Человек, который мог предотвратить казнь Иисуса

     Личность Понтия Пилата остается загадочной, несмотря на то, что его слова и поступки во время суда над Иисусом описаны в Евангелиях достаточно подробно. Во всем поведении Пилата просматривается какая-то парадоксальная раздвоенность,смесь из намерений, мотивов и решений, которые вроде бы никак не должны совмещаться в одном человеке. Он называет Иисуса Праведником — и отпускает вместо Него убийцу; испытывает страх, когда узнает о том, что Он называл себя Сыном Божьим, но не боится отдать Его на зверское избиение; признает Христа невиновным и  хочет спасти — и сам же утверждает Ему смертный приговор...
    Был ли пятый прокуратор Иудеи Понтий Пилат  тираном, циничным и жестоким , или же добрым, но слабохарактерным человеком, не сумевшим в нужный момент принять единственно правильное решение? В принципе, евангельская история предлагает достаточно материала как для одного, так и для другого вариантов. Однако портрет евангельского раздираемого противоречиями  Пилата очень непохож на  образ того Пилата, о котором свидетельствуют исторические документы (  http://proza.ru/2024/07/05/140   ).
    Прежде всего, нужно сказать, что Пилат не был сентиментальным добряком и трусом, идущим на поводу у толпы. Уже сам факт его назначения на должность прокуратора Иудеи свидетельствует об этом ярче всего. Он правил Иудеей целое десятилетие, что характеризует его как человека весьма жесткого и последовательного в своих решениях.В своем стремлении «прогнуть» иудеев под себя Пилат часто руководствовался даже не государственными интересами Рима, а обыкновенной человеческой вреднос­тью и желанием досадить туземцам. Через это пристрастие он порой ставил себя в весьма неловкое положение уже перед самим императором. О весьма показательном случае подобного рода рассказывает историк Филон Александрийский в тексте «О посольстве к Гаю» , когда « он испугался, как бы евреи в самом деле не отправили посольство и не обнаружили других сторон его правленья, поведав о взятках, оскорбленьях, лихоимстве, бесчинствах, злобе, беспрерывных казнях без суда, ужасной и бессмысленной жестокости.»
Иудейский философ Филон Александрийский описывал Пилата как человека жестокого и продажного, виновника многочисленных казней, совершенных без всякого суда. А иудейский царь Ирод Агриппа даже жаловался императору Калигуле на «бесконечную и невыносимую жестокость» Пилата.
Вероятно, для таких характеристик имелись основания, хотя нельзя сказать, что  обвинявшие Пилата были  совсем беспристрастны.
Христианские историки не брали на себя труда описывать подробно и точно нравственный образ Пилата: они говорят о нем только мимоходом, когда описывают его действия, которые способны были бы возбудить самое глубокое негодование против него.Но в то же время эти мимоходные очерки личности Пилата представляют правителя человеком деликатным и даже мягким...

