Подмена народной культуры лезгин в Дагестане

Подмена народной культуры лезгин с 1940-х гг. до наших дней.

Существует несколько острых и взаимосвязанных проблем, влияющих отрицательно на современное представление о традиционной культуре лезгинского народа в Дагестане: несуразные «народные» костюмы; замена традиционного народного танца и музыки на восточные варианты; обобщение или обезличивание исторических экспонатов в государственных музеях Республики Дагестан; присваивание лезгинского коврового искусства. Искажение представления о традиционной культуре лезгин наносит народу серьёзный культурный ущерб и размывает аутентичность культуры.

Лезгины, в действительно будучи самым крупным по численности народом Дагестана говорящем на одном языке, при этом не имеют официально представленных соответствующих народных костюмов в экспозициях музеев; не имеют настоящих традиционных танцев, помимо азербайджанизированных, ставящихся государственными ансамблями Дагестана; не имеют настоящей традиционной музыки, намеренно заменённой в ГТРК РД на азербайджанские мотивы; а что хуже, в настоящее время Республика Дагестан не представляет ни одно народное ремесло лезгин, поддерживаемое со стороны республики на уровне народных ремёсел других народов (Унцукуль, Балхар, Кубачи, Кайтаг, Табасаран и проч.). Лезгинская традиционная народная культура не включена в республиканские программы возрождения и развития. Это и много другое, что положено иметь народу в Российской федерации, лезгины не имеют. Кроме красивых слов от высокопоставленных чиновников Дагестана, которые на словах «радеют за народы», ничего конструктивного не выходит при попытках лезгинской интеллигенции поднять данную тему на уровне депутатов НС или правительства РД.

Судя по всему, в современном Дагестане, несмотря на все позитивные перемены и сдвиги, в отношении народной традиционной культуры лезгин практически ничего не меняется. Всё, что имеют ныне представители лезгин в Дагестане, это благодаря труду простых людей и без поддержки со стороны власти, которая негласно препятствует попыткам лезгин улучшить своё положении в отношении народной культуры.

Почему в отношении народной культуры лезгин в Дагестане действует устойчивый отрицательный нарратив? И кому это выгодно? Для выяснения причин опять придётся капнуть в советскую историю. Чтобы решить любую проблему, надо выявить первопричину: с чего начались деструктивные изменения, т.е зрить в корень проблемы. Только тогда есть шанс найти эффективное решение проблемы.

Именно в период послевоенной советской истории начинается трансформация лезгинской народной культуры в Дагестане. И процесс этот был запущен из Дагестанского обкома, претворялся руками дагестанских партийных функционеров, контролирующих учреждения науки, культуры, и искусства ДАССР, выполнявших любые приказы сверху, даже если они шли вразрез с конституционными правами дагестанских народов. К сожалению, в этом отношении мало что изменилось в современном Дагестане.

Необходимо понять, что как первопричина проблемы при всём этом не столько в руководстве советского Дагестана, сколько во внешнем влиянии. Руководство советского Дагестана всего лишь исполнитель, а вот настоящий заинтересант в утрате «лица» лезгинской народной культурой в Дагестане и уподобления его азербайджанской культуре – это правящие круги Азербайджана.Так как с 1920 года на Южный Дагестан у Азербайджана имеются виды, которые не скрываются современными азербайджанскими политиками, то для облегчения себе данной задачи стараются постепенно подменить горскую северокавказскую народную культуру лезгин на азербайджанскую. Процесс этот запущен в истории, культуре, искусстве Дагестана, чтобы как сами дагестанцы, так и лезгины, привыкали к тому, что лезгины отличаются от других народов Дагестана и «близки» по культуре к Азербайджану. Это тонкая стратегия подмены культуры того народа, который планируют в будущем поглотить вместе с территорией издавна используется в мире. Так действовала в прошлом Османская империя, которая была создана на могиле Византийской империи, древние народы которой переняли турецкую культуру и ныне уже считают себя турками.

Именно крепкая народная культура лезгин – целый мир с глубокими корнями в историческом прошлом, с культовым танцем «лезгинка», с крепкими родовыми традициями, с народными праздниками, с букетом народных промыслов (керамика, оружейное дело, златокузнечество, золотая вышивка, деревянное искусство, шерстеткацкое производство во главе с ковроткачеством), с свободолюбивыми горными селениями, полностью обеспечивающими себя благодаря овцеводству, и многое другое, из века в век формировавшие горский характер с твёрдой волей и непоколебимым духом, составляющим стержень лезгинского народа в прошлом – и стала для М. Багирова и его преемников во власти АССР камнем преткновения в их националистических пантюркистских планах, в которых они видели (и видят) Южный Дагестан с г. Дербент в составе Азербайджана.

