом, он и генерал Херкимер были близкими соседями и довольно близкими
друзьями.

Кажется, из истории этот солдат рассказал мне, что сэр Уильям Джонсон,
Отец, сэр Джон, отправляется в Индийский мальчик в школу, и после того, как он
получил хорошее образование дали ему работу в качестве секретаря. В течение трех
лет этот теперь уже кровожадный дикарь исполнял обязанности переводчика-миссионера, и
говорили, что он очень много сделал для религиозного просвещения своего племени. Когда
колонисты восстали против деспотического правления короля, Брант взял
на той же стороне, что и его покровитель, и, получив чин - некоторые
говорили, что это было звание капитана, а другие, что полковника, - он
стал одним из самых мстительных врагов, которые были у нас, преданных делу,
.

Теперь, из-за прошлого, генерал Херкимер надеялся свернуть его с выбранного пути
когда он только приходил к власти, и, каким бы мальчишкой я ни был,
это казалось мне почти безнадежной задачей - такой, за которую лучше бы никогда не браться
поскольку в случае неудачи это стало бы известно Тайенданеге
что виги долины считают его врагом , которого следует умиротворить
а не сопротивлялась.

Однако, это не мои дела, и я не был настолько вперед, чтобы воздуха
мои взгляды тогда, когда мне было всего прихлебатель попущением в
командир.

Через два часа после того, как он покинул наш лагерь, индийский посланник
вернулся, все еще неся кусок белой ткани, и прошел среди нас, как будто
ожидая, что мы склонимся перед ним.

Он был едва гражданское когда генерал Херкимер дополнительно, чтобы принять его, и,
без приветствия командира, он указал на поляне в
пустыню полмили или дальше, как он сказал :

- Там Тайенданега встретится со своим братом, белым вождем, и без
огнестрельного оружия.

- Сегодня? - Спросил генерал Херкимер.

"Когда до следующего восхода солнца будет три часа, Тайенданега придет с сорока из
своих людей, а его белый брат приведет не больше этого числа".

"Это хорошо", - ответил генерал Херкимер, и это меня порадовало, что он провел
пока сам еще более натянуто, чем у Посланника. "Скажи моему брату,
Капитан Брант, что мы пришли без оружия, и он и я
встретимся, как мы встречались несколько лет назад, когда не надо было зажечь трубку
мира, потому что никто из нас не слушал песен нечестивых людей ".

Индеец гордо зашагал прочь, как и прежде, и когда он ушел, Джейкоб, который с
Сержант корней, пришли, чтобы услышать, о чем шла речь, положил руку на
меня ласково по плечу.

"Я собираюсь стать больше мужчиной, Ноэль, начиная понимать, что
ничего нельзя добиться вспыльчивостью или нетерпением; но трудно
оставаться здесь без дела, когда, возможно, мой отец в этот момент подвергается пыткам.
"

"Если бы это был чей-то другой отец, Джейкоб, ты бы сказал, что никакого
опасность, что что-либо подобное может произойти, пока Брант готовится к
беседе с генералом Херкимером. Пока это не закончится, твой
отец в безопасности, и, возможно, когда прощание закончится, он будет с нами
.

"Итак, сержант Корни пытался заставить меня поверить, и это должно быть
правда".

В течение оставшейся части дня Джейкоб не дал слова к печали
что было в его сердце, и, возможно, было бы разумнее, если бы он не
пытались умолчать, ибо, стремиться как он мог, снова и снова я мог
видеть, как искренне он изо всех сил пытался молчать.

Для меня бесполезно пытаться записать все, что мы делали или говорили, пока
ожидали удовольствия Тайенданеги. Как само собой разумеющееся, мы предавались
множеству предположений относительно исхода дела и долго обсуждали
возможность того, что генерал Херкимер сможет, даже если он
потерпел неудачу в других желаемых направлениях, чтобы освободить узника, которого Джозеф
Брант несомненно, обращенного претерпел смерть на костре.

Мы проводили время, как, возможно, многие из нас находят это вполне как
сложно, как Иаков, чтобы сдерживать наше нетерпение, и не мало открыто
заявляя о своей вере, что Брант держал нас простаивает просто, что он может
лучше выполнять некоторые убийственные схемы.

Собственно говоря, мне показалось, не более благоразумный генерал
Херкимер следует послать разведчиков, чтобы обнаружить, что индейцы занимались,
и она шептала про лагеря, что один из его сотрудников
предположил, что такие меры предосторожности будут приняты; но командир наотрез
отказался, заявив, как и его причина, что это может стать смертельным для всех его надежды
если сачем должен узнать, он в любом случае подозрительно из-за
задержка.

"Мы должны использовать наш шанс, оставшийся здесь без дела и не знают, что они
можете делать, или лучше бы мы столкнулись насчет похода в
однажды," генерал заявил, что он и после, что он бы
был действительно смелый человек, который предложил и любой другой курс.

Что ж, день прошел, а за ним и ночь, как проходят все дни и ночи.
независимо от того, обладает ли человек своей душой терпением или возмущается тем, чего не может исправить,
генерал Херкимер стоял на пороге своего дома.
кэмп пристально смотрел на мужчин, словно пытаясь решить, кого ему взять с собой
на собрании, когда Джейкоб вышел в полный рост, чтобы привлечь
внимание командира.

Я знал, что он сделал этот шаг в надежде быть причисленным к тем,
кто покинет лагерь, чтобы отправиться на рандеву; но в тот же момент я
опасался, что генерал может быть недоволен его прямолинейностью.

Все можно простить парню, который горит желанием помочь своему отцу.
однако генерал Херкимер сделал знак моему товарищу подойти.

Я не мог расслышать, что было сказано во время этого короткого разговора, но это было
легко было догадаться о смысле, когда Джейкоб подошел ко мне с сияющими глазами.

"У нас есть разрешение генерала поехать с ним на встречу с Брантом", - воскликнул он.
и я спросил, возможно, с легким оттенком ревности:

"Имеешь в виду тебя и сержанта Корни, да?"

"Нас трое, так сказал генерал".

"Почему он меня включил?"

"Он спросил, сколько человек пришло с сержантом Корни, и когда я сказал ему, он
сказал, что мы все трое можем пойти с отрядом".

Как само собой разумеющееся, мы отправились, заняв свои посты во главе колонны
сразу за командиром, и когда прозвучал приказ выступать
учитывая, что я начал жалеть, что так любимы, ибо никогда никто из нас
везли оружие всякого рода, и если Брант был в настроении, он мог бы
нас всех убили на тех, кого мы оставили бы сделать намек
о том, что происходит.

Когда мы подошли к краю поляны, на которую указал
невоспитанный посыльный, наше дальнейшее продвижение было остановлено двумя индейцами
которых нарядили со всей храбростью в виде перьев, бус и
мантий, - в их туалете не отсутствовало ничего, кроме боевой раскраски, - и велели
оставайтесь на этом месте до прибытия сахема и его отряда.

Я подумал, что с генералом Херкимером обращались довольно подло, заставляя
его ждать, как ребенка, пока хозяин не будет готов вмешаться.
появление; но ничего другого не оставалось, и мы присели на корточки среди
папоротников и камней на целых полчаса раньше человека, которому вскоре предстояло стать
великий сахем Шести наций был рад показать себя.

Thayendanega привела себя в порядок специально для этого случая, и более
великолепный краснокожий никогда не видел.

С ним было сорок или больше дикарей, и он шел во главе их с важным видом, как будто
он был королем, а мы, которые так долго ждали, не более чем грязь
под ногами.

Затем внезапно, как будто до этого момента он не имел ни малейшего представления
Генерал Херкимер был где-то поблизости, он послал одного из своей роты
к нашему командиру, сам он продолжал двигаться дальше, пока не оказался в
самом центре поляны. Его последователи выстроились позади него
полукругом, оставаясь в десяти-двенадцати футах позади, и когда
генерал отправился встречать его высочайшее могущество, наши люди заняли свои посты
во многом так же, как это сделали дикари, таким образом полностью окружив двух лидеров.

Мы с Джейкобом стояли там, где могли видеть все происходящее и слышать
часть того, что было сказано.

Тайенданега начал с комплиментов, и после того, как генерал Херкимер
ответил примерно в том же тоне, злодей-убийца прямо спросил, зачем
он пришел.

"Чтобы встретиться со своим старым соседом и другом", - ответил генерал Херкимер, после чего
- Спросил Брант:

- И все те, кто стоит за тобой, тоже пришли с дружеским визитом? Они тоже
хотят увидеть бедного индейца? Это очень любезно."

Генерал сменил тему разговора, заговорив о
прошлом, и в заключение намекнул, что это может быть выгодно Тайенданеге
встать на сторону колонистов против короля; но он, должно быть, вскоре понял
, что не добился большого прогресса, поскольку сахем начал проявлять
признаки гнева и, после довольно долгого обсуждения, резко сказал:

"Мы с королем, как и наши отцы до нас. Королевские пояса
все еще у нас, и мы не можем нарушить веру. Сейчас ты решителен в своем
восстании; но не пройдет и нескольких дней, как солдаты короля обратят тебя в
прах".

Когда это было сказано, полковник Кокс, который был одним из сопровождавших генерала,
резко закричал, не обращая внимания на то, что его голос был высоким:

"Мы пришли сюда не для того, чтобы выслушивать угрозы, и если мы будем унижены, то это будет сделано
не такими, как те, кто следует за Джозефом Брантом!"

К несчастью, каждый индеец на поляне отчетливо услышал эти слова, и
в мгновение ока дикари забегали взад и вперед, издавая пронзительные крики.
боевые кличи, пока они призывали тех, кто был в главном лагере, принести
свое оружие.

Неосторожные слова полковника были подобны подожженной спичке к пороху, и
на мгновение я твердо поверил, что мы заплатим за его неосторожность
своими жизнями.




Глава III.

Разочарование



За это время путаницы, когда жизнь каждого белого человека в
поляна была буквально дрожит на волоске, генерал Херкимер прошло
слово от одного к другому, что мы все были твердо стоять без шоу
страха, и в то же время не двигаясь, которые могут быть истолкованы как
во вражде.

Нелегко было оставаться безмолвным и неподвижным, пока раскрашенные
злодеи бегали туда-сюда, издавая отвратительные вопли, и, как мы прекрасно знали
, жаждали сразить нас наповал.

Я знаю, что что касается меня, то я дрожал, как осиновый лист, - так что
яростно, что временами я боялся, что воющие негодяи увидят
дрожь моих конечностей и поймут, что я уже почувствовал
предвкушение смерти, которую они бы унесли, если бы не
сдерживающее присутствие Тайенданеги.

Вполне естественно, я должен смотреть в сторону сержанта корни, и, конечно, если
был один человек, на этой полянке, которые повиновались приказу генерал Херкимер,в
это был он! Гравированное изображение не могло бы быть более невозмутимым; кто-то сказал бы
, что шум повсюду вокруг был для него как рябь на воде.
для него и индейцев он имел меньшее значение, чем танцующие стрелы
солнечный свет мерцает на фоне листьев, когда они пробуждаются утром
ветер.

У меня вопрос, если Джейкоб понял ничего из того, что происходит вокруг него. Все
его мысли были сосредоточены на одной идее - спасти своего отца, пока еще было время,
и парень с нетерпением ждал начала совещания между
лидерами по поводу заключенного, прислушиваясь к оставшимся
банда воющих едва ли больше, чем сержант Корни.

Полковник Кокс, причина всего этого переполоха, был напуган еще больше
чем я, о чем можно было судить по выражению его лица и
ногти глубоко вонзились в его ладони, чтобы он мог
контролировать себя, подчиняясь приказам, в то время как что касается других, я не знаю
как они депортировали себя.

В тот момент мой мир был невелик по размерам, он состоял лишь из того
количества земли, на котором стояли этот бесстрастный краснокожий человек и открытый сердцем, честный патриот
офицер.

Как пчелы, разъяренные индейцы сновали туда-сюда между лагерем и
местом нашей встречи, пока все не были вооружены винтовками, и для этого потребовалось всего лишь
самое легкое слово, чтобы превратить эту залитую солнцем поляну в театр
кровавый подвиг в истории племени, чьи дичайший восторг был
пролития крови.

Только когда его последователи были в таком неистовом состоянии, что казалось
невозможным, чтобы чужая воля могла их сдержать, Тайенданега заговорил, и
затем произнес несколько слов на индийском языке, произнесенных таким тихим тоном, что
Я не мог разобрать ни единого слова, он успокоил бурю на мгновение.
мгновенно, пока те, кто выл за наши жизни, не стали подобны ягнятам.

Когда все стихло, однажды морэ, сказал сахем генералу Херкимеру,
говоря спокойно, почти безразлично:

"Путь войны открыт по всей стране вплоть до Эзопуса, и
Тори Ольстера и Оранжа присоединятся к "храбрецам Тайенданеги"
племя, чтобы подавить это восстание против короля, который является их отцом".

Теперь генерал Херкимер заговорил серьезно, умоляюще.

"Не позволяйте решать столь важный вопрос без дальнейшего рассмотрения.
Капитан Брант. Почему бы нам с вами не обсудить это спокойно,
как в былые времена мы обсуждали многие вопросы, которые не были столь серьезными?"

"Вы видели, как склонны мои молодые люди ко всему подобному"
", - сказал Брант с жестокой улыбкой. "Если бы я сказал в этот момент, что
мы рассмотрим этот вопрос в совете, возможно, даже для меня было бы невозможно
удержать их, потому что их решение уже принято.
Топор войны поднят!

- Но, конечно, вы и я, капитан Брант, можем поговорить об этом между собой?

"Да, это можно сделать", - равнодушно ответил Тайенданега. "и если
тебе доставляет удовольствие заниматься тем, что может не принести пользы, мы встретимся
завтра утром я снова буду здесь; но теперь, когда стало разумнее, мои молодые люди вернулись обратно.
в лагерь."

Затем сахем повернулся, как будто собираясь уходить, и генерал Херкимер,
вспомнив, что он обещал сержанту Корни и Джейкобу, сказал
дружелюбным тоном:

"Подождите минутку, капитан Брант. Я бы навел справки о
пленном из Вишневой долины, которого, как говорят, ваши люди держат в данный момент
.

"Я не знаю ни о каком пленном в нашем лагере", - сухо ответил Брант.

- Давайте не будем придираться к словам, капитан. Будь он здесь, в вашем лагере, или
в Огкваге нет никакой разницы. Я спрашиваю, расскажете ли вы мне об одном
Питер Ситц, которого всего несколько дней назад, когда лейтенант Вормвуд из
американской армии был убит в засаде, ваши люди взяли в плен?"

- Возможно, мои молодые люди смогут кое-что рассказать вам о нем. Я спрошу
их.

"И ты, как сосед и старый друг, неужели бы то ни было
вы можете к выпустив несчастного человека?" Генерал Херкимер настаивал.

"Я спрошу своих молодых людей", - вот и все, что ответил Брант, а затем
пафос внезапно оборвался, когда сахем направился к
он встал лагерем, за ним последовали все его люди и мы из отряда генерала Херкимера.
мы остались одни на поляне.

Теперь был отдан приказ, чтобы мы тихо присоединились к основному отряду и выстроились в два ряда
, ни один человек не выбивался из строя; но сержант Корни и я вели
Иаков между нами, ибо юноша был почти безумный от горя, потому что не
удовлетворение по поводу его отца были получены от Thayendanega.

Мы вдвоем сказали все, что могли, чтобы подбодрить убитого горем парня, и это все
было мало. Ни он, ни мы, ни сам генерал Херкимер не смогли повлиять
ничего, кроме благосклонности ирокез сачем, и что
был удержан по крайней мере двадцать четыре часа, с шансами на
истечении такого времени мы бы ничего не получите лучшее от хитрый
дикарь, чем отказ ответить на любые вопросы.

Я не буду пытаться подробно описывать это долгое время
ожидания второго боя, когда было сомнительно, позволят ли нам
покинуть лагерь без кровопролитного сражения.

Даже генерал Херкимер потерял всякую надежду отговорить Джозефа
Брант отказался от курса, который он уже наметил для себя, и поделился
со своими людьми подозрением, что еще до окончания второго собеседования
мы станем жертвами предательства сахема. Этот последний мы
знал из информации, которая была прошептал про лагерь, к
том, что генерал поручил одному из солдат-человек по имени
Вагнера--с долгом выборе двух остальных, что три может
стоят прямо за ним на следующей встрече с индейцами, и на
первое шоу боевых действий сбивать Брант и два Сахем следующий за ним в
власть.

Вагнер выбранного Георгия и Авраам Херкимер, племянники генерала, и
эти трое были готовы к самой жестокой смерти, для некоторых это
что если они были обязаны предпринять атаку на вождя Могавков,
каждый индиец под его командование будет стремиться искренне, чтобы взять их
заключенных в порядке, в котором они созданы, чтобы страдать мучительной смертью.

Как прошел день, я едва знаю. Солдаты разговаривали между собой в
шепчет, А у мужчин в присутствии смерти. Никто не выходил за пределы
лагеря; но все ждали этого часа в мучительном напряжении
прийти, когда станет известно, был ли Джозеф Брант того мнения, что
мы могли бы на время вернуться в свои дома, или же он стремился
немедленно покончить с собой путем предательства.

Сержант Корни и я потратили время, пытаясь успокоить Джейкоба, который
попеременно упрекал себя за бездействие в тот момент, когда он
должен был напрягать все нервы, чтобы помочь своему отцу, и снова впадал в
угрюмое молчание, которое для меня было гораздо хуже, чем гневные слова.

Когда наступил еще один день, мы снова вышли на поляну втроем.
которые были отобраны для данного опасного долг по защите нашего лидера в
корпус вспышки, прижимаясь к его боку.

А сейчас я оглядываюсь назад на то, что было позже сделано по всей длине и
ширина этой мирной долине, я искренне сожалею, что
эти молодые люди не нарушали неписаные законы и обычаи которого
Сами индейцы были готовы закидать, когда это отвечает их
цель и убить кровожадного Брант ли его люди показали признаки
вражда или нет.

На этот раз нам не пришлось долго ждать.

Собравшись, как и прежде, полукругом позади генерала Херкимера, мы
едва успели занять позицию, как Тайенданега, облаченный во всю свою храбрость
одетый в дикарскую одежду и, что было самым зловещим, разукрашенный боевой раскраской, он шагнул
в ограду, сопровождаемый теми членами своего отряда, которые
сопровождали его днем ранее.

Он не стал дожидаться приветствий, а начал хвастливо, пока его раскрашенные
демоны еще занимали свои места, сказав отрывисто:

"Со мной пятьсот воинов, вооруженных и готовых к битве. Ты
в моей власти; но поскольку мы были друзьями и соседями, я не возьму
преимущество перед тобой.

Затем он сделал жест рукой, и в тот же миг из
листвы вырвалось, казалось, бесконечное количество дикарей, раскрашенных для
баттл, которые, стремительно приближаясь к нам, словно собираясь атаковать, издавали
дикие боевые кличи, стреляя из винтовок в воздух.

Это было самое отвратительное и ужасающее зрелище, какое я когда-либо видел, и то, что наша
маленькая компания выстояла, делает честь каждому мужчине среди
нас.

Тайенданега стоял вполоборота к генералу Херкимеру и в двух
футах от трех человек, в чьи обязанности входило стрелять в него из винтовок, которые они держали.
спрятались под одеялами на случай решительной атаки,
и оттуда наблюдали за выходками своей раскрашенной команды, пока, возможно, не прошло пять
минут, когда дикари опустились на землю, как будто
измученный, похожий на множество изображений демонов.

Что сказал Тайенданега, когда шум утих, я не могу точно передать.
Потому что мой мозг был в таком смятении, а страх так силен в моем
сердце, чтобы помешать мне должным образом следить за всем происходящим ... Я
осознал только, что смерть буквально смотрела нам в лицо.

Как позже рассказал мне сержант Корни, Брант посоветовал генералу Херкимеру отправляться
домой, поблагодарил его за визит и сказал, что когда-нибудь,
возможно, он ответит на этот комплимент.

"Но пленник?" - Воскликнул генерал Херкимер, когда сахем хотел было это сделать.
гордо удалился с большим достоинством.

"Мой молодой человек не отвечал на мои вопросы," - ответил Брант,
нагло, хотя он должен был знать, За может быть, что мы
прекрасно понимал, что он лжет.

- Питер Ситц еще жив? - Строго спросил генерал Херкимер.

"С тех пор , как мои люди ушли , ни один пленник не был предан смерти
Вишневая долина, - ответил Тайенданега, словно раздраженный
настойчивостью генерала, и, сделав еще один жест рукой, отослал обратно в
под прикрытие леса всю свою разношерстную команду.

Затем он отошел, как будто опасаясь, наш командир хотел его задержать
еще больше вопросов, и поболтать, принять участие в котором три
сотни людей прошли столько миль, пришел к концу без других
результат, чем знание о том, что ирокез шеф Гарри нам
долина в меру своей злой силой.

Thayendanega едва приобрел жилье из чащи леса до Черного
облака заволокли небо, и казалось, будто в мгновение дождь
спустился в торренты; острые вспышки молний зигзагами через
мрачному небу, и больше никого вокруг меня, заявил, что это был
знамение, знамение, знак "Буря", который был готов разорвать на наш
мирные дома.

Когда мы снова были в лагере, и генерал Херкимер делал свои
приготовления к обратному маршу, Якоб заявил, что он один,
если мы не будем сопровождать его, отправится в индейскую деревню и там
наведи справки для его отца.

Сержант Корни и я потратили долгий час, убеждая парня в его безрассудстве,
потому что после того, как шоу подошло к такому внезапному концу, не оставалось никаких сомнений
что угодно, кроме того, что Тайенданега убьет или возьмет в плен каждого
белого человека, который попадется ему на пути.

Какое-то время было абсолютно необходимо, чтобы мы двое удерживали Джейкоба силой, чтобы
не дать ему покинуть нас, а затем постепенно мальчик пришел к пониманию
что ради спасения жизни своего отца он мог надеяться только на милость Божью, поскольку
даже если бы генерал Херкимер был готов рискнуть на сражение, в котором он бы
поскольку дикари значительно превосходили его численностью, не было никакой надежды, что он сможет
добиться освобождения Питера Ситца.

Сержант Корни побеседовал с генералом после того, как нам удалось
в определенной степени успокоить Джейкоба, и командир посоветовал нам
без промедления вернуться домой, чтобы сообщить информацию о том, что у нас есть
видели; но он оказал нам троим честь, попросив, на случай, если наши услуги
не понадобятся немедленно в Черри-Вэлли, чтобы мы вернулись
его отряд, который должен был быть размещен в устье Орискани-Крик,
без промедления.

Он пообещал, что у нас будут все возможности послужить делу патриотизма
и для того, чтобы нам снова позволили покинуть Вишневую долину,
он отправил письменное послание моему дяде, смысл которого я тогда понимал.
невежественный.

Мы - то есть сержант Корни, Джейкоб и я - отправились, как только
совещание с генералом Херкимером подошло к концу, в долгое путешествие к нашему
дома, зная, что продвижение должно быть медленным и осторожным, поскольку мы слышали
из собственных уст Тайенданеги, что он полностью привержен делу
преследования патриотов.

Оглядываясь на это сейчас, я удивляюсь, что нам удалось пройти
пустыне, когда силы Бранта был так близко, без несчастье; но,
как оказалось, у нас было больше трудностей в том, чтобы убедить Якова, чтобы сопровождать нас
чем ускользнуть от врага, которому мы верили, может наброситься на нас в любой
момент, и когда мы приехали домой, он узнал, что опасность для
обитатели долины Мохок был более скорый, чем даже когда
Тайенданега гордо удалился с интервью с генералом Херкимером.

И такова была ситуация, как я позже прочитал печатными буквами:

"Через несколько дней после этого совещания с генералом Херкимером Брант отозвал
своих воинов из Саскуэханны и присоединился к сэру Джону Джонсону и полковнику Дж.
Джон Батлер, который собирал большую группу тори и беженцев в
Освего, готовясь к нападению на поселения могавков и Шохари
. Там Гай Джонсон и другие офицеры британского индийского
Департамент созвал большой совет шести наций.

"Их пригласили собраться, чтобы "съесть плоть и выпить кровь
бостонца" - другими словами, отпраздновать подписание предлагаемого договора
о союзе против патриотов, которых дикари называли "бостонцами"
по той причине, что Бостон был центром восстания.
На совете присутствовало довольно много народу; но большая часть
сахемы верно придерживались своего соглашения о нейтралитете, заключенного с
Общие Шайлер, пока на призывы британских уполномоченных на их
жадность переборола свои чувства чести.

"Комиссары представляли люди короля будут многочисленны, как
леса листвы и богатый в каждом владении, в то время как
колонии выставлялись немногочисленными и бедными; что армии короля
скоро усмирят мятежников и сделают их еще слабее и беднее; что
королевский ром был в изобилии, как воды озера Онтарио; и что если
индейцы станут его союзниками во время войны, они никогда не будут нуждаться
в товарах или деньгах.

Затем были выставлены безвкусные предметы, такие как алые ткани, бусы и безделушки.
Индейцам были преподнесены подарки, которые им очень понравились, и
они заключили союз, обязав себя взяться за топор войны
против патриотов, и продолжать войну до тех пор, пока последние были
приглушенный. В каждой индийской затем были представлены медный чайник, костюм
одежда, ружье, Томагавк и скальпинг-нож, кусок золота, некоторое количество
боеприпасов, и обещание щедрость на каждый скальп он должен принести
в. С тех пор Тайенданега был признанным великим сахемом Шести
Наций и сразу же начал свою ужасную карьеру среди наших
пограничных поселений ".

У меня было не больше времени, чтобы рассказать матери о том, что я видел, когда мой
товарищи были готовы отправиться на Oriskany крик, рассчитывая сделать их
так за сколько же земле мы только что прошли.

Мой дядя, полковник Кэмпбелл, дал свое согласие на наш отъезд после того, как
прочитал послание генерала Херкимера и поздравил меня, который не заслуживал никакой похвалы,
потому что до сих пор мне удавалось завоевать доверие
настоящий солдат, которому следует обратиться с личной просьбой об услугах
ко мне и моим товарищам.

У нас и в мыслях не было, что мы надолго останемся с нашим новым командиром
. Сержант Корни полагал, что у генерала Херкимера были какие-то особые
рассматриваемое дело, в котором, по его мнению, мы трое могли бы принести особую пользу
и когда это будет сделано, нам разрешат вернуться домой.

Поэтому мы по-прежнему считали себя младшими мальчиками из племени Ирокезов
Долина, а слева наша компания отвечает Джон Саммонс, который должен был действовать в
вместо меня, пока я не вернусь.

Джейкобу было приятно, что мы возвращаемся в ту часть страны.
где мы будем рядом с войсками Бранта, поскольку он все еще лелеял надежду
будучи в состоянии помочь в спасении своего отца, если, возможно, Питер
Ситц все еще оставался в этом мире.

Наше пребывание в Вишневой долине длилось не более двух часов, но за это время мы
многое узнали о войне. Наше маленькое поселение казалось
переполненным людьми из-за расквартированных там солдат, о
которых я уже писал, и жителей на многие мили вокруг, которые
приехали в поисках убежища.

Уже привнесенное слово которые затем были собраны в Освего
семьсот индейцев и четыре сотни британских солдат под командованием
Сэр Джон Джонсон и полковник Клаус, а также в Освегатчи, или, как сейчас
вызванные в Огденсбург шестьсот тори были готовы присоединиться к силам Джонсона.

Все, что стояло между этими врагами и широкой грудью ирокезов
Долина была фортом Дейтон, этим жалким подобием обороны, и фортом
Шайлер, еще не полностью построенным и плохо укомплектованным. Что в этом последнем имени
крепостной мог выдержать атаку такая армия, как сэр Джон был
видимо, на что готовы возбудить против нее мало кто верил, и все с
кем я говорил за то короткое время нашего пребывания дома, смотрели
вперед в будущее с самыми серьезными опасениями и больше всего беспокойства.

Когда, уже уставшие и со стертыми ногами, мы продолжили наш марш-бросок, чтобы пройти
теми же тропами, по которым мы только что пришли, моя компания из Маленьких мальчиков
настоял на том, чтобы сопровождать нас в течение первых полудюжины миль этого
утомительного путешествия; но мы, все парни
из Вишневой долины, покидали маленькое поселение не с триумфом или радостью. Наши старшие были обескуражены
и напуганы, поэтому нам вполне можно было простить мрачные взгляды и робость
мы перешептывались, когда говорили о том, что может произойти, прежде чем я смогу
возобновить командование ротой, на которую сержант Корни потратил так много часов
муштра.

Когда обед был почти закончен, и мы пришли к остановке, что мы
возможно брать отпуск нашего конвоя, сержант корней кажется что это
это необходимо, он должен делать то, что он может к составлению мужество в
сердца тех, кто нас сопровождал, сказал, как будто отчитывал полный
армия:

"Вы, ребята, смотрели в поселке только мальчики, но уже
есть два номера показал, что они могли устоять, перед
серьезную опасность не дрогнув. Настало время, когда вы можете проявить себя
вы мужчины, какими, я верю, вы являетесь в мужестве и способностях. Если вы
призванные противостоять врагу, помните, что нет ничего более славного
чем умереть, защищая свои дома и свою страну. Нет
способа заслужить больше чести, чем когда о тебе говорят: "Он".
отдал свою жизнь за тех, кого любил."Лучше быть застреленным на открытии
действия, чем пережить его таким образом, чтобы ваши соседи
могли с презрением указать на вас пальцем, сказав: "Вот идет трус!"

Старик резко замолчал, развернулся без единого слова или знака,
и нырнул в чащу, мы с Джейкобом последовали за ним по пятам.




Глава IV.

На Орискани



По мере того как мы втроем устало тащились день за днем, все наши чувства обострялись от
осознания множества опасностей, которыми мы были окружены, казалось, что
мне показалось, что мы начали нашу работу во имя Общего Дела задом наперед - как будто это
хождение туда-сюда по одной и той же местности было умышленной тратой времени, когда
так дорог каждый час.

Я говорил себе снова и снова, что если генерал Херкимер действительно нуждался в
таких услугах, которые мы могли оказать, было бы лучше, если бы мы
остались с ним, вместо того, чтобы тратить так много дней и быть вынужденными к таким
тяжелый труд, который требовался для перехода в Вишневую долину и обратно.

Мы не достигли ничего важного, вернувшись домой. Полковник Кэмпбелл
знал о передвижениях Бранта даже больше, чем мы могли ему сообщить, и это
ни в коем случае не было необходимости немедленно информировать его о
результат беседы генерала Херкимера с сахемом ирокезов.

Шли дни, и требовались все наши усилия, чтобы дать нам возможность
продвигаться вперед, абсолютно не натыкаясь на руки дикарей, поскольку
казалось, что они были повсюду в дикой местности, Джейкоб становился все более
ушел в отставку, или так казалось, поскольку он перестал настаивать на том, чтобы был сделан тот или иной шаг.
невыполнимый шаг. Я не предполагал, что он больше не оплакивал своего
отца, но верил и надеялся, что он пришел к пониманию, что мы ничего не сможем сделать
для осуществления спасения, пока все обстоятельства не сложатся
благоприятно.

Один день в марте был похож на другой, и много прошло, прежде чем мы с
Генерал Херкимер снова. Мы всегда разбивали лагерь в чаще, соблюдая осторожность
чтобы не оставить следов, ведущих к месту, и в этом последнем задании мы справились
не считайте потраченное время потраченным впустую, потому что со всех сторон было видно
признаки присутствия врага, поэтому требовалась предельная предосторожность.

Все мы дали себе в сон, как только мы были вытянуты
на Земле, однако тщательно наблюдать, возможно, уже держали, он бы
не действует если враг не склонен удивлять.

На рассвете нового дня или Иаков, или я пошел в поиск
небольшая игра, ибо, само собой разумеется, что мы не могли привезти из
дома достаточное количество пищи, чтобы поддерживать нас за все время мы
провел роуминг взад и вперед между черри-Вэлли и в Oriskany.

Если нам достаточно повезло, чтобы получить столько мяса, сколько будет служить для одной или
больше еды, мы готовили себе роет яму в земле, в здании
огонь, и скрининг дым, как лучше мы можем веточками и папоротником.
Что сделано, мы довольны нашей голода, а медленно ползет вперед,
часто вынуждены потратить час или больше в d;tour вокруг некоторых
особенно опасной местности.

Если, как это часто бывало, нам не удалось найти игру, мы пристегнули наши ленты в
покрепче и пошел дальше, утешая себя надеждой, что удача будет
нас до наступления темноты.

Мы не раз натыкались бы на отряды дикарей - тайенданегов
разведчиков или охотников, - если бы не почти чрезмерные предосторожности
Сержант Корни настаивал на взятии, и в таком случае не было другого выхода.
нам оставалось спрятаться как можно лучше и ждать, пока враг не будет доволен.
двигаться дальше.

К счастью, мы не столкнулись лицом к лицу с краснокожими, поэтому
подробный рассказ о нашем походе был бы скучным чтением, поскольку это могло быть только
одно и то же снова и снова, пока не наступит час, когда мы войдем в город.
Лагерь генерала Херкимера на Орискани, получивший там такое приветствие
от самого командира, что заставило меня поверить, что мы действительно нужны ему для выполнения
какого-то важного задания.

"Вы молодец, что вернулись живыми!" воскликнул он со смехом. "Это
приятно знать, что парни могут делать то, от чего отказались бы многие из их старших.
Итак, полковник Кэмпбелл был готов отдать тебя мне?"

[Иллюстрация: "вы сделали хорошо, чтобы вернуться домой!'"]

"Он не сделал никакого протеста, сэр", - ответил я, выждав мгновение, на один из
мои спутники действовать в рамках пресс-секретарь. "Сто пятьдесят солдат
расквартированы в Вишневой долине, и они, вместе со многими, кто сделал из
поселение, место убежища, находятся в таком количестве, что три из них
не понадобились бы или их не хватило бы ".

"Это будет зависеть от того, из какого материала были сделаны эти три, согласно моему способу
мышления. У меня есть работа, вот что вы можете сделать лучше, чем один
еще, кого я знаю, и вопрос лишь в том, готовы ли вы пойти на
заложить свое плечо, когда есть хороший бит опасность так
делаешь?"

"Мы приехали, сэр, все, что предлагается, если задача, которую вы
имею в виду, может быть выполнена с безопасностью, то мы могли бы также
остались дома", - ответил я, и сержант корней кивнул, чтобы показать, что мы
были единомысленны.

"С тех пор как я увидел вас враг собрал в силу о Fort
Шайлер, и нам необходимо сообщить что-нибудь коменданту, который, по сути, в осаде.
"

"Это не должно быть такой уж тяжелой работой, сэр", - сказал сержант Корни,
заговорив впервые с тех пор, как нас принял генерал.

"Верно для тебя, но причина, по которой я раньше не посылал никого из своих людей
это то, что если посланника обнаружат при попытке получить
находясь внутри, Джозеф Брант наверняка знал бы, что мы снаружи.
полагал, что гарнизон находится в тяжелом положении, что, вероятно, не имело бы конца.
вредности, поскольку в настоящее время у врага есть все основания предполагать, что полковник
Отель имеет все мужчины и магазинах он может понадобиться".

"Почему он должен думать иначе, если один из нас попал в плен во время Tryin', чтобы
общаться с осажденными, сэр?" Сержант Корнея спросил, любопытно.

"Потому что у вас есть все основания для выезда есть, даже если вы никогда не
слышал, что форт был вложен".

Я не мог скрыть удивления, так как это было похоже на то, что генерал
говорил загадками, и, увидев вопрос на моем лице, он
продолжил:

"Вполне естественно, что вы из черри-Вэлли следует поиск
Питер сидячие, и индейцы, в случае, если вы попали в плен, было волей-неволей
поверить в такую историю..."

"Мой отец в их лагерь, сэр?" Иаков плакал, жадно.

"Да, парень, так что я верю, иначе я бы не думаю, что это важно
должны выступать в качестве своих посланников. Один из наших разведчиков сообщил, что
у ближайших последователей Бранта был белый пленник, и это
разумно предположить, что это Питер Ситц, потому что с тех пор, как мы увидели этих
негодяев, они держались подальше от неприятностей, потому что были в лагере с
британскими солдатами и солдатами Тори ".

Теперь не было необходимости убеждать Джейкоба взяться за эту миссию; поскольку он
располагал, как казалось, положительной информацией о местонахождении своего отца, он
отправился бы в направлении осажденного форта, будь генерал
Херкимер так желал или противился этому.

Что касается меня, то я действительно потерял всякую надежду снова увидеть Питера Ситца
в этом мире вероятный факт того, что он жив, ускорил кровь в
мои вены, пока я не забыл, что наши услуги нужны для чего угодно, кроме
спасения заключенного.

Сержант Корни не выказал ни радости, ни безразличия; он помнил
только обязанности солдата и готовился к опасной миссии
спросив:

"Можете ли вы сказать мне, сэр, какие силы у противника перед фортом
Шайлер?"

"Около тысячи семисот человек - регулярные войска, тори и индейцы. Сент
Номинально командует Леджер; но разумно полагать, что сэр Джон
Джонсон и Брант обладают почти такими же полномочиями, как и он. Несомненно, что
они и никто другой не могут контролировать своих последователей. У полковника Гансворта
почти тысяча человек с шестинедельным запасом провизии и
боеприпасов к стрелковому оружию; но в форте не более четырех
сто выстрелов для пушки, которая является его самым важным средством обороны
. Ситуация еще не критическая, но может стать таковой очень скоро,
и сейчас у нас больше шансов связаться с комендантом, чем есть на самом деле.
вероятно, это произойдет через неделю, когда осаждающие успокоятся
за их работу."

- Когда мы выступаем, сэр? - Спросил я, когда генерал замолчал.

"Как только вы отойдете от усталости путешествия. Есть
нет времени, чтобы быть потеряны, если вы не готовы столкнуться с еще более опасным, чем
абсолютно необходимо".

- Нет никаких причин, почему бы нам не отправиться в путь немедленно, - быстро сказал Джейкоб.
 - Мы не женщины, чтобы утомляться от короткого марша.

По выражению лица генерала я предположил, что это доставило ему удовольствие.
потому что мой товарищ проявил такое рвение, и в моем сердце появился оттенок
горечи, когда я понял, что, какой бы ни была польза для Дела
возможно, это и было целью нашей задачи, командир был, в определенной степени,
торговля любовью Джейкоба к своему отцу.

Однако не мне было критиковать, даже в моем собственном сознании, что-либо, связанное с
военным характером, который может быть пешим. У меня было достаточно времени, поскольку
знахарь с Thayendanega чтобы решить, следует ли или нет я хотел служить под
Генерал Херкимер, и, придя к решению, я получил возможность
беспрекословно выполнять все, что от меня потребуется.

Однако я придерживался почти того же мнения, что и Джейкоб, хотя и не по той же причине.
По той же причине.

Эта попытка получить
послание в форт, который был осажден таким большим отрядом людей; но
поскольку это должно быть сделано, если только мы не хотим показать белое перо,
тогда мне не терпелось побывать на нем, потому что опасность кажется больше, когда стоишь
праздно глядя на нее издалека, чем когда с ней сталкиваешься на самом деле
.

Сержант Корни, который, очевидно, обдумывал этот вопрос в своей голове
, через некоторое время сказал командиру:

"Мне кажется, сэр, что мы должны получить всю возможную информацию
касающуюся местонахождения врага, прежде чем выдвигаться. Не то чтобы я
спрашиваю для какой-либо длительной задержки", - добавил он быстро, заметив слабый
выражение неудовольствия на лице генерала. "Я бы смешался с этими
мужчинами, чтобы узнать то, что они могут знать, с этого момента и до заката, когда, как мне кажется
, наше путешествие лучше всего начать. Отправившись в это время, мы
прибудем до восхода солнца, и, таким образом, у нас будет целый день, чтобы разработать наши планы
приближения к форту.

Глаза Джейкоба удовлетворенно блеснули, когда он услышал это предложение,
и я предположил, что он подумал, что если мы будем прятаться целый день в
перед крепостной, он может быть возможность чему-то научиться
в отношении его отца.

"Я оставляю вам кто наиболее глубоко заинтересованными в этом вопросе,
метод ведения работы. Соберите всю информацию, какую сможете, и когда
будете готовы отправиться в путь, приходите ко мне за окончательными инструкциями ".

Тогда командир вполоборота, как бы показывая, что интервью было на
концу, и сержант поманил к Корнею, Иакова и чтобы я следовал за ним, напоминая
нас, когда мы были относительно одиноки, обещания, сделанные в то время мы
впервые были изложены.

"В тот день, когда мы покинули Вишневую долину по следу Бранта, вы, ребята, согласились следовать за мной.
я не задавал вопросов, даже когда казалось, что я могу пойти не так,
и теперь пришло время тебе хорошенько запомнить это ".

"Нет никаких причин, по которым мы не должны этого делать", - быстро ответил я. "Я
не сомневаюсь, что вы, кто сведущ в военных вопросах, могли бы руководить
такой задачей лучше, чем кто-либо в этом лагере".

"Я не слишком хвалю себя, парень; но утверждаю, что из-за
того, что у меня было больше опыта, я лучше приспособлен к работе после того, как мы
как только прибыли, чем являетесь вы. Я зайду даже так далеко, что скажу, что на
тропе или в чаще вы - мои начальники, потому что были привлечены
к работе, которая, за исключением этой страны, считалась бы почти
не по-солдатски. Вот мой первый приказ: пообщайтесь с мужчинами этого лагеря
с мыслью наполнить свои желудки едой, и это
готово, ложись спать, пока я тебя не позову.

"Спи!" Сердито воскликнул Джейкоб. - Как ты думаешь, смогу ли я
уснуть сейчас, когда мы знаем, что настал момент, когда я, возможно, смогу
помочь моему отцу?

- Да, парень, но ты должен, хочешь ты того или нет. Вы можете работать на него лучше
на подготовку вашего тела по какой-либо усталости мы можем быть призваны к
пройти, а так есть небольшой шанс, мы можем приобрести любой отдых Дарина'
четыре двадцати часов после того, как уйдешь отсюда, он стоит всех нас на руках должно быть
подготовлен к физической нагрузке".

"Ты рассчитываешь на сон?" Яростно спросил Джейкоб.

- Я больше привык держать глаза открытыми в течение длительного времени, чем ты.
но если так случится, что у меня будет шанс, ты можешь быть уверен, что я им воспользуюсь.
воспользуюсь. А теперь помни, ешь и спи, пока я не найду тебя.

Затем старик отошел от нас, и, понаблюдав с минуту, мы увидели, как он вступал
в разговор с тем или иным солдатом, пока не стало казаться, что он
стремится познакомиться с каждым членом отряда.

У нас с Джейкобом не составило труда найти столько еды, сколько нам было нужно,
после того, как мы объяснили, зачем пришли в лагерь. Мужчины были
более чем готовы разделить с нами свой паек, и мы могли бы в буквальном смысле слова
наесться всего самого лучшего в лагере, если бы таково было наше желание.

Одно дело, когда сержант Корни сказал, что нам нужно поспать, и совсем другое.
другой для нас, чтобы выполнять команду.

Мне показалось, что мои глаза не были открыты шире, чем когда я бросил
и сам на землю на стороне Иакова, стремясь все возможное, чтобы
перебраться в мир грез. Мысль о попытке проложить себе путь силой
через такую армию, какой командовал генерал Сент-Леджер; о
возможности того, что мы, возможно, наткнемся на Питера Ситца; о шансах
что полковник Гансворт будет вынужден сдаться еще до того, как мы сможем
прибыть с информацией о том, что подкрепление близко, и, в
на самом деле, бесчисленные события, которые могли произойти и изменить всю ситуацию
, настолько прогнали сон с моих век, что я отчаялся
быть в состоянии вызвать его, пока не наступит полное истощение.

Джейкоб лежал с закрытыми глазами, так неподвижно, что я почти поверил, что ему удалось
успешно выполнить команды сержанта Корни и, стремясь двигаться
среди людей в надежде таким образом изменить течение моих мыслей.
с неприятными мыслями я тихонько отодвинулась от него, чтобы не разбудить.

"Куда ты идешь?" он спросил, тихо, таким тоном, который говорил, что у него
не ближе, чем сон И.

"Я не могу уснуть, и это факт. Возможно, после небольшой прогулки мне
захочется больше".

"Я пойду с тобой", - сказал Джейкоб, поднимаясь на ноги. "Нет надежды у меня
можешь спать, хоть я и готов, если понадобится, заставить его выглядеть так, как будто я
был без сознания".

Стараясь не приближаться к сержанту Корни, которого мы могли видеть вдалеке
, Джейкоб переходил от одной группы солдат к другой, и, как можно
предположить, главной темой разговоров повсюду были
вероятность того , что форт Шайлер сможет выстоять против большого количества
мужчины, которые осаждали его, а также шансы генерал Херкимер по
команда смогла войти в место.

Таким образом, мы узнали, что среди последователей Бранта были дикари из всех
различных племен Шести наций, за исключением онейд, которые остались
верны своему соглашению сохранять нейтралитет во время войны. Было сказано, что
осаждающие были хорошо снабжены всем необходимым для
достижения своей цели, включая большую сумму наличных денег,
и генерал Сент-Леджер был готов щедро заплатить за услуги
те, кто присоединится к нему.

Также сообщалось - информация была получена от
разведчиков - что на второй день осады британский командующий отправил
в форт гонца, который, произнося много высокопарных слов, продекламировал
любовь короля к тем, кто остался ему верен, и наказание
которое будет применено к тем, кто продолжит мятеж. Это
трансляция напыщенности был заключен путем непосредственных угроз в случае гарнизон
на требование сдаться, суть которого
оказалось, что дикари будет позволено совершить каждый акт варварства
их изобретательность могла бы сработать, если бы потребовалось нападение.

Почти все защитники форта смеялись над этими угрозами и обещаниями с
презрением, и считалось, что люди Гансеворта будут держаться до самого
горького конца.

Вдобавок мы услышали очень многое, что на самом деле было не более чем лагерными сплетнями,
и нет необходимости приводить это здесь.

До конца дня оба Иакова и мне действительно удалось собирается
спать, и тени ночи начинают удлиняться, когда мы были
вызвал сержанта корней.

"Думаю, я слышал все, что могли рассказать мужчины в лагере", - сказал он, когда
Я выпрямился, повинуясь давлению его руки на мое плечо.
- Осталось только получить инструкции от генерала Херкимера, прежде чем
попытаемся поговорить с теми, кто находится в форте.

"Ты что, еще не видел его?" - Спросил я с удивлением, потому что мне казалось
, что старик тщательно подготовится, прежде чем вызвать нас.

- Нет, парень. Это предприятие, в котором мы поровну разделяем опасности, и
это не более чем правильно, что вы должны услышать все, что может произойти между мной и
генералом. Поэтому давайте как можно скорее покончим с этим делом
".

Ну, мы показали себя перед командиром, заявив, что
пришло время, когда мы должны были покинуть лагерь, и, учитывая все риски
которые должны были быть запущен, мне показалось, как если бы сообщение он бы
доставлен был более краток и неважным, по сравнению с тем, что может
в результате попытки доставки.

"Я не дам вам письменного сообщения, чтобы вы не попали в руки
врага", - сказал он доброжелательным тоном и посмотрел на нас, когда я
испытывал жалость, как это было бы с теми, кто был выбран в качестве
жертвы. "В высшей степени необходимо, чтобы вы говорили с
Полковник Гансворт, и с этой целью распорядитесь собой так, чтобы
если один или даже двое будут взяты в плен или убиты, второй или третий могут двинуться дальше
. Прибыв на место, скажите коменданту, что я покину этот лагерь
завтра утром медленно двинусь к форту, и сразу же после этого
он получил информацию, что должен произвести быстрый выстрел из трех пушек
преемственность, уведомляя таким образом меня о том, что он понимает ситуацию. Вы не сможете
даже при самых благоприятных обстоятельствах завершить путешествие за меньшее
менее двадцати четырех часов, и к тому времени я буду там, где можно услышать выстрелы
. Как только будет подан сигнал, моя цель -
атаковать врага, а полковник Гансворт должен совершить вылазку одновременно.
в то же время, когда, как можно надеяться, наши силы смогут объединиться. "

Сказав это, генерал настоял, чтобы каждый из нас повторил
инструкции, чтобы он мог знать, что мы их досконально поняли, и
затем, по очереди пожав нам руки, он пожелал нам "Счастливого пути".

Хотел бы я иметь возможность сказать, что мое сердце было крепким, когда мы покидали
они разбили лагерь и были поглощены тенями чащи; но этого
не произошло.

Я слишком хорошо осознавал все опасности, которые стояли перед нами, и
шансы на то, что мы не сможем выполнить приказ генерала. В то же время
Я знал, что в случае неудачи у нас не будет возможности отступить;
но мы оказались бы в руках врага, величайшее наслаждение которого
состоит в самом изощренном убийстве.

Как я прикинул, из ста шансов у нас было не более одного.
попасть в форт, и оставалось девяносто девять в пользу наших
становимся жертвами команды Бранта.

Мы только что отправились в путь, когда я заметил, что сержант Корни оставил
позади себя все лишние предметы одежды и все снаряжение
кроме ножа на поясе, после чего я спросил, зачем он так положил
сам обнажился перед врагом.

"Вы молодцы, у каждого винтовка, которая все оружие нам необходимо, ибо оно может
дали нам ничего сделать в бою. Если мы выиграем это должно быть по стратегии, а не
силу, и в случае успеха это будет мелочь, чтобы обеспечить
сами с другого вооружения."

"В то же время это придает мне смелости - знать, что у меня есть что-то общее с
для того, чтобы защищать себя", - сказал Джейкоб, со смехом, который имел в нем ничего не
радости.

"Да, парень, так что я рассчитывал, иначе я сообщила о том, что вы будете следовать моим
пример. Не повредит взять все, что пожелаешь, ибо то, что
мешает, может быть легко отброшено. Теперь давайте закончим с
болтовней, ибо молчание - наш самый надежный союзник ".

Как сказал старик, либо Джейкоб, либо я должны были разбираться в лесном деле лучше, чем он.
но в ту ночь я осмелюсь утверждать, что
в окружении Джозефа Бранта было не более дюжины человек, которые могли бы
пробравшись сквозь заросли с меньшим шумом и более прямой
конечно, чем он.

Из лагеря генерала Херкимер по воздушной линии лесной
Форт Шайлер находился не более чем в семи или восьми милях, и, несмотря на наше
медленное продвижение, ибо нельзя двигаться быстро, когда стремишься продвинуться вперед
не сломав ни одной веточки, мы рассчитывали прибыть впереди
к полуночи мы уже были в тылу врага. И это, я считаю, мы сделали.

Первый намек мы, что наше путешествие приближается к концу пришел
когда мы вдруг увидели, напрямую в нашу линию заранее, слабый свет на фоне
вдали показалась чаща, и сержант Корни, шедший впереди
быстро остановился.

"Вы, ребята, останетесь здесь, пока я выясню, какая часть сил Сент-Леджера
находится перед нами", - сказал он шепотом, и тогда я понял, что
рискнул оспорить его авторитет, имея, как я полагал, для этого веские основания
.

"Вы сами признались, что ни Иаков, или я мог бы обыграть тебя в
работы такого рода. Отпусти меня, и ты останешься здесь".

Тогда Джейкоб настоял на выполнении самой опасной части
работы и прошел бы мимо меня в темноте, чтобы избежать столкновения.
противоречие, но я схватил его за руку, а сержант Корни
прошептал:

"Вы, ребята, пойдете впереди, а я последую за вами по пятам; но
помните, что внушил нам генерал Херкимер - этот человек _ должен_ получить
поэтому, если тот, кто ведет, будет схвачен, двое других должны оставить его на произвол судьбы
ибо жизнь одного человека не имеет значения
когда мы пытаемся спасти сотни ".

Сейчас было не время и не место для споров, и в знак согласия с ним
я взял инициативу на себя.

Я не пытался быстро продвигаться вперед; но, полулежа на земле,
Я полз вперед дюйм за дюймом, осторожно убирая руками каждую веточку
или сухой лист, которые могли оказаться на пути, чтобы при малейшем шорохе
ветвями я предупреждаю быстроухого врага о нашем приближении.

Таким образом, было невозможно добиться иного, кроме медленного продвижения, и я
полагаю, что добрых полчаса было потрачено на преодоление расстояния в дюжину
дворы, когда мы подошли туда, откуда можно было увидеть то, что
привлекло наше внимание.

Девять индейцев бездельничали на противоположном берегу знакомой нам реки
быть могавком, вокруг небольшого костра, на котором готовились ломтики
свежего мяса. Они были тем временем на полном серьезе говорят между собой, на
эти красные пробирается по лесу, не, когда они одни утверждают, что молчит
достоинство, с которым так много писателей, не зная их обычаев, попробуйте
инвестировать их.

Они были членами племени Бранта, как я знал из языка, с
что я был достаточно хорошо знаком, и через несколько мгновений можно было
чтобы собрать из разговора, что Св. Леже вмешивалась в некотором роде
со своими планами, или сорвали свои желания.

