Снежная ягода

Глава 1
Алексей дошёл до окраины села, пересёк поле и сразу оказался в спасительной тени. Полуденное солнце особо не церемонилось, палило вовсю, а на лазурном небе не было ни облачка.

Ещё секунду назад молодой мужчина изнывал от зноя, а теперь остановился, глубоко вдыхая влажный аромат хвои и смолы, будто в другой мир попал. Как же хорошо! А особенно хорошо то, что отпуск начался только сегодня, и в огромный шумный город предстоит вернуться ещё не скоро.

Алексей приехал накануне вечером, без предупреждения, но догадливая мама и баню успела растопить, и пирогов напечь. Она знала, что Лёша не выдержит и примчится сразу. У неё тоже сегодня первый день отпуска. Лёше впервые за прошедшие несколько лет довелось отдыхать летом, и мама по такому случаю подгадала свой отдых, буквально день в день, хотя у неё всегда отпуск в летние месяцы.

Алексей Павлович Романов прекрасно знал и историю своего появления на свет, и то, что Екатерина Павловна Котельникова — его единокровная сестра, а не мать. Но он, сколько себя помнил, называл её мамой, а Александра, её мужа, — папой. Хотя память о своих настоящих родителях бережно хранил, в нём это воспитали с детства.

Мама Катя и папа Саша — его самые близкие и родные люди, так же, как братья. Двадцатитрёхлетний Иван учится в магистратуре и работает в Екатеринбурге, а двадцатидвухлетний Артём недавно защитил диплом бакалавра и тоже собирается поступать в магистратуру, только в Питере.

Ваня работает в сфере информационных технологий, а Артём антрополог.

Сам Алексей живёт в краевом центре и вот уже пятый год работает экспертом-криминалистом в управлении внутренних дел, а все отпуска проводит в Озёрном, у родителей.

Он всегда знал и о том, что у него есть трое братьев, сейчас уже совсем солидных, ведь все они намного старше мамы Кати. Но с ними общение складывалось постольку-поскольку, и Алексей не чувствовал никакого зова крови.

Душа его, сердце и родной дом были и остаются здесь. Конечно, он очень любит свою работу и на другом поприще себя не мыслит. И учиться ему нравилось. Но по-настоящему отдыхать получается только дома, только здесь.

Лёша нашёл небольшую сухую ветку и медленно побрёл по кромке леса, приподнимая веткой траву и высматривая ягоды или грибы.

На удачу и успех особо не надеялся: место слишком людное, если что и было, то уже собрали. Однако азарт и душевный подъём чувствовал. Алексею нравилось не столько собирать или есть ягоды-грибы, сколько находить их в лесу и любоваться ими. Ему дары леса всегда казались чудом природы.

Видимо, сегодня не его день, поскольку до сих пор так ничего найти и не удалось. Лёше даже вспомнился бородатый анекдот: «Наверно, не сезон, — подумал Штирлиц и сел в сугроб».

Детский голос, раздавшийся совсем рядом, заставил Романова вздрогнуть от неожиданности.

— Здравствуйте, — вежливо сказал светловолосый мальчик, невесть откуда появившийся на этой стороне поляны.

Мальчик был лет семи-восьми, худощавый, белоголовый, со светлыми бровями и ресницами, очень загорелый. На левой руке повязка.

— Что с рукой? — спросил Лёша после обмена приветствиями.

— Пустяки, растяжение. С велосипеда упал. Если бы не затормозил, наехал бы на утку с утятами.

— Ну что сказать? — пожал плечами Алексей. — На утку с утятами наезжать ни в коем случае нельзя, а ты поступил по-мужски. Жаль, что с рукой так получилось.

— Мама сказала, что до свадьбы заживёт. А я вот думаю: это же сколько мне ждать, пока заживёт? Ведь мне ещё рано жениться.

— С этим делом не спеши, — улыбнулся Алексей. — Жениться всегда успеешь.

— Я тоже так думаю, — мудро согласился мальчик. — Меня зовут Серёжа. А вас?

— Алексей Павлович. Можно дядя Лёша. Надеюсь, ты здесь поблизости живёшь?

— Да, — с готовностью кивнул Серёжа. — Вооооон в том доме, сразу за полем.

«Интересно, парень всегда такой общительный?» — подумал Алексей, но вслух ничего подобного не произнёс. А ещё он вспомнил о том, что в прошлом году дом, на который указал мальчик, точно пустовал.

— Дядя Лёша, а вы в грибах разбираетесь?

— Да, — нахмурился Алексей, сбитый с толку окончательно.

— Тогда пойдём , я покажу кое-что, —развернувшись, Серёжа пошёл вглубь леса.

Лёша всё сильнее переживал за мальчика, потому в лес одного не отпустил, шагнул следом.

— Стоооооой!

Истошный крик заставил замереть, а потом резко обернуться не только Серёжу, но и Алексея. Через поле во весь опор неслась высокая и статная светловолосая молодая женщина. В руке она сжимала какую-то палку, оказавшуюся впоследствии ломом.

— А ну отпусти ребёнка! — тяжело дыша, с неподдельной ненавистью проговорила незнакомка. — И шагай.  Ловчее!

— Куда шагать? — не понял Алексей.

— А полицию, — коротко бросила женщина и взялась за лом двумя руками.

Романов подумал, что сейчас она этот лом согнёт и скрутит в бараний рог, а потом та же участь ждёт и его, Алексея.

Глава вторая
Конечно, Алексей мог без особого труда «обезвредить» грозную воительницу, однако он не хотел пугать ни её, ни тем более, Серёжу. Поэтому, сориентировавшись в ситуации, решил разрулить всё мирно и полюбовно.

То, что прибежала мать Сергея, Романов понял сразу, поскольку сходство казалось очевидным: и у женщины, и у мальчика были очень светлые волосы, светлые брови и ресницы, небольшие ярко-синие глаза, чуть курносые носы и яркие пухлые губы.

— Послушайте, вы всё неправильно поняли, — Алексей постарался произнести фразу максимально убедительно. — Сергей подошёл ко мне сам.

— Мам, я и вправду подошёл к дяде Лёше сам, — мальчик заглянул в грозное лицо матери и легонько потянул её за подол цветастого сарафана.

— С тобой будет отдельный разговор, Сергей, — женщина сдвинула брови ещё сильнее. — Абсолютно чужой человек знает твоё имя! Ты идёшь с незнакомцем в лес!

Алексей с интересом смотрел на неё. Нельзя сказать, что он лично знаком с каждым жителем Озёрного, но в лицо знает очень многих. Эту женщину он раньше точно не видел. Тем более, она примерно его лет, и они бы всё равно познакомились гораздо раньше.

Высокая, приблизительно метр восемьдесят, потому что ниже его самого совсем чуть-чуть, а в нём роста метр восемьдесят три. Статная, но не плотная и не рыхлая, с прямой спиной и красивыми плечами.

Такую если увидишь, точно не забудешь. Но очень уж грозная, с сердитым лицом и глазами-льдинками.

— Правильно, — кивнул Романов. — Обязательно поговорите с сыном. Общительность и открытость — это очень хорошо, но только тогда, когда они своевременны. А если бы на моём месте был кто-то другой?..

— Ты мне зубы не заговаривай, — оборвала речь Алексея незнакомка. — Пошевеливайся, вперёд!

— Послушайте, но это смешно...

— Сейчас установим твою личность и вместе посмеёмся.

Никто никогда с ним так не разговаривал и так не смотрел на него, — брезгливее, чем на насекомое. Алексей вдруг разозлился, хоть и постарался не подавать вида, — опять же из-за мальчишки, который был явно напуган и расстроен.

Что ж, придётся проучить самоуверенную особу. Главное, чтобы в опорном пункте (а точнее, в общественном пункте охраны правопорядка) дежурил кто-нибудь знакомый.

В самом начале своей трудовой деятельности Алексей часто ездил в служебные командировки по краю. Бывал и на своей малой родине, в Озёрном, потому знал многих сотрудников органов, а те знали его.

— Ладно, говорите, куда идти, — вздохнул Романов.

— Пока через поле, а потом поворот направо, — сухо скомандовала женщина.

Алексей послушно кивнул и зашагал вперёд, нарочно заложив руки за спину. Следом шла грозная блондинка, держащая наготове лом. Серёжа то шёл рядом с матерью, то обгонял Алексея, виновато заглядывая в глаза мужчине.

Романов подмигнул парню, а после сделал серьёзное и максимально сосредоточенное лицо. На прохожих, изредка попадающихся навстречу, не смотрел.

...Геля как-то странно себя чувствовала, хоть и была полностью  уверена в собственной правоте. Она чуть с ума не сошла, когда увидела, как Серёжка пошёл в лес с каким-то незнакомым мужиком!

Как так? Она миллион раз проговаривала с сыном такие ситуации, да и сам он всегда недоверчиво относится к посторонним. И тут такое! Гром среди ясного неба!

Сердце до сих пор стучало с перебоями, то замирая, то пускаясь вприпрыжку, и дыхание выровнять не получалось. Эмоциональное состояние женщины мешало ей здраво и адекватно мыслить.

