Соседи

                (из дневника бабушки)

Нюся была обыкновенной русской женщиной. И судьба ее была похожа на судьбы многих других женщин большой многонациональной страны Советов. Родители ее были зажиточными крестьянами, ну а с такими в то время разговор был короткий.  Стране срочно нужен был уголь, вот и оказалась Нюся вместе с родителями, братом и сестрой в Казахстане, в
городе ссыльных - Караганде. Город Караганда был маленькой копией многонациональной страны Советов: в нем жили на одной улице русские и украинцы, поляки и болгары, немцы и корейцы, даже китайцы и калмыки, ну и конечно, казахи, а также много представителей и разных других национальностей. Замуж вышла Нюся тут же, за такого же ссыльного, красавца с карими глазами - Ивана.

     Но не повезло ей с мужем: уже и дети у них народились, сын и три красавицы дочери, а Иван всё пил да гулял. Нюсе доставалась от него особая «ласка», силу и мощь его кулаков она не раз испытывала на себе. Свою горькую бабью долю она принимала как что-то должное. Вот только соседи (а жила Нюся в двухквартирном доме, занимая одну половину) частенько раздражали её. И все-то у них было ладно: и не ругаются между собой, да и Гришку-соседа ни разу не видела она пьяным. И что удивительнее всего, он не только помогал жене управляться с огородом (а без овощей со своего огорода было просто не выжить), но и ходил в магазин за продуктами, выстаивая там по несколько часов в длиннющих очередях. А что уж она совсем не могла понять, так это то, что он еще и частенько помогал жене на кухне.

Её же Иван был полной противоположностью. Если он приходил домой вовремя, да еще и трезвым, – это был праздник. Но праздники были очень редкими, а вот тяжелые будни каждый день. Пил Иван много, и часто из своей зарплаты приносил домой только копейки... Как ни крути, а денег не хватало. А ведь детей-то растить все равно нужно было. Поэтому стол был небогатый, в основном, борщ с хлебом и кислый хлебный квас. Вот и ходила Нюся по соседям, жалуясь на свою судьбу. Соберутся бабы вместе, картошечки в мундирах наварят, селёдку «Иваси» почистят, нарвут редиски с огорода, да и, глядя на мужиков, тоже по рюмке для веселья опрокинут... И потек разговор:

- Гришка-то, видать, опять Богу молиться пошел. После работы пришел, как всегда, грязный, весь в угольной пыли. А, поди ж ты, выкупался, в костюм нарядился и пошел. И не лень-то ему...
-         Да, я их тоже видела, - отозвалась Воробьиха (так прозвали
Нину по её фамилии)
-         И чего им дома не сидится?
-         Лидка с ним тоже пошла, еще и детей прихватила...

После второй (а там, где вторая, там и третья) рюмки разговор становился более откровенным:
-         У, фашист, да еще и богомол, как же он мне надоел, видеть его не могу... Вот бы брата моего с семьей поселить в их половину дома, а то он живет в маленькой квартире в трёхэтажке. Пойти, что ли, пожаловаться, что он к себе этих богомолов в дом пускает?

-         А что, и пойди, - поддержала Воробьиха и продолжила: говорят, он детей силой в церковь ходить заставляет...

И так овладела Нюсей эта идея поселить своего брата во вторую половину их двухквартирного дома, что и пошла, и пожаловалась, кому надо. Там её похвали да попросили приглядывать за соседями, мол, слышали уже, что верующие собираются по домам, Богу молятся, молодежь, детей своих совращают, совсем от жизни отстали. В стране развитой социализм, а они всё в Бога верят...

Не раз вызывали потом Григория в школу, где учились дети, и в партком
фабрики, где работал он бульдозеристом, разговоры велись вежливые,
но слова звучали властные:

- Прекрати, Григорий, по домам ходить, Богу молиться, да и детей оставь в покое. Давно ли тебя с комендантского надзора сняли... (все этнические немцы, хоть и родились в Советском Союзе и вообще не воевали во время второй мировой войны, должны были до 1956-го года отмечаться в Комендатуре).

-  Да, работник ты хороший, и мы тут подумали, и решили присвоить тебе звание «Ударника коммунистического труда», но только ты со своим Богом, давай, заканчивай...

 Много чего было в жизни, да берёг Господь Бог дом и семью Григория. Не осудили, из дома не выселили, правда, нервы помотали да постращали, покоя не давали не один год, а так ничего больше сделать не смогли, не допустил Господь. Дети выросли, семьями обзавелись, и все в церковь ходят, Богу молятся. Фашистами своих соседей Нюся больше не называет, пришлось ей этому научиться. Сын её единственный сноху в дом привел, да она-то чистокровной немкой оказалась, хоть и родилась в Казахстане. Дальше хуже: три ее дочери все за немцев замуж вышли, а потом, когда началась эмиграция, все дети и внуки (кроме одного) уехали в Германию. Осталась Нюся со своим Иваном и внуком, сыном старшей дочери от первого брака (его отец был русским), в Караганде.

А сосед её Григорий тоже с семьёй в Германию уехал. Не долго прожил муж Нюси, сказалась его разгульная жизнь. Оставил её одну с внуком. Внук пошел в деда, пьёт запоем, и мучается с ним Нюся, как когда-то со своим Иваном, ищет его, когда он вдруг пропадает на несколько дней.

Ну, а дети все в Германии, да и её уже два раза в гости приглашали, хотели оставить у себя, да не смогла она, не захотела бросить своего непутевого внука. Детям сказала: хотите - обижайтесь, хотите - нет, но не могу я внука бросить, совсем без меня пропадет... Есть Бог на свете, все видит Боженька, всё знает...

PS. Досталось моим родителям от Нюси, крепко досталось, да только не держали они на неё зла, простили. И, живя в Германии, даже жалели её, что осталась она в Казахстане одна, без детей. Да и жизнь у неё была тяжелая и безрадостная. А у них был Бог, который всегда и во всем помогал им.
Нет на земле моих родителей, они давно уже отошли в вечность к Иисусу, нет и Нюси… Осталась только эта история.  И я спешу рассказать её моим детям и внукам, чтобы они всегда помнили слова Священного Писания: «Что посеет человек, то и пожнёт» (Гал.6:7).