Как известно, пока жива традиционная народная культура, которая способствует взаимодействию древнего периода истории и современной культуры, формирующее правильное представление народа о себе, народ непросто сломить. А вот с утратой народной культуры – легче лёгкого. Искажение и утрата народной культуры существенно облегчает процесс поглощения народа. Как дерево с обрубленными корнями некоторое время внешне ещё функционирует за счёт соков в стволе и ветвях, но неминуем его конец, так и народ без традиционной культуры рано или поздно обречён на поглощение. Лезгинскую народную культуру отрывают от лезгин с послевоенных лет XX века и по сей день. Это процесс не останавливается ни на миг. Вот причина текущего культурного состояния лезгинского народа.

При создании СССР лезгины подверглись насильственному разделу между разными по этнокультурному составу национальными республиками, Дагестанской автономией и союзной республикой Азербайджан. Игнорируя волеизъявление лезгинского населения находиться в составе одной республики или иметь свою автономию, часть лезгин принудительно включается в состав Азербайджанской ССР, часть – в состав Дагестанской АССР. С этого момента начинается постепенное разрушение традиционной народной культуры лезгин в обоих республиках. В советском Азербайджане деструктивный процесс относительно лезгин был запущен практически сразу же с момента его образования М. Багировым (глава правительства АССР с 1921 по 1953) и Н. Наримановым (с 1920 по 1925 гг. – председатель ЦИК СССР от ЗСФСР), которые запустили внутренний процесс по планомерному удушению нетюркских народов Азербайджана и воспрепятствовали возвращению Кубинского уезда в состав Дагестан. С последним обстоятельством и был связан арест Н. Самурского в конце 1937 году с предъявлением ему состряпанных обвинений, без возможности защитить себя, когда он был приговорён к расстрелу 1 августа 1938 года и скоропалительно расстрелян в тот же день (!). Чтобы отвести внимание от главного заказчика этого политического убийства, Дагестанский филиал АН СССР получает от А. Даниялова и его бакинских коллег, политический заказ на очернение памяти Н. Самурского с предъявлением дагестанской общественности некоей шифровки с его именем, подлинность которого сих пор не доказана: состряпать фальшивую шифровку и внести его в архив НКВД по Дагестану для партийного руководства ДАССР не составляло никакого труда. Благо по соседству находятся профессионалы этого дела. С физическим устранением Н. Самурского, руки М. Багирова в Дагестане оказались полностью развязаны. Временный ставленник на место Н. Самурского, М. Сорокин, был смещён и на его место поставлен тот человек, чей психотип полностью устраивал Баку и через руки которого в Дагестане стали претворять политику, которая была в интересах Азербайджана.

Если с 1920-х годов в советском Азербайджане запускается процесс замалчивания истории лезгинского народа и присвоения его народной культуры (костюмы, музыка, танцы, предметы традиционного быта, изделия народных промыслов, ковровое искусство и проч.), представляемых как неотъемлемая часть азербайджанской истории и национальной культуры, а с 1937-х годов запускается процесс переписывания лезгин в «азербайджанцы», приведший к массовому представлению большого количества лезгинских селений в официальных списках как «азербайджанских», а горные селения под любыми предлогами переселяются и смешиваются с тюрками и курдами, то в советском Дагестане до 1940-х годов, в отличии от Азербайджана, сохраняется существенная часть лезгинской народной культуры. Что категорически не устраивает азербайджанскую партийную власть.

Учитывая, что лезгины Азербайджана связаны близкородственными связями с лезгинами Дагестана, общаются, ездят в гости друг к другу, было опасно допускать, чтобы одна часть лезгин видела совсем иное положение и представление культуры лезгин другой части. Поэтому предпринимаются срочные меры к оптимальному уравнению культурного представления лезгин о самих себя, а также других советских народов о лезгинах: чтобы лезгинская народная культура в официальном представлении была наиболее приближённой к азербайджанской национальной культуре. Эти планы зиждились на геополитических целях и амбициях когда-нибудь полностью поглотить лезгин, так как планы на Южный Дагестан и Дербент никогда не снимаются с политической повестки Азербайджана с момента своего образования. Вот почему было срочно необходимо запустить в Дагестане те же процессы в отношении истории и народной культуры лезгин, что были запущенны с 1920-х годов в советском Азербайджане. А сам Дагестан планировался сделать полностью подконтрольным Баку посредством создания здесь лояльного Баку руководящего состава, через который можно будет проводить свои задачи.