Этого мужчину Геля раньше никогда не видела, а они с Серёжей уже больше полугода живут в Озёрном. Правда, если отвлечься от ситуации, нужно признать, что незнакомец производит приятное впечатление.

Чуть выше её ростом, стройный, с красивой осанкой, в меру широкими прямыми плечами, сильной шеей, чистой смуглой кожей, короткими русыми волосами и большими серыми глазами.

Кого-то незнакомец Геле неуловимо напоминал, а располагающий и серьёзный взгляд казался особенно знакомым, но от этой мысли женщина отмахнулась. Если бы все злоумышленники и преступники изначально выглядели угрожающе, то им бы реже удавалось добиваться своих целей.

Так что внешность абсолютно ни о чём не говорит.

* * * * * * *

Лёше повезло: дежурил хороший знакомый, Веня Захардяев, — средних лет невысокий бойкий мужчина с редеющими светло-русыми волосами и быстрыми тёмными глазами.

Романов взглядом остановил попытку Вениамина радостно поздороваться и начать задавать вопросы. Захардяев вежливо поприветствовал сразу всех троих пришедших, а потом вопросительно и немного смущённо уставился на блондинку.

— Здравствуй...те, Геля...кх-кх... Ангелина Ивановна! По какому вопросу вы прибыли? И почему... с инструментом? — дежурный указал глазами на лом, который женщина всё ещё держала двумя руками.

— Вот, Вениамин Васильевич, — выдохнула Ангелина. — Проверьте, пожалуйста, личность этого гражданина. Он моего сына Сергея в лес повёл. Хорошо, что я вовремя успела! Кто он? Я впервые вижу его в Озёрном!

Захардяев быстро и вопросительно взглянул на Алексея, а тот ответил взглядом: «Всё потом, позже».

— Дядя Лёша не звал меня в лес, это я его позвал! И подошёл к нему первый я! — выпалил вдруг бесстрашный и жаждущий справедливости Сергей.

— Серёжа, — в голосе Ангелины зазвучал металл. — Тебе прекрасно известно, что в разговор взрослых вмешиваться нельзя!

Мальчик притих, опустил голову и уставился на свои ноги, обутые в пыльные полукеды.

— Вообще-то, гражданочка, и я впервые вижу вас в Озёрном, — едко заметил Алексей.

— Это Ангелина Ивановна Бо;лотова, ветеринар, в клинике работает, — скороговоркой пояснил Захардяев, а потом выпрямился, нарочито сурово сдвинул рыжеватые брови и указал Алексею на стул, стоявший около стола. — Присаживайтесь, гражданин.

Романов повиновался, преданно глядя в лицо дежурного.

— Фамилия, имя, отчество. Дата рождения, адрес регистрации и адрес фактического проживания. Место работы.

Краем глаза Алексей заметил, как Ангелина Ивановна устроилась на стуле рядом с Серёжей и вся превратилась в слух.

— Романов Алексей Павлович, третье марта тысяча девятьсот девяносто пятого года. Место работы — краевое управление внутренних дел, эксперт-криминалист. Адрес регистрации совпадает с адресом фактического проживания...

Алексей назвал адрес. Выразительно глядя на Вениамина, сжал кисти рук в кулаки и прижал друг к другу запястья так, будто на руках у него наручники.

— А документ, удостоверяющий личность, у вас есть? — прищурился Захардяев.

— С собой нет, но я могу дойти до дома, взять и принести, — Алексей начал вставать.

— Сидееееть, — приказал дежурный.

Алексей послушно вернулся на стул, а Вениамин ключом открыл стол и достал наручники.

— Вы, гражданин, задержаны до выяснения, — строго сказал он, и на руках Алексея сомкнулись «браслеты». — А вы, гражданка Болотова, можете быть свободны. Спасибо за сигнал.

— Погодите, но как же... — Ангелина вскочила, переводя взгляд с лица Захардяева на лицо Алексея. — Вот так сразу?

— А как иначе? — пожал плечами Вениамин. — Не переживайте, разберёмся. Необходимо установить личность задержанного.

— Пойдём, Серёжа, — растерянно сказала Ангелина и потянула сына за руку.

Как только они вышли на улицу, Сергей заплакал.

— Мама, почему ты не поверила мне? — всхлипывал мальчик. — Я правду сказал. И дядя Лёша правду сказал! А его теперь в тюрьму посадят из-за нас!

— Успокойся, Серёжа, пойдём, — голос Гели звучал не слишком уверенно. — В полиции во всём разберутся. Установят личность этого дяди Лёши. Если он не виноват, его отпустят.

— Добрый день, Ангелина Ивановна! Здравствуй, Серёжа!

Мать и сын одновременно обернулись на голос и тут же оба начали улыбаться.

— Здравствуйте, Екатерина Павловна! — Серёжа повис на шее у своей учительницы.

— Серёжа, ты уже подрос с начала каникул! — воскликнула Екатерина. — А к концу лета ещё вырастешь.

— Ангелина Ивановна, — Екатерина Павловна повернулась к матери Сергея. — Мне сказали, что вы с моим сыном в полицию пошли. Это правда?

Екатерина удивлённо смотрела на лом в руках Гели.

Глава третья
— Серёжка, смотри, это не Эдик Зимин катается на самокате? — Геля указала на тротуар, расположенный на противоположной стороне улицы.

— Эдька, — кивнул Сергей, а потом махнул рукой и во весь голос крикнул: — Эдька! Зимин!

Темноволосый мальчик помахал в ответ с той стороны улицы и громко поздоровался с Екатериной Павловной. Серёжа вопросительно глянул на мать.

— Иди, поговори, — Геля легко подтолкнула сына, а того долго уговаривать не пришлось, только пятки засверкали.

Временная заминка позволила Ангелине справиться с эмоциями, и когда она заговорила с Екатериной Павловной, голос звучал вполне спокойно, ровно.

— Я шла с вашим сыном в отделение полиции, Екатерина Павловна? Как так? — удивлённо пожала плечами Геля. — Я ведь не знаю вашего сына.

— Вот и я удивилась, — развела руками учительница. — С тех пор, как вы с Серёжей живёте в Озёрном, Алексей приехал впервые. В Новый год на два дня приезжал, но это не в счёт, он из дома тогда не выходил никуда. Лёша в полиции служит, очень устаёт.

— Видимо, недоразумение, — согласно закивала Ангелина, лихорадочно соображая, что же предпринять.

Кажется, она и вправду подвела под монастырь порядочного человека. Только вот зачем он послушал Серёжку и пошёл с ним в лес? Что она должна была подумать, когда сейчас всякое творится вокруг?

Ей и в голову не пришло бы, что Алексей Павлович Романов — сын Екатерины Павловны Котельниковой. Он уже достаточно взрослый, хоть и молодой, а их учительница тоже ещё совсем не старая. И потом, мужа у неё зовут Александр, а не Павел...

— Но ведь вы вышли из отдела, Ангелина Ивановна? Вы там не видели молодого мужчину, русоволосого такого, в серой футболке и в тёмно-синих спортивных брюках?

— Я... Да, я ходила по делу к Вениамину Васильевичу, — Геля огромным усилием воли сдержала себя и не спрятала лом за спину, как ей хотелось, а стояла с ним, будто так и надо. — И там был какой-то мужчина... Сейчас я гляну.

Последнюю фразу молодая женщина произнесла скороговоркой,  быстро вернулась к зданию, в котором располагался отдел, и буквально взлетела на крыльцо. Даже не заметила, что Екатерина Павловна пошла следом за ней.

Геля услышала смех ещё до того, как открыла двери, но сначала ничего не заподозрила, только удивилась. А потом увидела Алексея Павловича без наручников. Захардяев и Романов весело смеялись, можно сказать, ржали, и даже не сразу заметили, как в дверях появились две женщины.

Правда, Геля, которая поняла всё наконец, резко развернулась, быстро попрощалась с Екатериной Павловной и почти бегом выскочила из отдела. Она очень боялась, что вот-вот расплачется. Не хватало ещё этого! И так опозорилась дальше некуда.

Алексей посмотрел ей вслед, потом быстро взглянул в смущённое лицо Вениамина и встал навстречу матери.

— Мам, ты откуда тут?

— Да Надежда Семёновна... соседка наша, почтальон... Сказала мне, будто видела, как тебя ветеринар наш, Ангелина Ивановна, в полицию сопровождала. А вы, оказывается, и не знакомы с Гелей, просто случайно вместе пришли сюда. Извините меня, Вениамин Васильевич! Пойду я дальше. Я же на почту шла.

Екатерина попрощалась и тоже покинула отдел, хотя не так торопливо и стремительно, как Геля.

Захардяев в молчании достал пачку сигарет и положил на стол, указав на неё глазами Алексею. Тяжело вздохнув, тот взял одну.

— Нехорошо получилось с Ангелиной Ивановной, — признал Романов. — Придётся идти просить прощения, хоть и разозлила она меня не по-детски.

— Осторожней только проси прощения, без вольностей, а то огребёшь по самое не могу, — затянувшись, кивнул Вениамин. — Она девушка серьёзная, да ты уж наверняка и сам это понял. Как тебя угораздило с её пацаном в лес пойти?