     Понтий Пилат  оказался тем человеком, кто реально мог изменить участь Иисуса Христа. И он пытался ее изменить.
      С самого начала у Пилата не сложились отношения  с иудеями с их религиозными обычаями и бесконечными распрями. Пилат, мягко говоря,  их недолюбливал, и те отвечали ему взаимностью.Все жители Иудеи очень тяжело переживали утрату государственной самостоятельности (после смерти Ирода Великого в 4 году до н. э.) и упорно отстаивали национальные обычаи и традиции.
Среди иудеев было немало зилотов — ревнителей Моисеева закона,  стремившихся свергнуть римское иго. То тут, то там возникали мятежи. В книгах Нового Завета  содержатся упоминания  о повстанцах Варавве, Февде и Иуде Галилеянине  и др.  Пилату нередко приходилось беспокоить императора, прося военной поддержки.
   Когда к нему привели галилеянина Иисуса, римский префект решил проявить принципиальность.  Возможно, ему хотелось уязвить,иудейских вождей,напомнив им, кто является истинной властью. Если они сами решили вопрос с Христом и рассчитывали на  быстрое получение от него  формального согласия ,то у них это не выйдет.  Если иудеи принципиальны в своих национальных обычаях,  то он покажет, что и  римляне принципиальны  — в следовании закону.
На самом деле, Пилат вряд ли собирался погружаться в суть их претензий к Иисусу. Поэтому начал он с самых простых вопросов: справедливо ли Его обвиняют, действительно  ли Он Царь Иудейский? Подсудимый не сказал ни «да», ни «нет», Он ответил : «Царство Мое не от мира сего; если бы от мира сего было Царство Мое, то служители Мои подвизались бы за Меня, чтобы Я не был предан Иудеям; но ныне Царство Мое не отсюда» (Ин 18:36–37).
Не вникая  в ответ Иисуса и  не желая долго возиться с этим делом, Пилат предпринял еще одну попытку получить короткий и ясный ответ. «Итак Ты Царь? ». И  услышал по существу утвердительный, хотя и  непонятный ответ: «Ты говоришь, что Я Царь. Я на то родился и на то пришел в мир, чтобы свидетельствовать о истине; всякий, кто от истины, слушает гласа Моего.» 
«Ты не имел бы надо Мной никакой власти, если бы не было дано тебе свыше; посему более греха на том, кто предал Меня тебе». Эти слова  еще более усилили желание Пилата освободить Иисуса, снимавшего с него, язычника,  груз ответственности, обратив ее на иудеев.
Поэтому он решил просто отпустить Иисуса. Если не по причине Его невиновности , то  возможно, потому, что нашел его безвредным фантазером, не представлявшим реальной опасности для Рима.Тогда он  принял легкое, как он ожидал, всех устраивающее решение: отпусить по случаю Пасхи одного из двух осужденных: проповедника Иисуса Христа или  другого узника- «разбойника и убийцу» Варавву, Выбор  казался определенным, но к его удивлению, толпа  все настойчивее требовала Христа казнить, а у Пилата появлялось все больше аргументов в пользу Его освобождения.Во-первых, он уже знал, что первосвященники требуют осуждения Иисуса из зависти. Во-вторых, его собственная жена просила не причинять никакого зла Праведнику, которого прислали иудеи, и  он сам чувствовал все боле увеличивавшуюся  симпатию к осужденному.А  услышав от обвинителей: «мы имеем закон, и по закону нашему Он должен умереть, потому что сделал Себя Сыном Божьим», Пилат почти с трепетом спрашивает:«Откуда Ты»?  Он «убоялся и искал отпустить Его» (Ин 19:8, 12), может быть, потому, что будучи язычником,  мог допустить, что и у иудеев есть свой Бог, и лучше с Ним не враждовать.
     Пилат предпринял не менее трех попыток освободить  Христа. Убедить его, что Иисус виновен, первосвященники так и не смогли  но  когда они заявили: «Если отпустишь Его, ты не друг кесарю; всякий, делающий себя царем, противник кесарю» (Ин 19:12),этот аргумент подействовал.Он наконец уступил  народным воплям , и уступил только тогда, когда начали подвергаться опасности его личные интересы.
Символически умыв руки перед толпой,он объявил: «Не виновен я в крови  праведника сего».
Вот как описывает эту сцену А.П.Лопухин:
«жалкий, растерявшийся правитель, он все-таки хотел выгородить себя от страшной ответственности в столь ужасном попрании справедливости, и хотя внешним знаком думал заявить иудеям о своей непричастности к великому злодеянию. Естественным символом для этого издавна служило омытие рук. Этот символ употреблялся и у язычников, но он имел особенную обрядовую важность у евреев, где он встречается уже в отдаленной древности. Так, по закону Моисееву, в случае неизвестно кем совершеннаго убийства, старейшины города, близ котораго найден убитый, должны были совершить омовение рук с произнесением слов: «руки наши не проливали крови сей, и глаза наши не видели» (Втор. 21:1-7).   И вот этим-то обрядом и воспользовался Пилат для заявления о своей непричастности к осуждению Праведника.Желая придать в глазах иудеев особенную выразительность своему действию, он  совершил именно иудейский обряд со всею его узаконенною торжественностью...»
     Первосвященники, согласно евангельскому описанию,  настраивали толпу против Иисуса и  теперь,  вполне осознав  нравственную слабость этого человека, как бы рассчитывая  на то, чтобы подавить в нём последний остаток совести, заявили: «Если отпустишь Его, ты не друг кесарю. Всякий, делающий себя царём, противник кесарю».
А когда он  вывел им Иисуса и сказал : «се,Царь ваш!», они закричали «возьми, возьми, распни Его!". А на слова  Пилата  : «Царя ли вашего распну?"  заявляют: " : нет у нас царя, кроме кесаря".
 
