Таинственный остров

Автор: Жюль Верн.1874 год.
***
ЧАСТЬ 1 - СБРОШЕННЫЙ С ОБЛАКОВ



Глава 1

“Мы снова поднимаемся?” “Нет. Наоборот”. “Мы снижаемся?”
 “Хуже того, капитан! мы падаем!” “Ради бога тя из
балласт!” “Нет! последний мешок только что опорожнен!” “Разве подъем на воздушном шаре?”
 “Нет!” - “Я слышу шум, похожий на плеск волн. Море под
машина! Она не может быть дальше, чем в 500 футах от нас!” “За борт с каждым
весом! ... всем!”

Таковы были громкие и пугающие слова, которые разнеслись в воздухе,
над бескрайней водной пустыней Тихого океана, около четырех часов дня.
вечером 23 марта 1865 года.

Возможно, мало кто забыл ужасную бурю, обрушившуюся с северо-востока,
в середине равноденствия того года. Буря бушевала без перерыва.
перерыв был с 18 по 26 марта. Его опустошительные действия были
ужасны в Америке, Европе и Азии, охватив расстояние в восемнадцать километров.
сто миль и простирается наискось к экватору от
тридцать пятой северной параллели до сороковой южной параллели. Города были
разрушены, леса выкорчеваны, побережья опустошены горами
воды, которые выпали на них, суда выброшены на берег, которые
опубликованные отчеты исчислялись сотнями, целые районы сровнены с землей
водяные смерчи, разрушавшие все, над чем они пролетали, раздавили несколько
тысяч человек на суше или утонули в море; таковы были следы
его ярости, оставленные этой разрушительной бурей. Она превзошла его в катастрофах
те, которые так ужасно опустошили Гавану и Гваделупу, один 25
октября 1810 года, другой 26 июля 1825 года.

Но пока так много катастроф, происходящих на суше и на море,
не менее страшная драма разыграется в возбужденном воздухе.

Фактически, воздушный шар, как шар, который можно поднять на вершину водяного смерча
, был вовлечен в круговое движение колонны
воздух и пересекал пространство со скоростью девяносто миль в час, поворачиваясь
круг за кругом, как будто захваченный каким-то воздушным водоворотом.

Под нижней точкой воздушного шара раскачивался автомобиль, вмещавший пять
пассажиры, едва различимые среди густого пара, смешивались
с брызгами, которые висели над поверхностью океана.

Можно спросить, откуда взялась эта игрушка бури? Из
какой части света он поднялся? Это, конечно, не могло начаться
во время шторма. Но шторм бушевал уже пять дней, и
первые симптомы проявились 18-го. Не подлежит сомнению, что
воздушный шар прилетел издалека, поскольку он не мог пролететь
менее двух тысяч миль за двадцать четыре часа.

Во всяком случае, пассажиры, лишенные каких-либо ориентиров.,
не мог обладать средством расплаты пройденный маршрут
с момента их вылета. Это был замечательный факт, что, хотя в
самый разгар яростной бури, они нисколько от этого не пострадает. Они
перемещаясь и кружась по кругу, не чувствуя
вращение в малейшей степени, или, будучи разумным, что они были
удален от горизонтального положения.

Их взгляды не могли пронизать густого тумана, который собрал
под автомобилем. Пара темно было вокруг них. Такова была плотность
в той атмосфере, которую они не могли быть уверены, было ли это день или
ночь. Ни луч света, ни шум населенного города, ни рев
океана не достигали ушей безвестности, в то время как
они держались на большой высоте поясов. Лишь быстрый спуск был
сообщил им об опасностях, с которыми они бегали от волн. Однако
воздушный шар, облегченный от тяжелых предметов, таких как боеприпасы, оружие и
провизия, поднялся в более высокие слои атмосферы, на
высоту 4500 футов. Путешественники, обнаружив, что море
простирается под ними, и считая опасности наверху менее ужасными, чем
те, кто был внизу, не колеблясь выбрасывали за борт даже самые полезные свои вещи
, стараясь больше не терять эту жидкость, жизнь
своего предприятия, которая поддерживала их над пропастью.

Ночь прошла в тревогах, которые стали бы смертельными для
менее энергичных душ. Снова наступил день, а вместе с ним и буря
начала стихать. С самого начала этот день, 24 марта,
появились признаки успокоения. На рассвете, некоторые легкие облака
поднялись в более высокие регионы воздуха. Через несколько часов ветер
сменился с ураганного на свежий бриз, то есть скорость
прохождения слоев атмосферы уменьшилась наполовину. Это
все еще было то, что моряки называют “бризом с зарифленным марселем”, но
волнение стихии, тем не менее, значительно уменьшилось.

К одиннадцати часам нижние слои атмосферы почти здраво
яснее. Атмосфера скидывал эту холодную сырость, которая ощущается
после сильных бурь. Шторм, казалось, не пошли
чем дальше на Запад. Казалось, он исчерпал себя. Это может быть
исчез в электрических простынях, как это иногда бывает в отношении
тайфунов в Индийском океане?

Но в то же время было также очевидно, что воздушный шар снова начал
медленно снижаться регулярным движением. Казалось, что он
мало-помалу разрушается, и что его корпус удлиняется и
расширяется, переходя из сферической формы в овальную. Ближе к полудню воздушный шар
завис над морем на высоте всего 2000 футов. Он
содержал 50 000 кубических футов газа, и, благодаря своей емкости, он
мог долгое время оставаться в воздухе, хотя должен был достигать
большая высота или может быть отброшен в горизонтальное положение.

Чувствуя опасность, пассажиры побросали последние вещи,
которые еще отягощали вагон, те немногие запасы провизии, которые у них оставались,
все, даже перочинные ножи, и один из них, подняв
взявшись за круги, соединявшие шнуры сетки, он попытался
покрепче закрепить нижнюю точку воздушного шара.

Однако путешественникам было очевидно, что запас газа на исходе, и
что воздушный шар больше не может удерживаться в более высоких областях.
Они неизбежно должны были погибнуть!

Под ними не было видно ни континента, ни даже острова.
На водном просторе не было ни единого клочка суши, ни какой-либо твердой поверхности.
поверхность, за которую мог бы зацепиться их якорь.

Это было открытое море, волны которого все еще бушевали с невероятной силой
! Это был океан, не имеющий никаких видимых границ даже для тех,
чей взгляд с их командного положения простирался в радиусе
сорока миль. Обширная жидкая равнина, безжалостно избиваемая бурей,
казалась покрытой стадами разъяренных скакунов, чьи белые и
растрепанные гребни развевались на ветру. Никакой земли не было видно, как и
не было видно ни одного корабля. Необходимо было любой ценой остановить
их движение вниз и не допустить поглощения воздушного шара
волнами. Путешественники направили все свои силы на эту неотложную работу.
Но, несмотря на их усилия, шар продолжал падать и в то же время
в то же время перемещался с величайшей быстротой, следуя направлению
ветра, то есть с северо-востока на юго-запад.

Поистине ужасным было положение этих несчастных людей. Они были
очевидно, они больше не были хозяевами машины. Все их попытки были
бесполезны. Корпус воздушного шара разрушался все больше и больше. Газ
вытекал, не имея никакой возможности удержать его. Их спуск был
заметно ускорен, и вскоре после полудня машина зависла в 600 футах
от океана.

Было невозможно предотвратить утечку газа, который хлынул через
большую дыру в обшивке. Освободив вагон от всех предметов, которые в нем находились
, пассажиры смогли продлить свою подвеску
в воздухе на несколько часов. Но неизбежная катастрофа могла произойти только
если земля не появится до наступления ночи, путешественники, автомобиль и
воздушный шар наверняка исчезнут под волнами.

Теперь они прибегли к единственному оставшемуся средству. Они были по-настоящему
бесстрашные люди, умевшие смотреть смерти в лицо. Ни один
жалобы на судьбу не сорвалось с их губ. Они были полны решимости бороться до
в последнюю минуту, чтобы сделать что-нибудь, чтобы задержать падение аэростата. Машина представляла собой всего лишь
что-то вроде ивовой корзины, неспособной плавать, и не было ни малейшей
возможности удержать ее на поверхности моря.

Прошло еще два часа, и воздушный шар был всего в 400 футах над водой.


В этот момент раздался громкий голос, голос человека, чье сердце было
недоступно страху. Этот голос отвечали не
менее определена. “Это все выкинули?” “Нет, вот еще 2.000
доллары в золото”. Тяжелый мешок тотчас же полетел в воду. “Не
подъем воздушного шара?” “Немного, но это не будет долго, прежде чем он упадет
снова”. “Можно еще что-нибудь выкинул?” “Ничего”. “Да!
машина!” - “Давайте возьмемся за сеть и бросимся в море вместе с машиной”.

Это был, по сути, последнее и единственное средство облегчить шар.
Веревки, которые удерживали автомобиль и воздушный шар, после ее падения,
монтируется на высоте 2000 футов. Пятеро путешественников забрались в сеть
и, вцепившись в сетки, смотрели в бездну.

Тонкая чувствительность воздушных шаров хорошо известна. Достаточно
выбросить самый легкий предмет, чтобы изменить его вертикальное положение
. Аппарат в воздухе подобен весам математической точности
. Таким образом, можно легко понять, что когда он освещен
при любом значительном весе его движение будет стремительным и внезапным. Так
и случилось в этом случае. Но после того, как он был отстранен за одно мгновение
в воздухе, шар начал redescend выпускаемый газ в аренду
что это было невозможно восстановить.

Мужчины сделали все, что человек может делать. Никакие человеческие усилия не могли спасти их
теперь.

Они должны положиться на милость Того, кто управляет стихиями.

В четыре часа воздушный шар находился всего в 500 футах над поверхностью воды.
вода.

Послышался громкий лай. Собака сопровождала путешественников, и ее удерживали.
в сетях сети она была прижата к своему хозяину.

“Топ что-то видел”, - крикнул один из мужчин. И тут же громкий
голос прокричал,--

“Земля! земля!” Воздушный шар, который ветер все еще гнал к
юго-западу, с рассветом преодолел значительное расстояние, которое можно было бы
исчислять сотнями миль, и относительно высокая местность, в
факт, появившийся в том направлении. Но до этой земли было еще тридцать миль
. Чтобы добраться до нее, потребуется не меньше часа, и потом,
была вероятность упасть с подветренной стороны.

Час! Не может ли баллон перед этим быть опорожнен от всей жидкости
в нем еще оставалась?

Таков был ужасный вопрос! Путешественники могли отчетливо видеть это
твердое пятно, которого они должны достичь любой ценой. Они не знали, что это такое
остров это или континент, потому что они не знали, в какую
часть света их унес ураган. Но они должны достичь
этой земли, населенной или пустынной, гостеприимной или нет.

Было очевидно, что воздушный шар больше не может держаться сам! Несколько
раз уже гребней огромные валы лизали дно
чистой, делая его еще тяжелее, и шар лишь наполовину Роза,
как птица с раненым крылом. Полчаса спустя до земли оставалось не более мили.
но воздушный шар, истощенный, дряблый, висел в
огромных складках, газ был только в верхней части. Путешественники, цеплявшиеся за
сеть, все еще были слишком тяжелы для нее, и вскоре, наполовину погрузившись в
море, они были избиты яростными волнами. Корпус воздушного шара снова раздулся
и ветер, подхватив его, погнал его вперед, как судно. Не мог ли он
таким образом достичь земли?

Но когда до них оставалось всего две сажени, ужасные крики раздались от четырех пар
легких сразу. Воздушный шар, который, казалось, никогда больше не поднимется
, внезапно совершил неожиданный прыжок, после того как был сбит
огромным морем. Как будто в этот момент с него сняли новую часть веса
он поднялся на высоту 1500 футов, и здесь он
встретил поток ветра, который вместо того, чтобы отнести его прямо к побережью,
несли его почти в параллельном направлении.

Наконец, две минуты спустя, он накренился наискось и, наконец, упал на
песчаный пляж, вне досягаемости волн.

Путешественникам, помогая друг другу, удалось освободиться от
сетки сети. Воздушный шар, освобожденный от их веса, был подхвачен
ветром и, подобно раненой птице, которая на мгновение оживает,
растворился в пространстве.

Но в машине было пятеро пассажиров с собакой и воздушным шаром.
на берегу осталось только четверо.

Пропавший человек, очевидно, был унесен морем, которое
только что задело сеть, и именно благодаря этому обстоятельству
облегченный воздушный шар поднялся в воздух в последний раз, а затем вскоре достиг
суши. Едва четверо потерпевших кораблекрушение ступили на твердую землю, как они
все, думая об отсутствующем, одновременно воскликнули: “Возможно, он
попытается доплыть до суши! Давайте спасем его! давайте спасем его!”



Глава 2

Тем, кого ураган, выброшенные на берег, не были ни
воздухоплаватели по профессии, ни любителями. Это были военнопленные, которых
смелость побуждал их к бегству в этом необычном образе.

Сто раз они были на волосок от гибели! Сто раз они
чуть было не упали со своего разорванного воздушного шара в глубины океана. Но
Небеса уготовили им странную судьбу, и после того, как на
20 марта бежал из Ричмонда, осажденного войсками генерала
Улисс Грант, они оказались в семи тысячах миль от
столицы Вирджинии, которая была главным оплотом Юга,
во время ужасной войны за отделение. Их воздушное путешествие длилось
пять дней.

Любопытные обстоятельства, которые привели к побегу заключенных
следующим образом:

В том же году, в феврале 1865 года, во время одного из государственных переворотов
, посредством которых генерал Грант пытался, хотя и безуспешно, овладеть
самим Ричмондом, несколько его офицеров попали во власть
неприятеля и были задержаны в городе. Одним из самых отличившихся был
Капитан Сайрес Смит. Он был уроженцем Массачусетса, первоклассным
инженером, которому правительство доверило во время войны
руководство железными дорогами, которые были так важны в то время. A
настоящий северянин, худой, костлявый, поджарый, лет сорока пяти; его
коротко подстриженные волосы и борода, из которых остались только густые усы,
уже начинали седеть. У него была одна из тех тонко развитых голов,
которые, кажется, сделаны для изображения на медали, проницательные глаза, серьезный
рот, физиономия умного человека, прошедшего военную школу. Он был
одним из тех инженеров, которые начинали с обращения с молотком и киркой,
подобно генералам, которые сначала действуют как простые солдаты. Помимо умственной силы, он
также обладал большой ловкостью рук. Его мускулы демонстрировали замечательные качества.
доказательства упорства. Человек действия, а также человек мысли, все, что он
делал, было без усилий для человека с его энергичным и сангвиническим темпераментом.
Узнал, трезвомыслящий и практичный, он выполнен во всех
чрезвычайные ситуации те три условия, которые организации должны страховать человека
успех - активность ума и тела, безудержные желания и сильная воля.
Он мог бы взять за свой девиз девиз Вильгельма Оранского 17 века
: “Я могу взяться за дело и упорствовать, даже не надеясь на успех”.
 Сайрес Смит был олицетворением мужества. Он участвовал во всех сражениях
той войны. Начав добровольцем в Иллинойсе, под командованием Улисса
Грант, он сражался при Падуке, Бельмонте, Питтсбург-Лэндинге, при осаде
Коринфа, Порт-Гибсона, Блэк-Ривер, Чаттануги, Дикой местности, на
Потомак, везде и доблестно, солдат, достойный генерала, который
сказал: “Я никогда не считаю своих мертвых!” И сотни раз капитан Хардинг
чуть было не оказался среди тех, с кем не считался грозный Грант; но
в этих боях, где он никогда не щадил себя, удача благоволила ему до тех пор, пока
момент, когда он был ранен и взят в плен на поле боя
недалеко от Ричмонда. В то же время и в тот же день другой важный персонаж
попал в руки южан. Это было не что иное, как
Гедеон Спилет, репортер "Нью-Йорк Геральд", которому было приказано
следить за ходом войны в рядах северных армий.

Гедеон Спилет принадлежал к той расе неукротимых англичан или американцев
хронисты, такие как Стэнли и другие, которые не останавливаются ни перед чем, чтобы получить
точную информацию и передать ее в свой журнал в кратчайшие сроки
возможное время. Газеты Союза, такие как "Нью-Йорк Геральд",
представляют собой подлинную силу, а их репортеры - люди, с которыми нужно считаться.
Гедеон Спилет был одним из первых среди этих репортеров: человек великих заслуг
, энергичный, расторопный и готовый на все, полный идей, объехавший
весь мир, солдат и художник, увлеченный
советующийся, решительный в действиях, не заботящийся ни о неприятностях, ни об усталости, ни об опасности
в погоне за информацией, в первую очередь для себя, а затем для
своего журнала, совершенной сокровищницы знаний о всевозможных любопытных вещах.
темы, о неопубликованном, о неизвестном и о невозможном. Он
был одним из тех бесстрашных наблюдателей, которые пишут под огнем, “репортаж”
 среди пуль, и для которых любая опасность желанна.

Он также был во всех боях, в первом ряду, с револьвером в одной
руке и блокнотом-в другой; картечи не сделал свой карандаш дрожит.
Он не утомлял телеграфистов непрерывными телеграммами, как те, кто
говорит, когда им нечего сказать, но каждая его записка, короткая,
решительная и ясная, проливала свет на какой-нибудь важный момент. Кроме того, у него
не было недостатка в юморе. Именно он после дела с Черным
Ривер, решивший любой ценой сохранить свое место у калитки
телеграфной конторы, и после того, как объявил в своем журнале результат
сражения, в течение двух часов передавал по телеграфу первые главы
Библия. Стоит Нью-Йорк Геральд две тысячи долларов, но новый
Йорк Геральд опубликована первая разведка.

Гедеон Спилет был высок. Ему было немногим больше сорока лет.
Его лицо обрамляли светлые бакенбарды, окаймленные рыжиной. Взгляд у него был пристальный,
живой, быстро меняющийся. Это были глаза человека, привыкшего брать
на первый взгляд все детали на месте. Хорошо сложенный, он был привыкший к
всех климатах, как бар из закаленной стали в холодной воде.

В течение десяти лет Гедеон Спилет был репортером нью - йоркской
Вестник, который он обогатил его письма и рисунки, потому что он был как
владел карандашом не хуже, чем пером. Когда он попал в плен,
он был в процессе составления описания и зарисовки битвы.
Последними словами в его записной книжке были следующие: “Стрелок-южанин только что
прицелился в меня, но...” Южанин, несмотря на это, промахнулся в Гидеона
Гедеон спилет, который, с присущей ему удачи, вышел из этого дела без
нуля.

Сайрес Смит и Гедеон Спилет, которые знали друг друга, за исключением
по слухам, были доставлены в Ричмонд. Инженера
раны быстро зажили, и именно во время своего выздоровления, что он сделал
знакомство с репортером. Затем эти двое научились ценить
друг друга. Вскоре у них была только одна общая цель - сбежать,
присоединиться к армии Гранта и вместе сражаться в рядах
Федералов.

Двое американцев с самого начала были полны решимости использовать любой шанс;
но, хотя им было разрешено свободно бродить по городу,
Ричмонд охранялся так строго, что побег казался невозможным. В
тем временем к капитану Хардингу присоединился слуга, который был предан ему
при жизни и после смерти. Этот бесстрашный парень был негром, родившимся в
поместье инженера, от отца и матери-рабыни, но которым Сайрус,
который был аболиционистом по убеждениям и сердцем, уже давно отдал
свою свободу. Бывший раб, хотя и был свободным, не оставил бы своего хозяина. Он
умер бы за него. Это был мужчина лет тридцати, энергичный, деятельный,
умный, интеллигентный, мягкий и спокойный, иногда наивный, всегда веселый,
услужливый и честный. Его звали Навуходоносор, но отзывался он только на
знакомую аббревиатуру Наб.

Когда Наб услышал, что его хозяин взят в плен, он ушел
Массачусетс, не колеблясь ни мгновения, прибыл раньше Ричмонда,
и благодаря хитрости и прозорливости, после того как он двадцать раз рисковал своей жизнью
, сумел проникнуть в осажденный город.
Радость Хардинга, когда он увидел своего слугу, и радость Наба, когда он нашел
своего хозяина, трудно описать.

Но если НАБУ удалось пробраться в Ричмонд, он был довольно
другое дело, чтобы выйти снова, для северных заключенные были очень
строго следили. Некоторые уникальная возможность, было необходимо сделать
попытка с какой-то шанс на успех, и эту возможность не только
и не представиться, но было очень трудно найти.

Тем временем Грант продолжал свои активные операции. Победы
Петербург был очень дорогой. Его силы, объединенные с силами
Батлера, до сих пор терпели неудачу под Ричмондом, и ничто не давало
пленникам никакой надежды на скорое освобождение.

Репортер, которому его утомительное заточение не принесло ни единого заслуживающего внимания инцидента
, больше не мог этого выносить. Его обычно деятельный ум
был занят одной-единственной мыслью - как бы ему любой ценой выбраться из
Ричмонда. Несколько раз он даже предпринимал попытку,
но его останавливало какое-нибудь непреодолимое препятствие. Однако осада
продолжение; и если пленники стремились сбежать и присоединиться к армии Гранта
, то некоторые из осажденных не меньше стремились присоединиться к южным силам
. Среди них был некто Джонатан Форстер, решительный южанин.
Правда заключалась в том, что если заключенные сепаратистов не могли
покинуть город, то и сами сепаратисты не могли, пока его окружала
Армия Севера. Губернатор Ричмонда долгое время
не мог связаться с генералом Ли, и он очень хотел
сообщить ему о положении в городе, чтобы ускорить марш
из армии на помощь. Таким образом, Джонатан Форстер соответственно задумал
идею подняться на воздушном шаре, чтобы пролететь над линиями осаждающих,
и таким образом достичь лагеря сепаратистов.

Губернатор санкционировал попытку. Был изготовлен воздушный шар и
предоставлен в распоряжение Форстера, которого должны были сопровождать еще пять человек
. Они снабдили оружием на случай, если они могут иметь
чтобы защитить себя, когда они спешились, и положения, в случае
длительного полета.

Отлет шара был назначен на 18 марта. Это должно
полет должен был совершиться ночью при северо-западном ветре умеренной силы,
и воздухоплаватели рассчитали, что они достигнут лагеря генерала Ли через
несколько часов.

Но этот северо-западный ветер не был простым бризом. С 18-го числа стало
очевидно, что он превращается в ураган. Буря вскоре стал
выбор такой, что Форстера было отложено, ибо это было невозможно
воздушный шар и рисковать людьми, которых он вез в разгар ярости
элементы.

Воздушный шар, надутый на большой площади Ричмонда, был готов к вылету.
при первом ослаблении ветра и, как можно предположить,
нетерпение среди осажденных, чтобы увидеть бурю умеренной был весьма велик.

18-го, 19-го марта прошли без каких-либо изменений в
погода. Было даже очень трудно удерживать воздушный шар прикрепленным
к земле, так как шквалы яростно швыряли его повсюду.

Прошла ночь на 19-е, но на следующее утро шторм разразился с
удвоенной силой. Запуск воздушного шара был невозможен.

В тот день к инженеру Сайресу Смиту на одной из
улиц Ричмонда обратился человек, которого он совершенно не знал. Это
это был моряк по имени Пенкроф, мужчина лет тридцати пяти-сорока
крепкого телосложения, очень загорелый, с парой
ярких сверкающих глаз и удивительно приятной физиономией. Пенкроф был
Американцем с Севера, который переплыл весь океан и который
прошел через все возможные и почти невозможные приключения, с которыми может столкнуться существо
на двух ногах и без крыльев. Излишне говорить, что
он был смелым, лихим парнем, готовым отважиться на что угодно и ничему не удивлялся
. Пенкроф в начале года уехал в Ричмонд
по делам вместе с пятнадцатилетним мальчиком из Нью-Джерси, сын
бывший капитан дальнего плавания, сирота, которого он любил, как если бы он был его
собственного ребенка. Не успев выехать в город раньше первого
операции осады, они оказались запертыми в городе, к его большому неудовольствию;
но, не привыкший уступать трудностям, он решил спастись тем или иным способом
. Он знал репутацию офицера-механика; он знал
с каким нетерпением этот решительный человек раздражался из-за своей сдержанности.
Поэтому в тот день он, не колеблясь, обратился к нему со словами:
велеречие, “вам не надоел Ричмонд, капитан?”

Инженер пристально посмотрел на человека, который разговаривал, а кто добавил, в
низкий голос,--

“ Капитан Хардинг, вы попытаетесь сбежать?

“ Когда? ” быстро спросил инженер, и было очевидно, что этот
вопрос был задан необдуманно, поскольку он еще не рассмотрел
незнакомца, обратившегося к нему. Но, окинув проницательным
взглядом открытое лицо моряка, он убедился, что перед ним
честный человек.

“ Кто вы? ” коротко спросил он.

Пенкроф представился.

“ Хорошо, ” ответил Сайрес Смит, “ и каким же образом вы предполагаете спастись?

“Клянусь этим ленивым воздушным шаром, который остался там, ничего не делая, и который выглядит
мне кажется, что он специально поджидал нас ...”

Моряку не было необходимости заканчивать фразу.
Инженер сразу понял его. Он схватил Пенкрофа за руку и
потащил его к себе домой. Там моряк разработал свой проект, который
на самом деле был чрезвычайно прост. Они не рисковали ничем, кроме своих жизней, выполняя его
. Ураган был во всей своей жестокости, это правда, но так
такой умный и дерзкий инженер, как Сайрес Смит, прекрасно знал, как
управлять воздушным шаром. Если бы он сам был так же хорошо знаком с искусством
плавания по воздуху, как с управлением кораблем, Пенкроф
не колеблясь отправился бы в путь, разумеется, взяв с собой своего юного друга
Герберт с ним; ибо, привыкнув, чтобы выдержать яростных бурь
океан, он был не помешанный на счет урагана.

Капитан Хардинг выслушал матроса, не сказав ни слова,
но его глаза сияли удовлетворением. Вот и долгожданный
возможность - он был не из тех, кто упускает ее. План был осуществим,
хотя, надо признать, крайне опасен. Ночью,
несмотря на охрану, они могли подойти к воздушному шару, проскользнуть в машину
, а затем перерезать удерживающие его шнуры. Не было никаких сомнений, что они
могли погибнуть, но, с другой стороны, они могли добиться успеха, и без
этой бури! - Без этой бури воздушный шар уже стартовал бы
и тогда долгожданная возможность не представилась бы сама собой.

“ Я не один! ” сказал наконец Хардинг.

“ Сколько человек вы хотите взять с собой? ” спросил моряк.

“ Двоих: моего друга Спилета и моего слугу Наба.

“ Итого будет трое, - ответил Пенкроф, - а с Гербертом и мной - пятеро.
Но шар вмещает шесть...

“Этого будет достаточно, мы пойдем”, - ответил Хардинг твердым голосом.

В это “мы” входил и Спилет, ибо репортер, как хорошо знал его друг,
был не из тех, кто отступает, и когда ему сообщили о проекте,
он безоговорочно одобрил его. Что его поразило, так это то, что такая простая мысль
раньше ему в голову не приходила. Что касается Наба, то он последовал своему
хозяин идет туда, куда пожелает его хозяин.

“ Значит, сегодня вечером, “ сказал Пенкроф, - мы все встретимся там.

“Сегодня вечером, в десять часов”, - ответил капитан Хардинг; “и в небесах
допускаю, что буря не утихает перед нашим отъездом”.

Пенкроф простился с двумя друзьями и вернулся к себе на квартиру,
где оставался молодой Герберт Браун. Отважный юноша знал о плане
моряка и не без тревоги ожидал результата
предложения, сделанного инженеру. Таким образом, пятеро решительных
людей были готовы отдать себя на милость буйной
стихии!

Нет! буря не утихала, и ни Джонатану Форстеру, ни его товарищам
и в голову не приходило столкнуться с ней в этой хрупкой машине.

Путешествие было бы ужасным. Инженер боялся только одного:
что воздушный шар, удерживаемый на земле и раскачиваемый
ветром, разорвется в клочья. Несколько часов он бродил по
почти пустынной площади, разглядывая аппарат. Пенкроф сделал то же самое
на его стороне, засунув руки в карманы, зевая и тогда и сейчас, как человек
кто не знал, как убить время, но на самом деле боялся, как
его друг, либо побег, либо уничтожение воздушного шара. Наступил вечер
. Ночь была чрезвычайно темной. Густой туман рассеивался, как будто
облака нависали над землей. Шел дождь пополам со снегом, было очень
холодно. Туман висел над Ричмондом. Казалось, что сильный шторм
привел к перемирию между осаждающими и осажденными, и что
пушки замолчали из-за более громких взрывов шторма. Улицы
города были пустынны. В ту
ужасную погоду даже не возникло необходимости выставлять охрану на площади, посреди которой
запустили воздушный шар. Все благоприятствовало отъезду пленников,
но каким могло быть завершение опасного путешествия, которое они задумали
посреди яростной стихии?--

“ Отвратительная погода! ” воскликнул Пенкроф, крепко нахлобучивая шляпу на голову.
ударом кулака. - Но, черт возьми, мы все равно добьемся успеха!

В половине десятого Хардинг и его спутники скользнули с разных сторон
на площадь, которую газовые фонари, погашенные
ветром, оставили в полной темноте. Даже огромный воздушный шар, почти
прибитый к земле, его не было видно. Независимо от мешков с
балластом, к которым были прикреплены шнуры сетки, автомобиль был
удержан прочным тросом, пропущенным через кольцо в тротуаре. Пятеро
заключенных встретились у машины. Их никто не заметил, и была такая тьма
, что они даже не могли видеть друг друга.

Сайрес Смит, Спилет, Наб и Герберт, не говоря ни слова, заняли свои места
в машине, в то время как Пенкроф по приказу машиниста отсоединил
мешки с балластом. Это заняло всего несколько минут,
и моряк присоединился к своим товарищам.

Теперь шар держался только на канате, и инженер
ничего не оставалось, как дать слово.

В этот момент собака вскочила с привязкой к машине. Это был Топ,
любимец инженера. Верное создание, разорвав свою
цепь, последовало за своим хозяином. Он, однако, опасаясь, что его дополнительный вес
может помешать их подъему, хотел отослать животное.

“Еще одно мало что изменит, бедное животное!” - воскликнул
Пенкроф вытащил два мешка с песком и, говоря это, отпустил
трос; воздушный шар, набирая высоту в наклонном направлении, исчез после
после прорыва автомобиль с двумя трубами, который он бросил вниз, как это
пронесся мимо них.

Тогда, действительно, полный ярости урагана была выставлена на
путешественники. Ночью инженер и мечтать не мог о спуске,
а когда наступил день, даже проблеск земли внизу был скрыт из виду
туман.

Прошло пять дней, когда частично прояснилось, и они увидели
широкий океан у себя под ногами, теперь охваченный самой безумной
яростью шторма.

Наши читатели наверняка помнят, что случилось с этими пятью отважными людьми
которые отправились в свою опасную экспедицию на воздушном шаре 20 ноября
Март. Пять дней спустя четверо из них были выброшены на пустынное побережье,
в семи тысячах миль от своей страны! Но один из них пропал без вести
человек, который должен был стать их проводником, их ведущей душой,
инженер, капитан Хардинг! Как только они поднялись на ноги,
все они поспешили на пляж в надежде оказать ему помощь.



Глава 3

Инженер, у которого лопнули сетки сети, был унесен
волной. Его собака тоже исчезла. Верное животное
добровольно выпрыгнуло, чтобы помочь своему хозяину. “ Вперед! ” крикнул тот.
репортер; и все четверо-Спилет, Герберт, Пенкроф и наб, забыв
их усталость, устремились на поиски. Бедный Наб проливал горькие слезы, поддаваясь
отчаянию при мысли о том, что потерял единственное существо, которое он любил на земле
.

С момента исчезновения Сайреса Смита прошло всего две минуты
до того момента, когда его спутники ступили на землю. Они надеялись
поэтому прибыть вовремя, чтобы спасти его. “ Поищем его! поищем!
” воскликнул Наб.

“ Да, Наб, ” ответил Гедеон Спилет, “ и мы его тоже найдем!

“ Надеюсь, живой!

“ Все еще живой!

“ Он умеет плавать? ” спросил Пенкроф.

“Да, ” ответил Наб, “ и, кроме того, там Топ”.

Моряк, наблюдая за сильным прибоем на берегу, покачал головой.

Инженер исчез к северу от берега, почти в полумиле
от места, где высадились потерпевшие кораблекрушение. Таким образом, ближайшая точка
пляжа, до которой он мог добраться, находилась на таком же расстоянии.

Было почти шесть часов. Густой туман сделал ночь очень темной.
Потерпевшие кораблекрушение направлялись к северу от земли, на которую их забросил случай.
неизвестный регион, географическое положение которого они не знали.
не могли даже предположить. Они шли по песчаной почве, перемешанной с
камнями, которые казались лишенными какой-либо растительности. Земле,
очень неровным и грубым, был в некоторых местах совершенно дырявая,
что делает ходьбу крайне болезненно. Из этих впадин поминутно
большие птицы неуклюжей на рейсы, которые летели во все стороны. Другим, более
проворные, вспархивали стаями и прошел в облаках над их головами. Моряк
думал, что он узнал чаек и бакланов, чьи пронзительные крики розы
над ревущим морем.

Время от времени путникам остановился и крикнул, затем слушал
какой ответ из-за океана, они думали, что если инженер
приземлился, и они были близко к месту, они услышали бы
лай собак, даже если сам Хардинг не удалось
давать никаких признаков своего существования. Они остановились, чтобы прислушаться, но не раздалось ни звука.
За ревом волн и шумом прибоя. Затем маленький
отряд продолжил свой марш вперед, обыскивая каждую впадину на
берегу.

Пройдя двадцать минут, четверо потерпевших кораблекрушение внезапно оказались
завели в тупик при виде волны с пеной вблизи
ноги. Твердая земля пропала. Они очутились в
края острым концом о которую яростно бились огромные волны.

“Это мыс, ” сказал моряк. “ Мы должны вернуться по нашим следам,
держась правее, и таким образом мы достигнем материка”.

“ Но если он там, ” сказал Наб, указывая на океан, волны которого сияли
снежно-белым в темноте. “Что ж, давайте позвоним еще раз”, - и все вместе
объединив свои голоса, они издали энергичный крик, но ответа не последовало.
Ответить. Они подождали затишья, затем начали снова; ответа по-прежнему не было.

Соответственно, потерпевшие кораблекрушение вернулись, следуя по противоположной стороне
мыса по почве, такой же песчаной и неровной. Однако Пенкроф
заметил, что берег стал более ровным, что земля поднялась, и он
объявил, что он соединяется длинным склоном с холмом, массивный
ему показалось, что он видит впереди неясные очертания сквозь
туман. Птиц было меньше в этой части берега; море
также было менее бурным, и они заметили, что волнение воды
волны уменьшились. Шум прибоя был едва слышен. Эта
сторона мыса, очевидно, образовывала полукруглую бухту, которую
острый выступ защищал от бурунов открытого моря. Но следовать в этом направлении
означало идти на юг, прямо противоположно той части побережья
, где Хардинг мог высадиться. Пройдя полторы мили
, они увидели, что берег не имеет изгиба, который позволил бы им вернуться на
север. Этот мыс, который они обогнули, должно быть,
примыкает к материку. Потерпевшие кораблекрушение, хотя их сила
был почти исчерпан, по-прежнему шли смело вперед, все надеясь
момент для встречи с неожиданным углом, что бы установить их в первый
направление. Каково же было их разочарование, когда, преодолев почти
две мили, достигнув возвышенности, состоящей из скользких камней,
они снова оказались у моря.

“Мы находимся на островке”, - сказал Пенкроф, “и мы уже обозревали, это с одной
конечности на другую.”

Моряк был прав: их выбросило не на континент,
даже не на остров, а на островок, протяженностью не более двух миль.
длина при еще меньшей ширине.

Было ли это бесплодное место заброшенным убежищем морских птиц, усеянным
камнями и лишенным растительности, присоединенным к более важному
архипелагу? Сказать было невозможно. Когда путешественники из своей машины
увидели землю сквозь туман, они не смогли провести достаточную разведку
. Однако Пенкроф, привыкший своими моряцкими глазами
различать предметы во мраке, был почти уверен, что отчетливо различает
на западе неясные очертания, указывающие на возвышенность
берег. Но они не могли в темноте определить, был ли это одиночный
остров или соединен с другими. Они также не могли покинуть его, так как их окружало
море; поэтому они должны были отложить до следующего дня свои
поиски инженера, от которого, увы! до них не донеслось ни единого крика
они не знали, что он все еще существует.

“Молчание нашего друга ничего не доказывает”, - сказал репортер. “Возможно,
он потерял сознание или ранен и не может ответить прямо, поэтому мы не будем
отчаиваться”.

Затем репортер предложил разжечь костер на какой-нибудь точке острова,
что послужило бы сигналом инженеру. Но они искали напрасно
можно было поискать дров или сухой ежевики; ничего, кроме песка и камней, найти не удалось.
Горе Наб и его спутники, которые все были сильно привязаны к
отважный Хардинг, может быть лучше на фото, чем описать. Это было слишком
очевидно, что они были бессильны ему помочь. Они должны были дождаться рассвета со всем возможным
терпением. Либо инженер смог
спастись и уже нашел убежище в какой-то точке побережья,
либо он потерялся навсегда! Проходили долгие и мучительные часы. Холод
был невыносимым. Потерпевшие кораблекрушение жестоко страдали, но едва ли замечали это
IT. Они даже не подумали о том, чтобы отдохнуть хоть минуту. Забыв обо всем, кроме своего вождя, надеясь или желая надеяться, они продолжали
расхаживать взад и вперед по этому стерильному месту, всегда возвращаясь к его
северной точке, откуда они могли подойти ближе всего к месту катастрофы
...........
.... Они слушали, они звали, а затем, объединив свои голоса,
они попытались издать еще более громкий крик, чем раньше, который
был бы передан на большое расстояние. Ветер теперь почти стих.
наступил штиль, и шум моря тоже начал стихать. Один из снимков Наба.
казалось, даже крики отдавали эхо. Герберт обратил на это внимание Пенкрофа
, добавив: “Это доказывает, что к западу есть берег,
совсем недалеко”. Моряк кивнул; кроме того, глаза не могли
обмануть его. Если он обнаружил землю, какой бы неясной она ни казалась
, земля наверняка была там. Но это отдаленное эхо было единственным ответом
крики Наба вызвали отклик, в то время как тяжелый мрак навис над всей
частью острова к востоку.

Тем временем небо мало-помалу прояснялось. К полуночи
звезды сияли, и если бы инженер был там со своими товарищами
он бы заметил, что эти звезды не принадлежат Северному
Полушарию. Полярной звезды не было видно, созвездий не было.
те, которые они привыкли видеть в Соединенных Штатах;
Южный Крест ярко сверкал в небе.

Ночь миновала. К пяти часам утра 25-го числа
небо начало светлеть; горизонт все еще оставался темным,
но с рассветом с моря поднялся густой туман, так что глаз мог видеть
едва ли можно было проникнуть дальше чем на двадцать футов или около того от того места, где они стояли. В
туман постепенно разматывался огромными, тяжело движущимися волнами.

К несчастью, однако, потерпевшие кораблекрушение ничего не могли различить
вокруг них ничего не было. В то время как взгляды репортера и Наба были устремлены
на океан, моряк и Герберт нетерпеливо высматривали берег
на западе. Но нигде не было видно ни клочка земли. “ Неважно, ” сказал Пенкроф.
“ Хотя я и не вижу земли, я чувствую ее ... Она там...
там ... это так же верно, как то, что мы больше не в Ричмонде. Но
туман не заставил себя долго ждать. Это был всего лишь туман при хорошей погоде. Жаркий
Солнце скоро проникла на поверхность острова. Около половины
шесть, три четверти часа после восхода солнца, туман стал все больше
прозрачный. Она росла гуще и выше, но убрало ниже. Скоро появится
островкрасное, как будто оно спустилось из облака, затем показалось море.
вокруг них простиралось море, простиравшееся далеко на восток, но ограниченное на
западе крутым и обрывистым берегом.

Да! земля была там. Их безопасность была, по крайней мере, временно
застрахована. Островок и побережье были разделены каналом шириной около полумили
, по которому неслось чрезвычайно быстрое течение.

Однако один из потерпевших кораблекрушение, повинуясь порыву своего сердца,
немедленно бросился в течение, не посоветовавшись со своими
товарищи, не сказав ни единого слова. Это был Наб. Он спешил
оказаться на другой стороне и карабкаться на север. Удержать его было
невозможно. Пенкроф звал его напрасно. Журналист
собрался последовать за ним, но Пенкроф остановил его. “ Вы хотите пересечь
ла-Манш? - спросил он. “ Да, ” ответил Спилет. “Хорошо!” - сказал моряк.
“подождите немного; Наб вполне способен доставить помощь своему хозяину. Если мы
предприятия в канал, мы рискуем быть понес в открытое море на
ток, который, пожалуй, если я не ошибаюсь, это
Эббинг. Смотрите, отлив накрывает песок. Давайте наберемся терпения,
а при низкой воде, возможно, мы найдем переход вброд”. “Вы
правы, - ответил репортер, - мы не будем разделяться больше, чем можем
помочь”.

В это время Наб энергично боролся с течением. Он
переправлялся наискось. Были видны его черные плечи.
появлялись при каждом гребке. Его очень быстро унесло вниз, но и он тоже.
направился к берегу. Потребовалось более получаса, чтобы перебраться с
островка на сушу, и он достиг берега в нескольких сотнях футов
от места, противоположного тому, с которого он стартовал
.

Приземлившись у подножия высокой гранитной стены, он энергично встряхнулся
а затем, пустившись бежать, вскоре исчез за
скалистым выступом, который выступал почти на высоту северной
оконечности островка.

Спутники Наба с мучительной тревогой наблюдали за его дерзкой попыткой,
и когда он скрылся из виду, они сосредоточили свое внимание на суше
где лежала их надежда на спасение, поедая немного моллюсков, с которыми они ели.
песок был усыпан. Это было ужасное застолье, но все равно это было лучше
чем ничего. Противоположный берег имел вид обширной бухты, оканчивающиеся на
к югу от очень острого мыса, лишенного всякой растительности,
и имевшего очень дикий вид. Этот мыс примыкал к берегу в виде
гротескных очертаний высоких гранитных скал. На север, на
наоборот, залив расширился, и появились более округлые берега, тренды
с юго-запада на северо-восток и заканчивался продолговатым мысом.
Расстояние между этими двумя оконечностями, образующими носовую часть
залива, составляло около восьми миль. В полумиле от берега возвышался островок,
который чем-то напоминал тушу гигантского кита. Его экстремальность
ширина была не более четверти мили.

Пляж напротив островка состоял сначала из песка, покрытого
черными камнями, которые теперь мало-помалу появлялись над
отступающим приливом. Второй уровень был разделен перпендикуляром
гранитный утес, заканчивающийся наверху неравным краем на высоте
не менее 300 футов. Так продолжалось на протяжении трех миль, обрываясь
внезапно справа обрывом, который выглядел так, словно был прорублен
рукой человека. Слева, над мысом, этот неправильный и
зазубренный утес спускался длинным склоном из нагроможденных камней до самого
смешался с землей южной оконечности. На верхнем плато
побережья не появилось ни единого дерева. Это было плоское плато, подобное тому, что наверху.
Кейптаун на мысе Доброй Надежды, но меньшее по своим размерам; по крайней мере
так оказалось, видно от островка. Впрочем, зелень не желая
право За пропастью. Они могли легко различить запутанную
массу огромных деревьев, которая простиралась за пределы их видимости.
Эта зелень успокаивала глаз, так долго уставший от непрерывных хребтов
гранита. Наконец, за пределами плато и над ним, в северо-западном направлении
в направлении и на расстоянии по меньшей мере семи миль сверкала белая вершина
, на которой отражались солнечные лучи. Это была вершина высокой горы,
покрытая снегом.