— Да я один ходил около леса, гулял, воздухом дышал. Там не так жарко. И вдруг этот парнишка откуда ни возьмись. Мне самому за него страшно стало, ведь не было гарантий, что там, в лесу, больше никого нет. А Сергей позвал меня, чтобы показать какой-то гриб. Гриб мы так и не увидели, — не успели, — зато увидели Ангелину Ивановну. Наверняка я бы на её месте подумал точно так же. Её претензии обоснованы по большому-то счёту.

Мужчины опять помолчали.

— Давно она в Озёрном? Не видел её раньше никогда, уверен, что она не местная, — продолжил Алексей.

— Не очень давно, с прошлой осени. Они с сыном приехали из Челябинской области, и парень здесь пошёл в первый класс, — Захарядев задумчиво почесал затылок. — Красивая женщина, но характер... Она, понимаешь, как волчья ягода. Снежноягодник такой бывает, видел? Вроде, красивые ягоды, даже очень, а если съешь хоть одну, никто не сможет предсказать, чем это для тебя закончится. Может вообще больничной койкой или погостом.

— Да ты романтик, Веня!

— Станешь тут романтиком! Я по весне племяша своего, Валерку, еле отмазал. Этот отчаянный вздумал подкатить к Ангелине Ивановне, да ещё вольность позволил себе, попытался близости добиться. Геля его, конечно, сама остановила на лету и моментально заяву на него накатала. Еле уговорил, чтобы забрала, пока ход делу не был дан, иначе Валера загремел бы надолго. Ни в какую не хотела забирать заявление. Пришлось поклясться всем, чем можно, поручиться за оболтуса этого.

— Пусть знает, как руки распускать Валерка ваш, — проворчал Алексей.

Разумеется, ему совсем не понравилось то, что какой-то Валерка пытался обидеть Ангелину Ивановну.

Они полчаса проговорили с Захардяевым, а после Алексей, решившись, снова пошёл на окраину села, стараясь не думать о том, как его встретят в старом доме.

Глава четвертая
Забор около старого дома оказался новый и достаточно высокий, и из-за этого забора раздался не очень громкий, но весьма красноречивый басистый лай, зазвенела цепь.

Алексей постоял у ворот пару минут, сомневаясь и раздумывая, но всё же постучал. Снова постоял, продолжая слушать негромкий ворчливый лай и звон цепи, а потом ещё раз постучал.

— Опять вы? — раздалось за спиной, и Романов резко обернулся.

Он не услышал, как со стороны леса подошли хозяева дома.

— Дядя Лёша! — обрадованный Серёжа тут же оказался рядом с мужчиной, во все глаза глядя снизу вверх. — Тебя отпустили? Разобрались во всём?

— Так точно, — серьёзно кивнул Алексей.

— Я же тебе говорила, что отпустили, Сергей! — удивлённо воскликнула Ангелина. — Ты мне не поверил?

— Поверил, мам! Но теперь-то увидел своими глазами.

— Всё верно, — подтвердил Романов, игнорируя пылающий негодованием взгляд Ангелины Ивановны. — Доверяй, но проверяй.

— А мы с мамой ходили в лес, я показал ей гриб, — сообщил Серёжа.

— И что за гриб оказался?

— Свинушка.

— Свинушка — это условно съедобный гриб, — покачал головой Алексей. — Его лучше не брать.

— Что вы говорите! — Ангелина всё же не выдержала, вспыхнула, заговорила язвительно. — А мы-то не  знали и уже съели его по дороге. Что же теперь будет?

— Мам, мы же его не взяли! — удивился Сергей. — Ты шутишь?

— Шучу, конечно, Серёжа! Не только ведь Алексею Павловичу клоуна можно изображать.

— Ангелина Ивановна, я пришёл, чтобы попросить у вас прощения.

Геля закусила нижнюю губу и посмотрела в сторону. Потом открыла ворота и сказала Сергею, чтобы он шёл домой. Мальчик был не в восторге от открывшейся перспективы, ему не хотелось уходить, это чувствовалось, но пришлось подчиниться.

— Я тоже была неправа, — хмуро сказала Ангелина, когда Серёжа, попрощавшись с гостем, скрылся в доме. — Особенно в том, что не прислушалась к сыну, который изначально говорил правду.

— Вообще-то и я изначально говорил правду, и позднее, в отделе, — тоже. А почему Сергей гулял возле леса один? И не только рядом с лесом; если он увидел гриб, значит, был и в лесу.

— Думаете, я этого не понимаю? Начиная с сегодняшнего дня будет гулять только в сопровождении. Хорошо, что Фёдор Иннокентьевич согласился выходить в клинике во вторую смену. Я буду пока работать только в первую, а Серёжка пусть ходит в клинику со мной. Вышел пока из доверия.

— Не скучно ему в клинике? А то приводите к нам, — Алексей сам удивился сказанному им. — Я почти месяц буду здесь, дома, да и мама сейчас в отпуске.

— Спасибо за приглашение, Алексей Павлович, но мы с Серёжей должны справиться с ситуацией сами, а не нагружать нашими проблемами посторонних людей, — сухо ответила Ангелина.

Алексей, хоть и почувствовал себя так, будто ему указали его место, в глубине души признавал правоту Ангелины, чувствовал уважение, даже восхищение.

Однако его благие мысли были прерваны, поскольку женщина ледяным тоном произнесла:

— Что ж, мы всё выяснили и надеюсь, исчерпали недоразумение. До свидания, Алексей Павлович!

Не успел Лёша открыть рот и хоть что-то произнести, как ворота перед ним захлопнулись.

— До свидания, Ангелина Ивановна! — насмешливо и громко сказал он, а потом зашагал в сторону дома.

Насыщенное событиями утро пробудило аппетит. Пора было обедать.

* * * * * * *

Пролетела первая неделя отпуска. История с его «задержанием» долго не шла из головы Алексея, но ни Сергея, ни Ангелину он больше не видел. А хотелось увидеть. Однако идти и специально маячить у их дома, подстраивать встречу не позволяла гордость.

В один из вечеров, во время ужина, отец вдруг вспомнил:

— Кать, твоя бывшая ученица Эля Зыкова приехала с мужем. Та самая, которая в столичный вуз поступила когда-то.

— Элечка? Здо;рово! Я ведь ни разу не видела её с тех пор, как она уехала в Москву. Откуда ты всё знаешь, Саша? Об их приезде? — удивилась Екатерина Павловна.

— Это же элементарно, Катюша! Сегодня они приезжали к нам в сервис на диагностику. Посмотрели мы их «Порше», потом муж Эли решил автомобиль ещё на мойку поставить. Рассказывал, что скоро они на побережье поедут прямо отсюда, из Озёрного, потому он и захотел машину проверить...

Рассказ Александра был прерван звонком в ворота. Катя, которая была ближе всех к выходу, пошла открывать, а отец с сыном переглянулись: в гости сегодня никого не ждали.

— Лёша, там к тебе пришли, — как-то странно сказала вернувшаяся мама. — Приглашай в дом. Я звала, но гости не соглашаются.

— Ко мне?!

Алексей, теряясь в догадках, вышел во двор и тут же увидел Ангелину Ивановну и Сергея.

— Здравствуйте, дядя Лёша! — радостно воскликнул мальчик.

— Здоро;во, Сергей! — Романов протянул руку для пожатия, а потом вопросительно посмотрел на Ангелину Ивановну. — Здравствуйте!

— Добрый вечер! Я к вам по очень важному делу, Алексей Павлович, — как обычно сухо и по-деловому заговорила гостья.

— Тогда прошу в дом, — Лёша сделал приглашающий жест.

— Если можно... — Геля вдруг сбилась и покраснела. — Я бы хотела поговорить наедине.

Романов несколько секунд размышлял, а потом взял руководство ситуацией в свои руки.

— Серёжа сейчас пойдет пить чай и общаться со своей любимой учительницей, — распорядился он. — А мы с вами посидим на веранде тут, за домом.

Глава пятая
— Что случилось, Ангелина Ивановна? — спросил Алексей, когда они устроились на деревянной скамейке под навесом. — На вас лица нет.

— Сейчас, Алексей Павлович, — Геля провела рукой по лбу, прикрыла глаза.

Романов, пользуясь случаем, рассматривал загадочную собеседницу. Сегодня она была в джинсовом комбинезоне и в белой футболке, а длинные светлые волосы собрала в «хвост». Кожа светло-смуглая, и загар прилипает хорошо, становится похожим на южный.

— Сегодня днём, — решившись, заговорила Ангелина и выпрямилась, — мы с Фёдором Иннокентьевичем принимали пациента. Вроде, обычного, и в то же время, меня он беспокоит. Точнее, сама ситуация. Правда, на уровне интуиции.

Фёдора Иннокентьевича Алексей знал. Знал и о том, что тот работал ветеринаром ещё во времена существования колхозов и совхозов. Тогда Фёдор Иннокентьевич занимался, в основном, лечением крупного рогатого скота и в течение долгого времени был единственным ветеринаром в районе. В кусте, как тогда говорили.

