В заложниках - любовь. Акт 1

Пьеса  написана давно. Недавно я прочла её, она показалась мне интересной. Эта пьеса -  дань моему увлечению античностью. Многое в пьесе созвучно нашему времени.

                В  ЗАЛОЖНИКАХ – ЛЮБОВЬ.
                Трагикомедия  в  4-х  актах.
                ДЕЙСТВУЮЩИЕ   ЛИЦА:
ЕЛЕНА, троянская царевна, в прошлом – спартанская царица.
ПАРИС, троянский царевич, муж Елены.
ОДИССЕЙ, ахеец, царь Итаки.
КЛИМЕНА, рабыня Елены, ахейская шпионка.
КОРМИЛИЦА  Париса.
ФАИДА, рабыня.
                Действие пьесы происходит в осаждённой Трое, на десятом году войны.
                АКТ   ПЕРВЫЙ.
    Трапезная в гиникее (женской половине дома). На середине стоит низкий стол,  на столе в беспорядке находится посуда: чаши, кувшины, блюда, кубки. Там же лежат клубки спутанной пряжи.  Вокруг стола в беспорядке стоят  скамейки.  Слева – дверной  проём.  На  стенах нарисованы фрески  в виде виноградных лоз, цветов.               
                С ц е н а  1.
На сцену выходит пожилая женщина, одетая в длинную чёрную юбку в складку,
Поверх юбки – блуза с рукавами по локоть и с поясом по талии. На ногах обувь типа
 нынешних растоптанных тапочек. Волосы собраны в пучок на затылке. Это кормилица.
КОРМИЛИЦА: У Елены ни стыда, ни совести нет: всю жизнь на её половине кавардак.
( П р и б и р а е т  н а  с т о л е,  р а с с т а в л я е т  с к а м е й к и). Кормила я Париса своей грудью, а кому он достался? Замарашка спартанская, не может заставить служанок прибраться. Эфра с Клименой совсем от рук отбились, ничего не хотят            делать. Это из-за войны все обнаглели. Эфра хоть старая, а Климена-то? У неё  гонору больше, чем блох у собаки.  Шастает по городу,  всё чего-то вынюхивает. А Елена – ленища, пряжу путём смотать не может, вечно спутает. Ох-хо-хо-хо!   Кормила я Париса своей грудью, у Гекубы, его матери, тогда молоко пропало. Тряслись мы над ним, а толку-то? Польстился царевич на старую корову, да простят меня Боги. Это Гекуба виновата: Парис красив, как боги, да и жалко ей царевича было. Царство по старшинству достанется Гектору, а Парису ничего, вот и баловал  его Гекуба, да и я, грешная, потакала ему. Вот и вышло, что Гектор – богатырь, воин,  а Парис – маменькин сынок. ( С а д и т с я  н а  с к а м е й к у  и  р а с п у т ы в а е т     п р я ж у). Всю пряжу спутала, корова неуклюжая. 
          Входит молодой стройный брюнет с короткими: стрижкой, бородкой ,бакенбардами и усами. На нём – белая блуза с каймой по низу, без рукавов, длиною выше колен.  К  кожаному поясу прицеплены небольшие ножны с кинжалом. На ногах – сандалии со  шнуровкой, переходящей в наколенники.

КОРМИЛИЦА: Парис, что тебе надо?
ПАРИС: А ты что здесь делаешь?
КОРМИЛИЦА: А ты не видишь? Пряжу распутываю, твоя жёнушка ничего делать не
умеет, всю пряжу запутала.
ПАРИС: Это я запутал пряжу, чтобы позлить Елену.
КОРМИЛИЦА: Всё играете? Город в осаде, а вы…
ПАРИС: Мамка, ты опять начала? ( Н а п р а в л я е т с я  к  в ы х о д у).
КОРМИЛИЦА: Зачем приходил-то?
ПАРИС: Думал, что Елена здесь. Пойду в опочивальню, может, она там. ( У х о д и т ).
КОРМИЛИЦА: ( В с л е д ). Позови ко мне Фаиду! ( П л ю ё т с я). Чистый недоумок!