В настоящее время невозможно решить, образует ли эта земля
остров или она принадлежит континенту. Но, увидев
уродливые скалы, громоздившиеся с левой стороны, не геолог бы
не решались дать им вулканическое происхождение: они, несомненно,
являлись продуктом работы подземных сил.

Гедеон Спилет, Пенкроф и Герберт внимательно осмотрели эту землю, на
на котором им, возможно, придется прожить много долгих лет; на котором, действительно,
они могли бы даже умереть, если бы это было вне обычного маршрута движения судов, что
вполне вероятно.

“ Ну, ” спросил Герберт, “ что скажешь, Пенкроф?

“ Как и во всем, есть что-то хорошее и что-то плохое, - ответил моряк.
“ Посмотрим. Но сейчас, очевидно, начинается отлив. Через три часа мы
попытаемся пройти, а оказавшись на другой стороне, попытаемся выбраться
из этой передряги, и я надеюсь, сможем найти капитана. Пенкроф не был
ошибся в своем предвидении. Три часа, при полном отливе, тем больше
часть песчаное дно канала почти обнажилось. Между
острова и берега лишь узкий ручей, который бы
никаких сомнений быть легко пересечь.

Около десяти часов Гедеон Спилет и его спутники разделись
сбросили одежду, которую узлами надели на головы, и
затем рискнули войти в воду, глубина которой была не более пяти футов.
Герберт, для которого было слишком глубоко, поплыл как рыба и выбрался наружу
успешно. Все трое без труда добрались до противоположного берега.
Быстро обсохнув на солнце, они надели свою одежду, которая
они сохранились от контакта с водой, и сели
совещаются, что делать дальше.



Глава 4

Внезапно репортер вскочил и, сказав матросу, что он
присоединится к ним в том же месте, взобрался на утес в том направлении,
куда несколько часов назад направился негр Наб. Тревога ускорила
его шаги, ибо он жаждал узнать новости о своем друге, и вскоре тот исчез
за углом утеса. Герберт пожелал сопровождать
его.

“ Остановись здесь, мой мальчик, ” сказал моряк. “ Нам нужно разбить лагерь,
и постараться найти пищу получше этих моллюсков. Нашим
друзьям что-нибудь понадобится, когда они вернутся. Работа найдется для
всех.

“Я готов”, - ответил Герберт.

“Хорошо, ” сказал моряк, “ этого достаточно. Мы должны взяться за это дело
регулярно. Мы устали, замерзли и проголодались; следовательно, нам нужны
кров, огонь и еда. В лесу есть дрова, а в гнездах яйца.;
нам нужно только найти дом.”

“Очень хорошо, - ответил Герберт, - я поищу пещеру среди скал”.
и я обязательно найду какую-нибудь дыру, в которую мы сможем заползти”.

“ Хорошо, ” сказал Пенкроф. “ Продолжай, мой мальчик.

Они оба подошли к подножию огромной стены над пляжем, далеко
от которой теперь отступил прилив; но вместо того, чтобы идти на
север, они направились на юг. Пенкроф заметил нескольких сотнях шагов
от места, на котором они приземлились, в узкую разделку, из которых
он думал, реки или ручья может выдать. Теперь, с одной стороны, было
важно обосноваться по соседству с хорошим ручьем
с водой, а с другой, возможно, течение выбросило
Сайреса Смита именно туда, на берег.

Скалы, как уже было сказано, поднялся на высоту трехсот метров, но
это был сплошной массив, и даже у его подножия, до которого едва доставали
у моря, у него не было ни малейших трещин, которые будут служить в качестве
жилище. Это была отвесная стена из очень твердого гранита, который даже
волны не износилась. К вершине порхали мириады
морских птиц, и особенно перепончатоногих с длинными,
плоские, заостренные клювы - шумное племя, дерзкое в присутствии человека,
которые, вероятно, впервые таким образом вторглись в их владения. Пенкроф
узнал среди них поморника и других чаек, прожорливую маленькую морскую птичку
, которая в большом количестве гнездилась в расщелинах гранита.
Выстрел среди этого роя убили бы многие, но
выстрел был нужен пистолет, и ни у Пенкрофа, ни у Герберта один;
кроме того, чайки и морские сойки едва ли съедобны, и даже их яйца
имеют отвратительный вкус. Однако Герберт, ушедший вперед
немного левее, вскоре наткнулся на скалы, покрытые морскими водорослями,
которые несколькими часами позже скроет прилив. На этих
скалы, покрытые скользкими обломками, изобиловали двустворчатыми моллюсками, которыми не могли пренебречь умирающие с голоду люди.
Герберт позвал Пенкрофа, и тот поспешно подбежал к нему. ..........
.......

“Вот мидии!” - воскликнул моряк. “Они подойдут вместо яиц!”

“Это не мидии”, - ответил Герберт, внимательно рассматривавший
моллюсков, прикрепившихся к камням. “Это литодомы”.

“ Их можно есть? ” спросил Пенкроф.

“ Совершенно верно.

“ Тогда давайте съедим несколько литодомов.

Моряк мог положиться на Герберта; мальчик хорошо разбирался в естествознании.
история, и у него всегда была настоящая страсть к науке. Его отец
поощрял его в этом, разрешая посещать лекции лучших
профессоров Бостона, которые очень любили умного, трудолюбивого
парня. И в свою очередь естественной истории был, более чем один раз в течение
времени, большую пользу, и он был не ошибаюсь в данном случае. Эти
литодомы представляли собой продолговатые раковины, подвешенные гроздьями и прикрепленные
очень плотно к камням. Они принадлежат к тому виду molluscous
перфораторы, которые выкапывают отверстия в твердом камне; раковина
закругленные на обоих концах, особенностью которого не заметил в общей
мидии.

Пенкроф и Герберт сделал хорошую еду из литодомы, которые были
затем приоткрыл на солнце. Они ели их как устрицы, и поскольку у них был
сильный острый вкус, они были вкусны без каких-либо приправ
.

Таким образом, их голод был на время утолен, но не жажда, которая
усилилась после употребления этих моллюсков с натуральными специями. Затем им предстояло
найти пресную воду, и было маловероятно, что в таком
причудливо неровном регионе в ней будет недостаток. Пенкроф и Герберт, после того, как приняты
предосторожность сбора достаточный запас литодомы, с которой
они наполнили карманы и носовые платки и вернулись к подножию скалы
.

Пройдя еще двести шагов, они добрались до выемки, через которую, как
Пенкроф догадался, что здесь течет ручей с водой, пресной или нет, еще предстояло выяснить
. В этом месте стена, по-видимому, была разделена
какой-то неистовой подземной силой. На его базе была выдолблена
Литл-Крик, в дальней части которого образуется довольно острый угол.
Водоток в этой части достигал ста футов в ширину, и
два его берега с каждой стороны были едва ли двадцати футов высотой. Река
укрепился почти прямо между двумя гранитными стенами, которые
начали опускаться над устьем; затем он внезапно повернул и исчез
под лесом из низкорослых деревьев в полумиле отсюда.

“ Вот вода, а вон те дрова, которые нам нужны! - сказал Пенкроф.
“ Ну, Герберт, теперь нам нужен только дом.

Вода в реке была прозрачной. Моряк установил, что в это время
то есть во время отлива, когда поднимающиеся воды не достигали
этого - это было сладко. Установив этот важный момент, Герберт стал искать
какую-нибудь впадину, которая послужила бы им убежищем, но тщетно; повсюду
стена казалась гладкой, ровной и отвесной.

Однако в устье водотока и выше уровня прилива
в результате природных потрясений образовался не грот, а груда
из огромных скал, таких, какие часто встречаются в гранитных странах и
которые носят название “Дымовые трубы”.

Пенкроф и Герберт довольно далеко углубились в скалы по песчаным коридорам
, в которых не было недостатка в свете, так как он проникал через
отверстия, оставленные между блоками, из которых некоторые были только
поддерживаемый чудом равновесия; но вместе со светом пришел и
воздух - обычный штормовой ветер в коридоре - и вместе с ветром резкий холод снаружи
. Однако моряк подумал, что, заделав некоторые из
отверстий смесью камней и песка, дымоходы можно было бы
сделать пригодными для жилья. Их геометрический план представлял собой типографский
знак “&”, который означает “и так далее” в сокращенном виде, но за счет выделения
верхней части знака, через которую так сильно дули южные и западные ветры.
несомненно, они могли бы преуспеть в использовании нижней части экрана.

“ Вот наша работа, ” сказал Пенкроф, - и если мы когда-нибудь увидим капитана Хардинга.
и снова он будет знать, как устроить что-нибудь в этом лабиринте.

“ Мы увидим его снова, Пенкроф, - воскликнул Герберт, - а когда он вернется,
он должен найти здесь сносное жилище. Так и будет, если мы сможем устроить
камин в левом коридоре и оставить отверстие для выхода дыма ”.

“Мы можем, мой мальчик, ” ответил моряк, - и эти трубы нам пригодятся“
наша очередь. Давайте приступим к работе, но сначала зайдем за запасом топлива. Я
думаю, что несколько веток будут очень полезны, чтобы заткнуть эти отверстия,
через которые ветер завывает, как множество демонов ”.

Герберт и Пенкроф вышли из труб и, повернувшись в угол, они
полез на левом берегу реки. Течение здесь было довольно
быстрый и плыли сухие дрова. Поднимающийся прилив - и это можно было
уже почувствовать - должно быть, с силой отбросил его на значительное
расстояние. Затем моряк подумал, что они могли бы использовать этот отлив и
отлив для транспортировки тяжелых предметов.

Пройдя четверть часа, моряк и мальчик
достигли угла, под которым река поворачивала влево.
С этого места его маршрут пролегал через лес из великолепных
деревьев. Эти деревья все еще сохраняли свою зелень, несмотря на
преклонный сезон, поскольку они принадлежали к семейству “хвойных”, которое
распространено во всех регионах земного шара, от северного климата до
тропики. Юный натуралист особенно узнал “дидару”,
 которых очень много в гималайской зоне и которые распространяют вокруг себя
очень приятный запах. Между этими красивыми деревьями росли
скопления елей, чьи непрозрачные открыть зонтик ветви широко расставив вокруг.
В высокой траве Пенкроф почувствовал, что его ноги раздавливают сухие ветки.
ветки потрескивали, как фейерверк.

“Ну, мой мальчик”, сказал Герберт, “если я не знаю название этих
деревья, во всяком случае, я считаю, что мы можем называть их ‘дровяная’, и
просто сейчас это главное, что мы хотим”.

“Давайте раздобудем запас”, - ответил Герберт, который немедленно приступил к работе.

Собрать коллекцию было несложно. Не было даже необходимости рубить деревья
у их ног лежало огромное количество валежника;
но если не было недостатка в топливе, то средств его транспортировки еще не было
найдено. Дрова, будучи очень сухими, должны были быстро гореть; следовательно,
необходимо было отнести к дымоходам значительное их количество, и
груза для двух человек было бы недостаточно. Герберт заметил это.

“Ну, мой мальчик, ” ответил моряк, “ должен же быть какой-то способ донести эти дрова.
всегда есть способ все сделать. Если бы у нас была повозка
или лодка, это было бы достаточно просто”.

“Но у нас есть река”, - сказал Герберт.

“ Верно, ” ответил Пенкроф. “ Река будет для нас как дорога, которая
течет сама по себе, а плоты были изобретены не зря.

“Только, - заметил Герберт, - в этот момент наша дорога идет не в ту сторону”
, потому что начинается прилив!”

“У нас все будет в порядке, если мы будем ждать, пока оно отливает”, - ответил моряк,
“и тогда мы будем полагаться на само доставит наши дрова к трубам. Давайте
плот готов”.

Моряк, сопровождаемый Гербертом, направился к реке.
Они оба несли, каждый в меру своих сил, охапку дров.
связали в хворост. Они нашли на берегу также большое количество сухих веток
среди травы, среди которых, вероятно, ступала нога человека.
никогда прежде не ходил. Пенкроф сразу же приступил к постройке своего плота. В некоем подобии
маленькой бухты, образованной береговым выступом, нарушавшим течение,
моряк и парень поместили несколько больших кусков дерева, которые
они скрепили сухими лианами. Таким образом, был сформирован плот,
на который они сложили все, что собрали, - этого было достаточно, чтобы
погрузить по меньшей мере двадцать человек. Через час работа была закончена, и
плот, пришвартованный к берегу, ожидал начала прилива.

Предстояло занять еще несколько часов, и с одного согласия
Пенкроф и Герберт решили дойти до верхнего плато, с тем чтобы иметь
более протяженный вид на окружающие страны.

Ровно в двухстах футах за углом, образованным рекой, стена,
заканчивающаяся каменным обрывом, заканчивалась пологим спуском к опушке
леса. Это была естественная лестница. Герберт и моряк начали
свое восхождение; благодаря силе своих мышц они достигли
вершины за несколько минут; и направились к точке над устьем
реки.

Достигнув его, их первый взгляд был брошен на океан, который вскоре
до этого они пересекали границу в таком ужасном состоянии. Они осмотрели,
с волнением, всю ту часть к северу от побережья, на которой произошла
катастрофа. Именно там исчез Сайрес Смит
. Они посмотрели, не сохранилась ли еще какая-нибудь часть их воздушного шара, за
которую, возможно, мог бы уцепиться человек. Ничего! Море было всего лишь
одной огромной водной пустыней. Что касается побережья, то оно также было пустынным. Ни
репортера, ни Наб нигде не было видно. Но вполне возможно, что в
на этот раз они оба были слишком далеко, чтобы быть воспринятым.

“ Что-то подсказывает мне, ” воскликнул Герберт, - что такой энергичный человек, как капитан.
Хардинг не позволил бы себе утонуть, как другие люди. Он, должно быть,
достиг какой-то момент от берега; не вы так думаете, Пенкроф?”

Моряк печально покачал головой. Он немного не ожидал увидеть Сайрус
Хардинг снова; но желая оставить некоторую надежду Герберту: “Несомненно,
несомненно, - сказал он, - наш инженер - человек, который выбрался бы из
передряга, перед которой любой другой уступил бы.

Тем временем он с большим вниманием осматривал побережье. Растянулся
под ними был песчаный берег, ограниченный справа от устья реки
линиями бурунов. Скалы, которые были видны, походили на
чудовищ-амфибий, отдыхающих в прибое. За рифом простиралось море
искрилось под лучами солнца. На юге острый выступ закрывал
горизонт, и нельзя было разглядеть, была ли земля вытянута в этом
направлении или она тянулась на юго-восток и юго-запад, что делало
это побережье очень длинным полуостровом. На северной оконечности залива
очертания берега продолжались на большом расстоянии в более широком
изгиб. Там берег был низкий, плоский, без утесов и с большими
песчаными отмелями, которые прилив обнажил. Затем Пенкроф и Герберт
повернули на запад. Сначала их внимание привлекла покрытая снегом гора
, возвышавшаяся на расстоянии шести или семи миль.
С первых перепады в пределах двух миль от берега были распространены
огромные массы древесины, освобождается от большого зеленого пятна, вызванные
наличие вечнозеленых деревьев. Затем от опушки этого леса до самого
берега простиралась равнина, беспорядочно разбросанная группами деревьев. Здесь
а там, слева, сверкали сквозь прогалины воды маленькой речки
; они могли проследить ее извилистое течение обратно к отрогам горы
, среди которых она, казалось, брала начало. В том месте, где моряк
оставил свой деревянный плот, он начинался между двумя высокими гранитными
стенами; но если на левом берегу стена оставалась прозрачной и крутой, то на
правый берег, напротив, постепенно опускался, массивные борта
сменились отдельными скалами, скалы - камнями, камни - галькой
тянутся к оконечности мыса.

“ Мы что, на острове? ” пробормотал моряк.

“ Во всяком случае, он кажется достаточно большим, ” ответил мальчик.

- Остров, каким бы большим он ни был, все равно остается островом! ” сказал Пенкроф.

Но этот важный вопрос не может быть ответа. Более совершенного
обследования должны быть сделаны, чтобы уладить дело. Что касается самой земли, острова
или континента, то она казалась плодородной, приятной по своему виду и разнообразной
по своим продуктам.

“ Это удовлетворительно, - заметил Пенкроф, - и, к нашему несчастью, мы
должны благодарить за это Провидение.

“Хвала Господу!” - ответил Герберт, чье благочестивое сердце было полно
благодарности Создателю всего сущего.

Пенкроф и Герберт некоторое время осматривали местность, в которую
их забросило; но после столь поспешного
осмотра трудно было догадаться, что уготовано им в будущем.

Затем они вернулись, следуя по южному гребню гранитной платформы
, окаймленной длинной полосой зазубренных скал самой
причудливой формы. Несколько сотен птиц жили там, уютно устроившись в
отверстиях камня; Герберт, перепрыгивая через камни, вспугнул целую
стаю этих крылатых созданий.

“О! ” воскликнул он. - это не чайки и не соколы!“

“Тогда кто же это?” - спросил Пенкроф.

“Честное слово, можно было бы сказать, что это голуби!”

“Совершенно верно, но это дикие или скальные голуби. Я узнаю их по
двойной черной полоске на крыле, белому хвосту и по их
оперению шиферного цвета. Но если скалистый голубь полезен в пищу, то его яйца
должны быть превосходными, и мы скоро увидим, сколько их осталось в
их гнездах!”

“ Мы не дадим им времени вылупиться, если только это не будет в форме омлета!
” весело ответил Пенкроф.

“Но в чем вы будете готовить омлет?” - спросил Герберт. “В вашей шляпе?”

“Ну!” - ответил моряк. “Я недостаточно искусен для этого;
мы должны перейти к яйцам в скорлупе, мой мальчик, и я возьму на себя смелость
расправиться с самыми трудными!”

Пенкроф и Герберт внимательно осмотрели углубления в граните.
в некоторых углублениях они действительно нашли яйца. Их было несколько дюжин.
Их собрали, упаковали в носовой платок матроса, и так как приближалось время
прилива, Пенкроф и Герберт начали
спускаться к реке. Когда они прибыли туда, был
час после полудня. Прилив уже начался. Теперь они должны были воспользоваться
отливом, чтобы отнести дрова к устью. Пенкроф не знал, что делать.
намеревался отпустить плот по течению без руководства, и при этом
он не собирался садиться на него сам, чтобы управлять им. Но моряк никогда не бывает растерян
когда речь заходит о тросах, и Пенкроф
быстро скрутил веревку длиной в несколько морских саженей, сплетенную из сухих лиан. Этот
растительный трос был прикреплен к кормовой части плота, и
матрос держал его в руке, в то время как Герберт, отталкиваясь от плота с помощью
длинного шеста, удерживал его на течении. Это увенчалось успехом.
Огромный груз древесины отнесло вниз по течению. Берег был очень
равны; можно было не опасаться, что плот сядет на мель, и еще до
двух часов они добрались до устья реки, в нескольких шагах от
Дымовых труб.



Глава 5

Первой заботой Пенкрофа после разгрузки плота было сделать пещеру
пригодной для жилья, заделав все отверстия, из-за которых в ней гуляли сквозняки. Песок,
камни, скрученные ветки, влажная глина закрыли галереи, открытые для
южных ветров. Было сохранено одно узкое и извилистое отверстие сбоку, чтобы
выводить дым и поддерживать огонь. Таким образом, пещера была разделена
на три или четыре комнаты, если не считать таких темных нор, в которые осел мог бы проникнуть.
вряд ли "довольные" заслуживали этого названия. Но они были сухими, и
было место, чтобы стоять прямо, по крайней мере, в главной комнате, которая
занимала центр. Пол был покрыт мелким песком, и, принимая во внимание
в целом, они были очень довольны этим, за неимением лучшего.

“ Может быть, - сказал Герберт, когда они с Пенкрофом работали, “ наши
товарищи нашли место получше нашего.

“Очень может быть”, - ответил моряк. “Но, поскольку мы не знаем, мы все равно должны работать"
. Лучше иметь две тетивы к своему луку, чем совсем без тетивы
!”

“О! ” воскликнул Герберт. - Как было бы здорово, если бы они нашли
Капитана Хардинга и привезли его с собой!”

“ Да, конечно! ” сказал Пенкроф. - Это был достойный человек.

“ Был! ” воскликнул Герберт. - Неужели вы отчаиваетесь когда-нибудь увидеть его снова?

“Боже упаси!” - ответил моряк. Их работа была скоро закончена, и Пенкроф
объявил себя очень довольным.

“Теперь, - сказал он, - наши друзья могут возвращаться, когда захотят. Они будут
найти достаточно хорошее пристанище”.

Теперь им нужно было всего лишь сделать камин и приготовить ужин-легкий
задание. Большие плоские камни были положены на землю у входа в туннель.
узкий проход, который был сохранен. Этого, если бы дым не уносил с собой тепло
, было бы достаточно для поддержания равной температуры
внутри. Их дрова были сложены в одной из комнат, и матрос
подбросил в камин несколько поленьев и хвороста. Моряк был занят
этим, когда Герберт спросил его, есть ли у него спички.

“ Конечно, ” ответил Пенкроф, - и, можно сказать, счастливо, потому что без
спичек и трута мы оказались бы в затруднительном положении.

“ И все же мы могли бы добыть огонь, как это делают дикари, - ответил Герберт, - с помощью
потрите два кусочка сухой палки один о другой”.

“Хорошо; попробуй, мой мальчик, и посмотрим, сможешь ли ты делать что-нибудь еще, кроме
упражнения для рук”.

“Ну, это же совсем простой способ, очень распространенный на островах
Тихоокеанском регионе”.

“ Я этого не отрицаю, ” ответил Пенкроф, - но дикари должны знать, как это делается.
или использовать особое дерево, ибо я не раз пытался это сделать.
добыть огонь таким способом, но мне это никогда не удавалось. Должен признаться, я предпочитаю
спички. Кстати, где мои спички?

Пенкроф поискал в кармане жилета коробку, которая всегда была там,
потому что он был заядлым курильщиком. Он не мог ее найти; он обшарил
карманы своих брюк, но, к своему ужасу, нигде не смог обнаружить
коробку.

“Ну вот и все!” - сказал он, глядя на Герберта. “Должно быть, коробочка
выпала у меня из кармана и потерялась! Конечно, Герберт, у тебя должно быть что-нибудь...
трутница... что-нибудь” что может разжечь огонь!

- Нет, Пенкроф, у меня его нет.

Матрос выбежал, за ним мальчик. На песке, среди
камней, недалеко от берега реки, они оба тщательно искали, но тщетно.
Шкатулка была из меди, и поэтому ее было бы легко заметить.

“ Пенкроф, ” спросил Герберт, “ разве ты не выбросил его из машины?

“Я знал, что это не так, - ответил моряк, - но такой маленький предмет
мог легко исчезнуть в той суматохе, через которую мы прошли. Я
предпочел бы даже потерять свою трубку! Чертова спичечница! Где это может быть?”

“Вот смотри, волна идет вниз”, - сказал Герберт; “бежим к
место, где мы приземлились”.

Было маловероятно, что они найдут шкатулку, которую волны
во время прилива выкатили среди гальки, но стоило попытаться.
попытаться. Герберт и Пенкроф быстро подошли к тому месту , где они остановились .
приземлились накануне, примерно в двухстах футах от пещеры. Они охотились.
там, среди гальки, в расщелинах скал, но ничего не нашли.
Если спичечница упала где-нибудь здесь должно быть сметены
волны. А море ушло вниз, они обыскали каждую маленькую щель с
никакого результата. Это было серьезной потерей в их обстоятельства, и для
время невосполнимый. Пенкроф не мог скрыть своей досады; он выглядел очень
тревожно, но не сказал ни слова. Герберт попытался утешить его, заметив,
что если бы они нашли спички, то, скорее всего, они были бы
намочены морем и бесполезны.

“Нет, мой мальчик, - ответил моряк. - Они были в медном ящике, который закрывался
очень плотно; и что же нам теперь делать?”

“ Мы, конечно, найдем какой-нибудь способ развести огонь, ” сказал Герберт.
“ Капитан Хардинг или мистер Спилет не останутся без них.

“ Да, ” ответил Пенкроф, “ но пока что у нас нет огня, и
по возвращении нашим товарищам придется немного подкрепиться.

“Но, ” быстро сказал Герберт, - неужели вы думаете, что у них нет
трута или спичек?”

“Сомневаюсь в этом, - ответил моряк, качая головой, - потому что ни Наб, ни
Капитан Хардинг курит, и я полагаю, что мистер Спилет предпочел бы сохранить при себе
свою записную книжку, а не спичечный коробок.

Герберт не ответил. Потеря шкатулки, безусловно, вызывала сожаление
, но мальчик все еще был уверен, что тем или иным способом добудет огонь
. Пенкроф, более опытный, так не думал, хотя он не был
человек утруждать себя около небольшой или большой обиде. Как бы то ни было,
оставалось только одно - дождаться возвращения Наба и репортера
; но они должны были отказаться от угощения яйцами вкрутую, которое у них было
предназначались для приготовления, и обед из сырого мяса не был приятной перспективой
ни для них самих, ни для других.

Прежде чем вернуться в пещеру, моряк и Герберт, на случай, если
огонь будет явно недосягаем, собрали еще несколько моллюсков, а
затем молча вернулись к своему жилищу.

Пенкроф, не отрывая глаз от земли, все еще искал свой ящик. Он
даже вскарабкался по левому берегу реки от ее устья до того угла,
где был пришвартован плот. Он вернулся на плато, обошел его.
обошел все направления, поискал в высокой траве на границе
лес, все напрасно.

Было пять часов вечера, когда они с Гербертом вернулись в пещеру.
Бесполезно говорить, что самые темные уголки коридоров были
обысканы, прежде чем они были вынуждены в отчаянии отказаться от этого. Около
шести часов, когда солнце уже скрывалось за возвышенностями на
западе, Герберт, расхаживавший взад и вперед по стрэнду, подал сигнал к возвращению
Наба и Спилета.

Они возвращались одни!... Сердце мальчика сжалось; матрос, не
был обманут в своих предчувствий; инженер Сайрес Смит, не
нашли!

Репортер, по прибытии, сел на камень, ничего не сказав
. Измученный усталостью, умирающий от голода, у него не было сил
произнести ни слова.

Что касается Наба, то по его покрасневшим глазам было видно, как он плакал, а слезы, которые он
не мог сдержать, слишком ясно говорили о том, что он потерял всякую надежду.

Репортер рассказал обо всем, что они сделали в попытке
вернуть Сайреса Смита. Они с Набом обследовали побережье на расстоянии
восьми миль и, следовательно, намного дальше того места, где упал воздушный шар
в предпоследний раз, за падением последовал
исчезновение инженера и собаки Топ. Берег был пустынен.;
ни малейшего следа. Даже не галечном недавно перемещенных; не
след на песке; не был сдвинут с места.
Было ясно, что та часть берега, никогда не посещали
человека. Море было таким же пустынным, как и суша, и именно там,
в нескольких сотнях футов от берега, инженер, должно быть, нашел
могилу.

Когда Спилет закончил свой рассказ, Наб вскочил и воскликнул голосом, который
показывал, как в нем боролась надежда: “Нет! он не умер! этого не может быть
мертв! Это могло случиться с кем угодно, но только не с ним! Он мог выбраться
из чего угодно! Затем силы оставили его: “О! Я больше ничего не могу сделать
! ” пробормотал он.

“ Наб, ” сказал Герберт, подбегая к нему, “ мы найдем его! Бог вернет
его нам! Но тем временем ты проголодался и должен что-нибудь съесть
.

С этими словами он предложил бедному негру несколько пригоршней моллюсков, которые
действительно были скверной и недостаточной пищей. Наб ничего не ел
в течение нескольких часов, но он отказался от них. Он не мог, не хотел жить
без своего хозяина.

Что касается Гедеона Спилета, то он съел моллюсков, затем лег сам.
Он лег на песок у подножия скалы. Он был очень слаб, но спокоен.
Герберт подошел к нему и, взяв его за руку, сказал: “Сэр, - сказал он, - мы
нашли укрытие, которое будет лучше, чем лежать здесь. Приближается ночь.
Идите и отдохните!" - Сказал он. - "Сэр, мы нашли убежище, которое будет лучше, чем лежать здесь. Приближается ночь. ; Идите и отдохните! Завтра мы продолжим поиски.

Репортер встал и, ведомый мальчиком, направился к пещере. О
кстати, Пенкроф спросил он самым естественным тоном, если случайно он
случилось иметь один или два матча.

Репортер остановился, ощупал карманы, но ничего не находя, говорит: “Я
у меня были какие-то, но я, должно быть, выбросил их”.

Затем моряк задал тот же вопрос Набу и получил тот же самый
ответ.

“Черт возьми!” - воскликнул моряк.

Репортер услышал это и, схватив его за руку, спросил: “У вас нет спичек?”
он спросил.

“Ни одной, и, как следствие, нет пожара”.

“ Ах! ” воскликнул Наб. “ Если бы мой хозяин был здесь, он бы знал, что делать!

Четверо потерпевших кораблекрушение стояли неподвижно, тревожно поглядывая друг на друга.
Герберт первым нарушил молчание, сказав: “Мистер Спилет,
вы курильщик и всегда носите с собой спички; возможно, у вас их нет
посмотрел хорошо, попробуй еще раз, одной спички будет достаточно!”

Журналист снова обшарил карманы брюк, жилета, и
пальто, и, наконец, к великой радости Пенкрофа, не меньше, чтобы его крайняя
удивление, он чувствовал крохотный кусочек дерева запутался в подкладке его
жилет. Он схватил ее пальцами сквозь вещество, но не смог
вытащить. Если это была спичка, и единственная, то это было очень важно.
важно не стереть фосфор.

“Ты позволишь мне попробовать?” - сказал мальчик, и очень ловко, не ломаясь.
ему удалось вытащить жалкий, но драгоценный кусочек дерева
который имел такое большое значение для этих бедных людей. Им не пользовались.

“ Ура! ” воскликнул Пенкроф. “ Это все равно что иметь целый груз! Он
взял спичку и в сопровождении своих товарищей вошел в пещеру.

Этот маленький кусочек дерева, который в обитаемых землях не
впустую с безразличием и не имеют никакой ценности, должны использоваться с
величайшей осторожностью.

Матрос сначала удостоверились, что он был совсем сухой, то сделано“, мы должны
есть бумага”, - сказал он.

- Здесь, - ответил Гедеон Спилет, не без колебания вырывая листок из своей
записная книжка.

Пенкроф взял листок бумаги, который протянул ему журналист, и
опустился на колени перед камином. Несколько пригоршней травы, листьев и сухого
мха были подложены под хворост и расположены таким образом, чтобы
воздух мог легко циркулировать, и сухие дрова быстро загорелись.

Затем пенкроф свернул бумагу в виде конуса, как
курильщики даже на сильном ветру, и засунул его между пучками травы. Взяв
маленький, грубый камешек, он тщательно вытер его с бьющимся сердцем.,
затаив дыхание, он осторожно потер спичку. Первую попытку сделал
не производят никакого эффекта. Пенкроф не ударил достаточно сильно, опасаясь, чтобы
по сравнению с фосфором.

“Нет, я не могу этого сделать, - сказал он, - у меня дрожит рука, спичка не дотянулась до огня.
Я не могу, я не буду!” и, встав, он велел Герберту занять его место.
место.

Определенно, мальчик никогда в жизни так не нервничал. Прометей
, собиравшийся украсть огонь с небес, не мог быть более встревоженным. Он
однако, не колеблясь, сразу чиркнул спичкой.

Послышалось негромкое потрескивание, и вспыхнуло крошечное голубое пламя, заставляя
а задыхаясь от дыма. Герберт быстро повернул спичку так, чтобы увеличить
пламени, а затем положила его в бумажный конус, который через несколько секунд
за нею загорелся и мох.

Минуту спустя сухие дрова затрещали, и веселое пламя, которому помогал
энергичный выдув матроса, вспыхнуло посреди
темноты.

“ Наконец-то! - воскликнул Пенкроф, вставая. “ Никогда еще я так не нервничал!
За всю свою жизнь!

Из плоских камней был сложен отличный камин. Дым пошел довольно легко
в узком проходе, дымохода Дрю, и приятное тепло
не долго дают о себе знать.

Теперь они должны проявлять большую осторожность, чтобы не дать пламени погаснуть, и всегда к
сохранить тлеющие уголья загорелся. Он нужен лишь вопрос тщательности и внимания, как они
много дерева и может возобновить их в любое время.

Пенкроф подумал, чтобы использовать огонь по подготовке более
сытный ужин, чем блюдо из моллюсков. Два десятка яиц
принес Герберт. Журналист, сидевший в углу, наблюдал за этими
препараты, ничего не сказав. Тройная думал, что повлияло на его
ум. Сайрус еще жив? Если он жив, то где он? Если бы он это сделал
выживший после падения, как получилось, что он не нашел какого-нибудь способа
заявить о своем существовании? Что касается Наба, то он бродил по берегу.
Он был подобен телу без души.

Пенкроф знал пятьдесят способов приготовления яиц, но на этот раз у него не было
выбора, и он был вынужден довольствоваться тем, что поджарил их под
горячими углями. Через несколько минут все было готово, и моряк
пригласил репортера отведать свою долю ужина. Такова была
первая трапеза потерпевших кораблекрушение на этом неизвестном побережье. Яйца вкрутую
были превосходны, а так как яйца содержат все необходимое для
питание, эти несчастные люди считали себя хорошо, и были
значительно упрочняя их. Ой! если только один из них не пропал
в это блюдо! Если бы пятеро заключенных, сбежавших из Ричмонда, были
все там, под грудой камней, перед этим чистым, потрескивающим костром
на сухом песке, какую благодарность они, должно быть, вознесли бы Небесам!
Но самый изобретательный, самый образованный, тот, кто был их бесспорным вождем
Сайрес Смит, увы! пропал без вести, и его тело даже не было
найдено место для захоронения.

Так прошло 25 марта. Наступила ночь. Снаружи было слышно
вой ветра и монотонный плеск прибоя нарушение
на берегу. Волны перекатывали гальку вперед и назад с
оглушительный шум.

Репортер удалился в темный угол после того, как вскоре отметил, вниз
вхождения в сутки; первое появление этой новой земле,
потеря своего лидера, разведка побережья, происшествия
матчи и т. д.; а затем преодолеть усталость, он умудрился забыть его
горе во сне. Герберт сразу же отправился спать. Что касается матроса, то он
провел ночь, поглядывая одним глазом на огонь, на который не смотрел.
запасное топливо. Но один из потерпевших кораблекрушение не спал в пещере. В
безутешный, отчаявшийся Наб, несмотря на все, что его спутники
мог бы сказать, чтобы заставить его отдохнуть с дороги, бродили всю ночь напролет по
берега призывая своего хозяина.



Глава 6

Список предметов, которыми они обладали castaways от
облака, выброшенные на берег, который оказался необитаем, вскоре
сделаны из. У них не было ничего, кроме платья, в которое они были одеты во
в момент катастрофы. Мы должны, однако, упомянуть, записной книжки и
часах, которые Гедеон Спилет, очевидно по неосторожности, не
оружия, ни одного инструмента, ни даже перочинного ножа; Для а в машине они
пришлось выкинуть все, чтобы облегчить корзину. Воображаемые герои
Даниэля Дефо или Висса, а также Селькирка и Рейналя, потерпевших кораблекрушение
на Хуан-Фернандесе и на архипелаге Оклендс, никогда не были в
такая абсолютная нужда. Либо у них были богатые ресурсы со своих
севших на мель судов в виде зерна, скота, инструментов, боеприпасов, либо еще что-то
на побережье были выброшены вещи, которые снабжали их всем необходимым.
первой жизненной необходимости. Но вот, не любой документ, любой, не
посуда. Из ничего, они должны обеспечить себя всем.

И все же, если бы Сайрес Смит был с ними, если бы инженер мог
применить свою практическую науку, свой изобретательный ум к их ситуации
, возможно, не все надежды были бы потеряны. Увы! они должны были
больше не надеяться увидеть Сайреса Смита. Потерпевшим кораблекрушение оставалось ожидать
только от самих себя и от того Провидения, которое никогда
не покидает тех, чья вера искренна.

Но должны ли они обосноваться в этой части побережья,
не пытаясь узнать, в каком континенте он принадлежал, если он был
Обитаемый, или если они находились на берегу необитаемого острова?

Это был важный вопрос, и нужно решать в кратчайшие
возможная задержка. От его ответа они бы знать, какие меры принять.
Однако, по совету Пенкрофа, оказалось, лучше подождать немного
дней до начала исследования. Фактически, они должны приготовить кое-что
провизию и раздобыть более укрепляющую пищу, чем яйца и моллюски.
Исследователи, прежде чем приступать к новым испытаниям, должны прежде всего
набраться сил.

Дымоходы служили достаточным убежищем для настоящего времени. Костер был
разожжен, и было легко сохранить немного тлеющих углей. Среди камней и на пляже было много
моллюсков и яиц. Было бы легко
убить нескольких голубей, которые сотнями летали над
вершиной плато, палками или камнями. Возможно, деревья
соседнего леса снабдили бы их съедобными фруктами. Наконец,
там была пресная вода.

Соответственно, было решено, что в течение нескольких дней они останутся в "
Дымоходах", чтобы подготовиться к экспедиции, либо вдоль
на берег или в глубь страны. Этот план особенно подходил Набу
. Столь же упрямый в своих идеях, как и в своих предчувствиях, он
не спешил покидать эту часть побережья, место катастрофы
. Он не верил, он не хотел верить в гибель Сайреса
Смит. Нет, ему казалось невозможным, чтобы такой человек умер
таким вульгарным образом, унесенный волной, утонувший в наводнении, в
нескольких сотнях футов от берега. Пока волны не выбросят
тело инженера, пока он, Наб, сам не увидит своими глазами,
сам не прикоснется к бездыханному телу своего господина, он бы не поверил
в его смерти! И эта идея коренится себя глубже, чем когда-либо в его
твердое сердце. Возможно, иллюзия, но все же иллюзия, которую следует уважать.
И которую моряк не хотел разрушать. Что касается его самого,
он больше не надеялся, но спорить с Набом было бесполезно. Он был
как собака, которая не хочет покидать место, где похоронен ее хозяин,
и его горе было таким, что, скорее всего, он его не переживет.

В то же утро, 26 марта, на рассвете Наб отправился в путь.
берег в северном направлении, и он вернулся к тому месту,
где море, без сомнения, сомкнулось над несчастным Хардингом.

В тот день завтрак состоял исключительно из голубиных яиц и
литодомов. Герберт нашел немного соли, отложившейся в результате испарения в
углублениях скал, и этот минерал пришелся как нельзя кстати.

Трапеза закончилась, Пенкроф спросил журналист, если он хочет сопровождать
Герберт и сам в лесу, где они собирались пытаться
охота. Но на рассмотрение, предполагавших, что кто-то должен
остается держать на огне, и, чтобы быть под рукой в весьма маловероятным
событие Наб, требующих помощи. Репортер соответственно остались позади.

“К делу, Герберт”, - сказал моряк. “ Мы найдем боеприпасы
по дороге и нарежем наше оружие в лесу. Но в момент
начиная, Герберт отмечает, что, поскольку у них нет трута, его бы
возможно, было бы целесообразно заменить его на другое вещество.

- Что? - спросил Пенкроф.

“Сожженное полотно”, - ответил мальчик. “Это могло бы в случае необходимости послужить вместо
трута”.

Моряк счел это очень разумным советом. Только в нем было
неудобство, связанное с необходимостью пожертвовать кусочком носового платка.
Как бы то ни было, попробовать стоило, и часть большого клетчатого носового платка
Пенкрофа вскоре превратилась в
наполовину сгоревшую тряпку. Этот легковоспламеняющийся материал был помещен в центральную камеру
на дне небольшого углубления в скале, защищенного ото всех
ветра и сырости.

Было девять часов утра. Погода была угрожающей, и
ветер дул с юго-востока. Герберт и Пенкроф повернули угол наклона
Труб, не преминув взглянуть на дым, который, как раз на
то место, огибавшее выступ скалы: они поднялись на левый берег
реки.

Придя в лес, Пенкроф отломил от первого попавшегося дерева две толстые
ветки, которые он превратил в дубинки, концы которых Герберт
натер о камень. О, чего бы они только не отдали за нож!

Теперь оба охотника продвигались по высокой траве вдоль берега.
От поворота, который вел на юго-запад, река
постепенно сужалась, и русло пролегало между высокими берегами, над
которыми деревья образовывали двойную арку. Пенкроф, чтобы они не потеряли
они сами решили следовать течению потока, который
всегда приводил их обратно к точке, с которой они начали. Но берег
был не лишен некоторых препятствий: здесь гибкие ветви деревьев
гнулись вровень с течением; там - лианы и колючки, которые им приходилось
ломать своими палками. Герберт часто скользил среди
сломанных пней с проворством молодой кошки и исчезал в
подлеске. Но Пенкроф сразу же позвал его обратно, умоляя не уходить.
уходи. Тем временем матрос внимательно наблюдал за диспозицией
и природа окружающей местности. На левом берегу местность,
которая была плоской и болотистой, незаметно поднималась вглубь. Там это
выглядело как сеть жидких нитей, которые, несомненно, достигали
реки по какому-то подземному стоку. Иногда через
подлесок протекал ручей, который они пересекали без труда. Противоположный берег
казался более неровным, и долина, которую занимала река
дно было видно отчетливее. Холм, покрытый деревьями,
расположенный террасами, перекрывал обзор. Справа идти по берегу
было бы трудно, потому что склоны обрывались внезапно, и
деревья, склонившиеся над водой, поддерживались только силой
своих корней.

Излишне добавлять, что по этому лесу, как и по всей уже пройденной
опрошенных, никогда не ступала нога человека. Пенкроф заметил только
следы четвероногих, свежие следы животных, которых он не мог
признать видов. По всей вероятности, и таково было также мнение Герберта
, некоторые из них были оставлены грозными дикими зверями, которые, несомненно,
доставили бы им некоторые неприятности; но нигде они не заметили следов
ни топора на деревьях, ни пепла от костра, ни отпечатка человеческой ступни
. С этим они, вероятно, могли бы поздравить себя, поскольку на
любой земле посреди Тихого океана присутствия человека, возможно, следовало опасаться
больше, чем желать. Герберт и Пенкроф говорили мало,
поскольку путь был очень труден, продвигались очень медленно, и
после часа ходьбы они прошли не более мили.
Охота пока не увенчалась успехом. Однако несколько птиц пели
и порхали в листве, и казались очень робкими, как будто человек только что вернулся.
внушал им инстинктивный страх. Среди прочего, Герберт описал
в болотистой части леса птицу с длинным заостренным клювом, очень
напоминающую короля-рыбака, но ее оперение не было прекрасным, хотя и небольшого размера.
металлический блеск.

“Это, должно быть, якамар”, - сказал Герберт, пытаясь подойти поближе.

“Это будет хорошая возможность попробовать якамар”, - ответил моряк.
“если этот парень в настроении быть зажаренным!”

В этот момент камень, ловко брошенный мальчиком, попал существу в
крыло, но удар не вывел его из строя, и якамар убежал и
мгновенно исчез.

“Какой я неуклюжий!” - воскликнул Герберт.

“Нет, нет, мой мальчик!” - ответил моряк. “Удар был метким; многие другие
вообще промахнулись бы мимо! - Ну, не сердись с самим собой.
Мы должны поймать его в другой день!”