Потом вышел было на заслуженный отдых, но в это время в Озёрном открылась первая частная ветеринарная клиника. Клиника располагалась на торце кирпичного четырёхэтажного здания в самом центре Озёрного.

— К нам в клинику привезли немецкую овчарку, только не чепрачного окраса, как чаще всего бывает, а совсем чёрную. Точнее, чёрного.

Когда Ангелина говорила о собаке, лицо её оживилось, в нём появилась одухотворённость, глаза засияли. Алексей понял, что в ветеринары Ангелина Ивановна пошла не зря: животных она обожает.

— Так вот, Ник что-то съел и отравился. В принципе, такое часто бывает, но тут случай выдался особый: собаке становилось хуже прямо на глазах. Ему нужны были срочная госпитализация и препараты, которых у нас нет. К счастью, Фёдор Иннокентьевич был на машине, потому сразу увёз собаку в Пермь, в специализированную клинику со стационаром.

— И как сейчас дела у Ника? — почему-то для Алексея это было очень важно.

— Я звонила двадцать минут назад, узнавала. Сообщили, что стабилизировали состояние, сделали промывание.

— Вот и славно, — кивнул Алексей. — Скорее бы поправился! Только... Почему вы решили рассказать об этом случае именно мне? И что именно вас насторожило?

— Дело в том... — Геля понизила голос. — Я считаю, что Ника нарочно кто-то отравил, преследуя личные цели. Я уверена в том, что нужно непременно узнать, кто это сделал и зачем. Это очень важно.

—Ангелина Ивановна, — усмехнулся Алексей, — а я чем могу помочь? Разве что по-своему помолиться о скорейшем выздоровлении Ника.

Геля в течение нескольких секунд внимательно смотрела на Алексея, а потом встала со скамейки и начала прощаться.

— Да погодите вы! Что же вы такая обидчивая-то?! — Алексей схватил Гелю за руку.

Мозг и так сбивался с размеренного  ритма работы, не мог выхватить какую-то важную информацию, а тут ещё она со своими обидами.

— А кто хозяин собаки?

— Зыковы, — пояснила Геля. — Простите, что пришлось вас побеспокоить. Меня бы в полиции и слушать не стали, тем более, после моего предыдущего «триумфального» появления там. А вы, я уверена, сможете и выслушать внимательно, и разобраться в деле.

— Так, — наконец-то Алексей ухватил важное. — Мне нужно кое о чём спросить у моего отца.

Вопросы нужно было задать так, чтобы не встревожить ни маму, ни Серёжу, потому Алексей набрал сообщение отцу в одном из мессенджеров. Вскоре из-за угла дома вышел Александр Петрович, направился к веранде.

— Пап, ты можешь вспомнить максимально точно, в какое время Эля Зыкова и её муж пригоняли автомобиль в сервис?

— Могу, конечно, потому что они появились сразу после открытия, в девять часов утра, а уехали уже часа через три.

— Спасибо, папа, — кивнул Алексей и повернулся к Геле. — В какое время привезли Ника?

— Днём, в половине второго.

— Как раз. Кто-то действует довольно топорно. Возможно, это происходит из-за износа мозга, но вероятнее всего, из-за дефицита времени. Ангелина, — Алексей опять повернулся к женщине. — Вы сейчас идёте в дом, и там с моей мамой и с Серёжей пьёте чай. Только у меня огромная просьба, почти приказ, если позволите, — никому и ничего.

— Поняла, — кивнула женщина, и Алексей удивился её собранности и спокойствию. — А вы далеко поедете?

— Я пока останусь здесь, не тянет в чужие места. К Вениамину Васильевичу схожу. Почему-то чутьё мне подсказывает, что без участия полиции тут не обойтись. Слишком много совпадений.

— Я пойду с тобой, — решительно заявил Александр Петрович.

Алексей, который именно на это и надеялся, согласно кивнул.

Глава шестая
К чаю был сладкий пирог, и Серёжа, подкрепившись, устроился в гостиной на диване, умудряясь одним глазом смотреть в телевизор, а вторым — в смартфон. Геля и Екатерина Павловна остались в кухне.

Женщины волновались за Алексея и за Александра Петровича, хотя старались скрыть эту тревогу друг от друга. Обе были уверены, что кто-то затеял тёмное дело, инстинктивно чувствовали опасность.

Сначала говорили о школе, о том, с какими результатами Серёжа и его одноклассники перешли во второй класс. Потом Екатерина рассказывала о своих учениках из других выпусков: наверняка у каждого педагога есть целый багаж таких историй и воспоминаний.

Ангелина оказалась приятным собеседником: внимательным, умеющим слушать и слышать, остроумным. Общаясь, женщины прониклись друг к другу симпатией.

— Что-то я всё о себе да о себе, — спохватилась Екатерина. — А ведь у вас профессия не менее важная и очень интересная. Как вы к ней пришли, Ангелина?

— Пришла так, как наверняка приходят к ней и все остальные, — улыбнулась Геля. — С детства не могла равнодушно и спокойно пройти мимо любого животного. Птиц раненых подбирала, бездомных котят. Сначала домой всех несла, а потом узнала дорогу в ветеринарку. Там ко мне привыкли со временем, начали считать своей.

— А откуда вы с Серёжей приехали, если не секрет?

— Нет никакого секрета, — пожала плечами Ангелина. — Я родилась и выросла в небольшом городке неподалёку от Челябинска. Мои родители, то есть мама и отчим, до сих пор живут там, а родной брат с семьёй — в самом Челябинске. А дом, в котором мы с Серёгой сейчас живём, принадлежал моим бабушке и дедушке со стороны отца. Мама с моим биологическим отцом не были женаты и расстались, уже когда мама носила меня. Отец завербовался на Дальний Восток, так и живёт там до сих пор, у него уже вторая семья там, насколько я знаю. А его родители поддерживали связь с моей мамой и со мной. Я ведь приезжала сюда в детстве и в подростковом возрасте несколько раз, просто меня здесь никто не знал, потому и не помнят. Видимо, бабушка с дедом чувствовали вину за своего сына, за то, что я ему оказалась не нужна, он меня просто вычеркнул из жизни, даже не интересовался мной. И сейчас не интересуется. Дом был оформлен на бабушку, а она завещала его мне. Я вступила в наследство, но потом на несколько лет забыла о доме. А после вот пригодился. Так мы с Серёжей здесь и оказались.

Екатерина видела и понимала, что гостья рассказала далеко не всё, и что существует веская причина переезда матери и сына Бо;лотовых в село Озёрное, однако лезть в душу не решилась. Геля же сама рассказала о своём отце, а если уж теперь молчит о Серёжином, значит, так нужно.

Время приближалось к десяти часам вечера, и Серёжка начал клевать носом, когда на телефон Екатерины пришло сообщение от Алексея.

— Алёша написал, что они с отцом вернутся ещё не скоро. Велел вам обязательно оставаться у нас. Так что я сейчас постелю Серёже в Ванькиной комнате, а вам — в комнате Артёма.

Почему-то Ангелине даже в голову не пришло возражать и спорить. Не покоробило её и слово «велел», хотя обычно она не терпела приказного тона, — командовать умела и сама, а подчиняться не любила. Сейчас она только порадовалась в душе, что перед уходом накормила их с Серёжей охранника, огромного беспородного пса Сеню.

...То, как серьёзно Алексей Павлович отнёсся к её визиту и к её рассказу, очень подкупило Гелю. Он сразу поверил ей, даже не усомнился, а это дорогого сто;ит.

Вскоре уставший за день Серёжа спал, а женщины вновь вернулись в кухню. Им не спалось.

— Екатерина Павловна, — решилась Геля, которую до сих пор грызло чувство вины. — Знаете, соседка вас не обманула, я ведь и вправду тогда, неделю назад, привела вашего сына в полицию...

Геля рассказала всю историю от начала до конца, ничего не стала скрывать. Екатерина внимательно выслушала, а потом быстро встала, закрыла двери в кухне, чтобы не разбудить Серёжу, и начала хохотать.

— Простите, Ангелина, — сквозь смех выдавила она.

— Ничего страшного, — смущённо улыбнулась гостья.

Успокоившись, хозяйка дома вытерла слёзы и немного отдышалась.

 — А ведь Алёшка ничего нам не рассказал. Ещё раз прошу прощения, — покачала она головой. — Дело-то серьёзное. Вы всё сделали правильно, Ангелина, не вините себя. Только как же вы бежали с ломом в руках? Тяжело ведь!

— Можно просто Геля, и на «ты». А как бежала, если честно, не помню. Силы будто из воздуха в меня влились. Я себя вообще не помнила.

— Ну и ну! — вздохнула Екатерина. —А ты можешь назвать меня «тётя Катя».

— Да какая же вы тётя! Совсем молодая! Лучше уж я буду по имени-отчеству, вы ведь учитель Серёжи.

— Спасибо за комплимент по поводу молодости. Чувствую-то я себя на свои сорок шесть с половиной, но всё равно приятно.

— Мне до сих пор сложно поверить, что Алексей Павлович — ваш сын.

— Лёше двадцать восемь исполнилось весной, — Екатерина Павловна немного помолочала, а потом снова заговорила, уже твёрже.  — Мы из ситуации тайны не делаем. Фактически Алёша мой брат, и он об этом знает. Да и многие односельчане тоже. Старожилы, так сказать.