До 1940-х годов в советском Дагестане ещё сохраняется традиционная народная культура лезгин, о чём свидетельствует и то обстоятельство, что многие грузинские фильмы в 30-х годах снимаются в лезгинских селениях Южного Дагестана. В 1920-30-е годы горные лезгинские селения по архитектурному типу и внутреннему устройству, считаются грузинскими историками и этнографами наиболее схожими с грузинскими горными селениями. Особенно их устраивает, что в те годы у лезгин полноценно сохраняется весь традиционный быт. Лезгины ещё носят свои народные костюмы, танцуют «лезгинку», похороны сопровождаются традиционными песенными «плачами», музыка живая и традиционная, музыкальные инструменты почти все идентичны грузинским, в домах лезгин множество изделий народных промыслов (керамика, вышитые золотом ламбрекены на нишах, холодное оружие, бесчисленное множество ковров). Поэтому, например, знаменитый культовый грузинский фильм режиссёра Николая Шенгелая по мотивам рассказа Александра Казбеги «Элисо» снимается в 1928 году в Ахтынском районе в горных селениях, которые после 1950-х годов все уже были переселены и уничтожены. Стоит лезгинам посмотреть этот старый грузинский фильм «Элисо» реж. Н. Шангелия, чтобы ознакомиться с настоящей лезгинской народной культурой, понять, как лезгины одевались, как танцевали, какую музыку слушали, как вели себя, т.е. что имели и утратили. Но утратили, как многие ошибочно считают, отнюдь не по своей вине, а по причине глубоко деструктивного внешнего влияния на руководство ДАССР, которое, судя по всему, продолжается до сих пор. Иначе ситуация изменилась бы, а не оставалось такой же, как и тогда.

Начиная с конца 1940-х годов, кардинально меняется внутренняя национальная политика партийного руководства ДАССР в отношении лезгин. Связанно это было с появлением в управлении Дагестана в 1942 году Азиза Алиева с большой командой (250 чел.) азербайджанских чиновников из г. Баку, переброшенных в г. Махачкалу в качестве «десанта» по приказу И. Сталина. Причина коллаборации заключались в бесконечных просьбах М. Багирова, убедившего И. Сталина, что дагестанскому руководству нельзя доверять в условиях военного времени, а ДАССР нужен внешний контроль и управление.

Как известно, вся эта команда из Баку поселилась в роскошных партийных дачах в окрестностях Махачкалы и 7 лет была на полном содержании за счёт скудного дотационного бюджета ДАССР. Азиз Алиев со всей командой имели персональные машины, охрану, домработников, жили на широкую ногу, питались привозными деликатесами, в то время как население Дагестана голодало, а вся страна жила по принципу «всё для фронта, всё для победы». Никакой пользы от данного «десанта» для Дагестана в те годы не было, а ущерб республике был нанесён колоссальный. Присмотревшись ко всем партийным функционерам ДАССР, Азиз Алиев делает ставку на А. Даниялова, через которого претворяются в жизнь проекты М. Багирова, касаемые всего Дагестана.

Почти семь лет Азиз Алиев занимал пост первого секретаря Дагестанского обкома ЦК ВКП (б), а другие 250 человек из его команды занимали все прочие ключевые партийно-хозяйственные посты по всему Дагестану. Таким образом, И.Сталин отдал с 1942 года по 1949 год Дагестан под власть азербайджанских тюрков. Такое длительное внешнее управление республикой и явилось причиной крайне отрицательных изменений во всей внутренней национальной политике Дагестана. Именно тогда Дагестан попал под глубокое влияние Азербайджана, рассчитывающего при благоприятном стечении обстоятельств присоединить Южный Дагестан к Азербайджану.

Эта команда оставалась в Дагестане вплоть до 1949 года.

За семь лет Азиз Алиев со своей командой взяли под контроль всё в Дагестанской АССР, собрали особую команду партийных работников из местных народов, которые должны были служить интересам Баку в дальнейшем. Именно Азиз Алиев сделал ставку на Абдурахмана Даниялов, выбрал его и упрочил его положение. Команда во главе с А. Данияловым начала проводить в республике ничем не прикрытую проазербайджанскую линию во внутренней политике, направленную против лезгин и народов Нагорного Дагестана. Избавившись от последнего руководителя лезгина по национальности С.М. Айдинбекова, занимавшего пост председателя Совета Министров, А. Даниялов последовательно начал реализовывать азербайджанские проекты в послевоенном Дагестане. Нет сомнения, что такая политика нового дагестанского руководства управлялась из Баку, а почва для неё была подготовлена за семь лет пребывания в республике команды Азиза Алиева. Без поддержки руководства АССР во главе с М. Багировым, пользовавшегося большим доверием И. Сталина и Л. Берия, А. Даниялов не решился на такие, в условиях тоталитарного режима, в высшей степени рискованные шаги в отношении как лезгин, так и более 17 народов андо-дидойской группы. Сам по себе А. Даниялов не имел никакого авторитета в Кремле, так как не являлся профессиональным революционером, а был всего лишь рядовым провинциальным руководителем (кстати который выдвинулся изначально благодаря Н. Самурскому, который впервые заметил шустрого выходца из Гунибского района во время своих поездок по Северному Дагестану), не имел в Москве особой поддержки и не пользовался доверием И. Сталина.