Как охотники дополнительно, деревья были более рассеяны, многие
будучи великолепным, но никто скважины съедобные плоды. Пенкроф тщетно искал
какие-нибудь из тех драгоценных пальм, которые так часто используются
в домашней жизни и которые были найдены вплоть до сороковой
параллели в Северном полушарии и до тридцать пятой только в
южное полушарие. Но этот лес состоял только из хвойных пород,
таких как деодарас, уже признанный Гербертом, и Дуглас пайн,
похожих на те, что растут на северо-западном побережье Америки, и
великолепные ели, достигающие ста пятидесяти футов в высоту.

В этот момент стайка птиц небольшого размера с красивым оперением,
с длинными блестящими хвостами, рассеялась среди ветвей,
разбрасывая свои перья, которые покрывали землю, как мелким пухом.
Герберт подобрал несколько таких перьев и, осмотрев их, сказал
,--

“Это куруку”, - сказал он.

“ Я бы предпочел болотного петуха или цесарку, - ответил Пенкроф. - И все же,
если они вкусны...

“Они хороши в еде, и к тому же их мясо очень нежное”, - ответил
Герберт. “Кроме того, если я не ошибаюсь, к ним легко подойти и убить
их палкой”.

Моряк и мальчик, крадучись по траве, добрались до подножия
дерева, нижние ветви которого были покрыты маленькими птичками. В
couroucous ждали прохода насекомых, которые служили для их
питание. Их мохнатые лапки крепко вцепились в небольшие
веточки, которые их поддерживали.

Затем охотники поднялись и, используя свои палки как косы, скосили
целые ряды этих куруку, которые и не думали улетать,
и глупо позволили сбить себя с ног. Сотни были
уже ни на земле, пока другие не решились
летать.

“Хорошо”, - сказал Пенкроф, “вот это игра, которая вполне в пределах досягаемости
охотники, как и мы. Нам остается только потушить руку и взять его!”

Моряк нанизал куруку, как жаворонков, на гибкие прутья,
затем они продолжили свои исследования. Ручей здесь делал изгиб
к югу, но этот объезд, вероятно, не был продолжительным, поскольку
река, должно быть, берет начало в горе и питается за счет
таяния снега, покрывавшего склоны центрального конуса.

Конкретной целью их экспедиции было, как уже было сказано,
добыть как можно больше дичи для обитателей
Чимниз. Следует признать, что пока эта цель не была
достигнута. Итак, моряк активно продолжал свои исследования, хотя он
воскликнул, когда какое-то животное, которое он даже не успел распознать
убежал в высокую траву: “Если бы только у нас был пес Топ!” Но Топ исчез
одновременно со своим хозяином и, вероятно, погиб
вместе с ним.

Около трех часов дня новые стаи птиц были замечены на некоторых
деревьях, ароматные ягоды которых они клевали, в том числе на
можжевельнике. Внезапно по лесу разнесся громкий звук трубы
. Этот странный и звучный крик издавала дичь
в Соединенных Штатах птицу называют куропаткой. Вскоре они увидели несколько пар,
оперение которых было насыщенным каштаново-коричневым с темно-коричневыми крапинками, а хвост
того же цвета. Герберт узнал самцов по двум похожим на крылья
отросткам, выступающим на шее. Пенкроф решил заиметь в
бы по одной из этих птиц, которые были большие, как у птицы, и чьи
мякоть лучше чем у молодок. Но это было трудно, потому что они
не позволяли к себе приближаться. После нескольких бесплодных
попыток, которые ни к чему не привели, кроме как напугать куропаток, матрос
сказал парню,--

“Решительно, раз мы не можем убить их на крыло, мы должны попытаться взять
их с линии”.

“Как рыба?” - воскликнул Герберт, очень удивлена предложению.

“ Как рыба, - совершенно серьезно ответил моряк. Пенкроф нашел
в траве с полдюжины тетеревиных гнезд, в каждом по три-четыре
яйца. Он взял большую осторожность, чтобы не прикоснуться к этим гнездам, к которым их
собственники не удастся вернуть. Именно вокруг них, что он
хотел растянуть его линии, не силки, а настоящая рыбалка-линии. Он отвел
Герберта на некоторое расстояние от гнезд и там подготовил его необычный
аппарат со всей тщательностью, которую использовал бы ученик Исаака Уолтона
. Герберт наблюдал за работой с большим интересом, хотя и скорее
сомневаясь в своем успехе. Линии были выполнены из тонкой лианы, крепится
один на другой, длиной в пятнадцать или двадцать футов. Толстые, прочные
шипы с загнутыми назад концами (которые были получены из куста карликовой акации
) были прикреплены к концам лиан с помощью крючков. Крупные
красные черви, которые ползали по земле, служили приманкой.

Покончив с этим, Пенкроф, проходя среди травы и таящий в себе
умело и, просунув его линий, вооруженные баграми, возле глухаря
гнезда; затем он вернулся, взял у друга концы и спрятала с Гербертом за
большое дерево. Там они оба терпеливо ждали; хотя, надо сказать
, Герберт не очень-то рассчитывал на успех изобретательного
Пенкрофа.

Прошло целых полчаса, но затем, как и предполагал матрос, несколько куропаток
вернулись в свои гнезда. Они шли, пощипывая
землю и никоим образом не подозревая о присутствии охотников,
которые, к тому же, позаботились расположиться с подветренной стороны от
галлиновых.

Юноша почувствовал в этот момент крайний интерес. Он затаил дыхание, а
Пенкроф, вытаращив глаза, приоткрыл рот, губы его вытянулись, как будто
собираясь попробовать кусочек рябчика, едва перевела дух.

Тем временем птицы расхаживали вокруг крючков, не обращая на них никакого внимания
. Пенкроф слегка потянул наживку, и она сдвинулась с места, как будто
черви были еще живыми.

Моряк, несомненно, испытывал гораздо большее беспокойство, чем рыбак
, потому что он не видел, как его добыча выплывает из воды. В
рывки привлекают внимание птиц, и они напали на
крючки с их клювами. Три ненасытные рябчиков проглотил в то же
момент наживки и крючка. Внезапно резким рывком Пенкроф “ударил” по своему
линии, и сильное хлопанье крыльев подтвердило, что птицы были изъяты.

“Ура!” - закричал он, бросаясь к игре, который он сделал сам
мастер в одно мгновение.

Герберт хлопнул в ладоши. Это был первый раз, когда он видел
птиц, пойманных на удочку, но моряк скромно признался, что это была
не первая его попытка, и что, кроме того, он не мог претендовать на заслугу
изобретения.

“И во всяком случае, - добавил он, - находится, как и мы, мы должны надеяться попасть
на многих других ухищрений.”

Тетерева были крепко связаны по их когти, и Пенкроф, восторге в не
того, чтобы предстать перед их товарищи с пустыми руками, и соблюдения
что день пошел на убыль, счел за лучшее возвратиться в свои
жилого помещения.

Направление указывала река, по течению которой им оставалось только следовать.
и к шести часам, порядком утомленные своей прогулкой,
Герберт и Пенкроф добрались до Чимнизов.



Глава 7

Гедеон Спилет неподвижно стоял на берегу, скрестив руки на груди,
глядя на море, горизонт которого терялся на востоке в
густое черное облако, которое быстро приближалось к зениту.
Ветер, уже довольно свежий, крепчал день.
Все небо было угрожающим аспектом, и первые симптомы
сильный шторм были отчетливо видны.

Герберт вошел в Дымоход, а Пенкроф направился к репортеру.
Тот, глубоко погруженный в свои мысли, не заметил его приближения.

“ У нас будет грязная ночка, мистер Спилет! ” сказал моряк.:
“ Буревестники обожают ветер и дождь.

Репортер, обернувшийся в этот момент, увидел Пенкрофа, и его первыми словами
были,--

“На каком расстоянии от берега, по-вашему, находилась машина, когда
волны унесли нашего спутника?”

Матрос не ожидал такого вопроса. Он на мгновение задумался и
ответил,--

“Самое большее, на два кабельтовых”.

“Но какова длина кабельтова?” - спросил Гедеон Спилет.

“Примерно сто двадцать брасс, или шестьсот футов.”

“Тогда”, - сказал репортеру, “Сайрес Смит, должно быть, исчезли двенадцать
ста футах от берега?”

“ Примерно так, ” ответил Пенкроф.

“ И его собака тоже?

“ Тоже.

“Что меня поражает, - возразил репортер, - хотя я и признаю, что наш
товарищ погиб, так это то, что Топ тоже встретил свою смерть и что
ни тела собаки, ни ее хозяина не было выброшено на берег.


“Это неудивительно при таком волнении”, - ответил моряк.
“Кроме того, возможно, что течение отнесло их дальше вниз по течению
к побережью”.

“Значит, вы считаете, что наш друг погиб в волнах?”
 снова спросил репортер.

“Это мое мнение”.

“Мое личное мнение”, - сказал Гедеон Спилет, “с уважением к вашему
опыт, Пенкроф, что в двойственном факте абсолютного
исчезновение Сайреса Смита и топа-живы ли они или мертвы, что-то там
мне непонятным и неправдоподобным.”

“ Хотел бы я думать, как вы, мистер Спилет, ” ответил Пенкроф.;
“ К сожалению, на этот счет я уже определился. Сказав это, моряк
вернулся к Трубам. В очаге потрескивал огонь.
Герберт только что подбросил охапку сухих дров, и пламя бросило яркий свет
в самые темные уголки коридора.

Пенкроф немедленно принялся готовить обед. Оказалось лучше
представить что-то твердое в счет платы за проезд, за все нужно сделать
их сила. Струны couroucous были оставлены на следующий день,
но они ощипали пару куропаток, которых вскоре нанизали на палочку
и зажарили перед пылающим огнем.

В семь часов вечера Наб не вернулся. Долгое отсутствие
негра очень беспокоило Пенкрофа. Следовало опасаться, что с ним произошел
несчастный случай на этой неизвестной земле, или что несчастный парень был
доведен до какого-то акта отчаяния. Но Герберт сделал совсем другие
выводы из этого отсутствия. По его словам, задержка Наб была вызвана
некоторыми новыми обстоятельствами, которые побудили его продлить поиски.
Кроме того, все новое должно быть на руку Сайресу Смиту. Почему
Наб не вернулся, если только надежда все еще удерживала его? Возможно, он нашел
какой-то знак, ступеньку, след, который вывел его на правильный путь.
Возможно, в этот момент он был на определенном пути. Возможно, даже он был
рядом со своим хозяином.

Таким образом, парень рассуждал. Так он говорил. Его спутники-пусть говорит. В
один репортер утвержден жестом. Но что Пенкроф большинство мысли
вероятным было то, что, Наб толкнул его поисках дальше
чем накануне, и что он еще не успел вернуться.

Герберт, однако, волновали смутные предчувствия, несколько раз
проявилось стремление пойти навстречу НАБУ. Но Пенкроф уверил его, что
это бесполезный путь, что в темноте и при скверной
погоде он не сможет найти никаких следов Наба и что гораздо
лучше подождать. Если Наб не появится на следующий день,
Пенкроф, не колеблясь, присоединится к нему в поисках.

Гедеон Спилет одобрил взгляд моряка, что было бы лучше не
разделяй, и Герберт был вынужден отказаться от своего плана, но две крупные
слезы потекли из его глаз.

Репортер не смог удержаться и обнял великодушного мальчика.

Теперь установилась плохая погода. Яростный шторм с юго-востока прошел над
побережьем. Море ревело, разбив риф. Прошел сильный дождь.
шторм разнес его на частицы, похожие на пыль. Рваные массы пара
поехал на пляж, на котором мучил опоясывающий лишай звучали как бы
вылил в возов и песок, поднятые ветром добавлены
это минеральная пыль, которая была жидкость, и вынесли организации
приступ невыносимой. Между устьем реки и концом
на утесе кружились вихри ветра, и порывы этого водоворота хлестали по воде
вода, которая текла по узкой долине. Дым из камина
также вытеснялся обратно через отверстие, заполняя проходы и
делая их непригодными для жилья.

Поэтому, когда куропатки были приготовлены, Пенкроф дал угаснуть огню.
и сохранил только несколько тлеющих угольков, погребенных под золой.

В восемь часов вечера Наб еще не появились, но нет никаких сомнений в том, что
только ужасная погода препятствовала его возвращению, и что он, должно быть,
укрылись в пещере, чтобы переждать бурю или, по крайней мере
возвращение дня. Что касается встречи с ним или попытки найти его, то это
было невозможно.

Игра представляет собой единственное блюдо на ужин. мясо было отличное,
и Пенкроф и Герберт, чьи длинные экскурсии сделали их очень
проголодался, съел его с большим удовлетворением.

Закончив трапезу, каждый удалился в угол, в котором отдыхал
предыдущей ночью, и Герберт вскоре уснул рядом с
моряком, который растянулся у камина.

Снаружи, по мере приближения ночи, буря тоже набирала силу,
пока он не сравнялся с тем, который доставил заключенных из Ричмонда
на эту землю в Тихом океане. Бури, которые часты во время
сезонов равноденствия и которые так часто приводят к катастрофам,
прежде всего ужасны над этим огромным океаном, который не встречает препятствий перед
их яростью. Никакое описание не может дать представления об ужасающей силе
шторма, обрушившегося на незащищенное побережье.

К счастью, груда камней, из которых были сложены дымоходы, была прочной. Он был
сложен из огромных гранитных блоков, некоторые из которых, ненадежно
уравновешенные, они, казалось, дрожали на своем основании, и Пенкроф мог
чувствовать быструю дрожь под своей головой, когда она опиралась на камень. Но он
повторил себе, и совершенно справедливо, что бояться нечего, и
что их отступление не прекратится. Однако он услышал шум
камней, сорванных ветром с вершины плато и падающих на
пляж. Некоторые даже прикатились к верхней части дымоходов
или разлетелись осколками, когда их поставили перпендикулярно. Дважды
моряк вставал и укреплялся у входа в проход, так что
как безопасно взглянуть со стороны. Но там не было ничего, чтобы быть
опасность исходила от этих ливней, которые не были немалые, и он вернулся
на диване перед камином, где пылали угли под
пепел.

Несмотря на ярость урагана, рев бури,
раскаты грома и суматоху, Герберт спал крепким сном. Спать наконец
овладел моряк, которому морской жизни привык
ничего. Только Гедеон Спилет лишилась сна из-за беспокойства. Он упрекнул
себя в том, что не сопровождал Наба. Было очевидно, что он не
оставил все надежды. На предчувствия, которые волновали Герберт не
перестают волновать его. Его мысли были сосредоточены на НАБУ. Почему
была Наб не вернулся? Он метался на своем песчаном ложе и почти не
задумавшись борьба стихий. Время от времени его
отяжелевшие от усталости глаза закрывались на мгновение, но какая-то внезапная мысль
почти сразу же открывала их снова.

Между тем наступила ночь, и до рассвета оставалось часа два.
когда Пенкрофа, который в то время крепко спал, сильно встряхнули.

- В чем дело? - спросил я. - воскликнул он, приходя в себя и собираясь с мыслями
с быстротой, свойственной морякам.

Репортер склонился над ним и сказал,--

“ Слушай, Пенкроф, слушай!

Моряк напряг слух, но ничего не услышал, кроме тех,
в результате шторма.

“Это ветром”, - сказал он.

“ Нет, - ответил Гедеон Спилет, снова прислушиваясь. - Мне показалось, я слышал...

“ Что?

“ Собачий лай!

“ Собака! ” воскликнул Пенкроф, вскакивая.

“ Да, лаяла...

“ Это невозможно! ” возразил моряк. “ И кроме того, как среди
рева бури...

“ Остановитесь... послушайте... ” сказал репортер.

Пенкроф прислушался внимательнее, и ему действительно показалось, что он слышит, как во время
затишье, отдаленный лай.

“ Хорошо! ” сказал репортер, пожимая руку моряка.

“ Да, да! - ответил Пенкроф.

“ Это Топ! Это Верхушка! ” закричал Герберт, который только что проснулся; и все трое
бросились к отверстию дымохода. Им с большим трудом удалось
выбраться наружу. Ветер отбросил их назад. Но, наконец, им это удалось, и
они могли только стоять, прислонившись к камням. Они огляделись
по сторонам, но не могли говорить. Темнота была непроглядной. Море, небо,
земля сливались в глубоком мраке. Ни пятнышка света
видно.

Репортер и его спутники оставались так в течение нескольких минут,
ошеломленные ветром, промокшие под дождем, ослепленные песком.

Потом, в перерыве смятение, они снова услышали лай, которые они
должен быть на некотором расстоянии.

Лаять мог только топ! Но был ли он один или в сопровождении? Он был самым
только, по-видимому, для, Если НЭБ были с ним, он бы сделал
его путь в трубы. Матрос сжал руку
репортера, поскольку тот не мог заставить себя быть услышанным, таким образом, что это
означало “Подождите!” затем он вернулся в коридор.

Мгновение спустя он вышел с зажженным хворостом, который бросил в темноту
пронзительно насвистывая.

Казалось, этого сигнала ждали; лай
немедленно раздался ближе, и вскоре в коридор выскочила собака.
Пенкроф, Герберт и Спилет вошли вслед за ним.

Охапку сухих дров бросали на тлеющие угли. Проход был освещен
с ярким пламенем.

“Это топ!” - воскликнул Герберт.

Это действительно был Топ, великолепный англо-нормандец, происходивший от этих людей.
две расы скрестили быстроту ног и остроту обоняния, которые
это выдающиеся качества беговых собак. Это была собака
инженера Сайреса Смита. Но он был один! Ни Наб, ни его хозяин
его не сопровождали!

Как получилось, что его инстинкт привел ее к трубам,
чего он не знал? Это казалось совершенно необъяснимым, прежде всего, в
разгар такую жуткую ночь и в такую бурю! Но что было еще более
необъяснимым было то, что Топ не был ни уставшим, ни измученным, ни даже
перепачканным грязью или песком!-Герберт привлек его к себе и стал
гладить по голове, пес терся шеей о руки парня.

“Если собака будет найдена, хозяин тоже будет найден!” - сказал репортер.

“Дай Бог!” - ответил Герберт. “Давайте отправимся! Топ проведет нас!”

Пенкроф не возражал. Он чувствовал, что приход Топа
противоречит его догадкам. “ Тогда пойдемте! - сказал он.

Пенкроф тщательно засыпал угли в очаге. Он положил среди них несколько поленьев
, чтобы они оставались в огне до их возвращения.
Затем, предшествуемый собакой, которая, казалось, приглашала их коротким лаем
следовать за ним, и сопровождаемый репортером и мальчиком, он выбежал,
после того, как завернул в носовой платок остатки ужина.

В это время шторм был во всей своей ярости и, возможно, в самом разгаре. Ни один
единственный луч лунного света не пробивался сквозь облака. Следовать за собакой
Было трудно идти прямым курсом. Лучше всего было положиться на инстинкт Топа.
Они так и сделали. Репортер и Герберт шли позади собаки, а
моряк замыкал шествие. Это было невозможно. В
дождь был не очень сильный, но ветер был потрясающий.

Однако, одно обстоятельство сильно помогло моряку и его товарищам. В
ветер был юго-восточный и, следовательно, дул им в спину. Тучи
песка, которые в противном случае были бы невыносимы, из-за того, что они попадали
сзади, вследствие этого не препятствовали их продвижению. Короче говоря, они
иногда уходил быстрее, чем им нравилось, и были некоторые трудности в
держать ноги; но надежда давала им силы, ибо он был не в
случайно они пробирались вдоль берега. Они не сомневались, что
Наб нашел своего хозяина и что он прислал им верного пса.
Но был ли инженер жив, или Наб послал только за своими товарищами
чтобы они могли отдать последние почести трупу несчастного
Хардинга?

Перебравшись через пропасть, Герберт, репортер и Пенкроф
благоразумно отошли в сторону, чтобы остановиться и перевести дух. На рубеже пород
защищал их от ветра, и они могли дышать после этой прогулки или
скорее бегите на четверть часа.

Теперь они могли услышать и ответить друг другу, и юноша иметь
произнес имя Сайреса Смита, топ дал несколько коротких лает, как
как бы говоря, что его хозяин жив.

“ Спасен, не так ли? ” повторил Герберт. “ Спасен, Топ?

И собака залаяла в ответ.

Они снова отправились в путь. Начался прилив, подгоняемый ветром.
он грозил стать необычайно высоким, поскольку был весенний прилив. Огромные волны
обрушивались на риф с такой силой, что, вероятно, проходили мимо
полностью над островком, после чего становились совершенно невидимыми. Мол больше не защищал
побережье, которое было непосредственно подвержено нападениям со стороны
открытого моря.

Как только моряк и его спутники покинули обрыв, ветер
снова обрушился на них с новой яростью. Согнувшись под порывом ветра, они
шли очень быстро, следуя за Топом, который не колебался относительно того, какое
направление выбрать.

Они поднимались на север, имея слева от себя бесконечную
протяженность волн, которые разбивались с оглушительным шумом, а справа от себя
темную местность, вид которой невозможно было угадать.
Но они чувствовали, что она была сравнительно плоской, потому что ветер проходил
полностью над ними, не отбрасываясь назад, как это было, когда он налетел
соприкоснувшись со скалой.

В четыре часа утра, они считали, что они расчистили
примерно в пяти милях. Облака были слегка приподняты, и ветер, хотя
менее влажной, был очень резкий и холодный. Недостаточно защищены их
одежда, Пенкроф, Герберт и Гедеон Спилет жестоко страдали, но не
одна жалоба не сорвалась с их губ. Они были полны решимости следовать за верхней,
везде, где умное животное хочет вести их за собой.

Около пяти часов начало светать. В Зените, где туман
менее толстые, серые оттенки граничит облака; под непрозрачной ленты,
светящаяся линия четко прослеживается горизонт. Гребней валов были
наконечником с диким светом, и пена снова стала белой. В
же время на левом гористой части побережья не было видно, хотя
очень невнятно.

В шесть часов рассвело. Облака быстро рассеялись. Моряк и
его товарищи были тогда примерно в шести милях от Труб. Они шли
вдоль очень плоского берега, ограниченного скалистым рифом, чьи вершины
едва выступали из моря, поскольку находились на большой глубине. Слева,
местность казалась одним обширным участком песчаных холмов, ощетинившихся
чертополохом. Здесь не было утеса, и берег не оказывал сопротивления океану.
перед океаном была лишь цепь неправильной формы холмов. Тут и там росли два
или три дерева, наклоненных к западу, их ветви выступали в
в том направлении. Совсем позади, на юго-западе, простиралась граница
леса.

В этот момент Топ очень разволновался. Он побежал вперед, затем вернулся,
и, казалось, умолял их ускорить шаги. Потом собака ушла
пляж и руководствуясь повинуясь безошибочному инстинкту, не показывая при этом наименее
долго думая, отправился прямиком в число падения. Они следовали за ним. В
местность казалась совершенно пустынной. Не было видно ни одного живого существа
.

Низины, протяженность которых была велика, состояли из холмов
и даже возвышенностей, расположенных очень неравномерно. Они напоминали
Швейцария была создана по образцу песка, и только удивительный инстинкт мог бы
возможно, распознать этот путь.

Через пять минут после того, как репортер покинул пляж, двое его спутников
добрались до своего рода раскопок, выдолбленных в задней части
высокого холма. Там Топ остановился и громко, отчетливо залаял. Спилет,
Герберт и Пенкроф бросились в пещеру.

Наб был там, он стоял на коленях рядом с телом, распростертым на траве.

Это было тело инженера Сайреса Смита.



Глава 8


Наб не шевелился. Пенкроф произнес только одно слово.

“ Живой? он закричал.

Наб ничего не ответил. Спилет и матрос побледнели. Герберт сцепил
руки и остался неподвижен. Бедный негр, поглощенный своим
горем, очевидно, не видел своих товарищей и не слышал, что говорил моряк
.

Репортер опустился на колени рядом с неподвижным телом и приложил ухо
к груди инженера, предварительно разорвав на нем одежду.

Минута - целая вечность!--прошло, в течение которого он пытался уловить
малейшее биение сердца.

Наб немного приподнялся и смотрел невидящим взглядом. Отчаяние
совершенно изменило его выражение лица. Его с трудом можно было узнать,
утомлен и измучен горем. Он думал, что его хозяин
мертв.

Гедеон Спилет, наконец, поднялся, после долгого и внимательного рассмотрения.

“Он жив!” - сказал он.

Пенкроф, в свою очередь, опустился на колени рядом с инженером, он тоже услышал
биение и даже почувствовал легкое дыхание на своей щеке.

Услышав слова репортера, Герберт выбежал за водой. Он нашел,
в сотне футов, а Светлый ручей, который, казалось, был значительно
увеличился на дожди, и который фильтруется через песок; но ничего
в который можно поместить в воду, даже не снаряд в число падения. Этот парень был
вынужденный довольствоваться тем, что окунул носовой платок в ручей,
и с ним поспешил обратно в грот.

К счастью, Гедеону Спилету хватило мокрого носового платка, который только
хотел смочить губы инженера. Холодная вода произвела почти
немедленный эффект. Грудь его вздымалась, и он, казалось, пытался заговорить.

“Мы спасем его!” - воскликнул репортер.

При этих словах в сердце Наба ожила надежда. Он раздел своего хозяина
чтобы посмотреть, не ранен ли он, но не обнаружил даже синяка,
ни на голове, ни на теле, ни на конечностях, что было удивительно, поскольку он, должно быть,
были разбивались о скалы; даже руки были не тронуты, и
это было трудно объяснить, как инженер показал никаких следов
усилия, которые он должен сделать, чтобы выйти из досягаемости прибоя.

Но объяснение придет позже. Когда Сайрус сможет говорить, он
расскажет, что произошло. В настоящее время вопрос заключался в том, как
вернуть его к жизни, и казалось вероятным, что растирание приведет к этому
; поэтому они приступили к работе с матросской майкой.

Инженер, оживленный этим грубым мытьем головы, слегка пошевелил рукой
и начал чаще дышать. Он, очевидно, погибал от истощения,
и, конечно, не приди вовремя Гедеон спилет со своими спутниками прибыл, он бы
был во всем с Сайрес Смит.

“ Ты думал, что твой хозяин мертв, не так ли? ” обратился моряк к Набу.

“ Да! совсем мертвый! ” ответил Наб. “ и если бы Топ не нашел тебя и не
привел сюда, я бы похоронил своего хозяина, а потом лег бы
умирать на его могиле!

Сайресу Смиту и в самом деле едва удалось спастись!

Затем Наб рассказал, что произошло. Накануне, после того как
покинув "Трубы" на рассвете, он поднялся по побережью в северном
направлении и достиг той части берега, которую он уже
посетил.

Там, без всякой надежды, которую он признавал, Наб обыскал пляж,
среди камней, на песке, в поисках малейшего следа, который мог бы его направить. Он
рассмотрев в частности, что часть пляжа, которая не была покрыта
прилива, ибо возле моря вода бы уничтожили все
знаки. Наб не ожидал, чтобы найти своего хозяина живым. Это было для трупа
что он искал, а труп, который он хотел похоронить собственными руками!

Он долго и тщетно искал. Казалось, что на этом пустынном побережье никогда не бывало
человека. Раковины, те, до которых не добралось море
и которые могли бы встретиться миллионам людей выше отметки прилива,
были нетронуты. Ни одна раковина не разбилась.

Потом Наб решила идти вдоль берега на несколько миль. Он был
возможно, что волны вынесли тело в довольно отдаленной точке.
Когда труп всплывает на небольшом расстоянии от низкого берега, это редко случается.
рано или поздно прилив не выбрасывает его на поверхность. Наб
знал это и хотел снова, в последний раз, увидеть своего хозяина.

“Я прошел вдоль побережья еще две мили, тщательно осматривая
пляж, как при высокой, так и при низкой воде, и я уже отчаялся что-либо найти
когда вчера, около пяти часов вечера, я увидел следы на
песок.”

“ Следы? ” воскликнул Пенкроф.

“ Да! ” ответил Наб.

“ Эти следы начинаются у кромки воды? ” спросил журналист.

“ Нет, ” ответил Наб, “ только выше отметки прилива, потому что остальные, должно быть, были
смыты приливом.

“ Продолжай, Наб, ” сказал Спилет.

“Я чуть с ума не сошел, когда увидел эти следы. Они были очень четкими
и направились к холмам. Я следовал за ними четверть мили,
бежал, но старался не сбить их. Пятью минутами позже, когда
уже темнело, я услышала собачий лай. Это был Топ, и Топ
привел меня сюда, к моему хозяину!”

Наб закончил свой рассказ, рассказав, каково было его горе при обнаружении
неодушевленного тела, в котором он тщетно искал хоть малейший признак жизни.
Теперь, когда он нашел его мертвым, он страстно желал, чтобы тот был жив. Все его
усилия были бесполезны! Ничего не оставалось делать, кроме как исполнить последний
долг перед тем, кого он так сильно любил! Затем Наб подумал о своем
товарищи. Они, без сомнения, захотели бы снова увидеть несчастного.
Топ был там. Разве он не мог положиться на проницательность верного животного?
Наб несколько раз произнес имя репортера, один из его
товарищей, которых топ знал лучше.

Затем он указал на юг, и топ быстро умчался в этом направлении
указали ему.

Мы слышали, как Топ, руководствуясь инстинктом, который можно было бы считать
почти сверхъестественным, нашел их.

Спутники Наба с большим вниманием выслушали этот рассказ.

Для них было необъяснимо, как Сайрес Смит, после всех усилий, которые
должно быть, ему удалось бы спастись от волн, перебравшись через скалы, если бы
не получил даже царапины. И что тоже не поддавалось объяснению, так это
как инженеру удалось добраться до этой пещеры в даунсе, более чем в
миле от берега.

“Итак, Наб, ” сказал репортер, “ это не ты привел своего хозяина в
это место”.

“Нет, это был не я”, - ответил негр.

“ Совершенно ясно, что капитан пришел сюда один, ” сказал Пенкроф.

“ На самом деле это ясно, ” заметил Спилет, “ но в это нельзя поверить!

Объяснение этого факта могло быть получено только из уст инженера.
собственные губы, и они должны подождать, пока к ним вернется речь. Растирание
восстановило циркуляцию крови. Сайрес Смит снова пошевелил рукой
, затем головой, и у него вырвалось несколько непонятных слов.

Наб, который, склонившись над ним, говорил, но инженер не появлялся
чтобы слышать, и глаза его оставались закрытыми. Жизнь была выставлена только в него
движениях; чувства еще не были восстановлены.

Пенкроф очень сожалел, что у него нет ни огня, ни средств добыть его.
к несчастью, он забыл захватить с собой горелый
белье, которое легко воспламеняется от искр, образующихся при
ударяя друг о друга два камня. А в карманы инженера, они были
совершенно пустой, за исключением того, что его жилет, в котором содержатся его смотреть.
Хардинга необходимо было отнести в Дымоходы, и как можно скорее.
 Таково было мнение всех.

Между тем, уход за которым был щедро на инженера привел его обратно
в сознание раньше, чем они могли бы ожидать. Вода с
которой ему смачивали губы, понемногу возвращала его к жизни. Пенкроф тоже думал
смешивания с водой некоторое количество влаги из титра плоть, которая
он привез. Харберт сбегал на берег моря и принес две большие
двустворчатые раковины. Матрос что-то приготовил и ввел в рот инженеру.
тот, жадно выпив, открыл
глаза.

Наб и репортер склонились над ним.

“Мой хозяин! мой господин! ” воскликнул Наб.

Инженер услышал его. Он узнал Наба и Спилета, затем еще двоих своих товарищей
и слегка пожал им руки.

У него снова вырвалось несколько слов, которые показали, что это были за мысли, даже
затем, беспокоя его мозг. На этот раз его поняли. Несомненно, это были
те же самые слова, которые он пытался произнести раньше.

“Остров или континент?” пробормотал он.

“Заморачиваться континента”, - воскликнул Пенкроф наспех; “есть достаточно времени
и об этом, капитан! нам плевать на все, при условии, что вы
жизни”.

Инженер слегка кивнул, а потом появился спать.

Они уважают этот сон, и репортер стал сразу же выполнять
механизмы для транспортировки Хардинг в более удобное место. Наб,
Герберт и Пенкроф вышли из пещеры и направились к
высокий холм, увенчанный несколькими искривленными деревьями. По дороге моряк
не мог удержаться от повторения,--

“Остров или континент! Подумать только, когда человек при последнем издыхании! Что за
мужчина!”

Добравшись до вершины холма, Пенкроф и двое его спутников
взялись за работу, не имея других инструментов, кроме своих рук, чтобы разграбить его
основные ветви довольно хилого дерева, разновидности морской ели; из
этих ветвей они сделали подстилку, на которой, покрытой травой и
листьями, они могли нести инженера.

Это заняло у них почти сорок минут, и было уже десять часов, когда
они вернулись к Сайресу Смиту, которого Спилет не покидал.

Инженер только что очнулся от сна, или, вернее, от
полусна, в котором они застали его. Цвет возвращается к своему
щеки, которые до сих пор были бледны как смерть. Он приподнялся
немного, огляделся и спросил, где он был.

“Ты можешь слушать меня без усталости, Сайрус?” - спросил репортер.

“Да”, - ответил инженер.

“ По-моему, - сказал матрос, “ капитан Хардинг будет
слушать вас еще лучше, если съест еще куропаток
студень ... у нас есть куропатка, капитан, - добавил он, подавая ему кусочек.
немного этого студня, в которое на этот раз он добавил немного мяса.

Сайрес Смит съел немного из рябчиков, а остальное делили
среди его соратников, кто нашел ее, но скудный завтрак, ибо они были
очень страдают от голода.

“Что ж! ” сказал моряк. - В “Трубах" полно еды, потому что
вы должны знать, капитан, что там, на юге, у нас есть дом,
с комнатами, кроватями и камином, а в кладовой несколько дюжин
птиц, которых наш Герберт называет курукус. Ваш помет готов, и как только
как только вы почувствуете себя достаточно окрепшим, мы отнесем вас домой”.

“Спасибо, мой друг, - ответил инженер. “ Подождите еще час или два,
а потом мы отправимся в путь. А теперь говорите, Спилет.

Затем репортер рассказал ему обо всем, что произошло. Он пересказал все
события, о которых Сайрус не был знаком, последнее падение воздушного шара,
приземление на этой неизвестной земле, которая оказалась пустыней (что бы это ни было
был, будь то остров или континент), открытие Дымоходов,
поиски его, не забывая, конечно, о преданности Наба, о
интеллекте, проявленном верным Топом, а также о многих других
вопросах.

- Но, - спросил инженер еще не окрепшим голосом, “вы не, затем, выбрать
меня на берегу?”

- Нет, - ответил журналист.

“И разве ты не привел меня в эту пещеру?”

“Нет”.

“На каком расстоянии эта пещера от моря?”

“ Около мили, - ответил Пенкроф. - И если вы удивлены, капитан, то
мы сами удивлены не меньше, увидев вас в этом месте!

“На самом деле”, - сказал инженер, который постепенно восстанавливается, и кто принимал
весьма заинтересованный этими подробностями: “на самом деле это очень странно!”

“Но, - продолжал моряк, - можете ли вы рассказать нам, что произошло после того, как вас
унесло морем?”

Сайрес Смит задумался. Он знал очень мало. Волна оторвала его
от сетки аэростата. Сначала он погрузился на несколько морских саженей. О возврате
на поверхность, в полумраке, он ощущал живое существо борется
рядом с ним. Это был топ, который бросился ему на помощь. Он ничего не видел от
воздушного шара, который, облегчая его вес и вес собаки,
унесся прочь, как стрела.

Он был там, посреди бушующего моря, на расстоянии, которое могло быть
не менее полумили от берега. Он пытался бороться
с волнами, энергично плывя. Топ поднял его за руку.
одежда; но сильное течение подхватило его и понесло к
северу, и после получасовых усилий он затонул, увлекая за собой Топа
на глубину. С этого момента и до того момента, когда он
пришел в себя и обнаружил себя в объятиях своих друзей, он не помнил
ничего.

“ Однако, - заметил Пенкроф, - вас, должно быть, выбросило на
берег, и у вас, должно быть, хватило сил дойти сюда, раз Наб нашел ваши
следы!

“ Да ... конечно, ” задумчиво ответил инженер. “ И вы не нашли
никаких следов человеческих существ на этом побережье?

“Никаких следов”, - ответил репортер. “Кроме того, если бы вы случайно встретились
с каким-нибудь спасителем там, в самый последний момент, почему он должен был
бросить вас после того, как спас из волн?”

“ Вы правы, мой дорогой Спилет. Скажите мне, Наб, ” добавил инженер,
обращаясь к своему слуге, - это не вы..... вы можете не имели
момент беспамятства... во что нет, это абсурд.... Сделать любую
шагов еще остается?” - спросил Хардинг.

“ Да, хозяин, ” ответил Наб. “ Здесь, у входа, с обратной стороны
кургана, в месте, защищенном от дождя и ветра. Буря разразилась.
уничтожил остальных.

- Пенкроф, - сказал Сайрес Смит, “возьми мою обувь и посмотреть, если он
подходит точно на следы?”

Матрос сделал так, как просил инженер. Пока они с Гербертом, ведомые
Набом, шли к месту, где должны были быть обнаружены следы, Сайрус
заметил репортеру,--

“Это в высшей степени необычная вещь!”

“ Совершенно необъяснимо! ” ответил Гедеон Спилет.

“ Но не стоит сейчас зацикливаться на этом, мой дорогой Спилет, мы поговорим об этом позже.
со временем.

Через мгновение после того, как вошли остальные.

В этом не было никаких сомнений. Ботинок инженера точно подходил к
следы. Следовательно, Сайрес Смит оставил их на песке.

“Послушайте, - сказал он, - я, должно быть, испытал то бессознательное состояние, которое я
приписал Набу. Должно быть, я шел как сомнамбула, не отдавая себе отчета в своих шагах.
и Топ, должно быть, направил меня сюда, после того как
вытащил меня из волн... Идем, Топ! Поди сюда, собака моя!”

Великолепное животное прыгнуло лаять на своего хозяина, и ласки были
расточал на него. Было решено, что нет другого способа бухгалтерского учета
за спасение Сайреса Смита, и что топ заслужил честь
Роман.

Около двенадцати часов, когда Пенкроф спросил инженера, могут ли они
теперь убрать его, Сайрес Смит, вместо того чтобы ответить, усилием воли, которое
требовало величайшей энергии, встал. Но он был вынужден опереться на
матрос, иначе он бы упал.

“Молодец!” - воскликнул Пенкроф; “замусорят капитана.”

Принесли подстилку; поперечные ветви были покрыты
листьями и высокой травой. Сайрес Смит был положен на нем, и Пенкроф, имеющих
занял его место на одном конце и НАБУ на другой, они приступили к
побережье. Было расстояние в восемь миль, чтобы быть сделано, но,
поскольку они не могли идти быстро, и, возможно, придется часто останавливаться
, они рассчитали, что им потребуется не менее шести часов, чтобы добраться до
Дымоходов. Ветер все еще был сильным, но, к счастью, дождя не было
. Несмотря на то, что инженер лежал, опершись на локоть, он наблюдал
побережье, особенно в глубине материка. Он не говорил, но он смотрел; и, не
сомневаюсь, появление в стране, с его неравенством земле,
ее леса, ее различных постановках, были поражены у него на уме.
Однако после двухчасового путешествия усталость одолела его, и он
уснул.

В половине шестого маленький отряд прибыл на краю пропасти, и короткий
после в трубах.

Они остановились, и носилки поставили на песок; Сайрес Смит
крепко спал и не проснулся.

Пенкроф, к своему крайнему удивлению, обнаружил, что страшная буря
совершенно изменила внешний вид этого места. Произошли важные перемены;
огромные каменные блоки лежали на пляже, который также был покрыт
толстым ковром из морских водорослей и мусора. Очевидно, море, проходившее
над островком, было отнесено прямо к подножию огромного
занавес из гранита. Почву перед пещерой был оторван
силою волн. Страшное предчувствие мелькнуло
Ум пенкрофа. Он бросился в коридор, но почти сразу вернулся
и стоял неподвижно, глядя на своих товарищей....
Огонь погас; от утонувшего пепла осталась только грязь; сгоревшее
полотно, которое должно было послужить трутом, исчезло! Море проникло
до конца коридоров, и все было опрокинуто и
разрушено внутри Дымоходов!



Глава 9

В нескольких словах, Гедеон Спилет, Наб и Харберт были ознакомлены
о том, что случилось. Это происшествие, показавшееся Пенкрофу очень серьезным
, произвело разное впечатление на товарищей честного моряка
.

НАБУ, в свою радость, что нашел своего хозяина, не слушать, или
скорее, было плевать на себя, проблем с тем, что говорил Пенкроф.

Герберт в известной степени разделял опасения моряка.

Что касается репортера, то он просто ответил,--

“Честное слово, Пенкроф, мне это совершенно безразлично!”

“Но, повторяю, у нас нет никакого огня!”

“Пух!”

“И никаких средств для повторного зажигания!”

“Чепуха!”

“Но я говорю, мистер Спилет...”

“Сайруса здесь нет?” - ответил репортер.

“Разве наш инженер не жив? Он скоро найдет какой-нибудь способ добыть огонь
для нас!

“ Чем?

“ Ничем.

Что хотел сказать Пенкроф? Он ничего не мог сказать, потому что в глубине души
он разделял доверие, которое его товарищи питали к Сайресу
Смиту. Инженер был для них микрокосмом, составной частью любой науки
, обладателем всех человеческих знаний. Лучше было быть с
Сайрус на необитаемом острове, чем без него в самом цветущем городе
в Соединенных Штатах. С ним они ничего не могли хотеть; с ним они
никогда не впадали в отчаяние. Если бы этим храбрым людям сказали, что вулкан
извержение уничтожит землю, что эта земля будет поглощена
глубинами Тихого океана, они бы невозмутимо ответили,--

“Сайрус здесь!”

Однако, находясь в паланкине, инженер снова впал в бессознательное состояние.
это произошло из-за тряски, которой он подвергался во время путешествия.
так что теперь они не могли обратиться к его
изобретательность. Ужин обязательно должен быть очень скудным. На самом деле, все
мясо куропатки было съедено, и больше не существовало никаких способов
приготовить еще дичи. Кроме того, куруку, который был запасен,
исчез. Они должны были подумать, что делать дальше.

Прежде всего Сайреса Смита перенесли в центральный коридор. Есть
им удалось устроить для него сносное ложе из водорослей и морских трав, которые еще остались
почти сухая. Крепкий сон должен был восстановить силы инженера не сомневаться, быть
менее чем самая обильная пища.

Наступила ночь, и температура, которая изменилась после того, как
ветер сменился на северо-западный, снова стала чрезвычайно холодной. Кроме того,
море разрушило перегородки, которые Пенкроф воздвиг в некоторых местах.
в коридорах дымоходы из-за сквозняков стали
непригодными для жилья. Следовательно, состояние инженера
было бы достаточно тяжелым, если бы его товарищи заботливо не укрыли его
своими пальто и жилетами.

Ужин в этот вечер, конечно, состоял из неизбежных литодомов
, которых Герберт и Наб насобирали в изобилии на пляже
. Однако к этим моллюскам мальчик добавил немного съедобных морских водорослей,
которые он собирал на высоких скалах, чьи склоны омывались только морем
во время приливов и отливов. Этот морской водоросль, относящийся к отряду
Fucacae рода Sargassum, в сухом состоянии образует студенистое вещество
, богатое и питательное. Репортер и его спутники, после того как
съели некоторое количество литодомов, пососали саргассум, вкус которого
был очень терпимым. Им очень широко пользуются в некоторых частях Востока.
Местные жители. “Ничего страшного!” - сказал моряк. “Капитан
скоро нам поможет”. Холод становился очень чувствительным, и
они не имели средств защищать себя от него.