« ... Страх парализовал Пилата . Что если, будучи обвинённым пред кесарем в хищничестве и кровопролитии и слишком хорошо зная свою виновность в этих преступлениях, он прочтёт в глазах своего сурового владыки, что на него принесено и это новое обвинение, как довершение и венец всех других вин? И вот он, который так долго противостоял против всех других доводов, теперь сразу склонился пред хорошо обдуманными словами: «Если ты отпустишь Его, ты не друг кесарю; всякий, делающий себя царём, противник кесарю» И тогда наконец он предал  Его им на распятие».

У Матфея заявление Пилата : « Невиновен я в крови праведника сего; смотрите вы» было мгновенно заглушено воплями обезумевшей от злорадства черни и ее вождей: «кровь Его на нас и на детях наших!» ( Мф 24-25).
Лопухин  комментирует:
«Многие из этой самой толпы, наверно, живо припомнили себе эту ужасную клятву, когда лет тридцать спустя на этом самом месте произнесен был разъяренным прокуратором Флором приговор, в силу котораго 3,600 иудеев, и среди них много знатнейших, подвергнуты были бичеванию и распятию  , а несколько лет спустя тому же наказанию подвергнуты были уже безчисленныя массы злополучнаго народа, так что, по ужасному свидетельству иудейскаго историка, «места недоставало для крестов, и крестов недоставало для тел». Нельзя не отметить глубоко-поразительнаго суда Божия, как он проявился над иудеями. Все те муки и истязания, которым они подвергали Христа, им пришлось испытать и на самих себе: “сначала они были подвергаемы бичеванию, а затем и всевозможным видам пыток и истязаний перед своею смертию, и затем были распинаемы на крестах пред стенами города”. Поистине безумная клятва возымела свою силу, и на евреях вполне оправдался древний богоустановленный закон, угрожавший взыскать кровь, пролитую рукою человеческою (Быт. 9:5-6). Но тогда пред трибуналом Пилата они, в своем безумном изступлении, попрали этот закон своего писания и закон своей со- вести, и дико ликовали, когда прокуратор, наконец, в отчаянии дал приказ воинам приготовить крест и распять на нем «царя иудейскаго».
    Утверждая о «коллективной ответственности», о «муках и истязаниях» , которым Христа подвергли «они», т.е.  по.Лопухину, — евреи , а не римские солдаты по приказу римлянина Пилата,  уважаемый профессор , цитируя Быт 9:5-6, забыл вероятно, о  том, что  согласно Второзак.24:16 , Бог  запрещает вменять вину на основании кровного родства: «"Отцы не должны быть наказываемы смертью за детей, и дети не должны быть наказываемы смертью за отцов; каждый должен быть наказываем смертью за свое преступление".Пророк Иезекииль высказал похожее предостережение, которое уже около трех тысяч лет составляет основу еврейской юриспруденции: "Душа согрешающая, она умрет; сын не понесет вины отца, и отец не понесет вины сына, правда праведного при нем и остается, и беззаконие беззаконного при нем и остается" (Иез. 18, 20)…
 