Перечислим некоторые из проектов М. Багирова, которые претворялись через А. Даниялова в советском Дагестане и продолжаются претворяться до сих пор их последователями, как там, так и здесь:

Проект формирования новых этнополитических центров искусственно укрупнённых народов, аварцев и даргинцев. В этом проекте М. Багиров помогал А. Даниялову со всех сторон, подкупив советских академиков в АН СССР, в итоге, сдавшихся и подписавших все нужные для этого документы. Цель: создание в республике противоборствующих этнополитических центров, препятствующие любой консолидации дагестанских народов.

Проект освоения равнинных земель, освободившихся после депортации чеченцев-аккинцев, народами Нагорного Дагестана, с целью получения их партийными элитами равнинных земель и выход к морю, которого они никогда в своей истории не имели. Что также создало тлеющий конфликт дагестанских народов с чеченцами-аккинцами, что серьёзно разрушает прежнюю крепкую дружбу народов Дагестана с чеченцами.

Проект слома крепкого этнического массива андо-дидойских народов Северного Дагестана путём насильственного переселения дидойцев Цунтинского района в селения депортированных чеченцев, конечной целью которого на самом деле было максимальное ослабление андо-дидойских народов для дальнейшего укрупнения ими аварского народа, формируемого неконституционными способами по рекомендациям М. Багирова.

Проект отъёма у арчинского народа традиционных летних пастбищ в окрестностях б. Арчинского сельского общества, которые усилиями А. Даниялова были отданы соседнему Гунибскому району (родному району А. Даниялова), а самих арчинцев принудили к длительными перегонам овец в Кизлярский район – чем полностью разрушили благосостояние и овцеводство арчинцев, у которых также было отнято конституционное право быть арчинцами, указывая их в официальной переписи как «аварцы». Арчинцы находятся в процессе ассимиляции и утрате собственного «лица» как народ.

Проект принудительного переселения высокогорных селений Южного Дагестана с целью сломать костяк лезгинского народа в горах по примеру такого же принудительного переселения лезгинских селений в АССР. В Южном Дагестане и в Северном Азербайджане это были зеркальные процессы, после которых прежде сильная монолезгинская высокогорная зона полностью утратила прежнее значение хребта народа. Переселённые и смешанные лезгины стали быстро терять свои устои, традиции, народную культуру.

Проект создания в районе Дербента «азербайджанского анклава», путём незаконного переписывания осколков персов, арабов, монгол, терекеменцев в «азербайджанцы». В настоящее время этот искусственно созданный анклав, не имеющий вообще никакого отношения к сформированном в 1918 году Азербайджану, стал источником этнополитического напряжения между лезгинами и дербентскими «азербайджанцами», которые используется в качестве пятой колоны в Южном Дагестане. Через него проводятся азербайджанские интересы, финансируемые и управляемые из Баку.

Проект избирательного экономического развития одних районов Дагестана за счёт дискриминации других районов. Здесь уже используется численность как повод: с советского времени сельская зона проживания наиболее крупных по численности народов самая высокоразвитая и с лучшей инфраструктурой. Весь бюджет республики работает на верхушку двух укрупнённых народов, оставляя другим народам практически НИЧЕГО. Когда в одной части Дагестана (Северный и Нагорный Дагестан) с 1960-х годов создавались крупные предприятия, металлургические комбинаты, при отсутствии садов - плодоовощные консервные заводы, лучшие дороги и инфраструктура, базы отдыха, санатории и проч., а в горном Южном Дагестане – ничего из перечисленного, одно запустенье и отчаянная бедность. И так продолжается 80 лет... (Пока в 1918 году не был от руководства РД отстранён очередной духовный преемник А. Даниялова - Р. Абдулатипов. Надолго ли...)

Это всего лишь самые основные процессы, которые кардинально поменяли национальный облик дотоле дружного и полиэтничного Дагестана, разрушив множество горных селений с многовековой историей, превратив народы Дагестана в тех, кто осваивает чужие земли без ведома их настоящих хозяев ( т.е. земли депортантов), создав очаги конфликтов между дагестанскими народами и чеченцами-аккинцами, между лезгинами и аварцами, между кумыками и аварцами, между андо-дидойскими народами и аварцами (хунзахцы), между кубачинцами, кайтагами, цудахарцами и даргинцами (акушинцы), а также в противоборстве за должности, депутатские мандаты, ключевые места. Настоящему интернационализму в Дагестане с 1950-х гг. был положен конец, созданием здесь конкурирующих этнополитических центров. Отсюда пошла клановость Дагестана, коррумпированность, дискриминация малочисленных народов, нарушение конституционных прав малочисленных народов, ущемление конституционных прав лезгинского народа на равноправие и справедливую перепись. Появляется огромная разница в социально-экономическом развитии разных районов Дагестана, нивелировать которую ещё долго не удастся, настолько огромен сам экономический разрыв.