Ручей был не настолько широк, в этот момент, но что мы могли бы справедливо услышать
Ну, что они сказали. Казалось необходимым, что я должен узнать все, что смогу, прежде чем
мы прокрались мимо небольшого лагеря, и, даже не подозревая, какую
боль может причинить моему товарищу подслушивание, я молчал и
неподвижные, пока не было сказано достаточно, чтобы убедить меня в том, что их недовольство
состояло в том факте, что им не позволили насладиться
развлечением в виде пыток заключенного в тот же вечер.

Затем до меня дошло, что они говорили о Питере Ситце, и
я невольно попятилась назад, единственная мысль в моей голове была о том, чтобы
помешать Джейкобу услышать; но сила, с которой он схватил меня за
ногу, сказала, что было слишком поздно. Юноша слышал, как сильно, как и я, и его
разум пленника говорить не могла быть никем другим, чем его отец.

На мгновение я прекратил свои попытки отступления, а затем, осознав, что если
мы возьмем Джейкоба с собой для выполнения приказов генерала Херкимера
, ему нельзя позволить больше ничего слышать, я бы
быстро попятился.

Однако, к моему ужасу и печали, он держал меня словно железной хваткой, и,
несмотря на все молчаливые усилия с моей стороны, я был вынужден остаться.




Глава V.

Разделенные обязанности



Я не мог найти его в своем сердце, чтобы обвинять Иакова за то, что хочет учиться
все, что он мог что касается его отца, и он, конечно, казалось, как если бы мы могли
услышать то, что хотел, по крайней мере, скажи нам, кто этот узник, что они
были так заинтересованы, чтобы мучить; но, несомненно, мы были не оправдано в затяжной для
возможные спасения одной человеческой жизни, когда по нашей задержки сотни, может быть
помещается в величайшей опасности.

Однако я не могла отступить, потому что Джейкоб крепко держал меня в своих объятиях,
от которого я был бы не в состоянии освободиться, разве что ценой
раскрытия нашего местонахождения.

В надежде, что парень скоро поймет, что мы должны быть
заняты делом генерала Херкимера, я хранил молчание и
не двигался, напрягая слух, чтобы расслышать, что говорят нарисованные змеи,
и в то же время ожидал получить молчаливый протест от сержанта
Корни из-за бездействия, когда моменты были так драгоценны.

Меньше чем за минуту я понял, что дикари говорили о
Питер встал, и то, как Джейкоб сжал руку, говорило о том, что он тоже был осведомлен
об этом факте.

Поскольку я могу понять лишь несколько слов из родного языка Бранта
, было бы невозможно точно передать, что говорили злодеи;
но я уловил достаточно, чтобы понять, что пленник, которым мы были так
глубоко заинтересованы, находился недалеко, - вероятно, в главном
лагере, - и Тайенданега защищал его, по крайней мере, от
пыток. Почему сахем проявил такой интерес к несчастному человеку
Я не мог понять; скорее всего, сами дикари были невежественны в этом вопросе
.

Из разговора мне показалось, что со стороны индейцев было много обид
из-за того, что им не разрешили участвовать в
развлечении, которое одобрялось более чем одним офицером армии.
Британская армия, и я предполагал, что Тайенданега, хотя он теперь и был великим сахемом
Шести наций, испытает немалые трудности в сдерживании своих
драгоценных последователей.

Когда я узнал столько, сколько было сидеть там, я чувствовал, как сжимается
моя рубашка, и знал, не видя, что сержант корней не было
желая оставаться в этом месте дольше.

Дикари начали говорить о Сент-Леджере и о том, в чем он может преуспеть.
что касается осады, то это не представлялось возможным.
маловероятно, что мы услышим что-нибудь еще о Питере Ситце.

Джейкоб, должно быть, понимал это так же хорошо, как и я, потому что, когда я заставил
себя отступить назад, энергично толкая его, он уступил, и таким образом мы
медленно отступали, пока не оказались на таком расстоянии от пирующих
убийцы, которым казалось безопасным подняться на ноги.

"Что ты слушал?" Спросил сержант Корни шепотом и
без малейшего проявления гнева из-за того, что я так долго медлил.

В нескольких словах я рассказал ему, что мы слышали, и когда я была
вот и подошел к концу краткий рассказ, Иаков спросил, словно полагая, что сейчас
все наши планы будут изменены:

"Что нам делать?"

"То, ради чего мы пришли", - решительно ответил сержант Корни.

"Но мы знаем, что мой отец рядом, и, если Тайенданега станет
беспечным или безразличным, его замучают до смерти".

"Да, парень, и я не сожалел бы больше, если бы Питер Ситц был моим братом; но
сейчас мы ничего не можем сделать, чтобы помочь ему, хотя путь был свободен раньше
нас", - и старик положил руку на плечо Якова, как бы давая
внимание к словам. "Мы хотим подтолкнуть по направлению к крепости, не должно
прислушаться к любой другой долг".

"Но мы же спасли моего отца, как мы делаем в меня
слова с полковником отель, и, конечно, вы не оставим друг
быть замученным до смерти?" - Умоляюще и неосторожно сказал Джейкоб.
громко.

- Парень, у нас нет выбора в этом вопросе. Если бы генерал Херкимер был на месте вашего отца
я бы повернулся к нему спиной до тех пор, пока наша работа не будет завершена.
Выполнено. Разве ты не видишь, что, медля сейчас, мы можем пожертвовать всеми этими
храбрыми парнями, которые готовятся выступить из Орискани в надежде
помочь удержать форт?

"Это ваше последнее слово?" Резко спросил Джейкоб, и сержант Корни
с чувством ответил:

"Иначе и быть не может. В первую очередь мы обязаны подчиняться приказам, даже несмотря на то, что
дюжину наших лучших друзей вели на костер, и...

"Тогда ты будешь повиноваться им без меня", - сказал Иаков, таким тоном, который я знал
хорошо изобличал цель, исходя из которой он бы не обернулся на слова.
- У двоих будет больше шансов захватить форт, чем у троих, и _my_
долг зовет меня в лагерь Тайенданеги.

"Но, конечно же, ты не попытаешься пойти туда одна!" - Воскликнула я в ужасе.
- Даже если тебе придется встретиться лицом к лицу со своим отцом, ты не сможешь
надеяться освободить его!"

"Я бы предпочел умереть рядом с ним, чем позволить ему поверить, что я бездействовал
в то время как он был в такой ужасной опасности".

"Если вас нельзя убедить, мы должны покинуть вас, и это без промедления",
печально сказал старик. "Видит Бог, я бы сделал все, что в силах человека, чтобы помочь
Питер Ситц; но если бы он был здесь в эту минуту, зная, что для него приготовлен кол
, он бы сказал, что мы обязаны продолжать движение
к форту, независимо от его судьбы ".

- Я пойду к нему, - тихо ответил Джейкоб, и сержант Корни со вздохом отвернулся
в сторону.

Но я бы сказал, что я знал, что, возможно, это бесполезно.
я сделал все, что в моих силах, чтобы удержать его с нами; но его разум был тверд, и, сказать
по правде говоря, я не мог винить его за то, что он поступил так, как поступил бы я,
независимо от того, чем я мог быть обязан генералу Херкимеру.

"Нам больше нечего сказать, парень?" Сержант Корни вопросительно обратился ко мне,
и я покачал головой, ибо так велико было горе в моем сердце, что в тот момент
Я не мог ничего ответить.

Я думаю, Джейкоб понимал, насколько сильной была моя печаль от такого расставания, когда
были шансы, что мы никогда больше не встретимся в этом мире, ибо, как будто
чтобы положить конец агонии, он резко повернулся, даже не остановившись, чтобы пожать мне руку
и в одно мгновение исчез из виду во мраке леса.

Наше предприятие, как мне показалось, уже стоило жизни одному из наших
небольшая компания, и мысленно я горько упрекал себя за то, что ушел
В Черри-Вэлли, чтобы поступить на службу к этому генералу Херкимеру, который с таким же успехом мог бы
прислать вместо нас кого-нибудь другого, поскольку наверняка все в его команде были
неизвестны сторонникам Тайенданеги. Меня, как капитана "Minute Boys"
, расквартированного в Черри-Вэлли, нельзя было бы обвинить в отказе помочь Делу
, если бы я не служил под началом генерала, так далеко от своего поста.
долг.

Однако, как бы то ни было, мы отдалились от наших друзей на большое расстояние и
уже напрасно пожертвовали жизнью, так мне казалось тогда в моем
горечь духа.

"Пойдем, парень", - прошептал сержант Корни, грубо тряся меня за плечо.
как будто он хотел изгнать из моей головы болезненные мысли. "Мы не можем поступить так, как
Джейкоб хочет заполучить нас, и с этим покончено. Приступайте к работе, и
может случиться так, что между сегодняшним днем и сегодняшним утром один из нас останется, чтобы передать
послание ".

Я никогда раньше не слышал, старик говорить в столь унылым тоном, и это
казалось, это был дурной знак, слыша слова тогда, когда мы были готовы ввергнуть
в самую опасную часть работы.

В молчании я снова повел их вперед, сделав такой обходной маневр, какой и предполагал
это позволило бы нам благополучно миновать отряд дикарей, от которых мы получили
столь неприятные сведения, и, возможно, полчаса было потрачено на продвижение
черепашьим шагом; но в направлении, где, как мы предполагали, находился форт.

Теперь я понял, что с нами следовало послать кого-нибудь, хорошо знакомого с местностью
, поскольку мы были вынуждены двигаться дальше вслепую, поскольку это
если мы будем полагаться на этот шанс и на то, что мы сможем увидеть о расположении
сил противника, это приведет нас к точке, которой мы желали достичь, поскольку
ни один из нас никогда не посещал форт Шайлер.

В конце получаса, я пришел к внезапной остановке, ибо мы были
в нескольких минутах ходьбы от полдюжины белых людей, а можно сказать даже в
темноты очертания одежде.

Эти последние, по-видимому, находились в этом месте, поскольку никто из них не предпринял
никакой попытки уйти в течение двух или трех минут, пока я оставался здесь
неподвижно, хотя зачем было размещать там так много людей?
стражи, когда один из них мог бы послужить цели, я не смог понять,
и это немало озадачило меня, ибо нам было необходимо знать
были ли мы в тылу или просто противостояли их отдаленным пикетам
.

Однако ничего не оставалось, как отползти назад на полдюжины
ярдов, а затем сделать еще один крюк, и пока это делалось
Сержанту Корни оставалось задать только один вопрос:
Видел ли я белых людей или индейцев.

"Белые люди, - ответил я, - и не менее полудюжины стоят в группе
, как будто там размещены".

Старик на мгновение замолчал, как будто был озадачен не меньше меня, а
затем прошептал:

"Продолжай. Мы, похоже, натыкаемся не на одну такую загвоздку, и что же это такое?
хуже того, у нас нет четкого представления о том, подойдем ли мы вплотную к форту
или отойдем на значительное расстояние в сторону от него. "

Снова я, делая еще шире d;tour, чем раньше, и в десять
минут, наверное, мы попали на один страж, солдат, - кто
стоял, прислонившись к дереву, как будто в полусне, и я был менее осторожен в
пройдя его, потому что он не мог быть особенно начеку.

Снова и снова мы чуть не натыкались на отряд мужчин, небольшие группы
индейцев или одинокого часового, пока мне не показалось, что все Сент-Леджеры
силы должны быть распределены по всей чащобе, и я начал отчаиваться
мы когда-нибудь пробьемся сквозь нее.

Теперь мы были там, где, казалось, как опасно отступать, а наступать, и я
мужественно боролись, чтобы удержать из моей головы все мысли об опасностях, которые
нас окружила, чтобы не вырасти малодушным в то самое время, когда все мои
мужество необходимо, если мы хотели спасти наши жизни.

Для этого было всего лишь необходимо, чтобы я подумал о Джейкобе и его рискованном предприятии.
предприятие, которое не могло послужить благой цели, даже несмотря на то, что ему удалось избежать встречи с врагом.
поэтому мой разум сосредоточился на опасностях, с которыми я столкнулся.
он, заставивший меня в какой-то мере забыть, где я сам нахожусь.

Чтобы идти дальше в такой манере была самой изнурительной, и я был почти в
конец моей силой, когда слабый легкость в восточной части неба дал предупреждение
что за день был под рукой.

В тот самый момент, когда я заметил этот факт, сержант схватил меня за руку
и, понимая, что он хочет поговорить со мной, я остановился.

"Это время мы вошли в коем случае, мой мальчик, хотя я считала, что мы придем
в пределах видимости форта, прежде чем был вынужден объявить привал."

"Где мы можем спрятаться здесь?" - Спросил я с горечью и, как это ни странно,,
Впервые с тех пор, как генерал объяснил
, что он от нас хочет, я начал понимать, что мы должны оставаться скрытыми от посторонних глаз в течение
всех дневных часов, и это при том, что мы были буквально окружены
врагом.

"Мы должны рискнуть в первой же густой чащобе, где сможем найти
крепкое дерево, которое попадется нам на пути, - ответил он, - и теперь вместо того, чтобы пытаться
чтобы увидеть укрепление, направьте все свои усилия на поиски
укромного места."

Это обещало быть самой трудной задачей, за которую я когда-либо брался, ибо как
возможно ли в темноте определить, была ли одна чаща гуще
другой, и, не тратя драгоценного времени на осмотр,
узнать, было ли крепкое дерево в какой-либо определенной группе кустов?

Потому что сержант сказал, что мы были на остановке, где было дерево, я верил
он предложил проводить день среди ветвей, и любой, кто когда-либо
в лесу может легко понять, как мало существует таких
тайники.

Однако мы были там, и в течение следующего часа нас должны были каким-то образом убрать из поля зрения
поэтому было бесполезно ворчать, или говорить это, или
это движение было невозможно; но, скорее, я должен сделать все, что мог, и
доверие к главе несчастных случаев, которые я не привела моего собеседника в
что бы оказаться ловушкой.

Ночью вся чаща казалась густой, но когда я наконец добрался до
зарослей кустарника, через которые было трудно продраться, я
остановился и что-то прошептал сержанту Корни.

"Это, кажется, такое место, как вы бы; но кто может сказать, будет ли
он ответит на наши цели?"

"Тем хуже для нас, если этого не произойдет", - мрачно ответил старик.
- Пробирайся внутрь, и, если там не будет дерева, на котором мы могли бы устроиться на ночлег, мы
должны попытать счастья на земле, потому что день приближается.

И действительно, он сказал не больше правды; я уже был способен
видеть окружающие предметы, конечно, смутно, но более отчетливо, чем тогда, когда
мы впервые начали искать убежище.

Если только мы не скроемся из виду в течение получаса, мы могли бы с таким же успехом
направиться прямо к ближайшему часовому и сдаться в плен.

В этих зарослях, которые мы выбрали, было много желаемого.
случайность, как мы узнали, когда были в ее пределах. Несколько больших деревьев
росли, конечно, среди зарослей кустарника; но листва была не такой
густой, чтобы тот, кто проходил поблизости с разумной бдительностью,
не смог бы обнаружить нас, притаившихся там.

"Это лучше, чем открытая местность", - сказал сержант Корни, когда я хотел
придраться к нашему слепому выбору. "Мы будем закапываться на фоне этих маленьких
кусты до рассвета, а потом, при необходимости, пойти на бал."

У меня в кармане небольшой кусок кукурузного хлеба, и, когда я бы
разделил его со стариком, он показал мне примерно столько же, сколько было у него.
он припас на случай как раз такой чрезвычайной ситуации, и мы принялись жевать сухое
еда без особого аппетита, но мы едим при первой возможности
чтобы набраться сил для борьбы, которая должна произойти
до того, как мы договоримся с теми, кто в форте.

Моя печаль, потому что Иаков ушел от нас на предприятии, от которого я не
верю, что он мог когда-нибудь вернуться, была так велика, что я не чувствовал никакого желания пищевыми продуктами,
но ели это из чувства долга, как я уже повернулась спиной
товарищ, когда он нуждался в помощи.

С такой едой не спешат, и когда я проглотил
последние сухие крошки, которыми я чуть не подавился, день полностью
наступил.

Это можно легко представить себе, что мы подкрались еще ближе краю
чаще, чем это было на самом деле безопасным, чтобы получить некоторое представление о нашем положении,
и к моему великому удивлению и восторгу, я обнаружил, что мы пришли в качестве прямых
курс как если бы мы следовали проторенным следам.

Перед нами, менее чем в трехстах ярдах, было укрепление
, над которым развевался флаг, сделанный капитаном. Абрахам
Плащ Свартута, и поскольку мы находились на возвышенности, было возможно
видеть, как американцы передвигаются внутри, выполняя ту или иную задачу.

После одного поспешного взгляда мы ползли обратно в середину чащи и
там, в окружении сотен врагов, мы провели прошептал
разговор о ситуации.

Вполне естественно, что мы должны были сначала поздравить друг друга с нашей удачей
нам посчастливилось невольно прийти к тому месту, которого мы больше всего желали
достичь, а затем я сказал, просто облекая в слова мысли, которые были у нас
пришло мне в голову, когда я смотрел на это укрепление:

"Тот, кто пересекает поляну между здесь и Форт, хотя это будет
в ту ночь, должен изгибаться, как змея, еще одна из
Нарисованные красавицы Thayendanega поднимем свои головы".

"Это немного открытая шутка впереди; но я обратил внимание, что дальше к
западу было немного больше зелени", - сказал сержант Корни, наполовину обращаясь к
себя, и я знал, что он представлял в своем воображении, как мы вдвоем предпринимаем
попытку укрыться там, где не было ни травинки, за "зеленью"
то, о чем он говорил, было ничем иным, как обломком куста возле частокола
.

"Как нам привлечь их внимание, при условии, что нам удастся прокрасться
под стену?" - Спросил я после долгой паузы, и он мрачно ответил:

- Я отвечу на этот вопрос после того, как ты расскажешь мне, как мы собираемся остановить
они стреляют в нас, пока мы пытаемся переправиться.

Тогда я понял, что, хотя враг и не видел нас, пока
мы пробирались по равнине, часовые в форте были
несомненно, начеку на случай подобной попытки со стороны противника.
Индейцы, и не было никаких сомнений, что они будут стрелять в любого
движущийся предмет, попавший в поле их зрения.

"Мне кажется, что мы между двух огней," я сказал, со слабой
пытаясь говорить веселым тоном, и ответ сержант Корнея был много
как ушат холодной воды, вся мне в лицо.

"Это именно тот случай, парень, и я рассчитываю, что между ними мы будем
в отличной форме, в противном случае есть несколько плохих стрелков
поблизости ".

"Почему вы не сказали генералу, что мы не смогли передать его сообщение?
Разве вы не подумали обо всем этом в то время?"

"Да, парень, это представлялось мне примерно так, как мы видим это сейчас; но он сказал, что мы
мы должны были выполнить работу, и не мое дело указывать на опасность.

"Почему бы и нет, если вы были уверены, что нас расстреляют?" - Почему? - сердито воскликнул я.

"Потому что у солдата есть веские причины, когда он записывается в армию, ожидать, что он остановит пулю"
иначе зачем были бы нужны порох и пуля?"

Сказав это, старик снова погрузился в молчание, как будто пытался
придумать, как можно было бы выполнить работу с меньшей опасностью, а я сел
уставилась на него в ярости, потому что, по моему мнению, он сделал почти то же самое, что и я.
усугубил свою смерть и мою, не сказав обо всех опасностях на нашем
пути.

Теперь я почти завидовал Джейкобу в его положении. Это правда, шансы
были сильно против того, чтобы он смог пробраться через лагерь
, не попав в плен, но у него была возможность в любой момент сдаться
прекратить попытку и вернуться по его следам, в то время как мы были абсолютно загнаны в угол
в чаще, где отступление было еще более опасным, чем наступление.

Как я ни кипятился и ни нервничал, исправить положение было невозможно, и я
растянулся во весь рост под кустами, обдумывая эту идею.
имейте в виду, что было бы лучше, если бы нас схватили сразу, ибо тогда мы
я был бы избавлен от такого напряжения, но когда сержант Корни предположил
, что мы не так хорошо скрыты от посторонних глаз, как следовало бы, я встревожился
в тот же миг.

Как мы провели тот день, я с трудом могу сказать даже сейчас, когда оглядываюсь назад
спокойно вспоминаю все те происшествия, которые тогда были такими ужасающими.

Мы съели до последней крошки наши кукурузный хлеб утром, без
утолив голод, которые нас одолевали, и теперь мог только жевать веточки
из кустов, стараясь заставить себя поверить мы добывали пищу
оттуда.

Не раз мимо того места, где мы прятались, проходили отставшие солдаты или индейцы.
но никому и в голову не приходило обыскивать заросли в поисках тех, кто был
дружелюбен к гарнизону, потому что никто, кроме таких идиотов, как мы, не стал бы этого делать.
так вы отважились заглянуть в пасть льву.

Несмотря на то, что мы были защищены от малейшего дуновения ветра, в этом укрытии было невыносимо жарко
. Крошечные струйки пота стекали по моему лицу,
намочив листья у меня под головой, и я жевал их в тщетной надежде
что подозрение на влагу поможет мне утолить жажду.

Я обрадовался, когда солнце начало клониться к западу, хотя это было, как
Я верил, приближая час своей смерти; но вскоре я
пришел к пониманию, что сержант Корни не был расположен предпринимать это
опасное предприятие, не приняв предварительно всех возможных мер предосторожности для
нашей безопасности.

Когда до конца рабочего дня оставалось меньше часа, я внезапно осознал, что
старый солдат снимает бахрому со своей рубашки, и сразу же я
резко выпрямился, на мгновение вообразив, что лишился рассудка.

"Что ты делаешь?" Я спросил, резко, и он ответил, со слабым
улыбка:

"Если часовой, который стоит на стене форта лицом к нам, "занимается"
своим делом, как и подобает солдату, тогда есть шанс, что я могу позволить ему
знай, что в этих кустах укрываются порядочные люди.

Говоря это, он осторожно срезал своим ножом одну из
более длинных веток, которые помогали скрывать нас от посторонних глаз, и когда она была
срезана, он обрезал ее с бесконечной осторожностью, как будто наше благополучие зависело от
он должен быть гладким и чистым.

Когда это было сделано, чтобы его удовлетворение, и это вроде бы давало ему
наибольшее удовольствие держать меня в напряжении, как к своей цели, он привязан к
меньшим концом воткни бахрому с его рубашки.

"Ты собираешься выползти и помахать этим!" Воскликнул я тоном человека, который
сделал великое открытие.

"Вы можете принять это за факт, что я не собираюсь далеко уползать", - ответил старик
с улыбкой. "Это всего лишь призрачный шанс, что кто-нибудь
обратит на это внимание, и все же нет ничего плохого в том, чтобы попытаться ".

Когда, наконец, он осторожно подкрался к краю зарослей, я
наблюдал за ним с таким нетерпением, как будто все наши неприятности были бы позади, если бы мы
удалось привлечь внимание тех, кто находился в форте, в то время как никто
как многие наши знакомые могли видеть развевающийся бахромой, мы бы до сих пор
быть в такой же опасности получить пулю от осаждающих.

"Это не какой-то определенной стороны, что некоторые из этих прятаться индейцы не вижу
сигнал, прежде чем один из гарнизонов нет, в этом случае нам не придется
головоломка наши головы насчет того, чтобы нанять в крепость; но если они должны перейти на
мне, тебе лучше уносите ноги. Есть шанс, что вы могли бы дать
их скольжения в перепалку, ибо я не буду делать, пока там был
бороться во мне".

[Иллюстрация: "Сержант Корни медленно взмахнул бахромой, чтобы
туда"]

Затем, вглядевшись сквозь ветви, я смог разглядеть часового на стене
рядом с люком для вылазки, и само собой разумеется, что я наблюдал со своей
сердце замирает в ожидании какого-нибудь жеста, который мог бы сказать, что он понял
что было так важно для нас.

Нам повезло, что мы вслепую наткнулись на укрытие в нескольких
ярдах перед линией наблюдателей противника, иначе наш план
никогда бы не увенчался успехом. Но даже так, я каждую секунду ожидал, что
какой-нибудь раскрашенный змей взбредет в свою злую голову и будет бродить
где-то перед зарослями, когда игра должна была быстро закончиться.

Сержант корней махнул небольшая бахрома медленно взад и вперед таким образом,
что тусклые цвета оленьей кожи может предложить контрастный по отношению к
зелень листвы, и, когда пять минут прошли без каких-либо
движение со стороны часового, я сказал себе, что нет
возможность того, что мы могли бы уловить человеческий глаз.

Старого солдата было не так-то легко обескуражить. Еще в течение десяти минут он
продолжал свои усилия, теперь двигая палкой взад и вперед и снова давая
за это последовало движение вверх-вниз, а затем, в тот самый момент, когда всякая надежда
покинула мое сердце, я увидел, как мужчина внезапно выпрямился, когда он
прикрыл глаза рукой.

Тогда не могло быть никаких сомнений в том, что сержант Корни преуспел в своем замысле
, потому что солдат дважды взмахнул рукой и наклонился, как будто
разговаривая с кем-то внутри.

Теперь я ожидал, что старик вернется ко мне и посмеется
над нашей удачей; но он остался на краю зарослей, пока я
можно было бы насчитать до двадцати, а потом появился второй член гарнизона.
вскарабкался рядом с первым.

В ответ помахали другой рукой, а затем, выполнив свою задачу в хорошей форме
, сержант Корни подполз ко мне и радостно прошептал:

"Я думаю, нам не нужно бояться, что кто-нибудь из гарнизона выстрелит в нас этой ночью
и, что более того, к нашему преимуществу, нас не призовут залечь
за стенами очень долго пытались привлечь к себе внимание.

"Это был отличный план!" Я ответил, как будто всем нашим неприятностям пришел конец,
а потом снова пришла мысль, что нам придется ползти
выскочил из чащи под самым носом у тех, кто был на страже, и
сразу же все мои страхи вернулись.

Он уже не казался мне, как если бы мы получили какие-либо большим преимуществом от
усилия старика.




Глава VI.

Между строк



Когда солнце медленно опустилось за холмы на западе, я забыл о жажде
и голоде, которые одолевали меня. Страх в моем разуме был настолько велик
из-за того, что мы собирались предпринять, что телесные неудобства казались
сущим пустяком.

Это было самое смелое предприятие, на которое нам предстояло пойти, и одно из тех, в которых шансы
было не менее девяноста девяти из ста, что мы будем
убиты или захвачены в плен до того, как отлично начал на предприятии, и
попытка должна быть сделана, однако слабонервных мы могли бы быть, ибо, как я
уже говорил, было столько опасности отступают, а наступали.

Единственным плюсом в нашу пользу было то, что ночь обещала быть темной.
Заходящее солнце уже скрывали облака, ветер крепчал,
и было разумно полагать, что в течение часа небеса будут
покрыты черной вуалью.

После того, как удалось привлечь внимание стражи,
Сержант корней забрался обратно в мою сторону, лежа во весь рост и в
тишина. Я полагал, что его тревога за исход этого безумного предприятия была
настолько велика, что он не осмеливался вступать в разговор, и из-за такой мысли
я был еще более подавлен духом.

Я попытался сосчитать секунды, чтобы иметь хоть какое-то представление о ходе времени
, но не смог сосредоточить свой разум на таком простом действии.

Когда мне казалось, как будто ночь была значительно больше, чем
половина впечатления, я прошептал с трепетом к своей спутнице:

"Ты отказался от попыток захватить форт?"

"Почему ты так думаешь, парень?" спросил он, как будто удивленный. "Мы были лучшими
венчурный после полуночи, нежели сейчас, пока враг
астир".

Так велик был мой страх, что будущее, возможно, готовит нам что
Я не слышал гула голосов, пока это не привлекло мое внимание
, и тогда я понял, что был еще довольно ранний вечер,
а не далеко за утро, как я предполагал.

Поскольку он больше ничего не сказал , я понял, что сержант Корни не был
склонный к беседе, я лежал неподвижно и безмолвствовал, пока
не показалось, что прошло дважды по двадцать четыре часа, когда старик, поднявшись
в сидячее положение, осторожно прошептал:

- Я полагаю, парень, что для нас пришло время попытаться передать сообщение генерала.
послание генерала. Как я полагаю, нам лучше двигаться на
запад, атакуя форт с той стороны, примерно там, где стоит обломок
куста, чем продвигаться к главным воротам. Представляется разумным, что
враг будет следить за этой частью работ внимательнее, чем за любой другой, чтобы
остерегайтесь вылазки, и если полковнику Гансворту доложат о наших сигналах.
каждый часовой будет начеку.

- Ну? Я спросил, как он умолк на мгновение.

"Мы будем делать трюк после этого способа: вы должны идти вперед, я буду держать
два или три шага в тылу".

"Почему вы предлагаете такой план?" - Подозрительно спросил я, и
старик ответил нерешительно, как будто не хотел, чтобы его мотивы были известны:

"На случай, если они заметят нас прежде, чем мы будем далеко в пути, тот, кто впереди,
лучше всего демонстрирует побег ".

"Но почему мои шансы должны быть выше твоих?" Я спросил:
сердито, хотя я боялась далеко, это было не в моей
ум следует рассматривать как ребенок, как казалось, тот случай, когда старик
рассматривает мою, а не свою собственную безопасность.

- Ну, парень, на то есть две причины, исходя из моего образа мыслей, но
последняя - самая веская. Во-первых, у меня гораздо меньше времени, чтобы жить
в этом мире, чем ты, поэтому, если принимать одну жизнь, это было лучше всего
шахты, постольку-поскольку Патриот-причина для беспокойства. Затем снова, и это имеет
важно отметить, что на случай, если за нами погонятся, вы должны быть в состоянии бежать быстрее, чем я.
мы должны иметь в виду тот факт, что доставить сообщение - это
одна важная вещь - наши жизни значат очень мало по сравнению с этим ".

Я не мог принять протест после этого объяснения, и, по сути, это
казалось, что особого выбора не было позиции. Если бы враг
обнаружил нас в любой момент, пока мы были между линиями, наша судьба была бы решена
почти наверняка, и у того, кто был на три шага впереди, не было бы никаких шансов.
больше похоже на то, что он спасся от пуль, чем на того, кто остался в тылу.

"Мы должны идти?" Я спросил, Искренне стремясь предотвратить мой голос
дрожь.

"Да, парень, я думаю, пора", - и старик затянул пояс, продолжая говорить.
говоря это, он сказал: "Бросайте ружье, или ремень на спине, где нет
шанс, что это будет препятствовать развитию, и, как только тебя начали, держите
ну а о том, что мы должны попасть туда, heedin не то, что лежит
позади".

Затем он мягко заставил меня к краю чащи, где мы остановились в
мгновение, чтобы убедиться, не было никого в непосредственной близости от него, после
который был начат такой аванс, как я надеюсь, никогда не будет заставлять снова,
по правде говоря, это действовало на нервы.

Стремиться, как я мог бы это было невозможно, в течение первых двух или трех минут
болезненные пути, чтобы предотвратить себя от воображая, что полтора десятка
окрашенные волки Thayendanega были ползет следом за мной,
наслаждаясь психические пытки, вызванные мое ожидание, а потом вдруг мой
разум был очищен от страхов, даже как небо облаков, после
шторм, как я перестала думать о том, что оставляем позади себя, вспомнив, что мой
усилия _должна_ быть успешным еще патриот кровь может течь в реках и ручьях.

Мы лежали навзничь на землю, потянув за собой до боли вдоль по
нашими руками, и отталкиваясь ногами всякий раз, когда это было возможно, чтобы получить
кредитное плечо на твердую землю, двигаясь, пожалуй, не более двенадцати дюймов друг
момент.

Если бы часовые Сент-Леджера несли строгую вахту, которой требовала от них осада
, мы не прошли бы и дюжины шагов, как нас обнаружили.

Но то, что мы действительно вышли из чащи, не вызвав тревоги, было, как
Я полагаю, из-за того, что враг довольствовался тем, что
наблюдал за главными воротами форта, воображая, что только с такой стороны
может ли опасность, угроза их. Их было так много разведчиков между Форт
и Oriskany, что он, вероятно, по-видимому, абсолютную невозможность каких-либо
патриоты могли бы пройти их незамеченными линии.

Как бы то ни было, нам удалось пересечь это открытое пространство незамеченными.
нас увидели те, кто с удовольствием замучил бы нас до смерти; но
это было так, как будто я прожил целую жизнь, прежде чем оказаться в глубокой тени.
брошен у стен с западной стороны, в точке, указанной сержантом.
Корни.

За несколько мгновений до нашего прибытия я понял, и мое сердце буквально
переполненный радостью, что те, кто был внутри, уже знали о нашем приближении
и ждали, чтобы встретить нас, потому что мы услышали приглушенные голоса
часовых на стенах, как будто они передавали информацию тем, кто внизу
о нашем прогрессе.

"Это большая вещь, которую мы сделали, парень," сержант Корнею рассказал, как он обратил
сам на моей стороне, пока нас обоих обнял земляные работы, как морские блюдечки делать
рок. "Само собой разумеется, что мы еще не раз будем в опасности, прежде чем уйдем
из этого мира, если только не случится так, что мы попадем в беду здесь; но
Я осмелюсь сказать, что мы никогда не будем так близки к смерти, как были с тех пор, как
покинули чащу.

Рельеф разум был настолько велик, и зная, что мы пришли, таким образом,
далеко незамеченными на глазах затаившийся враг был настолько
пересиливать, что я мог не ответить, и к тому времени как я
собрались мои рассеянные чувства-разбросанные по весьма радость-мы слышали
голоса изнутри, которая рассказала, что мужчины стремятся узнать
именно там, где мы были.

"Продолжай в том же духе, пока не доберешься до рогового завода", - услышал я шепот чьего-то голоса,
и эти слова мало что значили для меня, потому что я не был знаком с
названиями различных частей обычного форта; но сержант, казалось,
чтобы понять команду, он начал ползти в южном направлении,
все еще оставаясь в тени стены, пока мы не добрались туда, где был
частокол.

Это, как я впоследствии узнал, была "горновая мастерская", которая еще находилась
в незавершенном состоянии и была защищена частоколом из бревен между
каждое из последних представляло собой промежутки, в некоторых случаях шириной в два-три дюйма.

Лежа лицом к этим узким отверстиям, можно было
поддерживать беседу с теми, кто находился внутри, почти так же, как если бы мы находились внутри
стен.

"Кто вы и откуда пришли?" спросил голос, и сержант
Корни, к моему большому облегчению, взял на себя роль представителя.

"Гонцы, посланные генералом Херкимером, прибыли из Орискани".

"Когда вы уехали оттуда?"

"Вчера".

"Мы думали, что леса наводнены индейцами и тори".

"Так оно и есть; но по какой-то счастливой случайности мы зашли так далеко в
безопасности и хотел бы поговорить с комендантом".

"Я полковник Гансевурт. Мои люди увидели ваш сигнал сегодня днем, и я
сам наблюдал за вашим прибытием, но предположил, что вы были
беглецами, потому что я никогда не смел надеяться, что была возможность появления
подкрепления так близко. Не попытаетесь ли вы проникнуть внутрь через
шлюз?

- Здесь есть какой-нибудь другой вход, сэр?

"Да; но враг с полудня внимательно наблюдает там, как будто
думает, что может быть предпринято нечто в том же роде".

"Мы доставим наше сообщение, сэр, а затем решим, что делать", - сказал старый
человек сказал мрачно. "Слова лучше повторить сейчас, потому что мы можем оказаться
не в состоянии произнести их полчаса спустя".

Затем сержант Корни передал сообщение, в котором нас обвиняли, и
в течение целой минуты после того, как он перестал говорить, комендант оставался
безмолвным.

Когда он заговорил снова, это означало сказать:

- Было бы глупо подавать ему сейчас сигнал о вашем прибытии, поскольку
выстрелить из пушки, когда прямой цели нет в поле зрения, означало бы
поставить Сент-Леджера в известность обо всех фактах. Если бы у вас была возможность
вернуться, я бы сказал, что мы подадим сигнал, когда мои люди будут готовы к
вылет самолета".

"Я забыл, что не будет больше опасности в возвращении, чем в
пытаются проникнуть на форт" сержант Корнею сказал, половину себе.
"Без сомнения, противник наблюдает за Салли-порт, так тесно, что мы хотели
видно Tryin', чтобы получить его, ибо по ту сторону тени-это меньше, чем здесь,
и если есть большое количество, размещенной чтобы предотвратить вход, то мы должны
придет к горе".

"Что это значит?" Спросил полковник Гансевурт без малейшего намека на
нетерпение в его тоне, как будто ему не хотелось слушать старого солдата
подводящего итог всей ситуации.

- Это значит, что мы не подвергаемся большему риску, возвращаясь в "Дженерал".
Херкимер, или, по крайней мере, немногим больше, чем пытаясь получить допуск в
форт."

"Это упростит дело, если ты решишь вернуться; но я бы никого не просил об этом".
"Принимая во внимание всю опасность".

"Что скажешь, парень?" Сержант Корнея спросил, положив руку на мой
плечо, и, хотя я отдал бы все, чем обладаю, есть
был в тот момент за стенами, я не был недалеким, чтобы показать, что мой
мужество был меньше, чем его, поэтому я ответил::

"Это вам решать, в соответствии с соглашением, которое мы заключили".

"Но я бы не отправился против вашей воли из-за опасности на дороге
, хотя я утверждаю, что она была бы столь же велика, если бы мы попытались войти в
форт сразу".

"Значит, все решено вы будете возвращаться к генерал Херкимер," полковник
Сказал, что отель, быстро, как бы опасаясь, чтобы мы могли покаяться в своих
решение. "Скажи ему, что в течение пяти минут после подачи сигнала мы
сделаем вылазку от главных ворот в направлении Орискани".

"А если окажется, что мы не пройдем через них живыми?" Сержант Корни
- сказал как бы про себя, и комендант быстро ответил:

"В таком случае, не имея возможности узнать, что с вами случилось, мы должны
совершить вылазку и пролить много бесполезной крови. Могу ли я что-нибудь сделать
для вас, прежде чем вы начнете?"

Старый солдат колебался, как будто не мог придумать, что нам нужно,
и я, вспомнив голод, который одолевал нас, пока мы прятались в зарослях
, ответил:

"Если будет так, ты можешь уделить нам немного кукурузного хлеба, то будет
лучше принять поспешное путешествие".

"Это у вас будет, и в избытке", - сказал комендант, как будто испытывая облегчение.
зная, что наши потребности могут быть удовлетворены с таким небольшим трудом, и
Сержант Корни добавил:

"Только столько, сколько мы сможем положить в карманы, потому что сейчас не время для того, чтобы
обременять себя даже провизией".

Некоторые из солдат, стоявший рядом, поспешил прочь, возвращаясь
несколько минут спустя столько хлеба, как бы для того чтобы удовлетворять наши
голод на неделю как минимум.

При таком количестве, как нам было нужно для одного приема пищи были вытеснены между
бревна частокола, мой спутник шепнул комендант:

"Мы ударим в чащу на западе, сделав круг к
Южная вокруг форта, до прихода к дороге, ведущей к Oriskany,
переправа через реку чуть ниже здесь и сейчас, сэр, если у вас нет еще
требований, мы будем идти".

"Да хранит вас Господь", - горячо сказал полковник, и
не дожидаясь продолжения, старый солдат отправился в путь, на этот раз предоставив
мне замыкать шествие.

Только сейчас я поняла, что начинается дождь;
ветер налетал злобными порывами, предвещая шторм, и я могла бы обнять
я испытывал ликование при мысли о том, что стихии благоволили нам в
попытка, которая с самого начала казалась обреченной на провал.

Раньше у нас были пройденной половины расстояния от форта до чащи на
на западной стороне, дождя сильно падает, и свист ветра в
такими темпами, как могла утонуть любой обычный шум, который мы могли бы сделать в принуждении
наш путь сквозь листву.

Никогда не было шторма, который обещал много телесного дискомфорта, было так тепло
приветствовали меня; никогда не было больше грустно нужны те, кто воевал
против царя и его дикие последователи в дело американской
свободы.

Хорошо известно, что индейцы, как и кошки, не любят подвергать свои тела воздействию дождя.
и когда мы отправились в обратный путь, я почти не боялся,
полагая, что каждый из последователей Тайенданеги будет тесно прижиматься к его ложе
, в то время как Тори будет трудно разглядеть нас с
любого большого расстояния, когда мы будем лежать ничком на земле.

Чтобы не тратить слишком много слов на рассказ об этом, позвольте мне сказать вкратце:
мы добрались до чащи, не вызвав тревоги, и что на самом деле было
странно, мы прошли через него в западном направлении целую милю
не встретив ни одного живого существа.

Тогда было, что сержант корней остановился, и, взяв кукурузы
хлеб из кармана, стал жадно жевать его, как он мне сказал,
говорить невнятно из-за полноты рот:

"Я полагаю, парень, что мы миновали позиции британцев и можем начать
кружить на юг от этой точки".

Пока мы ползли прочь от форта, начиная со второго путешествия
перед успев отдохнуть от Во-первых, я снова сказал себе:
и снова, что это был акт безумцев для нас, чтобы сделать любые попытки по
набирайся сил генерал Херкимер это. Во - первых, не было никакого реального
необходимость в такой опасной работе, потому что сигнал мог быть
подан полковником Гансвортом в достаточно ранний час на следующее утро, и
таким образом, наш командир знал бы, что сообщение доставлено. Мы
глупо рисковали своими жизнями, и когда старый солдат заговорил о том, чтобы сделать
круг от этой точки, тоном, который говорил, что он очень здоров
довольный собой и тем, что он сделал, я вышел из себя и
резко ответил:

"Да, мы благополучно прошли через линию фронта из-за шторма, который был
счастливый случай в нашу пользу, и которого мы не могли предвидеть, когда вы
были настолько глупы, что предложили вернуться сегодня ночью.

- Вам было бы приятнее, если бы мы попытались проникнуть в
форт?

"Ай, в десять раз более, ибо тогда вместо роуминг этих лесах, принятия
шансы дурака быть сбит, то может быть комфортно и в безопасности".

"И оставался там столько, сколько было угодно полковнику Гансворту, ибо, оказавшись внутри
этого форта, мы отдали себя под его командование".

"Ну, а почему бы и нет?" Я удивленно спросил.

"Потому что это не радует меня задержаться, когда есть другие работы
готово".

"Но не было никакой реальной необходимости браться за это дело", - сказал я с
раздражением.

"И все же это дало нам повод, к которому он прислушался бы, чтобы уйти, когда, если бы
мы сказали правду, я сомневаюсь, что он не пытался бы остановить нас ".

"Ну, и что же такое правда?" Резко воскликнул я.

"Неужели ты думаешь, что мы ничего не обязаны делать теперь, когда сообщение
доставлено?"

"Вы хотите помощи Иакова?" Я спросил, как вдруг свет начал рассвете
меня.

"Да, парень, все такое. Ни ты, ни я не отпустили бы его одного в выполнении
безнадежной задачи по спасению его отца, если бы не этот долг
потребовал от нас, чтобы мы повернулись лицом вон к тому форту. Теперь, когда мы сделали
то, что требовал генерал Херкимер, мы можем приступить к выполнению нашего
долга по отношению к парню, и это возвращение на дорогу в Орискани - всего лишь
немногим больше, чем нам пришлось бы сделать, чтобы добраться до того места, где
мы расстались с ним, потому что я считаю, что он был тогда недалеко от того места,
где держат в плену его отца ".

Я был готов обнять старика, но что он, возможно, полагал, что у меня
потерял рассудок.

Когда мы расстались с Яковом не было никакой мысли в моей голове, что сержант
Корни имел малейшую мысль присоединиться к этому самому отчаянному предприятию
, и мне даже показалось, что он испытал некоторое облегчение, получив
такой хороший предлог не совать свой нос в индейский лагерь.
Но теперь я понял, что все это время он твердо придерживался решимости
сделать все возможное, чтобы помочь Питеру Ситцу, и я начал чувствовать
настоящую привязанность к благородному старику.

Сможем ли мы найти Джейкоба или нет, а шансы были таковы, что
он уже попал в плен, мы могли сказать себе, что бедный
мы не бросили парня в трудную минуту, и, если случится худшее
, по прошествии лет это будет немалым удовлетворением для нас.

Шторм усиливался с каждой минутой, и вскоре мы промокли до нитки, но
едва ли осознавали дискомфорт из-за безопасности, которую принес нам этот
ливень.

Я никогда не считал, что сержант Корни обладает большими знаниями в области
лесоводства, потому что он пришел к нам из-за морей, где его жизнь прошла
в открытых сражениях, и от него нельзя было ожидать, что он справится
с жестоким врагом, как это сделал наш народ, который всегда привык к
скрытные методы ведения войны, практикуемые краснокожими.

Теперь, однако, я был вынужден отдать ему должное за то мудрее, чем я в
лес, поскольку в темноте и на фоне волнений, вызванных ветром
и дождь он сделал d;tour как бы широкий след растянулся перед ним
под солнечный свет, и мы полтора кружил вокруг городища, на
расстояние мили или более, без изменения, так далеко, что можно сказать, а
один волос с истинного курса.

Только когда мы вышли на тропу, ведущую в Орискани, старик
остановился, и тогда это было для того, чтобы сказать мне:

"С этого момента я разрешаю нам лучше быть осторожными в своих действиях".

"Но, конечно, теперь нет опасности встретить кого-нибудь из дикарей", - сказал я.
как простак, и он ответил со смехом:

"Верю, мой мальчик; но генерал Херкимер был начать наступление на
утром после того, как мы покинули лагерь, и он должен быть около. Чтобы запустить его
стражи в темноте могут быть не согласны".

С этого момента, пока не прошло полчаса, мы продвигались вперед.
осторожно, и хорошо, что мы это делали, потому что внезапно я наткнулся на
нацеленный мушкет, который был бы разряжен, если бы не мой крик
быстро, когда я свернул в сторону:

"Мы посланцы генерала! Мы друзья!"

"Вы приехали в странном направлении, если это правда", - был ответ, и в
тут же сильной рукой схватил меня за рубашку, воротник.

Тогда было, что сержант корней шагнул вперед, как он просил:

"Вы из отряда генерала Херкимера?"

"Какую пользу вам принесет получение такой информации?"

- Нет, нет, друг; тебе незачем проявлять излишнюю осторожность с нами. Мы -
двое из трех гонцов, которые покинули лагерь в Орискани, чтобы отправиться в форт.
Шайлер, и сейчас возвращаются".

"Возвращаешься?" - спросил солдат, потому что это действительно был один из стражей генерала Херкимера
на которого мы наткнулись. - Тебе, должно быть, приятно прятаться среди
Тори и дикарей, если, однажды захватив форт, ты возвращаешься
.

"Это именно то, что мы наделали, мой друг," сержант Корнею ответил:
серьезно, "и за что полковник Ганзевурт сообщение
для нас, чтобы доставить к генералу. Вы правы, задавая нам вопросы, потому что
в таких ситуациях солдату лучше быть перестраховочным, чем чересчур
доверчивым. Но теперь мы просим, чтобы нас отправили к командиру ".

"Вы видели поблизости кого-нибудь из врагов?" спросил мужчина.

"Я могу поклясться, что в радиусе полумили никого нет".

"Тогда пойдемте со мной", - и часовой покинул свой пост, чтобы отвести нас в лагерь.
этот поступок вызвал резкую критику со стороны сержанта.
Корни, несмотря на то, что это пошло ему на пользу.




Глава VII.

Неподчинение



Близился рассвет, когда мы последовали за солдатом туда, где находился генерал.
Херкимер лежал под навесом сосновых ветвей; но из-за шторма
мрак был столь глубоким как в любое время в течение ночи.

К моему удивлению, генерал перестал жалко извиняться за палатку.
услышав наши голоса, хотя мы говорили осторожно, вполголоса, и даже тогда я
мог только спросить себя, почему такой опытный солдат, как он, был
не уделяя больше внимания своему физическому благополучию, ибо люди накануне
встречи с сильным врагом, несомненно, нуждаются во всем возможном отдыхе.

Вскоре я понял, почему командир спал так чутко, и впервые узнал
, что даже патриоты могут проявлять неповиновение.

Генерал Херкимер сначала не узнал нас в полумраке, но когда
Сержант Корни дал о себе знать, сказал командир тоном горького разочарования.
:

"Значит, вам не удалось туда добраться?"

- Да, мы так и сделали, сэр, - решительно ответил старый солдат, - но
Полковник Гансворт хотел передать вам сообщение, и мы его передали.
доставили, надеясь, что нас освободят от дальнейших обязанностей на короткое время.

"Что хотел сказать Гансеворт?" Нетерпеливо спросил генерал Херкимер, и
Сержант Корни дважды повторил сообщение, чтобы
не возникло недопонимания относительно его значения.

"Очень хорошо. Мы будем начеку, если удастся обуздать эти горячие головы",
ответил генерал, и его слова оставались для меня загадкой до получаса
спустя.

Затем он спросил, что имел в виду старый солдат, говоря об освобождении от службы
, и сержант, как можно короче, рассказал ему
о наших действиях с момента выхода из лагеря в Орискани, завершив словами
говоря:

"Нет никаких сомнений в том, что Джейкоб Ситц проложит свой путь через лагерь индейцев
, если это сможет сделать любой человек. И все же юноша ослеплен
любовью к своему отцу и будет слишком отчаянно рисковать,
если только под рукой не окажется кого-нибудь, кто сможет его удержать ".

"Неужели вы думаете, что пленника можно вывезти из лагеря Тайенданеги
?" Генерал Херкимер воскликнул.

"Мы не рассчитываем на подобную удачу; но просто следуйте за парнем, чтобы
он мог знать, что о нем не забыли. Если мы вам понадобимся, сэр, мы
подождем, пока вы не захватите форт, прежде чем предпринимать какие-либо попытки присоединиться к нему.
он.

"Нет, нет, я говорил не из таких побуждений", - поспешно перебил генерал
. "С такими большими силами, как эти, двое мужчин не смогли бы
в любом случае, постарайтесь все подсчитать. Идите, куда вам заблагорассудится, сержант Браун, и
когда вы снова будете на свободе, доложите мне.

"Мы очень рассчитываем, отдыхают наши ноги немного, сэр, прежде чем налить. Вы
не наступать в течение некоторого времени, чтобы прибыть, сэр?"

- Как далеко, по-вашему, мы находимся от вражеских пикетов?

- Не более двух миль, сэр.

- Тогда мы останемся здесь, если только ситуация не выйдет из-под моего контроля, до тех пор, пока
не услышим сигнал.

Сделав это, на мой взгляд, странное замечание, командир скрылся из виду.
укрывшись в ветвях, сержант Корни повел меня ярдов на десять или
скорее из того, что из вежливости можно было бы назвать "штабом", когда он
остановился, чтобы серьезно сказать:

"Похоже, в этом лагере все не так, как должно быть, парень".

"Что вы имеете в виду?" Удивленно спросил я.

"Вы слышали, что сказал генерал?"

"Да".

"Хорошо, кто из его людей создает проблемы?"

Прежде чем я успел так много, как попробую угадать правильный ответ, я должен
сообщили, что произошла беда, для, Через, не понимаю
именно то, что командир имел в виду, я тогда не подозревал, что там был
что-то серьезное назревает. Но сержант Корни, каким бы опытным он ни был в
такие вопросы, казалось, знаешь, как если бы он был проинформирован так много слов
что неподчинение было хоть отбавляй в лагере, и в то время, когда он был в
высшая степень необходимости мужчина должен двигаться в гармонии.

Так как я не мог даже предположить, старик, забыв
его усталость и необходимость обретения покоя, привела меня туда, где он
был остановлен стражем, и, найдя у него при себе пост, начал свою
расследования, заявив:

"Мы двое только что вернулись из форта Шайлер и прекрасно знаем, насколько
сильны силы перед этим местом, у нас есть лучшее представление о том, какого рода
работай лучше, чем ты, кто не видел врага ".

"Генерал прислал вас сюда, чтобы сказать мне это?" - спросил мужчина с
некоторым раздражением в голосе, и сержант Корни успокаивающе ответил:

- Ничуть, мой друг; но пока мы беседовали с
командующим, мне пришло в голову, что дела здесь обстоят не так приятно, как
так и должно быть, и вместо того, чтобы будить кого-то, кому, возможно, потребуется больше времени
поспать, мы решили обратиться к вам за объяснениями ".

"О чем?"

"Этого мы не можем сказать; но есть вопрос, который я хотел бы задать вам, поскольку между
мужчина и мужчина, наверное, в жизни всех нас зависят от общего смысла
хорошего общения. Скажи прямо, это есть неподчинение в
лагерь?"

"Я не знаю, можно ли называть это так", - сказал часовой несколько угрюмо.
"Но несомненно, что мы освободили бы четвертый форт и
двадцать часов назад генерал Херкимер не удержал бы нас. С такой силой
как мы здесь, он не может быть твердым веществом, чтобы делать так, как нам заблагорассудится. Смотреть
ты," мужчина продолжил, все более конфиденциальными, "у генерала есть нет
менее чем восемьсот человек под его командованием, и что, возможно, не компания
из этого числа?

"Очень много, мой друг; но ваши восемьсот были бы действительно слабыми, если бы
наступление не было предпринято в надлежащее время и по-военному. Итак,
ваши люди жаловались, потому что командир сдерживает их?

