Встреча

- Привет, пап! - сказал Стас.

- Здравствуй, Стасик! Я так ждал твоего звонка! – ответил отец.

- Один момент, пап! Сейчас… - Стас зажал телефон между ухом и плечом, взял в руки пачку и, достав сигарету зубами, чиркал зажигалкой. – Елки, газ закончился! Ладно…

- Ты бы бросил, Стасик… Это вредно. Найди в себе силы. – сказал отец и закашлялся в трубку.

- Ты здоров, папа? Как твои глаза? Кашляешь, слышу. Как у вас там погода?

- Сынок... Я хорошо. Я старик, что мне надо?! Глаза – ну глаза. Кашляю...  – отец сделал паузу, - Это я за тебя кашляю. Приезжай ко мне, сынок...

- Да приеду я, приеду! Какая погода у вас?

Стас очень не любил слово «приезжай».

«Ну знает же, что приехать никак не смогу… Я – в Австралии, он – в Беларуси… Нет, ну он что… серьёзно? Или нервы мне потрепать опять?»

- Стасик, дорогой… Я серьезно. Сынок, понимаешь… Старый я. И тебе будет полезно на родине побывать. Помнишь, березку под окном? Которую мы вместе посадили, когда тебе было шесть лет. А вообще – брал бы ты своё семейство, да и возвращался ко мне. Ты меня прости, но... Моего времени осталось мало.
 
Стас вскипел:

- Ты опять?! Старые песни о главном! Пап! Ну… давай не будем! Ты же знаешь ситуацию: мы работаем! А тебе - деньгами тебе помогаем… Ну чего же еще нужно?

- Сыночек… Прости меня. Понимаешь, времени мало. Я прожил жизнь, кое-что могу тебе сказать… Дело ведь не во мне. Деньги мне шлёте – конечно, спасибо. Но я и на пенсию свою прожил бы. Не подумай, что я не благодарен тебе, нет... Я эти деньги все сохранил на книжке. В банке, то есть. Для внуков...

- Папа! Я не понимаю! Чего ты хочешь? Чтобы мы на ПМЖ вернулись? Этого хочешь? Несмотря на всё то, что у вас там в стране... ? - Стас запнулся. – Не думаешь ты о нас совсем!

- Стасик, дорогой! Конечно, нет... Ладно... Прости... Ты уже взрослый. Но такой еще маленький... Ты для меня всегда будешь маленьким!  Я просто хочу, чтобы мы были рядом. Я понимаю, у тебя заботы, своя жизнь. И всё прекрасно... Стасик, ты ведь так редко звонишь мне. Я не видел тебя много лет, а этими вашими современными штучками я не пользуюсь. Да и какой в этом прок? Вот сейчас я говорю с тобой и смотрю на твою фотографию... Ты здесь очень похож на меня. Глаза... Стасик, родной, приезжайте... Я ведь внуков своих-то живьём и не видел ни разу.

Стас сжал голову пальцами.
 
«Ну опять! Ну опять он эту канитель завёл! Вот почему я тебе не звоню, папа! «Приезжай!», «Приезжай!»... Что он там еще говорит… «Корни», «помру»… Как же это всё надоело!»

- Папа! Давай так! Я услышал тебя и...

- Услышал? – перебил отец. – Ты слышишь меня? Я иногда слышу, как тебе плохо. Словно кто-то говорит мне «помоги! помоги, папа!» Я всегда знаю, что это ты.
 
- Так! Папа! Стоп! Ты в курсе, где вообще Австралия?

- Сынок… - чувственно сказал отец. – Это не важно. Не важно, кто меня похоронит.  Я только хочу, чтобы ты понял...

- Ну что чтобы я понял, папа?! Что нужно звонить еще реже? Зачем ты треплешь мне нервы? Зачем мне в укор ставишь всё это? Ты думаешь, я не думаю о тебе? Кто тебя будет там хоронить? Да я же… Я же тетю Лиду просил помочь, если что. Если не успею... Ты думаешь, мне всё равно?

