Шарлотт МакЛауд Таинственное дело-1

Таинственное дело о воздушном дирижабле Биэрда-Уиннингтона

- Значит, папочка, ты снова спас империю. – Достопочтенная Эрментина Дизерби-Стоут, неудержимая дочь ведущего члена кабинета министров Британии, подняла лицо, ожидая приветственного поцелуя. – Уже сколько раз, считая этот подвиг?

- Если мне будет позволено заметить, чертовски порядочно с вашей стороны взять на себя такие хлопоты, - запинаясь, проговорил Джералд Потертон, молодой человек, который во всех ситуациях, не нарушающих правила приличия, не находился далеко от Эрментины.

Лорд Дизерби-Стоут, передавая свою шляпу, трость и портфель Фигглтону, дворецкому и доверенному лицу, позволил тени улыбки проскользнуть по своим патрицианским чертам. Затем он наклонился, будучи высоким мужчиной, и подарил ожидаемую ласку дамасской щёчке его дочери.

- Гости уже прибыли?

- Её Светлость в гостиной с миссис Суивелтри, мадам Виже-Ленуар, мистером Хеллеспонтом и мистером Уипснейдом, милорд, - ответил Фигглтон.- Граф Братвущенко телеграфировал, что прибудет на семичасовом поезде.

- Но тогда у него не останется времени переодеться к обеду, - запротестовала Эрментина. – Папа, неужели Англия рассчитывает, что мы на каждых выходных будем превращать Хэйверингс в питомник для диких зверей?

- Англия рассчитывает, что каждый мужчина будет делать своё дело, - со спокойной твёрдостью ответил лорд Дизерби-Стоут. – А твои родители ожидают от тебя не меньшего, дорогая.

С этими словами он прошёл в массивные дубовые двери, которые Фигглтон, ловко управившись со шляпой, тростью и портфелем, открыл перед ним. Эрментина и её обожатель Джералд последовали за ним, она лишь слегка приструнённая отцовским замечанием, но гораздо более активно осознающая величавое присутствие её матери.

Леди Дизерби-Стоут была, ну и являлась до сих пор, четвёртой из семерых прекрасных дочерей графа Кэнтилеверского. Но не роскошное платье простого покрова из зелёного парчового бархата, и не скромная парюра  изумрудов и алмазов, которые блестели в её ушах, на руках, пальцах и на груди, и не соответствующая тиара, невесомо возлежащая на безупречно уложенных бледно-золотых волосах, выдавали её аристократическое происхождение. Скорее спокойное, невозмутимое терпение, с которым она переносила беседу мистера Сайласа Уипснейда, служило наилучшим доказательством настоящего аристократического воспитания.

Достопочтенная Эрментина, заражённая буйным весельем si;cle, который приближался к fin , не отличалась подобной сдержанностью. – Что, ты полагаешь, заставило папу пригласить этого невозможного мистера Уипснейда? – негромко обратилась она к своему преданному сопровождающему, когда отец отошёл, чтобы поприветствовать жену и весьма необычно подобранную компанию, которую он вознамерился собрать в одном из самых известных поместий Англии. – По-моему, он выскочка, а ещё и, вероятно, хам.

- Эрми, дорогая, - протянул мистер Э. Лизандер Хеллеспонт с фамильярностью человека, знавшего её со времён люльки и няни, - Уипснейд – американец, этим всё сказано. Не будем нетерпимыми.

- Я, по крайней мере, не потерплю, если он оскорбит Эрментину своими нежелательными знаками внимания, - с яростью заявил молодой Потертон.

- А, наш бесстрашный поедатель огня. Как вам повезло, Эрми, заполучить такого надёжного защитника. Ну а мне пора пойти и занять умным разговором мадам Виже-Ленуар, хотя, боюсь, будучи убеждённым холостяком, я чрезвычайно плохо подхожу к обсуждению вопроса, приведшего её в Англию.

- Это какого же вопроса? – поинтересовалась Эрментина, одаривая Хеллеспонта одной из своих самых gamine  улыбок.

- Она изучает вопрос улучшения ухода за детьми в бедных рабочих семьях.

Если только мадам Виже-Ленуар сама не являлась кормящей матерью, выбранный ей наряд казался несоответствующим столь серьёзной цели. Она была облачена в прозрачный чёрный тюль, вырезанный удивительно низко на груди и сверкающий блёстками  по краям многочисленных кокетливых оборочек. Так или иначе, она и светский щёголь, похоже, нашли общую тему для беседы, судя по весёлому поблёскиванию её тёмных глаз и тому, с каким усердием Хеллеспонт подкручивал концы своих ухоженных усиков в процессе беседы, шедшей на безупречном французском с его стороны и странном неточным английским с её.