    Все мужики на стенах города, а он? Приам, отец его, поздно спохватился,
   отправил Париса в горы к пастухам, на перевоспитание. Мы все думали, что от
парного молока, от физической работы на свежем воздухе, он окрепнет.
Возмужает. Окреп-то, он окреп, только с другой стороны. Женился там на   
деревенщине, еле развели их. Не успели опомниться, как он учудил другое.
    Поплыл как-то Приам в гости в Спарту, к тамошнему царю Менелаю, взял с собой
    Париса. И что же? Приехал наш царевич из гостей  чумной, все уши нам прожужжал.
   Хвалил Елену, спартанскую царицу, её красоту. Мы с Гекубой смеялись: мол, туда же,
 куда и все ахейские цари. Зря смеялись, надо было его, дурака, бить и обитки в него
 складывать. О, Боги! На погибель Трои мы его вырастили. Собрал  наш Парис сорванцов,
 уплыл в Спарту и выкрал Елену, да хоть бы одну  со служанками. Нет, он ещё казну у
 Менелая своровал. Казну, думаю, сама Елена прихватила, корова непутная. Ну и дошло
 дело до войны. Где же Менелай попустится казне, да и честь задета, жену украли. ( П л ю
 ё т с я ). Украдёшь её, она сама  сбежала.
                С ц е н а  2.
      Входит белокурая девушка, одетая в короткую складчатую юбку, в кофточку без
 рукавов с отрезом под грудью. На ногах сандалии, короткие волосы связаны в хвостик.
КОРМИЛИЦА: Пришла, Фаида?
ФАИДА: Ты меня звала, бабушка?
КОРМИЛИЦА: Звала, Фаида, звала. Как вечеринка прошла?
ФАИДА: Ничего, бабушка.
КОРМИЛИЦА: Парис как себя вёл?
ФАИДА: Ничего.
КОРМИЛИЦА: Что ты затеяла, ничего да ничего. Спала ты с царевичем?
ФАИДА: Как тебе, бабушка, не стыдно?
КОРМИЛИЦА: Ты что не баба, а девка?
ФАИДА: Ага, бабушка.
КОРМИЛИЦА: Тебя же в военном обозе нашли. Как ты уцелела?
ФАИДА: А я парнем оделась.
КОРМИЛИЦА: Можно подумать, что военные парнями брезгуют. Помогай пряжу
распутывать.
ФАИДА: Я, бабушка, лицо сажей вымазала, волосы обрезала. А ехала я с одним
дядечкой.
КОРМИЛИЦА: И этот дядечка тебя не тронул?
ФАИДА: Нет.
КОРМИЛИЦА: Значит, ему на войне хозяйство оторвало, вот он тебя и не тронул.               
Мужикам на  войне, что парень, что девка, всё едино, голодным-то.
ФАИДА: Как тебе, бабушка, не стыдно.
КОРМИЛИЦА: Какой стыд? Может дяденька тебя пожалел, а мне что с тобой делать ?
Я что наказывала? Отвлекать Париса от его жёнушки. А ты? Или он тебе не  по
нраву?
ФАИДА: Я люблю его, бабушка, только царевич на меня не смотрит.
КОРМИЛИЦА: Вот недотёпа! Вечеринку из последних сил собрали, еда-то на исходе.
Думали с Гекубой, что ты, молодая да красивая, соблазнишь Париса, тогда Елена   
сама убралась бы к Менелаю, глядишь, греки бы и осаду сняли. ( В о з д е в а е т    
р у к и  ). О, цари небесные! Помогите отвратить глаза Париса от    
спартанской шлюхи! Приам, старый пердун, сам на Еленку глаза пялит, ему и   
дела нет, что сын стал посмешищем. Все мужики город защищают, Гектор так и   
лезет в драку с каждым греком, а Парис за юбку прячется. Вот и пойми мужиков:
    один битвы боится, а другому война, как мать родна. А тут ещё с тобой   
   прокололась. Дура ты, дура!
ФАИДА: Я не дура, бабушка.
КОРМИЛИЦА: Поговори ещё тут. Кто же ты больше-то? Дура и есть. Другая давно
охомутала бы царевича да поживала бы  всласть, а ты пряжу распутываешь да
на вечеринках прислуживаешь. Да что с тебя возьмёшь.