Матрос, крайне раздосадованный, пытался всевозможными способами добыть огонь.
Наб помогал ему в этой работе. Он нашел немного сухого мха и, ударяя
вместе два камешка он получил какие-то искры, но мох, не будучи
достаточно огнеопасна, не взял огонь, на искры были действительно только
накаливания, а не по все той же консистенции, как те, которые
выделяются из кремня при попадании в том же порядке. Таким образом, эксперимент
не удался.

Пенкроф, хотя и не был уверен в успехе, попробовал
потереть два куска сухого дерева друг о друга, как это делают дикари. Конечно, Пенкроф
движение, которое он и Наб продемонстрировали, если бы оно было преобразовано в
тепла, согласно новой теории, было бы достаточно, чтобы нагреть
котел парохода! Это ни к чему не привело. Куски дерева стали горячими, чтобы
быть уверенным, но гораздо меньше, чем сами операторы.

Поработав час, Пенкроф, который был в состоянии полного
пота, отбросил куски дерева с отвращением.

“Меня никогда не заставят поверить, что дикари разжигают свои костры таким образом"
”Пусть говорят, что хотят", - воскликнул он. “Я бы скорее разжег
свои руки, потирая их друг о друга!”

Матрос был не прав, презирают судебного разбирательства. Дикари зажигают
куски дерева посредством быстрого трения. Но не все породы дерева подходят для этой цели.
и, кроме того, есть "сноровка", следуя обычному выражению
, и вполне вероятно, что Пенкроф не обладал “сноровкой”.

По-видимому, пенкроф не долго. Герберт взял биты
древесина, которую он отверг, а стал изо всех сил тереть их друг о друга.
Отважный моряк не смог сдержать взрыв смеха, увидев
усилия парня добиться успеха там, где он потерпел неудачу.

“Потри, мой мальчик, потри!” - сказал он.

“Я растираю, ” ответил Герберт, смеясь, “ но я не притворяюсь, что делаю что-то еще.
я просто согреваюсь, а не дрожу, и скоро я буду
такой же горячий, как и ты, мой добрый Пенкроф!

Это вскоре и произошло. Однако, они были обязаны отдавать за это
ночь, по крайней мере, попытка добыть огонь. Гедеон Спилет повторил
в двадцатый раз, что Сайрес Смит не стал бы беспокоиться
из-за столь незначительного затруднения. Тем временем он растянулся в
одном из проходов на своем ложе из песка. Герберт, Наб и Пенкроф сделали
то же самое, а Топ заснул у ног своего хозяина.

На следующий день, 28 марта, когда инженер проснулся около восьми часов
утра, он увидел, что его товарищи вокруг него наблюдают за его сном, и, как и накануне,
его первыми словами были:--

“Остров или континент?” Это была его первая мысль.

“Ну! - ответил Пенкроф. “ Мы ничего об этом не знаем, капитан!”

“Вы еще не знаете?”

“ Но мы узнаем, ” возразил Пенкроф, “ когда вы проведете нас в деревню.
сельская местность.

“Я думаю, что я могу попробовать это”, - ответил инженер и без особых
усилие, поднялся и выпрямился.

“Вот это здорово!” - воскликнул моряк.

“Я чувствую ужасную слабость”, - ответил Хардинг. “Дайте мне что-нибудь поесть, друзья мои.
И это скоро пройдет. У вас есть огонь, не так ли?”

Этот вопрос последовал не сразу ответил. Но, через несколько секунд--

“Увы! у нас нет огня”, - сказал Пенкроф, “или, вернее, капитан, у нас есть это
больше нет!”

И матрос рассказал обо всем, что произошло накануне. Он позабавил
инженера историей единственной спички, затем своей неудачной
попыткой добыть огонь дикарским способом.

“ Мы подумаем, ” ответил инженер, - и если мы не найдем какого-нибудь
вещества, похожего на трут...

“Ну что?” - спросил моряк.

“Ну что, будем делать спички.

“Химикаты?”

“Химикаты!”

“Это не сложнее, чем это”, - воскликнул репортер, ударяя
моряка по плечу.

Последнему это не показалось таким простым, но он не протестовал. Все вышли.
вышли. Погода стала очень хорошей. Солнце поднималось из-за морского
горизонта и касалось золотыми блестками призматических очертаний
огромного обрыва.

Быстро оглядевшись вокруг, инженер уселся на
каменную глыбу. Герберт предложил ему несколько пригоршней моллюсков и
саргассум, сказав,--

“Это все, что у нас есть, мистер Сайрес.”

“Спасибо, сынок”, - ответил Сайрес Смит, “это будет делать-на это утро в
не меньше.”

Он с аппетитом съел свой скудный завтрак, запив его немного
свежей водой, принесенной из реки в большой раковине.

Его товарищи смотрели на него молча. Затем, почувствовав себя несколько
освеженным, Сайрес Смит скрестил руки на груди и сказал,--

“Итак, друзья мои, вы еще не знаете, забросила ли нас судьба на
остров или на континент?”

“Нет, капитан”, - ответил мальчик.

“Мы узнаем это завтра”, - сказал инженер. - “До тех пор".
”ничего нельзя сделать".

“Да”, - ответил Пенкроф.

“Что?”

“Огонь”, - сказал моряк, у которого тоже была твердая идея.

“Мы добудем его, Пенкроф”, - ответил Сайрес Смит.

“Когда вы несли меня вчера, разве я не видел на западе
гору, которая господствует над местностью?”

“Да, - ответил Спилет, - гору, которая, должно быть, довольно высока...”

“Что ж, ” ответил инженер, “ завтра мы поднимемся на вершину,
и тогда посмотрим, является ли эта земля островом или континентом. До тех пор
Повторяю, ничего не поделаешь.

“Да, огонь!” - снова сказал упрямый матрос.

“Но он сделает нас огнем!” - ответил Гедеон Спилет, “есть только
немного терпения, Пенкроф!”

Моряк посмотрел на Спилета таким взглядом, который, казалось, говорил: “Если бы это
зависело от вас, мы бы не скоро попробовали жареное мясо”; но
он промолчал.

Тем временем капитан Хардинг ничего не ответил. Казалось, его очень
мало беспокоил вопрос о пожаре. Несколько минут он оставался в таком положении
погруженный в свои мысли; затем снова заговорил,--

“Друзья мои, - сказал он, - в нашей ситуации это, пожалуй, плачевная, но, в
всяком случае, он очень и очень просто. Либо мы находимся на континенте, а затем, в
ценой большей или меньшей усталости мы доберемся до какого-нибудь населенного пункта
или мы находимся на острове. В последнем случае, если остров
обитаем, мы попытаемся выбраться из передряги с помощью его
жителей; если это пустыня, мы попытаемся выбраться из передряги с помощью
мы сами”.

“ Конечно, ничего не может быть яснее, ” ответил Пенкроф.

“Но остров это или континент?” - спросил Гедеон Спилет.
“Как ты думаешь, Сайрес, куда забросила нас эта буря?”

“Я не могу сказать точно, - ответил инженер, - но я предполагаю, что это так
какая-то земля в Тихом океане. На самом деле, когда мы покидали Ричмонд, ветер был
дул с северо-востока, и сама его сила убедительно доказывает, что
он не мог измениться. Если направление было сохранено с
северо-востока на юго-запад, мы пересекли штаты Северной
Каролина, Южная Каролина, Джорджия, Мексиканский залив, Мексика,
сама Мексика, в ее узкой части, затем часть Тихого океана. Я не могу
оценить расстояние, пройденное воздушным шаром, менее чем в шесть-семь
тысяч миль, и даже если предположить, что ветер изменился на полминуты.
в четвертом случае, он, должно быть, привел нас либо к архипелагу Мендава,
либо к Помотоусу, либо даже, если он обладал большей силой, чем я
предполагаю, к земле Новой Зеландии. Если последняя гипотеза верна,
вернуться домой будет достаточно легко. Мы будем англичанами или маорийцами.
всегда найдем кого-нибудь, с кем сможем поговорить. Если, напротив, это
побережье необитаемого острова в каком-нибудь крошечном архипелаге, возможно, мы сможем
осмотреть его с вершины того пика, который возвышается над
страна, и тогда мы посмотрим, как лучше всего здесь обосноваться
как будто мы никогда отсюда не уйдем.

“Никогда?” - воскликнул репортер. “Ты сказал ‘Никогда’, мой дорогой Сайрус?”

“ Лучше сначала представить все в худшем свете, “ ответил инженер, - а
лучшее приберечь для неожиданности.

“ Хорошо сказано, - заметил Пенкроф. “Остается также надеяться, что этот
остров, если это таковой, расположен не в стороне от курса кораблей;
это было бы действительно несчастьем!”

“Мы не знаем, что нам нужно опереться пока у нас впервые
восхождение на гору”, - ответил инженер.

“ Но завтра, капитан, - спросил Герберт, “ будете ли вы в состоянии
перенести усталость от подъема?

“Надеюсь, что да”, - ответил инженер, “при условии, что вы и Пенкроф, мой мальчик,
показать окажетесь хитрыми и ловкими охотниками”.

- Капитан, - сказал матрос“, поскольку вы говорите об игре, если на мой
возвращение, я был уверен, обжарки, как я вернуть его обратно ... ”

“ Все равно принеси его обратно, Пенкроф, ” ответил Сайрес Смит.

Затем было решено, что инженер и репортер проведут
день в Чимниз, чтобы осмотреть берег и верхнее плато.
Наб, Герберт и моряк должны были вернуться в лес, пополнить свой
запас дров и жестоко расправиться со всеми существами, пернатыми или
Пушной в пределах их досягаемости.

Они изложены, соответственно, около десяти часов утра, Герберт
уверенный в себе, жизнерадостный Наб, Пенкроф бормотал сторону,--

“Если по возвращении я обнаружу в доме огонь, я поверю, что
сам гром пришел, чтобы зажечь его”. Все трое взобрались на берег; и
добравшись до поворота, образованного рекой, моряк, остановившись, сказал
двум своим товарищам,--

“Начнем с того, что станем охотниками или лесными жителями?”

“Охотниками”, - ответил Герберт. “Топ уже в поиске”.

“Тогда мы поохотимся, - сказал моряк, - а потом сможем вернуться“
и собрать хворост.

Согласившись с этим, Герберт, Наб и Пенкроф, вырвав из ствола молодой ели три
палки, последовали за Топом, который прыгал
по высокой траве.

На этот раз охотники, вместо того чтобы следовать по течению реки,
углубились прямо в сердце леса. Там были все те же деревья, по большей части принадлежащие к семейству сосновых.
Там росли те же деревья. В
определенных местах, менее людных, растущих небольшими группами, эти сосны демонстрировали
значительные размеры и, по-видимому, указывали своим развитием на то,
что страна расположена на более высокой широте, чем предполагал инженер
предполагалось. Поляны, ощетинившиеся стертыми временем пнями, были покрыты
сухими дровами, которые образовывали неисчерпаемый запас топлива. Затем,
поляна миновала, подлесок снова стал гуще и стал почти
непроходимым.

Было достаточно трудно находить дорогу среди групп деревьев,
без какой-либо проторенной дороги. Так матрос время от времени откололся
ветви, которая может быть легко узнаваемы. Но, возможно, он был неправ.
не пошел вдоль ручья, как они с Гербертом сделали во время своей первой экскурсии.
после часа ходьбы ни одно живое существо не показалось.
Топ, пробегавший под ветвями, только всполошил птиц, к которым нельзя было приблизиться
. Даже куруку были невидимы, и вполне вероятно, что
моряку придется вернуться в болотистую часть леса,
в которой он так удачно ловил куропаток.

“ Ну, Пенкроф, ” сказал Наб слегка саркастическим тоном, “ если это
вся дичь, которую ты обещал вернуть моему хозяину, то она не вернется.
нужен большой огонь, чтобы его поджарить!”

“Имейте терпение”, - ответил моряк, - “это не та игра, которая будет
желающих на наше возвращение.”

“У вас не будет доверия к капитану Хардингу?”

“Да”.

“Но ты не веришь, что он добудет огонь?”

“Я поверю в это, когда в камине запылают дрова”.

“Он запылает, раз так сказал мой хозяин”.

“Посмотрим!”

Тем временем солнце еще не достигло высшей точки в своем движении над
горизонтом. Разведка, таким образом, продолжалась, и было полезно
отмечен открытие, которое Герберт изготовлен из дерево, у которого плод был
съедобные. Это была каменная сосна, из которой получается превосходный миндаль.
Ее очень ценят в регионах Америки и Европы с умеренным климатом. Эти
миндаль был в идеальной зрелости, и Герберт описал его
своим товарищам, которые лакомились им.

“ Ну-ка, - сказал Пенкроф, “ морские водоросли вместо хлеба, сырые мидии к мясу.
а миндаль на десерт - отличный обед для тех, кто любит
у них в кармане нет ни единой спички!”

“Мы не должны жаловаться”, - сказал Герберт.

“ Я не жалуюсь, мой мальчик, ” ответил Пенкроф, - только повторяю, что
при таком приготовлении мяса несколько экономят.

“ Топ что-то нашел! ” крикнул Наб и побежал к зарослям в тени деревьев.
посреди которой собака с лаем исчезла. К лаю Топа примешивалось
любопытное ворчание.

Моряк и Герберт последовали за Набом. Если там и была дичь, то сейчас
было не время обсуждать, как ее приготовить, скорее, как
они должны были ее раздобыть.

Едва охотники вошли в кусты, как увидели Топа, вовлеченного в борьбу
со зверем, которого он держал за ухо. Это
четвероногое было чем-то вроде свиньи длиной около двух с половиной футов,
черновато-коричневого цвета, светлее снизу, с жесткой редкой шерстью; пальцы ног,
затем прочно закрепленные в земле, казалось, были соединены перепонкой.
Герберт узнал в этом животном капибару, то есть одного из
самых крупных представителей отряда грызунов.

Между тем, капибара не сопротивлялась собаке. Она тупо
закатила глаза, глубоко заплывшие толстым слоем жира. Возможно, она впервые увидела людей
.

Однако Наб, крепче ухватившись за свою палку, как раз собирался
свалить свинью, когда та, вырвавшись из зубов Топа, которым
его держали только за кончик уха, он энергично хрюкнул и бросился
набросился на Герберта, чуть не опрокинул его и скрылся в лесу.

“ Негодяй! - воскликнул Пенкроф.

Все трое сразу бросились за Топом, но в тот момент, когда они присоединились к нему
животное исчезло под водами большого пруда, затененного
старыми соснами.

Наб, Герберт и Пенкроф остановились, неподвижно. Топ бросился в
воду, но кабан, спрятавшись в глубине пруда, не
появляются.

“Давайте подождем”, - сказал мальчик, - “потому что он скоро всплывет на поверхность, чтобы
подышать”.

“А он не утонет?” - спросил Наб.

“Нет, ” ответил Герберт, “ потому что у него перепончатые лапы и он почти
земноводное животное. Но следите за ним.

Топ остался в воде. Пенкроф и двое его спутников направились к
разным частям берега, чтобы отрезать отступление
капибаре, которую собака искала под водой.

Герберт не ошибся. Через несколько минут животное показалось на
поверхности воды. Сверху на нее одним прыжком и скрыл это от
снова погружаясь. Через мгновение кабан был вытащен на берег, был
убит ударом Наб палку.

“Ура!” - воскликнул Пенкроф, который всегда был готов с этим криком триумфа.

“ Дайте мне только хорошенько разжечь костер, и эта свинья будет обглодана до костей!

Пенкроф взвалил кабана на плечи и, судя по
высота Солнца, что было около двух часов ночи, он дал сигнал
возвращение.

Инстинкт Топа пригодился охотникам, которые, благодаря разумному
животному, смогли обнаружить дорогу, по которой они пришли. Полчаса
спустя они добрались до реки.

Пенкроф быстро соорудил плот из дерева, как делал и раньше, хотя, если бы
не было огня, это было бы бесполезным занятием, и плот, следуя по
течению, они вернулись к Трубам.

Но моряк не прошел и пятидесяти шагов, как остановился и снова
издав оглушительное "ура", указал на угол утеса,--

“Герберт! Наб! Смотри!” - крикнул он.

Дым вырывался наружу и клубился среди камней.



Глава 10

Через несколько минут трое охотников оказались перед потрескивающим костром.
Капитан и репортер были там. Пенкроф переводил взгляд с одного на другого.
Не произнося ни слова, он держал в руке капибару.

“ Ну да, мой храбрый друг! - воскликнул репортер.

“ Огонь, настоящий огонь, на котором прекрасно зажарится этот великолепный поросенок, и мы
сейчас устроим пир!

“ Но кто зажег его? ” спросил Пенкроф.

“ Солнце!

Гедеон Спилет был совершенно прав в своем ответе. Именно солнце
давало тепло, которое так поразило Пенкрофа. Моряк не мог
поверить своим глазам и был так поражен, что не подумал о том, чтобы
расспросить инженера.

“Было ли у вас обжигающее стекло, сэр?” - спросил Герберт Хардинга.

“Нет, мой мальчик, - ответил он, - но я сам его сделал”.

И он показал приспособление, служившее для обжига стаканов. Это были
просто два стакана, которые он взял из своего и репортерского
Часы. Наполнив их водой и придав им клейкость по краям
с помощью небольшого количества глины он изготовил обычное стекло для обжига,
который, концентрируя солнечные лучи на очень сухом мхе, вскоре вызвал
возгорание.

Моряк осмотрел аппарат; затем он пристально посмотрел на инженера.
не говоря ни слова, только взгляд ясно выражал его мнение, что если
Сайрес Смит не был волшебником, то уж точно не был обычным человеком. В
последние речи вернулся к нему, и он воскликнул,--

“Отметим, что, мистер Спилет, обратите внимание, что на вашей бумаге!”

“Отмечается”, - ответил репортер.

Затем, с помощью Наба, моряк приготовил вертел, и капибара,
тщательно очищенная, вскоре жарилась, как молочный поросенок, на ясном,
потрескивающем огне.

Дымоходы снова стали более пригодными для жилья, не только потому, что
проходы были прогреты огнем, но и потому, что были восстановлены перегородки из дерева и
глины.

Было очевидно, что инженер и его спутники хорошо провели свой
день. Сайрес Смит почти полностью восстановил свои силы и
доказал это, поднявшись на верхнее плато. Отсюда его взгляд,
привыкший оценивать высоты и расстояния, надолго приковался
к конусу, вершины которого он хотел достичь на следующий день.
Гора, расположенная примерно в шести милях к северо-западу, показалась ему
измерьте высоту 3500 футов над уровнем моря. Следовательно, взгляд
наблюдателя, размещенного на его вершине, будет простираться в радиусе не менее
пятидесяти миль. Следовательно, было вероятно, что Хардинг мог легко решить
вопрос об “острове или континенте”, которому он придавал такое большое
значение.

Поужинали они отменно. Мясо капибары было признано превосходным.
Саргассум и миндаль из каменной сосны завершили трапезу,
во время которой инженер говорил мало. Он был занят проектами
на следующий день.

Раз или два Пенкроф высказывал некоторые соображения относительно того, что было бы лучше всего
предпринять; но Сайрес Смит, который, очевидно, обладал методичным складом ума, только
качал головой, не произнося ни слова.

“Завтра, ” повторил он, - мы узнаем, на что нам следует полагаться,
и будем действовать соответственно”.

Покончив с едой, Свежие охапки хвороста, были брошены в огонь, и
обитатели труб, в том числе и верный топ, скоро
похоронен в глубокий сон.

Никакой инцидент не нарушил этой спокойной ночи, и на следующий день, 29-го
марта, они проснулись свежими и активными, готовыми отправиться на экскурсию
что должно было определить их судьбу.

Все было готово к старту. Останков "капибары" должно было хватить
, чтобы поддерживать Хардинга и его спутников по крайней мере в течение двадцати четырех часов.

Кроме того, они надеялись раздобыть по дороге еще еды. Поскольку бинокли были
возвращены инженеру и репортеру, Пенкроф
сжег немного льняной ткани, чтобы она послужила трутом. Что касается кремня, то в нем не было бы недостатка
в этих регионах плутонического происхождения. Была половина восьмого утра.
когда исследователи, вооруженные палками, покинули Дымоходы.
Последовав совету Пенкрофа, мы решили, что лучше всего уже отправиться в путь
пересечь лес и вернуться другим маршрутом. Это был
также самый прямой способ добраться до горы. Они повернули на юг под углом
и пошли по левому берегу реки, которая была заброшена в месте
, где она образовывала изгиб к юго-западу. Тропинка,
уже протоптанная под вечнозелеными деревьями, была найдена, и в девять
часов Сайрес Смит и его спутники достигли западной границы
леса. Почва, до тех пор очень мало волнистая, сначала болотистая
сначала сухая, а затем песчаная, имела пологий склон, который поднимался от
берег в глубь страны. Несколько очень пугливых животных
были замечены под лесными деревьями. Топ быстро начал охоту, но его
хозяин вскоре позвал его обратно, потому что еще не пришло время начинать
охотой займутся позже. Инженер был не из тех, кто
позволил бы себе отвлечься от своей навязчивой идеи. Можно было бы даже сказать, что
он вообще не наблюдал за местностью, ни за
ее конфигурацией, ни за природными явлениями, его великой целью было
подняться на гору перед ним, и поэтому он направлялся прямо к ней.
пошли. В десять часов остановке несколько минут прозвучало. На выходе
лес, горная система страны, предстал перед
искатели. Гора состояла из двух конусов; первый, усеченный
на высоте около двух тысяч пятисот футов, поддерживался
контрфорсами, которые, казалось, разветвлялись, как когти огромного зверя.
коготь упирается в землю. Между ними были узкие долины, ощетинившиеся
деревьями, последние заросли которых поднимались до вершины самого низкого конуса.
Казалось, что на той стороне горы, которая
была разоблачена на северо-восток, и глубокие трещины можно рассматривать которые нет
- вероятно, потоки лавы.

На первом конусе покоился второй, слегка закругленный и немного сдвинутый набок, наподобие большой круглой шляпы, сдвинутой на ухо.
с одной стороны. Шотландец
сказал бы: “Его шляпа была из тохт аджи”. Она казалась сделанной из
голой земли, кое-где пронизанной красноватыми камнями.

Они хотели достичь второго конуса, и движение вдоль гребня
отрогов казалось лучшим способом достичь его.

“Мы находимся на вулканической почве”, - сказали Сайрес Смит и его спутники
следующий за ним начал постепенно подниматься по обратной стороне отрога, который
извилистой и, следовательно, более доступной тропинкой соединялся с первым
плато.

Земля, очевидно, сотрясалась под воздействием подземных сил. Тут и
там встречались случайные глыбы, многочисленные обломки базальта и пемзы
. Отдельными группами росли ели, которые на несколько сотен футов
ниже, на дне узких ущелий, образовывали массивные тени, почти
непроницаемые для солнечных лучей.

Во время первой части подъема Герберт обратил внимание на следы,
которые указывали на недавнее прохождение крупных животных.

“ Может быть, эти звери не пропустят нас добровольно, ” сказал Пенкроф.

“ Что ж, ” ответил репортер, который уже охотился на тигра в
Индия, а Лев в Африке“, мы скоро узнаем, насколько успешно
столкнуться с ними. Но в то же время мы должны быть на страже!”

Но пока что будем настороже.

Расстояние, увеличился на обходами и различными препятствиями, которые не могут быть
преодолеть сразу, был длинный. Иногда также земля внезапно обрывалась,
и они оказывались на краю глубокой пропасти, которую им приходилось
обходить. Таким образом, возвращаясь по своим следам, чтобы найти какое-нибудь практическое
путь, много времени было потрачено впустую и усталость прошла впустую. В
двенадцать часов, когда небольшая группа искателей приключений остановилась позавтракать
у подножия большой группы елей, недалеко от небольшого ручья, впадавшего в
каскады, они оказались все еще на полпути от первого плато,
которого, скорее всего, они не достигнут до наступления темноты. С этой точки
вид на море был намного шире, но справа высокий мыс
мешал им разглядеть, есть ли за ним земля.
Слева вид простирался на несколько миль к северу; но с другой стороны
к северо-западу, в точке, занятой исследователями, она обрывалась
гребнем фантастической формы отрога, который образовывал мощную
опору центрального конуса.

В час дня подъем был продолжен. Они еще больше наклонились к
юго-западу и снова вошли в густой кустарник. Там, в тени
деревьев, порхали несколько пар галлиновых, принадлежащих к виду
фазанов. Это были трагопаны, украшенные шкурой-подвеской,
которая свисает у них с шеи, и двумя маленькими круглыми рожками, посаженными
позади глаз. Среди этих птиц, которые были размером примерно с домашнюю птицу,
самка была равномерно коричневой, в то время как самец был великолепен в своем
красном оперении, украшенном белыми пятнами. Гедеон Спилет камнем, брошенным
ловко и энергично, убил одного из этих трагопанов, на которого
Пенкроф, проголодавшийся от свежего воздуха, бросал жадные взгляды.

Покинув заросли кустарника, группа, опираясь на
плечи друг друга, поднялась примерно на сто футов вверх по крутому
откосу и достигла ровного места с очень небольшим количеством деревьев, где почва
появился вулканический. Пришлось подниматься зигзагами, чтобы совершить
наклон более легким, для него был очень крутой, и рельсы бытия
крайне опасным требуется максимальная осторожность. Наб и Герберт
шли впереди, Пенкроф замыкал шествие, капитан и репортер между ними
. Животные, которые часто посещают этих высотах-а их было
многочисленные их следы, несомненно, принадлежали тем народам, уверен
ноги и эластичность позвоночника, замши или коз. Несколько человек видели, но это
не имя Пенкрофа дал им, ибо внезапно--“овца!” он
кричали.

Все остановились примерно в пятидесяти футах от полудюжины животных крупного размера,
с сильными рогами, загнутыми назад и сплюснутыми к концу, с
пушистым начесом, скрытым под длинной шелковистой шерстью рыжевато-коричневого цвета.

Это были не обычные овцы, а разновидность, обычно встречающаяся в
горных районах умеренного пояса, которой Герберт дал
название мусмон.

“У них есть ноги и отбивные?” - спросил моряк.

“ Да, ” ответил Герберт.

“ Значит, это овцы! ” сказал Пенкроф.

Животные, неподвижно застывшие среди базальтовых глыб, смотрели на них
изумленными глазами, как будто впервые увидели двуногих людей. Затем
их страхи внезапно пробудились, и они исчезли, перепрыгивая через камни.

“ До свидания, до новой встречи! ” воскликнул Пенкроф, наблюдая за ними.
таким комичным тоном, что Сайрес Смит, Гедеон Спилет, Герберт и Наб
не смог удержаться от смеха.

Подъем продолжался. Тут и там виднелись следы лавы. Серные источники
иногда преграждали им путь, и приходилось обходить их. В
некоторых местах сера образовала кристаллы среди других веществ, таких как
беловатая зола, состоящая из бесконечного количества маленьких кристаллов полевого шпата.

При приближении к первому плато, образованному усечением нижнего
к сожалению, трудности восхождения были очень велики. К четырем часам
крайняя зона деревьев была пройдена. Есть только
остались здесь и там несколько скрученных, чахлых сосен, которые необходимо иметь
была тяжелая жизнь, устоять на такой высоте сильный ветер от
открытое море. К счастью для инженера и его спутников, погода была
прекрасная, атмосфера безмятежная; сильный бриз на высоте
трех тысяч футов помешал бы их работе. Чистота
неба в зените ощущалась сквозь прозрачный воздух. Идеальный
вокруг них царило спокойствие. Они не могли видеть солнца, затем оно скрылось за
огромным экраном верхнего конуса, который скрывал половину горизонта на
западе, и чья огромная тень, простиравшаяся до берега, увеличивалась по мере того, как
лучезарное светило продолжало свой дневной путь. Пар - скорее туман, чем
облака - начал появляться на востоке и приобретать все призматические цвета
под влиянием солнечных лучей.

Всего пятьсот футов отделяли исследователей от плато, которого
они хотели достичь, чтобы разбить там лагерь для
ночь, но эти пятьсот футов увеличились до более чем двух миль
из-за зигзагов, которые им пришлось описывать. Почва, так сказать, скользила
у них под ногами.

Склон часто имел такой угол наклона, что они соскальзывали, когда
камни, изношенные воздухом, не давали достаточной опоры. Постепенно наступал вечер
и была почти ночь, когда Сайрес Смит и его спутники
, сильно утомленные семичасовым подъемом, достигли
плато первого конуса. Затем было необходимо подготовить лагерь
и восстановить свои силы, предварительно поев и поспав
впоследствии. Этот второй ярус горы поднимался по скальному основанию,
среди которого было бы легко найти убежище. Топлива было мало.
Тем не менее, можно было развести костер с помощью сухой травы и веток кустарника,
которые покрывали определенные части плато. Пока моряк был
готовится свой очаг с камнями и поставил его на такое использование, Наб и
Герберт заняты сами с поставками топлива. Вскоре они
вернулись с большой охапкой хвороста. Сталь была поражена, жженая тряпка
ловили искры из кремня, и, под дыхание Наб, треск огня
проявил себя через несколько минут под прикрытием скал. Их
целью разжигания огня было только дать им возможность выдержать холод
ночная температура, поскольку она не использовалась для приготовления птицы,
которую Наб приберег на следующий день. Остатки капибары и
несколько дюжин миндальных орешков из косточковой сосны составили их ужин. Еще не было
половины седьмого, когда все было готово.

Сайрес Смит тогда подумал об исследовании в полумраке большого
круглого слоя, который поддерживал верхний конус горы. Прежде чем
отправиться на отдых, он хотел узнать, возможно ли обойти
основание конуса в случае его стороны слишком крутой и его вершины
недоступен. Этот вопрос занимал его, поскольку было возможно, что
судя по тому, как шляпа наклонена, то есть к северу,
подняться на плато практически невозможно. Кроме того, если бы с одной стороны нельзя было достичь вершины горы
, а с другой - не удалось бы
обойти основание конуса, было бы невозможно осмотреть
западная часть страны, и цель их восхождения была бы
частично вообще недостижима.

Инженер, соответственно, невзирая на усталость, оставил Пенкрофа и
Наб, чтобы разложить постели, и Гедеон Спилет, чтобы записать события прошедшего дня
они двинулись вдоль края плато на север.
Герберт последовал за ним.

Ночь была прекрасной и тихой, темнота еще не сгустилась. Сайрес
Смит и мальчик шли рядом, не разговаривая. В
некоторых местах плато открывалось перед ними, и они проходили беспрепятственно
. В других, загороженных скалами, была только узкая тропинка,
по которой два человека не могли идти рядом. После двадцатилетней прогулки
через несколько минут Сайрес Смит и Герберт были вынуждены остановиться. С этого места
склон двух конусов слился в один. Никакое плечо здесь не разделяло
две части горы. Склон был наклонен почти на семьдесят
градусов, и путь стал практически невозможным.

Но если инженеру и мальчику пришлось отказаться от мысли о том, чтобы
следовать по кругу, то взамен была предоставлена возможность для
восхождения на конус.

Фактически, перед ними открылась глубокая впадина. Это было неровное устье
кратера, через которое вытекло жидкое вещество при извержении вулкана.
периоды, когда вулкан все еще был активен. Затвердевшая лава и
покрытый коркой шлак образовали своего рода естественную лестницу из больших ступеней, которая
значительно облегчила бы подъем на вершину горы.

Хардинг оценил все это с первого взгляда и, не колеблясь, последовал за
парнем в огромную пропасть посреди растущего
мрака.

Там еще был высотой в тысячу футов, чтобы преодолеть. Б
интерьер acclivities кратера быть практичными? Скоро он будет
видел. Настойчивый инженер решил продолжать свое восхождение до тех пор , пока
его остановили. К счастью, эти подъемы вели к внутренней части
вулкана и способствовали их подъему.

Что касается самого вулкана, то не могло быть сомнений в том, что он полностью
потух. Нет дыма вырвались из его сторон; не пламя было видно в
темные впадины; не рычать, а не бурчать, не дрожит даже издал
из этой черноты ну, доходившей, быть может, в недрах
земля. Атмосфера внутри кратера не была заполнена сернистыми парами
. Это было нечто большее, чем сон вулкана; это было его полное
угасание. Попытка Сайреса Смита увенчалась успехом.

Мало-помалу Герберт и он, карабкаясь вверх по внутренним склонам,
увидели, что кратер над их головами расширяется. Радиус круговой
участок неба, ограниченный краями конуса, стал значительно шире.
На каждом шагу, как это было, что группа разведчиков, свежие звезды вступили
в поле их зрения. Великолепные созвездия
южное небо сияло ослепительно. В зените сверкал великолепный
Антарес в созвездии Скорпиона, а неподалеку находилась Альфа Центавра, которая
считается ближайшей звездой к земному шару. Затем, поскольку
кратер расширился, появились Фомальгаут Рыбы, Южный Треугольник,
и, наконец, почти на Антарктическом полюсе, сверкающий Южный Крест,
который заменяет Полярную звезду Северного полушария.

Было почти восемь часов, когда Сайрес Смит и Герберт ступили на
самый высокий гребень горы на вершине конуса.

Тогда было совершенно темно, и их взгляд не мог простираться дальше
в радиусе двух миль. Окружало ли море эту неизвестную землю, или она была
соединена на западе с каким-нибудь континентом Тихого океана? Это не могло
но все же можно было разглядеть. На западе облачный пояс, отчетливо видимый у самого
горизонта, усиливал сумрак, и глаз не мог определить, сливались ли небо
и вода в одну и ту же круговую линию.

Но в одной точке горизонта внезапно появился неясный свет, который
медленно опускался по мере того, как облако поднималось к зениту.

Это был тонкий полумесяц, уже почти исчезающий; но его
света было достаточно, чтобы ясно видеть горизонтальную линию, затем отделившуюся
от облака, и инженер мог видеть, как ее отражение дрожало в течение нескольких секунд.
одно мгновение на поверхности жидкости. Сайрес Смит захватил мальчишке руку, и
в могиле голос,--

- Остров! - сказал он, в тот момент, когда лунный серп скрылся
под волнами.



Глава 11

Полчаса спустя Сайрес Смит и Герберт вернулись в лагерь.
лагерь. Инженер просто сказал своим спутникам, что земля, на
которую забросила их судьба, была островом, и что на следующий день они
проконсультируются. Затем каждый устроился как мог поудобнее, чтобы уснуть,
и в той скалистой яме, на высоте двух тысяч пятисот футов
над уровнем моря, в течение мирной ночи, островитяне
наслаждались глубоким отдыхом.

На следующий день, 30 марта, после торопливого завтрака, который
состоял исключительно из жареного трагопана, инженер пожелал снова подняться
на вершину вулкана, чтобы более внимательно осмотреть
остров, на котором он и его товарищи были пожизненно заключены в тюрьму
возможно, остров должен быть расположен на большом расстоянии от какой-либо земли
или если он находился вне курса судов, посещавших
архипелаги Тихого океана. На этот раз его спутники последовали за ним
его участие в походе. Они также пожелали, чтобы увидеть остров, на
спектакли, которые они должны полагаться на поставку всех их хочет.

Было около семи часов утра, когда Сайрес Смит, Герберт,
Пенкроф, Гедеон Спилет и Наб покинули лагерь. Никто
, казалось, не беспокоился о своем положении. Несомненно, они верили в себя.
но следует отметить, что основа этой
веры у Хардинга была иной, чем у его товарищей. Инженер
был уверен в себе, потому что чувствовал, что способен вымогать деньги у этого дикого
обеспечить всем необходимым для жизни себя и своих товарищей;
последние ничего не боялись только потому, что Сайрес Смит был с ними.
Пенкроф особенно, после инцидента с мира зажглась огнем, будет
не потеряли надежду на мгновение, даже если он на голой скале, если
инженер был с ним на скале.

“Тьфу, - сказал он, - мы покинули Ричмонд без разрешения
власти! Будет трудно, если нам не удастся когда-нибудь выбраться отсюда.
из такого места, где нас уж точно никто не задержит!

Сайрес Смит шел той же дорогой, что и накануне вечером. Они пошли
вокруг конуса по плато, которое образовывало плечо, к устью
огромной пропасти. Погода была великолепной. Солнце взошло в чистом небе
и залило своими лучами всю восточную сторону горы.

Были достигнуты кратеры. Это было именно то, что и предполагал инженер.
в темноте это была огромная воронка, которая простиралась, расширяясь,
на высоту тысячи футов над плато. Ниже пропасти большие
толстые полосы лавы извивались по склонам горы и, таким образом,
отмечали направление изверженного вещества в нижние долины, которые
северная часть острова была изрыта бороздами.

Внутренняя часть кратера, наклон которого не превышал тридцати пяти
-сорока градусов, не представляла ни трудностей, ни препятствий для подъема.
Были замечены следы очень древней лавы, которая, вероятно, перелилась через край
вершина конуса, прежде чем эта боковая пропасть открыла новый путь
к нему.

Что касается вулканической трубы, которая обеспечивала связь между
подземными слоями и кратером, то ее глубину невозможно было вычислить
на глаз, поскольку она терялась во мраке. Но не было никаких сомнений относительно
полного исчезновения вулкана.

Около восьми часов Хардинг и его спутники собрались на
вершине кратера, на коническом холме, который возвышался над северным
краем.

“Море, всюду море!” - кричали они, как будто их губы не могли не
сдерживать слова островитяне.

Море, конечно, безбрежная пелена воды все вокруг
их! Возможно, снова взбираясь на вершину конуса, Сайрес
Смит надеялся обнаружить какой-нибудь берег, какой-нибудь остров,
который он не смог разглядеть в темноте накануне вечером.
Но ничего не появилось на самом дальнем краю горизонта, то есть
то есть в радиусе более пятидесяти миль. Никакой земли не было видно. Ни единого
паруса. На всем этом огромном пространстве был виден только океан -
остров занимал центр окружности, которая казалась
бесконечной.

Инженер и его спутники, безмолвные и неподвижные, осматривали в течение
нескольких минут каждую точку океана, исследуя ее до самых крайних пределов
. Даже Пенкроф, обладавший удивительным зрением, ничего не увидел
и, конечно, если бы на горизонте была земля, если бы она
появился только, как невнятно пара, матрос, несомненно,
нашли его, потому что природа поместила под его обычные телескопы
брови.

С океана их взоры вернулись к острову, которым они полностью владели
и первый вопрос был задан Гедеоном Спилетом в следующих выражениях
:

“Примерно какого размера этот остров?”

Действительно, он не казался большим посреди необъятного океана.

Сайрес Смит размышлял несколько минут; он внимательно осмотрел
периметр острова, принимая во внимание высоту, на которой
он находился; затем,--

“Друзья мои, ” сказал он, - я не думаю, что ошибаюсь, называя
берег острова в окружности более ста миль”.

“И, следовательно, площадь?”

“Это трудно оценить, ” ответил инженер, - потому что оно такое
неравномерное”.

Если Сайрес Смит не ошибся в своем расчете, остров
практически степень Мальте или Занте в Средиземном море, но он был на
то же время гораздо больше нерегулярных и менее богатые мысы, выступы,
очки, бухты, или ручьи. Его странная форма привлекла внимание, и когда
Гедеон Спилет, по совету инженера, нарисовал контур, они
обнаружили, что оно напоминало какое-то фантастическое животное, чудовищного левиафана,
который спал на поверхности Тихого океана.

Это было на самом деле точную форму острова, на котором он
следствием знать, и довольно правильную карту сразу было
обращается к репортеру.

Восточная часть берега, где пристали потерпевшие кораблекрушение, образовывала
широкую бухту, оканчивающуюся острым мысом, который был скрыт от Пенкрофа высоким
мысом во время его первого исследования. На северо-востоке залив замыкали два других
мыса, а между ними тянулся узкий залив, который выглядел
как полуоткрытые челюсти грозной рыбы-дога.

С северо-востока на юго-запад берег был округлым, похожим на
сплющенный череп животного, который снова поднимался, образуя что-то вроде
выступа, который не придавал этой части берега никакой определенной формы.
остров, центр которого был занят вулканом.

С этого места берег довольно регулярно тянулся на север и юг, прерываясь
на двух третях своего периметра узким ручьем, от которого он заканчивался
длинный хвост, похожий на хвостовой придаток гигантского аллигатора.

Этот хвост образовывал правильный полуостров, который простирался более чем на тридцать километров.
миль в море, считая от мыса к юго-востоку от острова,
уже упоминавшегося; он изгибался, образуя открытый рейд, который
обозначал нижний берег этой земли странной формы.

В самой узкой части, то есть между Трубами и ручьем
на западном берегу, который соответствовал ему по широте, остров
имел размеры всего десять миль; но его наибольшая длина, от челюстей у
с северо-востока до оконечности хвоста юго-запада было не менее
тридцати миль.

Что касается внутренней части острова, то ее общий вид был таков, очень
лесистая вся южная часть от горы до берега, и
засушливая и песчаная в северной части. Между вулканом и восточным
побережье Сайрес Смит и его товарищи были очень удивлены, заметив
озеро, окаймленное зелеными деревьями, о существовании которого они не
подозревал. Видно с этой высоты, озеро оказалось на тот же
уровень, как океан, но, поразмыслив, инженер объяснил своим
товарищи, что высота этой небольшой слой воды должен быть примерно
триста футов, потому что плато, которое было своего бассейна, но
продление побережье.

“Это озеро пресноводное?” - спросил Пенкроф.

- Конечно, - ответил инженер, “за это надо питается водой
которая течет с горы”.

“Я вижу небольшую речку, которая впадает в него”, - сказал Герберт, указывая на
узкий ручей, который, очевидно, брал начало где-то на западе.

“ Да, ” сказал Хардинг. “ и поскольку этот ручей питает озеро, скорее всего,
вероятно, на стороне, обращенной к морю, есть выход, через который уходит
излишек воды. Мы увидим это по возвращении”.

Этот небольшой извилистый ручей и уже упомянутая река
составляли водную систему острова; такой, по крайней мере, она представлялась на
глазах исследователей. Однако, возможно, что под массивами
деревьев, которые покрывали две трети острова, образуя огромный лес,
к морю текли другие реки. Можно даже предположить, что так оно и было
настолько богат этот регион самыми великолепными
образцами флоры умеренных зон. Не было никаких признаков
проточной воды на севере, хотя, возможно, там могла быть стоячая вода
вода среди болот на северо-востоке; но это было все, вдобавок
за холмы, песок и засушливость, которые так сильно контрастировали с
пышной растительностью остальной части острова.

Вулкан не занимал центральную часть; напротив, он возвышался в
северо-западном регионе и, казалось, отмечал границу двух
зон. На юго-западе, юге и юго-востоке первая часть
отрогов была скрыта зарослями зелени. На север, на
наоборот, можно было следить за их последствия, которые отгремели на
песчаные равнины. Он был на этой стороне, что в то время, когда гора
находился в состоянии извержения, выброс разрушил проход, и
большая куча лавы распространилась по узкой щели, образовавшей
северо-восточный залив.

Сайрес Смит и его спутники пробыли на вершине горы около часа
. Остров был показан перед их глазами, как план.
рельеф с разными оттенками, зеленый для лесов, желтый для
песка, синий для воды. Они рассматривали его в целом, ничто
не оставалось скрытым, кроме земли, скрытой зеленью, впадин в
долинах и внутренней части вулканических пропастей.

Один важный вопрос так и не были решены, и ответом будет иметь
большое влияние на будущее потерпевших крушение.

Был ли остров обитаем?

Репортер задал этот вопрос, на который после тщательного
изучения, которое они только что провели, ответ, казалось, был отрицательным.