- Да, и на то были веские причины. Когда полковники Кокс и Пэрис открыто говорят, что с нашей стороны
малодушно здесь слоняться, несомненно, в
их словах должна быть какая-то причина. Добрая треть этих сил считает, что мы должны были подойти к
Форту Шайлер вчера утром, и думаете, вы все это можете быть
ошибаетесь, и только генерал Херкимер прав?"

"Тогда это неподчинение!" Печально сказал сержант Корни, и
часовой сердито ответил:

"Это всего лишь здравый смысл и желание помочь Делу. Если мы жаждем
начать битву, которая выгонит тори и их раскрашенных союзников из
долины, то, несомненно, этот человек - преступник, который будет нас сдерживать ".

"Если бы вы были там, откуда мы с этим парнем только что пришли, и могли видеть
то, что видели мы, вы бы говорили в другом тоне", - горячо сказал старый
солдат. "Ну, старина, полковник Гансворт сам отправил нас обратно, чтобы
попросить вас оставаться здесь до тех пор, пока он не подаст сигнал, чтобы все могло быть улажено
подготовленные к твоему приходу, и мы, зная, как важно было, чтобы ты задержал
до подходящего момента, двадцать раз рисковали нашими жизнями в попытке
донести весть."

- Тогда полковник Гансевурт такой же трус, как и генерал Херкимер, потому что у нас
достаточно сил, чтобы идти, куда пожелаем.

Сержант Корни повернулся, как будто собираясь уходить, а затем внезапно повернулся к часовому
и сказал:

"Я не читаю свою Библию, как подобает мужчине; но все же я помню, что в ней
можно найти такие слова: "Глупцы умирают из-за недостатка мудрости", и "Я
разрешаю, друг мой, если у тебя есть хоть малейшее желание задержаться в этом мире,
чтобы ты очень сильно запомнил это заявление."

С этим едким замечанием, которое, как я на мгновение испугался, могло спровоцировать
откровенную ссору, сержант Корни ушел в темноту, я
покорно последовал за ним по пятам.

"Конечно, нет и не может быть ничего, что могло бы работать плохого в таком желании
мужчины, чтобы идти вперед", - сказал я, когда сержант пришел к остановке,
бросаясь под деревом, как бы отдохнуть. "Это должно быть хорошим знаком
когда солдаты горят желанием идти в бой".

"Неподчинение, где бы вы ни найти его, это самое опасное состояние
дел, которые могут быть figgered наружу. Когда человек подчиняется лидеру,
чтобы сражаться или возделывать землю, а затем противопоставляет свое мнение
тому, кто, как предполагается, знает лучше всех, иначе он не был бы
в командовании дело дошло до очень опасного этапа. Вместо того, чтобы
помочь людям внутри форта, этот полк, вероятно, доведет их до
горя, если ситуация не изменится, и это произойдет очень скоро. А теперь поспи, сколько сможешь.
парень, пока лагерь не зашевелился, - добавил старик, меняя облик.
его тон был очень резким, и прежде чем я успел повиноваться, он вытащил свою винтовку из
тайника, где он оставил ее, когда мы отправлялись в форт.

Я лег рядом с ним; но это было не для того, чтобы уснуть, потому что я понял
что старый солдат не стал бы говорить таким тоном, если бы маттерс,
по его мнению, не находился в самом тяжелом состоянии.

Я все еще размышлял над ситуацией, скорбя из-за того, что люди
в такое время, когда жизни стольких людей зависели от согласованных
действий, противопоставляли свое личное мнение тем, кто был посажен в тюрьму.
власть над ними, когда суматоха со всех сторон говорила о том, что солдаты
пробуждаются для дня благородной борьбы за свою страну, или хуже,
чем преступные пререкания.

Если сержант корни были очень закрытые глаза во сне, что я сомневался,
теперь он был разбужен много шумов, и нужно иметь план действий
был представлен к нему во сне, ибо он говорил как тот, кто
определяется на некоторые решили, конечно, как он мне сказал:

- А теперь, парень, мы подкрепимся одним хорошим сытным обедом, если можно.
у этой склонной к мятежу армии есть достаточный запас провизии, и тогда
это нам решать, сможем ли мы остаться среди тех, кто хотел бы прийти к
горе, если они имеют свой собственный путь, или вытолкнуть на себя."

Я не совсем понял, что он имел в виду; но для меня этого было достаточно
то, что он больше не сомневался в том, что было бы лучше, и поступил правильно добровольно
я подчинился его приказам, потому что в животе у меня было неприятно пусто.

В этой команде, которая, казалось, была разделена, недостатка в еде не было
сама по себе, и завтрак был бы для меня самым приятным, если бы не
соус, с которым он был подан.

Каждый человек развязался язык, как будто его владелец был единственным человеком среди всех
в компанию, которая точно знала, что это самый мудрый путь, и я
рискнем сказать, никогда не командир имел под ним в критический момент,
такие, как этот, конечно, был, столько упрямый призывников.

Только один раз во время краткой трапезы сержанта Корни попросили сообщить
информацию, хотя по лагерю прошел слух, что он
и я только что прибыли из форта Шайлер, и тогда выяснилось, что старый
солдат устроил этим непокорным людям такую взбучку, что они
заслужил и, осмелюсь сказать, никогда прежде не получал; но, как бы он ни бушевал,
казалось, что все аргументы, которые он приводил в пользу общего
Херкимер, осуществляющим планы, предложенные полковником отель, только
служил, чтобы сделать эти имитации солдат, более тверды в своих мнениях.

И за все это гоже препирательств, когда это было почти преступлением, чтобы поднять
один голос против приказа командующего, я возлагаю всю вину на
двух полковников, Кокс и Париж, которые, вместо того чтобы держать их прочно мужчин в
проверить, как был их долг, открыто заявил, что генерал Херкимер был в
неправильно; таким образом, разжигая то, что обещало стать самым серьезным беспорядком, и
за что в конечном итоге было заплачено снова и снова кровью.

Примерно через полчаса после рассвета полковник Кокс, тот самый
офицер, который из-за неосмотрительного использования своего языка почти обошел
смерть всех нас во время пауэрлифтинга с Тайенданегой, приближенный генерал
Херкимер, когда тот медленно прохаживаясь по лагерю, как будто
на экскурсию по инспекции, и сказал таким тоном и так громко, что все в
легкий могли бы услышать это:

- Должны ли мы идти вперед, сэр, как и подобает людям, отправившимся на выручку?
осажденный форт, или мы не должны задерживаться здесь до тех пор, пока враг работал его
будет?"

На мгновение генерал ничего не ответил, и сержант корней прошептал
меня, гневно:

"Этот человек заслуживает смерти, для себя тем более что он находится высоко в
команда. За свою жизнь я видел солдат во многих труднодоступных местах, но никогда
раньше не слышал ничего подобного ".

Когда после секундной паузы генерал Херкимер заговорил, это было для того, чтобы
спросить:

- Ты знаешь, что из Гансворта прибыли гонцы с просьбой, чтобы мы
держались за руки, пока он не подаст сигнал?

"Я слышал, что якобы пришло такое сообщение", - ответил полковник Кокс
самым оскорбительным тоном, и я увидел сержанта Корни
крепко сжав кулаки, как будто таким образом хотел лучше держать себя в руках
потому что, конечно, мы двое имели право ответить на такое подразумеваемое
обвинение.

"Гарнизон предпримет вылазку сразу после подачи сигнала, и
таким образом, мы можем вступить в бой с некоторой надеждой на успех", - мягко и твердо сказал генерал Херкимер
. "Наступление до того, как Гансворт будет готов, означало бы
поставить под угрозу жизни всего этого отряда ".

"Говоря более конкретно, для вас, сэр, я полагаю," полковник Париж
сказал, с издевкой, и это дало бы мне огромное удовольствие
поразил его за это оскорбление.

Затем трое офицеров, все еще спорящих, или, я бы сказал, двое
полковники, все еще оскорбляющие своего командира, который продолжал терпеть их
после того момента, когда терпимость перестает быть добродетелью, на какое-то время вышла за пределы слышимости
и мужчины, находившиеся в непосредственной близости, занялись
тему, пока, к моему удивлению, я не обнаружил, что почти все они встали на сторону
непокорных полковников.

Пять минут спустя трое полицейских подошли так близко , что
Сержант корни и сидели, что мы могли слышать их слова еще
более, и потом, на мое возмущение и старый солдатский гнев, полковник Кокс
кричал, в ярости, как он посадил себя напрямую перед
командир:

- Вы не только трус, сэр, но и тори!

Я всегда буду считать, что генерал Херкимер был храбрым человеком, потому что после
серьезных усилий, которые были очевидны для всех нас, он настолько совладал со своим
праведным гневом, что спокойно сказал:

"Я поставлен над тобой как отец и опекун и не буду руководить тобой
в затруднительное положение, из которого я, возможно, не смогу тебя вытащить.

Если бы солдаты командования не были буквально вне себя,
такие слова привели бы их в надлежащее расположение духа; но как бы то ни было,
сдержанный ответ, казалось, разжег их гнев, и в тот момент
поднялся настоящий гвалт криков, среди которых можно было различить только
требование, чтобы силы были отведены к форту Шайлер без промедления
независимо от любого сообщения, которое мы с сержантом могли бы принести
.

Я мог скорее видеть, чем слышать, потому что суматоха была чрезвычайно велика, что
два полковника продолжали требовать, чтобы командующий следовал их планам
вместо того, чтобы придерживаться своего собственного, и это была настоящая перепалка рыбачки
в течение двадцати минут или больше, когда генерал Херкимер, очевидно, потерял свою
впервые за все время он вышел из себя и закричал так громко, что слова
были отчетливо слышны по всему лагерю:

"Я дам команду идти вперед, и вы скоро увидите, что
те, кто громче всех хвастался своей храбростью, будут первыми, кто
побежит навстречу врагу".

"Я боялся, что до этого дойдет", - прошептал мне сержант Корни,
со вздохом. "Это не по причине того, что любой человек мог себя удержать
многие, находясь под такой язык Лашин как те псы дали
командир, для себя я predictin том, что для каждой матери ее сын их будет сожалеть об этом
утром на работу".

Сразу этого не желает о дозволении им делать, как им приятно было
дали, мужчины принялись за изготовление готовых для продвижения, как если бы каждый
момент был высшей ценностью, и в невероятно короткий срок после
Генерал Херкимер были вынуждены согласиться на то, что его лучше
суд сказал ему, что это неправильно, компания была готова к маршу.

"Мы должны идти с ними?" Я спросил сержанта, считая для
момент, что разумнее было бы для нас, чтобы сформировать независимое командование
два.

"Да, парень, я думаю, что нам лучше остаться с генералом, потому что он может
понадобиться нам до того, как закончится утренняя работа, и мы не будем брать
Джейкоб потратил много времени, потому что, если мы прибудем раньше.
Полковник Гансворт будет готов принять нас, схватка скоро закончится ".

Два полковника, которые были ответственны за этот не солдатский метод
ведения кампании, занялись выстраиванием людей в шеренги,
и все время говорю, что можно было для них сделать в Санкт-Леже
и его силу, как если бы все ценное, что может быть сделано, когда эти идиоты сделали
нет достаточных смысл делать запросы тех, кто мог бы дать им
подробная информация о силах противника, которого они так
скоро встретимся.

Даже если бы сержант Корни не решил последовать за командиром до того, как была организована линия марша
, он сделал бы это позже, потому что
Генерал Херкимер поманил нас подойти, когда он занял свое место на
в голове колонны.

"Вы рассчитываете, что идешь со мной, несмотря на ненужную опасность, которая
мы знаем, что будут встречаться?" спросил он, и сержант Корнею ответил:
оперативно:

- Да, сэр, так оно и есть, и мы уже решили это для себя.

"Какую часть осаждающих войск мы, вероятно, встретимся во-первых, если мы
следуйте тропа?", генерал обратился.

- Лагерь Тайенданеги находится к юго-востоку от форта, но как далеко он может быть
от тропы, я не могу сказать.

В этот момент выстрел из винтовки с той стороны, где находились
крайние часовые, заставил вздрогнуть всех, включая тех
кровожадные полковники, и на мгновение все замерли молча и неподвижно,
ожидая узнать причину тревоги.

И тут часовой, с которым мы с сержантом уже
разговаривали, прибежал в лагерь, поскольку, похоже, это был его любимый трюк -
покидать пост, когда того требовала склонность.

- Кто это? - спросил полковник Кокс, подходя ближе.:

"Вы стреляли из этого ружья?"

"Да, сэр; я видел двух индейцев в чаще, они шли как будто со стороны
этого лагеря".

"Ты убил одного из них?"

"Я не думаю, что даже поцарапать их. Древесина слишком плотная, очень хорошо
стрельба".

Полковник Кокс развернулся, как будто эта информация не имела особого значения.
когда даже такой мальчишка, как я, отчасти понимал ее важность,
и, небрежно отдав честь командиру, доложил, что войска
готовы к тому, что прозвучит слово "марш".

Генерал, который был верхом, пришпорил свою лошадь и направился в голову
колонны, сержант Корни и я следовали за ним, как могли, и, оказавшись впереди
, он отдал команду.

"Неужели ничего нельзя сделать, чтобы выяснить, удалось ли индейцам, которых видел
часовой, вернуться в свой лагерь?" Я спросил своего
компаньон, и он мрачно ответил с чем-то, очень похожим на улыбку удовлетворения
на его морщинистом лице:

"Эти офицеры, у которых так много свободного времени в лагере, не могут позволить себе
время подумать о таких мелочах, как несколько разведчиков, шныряющих поблизости, чтобы убедиться
, что мы делаем ".

"И мы, похоже, попали в засаду!" - Воскликнул я в смятении.

"Да, это то, что мы собой представляем, парень, и я думаю, что не будет выхода из
затруднения, пока некоторые из этих непокорных не будут убиты, что
это пойдет командованию на пользу, согласно моему способу
мышления ".

Я изложу здесь то, что я прочитал в книге через несколько лет после того дня
Мы с сержантом Корни последовали за генералом Херкимером в том, что, по нашему мнению,
это будет крайне опрометчивый и опасный поход, учитывая просьбу полковника Гансворта
и из слов будет видно, что я не единственный человек
кто возлагает вину за все случившееся на этих крикливых имитаторов?
солдаты, которые так скоро показали себя трусами.

Утро было темным, душным и пасмурным. Войска генерала Херкимера,
состоявшие в основном из полков ополчения полковника Кокса, Париж,
Вишер и Клок были совершенно недисциплинированными, и порядок их марша
был нерегулярным и без всяких предосторожностей. Сварливая утро
задерживается их заранее, пока около девяти часов, и обид
которая существовала между командиром и некоторые из его офицеров вызвали
степень неповиновения, которые оказались роковыми по своим последствиям.... A
глубокий овраг пересекал путь Херкимера в северном и южном направлениях,
простираясь от возвышенностей на юге до реки и изгибаясь
на восток в форме полукруга. Дно этого оврага было
болотистая местность, и дорога пересекала ее по насыпи из земли и бревен.
По обе стороны оврага почва была почти ровной и сильно поросшей бревнами.
бревенчатая. Густой подлесок, особенно по краю
оврага, способствовал укрытию врага".

Все полковники этой маленькой армии были на лошадях, что вызвало
мне не мало удивления, ибо я слышал, как мой дядя снова и снова говорят,
и не может быть никаких сомнений в том, что он был храбрым и умелым солдатом,
это человек, который пошел в седле, чтобы встретиться с дикарями ухаживал за своей
смерть.

Так велико было мое возмущение против этих людей, которые травили в
командир, что я мысленно обняла себя от восторга, потому что их
глупость, не только при езде, но и в движении колонны без разведчиков
в будущее, чтобы узнать местонахождение врага, или для выяснения того, что может быть
в передней части, или по обе стороны от них.

Это правда, что полк полковника Вишера был выделен в качестве арьергарда,
и я сомневаюсь, что была бы предпринята даже такая мера предосторожности, если бы не
тот факт, что фургоны с провизией и боеприпасами, которые не могли двигаться
в таком же быстром темпе, как и мужчины, нуждались в чем-то вроде защиты.

Только когда мы продвинулись на полмили или больше, я вспомнил
о позиции в колонне, которую мы с сержантом Корни занимали
из-за попытки следовать за генералом Херкимером вплотную.

На случай, если для нашего приема будет подготовлена засада, а я был уверен в этом.
ожидал, что так и будет, после того, как часовой увидел индейцев
скрываясь поблизости от лагеря, мы двое оказались бы в крайне опасном положении,
и я поделился тем, что было у меня на уме, с сержантом.

"Да, парень, может быть, ты и прав, и все же я сомневаюсь, будет ли нам здесь
хуже, чем дальше в тылу, потому что, если это так
Подонки Тайенданеги рассчитывают устроить нам засаду, я могу сказать вам с точностью до точки
где это будет сделано. Они позволят это банда людей-вы не можете называть их
солдат после того, что мы увидели--выздоравливают в овраг перед Макин
любой атаки. Следовательно, он будет в центре линии, что
больше всего страдает".

"Ты имеешь в виду, что если беда приходит, он будет в овраге, за которым
дамбы?"

"Да, парень, и нет никаких сомнений в том, что нам там будет жарко!"




Глава VIII.

Засада



Я готов признаться, что я все больше и больше пугали, как только мы приблизились
овраг, но и для позорной сцены неповиновения, которые
произошла сегодня утром, я бы закричал от безумия
таким образом, идя вслепую в такую ловушку, как убийцы Thayendanega было
вероятно, приготовил для нас.

Однако, как бы то ни было, я не позволил бы этим мятежным людям, которые называли
себя солдатами, увидеть, что мы из Вишневой долины подвергаем сомнению приказы
командира, какой бы ни была ситуация, и я промолчал,
но с большим усилием и внутренним страхом.

Представители округа Трайон почти не предпринимали попыток
ополчение держалось в боевом порядке во время марша, каждый пытался
опередить своего соседа, как будто это наступление на превосходящего по силе врага
это не могло иметь более серьезных последствий, чем то, что некоторые могли остаться
и когда один из роты подошел ко мне со словами
жалобы на то, что генерал не двигался быстрее ходьбы, я сказал:
сердито:

- Это мало что изменит, если вас не убьют при первом же залпе.
у дикарей будет достаточно времени, чтобы прикончить нас всех после того, как мы
я попал в их ловушку".

"Значит, вы из слабовольных, да?" - воскликнул мужчина с насмешкой, и
мой гнев был слишком велик, чтобы я мог ответить; но сержант Корни,
услышавший оскорбительные слова, резко сказал:

"Вы можете говорить, что парень о малодушным существом после того, как вы показали
смелость у него в течение последних четырех двадцати часов. Вы и ваш
мятежные товарищи громко болтающих храбрость, когда врага нет и в помине;
но я держу пари, что не один из ста, Как ты посмел пойти
только здесь, на форт!"

"О, так это вы посыльные, которые утверждают, что полковник Гансевурт попросил нас
оставаться в бездействии, пока он не подаст сигнал, а?" - сказал парень в раздражении.
оскорбительный тон, и сержант Корни поднял винтовку дубинкой, как бы собираясь
ударить его, но удержал руку, когда сказал, медленно и тоном, который
был полон угрозы:

"А что вы уже так близки к смерти от руки противника, я
хотел убедиться, что вы никогда не сомнение мое слово! Мы действительно ходили в
форт, пока ты занимался мужественным видом спорта - травлей своего
командир, старый солдат, который знает свое дело, и если бы Вы были с нами
он уверен, что вы никогда не делали такую попытку, чтобы вернуться. Иди навстречу своей смерти
, дурак, и я буду надеяться, что она наступит не так скоро, но что у тебя будет
время осознать, что ты сделал все, что было в твоих силах, чтобы приблизить ее еще больше
быстрее.

К этому времени мы были уже далеко в овраге, который был
описан, и старый солдат едва успел замолчать, когда из-за
листвы впереди и со всех сторон появился огненный круг, похожий на
вспышка молнии, за которой последовал треск огнестрельного оружия, послуживший для
заглушите предсмертные крики из каждой части наших рядов.

Мы, как дети, бросились в засаду, и в тот момент мной овладела слепая
ярость, потому что я последовал за мятежниками, хотя я
прекрасно знал, к чему они спешат.

Даже когда вспышки света вырвались из-под листвы, я увидел
Полковник Кокс, тот, кто был ответственен за весь этот поток смертей, высоко подпрыгнул
в воздух, только чтобы упасть замертво, и в тот же момент генерал
Лошадь Херкимера встала на дыбы и заржала в предсмертной агонии.

Казалось, что каждый второй человек команды пал перед этим увяданием.
огонь, и посреди суматохи стонов, воплей и ярости
позади нас были слышны боевые кличи, говорящие о том, что арьергард,
которые несколько мгновений назад разглагольствовали о своей храбрости, развернулись и
сбежали, как трусы, которыми они и были.

Больше, чем арьергард, смогло бы в тот момент отступить, если бы не
тот факт, что обозные фургоны окружили нас так, что бегство было
практически невозможно.

Казалось, я прожил целый час в течение тех ужасных десяти секунд, которые
прошли после того, как скрытый враг произвел первый залп, а затем я
услышал, как сержант Корни кричит мне в ухо, его голос звучал как будто издалека:

"Это мы с тобой, парень, должны присматривать за генералом! Он ранен!"

Тогда я понял, что командир был прижат к земле своей
мертвой лошадью, и, не отдавая себе отчета в своих движениях, я подбежал к
нему сбоку.

Мы со старым солдатом только склонились над генералом Херкимером, чтобы узнать,
как нам лучше всего освободить его из опасного положения, когда раздался второй
залп из-за листвы, и эти предполагаемые солдаты
команда, которая еще была жива, дико бегала взад и вперед, как испуганные цыплята,
в поисках пути побега, а не стоя, как мужчины битва за
свою собственную жизнь.

Не видя этого по-настоящему, я осознавал, что все это происходит
вокруг нас, а затем я услышал, как сержант Корни сказал генералу:
будничным тоном:

"У вас серьезная рана на колене, сэр".

"Да, но сейчас нет времени думать о себе. Трусы должны
быть преданы своими чувствами, и каждый из них будет сбит", - был
ответ человека, которого собственные солдаты издевались над трусостью не
час предыдущие.

Действуя под команды сержанта Корнея, для старика было так круто, как если
он был рожден на фоне таких сцен кровавой бойни, я помог поднять тело
лошади, пока это было возможно для генерал Херкимер катиться сам
из-под мертвого животного, и, пока мы работали, чтобы помочь ему,
командир кричал своим людям, чтобы твердо стоять, если бы они спасти собственные
жизни.

"Сплотитесь, там!" - крикнул он, все еще лежа на земле, не в силах пошевелиться.
"Стойте твердо, и у нас еще есть хороший шанс выстоять!"

Все то время, пока мы с сержантом Корни работали над ним, он продолжал подбадривать
напуганные люди, пока к тому времени, когда мы оттащили его туда, где он
мог сидеть прямо, прислонившись спиной к огромному дереву, подложив под себя седло
в качестве опоры, мужчины не начали понимать, что
единственным шансом на спасение было отчаянно сражаться.

Повозки в тылу и орда дикарей, которые окружили нас.
мы не позволили никому, кроме тех, кто бежал первым, отступить, и по
к тому времени, когда была убита или выведена из строя добрая треть команды,
остальные поняли, что было бы неплохо обратиться к человеку, которого они так
недавно поносили, для возможной безопасности.

Сержант Корни и я не обращали внимания на то, что происходило вокруг нас, пока мы
не перевязали генералу колено таким образом, что больше не было
опасность, что он истечет кровью до смерти, и когда это было сделано, я заметил, что
наши люди укрылись за деревьями, откуда они могли нанести удар
в целях собственной защиты.

Индейцы, поняв, что первое оцепенение ужаса прошло,
оставив намеченных ими жертв в состоянии совершить жестокую расправу,
отступили на небольшое расстояние туда, где они могли найти укрытие, и таким образом,
благодаря генералу Херкимеру это была уже не резня, а сражение.

Когда сержант Корни и я сделали все, что могли, чтобы облегчить положение командира
, мы приняли участие в бою, оставаясь рядом
Генерал Херкимер тем временем, на случай, если индейцы попытаются взять его в плен
.

В течение получаса после того, как был произведен первый залп, наши люди
действовали хорошо, и все же вражеская линия приближалась
к нам медленно, но верно.

"Утомите их, ребята!" - ободряюще крикнул генерал. "Вы еще никогда
видел раскрашенную змею, которая могла выдержать серьезное наказание, и это всего лишь вопрос
продержаться еще немного. Учитывайте каждую пулю, потому что,
хотя у нас достаточно боеприпасов, нет веских причин, по которым мы
должны тратить их впустую ".

Затем командир, скорее всего, для того, чтобы показать своим людям пример
хладнокровия, а не потому, что ему нужен был табачный дым, тихо
он раскурил трубку, и, увидев это, наши люди одновременно зааплодировали.
они расстреливали каждую украшенную перьями фигуру, которая была выставлена на обозрение.

[Иллюстрация: "Утомите их, ребята!" - крикнул генерал"]

Несколько мгновений спустя генерал Херкимер отдал приказ, чтобы наши силы образовали
круг, чтобы встретить врага в каждой точке, и после того, как это было сделано
, врага лучше было держать в узде.

Даже в тот момент я был удивлен, когда поймал себя на том, что думаю о
опасности, которой должен подвергнуться Джейкоб, а не о моем собственном отчаянном
положении. Насторожившись в поисках живой цели, я размышлял, был ли он еще на свободе
и обнаружил ли он местонахождение своего отца.

Я понятия не имел о течении времени и не мог бы сказать, будем ли мы
провел десять минут или шестьдесят в борьбе за жизнь, когда, без
предупреждения, открылись небесные шлюзы. Дождь шел
буквально как из ведра; казалось, что вода сошла в монолитных листов
а не капли, и, независимо от того, как кровожадный человек, может быть,
он больше не мог бы продолжал бой, чем если бы он был по горло
в реке.

Дикари, так же как и белые люди, были вынуждены прекратить свои попытки убивать,
и какое-то время мы прятались под таким плохим укрытием, какое давали деревья
, но в мгновение ока промокли до нитки.

Генерал Херкимер был не в лучшем состоянии, чем те, которые были наиболее
разоблачили. Огонь в его трубке погас, но он продолжал держать ее в зубах.
когда он тихо сказал сержанту Корни:

"Передать слово незаметно для нашего народа, чтобы закрыть в котором он будет
можно слышать, что я говорю. До сих пор я отмечал, что дикари
наблюдали, пока не будет разряжено ружье, после чего они подбегали и пускали в ход свои
топоры. Мы можем положить конец такого рода бойне ".

Старый солдат сделал, как ему было приказано, без страха расхаживая взад и вперед
чтобы не выдать себя, потому что ливень был таким сильным, что ни один человек не смог бы
зарядить мушкет сухим порохом, и даже пока шторм продолжался,
круг сжимался, пока командир не оказался окружен живой изгородью.

Затем был отдан приказ солдатам занять свои посты
парами, и, когда один разрядил винтовку, другой должен был ждать
пока индейцы не подойдут, чтобы убить предположительно беззащитного солдата, когда
вторая пуля будет у них наготове.

К моему большому удивлению, я услышал, как генерал Херкимер сказал, что прошел целый час.
прошло с того времени, как первый залп, и он застыл
мужество всех, чтобы узнать, что мы были в состоянии держать противника в узде
так долго.

Как только летняя буря стихла настолько, что оружие можно было зарядить
, битва продолжилась, разгоревшись с еще большей яростью, чем раньше.
раньше, когда враг пытался сокрушить нас внезапным натиском, и всего за несколько секунд
раскрашенные изверги поняли, что это больше не
нетрудно заколоть человека томагавком сразу после того, как он произвел выстрел.

Когда дикари обнаружили, что их тактика была защищена, казалось, что
как будто они потеряли мужество, и постепенно отодвигался немного, имея
столь же много стрельбы вигов, как было приятно.

Поскольку мы больше не могли видеть столько целей перед собой, огонь был
значительно ослаблен, а затем кто-то на внешних линиях нашего
оборонительного круга крикнул:

"Они приводят к власти тори! А вот и "Джонсон Грин"!"

Хотя я стоял далеко в центре наших сил, было возможно
разглядеть униформу той банды отступников, которую сэр Джон вооружил и
снарядил так, чтобы они могли убивать своих соседей, когда люди подошли, чтобы взять
место отступающих краснокожих, и если что-то и было нужно, чтобы
укрепить спины наших людей, то, несомненно, они получили это, увидев тех, кого
когда-то они называли себя друзьями, выстраиваясь в очередь, чтобы встретить свою смерть.

Я думал, что люди под командованием генерала Херкимера сражались храбро
после того, как трусы были отсеяны, а те, кто остался, поняли
это, если бы не мятеж в лагере, засада не была бы
успешной; но теперь, когда тори вступили в бой, они казались настоящими тиграми
.

Больше не было никакой мысли о том, чтобы сражаться из-за деревьев, но каждый
мужчина толкнул вперед стремиться лишь к победив отщепенцев, пока нет
спасти сержанта корни и я остались, чтобы охранять наш раненый командир.

Я приведу здесь отчет о битве с этого момента, который я
нашел некоторое время назад в книге, содержащей историю сражения в
ущелье, иногда называемом битвой при Орискани:

"Майор Уоттс подошел с отрядом "зеленых Джонсона", чтобы поддержать их
(дикарей), но присутствие этих людей, в основном беженцев из
Ирокез, привел патриотов в еще большую ярость, а взаимные обиды, по мере того как
стороны столкнулись и узнали друг друга, казалось, даст новые силы для
их оружием. Они набросились друг на друга с яростью тигров и
дрались врукопашную и нога в ногу штыками и ножами".

Хотя эта часть битвы была в самом разгаре, вдруг мы услышали
отчеты огнестрельного оружия со стороны форта, и мое сердце едва не выскакивало
в мое горло, и я понимал, что полковник отель был сделать
вылазки, для которого нужно было подождать.

И я не был единственным, кто таким образом осознал, что британцы и их
раскрашенные союзники были на пределе своих возможностей, что касалось этой битвы в ущелье
, потому что наши люди давили на врага еще яростнее, и
через короткое время дикари подняли крик "Уна! Уна!", что говорило о том,
что с них хватит битвы.

Насколько я могу судить по своему опыту, а он у меня был немалый, от начала до конца.
Индейцы храбры только тогда, когда у них есть преимущество; но пусть
течение повернется против них, и они окажутся самыми настоящими трусами.

Мы были окружены, наши ряды поредели из-за смерти и дезертирства солдат.
арьергард, вполне возможно было бы для противника, чтобы отрезать нас к
человек, и еще отступающих крик дикарей хватало, чтобы отправить все, что
силы обратно к лагерю, оставив нам во владение поля, даже
хотя мы, возможно, не по праву назвать победителями.

Некоторые из наших людей, которых лихорадка битвы охватила сильнее
, преследовали бы трусов, даже если бы это могло привести к
прямому столкновению с основной армией, которая в то время, несомненно, была занята
сдерживая вылазку из форта; но генерал Херкимер послал отряд из
более хладнокровные солдаты преследовали их, в результате чего доблестным Джонсонам
Зеленым было позволено беспрепятственно продолжить отступление.

И нам давно пора было передохнуть. Более двухсот человек из
Отряда генерала Херкимера лежали мертвыми среди деревьев, в то время как еще большее число
были настолько серьезно ранены, что не могли защищаться,
поэтому для нас было невозможно действовать согласованно с теми, кто совершал вылазку.
и командир отдал приказ отступать.

Содержимое багажных вагонов было выброшено, чтобы освободить место для наших
раненые, и, пока шум битвы возле форта звенел у нас в ушах
, мы отступили из этой долины смерти.

Теперь те, кто поднял свой голос против генерала, обвиняя его в
трусости, сделали все, что было в их силах, чтобы искупить свою вину заботой о
его, и заботливые руки понесли его на носилках, чтобы он был избавлен от
боли транспортировки в громоздких фургонах.

Жалкий поезд покинул ущелье, не остановившись, чтобы похоронить мертвых
из-за уверенности, что армия Сент-Леджера придет, чтобы закончить
кровавая работа, как только силы из форта были отброшены назад, и
когда они пришли в движение, сержант Корни схватил меня за руку и сказал:

"Наша дорога лежит не в том направлении, парень. Эти люди могут отдохнуть.
которого они не заслуживают после того, как вызвали все это бедствие.;
но мы должны встретиться лицом к лицу с опасностью еще раз, и, возможно, в последний раз ".

- Ты имеешь в виду, что мы должны вернуться на поиски Джейкоба? - Спросил я, чувствуя, что в этот момент
для меня будет невозможно добровольно повернуть лицо
в сторону врага, теперь, когда я больше не был воодушевлен
лихорадкой битвы.

- Да, парень, теперь наш долг перед ним, мы сделали все, что могли, под командованием генерала
Херкимера. Насколько я понимаю, мы вольны поступать так, как нам заблагорассудится, ибо мы
больше не можем помогать тем, кто возвращается, когда, но для самого серьезного мятежа,
они могли бы войти в форт под победные крики. Если полковник
Гансворт будет вынужден сдаться, все это можно будет записать на счет
тех, ктоэтим утром совы кричали так громко, что они могли идти прямо
через вражеские позиции.

"Мало надежды, что мы сможем найти Джейкоба после того, как прошло так много времени".
Я сказал, думая об опасностях, которые обязательно ждут нас, когда мы
пытался пробираемся через лагерь Thayendanega это.

"Я признаю, что мальчик, но мы обязаны сделать то предприятие, или пусть
говорят, что мы бросили товарища, когда он нуждался в нас".

"Мы сделали, что же, когда мы нажали на направлении Форт", - предложила я,
слабо.

"Ай, А ведь мы были обязаны нести послание генерала. Сейчас
эта работа была сделана, мы свободны".

Я не мог сказать ничего против его плана без возложения себе
открыты к обвинению в трусости, - и в тот момент я действительно был
трус,--поэтому я готов следовать за ним.

На земле было в изобилии разбросано продовольствие, которое было выброшено
из фургонов, чтобы освободить место для раненых, и из таких запасов
Сержант корни собрал столько, сколько будет служить нам на протяжении четырех и
двадцать часов.

Это мы рассовали по карманам наших рубашек; наполнили порохом рожки
и подсумки для пуль из боеприпасов, найденных на мертвых телах, а затем мы
мы были готовы покинуть эту долину смерти.

Все это время можно было слышать шум битвы, которая
велась возле форта; но по мере нашего продвижения стало очевидно, что
конфликт затихает.

Со стороны осажденных было бы глупостью предпринимать что-либо иное, кроме как отступать,
когда было видно, что люди генерала Херкимера не были на позиции
чтобы воспользоваться вылазкой, и как можно скорее, храбрые ребята
снова искали убежища в форте, оставив двадцать своих товарищей
между линиями фронта в качестве жертв мятежа в округе Трайон
ополченцы.

К моему большому удивлению, сержант Корни казался глубоко разочарованным, когда
шум сражения стих, и я спросил, считает ли он, что люди
из форта должны были попытаться нанести больше ударов по
врагу.

"Ни капельки об этом, парень", - быстро ответил старый солдат. "Они уже сделали
больше, чем можно было ожидать; но все же у меня была надежда, что
схватка продлилась бы немного дольше".

"Почему?" Я удивленно спросил.

- Потому что у нас больше шансов вернуться туда, откуда мы ушли.
Джейкоб, пока у злодеев есть чем себя занять. Теперь нет возможности
если им больше не понадобится сражаться, они, скорее всего, будут более бдительны. И все же я считаю,
что Питер Ситц, если они его еще не убили, демонстрирует нечто большее.
проживет немного дольше, чем прошлой ночью.

"Почему?"

"Потому что само собой разумеется, что красавицы Тайенданеги взяли в плен больше
, чем одного пленника, и у них будет больше живого материала для
костра, чем раньше. Питеру, может быть, и повезет, что его волосы останутся на волосок от заклятия
дольше; но найдется немало бедняг, которым этой
ночью придется по вкусу пытка.

- И, возможно, Джейкоб будет одним из них! Я плакал в агонии
задержание, и с этого момента не было необходимости в старый солдат
призываем меня вперед, ибо я горел желанием делать все, что я мог найти
наш товарищ, прежде чем он должен быть уже слишком поздно.

Когда мы покинули ущелье в поисках парня, нам было необходимо продвигаться вперед
почти тем же курсом, что и при передаче сообщения генерала Херкимера,
и немного в нашу пользу говорило то, что мы довольно хорошо знали, на каком большом
расстоянии от общего лагеря противника мы должны держаться, чтобы
не столкнуться с индейцами.

С другой стороны, казалось вероятным, что у нас было больше шансов пробиться
по этому кругу, чем когда мы впервые пересекли его, потому что как раз в это время
злодеи Тайенданеги получили такую взбучку от рук
патриоты, что, скорее всего, помешало бы им иметь какое-либо острое желание
встретить больше белых людей.

Также было вероятно, как предположил сержант Корни, что они
захватили несколько пленных во время боя с гарнизоном
форт, а также в ущелье, и кровожадные негодяи были бы настолько
заняты приготовлениями к пыткам таких бедных несчастных, что
пренебрегли бы своими обязанностями союзников Сент-Леджера.

Когда я таким образом оценил ситуацию, это не казалось таким уж трудным.
для нас было делом занять позицию к югу от лагеря Тайенданеги.
но встретить Джейкоба было совсем другим делом.
Найти иголку в стоге сена казалось гораздо проще, чем наткнуться на
парня, который изо всех сил старался оставаться незамеченным, если, конечно,
возможно, его уже не схватили.

"Это нелегкая работа, как ни крути", - сказал сержант Корни, когда я
изложил ему ситуацию со своей точки зрения. "Но я рассчитываю
что мы собираемся приблизиться к успеху. Мы можем рассчитывать на дела
довольно сильно, как и мы, пожалуйста, до завтра утром, которые Идеаль' мы
не суй свой нос в лагерях британцы или консерваторы, для вас
можете установить его как факт, что каждый краснорожий негодяй будет
значительные силы на эту ночь. Единственная проблема будет в том, что нам, возможно, придется
оставаться в укрытии, пока они пытают какого-нибудь бедолагу в нашей собственной
тени. Вам придется иметь в виду, что Питер и Джейкоб Ситц -
единственные белые мужчины, которых мы ищем, а на всех остальных мы закрываем глаза и уши
".

"Предположим, Джейкоб попал в плен? Ты бы рискнул своей жизнью, чтобы спасти
его?"

Старик ничего не ответил, пока я не повторил вопрос, и тогда он
медленно произнес:

"Если бы было хоть малейшее доказательство того, что я способен проделать этот трюк, вы могли бы рассчитывать
на меня до конца; но если он _has_ попал к ним в лапы, если только кто-нибудь
если бы на нашем пути произошел чудесный поворот событий, мы бы только
загубили жизни обоих, не имея шанса помочь ему. Я слышал
многоречивые хвастуны рассказывали, как они спасли пленного от индейца
лагерь, но я никогда не верил ни во что подобное, потому что это не должно быть сделано
чаще одного раза из тысячи, и тогда вам пришлось бы найти много
краснокожие идиоты, над которыми нужно поработать.

Сержант Корни использовал довольно много слов, отвечая на мой короткий
вопрос, и я полагал, что он делал это до конца, чтобы я не мог полностью
понять, что он имел в виду.

Как я выбрался, однако, он отвернулся от бедного Якоба в случае
дикари держали его в своей власти, и я задавал себе снова и снова
какой курс я должна вести в такой ситуации.

Мы долго d;tour вокруг поля битвы для того, чтобы избежать, насколько это
возможные опасности наткнуться на вражеских разведчиков, и, когда
день был наполовину потратили, пришел, как мы могли догадаться, к
точка на юг от лагеря Thayendanega это.

"Как ты думаешь, как далеко мы от отряда Сент-Леджера?" - Спросил я, когда
Сержант Корни бросился на землю в укрытии зарослей
кустов, как будто для длительного привала.

- В трех милях или больше от их линий часовых, если они у них есть.
вышли, и, по моим прикидкам, "мы не слишком далеко". После захода солнца.
мы будем работать в их направлении; но не нужно спешить, потому что я
полагаю, что мы не хотим много работать до полуночи. Если Джейкоб
по-прежнему волен поступать, как ему заблагорассудится, есть небольшая опасность, что он попадет в беду.
между сегодняшним днем и "утром".

"Если только он не увидит, как они пытают его отца, и тогда будет ясно, что
он будет драться, независимо от того, насколько велики шансы против него", - предположил я,
думаю о том, что бы я испытал искушение сделать при подобных обстоятельствах.

"В таком случае нам лучше оставаться там, где мы есть. Я не допускаю, чтобы парень
любое право сознательно лишать себя жизни, и это то, что Джейкоб
сделал бы, если бы показал себя, когда злодеи держали его отца на костре.
"

"Он не мог стоять спокойно и смотреть, как это делается".

- Верно для тебя; но, что бы он ни чувствовал, его долг - подумать о
своей матери, и она наверняка сказала бы, что лучше одному вернуться домой,
чем погибнуть обоим.

"Это очень жесткий прогноз", - сказал я со вздохом.

"Вы правы, и в то же время вы не делаете какого-либо лучше
жевал его. Человек не подходит для драки, если он все продумывает.
возможные ужасы.

- И ты думаешь, мы поссоримся до того, как это предприятие закончится?

"Я предоставляю это тебе, если что-то в этом роде покажется тебе неразумным",
мрачно ответил старик, а затем принялся готовить ужин из
запас провизии, который мы нашли в овраге.

После этого я больше не прилагал усилий для поддержания разговора и очень старался
изо всех сил выбросить из головы любые предположения относительно Джейкоба и его отца
, но безуспешно. Казалось, будто каждый предмет имел некоторые
отношение к данному вопросу, и так неприятно было постоянно возвращаясь
к тому, что было вне моего контроля, что я действительно обрадовался, когда тени в ночи
начали удлиняться, потому что почти любое действие было лучше, чем
оставаться там, в укрытии, выедая свое сердце.

Сержант Корни не подал виду, что понял, что наступила ночь, пока я
не обратил его внимание на этот факт, и тогда он сказал:

"Да, парень, время приближается; но я думаю, что мы поступим мудро, если
продержимся еще немного".

Затем он откинулся на спинку, как будто собирался заснуть, и я промолчала,
решив больше ничего не говорить, даже если он оставался там до восхода солнца.

Должно быть, было десять часов, прежде чем он подал признаки жизни, а затем он
поднялся на ноги и сказал:

- Я допускаю, что нам лучше поторопиться, хотя особой необходимости в этом нет
спешка. Мы сможем преодолевать три мили за час, и даже тогда придем
немного рановато для хорошей работы.

- Как ты собираешься искать Джейкоба? - Спросил я, озвучивая вопрос
, который вертелся у меня в голове с тех пор, как мы остановились.

- Наш единственный шанс - продолжать двигаться поближе к лагерю Тайенданеги, и
полагаться на случай, если мы наткнемся на него.

Сержант Корни повесил винтовку за спину, словно полагая, что она ему не понадобится
но он убедился, что его нож свободно находится в ножнах,
и я понял, что если у нас и возникнут проблемы, то только на близком расстоянии.

Наконец мы были готовы, и на этот раз сержант предложил не мне
идти впереди.

Он зашагал вперед, ни разу не оглянувшись, чтобы посмотреть, иду ли я за ним.
и в молчании мы быстрым шагом направились к опасному месту.
шагал, пока старик не остановился и не сказал шепотом:

- Поблизости должны быть часовые, если только Тайенданега не считает, что у него есть
убил всех порядочных людей в долине Могавков; так что соберись с мыслями.
парень, ошибка сейчас дорого нам обойдется.




Глава IX.

Лагерь индейцев



Я утверждаю, что это нисколько меня не дискредитирует, когда я говорю, что в моем сердце был
большой страх, когда мы продвигались черепашьим шагом, после того как
достигли того места, где мы могли разумно ожидать появления индийских часовых
будет опубликовано.

В темноте, двигаясь среди густой листвы, где это требовало предельной осторожности
не выдавать своего местонахождения, продвигаясь вслепую в
ты не знал, что опасность была вполне уместным, чтобы сделать даже самые
мужественный, немного робкий.

В любой момент мы могли буквально наткнуться на отряд воинов в таком
количестве, что у нас не было бы никакой возможности сбежать, и в
случае, если бы мы столкнулись лицом к лицу не более чем с четырьмя или пятью из
врагу, было бы почти бесполезно показывать бой, из-за
сотен повсюду вокруг, которых можно было бы призвать на помощь
своим товарищам.

Не успели мы продвинуться и на сотню шагов, как я убедился, что это
мы должны быть в состоянии разведать лагерь и вернуться к
точка, откуда мы отправились, не будучи убитым, или, что было хуже,
взят в плен, и все же, если бы я знал наверняка, что такая судьба
нас ожидало, я не позволил бы сержант Корнею знал о моем нежелании
чтобы следовать за ним.

Катастрофически разве я виноват Яков за то, что вынудили нас на такие позиции
опасность, когда было мало надежды и любой хороший может быть обеспечено за счет наших
придет, и не раз я себе обещала, что если по какой-либо удачный
случайно мне удалось прийти в черри-Вэлли опять же, никто не мог соблазнить
я должен был оставить это.

Однако было бесполезно оплакивать то, что нельзя было вылечить. Мы
приходят туда добровольно, и, пока оба не были готовы писать
себя, как трусы, должен выполнить задание.

Было уже около полуночи, когда мы услышали что-либо о противнике, а затем
слабый гул голосов вдалеке подсказал, что сержант Корни провел нас вперед.
путь был верным и удивительно хорошим. Никогда больше я не скажу, что он был
недостаточно сведущ в лесном деле.

Старый солдат схватил меня за руку, чтобы убедиться, что я понял, что мы
приблизившись к врагу, мы дюйм за дюймом продвигались вперед, останавливаясь на несколько мгновений
каждый раз, когда мы неосторожно вызывали шорох в листве
.

[Иллюстрация: "Три или четыре сотни индейцев дико танцевали вокруг
огромного костра"]

Как долго это медленный прогресс продолжение я не могу правильно сказать, но мне показалось,
для меня, как если бы утро было под рукой, когда мы приехали, имея
чудом не пропускают такие воины, разведчики, или Стражи, как можно было
был в непосредственной близости, в точке, где мы могли бы посмотреть на это
определенной части лагеря.

Три или четыре сотни индейцев дико танцевали вокруг огромного костра,
в то время как еще вдвое меньше пировали, готовя себе еду, нарезая
его извлекли из туш двух быков, которые лежали под рукой, и поджарили
на раскаленных углях.

Я достаточно хорошо знал обычаи дикарей, чтобы понять, что если в течение вечера и были
какие-либо пытки заключенных, то эта дьявольская работа подошла к концу
, и то, что мы наблюдали, было всего лишь концом
варварский вид спорта.

Теперь я мысленно поблагодарил сержанта Корни за то, что он так задержался .
задолго до начала, потому что это была бы настоящая агония, если бы мы были
вынуждены стать свидетелями ужасного зрелища белого человека, страдающего под
ножами и огнем этих волков в человеческом обличье.

Мы оставались там, растянувшись во весь рост на земле, без всякой
возможности получить информацию, которая могла бы пригодиться нам в будущем,
десять минут или больше, а затем, внезапно, я был вынужден напрячь все свои силы.
мне хватило силы воли не дать крику страха сорваться с моих губ, потому что то, что
безошибочно было человеческой ступней, было поставлено прямо на мою ногу.

Как один миг, после того, как мне удалось удержать себя от того, чтобы давать
сигнал тревоги, пришло знание, я не знаю, как, что он наткнулся на
я был не менее напуган, чем я, и, схватившись за ногу сержанта Корнея
нервно чтобы привлечь его внимание, я бросился на новичка, полагая,
он будет каким-индийская отставшего, кому это было абсолютно необходимо, мы должны
тишина для того, чтобы спасти свою собственную жизнь.

Мои действия были настолько быстрыми, что у парня не было возможности убежать
за исключением того, что он выдал себя нам, и того, что, казалось,
по счастливой случайности, мне удалось, когда я вслепую прыгнул вперед,
схватить его за горло.

Мы спускались вместе, я наверху изо всех сил старался задушить его до смерти
, а он так же яростно боролся, пытаясь освободиться от моей хватки.

Прежде чем я успел досчитать до десяти, я начал понимать, что этот незнакомец
который был в моей власти, казалось, так же сильно боялся поднять шум, как и
Я, и невольно моя хватка чуть ослабла, ибо я
понял, что будь это индеец, он сделал бы все возможное, чтобы
привлечь внимание тех, кто был у костра.

С этой мыслью пришло осознание того, что подо мной человек, одетый во многом
как я сам, а не в полуобнаженное тело таких негодяев, какие маршировали в
свите Тайенданеги.

И вот, как раз в тот момент, когда сержант Корни подошел к нам, я полностью ослабил свою
хватку, чтобы провести руками по лицу и
голове незнакомца.

Никаких перьев, никаких мазков краски, которые должны были
очевидно, на ощупь, и я прошептал, рот близко к
парень на ухо, пока pinioning руки таким образом, чтобы он мог
не двигаться:

"Кто ты такой?" - спросил я.

"Белый человек", - последовал ответ, слова звучали хрипло и приглушенно
из-за сдавливания, которому подверглось горло говорившего.

Затем, как вспышка, до меня дошло то, что я должен был заподозрить раньше!

Это был мой товарищ, которого мы искали, с которым я сцепился
, и как раз в тот момент, когда старый солдат опустился на колени рядом со мной с ножом в руке, чтобы положить
"конец борьбе", - прошептал я, потому что темнота была такой плотной, что
Я даже не мог разглядеть лица, которое находилось всего в нескольких дюймах от моего собственного:

- Вы Джейкоб Ситц?

- Да, а вы?

- Это сержант и Ноэль, парень, и я очень рад, что мы пришли к тому, чтобы
узнать друг друга так, как узнали, иначе твоя кровь была бы на наших
руках.

Джейкоб, по-видимому, не обратил внимания на то, что его побрили наголо, поэтому
велика была радость от осознания того, что мы снова с ним, и мы трое
сидели, склонив головы друг к другу, чтобы задавать вопросы и быть
допрашивали, не опасаясь выдать наше местонахождение.

"Где ты был все это время?" Я спросил, и Джейкоб тихо ответил:

"Болтаюсь вокруг этого лагеря. Дважды я был на волосок от того, чтобы меня обнаружили, и
я искренне верил, когда ты схватил меня за горло, что это было
последнее ... конец всему этому.

- Ты видел своего отца? - Спросил сержант Корни, и парень ответил:
торжествующе:

"Да, и поговорил с ним".

"Где он?"

"В сторожке рядом с домом Тайенданеги, и до сегодняшней ночи не было никакой
большой опасности, что его будут пытать, как я полагаю, из-за обещания сахема
, что он не будет убит".

"Как тебе удалось поговорить с ним?" Удивленно спросил я.

"В течение трех часов после того, как мы расстались, я был поблизости и видел его. Это
ночью я пробрался через деревню незамеченным, потому что даже собаки не смогли
залаять на меня, не знаю почему, и там поговорил с моим отцом так, как я сейчас
разговариваю с тобой ".

"Если ты сбежал, почему он не мог сделать то же самое?" - Спросил я, удивленный
тем, что Джейкобу удалось пробраться между домиками.

"Я призвал его, чтобы сделать попытку, но он утверждал, что нет никакой надежды нам
двое могли покинуть деревню незамеченным. Сначала он был связан по рукам и
нога, и, хотя я мог бы отрезать себе путь через Lodge и выпуска
его от оков, он запретил это, из-за риска, говорю, что я не должен
подвергать опасности мою жизнь из-за матери и "настаивать" на том, что когда-нибудь в будущем
сбежать будет легче, чем тогда. Он приказал мне немедленно отправляться домой
при условии, что я не смогу найти тебя, и я бы сделал это этой ночью
если бы не утренняя битва.

"Почему это тебя остановило?" Спросил я. "Ты, конечно, не принимал в этом никакого участия?"

- Нет, но дикари были в такой ярости, что я опасался, что даже Тайенданега
сам не смог бы помешать этим негодяям увести моего отца в
ставка, поэтому я остался на страже. Трое заключенных были арестованы .
убили самым варварским способом, но он остался невредимым в
Лодж. У вас что-нибудь поесть?"

Я достал из кармана всю оставшуюся еду, и парень проглотил ее, как будто умирал с голоду.
После чего сержант Корни спросил:

"Ты ничего не ел с тех пор, как мы тебя оставили?"

"Я собрал немного кореньев и ягод, но недостаточно, чтобы утолить голод".

"И все же ты остался бы здесь дольше, рискуя умереть с голоду?"

- Да, пока я не убедился, что отец в полной безопасности, насколько это возможно.
который остается во власти тех, кто расположился здесь лагерем. Ты пришел не за
с другой целью, кроме как найти меня?

"Больше ничего", - сказал я, не желая давать ему понять, что, если он сможет показать
хоть какой-то разумный шанс спасти Питера Ситца, нашей целью было оказать
ему помощь.

- Где вы были все это время?

- Это слишком длинная история, чтобы рассказывать ее сейчас, - перебил сержант Корни. - Если
с этого момента до утра дикари вряд ли будут заниматься чем-то большим, кроме танцев, мы
можем также найти убежище, в котором проведем завтрашний день, и тогда я из
мнение о том, что нам троим лучше всего проложить путь в Вишневую долину,
как советовал отец Джейкоба."