- Сынок! Не думай о моей смерти. Подумай о своей жизни. Почему ты злишься? Я смотрю сейчас на твою детскую фотографию... Твои желания, жизнь, о которой ты так всё мечтал – всё сбылось, да? Я прожил свою жизнь и кое-что знаю… Ведь нет тебе покоя! А почему? Подумай, сынок! Прочти мою книгу. Ту... Книгу... И ты вспомнишь! Ты ведь моё единственное творение на земле.

- Какую книгу? Что ты мелешь?! – закричал Стас в трубку. – При чем здесь твоя эта литература?

- Тише, Стасик...

- При чем здесь моя жизнь, папа? Моя жизнь – не «шоколад»! А твоя что?! Вечный бой?! Памятник нерукотворный?! Идеалы, бла-бла-бла! «Родина там, где жопа в тепле», папа!

Стас бросил трубку.


«Ну вот опять! Знает же всё! Рвет меня! Напоминает! Не приехал на похороны мамы и с тех пор давит! Давит всегда на это! Но кто он такой?! Сказано: «почитайте родителей ваших». А сами они что? Сказано: «возлюби ближнего». Вот он разве любит? Чего он нам желает? Вечно! Вечно напоминает! Приезжайте, говорит, сюда! «Где родился – там и пригодился!» Да чушь полная! Жизнь и счастье в ней – вот что главное! А что он знает о жизни-то? Сколько раз я предлагал ему приехать ко мне?! Миллион! Бесполезно! Говорю ему: «мир посмотришь!» А он мне: «что я в нём не видал?», и все своё твердит: «приезжай!», «возвращайся!» Да ничего ты не видал...»

В этот момент у Стаса закололо где-то в сердце, а через пару мгновений что-то громко стрельнуло в его голове, и перед глазами все начало плыть.

Отец названивал Стасу, чувствуя свою вину и тревогу.

...

Через месяц Стаса выписывали домой из больницы.

- Доктор, доктор! – плакала жена Стаса. – Что же нам с ним дальше делать? Как его лечить? Он ведь поправиться, да? Ведь поправиться?

Доктор сочувственно смотрел на плачущую жену и испуганных сыновей Стаса. Он понимал, какое горе пришло в эту семью и старался как-то приободрить этих людей:

- Успокойтесь. У вашего супруга, как вы уже знаете, инсульт. Но предупрежден – значит, вооружен! Поэтому, во-первых, успокойтесь! Это обратимо. – доктор сделал паузу. - Я врач. Я не стану вам говорить неправды. Не буду давать никаких прогнозов, но… Я могу вас уверить, что всё это можно пережить. Есть хорошая динамика, да, но знаете, мы, врачи, очень осторожны в прогнозах. Пережить кризис, купировать симптом, остановить ухудшение – это наша работа. Мы делаем все возможное, однако, этого, поверьте мне, чаще всего просто недостаточно. Просто недостаточно. Поэтому это не столько от нас, врачей, как бы зависит. Да, в принципе, как и вообще ВСЁ. А теперь… Теперь многое уже зависит и от лично вас… Ну и, конечно, от него самого.

Доктор замолчал. Ему нужно было найти самые точные слова. Он знал, что в подобный момент точные слова просто необходимы, и очень многое в будущем отношении этой женщины к свалившемуся на ее плечи несчастью зависит именно от того, что он сейчас скажет.

- И не такие случаи я встречал в моей практике, поверьте. У вас всё еще терпимо. Всё обратимо. Он может вспомнить, начать узнавать, ходить и смеяться... То есть, вернуться в то нормальное состояние, когда он был здоров. Вовремя взялись, вовремя прооперировали! Да – удален очаг кровоизлияния. Да – будет непросто. Повторяю, не всё от нас зависит, не только от наших усилий... А в лечении таких случаев – тем более. Ему нужен уход, любовь, близкие и... Нужно верить.