Екатерина рассказала Геле свою историю, а потом задумчиво и мягко, без всякого пафоса, добавила:

— Для нас с Сашей Алексей — родной ребёнок; мы не могли бы любить его сильнее и гордиться им больше, если бы были его биологическими родителями. За это я ещё больше люблю Сашу и безмерно уважаю его. Он настоящий  мужчина, цельный, сильный. И в сыновьях это воспитал.

* * * * * * *

Сказать, что Вениамин Васильевич Захардяев не был рад появлению на пороге его дома двоих незваных гостей, — значит, ничего не сказать.

— У меня сегодня первый день отпуска! — возмущался он. — Откуда вы взялись на мою голову?!

Но выслушать Алексея и Александра Петровича ему пришлось. Алексей был твёрдо уверен в том, что ночью к Зыковым во двор залезут и попытаются угнать автомобиль зятя, и его уверенностью прониклись все, даже Вениамин.

Правда, Захардяев сразу предупредил, что подозрения к делу не пришьёшь, и людей ему никто не даст на такое сомнительное мероприятие, потому придётся действовать на свой страх и риск.

К Зыковым пришли уже затемно, чтобы не маячить перед соседями и не привлекать повышенного внимания. Присутствие Вениамина Васильевича, которого в Озёрном уважали, очень помогло, а в «засаде»  ждали впятером: Захардяев, Алексей, Александр Петрович, отец Эли Анатолий Зыков и муж Эли Данила.

Глава седьмая
Как следует стемнело только в половине первого ночи, и сразу потянуло прохладной сыростью. В прошедшие несколько дней сильной жары не было: днём солнечно, ясно и просто тепло, а ночью, как выяснилось, довольно прохладно.

Пост был оборудован во дворе за поленницей. Мужчины сидели на двух брёвнах и тихо переговаривались. Курить было нельзя, и этот факт расстраивал всех, кроме некурящего спортсмена Данилы, — «виновника торжества», как назвал его Захардяев.

— Чёрт, холодно-то как, — пробормотал Александр Петрович и обратился к хозяину дома: — Толян!

— А?! Где?! — вскинулся Зыков, который успел задремать, привалившись спиной к поленнице.

— Тихо ты! — шикнул Захардяев.

— А то всю рыбу распугаешь, — усмехнулся Александр. — Слушай, принеси хоть какое-нибудь древнее одеяло или шубу старую, а то я скоро в снеговика превращусь.

— Плащ-палатка подойдёт? — Анатолий встал и закряхтел, растирая спину. — У меня в бане две лежат, могу принести. А то в дом не хочется идти, девчонок беспокоить. Жена и дочери спят давно.

— Дядь Толь, — сдерживая смех, округлил глаза Алексей, — зачем тебе в бане плащ-палатка? Точнее, две?

— Вырастешь — узнаешь! — загадочно отрезал Анатолий и скрылся в темноте.

Через три минуты хозяин дома вернулся, и вскоре «дежурные» накрылись плащ-палатками, разбившись на группы. Алексей сидел рядом с отцом, а Анатолий устроился под одной палаткой с зятем. Захардяев расположился в центре, укрывшись сразу с двух сторон.

— Степаныч, — заговорил Захардяев, — ты не мог договор на установку сигнализации и на охрану заключить?

— Вениамин Васильевич, а что нам тут охранять? У нас никаких богатств нет, и об этом все воры знают, не беспокойся! Нам собаки вполне достаточно... обычно.

— Всё ты, Даня! — проворчал Вениамин. — Не могли вы с Элей на поезде к нам приехать? Станция, конечно, в двадцати километрах, но мы бы уж встретили. Или на автобусе...

— Или на самолёте бы прилетели? — усмехнулся Даниил. — Я вообще не очень-то верю в то, что кто-то придёт сюда за машиной! И нам теперь придётся не рано утром выезжать, а днём, иначе я выспаться не успею...

— Тихо! — прошептал Александр Петрович и кивнул в сторону ворот, откуда доносился едва слышный шорох.

Мужчины стихли, стараясь даже не дышать. Встали, чтобы было удобнее выглядывать из-за поленницы, хотя различить человека в темноте было очень сложно.

«Гость» подсвечивал себе тусклым фонариком. К счастью, по двору лучом света водить не стал, — опасался быть замеченным. Начал открывать ворота; с замком, висящим изнутри, справился, видимо, при помощи отмычки.

Открыл створки ворот настежь и пошёл к машине. Сигнализацию у «Порше» дежурные отключать не стали, чтобы не вызвать подозрений у злоумышленников. У незваного гостя при себе оказался какой-то прибор, потому сигнализация не сработала.

Как выяснилось, мужчин было двое, один из них дежурил на улице. Потом он зашёл во двор, и угонщики попытались выкатить автомобиль со двора, не заводя мотор.

Возмущённый до глубины души Данила уже готов был рвануть из укрытия, однако Захардяев его удержал. Все ждали сигнала от Вениамина Васильевича, и вскоре он тихо скомандовал: «Вперёд!»

Через две минуты злоумышленники были пристёгнуты наручниками к железному турнику, установленному во дворе, а Захардяев куда-то звонил.

Разумеется, последующие несколько часов все участники событий провели в отделении, и домой Александр Петрович с Алексеем вернулись только под утро.

Екатерина Павловна, которая так и не смогла уснуть, встретила их и накормила ранним завтраком. Алексей строго-настрого запретил отпускать Гелю и Серёжу домой одних; пообещал, что сходит потом с ними сам.

Проснулся Романов в два часа дня, а пока собирался обедать, пришёл Вениамин Васильевич. Гостя усадили за стол; собрались все, даже Серёжа пришёл послушать рассказ о ночных приключениях.

— Всё не так просто там, — покрутил головой Вениамин. — Кажется, удалось наконец-то выйти на группировку, которая орудует уже в течение нескольких лет. Дело передано в краевое управление, потому что они давно занимаются этими угонами, но зацепку найти до сих пор не удавалось. Теперь-то уж всё раскрутят! Наши вчерашние визитёры уже показания начали давать. Стараются, только шуба заворачивается. Точек у них несколько: где-то снимали номера и убирали опознавательные знаки с машин, где-то на время прятали те автомобили, которые гнали на продажу. А некоторые сразу разбирали на запчасти.

Захардяев с уважением посмотрел на Гелю:

— Так что благодарю вас за бдительность, гражданка Болотова. От себя лично и от моего начальства.

— Если бы Алексей Павлович не поверил мне, ничего бы не было, — тихо ответила красная от смущения Ангелина. — А как Эля? Их ведь наверняка в путешествие не отпустили?

— Пока не отпустили, перенесли поездку на неопределённый срок, — кивнул Захардяев. — Но вам бы, Ангелина Ивановна, о себе подумать.

— О себе? — удивилась Геля. — Почему?

— Ещё не все виновные задержаны. А слухи о том, что именно вы подняли шум из-за собаки, могут просочиться. Это село, не забывайте!

— То есть? Мы должны прятаться? — Геля проглотила комок в горле, во все глаза глядя на Вениамина Васильевича.

— Ну не то что должны, Ангелина Ивановна. И не прятаться, а переждать. Но это желательно, очень.

— А где же мы... переждём? — испуганно спросила Ангелина.

Алексей вдруг увидел её совсем другой, не такой, к которой успел привыкнуть. Сейчас она была не грозной амазонкой, а обычной напуганной женщиной.

Чутьё подсказало Романову, что защитить Гелю и Серёжку в случае чего совсем некому, и это же чутьё сподвигло Алексея на следущий шаг.

— Сколько примерно нужно переждать, Веня? — спросил Романов.

— Думаю, недели хватит. Максимум десять дней, но это вряд ли, я почти уверен, что раньше всё закончится.

— Тогда так, — твёрдо произнёс Алексей. — Сейчас мы пойдём к вам домой, Ангелина Ивановна. Вы быстро соберёте вещи, а потом мы возьмём вашу собаку и приведём сюда. Уверен, что мои родители согласятся присмотреть за...

—... Сеней, — подсказала Геля.

— Вот именно, — серьёзно кивнул Алексей. — А мы с вами сегодня же вечером уедем в Пермь. Поживёте с Серёжей у меня, пока всё утрясётся.

Глава восьмая
— Уррраааа! — обрадованно крикнул Серёжа. — Мы поедем в гости к дяде Лёше!

Ангелина посмотрела на сына с укоризной.

— Серёжа, погоди радоваться, ещё ничего не ясно, — предостерегающе сказала она.

— Как это не ясно? — удивился Алексей. — Надеюсь, вы не собираетесь оспаривать советы Вениамина Васильевича, Ангелина Ивановна?

— Нет, но... Советы разумные, однако мы не можем так стеснять вас, Алексей Павлович!

— Отчего же сразу стеснять? Я живу один в двухкомнатной квартире, и если вы с Сергеем временно займёте одну из комнат, меня это абсолютно не стеснит.

— Прислушайтесь, пожалуйста, к Алексею Павловичу, — посоветовал Захардяев. — Это в ваших с Сергеем интересах прежде всего.