- А миссис Суивелтри выглядит сегодня просто потрясно, - воскликнул Джералд Потертон, что было не удивительно. Красавица с тициановскими волосами предпочла облачиться в творение – которому не подходило никакое прозаическое именование вроде «платья» – из атласа аметистового цвета, чрезвычайно декольтированное и слегка en train , плывущие пространства которого были украшены изображениями павлинов ; la japonaise . Настоящие павлиньи перья кивали с её высокой причёски, их переливающиеся цвета отражались в крупном ожерелье из бериллов и карбункулов, украшавшем её превосходный бюст.

- Миссис Суивелтри всегда выглядит потрясающе, - сухо проговорила Эрментина. – Как же ещё ей рекламировать постоянно растущее состояние, производимое обширными корабельными интересами её мужа.

- А где же сам набоб? Уплыл на одном из своих кораблей?

- Нет, сидит дома, мучаясь от подагры. Вы же знаете, Кэдуолледер Суивелтри возрастом годится ей в отцы.

Мужчины в возрасте склонны питать отеческий интерес к мисс Суивелтри, подумал Джералд Потертон, но, подчиняясь чувству приличия, не сказал это вслух. В данный момент лорд Дизерби-Стоут всё своё внимание безраздельно уделял молодой жене корабельного магната. Возможно, слухи, циркулирующие в курительных клуба, не безосновательны? Ещё не выйдя из довольно нежного возраста, Потертон всё же кое-что знал о жизни. Например, что мужчины заводят любовниц, даже министры, женатые на графских дочерях. Но он отогнал эту мысль. Только низкие люди будут размышлять на такие темы прямо в Хэйверингс, рядом с Эрментиной.

Ему бы и в голову не пришло, что мысли Эрментины устремились в ту же сторону! Именно по этой причине она собралась отвлечь внимание отца, но её опередил Фигглтон, вошедший в комнату с большим серебряным подносом, на котором покоился небольшой продолговатый предмет, завёрнутый в бумагу с королевским гербом. Неизменно невозмутимый дворецкий всё же ухитрился передать чувство гордости, приближаясь к лорду Дизерби-Стоуту.

- От королевского посланника, милорд.

- Благодарю, Фигглтон. – Лорд Дизерби-Стоут взял конверт и некоторое время подержал его в руках прежде чем, с негромкими извинениями гостям, извлечь содержимое из праздничных обёрток.

- Да это же экземпляр «Страниц из дневника нашей жизни в Хайлэндз»,- вскричала Эрментина, беззастенчиво подглядывавшая отцу через плечо.- Собственноручно подписанный Королевой! О, папочка!

Отбросив приличия, компания гостей столпилась своими глазами увидеть чудесную подпись «Виктория Регина» и надпись «С Нашей сердечной благодарностью». Даже леди Дизерби-Стоут настолько забылась, что воскликнула: «Классно получилось, Эдмунд!»

- Следовательно, мы можем предположить, - протянул своим громким и грубоватым голосом мистер Уипснейд,- что вам удалось завершить сделку относительно воздушного дирижабля Биэрда-Уиннингтона?

- Ну раз уже газетные мальчишки трубят об этом,- ответил лорд Дизерби-Стоут,- наверное, и мне можно без колебаний признать, что так оно и есть.

- Британия обязана этому вам!- Павлиньи перья миссис Суивелтри задрожали от плохо подавляемых эмоций.

- Я не понимаю,- проговорила мадам Виже-Ленуар.- Штоо за воздушни дирижибль?

Объяснения взял на себя Э. Лизандер Хеллеспонт.

- Достаточно пояснить, мадам, что это – аппарат легче воздуха, который способен переносить людей из одного места в другое.

- Ah oui, comme les fr;res Montgolfier .

- Именно так. Точно как надувной шар Монгольфье, но с некоторыми отличиями.

- Vive la difference ! Ah, je vois , ви жилаете les couleurs britanniques . И именно ви вибираете цветаа, лорд Диззерби-Стоут?

- Это, моя дорогая леди, боюсь, является важной государственной тайной,- ответил тот шутливо, беря даму под руку с ямочкой у локтя жестом, который заставил миссис Суивелтри поджать губы. Что не избежало внимания глазастой Эрментины.