    Лопухин  , задавая вопрос: «Прав ли был Пилат, когда распял Христа?»,  пишет : « Вопрос – весьма странный для слуха православного читателя, да и для всякого образованного человека, уважающего принцип так называемой свободы совести, потому что на него возможен, по-видимому, один только ответ – отрицательный.
...Что в таких обстоятельствах было обязанностью человека, находившегося в положении Пилата? Мы отвечаем, что он был обязан (приняв сперва меры к сохранению спокойствия в своей провинции) скорее отказаться от повиновения закону и оставить своё служебное положение, чем нарушить принцип совести, который имеет более глубокое основание, чем социальные надстройки, сделанные государством. »
Лопухин спорит, приводя свои аргументы,  с «адвокатом» Пилата, который  утверждал , что «судья, даже если бы он не был военным правителем, посланным из Рима, с неограниченной властью, мог и должен был предать смерти человека, который открыто и намеренно возбуждал мятеж.. что обязанностью Пилата было поддерживать общественное спокойствие и порядок в Иудее и защищать римское владычество..что  совершенно невозможно доказывать серьёзно, что он или всякий другой в его положении был обязан признать в человеке, представленном на его суд, – не говорю – воплотившегося Бога, но учителя и проповедника высшей формы нравственности и более прочной формы социального порядка в сравнении с теми, представителем которых был он сам. Для человека в положении Пилата нравственность и социальный порядок, представителем которых был он сам, были безусловными мерилами для всех практических целей»
В заключении Лопухин , соглашаясь с Пилатом, который  "внутренне был убежден, что  никакой опасности для Рима Иисус  реально не представлял", тем не менее, признает, что
« что бы ни думал римский судья, заявление, сделанное Христом об Его праве, было несовместимо с привилегиями того государства, представителем которого был Пилат.
...По этому делу происходило два судопроизводства, и оба они велись с некоторым соблюдением форм, предписанных двумя самыми славными юриспруденциями мира. В обоих судах судьи были неправедны, и суд был недобросовестен; но в обоих внешняя формальная процедура была соблюдена, и результат получился один и тот же. Иисус Христос был осужден на основании двойного обвинения в государственной измене. Он умер за то, что пред религиозным собором провозгласил себя Сыном Божьим и Мессиею Израиля, а пред мировым — светским судилищем провозгласил себя Христом–Царем.»


     Итак,  Иисус был распят, но не по приказу Пилата (который в евангелиях так и  не прозвучал), а якобы исключительно из-за ненависти и вероломства и  жестокости евреев. При этом «мудрый и прозорливый» прокуратор мог быть  представлен грядущим поколениям  римлян как человек, понявший Иисуса с  самого начала.
Пилат мог бы спасти Иисуса. Он мог:оправдать Его и отпустить; держать Его в римском заключении; отправить в Рим на суд ; .мог признать преступление недоказанным и требовать предъявления дополнительных доказательств. Но Пилат пренебрег всеми этими возможностями, предпочтя распятие...
Интересна  эволюция взглядов христиан на личность Пилата. С самого начала, когда  еще была свежа память о тех событиях, они возлагали всю вину за распятие  Христа только на римского прокуратора. Ненависть к убийце Иисуса  породила апокрифы, повествовавшие о его жуткой участи . Разумеется, все  эти апокрифы не имеют ничего общего с действительностью,но они лишь  подтверждают тот факт, что первые христиане испытывали крайнюю неприязнь  к Пилату, считая его главным виновником казни Христа..
Но со  временем, когда христианская вера утвердилась среди широких слоёв  населения Римской империи и когда руководители христианских общин стали  искать путей к примирению с римскими властями, Понтий Пилат из  первоначального врага христианства стал превращаться в его друга   . Его  обращение в христианство, несомненно, только легенда. Какой шум бы  поднялся, если бы оно произошло на самом деле!
Коптская и эфиопские церкви причислили Понтия Пилата и его жену к лику святых.


              А если бы Понтий Пилат помиловал Иисуса ?