                С ц е н а  3.
У входа в трапезную – Елена, очень ухоженная женщина, белокурая, стройная. На ней  длинное складчатое платье с отрезом под грудью, руки оголены до плеч. На ногах сандалии с утолщённой подошвой. Длинные волосы уложены в узел. На ней богатые украшения. Елена сладко потягивается.
КОРМИЛИЦА: Елена выспалась. Ишь ,тянется, корова. Куда тебе до неё, девка, она
в этом деле опытная. ( В с т а ю т,  к л а н я ю т с я  Е л е н е).  Приветствуем тебя,
богоподобная.
ЕЛЕНА: Что вы здесь делаете?
КОРМИЛИЦА: Пряжу кто-то запутал. Вот сидим и распутываем.
ЕЛЕНА: Фаида, иди давить масло.
КОРМИЛИЦА: Не мужик она, чтоб давить масло, хоть и рабыня.
ЕЛЕНА: Пусть маслины перебирает, мне всё равно. Главное, чтоб я её здесь больше не
видела.   
                Фаида уходит.
КОРМИЛИЦА: Где Парис-то?
ЕЛЕНА: Спит.
КОРМИЛИЦА: ( В  с т о р о н у). Срамота! Насытилась, корова. А он с ней умаялся,   
дурачок, да спит.
ЕЛЕНА: Что ты там бубнишь под нос?
КОРМИЛИЦА: Царевича жалко, не чужой он мне.
ЕЛЕНА: Неужто царевича съели?
КОРМИЛИЦА:  А то нет.
ЕЛЕНА: Что ты имеешь в виду?
КОРМИЛИЦА: Ему должно быть стыдно, что все город защищают, а он…
ЕЛЕНА: Что он? Ты опять начала? Знай своё место, рабыня.
КОРМИЛИЦА: Я не рабыня, я свободная.
ЕЛЕНА: Всё равно прислужница.
КОРМИЛИЦА: Может и прислуга, да меня не выкрали из дому, как гулящую.
ЕЛЕНА: О чём ты?
КОРМИЛИЦА: О том.
ЕЛЕНА: Как ты смеешь?! ( С м е ё т с я). Ой, не могу! Кому на ум придёт воровать тебя,
старая гусыня?
КОРМИЛИЦА: Я тебя намного ли старше? Чума коровья!
ЕЛЕНА: Как ты смеешь?! Пошла вон с моей половины!
КОРМИЛИЦА: Я смею! Я его своей грудью кормила, Парис мне как сын родной. Ты,
бестыжая, сама какое-то зелье пьёшь, чтоб быть моложе, и его опаиваешь. Не 
для того мы с Гекубой его растили, чтоб ты его с панталыку сбивала. Людям
стыдно в глаза смотреть: царевич не защищает свой город и свой народ.
ЕЛЕНА: Парис от рожденья не воин, он ненавидит  войну.
КОРМИЛИЦА: Войну из-за вас затеяли. Ты, ты во всём виновата! Если бы не согласилась 
ехать с Парисом, силой бы он тебя не увёз. Недаром Гекуба говорит…
ЕЛЕНА: Что мне Гекуба? И что я Гекубе? Свекровь и невестка, живущие в разных углах 
гиникея. Парис не мальчик и нечего из-за него спорить.
КОРМИЛИЦА: О, Боги! Ленища ты, несусветная! Ты даже пряжу путём смотать не
можешь. А уж про ткацкий станок и говорить нечего.
ЕЛЕНА: Не царское это дело.
КОРМИЛИЦА: Ты уж давно не царица, а принцесса и обязана…
ЕЛЕНА: Никому и ничего я не обязана. Мне с Парисом хорошо и оставьте меня в покое.
КОРМИЛИЦА: Постыдись, старуха!
ЕЛЕНА: У меня сил нет, терпеть наглость прислуги! ( У х о д и т ).
КОРМИЛИЦА: (П о к а з ы в а е т  в с л е д  я з ы к). Бе-бе-бе! Я прислуга, а ты сама ушла,
кишка тонкА выгнать меня, Гекубы боишься.