Вот итог семилетнего пребывания Азиза Алиева в ДАССР с 1942-1949 годы.

Возвращаясь к теме подмены лезгинской народной культуры на азербайджаноподобную – это также часть проекта М. Багирова, реализовывающегося с 1940-х гг по сей день.

Проект изменения традиционной народной культуры лезгин путём подмены танцев, музыки, песен и костюмов некими азербайджанскими вариантами с целью размывания этнокультурной границы между лезгинами и азербайджанцами: народов, разных по генезису, культуре и менталитету.

С 1950-х годов, по заказу азербайджанского руководства, претворяемого дагестанским руководством, лезгинские районы Южного Дагестана лишаются возможности слушать советское и дагестанское радио и смотреть ТВ каналы РСФСР, так как сигнал глушится. А в сельской местности Южного Дагестана начинается трансляция азербайджанского ТВ и радиовещания. Сигнал ОРТ в горном Южном Дагестане перестаёт ловиться вообще или ловится с большими помехами. В связи с чем лезгины несколько десятилетий (вплоть до 2000 годов и появления спутниковых антенн) оказываются обречены смотреть азербайджанское ТВ, не понимая язык, слушать бесконечные мугамы и песни З. Ханларовой, которые в те годы льются из всех радио в горных районах, лицезреть восточные пляски под чуждый лезгинами громкий кларнет. Первые поколения лезгин, которые были принуждены лицезреть это, были всерьёз обескуражены и всеми силами сопротивлялись чуждому, придерживались своих танцев, музыки, песен. Но новые поколения, с детства привыкшие смотреть и слушать азербайджанские танцы и музыку, начинают забывают свои традиционные. Новые поколения лезгин как свои начинают воспринимать азербайджанские танцы, которые ставятся государственными ансамблями ДАССР под видом «лезгинских», слушать азербайджанскую музыку с лезгинскими словами, искренно полагая это своей музыкой. Хуже всего, что в музыкальной среде лезгинские артисты начинают играть в чужую культуру, не понимая, что лезгинская традиционная музыка и танцы совершенно иные.

В XX век лезгинский народ вступает крайне ослабленным во всех отношениях и в процессе активного культурного разрушения. И это не просто слова. Часть лезгинского народа в Азербайджане находится в процессе языкового поглощения: целые селения, переведённые на азербайджанский язык с 1937-х годов, считают себя азербайджанцами (например, сел. Хурай, население которого недавно испытало культурный шок, когда им сказали, что в действительности они все до единого лезгины), с полностью утраченной народной культурой, перешедшие на чужие танцы и музыку, хуже всего, оставшиеся без своей этнической территории, объявленной по Конституции АР юридической собственностью единственного «коренного» народа страны, то бишь азербайджанского.

Другая часть лезгин в Дагестане, несмотря на статус титульного народа, лишается традиционной народной культуры. Танцы и музыка лезгин оказываются глубоко искаженными и приближенными к азербайджанским. Государственные ансамбли РД упорно ставят из года в год несвойственные в прошлом лезгинам танцы, а певцы поют в восточной манере, несвойственной лезгинам в прошлом и проч. В частности, некий танец под названием «Буткент», который ставят почти все республиканские ансамбли народных танцев в качестве «лезгинского», на самом деле не имеет никакого отношения к лезгинам, а является ритуальным танцем племени Ханчобанли (по территории Ширвана в XVII веке кочевала переселена курдо-тюркская народность, называвшая себя «племенем ханчобанли», букв. «ханские пастухи»), которое танцевало данный танец. Танец «Буткент» появился в советском Дагестане в 40-е годы вместе с приездом сюда команды Азиза Алиева и впоследствии был навязан лезгинам в качестве «народного танца». В этом танце танцующие (парни и девушки) берутся за руки и часто прикасаются друг к другу, что исключается в лезгинском народном танце. В Азербайджане существует танец «Ханчобани», который танцуют мужчины, в остальном он повторяет один в один дагестанский танец «Буткент». Из-за необоснованного навязывания себе данного танца, лезгины возненавидели его и много лет тщетно просят не представлять его как «лезгинский». Но, словно издеваясь над лезгинским народом, ничего в Дагестане в этом отношении не меняется.