Нигде нельзя было увидеть творение человеческих рук. Не является группой
хижины, ни кабина, ни промысла на берег. Нет дыма керлинг
в воздухе выдавало присутствия человека. Это правда, расстояние в
почти тридцать миль отделяло наблюдателей от крайних точек,
то есть, на хвост которого распространена на юго-западе, и он бы
было сложно, даже глаза Пенкрофа, чтобы обнаружить там жилье.
Нельзя было также приподнять завесу зелени, покрывавшую три четверти
острова, чтобы посмотреть, не укрывает ли она какую-нибудь разбросанную
деревню. Но в целом островитяне живут на берегах узких пространств
, которые выступают над водами Тихого океана, и этот берег
оказался абсолютной пустыней.

До более полного исследования можно было бы признать, что остров
был необитаем. Но посещали ли его, хотя бы изредка,
выходцы из соседних островах? Трудно было ответить на это
вопрос. Земли не появлялись в радиусе пятидесяти миль. Но пятьдесят
миль можно было легко преодолеть либо на малайских проа, либо на больших
Полинезийских каноэ. Все зависело от положения острова,
от его изолированности в Тихом океане или от близости к архипелагам.
Сможет ли Сайрес Смит определить их широту и долготу
без инструментов? Это было бы трудно. Поскольку он сомневался, то
лучше всего было принять меры предосторожности против возможного вторжения соседних
туземцев.

Исследование острова было завершено, определена его форма, определены его
особенности, рассчитана протяженность, водные и горные системы
установлены. Расположение лесов и равнин было отмечено
в общих чертах на плане репортера. Теперь им оставалось только снова спуститься
по горным склонам и исследовать почву с тройной точки зрения
, с точки зрения ее минеральных, растительных и животных ресурсов.

Но прежде чем подать своим спутникам сигнал к отправлению, Сайрес Смит
сказал им спокойным, серьезным голосом,--

“Вот, друзья мои, маленький уголок земли, на котором держится рука
Всевышний бросил нас. Мы будем жить здесь долго,
возможно. Быть может, мы неожиданно будем спасены, если какое-нибудь судно проходит
случайно. Я говорю случайно, потому что это неважный остров; здесь
нет даже порта, в котором могли бы бросать якорь корабли, и этого следует опасаться
то, что он расположен в стороне от обычного маршрута, то есть
слишком далеко к югу для судов, часто посещающих архипелаги
Тихого океана, и слишком далеко к северу для судов, следующих в Австралию
удвоив мыс Горн. Я ничего не хочу скрывать от вас о нашем положении.
вы...

“И вы правы, мой дорогой Сайрус”, - ответил репортер с
воодушевлением. “Вам приходится иметь дело с мужчинами. Они доверяют вам, и
вы можете положиться на них. Не так ли, друзья мои?”

“Я буду повиноваться тебе во всем, капитан,” сказал Герберт, взяв
рука инженера.

“Мой хозяин всегда, и везде!” - воскликнул Наб.

“ Что касается меня, ” сказал моряк, “ то если я когда-нибудь буду ворчать на работе, то меня зовут не Джек Пенкроф.
И если хотите, капитан, мы сделаем из этого острова маленькую Америку
! Мы построим города, мы проложим железные дороги, начнем
телеграфы, и в один прекрасный день, когда все будет совершенно изменено, вполне приведено в порядок
и вполне цивилизованно, мы пойдем и предложим это правительству
Союза. Только я прошу об одном”.

“Что это?” - спросил репортер.

“Дело в том, что мы считаем себя не потерпевшими кораблекрушение, а колонистами,
которые прибыли сюда, чтобы обосноваться”. Сайрес Смит не мог удержаться от улыбки, и
идея моряка был принят. Затем он поблагодарил товарищей и сказал,
что он рассчитывает на их энергию и помощь.

“ Ну, а теперь давайте отправимся к Трубам! ” крикнул Пенкроф.

“ Одну минуту, друзья мои, ” сказал инженер. “Мне кажется, было бы
неплохо дать название этому острову, а также мысам,
мысам и водотокам, которые мы можем видеть.

“Очень хорошо”, - сказал журналист. “В будущем, что позволит упростить
инструкции, которые мы должны оставить и следовать за”.

“Действительно, ” сказал моряк, - уже есть что сказать“
куда идешь и откуда пришел. По крайней мере, похоже, что
где-то”.

“ Дымоходы, например, ” сказал Герберт.

“ Совершенно верно! ” подтвердил Пенкроф. “ Это название было самым подходящим, и оно
это пришло мне в голову само собой. Не оставить ли нам название Чимниз для
нашего первого лагеря, капитан?

“ Да, Пенкроф, раз вы так окрестили его.

“Хорошо! что касается остальных, то это будет нетрудно”, - ответил моряк, который
был в приподнятом настроении. “Давайте дадим им имена, как это сделали Робинзоны,
историю которых Герберт часто читал мне: Бухта Провидения, Китовый Мыс,
Мыс Разочарования!”

“ Или, вернее, имена капитана Хардинга, - сказал Герберт, - мистера
Спилета, Наба!

“ Мое имя! ” воскликнул Наб, обнажив сверкающие белые зубы.

“ Почему бы и нет? ” ответил Пенкроф. “ Порт-Наб, это было бы очень хорошо! И
Мыс Гидеон...

“Я бы предпочел заимствовать названия из нашей страны”, - сказал репортер,
“которые напоминали бы нам об Америке”.

“ Да, для главных, - сказал Сайрес Смит. - Для тех, кто живет в
заливах и морях, я охотно признаю это. Например, мы могли бы дать этому обширному заливу
на востоке название Юнион-Бей; той большой впадине на
юге - залив Вашингтон; горе, на которой мы стоим,
к горе Франклина; к тому озеру, которое простирается перед нашими глазами,
это озеро Грант; ничего не может быть лучше, друзья мои. Эти названия
будут напоминать о нашей стране и о тех великих гражданах, которые
почитали ее; но о реках, заливах, мысах и возвышенностях, которые мы
смотрите с вершины этой горы, давайте лучше выберем названия, которые
напомнят об их особой форме. Они лучше запечатлеются в нашей памяти
и в то же время будут более практичными. Форма
острова настолько странная, что нам не составит труда представить,
на что он похож. Что касается потоков, которых мы пока не знаем, в
различные участки леса, которые мы исследуем позже, ручьи
которые впоследствии будут обнаружены, мы можем окрестить их так, как найдем
их. Что вы думаете, друзья мои?”

С предложением инженера его товарищи согласились единодушно.
Остров раскинулся перед их глазами, как карта, и им оставалось только
дать названия всем его углам и точкам. Гедеон Спилет запишет
их, и географическая номенклатура острова будет
определенно принята. Сначала они назвали две бухты и гору:
Юнион-Бей, Вашингтон-Бей и Маунт-Франклин, как и предполагал инженер.
предложил.

“Теперь, ” сказал репортер, “ этому полуострову на юго-западе острова
я предлагаю дать название полуостров Серпентайн, а полуострову
Рептилия-конец загнутого хвоста, которым он заканчивается, потому что он точно такой же, как у рептилии
хвост.”

“Принято”, - сказал инженер.

“Теперь, ” сказал Герберт, указывая на другую оконечность острова, “ давайте
назовем этот залив, который так удивительно похож на пару раскрытых челюстей, Акульим
Заливом”.

“ Превосходно! ” воскликнул Пенкроф. - И мы можем дополнить сходство, если
назовем две части челюстей мысом нижней челюсти.

- Но там два мыса, - заметил репортер.

“Что ж, ” ответил Пенкроф, “ мы можем взять Северный мыс Нижней Челюсти и Южный"
”Мыс Нижней Челюсти".

“Они вписаны”, - сказал Спилет.

“Есть только точка на юго-восточной оконечности острова
быть им”, - сказал Пенкроф.

“То есть оконечности бухты Союза?” - спросил Герберт.

“Мыс когтя!” - крикнул Наб, который тоже пожелал стать крестным отцом для некоторых
часть своих владений.

По правде говоря, Наб нашел отличное название, поскольку этот мыс был очень похож на
мощный коготь фантастического животного, которое представлял собой этот остров необычной формы
.

Пенкроф был в восторге от того, какой оборот приняли дела, и их
воображение вскоре дало реке, которая снабжала поселенцев
питьевой водой и возле которой их выбросил воздушный шар, название
милосердие, в истинную благодарность Провидению. На островок, на котором
кораблекрушение было впервые высадились, имя островке безопасности; в плато
где короновался на высоком гранитном обрыве над трубами, с
откуда взор мог охватить всей обширной бухты, имя
Проспект Хайтс.

Наконец, все массивы непроходимого леса, покрывавшие полуостров Серпентайн
, были названы лесами Дальнего Запада.

Номенклатура видимые и известные части острова получили
таким образом, закончен, и в дальнейшем они будут завершить его, как они сделали свежий
открытий.

Что касается стрелок компаса, инженер примерно определил их по
высоте и положению солнца, которое располагало Юнион-Бей и Проспект
Хайтс на востоке. Но на следующий день, установив точное время
восхода и захода солнца и отметив его положение между этим
восходом и заходом, он рассчитал точно определить север острова,
ибо, в силу своего положения в Южном полушарии,
солнце в точный момент своей кульминации зашло на севере, а
не на юге, как, судя по его очевидному движению, кажется, происходит с теми
местами, расположенными в Северном полушарии.

Все было закончено, и поселенцам оставалось только спуститься с горы
Франклина, чтобы вернуться в Чимнизы, когда Пенкроф воскликнул,--

“Ну и ну! мы на редкость глупы!”

“ Почему? ” спросил Гедеон Спилет, который закрыл свою записную книжку и поднялся, чтобы
уйти.

“ Почему? наш остров! мы забыли дать ему название!

Герберт собирался предложить дать ему имя инженера и все его
товарищи зааплодировали бы ему, когда Сайрес Смит просто сказал,--

“Давайте назовем это именем великого гражданина, мой друг; того, кто сейчас
борется за единство Американской Республики! Давайте назовем его
Остров Линкольна!”

Предложение инженера было встречено тремя возгласами "ура".

И в тот вечер, перед сном, новые колонисты говорили о своей
отсутствующей стране; они говорили об ужасной войне, которая обагрила ее
кровью; они не сомневались, что Юг скоро будет покорен, и
что дело Севера, дело справедливости восторжествует, благодаря
Гранту, благодаря Линкольну!

Это произошло 30 марта 1865 года. Они не подозревали, что шестнадцать
дней спустя в Вашингтоне будет совершено ужасное преступление, и
что в Страстную пятницу Авраам Линкольн падет от руки фанатика.



Глава 12

Теперь они начали спускаться с горы. Спускаться в кратер,
исследователи обогнули конус, и достигли их лагеря предыдущих
ночь. Пенкроф подумал, что это должно быть время завтрака и часы
поэтому журналист и инженер были проведены консультации, чтобы выяснить часа.

Тело Гедеона Спилета было спасено от морской воды, как и он сам.
был немедленно выброшен на песок вне досягаемости волн. Это был
инструмент превосходного качества, идеальный карманный хронометр, который
репортер не забывал тщательно заводить каждый день.

Что касается часов инженера, то они, конечно, остановились за то время,
которое он провел на спусках.

Инженер завел его и, определив по высоте солнца
, что должно быть около девяти часов утра, перевел свои часы на
этот час.

“ Нет, мой дорогой Спилет, подождите. Вы сохранили ричмондское время, не так ли?
- Да, Сайрус.

“ Да.

“ Следовательно, ваши часы установлены по меридиану этого города, который
почти совпадает с меридианом Вашингтона?

“ Несомненно.

“ Очень хорошо, пусть будет так. Довольствуйся тем, что заводи его очень тщательно,
но не трогай руки. Это может нам пригодиться.

“Что толку от этого?” - подумал моряк.

Они ели, и притом так плотно, что все запасы дичи и зерен оказались
совершенно без сил. Но Пенкроф не было все нипочем, они поставка
себя на пути. Топ, чья доля пришлась ему по вкусу,
знал бы, как найти свежую дичь в зарослях. Более того,
моряк подумал о том, чтобы просто попросить инженера изготовить немного
пороха и одно или два охотничьих ружья; он предположил, что в этом не будет никаких
трудностей.

Покидая плато, капитан предложил товарищам вернуться
в трубы по-новому. Он пожелал, чтобы разведать озеро Гранта, так
великолепно в обрамлении деревьев. Поэтому они последовали за гребень одной
из отрогов, между которыми ручей, снабжавший озера, наверное
у ее истоков. В разговоре колонисты имена
что они просто выбрали, что очень помогало им объясняться обмен
о своих идеях. Герберт и Пенкроф - один молодой, а другой совсем
мальчишка - были очарованы, и во время прогулки моряк сказал,

“Привет, Герберт! как здорово это звучит! Потеряться будет невозможно
мы сами, мой мальчик, поскольку, пойдем ли мы по дороге к озеру Грант, или
присоединимся к Милосердию через леса Дальнего Запада, мы будем
мы обязательно прибудем в Проспект-Хайтс и, следовательно, в Юнион-Бей!”

Было решено, что, не образуя компактной группы, поселенцы
не должны отдаляться друг от друга. Было совершенно очевидно, что
густые леса водятся опасные животные, и это
был благоразумным, чтобы быть начеку. Как правило, Пенкроф, Герберт и Наб
шли первыми, а впереди них Топ, который совал нос в каждый куст.
Репортер и инженер пошли вместе, Гедеон Спилет был готов отметить каждый инцидент
инженер по большей части молчал и только отходил
в сторону, чтобы взять то или иное минеральное или растительное вещество,
который он положил к себе в карман, не сделав никакого замечания.

“ Что он может искать? ” пробормотал Пенкроф. - Я искал напрасно.
за все, ради чего стоит нагибаться.

К десяти часам маленький отряд спустился с последнего склона
Горы Франклина. Земля все еще была скудно поросшей кустарником и
деревьями. Они шли по желтоватой прокаленной земле, образующей
равнину длиной почти в милю, которая простиралась до опушки леса.
Огромные глыбы этого базальта, на охлаждение которого, по словам Бишофа, уходит триста пятьдесят миллионов лет
, устилали равнину, в некоторых местах очень
спутанные. Однако здесь не было никаких следов лавы,
который был особенно распространен на северных склонах.

Сайрес Смит рассчитывал без происшествий добраться до русла
ручья, который, как он предполагал, протекал под деревьями на границе
ясно, когда он увидел, что Герберт поспешно бежит назад, в то время как Наб и моряк
прятались за скалами.

“ В чем дело, мой мальчик? ” спросил Спилет.

“ Дым, ” ответил Герберт. “ Мы видели дым среди скал, в ста
шагах от нас.

“Мужчины в этом месте?” - воскликнул репортер.

“Мы не должны показываться на глаза, пока не узнаем, с кем нам предстоит иметь дело".
договорились, ” ответил Сайрес Смит. - Надеюсь, на этом острове нет туземцев.
Я боюсь их больше всего на свете. Где Топ?

“ Топ находится впереди.

“И он не лает?”

“Нет”.

“Это странно. Однако мы должны попытаться перезвонить ему”.

Через несколько минут инженер, Гедеон Спилет и Герберт присоединились к ним.
двое их товарищей, как и они, держались вне поля зрения за
грудами базальта.

Оттуда они ясно увидели дым желтоватого цвета, поднимающийся в воздух
.

Топ был отозван легким свистом своего хозяина, и последний,
подписи к своим товарищам ждать его, скользнули прочь между
пород. Колонисты, не шевелясь, с трепетом ожидали результата этого
разведка, когда кричат от инженера заставил их поспешить вперед.
Вскоре они присоединились к нему, и их сразу поразил неприятный запах,
который пропитал атмосферу.

Легко узнаваемого запаха было достаточно, чтобы инженер догадался, что это за запах.
дым, который поначалу, не без причины, напугал его.

“Этот огонь, ” сказал он, “ или, вернее, этот дым производится самой природой.
Там есть серный источник, который вылечит все наши воспаленные горла”.

“Капитан!” - воскликнул Пенкроф. “Как жаль, что я не простужен!”

Колонисты направились к тому месту, с которого
дым выходил. Там они увидели серный источник, который в изобилии бил
между скалами, и его воды выделяли сильную серную кислоту
запах после поглощения кислорода воздуха.

Сайрес Смит, окунув руку, почувствовал, что вода маслянистая на ощупь.
Он попробовал ее и нашел довольно сладкой. Как его температуры, что он
оценивается в девяносто пять градусов по Фаренгейту. Герберт испросив на
то, что он на основе этого расчета,--

“Все очень просто, мой мальчик, - сказал он, - ибо, погружаясь в руки
воду, я не ощутил ни тепла, ни холода. Следовательно, он имеет
ту же температуру, что и человеческое тело, которая составляет около девяноста пяти градусов ”.

Поскольку серный источник не приносил поселенцам никакой реальной пользы, они
направились к густой опушке леса, которая начиналась примерно в
сотне шагов от них.

Там, как они и предполагали, воды ручья были чистыми
и прозрачными между высокими берегами из красной земли, цвет которой выдавал
присутствие оксида железа. От этого цвета и пошло название Ред-Крик
был немедленно отдан водотоку.

Это был всего лишь большой ручей, глубокий и чистый, образовавшийся в горах.
вода, которая, наполовину река, наполовину поток, здесь мирно журчала по
песку, там разбивалась о камни или низвергалась каскадом,
бежал к озеру на расстояние полутора миль, его ширина
варьировалась от тридцати до сорока футов. Его воды были сладкими, и он был
предполагать, что озеро тоже. Это обстоятельство
в случае их нахождения на своих границах более подходящего жилья.
чем дымоходы.

Что касается деревьев, которые на несколько сотен футов ниже затеняли берега
ручья, то они принадлежали по большей части к тем видам, которые встречаются в изобилии.
в умеренном поясе Америки и Тасмании, и больше не к тем
хвойные, которые наблюдаются в той части острова, которая уже исследована
в нескольких милях от Проспект-Хайтс. В это время года, в
начале апреля, который символизирует месяц
Октябрь, в этом полушарии, то есть в начале осени, они
были еще в полной листве. Они состояли в основном из казуарин и
эвкалипты, некоторые из которых в следующем году будет урожай сладкой манны, подобно
Манна Востока. На пологих берегах росли заросли австралийских кедров
, которые также были покрыты высокой травой, называемой “туссак” в
Новая Голландия; но кокосовых орехов, столь обильных на архипелагах
Тихого океана, на острове, по-видимому, не хватало, несомненно, из-за того, что широта
была слишком низкой.

“Какая жалость!” - сказал Герберт. “Такое полезное дерево, и у него такие
прекрасные орехи!”

Что касается птиц, то они вились среди чахлых ветвей эвкалиптов
и казуарин, которые не мешали им размахивать крыльями.
Черные, белые или серые какаду, попугаи с оперением всех цветов,
зимородки сверкающего зеленого цвета, увенчанные красными, синими лори,
и различные другие птицы появились со всех сторон, как сквозь призму,
порхая и производя оглушительный шум. Внезапно посреди зарослей раздался странный
концерт нестройных голосов.
Поселенцы услышали последовательно пение птиц, крик четвероногих,
и что-то вроде щелканья, которое, как они могли подумать, вырвалось
из уст туземца. Наб и Герберт бросились к кустам,
забыв даже самые элементарные принципы благоразумия. К счастью,
они не нашли там ни грозного дикого зверя, ни опасного туземца
, а всего лишь полдюжины пересмешливых и певчих птиц, известных как
горные фазаны. Несколько умелых ударов палкой вскоре положили конец
их концерту, и на вечерний ужин были приготовлены отличные блюда.

Герберт также обнаружил несколько великолепных голубей с бронзовыми крыльями.
некоторые были покрыты великолепной хохлаткой, другие, как и их сородичи в
Порт-Маккуори; но добраться до них было невозможно, как и до ворон и
сороки, которые улетели стаями.

Заряд мелкой дроби нанес бы этим птицам большой урон
но охотники все еще были ограничены палками и камнями, и
этого примитивного оружия оказалось совершенно недостаточно.

Их недостаточность проявилась еще яснее, когда отряд
четвероногих, прыгающих, подпрыгивающих, совершающих регулярные прыжки на тридцать футов
летающих млекопитающих, пронесся над зарослями так быстро и с такой скоростью
высоты, что можно было подумать, будто они перепрыгивают с одного дерева на другое
как белки.

“ Кенгуру! ” воскликнул Герберт.

“ Их можно есть? ” спросил Пенкроф.

“Тушеная, - ответил репортер, - ее мякоть не уступает лучшей оленине”
.

Не успел Гедеон Спилет закончить эту волнующую фразу, как моряк,
сопровождаемый Набом и Гербертом, бросился по следам кенгуру. Сайрес
Смит тщетно звал их обратно. Но охотникам тоже было напрасно
преследовать такую проворную дичь, которая отскакивала, как мячи. После
пятиминутной погони они потеряли дыхание, а заодно и все остальные.
вид существ, которые исчезли в лесу. Топ был не более
удачлив, чем его хозяева.

“ Капитан, ” сказал Пенкроф, когда инженер и репортер отошли.
присоединившись к ним, “ Капитан, вы прекрасно понимаете, что мы не сможем продвинуться дальше, если не сделаем несколько пушек.
Возможно ли это?" - спросил я. ”Нет"."

- Возможно, - ответил инженер, - “но мы начнем сначала
производство в некоторых луками и стрелами, и я не сомневаюсь, что вы будете
как стать умным в использовании их как австралийские охотники”.

“ Луки и стрелы! ” презрительно сказал Пенкроф. “ Все это очень хорошо для
детей!

“ Не гордись, друг Пенкроф, ” ответил журналист. “Луков и
стрел было достаточно на протяжении веков, чтобы запятнать землю кровью.
Порох - это вчерашний день, а война так же стара, как и человечество
к несчастью.”

“Вера, это правда, Мистер Спилет,” ответил моряк“, а я всегда
говорить слишком быстро. Вы должны извинить меня!”

Тем временем Герберт вернулся к своей любимой науке, естественной истории,
вернулся к кенгуру, сказав,--

“Кроме того, нам только что пришлось иметь дело с видом, который наиболее
трудно поймать. Они были великаны с длинным серым мехом; но если я не
ошибаюсь, существуют еще черные и красные кенгуру, скалистые кенгуру и крысой
кенгуру, которые более легко достать. Считается , что там
насчитывается около дюжины видов.”

“Герберт, ” наставительно ответил моряк, “ для меня существует только один вид
кенгуру, это "кенгуру на вертеле", и это просто
которого у нас сегодня вечером нет!”

Они не могли удержаться от смеха, услышав новую классификацию мастера Пенкрофа.
Честный моряк не скрывал своего сожаления, что ему пришлось ограничиться обедом из
поющих фазанов, но фортуна снова оказалась к нему благосклонной
.

На самом деле, Топ, который чувствовал, что его интересы были затронуты, ходил и рыскал повсюду
с инстинктом, удвоенным свирепым аппетитом. Это было даже
вероятно, если бы какая-нибудь дичь попала ему в лапы, ни одна не досталась бы охотникам.
если бы Топ охотился сам по себе, то не оставил бы ни одной.;
но Наб наблюдал за ним и преуспел.

Около трех часов дня собака исчезла в зарослях кустарника, и хрюканье
показало, что он боролся с каким-то животным. Наб бросился
за ним и вскоре увидел, как Топ жадно пожирает четвероногое, которое десять
секунд спустя было бы невозможно распознать в желудке Топа. Но
к счастью, собака напала на выводок, и, кроме жертвы, которую она
пожирала, два других грызуна - животные, о которых идет речь, принадлежали
этот приказ - лежать задушенным на траве.

Появился Нэб, торжествующий, держа по грызуну в каждой руке.
Их размер превысил кролика, их волосы были желтые, смешанные
с зелеными пятнами, и у них были малейшие зачатки хвоста.

Граждане Союза не затруднились с правильным названием этих грызунов.
грызуны. Это были Мара, своего рода агути, немного больше, чем их
родичи из тропических стран, - настоящие американские кролики с длинными
уши, челюсти, вооруженные по бокам с пятью коренными зубами, которые отличают
агути.

“ Ура! ” воскликнул Пенкроф. “ жаркое готово! теперь мы можем идти.
домой”.

Прогулка, прерванная на мгновение, возобновилась. Прозрачные воды
Красного ручья текли под аркой из казуарин, банксий и гигантских
камеди. Великолепная сирень поднималась на высоту двадцати футов. Другие
древесные виды, неизвестные юному натуралисту, склонились над
ручьем, журчание которого было слышно под зелеными беседками.

Между тем ручей становился все шире, и Сайрес Смит предположил, что
скоро они достигнут его устья. И в самом деле, когда они вышли из-под
густой рощи красивых деревьев, он внезапно предстал перед их глазами.

Исследователи прибыли на западный берег озера Грант. На это место
стоило посмотреть. Это водное пространство, имеющее в окружности
почти семь миль и площадь в двести пятьдесят акров, находилось
в окружении разнообразных деревьев. На востоке, сквозь завесу
зелени, кое-где живописно возвышающейся, сверкал горизонт
моря. Озеро было загнутый на Севере, который контрастирует с резким
контур его нижней части. Кишело множество водяных птиц берега
этого маленького Онтарио, тысячи островов американских
тезка был представлен скалой, выступающей из его поверхности, примерно в
ста футах от южного берега. Несколько пар зимородков жили в гармонии.
пары зимородков сидели на камне, серьезные, неподвижные, наблюдая за рыбой.
затем, бросившись вниз, они нырнули с резким криком, и
появились снова со своей добычей в клювах. По берегам и на
островках расхаживали дикие утки, пеликаны, водяные курочки, красноклювки, филедоны,
снабженные языком, похожим на кисточку, и один или два экземпляра
великолепная менура, хвост которой изящно расширяется, как у лиры.

Что касается воды в озере, то она была сладкой, прозрачной, довольно темной из-за
определенных пузырьков и концентрических кругов, пересекающих друг друга
на первый взгляд не вызывало сомнений, что он изобиловал рыбой.

“Это красивое озеро!” - сказал Гедеон Спилет. “Мы могли бы жить на
его границы!”

“Мы будем жить там!” - ответил Хардинг.

Переселенцам, желающим вернуться в трубы по кратчайшему пути
спустились в направлении угла, образованного на юге при слиянии
берегу озера. Не без труда проложив себе путь
через заросли и кустарник, которые никогда не убирала рука человека,
и так они направились к берегу, чтобы добраться до
северной части Проспект-Хайтс. В этом направлении было пройдено две мили,
а затем, когда они миновали последнюю завесу деревьев, показалось
плато, покрытое толстым ковром дерна, а за ним бескрайнее море.

Чтобы вернуться к Трубам, достаточно было пересечь плато наискось
на протяжении мили, а затем спуститься к изгибу, образованному
первым обходом Мерси. Но инженер пожелал узнать , как это сделать
и куда сбежал избыток воды из озера, и
исследование продолжалось под деревьями на протяжении полутора миль в направлении
на север. Наиболее вероятно, что где-то существовал обрыв, и
несомненно, через расщелину в граните. Короче говоря, это озеро было всего лишь
огромной центральной котловиной, которая постепенно заполнялась ручьем, и
его воды обязательно должны были каким-нибудь водопадом попасть в море. Если это было так,
инженер подумал, что, возможно, можно было бы использовать это падение
и позаимствовать его энергию, фактически потерянную без какой-либо выгоды для кого-либо.
Затем они продолжили путь вдоль берега озера Грант, поднявшись на плато
; но, пройдя милю в этом направлении, Сайрес Смит
не смог обнаружить обрыв, который, однако, должен был существовать
где-нибудь.

Была половина пятого. Чтобы подготовиться к обеду, поселенцам было
необходимо вернуться в свои жилища. Поэтому маленький
отряд вернулся по своим следам и пошел по левому берегу Мерси.,
Сайрес Смит и его спутники подошли к трубам.

Огонь был разожжен, и Наб с Пенкрофом, на которых лежали обязанности
повара, естественно, перешли к одному в его качестве негра, к другому в качестве моряка
быстро приготовили немного жареного агути, которому
они отдали должное.

Наконец трапеза закончилась; в тот момент, когда все уже собирались
отправиться спать, Сайрес Смит достал из кармана маленькие
образцы различных минералов и просто сказал,--

“Друзья мои, это минерал железа, это пирит, это глина, это
известь, а это уголь. Природа дает нам все это. Это наше дело
правильно использовать их. Завтра мы начнем операции ”.



Глава 13

“ Ну, капитан, с чего мы начнем? ” спросил Пенкроф на следующее утро.
утром инженер.

- С самого начала, - ответил Сайрес Смит.

И фактически, поселенцы были вынуждены начать “с самого
начала”. У них не было даже инструментов, необходимых для изготовления
орудий труда, и они даже не были в состоянии природы, которая, “имея
время, бережет свою силу”. У них не было времени, поскольку они должны были
обеспечивать насущные потребности своего существования, и хотя,
пользуясь приобретенным опытом, им нечего было изобретать, все же они
у них было все для производства; их железо и сталь находились пока только в
состоянии минералов, их фаянсовая посуда - в состоянии глины, их
полотно и их одежда - в состоянии текстильного материала.

Следует, однако, сказать, что поселенцы были “людьми” в полном
и высшем смысле этого слова. Инженеру Хардингу не могли бы помочь
более умные товарищи, не проявившие большей преданности и
рвения. Он испытал их. Он знал их способности.

Гедеон Спилет, талантливый репортер, узнавший все, чтобы
мог бы говорить обо всем, внес бы большой вклад своей головой
и руками в колонизацию острова. Он не хотел отступать от
любые задачи: целеустремленный спортсмен, он легко мог превратить в ремесло то, что до
затем была приятно с ним.

Герберт, галантный мальчик, уже замечательно осведомленный в естественных
науках, мог бы оказать большую услугу общему делу.

Наб был воплощением преданности. Умный, сообразительный, неутомимый,
крепкий, с железным здоровьем, он немного разбирался в работе кузницы,
и не мог не быть очень полезным в колонии.

Что же касается Пенкрофа, то он плавал по всем океанам, был плотником на
верфи в Бруклине, младшим портным на кораблях государства,
садовник, культиватор, во время праздников и т. д., и, как все моряки,
годен для всего он знал, как все делать.

Было бы трудно объединить пятерых мужчин, лучше приспособленных к
борьбе с судьбой, с большей уверенностью в победе над ней.

“В начале”, - сказал Сайрес Смит. Итак, то начало, о котором
говорил инженер, было строительством аппарата, который должен был
служить для преобразования природных веществ. Роль, которую тепло играет в
эти превращения известны. Теперь топливо, дрова или уголь, готово к немедленному использованию.
Для его использования нужно построить печь.

“ Для чего нужна эта печь? ” спросил Пенкроф.

“Чтобы делать глиняную посуду, в которой мы нуждаемся”, - ответил Сайрес Смит.

“А из чего мы сделаем печь?”

“Из кирпичей”.

“А кирпичи?”

“Из глины. Давайте начнем, друзья мои. Чтобы избежать неприятностей, мы откроем
нашу мануфактуру на месте производства. Наб привезет провизию,
и не будет недостатка в огне, чтобы приготовить еду ”.

“Нет, ” ответил репортер. “ Но если не хватает еды из-за отсутствия
инструментов для охоты?”

“ Ах, если бы у нас только был нож! ” воскликнул моряк.

“ Ну? ” спросил Сайрес Смит.

“ Ну! Я только хотел бы сделать лук и стрелы, а затем там может быть
масса игры в кладовой!”

“Да, нож, острое лезвие.” сказал инженер, как если бы он говорил
к себе.

В этот момент его взгляд упал на топа, который бегал по
берег. Внезапно лицо Хардинга оживилось.

“ Топ, сюда, ” сказал он.

Собака прибежала на зов своего хозяина. Последний взял голову Топа между
своими руками и, расстегнув ошейник, который животное носило на своей
шее, разломил его надвое, сказав,--

“ Здесь два ножа, Пенкроф!

В ответ матрос дважды прокричал "ура". Воротник Топа был сделан из
тонкого куска закаленной стали. Им нужно было только заточить его на куске
песчаника, затем поднять лезвие на более тонком камне. Теперь песчаник был
в изобилии на пляже, и через два часа запас инструментов в колонии
состоял из двух острых лезвий, которые легко закреплялись в прочных
ручках.

Изготовление этих их первых инструментов было воспринято как триумф. Это
действительно был ценный результат их труда, и очень своевременный.
Они отправились в путь.

Сайрес Смит предложил им вернуться на западный берег
озера, где накануне он заметил глинистый грунт, образец которого
у него был. Поэтому они пошли берегом Мерси,
пересекли Проспект-Хайтс и, пройдя пять миль или больше,
достигли поляны, расположенной в двухстах футах от озера Грант.

По дороге Герберт обнаружил дерево, из ветвей которого
Индейцы Южной Америки делают свои луки. Это была креджимба
из семейства пальмовых, которые не приносят съедобных плодов. Длинные
прямые ветки режут, листья снял; он был в форме,
сильнее в середине, более тонкие по краям, и ничего
еще предстоит сделать но найти растение подходит для того чтобы сделать тетиву.
Это был “гибискус гетерофиллус”, из которого получаются волокна такой
замечательной прочности, что их сравнивают с сухожилиями
животных. Таким образом, пенкроф получил Луки допускаемой прочностью, за что он
хотел только стрелки. Последние легко было изготовить из прямых и твердых веток
без сучков, но для наконечников должны быть вооружены, то есть
иными словами, вещество, способное заменить железо, не могло быть получено так легко
. Но Пенкроф сказал, что, выполнив свою часть работы, случай
сделает остальное.

Поселенцы прибыли на землю, которая была обнаружена днем ранее
. Поскольку она состояла из глины, которая используется для изготовления
кирпичей и черепицы, она была очень полезна для рассматриваемых работ. В этом не было большой сложности
. Достаточно было смешать глину с песком,
затем отлить кирпичи и обжечь их на дровах.

Обычно кирпичи формуют в формах, но инженер удовлетворился этим
с изготовлением их вручную. Весь тот и следующий день были
заняты этой работой. Глину, смоченную в воде, перемешивали ногами
и руками манипуляторов, а затем разделяли на куски равного
размера. Опытный рабочий может изготовить без станка около десяти
тысяч кирпичей за двенадцать часов; но за два дня работы пятеро
кирпичников на острове Линкольна изготовили не более трех тысяч,
которые располагались рядом друг с другом до тех пор, пока они полностью не высохнут
это позволило бы использовать их для изготовления печи, то есть
то есть через три-четыре дня.

2 апреля Хардинг занялся установлением
ориентации острова, или, другими словами, точного места
, где восходило солнце. Накануне он точно отметил час, когда
солнце скрылось за горизонтом, сделав поправку на
рефракцию. Этим утром он не менее точно отметил час, в который
оно появилось снова. Между этим заходом и восходом солнца прошло двенадцать часов двадцать четыре
минуты. Затем, через шесть часов двенадцать минут после своего восхода,
солнце в этот день точно пройдет меридиан и точку на небе
который он занимал в данный момент, был бы севером. В указанный час,
Кир отметил эту точку и, поставив на одной линии с солнцем два дерева
, которые должны были служить ему отметками, он таким образом получил неизменный меридиан
для своих скрытых операций.

Поселенцы потратили два дня, прежде чем соорудили печь.
собирали топливо. По всей поляне были нарублены ветки, и они подобрали
все упавшие дрова под деревьями. Они также могли охотиться с
большим успехом, поскольку у Пенкрофа теперь было несколько дюжин стрел, вооруженных
острыми наконечниками. Именно Топ снабдил их, принеся
у дикобраза довольно неполноценная пища, но очень ценная благодаря
иглам, которыми он ощетинился. Эти иглы были прочно закреплены на
концы стрелы, полет, который стал более определенным по некоторым
какаду перья. Журналист и Герберт вскоре стал очень искусным
Стрельцы. Вследствие этого в Дымоходах в изобилии водилась всевозможная дичь:
капибары, голуби, агути, тетерева и т.д. Большая часть этих животных
были убиты в части леса на левом берегу реки
Мерси, которой они дали название Jacamar Wood, в память о
птица, за которой охотились Пенкроф и Герберт во время своего первого путешествия
.

Эту дичь ели свежей, но они сохранили несколько окорочков капибары,
прокоптив их над огнем из зеленых дров, предварительно надушив их
сладко пахнущими листьями. Тем не менее, это блюдо, хотя и очень укрепляющее,
всегда подавалось жаркое за жарким, и гости были бы в восторге
послушать, как булькает суп на очаге, но им пришлось подождать, пока приготовят горшочек
можно было готовить, и, следовательно, до тех пор, пока не была построена печь.

Во время этих экскурсий, которые не простирались далеко от
на кирпичном поле охотники могли различить недавнее прохождение животных
крупного размера, вооруженных мощными когтями, но они не могли распознать
вид. Сайрес Смит посоветовал им быть очень осторожными, поскольку
в лесу, вероятно, обитало много опасных зверей.

И он поступил правильно. Действительно, Гедеон Спилет и Герберт однажды увидели
животное, похожее на ягуара. К счастью, существо не напало
на них, иначе они могли бы спастись, не получив серьезных ран. Как только
он смог раздобыть обычное оружие, то есть один из пистолетов, которые
Умоляя Пенкрофа, Гедеон Спилет решил вступить в отчаянную войну
против свирепых зверей и изгнать их с острова.

Трубы за эти несколько дней так и не были сделаны.руды и комфортным
инженер надеялся обнаружить, или построить при необходимости более удобным
жилого помещения. Они довольствовались тем, что расстилали мох и сухие листья
на песке проходов, и на этих примитивных лежанках уставшие
рабочие крепко спали.

Они также подсчитали дни, проведенные на острове Линкольна, и с тех пор
вели регулярный счет. 5 апреля, то есть в среду,
прошло двенадцать дней с того момента, как ветер выбросил потерпевших кораблекрушение на этот
берег.

6 апреля, на рассвете, инженер и его спутники были
собраны на поляне, в том месте, где их собирались выполнять
операция обжига кирпичей. Естественно, это должно было происходить на открытом воздухе
, а не в печи, или, скорее, из скопления кирпичей получилась
огромная печь, которая сама себя выпекала. Топливо, приготовленное из хорошо подготовленных
хвороста, было разложено на земле и окружено несколькими рядами высушенных
кирпичей, которые вскоре образовали огромный куб, снаружи которого
они проделали отверстия для воздуха. Работа продолжалась весь день, и он не был до
вечер, который они подожгли хворост. Никто не спал в эту ночь,
все внимательно следили за поддержанием огня.

Операция длилась сорок восемь часов и прошла успешно. Затем
возникла необходимость оставить дымящуюся массу остывать, и в течение этого времени
Наб и Пенкроф, ведомые Сайресом Смитом, принесли на барьере, сделанном из
переплетенных ветвей, кучу карбоната извести и обычных камней,
которых было очень много к северу от озера. Эти камни при
разложении при нагревании давали очень прочную негашеную известь, значительно увеличенную при
гашении, по крайней мере, такую чистую, как если бы она была получена при прокаливании
из мела или мрамора. Из извести, смешанной с песком, получился превосходный строительный раствор.

Результатом этих различных работ было то, что 9 апреля
в распоряжении инженера было некоторое количество подготовленной извести и несколько
тысяч кирпичей.

Поэтому, не теряя ни минуты, они приступили к строительству
печи для обжига керамики, которая была незаменима в их домашнем обиходе
. Им это удалось без особых трудностей. Пять дней спустя печь
снабжалась углем, которого инженер обнаружил открытую врет
небо в направлении устья Красного ручья, и первый дым выходил
из трубы высотой в двадцать футов. Поляна была превращена в
мануфактуру, и Пенкроф был недалек от истины, полагая, что из этой
печи будут выпускаться все продукты современной промышленности.

Тем временем поселенцы впервые изготовили обычную
глиняную посуду для приготовления пищи. Основным материалом была глина, к
которой Хардинг добавил немного извести и кварца. Эта паста получалась обычной
“трубочная глина”, из которой изготавливали миски, чашки, отлитые в камнях
соответствующего размера, большие кувшины и горшки для хранения воды и т.д. Форма
эти изделия были неуклюжими и бракованными, но после того, как они были запечены
при высокой температуре, кухня Чимниз была укомплектована
множеством посуды, столь же ценной для поселенцев, как и самой красивой
фарфор с эмалью. Здесь же надо отметить, что Пенкроф, желая проверить, оправдывает ли
таким образом, глину готовят не был достоин своего имени труб глины, сделал несколько
большие трубы, которые он считал очаровательной, но, увы! у него не было табака
, и это было большим лишением для Пенкрофа. “ Но табак
придет, как и все остальное! ” повторил он в порыве абсолютной
уверенности.

Эта работа продолжалась до 15 апреля, и время было потрачено с пользой.
Поселенцы, ставшие гончарами, не делали ничего, кроме керамики. Когда
Сайресу Смиту будет угодно превратить их в смитов, они станут
смитами. Но на следующий день было воскресенье, а также Пасхальное воскресенье, и все
согласились освятить этот день отдыхом. Эти американцы были религиозными людьми,
скрупулезно соблюдавшими библейские заповеди, и их положение
не могло не вызвать чувства доверия к Автору всего сущего
.

Вечером 15 апреля они вернулись в Чимниз,
они несли с собой глиняную посуду, печь была потушена до тех пор, пока
они не смогли использовать ее по-новому. Их возвращение ознаменовалось удачным происшествием
инженер обнаружил вещество, заменяющее трут.
Известно, что губчатая, бархатистая мякоть получается из определенного гриба
рода полипористых. Правильно приготовленная, крайне
легко воспламеняемым, в особенности, когда он был предварительно насыщен
порохом или прокипятить в растворе азотнокислой соли или селитры.
Но до тех пор они не нашли ни одной из этих полипор, ни даже одного из
сморчки, которые могли бы их заменить. В этот день инженер, увидев
растение, принадлежащее к роду полынь, основными видами которого
являются абсент, мелисса-мята, эстрагон и др., сорвал несколько пучков и,
подарив их моряку, сказал,--

“ Вот, Пенкроф, это тебе понравится.

Пенкроф внимательно посмотрел на растение, покрытое длинными шелковистыми волосами.
листья были покрыты мягким пушком.

“ Что это, капитан? ” спросил Пенкроф. “ Это табак?

“Нет, ” ответил Сайрес Смит, “ это полынь; китайская полынь для ученых,
но для нас это будет трут”.

Если полынь была правильно высушена он стал для них очень
воспламеняющееся вещество, особенно впоследствии инженер
пропитывают его с нитратом калия, из которых остров обладал
несколько кроватей, и селитру правду.

В тот вечер колонисты хорошо поужинали. Наб приготовил немного агути
суп из копченой ветчины капибары, в который были добавлены вареные клубеньки
“каладиум макроризум”, травянистое растение семейства арумовых.
Они обладали превосходным вкусом и были очень питательными, являясь чем-то особенным.
похоже на вещество, которое продается в Англии под названием
“Портлендское саго”; они также были хорошей заменой хлеба, которого у
поселенцев на острове Линкольна еще не было.

Покончив с ужином, Хардинг и его спутники отправились перед сном
подышать свежим воздухом на пляж. Было восемь часов вечера.;
ночь была великолепной. Луна, которая была полной пять дней назад
, еще не взошла, но горизонт уже посеребрили те
мягкие, бледные оттенки, которые можно было бы назвать лунным рассветом. В конце
в южном зените сверкали приполярные созвездия, и прежде всего
Южный Крест, который за несколько дней до этого инженер приветствовал на
вершине горы Франклина.

Сайрес Смит некоторое время смотрел на это великолепное созвездие, которое
имеет на вершине и у основания две звезды первой величины, на
на его левом плече звезда второй величины, а на правом - звезда
третьей величины.