                С ц е н а   4.
      Входит женщина спортивного вида, это Климена. На ней складчатая юбка чуть ниже
 колен, широкая блуза с короткими рукавами, без пояса. На ногах сандалии на низкой
 подошве со шнуровкой по щиколотку. Волосы стянуты лентой.
КОРМИЛИЦА: ( В   с т о р о н у ). Климена явилась. Ещё одна ахейская шлюха
 пожаловала. Старая корова, давно пора длинные юбки носить, а она в короткой ходит.
КЛИМЕНА: Почему госпожа рассержена? Ты её допекла?
КОРМИЛИЦА: Да ты что, Климена! Елена сама куда-то торопится.
КЛИМЕНА: На месте Елены я запретила бы тебе появляться на её половине.
КОРМИЛИЦА: Ты не Елена и успокойся.
КЛИМЕНА: Дуй отсюда, прихвостень Гекубы.
КОРМИЛИЦА: Что это ты осмелела? Распутаю пряжу и сама уйду. Твоя госпожа всю пряжу запутала. Ей невдомёк, что в осаждённом городе любая нитка дорога.
КЛИМЕНА: Без тебя пряжу распутают. Катись отсюда!
КОРМИЛИЦА: Как бы, не так. Раскомандовалась. Понаехали тут спартанские шлюхи.
КЛИМЕНА: А ты кто? Давай пряжу и дуй отсюда.
КОРМИЛИЦА: ( П о в о р а ч и в а е т с я  к  К л и м е н е  з а д о м,  н а к л о н я е т с я  и
з а д и р а е т  ю б к у ) А это ты не видела?
КЛИМЕНА: Что ты показываешь мне свою старую задницу? Уходи отсюда! ( Х о ч е т
о т н я т ь  п р я ж у, н о  к о р м и л и ц а  х в а т а е т  е ё  з а  в о л о с ы).
Сволочь!

КОРМИЛИЦА: Сама сволочь! ( К л и м е н а,  о с в о б о д и в ш и с ь  и з  р у к
к о р м и л и ц ы , з а л а м ы в а е т   е й  р у к у). Ой, больно! Ой, что делает!
Люди добрые, ратуйте! Убивают!
КЛИМЕНА: Замолчи, дура! ( О т п у с к а е т  к о р м и л и ц у). Замолчи и дуй отсюда, а то
покалечу. ( Д е л а е т   в ы п а д).
КОРМИЛИЦА: ( Б е ж и т  к  в ы х о д у). Ухватки-то, как у мужика. О, Боги! Ну и бабы у
греков. Потаскушка!
КЛИМЕНА: Убегай, а то догоню. ( Б е ж и т,   о б е  и с ч е з а ю т).

                С ц е н а 4.    В х о д и т  Е л е н а.
ЕЛЕНА: Ушла ехидна? Как они все мне надоели, особенно эта ехидна и Гекуба. Сами
виноваты, что Парис вырос несмелым. Они не могут понять, что царевич ищет
во мне не только женщину, но и мать, которая бы прощала ему всё, тряслась
над ним. Вот и вся тайна, почему их ненаглядный сыночек полюбил меня,
старуху, как они говорят. Но, какая же я старуха? Меня замуж отдали чуть ли не
с пелёнок. А я ещё и слежу за собой, сохраняю свою молодость. Назло всем я
сохраняю свою молодость. Отцу с матерью, разыгравших меня вместе со
Спартой среди греческих царей: кто оказался богаче и смелее, тому я и
досталась. Назло Менелаю я следила за собой, потому что он женился не на мне,а на Спартанском царстве. Я была для него живой куклой, которая должна быларожать ему законных наследников. А я родила одну Гермиону. Мне жалко дочь, потому что по любви она замуж не выйдет, отдаст её Менелай  с выгодой, чтоб   укрепить своё положение среди греческих царей. Такова судьба царских детей. Здесь я слежу за собой назло Парису, который каждую молодую и красивую рабыню тащит к себе в постель. Мужчины все одинаковы: одной женщины им мало, молодой или старый, может - не может, а глаза на чужую жену будет пялить.  