Также не прошло мимо неё и то, что отвратительный мистер Уипснейд подстроился ещё ближе к её отцу и его соблазнительной компаньонке, словно желая поймать любое неосторожное словцо, могущее сорваться с уст государственного деятеля под влиянием слишком очевидных обольщений мадам Виже-Ленуар. Эрментина уже решила ворваться в ситуацию, прихватив с собой Галахада, буде таковой окажется поблизости, когда произошло новое событие. Фигглтон объявил: «Граф Братвущенко», и в гостиную танцующими движениями проник цирковой медведь.

По крайней мере, такое впечатление возникло у достопочтенной Эрментины. Русский дипломат – а кем ещё он мог быть? Кому ещё мог её отец предложить воспользоваться гостеприимством Хэйверингс? – для своей роли оказался совсем мало подходящим и уж точно мало ухоженным, особенно в нижней части лица. По крайней мере, он был уже облачён в вечерний костюм, далеко не идеальный, но щедро украшенный широким красным кушаком поверх обнимающей его корпулентность рубашки; на его пальцах было слишком много колец с драгоценными камнями, а на пиджаке сияла целая галактика иностранных орденов. Он так низко склонился над рукой леди Дизерби-Стоут, что украшения клацнули друг о друга подобно лязгу оружия на дальнем поле боя, подобным же образом поприветствовал остальных дам, джентльменам пожал руки так, что каждый поморщился, затем встал и огляделся вокруг, точно дикий зверь, ожидающий кормёжки.

Словно угадав желание москвича, вновь появился Фигглтон с огромным серебряным кулером для вина, наполненным шампанским со льдом. За ним следовали лакеи с подносами с хрустальными бокалами и массой икры, наваленной подобно крошечным драгоценностям в яшмовые пиалы из печей Джозайи Уэджвуда  (лорд Дизерби-Стоут считал своим патриотическим долгом по мере возможности приобретать британские товары).

- Тост! – вскричал Хеллеспонт, когда все приняли угощение.- За лорда Дизерби-Стоута и воздушный дирижабль Биэрда-Уиннингтона.

При этом он смотрел на миссис Суивелтри, поскольку было прекрасно известно, что пожилой и раздражительный корабельный магнат, с которым она сочеталась столь неподходящим браком, яростно противостоял самой идее летательных аппаратов любого вида и даже запретил кормить голубей в своём парке. Но миссис Суивелтри выпила вместе со всеми и протянула свой бокал для добавки.

Совсем иначе поступил русский. Выпив искристое до дна, он швырнул пустой бокал прямо в камин. По счастью, всезнающий Фигглтон заранее поставил туда одного из лакеев, который вне службы являлся светилом местной крикетной команды. Джон ловко вернул на поле хрупкое хрустальное изделие, сохранив стакан и спокойное состояние души леди Дизерби-Стоут.

- Какой ловкач этот дворецкий,- не слишком тихо заметил мистер Уипснейд миссис Суивелтри.- Полагаю, бедный родственник. Горой за Его Лордство, похоже.

Даже невоспитанный Уипснейд вряд ли мог отпустить более несвоевременное замечание. Действительно, сходство между государственным мужем и его мажордомом было налицо, и причину этому не надо было долго искать. Все знали о галантном отношении покойного дедушки Его Лордства – да и некоего более недавнего члена его семьи – к пухлым деревенским девчонкам, так что связь между хозяином и слугой безусловно поддерживалась кровной линией.

Являлось ли это причиной неприязни с одной из сторон? Дворецкий в таком известном поместье, как Хэйверингс, Фигглтон поднялся до таких же высот в своей области, что и лорд Дизерби-Стоут в высших палатах Парламента. Вряд ли удивительно, что между двумя людьми, занимающими столь высокое положение, может существовать взаимное и вполне заслуженное уважение. Тем не менее, момент был неловким. Каждый немедленно постарался сменить тему, и последовал всплеск оживлённой болтовни. Под его прикрытием леди Дизерби-Стоут подошла к своему мужу.

- Эдмунд,- негромко спросила она,- ты что, привёз планы по строительству воздушного дирижабля Биэрда-Уиннингтона в Хэйверингс?

Тот с серьёзным видом склонил свою львиную голову.

- И как ты всё угадываешь, дорогая? Так и есть, привёз.

- Ты совсем с ума сошёл?- чуть не прошипела она.- Нельзя было оставить их под замком в военном министерстве?