Когда он замолчал, сержант Корни хотел вывести нас из чащи.
но Джейкоб тихо прошептал:

"Не в полумиле от отеля находится небольшая пещера-не больше, чем дырка в
на склоне холма, и там мы, возможно, остаются скрытыми Дурина' светлое время суток."

"Показывай дорогу, мы будем следовать", - сказал старик, в тон
команду, и тотчас же Иаков сделал так, как ему было приказано.

Зная, как и парень, очень близко, где можно найти индейцев, мы
продвигались с разумной скоростью, пока не пришли к месту, о котором
он говорил.

Он действительно был не больше, чем дыра в земле, и так мало, что, когда мы
три лежали на полную длину внутрь головы в сторону открытия,
было бы очень маленький кот, который мог бы найти возможность полежать
с комфортом с нами.

Некоторые кусты и клубок ползучих лиан спрятал большую вход
превосходно; но, после того как мы были внутри, я спросил про себя ли
мы не были безрассудными в ближайшие прямо на этом месте, не предпринимая
меры предосторожности, чтобы скрыть наши следы, ибо, если с острыми глазами дикаря шанс
чтобы увидеть наш след, были веские основания полагать, что он пойдет по нему
.

Однако мы были там, и беда могла быть не так-то легко устранена,
поэтому я промолчал, сказав себе мысленно, что если сержант Корни и
Джейкоб были удовлетворены тем, что не приняли особых мер предосторожности, то, конечно,
верити, должен ли я, наименее опытный в лесном деле из троих, быть
доволен.

Когда Джейкоб съел весь небольшой запас провизии, который я ему дал
очевидно, не утолив своего голода, он настоял на том, чтобы мы рассказали
ему, что мы делали с тех пор, как он покинул нас, и я пересказал эту историю так, как она
сидит здесь, потратив на сольный концерт целый час.

Когда я, наконец, подошел к концу, старый вояка предложил, что как только
как еще один день прошел, мы должны превратить наши лица к Черри-Вэлли,
ибо, после получения команды своего отца, Якова не менее
чем ехать домой.

Я прекрасно понимал, что парень скорее столкнулся бы с любой опасностью или
перенес бы все лишения, чем покинул это место, где находился его отец
в плену, хотя надежды на то, что он сможет ему помочь, было мало или вообще не было никакой;
но все же он не стал возражать против этого плана, и таким образом было решено, что
когда снова наступала ночь, мы отправлялись в путь.

"Если бы не тот факт, что отец сам настоял, чтобы я поехал, никто не смог бы
заставить меня уйти отсюда", - сказал Джейкоб после долгой паузы, и сержант
Корни добавил успокаивающе, сказав то, в чем я сомневаюсь, верил ли он сам.
:

"Ты не можешь поступить лучше, парень. Если Тайенданега дал слово спасти
жизнь твоего отца, так оно и будет, несмотря на всех воющих волков в его окружении
. Но если ты останешься здесь и тебя обнаружат, когда ты пытаешься спасти
его, нет никаких сомнений, что это приведет к смерти обоих.

С этими словами мы снова замолчали, и я был искренне рад возможности
поспать.

Джейкоб настоял, чтобы мы со старым солдатом отправились спать.
пока он будет на страже, он не нуждался в отдыхе так сильно, как мы.

Поэтому я крепко и сладко проспал до часу пополудни.
когда я проснулся, сержант выглядывал из-за листвы.
занавес перед входом в пещеру, пока Джейкоб наслаждался своей очередью поспать.

"Ты видишь лагерь?" - Спросила я, продвигаясь вперед, пока моя голова не оказалась совсем близко
рядом с его головой, и тогда не было необходимости в его ответе, потому что у нас было
с этого наблюдательного пункта открывается довольно хороший вид на краснокожую часть
армии Сент-Леджера.

Это правда, что деревья и кустарники скрывали определенные части лагеря
, но большее количество хижин располагалось на поляне, и
Сержант Корни указал мне на убежище, о котором ему сказал Джейкоб.
это было то самое убежище, где содержался его отец.

Индейцы лениво слонялись без дела, некоторые растянулись во весь рост
спали, другие собирались небольшими группами, сидя на корточках на земле, когда
они курили и разговаривали, и многие медленно ходили взад и вперед; но никогда
тот, у кого, казалось, было какое-то дело под рукой.

В лагере были и женщины, и дети, что показалось мне странным.
странно, потому что, когда дикари выходят на тропу войны, для них это необычно
чтобы забрать их семьи; но я объяснил себе это необычное положение дел
предположением, что женщин привезли для того, чтобы они могли
выполнять работу, которая считается неподходящей для воина.

"Иаков рассчитывает на аренду еще одного визита к отцу, прежде чем мы начнем,"
Сержант Корнею сказал мне, когда, измученный, глядя на сцену,
Я отвернулся.

"Для чего?" Я спросил, с чем-то раздражение, ибо она не казалась
мне мудрый отрок должен работать шансы захватить, когда ничего не было
осуществляется путем принятия таких рисков.

"Только чтобы он мог поговорить с ним".

"Но это безумие!" Резко сказал я. "Это было возможным для него, чтобы пойти
в деревню два раза, но наверняка, это не может быть сделано много раз в
безопасности".

"Ты прав, мальчик, еще как можно отказать ему? Фантазии, если бы твой отец
был в таком же затруднительном положении, и спросите себя, если, когда, чтобы превратить ваш
на него, возможно, навсегда, желание провести беседу с ним один раз
разве большее не было бы сильнее страха катастрофы?"

На это я, конечно, ничего не мог ответить; и все же я все еще был
твердо убежден, что это было безрассудное предприятие. Если бы существовала
возможность, что он может принести заключенному какую-либо пользу, тогда бы я сказал
что мы будем оставаться до тех пор, пока дальнейшие усилия не окажутся бесполезными. Как бы то ни было,
однако сам Питер Ситц сказал, что для Джейкоба было бы разумнее уйти, и
несомненно, он, наиболее заинтересованный и наиболее опытный в таких вопросах,
должен быть судьей.

Я придержал язык, хотя и бунтовал против этого плана, из-за
зная, что парнем руководила только любовь, и все же на сердце у меня становилось все тяжелее
пока я не убедился, что за этим последует что-то недоброе
.

Мой разум был настолько встревожен, что я не мог снова сомкнуть глаза, погрузившись в
дремоту, даже зная, что моя лучшая подготовка к путешествию
будет заключаться в том, чтобы как можно лучше отдохнуть.

Сержант Корни погрузился, как мне показалось, в угрюмое молчание; я
время от времени поглядывал на нарисованные фигуры людей-волков, которые
опустошил бы нашу счастливую долину и страстно желал, чтобы у меня была такая возможность.
сила, способная уничтожить их всех одним ударом.

Когда кто-то видел, как это делал я, женщин и детей, убитых самым
дьявольским способом, который только может придумать злой человек, он не может подумать
кровожадный человек, который, если бы мог, уничтожил бы всю расу.
Это было бы всего лишь актом милосердия к колонистам, которые жили в сиюминутном страхе
не столько перед внезапной смертью, сколько перед варварскими пытками.

Джейкоб проспал до наступления темноты, и когда он проснулся, первой мыслью в его голове
было пуститься в это опасное и бесполезное предприятие; но сержант
Корни посоветовал ему подождать, пока не наступит глубокая ночь, и к этому
Я согласился, хотя и был недоволен потерей времени, потому что он
обеспечил бы себе поимку, если бы отважился пробраться к этим негодяям
пока весь лагерь был в движении.

Мы не ужинали по той очень веской причине, что у нас не было провизии,
но затянули пояса потуже, потому что голод уже начал нас одолевать
.

Как мы ждали удлинение ночи, Яков перешел в деталях
его переживания в то время как сержант к Корнею, и я с генерал Херкимер,
и это послужило тому, что время, казалось бы, пролетело быстрее.

У дикарей, очевидно, не было дьявольских развлечений в их программе на этот вечер
, скорее всего, из-за того, что они истощили себя предыдущей ночью
, и в довольно ранний час эта часть армии Сент-Леджера
находился в сравнительном состоянии покоя.

- Сейчас, если вообще когда-нибудь, ты можешь уйти, парень; но помни, что я
не советую этого делать, как и твой отец, - серьезно сказал сержант Корни.
- Я не собираюсь отговаривать тебя от того, к чему лежит твое сердце, но спроси
что ты придашь этому вопросу должное значение, прежде чем зайдешь так далеко, что отступление будет
невозможно ".

- Я должен еще раз поговорить с отцом, - сказал Джейкоб таким жалобным тоном,
что у меня не хватило духу возразить.

"Тогда да пребудет с тобой Бог", - торжественно произнес старый солдат, и в мгновение ока
мой товарищ выскользнул из пещеры, почти сразу же скрывшись из виду
поблизости, в листве.

Когда мы, таким образом, остались одни, на нас снизошла тишина. Из-за
дурных предчувствий в моем сердце я не был расположен к беседе, и я осмеливаюсь
рискну предположить, что сержант хранил молчание примерно по той же причине.

За полчаса, пожалуй, мы слушали внимательно, боясь каждое мгновение
чтобы не слышать те звуки, которые будет означать захват Иакова, и
тогда казалось вероятным, что он преуспел в предприятие, по крайней мере, пока
как набирает деревня была обеспокоена.

Относительно него я больше не беспокоился, и, сам того не сознавая,
дремота тяжелым грузом навалилась на мои веки, я заснул.

Я не мог быть без сознания много мгновений, потому что казалось, что мой
глаза имели, но просто закрывается, когда я вызвал давление сержант
Рука Корнея мне на плечо, и как бы воссиял он заставил меня
вниз, шепча:

"Дикари уже идет сюда, и он смотрит на меня могущественно, как если бы они
рассчитывал останавливаться здесь".

Невольно я раздвинул лианы у входа в пещеру, ибо я был
лежа с головой сомкнулись, и она уставилась в сторону малого
холм, где можно было увидеть, даже несмотря на мрак ночи,
не менее десяти формы поднимается по наклонной поверхности, если после след.

"Они забрали Джейкоба, и он сказал им, где мы", - сказал я под влиянием момента.
Я не хотел упрекать парня, но
зная, какие дьявольские средства используют эти негодяи для вымогательства информации
.

"Мы бы услышали шум ссоры, если бы его схватили, и"
Я стоял на страже с тех пор, как он ушел", - решительно сказал сержант Корни.

"Они могут быть за нами след в темноте?" Я плакала, и мои
собеседник ответил, мрачно, рисование винтовку ближе к нему:

"Для нас нет разницы, парень, почему и как они приближаются. В
вопрос в том, будем ли мы, в случае, если они найдут это место, сражаться до самой смерти
или сдадимся без сопротивления.

Это был вопрос, на который я не мог ответить. Я прекрасно понимал, что мы не можем
надеяться удерживать пещеру сколько-нибудь длительное время, и что если во время
боя мы убьем кого-нибудь из злодеев, нас ждет смерть на костре
до утра, хотя сам Тайенданега должен был бы сделать все возможное, чтобы
предотвратить это.

Я молчал, а индейцы с каждым мгновением подходили все ближе и ближе.
и когда они были на полпути к вершине холма, примерно в тридцати ярдах от
"вход в пещеру", - сказал сержант, словно разговаривая сам с собой:

"Все, на что мы можем надеяться, если нам придется сражаться, это умереть с оружием в руках
потому что смерть в той или иной форме придет к нам в течение нескольких часов.
Пока есть жизнь, есть шанс.

- Ты хочешь сказать, что нам лучше сдаться? - Спросил я в тревоге.

"Да, парень, это моя идея, если только ты не можешь показать мне что-нибудь получше".

Времени на раздумья было мало. Индейцы были уже так близко.
мне показалось, что я слышу их дыхание. Я знал, что в пещере никого нет .
другой выход, кроме того, у которого мы притаились, но также и то, что двое
решительных мужчин могли сдерживать полсотни человек, пока у них оставались боеприпасы
- но тогда?

Первая из краснокожих змей была в дюжине футов от нас, когда
Я прошептал дрожащим голосом:

"Будет так, как ты говоришь, сержант!"

[Иллюстрация: "С поднятыми руками, выступил из-за завесы из
листвы"]




Глава X.

Заключенные



Я верю, что если в этот критический момент я решил, что лучше мы проводим
пещера в отношении противника, независимо от конечной следствие, сержант
Корни выполнил бы мою просьбу. Но я немедленно заявил о себе.
старик, готовый действовать так, как он сочтет нужным, бросил ружье и,
подняв руки, вышел из-за завесы листвы на улицу.
очень похоже на оружие тех, кто поднимался по склону.

Всего на одно мгновение у меня мелькнула мысль, что я мог бы ускользнуть
обратно в дальний конец пещеры и, возможно, избежать обнаружения,
если только дикари не знали точно, сколько их спрятано
вот так. Но, к счастью, раньше не было времени совершить ничего столь трусливого,
осознание того, что значит вот так медлить, когда я произнес эти слова
слова, которые послали моего товарища вперед, обрушились на меня со всей силой, и я
последовал за ним так близко, что у него не могло быть никаких подозрений об этом
который на ничтожную долю времени поселился в моем сердце.

Для меня это было слишком темно, чтобы увидеть выражение триумфа на лицах наших
похитителей; но я знал, что они носили такие выражения, из-за криков
удовлетворение и криками восторга, который лопнет из них, когда мы, безоружные,
стоял посреди них.

Про себя я был доволен, что они заметили след, даже в
темнота, которая была создана, когда мы трое вошли в пещеру, или Джейкобом
когда он выходил, и последовал за ней скорее из любопытства, чем из веры
что белые люди были поблизости.

Моя идея, хотя не было в ней ничего не благоволит к нам, дал
мне небольшое облегчение души, ибо оно привело к выводу, что Иаков был
пока бесплатно.

После первой вспышки радости по поводу того, что удалось захватить сразу двух пленников
в то время и в том месте, где они меньше всего ожидали их найти, индейцы
самым деловым образом занялись нашей охраной.

Некоторые из этой партии принес полосок сыромятной кожи, в которой наши руки и
руки были крепко привязаны к нашей стороны, и с таким большим окружающих, что
это было бы невозможно убежать, даже если бы мы были в неведении, они
привели нас в деревню, где нас встретили СКВО и
дети с дьявольскими воплями восторга.

Я достаточно хорошо знал обычаи дикарей, чтобы понимать, что мы будем вынуждены
подвергнуться некоторому жестокому обращению со стороны женской части отряда
прежде чем воины решат нашу судьбу, и набрался храбрости, чтобы выдержать
я старался изо всех сил, понимая, что любое проявление слабости в такой момент
позже сыграет нам во вред.

Мы были привязаны к дереву, сержант Корни с одной стороны, а я с другой,
в двадцати шагах от вигвама Тайенданеги, где свет костра
ярко освещал нас.

Храбрецы племени уселись в круг, как будто собирались на совет
чтобы определить нашу судьбу, в то время как скво и мальчишки развлекались
поддерживая толстые палки в огне, пока один конец не превратился в живую
уголь, а затем прикладывать их к нашим рукам, пока боль не станет такой сильной.
замечательно, что, только призвав на помощь всю свою силу воли, я мог предотвратить
себя от крика.

Даже в такое время, когда наша жизнь буквально висит на волоске,
Я находил некоторое утешение в мысли, что сержант Корни был со мной.
и не очень далеко Питер Ситц, вероятно, мог нас видеть.

Может быть, трудно понять, почему знания такого рода должны служить делу
чтобы подбодрить человека в такой ужасный момент, и я сам не могу этого объяснить. Это
просто остается фактом, что мне, казалось, грозила меньшая опасность быть убитым, чем
если бы я был единственным заключенным в лагере.

"Совершенно очевидно, что Джейкоб не был схвачен, иначе мы бы увидели его поблизости".
Сказал мне сержант Корни, и я изо всех сил старался завязать с ним разговор
до конца, чтобы я мог в какой-то степени отвлечься от
пытка, которая, возможно, была лишь предвкушением того, что я буду вынужден вытерпеть
.

"Он будет вне себя от горя, узнав, что, задержавшись, чтобы еще раз поговорить с его отцом
, мы были схвачены, и я боюсь, что парня могут увести в
какой-то безрассудный поступок, - сказал я, одновременно пытаясь подавить
стон.

"Если он остановится на минутку, чтобы уладить дело, он поймет
что, только держась подальше от этого лагеря, он может надеяться помочь нам", - сказал старый
мужчина ответил, и я резко спросила:

"Ты действительно веришь, сержант, что кто-нибудь может нам сейчас помочь?"

"Тихо, тихо, парень; не считай себя мертвым еще некоторое время. Пока
есть жизнь, есть шанс. Питер Ситц был в лапах
этих негодяев много дней подряд, и все же, согласно истории Джейкоба, он такой же
здоровый и бодрый, как тогда, когда покидал Черри-Вэлли ".

- Да, но его жизнь была спасена, потому что Джозеф Брант знал его до того, как
мечта стать великим сахемом Шести наций превратила этого краснокожего
в самого кровожадного из дикарей."

"И все же, если бы вы были на месте Питера Ситца, когда его впервые взяли в плен,
ваше отчаяние, вероятно, было бы таким же сильным, каким оно кажется сейчас".

Я знал, что сержант Корни сказал бы много такого, во что он сам не верил
если бы он думал, что таким образом сможет укрепить мое мужество перед тем
ужасным испытанием, которое, вероятно, предстояло нам; поэтому его слова о
приветствие имело меньший вес, чем могло бы быть в противном случае.

До тех пор, пока мне не показалось, что каждый квадратный дюйм моих рук был сожжен до волдырей.
а на лбу виднелась багровая отметина, там, где
старая карга обожгла меня горящей головней, неужели скво устали от своей
жестокой забавы, и тогда мы остались сравнительно одни, с достаточным количеством
боль, помогающая нам так остро осознавать ситуацию, что усталость тела
не давала о себе знать.

"Мы пришли помочь Джейкобу, а теперь сами нуждаемся в помощи"
"Помощь", - сказал я с горечью, потому что это казалось иронией судьбы.

- Верно для тебя, парень, и все же мы не будем смотреть на это в таком свете. Если бы не
чудесное везение, мы были бы взяты в плен раньше,
поэтому давайте считать это просто военной удачей, а не считать
Джейкоба причиной наших бед ".

Я бы ответил еще более горько, чем раньше, если бы не тот факт, что
в тот момент, когда так случилось, мой взгляд был прикован к сторожке, в которой, по словам нашего
товарища, держали в плену его отца, и я увидел, что полог откинут
осторожно отойди в сторону.

Затем близко к земле показалось лицо мужчины, и я сказал,
нетерпеливо, обращаясь к моему спутнику, который волей-неволей повернул голову в противоположную сторону
:

"Питер Ситц смотрит на нас".

"Лучше бы он оставался в неведении о нашем местонахождении", - пробормотал сержант Корни
и я удивленно спросил:

"Почему?"

"Потому что, в дополнение к своим собственным страданиям, он должен верить, что мы
попали в такое тяжелое положение, пытаясь помочь ему, и это только служит
чтобы усугубить его проблемы, не уменьшая наших.

Сержант Корни быстро становился героем в моих глазах, потому что, несомненно, это был
храбрый человек, который, оказавшись в самой непосредственной опасности, может думать скорее о
другие, кроме него самого.

С этого времени мы почти не разговаривали, сержант и я. Сыромятные шкуры,
которые были связаны так туго, что почти остановили кровообращение,
вгрызались в нашу плоть, и причиняемая таким образом боль становилась невыносимой.
сильнее, чем резь от волдырей, образовавшихся от горящих головешек.

Мы знали, что те, кто образован, что круг окрашенные формы, но короткий
расстояние от решали, стоит ли нам быть немедленно подвергнут пыткам, или
зарезервирован для какой-то особой время радоваться, и там выросло на меня такие
увлечение как это иногда вызвано большим опасности, пока я не
почти забыл об отчаянной ситуации, наблюдая за теми, кто держал нашу судьбу
в своих руках, пытаясь понять по выражению их отвратительных
лиц, каким может быть результат конференции.

Шли минуты, и я погрузился в своего рода апатию, пока не стало казаться, что
судьба какого-то другого парня висит на волоске, и я сам смотрю
спуститесь на лагерь из надежного убежища.

Костры горели тускло. Один за другим язычники Тайенданеги удалялись к
его вигваму, пока совет, наконец, не подошел к концу; глубокая
тишина воцарилась над лагерем, как будто все, кроме этого белого лица, которое я
мог видеть прямо под пологом вигвама передо мной, и мы двое
те, кто был привязан к дереву, были погружены в дремоту.

- Мы можем рассчитывать на то, что останемся в живых по крайней мере до завтрашней ночи, - сказал сержант.
Корни сказал, словно сообщая какую-то ободряющую информацию: "Потому что эти
негодяи не пытают заключенных днем".

"Если не будут приняты срочные меры, я не буду в их власти, потому что..."
"я действительно умираю, сержант Корни", - сказал я, и он, подумав: "О
конечно, чтобы подбодрить меня, он почти весело рассмеялся и ответил:

"Чушь, мальчик, ты далека от того, чтобы быть мертвым. Я разрешаю ваше тело
беспомощна, но это все. Если эти полоски сыромятной кожи были ослабла немного,
вы бы только найти себя чувствуешь, а также когда-либо, сохранить, быть может, для
волдыри на руках."

- Если бы мы могли их немного растянуть! - воскликнул я, тщетно пытаясь изменить
положение рук.

"Да, но ты не можешь, парень, и делать те усилия, которые вы будете вызывать у них только
чтобы привязать покрепче."

Как давно прошла ночь, я не могу так сказать. Агония разума, вместе
с телесной боли, онемели все мои чувства, пока я был вроде один в один
в трансе, ничего не слыша, ничего не видя, кроме отблеска этой белизны
лицо под пологом вигвама, где Питер Ситц скорбно наблюдал за нами
.

Наступило утро, и, словно находясь под влиянием какого-то отвратительного
ночного кошмара, я осознал, что дикари ослабляют сыромятные
ремни. Испытывая слабое любопытство по этому поводу, я
подумал, не должны ли нас убить сразу, невзирая на обычные обычаи
таких негодяев.

Когда путы были сняты, сержант и я опустились на землю
беспомощные, неспособные пошевелить ни рукой, ни ногой, и в таком состоянии мы
их затащили в сторожку, где находился отец Джейкоба.

Там мы были связаны достаточно, крепко и безжалостно, как и прежде, стринги
резка свежие рубцы на наши запястья и лодыжки; но облегчение, вызванное
изменение положения была так велика, что казалось, будто у меня были все
причин для благодарности.

Здесь, когда наши похитители убедились, что мы ни при каких обстоятельствах не сможем сбежать
, мы остались наедине с Питером Ситцем, и его первый вопрос был о том,
почему мы рискнули оказаться в пределах досягаемости врага.

Сержант Корни, стремившийся спасти нашего соседа от самобичевания, которое
могло бы принадлежать ему, если бы он знал, что мы оказались в таком бедственном положении из-за желания помочь его сыну
он или он сам, ответил, что нас отправил туда генерал
Херкимер, а затем объяснил, как мы наткнулись на Джейкоба, а также рассказал о
способе, которым нас взяли в плен.

"Они будут пытать нас до смерти?" Я спросил, придавая слов, чтобы на этот вопрос
который был высшим в моей голове с момента, когда мы увидели роспись
пробирается подойдя к пещере, и мастер ответил, сидячие, с болезненным
усилия по жизнелюбие:

- Тебе следует верить, что они этого не сделают, парень. Вспомни, как долго я был
в их власти, и все же не причинили никакого реального вреда, насколько это касается жизни
хотя это было связано, как цыпленок, готовый к
обжаривание ни в коем случае не является приятным или комфортным занятием ".

Затем случилось так, что сержант Корни, настроенный, как я теперь полагаю, только на то, чтобы сменить
тему разговора, спросил мастера Ситца, почему мы не смогли
увидеть его во время марша из Вишневой долины в индейскую деревню.

Объяснение было простым и в то же время показывало, по крайней мере, на мой взгляд
, что отца Джейкоба не поведут на костер.

Кажется, когда его впервые взяли в плен, в то время, когда был убит лейтенант Вормвуд
, он столкнулся лицом к лицу с Тайенданегой и этим дикарем
узнал его сразу, говорил таким дружелюбным тоном, что мастер Ситц
немедленно взмолился о пощаде.

Сахем заявил, что, если он останется с военным отрядом, спасти его может оказаться
невозможно, и даже зашел так далеко в своем дружелюбии, что
объяснил, что было бы лучше, если бы его послали вперед в индейскую деревню, ибо,
однажды прибыв в это место, он почти не боялся воинов.
требовал его смерти до какого-то особого случая.

Таким образом, в течение получаса после того, как мастер был взят в плен,
Ситца поспешили переправить в Огквагу под присмотром двух дикарей,
и он был уже далеко в пути, прежде чем мы тронулись в путь.

Когда сразу после беседы с генералом Херкимером Тайенданега
поторопил свое племя присоединиться к силам Сент-Леджера, он пока подчинился
требования его последователей разрешить им взять Питера Ситца с собой на тропу войны
.

"Красные дьяволы" не раз настаивали на том, чтобы пытать меня; но каждый раз
Джозеф Брант предотвращал их, хотя я сомневаюсь, что он мог бы это сделать
так и было сделано, если бы не несчастные люди, попавшие в плен в битве с войсками генерала Херкимера.
"

Питер Ситц замолчал очень внезапно, и у меня не хватило смелости спросить
его, как страдали эти заключенные; Я мог представить, что они пришли к самому
ужасному концу, и знал, что мои худшие представления об этом сильно не оправдаются
о реальности.

Затем отец Джейкоба заговорил о возможности того, что мы могли бы спастись, сохранив наши
жизни; но было очевидно, что он сделал это с усилием, и я имел это в виду
что он только пытался подбодрить меня, в то время как был убежден, что его конец, как
так же, как и наши, они оказались бы на костре еще до окончания осады.

И сейчас я не собираюсь прилагать никаких усилий к тому, чтобы подробно описывать все, что
происходило, пока мы были жестоко связаны, в течение большей части времени,
в этом домике, расположенном почти в центре индейского лагеря.

Восемь дней нас держали взаперти, без единого лучика надежды,
а потом случилось неожиданное.

По крайней мере один раз в каждые двадцать четыре часа, а иногда и два раза, облигации
были взяты из нашего оружия, что мы можем сами себя прокормить на такие продукты питания, как
дикари бросаются на растерзание своим собакам. Возможно, трижды за этот долгий срок заточения
если бы нам разрешили прогуляться по вигваму, и, если бы не эта короткая
передышка от наших страданий, я уверен, что мы действительно потеряли бы
использование наших конечностей.

Полуголодные, часто страдающие от сильнейших приступов жажды, и
полагающие, что все эти пытки были предисловием к чему-то еще худшему,
вполне можно представить, что мы действительно были жалкой партией. Даже сержант
Корни перестал пытаться подбодрить нас, потому что им овладело отчаяние.

Если мы и разговаривали между собой, то обычно о Джейкобе.
Мы ничего не видели и не слышали о мальчике с того часа, как он ушел.
мы были в пещере, чтобы поговорить с его отцом, и это было для меня чудесно
странно, что он, который так рвался, когда был всего один пленник,
очевидно, потерял всякое желание оказывать помощь после того, как были схвачены еще двое.

В течение первых двух или трех дней мы думали, что он прячется где-то поблизости
в тщетной надежде, что ему удастся осуществить
наш побег; но по прошествии времени стало ясно, что это могло
этого не было бы, иначе ему удалось бы пробиться к
сторожка, как он делал, когда его отец был единственным обитателем ее.

Насколько я мог разобрать, была не более неусыпный страж продолжал после того, как мы
были взяты чем раньше, и мальчик преуспел в получении речь
с нами он приложил усилия в те времена, когда дикари дали
себя на танцы и пиршества, как это произошло, по крайней мере, один раз в
восемьсот сорок часов.

Тогда мы решили, что он отправился на поиски людей генерала Херкимера, думая
завербовать достаточное их количество в нашу пользу; но если бы таковые были
дело в том, что мы должны были что-нибудь услышать от него, по крайней мере, по прошествии восьми дней
, и после этого мы не упоминали о парне, полагая, что
его обнаружили недалеко от лагеря и сразу убили.

И теперь следует понять, что все это время армия Сент-Леджера
вела плотную осаду форта Шайлер, и, как это ни странно, мы,
тесно запертый в этом домике из шкур, он имел довольно хорошее представление о том, что
происходило.

Более чем один из индейцев говорит по-английски, и, не редко, в
Тори и британские офицеры пришли в гости Thayendanega в свой домик,
когда нам удалось подслушать значительную часть разговора.

Таким образом, мы узнали, что полковник Биллингер и майор Фрей, офицеры из
Генерал Херкимер силы, которые были взяты в плен некоторые
Англичане во время битвы Oriskany, были вынуждены, под угрозой
пытки, написать письмо полковнику отель, искажая ул.
Силы Леджера и советовал ему сдаться.

Мы также знали, что это письмо, написанное под давлением, было доставлено
Полковником Батлером, который отправился в форт с флагом перемирия, и, когда
комендант наотрез отказался сдаваться, офицер-консерватор пригрозил, что
в случае, если возникнет необходимость взять укрепление силой, женщины
и дети, находящиеся внутри, будут переданы на милость индейцев.

К счастью, полковник Гансворт был слишком храбрым человеком, чтобы испугаться
таких угроз, и когда полковник Батлер сказал ему, что Бергойн уже
завладел Олбани, он окончательно убедился, что
офицер намеренно лгал ему.

Во всяком случае, он отказался сдаваться, и два дня спустя генерал Сент.
Леже направил письменное требование, в ответ на который содержал категорическое
заявление о том, что это был полковник Ганзевурт определяется разрешения с
силы под его командованием, чтобы защищать Форт до последней крайности.

Мы также узнали об этом благодаря различным дружеским визитам, которые были нанесены
Джозеф Брант со слов офицеров, что генерал Сент-Леджер продолжал
осаду в истинно военном стиле, продвигаясь параллельно медленно, но верно,
и все наши враги верили, что они должны по необходимости
вскоре они преуспеют в своей цели.

Информация, которая таким образом, мы получили не стремятся заставить нас чувствовать себя в любой
более удобной в виду. В случае взятия форта, максимум, на что мы могли бы надеяться
, это избежать смерти, но ценой того, что мы останемся, никто
не знает, как долго, рабами дикарей.

Однако, если гарнизон оказал такое сопротивление, на которое мы рассчитывали
, а затем был окончательно побежден, и индейцам было позволено мстить
до тех пор, пока их жажда крови не будет удовлетворена, тогда было ли это вероятным
мы отправились бы на костер с хорошей компанией и небольшим шансом на спасение
.

Однако я не собираюсь излагать здесь все наши опасения. Легко понять,
какими многочисленными и великими они были, и как мы изворачивались
каждый дополнительный бит информации, который мы собирали путем подслушивания,
пока не стало казаться, что вопросы, которые не имели никакого отношения к нашему
они представляли собой прямую и смертельную угрозу.

Я уже говорил, что мы провели восемь дней взаперти в этой единственной хижине,
а затем наступила ночь, когда мы были подняты из трясины отчаяния,
в которую мы упали, так внезапно, что у нас буквально закружилась голова от ужаса.
надежда.

Во второй половине этого дня воины Тайенданеги потратили свое
время на нанесение необычного количества краски и облачение в
последнее перо своего наряда, поэтому мы знали, что что-то из
немалое значение имел пеший переход. Когда они вышли из лагеря
, шаманы шли впереди, под бой барабанов
и звуки рогов, мы полагали, что должен был состояться военный совет в
в котором этих негодяев, скорее всего, чтобы пощекотать свое тщеславие, пригласили
принять участие.

Когда, как раз в тот момент, когда они собирались в путь, начался сильный дождь и
ветер может подуть в порядке, который изобличал летняя гроза, я нашел
дичайший восторг представляю себе дискомфорт, который будет
их если только Санкт-Леже имел палатки достаточно для обеспечения всех желающих
приют.

В другое время я бы не обратил внимания на такой пустяк,
но сейчас это казалось настолько важным, что я обратился к своим товарищам на
страдание по этому поводу, представляя потрепанное состояние прекрасных
перьев после того, как они насквозь пропитались, и говорил с
большим оживлением, чем когда-либо с тех пор, как попал в плен, когда
внезапно раздался звук, как будто кто-то скребся по обшивке вигвама,
заставивший мое сердце биться сильнее, пока не показалось, что его бешеные удары слышны на большом расстоянии.
"Это Джейкоб!" - крикнул я.

"Это Джейкоб!" - Воскликнул я, говоря неосторожно громко.

Предупреждающее шипение Питера Ситца привело меня в чувство, и в лихорадочном напряжении
я прислушался к звуку, который первым привлек мое внимание,
который должен был повториться.

Тишина не нарушалась, если не считать легчайшего шуршания
шкур, пока в тусклом свете, к которому мои глаза так долго
привыкли, я не увидела голову и плечи Джейкоба внутри вигвама.

Лишь с трудом я сдержался, чтобы громко не заплакать от радости
ибо теперь, даже окруженные врагами, казалось, что
мы спасены, потому что пришел мой товарищ.




Глава XI.

Побег



Так велик был мой восторг при виде Джейкоба, медленно пробиравшегося в
сторожку, что в моем сердце не осталось места для удивления. Я совершенно забыл
удивляться тому, что он вернулся спустя столь долгое время, или
спрашивать, почему он осмелился войти в лагерь.

Только то, что он там представился, на мой взгляд, и я не отдавал
прислушаться к чему-то еще.

Я яростно боролась, чтобы добраться до дорогого мальчика, намереваясь обнять его.
обнять его, чтобы показать, как глубоко я чувствовала его преданность, которая
возможно, это привело его обратно к ужасной смерти; но мастер Ситц и
Сержант корней молчал и неподвижно, пока Яков был в пределах
Лодж. Тогда его отец сказал, передавая упрекнуть даже в шепоте:

"Почему ты пришел сюда после того, как однажды был достаточно далеко от этого места?
Ты не можешь принести нам никакой пользы, а только надеешься пополнить список жертв дикарей".
жертвы."

"Они еще не добрались до меня", - весело ответил Джейкоб, и я поняла
что его смелость была сильно напряглась, так как ночью он выполз
от пещеры. "В лагере Сент-Леджеров происходит большой переполох,
и здесь никто не стоит на страже. Это время, когда, если вообще когда-либо, ты можешь
сбежать ".

Мне показалось, что парень нес сущую чушь, говоря о
нашем побеге, просто уползти подальше от сторожки, расположенной в
в самую середину лагеря; но у Джейкоба в голове был полный план, и его нельзя было расстраивать, сколько бы холодной воды мы ни выливали на него.
...........
...........

Это может показаться странным, но таков факт, что даже если таким образом в окружении
опасность, мое любопытство было так велико, что я спросила его, даже прежде чем он
время, чтобы объяснить, как он надеялся, для нашего спасения, где он был так
долго.

"На Черри-Вэлли", - ответил он, как если путешествие туда и обратно было
самое простое, что можно придумать.

"Хочу, что ты был дома с тех пор как вы покинули пещеру?" Я
повторил в изумлении.

"Да, не меньше".

"Но почему ты это сделал?" Я плакал, говоря так громко, чтобы вызвать
предупреждение стонать от сержанта корней.

"Потому что я верил, что у тебя может быть возможность сбежать, при условии, что у нас
будет достаточно помощи под рукой", - ответил он, и я сказал, еще более
озадаченный, чем раньше:

"Неужели вы могли рассчитывать на помощь из Вишневой долины?"

"Да, именно это я и сделал".

"Мой дядя здесь?"

"Нет, в самом деле; он считал мой план настолько диким, что едва ли стал бы меня слушать
и сказал, что вы трое уже были на грани смерти
поэтому было бесполезно поднимать палец в вашу защиту, пока
там было так много сотен человек, которые нуждались в помощи ".

"Кто же тогда, по-твоему, придет нам на помощь?" - Спросила я, и Джейкоб
ответил с чем-то, очень похожим на довольный смешок:

- Кто же еще, кроме Маленьких мальчиков из долины Могавков?

Но для веревок из сыромятной кожи, который держал меня так жестоко недвижимое, я бы
вскочив на ноги, в недоумении, как это, я невольно дал так
яростное начало, чтобы причинить себе сильную боль, а затем спросил, в
большая жара:

"Почему вы играете на наших надеждах, так недавно возникших, заявляя, что здесь находится "
компания парней"?"

"Ни капельки не играй в это, Ноэль", - ответил Джейкоб таким жизнерадостным тоном
что на сердце у меня стало удивительно легко. - Четверо или двадцать человек из нашей роты,
с Джоном Сэммонсом, все еще исполняющим обязанности капитана, находятся в ста ярдах от
этого домика, и, более того, мы рассчитываем забрать вас с собой, прежде чем
наступит новый день".

Тогда это было, как если Иаков считал, что он удовлетворил наше любопытство настолько сильно, как
надо было в такое время, ибо без промедления он перешел от одного к
другие, ловко вырезая из сыромятной кожи, который провел с нами неподвижно, и три
минуты не прошло с момента, когда он впервые показал себя внутри
домик пока наши конечности были освобождены.

Мы больше не связаны, но все же остается беспомощным. Я мог пошевелить ни
ни рукой, ни ногой, борьба, как я могу. Это было так, как если бы мои конечности были мертвы, в то время как
мое тело все еще оставалось живым; но Джейкоб, который в своем безумном плане учел
именно такой вероятности, о натирать руки и ноги до тех пор, пока
чувства начали возвращаться.

Он выполнял ту же работу для сержанта Корни, я помогал в выполнении задания
прежде чем оно было закончено; но прошло добрых десять минут, прежде чем мы
овладел нашими конечностями, и тогда даже мастер Ситц начал
верить, что для нас возможно сбежать из лагеря.

Когда он работал за нас, Джейкоб, понимая, что мы были буквально
переполняет любопытство относительно его движений в течение длительного
отсутствие, пояснил, что он был недалеко от пещеры, когда мы
были узниками, и сначала почти сменилась отчаянием из-за
то, что казалось ему тяжелейший инсульт, после которого больного состояние может доставить.

В ту ночь он держал нас в поле зрения, пока, узнав, что у нас не будет
немедленно преданы смерти, а затем мальчика искали в его психике некоторых
план, который может дать обещание, даже самое незначительное, на успех.

Он не мог надеяться, что те, кто находился в крепости, будучи плотно осажденным,
захотят пойти на отчаянное предприятие, чтобы помочь трем мужчинам,
когда стольким сотням людей грозила опасность, и, несмотря на то, что шансы могли быть
в пользу того, что полковник Гансворт был готов совершить вылазку в наших
от своего имени они были решительно против того, чтобы Джейкоб мог общаться с
гарнизоном.

Тогда он вспомнил о Маленьких мальчиках, которые не были
абсолютно нужны в Вишневой долине после того, как там расквартировали сто пятьдесят солдат
, и, не зная, как они могли бы помочь
ему в почти безнадежной задачей, он пустился во всю прыть за наш дом,
ночью как днем, с не более чем привалы были абсолютно
это необходимо для того, чтобы набирать свою силу.

Полковник Кэмпбелл, мой дядя, с большим отвращением относился к безумным планам Джейкоба. Он
считает, что из-за опасности, которая угрожает всем жителям
долины Мохок, это было в высшей степени безрассудно, чтобы сделать любую
подобные усилия, направленные на спасение жизни трех людей как угрозу тому
сто раз это число. Однако, категорически заявив, что это был мальчик
хитрый и не заслуживающий внимания людей, он заявил, что не будет
чинить никаких препятствий тем, кто решил рискнуть,
за исключением того, чтобы открыто заявить, что тот, кто отправился с такой миссией, был всего лишь
ускоряя свою собственную смерть.

Вялую кровь в моих жилах ускорило, когда Джейкоб сказал это, после того, как он
созвал Маленьких мальчиков и объяснил им, в какой опасности мы трое
кроме того, ни один из них не выказал ни малейшего нежелания поступить так, как он предлагал.

Джон Сэммонс, парень, исполнявший обязанности капитана в мое отсутствие, настаивал на том, что
очевидно, что долг каждого члена компании - выполнять
что бы он ни делал от нашего имени, результатом было то, что парень
был в Вишневой долине не более чем за полчаса до того, как каждый член роты
был вооружен и снаряжен для рискованного предприятия.

Однако в самый последний момент восемь или десять человек из этого числа были уволены.
родители отговорили их; но остальные поспешили в Форт.
Шайлер прибыла за час до рассвета этого последнего дня.

Единственный план, который сложился у Джейкоба в голове, состоял в том, чтобы поговорить с нами
как можно быстрее после прибытия. Затем, если потребуется, он сделает
бросайтесь на лагерь и доверьтесь маленьким мальчикам, которые пробьются с боем
мы будем среди них.

К счастью, однако, после рассвета он очень быстро понял, что происходит нечто
важное, и мудро подождал, пока не стало видно, что
каждый воин готовится к грандиозному шоу.

Теперь, вот он и рассказал нам, в ту минуту, мальчики ждали едва ли не больше, чем
сто ярдов, и, если это должно быть возможным для нас, чтобы сделать наше
путь через лагерь, на тот момент, это была решимость
каждый лад чтобы бороться в меру своих возможностей, с тем
тем временем отступить на случай, если индейцы всполошатся.

Тот, кто не сделал бы его лучше выбраться после работы Все Джейкоба,
и в лице срывать показали нашим товарищам, заслужили от истинности для
оставаться в плен еще до его вели на костер; но, как хорошо может быть
представить, никто из нас троих повесили обратно от опасности, ибо он был
лучше умереть в борьбе, чем быть замученным, как волки Thayendanega может
пытки человека.

Мастер Ситц, однако, поставил одно условие, которое заключалось в том, что Джейкоб должен был
идти впереди, пока мы выбирались из вигвама, и, в случае нашей попытки
при обнаружении побега, когда мы были еще в лагере,
парень должен был спасаться сам, не обращая на нас внимания.

"К нашему числу не прибавится еще одна жертва", - решительно заявил отец Джейкоба
. - Отправляйся за своими товарищами, на случай, если
будет поднята тревога, мой мальчик, и если нас снова схватят, предоставь нас нашей
судьбе.

Джейкоб ничего не ответил на это; но я верил, что, если возникнет необходимость, он
без угрызений совести ослушается приказа своего отца.

Времени медлить не было. В любой момент битва может закончиться
или какой-нибудь воин вернется к лагерь, следовательно, помогал нам двигаться быстро.
что мы и сделали.

Только когда Джейкоб был уже далеко за пределами вигвама, кто-либо из нас троих сделал какое-либо движение
последовать за ним, и тогда сержант Корни толкнул бы меня под одеяло
шкуры, которые он слегка приподнял, но я удержался, заявив, что это
первым должен был идти мастер Ситц, но старик вытолкнул меня вперед.

Как забилось мое сердце, когда впервые за восемь дней я полностью овладел собой
и, извиваясь, выбрался на чистый воздух! Казалось, что
каждое движение моих рук или ног производило столько шума, что те немногие, кто
оставшиеся в ложах, должно быть, встревожены, и что я двигался даже медленнее, чем
черепашьим шагом, когда каждый мускул был напряжен в попытке
быстро продвигаться вперед.

Пот вылез на лбу огромными каплями, вызваны не
жара, но от душевных мук, и снова и снова я сказал себе:
что Иаков трудился зря, так как это невозможно, я мог бы
проползти незамеченными даже на короткое расстояние.

И когда, в моем возбужденном настроении, казалось, как если бы побег удался, но
только что началась, я очутился в чаще на фоне тех ребят, кто был моим
товарищи по играм с тех пор, как я себя помню, хотя каждый старался молча показать,
как он рад, что я благополучно добрался.

Затем последовал еще один момент самого напряженного ожидания, когда мы напрягли слух, чтобы
услышать легчайший звук, который должен был означать, что скво
лагерь был поднят по тревоге, и наши сердца снова подпрыгнули от радости, когда
Мастер Ситц появился из-за кустов.

Теперь оставалось только ждать, пока сержант корни, и, увидев, что он
может ли в пустыне, у меня не было сомнений в том, что он добьется успеха в
его цель, которую он вскоре и сделал.

Возможно, прошло не более получаса с того момента, как мы впервые увидели
Джейкоб, пока мы трое, совсем недавно заключенные, не были окружены этой храброй компанией
парней, которые, называя себя "Маленькими мальчиками", вызывали
веселье старейшин Вишневой долины, и все же никогда ни один из них не был
готовый пожертвовать собственной жизнью ради благополучия других.

"Что же нам делать?" Сержант Корнею сказал, обращаясь ко мне, как будто я должна
команда возобновит этой компанией моих, и я ответила, оперативно, с
никогда не думал, утверждая, что мои права, как капитан:

"Это я для вас привести, сержант, а мы будем повиноваться. Нет ни одного в
этой компании так хорошо оснащены, как вы, чтобы взять нас из среди опасностей
которые нас окружают".

"И все же мое представление о том, что безопаснее, может показаться остальным из вас самым настоящим
безумием", - ответил он, как будто хотел уклониться от ответственности, и мастер
Ситц нетерпеливо сказал:

- Мне все это кажется безумием, сержант Корни, хотя
из-за этого мы вырвались из-под власти наших врагов. Ты можешь делать
не больше глупостей, чем уже сделал мой сын ".

"Тогда, если командование будет предоставлено мне, мы пробьемся в форт
Шайлер, при условии, что это будет возможно".

"Форт Шайлер!" - Воскликнул я в смятении.

"Да, парень, и мы будем там до рассвета следующего дня, если выживем,
при условии, что мы отправимся в путь".

"Но почему бы не проложить как можно больше миль между нами и этим местом?"
Я плакала, не показывают незначительные раздражения, для наступления
опасности устанавливается каждый нерв покалывало, пока я не мог думать ни о чем сохранить
большинство поспешил полета.

"Нам выгодно отправиться туда первыми, потому что они нуждаются в нашей помощи.
помочь, и, во-вторых, потому, что в конце концов мы представим лучшую картину:
сбежав от дикарей.

- Как ты это себе представляешь? - Спросил Джон Сэммонс, и по его
тону я понял, что он не склонен рисковать.

- Думаете, вы, волки Тайенданеги, потеряете пленников, на которых рассчитывали,
увидев их на костре, без каких-либо усилий, чтобы вернуть их обратно? - резко спросил старик
, и Джон Сэммонс ответил:

"Все, что мы понимаем; но рассчитывать на ловлю изрядное расстояние
нам вон там лагерь завтра утром. Если нет
случайность о побеге станет известно только через много часов, и тогда у нас должно быть
столько зацепок, что мы могли бы с некоторой степенью уверенности рассчитывать
на то, что доберемся до Вишневой долины."

- С этим я не согласен, парень, и по многим причинам. Мы не можем продвигаться вперед на полной скорости
потому что необходимо потратить некоторое время на изучение,
есть ли враг на дороге; но дикари идут по следу
могут прийти так быстро, как только позволят их ноги, поэтому они пройдут
три мили до наших двух ".

"Да; но мы должны быть в состоянии удержать в хорошей игре столько игроков, сколько может обогнать
нас ".

- Это, должно быть, соответствует условиям войны. Вряд ли стоит
считать, что мы могли бы вести серьезное сражение, не потеряв какую-то часть
нашего отряда, и я хотел бы, чтобы это ваше храброе спасение было осуществлено
с наименьшими затратами, насколько это возможно. Поэтому я намереваюсь проникнуть в форт
Шайлер ".

Я не могу с уверенностью сказать, что сержант Корни убедил нас в том, что его план был наилучшим
но уверен, что нас заставили замолчать, что было не более чем уместно,
поскольку само собой разумелось, что он лучше всех разбирался в таких делах.

После этого, приняв решение, что мы должны предпринять рискованное
затем возник вопрос о том, как это должно быть сделано, и по этому вопросу
старый солдат дал нам очень мало возможностей для обсуждения.

"Мой план состоит в том, чтобы мы обошли лагерь кругом, даже за пределами Св.
Квартиры Леджера, чтобы получить общее представление о том, что может происходить,
и, добравшись до дороги к западу от укрепления, вы, ребята
спрячусь, пока я еще раз попытаюсь установить связь с гарнизоном
.

"Почему ты должен идти один?" Спросил я. "Мы могли бы остаться в теле и, таким образом,
сэкономить как раз столько времени. Если кто-то может проделать этот трюк, то, возможно ли это
на двоих или на дюжину.

"Да, чтобы пробраться через открытую местность, я согласен с тобой; но
вспомни, парень, сколько времени потребовалось бы, чтобы получить допуск, когда мы были
там раньше гарнизон не был предупрежден о том, что мы находимся поблизости
. На этот раз они будут смотреть на нас как на врагов, пока мы не окажемся достаточно близко
чтобы заявить о себе, и такая сила, как здесь, покажется им
атакующей группой."

Сержант был прав, как я теперь прекрасно понимал, и, хотя я
не жаждал опасной работы, поскольку мои товарищи были рядом, я
нужные они должны видеть, что я не уклонялся от опасности.

Тем не менее, все, казалось, понимал, что, если план сержант должен был быть
проводиться он должен расположить детали, и поэтому я держу себя в руках.

Чтобы добраться до западной части форта со стороны индейского лагеря,
в окрестностях которого мы тогда находились, и узнать, что может происходить
в штаб-квартире Сент-Леджера было бы необходимо пересечь реку и
пройти не менее двух третей полного круга вокруг
укрепления.

Много времени можно было бы сэкономить, если бы мы переправились через Могавк к
на юг, не рискуя приближаться к лагерям англичан.

Сержант Корни, казалось, считал, что важнее получить
общее представление о расположении сил Сент-Леджера перед входом в
форт, чем сэкономить нам столько труда, поэтому он шел впереди
полмили или больше на восток, пока мы не добрались до самой узкой части
реки, где мы переплыли ее, после чего направились прямо к основному
лагерю осаждающих.

Все еще действуя под руководством сержанта Корни, большая часть роты
держалась на почтительном расстоянии, когда мы приблизились к
окрестности штаб-квартиры Сент-Леджера, пока он, Джейкоб и я ползли вперед
на разведку.

Из-за многочисленных пожаров и явная уверенность противника, что нет
предпринимаются усилия, чтобы их удивить, у нас было достаточно времени, чтобы увидеть
все, что требовалось.

Самый грандиозный пир, или поминовение, или совет, или как бы это ни называлось
шел полным ходом, и столь глубоко заинтересованные были
Как британцы, так и тори и индийцы, я верю в истину, что мы могли бы
приблизиться на расстояние пятидесяти футов и быть обнаруженными только по чистейшей случайности
.

"Все, что у них на руках, кажется, что-то, что хорошо
всю ночь," сержант Корнею рассказал, как он лежал среди кустов
наблюдая за различными группами людей, как белых, так и красных. "Если бы полковник
Гансворт только мог знать, что происходит в эту минуту, я допускаю, что он бы
предпринял такую вылазку, которая быстро сняла бы осаду. Мы не могли
лучше ночь для enterin' форта, и, если мы не добьемся успеха, это будет
быть наша вина или через неумелый какой-то дурак Сентинел".

Для того, кто не был в этих краях, как это сделал я, старый солдатский
слова, возможно, наведенное убеждение, что мы действительно были не подвергается
опасность в предлагаемой затеи; но я знала, что он считает,
так же как и я, что, однако много может быть пиршества и танцы в
лагерь, там было энное количество наблюдая за форт, и если один из
они должны увидеть нас бизнес будет в порядке
быстро.

Когда сержант Корни удовлетворился тщательным осмотром лагеря, он
направился на север, где прятались Маленькие мальчики, и,
прибыв туда, объяснил в нескольких словах ситуацию, до конца сказав, что они
можно было бы ободриться перед тем, что должно было произойти.

У меня вопрос, если, проявив храбрость у них уже было, ребятам нужна
любые слова, чтобы укрепить их спинам; но это радовало старого солдата, чтобы сделать
это как если бы у нас было ясное, плавающих перед нами, и не сделал никакого реального вреда.

Затем мы отправились в марш, который должен был быть долгим, потому что было необходимо
после прохождения лагеря сделать значительный крюк
чтобы избежать, во-первых, батареи из трех орудий, затем одного из четырех
минометов и, наконец, батареи еще из трех орудий, все из которых были направлены
на северо-запад от штаба Сент-Леджера.

Преодолев это расстояние, мы прошли менее чем в двухстах футах
от линии траншей, которая была начата для подхода
к форту, а затем снова двинулись на юг, пересекая Олбани
дорога.

Наконец, примерно в два часа ночи, мы добрались до широкой
возвышенности, самый восточный склон которой подходил совсем близко к внешним
стенам форта.

Здесь нужно было продвинуться без прикрытия примерно на сотню
ярдов, и это была последняя и самая опасная работа, которую сержант Корни
настоял выполнить сам.

Моя компания нашла довольно хорошие укрытия в ближайших зарослях,
Мы с Джейкобом выбрались на опушку листвы, чтобы наблюдать
на старого солдата, когда он змеей пробирался по равнине, которая
была почти полностью лишена растительности.