— Геля, и вправду, — кивнула Екатерина Павловна. — Дело-то серьёзное, иначе бы Алексей не настаивал именно на таком варианте. Поживёте неделю в городе, а потом вернётесь вместе. У Лёши отпуск ещё не закончится. А за Сеню не беспокойтесь, мы о нём позаботимся.

— Мааам, пожалуйста! — Серёжа умоляюще смотрел на Гелю.

Александр Петрович молча улыбался, но Ангелина поняла по его взгляду, что он согласен со всеми остальными.

А ей меньше всего сейчас хотелось упрямиться и создавать проблемы всем этим прекрасным людям, которые так искренне заботятся об их с Серёжей безопасности. А ведь Ангелина очень не любит, когда кто-то пытается вмешиваться в её жизнь.

— Хорошо, я не буду спорить, — сдалась молодая женщина. — Тогда нужно идти собираться. Спасибо вам всем за заботу.

— Сейчас Лёха меня проводит, и пойдёте, — Вениамин Васильевич встал и начал прощаться со всеми.

Вскоре они с Алексеем были уже во дворе.

— Я надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Лёха, — пожимая руку Романова, усмехнулся Вениамин.

— Ты о чём? — невинно поинтересовался Алексей.

— Мне-то можешь сказки не рассказывать. Конечно, сегодня я пошёл у тебя на поводу и подыграл тебе. Но мы-то знаем, что опасность сведена к минимуму, и вендеттой заниматься никто не будет. Под ними земля горит, и они мечтают об одном: спрятаться. Только не угадали они, и скоро их всех закроют.

— Ладно, Веня, не буду сказки рассказывать. Но и душу раскрыть не готов, прости. Могу лишь ответить на твой вопрос: я знаю, что делаю. Спасибо тебе за помощь.

— Да брось ты! Это я твой и Ангелины Ивановны вечный должник.

* * * * * * *

Четыре дня спустя

Геля была дома у Алексея одна, поскольку хозяин квартиры ушёл в парикмахерскую и взял с собой Серёжу. Сын готов был хвостиком ходить за Алексеем, и это очень беспокоило Гелю. Привыкнет, привяжется, а потом что?

Но ещё больше беспокоила женщину её собственная готовность постоянно принимаиь заботу Алексея, его участие. Эта готовность полностью шла вразрез с принципами, которым Геля давно следовала, с укладом её новой жизни.

Когда-то Ангелина поклялась себе, что в её жизни больше не будет мужчин, однако сейчас была близка как никогда к тому, чтобы нарушить эту клятву. А ведь Алексей ничего не требовал от неё, не сделал ни одного намёка, всегда вёл себя ровно, спокойно и корректно. И всё же Геля знала, чувствовала, что его забота имеет под собой гораздо более серьёзное основание, чем показывает Романов.

Пока мужчин не было, Ангелина варила суп. По её подсчётам парни должны были вот-вот вернуться, когда раздался звонок в двери.

Прокравшись к двери, Геля заглянула в панорамный глазок и увидела молодую женщину с тарелкой в руках. Судя по тому, что женщина была в халате, это соседка. А в тарелке у неё, похоже, блины.

Ничего себе явление! И как это объяснить?

Глава девятая
Ангелина распахнула двери и с любопытством уставилась на гостью.

— Здравствуйте, — произнесла сухо, но вежливо.

— Здравствуйте, — нежным голосом ответила стройная молодая женщина.

Кожа бледная, осанка аристократическая, рыжеватые локоны и огромные светло-карие глаза, в которых застыло выражение наивности. Зато халатик, который на первый взгляд кажется скромным, открывает бледные стройные ноги чуть больше, чем того требует ситуация.

Гелю было не провести. Тем более, она знала как облупленных таких вот «беспомощных и наивных» женщин. Хватка у них стопроцентно железная. Когда-то подобное «беспомощное и нежное» создание не погнушалось влезть в семью Ангелины.

Геля испытала вдруг непреодолимое желание защитить Алексея от притязаний этой дамы, сразу вызвавшей антипатию и подозрение.

— А Лёша... то есть, Алексей дома?

— Нет, — покачала головой Ангелина, стараясь не думать о том, что блины, принесённые соседкой на большой и тонкой белой тарелке, выглядят очень аппетитно и пахнут вкусно. — У вас какой-то вопрос к Алексею Павловичу?

— Я... — женщина замялась под пристальным взглядом Ангелины. — Меня зовут Анна, я живу этажом выше. Алексей иногда помогает мне по-соседски. Хотела попросить, чтобы зашёл, когда у него будет свободное время, посмотрел стиральную машину. Она как-то странно греметь начала.

«Не Алексей Павлович, а какой-то добрый самаритянин. Буквально бюро добрых услуг, палочка-выручалочка. Кажется, пора эту благотворительность пресечь», — размышляла Ангелина, стараясь не зацикливаться на том факте, что она уже, кажется, ревнует Романова.

— Дело в том, Анна, что в ближайшее время у Алексея Павловича не будет свободного времени, — Геля даже не пыталась придать голосу хоть какую-то вежливую мягкость, а улыбке — чуточку искренности. — Вообще не будет, Анна. Но не отчаивайтесь. Уверена, что вы слышали о специальных сайтах, на которых можно найти самые разные объявления, в том числе, объявления о ремонте бытовой техники.

Соседка глупо хлопала глазами, глядя на Ангелину, и та решила закрепить результат.

— И угощать Алексея Павловича не надо. Зачем ему еда от чужих людей? Когда он захочет блинов, я непременно приготовлю их для него. До свидания!

Не дожидаясь ответа Анны, Геля закрыла двери прямо перед носом соседки и подумала о том, что завтра же напечёт парням блинов.

Она не стала рассказывать Алексею о визите соседки, однако этот день, как выяснилось, был послан Ангелине судьбой в виде испытания.

Вечером, когда Серёжка уже спал, а хозяин дома принимал душ, зазвонил телефон Алексея, лежащий на кухонном столе.

Ангелина как раз сидела в кухне и пила чай с мёдом. В первый раз женщина проигнорировала сигнал вызова, однако смартфон тут же ожил снова. Номер не определялся.

Опасаясь, что громкая музыка разбудит Серёжку, Геля схватила трубку. Не принять вызов было нельзя: вдруг информация важная, раз так настойчиво звонят?

— Слушаю, — решительно ответила Ангелина.

В трубке повисло молчание, хотя по ту сторону явно кто-то был.

— Я слушаю вас! — Геля решила прервать затянувшуюся паузу.

— Алло! Могу я поговорить с Лёшей?

Опять голос-колокольчик! Да что ты будешь делать?!

— Нет, не можете. В данный момент Алексей занят.

— А с кем я говорю?

— Меня зовут Ангелина.

— Ангелина... — задумчиво произнёс голос-колокольчик. — А я Мария. Приятно познакомиться!

— Вы что-то хотели? — Геля не стала отвечать вежливостью на вежливость, настроения не было врать, будто бы она тоже рада знакомству с некоей Марией.

— Да, — выдохнула собеседница. — Да. Я достала несколько проходок на концерт...

Мария сказала название довольно известной группы.

— Возможно, Лёша захотел бы пойти. Когда он освободится, пусть позвонит мне на старый номер.

— Непременно передам ваше пожелание завтра утром.

— А можно сегодня, Ангелина? Когда Лёша освободится?

— Сегодня уже поздно. Простите, Мария, я не могу больше разговаривать. Алексей сам перезвонит вам, если захочет пойти на концерт.

Ангелина наконец нажала отбой, шумно выдохнула и подняла взгляд. В дверях кухни, привалившись плечом к косяку и сложив руки на груди, стоял Алексей и как-то странно смотрел на неё.

Геля вздрогнула от неожиданности, и он это, разумеется, заметил.

— Спасибо, что оградила меня от ночных переговоров, — улыбнулся Романов, вошёл в кухню и сел за стол напротив Ангелины. — Мне понравилась твоя договороспособность.

Ещё два дня назад Алексей предложил не валять дурака и перейти на «ты», и Геле это очень понравилось.

— Чувствую себя вышибалой, — призналась она сейчас. — Весь день отгоняю от тебя каких-то соискательниц. Ты, как выяснилось, очень популярен у представительниц противоположного пола.

— Весь день? — поднял брови Алексей. — А кто ещё... соиска;л моего внимания?

— Когда вы с Серёгой были в парикмахерской, приходила некто Анна, соседка. Приносила блины. Хотела, чтобы ты зашёл к ней, когда будешь посвободнее, и посмотрел стиральную машину. Я завернула её обратно вместе с блинами и посоветовала найти объявления мастеров в интернете.

— А, Анна, — кивнул Алексей. — Да, она иногда заходит, просит помочь, если какая-нибудь техника полетит. А сейчас Маша звонила, да? Так поздно может позвонить только она. Чего хотела?

— А кто такая Маша? — в горле у Гели резко пересохло.

Она поняла вдруг, что соседка Анна гораздо безопаснее.

— Маша — моя бывшая жена, — пояснил Алексей.