- Честно – не осмелился,- ответил он.- Переговоры ещё не завершились, а уже начали подкладывать бомбы анархисты, нигилисты, сепаратисты, прогибиционисты, а также общество фольклора. У меня возникли серьёзные сомнения в их безопасности. Не бойся, дорогая, планы в полной сохранности. Где они находятся, знаем только мы и Фигглтон.

Именно в этот момент ужасный Уипснейд, подстроившийся поближе к их частной беседе, не смог сдержаться и чихнул, привлекая внимание к своей бесстыдной тактике. Всем сразу стало ясно, что лорд и леди Дизерби-Стоут обсуждали местонахождение бесценных документов, ради которых лорд Дизерби-Стоут провёл столь замечательную и успешную работу. Леди Дизерби-Стоут немедленно восстановила своё обычное спокойствие, но было поздно: все присутствующие отметили тихое поскрипывание перчаток на её пальцах и лёгкое сжимание губ.

Она постаралась получше скрыть это.

- Фигглтон,- властно обратилась она к дворецкому, который старательно занимался тем, что наполнял бокал графа Братвущенко в четырнадцатый раз или что-то вроде этого,- вдовствующая леди Дизерби-Стоут ещё не спустилась. Пойдите посмотрите, не требуется ли ей помощь.

Лорд Дизерби, сумев перехватить Фигглтона на выходе из комнаты, добавил настолько тихо, что даже уши Уипснейда не смогли это уловить: «И удостоверьтесь, что наше секретное дело устроено надёжным образом.»

Сдержанный дворецкий, не отреагировав ни словом, ни жестом, направился выполнять порученную миссию. Нельзя было не заметить, что лорд и леди Дизерби-Стоут с этого момента держались поближе к массивным дубовым дверям, очевидно, намереваясь поприветствовать вдовствующую леди, когда она появится, но в действительности дабы удостовериться, что это недоразумение Уипснейд не выскользнет вслед за дворецким. По крайней мере, так подумалось достопочтенной Эрментине и её молодому рыцарю!

Разумеется, все нетерпеливо ожидали возвращения Фигглтона. Соответственно произошла антикульминация, когда в гостиной возникла не величавая фигура, а мышеобразная женщина средних лет в неприглядной одёжке какой-то непривлекательной серой ткани. Она почтительно приблизилась к леди Дизерби-Стоут и почти шёпотом проговорила:

- Миледи, меня послали сообщить вам, что вдовствующая леди не спустится в гостиную.

- Чепуха, Туиддл,- твёрдо заявила хозяйка дома.- Немедленно вернитесь и напомните ей, что ровно через три минуты мы идём обедать.

- Боюсь, призыв окажется напрасным, миледи. Сатурн перешёл в ретроградное движение.

- Какой Сатурн неделикатный, - протянула миссис Суивелтри.- Не мог подождать, пока мы пообедаем. Значит, стол будет несбалансирован, Хонория.

- Вдовствующая леди не выйдет из комнаты, пока Марс не войдёт в пятый дом,- пояснила мисс Туиддл с робким упорством, которое люди богатые и влиятельные находят столь раздражающим в обедневшей знати.

- Тогда вы займёте её место, Туиддл, - сказала леди Дизерби-Стоут.- Не могу позволять Сатурну нарушить рассадку гостей за столом. Мистер Уипснейд, вы проведёте мисс Туиддл в столовую.

- Так ему и надо,- прошептала неисправимая Эрментина.

Возможный ответ Джералда Потертона заглушило оживление, вызванное возвращением дворецкого. Отставив все претензии на невозмутимость, лорд Дизерби-Стоут поспешил встретить его у двери в гостиную. Почти сразу всем стало понятно, что царственный, бесстрастный Фигглтон находится в почти обморочном состоянии.

- Милорд,- выдохнул он видному государственному деятелю, который стоял перед ним в беспокойстве,- планы воздушного дирижабля Биэрда-Уиннингтона...

Его губы уже оформили слово «пропали», когда преданный слуга рухнул и испустил дух у ног своего хозяина.

- Он, э, как ви говоите – в обмороке! – вскричала мадам Виже-Ленуар.

- Боюсь, нет,- ответствовал Э. Лизандер Хеллеспонт, чьи дилетантские манеры скрывали острую наблюдательность.- Струйка крови на груди сорочки и ножеобразный предмет, простирающийся из области сердца, скорее указывают, что Фигглтона закололи.