Он отправился без промедления, ибо, ввиду позднего часа, есть
нет времени на размышления, и сердца наши были в буквальном смысле в наших устах как
мы смотрели, как он делает свой путь медленно вдоль, в опасности каждую секунду
увольнения по стражами внутри форта.




Глава XII.

В форте



В эту ночь все было в нашу пользу, иначе попытка сержанта Корни
не была бы таким простым делом, как это представляется в изложении
мной.

Это правда, что мы ранее посещали форт, и что в то время многие из
вражеских часовых были начеку; но то, что задача однажды была выполнена,
не является доказательством того, что она может быть выполнена во второй раз. Фактически, именно из-за того, что
снова и снова предпринимаешь рискованные попытки, они становятся еще более
опасными, или, другими словами, "Кувшин, который часто ходит к колодцу
, однажды вернется разбитым".

Я сомневаюсь, что во всей долине Могавк можно было найти человека
, который выполнил бы задание лучше, чем сержант Корни. В
ночь не была особенно темной, и мы смотрели из-за
подлесок точно знали, где его искать, но было много
раз, когда я потерпел полное поражение, чтобы отличать его форму, хотя, как я уже
уже сказал, не было ничего на пути растительность на экране его
движения.

Только когда он наполовину приподнялся, чтобы убедиться, он наступал в
прямой, конечно, мы могли видеть его, и когда, через двадцать минут
такой скрытный подход, более глубокая тень, отбрасываемая самим укреплением
был достигнут, он был полностью потерян из виду.

Затем наступил момент, когда я больше всего опасался за его безопасность, хотя, если бы
страж не заметил, как он пересекал открытое пространство, у нас
могла бы быть разумная надежда, что остальная часть его плана, менее
опасный, с ним можно было бы работать без происшествий.

Мне показалось, что с момента его исчезновения прошел час, прежде чем
мы снова увидели какие-либо признаки его присутствия. Минуты тянулись медленно, хотя пока
криков не было, мы прекрасно знали, что с ним ничего не случилось; но все же я
дрожал от беспокойства, пока мы, наконец, не увидели фигуру на стене, размахивающую
руками, и я сказал Джейкобу:

"Это сигнал для нас к наступлению".

- Продвигаться куда? - спросил он в замешательстве. "Конечно, это не возможно для
с нами добраться в любую точку".

"Мы сможем, по крайней мере, поддерживать связь с теми, кто внутри, если проберемся в
новую часть форта, которая пока представляет собой только частокол - то же самое место
где мы с сержантом беседовали с полковником Гансвортом.

Оказывается, как я, наконец, узнал, что сержант считал, я бы
достаточно смысла, чтобы понять это, мы должны действовать
вход, если угодно, и я должен был знать в момент, за, после
размахивать руками, чтобы привлечь внимание, он шел вдоль стены,
исчезают от того, что было известно как "горн-строительство", которое как были еще
прилагается только частокол из бревен.

Позвать Маленьких мальчиков и привести их к краю поляны было делом нескольких мгновений
, а затем было сделано то, на что я отваживаюсь
сказать редко удавалось во время такой осады, какая была в то время
.

Для вооруженного отряда численностью около тридцати человек пересечь открытую равнину, предположительно
на глазах у вражеских часовых, оставаясь незамеченным, это
есть чем похвастаться, и все же мы, маленькие мальчики из долины Могавк, сделали это
, не подняв тревоги.

Когда передовые из нас, среди которых был и я, достигли той части укрепления
, о которой я уже говорил, сержант опускал винтовку.
длинная лестница перекинута через частокол, и по ней мы вскарабкались без промедления.
вся группа вошла в форт в течение двух минут после начала восхождения
.

Какое это было время поздравлений! Гарнизон крепости теснили к
нас хвалили и погладить себя по голове, потому что мы приехали на то, что было,
для них подходящее время. Не только крепость, усиленная нет
небольшое число, но мы привезли с собой довольно хорошая информация, как
на состояние дел в стане противника.

Солдаты все еще хвалили и благодарили нас за то, что мы пришли в такое время,
когда подошел офицер и сказал, что полковник Гансевоорт желает
поговорите с лидерами отряда.

"Это означает тебя, Ноэль", - сказал сержант, похлопывая меня по плечу.
"Полковник вполне справедливо считает, что мы можем дать ему ценные
информации, и желает этого".

"Но я не лидер отряда", - сказал я, найдя время, чтобы немного смутиться.
"Теперь, когда непосредственная опасность миновала.

"Кто, если не капитан отряда?" старик спросил, с
улыбка.

"Ты, ты, всегда, когда мы были дома, сержант корней, поэтому
ты вдвойне теперь лидер, после того, как благополучно доставил нас в с
лагерь".

Старый солдат наотрез отказались представить себе, что он в команде
в ту минуту, мальчики, и трудно сказать, как долго мы могли бы пререкались
между собой не полковник Уиллет, не терпелось увидеть нас, приходите просто
в тот момент.

Задав несколько вопросов, он уладил дело, сказав:

"Если вы, ребята, добившиеся стольких успехов, за которые мужчины вполне могли бы
побояться браться, не хотите, чтобы одного хвалили больше, чем
другого, пусть присутствуют все те, кто командовал в разное время
сами передадут полковнику Гансворту, и тогда, может быть, мы услышим, что для
чего мы так жаждем".

Я свободен признать, что с нашей стороны было ребячеством медлить в такой момент.
но, благодаря полковнику Уиллетту, все было устроено так, как он хотел.
предложил сержанту Корни, Джону Сэммонсу, Джейкобу и мне отправиться в
комендатуру в сопровождении полковника и посыльного, которого
послали за нами.

У нас не было реальной причины робеть по поводу
интервью с комендантом форта Шайлер, для более приятного собеседования
с человеком, похожим на соседа, мне никогда не везло зайти
связаться с кем-либо.

Можно было бы сказать, что он лично интересовался каждым из нас
судя по вопросам, которые он задавал относительно того, как мы организовали
компанию маленьких мальчиков, как нас обучали и тому подобные домашние дела
.

Затем, показав себя, так сказать, другом, он начал получать
ту информацию, которая была необходима для безопасности гарнизона. Во-первых
ему не терпелось узнать что-нибудь о битве при Орискани для тех, кто находился внутри
в форте вообще ничего не знали об этой катастрофической засаде, за исключением таких
можно было догадаться по сообщениям об огнестрельном оружии и выправке
Индейцы после того, как они отбили отступление.

Сержант Корни наотрез отказался рассказывать эту историю, настаивая на том, что я был
способен сделать это лучше, причем, в присутствии полковника Гансеворта и всех
его главные офицеры, я рассказал о событиях того дня, когда способный
солдат и храбрый человек был вынужден из-за болтовни трусов возглавить его
солдаты там, где, как он знал, у него почти не было надежды на авантюру
одержать победу.

Затем Джейкоб и я, в свою очередь, рассказали о том, что было сделано, доведя
нашу историю до того момента, когда сержант Корни возглавил попытку
чтобы захватить форт, и старик не смог отказать себе в описании того, что
он видел той ночью относительно расположения сил противника.

То, что полковник Гансворт и его офицеры были глубоко заинтересованы нашим рассказом
можно понять по тому факту, что день полностью наступил до того, как мы закончили свои рассказы
, и все же ни один из них не проявил
малейшее нетерпение или желание прервать нас.

"Я не знаю большей пользы, которую можно было бы оказать гарнизону, за исключением
доставки дополнительных припасов и большего подкрепления, чем то, что
попала к нам через вас", - сказал полковник Гансевоорт, когда мы поделились
всей нашей информацией. "Я надеюсь, вы не пожалеете о том, что приложили эти усилия
чтобы помочь нам, и, если когда-нибудь представится такая возможность, я позабочусь об этом
что, насколько это в моих силах, The Minute Boys из долины Могавк
получат значительную благодарность от своих соотечественников за
оказанные услуги. Мы дадим вам столько хорошего жилья, сколько у нас есть; но если
пайки время от времени кажутся скудными, вы должны помнить, что мы не в том
положении, чтобы получить все, что нам может потребоваться в виде съестных припасов. "

"Не могли бы вы ответить мне на один вопрос, сэр, и не сочтете это дерзостью?"
Спросил сержант Корни с такой степенью смирения, какой я никогда прежде у него не видел.
прежде он ее проявлял.

- Сотню, если не возражаете. Мы вряд ли можем отказать в чем-либо тем, кто
оказал нам такую поддержку этой ночью, как вы и ваши товарищи.

"Я хотел бы знать, сэр, просто из любопытства, а не потому, что это
повлияло бы на мое желание уехать или остаться, если у вас есть хорошая
демонстрация удержания форта против таких сильных сил, как под командованием Сент-Леджера
?

- Полагаю, что да, - задумчиво ответил полковник. "В любом случае, я
обещаю вам, что мы не сдадимся; но, если дело дойдет до худшего.
наихудшее, я сделаю вылазку ночью с намерением прорваться через
вражеские позиции. Наши припасы на исходе; враг продвинулся вперед
параллельными путями в пределах ста пятидесяти ярдов, и запасы
боеприпасов далеко не так велики, как мы могли бы пожелать. Наша единственная надежда в том, что
Генерал Шайлер, возможно, сумеет прийти нам на помощь.

"Если отряд из тридцати парней сможет пройти через лагерь Тайенданеги, шпионьте
на англичан, и пробить себе дорогу в Форт целым и невредимым, затем
поручителем я могу сделать вдвое меньше", - отметил полковник Уиллет сказал, яростно. "Я
обязуюсь сделать мой путь к общей Шайлер, изложив когда еще
ночь придет".

"И я пойду с тобой!" офицером, которого я позже узнала, было
Лейтенант Стоквелл от души заплакал, после чего сержант, надутый
из-за того, что мы уже сделали, заявил, что Джейкоб, он и я будем
действовать как посыльные.

"Вам достаточно показать нам, что задача может быть выполнена", - сказал он.
Полковник Уиллетт сказал с улыбкой. "Я был первым, кто пошел добровольцем на
такую службу, и заявляю о праве пойти".

В этот момент комендант самым дружелюбным образом предположил, что
возможно, мы, недавно прибывшие, нуждаемся в пище, и я предположил
он сделал это предложение, чтобы избавиться от нас, пока он и его офицеры
обсудили это предложение.

Как бы то ни было, мы покинули штаб, и лейтенант проводил нас.
Стоквелл отвел нас в часть казарм, которая была отведена специально для
младших школьников, чтобы мы могли побыть все вместе.

"Рацион должен быть подан вам на один раз", - сказал лейтенант, когда он повернулся
оставить нам, и, хотя он сдержал свое слово, это было за полдень, прежде чем мы
имел возможность сломать наш пост, потому что казалось, что почти каждый
человек в гарнизоне был готов провести личную беседу с нами в порядке
чтобы узнать, что он может относительно осаждающей армии.

Независимо от того, насколько мы, как компания, могли бы преуспеть в делах в будущем
несомненно, что нас нельзя было бы приласкать или похвалить больше, чем нас самих.
в тот первый день в форте.

Мы не достигли ничего примечательного, насколько я мог видеть, автоматизированного
все обстоятельства, и особенно тот факт, что Св. Леже
группа пришла к выводу, чтобы провести переговоры с индейцами о том, что некоторые
ночь, мы прибыли сюда по равнине, когда, в другое время и при других
условия, которые мы бы предприняли, сто попыток без успеха.

Это была, как выразился бы сержант Корни, военная удача, или
случайность войны, которая позволила нам сделать то, что мы сделали, и только сам старый
солдат мог поставить себе в заслугу наше пребывание там.

Если бы гарнизону не хватало довольствия, мы бы никогда этого не заподозрили
в течение первых двадцати четырех часов нашего пребывания на каждого человека внутри
за стенами, у которого было что-нибудь из еды, что, по его мнению, могло соблазнить
наши аппетиты предложили это нам, и чудо всего этого в том, что мы были
не настолько раздуты от гордости, чтобы вести себя очень глупо.

Ближе к вечеру, на следующий день после нашего прибытия, полковник Уиллетт пришел
в нашу каюту и, сев среди нас, несмотря на свое звание и
высокие достижения военного офицера, поговорил самым добрососедским тоном
мода с нами по вопросу окружающие страны, в разные стороны
мы преследовали, когда иду или еду из форта, и, в частности,
о том, что мы, возможно, слышали о передвижениях противника
между Форт-Скайлер и Освего.

Конечно, на этот последний вопрос мы не могли дать удовлетворительного ответа; но
несомненно то, что он получил очень много полезной информации, которая
помогла бы ему в его попытке связаться с генералом Шайлером. Придя к концу
его запросы, он сказал нам, что было установлено между собой
и коменданту, что следующей штормовой ночью он и лейтенант
Стоквелл попытаются покинуть форт по пути в
Стиллуотер, где, по его мнению, можно было найти генерала.

Сержант Корни настойчиво умолял разрешить ему сопровождать двух офицеров,
но полковник со смехом сказал:

"Вы останетесь там, где находитесь, сэр, если только вам не взбредет в голову уйти"
из-за грозящей опасности. Вы уже сделали достаточно
в плане разведки."

"Надеюсь, вы не думаете, сэр, что я бы сбежал из-за чего-нибудь подобного"
?"

"Нет, дружище, я совершенно уверен, что ты никогда бы этого не сделал; но тебе не достанется
вся заслуга в этой осаде, потому что я рассчитываю взять часть ее на себя,
если, конечно, враг не обойдется со мной хуже, чем с тобой.

Затем полковник покинул нас, и я был очень рад, что он не принял предложение.
предложение сержанта могло каким-то образом втянуть меня в
рискованности и истинности, которой у меня было достаточно в этой сфере деятельности, мне хватило бы на всю оставшуюся жизнь.
пока я мог жить. Все это очень хорошо, когда человек находится вне досягаемости
вне опасности размышлять о том, что можно было бы сделать, чтобы завоевать себе имя;
но совсем другое дело взять свою жизнь в его руки какие-либо больше, чем можете
быть абсолютно необходимым.

На следующее утро я представил себе коменданта
жалобы, было предложено к нему сержант корней. Мы еще не
были назначены какие-либо обязанности, и каждый из членов гарнизона, казалось,
в частности прочь, позволяя нам помочь даже себе.

Не был членом нашей компании, пожелавший остаться без дела, и
Я посетил штаб, чтобы попросить, чтобы нас призвали на обычную гарнизонную работу
так же, как если бы мы были рядовыми.

Полковник отель очень любезно заверил меня, что нет никаких реальных оснований
почему мы должны это делать, пока эта сила была настолько большой, но обещал, если мы
настаивал на ней, чтобы рассмотреть нас при оформлении подробно, именно так, как он хотел
ни тех ни других.

Полковник Уиллет не пришлось долго ждать, прежде чем начать его опасном
путешествия. К полудню на второй день после нашего прибытия ветер повернул
вокруг на юг, неся тяжелые облака по небу, и даже
погода бедных среди нас пророки знали, что Летняя гроза была близка в
силы.

Однажды днем полковник проходил мимо того места, где я чистил свою винтовку.
он остановился, чтобы сказать::

"Лейтенант и я рассчитываем покинуть форт незадолго до полуночи.
Если вы и ваши друзья имеют никакого желания видеть нас изложенным, спуститься до
новое строительство в то время".

Под "новыми работами" он имел в виду частокол, через который мы перелезли, и я
поспешил поделиться информацией с сержантом Корни и Джейкобом, зная
совершенно верно , что они будут так же заинтересованы в этом предприятии, как и я .

Курьеры-добровольцы не могли и мечтать о лучшей ночи. Когда
день подошел к концу, грянет шторм с этого немалое ярость, и он
было с уверенностью предсказать, что его не расчищают перед восходом солнца.

Если бы я собирался на это предприятие, я бы выступил намного раньше
назначенное время, потому что, пока лил такой яростный дождь, было
мало шансов, что вражеские часовые смогут увидеть, что может происходить в
южная оконечность укрепления, и, похоже, мое мнение разделял
полковник Уиллетт, поскольку он и лейтенант были готовы к отъезду
около десяти часов.

Я счел, что с его стороны было очень дружелюбно сообщить нам о своей смене
планы, которые мы не могли пропустить их вперед, и таким образом мы
увидел двух отважных мужчин, как они под угрозу свою жизнь добровольно и
исключительно в надежде на помощь своих товарищей.

У них не было никакого оружия, кроме копий, на них не было никакой одежды, кроме той, что была
абсолютно необходима для комфорта, и, раздевшись до самого легкого из возможных
походной формы, они вышли в темноту ночи, как настоящие
герои с улыбкой и шуткой на устах.

Нас было не более двадцати человек, которые были свидетелями этого отъезда, но это
с уверенностью сказать, что нет более горячие молитвы за их сохранность можно было
предложили, если весь гарнизон должен был согнуть колено.

Ночная тьма буквально поглотила их, а проливной дождь
заглушал все звуки, которые могли быть вызваны их наступлением. Это
было смелое предприятие, особенно потому, что, не имея ни малейшего шанса быть
обвиненными в малейшей степени трусости, они могли уступить
свои места другим.

В течение получаса или больше мы оставались незащищенными от шторма, поскольку мы
с болезненным напряжением прислушивались к какому-нибудь звуку, который должен был подсказать нам, что
их обнаружили, и когда по прошествии этого времени мы ничего не услышали
, считалось, что они были в безопасности на своем пути.

Позже в тот же день мы узнали, что полковник Уиллетт намеревался
продвинуться к немецким квартирам и там, раздобыв лошадей, во весь опор скакать
вниз по долине к штабу генерала Шайлера.

После того, как мы покинули форт и его окрестности, как мы и предполагали
факт, единственное, что могло доказать провал предприятия, это то, что
генерал отправился в какую-то другую часть страны, и они
не удастся найти его, пока Сент-Леджер не достигнет своей цели
.

Что ж, мы приступили к несению гарнизонной службы, заступив в свою очередь на дежурство с отделениями в составе
от пятидесяти до ста человек, которые постоянно были готовы стрелять
в тех врагов, которые могли оказаться достаточно услужливыми, чтобы проявить себя,
и готов предупредить о любых признаках нападения.

Последнее считалось маловероятным. Офицеры гарнизона утверждается
что ни индейцы, ни Тори можно было бы доверить сделать
прямой штурм такого укрепления, как Форт-Скайлер, и что все Св
Усилия Леже были бы направлены на продвижение своих параллелей до тех пор, пока он
не оказался бы достаточно близок к моим.

И все же насколько верна старая максима о том, что "всегда происходит неожиданное"!
случается!

На третье утро после того, как мы въехали в Форт сержант корни и я
дежурили, как стрелки, и, пока мы были на стенах многих
моменты, я назвал его внимание на то, что казалось необычным торопясь
взад и вперед со стороны противника. Это было так, как будто они готовились к
какому-то важному движению, и, согласно моему образу мыслей, это могло
это означало только нападение, каким бы невероятным ни считали его наши офицеры.

Разумеется, мы дали немедленно информировать сотрудника
сутки то, что мы думали, был обнаружен, и в течение получаса более
теперь не может быть никаких сомнений в том, что Св. Леже был другого мнения
чтобы увидеть, что может быть достигнуто путем прямого нападения.

Я был склонен отнестись к этому делу легкомысленно, не веря, что возможно, чтобы
враг мог произвести что-либо важное, но несколько утратил свою
уверенность, увидев серьезное выражение на лицах офицеров.

"В чем дело?" Я спросил сержанта Корни. "Неужели они хоть на мгновение вообразили себе
что, даже если индейцы захотят принять участие в
штурме, форт можно будет взять?"

"Нет, парень, я думаю, они не такие уж дураки; но до меня дошли слухи
, что боеприпасы к пушке на исходе, и отразить нападение
нападение, даже если от него не исходит никакой опасности, будет серьезным делом
".

Даже тогда я не смог понять, что имел в виду старый солдат, и попросил его
объяснить более подробно, что он и сделал.

Затем я осознал, что расходовать боеприпасы для крупнокалиберных орудий на
это время может закончиться для нас катастрофически позже, когда параллели
будут подведены ближе, нападение будет гораздо более угрожающим.

Однако Сент-Леджер имел право делать все, что мог, и он не смог бы
не выбрал бы более разумный курс, если бы точно знал количество пороха
в нашем магазине.

Зенитчики были посланы на свои места, остальная часть сил
распоряжался здесь или там, как они могли бы быть наиболее полезными, мы минуту мальчики
квартируя рядом с Салли-порт, который, как сержант сказал Корнею, было
большой комплимент, потому что примерно в этом месте, возможно, самая горячая работа
ожидаемо.

Это было неприятно - готовиться к битве. Когда мы вошли в
действия с генерал Херкимер все было сделано быстро, мы что-то заподозрил
подобное может произойти, но не были уверены в этом. Теперь не могло быть
никаких сомнений, но самое большее через короткое время мы будем стремиться к тому, чтобы
убивать людей, и не сможем, разве что ценой того, что нас заклеймят как
трусы, готовые на все ради спасения наших собственных жизней.




Глава XIII.

Нападение



Если я не говорил о Питере Ситце с тех пор, как его спасли , то поминутно
Мальчики, это потому, что он не остался с нами в казарме из Вишневого
Вэлли, но общался с некоторыми из своих знакомых по немецким квартирам,
поэтому мы видели его очень мало, пока гарнизон не был собран для
отражения угрожаемого нападения.

Затем я заметил, что полковник Гансворт доверил ему охрану
определенной части стены, почти противоположной тому месту, где были размещены Minute Boys
, и потому, что он был назначен командующим, хотя это было
конечно, только временно, я рассудил, и действительно, что отец Джейкоба был
считался способным помощником в такой работе, какая нам, скорее всего, предстояла.

Сержант Корни остался с младшими ребятами, как это было его обязанностью. Я верю
будь истина, моя компания ворчала бы почти так же громко, как генерал
Люди Херкимера утром перед битвой при Орискани, если бы старый солдат
занял позицию в другом месте, и все же это было бы вполне естественно
чтобы он пошел в бой бок о бок с теми из гарнизона, кто
был самым опытным в военном деле.

Как я уже сказал, нам был предоставлен пост, который имел в себе немалое значение.
честь, поскольку это было в том пункте, где большинство боев может быть
ожидается и от того, где мы стояли, можно было довольно хорошо
вид на равнине, непосредственно примыкающей к форту.

В течение двадцати минут после первого сигнала тревоги мы могли видеть, как
Британские солдаты и солдаты Тори выстраиваются в линию, в то время как южнее, ниже
излучины реки, индейцы поспешно переправлялись, что в последний раз
этот факт заставил меня сказать сержанту:

"Я придерживаюсь мнения, что дикари рассчитывают атаковать обнесенную частоколом
часть укрепления", - и старик ответил:

"Да, парень, один уже догадались, не останавливаясь, чтобы увидеть, от
в каком направлении они едут. Тайенданега может сколько угодно разглагольствовать
о храбрости своих воинов, но он не может найти среди всей толпы капрала
охраны, который осмелился бы пойти на прямое нападение
на земляных работах."

"Какая часть войск дежурит на частоколе?" Спросил Джейкоб, но
никто из нашей роты не смог ему ответить. Разумно было предположить, что полковник
Гансевурт разместил там тех из своих людей, которые были наиболее опытны в жестокой войне.
и мы, чьей обязанностью было удерживать стены в
нам не нужно было беспокоиться о близости порта для вылазки
о них.

Единственное, что меня озадачивало, это то, почему Сент-Леджер предпринял эту атаку
поскольку он начал приближаться к форту параллельными путями. Я рвался
есть мнение некоторых экспертов относительно того, англичане были видимо
отказавшись от медленного способа снижения фортификации, или если
узнал случайно, что у нас были на исходе боеприпасы для большой
пушки, они были сделав выпад, чтобы спровоцировать нас на отходы порошка
что бы больше к сожалению нужна на более поздний день. Следовательно, это было то, что
Я спросил сержант Корнею, что его убеждения по данному вопросу.

"Для меня это выглядит, как если бы полковник Уиллет себя лейтенант Стокуэлл был
были захвачены".

"Как ты это выяснил?"

- Потому что, очевидно, готовится штурм. Если они не в плену.
Значит, враг узнал, что они покинули форт.

Я все еще был в неведении относительно того, почему он пришел к такому выводу, но нашел
причину чрезвычайно ясной, когда он сказал:

"Если Св. Леже знает, что человек в ранге полковника Уиллет был стремятся взять
шансы выхода из укреплений, чтобы позвать на помощь, он должен
считаю, что гарнизон в больное проливы, и поэтому я
считаю, ошибка была допущена в том, что предоставляла ему выходить на улицу, когда там были
много других здесь готовы принять шансы".

Это глубоко опечалило меня катастрофически подумать, что бравый офицер могло бы быть и так
момент в руках дикарей, или, что составило столько-же
вещь, под опекой англичан, к ней было предъявлено обвинение открыто, что,
для того, чтобы сохранить индейцев-союзников в хорошем настроении, в плен забрали его
Величества Войска часто были доставлены в краснокожая Волков
пытки.

Однако у меня оставалось очень мало времени, чтобы поразмыслить над этим
болезненным вопросом, потому что как раз в тот момент, когда мы с сержантом Корни разговаривали, в поле зрения появились
Британские войска, поддерживаемые "Зелеными Джонсона", из
посреди лагеря, маршируя прямо к форту.

"Это нечто большее, чем обычное нападение", - услышал я, как сержант
пробормотал, глядя на заряд своего мушкета. "Святой Леджер не стал бы
подвергать своих людей резне, которая неизбежно последует, без веской и
достаточной причины. Я не склонен чрезмерно восхвалять британцев; но мы
должен признать, что тот, кто здесь командует, очень хороший солдат.

При обычных обстоятельствах я бы ощутил определенный
холодок вдоль позвоночника и почувствовал, как подо мной задрожали колени от
уверенности в том, что вскоре мне придется вступить в борьбу не на жизнь, а на смерть; но после моего
опыт пребывания в плену в моем сердце была только одна мысль, и это
о том, чтобы отплатить врагу за некоторые страдания, которым я подвергся.

Жажда мести была сильнее страха смерти.

Не прошло и нескольких мгновений, как сержант Корни понял то, во что я твердо верил.
был истинный ответ на мой вопрос, почему покушение должно было быть сделано в
на этот раз.

Британцы и тори продвигались в хорошем порядке, пока не оказались лицом к лицу с
северной и западной сторонами форта, на расстоянии мушкетного выстрела, и
с этого расстояния поливали нас своими пулями, не причиняя особого вреда
казнь; но требующая строгого внимания с нашей стороны, чтобы не было предпринято нападение
, поскольку ров был не настолько широким или глубоким, но отряд обученных
солдат мог преодолеть препятствие.

Только дважды были установлены орудия, которые можно было направить в этом направлении,
выстрелили, и тогда мы нанесли врагу немалый урон, но
Полковник Гансворт вскоре показал, что он был слишком предусмотрительным командиром, чтобы
израсходовать весь свой порох за один раз, даже если это было возможно
сурово наказать врага.

Он выглядел, как будто силы короля были направлены на продолжение битвы
с стрелкового оружия на короткой дистанции, потому что они выполняли свои произведения как
быстро, насколько это было возможно, чтобы обновить их, сделав большой шум, хотя
исполнение было легким.

И тут до сержанта Корни дошло значение этого странного движения.
Не говоря ни слова, он спрыгнул со стены, где находился,
быстро побежал к недостроенной части укрепления, и
отсутствовал не более трех или четырех минут, когда вернулся с новыми
я никогда не видел, чтобы он проявлял такое волнение.

"Эти британцы и ренегаты всего лишь отвлекают наше внимание, чтобы
дать волкам Тайенданеги шанс взобраться на частокол", - сказал он,
поспешно. - Силы там слишком малы. Я возьму с собой половину роты
рискуя нарушить приказ, отправлюсь туда, а ты пойдешь с
всем поторопиться и сообщить коменданту, что я узнал.

Я понял ситуацию без дальнейших объяснений и, осознав
необходимость спешки, направился так быстро, как только позволяли ноги, к
северо-восточному бастиону, где я в последний раз видел полковника Гансеворта.

К счастью для моей цели, он все еще был там, давая указания относительно
стрельбы из орудий, и в мгновение ока я ознакомил его с
ситуацией, описанной сержантом Корни, одновременно объяснив
что "полминутные мальчики" были отозваны недалеко от места вылазки.

"Сержант хорошо поработал", - ответил комендант. "Десяти человек из вашего числа
должно быть более чем достаточно, если все обстоит так, как кажется. Скажите
Сержант Браун, я присоединюсь к нему как можно скорее".

Затем я со всех ног помчался к своей роте и, объяснив Джону Сэммонсу
свою цель, взял с собой половину людей, оставшихся под его командованием.
С этим небольшим отрядом я пустился в путь на полной скорости, и мы прибыли не слишком скоро.
К месту, где шел самый отчаянный бой.

В начале сражения там находилось не более сорока человек
в "рог-строительство," и мне казалось, будто весь острог
часть была окружена танцы Орда вой, обезумевших индейцев,
кто, принеся с собой стволы и крепкие ветви, бросали вверх
такие кучи барахлишка как призналась их набирает верхней части
журналы несмотря на огонь, который наши люди лили на них.

Он должен быть установлен внизу, что не было пушки в этот недострой
часть крепостной стены. Так называемый мятеж против царя
вспыхнувший перед этим очень необходимое дополнение к прочности Форт
может быть завершен, а, следовательно, она была самая слабая часть нашего
обороны.

Когда я прибыл со своими товарищами в это место, наши люди были заняты
рукопашной схваткой с дикарями, три десятка или более человек
преуспели в том, чтобы проникнуть внутрь, и не требовалось опытного взгляда, чтобы
скажите, что, если не удастся быстро остановить наступление, захват форта
может быть осуществлен в то время, когда мы считали, что Сент-Леджер просто
делает ложный выпад.

Что именно произошло в течение следующих получаса, я не могу точно сказать по своему
собственное знание, ибо не успел я войти в горн, как стало необходимо
приложить все усилия для спасения моей собственной жизни.

Гигантский дикарь разряженный мушкет с, казалось бы, истинная цель напрямую
мне в голову; но, как ни странно, не попал в створ, а потом он пришел в
мне с топором в руках, с такой яростью, что на мгновение казалось, как будто я
был в его власти.

Я был так взволнован, что моя пуля, которая должна была попасть ему в сердце
, пролетела так же стремительно, как и у него, и тогда я был вынужден использовать для защиты мушкет с дубинкой
.

Если б кто спросил меня о том, что утром, если бы я считал это возможным
противостоять нападению индейцев, двое из нас с помощью оружия я
только что описали, мой ответ был бы решительным "нет", и все же теперь я
держали его в хорошую игру, хотя и понимая, что каждый момент я был подростком
слабее, и он набирает преимущество.

Мои глаза уже наливались кровью; мой мозг был в смятении
я прыгал туда-сюда, отбивая прикладом мушкета удары противника.
удары его топора, и все это время он продолжал прижимать меня все ближе и
ближе к стене, где мое сопротивление было бы преодолено
за очень короткое время.

Я задавался вопросом, почему полковник Гансворт медлил с наступлением, и
мог видеть, не глядя ни в какую сторону, кроме моего врага, что
количество дикарей внутри частокола увеличивалось с каждым мгновением.

[Иллюстрация: "Нарисованный злодей опустился на землю"]

Всего лишь короткая задержка со стороны коменданта, и они получили бы
настолько большое преимущество, что та часть гарнизона, которая могла быть, была бы отведена
от стен, где британцы строили притворную
атакуйте, не смогли бы их выбить.

Потом вдруг, в тот самый момент, когда казалось невероятным, что я мог
больше борьбы, роспись злодея опустилась на землю, как будто
получив смертельный удар, и я смутно слышал, как сержант корней плакать,
весело:

- Это был едва заметный писк, парень, и мы будем надеяться, что их будет еще много
прежде чем придет последний! Держите себя в руках, ибо истинность
наша работа для нас здесь!"

Теперь я знал, что выстрел из мушкета старого солдата положил конец
битве, в которой я был глубоко заинтересован, и я напряг все свои силы.
набраться смелости, чтобы взять себя в руки, как он приказал.

К этому времени я смею смею утверждать, что не менее двухсот вой
демоны действительно взобрались на частокол, и мы, те, кто защищал это самое слабое
часть укреплений была нажата снова и снова, пока мы стояли
массированный против, что открытие, которое дал входа в главное укрепление.

Мы были в хорошем положении для врага завалят нас пулями, и в
таким тесным строем, что только те, в рядах крайних мог бы использовать
свое оружие, чтобы получить преимущество.

"Все кончено", - сказал я себе, понимая, что в течение очень немногих
моменты, когда мы должны были быть убиты или выведены из строя под таким огнем, какой открыл Тайенданега
негодяи обрушивали на нас. Затем с тыла я услышал звон колокольчиков
приветственные крики, топот множества ног, и понял, что помощь пришла
в самый критический момент.

Шестьдесят секунд спустя мы все были перебиты, как овцы на развалинах!

- Уступите дорогу, уступите дорогу, ребята впереди! Я услышал крик полковника Гансворта,
и, едва разобрав слова, мы инстинктивно бросились по обе стороны
прохода, едва успев это сделать, как на нас обрушился град картечи
мечущийся между нашими рядами, несущий смерть десяткам
Ублюдки в перинах.

"Приготовьтесь к мушкетам, ничтожества!" Сержант Корни крикнул, и
звук его голоса чудесным образом укрепил мое мужество. "Сейчас самое время
свести кое-какие из наших старых счетов, и каждая пуля должна обрывать жизнь
из числа тех, кто хотел изгнать нас из долины ".

Едва он закончил говорить, как издалека послышался сильный шум
и, не поворачивая головы, я понял, что
британские регулярные войска и "Джонсон Грин" начали атаку на
запад и фронт, чтобы удержать наших людей у стен, чтобы мы могли
не удастся вернуть себе владение частокола.

Теперь бой шел на плохое, и кровавее один или более
отчаянная борьба, я надеюсь, никогда не увижу снова.

После однократного пушки, полковник отель привели, чтобы быть привлечены
в выписана, подкрепление скрывались на их мушкеты,
для наших пограничников были более привычны к использованию стрелкового оружия, чем
большие пушки, и волна хлынула во все стороны, с судьбой Форт
дрожь не раз на волоске, пока у меня перед глазами только
огромные волны пернатых форм, которые поднимались и опадали, приближались и были отброшены назад.
пока я не был почти сбит с толку.

Прежде чем эта часть боевых действий подошла к концу, добрая половина
гарнизона была занята отражением атаки сил Тайенданеги, и
за это время белая часть армии противника могла бы совершить
успешный штурм стен, я искренне верю, если бы не трусость
, проявленная тори.

Как долго мы боролись там рук в руки, теперь камнем над бездыханным
формы наших товарищей, и снова найти путь проходит проверку мертвых
тела дикарей, я не могу сказать, но уверен, что это то, что мы наконец-то
вбил последний ненавистного врага за частоколом, и дал Thayendanega по
обладая выдерживает такой урок как они не должны повторяться
много дней.

Я был утомлен этой резней не меньше, чем те, кто меня окружал. Даже
Сержант Корни, для которого подобные сцены не были чем-то необычным, прислонился к
участку земляного вала, словно для поддержки, пока вытирал
пот с глаз, и тогда по звукам мы поняли, что битва продолжается.
велись жестокие бои против порта вылазки.

Затем я позвонил на минуту мальчиков, чтобы следовать за мной, а я побежал за
наилучший темп в этом направлении, ибо там был наш пост.

Теперь полковник Гансворт больше не экономил свой запас боеприпасов
, предназначенных для пушки, и каждое орудие на северном и восточном бастионах
обрабатывалось с предельной быстротой, посылая среди
На тори обрушился такой железный ливень, какого не смогли выдержать их трусливые сердца
и, когда они с криками страха повернулись, чтобы бежать, британцы
регулярные войска, понимая, что их слишком мало, чтобы произвести эффект
все, что было против нас, присоединилось к отступлению.

Нападение прекратилось, и мы гарнизона было триумфальным,
но при такой расход жизни, что мы не могли себе позволить многое другое
таких побед.

В ту ночь, похоронили мы наших мертвецов, - четыре и двадцать мужчин,--совершении
их в пыль, под покровом темноты, чтобы противник см. Сколько
травмы ему нанесли, и, слава Богу, не член моей компании, которые
не смогла ответить на перекличке.

Там был сорок один настолько серьезно раненый, что потребовался определенный
заставить меня отчитывали из числа гарнизона, чтобы играть роль медсестры, и,
когда количество гостей с ограниченными физическими добавляется тех, кто был за ними ухаживать,
видно, что Св. Леже нанес нам тяжелый удар, хотя он
не преуспеет в своих целях.

Мы похоронили наших товарищей на рогожных заводах, прямо под частоколом, который они так храбро защищали
, и перебросили через забор из бревен пятьдесят два
Волки Тайенданеги, которые больше не принимали участия в убийствах и грабежах.
Несомненно, что среди индейцев должно было быть много раненых.,
некоторые так сильно, что это было бы для них невозможно, чтобы сопровождать
своих собратьев в отступлении; но пока мы не нашли ничего, что у любой жизни в
их, когда мы искали среди жутких свидетельств бороться за свои собственные
люди.

Питер Ситц заявил , что видел одного из раненых дикарей
намеренно покончил с собой ножом, когда стало ясно, что нападение
провалилось, и я не сомневаюсь, что несколько человек сделали то же самое, лишь бы не попасть в наши руки
. Тогда, также, это возможно, в пылу битвы, и
вспоминая, что эти люди-волки сделали с женщинами и детьми
поселений, которые подверглись нападению, некоторые из наших мужчин были отправлены более
не один беспомощных несчастных в счастливых охотничьих угодий. Я рассчитываю
я как сердобольная, как и любой другой, и еще он не хотел тревожить
моя совесть была я положил несколько раненных злодеями из мира, а
чем позволил им жить все же совершить больше убийств.

На следующее утро после штурма над фортом был поднят белый флаг.
и когда Сент-Леджер в спешке отправил гонца узнать, чего мы хотим,
думая, скорее всего, что мы решили сдаться, он был
проинформирован, что полковник Гансворт готов предоставить часовое перемирие, чтобы
похоронить погибших британцев и индийцев.

Этот враг принято, и я с удивлением увидел, что ни один из
Красавицы Thayendanega вышли вперед, чтобы унести убитых из его племени.
Я всегда слышал, он сказал, что краснокожие не побоялся никакой опасности, а
чем позволить мертвый индеец попасть в руки врага; но некоторые
он заключается в том, что в этот день мерзавцем Тори оттащили тела, с
даже не СКВО, чтобы помочь им.

В установленный срок мы избавились от ужасных свидетельств битвы,
что могло бы оказаться угрозой здоровью гарнизона, если бы
трупам позволили остаться непогребенными в такую теплую погоду, и
в течение всей предстоящей ночи мы отчетливо слышали жалобные крики
из лагеря индейцев. Это было так, как будто каждый храбрец, скво и папаша выл
он или она громче всех в знак скорби, и трое из нас в форте завыли
очень хорошее представление о том, какой была бы наша судьба, если бы нас не спасли
перед нападением.

"Это была бы наша последняя ночь на земле, если бы Minute Boys не
пришли на помощь", - сказал мне Питер Ситц, когда мы стояли возле
на мгновение я остановился, прислушиваясь к диким крикам, и, каким бы сильным человеком он ни был, я обратил внимание на то, что его лицо в тусклом свете казалось бледным.
...........
...........

Это не нужно, что я должна очень сильно напрячь свою фантазию, чтобы раскрасить
мысленная картина нашего состояния на тот момент, если бы мы остались в
власть дикарей. Несомненно, мы испытали бы их самые жестокие пытки
прежде чематх пришел к нам на помощь.

"Похоже, что наша компания была создана с какой-то целью,
и не все из них были детьми", - сказал я, не обращая внимания на то, что тот, кто смеялся
самым искренним образом отнесся к тому, что он с удовольствием назвал нашими "претензиями", следует
отдать должное там, где это было должным.

"Если я доживу до того, чтобы снова увидеть дом, в Вишневой долине не найдется человека, который
не услышит от меня, чем я обязан вам, ребята!"

"Не забывайте, что я не принимал никакого участия в спасении, мастер-сидячие, ибо я
был замотан как решительно, как ты или сержант Корнею".

"И все же, если бы не ваша настойчивость, мы бы никогда не подумали о привлечении парней
для помощи в нашей защите, поэтому вы должны получить свою порцию
похвалы, тем более что это говорит сам сержант Корни
что ты доказывал, что ты мужчина, всякий раз, когда угрожала опасность.

"Сержант Корни понятия не имеет, как дрожали у меня колени, когда, как он
считал, у меня было твердое сердце", - ответил я с беспечным смешком, который
это помогло скрыть чувство гордости, которое поднялось в моей груди, когда он сказал
хорошие слова в адрес маленьких мальчиков.

Оплакивая наших погибших и радуясь тому, что мы отбросили врага.
когда казалось, что атака вот-вот увенчается успехом,
опасения за безопасность полковника Уиллетта и лейтенанта Стокуэлла оставались
тяжким грузом ложится на наши сердца. Это была вера почти весь гарнизон
два офицера были захвачены, и, если такое было, есть
может быть вопрос, но что они ужасной смертью на костре
а дикари были оплакивать их потерю.

Те из нас, кто был убежден, что посланники преуспели в
их попытка, и полковник отель был одним из надежды тех,
настаивал на том, что если индейцы пытали пленных до смерти, мы должны
слышал вопли и крики ликования; но ночной ветер принес в
наши уши не более чем крики печали.

Рассматривая ситуацию в самом ярком свете, должно было пройти много дней
прежде чем мы смогли надеяться на какие-либо хорошие результаты от их смелого предприятия
, и если тем временем враг резко наседал на нас, мы
оказался бы в тяжелом положении, особенно с учетом того, что так много наших
боеприпасы были израсходованы при защите форта от того первого нападения
.

Когда большое количество людей заключено в ограниченном пространстве и подвергается
опасности, достаточно самого легкого слова, чтобы сделать трусами более
малодушных, чему мы вскоре получили веское доказательство.

На следующий день после перемирия, после того, как враг похоронил своих убитых,
работа над parallels была продолжена, и мне доставило немалое удовлетворение
видеть, что тори были вынуждены выполнять большую часть
труд.

Как я уже говорил, эти траншеи простирались на сто восемьдесят километров.
в пятидесяти ярдах от форта к этому времени, и мы хорошо знали, что это
не в наших силах, чтобы предотвратить их продвинутая, как у, как
враг счел нужным проводить их.

Через определенное время, вероятно, начнется минирование, и тогда, если наш
запас боеприпасов не будет пополнен, конец должен быть близок
, когда Сент-Леджер получит возможность привести в исполнение свое
угроза позволить убийцам Тайенданеги творить свою жестокую волю.

Все это обсуждалось и комментировалось нашими людьми по мере того, как шли дни
далее, и самые робкие, казалось, находили удовольствие в представлении того, что произойдет
если форт будет захвачен.

"Почему они все время твердят об этой возможности?" - Что это? - сердито спросил я
Сержанта Корни, когда я с отвращением отвернулся от
группы мужчин, которые рисовали ужасные словесные картинки, и старого солдата
последовал за мной на плац за пределами слышимости таких слов.

"Это все же ясно, как нос на вашем лице, дружище," старик сказал:
мрачно. "А вот поищите, и вы увидите, что их, как и Макин' вой за
то, что могут сделать индейцы, - самые малодушные из нас. Все это делается
с одной целью.

"Что бы это могло быть?" Я удивленно спросил. "Как они думают, что из всего ужасного может получиться что-то хорошее
?"

"У них те же самые почки, которые загнали генерала Херкимера в засаду,
и они пытаются заставить полковника сдаться".

"Этого не может быть!" - Резко воскликнул я. "Ни один из них
кто не знает, какой результат будет, если полковник отель
сдается в Форт! Обещает Санкт-Леже будет как на холостом ходу, когда ветер
Последователи Тайенданеги хотели, чтобы их сожгли на костре!"

"Верю, мой мальчик, и еще эти трусы готовы выть
капитуляция, а не воевать, как мужчины должны, в присутствии такого
врага, до последнего," сержант ответил, горько.

Я не мог поверить, что среди всего гарнизона может найтись хоть один
солдат, который добровольно согласится на капитуляцию, и сказал об этом
старику, который мрачно ответил:

"Я не был здесь в течение последних четырех и двадцати часов с моим
закрыв глаза и уши, наполненные мхом. Занять очередь о работах,
слушаю все, что говорят, и ты увидишь, что я не ошибся в моем
figgerin'. Полковник не хуже меня знает, что за этим кроется, и я соглашусь
никогда больше не есть сладкий пирог, если он не будет готов к неприятностям
как внутри форта, так и снаружи.

Я молчал целую минуту, ужасает мысль о такой возможности, и
потом спросил голосом, который дрожал, несмотря на все мои усилия, чтобы отобразить его
устойчивый:

"Думаете, они могут заставить его против его воли, как это сделали ополченцы, генерал
Херкимер?"

"Я уверен, что он перестрелял бы дюжину человек, прежде чем согласиться на
предайте нас всех смерти; но никто не знает, к чему может быть принужден человек
, когда на него оказывается достаточное давление ".

В этот момент подошел Джейкоб, теперь, когда его отец был в безопасности, он выглядел как прежде
по крайней мере, на данный момент, и я изложил ему суть дела
примерно так же, как я узнал это от сержанта.

"В течение часа я слышал то же самое от своего отца. Он считает,
есть вся сотни гарнизона, которые, когда они работали
сами до такого накала, будет выть на сдачу".

Даже тогда я отказывался верить в то, что пока было не более чем
подозрение, и сержант Корни нетерпеливо сказал::

"Тебе не потребуется много времени, чтобы выяснить это самому, парень. Посмотри пару раз
на себя, и я гарантирую, ты согласишься, что мы с Питером Ситцем
не пытаемся делать горы из кротовых холмов ".

"Я пойду с тобой", - быстро сказал Джейкоб, и мы сразу же отправились в путь,
держа ухо востро всякий раз, когда оказывались на расстоянии разговора с
группой мужчин, которые, казалось, серьезно обсуждали какую-то конкретную тему.
субъект.

Не было необходимости дважды обходить внутреннюю часть здания .
укрепление, потому что до того, как мы завершили первый обход, я услышал
достаточно, чтобы убедить себя в том, что сержант Корни, вместо того, чтобы преувеличивать суть дела
, наполовину не придал своим заявлениям достаточной убедительности.

Как мне показалось, добрая треть гарнизона выступала за
капитуляцию, приводя в качестве причин скудный запас пороха для
пушки и вероятность того, что армия Сент-Леджера будет постоянно
рост по мере того, как тори из долины Мохок пронюхали о происходящем
.

У меня заныло сердце, и я буквально потерял сознание от страха, когда узнал об этом.
заставили на мне, ибо я слишком хорошо понимала, как неработающий будет все
обещает Санкт-Леже если дикари были склонны к убийству
заключенных, которые были переданы на обещания справедливого обращения.




Глава XIV.

Мятеж



Я думал, что нам никогда больше не придется быть свидетелями подобной сцены
сцена, подобная той, что произошла в лагере генерала Херкимера в то утро, когда эти
которые позже первыми показали белое перо, буквально загнали его
в место, куда он, как солдат, знал, что рисковать небезопасно, пока
не будут завершены все приготовления к вылазке из форта.

Теперь, однако, мне показалось, что нас ждет вторая доза
мятежа, и на этот раз более серьезного, чем первая, ибо, в случае, если эти
дураки в форте преуспели в том, чтобы изводить полковника Гансворта, как и других.
если бы генерал, тогда почти тысяча человек была бы передана в руки
свирепый враг, которого мы прекрасно знали, не проявит милосердия.

Для меня странной частью всего этого было то, что эти самые простаки, которые
так громко требовали капитуляции, были среди тех, кого считали пленными,
и я совершенно не понимал, как они могли считать себя таковыми
быть лучше во власти волков Тайенданеги, чем в форте
где у них был шанс сражаться насмерть.

Даже по сей день это кажется настолько странным, что я бы не осмелился констатировать это как
факт, если бы те джентльмены, которые пишут историю, не говорили об этом так
прямо.

"Вы можете сделать свой ум, что те ребята, которые показывали наиболее
шум-это те, у кого есть трусливые жилка где-то"
- Сказал сержант Корни, когда мы с Джейкобом, убедившись, что
в форте бунт, отправились к нему с целью обсудить этот вопрос.
- что случилось?

"Чем больше трусов, тем менее склонны они должны сдаться, как
как мне кажется", - ответил я, в недоумении.

"Да, парень, так это выглядит для порядочного человека; но такие парни, как
эти, которые устраивают скандал, - это те, кто всегда смотрит вперед,
думать, что дела могут улучшиться, и не принимать во внимание возможность того, что
они станут хуже. Вот они, вроде бы пришли на короткое пособие, и
вынуждены занять свою очередь, чтобы в них стреляли сейчас, и тогда, следовательно,
они говорят, что у нас не хватает духу вынести даже самых легких страданий.
хуже быть не может, и они должны сдаться.

- Но они знают природу волков Тайенданеги так же хорошо, как ты или я.
Я.

"Да, вчера они знали; но теперь, поскольку их желудки не
вполне полны, они готовы признать, что каждый краснокожий - имитация
ангела".

"Думаешь, они могут приставать к полковнику?" Задумчиво спросил Джейкоб, тем самым
повторив мой вопрос другими словами.

"Я скажу вам, как я сделал с Ноэлем, что они любят, чтобы получить грубый
конец его, прежде чем поведу его в ошибку. Мы, не склонные к мятежу,
можем здорово помочь ему в этом вопросе ".

"Как?" Я спросил в замешательстве.

"Твердо противостоя их дурацкой болтовне, хотя шансов убедить их словами не так уж много
но если один или полдюжины, за
это дает мне возможность открыться, я посмотрю, не сможет ли вес моего кулака
вбить в них немного здравого смысла ".

Неприятно излагать подробности такой позорной сцены, свидетелями которой
мы были в течение следующих двадцати четырех часов, и более чем болезненно
описывать, как мятеж был в конце концов подавлен. Однако это должно быть сделано.
если бы я хотел честно написать ту часть, которую мы называем "Мальчики из долины Могавк"
взял в бедах и победах, что-то вроде Форт-Скайлер, но я
приведем историю, в как можно меньше слов.

Так получилось, что в этот день нам выдавали пайки, которые были
меньше, чем раньше, и это дало дуракам-квакунам возможность
выразить свои жалобы в изысканном стиле.

Те, кто должен был быть неуклонно внимателен к своим обязанностям, никогда не имея в голове
мысли ни о чем, кроме победы над разношерстной командой, которая
осаждала нас, начали открыто говорить о голоде, как будто его не было.
вопрос какой угодно, но только не в том, что мы подошли почти к концу нашей
положения, и, таким образом, как я думаю, они привезли в свой образ
думаю многие, кто никогда не слушал бы, чтобы такие дикие говорить, но
то, что казалось вероятным час капитуляции должны быть под рукой.

Я следил, чтобы ни одна минута для мальчиков, Котор встали на сторону с этих недовольных,
в то время как сержант корни и Питер сидячие переехали тут и там по всей
день, пытаясь убедить людей делать только то, что было сделано для их же
хорошее, но без успеха.

Чем дольше по гарнизону ходили подобные разговоры, тем сильнее они становились,
незадолго до захода солнца мятеж был настолько развит, что
комендант не мог сделать ничего меньшего, чем серьезно отнестись к нему, и мне было приятно
, что он не стал медлить.

За исключением часовых на стенах, весь гарнизон был вызван как
для участия в параде, и, неуклюже складывается в квадрат, полковник
Гансворт, окруженный своим штабом офицеров, взялся утихомирить
нарастающую бурю.

Он начал с того, что, по мнению его самого и его сотрудников,
люди должны точно знать положение дел, чтобы ими не руководили
заблуждение пустыми страхами, и с этой целью он обратился к интенданту за
подробная информация о количество снеди, потом на руку.

Когда это было дано, и потребовалось некоторое время, чтобы прочитать весь список
, он объявил количество мужчин, женщин и детей, которые находились
внутри стен форта, выяснив, что, немного уменьшив количество
размер пайков можно было бы обеспечить продовольствием каждого человека
по крайней мере, в течение трех недель.

Правда, запасы были недостаточно велики, чтобы мы могли наесться вдоволь
но я осмелюсь сказать, что многие там прожили бы
гораздо меньше, они были брошены на свои собственные ресурсы в своей
дома.

Затем он рассказал, сколько раз стреляли из крупнокалиберных орудий во время последнего
штурма, и заявил, что у нас осталось двести пятьдесят патронов
для пушки. Он утверждал, что для нас было возможно удержать
форт, даже если мы не использовали тяжелое вооружение, и показал, что мы
все же можем выдержать такой же бой, на какой была бы способна армия Сент-Леджера
желудок.

После всех этих подробностей он описал мужчинам, какой, вероятно, будет их судьба
в случае капитуляции, заявив, что у нас были все основания и
способность удерживать оборону, если бы мы были так настроены, и призывала нас быть мужчинами
а не трусами.