Все подобные искажения танцев и музыки лезгин негласно одобряются дирекциями музыкальных и культурных учреждений республики, в целом, продолжающих в отношении лезгин ту же самую политику, которая запущена в советское время М. Багировым и А. Данияловы, что крайне тревожно.

А кто стоял у истоков всей музыкальной и песенной культуры советского Дагестана в прошлом? Первые исследования и собирание лезгинского фольклора проводил первый классический композитор Дагестана – Готфрид Гасанов. В 30-е годы им и другими лезгинскими композиторами было собрано более 300 народных песен и танцевальных мелодий лезгин, несколько героических песен и эпосов. Именно танцы, музыка, песни и фольклор лезгин из коллекции Г. Гасанова, отличающиеся от музыки других народов Дагестана своим ладовым, ритмичным строем, были положены Танхо С. Израилевым в репертуар основных танцевальных мотивов ансамбля «Лезгинка». Настоящие лезгинские танцы и музыкальные мотивы поныне сохраняются в репертуаре ансамбля «Лезгинка», но называются по-иному, делается вид, словно не имеют никакого отношения к лезгинам. Отняв у лезгин лезгинское, лезгинам навязываются азербайджанские мотивы и танцы, упорно популяризируя их в лезгинской среде. Хотя, несмотря на все эти навязчивые попытки, последние годы говорят о начавшемся процессе отторжения принудительно прививаемого чужого и желании народа вернуться к своей исконной музыке, танцам и народной культуре. Только помогать этому процессу никто в Дагестане не желает, а наоборот, тормозят его и глушат.

Таковы причины, по которым во второй половине XX века происходит совершенно намеренная подмена лезгинской традиционной народной культуры на азербайджанскую. Чем лезгинскому народу был нанесён серьёзные культурный ущерб, который продолжается наноситься поныне.


Относительно народных костюмов.

Некие странные наряды, Бог весть откуда собранные, несуразно подобранные предметы из разных комплектов, не составлявших единый ансамбль, упорно называются в музеях РД «лезгинским народным костюмом». Ничего лезгинского, конечно, в этих нарядах нет.

На любых празднествах и фестивалях культуры народов Дагестана, худшие танцевальные наряды достаются лезгинским коллективам, которые вынуждены в них облачаться и выступать. Лезгинские творческие коллективы и артисты жалуются на то, что им стыдно выступать в столь убогих и странных нарядах, которые, по их мнению, не имеют ничего общего с костюмами лезгинок на картинах художников прошлого и старых фотографиях. Эта проблема также идёт из советского прошлого. В советском Дагестане, как и в постсоветском, республиканский бюджет щедро финансировал дизайн проекты по реконструкции и созданию национальных нарядов, в первую очередь, аварцев и даргинцев, затем лакцев, кумыков, азербайджанцев, табасаранцев, и т.д., но ничего никогда не выделялось для реконструкции и созданию национальных костюмов лезгин. Колоссальная разница между богатыми нарядами народностей аварской группы, кубачинок, даргинок, лачек, кумычек в музейных экспозициях, заботливо сшитых из дорогих привозных тканей, например, и стоящего где-то в конце ряда неказистого жалкого сборного наряда на манекене, который подписан как «лезгинка».

Вопрос относительно национального костюма лезгин, необходимости его реконструкции и достойной подачи, наряду с костюмами других народов Дагестана, никогда вообще не стоял в повестке министерства культуры ДАССР, как не стоит и ныне в повестке данного министерства в наши дни. Почему так? Кто должен заставить министерство культуры РД инициировать проект реконструкции и пошива костюмов народов лезгинской группы?

Важность народного костюма для кавказского народа очевидна. Только стоит взглянуть на отлично сшитые, прекрасные костюмы кабардинцев, чеченцев, грузин, абхазов, осетин и т.д., чтобы понять, что это предмет большой гордости этих народов. Характеристику народному костюму даёт искусствовед Т. М. Серова: «Народный костюм представляет собой бесценный памятник духовной и материальной культуры народа, в котором органично объединились разнообразные виды декоративно-прикладного творчества, изобретательное использование различных материалов, высокие эстетические достоинства, совершенное осуществление утилитарной и экономической функций» («Классификация системных составляющих костюмных комплексов коренных народов Дагестана». М., 2014, С.4). Но самое важное, что народный костюм сохраняет связь времён. Утрата народного этнического костюма приводит к утрате духовной связи с предками. Более того, традиционная одежда – лицо народа.