А Гекуба? Дура она, а не царица. Вместо того, чтобы хитростью, потихоньку отвращать сына от нелюбимой невестки, она сразу   начала меня хулить. А какому ребёнку понравится, если у него отнимаютлюбимую игрушку? Я бы на её месте стала хвалить невестку, но постоянно пускала бы шпильки насчёт моего возраста, меняющейся внешности. Ведь все разговоры о том, что я не изменилась за эти годы – глупость. Так думают  рано состарившиеся женщины, их мужья да мой Парис, который любит меня, а красивые рабыни - это всего лишь забава. Недаром, как только город оказался в осаде, Парис не отходит от меня, наверное, боится мести Менелая. ( П о д х о д и т  к  м а л е н ь к о м у  с т о л и к у, б е р ё т   з е р к а л о, с м о т р ит  в  н е г о ). Да, я лелею мою красоту. Хотя, что это за красота? Брови и ресницы приходится всю жизнь подкрашивать, они же светлые, как у белого хорошенького поросёночка. Волосы почему-то темнеть стали. Сколько ромашки  приходится изводить, чтоб осветлить их. Хорошо, что ещё седина не появилась.Вот будет ужас, если волосы начнут седеть! Но пока седины нет, нечего о ней и думать. ( Я в н о   к о к е т н и ч а е т ). Говорят, моим отцом был не Тиндарей, а варвар с далёкого севера, прозванный в народе Лебедем за белую кожу и светлые волосы. Может из-за того, что я белокурая, и считают меня греки и   троянцы Богоподобной? Надоело всё: и возраст, и война, и осада! Одна радость – Парис! Была бы моя воля, поселилась бы я где-нибудь на необитаемом  острове и жила бы с одним с Парисом.

                Входит  Климена.
КЛИМЕНА: Елена, тебя Гекуба зовёт.
ЕЛЕНА: Зачем?
КЛИМЕНА: Не знаю.
ЕЛЕНА: Климена, принеси из опочивальни самую красивую брошь. ( К л и м е н а    у х о- дит).  Гекуба от многочисленных родов расплылась, как гусыня, а я , слава Богам,   
ещё стройна и подвижна.
          .Елена танцует свободный танец, чувствуется хорошая пластика , и то женское обаяние, которое в наше время назвали сексапильностью. В это время в дверном проёме показывается сгорбленная старуха в старой длинной юбке, в кофте с длинными рукавами, голова, включая часть лица и плечи, старухи закутаны в пеплос (длинное широкое покрывало). Увидев Елену, старуха скрывается. Входит Климена.
КЛИМЕНА: Елена, ты до сих пор не можешь выйти из детства.
ЕЛЕНА: Ты уж совсем , Климена. Я люблю танцевать. Приколи мне брошь. Пойду,навещу свою зачуханную свекровушку.
                Сцена 6.
КЛИМЕНА: Пока Елена  с  Гекубой по привычке ссорятся, я переговорю с Одиссеем.
Одиссей! Где ты? Заходи.
         Входит сгорбленная старуха, выпрямляется, откидывает с лица пеплос. Перед нами – статный мужчина среднего роста, без усов, без бороды и  бакенбард, со старческим гримом на лице.
КЛИМЕНА: Приветствую тебя, царь Итаки.
 ОДИССЕЙ: Не до церемоний, Климена. Выполнила задание?
КЛИМЕНА: Нет. Троянцы охраняют храм.
ОДИССЕЙ: Вот козлы! Надо выкрасть эту куклу.
КЛИМЕНА: Если ты считаешь Палладий Афины куклой, то зачем хочешь его выкрасть?
ОДИССЕЙ: Это ребёнку понятно. Троянцы ослаблены и телом, и духом, а так как они
считают, что Палладий защищает от бедствий, то, потеряв истукана, они будут
сломлены, и мы возьмём Трою.
КЛИМЕНА: Вам Елена нужна или Троя?
ОДИССЕЙ: Одно другому не мешает: Елена нужна Менелаю, а ахейскому союзу нужна
Троя. (Задумался). Слушай, Климена. Надо поссорить Елену с её красавчиком,   
тогда она что угодно сделает, уж я-то знаю двоюродную сестрицу своей жены.