Это было хорошее выступление, и один, который должен был в veriest
белый-нибудь милиционеру, который когда-либо выдавал себя за солдата, но, к моему
сюрприз, я мог бы посмотреть на лица тех, кто говорил сдать
громче всех, это выражение говорит, что слова, прошел мимо них, как это делает
ветер.

Когда нас распустили, разногласий было больше, чем до того, как заговорил полковник
и я начал верить, что было бы лучше, если бы он придержал свое
мир, потому что, конечно, казалось, что они верили в его слова подбадривания.
но доказательство того, что он разделяет их опасения.

Вечером один из самых смелых трусов заявил, что долгом
всего гарнизона, чтобы спасти свои жизни, было заставить полковника
Гансеворта поступить так, как они хотели, и пока разговор был самым горячим
Сержант Корни "вырвался на свободу", как он впоследствии выразился.

"Мы с этим парнем, - сказал он, положив руку мне на плечо, после того как
привлек внимание всех, кто находился в пределах слышимости его голоса, - имеем в
за короткое время я не видел таких негодяев, какими вы себя выставляете
быть. Мы слышали, как они кричали против командира, который был способен
вести за собой храбрых людей, и их кровь еще не высохла на берегах реки
Орискани. Они заставили генерал Херкимер в засаду против его лучше
решение, против его воли,--и на первый залп из Thayendanega по
окрашенные негодяи они поджали хвост. До этого времени я думал, что индеец
был подлым представитель человечества на земле; но я
приходите, чтобы узнать, для себя я еще свежее становится доказательством. Если ты так говоришь
смело обещает Санкт-Леже стоят, почему бы тебе не положить их в
тест? Если вы считаете, голодная смерть ждет тебя здесь, и что все
сердце человека может желать можно найти среди бесов там кричал, Почему
тебе не сделать обмен? Гарнизон станет сильнее в твое отсутствие.
и, если уж на то пошло, кто-нибудь здесь захочет общаться с красными.
волки, я, кто гордится тем, что еще ни разу не ослушался военных.
прикажите, я буду рядом и помогу ему покинуть форт.

На мгновение после того, как старик замолчал, я полностью ожидал, что на него нападут и будут жестоко обращаться те, кого он так жестоко избил своим языком.
........
.........

Что ни переход к открытому насилию была предпринята попытка просто дал доказательство того, что
они были трусами, он обвинил их бытия; но я полагал, что это было
можно увидеть по их лицам, что его ироничные советы могут приносить плоды,
и поэтому я сказала ему, когда возможность появилась.

"Не одному из них приходило в голову дезертировать и перейти на сторону
врага", - сказал я, на что он ответил, как будто эта возможность доставляла ему большое
удовлетворение:

"Я бы хотел, чтобы они могли! Это правда, что я сказал больше, чем имел в виду, когда заявлял о своей
готовности помочь им сбежать; но я обещаю тебе, Ноэль Кэмпбелл, что
моя рука никогда не будет поднят, чтобы остановить их, если они попытаются любой дурак Сич
трюк".

Когда мои ребята снова собрались в казарме и расположились на ночь,
никого из нас не отправили на караульную службу, мысль
то, что, как мне показалось, я увидел на лицах мятежников, немало обеспокоило меня
и, вместо того чтобы лечь спать с большинством моих
товарищи, я отозвал Питера Ситца и сержанта Корни в сторону, настаивая, чтобы тот или другой
отправился к полковнику Гансворту с целью рассказать ему, что
вполне возможно, что кто-то из гарнизона попытается это сделать до утра.

Питер Ситц заявил, что, поскольку он не был солдатом, он не имел права
делать то, что могло показаться коменданту предложением, и переложил всю
ответственность на сержанта.

Старик заявил, как и раньше, что мужчины могут поступать, как им
заблагорассудится; что, если возможно остановить их одним словом, его губы
должны оставаться закрытыми.

После чего я предположил, что если солдаты дезертируют, пусть даже в небольшом количестве
, они могут оставить какую-то часть укрепления без охраны,
что будет работать на всеобщую погибель, и настаивал, если сержант согласится
не делать все возможное, чтобы предотвратить дезертирство, это было, по крайней мере, нашим долгом
действовать так, чтобы остальная часть гарнизона не подвергалась опасности
из-за их безрассудства.

Только после того, как я высказался достаточно подробно, старый солдат обратил на это внимание,
а затем, по предложению Питера Ситца, он сказал:

"Это все, что я хочу сделать, и не более: с этого момента и до утра я буду заниматься этим"
это мое дело, хотя очевидно, что я выхожу за рамки обычного
дежурный, передвигаться туда-сюда вокруг форта, и вызовет младших ребят
на случай, если какая-либо точка останется без охраны."

И Джейкоб, и я предлагали разделить с ним труд, но он отказался
ничего из этого.

- Оставайтесь на месте, - сказал он, - я не против, чтобы вы делали то, что
может вызвать недовольство коменданта. Когда он узнает, что мы взяли на себя ответственность
позаботиться о безопасности гарнизона без его приказа
, появится хороший шанс для скандала. Я вынесу основную тяжесть этого.
в одиночку, не втягивая вас, парни, в передряги."

Я понял по выражению его лица, что любая попытка спорить с
ему в самый раз было бы бесполезно, поэтому держу себя в руках; но это было в
имейте в виду, что, вмешиваясь таким образом, он может совершить такое преступление, какое
комендант не так-то легко забудет.

Если в эту ночь дезертирует какое-то количество людей, не может быть никаких сомнений
кроме того, что мы, имея об этом представление, можем быть справедливо задержаны
ответственный, но все же я не был доволен мыслью о том, чтобы делать или
страдать от того, чтобы быть сделанным, против чего выступал старый солдат.

Однако, как уже было сказано, я ничего не мог сделать, чтобы изменить положение вещей
разве что пойти к коменданту, и поэтому остался в казарме,
испытываю сильный дискомфорт, но изо всех сил пытаюсь поддерживать беседу
с Джейкобом на безразличные темы.

Большая часть моей компании понятия не имела о том, что можно было бы сделать этой ночью,
поэтому они, как обычно, улеглись спать, а мы с Джейкобом отправились на природу
после того, как мы обнаружили, что невозможно проявлять интерес ни к чему, кроме
то, что как раз в то время было ближе всего к нашим сердцам.

Мы расхаживали взад-вперед перед зданием казармы, заботится не
тревожить спящих, пока, наверное, полчаса до полуночи, а затем
сержант подошел, очень напоминая человека, который просто очень поселились
неприятный вопрос.

"Ну, дело сделано", - сказал он отрывисто, - "и я думаю, что завтра в это же время
в мире будет меньше дураков".

"Что вы имеете в виду?" - Воскликнул я взволнованно, потому что, хотя и ожидал услышать
, что определенное количество людей дезертировало, я не мог не почувствовать
изумления, когда подозрения, таким образом, превратились в уверенность.

"Пять трусы дезертировали, считая, что Святой Леже получите
их с распростертыми объятиями. Они слишком много говорят о необходимости
что-нибудь, чтобы наполнить их желудки, и я думаю, что в течение четырех-двадцати часов.
вопрос в том, что это не доставит им дальнейших хлопот.

"Как они прошли?" - Нетерпеливо спросил Джейкоб.

- Через роговые заводы и через частокол.

- Как случилось, что на старт вышли только пятеро?

"Остальные мятежные те были не совсем дураки сечи, когда он пришел к
последнюю щепотку, и Я том, что предоставляла мы также избавиться от тех, кто ушел,
сохранить то, что они могут нести информацию ул. вида Леже он будет рад
получить".

Это была возможность, которую я не мог осознать до этого момента,
и сразу же, как пришло осознание, я ясно понял, что нашим
долгом было немедленно уведомить коменданта о наших подозрениях, ибо, если
враг узнает, что у нас не хватает довольствия и
боеприпасы, как он, несомненно, сделал бы от этих людей, которые были обречены представить
дела настолько плохими, насколько это возможно, мы могли бы ожидать более одного энергичного нападения
в течение очень короткого времени.

"Ты спокойно стоял рядом, пока они уходили?" Спросил Джейкоб тоном, полным
упрека.

"Я не был таким дураком, парень, хотя и советовал им это
Вперед. Однако я не спускал глаз с банды и прятался на рудниках.
когда они составляли окончательные планы. Те, кто остался позади, казалось,
бояться, я думаю, там будет меньше мятежа в этот дяденька
Форт-завтра утром, чем мы видели в последних четырех двадцати часов."

Джейкоб и я настояли бы, чтобы старый солдат рассказал нам больше
о дезертирстве, хотя было очевидно, что он поделился всей имеющейся в его распоряжении информацией
; но он, стремившийся немного отдохнуть перед
утром он вошел в казарму, и нам не оставалось ничего лучшего, как последовать за ним
.

Хотя казалось невозможным, чтобы я закрыл глаза во сне в ту ночь.
ночью, когда столько всего неприятного не давало мне уснуть, я все-таки заснул.
заснула, и это сразу после того, как я легла рядом с Джейкобом.

На следующее утро мы были на ногах очень рано, по какой-то прихоти сержанта
Корни, который настоял на том, чтобы первыми появились Младшие ребята
, и я покинул казарму, полностью ожидая увидеть сцену
замешательства снаружи.

Ситуация была во многом такой же, как и предыдущей ночью, и я пришел к выводу
, что пока комендант не знал о том факте, что пять
один из его людей перешел на сторону врага.

Как бы то ни было, никаких признаков волнения среди офицеров
было очевидным, до тех пор, пока солнце на два часа или более высокий, а затем пол
десяток мужчин, принадлежащих к одной и той же компании, как и те, кто дезертировал, были
вызывают в штаб.

"Вы могли бы сохранить комендант хороший неприятности, сказав ему, что
вы знаете," Иаков предложил сержант Корнею, и он сказал,
мрачно:

"Я не сечь дурак. Одно дело позволять многим хитрецам ускользать, когда
ты думаешь, что гарнизону будет лучше без них, и совершенно
еще один, кто признается вышестоящему офицеру, что ты подмигнул ему.
дезертирство. Я буду держать язык за зубами, и они, такие как я, тоже будут.
друзья.

С этими словами старик удалился, оставив нас смотреть друг на друга с выражением
очень похожим на изумление, ибо по его тону мы поняли, что он
почти так же угрожает нам, если мы решимся на это
мы сами должны были рассказать все, что нам было известно по этому поводу.

Еще до десяти часов весь гарнизон знал, что пятеро из отряда
дезертировали, и те люди, которые громче всех говорили о
мудрость сдаются в плен, теперь двигались очень беспокойно, несомненно
боясь, что они могут быть призваны к ответу за некоторые unsoldierly
замечания, в которой они предавались.

В форте не было настоящего замешательства, но царила общая атмосфера беспокойства
и настороженности, которые я счел вполне оправданными, поскольку они вызывали у каждого
человек, выполняющий свой долг быстрее и тщательнее, чем я когда-либо видел
это сделано.

Когда те, кого вызвали в штаб, снова появились на плацу
, их окружали нетерпеливые товарищи, все
им не терпелось узнать, что им было сказано; но они могли сообщить очень мало
определенной информации и не желали открыто говорить о
дело, как мне показалось, в том, что некоторые из них, будучи посвященными
в дезертирство, отрицали этот факт перед офицерами.

Что ж, к полудню казалось, что дело полностью улажено.
Одним словом, все шло как и в день предыдущий, сохранить, что по данным
моя идея была более здоровый тон среди мужчин, потому что у нас больше нет
слышны разговоры о капитуляции, и я предположил, что, возможно, полковник отель
был рад избавиться от его мятежных солдат, как сержант Корнею было
чтобы увидеть их отойти.

Само собой разумеется, что все из нас, будь то на службе или нет, держал
острее смотровая площадка над врагом в лагере, чем когда-либо прежде, ибо там
были все основания ожидать, что в Санкт-Леже бы заказать еще один штурм, но
никто из нас не мечтал о том ужасном зрелище, которое должно было быть
представил, если бы убийцы Thayendanega уже подумывали о том, чтобы дать
потенциальных дезертиров такой урок, как никогда не могли быть забыты.

Вторая половина дня прошла спокойно и без необычных происшествий, но когда
солнце уже клонилось к закату, и мы наблюдали, как индейцы переходили реку из
своего лагеря на луг в месте недалеко от ручья, где у нас была
возможность держать их на виду, пока они были еще за
дальнобойность любая, кроме более тяжелых орудий, которые нельзя было пустить в ход
по ним.

Первое движение было сделано группой из дюжины или более человек, которые, казалось,
несли на своих спинах тяжелую ношу, и это было настолько необычно
для краснокожего, что нам стало очень любопытно.

За этим первым отрядом последовал настоящий рой раскрашенных
убийцы, - нервно сказал я сержанту Корни, который стоял рядом.
в этот момент я:

"Дикари собираются попробовать свои силы в нападении, и мы хотели бы
поработать в тепле до утра".

"Не стоит опасаться, что что-то в этом роде случится, парень. Нарисованный
никогда не жил дьявол, который был бы готов встать и драться лицом к лицу,
по-мужски."

"Тогда почему они вылетают из своего лагеря, как пчелиный рой?"

"Затевается какая-то пакость, хотя я не могу толком разобрать, что именно.
Возможно, Сент-Леджер вызвал их на другую вечеринку, чтобы они
возможно, знают о нашем положении, как рассказали дезертиры.

Через несколько мгновений стало ясно, что это предположение неверно,
поскольку, вместо того, чтобы пересечь ручей и приблизиться к британскому лагерю,
Индейцы остановились примерно на полпути между фортом, лагерями
британские солдаты и кварталы тори.

Это было в точке, где каждый человек с обеих сторон мог видеть, что делается
, и в то же время так далеко, что, за исключением вылазки, никто не мог им помешать
.

Я осмелюсь сказать, что каждый человек в гарнизоне, за исключением, возможно,
офицеры внимательно наблюдали за передвижениями банды Тайенданеги, и
казалось, что осознание того, что должно было произойти, обрушилось на всех нас
в одно и то же мгновение.

Тихий шепот ужаса невольно сорвался с наших губ, и мужчины сказали друг другу
шепотом, кровь внезапно отхлынула от их бронзовых лиц:

"Индейцы собираются пытать пленных!"

К этому времени мы могли видеть, что два прочных столба были прочно воткнуты в землю
, а вокруг них были навалены кучи легкого дерева, такого, как у скво
и дети росли в огромных количествах.

Кровожадная команда Тайенданеги стремилась показать нам, какой была бы наша
судьба, если бы мы попали к ним в лапы.

Когда первый шок от ужаса скончался в меру, туда зашел
вопрос о том, кто может быть потерпевшим, а потом те, кто раньше говорил
мятеж и призвал своих собратьев к страшной неподчинение побледнел
как смерть, хотя многие из них шли totteringly прочь, как будто не в
контролировать свои конечности. Мы все верили, и не без оснований, что те
несчастные, которым суждено было погибнуть от рук самых
жестокосердные люди, которых когда-либо создавал Бог, были не кем иным, как дезертирами из
наших рядов.

Во время штурма ни один из гарнизона не был взят в плен, и
несомненно было то, что осаждающие не покидали окрестности форта
в течение такого периода времени, который был бы достаточным для того, чтобы они могли обеспечить
пленники где-то в другом месте, поэтому мы знали, кроме случайности, кто будут эти
жертвы, но почему пострадали только двое, было чем-то таким, о чем
мы не могли даже догадываться.

Я видел , как полковник Гансевурт и несколько офицеров вышли из
штаб, скорее всего, был проинформирован о том, что происходит,
и, когда они встали там, где можно было беспрепятственно наблюдать за
ужасными приготовлениями, весь гарнизон форта Шайлер был
собрались в качестве зрителей.

"Неужели нельзя что-нибудь сделать для бедняг?" Я услышал, как позади меня кто-то
задать дребезжащим тоном, и, обернувшись, я увидел тот, кто объявил самую
решительно, но за несколько часов, что, если бы мы капитуляции форта мы
может быть обеспечено за вопрос такого лечения, как цивилизованные люди
даем для военнопленных.

Никто не ответил на его вопрос, и я шепотом повторил его сержанту
Корни, на что он решительно покачал головой.

"Командир, который предпринял бы вылазку с целью спасти только две жизни"
был бы виновен в преступной глупости", - сказал старый солдат.
подчеркнуто. "Если те, кому суждено пострадать, были
ближайшими друзьями полковника Гансворта, он все равно должен оставаться здесь без дела, а не подвергать
опасности весь гарнизон. Как эти нарисованные бесов, которыми пичкают нас
урок Сечь как приведет каждого мужчину здесь, чтобы сражаться до смерти,
вместо того, чтобы хотя бы намекнуть, что мы могли бы положиться на обещания врага.
Это суровое средство - самое суровое, какое только может вообразить человек; но все же есть
сотня или больше наблюдающих в эту минуту, которые нуждаются в нем ".

Я не могу сделать ни малейшей попытки описать тот ужас, который охватил меня
когда я понял, что мы не можем приложить никаких усилий для спасения
несчастных людей, которых тем не менее следовало жалеть, потому что они были
вызвал их собственные страдания, и, не в силах больше смотреть на то, что было так
скоро должно было стать такой ужасной сценой, я отвернулся с намерением запереться
в казарме.




Глава XV.

Пытки



Была одна странная вещь, которую я отметил, когда отворачивался с болью в сердце, которая
заключалась в том, что те друзья дезертиров, люди, чьи голоса были
больше всех восставали против полковника Гансворта, потому что он не сдавался
форт по приказу Сент-Леджера не мог сказать ни слова теперь, когда их друзья
были в таком ужасном положении, в то время как те, кто изо всех сил пытался подавить
мятежники громко спрашивали, нельзя ли что-нибудь сделать для
спасения жизней несчастных мужчин.

Двадцать или более самых смелых духов, среди которых был сержант Корни, были
готовясь попросить разрешения у коменданта на то, чтобы они выползли из
форта на той стороне, что ближе всего к реке, а затем попытались внезапным рывком
спасти пленников.

Даже небольшой опыт, который я имел в дикой расправы был
достаточно, чтобы показать мне, что там не было ничего, что мы могли бы сделать в интересах
из несчастных людей, и любой план, каким бы перспективным, не может не в
подвергая весь гарнизон панический страх и риск.

Не могло быть и речи, но враг надеялся, что мы можем быть так
азартен, как и Салли, и я сомневаюсь, что если бы такой человек был в
укрепления, которые не были убеждены в том, что войска Сент-Леджера были
готовы броситься в атаку при первом же признаке того, что мы отослали
любую часть наших сил.

Все знали, что мы внутри укрепления были бессильны помочь тем, кто
сознательно пошел навстречу своей гибели, и никто лучше, чем те же самые храбрые ребята
, которые были готовы рисковать своими жизнями ради товарищей, которые будут
это привело к катастрофе для всего гарнизона, но они не могли бездействовать
по крайней мере, без демонстрации готовности встретить опасность лицом к лицу в надежде на
спасение жизни.

Единственный урок, который все мы усвоили в то время, заключался в том, насколько сильно
можно полагаться на слово британского командующего. Он
заявил, что он хотел защитить всех, кто приходил к нему, обещая служить
король, однако, когда Пять глупых трусов от нашего гарнизона представлен
сами они были отданы в распоряжение беспощадных дикарей, насколько честно
люди дают играть-вещи для своих детей.

Я отвернулся от этой сцены, охваченный ужасом, хотя
дьявольская работа еще не началась; но когда я стоял возле казарм,
дрожа всем телом, я подумал, что, возможно, наши дезертиры были
не теми, кому предназначались колья. Конечно, было бы
одинаково ужасно видеть, как любого человека замучают до смерти; но в тот момент
казалось, что ужасность этого в какой-то степени будет
это уменьшило бы страдания незнакомцев, и я сразу же вернулся к стенам.
заняв позицию рядом с Джейкобом, я напряг зрение, чтобы
разглядеть, кого вывели индейцы.

"Где сержант?" Спросил я шепотом.

"Ушел в компании с дюжиной других, чтобы спросить разрешения у коменданта
покинуть форт на короткое время.

- Они хотят покончить с собой? - Что? - сердито спросил я. "Я осмелюсь
осмелюсь сказать, что каждый тори в этом лагере готов отрезать путь любому
кто из побуждений милосердия отважится выйти за стены".

"Да, так считает мой отец. Он говорит, что полковник Гансворт не может, из
справедливости к остальным силам, допустить такого жертвоприношения, которое
стало бы результатом боевой вылазки."

"Но мы еще не уверены, что именно наши дезертиры должны быть преданы
смерти", - предположил я, и в этот момент хриплый крик вырвался из всей этой
компании убитых горем зрителей.

Сопровождаемые боевыми песнями воинов, улюлюканьем и воплями
скво и свирепых детей, несчастных мужчин привели
через реку с триумфом, а затем глубокая тишина опустилась на наш гарнизон,
когда каждый человек на стенах с тревогой наклонился вперед, чтобы хоть мельком увидеть
о тех, кого везли в театр ужасной смерти.

Несчастные пленники были еще слишком далеко, чтобы я мог различить их черты.
когда солдат, стоявший рядом, мужчина, которого я узнал.
как одного из тех, кто громче всех требовал сдаваться, закричал с
стон, как от смертной агонии:

"Есть сет Мортон!"

Это было имя одного из дезертиров, и там уже не было никаких
но надеюсь, что дикари были готовы показать нам, как наши собственные люди могли
умереть.

В этот момент подошла группа, с которой сержант Корни отправился к
коменданту за разрешением предпринять попытку спасения, и достаточно было одного взгляда
на их лица, чтобы понять, что просьба была отклонена.

- Он не позволил бы тебе уйти? - Прошептал я, когда старик встал рядом со мной.

- Нет, парень, и нам следовало бы проявить больше благоразумия, прежде чем просить его. A
комендант, который согласился бы утвердить план, не имеет права ожидать от него
солдаты могут положиться на его здравый смысл в трудную минуту ".

"Что он сказал?"

"Он говорил как джентльмен, который разговаривает со своими друзьями. Вместо
ржал, что у нас были все виды idjuts, а еще командир может
сделали, он рассказал нам, что бы быть результат, если любой из нас
пытались покинуть Форт,' завелся, сказав, что, если его собственный
брат оказался в руках "красных дьяволов", он не будет считать это делаешь
справедливости гарнизона, даже пусть один человек далеко вперед. Он всего лишь сказал нам
правду, и я не жалею, что обратился к нему, хотя из этого ничего не вышло.
это не веселый стоять без Макин немного
попробуйте во время работы Сечи как что там происходит".

Когда заключенные были приняты через ручей дикари потеряли нет
время на установку о своей ужасной работы, и, хотя столько лет
прошло с тех пор, я не могу заставить себя сесть, что я
знаю, что и было сделано.

Пока бедняг привязывали к кольям, мы с Джейкобом побежали
в казарму, где мы и оставались, стараясь не слышать
криков и улюлюканья, которые рассказывали о происходящем.

"И меня постигла бы такая же горькая смерть, если бы не то, что ты сделал,
дорогой мальчик!" - Сказал я, едва в силах контролировать свой голос.

"Не думай об этом, Ноэль", - успокаивающе ответил он, пожимая мою руку.
"И, прежде всего, не ставь мне это в заслугу. Вся наша компания была
участие в этом спасение".

"Да, но они никогда не знали о нашей опасности, если бы не ты, и именно ты
один, когда они прибыли, отважился на опасность, пройдя через
лагерь к хижине".

"Говори о чем-нибудь другом, Ноэль Кэмпбелл!" Яростно закричал Джейкоб. "Даже
хотя полковник лучше знает, что следует делать, похоже, трусливый
нам будет сидеть здесь в безопасности, а эти бедолаги страдали все
что мужчины могут!"

Я пытался поступить так, как он хотел, но легко понять, что в
такое время было бы почти невозможно думать ни о чем, кроме
того, что делалось на виду у всего гарнизона.

Мне показалось, что прошло очень много времени, прежде чем сержант присоединился к нам, и
тогда я понял, что несчастные люди наконец избавились от своих страданий.

"Они заплатили ужасную цену за свою глупость", - сказал старик,
торжественно: "но, умерев таким образом, они обеспечили удержание этого форта, ибо
в его стенах нет человека, который не испытал бы удовольствия, обнажив свой
последний вздох на боевом посту вместо того, чтобы рисковать "сич"
защита, которую Сент-Леджер показал, что он готов предоставить. У нас больше не будет
мятежа, и вся команда умрет с голоду, прежде чем враг доберется до укрепления.
- А как насчет трех других мужчин? - спросил я.

- А что с остальными? - Спросил Джейкоб шепотом, не смея
доверять своему голосу, чтобы он не выдал страха в его сердце.

"Я думаю, их очередь скоро придет - возможно, завтра вечером.
"Благородные красные люди" Тайенданеги не могут позволить себе терять своих жертв. Но,
Слушайте, ребята, это не сделает за вас до Луны более чем достаточно, чтобы превратить любое
кровь человека в воде. Прогуляйся быстрым шагом по плацу
полчаса, а потом ложись спать. Я думаю, у нас может быть немного работы.
в ближайшие двадцать четыре часа нам предстоит поработать.

- Какого рода? Я спросил, не склонен последовать совету старика так
далеко, чтобы полноценно отдохнуть и расслабиться, в то время как индейцы вой делает ночь
то чего бояться.

"Само собой разумеется, что до того, как дезертиры были переданы полиции.
раскрашенные волки Сент-Леджер получил от них всю информацию, касающуюся этого форта
, которую они могли предоставить. Британский генерал теперь знает, что у нас нет
слишком много боеприпасов для пушки, и будет странно, если он не даст
нам шанс потратить их побольше ".

Это казалось правдоподобным рассуждения, и все же я не был в
легкие степени обеспокоены возможностью; я знал столько ужасов
в течение последних нескольких часов, что нападение, однако отчаянно, был
что-то завлекать, а не боялись.

Сержант Корни долго и яростно курил свою трубку в тот вечер, сидя в
бараки, не давая прислушаться ли мы последовали его совету, и мы
два парня сидели бок о бок с небольшим наклоном, чтобы побаловать себя
разговор.

Один за другим наши мальчики, бледные и дрожащие, вошли в
спальные помещения, некоторые даже зашли так далеко, что легли, но я уверен, что
Я, что ни один глаз не сомкнул во сне за всю ту ночь, и каждый из нас
приветствовал первые лучи восходящего солнца так, как будто прошли годы
с тех пор, как он в последний раз показывал свое лицо.

Не прошло и шести часов, как у нас были веские доказательства того, что те, кто дезертировал
дал все сведения по их командование генералу Сен-Леже связи
состояние дел в крепости, и еще ни разу не было произнесено слово
против них, потому что из страшных наказаний, которые следовали их
предательство.

Из того, что наша группа Маленьких мальчиков видела до этого времени, следует, что работа по
осаде не велась британцами энергично, и даже то немногое,
что было сделано, было выполнено тори. Это правда, что
параллели проходили неприятно близко к форту, но, если бы осаждающие того
пожелали, их усилий было бы в два раза больше.

На утро после того, как двое из дезертиров были замучены до смерти, он
стала выглядеть, как будто наш народ будет иметь мало времени для безделья.

Вражеские окопы были заполнены людьми - как постоянными, так и
Тори, - все они работали с готовностью и в разных точках.
были расставлены снайперы, которые снимали наших часовых.

"Сейчас это что-то вроде бизнеса," сержант Корнею рассказал, как если
чувство дополнительной опасности, был самым приятным для него. - Барри Сент-Леджер
только что узнал, что есть шанс взять этот форт штурмом, и
с этого момента у нас будет полно дел.

Джейкоб и я были в казарме, пытаясь заснуть, когда старик лопнул
к нам с замечанием, которое я сел, и пока он говорил, он начал
оборудовать свою винтовку с необычной тщательностью.

"У тебя есть какая-нибудь специальная работа под рукой?" Спросил я, с любопытством глядя на него.

"Да, парень, это то, что у меня есть. Здешний гарнизон не в очень большой опасности
опасность нехватки боеприпасов для стрелкового оружия, и мы собираемся
на время дать врагу свинец вместо железа.

"Что ты имеешь в виду?" Я спросил, несколько капризно, потому что мне казалось, если
старик был ты смеешься надо мной.

"Только что мы дали вражеские снайперы шанс все утро
без interferin' в большой степени, а теперь мы для нее беру
наша очередь. Пятьдесят человек были проинструктированы, чтобы перестрелять столько Санкт-Леже
силы, как мы можем нарисовать шарик на. Я считаю, что работаю в окопах не будет
здоровый работу с этого момента. Полковник Гансворт позволяет показать
британцам, что он может пошевелить своими культями, если потребуется ".

Сержант покинул казарму, не дав нам дополнительной информации; но
вскоре мы узнали, что наших людей следует строго следить за их работой,
вместо того, чтобы проводить пять часов из каждых шести, бездельничая
.

Отряд снайперов, к которому был приписан сержант Корни, был
размещен на северной и восточной сторонах форта, где они могли
полюбуйтесь лагерями и траншеями британцев и тори.

Другая рота из пятидесяти человек была выделена специально для игры в рожки, в то время как
нам, младшим мальчикам, было приказано постоянно держать по крайней мере десять человек из нашего числа
на страже порта для вылазки, с которого открывался лучший вид на Индию.
можно было разбить лагерь.

Еще несколько человек из отряда были отправлены из одного подразделения в другое
из тех, кого я назвал, чтобы протянуть руку помощи в случае, если это может возникнуть
необходимость, и, таким образом, у нас больше не было свободных на
на плацу или рядом с казармами.

Приказ заключался в том, чтобы приложить все усилия для уничтожения тех врагов, которые
предложат себя в качестве мишеней, и еще до того, как день подойдет к концу, св.
Люди Леджера, должно быть, начали понимать, что осада форта Шайлер
больше не была односторонним мероприятием, каким она была раньше.

Мои парни не могли быть размещены ни на какой другой позиции, где они
с таким же успехом они были бы удовлетворены, потому что таким образом они сражались с дикарями
который угрожал опустошить долину Мохок, и каждый раз, когда мы делали
успешный выстрел, это было похоже на то, как если бы мы наносили удар, защищая наши
дома.

Так называемые "храбрецы" Тайенданеги не дали нам особых возможностей
однако продемонстрировать свое мастерство метких стрелков. В течение пяти минут после того, как
псы обнаружили, что мы прилагаем все усилия, чтобы уменьшить их
численность, они очень плотно окружили лагерь, и я придерживаюсь мнения
что генералу Сент - Леджеру было бы трудно заставить их подчиниться любому
приказ, который может потребовать их выхода на нашу линию огня.

В дополнение к этому медленному способу привлечения больших сил, я отметил тот факт, что
двадцать или более человек работали, перемещая одно из орудий в
северо-западный бастион, и был немало озадачен, пытаясь понять, почему такая
часть работы должна быть выполнена в то время, когда мы не могли позволить себе использовать
пушку больше, чем было абсолютно необходимо.

Мое удивление было не уменьшилась, когда рабочие с большим трудом
перевели большую пушку непосредственно к нашей станции, установки его практически
прямо над иллюминатором, после чего были доставлены шесть патронов
из магазина и размещены там, где их можно было легко достать.

"Как думает комендант, мы, ребята, сможем как следует обращаться с этой пушкой?" Я
спросил капрала, который руководил работой, и он ответил:
с довольным смехом:

"Я думаю, что он не подумал о вас, когда он отдавал приказы
пистолет переместился. Это помощь на нашем сюрприз-вечеринку; это унесет
шарик дальше и с целью правдивее, чем любой другой предмет в Форт, как я
знаю, тебя было что-то делать со всеми из них".

"Что вы подразумеваете под вечеринкой-сюрпризом?" Спросил я в замешательстве. "И почему
самое лучшее ружье должно быть привезено сюда?"

"Ну, видишь ли, парень, есть вероятность, что эти чертовы подонки скоро попытаются
сотворить ту же дьявольщину, на которую нам пришлось лениво смотреть прошлой ночью, для этого
само собой разумеется, что все, кто дезертировал из этого форта, попали в их лапы
. В следующий раз, когда они начинают, чтобы убить человека с помощью дюймов, Надежда
они вне досягаемости, мы будем бухать мяч в середине банды
это сделает их немного-хоп".

Я радостно рассмеялся при мысли о возможности поменяться ролями в игре.
кровожадные негодяи, но очень скоро пришла мысль, что
несчастные пленники будут в такой же опасности, как и дикари, и вот что
Я предложил капралу, на что он серьезно сказал:

- Будем надеяться, что первый выстрел убьет столько же привязанных к кольям,
парень, потому что быстрая смерть - единственное одолжение, которое мы можем оказать беднягам
.

Действительно, было бы милосердием убить заключенных, если бы мы не могли спасти
их жизни; но, по правде говоря, мы оказались в трудном положении, когда это должно было произойти.
надеялись, что наши ракеты убьют тех, кто был нашими товарищами.

Я верил, что все гарнизона были лучше, теперь, полковник
Отель был найти работу для каждого человека. Конечно, было меньше шансов
отыскать багбиров, когда они были заняты делом, и каждый из нас
испытывал мрачное удовлетворение от сознания того, что мы нанесли какое-то наказание
врагу, пусть и незначительное.

Не следует предполагать, что наши снайперы нашли все цели, которые они желали.
иначе мы уничтожили бы силы Сент-Леджера в мгновение ока; но там
было ли в белой части его армии достаточное количество тех , кто презирал
показать страха перед тем, что мы могли бы сделать, и эти держали наши мужчины так
занимается, что передает винтовки бьет практически без
антракт.

Как я уже говорил, у нас, маленьких мальчиков, было мало возможностей показать свое мастерство.
после первого часа дикари держались слишком близко друг к другу.
их ложи; но время от времени мы стреляли в нарисованную фигуру и
редко промахивались мимо цели.

По мере того, как день клонился к концу, стало очевидно, что индейцы рассчитывали на
пытки остальных своих пленников, как раньше, и, вместо того, чтобы
страдать от болезни ужаса, как я двадцать четыре часа
предыдущее было в моем сознании самые приятные предвкушения того, что бы
в следствии.

За полчаса до захода солнца они начали устанавливать новые посты, факт, который
говорил о том, что Сент-Леджер действительно передал им всех дезертиров.

По форту разнесся слух, что комендант рассчитывает положить конец их жестокой забаве
если, возможно, расстояние не превысит расчетное
, и к заходу солнца каждый человек внутри стен, за исключением тех
те, кто стоял на страже с западной стороны, были повернуты лицами
в сторону лагеря индейцев.

Утверждалось, что капрал, с которым я ранее разговаривал, был
лучшим артиллеристом в командовании, и ему была доверена работа по
наведению пушки на прицел.

Он уже сильно зарядил его, и когда дикари начали устанавливать
новые посты, он понял, что пришло время искать подходящее место для стрельбы.

Капралу не нужно было вызывать команду на помощь. Сотня пар рук
нетерпеливо протягивались к нему всякий раз, когда он выражал желание
выполнить то или иное дело, и он скорее страдал от
избытка помощников, чем от недостатка.

Все выглядело так, как будто полковник Гансворт опасался этого, в то время как наше внимание
было привлечено к дьявольской работе дикарей, британцев и
Солдаты Тори могли пойти на штурм, поскольку он приказал удвоить количество
часовых и всем зрителям выстроиться в шеренгу с оружием в руках,
чтобы нельзя было терять времени на случай, если возникнет необходимость вывести их из
от одного очка к другому.

Волки Тайенданеги не рассчитывали заставить нас долго ждать, но
как только село солнце, начали переправляться через реку со своими несчастными
узников, пели и кричали, как бы захватить и пытать этих
безоружные мужчины был какой-то закон сигнал храбрости.

Капрал выделил определенное количество ближайших к нему людей для выполнения функций экипажа
для орудия, объяснив им, как именно они должны приступить к выполнению задачи
перезарядки, когда оно будет разряжено, а затем оставшейся части
зрители, за исключением нас, маленьких мальчиков, которые имели право оставаться на наших местах
были вынуждены отступить, чтобы не мешать работе
после того, как она была начата.

К этому времени подошел сам полковник Гансевоорт, и, таким образом, мы
понял, что он должен был руководить стрельбой. Если наши пушки могли бы нести
ракета на место пыток, то уверен, что это был краснокожий
скоты получили бы урок хорошо рассчитано, чтобы удивить тех, кто был
остался в живых после того, как образец был выписан.

Комендант не стал ждать, пока начнется ужасная работа; но, как только
колья были окружены воющей, визжащей, танцующей толпой, когда они
разместили заключенных в нужных положениях, капрал получил приказ
которого он с нетерпением ждал.

Облако густого белого дыма, грохот, который был почти оглушительным для тех, кто
из нас, стоявших рядом, раздался звон.

Тогда мы могли бы следить за полетом ракеты в воздухе, пока она не упадет,
как мне показалось, в дюжине шагов от этих кровожадных злодеев
который стоял с внешней стороны толпы, и, отскочив, как бывает с плоским камнем
, когда мальчик гонит его по поверхности воды, он вонзился в
самую середину дьявольской шайки.

Я мог видеть, что один из столбов был снесен пулей, но
с такого большого расстояния нельзя было сказать, был ли заключенный убит или нет,
и пока он был окружен таким количеством людей.

Оставалось надеяться, что бедняга пошел на свой последний шаг без боли
как было бы, если бы мощный удар пришелся в него.

Артиллеристы не терпится увидеть результат своей работы; но мгновенно
пушки был выписан из больницы каждый мужчина вскочил на задания, отведенное ему, и
дикари еще не оправились от первого удивления, прежде чем второй
выстрел мчится среди них, ударив вниз не меньше десятка, прежде чем он
отскочил.

Я не верю, что прошло сорок секунд, прежде чем артиллеристы были готовы к
третьему выстрелу. Чтобы сэкономить время, они не стали ждать, пока закончат промывку
часть, и единственная подготовка, которую они сделали, заключалась в том, чтобы очистить интерьер
от дыма.

Короче говоря, капрал имел своей целью
почти всех индейцев, которые пытались стать свидетелями
пыток, в то время как мы произвели четыре выстрела, и только после этого был произведен выстрел.
охваченный паникой экипаж достаточно соображает, чтобы начать отступление
.

Но пистолет был разряжен в два раза больше, пока они переправлялись через реку,
и я знаю наверняка, что одну лодку заливало, а на первом в
легкий посты созданы для заключенных, казалось, буквально
усыпанный мертвыми и умирающими.

В тот момент, когда мы занимались в воздухе кольцо с криками
триумф, я увидел фигуру, возникшую из этой зловещей грудой убитых и искалеченных
и давай limpingly в сторону форта, двигаясь с явным
большим трудом и медленно.

Сначала я подумал, что это раненый индеец, который был настолько обезумевшим от боли
или страха, что не осознавал направление, в котором он двигался,
и тут раздался крик солдат, стоявших рядом со мной:

"Рубен Кокс! Рубен Кокс!"

"Он был одним из дезертиров?" Я спросил капрала, кто, его работа
покончив с этим, он перегнулся через стену, чтобы понаблюдать за испуганными
пронырами, которые юркнули в свои домики и скрылись из виду.

"Ай, что он был" капрал ответил: "Это выглядит, как если бы он стоял
шанс завоевать Форт, прежде чем те расписные красавицы смели совать свои
носы из укрытий."

Пока мы наблюдали, можно было разглядеть, что руки мужчины были связаны за спиной
ему казалось, что его ноги каким-то образом скованы; тем не менее, он был
способный делать короткие шаги, и в своем стремлении развить большую скорость, он
снова и снова падал на землю, поднимаясь лишь с трудом.

Беглый дезертир из форта, который, без сомнения, дали
такую информацию англичане вообще как может серьезный вред всем
нас, но еще не крик был слышен из нашего гарнизона, сохранить такие как
выразил надежду, что он может избежать страшной гибели, от которой мы были в
крайней мере временно спасла его, и казалось, что все стремятся его получить
фортификация.

Даже полковник Гансворт, казалось, упустил из виду тот факт, что если этот человек
появится среди нас еще раз, с ним придется обращаться как с дезертиром;
но чтобы остановить, по возможности, преследование со стороны британских солдат и солдат Тори, он
вдоль стен выстроились люди под командованием, готовые стрелять, не дожидаясь команды
по любому врагу, который может приблизиться на расстояние выстрела.

Расчеты орудий на северо-восточном бастионе были отправлены на свои посты
для того, чтобы орудия могли быть использованы в случае, если представится возможность
и, фактически, все возможные усилия, за исключением абсолютного
вылазка отряда помощи была предпринята для сохранения жизни человека
который по всем военным законам заслуживал смерти.

Мне казалось, что я не дышу, пока этот бедный, борющийся
существо прилагало все усилия, чтобы найти убежище среди тех,
кому оно причинило зло. Казалось, расстояние увеличивалось по мере того, как он приближался.
мне было трудно молчать, пока он спотыкался,
падал, поднимался и снова падал во время своего мучительного полета.

Пятьдесят человек или больше побежали к выходу, готовые открыть ворота, если он приблизится.
Полковник Гансевурт не сделал ни малейшей попытки остановить их.

Я полагаю, что в тот момент он полностью упустил из виду тот факт, что этот
человек больше не мог претендовать на право входа, поскольку утратил его, когда
он перешел на сторону врага. Он и все, кто находился в этих стенах, видели перед собой
только несчастного узника, пытающегося сбежать от тех, кто замучает его до смерти
и будь он дорогим другом, не могло бы возникнуть большего беспокойства.
было показано для его безопасности.

Только когда он был в пятидесяти ярдах от стен форта, раздался выстрел
со стороны индейского лагеря, а затем пуля пролетела мимо цели
.

Из лагеря тори выбежал отряд мужчин, как будто намереваясь
отрезать беднягу даже после того, как он был близко под стенами, но
пушка с северо-восточного бастиона выстрелила в неудобной близости,
они отлетели за пределы досягаемости, и пять минут спустя Рубен Кокс
был среди нас, почти мертвый от ран и усталости, каким он когда-либо был.
был снова, пока не наступил его последний момент.




Глава XVI.

Кратковременное пособие



Пятеро человек дезертировали из форта, доверившись обещаниям, данным
Генералом Сент-Леджером, и один вернулся, претерпев больше, чем просто
смерть, радуясь, что смог снова быть с теми, кого любил.
предал.

Однако в тот момент мы не думали о дезертире, но видели его раньше
мы всего лишь бывший товарищ, вырвавшийся из самых пасти смерти, чтобы
попросить защиты.

Бедняга был жестоко изрезан дикарями по ногам и рукам
когда они переправляли его через реку, и потерял много крови.
Его лицо и руки покрылись огромными волдырями, и он не был
надо либо сержант корней или я должен спросить, как он пришел к ним, для
мы знали, что через горький опыт, что скво и дети будут делать
когда белый человек был в их власти.

Только по прошествии целого часа Рубен Кокс смог рассказать свою историю, и даже
тогда он был в таком плачевном состоянии, что мог говорить
лишь мгновение за раз; но до наступления утра - до того, как мы смогли
сделайте очень много для облегчения его страданий - у нас был довольно хороший отчет
обо всем, что произошло с того момента, как пятеро глупцов перелезли
через частокол до того, как наша пушка совершила свое милосердное дело.

Похоже, что дезертиры, выбравшись за пределы форта, решили
пробраться как можно ближе к кварталам Сент-Леджера, и
с этой целью сделали длинный крюк на запад. Солнце взошло раньше
они наткнулись на часового, и он, к счастью, как им казалось,
один из британских завсегдатаев.

Вскоре их история была рассказана; не было предпринято никаких попыток скрыть тот факт, что они
дезертировали, поскольку все верили, что такое заявление обеспечит им
сердечный прием со стороны командира.

Однако, к их большому удивлению, британские солдаты относились к ним с
крайним презрением и немалой степенью суровости. Тори были
единственными белыми мужчинами, которые казались особенно довольными тем, что было сделано,
и они оказали товарищам дружеский прием только потому, что, будучи
себя отщепенцами, они радовали, чтобы они знали, были и другие в
долина кто же может быть столь презренным.

Как само собой разумеющееся, их вскоре привели к командиру, чтобы он
мог допросить их; но даже он, очевидно, смотрел на них с немалым
отвращением, поскольку он заставил их оставаться стоять в его присутствии, и
не было дано никаких инструкций относительно того, как их следует четвертовать или кормить.

Рубен Кокс признал, со многими стонами и мольбами о пощаде, что он и его товарищи
передали Сент-Леджеру всю информацию, касающуюся форта
что было в их силах, и даже сделанные в нашей ситуации появляются более
отчаянный, чем действительно было дело; но когда они попросили разрешения на
служить королю под его команду, он грубо попросил их представить
себя сэр Джон Джонсон, заявив, что завсегдатаи не будет
получите их как товарищей по оружию.

Просто на тот момент это было невозможно для них, чтобы найти сэра Джона, и, более
голодным, чем они были когда-либо был в Форт-Скайлер, они скитались
вы окажетесь лицом к лицу с индейцами, пришедшими из
они расположились лагерем, чтобы бездельничать рядом с белыми солдатами, у которых они
выпрашивали ром и табак.

Эта встреча решила их судьбу, и бедняги поняли
что их ждет, еще до того, как Сент-Леджер согласился, что они
могут быть переданы на милость его диких союзников.

В течение часа они сделали все возможное, чтобы избежать, но только тащиться обратно
со многими удар и удар каждый раз, когда они пытались улизнуть из
лагерь.

Насколько могли понять несчастные мужчины, был долгий, гневный разговор.
интервью между сэром Джоном, Тайенданегой и некоторыми британскими офицерами
до того, как дело было улажено, а затем они были переданы индейцам
даже тори закрыли уши от молитв о пощаде.

Мне не было необходимости слышать, что он сказал об обращении с дезертирами.
дезертирам подвергались в индейском лагере до того, как их увели изut to
костер. Я прекрасно знал, каким страданиям, должно быть, подвергались они до того, как
настал час, когда всему должен был прийти конец. У меня был небольшой
опыт пребывания в плену у дикарей, и даже тогда я не мог
слушать чужую историю о подобном обращении без сильной душевной
боли.

Трое, которые были приглашены на представление второго вечера,
испытали почти все предсмертные муки, когда подвергались их товарищи
пытали, поскольку индейцы заставляли их присутствовать в качестве зрителей, и это
неудивительно, что они были полумертвы от страха, когда пришла их очередь
устройте развлечение для тех, кто получал величайшее удовольствие, слушая
крики агонии беспомощных жертв.

Первый выстрел из форта убил двоих дезертиров на месте и
опрокинул столб, к которому был привязан Кокс. Он не мог рассказать очень много
о казни, совершаемой шарами, потому что сначала он думал, что это
была какая-то новая форма пытки, изобретенная дикарями; но когда
раскрашенная команда в ужасе бежала через реку, оставив его на свободе.
он начал понимать, что товарищи, которых он
жестоко обиженные, они делали все, что могли, чтобы помочь ему.

Он заявил, что там лежало не менее двадцати убитых дикарей.
когда он направился к форту, неподалеку от того места лежало еще столько же,
тяжело раненных, которые прилагали все усилия, чтобы убежать за пределы досягаемости противника.
наш пистолет.

Все это повторил мне сержант Корни, который слышал это от самого Рубена Кокса
и когда он закончил рассказ, я спросил:

"Теперь, когда он здесь и, вероятно, выживет, что с ним будут делать?"

"Вот чего я не могу сказать, парень, и я полагаю, что это озадачивает
комендант не маленький. Дезертирство перед лицом врага карается
смертью во всем мире, и справедливо, ибо солдат не может совершить большего
преступления; но как насчет того, чтобы застрелить человека, который уже перенес дюжину
смертей?"

Вскоре я узнал, что вопрос, который я задал сержанту,
обсуждался всем гарнизоном, многие солдаты заявляли, что Рубен
Кокс, должна рассматриваться как любой другой дезертир, а большое количество
утверждал, что страдания, которые он перенес, следует рассматривать как имеющие
искупил преступление.

Споры стали настолько жаркими, что стало очевидно, что полковник Гансворт
будет вынужден прийти к какому-то решению по этому вопросу, что он и сделал в
в тот самый день, когда нас вызвали на плац, когда мы строились
в пустом квадрате.

Тогда было, что комендант положил романе Перед нами без замечаний,
спасти, как он заявил, что ни он, ни его сотрудники были готовы поселиться
себе вопрос, и он решил оставить его в
Гаррисон,--люди, которые должны страдать из-за информации, предоставленной ул.
Леджер, если бы случилось так, что британский командующий получил какое-либо преимущество
сквозь это.

"Тщательно обсудить это между собой", - сказал полковник, - "и, имея
все решили, что наказание должно быть раздают Кокс, напишите
приговор на бумажку, подписывая свои имена к ним, и оставляют на
же в штаб-квартире. Все, что большинство из вас объявит справедливым для всех, кого это касается
, будет сделано".

Затем нас отпустили с парада, и в тот же миг поднялось такое
жужжание, что можно было подумать, будто форт захватили сотни пчелиных роев
, поскольку каждый старался произвести впечатление на своих
соседу, что у него есть единственно правильное решение этого болезненного вопроса.

Наш минуту ребята были все те же мысли, и это дало мне немного не
удовлетворение знаю, что моя компания была в виду, что Кокс был
полная наказан за свою ошибку. Без каких-либо задержек мы изложили наши взгляды
в нескольких словах вверху листа бумаги, и каждый участник подписал свое имя
, после чего я отнес его в штаб-квартиру.

Я увидел самого полковника Гансворта, и он спросил, пробежав глазами
список имен:

"Как получилось, что вы, ребята, так быстро пришли к решению?"
Дезертирство - это очень серьезное преступление, и из-за урока, который
могут получить другие, оно должно быть сурово наказано".

"Верно, сэр", - осмелился сказать я. "Но среди тех, кто подписал бумагу, есть
двое, которые были пленниками у дикарей и, хотя и не были
подвергнутые жестоким пыткам, они имеют четкое представление о том, что должен был вынести Кокс
".

"Вы говорите о себе и старом солдате?"

"Да, сэр".

"И все же из-за того, что Кокс сказал Сент-Леджеру, вы можете скоро снова оказаться
во власти индейцев".

"Этого никогда не может быть, сэр", - серьезно ответил я. "Мы прекрасно знаем, что вы это сделаете
мы не сдаемся, каким бы тяжелым ни было наше положение, поэтому дикари должны брать
своих пленников в бою, и ни один не должен быть захвачен живым ".

- Значит, ты предпочел бы умереть с мушкетом в руках, чем попасть в
их лапы?

"Много раз, если это возможно, сэр", и так велик был
ужас в моем сердце от простого упоминания такой возможности, что
полковник, должно быть, понял, что я сказал не более чем правду.

"Что ж, мой мальчик, я скажу тебе вот что для твоего же удовольствия
и друзей: когда это произойдет, если это когда-нибудь произойдет, я убежден, потому что
из-за нехватки продовольствия, боеприпасов или любых других непредвиденных обстоятельств мы не сможем удержать
форт, я поведу столько гарнизона, сколько пожелает следовать за мной в
попытке прорваться через вражеские линии. Я, как и вы, предпочитаю
умереть в бою, а не на костре.

Эти слова принесли мне величайшее облегчение, хотя выполнить обещание
полковника было все равно что пойти на верную смерть, и я спросил:

"Могу я повторить своим товарищам то, что ты сказал, сэр?"

"Да, это ты можешь, парень, и, если помощь не придет скоро, я буду говорить совсем тихо.
как ясно всему гарнизону, на завтрашнее утро паек придется сократить наполовину
, что даст нашим недовольным людям
хороший повод поговорить о голодной смерти.

То дал бы мне наибольшее удовлетворение, чтобы задать ему несколько вопросов
в отношении поставок, которые, когда он сделал это заявление на
гарнизон, казалось, так много; но, к счастью, у меня хватило ума
понимаю, что для такого парня, как я, чтобы сделать поиск запросы
комендант форта было то, что самый легкий на подъем сотрудник
не допускать на мгновение.

Поэтому, поблагодарив его за то, что он заверил меня, я
откланялся и как можно скорее направился в казарму, чтобы ознакомить
Сержанта Корни с тем, что я услышал.

"Это хорошие новости, парень, хотя и не сильно отличающиеся от тех, к которым я привык
ожидать от сич солдата в качестве коменданта. Сейчас мы ничего не в
частности, чтобы волноваться о, кажется, это не будет вопрос как можно убрать
преимущество предложить британцу, который будет храниться в деле всех
руки сильно, как это было тогда, когда наши бедные дураки пустынно. Но что все это значит
не хватает довольствия? Я думал, нам доказали, что у нас есть припасы.
их хватит на много дней вперед?

"Я могу только передать вам, что сказал комендант ".

"Я думаю, он объяснит нам, почему у нас такой скудный паек
и что ему придется сделать, чтобы удовлетворить некоторых имитаторов
солдат, которых мы держим в этом форте".

Затем старик отправился на свой дежурный пост, а я присоединился к Minute Boys
на вылазке, где каждый член моей роты жаждал получить
меткий выстрел в одну из дворняжек Тайенданеги.

Индейцы не были склонны показываться на глаза в это утро после того , как мы
устроили нашу вечеринку-сюрприз. Я думаю, они пришли к пониманию, что победить нас будет нелегко.
и у них было значительно больше
сражений, чем хотелось бы.