Затем, после нескольких минут раздумий--

“Герберт”, - спросил он парня, “ "разве сегодня не 15 апреля?”

“Да, капитан”, - ответил Герберт.

“Ну, если я не ошибаюсь, завтра будет один из четырех дней в году
, в котором реальное время совпадает со средним временем; это
это значит, мой мальчик, что завтра, с точностью до нескольких секунд, солнце
пройдет меридиан ровно в полдень по часам. Если погода хорошая
Я думаю, что я должен получить долготу нашего острова с
приближение на несколько градусов”.

“Без секстанта и инструментов?” - спросил Гедеон Спилет.

“Да”, - ответил инженер. “Кроме того, поскольку ночь ясная, я попытаюсь
этим же вечером определить нашу широту, рассчитав
высота Южного Креста, то есть от южного полюса над горизонтом
. Вы понимаете, друзья мои, что до начала работы
установка на шутку это не достаточно, чтобы узнать, что этот
земля-это остров; мы должны, насколько это возможно, знать, на каком расстоянии
оно находится, либо с Американского континента и Австралии, или от
основные архипелаги Тихого океана”.

“На самом деле, ” сказал репортер, “ вместо строительства дома было бы
важнее построить лодку, если случайно мы находимся не более чем в
сотне миль от обитаемого побережья”.

“ Вот почему, ” ответил Сайрес Смит, “ сегодня вечером я попытаюсь
вычислить широту острова Линкольна, а завтра, в полдень, я
попытаюсь вычислить долготу.

Если инженер обладал секстант, аппарат, с помощью которого
угловое расстояние между предметами, могут быть измерены с большой точностью, существует
не было сложности при эксплуатации. Этим вечером по
высоте полюса, на следующий день по прохождению солнца по
меридиану он определит местоположение острова. А как у них
не один бы он на поставку дефицита.

Затем Хардинг вошел в Дымоходы. При свете костра он вырезал две
маленькие плоские линейки, которые соединил с одного конца так, чтобы получилась
пара циркулей, ножки которых могли разделяться или соединяться вместе. В
крепления был зафиксирован с сильным шипом акации, который был найден в
штабеля древесины. Инструмент закончил работу, инженер вернулся на пляж,
но так как необходимо было измерить высоту столба сверху, то
чистый горизонт, то есть морской горизонт, и поскольку мыс Коготь скрывал южную
на горизонте он был вынужден искать более подходящую станцию. Самый лучший
очевидно, берег был бы открыт прямо к югу; но
мерси пришлось бы переправляться, а это было непросто. Хардинг
вследствие этого решил провести свои наблюдения с Проспектных высот,
принимая во внимание высоту над уровнем моря -
высоту, которую он намеревался вычислить на следующий день с помощью простого процесса
элементарной геометрии.

Поэтому поселенцы отправились на плато, поднявшись по левому берегу реки
Мерси, и расположились на краю, который выходил на северо-запад и
юго-восток, то есть над скалами причудливой формы, окаймлявшими реку
.

Эта часть плато господствовала над высотами левого берега, которые
спускались к оконечности мыса Когтя и к южной стороне
острова. Никакое препятствие не преградило их взору, охватившему горизонт.
полукругом от мыса Рептилий до Конца. На юге горизонт,
освещенный первыми лучами луны, был очень четко очерчен на фоне
неба.

В этот момент Южный Крест предстал перед наблюдателем в
перевернутом положении, звезда Альфа отмечала его основание, которое находится ближе к
южному полюсу.

Это созвездие расположено не так близко к антарктическому полюсу, как Полярная звезда
к арктическому полюсу. Звезда Альфа находится примерно в двадцати семи
градусах от нее, но Сайрес Смит знал это и учел
это в своих расчетах. Он заботился также распознать тот момент, когда он
прошли Меридиан под полюсом, который упростит эксплуатацию.

Сайрес Смит направил одну ветвь циркуля на горизонт,
другую - на Альфу, и расстояние между двумя ветвями дало ему угловое значение
расстояние, отделявшее Альфу от горизонта. Чтобы зафиксировать
получив угол, он скрепил шипами два куска дерева на одном.
третий расположен поперечно, так что их разделение должно быть надлежащим образом.
соблюдается.

После этого оставалось рассчитать только угол, вернув наблюдение
к уровню моря, принимая во внимание
углубление горизонта, что потребовало бы измерения высоты
скалы. Значение этого угла дало бы высоту Альфы,
и, следовательно, высоту полюса над горизонтом, то есть
широту острова, поскольку широта точки земного шара равна
всегда равна высоте полюса над горизонтом в этой точке.

Расчеты были оставлены на следующий день, и в десять часов все они
крепко спали.



Глава 14


На следующий день, 16 апреля, в Пасхальное воскресенье, поселенцы вышли
из труб на рассвете и приступили к стирке своего белья.
Инженер намеревался производить мыло, как только сможет раздобыть
необходимые материалы - соду или поташ, жир или масло. Важный вопрос
обновления их гардероба будет решен в надлежащее время и
место. Во всяком случае, их одежда прослужила бы по крайней мере на шесть месяцев дольше,
поскольку она была прочной и могла противостоять износу при ручном труде. Но
все будет зависеть от положения острова в отношении обитаемой территории
. Этот вопрос будет решен сегодня, если позволит погода.

Солнце поднялось на ясном небе, обещая великолепный день, один
из тех прекрасных осенних дней, как последнее прощание с
теплый сезон.

Теперь необходимо было завершить наблюдения предыдущего вечера.
измерив высоту утеса над уровнем моря.

“Вам не понадобится инструмент, подобный тому, которым вы пользовались
вчера?” - спросил Герберт инженера.

“Нет, мой мальчик, - ответил тот, “ мы собираемся действовать по-другому,
но таким же точным образом”.

Герберт, желая узнать все, что можно, последовал за инженером на
пляж. Пенкроф, Наб и журналист остались и занялись разными делами
.

Сайрес Смит запасся прямой палкой двенадцати футов
длиной, которую он измерил как можно точнее, сравнив с
своим собственным ростом, который он знал с точностью до волоска. Герберт держал в руках отвес
который Хардинг дал ему, то есть простой камень, прикрепленный
к концу гибкого волокна. Достигнув места примерно в двадцати футах
от края пляжа и почти в пятистах футах от утеса,
который поднимался перпендикулярно, Хардинг воткнул шест на два фута в
тщательно выровняв песок, он сумел с помощью
отвеса установить его перпендикулярно плоскости горизонта.


Покончив с этим, он отошел на необходимое расстояние, когда, лежа на песке,
его взгляд одновременно упал на верхушку шеста и гребень горы.
утес. Он аккуратно отметил место маленькой палочкой.

Затем, обращаясь к Герберту: “Ты знаешь первые принципы геометрии?”
 он спросил.

“Немного, капитан”, - ответил Герберт, который не хотел выставлять себя напоказ.
"Вы помните, каковы свойства двух похожих треугольников?"

“Вы помните, каковы свойства двух похожих треугольников?”

“Да, ” ответил Герберт, “ их гомологичные стороны пропорциональны”.

“Ну, мой мальчик, я только что построил два одинаковых прямоугольных
треугольника; первый, самый маленький, имеет своими сторонами перпендикуляры
шест - расстояние, отделяющее маленькую палочку от основания треугольника.
полюс и мой визуальный луч для гипотенузы; второй имеет своими сторонами
перпендикулярный утес, высоту которого мы хотим измерить,
расстояние, отделяющее маленькую палочку от дна
клифф, и мой зрительный луч также формирует его гипотенузу, которая оказывается
продолжением гипотенузы первого треугольника ”.

“ А, капитан, я понимаю! ” воскликнул Герберт. “Как расстояние от палки
до шеста равно расстоянию от палки до основания скалы
, так и высота шеста равна высоте скалы”.

“Именно так, Герберт”, - ответил инженер. “И когда мы измерим
два первых расстояния, зная высоту столба, у нас останется только
пропорциональная сумма, которая даст нам высоту утеса,
и избавит нас от необходимости измерять ее напрямую ”.

Два горизонтальных расстояния были определены с помощью шеста,
длина которого над песком составляла ровно десять футов.

Первое расстояние составляло пятнадцать футов между палкой и местом,
где шест был воткнут в песок.

Второе расстояние между палкой и подножием утеса составляло
пятьсот футов.

Эти измерения выполнены, Сайрес Смит и юноша вернулся к
Дымоходы.

Затем инженер взял плоский камень, который он привез с собой из одной из своих предыдущих экскурсий
, что-то вроде грифельной доски, на которой было легко
наносить фигуры острой гранью. Затем он доказал следующее
пропорции:--


 15:500::10:x

 500 x 10 = 5000

 5000 / 15 = 333.3


Из которого было доказано, что гранитная скала имела высоту 333 фута
.

Затем Сайрес Смит взял инструмент, который он сделал накануне вечером
расстояние между двумя его ножками определяло угловое расстояние
между звездой Альфа и горизонтом. Он очень точно измерил
величину этого угла на окружности, которую он разделил на 360 равных
частей. Теперь, этот угол, добавив к нему двадцать семь градусов, которые
отделяют Альфу от антарктического полюса, и уменьшив до уровня
моря высоту утеса, на котором было произведено наблюдение,
оказалось, что было пятьдесят три градуса. Если эти пятьдесят три градуса
вычесть из девяноста градусов - расстояния от полюса до
экватора, - то останется тридцать семь градусов. Сайрес Смит заключил,
следовательно, что остров Линкольна был расположен на тридцать седьмом градусе
южной широты, или, принимая во внимание из-за
несовершенства характеристик, ошибки в пять градусов, что он должен
располагаться между тридцать пятой и сороковой параллелями.

Оставалось получить только долготу и определить положение острова.
инженер надеялся попытаться сделать это в тот же день.
в двенадцать часов, в этот момент солнце пройдет меридиан.

Было решено, что воскресенье следует провести на прогулке, вернее, в
исследовательская экспедиция на ту сторону острова, между севером
озера и заливом Шарк, и если бы было время, они перенесли бы свои
открытия на северную сторону мыса Южная Челюсть. Они собирались
позавтракать на холмах и вернуться только вечером.

В половине девятого маленький отряд шел по берегу пролива
. С другой стороны, на островке безопасности, многочисленные птицы были серьезно
напыщенный. Они были водолазы, легко узнать по их крику, который гораздо
напоминает рев осла. Пенкроф рассматривал их только в
с точки зрения съедобности, и с некоторым удовлетворением узнал, что их
мясо, хотя и черноватое, неплохая пища.

Также можно было увидеть крупных земноводных, ползающих по песку;
несомненно, тюлени, которые, по-видимому, выбрали этот островок местом своего убежища
. Было невозможно думать об этих животных с точки зрения питания
поскольку их маслянистое мясо отвратительно; однако Сайрус
Хардинг внимательно наблюдал за ними и, не сообщая о своей идее, он
объявил своим спутникам, что очень скоро они нанесут визит в
островок. Пляж был усыпан бесчисленными раковинами, некоторые из которых
порадовали бы сердце конхолога; среди прочих были
фазианелла, теребратуал и др. Но что могло принести больше пользы, так это
обнаружение Набом во время отлива большой устричной гряды среди
скал, почти в пяти милях от Чимниз.

“НАБУ не потерял день”, - вскричал моряк, глядя на
просторная ойстер-кровать.

“Это действительно удачное открытие”, - сказал репортер, - “и поскольку это так,
говорят, что каждая устрица производит ежегодно от пятидесяти до шестидесяти тысяч икринок,
там у нас будет неисчерпаемый запас.

“Только я считаю, что устрицы не очень питательны”, - сказал Герберт.

“Нет”, - ответил Сайрес Смит. “ В устрицах содержится очень мало азота, и
если бы человек питался исключительно ими, ему приходилось бы съедать не менее
пятнадцати-шестнадцати дюжин в день.

“ Превосходно! ” ответил Пенкроф. “Мы могли бы проглотить десятки и десятки без
исчерпав кровать. Мы должны принять некоторые на завтрак?”

И, не дожидаясь ответа на это предложение, зная, что оно будет
одобрено, матрос и Наб отделили некоторое количество моллюсков.
Они положили их в нечто вроде сетки из волокон гибискуса, которую
изготовил Наб и в которой уже была еда; затем они продолжили
подниматься по побережью между холмами и морем.

Время от времени Хардинг поглядывал на часы, чтобы успеть подготовиться
вовремя к наблюдению за солнцем, которое должно было состояться ровно в полдень.

Вся эта часть острова была совершенно бесплодной вплоть до мыса
, который замыкал залив Юнион и который получил название Южного мыса
Нижняя Челюсть. Там не было видно ничего, кроме песка и ракушек, смешанных с
обломки лавы. Несколько морских птиц часто посещали это пустынное побережье: чайки,
огромные альбатросы, а также дикая утка, к которой Пенкроф питал большое пристрастие
. Он попытался сбить несколько штук стрелой, но безрезультатно,
поскольку они редко садились на посадку, и он не мог поразить их в крыло.

Это заставило моряка повторить инженеру,--

“ Видите ли, капитан, пока у нас нет одного или двух охотничьих ружей, мы
никогда ничего не получим!

“ Несомненно, Пенкроф, ” ответил журналист, “ но это зависит от вас.
Достаньте нам немного железа для бочек, стали для молотков, селитры.
уголь и сера для пороха, ртуть и азотная кислота для фульмината,
и свинец для дроби, и капитан сделает нам первоклассные ружья.

“О!” - ответил инженер. “Мы, без сомнения, могли бы найти все это
вещества на острове, но ружье - инструмент тонкий, и для него нужны
очень специфические инструменты. Впрочем, мы увидим позже!”

“Почему, ” воскликнул Пенкроф, “ мы должны были выбросить за борт все
оружие, которое было у нас в машине, все наши принадлежности, даже наши
карманные ножи?”

“ Но если бы мы их не выбросили, Пенкроф, шар разбился бы
бросил нас на дно моря! - воскликнул Герберт.

“То, что ты говоришь, правда, мой мальчик”, - ответил моряк.

Затем, переходя к другой идее, он сказал: “Подумайте, - сказал он, - как, должно быть, были поражены Джонатан
Форстер и его спутники, когда на следующее утро обнаружили, что
место пусто, а машина улетела!”

“Мне совершенно безразлично, зная, что они, возможно, думали,”
 сказал репортер.

“Это была моя идея, что!” - сказал Пенкроф, с довольным видом.

“ Прекрасная мысль, Пенкроф! ” со смехом отозвался Гедеон Спилет. - и
она привела нас туда, где мы находимся.

“Я бы предпочел быть здесь, чем в руках южан”, - воскликнул
моряк, - “особенно с тех пор, как капитан был так любезен, что снова пришел и
присоединился к нам”.

“Право, я бы тоже!” - ответил журналист. “Кроме того, чего мы хотим?
Ничего”.

“Если это не все!" - ответил Пенкроф, смеясь и пожимая плечами.
он пожал плечами. “Но, рано или поздно, мы найдем способ уйти"
”Прочь!"

“ Возможно, раньше, чем вы думаете, друзья мои, ” заметил инженер,
“ если остров Линкольна находится на среднем расстоянии от обитаемого острова.,
или с континента. Мы узнаем через час. У меня нет карты
Тихого океана, но моя память сохранила очень четкое представление о
его южной части. На широте, которую я вчера получил, размещенные новыми
Зеландии к западу от острова Линкольна, и побережье Чили с
Восток. Но между этими двумя странами, существует дистанция не менее
шесть тысяч миль. Поэтому, чтобы определить, в какой точке
этот великий пространства находится наш остров, и это долготу даст
мы сейчас установим это с достаточной точностью, я надеюсь.”

“ Разве архипелаг Помуту не является ближайшей к нам точкой на широте
? ” спросил Герберт.

“Да, ” ответил инженер, - но расстояние, которое отделяет нас от
него, составляет более тысячи двухсот миль”.

“ А в ту сторону? - спросил Наб, который с чрезвычайным интересом следил за разговором.
Он указал на юг.

“ В ту сторону ничего, - ответил Пенкроф.

“ Действительно, ничего, ” добавил инженер.

“Ну, Сайрус, ” спросил репортер, “ если остров Линкольна находится не более чем в
двух-трех тысячах миль от Новой Зеландии или Чили?”

“Что ж, - ответил инженер, - вместо того чтобы строить дом, мы будем строить
шлюпка, и командовать ею будет назначен мастер Пенкроф...

“Ну что ж, ” воскликнул моряк, “ я вполне готов стать капитаном ... как только...
как только вы сможете построить судно, способное держаться в море!”

“ Мы сделаем это, если это необходимо, ” ответил Сайрес Смит.

Но пока эти люди, которые действительно ни перед чем не колебались, разговаривали,
приблизился час, когда должно было состояться наблюдение. Что Сайрес
Смит должен был сделать, чтобы установить прохождение солнца на меридиане
острова, без какого-либо инструмента, Герберт не мог догадаться.

Наблюдатели находились тогда примерно в шести милях от Чимниз, недалеко от
той части холмов, в которой был найден инженер после его
загадочного спасения. Они остановились на этом месте и приготовились к
завтраку, так как было половина двенадцатого. Герберт сходил за свежей водой.
воды из ручья, протекавшего неподалеку, принес в кувшине, который
Наб все предусмотрел.

Во время этих приготовлений Хардинг устроил все для своих
астрономических наблюдений. Он выбрал чистое место на берегу, которое
отлив оставил идеально ровным. Это ложе из мелкого песка было как
гладкая, как лед, ни единой крупинки не выбивается из колеи. Это не имеет большого значения
было ли это горизонтальная или нет, и это не имеет большого значения, является ли
палку шести футов, который был посажен туда, розово-перпендикулярно.
напротив, инженер наклонил его к югу, то есть к
то есть в направлении побережья, противоположного солнцу, ибо нельзя
забывать, что поселенцы на острове Линкольна, поскольку остров был
находясь в Южном полушарии, наблюдал, как сияющая планета описывает свою
суточную дугу над северным, а не над южным горизонтом.

Теперь Герберт понял, как инженер собирался действовать, чтобы
установить кульминацию солнца, то есть его прохождение через
меридиан острова или, другими словами, определить направление на юг. Это было сделано
с помощью тени, отбрасываемой палкой на песок, способом, который, за
отсутствием инструмента, дал бы ему подходящий подход к результату,
которого он хотел добиться.

Фактически, момент, когда эта тень достигла бы своей минимальной длины
, был бы ровно в двенадцать часов, и было бы достаточно наблюдать за
концом тени, чтобы установить момент, когда после
имея последовательно уменьшается, его начали удлиняться. Наклонив его
палку в сторону, противоположную солнцу, Сайрес Смит увеличивав размеры тени
больше, и, следовательно, изменения будут более легко
удостоверился. На самом деле, чем длиннее стрелка циферблата, тем легче
проследить за движением ее точки. Тень от
стрелки была ничем иным, как стрелкой циферблата. Момент настал, и
Сайрес Смит опустился на колени на песок и маленькими деревянными колышками, которые он
втыкал в песок, начал отмечать последовательные уменьшения площади
тень стика. Его товарищи, склонившись над ним, наблюдали за операцией
с чрезвычайным интересом. Репортер провел на свой хронометр,
готов сказать, что час, который он ознаменовал когда тень будет на своем
короткий. Более того, поскольку Сайрес Смит работал 16 апреля,
день, в который истинное и среднее время совпадают, час
приведенный Гедеоном Спилетом точный час тогда в Вашингтоне, что
упростило бы расчет. Между тем, по мере того как солнце медленно поднималось,
тень постепенно уменьшалась, и когда Сайресу Смиту показалось, что
оно начало увеличиваться, он спросил: “Который час?”

“Одна минута шестого”, - прямо ответил Гедеон Спилет. Теперь им оставалось
только рассчитать операцию. Ничего не может быть проще. Это может быть
видно, что существует, в круглых цифрах, разница в пять часов
между Вашингтоном и островом Линкольна, то есть
сказать, что это было в полдень на острове Линкольна, когда он уже было пять часов
в тот вечер в Вашингтоне. Итак, солнце в своем видимом движении
вокруг земли проходит один градус за четыре минуты, или пятнадцать
градусов в час. Пятнадцать градусов, умноженные на пять часов, дают
семьдесят пять градусов.

Затем, поскольку Вашингтон находится на 77 градусах 3’ 11”, то есть на семидесяти семи.
отсчитывается от Гринвичского меридиана, который американцы
принимают за исходную точку для определения долготы одновременно с
Английский - из этого следовало, что остров должен быть расположен семьдесят семь и
семьдесят пять градусов к западу от Гринвичского меридиана, то есть
на сто пятьдесят втором градусе западной долготы.

Сайрес Смит объявил об этом результате своим товарищам и, принимая во внимание
принимая во внимание ошибки наблюдений, как это было сделано для широты, он
полагал, что может с уверенностью утверждать, что положение острова Линкольна
находится между тридцать пятой и тридцать седьмой параллелями, и
между сто пятидесятым и сто пятьдесят пятым меридианами
к западу от Гринвичского меридиана.

Возможная ошибка, которую он приписал ошибкам в наблюдении, заключалась в
как можно видеть, в пяти градусах с обеих сторон, что на расстоянии шестидесяти миль
с точностью до градуса дало бы ошибку в триста миль по широте и
долгота для точного определения местоположения.

Но эта ошибка не повлияла бы на решение, которое было необходимо принять
. Было совершенно очевидно, что остров Линкольна находится на таком
расстоянии от любой страны или острова, что было бы слишком опасно
пытаться добраться до одной из них на хрупкой лодке.

Фактически, по этим расчетам, он находился по меньшей мере в тысяче двенадцати сотнях миль от
Таити и острова архипелага Помпаус, более чем в
тысяче восемьсот милях от Новой Зеландии и более чем в четырех тысячах
в пятистах милях от американского побережья!

И когда Сайрес Смит обратился к своей памяти, он не смог вспомнить ни слова.
никак одного острова в этой части Тихого океана,
положению острова Линкольна.



Глава 15

На следующий день, 17 апреля, первые слова моряка были обращены
к Гедеону Спилету.

“ Ну, сэр, - спросил он, - что мы будем делать сегодня?

“Все, что угодно капитану”, - ответил репортер.

До этого товарищами инженера были кирпичники и гончары,
теперь им предстояло стать металлургами.

Накануне, после завтрака, они исследовали мыс Мандибула
, расположенный в семи милях от Чимниз. Там длинный
череда падений закончилась, и почва приобрела вулканический вид. Там
больше не было высоких утесов, как на проспекте Хайтс, а была странная и
причудливая граница, которая окружала узкий залив между двумя
мысами, образованными из минерального вещества, выброшенного вулканом. Добравшись до
этого места, поселенцы вернулись по своим следам и с наступлением темноты вошли в
дымоходы; но они не спали до тех пор, пока не был окончательно решен вопрос о том, могут ли они думать о том, чтобы покинуть остров Линкольна, или нет.
..........
.

Тысяча двести миль , отделявших остров от Помутуса
Остров был значительном расстоянии. Лодка не смогла пересечь его,
особенно при приближении плохой сезон. Пенкроф был прямо
заявили об этом. Теперь построить простую лодку даже с необходимыми
инструментами было сложной работой, и колонисты, не имея инструментов, которые они
нужно начинать с изготовления молотков, топоров, тесел, пил, шнеков, рубанков и т.д.
что займет некоторое время. Поэтому было решено, что они
перезимуют на острове Линкольна и что им следует поискать более
удобное жилище, чем Дымоходы, в котором они могли бы провести зимние
месяцы.

Прежде чем можно было сделать что-либо еще, необходимо было сделать железо
руду, некоторые следы которой инженер заметил на северо-западе
части острова, пригодной для использования путем превращения ее либо в железо, либо
в сталь.

Металлы обычно не встречаются в земле в чистом виде.
По большей части они соединены с кислородом или серой. Так обстояло дело
с двумя образцами, привезенными Сайресом Смитом, один из которых был из
магнитного железа, не газированного, другой - из пирита, также называемого сернистым.
из железа. Следовательно, это был первый оксид железа, который они должны были
восстановите углем, то есть избавьтесь от кислорода, чтобы получить его в чистом виде
. Это восстановление производится путем воздействия на руду с углем
высокой температуры либо быстрым и простым каталонским методом,
преимущество которого заключается в преобразовании руды в железо за один раз.
операция или доменная печь, которая сначала плавит руду, затем
превращает ее в железо, унося от трех до четырех процентов.
уголь, который соединяется с ним.

Сайресу Смиту требовалось железо, и он хотел получить его как можно скорее
. Руда, которую он подобрал, была сама по себе очень чистой и
богатый. Это было окисленное железо, которое содержится в спутанных массах
глубокого серого цвета; оно дает черную пыль, кристаллизованную в форме
правильного октаэдра. Самородные магнезиты состоят из этой руды, а железо
первоклассного качества производится в Европе из того, что в изобилии поставляют Швеция и
Норвегия. Недалеко от этой жилы находилась жила
угля, который уже использовался поселенцами. Ингредиенты для производства
, расположенные близко друг к другу, значительно облегчили бы обработку
руды. Это причина богатства рудников в Большой
Британия, где уголь помогает в производстве металла, добываемого из
той же почвы в то же время, что и она сама.

“ Значит, капитан, ” сказал Пенкроф, “ мы будем добывать железную руду?

“Да, мой друг, ” ответил инженер, “ и для этого - то, что
доставит вам удовольствие, - мы должны начать с охоты на тюленей на острове”.

“ Охота на тюленей! ” воскликнул моряк, поворачиваясь к Гедеону Спилету. “ Неужели
тюлени нужны для изготовления железа?

“ Раз Кир так сказал! ” ответил репортер.

Но инженер уже отошел от Труб, и Пенкроф приготовился
для охоты на тюленей, не получив никаких других объяснений.

Сайрес Смит, Герберт, Гедеон Спилет, Наб и моряк были собраны.
вскоре их собрали на берегу, в том месте, где канал переходил вброд.
проходимый во время отлива. Поэтому охотники могли проходить его без
промокнуть выше колена.

Тогда Сайрес Смит поставил ногу на островке в первый, и его товарищи
уже во второй раз.

Когда они приземлились, несколько сотен пингвинов бесстрашно смотрели на них.
Охотники, вооруженные палками, могли бы легко убить их, но они
не были виновны в таких бесполезную бойню, как это было важно не
испугать тюленей, которые лежали на песке несколько длин кабеля
выкл. Они также уважали некоторых невинных на вид птиц, чьи крылья
были сведены до состояния обрубков, расправлены как плавники, украшены
перьями чешуйчатого вида. Поэтому поселенцы проявили благоразумие.
продвигались к северному мысу, ступая по земле, изрытой
небольшими ямками, которые служили гнездами для морских птиц. Ближе к
оконечности островка показались большие черные головы, плавающие прямо над
вода в точности напоминала движущиеся камни.

Это были тюлени, которых предстояло поймать. Надо было,
однако, во-первых, чтобы разрешить их на землю, для их закрытия, короткое
волосы, и их веретенообразные конформации, будучи отличными пловцами, это
трудно поймать их в море, а на суше их короткие, перепончатые
ножки предотвращают их более медленно, переваливаясь движения.

Пенкроф знал повадки этих существ и посоветовал подождать, пока
они не растянутся на песке, когда солнце вскоре прогреет
уложить их спать. Затем они должны суметь отрезать им путь к отступлению и ударить
их по голове.

Охотники, спрятавшись за скалами, молча ждали
.

Прошел час, прежде чем тюлени пришли поиграть на песке. Их удалось
насчитать с полдюжины. Пенкроф и Герберт обогнули мыс
островка, чтобы зайти им в тыл и отрезать путь к отступлению.
В это время Сайрес Смит, Спилет и Наб, прячась за скалами
, скользнули к будущему месту боя.

Внезапно появилась высокая фигура моряка. - Крикнул Пенкроф.
Инженер и двое его товарищей бросились между морем и
тюлени. Двое из этих животных уже лежал мертвым на песке, а остальные
пришел на море в безопасности.

“Вот несколько обязательных печатей, капитан!” - сказал матрос, продвигаясь
к инженеру.

“Капитал”, - ответил Сайрес Смит. “Мы сделаем из них кузнечные мехи”

“ Беллоуз! ” воскликнул Пенкроф. “ Что ж! это счастливые котики!

На самом деле это была выдувная машина, необходимая для обработки
руды, которую инженер хотел изготовить из шкур
земноводных существ. Они были среднего размера, поскольку их длина не превышала
не превышали шести футов. Они напоминали собаку головой.

Как это было бесполезно обременять себя тяжестью и
животные, Наб и Пенкроф решили ободрать их на месте тем временем Сайрес
Сайрес Смит и журналист должны были исследовать островок.

Моряк и негр ловко выполнил операцию, и три
часа спустя Сайрес Смит имел в своем распоряжении две шкуры тюленей’,
которые он намерен использовать в этом состоянии, не подвергая их любым
процесс дубления.

Поселенцы дождались отлива и, переправившись через канал
, вошли в Трубы.

Затем шкуры должны были быть натянуты на деревянную раму и сшиты с помощью
волокон, чтобы сохранить воздух, не позволяя слишком большому количеству выходить наружу.
У Сайреса Смита не было ничего, кроме двух стальных лезвий из ошейника Топа,
и все же он был так умен, а его товарищи так много помогали ему
умом, что три дня спустя запасы маленькой колонии
инструменты были дополнены выдувной машиной, предназначенной для нагнетания воздуха
в середину руды, когда она должна подвергаться нагреванию - это
обязательное условие успеха операции.

Утром 20 апреля начался “металлический период”, как назвал это в своих заметках
репортер. Инженер решил, как уже было
сказано, работать вблизи как угольных, так и рудных жил. Итак, согласно
его наблюдениям, эти жилы располагались у подножия северо-восточных
отрогов горы Франклин, то есть на расстоянии шести миль от
их дома. Поэтому было невозможно каждый день возвращаться в
Дымовые трубы, и было решено, что маленькая колония должна разбить лагерь под навесом.
шалаш из веток, чтобы за важной операцией можно было следить ночью
и день.

Этот поселились, они отправились утром. Наб и Пенкроф вытащили
сильфон на препятствие; также некоторое количество овощей и животных, которые
они также могут продлить на пути.

Дорога вела через лес Якамар, который они пересекли наискось с
юго-востока на северо-запад, причем в самой густой части. Необходимо было
проложить тропинку, которая в будущем сформировала бы самую прямую дорогу к
Проспект-Хайтс и горе Франклина. Деревья, принадлежащие к уже обнаруженным видам
, были великолепны. Герберт нашел несколько новых, среди
другие, которые Пенкроф назвал “фальшивым луком-пореем”, потому что, несмотря на свой
размер, они принадлежали к тому же семейству лилейных, что и лук, шнитт-лук,
лук-шалот или спаржа. Эти деревья дают одревесневшие корни, которые при
приготовлении превосходны; из них путем ферментации получается очень приятный
ликер. Таким образом, они сделали хороший запас корней.

Путешествие по лесу было долгим; оно длилось целый день, и поэтому
оставалось достаточно времени для изучения флоры и фауны. Топ, который
особо заботился о фауне, бежал по траве и кустарнику,
устраивает всевозможные игры. Герберт и Гедеон Спилет убили двух
кенгуру с помощью луков и стрел, а также животное, которое сильно
походило одновременно на ежа и муравьеда. Он был похож на первого
потому что свернулся в клубок и ощетинился шипами, а на второго
потому что у него были острые когти, длинная тонкая морда, которая заканчивалась
в птичьем клюве и выдвижном языке, покрытом маленькими шипами
которые служили для удержания насекомых.

“ А когда оно будет в горшочке, - непринужденно спросил Пенкроф, - каким оно будет
на что?

“ Превосходный кусок говядины, - ответил Герберт.

“Мы не будем требовать от него большего”, - ответил моряк.

Во время этой экскурсии они увидели нескольких диких кабанов, которые, однако,
не пытались напасть на маленький отряд, и казалось, что они и не собирались
не встретят никаких опасных зверей; когда в густой части леса,
репортеру показалось, что он увидел в нескольких шагах от себя, среди нижних
ветвей дерева, животное, которое он принял за медведя, и которое он
очень спокойно начал рисовать. К счастью для Гедеона Спилета, животное, о котором идет речь
, не принадлежало к грозному семейству плантиградусов.
Это была всего лишь коала, более известная под именем ленивец, существо
размером с крупную собаку и с жесткой шерстью грязного цвета,
лапы вооружены сильными когтями, которые позволяли ему лазать по деревьям и
питаться листьями. Идентифицировав животное, которое они не потревожили
Гедеон Спилет стер слово “медведь” из названия своего наброска,
поместив на его место коалу, и путешествие возобновилось.

В пять часов вечера Сайрес Смит подал сигнал к привалу.
Теперь они были за пределами леса, у начала мощных отрогов
который поддерживается горы Франклина в сторону Запада. Расстояние ряда
сто футов текла Красного ручья, и, как следствие, большим количеством свежей
вода была в пределах их досягаемости.

Лагерь вскоре был организован. Менее чем через час на опушке
леса, среди деревьев, была построена хижина из веток, переплетенных лианами,
и обмазанных глиной, которая представляла собой сносное укрытие. Их геологическая
исследования были отложены до следующего дня. Ужин был приготовлен, вкусный.
перед хижиной пылал костер, жаркое готовилось, и в восемь часов,
пока один из поселенцев следил за поддержанием огня, на случай, если какой-нибудь дикий
звери должны были рыскать по окрестностям, остальные крепко спали.

На следующий день, 21 апреля, Сайрес Смит в сопровождении Герберта,
пошли искать землю древние формации, из которых он уже
обнаружен образец руды. Они нашли жилу над землей, недалеко от
истока ручья, у подножия одного из северо-восточных отрогов. Это
руда очень богата железом, заключенная в его легкоплавких veinstone, было прекрасно
подходит на режим снижения, которая инженер планируется трудоустроить;
то есть каталонский метод, но упрощенный, поскольку он используется в
Корсика. Фактически, каталанский метод, правильно называемый так, требует
строительства печей и тиглей, в которых руда и уголь,
размещенные чередующимися слоями, преобразуются и измельчаются, но Сайрус
Хардинг намеревался сэкономить на этих конструкциях и хотел просто
сформировать из руды и угля кубическую массу, в центр которой он
направлял бы ветер из своих мехов. Несомненно, это был процесс, которым
пользовались Тубалкаин и первые металлурги обитаемого
мира. Теперь то, что удалось внуку Адама и которое
все еще давал хорошие результаты в странах, богатых рудой и топливом, но не смог добиться успеха
но преуспел с поселенцами на острове Линкольна.

Уголь, как и руду, без проблем добывали на поверхности земли.
поверхность земли. Они первыми прорвались руду на мелкие кусочки,
и очистил их с руку от примесей, которые испачкали их
поверхности. Затем уголь и руда были разложены кучами и последовательно друг за другом
слоями, как это делает углежог с древесиной, которую он хочет
карбонизировать. Таким образом, под воздействием воздуха, подаваемого
в дутьевой машине уголь будет преобразован в углекислоту, затем
в оксид углерода, который используется для восстановления оксида железа, то есть
другими словами, для удаления кислорода.

Так инженер продолжал. Мехи из тюленьей кожи, снабженные на своем
конце глиняным наконечником, который был предварительно изготовлен
в гончарной печи, были установлены рядом с кучей руды. Используя
механизм, который состоял из рамы, волокнистых шнуров и противовеса,
он подал в массу большое количество воздуха, который, повышая
температуру, также способствовал химическому превращению для получения
со временем из чистого железа.

Операция была сложной. Потребовалось все терпение, вся изобретательность
поселенцев; но, наконец, это удалось, и в результате получился кусок
железа, измельченный до губчатого состояния, который необходимо было раскрошить
и фагот, то есть подделать так, чтобы вытеснить из него разжиженный
прожилковый камень. У этих кузнецов-любителей, конечно, не было молота; но они были
в положении не худшем, чем первый металлург, и поэтому сделали
то, что, без сомнения, он должен был сделать.

К первому куску была прикреплена ручка, которая использовалась как молоток для ковки
второй - на гранитной наковальне, и таким образом они получили грубый, но
полезный металл. Наконец, после многих испытаний и большой усталости, 25 апреля
несколько железных брусков были выкованы и превращены в инструменты,
ломы, клещи, кирки, лопаты и т. Д., Которые Пенкроф и Наб
объявили настоящими драгоценностями. Но металл был еще не в самом лучшем состоянии
пригодный для использования, то есть стальной. Сталь представляет собой комбинацию железа
и угля, который добывается либо из жидкой руды путем извлечения из
нее избытка угля, либо из железа путем добавления к нему угля, который
отсутствовал. Первый, полученный обезуглероживанием металла,
дает натуральную или литейную сталь; второй, полученный науглероживанием
железа, дает цементированную сталь.

Это было последнее, что Сайрес Смит намеревался выковать, поскольку обладал
железом в чистом виде. Ему удалось нагреть металл с помощью порошкообразного угля
в тигле, который ранее был изготовлен из глины
подходящий для этой цели.

Затем он обработал эту сталь, которая податлива как в горячем, так и в холодном состоянии,
молотком. Наб и Пенкроф под умелым руководством изготовили топорики,
который, раскаленный докрасна и внезапно погруженный в холодную воду, приобрел
превосходный характер.

Были изготовлены и другие инструменты, конечно, грубой формы.;
лезвия для рубанков, топоров, топорищ, куски стали, которые нужно переделать
в пилы, зубила; затем железо для лопат, кирки, молотки, гвозди
и т.д. Наконец, 5 мая, металлический период закончился, кузнецы
вернулись в Чимниз, и новая работа вскоре позволила им получить
новое название.



Глава 16

Это было 6 мая, день, который соответствует 6 ноября в
страны Северного полушария. Небо было затянуто тучами в течение нескольких дней.
Важно было подготовиться к зиме.
Однако температура была еще ненамного ниже, и стоградусный
термометр, доставленный на остров Линкольна, по-прежнему показывал бы
в среднем десять-двенадцать градусов выше нуля. Это было неудивительно,
поскольку остров Линкольна, вероятно, расположенный между тридцать пятой и
сороковой параллелями, в Южном полушарии подвержен воздействию
того же климата, что и Сицилия или Греция в Северном полушарии. Но как
В Греции и на Сицилии сильные холода, образующие снег и лед, поэтому, несомненно,
на острове Линкольн была бы самая суровая часть зимы, и было бы
желательно позаботиться об этом.

В любом случае, если холод еще не угрожал им, сезон дождей должен был начаться
, и на этом уединенном острове, открытом всей ярости
стихий, посреди океана, плохая погода была бы частым явлением, и, вероятно,
ужасный. Вопрос о более удобном жилище, чем Дымоходы,
следовательно, должен быть серьезно рассмотрен и немедленно решен.

Пенкроф, естественно, питал некоторое пристрастие к уединению, которое он
он был обнаружен, но он хорошо понимал, что нужно найти другой. В
Дымоходах уже побывало море при известных обстоятельствах
и не годится снова подвергаться подобному происшествию.
авария.

“Кроме того, ” добавил Сайрес Смит, который в этот день говорил об этих вещах
со своими спутниками, - мы должны принять некоторые меры предосторожности”.

“Почему? Остров не обитаем”, - сказал репортер.

“Это вероятно, ” ответил инженер, - хотя мы еще не исследовали внутренности“.
но если людей не найдут, я боюсь, что
опасных животных может быть много. Необходимо остерегаться
возможного нападения, чтобы нам не приходилось бодрствовать каждую ночь,
или поддерживать огонь. И потом, друзья мои, мы должны все предусмотреть.
Мы здесь, в части Тихого океана, часто посещаемой малайскими пиратами.
пираты...

“Что?” - спросил Герберт. “На таком расстоянии от земли?”

“Да, мой мальчик”, - ответил инженер. “Эти пираты-смелые моряки и в
также грозными врагами, и мы должны принять соответствующие меры.”

“Что ж, - ответил Пенкроф мы укрепимся против дикарей
с двух ног, а также против дикарей с четырьмя. Но, капитан, будет
это не будет лучше исследовать весь остров, прежде чем приступать
что-нибудь еще?”

“Так будет лучше”, - добавил Гедеон Спилет.

“Кто знает, если мы не могли бы найти на противоположную сторону одной из пещер
которую мы тщетно искали здесь?”

“Это верно, ” ответил инженер, “ но вы забываете, друзья мои, что
нам необходимо обосноваться поблизости от
водного потока, и что с вершины горы Франклина мы не могли
посмотрите на запад, на ручей или реку. Здесь, напротив, мы
находимся между Мерси и озером Грант, преимущество, которым не следует
пренебрегать. И, кроме того, эта сторона, обращенная на восток, не
подвержена, в отличие от другой, пассатам, которые в этом полушарии
дуют с северо-запада”.

“Тогда, капитан, ” ответил моряк, - давайте построим дом на берегу“
озера. Сейчас нет недостатка ни в кирпичах, ни в инструментах. Побывав
кирпичниками, гончарами, плавильщиками и кузнецами, мы, несомненно, узнаем, как стать
каменщиками!”

“Да, мой друг; но прежде чем прийти к какому-либо решению, мы должны тщательно обдумать
этот вопрос. Естественное жилище избавило бы нас от многих хлопот,
и было бы более надежным убежищем, поскольку оно было бы так же хорошо защищено от
врагов изнутри, как и снаружи ”.

“Это правда, Сайрус, ” ответил репортер, “ но мы уже
обследовали всю эту гранитную массу, и там нет ни отверстия, ни
трещины!”

“ Нет, ни одного! ” добавил Пенкроф. - Ах, если бы нам удалось выкопать жилище!
вон в том утесе, на приличной высоте, чтобы до него было не дотянуться
вреда, это было бы здорово! Я вижу, что на фасаде, который смотрит
на море, пять или шесть комнат ...

“С окнами, чтобы освещать их!” - сказал Герберт, смеясь.

“ И лестница, чтобы подняться к ним! - добавил Наб.

“ Вы смеетесь, - воскликнул моряк, - и почему? Что невозможного есть
в том, что я предлагаю? Разве у нас нет кирков и лопат? Неужели капитан
Хардинг не сможет приготовить порох, чтобы взорвать шахту? Разве это не правда,
капитан, что вы сделаете порох в тот самый день, когда он нам понадобится?

Сайрес Смит слушал, как увлеченный Пенкроф развивает свою теорию?
фантастические проекты. Взламывать эту массу гранита, даже с помощью шахты, было
Титаническим трудом, и было действительно досадно, что природа не могла им помочь
в их нужде. Но инженер ничего не ответил моряку, кроме как
предложил более внимательно осмотреть утес от устья
реки до угла, которым он заканчивается на севере.

Поэтому они отправились в путь, и разведка была произведена с особой тщательностью.
На протяжении почти двух миль. Но ни в одном месте на голом,
прямом утесе нельзя было обнаружить ни одной впадины. Гнезда скальных голубей
которые трепетали на его вершине, на самом деле были всего лишь отверстиями, просверленными на самом верху
и на неровном краю гранита.

Это было провоцирующее обстоятельство, и что касается атаки на этот утес, либо
киркой, либо порохом, чтобы произвести достаточные раскопки, об этом
не стоило и думать. Случилось так, что на всем этом участке
берега Пенкроф обнаружил единственное пригодное для жилья убежище, то есть
Дымоходы, от которых теперь пришлось отказаться.

Исследование закончилось, колонисты оказались под северным углом
скалы, где она заканчивалась длинными склонами, которые заканчивались на берегу
. От этого места, в его западной границы, ее образовывали только
этакий драчливость, густая масса камней, песка и земли, связаны
вместе с растениями, кусты, и трава наклонена под углом только
сорок пять градусов. На этих склонах росли группы деревьев, которые были
также покрыты густой травой. Но растительность не простиралась далеко
и длинная песчаная равнина, которая начиналась у подножия этих склонов,
доходила до пляжа.