- Вы правы,- согласился лорд Дизерби-Стоут.- Такой кинжал с золотой рукоятью и эстетичными украшениями служит достойным добавлением к вечернему платью любой леди или джентльмена. Дорогая, признаюсь, я не знаю, как поступить в столь неблагоприятной ситуации.

- Остаётся только одно,- сказала леди Дизерби-Стоут. Она вызвала звонком лакея.- Джеймс, переместите тело Фигглтона в кладовую и велите Фредерику наливать рейнвейн. Мистер Хеллеспонт, можно вашу руку?

Подхватив инициативу жены, лорд Дизерби-Стоут предложил руку сочной мадам Виже-Ленуар, оставив миссис Суивелтри, весьма этим задетую, для эскорта медведеобразным русским графом. Эрментина и Джералд, само собой, разлучаться не желали. Мышеобразная мисс Туиддл, нервничая, но подчиняясь распорядку, шла последней с мистером Уипснейдом.

Не стоило ожидать весёлости в компании, которая только что являлась свидетельницей ужасных последствий убийства – а что же это ещё могло быть? Даже леди Дизерби-Стоут казалась немного distraite  при обсуждении романов лорда Биконсфилда  с мистером Хеллеспонтом. Зато мадам Виже-Ленуар сумела остановить гнетущее осмысление кошмарного события со стороны мистера Уипснейда, чем спасла ситуацию от сползания в траурную атмосферу. Сияя улыбкой и демонстрируя живость духа, она улучшила настроение всем, кроме мисс Туиддл, с чьей стороны весёлость была бы неподобающей, и графа Братвущенко, который продолжал сожалеть о варварском британском обычае не позволять бить бокалы в то время, как он свободно насыщал свою гурманскую природу среди обилия вкусностей, предлагаемых усердными лакеями, героически поддерживавшими гостеприимные традиции Хэйверингс даже тогда, когда их ментор мистер Фигглтон лежал и коченел за зелёной байковой дверью со своей учётной книгой, в качестве последней дани уважения возложенной на его кинжалом пронзённую грудь.

Но и Уипснейд не проникся духом «сохранения лица» и «продолжения игры». Выражение его становилось всё суровее, пока он отвечал краткими односложностями на робкие попытки мисс Туиддл изобразить обыкновенную застольную беседу.

- Нервничает, правильную ли взял вилку,- насмешливо прошептала Эрментина Джералду.

Но беспокойство Уипснейда проникало гораздо глубже любого куска рыбы. Наконец, к неприятному удивлению всех гостей, он поднялся на ноги с таким возбуждением, что опрокинул стакан кларета. Не обращая внимания на расплывающееся красное пятно, он прокаркал куда более хрипло, чем можно услышать от грачей на крепостной стене:

- Довольно этой фальшивой легкомысленности. Сегодня здесь совершилось мерзкое преступление, и я, Сайлас Уипснейд, больше не могу подавить суровый голос сознания, громко взывающий к справедливости. Имя злоумышленника...

Более ничего сказать он не смог. С диким восклицанием «Ааргх!» Сайлас Уипснейд схватился за горло и рухнул в тарелку с riz ; l’imperatrice .

Граф Братвущенко поднял глаза от своей тарелки.

- Один из этих неопределяемых азиатских ядофф. Постоянно такое произходит на этих дипломатическихх обедахх.- Он продолжил поглощать пищу. Леди Дизерби-Стоут вызвала звонком лакея. Эрментина обратилась к отцу.

- Папа, нам ведь придётся обратиться в полицию?

- Как можно, дорогая,- ответил её отец.- Тебя не страшат ужасные последствия, если все узнают, что планы по строительству воздушного дирижабля Биэрда-Уиннингтона похищены? Но чтобы ты не считала меня преступно небрежным, открою тебе, что покойный Сайлас Уипснейд был на самом деле не кем иным, как известным детективом Огастусом Фоксом, нанятым мной для охраны планов. Доблестный малый как раз собирался разоблачить злодея, когда был мерзко умерщвлён некими ещё не определёнными агентами. Нам следует помнить, что, как неловки ни были его методы, вышеотмеченный Сайлас Уипснейд отдал свою жизнь служению родине. Унесите его, Фредерик, и подавайте портвейн.

Леди Дизерби-Стоут встретилась глазами со всеми гостями женского пола и увела их из столовой, оставив мужчин искать то утешение, которое они смогут найти в глубине гранёных графинов. При подобных обстоятельствах не стоило удивляться, что они не засиделись за портвейном. Прошло что-то около часа, как лорд Дизерби-Стоут, Э. Лизандер Хеллеспонт и молодой Джералд Потертон появились в гостиной.