Ни одна из раскрашенных змей не подходила на расстояние выстрела наших винтовок. В какой-то
время в течение ночи они набрались достаточно смелости, чтобы утащить их
раненых, и, если они побывали в тот день англичане или Тори лагерь, он был
после принятия такого d;tour сквозь чащу, как держал их, скрытого от
наше мнение.

В окопах белая часть армии Сент-Леджера работала как люди, которые
почувствуйте кнут за спиной, и нашим людям удалось отправить шестерых в больницу
или место их последнего упокоения, не получив ни царапины.

Такая осада, которая велась в течение последних сорока восьми часов
не могла быть веселым развлечением, и у меня начала появляться мысль, что
не потребуется особого поворота, чтобы отправить тори в бегство к какому-нибудь другому
раздел страны. Если наш народ будет только следовать примеру
их полковник отель, он был уверен, что мы могли держать оборону без
большую стоимость, чем быть голодным в течение определенного периода времени!

Когда наступил еще один день и пайки были уменьшены в размерах, как и сказал комендант
, по всему городу прокатился гул недовольства.
над фортом, даже те, кого мы считали самыми храбрыми сердцем
в полной мере поворчали, и исключительно потому, что комендант
поэтому я сказал им, что у нас достаточно еды на много дней.

Они еще не закончили с решением вопроса о том, какое наказание
следует назначить Коксу; но это было полностью упущено из виду перед лицом
этой очевидной перемены в ситуации. Казалось, что запас
положения должны быть очень низкими, другое пайков не было бы
так сразу вырубили после заявления квартирмейстера.

Это правда, что разговоров о мятеже не было слышно; судьба
дезертиров преподала ворчунам урок, который не скоро будет усвоен.
забыто, но было сказано много такого, что не способствовало улучшению дисциплины.

В полдень среди людей распространился слух, что последнее голосование по делу Кокса
должно быть в руках коменданта в течение двух часов, и это было
общепринято, если не констатировано как факт, что с наступлением темноты мы будем
выслушайте вердикт. Тогда также, как полагали почти все члены гарнизона
, полковник Гансворт объяснит причину перевода нас на
короткое довольствие после того, как заявил, что у нас было достаточно еды.

Поэтому мужчины, как обычно, занялись своей работой, довольствуясь ожиданием
до ночи; но комендант был бы неразумен дольше держать их в
неведении.

"Единственная ошибка , которая была допущена в этом деле , заключалась в том , что полковник
Гансевоорт снизошел до того, чтобы давать какие-либо показания, пока люди созрели для мятежа
" Сержант Корни остановился, чтобы сказать мне, когда я встретил его на
На плацу, направляясь в казармы, чтобы позвать нескольких парней, которым
пришло время нести караульную службу. "Если бы дюжину или больше из
самых крикливых были арестованы, например, дезертиры
были бы вздернуты за большие пальцы, четыре жизни могли бы быть спасены, и там
сейчас не было бы никаких глупых разговоров.

У меня не было времени ответить старику, потому что, успокоив его таким образом,
он ушел, а я занялся своими обязанностями.

Британцы и тори работали в траншеях без особого энтузиазма,
дикари держались подальше от посторонних глаз, и мы из гарнизона нетерпеливо наблюдали за
возможность послать домой пулю туда, где она принесет наибольшую пользу,
до наступления темноты, а затем нам позвонили, чтобы мы построились.

Судьба Кокса была решена, и нам должны были сообщить о
сокращении пайков, поэтому почти у каждого мужчины на лице было выражение
тревожного ожидания.

Сержант Корни был исключением из общего правила; у него, по-видимому, не было
особого интереса ни к тому, ни к другому вопросу, и он подчинился призыву, как будто он делал это
только потому, что это было необходимо.

Как и в предыдущем случае, мы выстроились в полый квадрат, с
Полковник Гансворт и его штаб вошли внутрь, и, не тратя лишних слов, комендант объявил, что, подводя итог, большинство из них решило, что нет необходимости в дальнейшем наказании Рубена.
подводя к теме, комендант объявил, что большинство из
мужчин решили, что нет необходимости в дальнейшем наказании Рубена.
Кокс; что наказание, которое он уже заплатил, было достаточным уроком
для тех из нас, кто допускал хоть малейшую мысль о доверии обещаниям, данным
британским командующим.

Потом он говорил о нашей надевать короткие пособие, и тотчас мужчин
навострили уши, прислушиваясь к концу, что они могут быть
в состоянии доказать, что квартирмейстер сказал заведомую ложь.

"Вы сказали, что у нас было достаточно еды, которой можно накормить все внутри
стены сроком на три недели", - сказал он, говоря медленно, что есть
можно не сомневаться в его словах. "Это заявление при тех условиях,
которые существовали в то время, было правдой; но вы должны иметь в виду, что с тех пор
Генерал Сент-Леджер был проинформирован о нашем положении, насколько это понимали
дезертиры. Результатом того, что он узнал о том, что запас
провизии не так велик, как следовало бы, стала возросшая активность
врага, который влечет за собой много тяжелых родов на вас, и заставляет его
стражник повнимательнее против помощи, которые могут быть отправлены нами.

"Поэтому мои офицеры и я сочли разумным сказать самим себе
что неразумно ожидать, что помощь извне может прийти к нам
в течение четырех или пяти недель, даже если полковник Уиллет и лейтенант Стоквелл
наконец-то удастся найти генерала Шайлера, потому что он должен прибыть в
достаточных силах, чтобы прорвать линии, которые Сент-Леджер расставит вокруг
нас. Теперь для того, чтобы мы могли смело рассчитывать на наличие достаточного количества пищи для
чтобы поддерживать жизнь в течение по крайней мере пяти недель, было решено, после должного
обсуждения, перевести весь гарнизон, коменданта, а также
солдат, на кратковременное довольствие ".

"А что, если у генерала Шайлера так много забот из-за Бергойна
, что он не сможет прийти нам на помощь?"

"Если, когда у нас закончатся два последних пайка, мы не получим определенной информации
о том, что помощь близка, мы совершим вылазку ночью и
прорвемся через вражеские позиции!" - Крикнул полковник Гансевурт
звонким голосом, и сержант Корни тут же принялся хлопать в ладоши.
за руки с такой энергией, что, прежде чем люди осознали этот факт,
они от души аплодировали коменданту.

В разгар этой невольный знак доброй воли очень сотрудниками
грамотно подошел к своей каюте, оставив нам похлебку из-за ситуации в
такие моды, как лучше, порадовали нас.

Каждый человек на плацу прекрасно понимал, что, если он хочет спасти
свою жизнь, у него в руках возможность вернуться на свой пост без
ненужных задержек, и через несколько минут те, чья очередь должна была уйти
дежурные приступали к обычному распорядку, установленному с тех пор, как
осаждающие проявили необычную активность.

Той ночью, когда сержант Корни должен был спать, он пришел ко мне на пост.
и мы вдвоем обсудили ситуацию во всех ее аспектах.
придя к выводу, что гарнизон был в гораздо лучшей форме, чем
так бы и было, если бы не ужасный урок, который злодеи Тайенданеги
преподали нам относительно своего обращения с заключенными.

Было ясно, что мы больше не услышим о капитуляции, поэтому нам
не нужно бояться нового мятежа, и, как мрачно сказал старик:

- Если мужчины хотят еще поесть, пусть выйдут на улицу за едой, потому что это не поможет.
нет ничего хорошего в том, чтобы ныть после того, что было сказано ".

В течение последующей недели каждый человек полностью выполнял свой долг, и мы слышали
очень мало недовольных, хотя мне жаль сообщать, что некоторые из
малодушные трепали языками больше, чем подобало; но в целом
гарнизон показал себя довольно хорошими солдатами.

Рубен Кокс смог передвигаться на четвертый день после того, как ему удалось проникнуть внутрь форта.
и когда я увидел этого человека и того, кто раньше
были его близкими товарищами, отойдите в сторону, чтобы он не заговорил с ними, я
решили, что наказание этого человека было намного большим, чем то, которое мы могли бы ему назначить
. Смерть, согласно моему образу мыслей, была бы
гораздо предпочтительнее такого презрения.

У Кокса, должно быть, и у самого были подобные мысли, потому что однажды он налетел прямо на коменданта
, когда они были не более чем в двадцати шагах от того места, где я находился
находясь на посту, он жалобно умолял покинуть форт, чтобы он мог
сделать все, что в его силах, для скорейшего оказания помощи, на которую мы надеялись
.

"Вы не доживете до того, чтобы отойти на двести ярдов", - сказал полковник Гансевурт.
ответил, не проявляя недоброжелательности. "Враг, несомненно, начеку в ожидании
какой-нибудь подобной попытки с нашей стороны, поскольку знает, что мы не слишком обременены
продовольствием".

"Я хотел бы попытаться, сэр", - сказал Кокс умоляющим тоном, "и",
если так случится, что они снова доберутся до меня, будет лучше умереть в
их руки, чем оставаться здесь, где каждый мужчина смотрит на меня как на нечто, заслуживающее презрения.
"

- Вас не должно удивлять, Кокс, что храбрые парни, чье положение
стало еще более отчаянным из-за того, что сделали вы и ваши товарищи, должны быть
не склонны к дружеским отношениям с вами.

"Я не удивлен, сэр, и я хотел бы закончить все это, показав, что во мне еще осталось
достаточно мужества, чтобы умереть, пытаясь исправить зло, которое
было сделано."

"Единственный способ искупить вину - это делать все, что попадется под руку
здесь, в форте. Похоже, впереди у нас будет много боев, и
ты должен быть в состоянии сделать больше, чем положено на твою долю ".

"Может ли это быть исправлено, сэр, так что я мог бы отдать почти все мои рационы для
тех, кто нуждается в них больше всего?" бедняга спрашивает, в тон, так жалко
и слабых, что мое сердце действительно вышел в симпатии к нему.

"Мы выстоим или падем на одной ноге, дружище", - сказал полковник, уходя.
он ушел, и сразу же, как только я был освобожден от своих обязанностей, я сделал их своими
дело в том, чтобы повторять этот разговор каждому мужчине, с которым я сталкиваюсь.

В тот момент мы все были так близки к смерти, что, несомненно, казалось, что мы должны
иметь в своих сердцах прощение таким, как Кокс, чтобы нам не было отказано в этом.
то же самое благо в следующем мире.

В тот день наш народ проявил меньше отвращения к раскаявшегося дезертира,
и Верити он делал работу за троих за каждые двадцать четыре
часа, пока мы оставались в городе Форт-Скайлер.

Всего через восемь дней после этого нападения, когда индейцам почти удалось
закрепиться на горновых заводах, возникла угроза нового нападения,
и на этот раз оно не было неожиданным.

Мы так жестоко наказывали тех, кто работал в траншеях,
и держали дикарей такими тесными пленниками в их собственном лагере,
что казалось вполне естественным, что более воинственные люди в армии Сент-Леджера
настаивали на том, чтобы их повели против нас.

По крикам и воплям мы смогли определить, что в определенную
ночь трусы Тайенданеги собрались в британском лагере для
ого, хотя они позаботились о том, чтобы мы не видели, как они идут.
и сержант Корни сказал мне, как будто у него была письменная программа.
всего процесса:

"Завтра у нас будет много красных мундиров, в которых можно стрелять".

"Почему вы так говорите?" - Почему? - удивленно спросил я.

"Я съем свою голову, если Барри Сент-Леджер не созвал банду Тайенданеги
вместе с идеей укрепить их спины, чтобы они были готовы к
нападению. Завсегдатаям стало не по себе в эти два дня
и нужно что-то делать, не только рыть канавы, чтобы
поддерживать их в хорошем настроении ".

"Не будет ли Кокс драться, если устроит еще одно шоу в "красотках, которые были так близки"
убью его на костре!" - Воскликнул я, озвучивая первую мысль, которая пришла мне в голову.
- Нет, я не буду.

"У него не будет шанса. Штурм будет предпринят до завтрашней ночи,
и никогда не будет видно ни единого перышка".

"Почему ты так уверен в этом?"

- У них почти то же самое, что и у нас. Если бы мы не взяли их пугало то, что он послал в
пули их сторону, когда один из фискалов показал носом, они
круглый cavortin' 'вот на этой неделе последние Tryin', чтобы сделать его живым для нас. Я
скажу тебе, Ноэль, мы можем рассчитывать на окрашенные убийц из игры от
об этом в эфире".

"Я надеюсь, что вы можете быть правы", - сказал я, с протяжным вздохом: "ибо если Св
Леджер потерял столько же солдат из своей армии, сколько представляет толпа Тайенданеги, так что
не будет таким уж отчаянным предприятием прорываться через его ряды, когда
мы съедим последний паек.

"Не переставай верить, что генерал Шайлер ухитрится подбросить нас
. Я полагаю, что сейчас он занимается этим делом, - ответил сержант
и ушел, тихонько насвистывая, как будто мысль о
участие в отражении очередного штурма доставило ему огромное удовольствие.

Еще до наступления утра я понял, что сержант Корни был не единственным
в гарнизоне, кто верил, что враг скоро проявит необычные признаки жизни
.

Вой и вопли дикарей на празднике продолжались почти до
полуночи, и шум едва успел стихнуть, когда
комендант подошел к тому месту, где я находился, на мгновение остановился, чтобы посмотреть в сторону
индейского лагеря, прежде чем спросить:

"Вы видели какие-нибудь цели в этом направлении в последнее время?"

"Прошло много дней с тех пор, как кто-либо из команды давал нам шанс
показать, что мы можем сделать с пулей, сэр".

"Как долго вы дежурите сегодня ночью?"

- До утра, сэр. Мы с Джейкобом Ситцем сочли за лучшее оставаться с
часовыми нашей роты в течение всех темных часов. Ловим
отдохнуть сейчас и потом, так что это не похоже на дополнительную работу делаешь."

"Ваши парни делают хорошие имена для себя среди тех, кто любит
Потому, что если они будут продолжать, как они начались", - сказал полковник в самых
пожалуйста, тон, и похвала заставила меня гордиться так же, как любой павлин, ибо я
надеялся, что мы сможем показать ему, что можем выполнять человеческую работу.

Для жизни меня я не могу получить мой ум достаточно быстро вместе, чтобы поблагодарить
его, как я должен был сделать, и сразу сказал он, как будто обращаясь к одному
его должностных лиц:

"Видим, что резкий смотреть хранится отныне, и не стесняйтесь, чтобы поднять
сигнал тревоги, если что-то необычное видно, капитан Кэмпбелл".

Я уверен, что мои щеки покраснели, когда он таким образом признал мое звание, но я был
таким простаком, что мог только заикаться:

- Вы, должно быть, имеете в виду, сэр, то же самое, что и сержант Корни. Он
недавно был здесь, предсказывая завтрашнее нападение.

"Сержант использует его уши к какой-то цели", - сказал полковник, с
смеяться, а затем он ушел, оставив меня с решимостью сохранить
охранник, как я никогда не держал его раньше.




Глава XVII.

Недоумение Сцены



Конечно, если когда-нибудь мальчика были предупреждены о надвигающейся опасности я был один, и
великий страх в моей голове было, чтобы в критический момент не мои
долг.

Казалось, что у коменданта было почти то же самое, что и у него самого.
в зависимости от того, принесут ли ему Младшие мальчики сообщение о первом признаке или
это был звук опасности, и я нервно испугался, как бы по какой-нибудь несчастливой случайности,
Я не разочаровал его.

После того, как затронул этот вопрос в течение получаса или больше, предоставление неправомерной
известность к моей ответственности, я вызвал Иакова, который спал в
углом к стене, и повторила ему содержание
беседы с полковником отель и сержант корней.

"Ну, я не знаю, почему мы должны быть в лучшем положении, чем кто-либо другой"
чтобы знать, что может происходить", - сказал он, сонно потирая глаза. - Если у
сержанта есть на это права, и дикари покончат с осадой,
тогда мы вряд ли что-то увидим с этой точки ".

"Но мы не уверены, что старик знает лучше, чем кто-либо другой; он
придумал это для себя, не имея определенных знаний.
Комендант почти так же похвалил нашу роту, и мы должны позаботиться об этом
чтобы у него не было причин винить ".

К этому времени Джейкоб полностью проснулся и направился вдоль той части
стены, которая находилась под нашим наблюдением, напрягая зрение в направлении
лагеря индейцев, но ничего не увидел. Не
костер горел, и мне не удалось услышать даже вой собаки,
что было настолько необычно, что вызвало у нас немалое удивление.

- Может ли быть, что банда Тайенданеги дезертировала от генерала Сент-Леджера? Я
спросил шепотом. - Сержант скажет, что они покончили с
осадой, и в этом случае не было бы ничего удивительного, если бы они улизнули
прочь.

"Нет таких хороших новостей, как эта", - сказал Джейкоб со смехом. "Но я
озадачен, почему они такие тихие".

Если бы мы были предоставлены самим себе еще на десять минут, я думаю, я мог бы
поддаться искушению разбудить сержанта, что дало бы ему повод задуматься.
возможность посмеяться над нами, потому что мы занервничали из-за отсутствия всех признаков опасности
но как раз в этот момент подошел Питер Ситц, и я прошептал
моему товарищу с облегчением, что мы с ним были не единственными нервничающими.
члены гарнизона.

"Похоже, что все сотрудники имели в виду, что за нами нужно присматривать".
Джейкоб мрачно ответил, и тогда его отец спросил, не видели ли мы чего-нибудь необычного
с тех пор, как паувоу подошло к концу.

"Нас озадачивает то, чего мы не видели и не слышали, сэр", - сказал мой
товарищ, а затем обратил внимание своего отца на примечательный
тишина, царившая там, где обычно можно было услышать какие-либо звуки
в течение каждого часа ночи.

Мастер сидячую появился явно нарушается в виду, но он не делал никаких комментариев,
и, после прослушивания зря пять или более минут, он ушел без
внимая к нам.

Еще до того, как эта долгая ночь подошла к концу, действительно показалось, что каждый
офицер в форте заподозрил неладное, и, что показалось мне
еще более странным, все они пришли прямо на наш пост, вместо
навестить тех часовых, которые, если дикари действительно оторвались от Св.
Леже, должны были в лучшей позиции, чтобы услышать или увидеть первым
признаки ожидаемого штурма.

Я изложил все это довольно подробно, потому что, принимая во внимание то, что
в конце концов произошло, было похоже на то, что наш народ предчувствовал то,
что должно было произойти.

Ночь прошла без тревог, и я готов поклясться, что если бы
какое-нибудь животное размером с собаку прошло в радиусе ста ярдов от места
вылазки, мы бы его заметили.

Весь гарнизон, даже включая женщин и детей, был на ногах, когда
первый серый свет наступающего дня появился на востоке неба, и когда каждый
мужчина вышел на плац я отметил тот факт, что у него все его
оружия при нем.

Конечно, эти детали не имеют особого значения, и все же я их привел
, чтобы показать, насколько сильна была вера каждого человека
в форте в то, что вот-вот произойдет что-то необычное, хотя с
за исключением демонстрации, проведенной в лагере Сент-Леджер накануне вечером, мы
не увидели ничего, что указывало бы на особую активность со стороны противника.

Было раннее утро; мужчины еще не закончили трапезу, когда
один из часовых крикнул:

"Вот они идут! Вот они идут!"

Я ожидал увидеть, как каждый человек бросится к стенам, чтобы узнать самому
что вызвало тревогу, и в любое другое время они бы так и сделали
; но так велико было ощущение надвигающейся опасности, что инстинктивно
гарнизон выстроился в линию, готовый к выполнению приказов.

Я еще не был освобожден от дежурства и поэтому оставался там, где было возможно
иметь довольно хороший обзор всех лагерей, занятых противником
.

Рядом с квартирами британских регулярных войск я мог видеть людей, выстроенных в
линию, как будто готовящихся к наступлению, а в лагере тори было
суматоха и замешательство, которые могли бы быть вызваны неопытными солдатами,
пытаясь подражать тем, кто знал свое дело; но индейцы
не подавали признаков жизни, за исключением того, что их скво ходили по обычному лагерю
работать.

Поскольку в этом последнем квартале все было подозрительно тихо.
ночью я более чем наполовину ожидал обнаружить, что они ушли.
отступили под покровом темноты; но присутствие женщин и
детей показало, что я ошибся. Если только вся банда не провела ночь с белыми людьми
однако, несомненно, эти чрезвычайно храбрые
воины, которыми хвастался Тайенданега, не имели ни малейшего представления о продолжении участия
союзников по крайней мере в этот день.

Нашим людям был роздан обильный запас боеприпасов, а большие ружья
подавались так, как будто наш магазин был заполнен до отказа, после чего
гарнизон разошелся по квартирам, Рубен Кокс был самым счастливым членом армии
он верил, что близко время, когда это станет возможным
чтобы он смыл часть пятна, которое лежало на нем.

Младшим мальчикам было приказано оставаться на своем посту над иллюминатором,
к моему большому разочарованию, потому что, если бы индейцы не приняли участия в
штурме, который, как мы имели все основания полагать, был близок, тогда бы
наши обязанности были бы настолько незначительными, что мы не могли бы надеяться на большую похвалу.

Пусть никто не думает, что я превратился в солдата-щитоносца.
Холодный озноб страха все еще пробегал вверх и вниз по моей спине всякий раз, когда я думал
об участии в сражении; но я становился настолько почти мужчиной, что
желание, в случае необходимости сражаться, чтобы я мог заслужить какую-нибудь честь
за то, что стойко держался, когда на самом деле мое сердце было слабым.

Мы оставались на посту добрых полчаса, каждую минуту ожидая увидеть
длинные шеренги солдат, выступающих из-за кромки листвы, которая
частично скрывала их лагерь, и все же продвижение было отложено.

"В чем дело?" Нервно спросил Джейкоб, прижимаясь ближе ко мне
сбоку.

"Хотел бы я знать, парень", - был мой ответ, не слишком уверенным голосом.
"Это ожидание, пока другие готовятся попытаться убить человека"
не в моем вкусе."

"Я бы предпочел целый час жаркой борьбы, чем такое безделье, когда мы
знайте, что скоро пули засвистят у нас в ушах", - ответил Джейкоб
и как раз в этот момент подошел Джон Сэммонс, как он и сказал:

"Я думаю, на этот раз они собираются захватить с собой осадные орудия.
Мне кажется, что в тылу линии собирается большая толпа".

Затем мы увидели, как тори бегают туда-сюда, каждый за себя
, и в мгновение ока очередь постоянных посетителей растаяла. Нет
уже всякое подобие воинского формирования было видно, и еще это
было несколько мгновений предыдущий противник был почти готов к
нападение.

Мы ребята были не только те, кто почувствовал нарушается из-за этой странной
поведение со стороны противника. Я мог видеть, что полковник Гансворт и
все его офицеры находились на той части стены, которая была ближе всего к британскому лагерю
, пристально вглядываясь в ее сторону, в то время как наши люди беспокойно передвигались, поскольку
будто забыв, что они были отправлены на свои несколько служебных постов
.

Как мы ни напрягали зрение, было невозможно сделать даже предположение
относительно того, что могло быть причиной странных действий, и это было в моем
не возражаю отправиться на поиски сержанта Корни, чтобы спросить его мнение о
ситуация, когда Джон Сэммонс внезапно закричал:

"Смотрите туда! Наконец-то проныры выходят! Я думаю, британцы
ждали их!"

Но одного взгляда было достаточно, чтобы показать мне, что Джон говорил правду. От
ложи я видел войска дикарей, бьющие каждый знак
волнение, словно рой шершней, и что затевается что-то необычное
может быть, говорил и тот факт, что не было предпринято никаких попыток, чтобы следить за пределы диапазона
наше оружие, как befeathered и окрашены Орда пошла быстро в сторону ул.
Каюта Леджера.

Я был полон решимости, чтобы моя рота оставалась на своем посту, что бы ни случилось
до тех пор, пока мы не получим известие, что в этом больше нет необходимости, поэтому
прежде ни Джейкоб, ни я не могли слышать рассуждений людей относительно
что произошло во вражеском лагере; но через некоторое время сержант
Подошел Корни, как будто искал нас, и, увидев Маленьких мальчиков,
стоящих в шеренге, в то время как весь остальной гарнизон убегал
"тут и там, как мухи на запах патоки", - мрачно сказал он:

"Вот зрелище, которое я никогда не ожидал увидеть в этой благословенной стране, где
рядовые солдаты имеют привычку з' вышестоящего начальства! Почему не
вы ребят охоту, чтобы узнать, что происходит?"

"Мы были заказывал здесь, для себя, чтобы быть готовым к действию", - ответил я, не
мало приятно слышать тон старого солдата одобрения. "Эта рота
останется там, где она есть, пока я не получу разрешения покинуть ряды".

"Похоже, у американцев не в военной моде так строго подчиняться командованию
и, боюсь, вы подаете плохой пример тем, кто
потребуйте, чтобы им зачитывали список припасов всякий раз, когда они чувствуют себя хорошо.
немного не в духе. Есть шанс, что я буду гордиться тем, что привел тебя в форму.
если ты очень быстро не изменишь свои привычки.

"Я не думаю, что ты пришел сюда только для того, чтобы узнать, почему мы остались на дежурстве", - сказал Джейкоб
со смехом, который сказал мне, что он был очень доволен тем, что сказал старик
.

"Я свободен признать, что не ожидал увидеть что-либо настолько солдатское"
в этом форте, и это факт. Я была вся повесить
вокруг штаб-квартиры до того, как драка началась, но была дана свобода делать
как я рада, пять минут назад, поэтому я пришел сюда, чтобы выяснить, почему
бой не на".

- Мы ожидаем, что вы ответите на этот вопрос, сержант. Вы никогда не были
назад, не найдя вины со стороны американских солдат, а теперь
возможно, вы можете сказать, что случилось с англичан?"

- Хотел бы я знать, парень, и это факт! Похоже, они уберутся.
забыли, что мы их ждем, а что касается этих драгоценных младенцев из
Тайенданега, они совсем выжили из ума. Это загадка.
со всех сторон, и я думаю, что комендант в таком же неведении, как и все мы.
остальные из нас.

"А ты не можешь догадаться?" Нетерпеливо спросил Джейкоб.

- Ни капельки об этом, парень; но я уверен, что в квартире Барри Сент-Леджера какие-то неприятности.
и я намерен выяснить, если ты и
Джейкоб, не хотите ли немного расшевелить себя.

- И как вы рассчитываете это сделать? - Удивленно спросил я, наполовину склонный
поверить, что старик пошутил.

"Посмотри на индейский лагерь; как ты думаешь, есть ли поблизости кто-нибудь
кто следит за этим фортом?"

"Даже скво перешли на сторону британцев; они
переплывали реку на веслах последние полчаса", - ответил Джейкоб, и в результате
на самом деле, я не увидел ни одного живого существа за пределами домиков, как ни искал
своими глазами, как ни старался.

"И там почти то же самое", - сказал сержант Корни, указывая
на другие лагеря. "Каждый блажен из нас может улизнуть не
привлечь любое внимание от них, как предполагается besiegin нас".

"Ну?" Я спросил, как старик помолчал.

"Ну, если вы для себя Джейкоб хочу сейчас посмотреть, я буду задавать
разрешение коменданта, чтобы сделать немного вот на наш собственный счет,
agreein', в случае мы возложили на пятки, а не рассчитывать на помощь
этот гарнизон эре".

"Ты хочешь выйти за пределы форта?" Джон Саммонс спросил, его глаза открываются
широкий удивления.

"Вы угадали с первого раза", - со смехом ответил сержант Корни,
и я сказал убежденным тоном:

"Комендант никогда не даст вам разрешения. Я слышал, как он отказал Рубену
Кокс самым решительным образом ".

"Но это было тогда, когда все, казалось, шло гладко, а Кокс всего лишь
хотел, чтобы его убили. Теперь я готов поручиться, что полковник Гансворт
больше, чем мы, жаждет узнать, что означает это странное дело, и
ухватится за план.

"Ты поймешь это лучше после того, как спросишь его", - предположил я. "Если он даст
разрешение, мы с Джейкобом с тобой".

Старик неторопливо удалился, как будто у него не было никаких важных дел, и
по выражению его лица было видно, что он уверен в получении
желаемого разрешения без особых трудностей.

У меня мелькнула мысль, что он получит очень решительный ответ
от коменданта без промедления и таким образом, который не был бы ему приятен
, поскольку мне казалось, что ни один здравомыслящий офицер не мог бы санкционировать
попытка выслать разведчиков через открытую равнину при ясном свете дня
день, следовательно, можно представить себе своего рода было мое удивление, когда пришла весть для
Иаков и доложить в штаб-квартире, без задержек.

"Возможно ли, что полковник Гансворт всерьез подумывает о том, чтобы
разрешить сержанту покидать форт днем?" - Что это? - спросил я своего товарища.
Когда мы быстро шли через плац, чтобы выполнить приказ.

"Похоже на то, на самом деле, иначе зачем бы за нами послали?" Я
начинаю думать, Ноэль, что ты сказала " Да " его дикие схеме
быстро. Не будет играть любой ребенок в Tryin', чтобы добраться от Форт-к
где мы сможем найти первое прикрытие.

- Хочешь сказать, что ты не хочешь рисковать? - Быстро спросил я,
надеясь, что мой товарищ наотрез откажется идти, потому что теперь, когда это предприятие
, казалось, одобрялось полковником Гансвортом, я становился все сильнее.
слабосильный.

"Я бы сунул свой нос в большую опасность, прежде чем захотел бы
нарушить обещание, данное сержанту", - задумчиво ответил Джейкоб.
"Если он сказал коменданту, что мы такие недалекие, чтобы пойти, нет ничего
но чтобы справиться с этой задачей".

Я был явно разочарован ответом, и все же смог сделать ни одного протеста,
поскольку я был тем, кто говорил за нас обоих, когда старик затронул эту тему,
и в молчании мы шли дальше, пока не подошли к двери
квартиры полковника.

Дежуривший там часовой, очевидно, получил приказ относительно нас,
поскольку он объявил, что мы должны немедленно войти, и я подтолкнул Джейкоба вперед.
когда мы вошли в квартиру, сержант Корни стоял в
солдатская поза перед комендантом.

Нам не пришлось ждать много секунд, прежде чем узнать причину вызова
поскольку полковник Гансворт сразу же перешел к теме, сказав:

- Значит, вы, ребята, жаждете рискованного предприятия, а?

Я бы многое отдал, если бы в тот момент мог набраться
достаточно смелости, чтобы сказать, что я вполне доволен пребыванием в пределах
стен форта; но вместо того, чтобы смело заявить о себе, я остался
молчал, пока Джейкоб не заговорил, лишь со слабым проявлением энтузиазма:

"Мы сказали сержанту Корни, что поедем с ним, чтобы выяснить, что может быть"
проблемы в лагере генерала Сент-Леджера, если вы разрешите,
сэр".

Теперь я был полностью посвящен делу, которое ни в коем случае не было мне по душе,
и, в определенном смысле, на жестокое обращение с ним, я слушала то, что
не последовало.

"Почти при любых других обстоятельствах я бы категорически отказал в разрешении
любому человеку покинуть форт; но сейчас кажется, что это имеет первостепенное значение.
нам важно знать, что происходит в лагере противника.
Что бы это ни было, оно настолько серьезно, что привлекает внимание
всего лагеря настолько, что кажется, будто на нас вообще не обращают внимания
. Я полагаю, что, уйдя через роговые укрепления, вы
сможете пробраться в тыл британского лагеря, не подвергаясь опасности
каких-либо серьезной опасности, и если это стремление из вас, ребята, чтобы пойти с
сержант, у тебя есть мое разрешение".

Это было то, что я не хотел, но, учитывая обстоятельства, я мог бы сделать
не менее выглядят так, как будто он дал нам максимальную пользу, и
в этот же момент он сделал бы меня хорош бы я был способен
удар сержанта с достаточной силой, чтобы убедить его, что он сделал
вел себя, как осел.

Затем полковник, получив нашу благодарность за разрешение работать в нашей
руководители в ненужную опасность, продолжал объяснять, что он будет у нас
сделаем на случай, если мы проживем достаточно долго, чтобы получить представление о том, что происходило
в стане врага.

Как он уже сказал, мы должны были взобраться на частокол в районе роговых заводов,
а затем, сделав крюк на запад, укрыться в таком укрытии
как можно было бы найти на высокогорных землях, хорошо продвигаясь к руинам форта
Ньюпорт, прежде чем попытаться нанести удар вдоль линии земляных укреплений и позади нее
, которые Сент-Леджер возвел в начале осады.

Он наметил для нас долгое путешествие, которое, возможно, не удастся совершить
до наступления темноты; но это имело то преимущество, что было сравнительно безопасно, пока
мы не оказались поблизости от британского лагеря.

Допрос был завершен через пять минут после его начала
, и затем мы были свободны подготовиться к тому, что
могло закончиться нашей смертью от пыток, поскольку было ясно, что если
Индейцы подняли руки на другого человека из форта, о котором они будут хорошо заботиться
его не спасли и не убили, пока они не исполнили свою жестокую волю
над ним.

Сержант Корни был склонен хвастаться тем , что преуспел , в то время как я преуспел
объявил, что он должен потерпеть неудачу, и поздравил бы себя с отличной формой
пока мы пересекали плац по пути в казармы, но
я сказал коротко:

"Тот человек, который прилагает усилия, чтобы пойти навстречу опасности в один прекрасный день обнаружить себя
в окно, из которого его друзья не могут его вызволить."

"Что же хочу сказать, что вы передумали, сходим куда-нибудь
вот?" он резко закричал, глядя мне прямо в лицо. "Нет
причина, почему вы должны пойти, если работа не ваша нравится".

"Как Иаков, и я должен держать с тобой, или оставить себе как
трусы; но в то же время мы имеем право считать это глупым предприятием
".

Слова не успела вырвалось у меня, чем я пожалел, что говорил,
и без промедления поспешил я загладить свою вину, объяснив, что я был в
правда пугала мысль, углубляясь в это змеиное гнездо из
который мы уже однажды едва сошло с нашей жизнью.

Старик, должно быть, понимал, что я скорее говорил от нервозности, чем
потому что я был действительно в гневе, и тут он действовал, как будто ничего не
неприятно было сказано, но начали обсуждать вопрос о том,
было бы разумно обременять себя оружием, когда, если бы нас загнали в угол, мы
не могли надеяться пробиться с боем.

Еще до того, как мы заняли казармы, половина людей в укреплении
была в некоторой степени осведомлена о наших намерениях, и мы были
одинаково завалены вопросами и предложениями.

Но потребовалось совсем немного минут, чтобы подготовиться к этому предприятию,
и когда мы вышли из казармы, у всех троих были винтовки, прикрепленные ремнями
за спинами таким образом, чтобы они не мешали нашему движению.
перемещений на случай, если возникнет необходимость довериться быстротечности наших
Ножки. Трех патронов на каждый, достаточно кукурузный хлеб
съедает, и охоты-ножи, завершил наряд.

Она бы и рада нам лучше, если бы мы разрешили выехать без посторонней помощи; но
появился полный половина гарнизона думаю, что это абсолютно необходимо
идти с нами до самых пределов форта, и если добрые пожелания любого
толку в такое время, тогда мы были уверены в возвращении в хорошем состоянии.

Оказавшись на равнине за пределами частокола, сержант
Корни пошел впереди, пройдя в южном направлении расстояние в
сотня ярдов или больше, а затем резко повернули на запад,
где можно было найти ближайшее укрытие.

Получив линия листвы, которая окаймляла высокая участок земли, то
можно было отправляться в поход на смарт-Pace без необходимости принимать
особое внимание наши шаги, и мы быстро отправились до
прибыл на полпути между нашей отправной месте и руины форта
Ньюпорт.

"Здесь, я полагаю, будет разумно немного изменить план коменданта"
", - сказал старик, останавливаясь впервые с тех пор, как мы отправились
вон. - Мы не сможем сильно выиграть, удлинив путешествие на три-четыре мили.
и я за то, чтобы отсюда двинуться к холму?

Заявление было сделано в форме вопроса, и я ответил, что это
меня устраивает поступать так, как он считает наилучшим, поскольку, когда полковник Гансевурт наметил
маршрут, по которому, как я полагал, он отправлял нас в более длинный объезд, чем было необходимо
.

Мы пересекли Олбани-роуд в том месте, где она загибается к холму
, двигаясь в нашем лучшем темпе, и, оказавшись за возвышенностью, оказались
скрытыми от вида вражеского лагеря.

Пока мы ехали по открытой местности, я не сводил глаз с
британских батарей и редутов, возведенных для их прикрытия, но не смог
увидеть никаких признаков человеческой жизни. То, что враг даже оставил эти посты
на несколько мгновений казалось невероятным, и все же это было одно и то же
с тем, что мы могли видеть в их лагере.

Сержант Корни повел нас прямо к редутам, которые доставили нам столько хлопот в форте.
и, если бы мы были готовы, мы могли бы
нагрузиться всевозможной добычей для
пожитки мужчин были разбросаны повсюду, как будто их бросили в большой спешке.

Это было не безопасно оставаться много моментов, где мы были, в самом деле, я подошла
чтобы полагая, что сержант потерял свой ум, когда он вел нас в
Британский гнездо, и мы поспешили выйти из произведений, перейдя непосредственно на ул.
Жилище Леджера, пока мы не подошли достаточно близко, чтобы увидеть движущихся людей.
взволнованный, когда он направился в тыл лагеря, где мог
можно найти такое укрытие, какое могли бы позволить себе густые кусты и небольшие ели.

Мы смело продвигались вперед на этом последнем этапе путешествия, осмелевшие сделать
итак, судя по признакам паники или чего-то сродни ей, которые мы видели
со всех сторон, и полагаясь на возможность того, что если бы это увидели, то
поверили бы, что мы принадлежим к лагерю.

Солнце еще час стояло высоко в небе, когда мы нашли укромное местечко
с видом на лагерь, и так легко было выполнить нашу задачу,
в ней не было ничего опасного, за что я искренне стыдился
проявив дурной нрав в присутствии сержанта.

Никто из нас не произнес ни слова, когда мы наконец добрались до места, где могли бы поговорить
довольно хороший вид на сцену замешательства. Удивление от того, что мы увидели,
и растерянность из-за этого были настолько велики, что мы не могли сделать ничего большего или
не меньше, как в замешательстве смотреть на эту армию, каждый член которой
казалось, он внезапно лишился рассудка.

Прежде всего сцены, которые встретились с нашими удивленными взорами была создана группа в составе
Самого генерала Сент-Леже, сэр Джон Джонсон, Thayendanega, и дюжина или
более ведущих Сахем Кубка шести наций.

Эти люди были слишком далеко, чтобы признать слушания энергичный
разговор, который происходит. Мне казалось порой, что
командир умолял о какой-то милости и, опять же, угрожал.;
но дикари, казалось, не обратили внимания на его слова.

Затем сэр Джон говорил несколько минут, видимо, обращаясь к каждому из
его спутники, в свою очередь, после чего один из сахемов взволнованно говорит,
использовать больше жестов, чем я когда-либо видел, как один из негодяев занято, и, когда
он подошел к концу все дикари сохранить Thayendanega убрался, а если
в ярости.

Наше оцепенение было полным, когда генерал Сент-Леджер сделал странный жест
, и сразу же двое солдат вывели вперед мужчину-подростка, чей
отсутствующий взгляд говорил о том, что он был одним из тех несчастных, которых Бог
лишил разума, и по его следу шли трое индейцев племени онейда.

Этого было достаточно, чтобы парень потерял годовой прирост, увидев генерала его Величества
в такой компании; но когда появились Онейды, мое
удивление уступило место страху.

Мы всегда рассчитывали, и не без оснований, на то, что эти индейцы будут
дружелюбны к нашему народу, который изо всех сил пытался сбросить ярмо, которое наложил на нас
король, но тот факт, что они были в лагере,
явно в дружеских отношениях с нашими врагами, казалось, предвещавшими все еще
еще больше проблем и несчастий для нас, жителей долины.

Джейкоб крепко сжал мою руку, когда появились Онейды, и я увидела, как
уголки рта сержанта дернулись, как будто он внезапно потерял это
чувство безопасности, которое было так сильно в нем до этого момента.

Тогда глупый человек начал рассказывать длинную историю в целом,
Индейцы добавили, теперь слово и тогда, и даже Thayendanega стали носить
встревоженный вид.

Все это было так странно и неестественно, что я несколько раз ущипнул себя за руку.
чтобы убедиться, что это не сон.




Глава XVIII.

Ближний бой



Сцены менялись перед нами, как будто они были нарисованы на мыльных пузырях, которые
ветер раскачивал туда-сюда.

Даже когда мы смотрели на лидеров армии, пока они стояли и слушали
глупого человека, как будто веря, что он вдохновлен, толпа тори и
Индейцы хлынули на ту часть лагеря, и в одно мгновение
Санкт-Леже, Thayendanega, и Сэр Джон Джонсон были вычеркнуты из нашей
смотреть.

Ничего не могло случиться, чтобы дать нам кто присел на фоне чахлых
кусты более наглядное представление изменения, которые пришли осада
армия, чем этот единственный инцидент, когда с командирами, от хмурого взгляда которых съеживались как дикари
, так и белые люди, обращались с таким полным отсутствием
церемоний.

Я был уверен, что один или другой из этих трех ворвались в
возвышающаяся ярость и отдает приказ о немедленном наказании тех, кто
обидеться, а мужчины выбрались из клубка
полупьяные солдаты и дикари, как могли, сразу
возобновление видимо доверительный разговор с идиотом.

Я увидел, как сержант Корни пожал плечами, как бы говоря, что он дал
я даже не пытался предположить, что могло произойти, а затем он поманил нас пальцем
за собой, а сам пополз прочь от, по нашему мнению, озадачивающей
сцены.

Не было особой необходимости для нас, чтобы дать много внимания на наши движения так далеко, как
беспокоит шум, по мне осмелится сказать, что полную роту
мужчины могут смело прошагал мимо, не поднимая тревоги, так долго, как
они оставались скрытыми от глаз.

Когда мы были в двадцати ярдах или больше от того места, где стояли командиры, пытаясь
удержать свои позиции против пьяного натиска красных и белых,
сержант остановился и вопросительно посмотрел на нас, ребят.:

"Ну?" Раздраженно спросил я, раздосадованный своим замешательством. "Если вы не можете
объяснить ситуацию не нужно смотреть на нас. Это что-то бьет меня
когда-либо слышали или мечтали. Они все лишились чувств?"

"Что-то идет не так!" Внушительно сказал сержант Корни,
как будто он сообщал ценную информацию.

"Что-то идет не так!" Джейкоб повторил. "Я бы сказал, что все уже пошло наперекосяк
с удвоенной силой. Ты не можешь высказать какое-нибудь предположение, сержант?"

"Ни капельки, парень. Это дело намного превосходит все, что я когда-либо делал.
видел во всем моем солдатском опыте. Несомненно одно,
однако, это то, что сейчас сотня наших людей может пройти
через весь лагерь, не пролив ни капли
крови ".

"Ну?" Я спросил снова, когда старик замолчал.

"Полковник Гансворт, должно быть, знает, насколько разношерстна эта армия".

"Мы можем вернуться и сказать ему", - быстро ответил Джейкоб. "Я думаю, мы могли бы
пойти прямо к форту, и ни один человек здесь не обратил бы на нас внимания"
.

"Если бы мы точно знали, что произошло, возможно, было бы лучше, чтобы все трое
возвращайтесь в форт; но никто не знает, когда дело может принять новый оборот,
и мы должны внимательно следить, чтобы из-за нас наши люди не попали в
ловушку.

"Почему бы тебе не сказать, что ты имеешь в виду, не обсуждая эту тему?"
Нервно воскликнул я. "Что у тебя на уме?"

- Что один из нас должен вернуться в форт, в то время как остальные останутся здесь, на
страже, чтобы поднять тревогу на случай, если эта армия внезапно образумится.
образумление.

Это было не мое желание путешествовать в одиночку нести весть. Там был
нет мыслей в голове, что любая опасность может угрожать в то время как противник был
в таком состоянии замешательства; и мне больше всего хотелось понаблюдать за этими
явно сумасшедшими людьми, в надежде найти решение
загадки, поэтому я резко спросил:

"Как ты думаешь, кто должен вернуться?"

"Кто-нибудь из вас, парни, хочет взяться за эту работу?" - спросил сержант, и я
по его тону понял, что ему так же не хочется покидать это место, как и мне.

Никто из нас не отвечал, и он продолжал, как бы уже имея
фиксированный план в его голове:

"Тогда мы бросим жребий, чтобы узнать, кто будет. Как обстоит дело, мы
прекрасно знайте, что коменданту необходимо сообщить о том, что мы видели. Это
не требуется два часа путешествия, потому что нет вызова, чтобы сделать очень
широкая цепь, и, в случае, если эти парни взять себя в руки, прежде чем
полуночи, они, как остается на часы могут предупредить наших людей".

"Назначьте жеребьевку по своему усмотрению, и тот, кому достанется больше всех"
отправится в путь немедленно", - коротко сказал я, и старик прервал три
маленькие веточки, которые он держал в сжатой руке.

"Я не обратил внимания, какой из них самый короткий; но, на случай, если вы могли бы
думаешь, я сделал, сделай свой выбор, и то, что осталось, будет моим".

"Тот, кто получит меньше, вернется назад, да?" Спросил Джейкоб, и я ответил:

"Это понятно. Выбирай первое, и давай уладим это дело.
дело как можно скорее, потому что мне безумно хочется отправиться туда, где я могу
посмотри, как королевская армия валяет дурака, если так случится, что я не буду вынужден
повернуть назад."

Джейкоб вытащил одну из веточек, не останавливаясь, чтобы сделать выбор, я взял
вторую, а сержант Корни раскрыл ладонь, чтобы показать третью.

Все они были настолько одинаковой длины, что нам пришлось измерить каждый
чтобы узнать, кто был несчастным, а затем выяснилось, что
Джейкоб был выбран на роль посланника.

Хотя парень, должно быть, был разочарован, он не стал медлить, а
спросил, поднимаясь на ноги:

"Что мне сказать коменданту?"

"Расскажи ему, что ты видел", - ответил сержант, "и скажи, что с
максимум двумя сотнями человек он может захватить всю благословенную армию. Если
в течение следующих двух часов произойдут какие-либо изменения, один из нас или мы оба
поспешим обратно, обойдя холм напротив
батареи, - тем же курсом, которым мы пришли, - следовательно, если он пошлет отряд
, пусть он подойдет этим маршрутом ".

Тут старик умолк Джейкоб обернулся, и в
мгновение исчез из виду в темноте.

К этому времени ночь уже полностью пришел, и я знал, что парень будет не в
опасности, если он совершил прямой линии на форт, поэтому я перестал думать
я с ним, убеждал мой собеседник, чтобы вернуться со мной туда, где мы могли бы
выходят на сцену путаницы.

Мы сразу же отправились обратно , не придавая особого значения тому , чтобы двигаться бесшумно,
и вскоре, глядя на смелые, странные происшествия, которые когда-либо военный
лагерь представил.

За то короткое время, что нас не было, мужчины развели небольшие костры здесь,
там и повсюду вокруг, и теперь то, что поначалу выглядело как
паника, стало напоминать оргию.

Мы видели прямо перед лагерем генерала Сент-Леджера дюжину или больше
Индейцы вскрывали бочонок с ромом, и едва ли более чем в двадцати футах от них
было много тори, которые пили из бутылок, которые, очевидно, были
украдены из личного склада коммандера.

Если бы лагерь находился во владении врага, не могло бы быть
большего количества свидетельств беззакония, и я снова и снова спрашивал себя, что
могло произойти, чтобы создать такое положение дел.

Было бы практически невозможно описать все дикие картины, которые мы увидели
в течение последующего часа. Вместо того, чтобы оправиться от паники,
неповиновение, или что бы это ни было, люди на мгновение стали
более беспорядочными, и офицеры не предприняли никаких усилий, чтобы сохранить их
даже о подобии порядка мы знали, видя их время от времени
передвигался по лагерю, не обращая внимания на то, что делается вокруг.

Три командира, однако, оставались вне поля нашего зрения, и,
поскольку никто, кроме взбунтовавшихся солдат и дикарей, не входил и не выходил
из штабной палатки, я начал подозревать, что лидеры сбежали
прочь.

Как можно предположить, за сравнительно короткое время индейцы были
полностью под воздействием огромного количества крепких напитков
, которые были выпиты, и созрели для проказ любого рода.

Один из тори, парень, который якшался с дикарями,
он напился до такой степени, что с трудом мог стоять, и был атакован
двумя пернатыми волками, убит и скальпирован у нас на глазах,
не подняв тревоги.

Потом на индейцев положили начало войне-танец, размахивая окровавленной головы в воздухе
с бешеной жестикуляцией, как их обвели вокруг и вокруг безжизненный
тела, и многие пьяные белые люди аплодировали от души, хотя он
должны быть изложены в оправдание, что они были настолько пьяны, как не
понять, что произошло.

"Это своего рода приятное чаепитие", - прошептал мне сержант Корни, пока
оргия была в самом разгаре. "Если Рома протягивает эти негодяи
урегулировать вопросы между собой, так что полковник отель не найдете
чтобы противостоять ему, когда он приедет".

На это я ничего не мог ответить. Меня буквально подташнивало от ужасной
сцену, и стали бы горячо, что я был один, чтобы нарисовать
самый короткий прутик, ибо это было отнюдь не приятно остаться без дела
хотя убийство было быть сделано, хотя это был злейшим врагом, который был
таким образом, было подло сделано до смерти.

Дикари вскоре прекратили свой танец , так как наткнулись на это
палатка и все такое, в поисках еще спиртного, хотя бочка еще не была пуста
и я собирался предложить сержанту Корни, что
было бы разумно отойти в кусты, чтобы кто-нибудь из пьяниц не наткнулся на меня.
наткнулся на нас по ошибке, когда тяжелое тело внезапно упало или было брошено,
прямо мне на спину, пригвоздив меня к земле.

Моей первой мыслью было, что мятежники наугад бросили в кусты что-то тяжелое из походного снаряжения.
затем кровь застыла у меня в жилах.
я почувствовал, как две руки схватили меня за горло.

Как вспышка света, пришло осознание того, что один из пьяниц,
Индеец, как я полагал, случайно наткнулся на меня. Я ожидал каждого
во-вторых, чтобы услышать тревоги, которое приносило бы убийственной экипажа
пятно без задержки, когда не могло быть никаких сомнений в результате, для
сержант и я не смогла продержаться много моментов против такой толпы,
хотя каждый из них был в состоянии алкогольного опьянения, в большей или меньшей степени.

Критическим мое положение делало то, что я был
практически безоружен. Следует помнить, что винтовка была пристегнута к моему
обратно, и, хотя я была скованной, это потребовало бы нет
небольшое время для unsling он. Мой нож был довольно ненадобностью,
, потому что ложатся на землю, как я был, это не мог быть удален из моего
пояс.

Изложение всего этого словами создает впечатление, что у меня было достаточно времени,
чтобы обдумать ситуацию, тогда как могло пройти не более пяти секунд
, прежде чем жилистые пальцы так крепко сомкнулись на моем
горло, которым я не мог дышать.

Почти в то же мгновение, когда давление стало болезненным, перед
нападавший издал единственный крик, я почувствовал второй шок
, в то время как вес, придавивший меня к земле, увеличился, и
смутно я понимал, что сержант прыгнул на спину тому, кто
душил меня.

Почему в Индии не крик о помощи я не могу понять, за исключением того, что он
был слишком пьян, чтобы понять, что было в пределах его досягаемости врага вместо одного
из его собственной компании.

Несомненно, однако, что никакой тревоги не было поднято, даже когда сержант
пришел мне на помощь, причем в тишине, если не считать шелеста листвы, когда
мы раскачивались то в одну, то в другую сторону, битва продолжалась, пока я не почувствовал, что
жестокие пальцы на моем горле внезапно расслабились, а теплая жидкость с
специфическим соленым запахом полилась мне на шею и голову.

Когда тот, кто пытался убить меня, скатился с моей спины, я лежал
неподвижно, не в силах поднять руку и задыхаясь, пока сержант
Корни не поднял меня и не прошептал на ухо:

"Ты ранен, парень?"

"Только задохнулся почти до смерти", - сумел сказать я, а затем попытался
подняться на ноги, но обнаружил, что все еще пригвожден к земле
безжизненное тело, лежавшее у меня в ногах.

"Давайте выбираться отсюда", - сказал я, освободившись от зловещей
тяжести. "Это хуже, чем такая засада, в которую мы попали на
Орискани".

"Да, парень, я думаю, ты прав насчет этого; но мне кажется, что мы связаны.
я дал слово коменданту оставаться здесь, пока мы не убедимся в этих
рептилии не приходят в себя".

Пока он говорил сержант помогал мне отступить еще дальше, среди
кусты, на мои согнутые колени подо мной, из-за ужаса всего этого, как
также неосторожное обращение я получил.

Старик не хотел уезжать так далеко, чтобы это не было
было возможно иметь довольно хорошее представление о том, что могло происходить; но мы сделали это.
отошли на то, что, как я полагал, было сравнительно безопасным расстоянием, а затем сели.
сели на землю, ожидая чего-нибудь еще в том же роде, что
он был так близок к тому, чтобы вычеркнуть меня из этого мира.