Сайрес Смит не без основания полагал, что избыток воды в озере
должен переливаться с этой стороны. Избыток воды, поступающий из Красного ручья
Ручей также должен вытекать по тому или иному каналу. Теперь инженер
пока не нашел этот канал на любой части берега уже изучили,
это, так сказать, от устья ручья на Западе проспект
Высот.

Инженер предложил своим спутникам подняться по склону и
вернуться к Трубам на высотах, одновременно исследуя северный
и восточный берега озера. Предложение было принято, и через несколько минут
Герберт и Наб были на верхнем плато. Сайрес Смит, Гидеон
Гедеон спилет и Харберт шли за ними следом.

Красивые струи воды сверкали сквозь деревья под лучами
солнца. В этом направлении в стране был очарователен. Глаз наслаждался
группами деревьев. Некоторые старые стволы, согнутые временем, казались черными
на фоне зеленой травы, покрывавшей землю. Толпы блестящих
какаду кричали среди ветвей, двигая призмами, перепрыгивая с одной
ветки на другую.

Поселенцы вместо того, чтобы направиться прямо к северному берегу озера,
обогнули край плато, чтобы присоединиться к устью
из ручья на его левом берегу. Это был крюк более чем в полторы мили.
Идти было легко, так как деревья, широко раскинувшиеся, оставляли значительное пространство между ними. ...........
........... Плодородная зона, очевидно, заканчивалась в этом месте,
и растительность была бы менее буйной на участке между руслом
ручья и Мерси.

Сайрес Смит и его спутники шли по этой новой для них местности
уход. Луки, стрелы и палки с железными наконечниками были их единственным
оружие. Однако ни один дикий зверь не показывался, и было вероятно, что
эти животные чаще всего обитали в густых лесах на юге; но
поселенцы были неприятно удивлены, увидев, как Топ остановился перед змеей
огромных размеров, от четырнадцати до пятнадцати футов в длину. Наб
убил ее ударом своей палки. Сайрес Смит осмотрел рептилию
и объявил, что она не ядовита, поскольку принадлежит к тому виду алмазных
змей, которых разводят туземцы Нового Южного Уэльса. Но было возможно,
что существовали другие, чей укус был смертельным, такие как глухие гадюки с
раздвоенными хвостами, которые поднимались из-под ног, или те крылатые змеи,
снабжены двумя ушами, которые позволяют им работать с большим
быстрота. Топ, в первый момент удивление, начал гад погони
с таким рвением, что они опасались за его безопасность. Его хозяину
его обратно напрямую.

Устье Красного ручья в том месте, где оно впадает в озеро,
вскоре было достигнуто. Исследователи узнали на противоположном берегу ту самую точку
, которую они посетили при спуске с горы Франклина. Сайрус
Хардинг установил, что приток воды в него из ручья был
значительным. Следовательно, природа, должно быть, предусмотрела какое-то место для
выхода избыточного количества. Это, несомненно, образовало водопад, который, если бы мог
если бы его обнаружили, это принесло бы большую пользу.

Колонисты шли порознь, но не отходя далеко друг от друга,
начали обходить край озера, который был очень крутым. Вода
оказалась полна рыбы, и Пенкроф решил смастерить несколько штук
удочки, чтобы попытаться поймать немного.

Сначала нужно было обогнуть северо-восточный мыс. Можно было бы предположить,
что сброс воды происходил в этом месте, поскольку оконечность озера
находилась почти на одном уровне с краем плато. Но никаких признаков
этого обнаружено не было, и колонисты продолжили исследовать берег,
который, сделав небольшой изгиб, спускался параллельно берегу.

С этой стороны берега были менее лесистыми, но группы деревьев, тут и
там, добавляли живописности местности. Озеро Грант было
просматриваемо оттуда во всей его протяженности, и ни одно дуновение не тревожило
поверхность его вод. Топ, продираясь сквозь кусты, выпустил стаи
птиц разных видов, которых Гедеон Спилет и Герберт приветствовали
стрелами. Один из них был сбит парнем и упал в болотистую траву. Топ
бросился вперед и принес красивую плавающую птицу грифельного цвета.,
короткий клюв, очень развитая лобная пластинка и крылья, окаймленные белым. Это
была “лысуха” размером с крупную куропатку, принадлежащая к группе
макропалых, которые образуют переходный отряд между болотными птицами
и отрядом пальчатоклювых. К сожалению, игра в правду, и его вкус далек от
приятно. Но сверху не было такого особенного в этих вещах, как и его хозяева,
и было решено, что лысуха должны быть на его вечери.

Поселенцы шли теперь по восточному берегу озера, и они
не будет долго, в достижении той части, в которой они уже знали.
Инженер был очень удивлен, что не видел никаких признаков
слив воды. Журналист и моряк беседовали с ним, и он
не мог скрыть своего изумления.

В этот момент сверху, которая была очень спокойной до тех пор, дал признаки
агитации. Разумное животное ходило взад и вперед по берегу
внезапно остановилось и посмотрело на воду, подняв одну лапу, как будто
указывало на какую-то невидимую дичь; затем он яростно залаял, и
внезапно воцарилась тишина.

Ни Сайрес Смит, ни его спутники поначалу не обратили на это никакого внимания
к поведению Топа; но вскоре лай собаки стал настолько частым, что
инженер заметил это.

“Что там, Топ?” - спросил он.

Собака в несколько прыжков подбежала к хозяину, казалось бы, очень непросто, и тогда
снова бросились к берегу. Потом, внезапно, он погрузился в
озеро.

“Сюда!” - крикнул Сайрес Смит, которому не хотелось оставлять собаку
в этих небезопасных водах.

“Что там?” - спросил Пенкроф, вглядываясь в поверхность
озера.

“Топ почуял какое-нибудь существо-амфибию”, - ответил Герберт.

“Возможно, аллигатор”, - предположил репортер.

“Я так не думаю”, - ответил Хардинг. “Аллигаторы встречаются только в
регионах, менее возвышенных по широте”.

Тем временем Топ вернулся на зов своего хозяина и снова оказался на берегу
но он не мог оставаться спокойным; он нырнул в высокую траву,
и, ведомый инстинктом, он, казалось, последовал за каким-то невидимым существом, которое
он скользил под поверхностью воды. Однако вода
была спокойной; ни малейшая рябь не нарушала ее глади. Несколько раз поселенцы
останавливались на берегу и внимательно наблюдали за происходящим. Ничего не появлялось.
Здесь была какая-то тайна.

Инженер был озадачен.

“Давайте доведем это исследование до конца”, - сказал он.

Через полчаса после того, как все они прибыли к юго-восточному углу озера
, на Проспект-Хайтс. На этом обследование берегов
озера считалось законченным, и все же инженер не смог
выяснить, как и куда были сброшены воды. “Нет сомнений в том, что
этот перелив существует, ” повторил он, - и поскольку его не видно, он, должно быть,
проходит через гранитный утес на западе!”

“ Но какое значение вы придаете знанию этого, мой дорогой Сайрус?
 - спросил Гедеон Спилет.

“Весьма важное”, - ответил инженер. “Потому что, если она течет
сквозь скалу, там, вероятно, есть какая-нибудь впадина, которую было бы легко
сделать пригодной для жилья после отвода воды”.

“ Но разве не возможно, капитан, что вода уходит на
дно озера, “ сказал Герберт, - и что она достигает моря по какому-нибудь
подземному ходу?

“Возможно, - ответил инженер, - и если это так, мы будем
вынуждены строить наш дом сами, поскольку природа не сделала этого за
нас”.

Колонисты вот - вот должны были начать пересекать плато, чтобы вернуться на
топ подал новые признаки волнения. Он яростно залаял.
и, прежде чем хозяин смог удержать его, он прыгнул во второй раз.
в озеро.

Все побежали к берегу. Собака была уже более чем в двадцати футах от берега,
и Сайрус звал ее обратно, когда из воды показалась огромная голова.
вода, которая в этом месте не казалась глубокой.

Герберт сразу узнал вид земноводных, к которому принадлежала эта
заостренная голова с большими глазами, украшенная длинными шелковистыми усами
.

“Ламантинец!” - воскликнул он.

Это был не ламантинец, а один из тех видов, которые принадлежат к отряду
китообразные, которые носят название “дюгонь”, потому что их ноздри были
открыты в верхней части морды. Огромное животное бросилось на собаку
, которая попыталась убежать, вернувшись к берегу. Его хозяин
ничего не мог сделать, чтобы спасти его, и прежде чем Гедеон Спилет или Герберт
сообразили натянуть луки, Топ, схваченный дюгонем,
исчез под водой.

Наб с копьем с железным наконечником в руке хотел прийти на помощь Топу и
напасть на опасное животное в его собственной стихии.

“ Нет, Наб, ” сказал инженер, удерживая своего отважного слугу.

Тем временем под водой происходила борьба, необъяснимая
борьба, потому что в его положении Топ не мог сопротивляться; и
судя по пузырящейся поверхности, это была ужасная битва.
борьба и не могла не закончиться смертью собаки! Но
внезапно в середине пенистого круга снова появился Топ. Брошенный в
воздух по какой-то неизвестной силы, он поднялся на десять футов над поверхностью
озеро, снова упал в самую гущу взволнованного воды, а потом только
заработал на берегу, без каких-либо тяжелых ранений, чудом спасли.

Сайрес Смит и его товарищи не могли этого понять. Что не было
менее необъяснимым, так это то, что борьба, казалось, все еще продолжалась.
Несомненно, дюгонь, атакованный каким-нибудь сильным животным, после того как
отпустил собаку, дрался сам по себе. Но это продолжалось недолго
. Вода стала красной от крови, и тело дюгоня,
вынырнувшее из алой пелены, которая распространилась вокруг, вскоре выбросило на
небольшой пляж в южном углу озера. Колонисты побежали к
это. Дюгонь был мертв. Это было огромное животное, пятнадцать или шестнадцать
футов длиной и, должно быть, весил от трех до четырех тысяч фунтов. На
шее у него была рана, нанесенная, по-видимому, острым
лезвием.

Кем могло быть земноводное существо, которое этим ужасным
ударом уничтожило грозного дюгоня? Никто не мог сказать, и многое
интересует этот случай Сайрес Смит и его товарищи вернулись в
Дымоходы.



Глава 17

На следующий день, 7 мая, Сайрес Смит и Гедеон Спилет, Наб остался
приготовить завтрак, поднялись на плато дальнего вида, в то время как Герберт и Пенкроф
поднялись по реке, чтобы пополнить запасы топлива.

Инженер и журналист вскоре достигли небольшой пляж, на котором в
Дюгонь был на мели. Стаи птиц уже набросились на массу
мяса, и их пришлось отгонять камнями, поскольку Кир хотел
сохранить жир для использования колонией. Что касается мяса животного, то
оно послужило бы отличной пищей, поскольку на островах Малайского
Архипелага и в других местах его специально приберегают для стола
местных принцев. Но это было делом Наба.

В этот момент Сайреса Смита занимали другие мысли. Он был очень заинтересован
в происшествии предыдущего дня. Он хотел проникнуть в тайну
этогов бою с подводной лодкой и выяснить, какое чудовище могло нанести дюгоню столь странную рану.
дюгонь. Он остался на краю озера,
глядя, наблюдая; но под спокойными водами,
которые искрились в первых лучах восходящего солнца, ничего не появлялось.

У берега, на котором лежало тело дюгоня, вода была
довольно мелкой, но с этого места дно озера постепенно понижалось
и, вероятно, глубина была значительной в
центр. Озеро можно рассматривать как большой центральный бассейн, который был
заполнен водой из Красного ручья.

“Ну, Сайрус, ” сказал репортер, “ кажется, в этой воде нет ничего подозрительного"
.

“ Нет, мой дорогой Спилет, - ответил инженер, - и я, право, не знаю,
как объяснить вчерашнее происшествие.

“ Я признаю, ” возразил Спилет, “ что рана, нанесенная этому существу
, по меньшей мере, очень странная, и я также не могу объяснить, каким образом Топ был
с такой силой выброшен из воды. Можно было подумать, что
сильная рука подбросила его вверх, и что та же рука с кинжалом убила
дюгоня!”

“Да, ” ответил инженер, который задумался, “ есть
что-то там такое, чего я не могу понять. Но лучше ли вам понять
также, мой дорогой Спилет, каким образом я сам был спасен - как меня вытащили
из волн и понесли к низинам? Нет! Разве это не правда? Теперь, Я
чувствую, что здесь есть какая-то тайна, которая, несомненно, мы должны
откройте для себя какой-то день. Давайте наблюдать, но не зацикливайтесь на этих единственного числа
инциденты наших товарищей. Давайте держать наши мысли про себя
и продолжать нашу работу”.

Следует помнить, что инженер еще не был в состоянии
обнаружить место, откуда вытекал избыток воды, но он знал, что это должно быть
существует где-то. Он был сильно удивлен, увидев сильное течение в этом
место. Бросая в некоторые куски дерева он обнаружил, что он установил в отношении
Южный угол. Он последовал за течением и достиг южной оконечности
озера.

В воде было что-то вроде впадины, как будто она внезапно исчезла
в какой-то трещине в земле.

Сайрес Смит слушал; размещение ухо, чтобы уровень Байкала, он очень
отчетливо услышали шум подземной осень.

“ Там, ” сказал он, вставая, “ находится источник воды.
несомненно, через проход в гранитной скале она впадает в море, через
полости, которые мы можем использовать с пользой для себя. Что ж, я могу это найти!”

Инженер срезал длинную ветку, очистил ее от листьев и, погрузив
ее в угол между двумя берегами, обнаружил, что там была большая
дыра всего в футе под поверхностью воды. Это отверстие и было тем самым
отверстием, которое так долго искали напрасно, а сила течения была
такой, что ветка вырвалась из рук инженера и исчезла.

“Теперь в этом нет никаких сомнений”, - повторил Хардинг. “Выход есть".
"Я открою его для обозрения!”

“Как?” - спросил Гедеон Спилет.

“Понизив уровень воды в озере на три фута”.

“И как ты собираешься понизить уровень?”

“Открыв другой выход, больший, чем этот”.

“В каком месте, Сайрус?”

“ В той части берега, которая ближе всего подходит к берегу.

“ Но это же гранитная глыба! ” заметил Спилет.

- Что ж, - ответил Сайрес Смит, “Я взорву гранит, и
убегающую воду, пойдет на убыль, так как, чтобы обнажить это открытие -”

“И устроить водопад, упав на пляж”, - добавил репортер.

“Водопад, которым мы воспользуемся!” - ответил Сайрус. “Идем, идем!”

Инженер поспешил его товарищ, чья уверенность в Хардинг
такой, что он не сомневался в успехе. И все же, как
это была гранитная стена должна быть открыта БЕЗ ПОРОШКА, а с несовершенным
инструменты? Не было такой работы, на которой инженеру выше
их сила?

Когда Хардинг и репортер вошли в Трубы, они увидели Герберта
и Пенкрофа, разгружавших свой плот с дровами.

“ Дровосеки только что закончили, капитан. - сказал матрос, смеясь.
“ а если вам понадобятся каменщики...

“ Каменщики ... нет, но химики, ” ответил инженер.

“ Да, ” добавил репортер, “ мы собираемся взорвать остров...

“ Взорвать остров? ” воскликнул Пенкроф.

- По крайней мере, часть его, - ответил Спилет.

“Послушайте меня, братцы”, - сказал инженер. И он им
результат его наблюдений.

По его словам, в
массиве гранита, который поддерживал Проспект Хайтс, должна была существовать более или менее значительная полость, и он намеревался
проникнуть в нее. Для этого сначала необходимо очистить отверстие, через которое стекала вода
, и понизить уровень, сделав больший
выход. Следовательно, необходимо изготовить взрывчатое вещество, которое
проделало бы глубокую траншею в какой-нибудь другой части берега. Это было то, что
Хардинг собирался попробовать с минералами, которые природа предоставила в его распоряжение
.

Бесполезно говорить, с каким энтузиазмом все, особенно Пенкроф,
приняли этот проект. Задействовать большие средства, вскрыть гранит, создать
каскад, который пришелся бы по вкусу моряку. И он с таким же успехом мог бы стать химиком
как каменщиком или сапожником, поскольку инженеру нужны были химикаты. Он был бы
всем, что им нравилось, “даже профессором танцев и хороших манер”.
 - сказал он Набу, если в этом возникнет необходимость.

Набу и Пенкрофу прежде всего было велено удалить жир с
дюгоня и сохранить мясо, которое предназначалось в пищу. Такой популярный
доверия они у инженера, что они напрямую,
даже не задавая вопрос. Через несколько минут после них, Сайрес Смит,
Герберт и Гедеон Спилет, волоча за собой препятствие, направился в сторону Вены
углей, где те, минерал пирит, которые изобилуют встретились с в
самых молодых осадочных породах, и Хардинг уже нашли
образец. Весь день был занят переноской этого количества камней
к трубам, к вечеру их набралось несколько тонн.

На следующий день, 8 мая, инженер приступил к своим манипуляциям.
Эти минерал серный колчедан состоит главным образом из угля, кремнезема,
глинозема, и sulphuret железа--в нем в избытке-это было необходимо
чтобы отделить sulphuret железа и превращения его в сульфат как
быстро, насколько это возможно. Полученный сульфат, серная кислота могла быть
затем экстрагирована.

Это было целью, которой следовало достичь. Серная кислота является одним из агентов
наиболее часто используемые и производственная важность страны
можно измерить по потреблению, которое производится из них. Эта кислота
позже очень пригодилась поселенцам в производстве
свечей, дубления кож и т.д., Но на этот раз инженер приберег ее для
другого использования.

Сайрес Смит выбрал за трубами, в месте, где земля
был вполне на уровне. На эту землю он положил слой веток и
нарубленных дров, на которые были насыпаны несколько кусков шистозного пирита,
укрепил один на другом, все покрыв тонкой тканью.
слой колчедана, предварительно измельченного до размера ореха.

Покончив с этим, они подожгли лес, жара была доведена до сведения
shist, которые только разожгли, содержащий уголь и серу. Затем новый
слои в синяках колчедана были устроены так, чтобы образовать огромное
кучи, внешность которого была покрыта землей и травой, несколько
отверстий оставили, как будто это была стопка из дерева, который должен был быть
науглероживанный для производства древесного угля.

Затем они предоставили трансформации завершиться самой, и это заняло бы
не менее десяти или двенадцати дней, чтобы сернистое железо было
преобразован в сульфат железа, а оксид алюминия - в сульфат оксида алюминия.
два одинаково растворимых вещества, остальные - кремень, жженый уголь и
зола - таковыми не являются.

Пока продолжалась эта химическая работа, Сайрес Смит приступил к
другим операциям, которые проводились не просто с усердием, - это было
рвение.

Наб и Пенкроф сняли жир с дюгоня и поместили его
в большие глиняные горшки. Затем необходимо было отделить глицерин
от жира, омылив его. Теперь, чтобы получить этот результат, его нужно было
обработать либо содой, либо известью. Фактически, тот или иной из этих
вещества, воздействуя на жир, образовывали мыло путем
отделения глицерина, и именно этот глицерин и хотел получить
инженер. Недостатка в извести не было, только обработка известью
известковое мыло дало бы нерастворимое и, следовательно, бесполезное,
в то время как обработка содой, наоборот, дала бы растворимое мыло,
который можно было бы использовать в домашних условиях. Итак, такой практичный человек, как Сайрес
Хардинг, предпочел бы попытаться раздобыть содовую. Было ли это сложно? Нет; ибо
морские растения изобиловали на берегу: стеклянница, фикоиды и все
те fucaceae, которые образуют рак. Большое количество этих растений
было собрано, сначала высушено, затем сожжено в ямах на открытом воздухе.
Горение этих растений поддерживалось в течение нескольких дней, и в результате
получилась компактная серая масса, которая давно известна под названием
“натуральная сода”.

Получив это, инженер обработал жир содой, что дало одновременно
растворимое мыло и нейтральное вещество, глицерин.

Но это было еще не все. Сайресу Смиту все еще требовалось, ввиду его будущего развития
подготовка, другое вещество, нитрат калия, который более известен
под названием salt niter, или селитра.

Сайрес Смит мог изготовить это вещество, обработав азотной кислотой
карбонат калия, который легко извлекается из золы
овощей. Но этой кислоты не хватало, и он бы
оказался в некотором затруднении, если бы природа по счастливой случайности не снабдила их
селитрой, не доставив им никаких других хлопот, кроме как собрать ее
. Герберт нашел жилу этой соли у подножия горы Франклина, и им
ничего не оставалось, как очистить эту соль.

Эти различные работы продолжались неделю. Они были закончены до того, как
превращение сульфурита в сульфат железа было завершено
. В последующие дни у поселенцев было время
построить печь из кирпичей особого устройства, которая служила для
перегонки сульфата или железа, когда оно было получено. Все
это было выполнено к 18 мая, то есть примерно в то время, когда
химическая реакция. Гедеон Спилет, Герберт, Наб и
Пенкроф, умело руководил инженер, должен был стать самым умным
рабочие. Прежде всего мастера, необходимость-наиболее слушал, и
кто преподает лучше.

Когда куча колчедана была полностью уничтожена огнем, результат
операции, состоящий из сульфата железа, сульфата оксида алюминия,
кремень, остатки угля и золы были помещены в таз с водой.
Они перемешали эту смесь, дали ей отстояться, затем отцедили и получили
прозрачную жидкость, содержащую в растворе сульфат железа и сульфат
оксида алюминия, остальные вещества остаются твердыми, поскольку они нерастворимы.
Наконец, после частичного испарения этой жидкости осаждались кристаллы сульфата
железа, а не выпаренная жидкость, которая содержала
сульфат оксида алюминия был выброшен.

Теперь Сайрес Смит имел в своем распоряжении большое количество этого сульфата.
кристаллы железа, из которых нужно было добывать серную кислоту. В
получение серной кислоты - очень дорогое производство. Необходимы значительные работы
- специальный набор инструментов, аппарат из
платины, свинцовые камеры, непроницаемые для кислоты, в которых выполняется
трансформация и т.д. В распоряжении инженера ничего этого не было
но он знал, что, особенно в Богемии, серную кислоту
производят очень простыми способами, которые также имеют то преимущество, что
получение его с высокой степенью концентрирования. Таким образом получают
кислоту, известную под названием кислота Нордхаузена.

Чтобы получить серную кислоту, Сайресу Смиту нужно было произвести только одну операцию:
прокалить кристаллы сульфата железа в закрытом сосуде, чтобы
серная кислота должна дистиллироваться в виде пара, который при конденсации образует
кислоту.

Кристаллы были помещены в горшки, и тепло от печи должно было
дистиллировать серную кислоту. Операция была успешно завершена, и
20 мая, через двенадцать дней после ее начала, инженер
был обладателем средство, которое он впоследствии рассчитывали использовать на столько
разными способами.

Теперь, почему ты желаешь этот агент? Просто получить азотную кислоту;
и это было легко, поскольку селитра, подвергнутая воздействию серной кислоты, дает
азотную кислоту путем дистилляции.

Но, в конце концов, как он собирался использовать эту азотную кислоту? Его
товарищи все еще не знали об этом, поскольку он не сообщил им о
результате, к которому стремился.

Однако инженер почти выполнил свою задачу, и с помощью
последней операции он добудет вещество, которое доставило столько
хлопот.

Взяв немного азотной кислоты, он смешал ее с глицерином, который был
предварительно концентрирован путем выпаривания, подвергнут нагреванию на водяной бане, и
он получил, даже не используя смесь хладагентов, несколько пинт
из маслянистой желтой смеси.

Эта последняя операция Сайрес Смит проделал один, в сторонке,
расстояние от дымовых труб, ибо он боялся опасности взрыва,
и когда он показал бутылку этой жидкости на его друзей, он доволен
себя говорю,--

“Вот нитроглицерин!”

Это действительно было ужасное производство, взрывная сила которого равна
пожалуй, в десятки раз, что из обычного порошка, и причинившее уже так
много несчастных случаев. Однако, поскольку был найден способ превратить его в
динамит, то есть смешать с ним какое-нибудь твердое вещество, глину или
сахар, достаточно пористый, чтобы удерживать его, была использована опасная жидкость
с некоторой безопасностью. Но динамит еще не был известен в то время, когда
колонисты действовали на острове Линкольна.

“И получается, что жидкость, которая собирается и взорвет наши скалы?” сказал
Пенкроф с сомнением.

“Да, мой друг, ” ответил инженер, - и этот нитроглицерин поможет
произведет тем больший эффект, поскольку гранит чрезвычайно твердый, и
окажет большее сопротивление взрыву.

“ И когда мы это увидим, капитан?

“Завтра, как только мы выроем яму для рудника", - ответил инженер.
”

На следующий день, 21 мая, на рассвете старатели отправились к точке,
которая образовывала восточный берег озера Грант и находилась всего в пятистах
футах от берега. В этом месте плато наклонялось вниз от
воды, которая сдерживалась только своим гранитным корпусом. Поэтому,
если бы этот кожух был сломан, вода вытекла бы через отверстие и образовала
ручей, который, протекая по наклонной поверхности плато,
устремился бы к пляжу. Следовательно, уровень озера
был бы значительно понижен, и отверстие, через которое вытекала вода, было бы
открыто, что и было их конечной целью.

По указанию Смита, Пенкроф, вооружившись киркой, которая
ловко и энергично атаковали гранита. Отверстие было
сделано на краю берега под наклоном, так что оно должно было находиться на
гораздо более низком уровне, чем уровень воды в озере. Таким образом,
сила взрыва, раздвинув скалы, откроет
воду бросится.

Работа заняла некоторое время, поскольку инженер, желая произвести отличный
эффект, намеревался потратить на операцию не менее семи кварт нитроглицерина
. Но Пенкроф, которого сменил Наб, действовал так хорошо, что
к четырем часам вечера мина была закончена.

Теперь встал вопрос о поджоге взрывчатого вещества.
Как правило, нитроглицерин воспламеняется фульминатными колпачками, которые при
разрыве вызывают взрыв. Следовательно, для получения
для взрыва достаточно освещенный, он сгорит, не
разнесение.

Сайрес Смит, разумеется, мог бы сделать затравку. В
отсутствие фульмината он мог легко получить вещество, похожее на
ганкоттон, поскольку в его распоряжении была азотная кислота. Это вещество,
запрессованное в картридж и введенное в состав нитроглицерина, должно было бы
взорваться с помощью запала и вызвать взрыв.

Но Сайрес Смит знал, что нитроглицерин взорвется от удара током.
Он решил воспользоваться этим средством и попробовать другой способ, если это не сработает.
успех.

Фактически, удара молотком по нескольким каплям нитроглицерина, нанесенным
на твердую поверхность, было достаточно, чтобы вызвать взрыв. Но
оператор не мог быть там, чтобы нанести удар, не став жертвой
операции. Хардинг, поэтому пришло в голову подвесить масса
утюг, весом в несколько фунтов, посредством волокна к палке
над шахтой. Другое длинное волокно, предварительно пропитанное серой,
одним концом было прикреплено к середине первого, в то время как другой конец лежал
на земле на расстоянии нескольких футов от шахты. Второе волокно было
подожженный, он будет гореть до тех пор, пока не достигнет первого. Это воспламенение
, в свою очередь, разорвется, и масса железа упадет на
нитроглицерин. Когда это устройство было готово, инженер,
отослав своих товарищей на некоторое расстояние, засыпал отверстие так, чтобы
нитроглицерин был на одном уровне с отверстием; затем он бросил несколько
капли его на поверхности скалы, над которой уже была подвешена масса железа
.

Это сделано, Сайрес Смит зажег конец окуривать серой волокна, и оставляя
место, вернулся со своими спутниками в трубы.

Предполагалось, что волокно будет гореть двадцать пять минут, и, фактически,
через двадцать пять минут после этого раздался сильнейший взрыв
. Казалось, что остров содрогнулся до самого основания. Камни
взлетели в воздух, как при извержении вулкана. Толчок
, вызванный перемещением воздуха, был таков, что камни дымоходов
затряслись. Поселенцы, хотя и находились более чем в двух милях
от шахты, были брошены на землю.

Они поднялись, взобрались на плато и побежали к тому месту, где берег
озера, должно быть, был разрушен взрывом.

У них вырвались радостные возгласы! В граните была видна большая трещина! Быстрый
Поток воды, пенясь, пронесся через плато и обрушился вниз с
высоты трехсот футов на пляж!



Глава 18

План Сайреса Смита удался, но, по своей обычной
привычке, он не выказал никакого удовлетворения; с плотно сжатыми губами и неподвижным взглядом он
оставался неподвижным. Герберт был в восторге, Наб прыгал от радости.,
Пенкроф кивнул своей огромной головой, пробормотав эти слова.,--

“Пойдемте, наш инженер отлично справляется!”

Нитроглицерин действительно действовал мощно. Отверстие, которое он
сделанный был настолько большим, что объем воды, который вытекал через
этот новый выпуск, был, по крайней мере, втрое больше того, который раньше проходил через
старый. Результатом было то, что вскоре после операции уровень воды в озере
понизился на два фута или более.

Поселенцы отправились к Дымоходам, чтобы взять кирки, железные наконечники
копий, волокнистую бечеву, кремень и сталь; затем они вернулись на
плато, Топ сопровождал их.

По дороге матрос не удержался и сказал механику,--

“Не кажется ли вам, капитан, что с помощью этой очаровательной жидкости вы
сделали, можно было бы взорвать весь наш остров?

“Без всякого сомнения, остров, континенты и сам мир”,
 ответил инженер. “Это только вопрос количества”.

“Так не могли бы вы использовать этот нитроглицерин для заряжания огнестрельного оружия?”
 спросил моряк.

“Нет, Пенкроф, потому что это слишком взрывчатое вещество. Но это было бы несложно
приготовить немного гункоттона или даже обычный порошок, поскольку у нас есть азотная кислота,
селитра, сера и уголь. К несчастью, у нас нет ружей
.

“О, капитан, ” ответил матрос, “ если проявить немного решимости...”

Пенкроф стер слово “невозможно” из словаря Линкольна
Остров.

Поселенцы, прибыв в Проспект-Хайтс, сразу же направились
к тому месту озера, рядом с которым находилось старое отверстие, которое сейчас открыто
. Теперь этот выход стал практически осуществимым, поскольку вода через него больше не текла
, и, несомненно, было бы легко исследовать
внутреннюю часть.

Через несколько минут поселенцы достигли нижней точки озера,
и одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что цель достигнута.

Фактически, на берегу озера, а теперь и над поверхностью
вода, показалось долгожданное отверстие. Узкий гребень, оставшийся голым
из-за отступления воды, позволил им приблизиться к нему. Это отверстие
было почти двадцати футов в ширину, но едва ли двух в высоту. Это было похоже на
отверстия по краю тротуара, и поэтому сделал
не предлагают легкий переход к поселенцев; но Наб и Пенкроф, с
их кирки, вскоре сделал ее соответствующей высоте.

Затем инженер приблизился и обнаружил, что стенки отверстия,
по крайней мере, в его верхней части, имели уклон не более чем от тридцати до
тридцать пять градусов. Следовательно, это было практически осуществимо, и при условии, что
уклон не увеличивался, было бы легко спуститься даже до
уровня моря. Если то, как это было вероятно, некоторые обширные полости существовали в
интерьер из гранита, что, возможно, удастся использовать.

“Ну, капитан, зачем мы останавливаемся?” - спросил матрос, которому не терпелось
войти в узкий проход. “Вы видите, Топ опередил нас!”

“Очень хорошо”, - ответил инженер. “ Но мы должны найти дорогу. Наб, пойди и
нарежь смолистых веток.

Наб и Герберт побежали к берегу озера, затененному соснами и другими растениями.
зеленые деревья, и вскоре вернулись с несколькими ветками, из которых они сделали
факелы. Факелы были зажжены с помощью кремня и стали, и Сайрус
Хардинг ведет, поселенцы устремились в темный проход, который
излишки озера были ранее заполнены.

Вопреки тому, что можно было предположить, диаметр прохода
увеличивался по мере продвижения исследователей, так что очень скоро они смогли
стоять прямо. Гранит, истертый водой в течение бесконечного времени,
был очень скользким, и падений следовало опасаться. Но поселенцы были
все они прикреплены друг к другу шнуром, как это часто делается при подъеме в горы
. К счастью, некоторые выступы гранита, образующие правильные
ступени, сделали спуск менее опасным. Капли, все еще свисавшие с
камней, блестели тут и там в свете факелов, и
исследователи предположили, что стены были покрыты бесчисленными
сталактитами. Инженер исследовал этот черный гранит. В нем не было ни одного
слоя, ни одного излома. Масса была компактной и имела чрезвычайно
плотную зернистость. Таким образом, этот отрывок датируется самым началом
остров. Это была не вода, которая мало-помалу выдолбила его.
Плутона и Нептуна не было скучно, он своей собственной рукой, и на стене
следы вулканической работы можно было различить, что все стиральная
из воды не могли совершенно изгладить.

Колонисты спускались очень медленно. Они не могли не чувствовать себя определенным
трепет, при этом углубляясь в эти неизведанные глубины, впервые
посещается людьми. Они не говорили, но думали; и
не одному пришла в голову мысль, что какой-нибудь полип или другой
гигантских головоногих, возможно, населяют внутренние полости, которые были в
связь с морем. Однако Топ держался во главе маленького
отряда, и они могли положиться на проницательность собаки, которая не преминула бы
поднять тревогу, если бы в этом была какая-либо необходимость.

Спустившись футов на СТО по довольно извилистой дороге,
Хардинг, который было остановился, и его спутники подошли
с ним. Место, где они остановились, было шире, так что образовывало
пещеру средних размеров. Со свода падали капли воды, но
это не доказывало, что они просачивались сквозь скалу. Они были просто
последними следами, оставленными потоком, который так долго гремел в этой впадине
воздух там был чистым, хотя и слегка влажным, но
не производил выдоха мефита.

“ Что ж, мой дорогой Сайрус, ” сказал Гедеон Спилет, “ здесь очень надежное убежище.
оно хорошо укрыто в глубине скалы, но, тем не менее, оно
необитаемо.

“Почему необитаемый?” - спросил моряк.

“Потому что он слишком маленький и слишком темный”.

“Разве мы не могли бы увеличить его, выдолбить, сделать отверстия, чтобы пропускать свет?"
а воздух? ” спросил Пенкроф, который теперь не считал ничего невозможного.

“ Продолжим наши исследования, ” сказал Сайрес Смит. “Возможно, ниже
природа избавит нас от этого труда”.

“Мы прошли только треть пути”, - заметил Герберт.

“ Почти треть, ” ответил Сайрес Смит, “ потому что мы спустились на сто футов
от отверстия, и не исключено, что на сто футов дальше
вниз...

“ Где Топ? ” спросил Наб, прерывая своего хозяина.

Они обыскали пещеру, но собаки там не было.

“ Скорее всего, она ушла дальше, ” сказал Пенкроф.

“Давайте присоединимся к нему”, - ответил Хардинг.

Спуск продолжался. Инженер внимательно наблюдал за всеми
отклонениями прохода, и, несмотря на такое количество обходов, он
мог бы легко дать отчет о его общем направлении, которое вело
к морю.

Поселенцы прошли еще около пятидесяти футов, когда их внимание привлекли
отдаленные звуки, доносившиеся из глубины. Они остановились
и прислушались. Эти звуки доносились по коридору, как через
акустическую трубу, и отчетливо доносились до слуха.

“Это лай Топа!” - воскликнул Герберт.

“ Да, ” ответил Пенкроф, “ и наш храбрый пес неистово лает!

“У нас есть наши железные копья”, - сказал Сайрес Смит. “Держать на
гвардия, вперед!”

“Это становится все более и более интересным”, - прошептал Гедеон Спилет в
моряк на ухо, тот кивнул. Сайрес Смит и его товарищи бросились на
помощь собаке. Лай Топа становился все более и более слышным,
и он казался странно свирепым. Был ли он вовлечен в борьбу с каким-то
животным, чье убежище он потревожил? Не думая об опасности,
которой они могли подвергнуться, исследователи теперь были движимы
непреодолимым любопытством, и через несколько минут, спустившись на шестнадцать футов ниже, они
вернулись на Вершину.

Там проход заканчивался огромной и великолепной пещерой.

Топ бегал взад и вперед, яростно лая. Пенкроф и
Наб, размахивая факелами, бросал свет во все щели; и
в то же время Хардинг, Гедеон Спилет и Герберт, их копья
поднятые, они были готовы к любой чрезвычайной ситуации, которая могла возникнуть. Огромная
пещера была пуста. Поселенцы исследовали ее во всех направлениях. Там не было
ничего, ни животного, ни человека; и все же Топ продолжал
лаять. Ни ласки, ни угрозы не могли заставить его замолчать.

“Где-то должно быть место, по которому воды озера
достигали моря”, - сказал инженер.

“Конечно, - ответил Пенкроф и мы должны заботиться, чтобы не скатиться
отверстие”.

“Ищи, топ, ищи!” - воскликнул Хардинг.

Собака, взволнованная словами своего хозяина, побежала к концу пещеры
и там удвоила свой лай.

Они последовали за ним и при свете факелов увидели устье
обычного колодца в граните. Именно через него вытекала вода;
и на этот раз это был не уклончивый и практически осуществимый проход, а
отвесный колодец, в который невозможно было забраться.

Над отверстием держали факелы: ничего не было видно. Хардинг
взял зажженную ветку и бросил ее в пропасть. Пылающая смола,
освещающая сила которой еще больше возросла из-за скорости ее падения
, осветила внутреннюю часть колодца, но пока ничего не появилось.
Затем пламя погасло с легким шипением, что свидетельствовало о том, что оно достигло
воды, то есть уровня моря.

Инженер, рассчитав время, затраченное на его падение, смог определить
рассчитать глубину колодца, который был найден, чтобы быть около девяноста
ноги.

Она оказалась равной приблизительно девяноста футов над
уровнем моря.

“ Вот наше жилище, ” сказал Сайрес Смит.

“ Но в нем жило какое-то существо, ” возразил Гедеон Спилет, чье
любопытство еще не было удовлетворено.

“Ну, существо, амфибия или иначе, убежал через этот
открытия”, - ответил инженер “и оставил место для нас”.

“Ничего страшного, - добавил моряк, - я бы очень хотел побыть Верхним хотя бы на четверть часа”
, потому что он не лает просто так!”

Сайрес Смит посмотрел на свою собаку, и те из его товарищей, которые были
рядом с ним, возможно, расслышал в его журчанье слова эти,--

“Да, я считаю, что больше нас знает о множестве
вещи”.

Однако желания поселенцев были по большей части удовлетворены.
Случай, которому способствовала поразительная проницательность их лидера, оказал им
большую услугу. Теперь в их распоряжении была обширная пещера, размер
которой невозможно было правильно рассчитать при слабом свете их
факелов, но, несомненно, было бы легко разделить ее на комнаты, путем
средства кирпичные перегородки, или использовать его, если не как дома, по крайней мере,
просторная квартира. Вода ушла она не может вернуться. В
место было свободно.

Оставались две трудности; во-первых, возможность освещения этой
выемки посреди сплошной породы; во-вторых, необходимость
облегчения доступа. Бесполезно было думать о том, чтобы
осветить его сверху из-за огромной толщины гранита
, из которого состоял потолок; но, возможно, внешняя стена рядом с морем
могла быть пробита. Сайрес Смит во время спуска имел примерно
рассчитал его наклон и, следовательно, длину прохода,
и поэтому пришел к выводу, что внешняя стена не могла быть очень
толстой. Если бы таким образом был получен свет, то были бы и средства доступа, поскольку
пробить дверь было бы так же легко, как окна, и установить
наружную лестницу.

Хардинг поделился своими идеями со своими товарищами.

“Тогда, капитан, давайте работать!” - ответил Пенкроф. “У меня есть
кирку, и я буду только сделать свой путь через эту стену. Где буду я
забастовка?”

“ Вот, ” ответил инженер, показывая крепкому матросу значительную
углубление в боку, которое значительно уменьшило бы толщину.

Пенкроф взялся за гранит и в течение получаса при свете
факелов заставлял щепки разлетаться вокруг себя. Наб сменил его, затем
Спилет занял место Наба.

Эта работа продолжалась два часа, и они начали опасаться, что на этом месте
стена не поддастся кирке, когда при последнем ударе, нанесенном
Гедеон Спилет, инструмент, пробив скалу, выпал наружу.

“ Ура! ура! ” воскликнул Пенкроф.

Толщина стены здесь составляла всего три фута.

Хардинг приник глазом к отверстию, через которое открывался вид на землю
с высоты восьмидесяти футов. Перед ним простирался морской берег,
островок, а за ним открытое море.

Потоки света проникают через это отверстие, заливая великолепную пещеру и
производя волшебный эффект! С левой стороны он был не более
тридцати футов в высоту и ширину, но справа он был огромен, и
его сводчатая крыша поднималась на высоту более восьмидесяти футов.

В некоторых местах гранитные колонны, расположенные нерегулярно, поддерживали
сводчатую крышу, как в нефе собора, образуя здесь боковые
причалы, эллиптические арки, украшенные заостренной лепниной, теряющиеся
в темных бухтах, среди фантастических арок, проблески которых
можно было уловить в тени, покрытые множеством выступов
по форме напоминает множество подвесок. Эта пещера представляла собой живописную смесь
всех стилей византийской, римской или готической архитектуры, когда-либо созданных
рукой человека. И все же это было всего лишь творение природы. Она одна
выдолбила эту сказочную Альгамбру в массиве гранита.

Поселенцы были переполнены восхищением. Там, где у них была только
ожидается, что найти узкую полость, они нашли своего рода чудесный
дворец, а Наб снял шляпу, как будто он был перевезен
в храм!

Восторженные крики выпущенных из каждого рта. Раздались крики "Ура", и
эхо повторялось снова и снова, пока не затихло в темных нефах.

“Ах, друзья мои!” - воскликнул Сайрес Смит, “когда мы зажгли
интерьер этого места, и устроили наши номера и склады в
в левой части, мы должны иметь эту прекрасную пещеру, в которой мы будем
сделать наш кабинет для занятий и музей!”

“И мы назовем это?..” - спросил Герберт.

“Гранитный дворец”, - ответил Хардинг; имя, которое его товарищи снова
поприветствовал с подбодрить.

Факелы уже почти догорели, и поскольку им нужно было возвращаться
по проходу, чтобы достичь вершины плато, было решено отложить
работы, необходимые для обустройства их нового жилища, до
на следующий день.

Перед уходом Сайрес Смит снова наклонился над темными ну,
которые, спускаясь перпендикулярно к уровню моря. Он слушал
внимательно. Не было слышно никакого шума, даже плеска воды, которая
волны, должно быть, иногда волнуются в его глубинах. Пылающая ветка
Снова была брошена туда. Стенки колодца осветились на мгновение
, но, как и в первый раз, ничего подозрительного не было видно.

Если бы какое-нибудь морское чудовище было застигнуто врасплох отступлением воды
, оно бы к этому времени вернулось в море по подземному
проходу, прежде чем ему было предложено новое отверстие.

Тем временем инженер стоял неподвижно, устремив взгляд на залив.
Не произнося ни слова.

Матрос подошел к нему и, дотронувшись до его руки, сказал: “Капитан!” - сказал он.

“Что вы хотите, мой друг?” спросил инженер, как если бы он вернулся
из страны снов.

“Факелы скоро погаснут”.

- В путь! - ответил Сайрес Смит.