Глава десятая
Геля прекрасно понимала, что личная жизнь Алексея её не касается. Понимала также (хоть и мечтала не думать об этом), что Романов не мог прожить до двадцати восьми лет монахом.

Однако при словах «бывшая жена» внутри всё словно оборвалось, и рухнули неясные надежды. Почему-то Ангелина была уверена, что определение «бывшая» является лишь номинальным; особенно, если учесть тот факт, что Мария звонит Алексею в первом часу ночи.

— Как мёд? — спросил Алексей, кивнув на баночку, когда пауза слишком затянулась.

Романов вдруг удивился и даже расстроился из-за того, что Геля замолчала и не стала развивать тему. Неужели он совсем ей не интересен как мужчина? Ей всё равно?

— Очень вкусный, — кивнула Ангелина. — Уже засахаренный и с горчинкой. Я люблю такой.

— Он прошлогодний. Это мне мама с папой привезли, когда приезжали прошлой осенью, а я не любитель, вот он и стои;т. С горчинкой, говоришь? Может, из снежных ягод?

— А эти ягоды точно горчат? Ты пробовал? — спросила Геля, чтобы поддержать хоть какую-то беседу, но поняла, что разговор носит какой-то странный характер.

Явно с двойным дном разговор.

— Нет, не пробовал. Опасался.

— Это нормальная реакция психически здорового человека. Включается инстинкт самосохранения.

— А может, ну его к бесу, инстинкт этот, а, Геля? Ведь пока не попробуешь — правды не узнаешь. Так ли уж они ядовиты?

— И всё же неоправданного риска лучше избегать, Лёша!

— А если нет сил избегать? И желания избегать нет? Если стремление попробовать сильнее человека и сильнее всех его страхов?

Ангелина посмотрела в серые глаза Алексея и неожиданно поняла, что он не просто симпатичный мужчина, а по-настоящему красивый и мужественный, даже роковой. Как её угораздило? И куда он пытается завлечь её своими загадочными разговорами?

— Лёша, — Ангелина откашлялась. — Прости меня, я не должна была себя так вести. Особенно с Анной. Просто она оказалась очень похожа на одну особу, которую мне не хотелось бы вспоминать.

— Теоретически да, ты не должна была так разговаривать с Анной, — задумчиво ответил Алексей. — Но зато практически всё к лучшему. То, что Анна принесла блины, — для меня сигнал дистанцироваться, прекратить общение с ней. С её стороны это переход к более решительным действиям. Попытка «прикормить», как бы грубо это ни звучало. Я не давал Анне никакого повода для сближения, потому очень благодарен тебе. Прости, мне бесконечно жаль, что тебе пришлось выступить буфером, но я всё равно рад.

У Гели от сердца немного отлегло, но она понимала, что разговор ещё не закончен.

— А Маша? — голос Ангелины прозвучал глухо.

Хорошо, что она хотя бы не понимала, насколько заметны её ревность и страх.

— Я ответила на звонок, поскольку номер не определялся. Я же не знала, в какой степени будет важен предстоящий разговор, а перезвонить у тебя не получилось бы. А потом в меня будто вселился кто-то...

— Ты всё правильно сказала: беспокоить людей в столь поздний час можно только в исключительных случаях. Но нужно знать Машу, которую никогда не занимали подобные мелочи. У неё собственная галактика, и там всё вращается вокруг неё и её хотелок.

Алексей замолчал, взглянул в глаза Ангелины и понял, что она ждёт подробностей, хотя ни за что не спросит сама.

— Мы поженились, когда мне было двадцать, а Маше — двадцать один. Оба ещё учились. Маша — в Институте культуры, на отделении режиссуры. Я потом спрашивал у мамы, почему они с папой так спокойно отнеслись к моей ранней женитьбе, не препятствовали. Мама ответила, что после запрета плод становится лишь слаще. Оградить человека от любого получения личного жизненного опыта невозможно. Я должен был пройти через испытание и сделать собственные выводы. А с Машей мы оказались слишком разными, абсолютно. Как только первоначальная страсть прошла, так и наступило протрезвление, понимание. Я всегда был и остаюсь верен выбранной профессии, и любые профессиональные шаги предпринимаю только внутри неё. Маша меняла одно поприще на другое со скоростью молнии, но я не препятствовал её поиску. Потом Маша ушла от меня, поскольку в личной жизни тоже было место поиску. Первый раз показался мне ужасной трагедией, я очень переживал. Однако вскоре Маша вернулась, а после уходила и возвращалась ещё дважды. Но тогда у неё никого не было, я наверняка это знал. Потому принимал её обратно, не был готов разорвать отношения окончательно, но ровно до того момента, когда в период очередного «ухода» от меня у неё появился другой мужик. Они вдвоём отправились в Гималаи постигать какие-то духовные практики, и он был якобы каким-то там наставником Маши. Я не стал разбираться, каким. Просто подал на развод, сменил замки и заблокировал номер телефона Маши. Делить нам было нечего, но Маша не дала мне развод через ЗАГС, а на заседания суда не являлась. Нас развели на втором заседании. С тех пор прошло четыре года, но Мария нет-нет, да и появляется, звонит с какого-нибудь левого номера. Она так и не поняла меня, а я не понял её. Нам это не удалось — настолько разные жизненные ценности. Не скажу, что я был всегда решительно настроен только на семью, ведь моя работа для меня значит очень много. Однако уверен: если повторно женюсь, то только на женщине, с которой смогу создать такую же семью, как у моих родителей. Вот и всё, Геля. Так что снимай с себя обвинения и не переживай. Маша уже забыла о вашем разговоре.

— Да я о Маше и не переживала, — пробормотала Ангелина. — Меня беспокоит только, правильно ли я поступила по отношению к тебе.

— Правильно. Можно задать вопрос личного характера, раз уж у нас ночь откровений?

— Попробуй, — улыбнулась Геля.

— Кого тебе напомнила Анна?

— Ах, это... — Ангелина вспыхнула и перевела взгляд на свои руки, лежащие на столе.

Как выяснилось, она сцепила их в замок так, что даже костяшки побелели. Ослабив хватку, Геля расцепила пальцы, расправила ладони и тут же почувствовала, как её руки оказались в тёплых руках Алексея.

Дыхание перехватило, но женщина нашла в себе силы поднять глаза и взглянуть на собеседника. Алексей следил за её лицом внимательно и напряжённо, но во взгляде его была теплота.

— Мы ведь с Серёжей приехали в Озёрное не просто так. Я родилась и выросла в Челябинской области, в довольно маленьком городе. В девятнадцать лет вышла замуж по большой любви. С Русланом мы были с детства знакомы, наши родители дружат семьями достаточно давно, особенно дружны мой отчим и отец Руслана. Они и сейчас продолжают дружить. Когда мне было двадцать, родился Серёжа. Всё было хорошо, просто лучше некуда. После декрета я начала работать в ветеринарной клинике, а Руслан работал системным администратором на одном из предприятий. Я никогда не парилась по поводу того, что вокруг моего мужа много женщин, ведь коллектив у них был смешанный. Уверена, что готовность изменять не зависит от окружения, всё решает только сам человек. Потом у них эта девушка появилась, пришла после окончания университета в отдел логистики. Сначала, когда Руслан рассказывал о новой сотруднице, всё больше насмехался над тем, какая она неумёха и недотёпа, не от мира сего, какие глупые вопросы задаёт. А потом... Завертелось всё у них, когда я на сохранении лежала. Добрые люди донесли до меня информацию. В принципе, правильно сделали, но ребёнка я не смогла сохранить. После выписки сразу подала на развод. И вот тут-то начался такой прессинг... Руслан не хотел разводиться, и все представители старшего поколения нашей семьи встали на его сторону. Даже мои родители. Убежали меня подумать как следует, не рубить с плеча, учесть интересы сына. Дескать, с кем не бывает? Все так живут. Давили, даже запугивать пытались. А я не могла элементарно видеть Руслана, не то что жить с ним под одной крышей, делить постель... Потому и уехала в Озёрное, в дом бабушки и деда. Руслан сказал, что если мы уедем, то помощи не дождёмся, и алименты будут чисто номинальные. В принципе, слово своё сдержал. На подруге своей он женился прошедшей зимой, и они уже ждут пополнения. Вот и всё.

— Геля, не плачь.

Алексей почувствовал, как его сердце сжалось от боли и сопереживания.

— Я не плачу.

— Плачешь, — Романов коснулся пальцами влажной щеки Гели.

— Алёша...

— Что?

— А давай завтра съездим в клинику и проведаем Ника? Я узнавала, он всё ещё там.

— Давай. А сейчас пойдём спать.

Уже не в силах сдерживаться, Алексей быстро и легко касался губами солёной от слёз щеки Ангелины, прокладывая путь к её губам. Нашёл их, и в то же мгновение мягкие руки Гели обняли его шею.

Глава одиннадцатая
— Алёша, мне пора вставать, — прошептала Геля. — На этот раз по-настоящему. Половина восьмого, Серёжка вот-вот проснётся.

Она уже пыталась встать полтора часа назад, но Алексей догнал её по пути в ванную комнату, и случился ещё один заход.