Елене как принцессе легче будет вынести палладий из храма.
КЛИМЕНА: А как их поссоришь? Они до сих пор любят друг друга.
ОДИССЕЙ: Ну, Елена, ну стерва, умеет мужиков возле себя держать. Менелай весь на
       дерьмо извёлся, не терпится увидеть свою жёнушку, которая ему рога наставила.
Если бы моя Пенелопа такое сотворила, я бы уж давно её укокошил от стыда и позора, и её хахаля заодно, чтоб землю не  топтал.
КЛИМЕНА: Что-то ты, царь, разговорился.
ОДИССЕЙ: Зло берёт. Нет, чтобы своим помочь, она, стерва, сидит тут, не мычит, не
телится. И, главное, нисколько не изменилась за это время. Как ей это удаётся?
КЛИМЕНА: Я помогаю.
ОДИССЕЙ: Ты? Как?
КЛИМЕНА: А кто свёл меня с гетерами?
ОДИССЕЙ: Ну, я. А причём здесь проститутки?
КЛИМЕНА:  Они меня многому научили, а я все секреты передала Елене.
ОДИССЕЙ: ( В ы н и м а е т  и з – п о д  п е п л о с а  к и н ж а л).Ты не забыла, что тебя 
ждёт в случае выдачи наших секретов?
КЛИМЕНА: Успокойся, царь, наших секретов я не выдала, иначе тебе не вышло бы то и дело шнырять по Трое.
ОДИССЕЙ: И то верно. ( П р я ч е т  к и н ж а л). Теперь о деле. Ты соблазни красавчика                сама, да так, чтоб Елена об этом узнала. Со зла она не только Палладий выкрадет, самого Приама к нам притащит.
КЛИМЕНА: Я уже не в том возрасте, Одиссей. Да и никогда не пошла бы на такое. Я предана Елене до конца жизни, у меня даже чувства ревности к ней нет, а я ведь…
ОДИССЕЙ: Неужто  ты влюбилась в красавчика?  Видно стареешь. Кому
нужен этот мозгляк? Его же соплёй перешибить можно. Умные бабы таких
не любят.
КЛИМЕНА: Ты плохо знаешь женщин, царь, хоть и слывёшь хитроумным.
ОДИССЕЙ: Хватит рассусоливать. Что надумала?
КЛИМЕНА: Их и без нас поссорят. Кормилица Париса нашла в обозе красивую рабыню и 
учит её соблазнить царевича.
ОДИССЕЙ: Елена внимания не обратит на рабыню.
КЛИМЕНА: Фаида красивая, к тому же белокурая, как Елена. И чем Эрот не шутит,
возьмёт да и пустит стрелу в сердце Париса. А Елена она такая: она любит,
чтобы мужик полностью ей принадлежал. От того и обозлилась на Менелая, что
он постоянно пропадал у рабынь и на свободных заглядывался.
ОДИССЕЙ: А как же без этого? Мужчина должен везде сеять своё семя, чтоб народу
больше рождалось.
КЛИМЕНА: Если женщина полюбит, ей наплевать на народ. Да женщины и не убивают
народ толпами.
ОДИССЕЙ: А мы что толпами народ убиваем?
КЛИМЕНА: А кто войны затевает? Женщины что ли? Вам вояки да работники нужны, а
не народ.
ОДИССЕЙ: От дела отвлеклись, Климена. Короче так: ты должна в короткий срок
склонить Елену помочь нам, а как ты это сделаешь, меня не касается.
        У входа показывается Елена. Климена подаёт знак Одиссею, тот накидывает пеплос на лицо и, сгорбившись, уходит.
 ЕЛЕНА: Кто это, Климена?
КЛИМЕНА: Одиссей.
ЕЛЕНА: С ума сошла что ли?
КЛИМЕНА: Да я так. Вспомнила вдруг Спарту, Итаку, Одиссея.
ЕЛЕНА: А я не удивлюсь, если Одиссей переоденется старухой и проберётся в город:
он же хитрый. А что нужно этой нищенке?
КЛИМЕНА: Ей много чего нужно.
                КОНЕЦ  ПЕРВОГО  АКТА