   Как считает немецкий специалист по античной истории Александер Демандт, все могло бы сложиться совсем по-другому. Каким был бы наш мир, если бы Понтий Пилат помиловал Иисуса? 
  Пилат, как следует из описаний евангелистов,  следовал воле еврейского Высокого совета (Синедриона) под председательством первосвященника Каиафы и распорядился распять пленника. Однако сам он не произнес четкого и ясного приговора, отдав это решение на откуп разъяренной толпе, бесновавшейся перед его резиденцией в Иерусалиме. Толпа решила освободить разбойника и мятежника Варавву, а не Иисуса, для которого это означало смерть через распятие. Пилат же,  омыл  руки в  знак   своей невинности за смерть Праведника.
   Однако что было бы, если бы Пилат в ту пятницу воспользовался своей властью иначе, чем описано в Новом Завете?
 Демандт обрисовал три основные альтернативы, которые могли бы оказаться реальностью, если бы  распятие (и дальнейшее воскрешение Иисуса) не состоялось. 1.Возможно, Иисус не сыграл бы никакой роли в жизни мира;
2. возможно, он продолжил бы тихо и мирно заниматься своей работой;
3. и, наконец, возможно, последователи Иисуса радикализировались бы и стали творить насилие.
Все три сценария были бы вполне вероятны с учетом политико-религиозной ситуации в Иудее того времени.
При этом не имеет большого значения, решил бы Пилат немедленно освободить Иисуса или приказал бы казнить его.
Согласно Евангелию от Луки, наместник велел членам Синедриона побить, а потом незамедлительно отпустить пленника.
Этот приговор Пилат мог бы сопроводить запретом на публичные выступления. Тогда Иисус прекратил бы проповедовать и, возможно, просто вернулся бы в родной Назарет, чтобы жить там и трудиться плотником. И тогда, вероятно, все о нем забыли бы.
Вторая гипотеза  предполагает, что Пилат освободил бы Иисуса, не запрещая ему заниматься проповедничеством, потому что понял, что Иисус не призывал людей к мятежу, а был мирным проповедником-пацифистом.
Далее были бы возможны два варианта.
Если верить евангелистам, Иисус еще до того, как его схватили в Гефсиманском саду, успел предсказать свою судьбу. Если бы Пилат проявил снисхождение, Иисус вдруг оказался бы плохим пророком. Его харизма пропала бы, а его послание оказалось бы никому не нужным».

   Еще драматичнее описал гипотетическую ситуацию французский мыслитель Эрнест Ренан : «Оставшись на свободе, Иисус потерпел бы крах в отчаянной борьбе за невозможное». Ведь Его жертва действительно была сутью Его послания.
А если бы у Иисуса все же остались последователи , то они, будучи уроженцами Назарета, возможно, превратились бы в одну из многочисленных еврейских сект, живших тогда в Палестине, среди которых наиболее значительными   саддукеи, фарисеи и ессеи, самые загадочные, но, определенно, лучше всех известные в наши дни жители местечка под названием Кумран.

Если развивать эту альтернативную версию и предположить, что мирное послание Иисуса, несмотря на несостоявшееся распятие, оказалось бы убедительным, то нельзя исключать, что большое еврейское восстание против Рима в 66 году не состоялось бы — и тогда Иерусалимский храм не был бы разрушен. И не появилась бы еврейская диаспора.

Прямо противоположна третья гипотеза Демандта. В  Новом Завете есть места, совершенно не сочетающиеся с  посланием Нагорной проповеди. В Евангелии от Матфея Иисус,например,  говорит: «Не думайте, что я пришел принести мир на землю. Не мир пришел я принести, а меч».
Еще жестче другая строфа из Евангелия от Луки, произнесенная в одной из  притч Иисуса  : «Врагов же моих , — тех, кои не хотели, чтоб я царствовал над ними, приведите сюда и избейте предо мною!»
Последователи Иисуса воспели лишь пацифистскую сторону послания Иисуса.
Но ,возможно, эта  фраза действительгно отражает  взгляды исторического Иисуса, иначе, зачем бы  бы Луке) было выдумывать ее?

Так что же произошло бы, если бы Пилат проявил милосердие, но потом все равно столкнулся с восстанием, во главе которого стоял бы Иисус? И тогда тоже были бы возможны два варианта: Пилат жестоко подавил бы восстание и наказал бы преступников, то есть они наверняка были бы распяты. Но возникло ли бы тогда христианство, проповедующее любовь и мир? Большой вопрос.

Или возможно, что   Иисусу удалось бы добиться успеха и пошатнуть позиции Рима на Востоке. Тогда карательная экспедиция Веспасиана началась бы не в 66 году, а на три с половиной десятилетия раньше, и ее возглавил бы какой-то другой римский полководец. В ее окончании сомневаться не приходится: Иерусалим был бы захвачен и разорен.

 С точки зрения верующих людей, все эти размышления бессмысленны.
Эрнест Ренан сформулировал  вывод из суда над Иисусом лаконично: «Глупая ненависть врагов Иисуса предопределила его успех». Стоит задуматься...