Традиционный костюм реконструируется через историю, материальную культуру, изобразительное и фольклорное искусство, декоративно-прикладное творчество народа. Но уже более 100 лет Республике Дагестан, а лезгинский национальный костюм до сих пор не изучен и не воссоздан. Мы имеем огромное белое пятно и в этом отношении, что ставит в тупик молодое поколение. Лезгинская молодёжь не знает, где смотреть традиционные костюмы лезгин в полном комплекте. Интерес этот не праздный, а серьёзный: чтобы на их основе шить себе повседневные, праздничные или свадебные наряды, популяризировать исконные традиции. Лезгинские девочки, которые интересуются традиционной одеждой народа и имеют желание одеваться в традиционном стиле, готовые шить наряды по определённым образцам, не могут найти образцы. Ни в одном музее Республики Дагестан, включая и Ахтынский краеведческого музей (там также представлены три манекена со сборными костюмами, собранные из разных фрагментов одежды), нет полноценных комплексов одежды лезгинок прошлого. Нет даже попыток собрать гармоничный традиционный костюм лезгинок хотя бы на основе отдельных предметов одежды, обуви, дополнений, головных уборов и украшений, способных вдохновить лезгинок на ношение этнической одежды.

Относительно народных промыслов. В советское время были загублены и сведены на нет все лезгинские промыслы, бытовавшие в народной среде: ковроткачество, шерстеткацкое производство, гончароводство, оружейное дело, деревянное искусство, золотая вышивка, златокузнечество. Например, имея на территории расселения лезгин три крупнейших центра гончароводства (Испик, Кала и Кюснет), тем не менее ничего не было сделано для сохранения уникальной поливной керамики лезгин. Испикская и калинская керамики не были своевременно изучены и собраны в экспозиции. Изделия Испика и Калы, разбросанные по всему Дагестану и северной части Азербайджана, стали частью керамических коллекций разных музеев. Кроме того, с момента прихода в руководство музея ИЗО РД в 2000 г. С.Р. Гамзатовой начинается спекуляция относительно испикских тарелок, которые музей пытается представлять как «хунзахские тарелки», пишутся заказные статьи, что на самом деле это «хунзахские тарелки» и многое другое.

Практически то же самое относительно лезгинских ковров, с которых, например, в Национальном музее им. Тахо-Годи РД сняты таблички, на которых они обозначаются как лезгинские. Это нарратив идёт по всему Дагестану, когда музеи стараются максимально обобщить лезгинское ковровое наследие, что является нарушением конституционных прав лезгин на своё собственное этническое наследие. В государственном музее ИЗО РД лезгинский ковёр «Лезгинская звезда», сотканный в сел. Микрах в XIX в., много лет выставляется под названием «Зейва». На сайте музея в описании культового лезгинского народного орнамента можно найти характерное себе примечание, что «аварцы эту звезду называют персидской звездой». Что становится притчей во языцех: всем известно, что директор музея ИЗО, уважаемая С.Р. Гамзатова, «испикские тарелки» называет «хунзахскими», а орнамент «лезгинская звезда» называет «персидской звездой». Только незачем в это впутывать аварский народ, приписывая ему подобные суждения.

Возвращаясь к крайне болезненной для лезгин темы ковроткачества.

Не только не сохранив лезгинское ковроткачество в советском Дагестане (единственное развитое ковроткачество времён Дагестанской области Российской империи, которое производило более полумиллиона ковров ежегодно и большинство на экспорт), а совсем наоборот, закрыв под разными предлогами лезгинские ковровые фабрики, в Дагестане с 1960-х перешли к постепенному отъёму у лезгин коврового искусства, приписывая лезгинские орнаменты то табасаранцам, то азербайджанцам. В советском Дагестане не был составлен и издан ни один каталог лезгинских ковров, как это делалось в те годы в других советских республиках. Не было паспортизации лезгинских ковров. В созданный в г. Дербент республиканский ковровый склад свозились старинные ковры из лезгинских селений Южного Дагестана, не паспортизируя, не каталогизируя их, не подписывая, обозначая всего лишь кратким определением «Дербент». Вот откуда появляются «дербентские старинные ковры», которые в дальнейшем обозначаются как изделия, не существовавшего «дербентского ковроткачества».

В общих дагестанских каталогах лезгинские ковры чаще всего представляются обобщённо как «Южный Дагестан» или «Дагестан». Практически все лезгинские орнаменты («капир», «касумкент», «испик», «ахты», «ахтынская роза», «микрах», «сафар», «турар», «лечет», «зейхур», «кымыл», «алпан», «конахкенд», «куткашен» и проч.) изменены и переименованы в табасаранские с придуманными под себя несуществующими историями. Ныне в Дагестане представляются искажённые лезгинские орнаменты, которые производятся на фабриках в Табасаранском и Хивском районах, которые неизменно представляются как табасаранские народные, не имея на это никаких прав. И это уже совсем не те классические традиционные лезгинские узоры с высокой художественной ценностью, а странный китч из разных орнаментов, представляемый как табасаранские ковры. То есть, нет даже элементарного сохранения старинного традиционного рисунка, что было бы похвально, а только безудержная попытка сотворения «табасаранского», ради чего искажаются ценные оригинальные рисунки лезгинских ковров, теряется подлинная значимость старинного узора. То есть нет и речи о сохранении традиционного ковроткачества в Дагестане. Что весьма грустная история. Чтобы понять истинную ценность этих ковров с искажёнными лезгинскими узорами, стоит отправить их на любую международную выставку и реакция зарубежных ковроведов, знающих традиционные кавказские ковры, скажет вам всё.