— Эээх, ну ладно, — тяжело вздохнул Лёша и разжал руки.

Он лежал и наблюдал за тем, как Ангелина одевается.

— Отвернись или глаза закрой, я стесняюсь, — смущённо улыбнулась женщина.

— Если ты продолжаешь меня стесняться, значит, я плохо старался.

— Ещё чего! Ладно, смотри.

— Вот это другой разговор. Теперь весь день буду ночи ждать, у меня полно идей, предупреждаю сразу.

— И я буду ждать, — Геля присела на край кровати и быстро поцеловала Романова в щеку, но потом просто встать и уйти не удалось, поскольку сильные руки Алексея опять не отпускали её.

— Геля, я тут вспомнил, — нахмурившись, Лёша чуть отстранился и заглянул в лицо Ангелины. — Валерка, племянник Вениамина Васильевича... насколько далеко зашёл в своих притязаниях?

— Кто бы ему дал зайти хоть куда-то, не то что далеко? Пришлось объяснить ему всё популярно и припугнуть заявлением. С тех пор как шёлковый, забыл, как меня зовут, и дорожку к нашему дому забыл напрочь. Значит, Вениамин Васильевич тебе всё рассказал? Наверняка тогда, когда вы меня разыграли?

— Прости, Геля! Надеюсь, ты уже не сердишься?

— Прощу, если пообещаешь больше не разыгрывать меня и не обманывать, — Ангелина поцеловала Алексея в кончик носа. — Что скажешь?

А что сказать? Есть у него кое-что за душой, и придётся признаться. Даже не потому, что Захардяев может проговориться, а для самого себя признаться. Для того, чтобы между ним и Гелей не было ни тайн, ни неясностей.

— Если честно, Геля... — Алексей замолчал и протяжно выдохнул, сложив губы трубочкой.

— Что? — Ангелина выпрямилась, стремительно побледнев.

Ругая себя в душе последними словами, Романов резко сел.

— Геля, ты чего так перепугалась? Нет у меня страшных тайн. Единственная тайна есть, сейчас расскажу. Мы с Вениамином договорились и немного преувеличили степень опасности для вас с Серёжей. Да и преступников ещё три дня назад задержали. Всех.

— То есть? — нахмурившись, Ангелина взялась рукой за лоб. — Погоди-ка! Но зачем тогда..? Мы здесь зачем?

— Я специально создал такие условия, чтобы мы имели возможность пожить бок о бок, посмотреть друг на друга в быту. А главное, чтобы ты привыкла ко мне.

— А по-человечески это нельзя было сделать? — вскочила Ангелина. — Так, чтобы не лгать?

— Нет, нельзя. Тем более, такой случай выпал. Вот приди я к тебе в тот вечер, когда мы уехали, ты бы меня и на порог не пустила! Правда же? Отшила бы. А как познакомиться ближе, если ты избегаешь меня? А я во времени очень ограничен, отпуск ведь не бесконечный! Я вынужден был бы уехать, так ничего и не добившись, пойми! И оставить тебя... всяким там  валеркам...

— Потому пустился на обман? У меня слов культурных на тебя нет, — покачала головой женщина.

— Гелечка, а ты скажи некультурные, любые! Только не сердись и не обижайся! Попытайся понять, почему я это сделал. Всё потому, что влюбился в тебя!

Алексей встал и шагнул к Ангелине, но она оттолкнула его руки и быстро вышла из комнаты. Романов не решился бросаться следом и продолжать выяснять отношения — боялся напугать Серёжу.

Сел на край кровати, размышляя, что же дальше будет, и вдруг услышал, как хлопнула входная дверь. На этот раз выскочил из комнаты, но тут же притих, поскольку Сергей был на месте — сидел в кровати, протирая глаза.

Так, всё нормально, Геля вернётся. Она не может бросить сына.

— А куда мама ушла?

— По делу, — убедительно ответил Лёша. — Скоро вернётся.

Самым удивительным было то, что Ангелина и вправду вернулась через десять минут с пакетом из супермаркета и сразу прошла в кухню. Некоторое время гремела посудой, а вскоре по квартире поплыл божественный аромат.

— Блинчики будут, — заговорщики прошептал Серёжа.

Мужчины сидели на диване с джойстиками в руках и играли в приставку.

— Руки мыть и завтракать! — крикнула Геля из кухни через полчаса.

Вкусовые пристрастия сына ей были известны, потому она сразу поставила перед ним тарелочку со сгущённым молоком, а потом повернулась к смотревшему на неё виновато молчаливому Алексею.

— Алёша, тебе блины с чем — со сметаной или со сгущённым молоком?

— Сначала со сметаной, а потом со сгущёнкой, — обрадованно воскликнул Алексей. — А после ещё с мёдом. И, предвосхищая твой вопрос, отвечаю заранее: нет, не слипнется. Ты же сама сказала, что мёд с горчинкой.

Глава двенадцатая
Конец августа 2023 года

— Ну, Алексей Павлович, удружил! — слегка захмелевший Фёдор Иннокентьевич достал из кармана пиджака белоснежный носовой платок и протёр и без того блестящую лысину.

— Опять я один остаюсь, — вздохнул пожилой ветеринар. — Глава района обещал, конечно, найти и заинтересовать молодые кадры, но когда это будет-то!

Фёдор Иннокентьевич ещё повздыхал, а потом вдруг выдал то, чего сегодня ещё никто из присутствующих не произносил:

— Горько!

— Горько, горько! — подхватил Захарядев, взялся за стакан, но поймал выразительный взгляд супруги, сидящей рядом, и поставил стакан на стол.

Переглянувшись, Лёша и Геля встали и повернулись друг к другу.

Свадьбу Ангелина и Алексей решили отпраздновать в Озёрном, по сельской традиции, — прямо во дворе дома Котельниковых, за длинным столом.

Гостей собралось прилично.

Приехал Иван со своей девушкой, прилетел Артём. Прибыл брат Екатерины Павловны и Алексея Константин с семьёй. Он по-прежнему живёт и работает на Севере, стал большим начальником. Недавно Косте исполнилось шестьдесят лет.

Из соседнего района приехал Денис с семьёй. Пришли старшие Зыковы. Приехали из Перми коллеги Алексея.

Нарядный и торжественный Серёжа сидел рядом с молодожёнами. Алексей — в стильном светлом костюме, Ангелина — в строгом светлом платье.

— А я больше всего переживаю о том, что Серёжа сменит школу, — тихо сказала свекрови Геля, когда вернулась на своё место после криков «Горько!». — Как мы без вас, Екатерина Павловна?

— Геля, мы же теперь родственники, будем видеться! — успокоила Ангелину новоиспечённая свекровь. — А ещё звоните сразу, если только возникнут какие-нибудь сложности. Можно по видеозвонку. Ну и приезжайте, конечно! Хотя я уверена в том, что Серёжа прекрасно адаптируется, и всё у него будет хорошо.

— Где работать будешь, Геля? — Фёдор Иннокентьевич до сих пор переживал по поводу работы.

— Уже нашла место в одной из клиник неподалёку от дома.

— Но мы надеемся, что Геля там надолго не задержится, поскольку уйдёт в декрет, — добавил Алексей.

— Девочку бы нам, — улыбнулся Александр Петрович. — А то у нас из девочек только Катя и Геля; надо ещё немного разбавить мужской коллектив.

— Постараемся, — улыбнулся в ответ Алексей. — Но гарантии, что родится девочка, дать не могу, сам понимаешь, пап!

— А собака? — вскинулся задумчивый Фёдор Иннокентьевич. — Что с Сеней решили?

— Мы для него уже лежанку приготовили и специальные тарелки купили! — радостно выпалил Сергей.

— Да, Сеня едет с нами, — подтвердила Геля. — Хотя Екатерина Павловна и Александр Петрович предлагали его оставить у них, но мы без Сени никуда!

— Молодцы! — обрадовался Фёдор Иннокентьевич. — Очень хорошо, что мальца с детства приучаете не бросать друзей.

Взяв стакан с соком, Екатерина Павловна встала из-за стола.

— Минуточку внимания, — хорошо поставленным учительским голосом заговорила она, и все моментально стихли. — Я сегодня очень счастлива.  Почему? Потому что мы, матери, счастливы прежде всего тогда, когда у наших детей всё хорошо. Лёша, Геля! Я вижу ваши глаза, вижу, как вы смотрите друг на друга, и понимаю, что всё будет хорошо. Случилось то, что должно было случиться. А то, что вы нашли друг друга именно здесь, в Озёрном, радостно вдвойне! Я знаю, вы будете часто приезжать. Скоро наш дом наполнится голосами внуков, а наша с Сашей жизнь — новым смыслом. Правда, Саш?

— Конечно, — Александр Петрович поднялся и обнял жену за плечи. — А теперь давай вместе крикнем, пусть молодые встают.

 — Горько!

...Алексей продолжает работать в краевом  управлении внутренних дел. Серёжа учится в гимназии, расположенной недалеко от дома. Ангелина ушла в декрет в начале апреля, а в июне появилась на свет Полина — дочь Ангелины и Алексея, и первая внучка Александра и Екатерины.

Конец. Спасибо за внимание!

Мира Айрон