Доктор замолчал. Женщина немного успокаивалась - сыновья подошли к ней вплотную и, обнимая её, что-то шептали ей в ухо на английском языке.

Доктор посмотрел на сыновей и, немного подумав, продолжил:

- Говорите с ним желательно на его родном языке – так лучше будут задействоваться глубинные зоны мозга – Блока и Вернике. Это зоны, ответственные за речь и речевую память. Слово – оно сейчас очень важно. И слова должны быть правильными, знакомыми ему на подсознательном, даже сказать, детском уровне. «Мама», «папа», «сын», «солнце» - все это примеры первых наших слов. Я – лингвист по первому своему образованию, если позволите. И эти простые слова будут напоминать, возрождать то, что утеряно сейчас его мозгом на физическом уровне. Вы думаете, что он не может сказать сейчас ничего... Даже пальцем пошевелить толком. Этого мы не знаем, на самом деле. Ничего не знаем. Что есть жизнь – мы тоже не знаем. Но ведь может оказаться, что в мозгу вашего мужа происходит сейчас то, о чем мы с вами даже понятия не имеем. И, скорее всего – это так. И это вопрос веры. Поэтому... - доктор многозначительно посмотрел на женщину и коснулся её плеча. – Поэтому ГОВОРИТЕ, ГОВОРИТЕ, ГОВОРИТЕ с ним.  Показывайте ему старые фотографии, когда он начнет открывать глаза. Приглашайте к его кровати старых друзей, если таковые здесь у вас имеются. Пробуйте через интернет, хотя это, конечно, совсем не то - это как по телефону разговаривать… Нужен КОНТАКТ. Живы ли его родители, кстати? Читайте ему хорошие книги… Будьте всегда рядом. Не надейтесь только на сиделок. Ему сейчас нужна любовь.

У женщины опять текли слезы, и она всё кивала и кивала. Сыновья по-прежнему обнимали её и изредка шептали что-то то ей, то друг другу на английском языке.

Доктор еще раз посмотрел на мальчиков и сказал, прикоснувшись к одному из них:

- Do you know you father’s native language?

- We don’t, sir. We spoke it but we have forgotten all those weird words, sorry. Our mom does. But why do you ask? – ответил сын.

- Never mind… Just stay along you father. – ответил доктор.

- Sure… We will…

Доктор коснулся руки женщины:

- Звоните мне, если нужна будет консультация. Я всегда на связи в рабочее время, если не в операционной.

...

Вечером этого же дня жена просматривала десятки сообщений и пропущенных звонков в телефоне Стаса; она выписывала какие-то номера и имена в тетрадный листок и помечала понятными только ей одной символами каждую из сделанных записей. В какой-то момент телефон Стаса, который она держала сейчас в руке, завибрировал.

- Алло…

- Алло… - в трубке повисла пауза. -  Извините, Галя… Здравствуйте! Это Эммануил.

- Эммануил Иосифович…

Женщина заплакала. Её рука дрожала и медленно опускалась к подбородку вместе с телефоном Стаса, а из трубки доносился встревоженный, но одновременно твердый и успокаивающий голос:

- Я уже в аэропорту Мельбурна. Я сейчас возьму такси и скоро буду у вас.

Через пару минут отец Эммануил сел в такси.  У него не было багажа. В руке старика был портфель, из которого едва заметно торчала подсохшая веточка березы.

Эммануил протянул помятый клочок бумаги водителю и, тыча в него пальцем, закивал головой:

- Сюда, плиз…

Водитель посмотрел на клочок, затем - на старика, улыбнулся и ответил:

- Я из Одессы. Говорите по-русски.

...

Через час Эммануил обнимал своего сына, который впервые с момента их последнего разговора приоткрыл глаза и по слогам, шепотом произнес «па-па».