- Но где зе граф Братвущенко? – поинтересовалась мадам Виже-Ленуар.

- Хм, да,- задумчиво проговорил лорд Дизерби-Стоут,- это вы проницательно отметили, мадам Виже-Ленуар. Кажется, граф Братвущенко уже некоторое время назад покинул нашу компанию. Хеллеспонт, вы давно его видели?

- Давненько,- утвердил учтивый светский лев.- Потертон?

Младший член группы ответил только покачиванием головы и с трудом подавленным иканием.

- Но это зе узассно,- воскликнула француженка.- Все музчины изчезают.

- Какая жалость,- согласилась миссис Суивелтри, бросив ироничный взгляд на просторное декольте мадам Виже-Ленуар.- Нет, чтобы это сделал кто-то из женщин.

Леди Дизерби-Стоут прикоснулась к кнопке звонка, вызвав лакея.

- Джеймс, сходите посмотрите, не удалился ли граф Братвущенко к себе. Возможно, непривычная британская еда неблагоприятно подействовала на него.

- Я бы не удивилась, - заметила Эрнестина sotto voce ,- учитывая, сколько он её поглотил.

Джералд откликнулся ещё одним иканием и мотанием головы.

- Он был в прекрасном состоянии за портвейном. Боюсь, дорогая, преступления так и не закончились. Возможно, тебе пора намекнуть своему отцу насчёт необходимости вызвать ещё одного частного детектива?

- А лучше,- вскричала Эрментина, - нам самим сделаться детективами. Пойдём-пойдём поищем!

Потертон поднял руку в протестующем жесте.

- Минутку, вот и лакей. Возможно, он принёс известие о графе.

Такая же мысль, похоже, пришла и в голову лорда Дизерби-Стоута, поскольку он поинтересовался:

- Ну что, Джеймс, вы выяснили, что с графом?

- И да и нет, милорд, как бы это сказать,- ответил слуга тоном полного недоумения.- Я хочу сказать, милорд, некоторая его часть в комнате, но не вся.

- Как необычно. Дорогая, надеюсь, ты простишь меня, но я полагаю, мне следует пойти и самому взглянуть на этот поразительный феномен.

- О, пойдёмте все вместе,- вскричала миссис Суивелтри, проинтуичив, что мадам Виже-Ленуар собралась сказать то же самое.

Но никто не высказал то, о чём думали все: поскольку все слуги являлись давними и преданными вассалами, за исключением серой и скучной мышки мисс Туиддл, которую никто не мог представить способной на удар ножом, отравление, впрочем, как и на любое действие, требующее смелости и хитроумия – тогда ipso facto  злобный убийца должен быть одним из гостей.

Кто же это – Хеллеспонт, загадочный завсегдатай клубов и модных салонов, чей источник дохода служил объектом догадок и чья склонность к таким развлечениям, как медленные лошади и шустрые женщины, была прекрасно известна? Или это мадам Виже-Ленуар, причина которой для пересечения Ла-Манша могла на самом деле быть весьма далека от заботы о детях? Миссис Суивелтри уже намекнула довольно-таки прозрачно, что сама она считает роскошную gauloise  ничем иным, как иностранной авантюристкой.

А что же сама миссис Суивелтри? Отсутствие старого Кэдуолледера в данном собрании было спровоцировано подагрой или подложным оправданием? Могла его известная антипатия к воздушному дирижаблю Биэрда-Уиннингтона заставить его послать сюда свою жену якобы против его воли, а на самом деле с целью заполучить и уничтожить планы, могущие угрожать его перевозочным интересам? Миссис Суивелтри могла придерживаться сдержанного мнения о старом Кэдуолледере как о preux chevalier , но на его щедрость в вопросах драгоценностей, платьев, шляпок, загородных домов, колясок и прочих мелких жизненных удобств она не могла пожаловаться и не имела бы желания отказывать в таких вопросах источнику всех благ.

Джералд Потертон был младшим сыном, которому ещё суждено было поставить себя в мире. Его привязанность к достопочтенной Эрментине, возможно, и исключала его из числа подозреваемых, но откуда ему быть уверенным, что дочь лорда не перенесёт внезапно свои милости на кого-то другого? Да и не настропалила ли его на это сама сумасбродная девица?

Ну а что касается графа Братвущенко – что ж, сейчас они всё увидят.