- Мы были на волосок от гибели, парень, и это должно послужить уроком для таких дураков, как ты.
мы показали себя, никогда не носить хорошее оружие там, где его нельзя достать
держите для использования в любой момент."

"Парень не должен быть настороже перед пьяницами", - коротко ответил я.
потирая горло, которое ужасно болело.

"Верю, мой мальчик; но я могу сказать, что, хотя у нас были
значительный опыт работы в бизнесе драться, я никогда не запускайте до Агинского
довольно Сич бардак, как сейчас. Это на самом деле причиняет мне боль, потому что я не могу
разобраться в этом ".

Я уже устал от попыток решить проблему, потому что на самом деле это было
загадочно даже предположить, почему армия численностью почти в тысячу семьсот
человек была повергнута в такое состояние паники и беззакония. Тогда,
опять же, почему командиры не присутствовали со своими офицерами, чтобы проверить
эти действия? Почему они позволили солдатам принять участие в таком
оргия, ибо, насколько мне известно, Сент-Леджер был поблизости, когда открывали первую бочку.
ром?

"Бесполезно строить догадки о том, как это произошло", - сказал я. "но
мне кажется, что вам следует зайти так далеко, чтобы быть в состоянии сказать
Полковник Гансворт, или кого он там пошлет командовать отрядом,
знает, где именно лучше всего нанести удар, поскольку на данный момент все, что мы знаем, - это
что касается ссоры поблизости.

"Ты никогда в жизни не говорил более правдивых слов, парень", - взволнованно сказал старик.
Поднимаясь на ноги. "Я так запутался во всем этом
поднялся шум, пытаясь понять, как это произошло, поскольку совершенно упустил из виду
все, что должен делать солдат. Джейкоб ушел не больше часа назад,
и у нас есть еще столько же времени, чтобы выяснить, как обстоят дела в остальной части
лагеря, так что давайте приступим к этому без промедления.

Сцена, открывшаяся перед нами, была настолько отвратительной, что у меня не было желания
смотреть на нее дольше, и я испытал определенное чувство облегчения, когда
сержант, подсказанный мной, таким образом, определился с определенным планом действий
.

При таком большом беспорядке и пьянстве повсюду вокруг, это было
простой вопрос для нас, чтобы пойти и пришел, как мы рады, спасти нас может
наткнуться на тех, кто еще остался трезвым, для всех мужчин, таким образом, я был далеко
видел, разве что сами лидеры, были в таком состоянии, плаксивый, как
чтобы быть в состоянии отличить друг фро враге.

Мы уже узнали, что батареи, обращенные к форту Шайлер с
северо-востока, были оставлены, и оставалось только осмотреть
оставшуюся часть британского лагеря. Не было особой необходимости посещать
кварталы Тори, поскольку, как мне показалось, все эти ренегаты были там
присутствовали, принимая участие в оргии.

Без какой-либо помощи как в наступали бесшумно, но держа ухо востро, чтобы не
мы приходим на трезвых мужиков, сержант и я двигался по городу, находя
везде одно и то же положение дел, и когда полчаса прошло,
несомненно, наши люди могли проникнуть в тыл врага и собирать
пленных сотнями, не подвергаясь никакому насилию, поскольку я
сомневаюсь, что их присутствие было бы заподозрено.

За все это время осмотра мы не видели ни Сент-Леджера, ни сэра Джона,
ни Тайенданеги, и я придерживался мнения, что они сбежали; но
Сержант Корни настаивал на том, что они больше всего похожи на индейцев.
он предложил нам перейти реку, чтобы выследить их,
но я и слушать этого не хотел.

По моему мнению, те из индейцев, кто оставался трезвым, если таковые имелись
любой из них находился бы в своих собственных домиках, и поскольку у нас был такой необычный успех
до сих пор не было причин, по которым мы не могли бы внезапно обнаружить
мы оказались лицом к лицу с величайшей опасностью, если бы поступили глупо,
сунув нос в лагеря дикарей.

"Почему бы тебе не пойти в форт?" Спросил я. "Здесь больше нечему учиться
. Мы точно знаем, что большая часть всех тори
и индейцев поблизости, и каждый из них настолько пьян, что армия
будет безвредна, если не считать друг друга, до рассвета. Давайте вернемся к
это недалеко от батарей, и мы сможем добраться до форта почти так же быстро, как и доберемся.
Джейкоб, если, возможно, он пошел к северу от холма.

Сержант не был склонен немедленно покидать лагерь,
хотя и согласился, что мы больше не сможем узнать ничего важного;
было похоже, что сцена неразберихи произвела на него определенное впечатление. Он
в конце концов согласился, хотя и неохотно, на мое предложение, и мы отправились в путь.
на обратном пути мы не спеша были вынуждены еще раз пройти в тылу всех
британских лагерей из-за продолжения наших исследований до
самая восточная линия палаток.

Мы начали возвращаться мысли без спешки или опасности, и были прийти
на полпути между штаб-квартирой и самый южный батареи, когда без
предупреждение мы приехали лицом к лицу с группой из шести тори, которые, с
их руки вокруг шеи друг друга, вертелись туда и сюда в самый
праздничная мода на то, что было, вероятно, предназначено для приятных прогулок в
ночной воздух.

Всего на мгновение я испугался, что нас могут обнаружить
и мы окажемся в беде, когда мы считали, что находимся в безопасности; но затем,
осознав, что мы уже встретили многих, кто принял нас за товарищей, я
пошел бы дальше, но сержант Корни внезапно остановился, снял со спины
винтовку и, направив ее на пьяных ренегатов,
сказал низким, строгим тоном:

"Мы готовы стрелять одним или всем сразу, если вы делаете
малейшее сопротивление. Приказано собрать всех маменькиных сынков в этом лагере.
кто выставлял себя дураком, и я думаю, ты.
относишься к этому классу. В лицо, и первый, кто хотя бы тявкнет, получит
пулю в голову.

Ребята, должно быть, поверили, что мы действуем по приказу их начальства.
генерал, потому что со смехом и добродушными колкостями они подчинились приказу
сержанта так быстро, как это сделала бы компания маленьких мальчиков,
и, все еще поддерживая друг друга, двинулись к форту, мы двое следовали за ними.
прямо в арьергарде.

Я мог бы громко рассмеяться над этой комичной ситуацией. Здесь были два разведчика
которые отправились шпионить за лагерем из тысячи семисот человек,
смело прошли через все место и взяли в плен шестерых
солдат, которые не предприняли никаких попыток защититься.

Я сомневаюсь, что в летописях военных действий можно найти что- нибудь, что могло бы
матч такой ситуации!

"Ты идешь, чтобы взять их в сержанта Форт?" Я спросила, в
шепот, и он ответил, говоря с трудом, потому что его веселье:

"Почему бы и нет, парень? Это будет редкая забава, о которой будет что рассказать в ближайшие дни.
В ближайшие дни мы купили ее почти прямо напротив церкви Св.
Штаб Леджера, шесть человек, загнал их в форт, который, как предполагалось, был плотно обложен.
"

Там может быть немного опасно посещать такие показатели, спасти может
мы могли бы на некоторые из тех, кто был трезв, а на такой риск я был больше
чем готовы принять ради, как сержант сказал, будучи в состоянии
чтобы рассказать историю в будущем.

Мы вывели наших пленников за батареи, они не обратили внимания на то,
в каком направлении мы шли, очевидно, думая, что мы ведем их к
палатка охраны до прибытия на полпути между фортом и редутами.

[Иллюстрация: "Продолжайте двигаться, если только вам не хочется получить пулю
в спину"]

Затем до них, казалось, дошла часть истины, и это было настолько
поразительно, что частично восстановило их затуманенные чувства. Весь
отряд остановился, как будто сговорившись, и хотел было повернуться, чтобы посмотреть на нас,
но сержант сказал это резко, подчеркнув слова щелчком
затвора своей винтовки, когда он взводил курок:

"Продолжай двигаться, если только тебе не хочется всадить пулю в спину
каждому благословенному в банде!"

"Но, послушайте, это уже слишком шутка:" один из них кричал, с
пьяный смех. "Мы не можем уйти далеко этим курсом, не будучи замеченными"
повстанцы.

"Они тебя уже видели, и именно поэтому мы назначили тебя главным.
Мы рассчитываем перебросить все силы Сент-Леджера в форт по частям
, и вы первые, кто отправился в путь.

К этому времени у ренегатов было довольно хорошее представление о ситуации, и я
полностью ожидал, что они обратятся против нас, но каждый из них был трусом. Если бы
они внезапно развернулись, рискуя, что один из них может быть убит
в стычке было бы возможно одолеть нас, даже несмотря на то, что
у них не было огнестрельного оружия; но это была вероятность того, что мы предпримем какие-то действия.
значительная экзекуция перед сбиванием с ног помешала им
побег в благоприятный момент.

Я шел со взведенным ружьем, направив его на человека прямо перед собой
время от времени тыкая в него дулом, чтобы он понял, что я
мы были готовы к бою, и сержант Корни поддерживал движение всего отряда в хорошем темпе.
у нас не было уверенности, что в стане противника недостаточно трезвых людей.
во вражеском лагере было достаточно людей, которые могли бы помешать нашему смелому плану.

До того, как нас окликнули часовые, я пришел к выводу, что каждый член
осаждающей армии был более или менее недееспособен из-за
имея слишком много выпил ром, мы абсолютно ничего не слышала ни от одного в
вражеский лагерь, хотя мы были в довольно хороший вид из них не менее
чем на полчаса.

Когда часовой окликнул нас, мы были еще на расстоянии половины мушкетного выстрела, и мой компаньон
ответил на это криком:

"Доложите дежурному офицеру, что капитан Кэмпбелл с минуты на минуту
Ребята, а сержант Браун, одинокой, которые приходят с несколькими заключенными, а
пример того, что может быть для беру".

Этот ответ вызвал некоторые мистификации среди стражи, как мы можем
понимаю, гулом разговора, который последовал, но старик сделал
не положить конец, и мы продолжали наш путь прямо к Салли-порт, я
чувствуя себя более чем немного опасаться громких слов сержанта возможно
не слышал такого противника, как могли прийти в погоню.

Когда мы подошли к воротам, тори уже вполне протрезвели от страха.
Полковник Гансевурт окликнул нас лично, и сержант снова ответил, но
на этот раз уважительным тоном, после чего мы услышали команду открыть
порт.

Толпа любопытных, смеющихся мужчин столпилась вокруг, когда мы вошли, и не
до мундиров наших пленных можно было увидеть разве они поверили, что мы были
действительно произвел захват.

Это был отряд зелень Джонсон, который мы должны были перебежать к счастью
и случайно, и нет силы Святого Леже мог бы быть и более
добро пожаловать в наши парни, чем они, за это организация состоит полностью из
отщепенцы из Долины Мохок, кто нуждался в таком занятии, как мы сейчас были
в том положении, чтобы отдавать их.

С такими доказательствами, какие у нас были, полковник Гансворт больше не мог
сомневаться в отчете, который уже был представлен Джейкобом. Он не
считал возможным, что все силы противника могут оказаться в беспомощном состоянии
и вряд ли стоит удивляться тому, что он был настроен недоверчиво.

О заключенных быстро позаботились таким образом, что не могло быть
никакой возможности для их побега, а затем комендант вызвал всех
нас троих, посетивших британский лагерь, в свой штаб,
чтобы мы могли рассказать эту историю ему самому и офицерам.

Никто не мог даже предположить, что произошло в тылу врага
; но среди присутствующих не было ни одного человека, который не верил бы, что теперь произошло
пришло наше время, чтобы осадить таким образом, что форт не будет
снова вложил на много дней вперед.

"Когда ваш посланник пришел с докладом, он признался, что вы были
видел, но небольшая часть лагеря, поэтому я не решался
примите это как факт в отношении всей армией; но теперь, после того, как вы
совершили экскурсию работ, было бы хуже, чем глупость, торможение", -
комендант сказал сержант. "Если вы, так недавно вернувшиеся, хотите
присоединиться к вылазке, вам необходимо будет подготовиться
быстро".

И старик мрачно ответил:

"Наступление не может быть предпринято слишком быстро, чтобы доставить нам удовольствие, сэр".




Глава XIX.

Преследование



Не более трехсот человек было отправлено, чтобы воспользоваться этим
необычным положением дел, о котором мы, разведчики, доложили как о существующем
в британском лагере, и когда я выразил удивление из-за небольшого
- номер, заказанный на дежурстве, - удовлетворенно ответил сержант Корни:

- Если мы с тобой сказали правду, парень, а мы знаем, что сказали, то отряда из
трехсот человек более чем достаточно, чтобы справиться со всеми Сент-Леджерами
армия в ее нынешнем состоянии; но если мы допустили ошибку или если каким-то образом
это оказалось большой уловкой, направленной на нашу погибель, - хотя я не понимаю,
как это _может_ быть, - тогда из гарнизона было взято много людей
здесь."

"Все это означает, что ты полностью удовлетворен всем этим вечером"
? - Сказал я со смехом, потому что поимка Тори доставила мне удовольствие.
так основательно, что мой рот почти все время растягивался в ухмылке.

"Вот что, парень, хотя в этом случае я не смог найти
что угодно, чтобы быть недовольными, однако soreheaded я мог бы быть.
Полковник высылает людей в большом количестве."

Это был капитан Джекман, который вел силу, и я прекрасно знала, что если он
можно было наказать англичан он был выше всех остальных
справиться с этой задачей, уже смелее, более хладнокровный человек, которого я никогда не видел.

Хорошо, что я делаю историю короткой в том, что касается наших собственных передвижений
, поскольку то, что мы сказали или сделали перед посещением лагеря противника в составе
силы, имеет очень небольшое значение.

Мы отправились в путь в течение часа после того, как мы с сержантом Корни доставили пленных
, и нас смело повели через равнину по прямой линии к
батареи, не услышав ни единого сигнала тревоги. Мне показалось, что
даже звуки оргии стихли.

Прибыв к батареям, капитан Джекман приказал тридцати своим людям
завладеть орудиями и удерживать их до последнего возможного момента,
на случай, если противник достаточно соберется с силами, чтобы предпринять что-либо для обеспечения
собственной безопасности.

Несколькими ярдами дальше, у редутов, прикрывавших батареи, оставалось еще тридцать
человек, и, поскольку там был достаточный запас боеприпасов для
больших пушек, а также стрелкового оружия, мы, вошедшие в
у лагеря была бы прекрасная поддержка в случае неприятностей.

Все эти меры предосторожности были уместны, и капитан был бы плохим солдатом.
действительно, если бы он их не предпринял; но, как вскоре выяснилось, они
были излишни.

Когда мы прибыли к квартирам генерала Сент-Леджера, мы увидели остатки
армия бежала, словно охваченная паникой, в направлении озера Онейда, нет
они больше не сохраняли никакого подобия военного строя, но каждый был сам за себя
и, что было еще более загадочным, их союзники-индейцы шли за ними по пятам
, уничтожая отстающих всякий раз, когда предоставлялась возможность.

Эти так называемые воины, которыми Тайенданега так гордился,
снимали скальпы с Тори и британцев, как будто они были призваны ни для чего другого
цель, и в течение двух или трех минут все наши люди стояли, как будто
внезапно превратившись в изваяния, так много изумления и
недоумения было вызвано чудесной переменой в делах.

Первым действием капитана Джекмана, после того, как он понял, что враг
фактически отступает, а их бывшие союзники преследуют бегущих людей, чтобы
в меру своих возможностей, было в спешке отправить гонца в
Форт-слова, которые он рассчитывал, принимая всю свою силу, за исключением тех
осталось провести батарей и редутов, в погоню, и сетовали на то, что
почти все британские оборудования можно воспользоваться без страха
прерывания.

Затем мы начали преследование, и это, как и паника в лагере, было самым
странным из когда-либо известных. Британские регулярные войска и тори беспорядочно бегут,
бросая свое оружие и амуницию, чтобы им не помешали в этом
безрассудном бегстве, и преследуют по пятам дикарей, которые напали на
каждого безоружного человека, которого они видели, иногда убивая его наповал, но во многих
случаи, которые проходили под моим личным наблюдением, выводили из строя, а затем
скальпировали беднягу, оставляя его умирать медленно.

Не раз перепуганные солдаты бежали к нам в поисках защиты,
и снова и снова мы одалживали им оружие, с помощью которого они могли защищаться.
от их бывших друзей.

Почти невозможно рассказать какие-либо подробности этого преследования, которое не было завершено
, пока мы не оказались близко к берегу озера Онейда,
потому что все это было настолько запутанным, что больше походило на самую дикую
пеший забег, в котором каждый участник пытался вырваться вперед, а
самые задние обезумели от страха.

Было бы действительно странно, если бы наши люди смогли удержать
что-либо похожее на военное построение. Капитан Джекман охрип от собственного крика
пытаясь удержать нас вместе, и, когда казалось, как будто он был на грани
на успех, кто-то набирает сумасшедший темп, чтобы спасти жизнь
Британский солдат, которые пали во власти дикаря.

Сначала мы сосредоточили наше внимание на захвате пленных; но прежде чем
оставить главный лагерь в миле позади, индейцы, жаждущие снять скальпы,
начали проявлять все большую беспечность к тому, что мы могли бы сделать, и тогда мы расплатились многими
старый результат, хотя все не могут быть урегулированы бы мы резали
каждый последний один из них.

Во время преследования мы не увидели ничего из лидеров, и я пришел
полагать, что они были одними из первых, чтобы бежать, когда вдруг
сержант, в чьем Джейкоб и я остался, указал на фоне
кусты, как оказалось, большой чемодан, который был, очевидно,
закидать некоторые из беглецов.

В азарте погони мы с Джейкобом пропустили бы это мимо ушей
как не представляющее особой ценности, когда предстояло сделать так много
подобрали; но старик был слишком хорошим и опытным солдатом, чтобы не
осознать возможности находки и, не обращая внимания на все дикие
увидев окружавшие его сцены, он ухватился за них, сломав замок камнем.

Потом мы узнали, что по-видимому, не имеет никакой ценности случае был никто иной
чем письменный стол, или официального портфель, принадлежащий генералу ул.
Самого Леже, и в нем были не только частные письма и документы, но
вся его переписка и бумаги, относящиеся к кампании, такие как
впоследствии служившие доказательством того, что королевские офицеры действительно наняли
Индейцы убивали тех, кого они называли "мятежниками".

"Я думаю, мы захватили главный приз дня", - радостно сказал сержант,
убедившись в содержимом чемодана. "Это
имеет большую ценность, чем десяток пленных, хотя от захвата этого гораздо меньше
удовлетворения".

Мгновение спустя старик начал понимать, что если он удержит приз
, то наши люди оставят его далеко позади в погоне, потому что это
была слишком громоздкой, чтобы нести ее в быстром темпе, и тогда он
пожалел, что нашел ее.

Я думаю, что на мгновение ему пришло в голову бросить тяжелый
портфель, готовый потерять то, что, по его мнению, было самым ценным
из всей добычи, которую можно было найти, скорее, чем пропустить волнующие события
погоня; но, к счастью, как раз в этот момент Джон Сэммонс, прихрамывая, вернулся с
раной в ногу, нанесенной дикарем, которого ему впоследствии
удалось убить.

"Это самый сложный вид жестокое счастье быть калекой, тогда весело будет
самым жарким", - сказал он, объяснив, как ранение было получено.
"Я не могу продолжать, и я не хочу пропустить шоу, когда сумасшедшие
Британцы и Тори прибудут на берег озера".

"Выглядит довольно скверно", - сказал сержант Корни, когда он произвел самый небрежный осмотр раны.
Я был удивлен, услышав его голос
таким тоном, поскольку не в его обычае было поднимать много шума из-за какой-либо травмы.
какой бы серьезной она ни была. - Я думаю, тебе лучше без промедления доковылять обратно в форт
и, оказавшись там, постарайся хорошенько промыть и перевязать
ногу.

"Полагаю, мне придется уйти", - со вздохом ответил Сэммонс, и сержант
поспешил добавить:

- Конечно, ты сделаешь это, парень, и у меня здесь есть то, что обеспечит тебе
теплый прием со стороны полковника Гансворта. Передайте это дело ему, и вы будете
рады, что вам пришлось вернуться.

Тогда я понял, почему старик так заботился о
Травмы Джона.

Саммонс взял громоздкий портфель и захромал в направлении
Форт, сержант говорил со странным огоньком в глазах как
парень прошел дальше пределов слышимости:

"Теперь, я думаю, ничто не помешает нам идти дальше, пока это делают
остальные. Действуйте живее, парни; мы и так потеряли слишком много времени!"

Затем мы последовали за толпой наших людей , которые выли и вопили , когда
если на ярмарке, стреляя в каждый пук перьев мы увидели среди листвы,
но не предпринимая никаких усилий по поимке беглецов, иначе мы окажемся так
затруднено, что дальнейшее продвижение было бы невозможно.

Было много наших людей, которые думали так же как мы сделали в тот день,
иначе Форт-Скайлер, возможно, были переполнены пленными до
утро.

Когда мы, наконец, оказались в пределах видимости озера, мы обнаружили, что
передовые части нашего отряда выстроились в нечто, напоминающее боевой порядок.
Капитану Джекману удалось остановить их, когда они были еще на полпути.
в миле от берега, и это было сделано потому, что британцы и тори
заняли позицию, пока их лодки, которые были оставлены в тот момент, когда
они прошли маршем к капиталовложению в форт Шайлер, могли быть поставлены под паруса
отделка.

Нас, членов американской армии, было слишком мало, чтобы рискнуть предпринять боевые действия,
наступая, ибо, независимо от того, насколько деморализованным стал враг во время
бегства, было более чем вероятно, что они будут сражаться с отчаянием
теперь безопасность была в пределах видимости.

Многие из нашей группы закричали от гнева, потому что капитан
проявил слишком много осторожности, согласно их представлениям; но
более хладнокровные, среди которых был сержант Корни, заявили, что было бы
верхом безумия с нашей стороны броситься по меньшей мере на тысячу человек
когда от такого предприятия не может быть никакой большой пользы, а результатом может стать большая катастрофа для Дела.
причина.

Дикарей не было таких причин для отстающих, однако, они также не намерены
к осени на своих друзьях в порядке, который может предусматривать их в
генеральное сражение; но все же они сделали большое количество пакостей без
ставя свои драгоценные органы в опасности.

Везде, где отряд беглецов отрывался от основных сил, совершая
подготовив лодку, раскрашенные демоны нападали на нее, выполняя
свою смертоносную работу и уходя со свежим запасом скальпов, прежде чем
друзья жертв успевали броситься им на помощь.

Я видел лодку, нагруженную людьми, большинство из которых были безоружны
из-за того, что бросили свое оружие во время бегства, оттолкнулись в
компании с несколькими другими; но гребцы этого конкретного судна были
неуклюжая, она дрейфовала вдоль берега, пока не оказалась за пределами досягаемости
остатков отряда.

Именно тогда украшенные перьями волки начали стрелять по
беспомощных мужчин, пока добрая половина экипажа не была ранена, после чего
Красавицы Тайенданеги приплыли к ней, убивая и снимая скальпы со всех, кто был на борту
.

Это лишь один пример того, что дикари делали во время той безумной
отступление. Больше, чем когда-то были моя винтовка была очищена от имени какого
боль-преследуют солдата, и я даже зашел так далеко в своей симпатии к белым
люди, которых я спас жизнь тори, который был бы убит, если бы мы не
пришел вовремя. Однако после его спасения мы передали этого парня
отряду, который охранял двадцать или более заключенных, таким образом
следим за тем, чтобы его не оставили на свободе творить зло среди нашего народа
.

Следующий краткий отчет о ретрите был написан и напечатан одним человеком.
который приложил все усилия, чтобы узнать всю правду об этом деле, и я привожу
это здесь, чтобы тот, кто читает, мог знать, что я не преувеличил историю
с целью посрамления врага:

"Индейцы, как говорят, веселились над стремительным бегством
белых, которые побросали свое оружие и рюкзаки, чтобы ничто не должно было
препятствовать их продвижению. Дикари также удовлетворяли свою страсть к убийству
и грабить, убивая многих отступающих союзников на границах озера
и забирая у них все ценное. Они также разграбили
их лодки и, по словам Сент-Леджера, "стали более грозными,
чем враг, которого они должны были ожидать ".

Было уже далеко за полдень, когда капитан Джекман отдал нам приказ
поворачивать обратно. Он бы вернулся раньше, но наши люди молил
разрешение понаблюдать за беглецами, пока они не встали, и он мог
вряд ли иначе, чем оставаться.

Это была счастливая, беззаботная компания, которая маршем вернулась к тому, что было
британский лагерь, там найдете многие из тех, кого мы оставили в
Форт занят тянуть в хищении оставленного Его Величества
доблестной армии, для укрепления.

Теперь у нас было вдоволь боеприпасов, как для наших собственных орудий, так и для тех, которые мы привезли с батарей.
при этом был такой запас провизии,
что фургоны были заняты перевозкой ее всю ночь.

Мы пировали от заката до восхода солнца, во многом по обычаю дикарей
потому что человеку было приятно узнать на собственном опыте, что
больше не было необходимости экономить каждый кусочек еды на случай того дня
когда, возможно, придется сражаться и поститься одновременно.

Хотя мы и не веселились таким образом, я задаюсь вопросом, был ли среди нас человек
от высшего до низшего, который мог бы закрыть глаза
во сне. Душевное облегчение было настолько велико, а изумление из-за
того, что произошло, настолько непреодолимо, что мы ничего не могли сделать, кроме как
обсуждать этот вопрос снова и снова, но так и не пришли ни к какому удовлетворительному решению
разгадка загадки.

Лагерь тори, который находился на большом расстоянии к западу от Сент-Леджерса
кварталы представляли собой ту же картину смятения и свидетельствовали о поспешном
отходе, что и британцы, и оттуда мы получили большое количество
награбленного; но в лагере индейцев не осталось ничего, кроме хижин, и эти
мы доставили их на телегах в форт, хотя они не представляли для нас особой ценности. Это
был приятно еси змей Thayendanega, хотя только
легкой степени.

Когда наступил еще один день, полковник Гансевоорт поднял всех нас, весельчаков, на ноги
резко повернув, заставив нас еще раз выполнить воинский долг. В
магазины британской и тори были внесены в, и затем мы были
призван выровнять земляных работ, которые были брошены на
начале осады, чтобы генерал Бургойн, которые были зарегистрированы как
возможно, движется в нашем направлении, может повернуть их к своей выгоде
и наш конфуз.

Он был прямо-таки прилагаем все усилия, чтобы справиться лопату и кирку час за часом под
под жгучими лучами летнего солнца; но нет, приятель позаботился о том, чтобы показать себя
вялотекущие после того, как появилась такая редкая удача, и мы обратились в
комендант, чтобы позволить нам продолжать работу всю ночь, до конца
чтобы она скорее была выполнена.

В течение тридцати шести часов после нашего возвращения из погони дела
были настолько улажены, что нам не оставалось ничего, кроме обычной гарнизонной службы
, и мы бездельничали, обсуждая волнующие и таинственные
событий, свидетелями которых мы были, пока я не осмелюсь сказать, что каждый мужчина
был абсолютно утомлен таким количеством болтовни.

Посланники были отправлены на дороге по направлению Стиллуотер, чтобы узнать, если
возможно, что вызвало такую панику среди врагов, и сержант
Сказал корней убьет и меня, пока мы стояли в очереди с каким-либо
терпение, мы могли бы команду за определенную информацию, которая будет представлена в:

"Мы должны выбраться из этого, парни, в течение двадцати четырех часов после того, как
дело прояснится, и мы узнаем кое-что о передвижениях
наших друзей снаружи".

"Как удивятся жители Вишневой долины, когда услышат все это!"
мы можем им рассказать! - Сказал Джейкоб, словно разговаривая сам с собой.

"И ты думаешь, парень, что мы должны вернуться туда, а не в
какое-нибудь другое место?"

"Куда еще мы могли пойти?" - Удивленно спросил я.

"Я тут подумал, что мы могли бы принести нашим людям дома больше пользы, если бы
отправили Minute Boys туда, где они могли бы принести реальную пользу, чем
возвращаюсь, чтобы позволить им слоняться без дела по поселению.

В этот момент старого солдата отозвали на какое-то дежурство,
и у нас с Джейкобом было достаточно пищи для размышлений, когда мы прокручивали в уме то, что
он сказал.

Еще до того, как день подошел к концу, у нас было подкрепление - когда мы в нем больше не нуждались
- в большом количестве. Рота за ротой солдаты маршировали со стороны
Стиллуотера, и от первых прибывших мы узнали
что двенадцать сотен бойцов, под генерал Бенедикт Арнольд, был направлен
наш облегчение.

К нашей великой радости, они могут дать ценную информацию относительно
странное поведение Святого Леже армии, и над и
что новость у нас было довольно хорошее решение для головоломки, до
прибытие генерала Арнольда, который пришел с небольшим отрядом, за двадцать часов
основной корпус.

И это история, как мы слышали от одного источника, а другой до
не могло быть и речи, но что у нас были все факты не
украшения:

Полковнику Уиллетту и лейтенанту Стоквеллу удалось незаметно миновать
несколько лагерей, и они направились к немецким
Квартиры. Там они раздобыли лошадей и скакали во весь опор до прибытия
в штаб генерала Шайлера в Стиллуотере.

Теперь следует понимать, что когда генерал Вашингтон услышал новость о
падении Тикондероги, он послал генерала Бенедикта Арнольда с таким количеством
войск, сколько смог собрать, для усиления северной армии. Общая информация
Арнольд прибыл в Стиллуотер примерно за три недели до полковника Уиллетта
поехал в это место с просьбой как можно скорее отправить помощь
в форт Шайлер.

Теперь мне кажется, что, как я слышал от тех, кто знал, а позже и сам
видел это напечатанным, что немедленно посланцы из осажденного форта
изложив цель их прибытия, генерал Шайлер, горя желанием отправить
Полковник Гансворт, собрав всю возможную помощь, созвал военный совет, чтобы
решить, что следует предпринять, когда, к своему большому удивлению, он обнаружил
что члены его штаба были категорически против ослабления вооруженных сил
затем в Стиллуотере, отослав кого угодно, даже с такой важной миссией, как
помощь осажденному гарнизону.

Вот что я видел напечатанное по этому вопросу, и я скопирую его
чтобы одним кажется, что я представляла себе какую-то часть этого утверждения,
который, как мы смотрим сейчас на ситуацию, кажется настолько невероятным, ибо он может
с трудом верю, что любой офицер в армии "Патриот" отказался бы на
такое время на помощь тем, кто были так не прессуют, как отель это
войска:

[Сноска: "Американская революция" Фиске.] "Генерал Шайлер понимал
он придал большое значение спасению крепости и ее храброго гарнизона и созвал
военный совет; но ему резко воспротивились его офицеры, один из которых
вскоре сказал другому громким шепотом:

"Он только хочет ослабить армию!"

Услышав это гнусное обвинение, возмущенный генерал так сильно стиснул зубы, что
прокусил мундштук трубки, которую он курил, которая упала на пол
и разбилась вдребезги.

"Хватит!" - закричал он. "Я беру на себя всю ответственность. Где тот
бригадный генерал, который пойдет?"

Все бригадиры сидели в угрюмом молчании, и Арнольд, который был
размышляя о своих личных обидах, внезапно вскочил.

"Сюда!" - сказал он. "Вашингтон послал меня сюда, чтобы я был полезен. Я пойду.
Я пойду".

Командир с благодарностью схватил его за руку, и барабан забил для
добровольцев. Непопулярность Арнольда в Новой Англии была в основном среди
политиков. Это не распространялось на простых солдат, которые восхищались его
импульсивной храбростью и безгранично верили в его возможности как лидера.
Соответственно, тысяча двести человек из Массачусетса были легко завербованы в
течение следующего утра, и экспедиция двинулась вверх по долине Могавк
.

Арнольд продвигался вперед с присущей ему энергией, но естественные трудности
дороги были таковы, что после недели напряженной работы он добрался только до
Германских равнин, где он все еще находился более чем в двадцати милях от форта
Шайлер. Полагая, что нельзя терять времени, и что все
необходимо сделать, чтобы побудить гарнизон и добивать врага, он
прибегнуть к военной хитрости, которая превзошла его большим волнением.

"Группа шпионов Тори только что была арестована по соседству, и
среди них был некий Ян Йост Кайлер, странный, полоумный парень, не
лишена хитрости, которым индейцы относились с того, что таинственный трепет, с
что дураки и психи имеют обыкновение, чтобы вдохновить их, как существ, принадлежащих
с дьяволом.

"Йост Ян был немедленно приговорен к смерти, а его брат и цыганские-как
мать, в дикую тревогу, поспешил в лагерь, чтобы просить за свою жизнь. Арнольд
некоторое время был неумолим, но вскоре предложил помиловать преступника при
условии, что он пойдет и посеет панику в лагере Сент-Леджер.

Ян Йост радостно согласился и немедленно отправился в путь, в то время как его брат
был взят в качестве заложника, чтобы быть повешенным в случае неудачи. Чтобы сделать
дело еще более убедительным, были отправлены несколько дружественных Онейдас, чтобы следить за ним
и действовать заодно с ним.

На следующий день разведчики Сент-Леджера, пробираясь через лес, начали
доходили слухи, что Бургойн потерпел полное поражение и что большое
Американская армия шла вверх по долине Мохок. Они несли обратно
эти слухи в лагере, и, хотя офицеры и солдаты стояли
в тревожное совещание, Ян Йост прибежали с десяток
дырки от пуль в его пальто и ужас на его лице, и сказал, что он
едва спасся от безжалостного американского воинства, которое было
совсем рядом.

"Поскольку многие знали его как тори, его рассказу сразу поверили, и, когда
его спросили о численности наступающего войска, он предупредил
нахмурился и многозначительно указал на бесчисленные листья, которые трепетали на ветвях над головой.
"

[Примечание: "Полевой справочник американской революции" Лоссинга.] "Индейцы были
сильно взволнованы. Их заманили в их нынешнее положение, и
был угрюм и встревожен после битвы при Орискани. На момент
Прибытие Йост Янь они участвуют в религиозных обрядов,--а
консультации, через своего пророка, Великого Духа, молить
его руководством и защитой.

"Совет вождей на powwow сразу принял решение о бегстве, и
сказал об этом Сент-Леджеру. Он послал за Яном Йостом и допросил его, который сказал ему, что
Арнольд с двумя тысячами человек должен был напасть на него через двадцать четыре часа.

"В этот момент, согласно договоренностям, дружелюбный Онейда, который имел
выбрали обходной путь, приблизились к лагерю с другого направления с помощью
пояса. По пути он встретил двух или трех отставших индейцев из своего племени, которые
присоединились к нему, и все они подтвердили рассказ Яна Йоста. Они притворились, что
птица принесла им весть о том, что долина внизу кишит
воинами.

"Один сказал, что армия Бургойна была разбита на части, а другой сказал
Сент-Леджер сказал, что у Арнольда под рукой три тысячи человек. Они загадочно качали
головами, когда их спрашивали о численности врага,
и указывали, как Ян Йост, вверх, на листья.

"Дикари, теперь уже окончательно встревоженные, приготовились к бегству. Сент-Леджер перепробовал
все средства, предлагая взятки и обещания, чтобы убедить их остаться,
но паника и подозрения в нечестной игре заставили их уйти. Он
пытался напоить их, но они отказались пить. Затем он умолял их
прикрывать тыл его армии при отступлении; они отказались и
с негодованием сказали:

"Ты хочешь принести нас в жертву. Когда вы шли вниз, вы сказали, что для нас, индейцев, не будет
никаких сражений; мы могли бы спуститься вниз и выкурить свои трубки; в то время как
многие наши воины были убиты, и вы хотите принести нас в жертву
также.

"Больше ничего не требовалось, чтобы довершить панику. Напрасно сэр
Джон и Сент-Леджер уговаривали дикарей и угрожали им. Они уже были
полны страха, и в то время как определенное количество намеренно сбежало, забрав с собой
своих скво, другие пили ром, пока не опьянели, и начали
нападать на офицеров ".

Такова история, изложенная другими, и я уже рассказывал
то, что мы сами видели. Все, что казалось нам таким необъяснимым в то время
, было бы так же ясно, как солнце в полдень, если бы мы обладали
ключом к кажущейся загадке.




Глава XX

Рядовые солдаты



На утро после того, как генерал Арнольд приезда, когда мы узнали, что
подкрепления, которые были посланы к нам в Форт-Скайлер должны были быть
двинулись прямо к главной армии, то в Стиллуотер, в ту минуту, мальчики
провел конференцию, чтобы решить, что должно быть сделано, ибо это было в моей голове
каждый член компании имеет право свободно обсуждают вопрос
что должно решаться без промедления.

Мы знали, что Питер Ситц должен вернуться в Черри-Вэлли, как только сможет
подготовиться к путешествию, и я был уверен, что Джейкоб хотел
сопровождать своего отца; но между нами не было сказано ни слова на эту тему
.

Из всего, что мы могли слышать о событиях в долине Мохок, складывалось впечатление, что
похоже на то, что бессмысленная паника среди войск Сент-Леджера привела к
разрушению союза между британцами и индейцами, в котором
в случае, если Тайенданега не смог бы опустошить страну поблизости от Черри
Долина, на что он, несомненно, и рассчитывал.

Когда я обдумал этот вопрос с тоской по дому в сердце, мне показалось, что
мое настоящее место было с моими родителями, и там, если
если бы пришла беда, я был бы в состоянии нанести удар в защиту тех, кто
Я любил; но, слушая разговор солдат, и
привезли, чтобы понять, насколько катастрофически колонисты нуждались в помощи, которую
должны приехать из своей среды, я сказал себе, что сильная, неповоротливые парни
как наши минуту парней должно быть стыдно сделать, кроме как оставаться в
услуги, делая их участие в показе короля, что бы у нас больше нет
его тирании.

Мне показалось , что сержант Корни был не расположен разговаривать с кем- либо из нас
что касается будущего, ибо, как только стало известно, что мы должны решить на
однажды какой-то курс, он держался в стороне, когда он услышал два или три
обсуждая вопрос о том, что мы минуту мальчики должны делать то, что мы сейчас
больше не нужны были в Форт-Скайлер.

Таким образом, я изложил то, что было у меня на уме в то время, не потому, что это имеет какое-то особое значение.
но в конце, чтобы тот, кто читает, мог
поймите, насколько я был нерешителен относительно того, что моей компании лучше всего делать в такое время
и я верю, что каждый человек поймет, что любовь парня к
страна, должно быть, велика, если она побуждает его повернуться спиной к дому и
любимым после того, как он прошел через столько опасностей, сколько прошли наши мальчики
из Вишневой долины.

Предыдущим вечером я уведомил всех членов роты
что мы соберемся в казармах в восемь часов утра, чтобы
решить, каким курсом следует действовать, и значительно раньше назначенного времени
каждый парень был в ожидании; но сержант Корни не появился
.

Мы привыкли считать его главой и передовицей the Minute Boys, и
его отсутствие в такое важное время казалось, мягко говоря, странным.

"Я полагаю, он имеет в виду присоединиться к силам генерала Арнольда", - сказал Джон Сэммонс
, когда время для совещания подошло и прошло без
сержант проявил себя, и мысль о такой возможности
вызвала в моем сердце странное чувство одиночества.

Тогда Джейкоб предположил, что старика, возможно, задержали в штаб-квартире против его воли
, и я предложил парню немедленно отправиться туда, чтобы узнать, так ли это.
так ли это.

Он не отказывался наотрез подчиняться тому , что могло бы быть расценено как
приказ от капитана, но попытался переложить обязанности, сказав:

"Было бы полезнее, если бы ты поехал, Ноэль, если старик согласен"
действительно задумал поступить на службу к генералу Арнольду. Ты всегда был
его любимцем, в то время как я немногим больше, чем посторонний, который причинил
тебе и ему много неприятностей и "страданий".

Парень на самом деле не верил в свои собственные заявления, но сделал их просто для того, чтобы
переложить ответственность на мои плечи, поскольку это было смелое и могло быть рассмотрено
дерзкий поступок с нашей стороны - давать советы или убеждать человека с таким большим и
таким разнообразным опытом, как у сержанта Корни.

Я отправился в путь без дальнейших переговоров и, к своему великому удивлению, обнаружил старика
на плацу, лениво беседующего с Питером Ситцем.

"Ты забыл, что компания была созвана в восемь часов
этим утром?" - Спросил я, как будто удивленный.

"Ни капельки об этом, парень".

- Тогда почему ты не пришел в казарму?

"Я знал, что вам, ребята, нужно принять какое-то важное решение, и "не рассчитывал"
отправиться туда, где, как можно сказать, я оказал на вас влияние ".

"Но разве ты не считаешь себя больше принадлежащим компании?"

"Я не рассчитывал, что смогу выдать себя за мальчика, даже среди
слепцы, - сказал старый солдат со смехом, и я запальчиво воскликнул:

- Это не ответ на мой вопрос, сержант. Есть ли какая-нибудь веская причина, почему
ты должен стоять здесь неподвижно, пока мы пытаемся решить, что
делать?

"Да, парень, я верю, что есть ".

"Что это может быть, если вы хотите нам рассказать?"

"Нетрудно догадаться. Всю свою долгую жизнь я был солдатом
как любой мужчина следует своему ремеслу, и не я тот, кто должен говорить
когда парни строят свои планы на будущее, чтобы я этого не сказал
что радует меня и, возможно, не самое лучшее для них.

- Ответьте мне прямо на один вопрос, сержант Корни, не ходя вокруг да около
вокруг да около. Вы думаете, что мы слишком молоды, чтобы завербоваться в качестве солдат, если будет так
ребята решили, что в ту минуту, мальчики должны делать все возможное для
Причина?"

- Ни капельки; мне кажется, ваша рота показала, что она может быть полезна в любой армии.
и, смею заверить, полковник Гансворт согласится со мной.
Что скажешь, Питер Ситц?

- Говоря от имени моего Джейкоба, он показал, что его заслуги не заслуживают презрения.
в сечевых войнах, которые мы хотели бы вести в долине; но это должно
пусть он скажет, что он будет делать, без моего слова или взгляда ".

Только теперь я начал понимать, к чему клонили эти двое. Они
считали, что мы, члены компании, должны решить стоящий перед нами вопрос
без их помощи, и нетрудно было догадаться, что, по их мнению
, маленькие мальчики должны оставаться там, где они могут проявить себя наилучшим образом
служба на благо колонии.

Однако я был полон решимости, чтобы они присутствовали при обсуждении
этого вопроса, и благодаря долгим уговорам, наконец, преуспел в своей цели.

Когда мы собрались все вместе, я изложил этот вопрос ребятам в меру своих возможностей.
мои способности, попросив каждого сказать, не возражает ли он немедленно отправиться домой, или
был бы он готов регулярно записываться в американскую армию, и
прежде чем кто-либо другой смог заговорить, Джон Сэммонс сделал предложение, которое показало
он был парнем с редким здравым смыслом.

"Мне кажется, что было бы неплохо сначала узнать, есть ли мы
хотел в армии. Среди нас едва ли найдется хоть один в том возрасте, которого можно было бы принять в рекруты
и если они не позволят нам завербоваться полной ротой, разрешив нашим
чтобы собственные офицеры остались командовать, я, со своей стороны, предпочел бы отправиться домой".

Не могло быть никаких сомнений в том, что очень многие из нас разделяли идеи Джона,
и тогда возник вопрос о том, как мы могли бы узнать то, что хотели
знать.

Этого мы не могли определить до тех пор, пока Питер Ситц тихо не сказал:

"Скорее всего, полковник Гансворт сможет рассказать вам вкратце; но, если он
не сможет, ему не придется долго выяснять это у генерала Арнольда".

Это было именно то предложение, в котором мы нуждались, а затем возник вопрос о том,
кто пойдет к коменданту. Я наотрез отказался, потому что это выглядело бы
слишком похоже на то, что я стремился сохранить свое звание капитана, а после
после долгих раздумий было решено, что Джейкоб должен взяться за эту работу
его отец согласился поехать с ним в штаб-квартиру.

Пока эти двое отсутствовали мы много говорили между собой, и я скоро
узнали, что каждый сотрудник компании готов был оставаться в строю
если это могло быть сделано, так как регулярно рядового и сержантского состава, держась вместе, как
отдельные компании.

Сержант Корни не стал принимать участия в обсуждении. Он наотрез отказался
высказать свое мнение до тех пор, пока вопрос не будет полностью решен; но я
прекрасно знал, что старик останется с нами, хотя мы были всего лишь
компанией мальчиков.

Затем Джейкоб и его отец вернулись, и в дальнейших разговорах не было необходимости.

"Комендант говорит, что нам нужно только предстать перед генералом
Шайлер, чтобы быть зачисленной по нашему желанию", - сообщил Джейкоб. "Он
обещает немедленно написать письмо генералу, рассказав ему о том, как много
мы помогли здесь, в форте, и соглашается предоставить нам
провизия для похода с двумя багажными вагонами для перевозки припасов.
Мы должны взять из добычи, вывезенной из лагеря Сент-Леджера, все, что нам может понадобиться
снаряжение, чтобы мы действительно появились до
командир, экипированный для службы без каких-либо затрат для колоний".

Таким образом, вопрос был решен. С таким щедрым предложением от
коменданта ни один член роты не смог бы задержаться, если бы он того пожелал
; но я с гордостью могу сказать, что каждый из них был готов
вступить в армию, поскольку это можно было бы сделать как обычные солдаты.

Тогда было, что сержант Корнею сказал свое слово, и он ни в коем случае
прижимистых со словами.

Сначала он поздравил нас с тем, что мы так хорошо несли службу, что
командир, под началом которого мы служили, был рад сделать все, что в его силах
он хорошо проводил нас, а затем заявил, что предпочел бы поступить на службу к нам
чем в какой-либо другой полк армии. Если бы мы решили отправиться в Черри
Долина, его целью было присоединиться к войскам генерала Арнольда; но теперь, когда он
мог остаться с the Minute Boys, он был доволен.

В тот день мы были гордыми ребятами, потому что казалось, что каждый офицер и солдат
в форте горел желанием похвалить нас, а те, с кем
мы служили, ревниво наблюдали, как отбирали наше снаряжение из
разграбление британского лагеря, чтобы нам не досталось лучшего из всего.
все.

У нас было полно дел, готовясь к маршу, когда Рубен
Кокс робко пришел туда, где сержант корней и после
укладку грузов в вагоны, и сказал мне полушепотом, как будто
опасаясь, что другие могут услышать его:

"Я не думаю, что ваша компания подходит для человека, который показал себя с лучшей стороны"
"такой подлец, как я, а?"

"Не хотели бы вы пойти с нами?" Я спросил, с удивлением и жалостью от
души человека, который был так глубоко раскаиваюсь.

"Это я, капитан Кэмпбелл. Это может быть время, когда я могу загладить свою
запишите, при условии, что найдется кто-нибудь, кто посмотрит на то, что я могу сделать, вместо того, чтобы
всегда думать о том, что я сделал ".

- Но люди в форте были добры к тебе в последнее время, Кокс? - Спросил я.
вопросительно.

- Да, это так, учитывая, что я сделал, и как я был близок к тому, чтобы
нанеся самый большой вред всем присутствующим здесь работникам; но я вижу по их глазам
хотя они всегда думают, что я снова могу играть в ту же грязную игру.
Бог свидетель, я бы стоял у костра, ни разу не застонав, пока жизнь не была бы выжжена из меня,
чем причинил бы кому-нибудь из них еще одно зло ".

Если бы я чувствовал себя свободным решить этот вопрос тогда и там, Кокс был бы
членом Minute Boys без дальнейших переговоров; но было только
правильно, что я посоветовался с другими, поэтому я сказал ему прийти снова
в течение часа, когда я дам ему ответ.

Он смиренно поблагодарил меня и уже собирался уйти, когда сержант Корни взял
его за руку и сказал:

"То, что было в прошлом, нельзя вернуть для исправления; но у нас есть внутри
мы сами сохраняем форму завтрашнего дня. Я думаю, что ты не пойдешь
заблуждение Агинский, Рубен Кокс,' всякий раз, когда я вижу шанс сказать доброе слово
за тебя это будет сказано".

Лицо мужчины чудесно просветлело, и в душе я снова и снова благодарил старого
сержанта за то, что он был так добр к тому, кто,
совершив худшее преступление, какое только возможно для солдата, был готов сдаться
он прожил свою жизнь весело до конца, чтобы искупить свою вину.

Я позвонил ребятам вместе, не теряя времени, повторяя им, что
Кокс сказал, И снова был я рад, когда они согласились без
задумываясь взять его среди нас.

Джона Сэммонса послали воспитывать нового члена труппы, и
Сержант Корнею сказал, мрачно, как он пытался без толку морщить его
морщинистое лицо в морщатся:

"Такими темпами вы скоро потеряете право называть себя "Крошечными мальчиками",
потому что эта компания быстро превращается в прибежище для престарелых и
отверженных ".

В этот последний день среди нас должны были царить скорбь и радость.
мы должны были провести его в Форт-Шайлере.

Ближе к полудню прибыл посыльный от генерального командования, принесший с собой
печальную весть о том, что генерал Херкимер скончался от полученных ран, или, возможно,
Я должен сказать, из-за своих ран.

Как нам сказали, после битвы генерала благополучно доставили к нему домой.
Все расстояние его несли на носилках. Погода была
очень теплая, и вскоре рана стала гангренозной. Через девять дней после его прибытия
молодой французский хирург, служивший в войсках генерала Арнольда
посетил дом и заявил, что поврежденную конечность следует отрезать
без промедления, как единственное средство спасения жизни пострадавшего.

Семейный врач очень сильно возражал; но семья генерала
верила французу, хотя утверждается, что он, очевидно, был
сильно пил, и ему отрезали ногу. Операция была проведена так
unskilfully, что невозможно полностью проверить поступление крови,
и француз, предаваясь еще вина, стал настолько сильно в состоянии алкогольного опьянения
, что даже если бы он знал, как было бы выше его сил взять
надлежащие меры.

Другого хирурга не было, и к концу дня,
когда храбрый старый генерал понял, что его конец очень близок,
он попросил Библию, из которой прочел вслух тридцать восьмой псалом.
сразу после этого он замертво откинулся на подушку.

"Убит, если когда-либо был убит человек!" - Воскликнул сержант Корни, когда печальная история
была доведена до конца, и я придерживался того же мнения.

Существует несколько форм мятежа, и некоторые из них называются по-другому
но все они столь же опасны, сколь и порочны. Потому что многие из тех, кто
довел храброго старого солдата до смерти, сполна заплатили за свое преступление
в ущелье под топором или ножом дикарей, это не может быть
хорошо говорить о них резкие слова; но пока я там живу,
в моем сердце всегда будет гнев, когда я слышу их имена.

В тот вечер, после того как все было подготовлено к маршу на
следующее раннее утро, мы, ребята, передали Питеру Ситцу сообщения для
близких в Черри-Вэлли, пообещав, что мы никогда не опозорим их
после заключения соглашения и так отягощали его разум этим вопросом и тем
другим, что, если бедняга помнил только половину всех слов, которые мы
доверили ему, у него, должно быть, была потрясающая память.

Я был по-настоящему горд, когда на следующее утро вышел из форта во главе
своего отряда, за которым следовали два обоза; но все же там был
печаль в моем сердце, потому что казалось, по крайней мере, в определенной степени, что
став рядовыми, мы отказались от наших претензий на название
Minute Boys of the Mohawk Valley.

Те, под чьим началом мы служили, не рассматривали этот вопрос в том же свете, что и я.
однако, мы сохранили звание, которое нам больше всего нравилось, за все время, пока мы
служили в армии.

Мне было бы приятно изложить здесь рассказ о приключениях, которые
выпали на нашу долю после того, как мы стали рядовыми, но этого нельзя делать, иначе я
никогда не смог бы довести рассказ до конца, потому что мы многое увидели во время
время, когда наши люди убеждали короля и, несомненно, выполняли свой долг на Бемисских высотах
иначе о нашей компании никогда бы не упоминали в тех
лестных выражениях, которые были тогда.

С глубокой скорбью сообщаю, что наша компания была далеко.
мы боролись за Правое Дело в меру своих возможностей, когда наши дома в
Вишневая долина была разрушена, и многие из наших близких были убиты
свирепые дикари, и в моем сердце всегда есть жестокая радость, что мы, парни
который был обучен сержантом Корни , отомстил за этот подлый поступок
Thayendanega в таких мужски, что он, должно быть, вспомнил
репрессии до дня своей смерти.

Тогда-то мы и показали себя Маленькими мальчиками из Долины Могавков.
по правде говоря, что бы о нас ни говорили в других местах, и если это так
благой Бог сохраняет мне жизнь достаточно долго, я предлагаю записать
историю этой мести, когда многие из нас, тяжело раненные,
продолжали погоню, даже будучи почти смертельно измотанными
мысли о том, какие страдания заставил претерпеть наших близких этот волк в человеческом обличье Джозеф Брант.
**************

*** ЗАВЕРШЕНИЕ ПРОЕКТА ЭЛЕКТРОННАЯ КНИГА ГУТЕНБЕРГА "МАЛЕНЬКИЕ МАЛЬЧИКИ ДОЛИНЫ МОГАВК" ***