Лезгинское ковровое искусство прекрасно известно миру. Задолго до создания в СССР субъекта Дагестанской АССР всему миру были известны лезгинские ковры и сумахи, которые шли на продажу в Константинополь, оттуда в Европу и в США. Старинные лезгинские ковры и сумахи находятся в Лувре, Метрополитан музее, Британском музее, Эрмитаже, Прадо, музее Ватикана и во множестве известных частных коллекций по всему миру. Потому вычеркнуть лезгин из мирового ковроделия никому не удастся. Если в советское время лезгины были поставлены в такие обстоятельства, при которых в народной среде ковроткачество утратилось как производство, то это не означает, что ковровое искусство лезгин (орнаменты, узоры, рисунки) можно присваивать другим народам республики. Ковровая орнаментика – это нематериальное культурное достояние лезгинского народа. Лезгинский народ может восстановить традиционное ковроткачество в будущем при благоприятных условиях, и все свои старинные рисунки он достанет из народной памяти и начнёт ткать так, как ткали его предки в историческом прошлом. Потому не позволяется присваивать, изменять, искажать лезгинские ковровые рисунки.

Упомянутое выше только верхушка айсберга под названием «утрата народной культуры лезгин», если рассказывать про всё, не хватит страниц.

Подытоживая написанное, констатируем факт, что в советское время лезгинскому народу действительно был нанесён огромный ущерб со всех сторон. Мало того, что народ разделили между двумя субъектами, переселили огромное количество горных селений, разрушили традиционное отгонное животноводство, отняли зимние пастбища, раздробили на этнографические группы, уничтожили народные промыслы и венец лезгинского народного искусства – ковроткачество, но хуже всего то, что намеренно подменили традиционную народную культуру лезгин на азербайджаноподобную.

За всё это ответственность лежит на послевоенном руководстве Дагестанской АССР: на А. Даниялове и его окружении, а также на Н. Нариманове, М. Багирове, А. Алиеве, Г. Алиеве. Но все эти деятели, которые нанесли не только лезгинам, но и многим другим народам серьёзный экономический и культурно-исторический ущерб, считаются в некоторых кругах «великими» деятелями Дагестана и Азербайджана. Хуже всего то, что их дело продолжали и продолжают их последователи во власти обеих республик.

Складывается ощущение, что дело А. Даниялова и М. Багирова живёт в Дагестане до сих пор. Договор между М. Багировым и А. Данияловым насчёт Южного Дагестана и лезгин в Дагестане реализовывается до сих пор уже современными последователями А. Даниялова. Духовных преемников А. Даниялова до сих пор немало в ДНЦ РАН, в НС РД, в правительстве РД и даже в руководстве РД. Хуже всего, что они воспитывают в этом же духе новые поколения, которые также будут продолжать эту политику далее...

Этим объясняется и то обстоятельство, что несмотря на все попытки лезгин, ничего не меняется к лучшему в отношении представления лезгинской народной культуры на официальном уровне РД. Проходившие в 2024 году культурные мероприятия ещё раз продемонстрировали плачевное положение относительно представления лезгинской народной культуры на различных мероприятиях.

Без изменения на уровне государственной политики России к культурно-историческому положению разделённого лезгинского народа, ситуация будет только ухудшаться. В среде лезгин звучат различные предложения по улучшению состояния народной культуры, возврату к настоящим танцам, песням, музыкальным мотивам, традиционной одежде (вместо, например, мусульманской), предлагаются проекты создания лезгинского научно-культурного центра в г. Дербент, по возрождению поливной керамики, вышивки, ковроткачества и проч., но все они требуют государственной поддержки, которой у лезгин в современном Дагестане нет и вряд ли будет. И все это понимают.

Современное поколение лезгин характеризуется ростом самосознания, стремлением возродить традиционную культуру своего народа. Но как бы лезгины самостоятельно не пытались изменить текущую реальность, это тяжёлое дело, когда с двух стороны идёт отрицательная политическая тенденция, когда интересы лезгинского народа давно сданы.

Надежда лезгин только на федеральный центр и Москву.


На фото: танцующие лезгинские девочки.
Самурский округ. Даг.область.1920 год


Ш. Пашаева
18.09. 2024.