Маленький отряд покинул пещеру и начал подниматься по темному проходу
. Топ закрыл тыл, все еще время от времени рыча.
Подъем был достаточно болезненным. Поселенцы отдохнули несколько минут в
верхнем гроте, который представлял собой что-то вроде площадки на середине длинной
гранитной лестницы. Затем они снова начали подниматься.

Вскоре почувствовался более свежий воздух. Капли воды, высушенные испарением, не
больше не искрилось на стенах. Горящие факелы начали тускнеть. В
тот, который нес Наб вышел, и если они не хотят их найти
путь во мраке, надо было спешить.

Это было сделано, и незадолго до четырех часов, в тот момент, когда
факел моряка в свою очередь погас, Сайрес Смит и его спутники
вышли из коридора.



Глава 19

На следующий день, 22 мая, началось обустройство их нового жилища
. На самом деле, поселенцы страстно желали обменять недостаточное
укрытие в виде дымовых труб на это большое и здоровое убежище посреди
построенный из цельного камня и защищенный от воды как со стороны моря, так и со стороны неба.
Их прежнее жилище, однако, не должно было быть полностью заброшено, поскольку
инженер намеревался превратить его в фабрику для важных работ.
Первой заботой Сайреса Смита было определить положение фасада
Гранитного дома снаружи. Он пошел на пляж, и поскольку
кирка, когда она вырвалась из рук репортера, должно быть, упала
перпендикулярно подножию скалы, находка была бы
достаточно, чтобы показать место, где в граните была проделана дыра
.

Кирку было легко найти, и дыра была видна в виде
перпендикулярной линии над местом, где она была воткнута в песок. Некоторые из них
скальные голуби уже влетали в узкое отверстие и вылетали из него; они
очевидно, думали, что Гранитный дом был открыт специально для
них. Инженер намеревался разделить правую часть пещеры
на несколько комнат, которым предшествовал входной проход, и осветить
ее с помощью пяти окон и двери, пробитой спереди. Пенкроф
был очень доволен пятью окнами, но он не мог понять, что это за
используйте двери, так как прохождение представляют собой естественную лестницу, по
что он всегда будет легко войти в гранитный дворец.

“Друг мой, ” ответил Сайрес Смит, “ если нам легко добраться до нашего
жилища по этому проходу, то это будет так же легко и для других, кроме
нас. Я имею в виду, наоборот, перекрыть это отверстие, запечатать его
герметично, и, если это необходимо, полностью скрыть вход
построив плотину и таким образом заставив воду в озере подняться ”.

“ А как мы проникнем внутрь? ” спросил моряк.

“ По наружной лестнице, - ответил Сайрес Смит, - веревочной лестнице, которая,
как только составлен, будет предоставлять доступ к нашему жилищу невозможно”.

“Но почему столько предосторожностей?” - спросил Пенкроф. “Пока мы не видели никаких
опасные животные. Как на наш остров, населенный туземцами, я не
верю!”

“Вы вполне в этом уверены, Пенкроф?” - спросил инженер, пристально смотря на
матрос.

“ Конечно, мы не будем уверены до конца, пока не исследуем его со всех сторон.
- Да, - ответил Пенкроф.

“ Да, - сказал Сайрес Смит, - потому что пока мы знаем лишь малую его часть. Но
в любом случае, если у нас нет врагов внутри страны, они могут прийти из
внешний вид, ибо районы Тихого океана очень опасны. Мы должны быть
обеспечены на любой случай.

Сайрес Смит высказался мудро, и, не высказав больше никаких возражений,
Пенкроф приготовился выполнить его приказ.

Фасад Гранитного дома должен был освещаться пятью окнами и
дверью, помимо большого эркера и нескольких овальных окон поменьше, которые должны были
пропускать много света в великолепный неф, который должен был быть
их главная комната. Этот фасад, расположенный на высоте восьмидесяти футов над
землю, был выставлен на восток, и восходящее солнце приветствовали его с
его первые лучи. Было обнаружено, что он находится как раз в той части утеса, которая
находилась между выступом в устье реки Милосердия и перпендикулярной линией
, проведенной над грудой камней, которые образовывали Дымоходы. Таким образом,
ветры с северо-востока дули на него только косо, поскольку он был
защищен выступом. Кроме того, пока не были изготовлены оконные рамы,
инженер намеревался закрыть проемы толстыми ставнями, которые
препятствовали бы проникновению ветра или дождя и которые можно было бы
замаскировать при необходимости.

Первой работой было сделать отверстия. Это заняло бы слишком много времени
одной киркой, а известно, что Хардинг был изобретательным человеком.
 В его распоряжении все еще оставалось некоторое количество нитроглицерина, и он
использовал его с пользой. С помощью этого взрывчатого вещества была пробита скала
в тех самых местах, которые выбрал инженер. Затем с помощью
кирки и лопаты окнам и дверям придали нужную форму,
зазубренные края сгладили, и через несколько дней после начала строительства
рабочий Гранитный дом был обильно освещен восходящим солнцем,
лучи которого проникали в его самые потаенные уголки. Следуя за
по плану, предложенному Сайресом Смитом, помещение должно было быть разделено на пять отсеков.
окна выходят на море; справа вход с
дверь, которая соединялась с лестницей; затем кухня длиной тридцать футов;
столовая длиной сорок футов; спальня такого же размера; и
наконец, “комната для посетителей”, о которой просил Пенкроф и которая находилась
рядом с большим залом. Эти комнаты, или, скорее, эта анфилада комнат,
не занимали бы всю глубину пещеры. Там был бы также
коридор и склад, в котором хранятся их инструменты, провизия и запасы
будут сохранены. Все растения острова, как флора, так и
фауна, должны были находиться там в наилучшем возможном состоянии сохранности,
и полностью защищены от сырости. Не было недостатка в пространстве, так что
каждый предмет можно было методично расположить. Кроме того, колонисты
все еще имели в своем распоряжении небольшой грот над большой пещерой,
который был чем-то вроде чердака нового жилища.

Этот план осуществился, оставалось только привести его в исполнение. Шахтеры
снова стали кирпичниками, затем кирпичи были доставлены к подножию
Гранитная Дом. До сих пор Сайрес Смит и его товарищи только вошел
пещеры в длинный коридор. Такой способ связи вынудил их
сначала подняться на Проспект-Хайтс, сделав крюк по берегу реки,
а затем спуститься на двести футов по проходу, вынужденному
забирались так далеко, когда им хотелось вернуться на плато. Это было здорово
потери времени, а также был очень утомительно. Поэтому Сайрес Смит
решил без дальнейших проволочек приступить к изготовлению
прочной веревочной лестницы, которая, будучи поднятой, сделала бы Гранитный дом
совершенно недоступным.

Эта лестница была изготовлена с особой тщательностью, а ее стойки, сформированные
из скрученных волокон разновидности тростника, обладали прочностью толстого
троса. Что касается патронов, то они были сделаны из сорта красного кедра с
легкими, крепкими ветвями; и это приспособление было изготовлено искусной
рукой Пенкрофа.

Другие канаты из растительных волокон, и какой-то кран с
снасть была зафиксирована в дверь. Таким образом кирпич мог быть легко
подняли в гранитный дворец. Таким образом, транспортировка материалов
упрощается, и к обустройству интерьера можно приступать немедленно.
Недостатка в извести не было, и там было несколько тысяч кирпичей
готовых к использованию. Вскоре каркас перегородок был поднят, сначала очень грубо
и за короткое время пещера была разделена на комнаты
и склады, согласно согласованному плану.

Эти различные работы быстро продвигались под руководством инженера
, который сам управлялся с молотком и мастерок. Никакой работы не последовало.
Сайрес Смит подал пример своим умным и
усердным товарищам. Они работали уверенно, даже весело, Пенкроф
всегда имея некоторые шутки трещины, иногда плотником, иногда
веревочника, иногда Мейсон, в то время как он общался свое хорошее настроение
все члены их маленького мира. Его вера в инженера
была полной; ничто не могло поколебать ее. Он верил, что тот способен
взяться за что угодно и преуспеть во всем. Вопрос обуви
и одежды - несомненно, серьезный вопрос, - вопрос света в течение
зимних месяцев, использования плодородных частей острова, преобразования
превращение дикой флоры в культурную - все это казалось ему легким делом; Сайрус
Если бы Хардинг помогал, все было бы сделано вовремя. Он мечтал о каналах,
облегчающих транспортировку богатств земли; выработках
карьеров и шахт; машинах для любого промышленного производства.;
железные дороги; да, железные дороги! которых в сети будет, конечно, один день
крышка острова Линкольна.

Инженер не мешал Пенкрофу мечтать. Он никого не унижал чаяния
это храброе сердце. Он знал, как передается уверенность; он даже улыбнулся
услышав, что тот говорит, и ничего не сказал о беспокойстве за будущее,
которое он испытывал. Фактически, в той части Тихого океана, вне курса
что касается судов, то следовало опасаться, что к ним никогда не придет никакая помощь. Это
поселенцы должны были полагаться на себя, только на себя,
поскольку расстояние острова Линкольна от всей остальной суши было таково, что
рисковать собой в лодке, неизбежно более низкой конструкции,
это было бы серьезно и опасно.

“Но, ” как сказал моряк, “ они совершенно выбили ветер из парусов
Робинзонов, для которых все совершалось чудом”.

На самом деле, они были энергичными; энергичный человек добьется успеха там, где
ленивые бы прозябать и неизбежно погибнет.

Герберт отличился в этих работах. Он был умен и
активен; быстро соображал, хорошо справлялся; и Сайрес Смит
все больше и больше привязывался к мальчику. Харберт и
трепетной любовью для инженера. Пенкроф увидел рядом сочувствие
существовали между этими двумя, но он был нисколько не ревнует. Наб
был Набом: он был тем, кем был всегда, воплощением мужества, рвения, преданности,
самоотречения. У него была такая же вера в своего учителя, как и у
Пенкроф знал, но проявлял это не так яростно. Когда моряк был
полный энтузиазма, Наб всегда выглядел так, словно хотел сказать: “Ничего не может быть более естественного".
Они с Пенкрофом были большими друзьями.

Что касается Гедеона Спилета, то он принимал участие в общей работе и был не менее
искусен в ней, чем его товарищи, что всегда несколько удивляло
моряка. “Журналист”, умный не только в понимании, но и в
выполнении всего.

Лестница была окончательно установлена 28 мая. На этой перпендикулярной высоте в восемьдесят футов было не меньше
более сотни снарядов.
К счастью, Хардингу удалось разделить его на две части, извлекая выгоду
по выступу скалы, который образовывал выступ на высоте сорока футов над землей
. Этот выступ тщательно разровняли киркой, сделал
вроде платформы, на которой они закреплены в первой лестнице, о которой
таким образом колебаний уменьшилась в полтора раза, и веревка позволяют ему быть
подняли до уровня дворца. Что касается второй лестницы, то она была
закреплена как в нижней части, которая опиралась на выступ, так и в
ее верхнем конце, который был прикреплен к двери. Короче говоря, восхождение было
значительно облегчено. Кроме того, Сайрес Смит надеялся позже установить
гидравлическое устройство, которое позволило бы избежать переутомления и потери времени,
для обитателей Гранитного дома.

Поселенцы вскоре привыкли пользоваться этой лестницей. Они были
сильны и ловки, и Пенкроф, как моряк, привыкший карабкаться
по вантам, преподал им первые уроки лазания. Но также было необходимо
отдать их Топу. Бедный пес с его четырьмя лапами был
не создан для такого рода упражнений. Но Пенкроф оказался усердным
мастер, который сверху заканчивался образом исполнял свои подъемы, и вскоре
установил лестницу так же легко, как и его братья в цирке. Он не нуждается
можно сказать, что моряк был очень горд своим учеником. Однако, больше чем один раз
Пенкроф взвалил его на спину, вершину которого никогда не жаловался.

Здесь следует упомянуть, что во время этих работ, которые активно
велись, поскольку приближался неурожайный сезон, вопрос питания
не был оставлен без внимания. Каждый день репортер и Герберт, которых
избрали поставщиками для колонии, посвящали несколько часов охоте. Пока что
они охотились только в лесу Якамар, на левом берегу реки, потому что из-за
отсутствия моста или лодки реку Мерси еще не пересекли. Все
огромные леса, которым было дано название Лесов Дальнего Запада
, не были исследованы. Они отложили эту важную экскурсию на
первые погожие дни следующей весны. Но лес Якамар был полон дичи.;
в изобилии водились кенгуру и кабаны, а копья охотников с железными наконечниками и
луки и стрелы творили чудеса. Кроме того, Герберт обнаружил ближе к
юго-западной оконечности лагуны естественную лужайку, слегка влажный луг,
покрытый ивами и ароматическими травами, которые наполняли воздух ароматом, такими
как тимьян, базилик, чабер, все сладко пахнущие виды губоцветных
растения, которые кролики, по-видимому, особенно любили.

Когда репортер заметил, что, поскольку стол был накрыт для
кроликов, было странно, что самим кроликам чего-то не хватало,
два спортсмена тщательно исследовали нору. Во всяком случае, здесь
произрастало множество полезных растений, и натуралист получил бы
хорошую возможность изучить многие образцы растительного царства.
Герберт собрал несколько побегов базилика, розмарина, мелиссы, бетонии и др.
и др., которые обладают различными лечебными свойствами, некоторые из них,
вяжущее, жаропонижающее, другие противоспазматические средства. Когда
впоследствии Пенкроф спросил, как использовать этот сбор трав.,--

“На медицину”, ответил парень, “чтобы лечить нас, когда мы больны.”

“Почему мы должны болеть, так как нет врачей на острове?” - спросил
Пенкроф довольно серьезно.

Ответа на это не последовало, но парень продолжал заниматься своей коллекцией.
тем не менее, она была хорошо принята в Гранитном доме.
Помимо этих лекарственных трав, он добавил растение, известное в Северной Америке
как “чай Освего”, из которого получился превосходный напиток.

Наконец, после тщательных поисков охотники добрались до настоящего места
норы. Там земля была дырявой, как решето.

“Вот норы!” - воскликнул Герберт.

“Да, - ответил репортер, - я вижу”.

“Но обитаемы ли они?”

“Вот в чем вопрос”.

Вскоре на этот вопрос был дан ответ. Почти сразу же сотни маленьких животных,
похожих на кроликов, бросились врассыпную с такой быстротой, что
даже Топ не смог их догнать. Охотники и собаки бежали напрасно; эти
грызуны легко ускользнули от них. Но репортер решил не покидать
место, пока он не захватил хотя бы полдюжины четвероногих.
Он пожелал, чтобы акции их кладовой, и одомашнить тех, которые они
может потребоваться позже. Это было бы нетрудно сделать с помощью
нескольких силков, натянутых у отверстий нор. Но в этот момент
у них не было ни силков, ни чего-либо, из чего можно было бы их сделать. Они должны,
следовательно, довольствоваться посещением каждой ямы и копанием в ней
с помощью палки, надеясь с помощью терпения сделать то, что невозможно было сделать
никаким другим способом.

Наконец, через полчаса, четыре грызуна были уведены в свои норы.
Они были похожи на своих европейских собратьев и широко известны под
названием американские кролики.

Этот продукт охоты был привезен в Гранитный дом и фигурировал
на вечернем ужине. Обитателей муравейника вовсе не следовало
презирать, потому что они были восхитительны. Это был ценный ресурс колонии
, и он казался неисчерпаемым.

31 мая перегородки были готовы. В номерах были теперь только
чтобы быть обстановка, и это будет работать для долгих зимних дней.
В первой комнате, которая служила кухней, был установлен дымоход.
Труба, предназначенная для отвода дыма наружу, доставляла некоторые хлопоты
этим каменщикам-любителям. Хардингу показалось проще всего сделать его из
кирпичной глины; поскольку о создании выхода для нее на верхнее плато не следовало и думать
, в граните над окном в стене было проделано отверстие.
кухня, и труба соединялась с ней, как с железной плитой. Возможно,
из-за ветров, которые дули прямо на фасад, в трубе поднимался дым
, но такие ветры были редкостью, и, кроме того, мастер Наб, повар, был
не слишком разборчив в этом.

Когда эти внутренние механизмы были закончены, инженер оккупированных
сам в блокировании выхода в озеро, так как, чтобы предотвратить любой
доступ к этому пути. Глыбы камня скатился ко входу и
сильно скреплены вместе. Сайрес Смит еще не осуществил свой план
затопить это отверстие водами озера, восстановив
их прежний уровень с помощью плотины. Он удовлетворился тем, что
прикрыл препятствие травой и кустарниками, которые были посажены в
расщелинах скал и которые следующей весной должны были густо прорасти.
Однако он использовал водопад, чтобы провести небольшой ручеек пресной воды
к новому жилищу. Небольшая канава, проделанная ниже их уровня,
привела к такому результату; и эта добыча из чистого и неисчерпаемого
источника давала двадцать пять или тридцать галлонов в день. Там никогда не будет
любого недостатка воды в Гранитном дворце. Наконец все было закончено, и он был
время, за неудачный сезон был рядом. Толстые ставни закрывали окна по
фасаду, пока инженер не успел изготовить стекло.

Гедеон Спилет очень художественно расположил на скальных выступах
вокруг окон росли растения разных видов, а также длинная струящаяся трава
, так что проемы были живописно обрамлены зеленью, что
создавало приятный эффект.

Жители крепким, здоровым, неприступным жилищем не может
но быть очарованным с их работой. Вид из окон простирался на
бескрайний горизонт, который замыкали два мыса Мандибула на
севере и мыс Коготь на юге. Перед ними расстилался залив Олл Юнион.
Да, у наших отважных поселенцев были основания быть довольными, и Пенкроф был
щедр на похвалы тому, что он в шутку называл “своими апартаментами на
пятый этаж над землей!”



Глава 20

Зимний сезон начинается в июне месяце, что соответствует
декабрю месяцу в Северном полушарии. Все началось с ливней
и шквалов, которые сменяли друг друга без перерыва.
Жильцы Гранитного дома смогли оценить преимущества жилища,
которое укрывало их от ненастной погоды. Дымоходов было бы
совершенно недостаточно, чтобы защитить их от суровой зимы, и
следовало опасаться, что высокие приливы вызовут новое вторжение.
Сайрес Смит принял меры предосторожности на этот счет, так как
чтобы сохранить как можно больше кузнице и печи, которые были
установленные там.

В течение всего июня время было занято разными
занятиями, которые не исключали ни охоты, ни рыбной ловли, поэтому кладовая
была в изобилии снабжена. Пенкроф, как только у него появился
досуг, предложил расставить несколько ловушек, от которых он ожидал больших
результатов. Вскоре он соорудил несколько ловушек из лиан, с помощью которых
отныне садок каждый день снабжал свою норму грызунами. Наб нанял
почти все свое время он проводил за засолкой или копчением мяса, что обеспечивало их безопасность.
всегда было много провизии. Вопрос с одеждой сейчас
всерьез обсуждается, поселенцы не имея другой одежды, чем те,
они носили при котором шар выбросил их на остров. Эти одежды были
теплые и добрые; они взяли большую заботу о них, а также их
белье, и они были совершенно здоров, но вскоре они должны
заменил. Более того, если зима будет суровой, поселенцы сильно пострадают
от холода.

В этом вопросе виновата изобретательность Хардинга. Они должны обеспечить
для удовлетворения их самых насущных потребностей обустройте свое жилище и запаситесь
едой; таким образом, холод может настигнуть их еще до того, как будет решен вопрос
с одеждой. Поэтому они должны решиться на то, чтобы
провести эту первую зиму без дополнительной одежды. Когда снова наступит погожий сезон
, они будут регулярно охотиться на тех мусмонов, которых видели
во время экспедиции на гору Франклина, и из собранной шерсти,
инженер будет знать, как превратить ее в прочную теплую ткань.... Как?
Он подумает.

“ Что ж, мы можем поджариться в Гранитном доме! ” сказал Пенкроф.
“Там кучи топлива, и нет причин экономить его”.

“Кроме того, ” добавил Гедеон Спилет, “ остров Линкольна расположен не под
очень высокой широтой, и, вероятно, зимы здесь не суровы. Сделал
ты не говоришь, Кир, что это на тридцать пятой параллели, что соответствует
Испания в другом полушарии?”

“Несомненно, ” ответил инженер, “ но зимы в Испании бывают очень
холодными! Недостатка в снеге и льду нет; и, возможно, остров Линкольна подвергается таким же
испытаниям. Однако это остров, и поэтому я надеюсь, что
температура там будет более умеренной.

“Почему, капитан?” - спросил Герберт.

“ Потому что море, мой мальчик, можно рассматривать как огромный резервуар, в
котором хранится летняя жара. С приходом зимы он восстанавливает
это тепло, которое обеспечивает в регионах у океана среднюю температуру.
температура менее высокая летом, но менее низкая зимой ”.

“ Мы докажем это, ” ответил Пенкроф. “ Но я не хочу беспокоиться о том, будет ли холодно.
я не хочу беспокоиться о том, будет ли холодно. Несомненно одно:
дни уже короткие, а вечера длинные. Предположим, мы
поговорим о вопросе света.

“Нет ничего проще”, - ответил Сайрес Смит.

“ О чем поговорить? ” спросил моряк.

“ Чтобы все уладить.

“ И когда мы начнем?

“ Завтра, с охоты на тюленей.

“ Чтобы сделать свечи?

“ Да.

Таков был план инженера; и он был вполне осуществим, поскольку у него были
известь и серная кислота, а земноводные острова давали
жир, необходимый для производства.

Сейчас у них было 4 июня. Было Белое воскресенье, и они согласились
отметить этот праздник. Вся работа была приостановлена, и были вознесены молитвы
Небесам. Но теперь эти молитвы были благодарственными. Поселенцы на
Острове Линкольна больше не были жалкими потерпевшими кораблекрушение, выброшенными на
остров. Они больше ни о чем не просили - они поблагодарили. На следующий день,
5 июня, при довольно неустойчивой погоде, они отправились на остров.
Они должны были получить прибыль от отлива, чтобы пересечь канал, и он был
договорились, что они будут строить, для этой цели, а также они
может, лодку, которая сделает общение гораздо проще, и
также позволит им взойти на милость, во время их великого
освоение юго-западной части острова, которая была отложена до
первые весенние дни.

Тюленей было много, и охотники, вооруженные своими железными наконечниками
они легко убивали копьями с полдюжины животных. Наб и Пенкроф освежевали их и
привезли в Гранитный дом только их жир и кожу, так как эта кожа была
предназначена для изготовления сапог.

Результатом охоты было вот что: почти триста фунтов жира, и все это
пошло на изготовление свечей.

Операция была очень простой, и если она не уступит абсолютно
отличные результаты, они были, по крайней мере, очень полезно. Сайрес Смит хотел
только имели в своем распоряжении sulphu рисовой кислоты, но нагреванием этой кислоты
с нейтральными жировыми телами он смог отделить глицерин; затем из
этой новой комбинации он легко отделил олеин, маргарин и
приготовьте стеарин, используя кипящую воду. Но чтобы упростить операцию,
он предпочел омылить жир с помощью извести. Таким образом он получил
известковое мыло, легко разлагаемое серной кислотой, которая превращала
известь в сульфат и высвобождала жирные кислоты.

Из этих трех кислот - олеиновой, маргариновой и стеариновой - первая, являющаяся
жидкость была вытеснена достаточным давлением. Что касается двух других,
они образовали то самое вещество, из которого должны были быть отлиты свечи.

Эта операция длилась не более двадцати четырех часов. Фитили,
после нескольких проб, были изготовлены из растительных волокон и погружены в
разжиженное вещество, из них получились обычные стеариновые свечи, отлитые вручную
, которым нужны были только белизна и полировка. Они не будут несомненно
имеют преимущества фитили, которые пропитаны борной
кислоты, и который остеклить мере горения и сгорали не полностью расходуется, а
Сайрес Смит изготовил пару превосходных щипцов для нагара, имеющих эти
свечи будут с благодарностью за долгие вечера в Гранитном
Дом.

За этот месяц было много работы в интерьере нового
жилого помещения. Столярам пришлось-таки потрудиться. Они улучшили свои инструменты, которые
были очень грубыми, и пополнен.

Помимо прочего, были изготовлены ножницы, и поселенцы наконец-то смогли
подстричься, а также побриться или, по крайней мере, подстричь свои
бороды. У Герберта их не было, у Наба было совсем немного, но их товарищи были
ощетинившийся таким образом, который оправдывал изготовление упомянутых ножниц.

Изготовление ручной пилы стоило бесконечных хлопот, но в конце концов был получен
инструмент, который при энергичном обращении мог разделять
одревесневшие волокна древесины. Затем они изготовили столы, сиденья, шкафы,
чтобы обставить основные комнаты, и кровати, все постельные принадлежности которых
состояли из травяных матрасов. Кухня с полками, на которых
стояли кухонные принадлежности, с кирпичной плитой выглядела очень хорошо, и Наб
работал там так усердно, словно находился в химической лаборатории.

Но вскоре столяров пришлось заменить плотниками. Фактически, из-за
водопада, образовавшегося в результате взрыва, потребовалось строительство двух
мостов: одного на Проспект-Хайтс, другого на берегу. Итак,
плато и берег были поперечно разделены водотоком,
который нужно было пересечь, чтобы добраться до северной части острова. Чтобы
избежать этого, колонистам пришлось сделать значительный крюк,
поднявшись к истоку Красного ручья. Проще всего было
установить на плато и на берегу два моста из двадцати в
двадцать пять футов в длину. Вся необходимая плотницкая работа
заключалась в том, чтобы очистить несколько деревьев от ветвей: на это ушло несколько
дней. Как только были наведены мосты, Наб и Пенкроф воспользовались ими
, чтобы отправиться к устричному руслу, обнаруженному неподалеку от холмов
. Они притащили с собой что-то вроде грубой тележки, заменившей
прежнее неудобное препятствие, и привезли несколько тысяч устриц,
которых вскоре стало больше среди скал и образовалось ложе в устье
реки Милосердия. Эти моллюски были превосходного качества, и колонисты
употребляли их ежедневно.

Было видно, что остров Линкольна, хотя его обитатели, как
пока исследовали только небольшую часть, мог удовлетворить почти
все их желания. Вполне вероятно, что если бы они поохотились в его самых
укромных уголках, во всей лесистой части между мысом Милосердия и мысом Рептилий
, они нашли бы новые сокровища.

У поселенцев на острове Линкольна было еще одно лишение. Не было
недостатка ни в мясе, ни в растительных продуктах; те одревесневшие корни, которые
они нашли, подвергнутые ферментации, давали им кислый напиток,
что было предпочтительнее холодной воды; они также готовили сахар без палочек
или корнеплоды свеклы, собирая ликер, который перегоняют из “acer
saceharinum”, разновидности клена, который растет во всех странах с умеренным климатом.
зон, которых на острове было великое множество; они готовили
очень приятный чай, используя травы, привезенные из уоррена;
наконец, они имели в изобилии соль, единственный минерал, который используется в
еда... но хлеба было желающих.

Возможно, со временем поселенцы смогли бы заменить эту потребность каким-нибудь эквивалентом.
возможно, они могли бы найти саго или хлебное дерево
в лесах юга, но они пока не встречались с ними
драгоценные деревья. Однако Провидение пришло им на помощь напрямую, в
бесконечно малой пропорции, это правда, но Сайрес Смит, со всем его
умом, со всей его изобретательностью, никогда бы не смог создать
то, что, по величайшей случайности, Герберт однажды обнаружил в подкладке
своего жилета, который он приводил в порядок.

В тот день, когда шел проливной дождь, поселенцы собрались вместе
в большом зале Гранитного дома, когда парень крикнул всем сразу
,--

“Смотрите сюда, капитан, - Кукурузное зернышко!”

И он показал своим сподвижникам, а зернышко, единственное зернышко, которое сквозь дырку
в кармане куртки упало за подкладку жилета.

Наличие этого зерна объяснялось тем, что Герберт, когда
был в Ричмонде, имел обыкновение кормить голубей, которых Пенкроф сделал ему в подарок
.

“ Кукурузное зернышко? ” быстро переспросил инженер.

“ Да, капитан, но одно, только одно!

“ Ну, мой мальчик, - сказал Пенкроф, смеясь, “ мы отлично справляемся,
честное слово! Что мы приготовим из одного кукурузного зернышка?

“ Мы испечем из этого хлеб, ” ответил Сайрес Смит.

“Хлеб, пирожные, тарталетки!” - ответил моряк. “Ну же, хлеб, из которого получится это
кукурузное зерно, не заставит нас очень скоро подавиться!”

Герберт, не придавая особого значения своей находке, собирался
выбрасывать зерно на вопрос; но Сайрес Смит взял его, осмотрел его,
установлено, что он находился в хорошем состоянии, и глядя матрос в
лицо ... - Пенкроф, - спросил он тихо, “знаете ли вы, сколько колосьев зерна
кукурузы может производить?”

“ Полагаю, одно? - ответил моряк, удивленный вопросом.

“ Десять, Пенкроф! А ты знаешь, сколько зерен в одном колосе?

“ Нет, честное слово.

“ Около восьмидесяти! ” сказал Сайрес Смит. “Тогда, если мы посадим это зерно, при
первом урожае мы соберем восемьсот зерен, которые при втором
дадут шестьсот сорок тысяч; при третьем - пятьсот
и двенадцать миллионов; на четвертом - более четырехсот тысяч
миллионов! Вот пропорция.

Спутники Хардинга слушали, не отвечая. Эти цифры
поразили их. Однако они были точными.

“Да, друзья мои, ” продолжал инженер, - таковы арифметические расчеты“
прогрессии плодовитой природы; и все же, что это за умножение
о зерне кукурузы, в колосе которого всего восемьсот зерен,
по сравнению с маком, в котором тридцать две тысячи зерен; с
табаком, который дает триста шестьдесят тысяч? Через
несколько лет, если бы не многочисленные причины разрушения, которые останавливают
их плодовитость, эти растения заполонили бы землю”.

Но инженер не закончил свою лекцию.

“А теперь, Пенкроф, - продолжал он, - ты знаешь, сколько бушелей четыре
сто тысяч миллионов зерен?”

- Нет, - ответил моряк; “но что я точно знаю, что я ничего не
лучше, чем дурак!”

“ Ну, они заработали бы больше трех миллионов при ста тридцати тысячах за бушель.
- Три миллиона! - воскликнул Пенкроф.

- Три миллиона! - воскликнул Пенкроф.

“ Три миллиона.

“ Через четыре года?

“ Через четыре года, - ответил Сайрес Смит, - и даже через два года, если, как я
надеюсь, на этой широте мы сможем получать по два урожая в год.

При этом, по его обыкновения, Пенкроф не мог не ответить
иначе громким "Ура".

“Так, Герберт”, - добавил инженер, “вы сделали открытие огромной
значение для нас. Все, друзья мои, может служить нам в
положение, в котором мы находимся. Не забывайте об этом, умоляю вас.

“ Нет, капитан, нет, мы этого не забудем, - ответил Пенкроф, - и если когда-нибудь
Я нахожу одно из тех табачных зернышек, которые умножаются на триста
шестьдесят тысяч, уверяю вас, я его не выброшу! А теперь, что мы должны
делать?

“Мы должны посадить это зерно”, - ответил Герберт.

“Да, - добавил Гедеон Спилет, “ "и со всей возможной осторожностью, ибо оно несет в себе
наши будущие урожаи”.

“При условии, что оно вырастет!” - воскликнул моряк.

“Оно вырастет”, - ответил Сайрес Смит.

Это было 20 июня. Время тогда было благоприятное для посева этого растения.
единственное драгоценное зернышко кукурузы. Сначала предлагалось посадить его в
горшок, но, поразмыслив, было решено предоставить это природе, а
доверить земле. Это было сделано в тот же день, и это само собой
добавлю, что были приняты все меры, что эксперимент может
успеха.

Погода очистив, поселенцы поднялись на высоту выше
Гранитная Дом. Там, на плато, они выбрали место, хорошо защищенное
от ветра и подвергнутое воздействию всего жара полуденного солнца. Место
было расчищено, тщательно прополото и проверено на наличие насекомых и червей;
затем была сделана грядка из хорошей земли, улучшенная небольшим количеством извести; она была
окружена оградой; и зерно было зарыто во влажную землю.

Не казалось ли вам, что поселенцы закладывают первый камень какого-то
здания? Пенкрофу вспомнился тот день, когда он зажег свою единственную
спичку, и все тревоги, связанные с этой операцией. Но на этот раз дело
был более серьезным. На самом деле, потерпевшие кораблекрушение всегда были бы в состоянии
добыть огонь тем или иным способом, но никакая человеческая сила не могла его добыть
еще одно зернышко кукурузы, если, к сожалению, оно пропадет!



Глава 21

С тех пор Пенкроф не пропускал ни одного дня, чтобы не побывать там
побывать там, что он серьезно называл своим “кукурузным полем”. И горе насекомым
которые осмеливались забредать туда! К ним не было проявлено никакой пощады.

К концу июня, после непрекращающихся дождей, погода
заметно похолодала, и 29-го числа термометр по Фаренгейту
наверняка показал бы всего двадцать градусов выше нуля, то есть
значительно ниже точки замерзания. На следующий день, 30 июня,
день, который соответствует 31 декабря в северном году.,
была пятница. Наб заметил, что год закончился в плохой день, но
Пенкроф ответил, что, естественно, следующий начнется в хороший день,
что было лучше.

Во всяком случае, это началось с очень сильных холодов. В
устье реки Мерси скопился лед, и вскоре замерзло все пространство озера
.

Поселенцам часто приходилось пополнять запасы дров.
Пенкроф также поступил мудро, не дожидаясь, пока река замерзнет, а сам
доставил к месту назначения огромные плоты с дровами. Ток был
неутомимой движущей силой, и он использовался для передачи
плавающая древесина до того момента, когда ее сковал мороз. К топливу
, которое в изобилии давал лес, они добавили несколько
возов угля, который приходилось привозить от подножия отрогов
Горы Франклина. Жаркий каменный уголь имел особенный успех в
низкой температуры, которая 4 июля упала до восьми градусов
По Фаренгейту, то есть тринадцать градусов ниже нуля. В столовой был установлен второй камин
, где все они вместе занимались
разными делами. В этот холодный период Сайрес Смит
были большие причины, чтобы поздравить себя с тем, что отвел к гранитному
Дом воду из озера Гранта. Взятый под замерзшей поверхностью
и пропущенный через канал, он сохранил свою текучесть,
и попал во внутренний резервуар, который был выдолблен в
задняя часть кладовой, в то время как перелив через колодец вел к
морю.

Примерно в это время погода была чрезвычайно сухой, и колонисты, одевшись
как можно теплее, решили посвятить день исследованию
той части острова, что между мысом Милосердия и мысом Когтя. Это был широкий
обширная болотистая местность, и они, вероятно, нашли бы для себя хорошее развлечение, ибо
там должны кишеть водоплавающие птицы.

Они подсчитали, что идти туда будет около восьми или девяти миль
и столько же возвращаться, так что будет занят весь день.
Поскольку предстояло исследовать неизвестную часть острова, в экспедиции приняла участие вся колония
. Соответственно, 5 июля, в
шесть часов утра, едва забрезжил рассвет, Сайрес Смит,
Гедеон Спилет, Герберт, Наб и Пенкроф, вооруженные копьями, силками,
луками и стрелами и снабженные провизией, покинули Гранитный дом,
предшествуемые топом, который граничит перед ними.

Их кратчайший путь-пересечь реку по льдинам, которая тогда покрывала
это.

“Но, ” как справедливо заметил инженер, “ это не могло занять место
обычного моста!” Итак, строительство обычного моста было отмечено
в списке будущих работ.

Это был первый раз, когда поселенцы ступили на правый берег
реки Милосердия и отважились войти в гущу этих гигантских и великолепных
хвойных деревьев, теперь покрытых снегом.

Но не прошли они и полумили , как из чащи появилась целая семья
четвероногие, которые устроили там себе дом, потревоженные Топом, бросились вперед
в открытую местность.

“Ах! Я бы сказал, что это лисы! ” воскликнул Герберт, увидев отряд.
быстро удаляющийся.

Это были лисы, но очень крупных размеров, которые издавали что-то вроде
лая, который, по-видимому, очень удивил Топа, потому что он остановился
короткая погоня дала время быстрым животным скрыться.

У собаки были причины удивляться, так как она не знала естественной истории.
Но, судя по их лаю, эти лисы с рыжевато-серой шерстью и черными хвостами
заканчивался белым хохолком, предал их происхождения. Так Герберт
мог, не задумываясь, отдать им их настоящее название “Арктический
лисы”. Их часто можно встретить в Чили, на Фолклендских островах,
и во всех частях Америки, пересекаемых тридцатой и сороковой
параллелями. Герберт очень сожалел, что Топу не удалось поймать
ни одного из этих хищников.

“ Их можно есть? ” спросил Пенкроф, который рассматривал
представителей фауны острова только с одной особой точки
зрения.

“Нет, - ответил Герберт, - но зоологи еще не выяснили, является ли
глаз у этих лисиц дневной или ночной, или правильно ли их относить к роду dog, правильно ли это называть.
отнесите их к роду dog.”

Хардинг не смог удержаться от улыбки, услышав размышления парня, которые
свидетельствовали о вдумчивом уме. Что касается моряка, то с того момента, как он
обнаружил, что лисицы не относятся к роду съедобных, они были для него
ничем. Однако, когда в Гранитном был основан птичий двор
Хаус, он заметил, что лучше всего было бы принять некоторые меры предосторожности
против возможного визита этих четвероногих грабителей, и никто
не оспаривал этого.

Обогнув мыс, поселенцы увидели длинный пляж, омываемый
открытым морем. Было тогда восемь часов утра. Небо было очень ясным
, как это часто бывает после продолжительных холодов; но прогулка согрела их, и
ни Хардинг, ни его спутники не ощущали резкости атмосферы
слишком сильно. Кроме того, не было ветра, что делало его намного более
терпимым. Блестящее солнце, но без каких-либо тепловых действий, просто
выдача от океана. Море было спокойным и синим, как в Средиземном заливе.
Когда небо чистое. Мыс Клешня, изогнутый в форме
ятаган, сужающийся почти на четыре мили к юго-востоку.
Слева край болота резко обрывался небольшим выступом.
Конечно, в этой части Юнион-Бэй, которую ничто не защищало от
открытого моря, даже песчаная отмель, корабли, избиваемые восточными ветрами, не нашли бы
укрытия. Они поняли по спокойствию моря, в
котором никакие отмели не тревожили воды, по его однородному цвету, который не был
окрашен никакими желтыми оттенками, по отсутствию даже рифа, что
берег был таким крутым, что океан там покрывала глубокая пропасть. Позади в
на западе, но на расстоянии четырех миль, выросли первые деревья
лесов Дальнего Запада. Они могли бы поверить, что находятся на
пустынном побережье какого-нибудь острова в антарктических регионах, на который вторглись льды
. Колонисты остановились в этом месте позавтракать. Разожгли костер из
хвороста и сушеных водорослей, и Наб приготовил завтрак
из холодного мяса, к которому он добавил несколько чашек чая Освего.

Во время еды они оглядывались по сторонам. Эта часть острова Линкольна была
очень стерильной и контрастировала со всей западной частью. Репортер
таким образом, они пришли к выводу, что, если бы случай выбросил их сначала на
берег, они имели бы лишь плачевное представление о своих будущих владениях.

“Я думаю, что мы не смогли бы добраться до него”, - ответил
инженер, “ "потому что море глубокое, и нет ни одной скалы, на которой мы
могли бы укрыться. По крайней мере, перед Гранитным домом были
песчаные отмели, островки, которые увеличивали наши шансы на безопасность. Здесь же,
ничего, кроме глубины!”

“Довольно странно, ” заметил Спилет, “ что этот сравнительно
небольшой остров представляет собой такую разнообразную местность. Это разнообразие
аспект, логически относящийся только к континентам определенной протяженности. Один
действительно сказал бы, что западная часть острова Линкольна, такая богатая и
такая плодородная, омывается теплыми водами Мексиканского залива, и что
его берега на севере и юго-востоке простираются над чем-то вроде Северного Ледовитого океана
.”

“ Вы правы, мой дорогой Спилет, ” ответил Сайрес Смит, “ я тоже
заметил это. Я нахожу форму и природу этого острова
странными. Это краткое изложение всех аспектов, которые представляет континент,
и я не удивлюсь, если раньше это был континент ”.

“ Что? континент посреди Тихого океана? ” воскликнул Пенкроф.

“ Почему нет? ” ответил Сайрес Смит. - Почему не Австралия, Новая Зеландия?
Ирландия, Австралазия, объединенные с архипелагами Тихого океана,
когда-то составляли шестую часть мира, такую же важную, как Европа или Азия,
как Африка или две Америки? На мой взгляд, вполне возможно, что все
эти острова, выступающие из этого огромного океана, являются всего лишь вершинами
континента, ныне затопленного, но который находился над водой в
доисторический период ”.

“Такой, какой была Атлантида раньше”, - ответил Герберт.

“Да, мой мальчик... Если, однако, она существовала”.

“ А остров Линкольна был бы частью этого континента? ” спросил
Пенкроф.

“ Вполне вероятно, ” ответил Сайрес Смит, “ и этого было бы достаточно,
чтобы объяснить разнообразие продуктов, которые видны на его поверхности.

“ И огромное количество животных, которые все еще населяют его, ” добавил Герберт.

“ Да, мой мальчик, ” ответил инженер, “ и ты приводишь мне
аргумент в поддержку моей теории. После того, что мы видели, несомненно,
что животных на этом острове множество, и что еще более странно, что
виды чрезвычайно разнообразны. Для этого есть причина, и для того, чтобы
я думаю, что остров Линкольна, возможно, раньше был частью какого-то огромного
континента, который постепенно погрузился под Тихий океан ”.

“Затем, в один прекрасный день”, - сказал Пенкроф, который, как представляется, не полностью
убежден, “остаток этого континента тоже может исчезнуть в ее
повернуть, и ничего не будет между Америкой и Азией”.

“Да, ” ответил Сайрес Смит, - будут новые континенты, которые миллионы и
миллионы животных строят в настоящее время”.

“А кто эти каменщики?” - спросил Пенкроф.

“ Коралловые насекомые, ” ответил Сайрес Смит. “Постоянным трудом они создали
остров Клермон-Тоннер и множество других коралловых островов в Тихом океане
. Сорок семь миллионов этих животных весят
зерно, а еще, с моря-соли они поглощают твердые элементы
воды, которые они ассимилируют эти animalculae добывать известняк, а
этот известняк образует колоссальные подводные постройки, из которых твердости
и солидность равных гранита. Раньше, в первые периоды творения,
природа, используя огонь, поднимала землю, но теперь она поручает этим
микроскопическим существам задачу заменить этот агент, из которых
динамическая мощь внутри земного шара, очевидно, уменьшилась
, что подтверждается количеством вулканов на поверхности
земли, в настоящее время фактически потухших. И я верю, что столетия сменяют друг друга
и насекомые сменяют насекомых, этот Тихий океан однажды может быть
преобразован в огромный континент, который, в свою очередь, будут населять новые поколения и
цивилизовывать ”.

“ Это займет много времени, ” сказал Пенкроф.

“ У природы есть для этого время, ” ответил инженер.

“ Но какая польза от новых континентов? ” спросил Герберт. “
мне кажется, что нынешняя протяженность пригодных для жизни стран
достаточно для человечества. И все же природа ничего не делает напрасно ”.

“Разумеется, ничего бесполезного, ” ответил инженер, “ но именно этим
можно объяснить необходимость создания новых континентов в будущем, и именно в той
тропической зоне, которую занимают коралловые острова. По крайней мере,
мне это объяснение кажется правдоподобным.

“Мы слушаем, капитан”, - сказал Герберт.

“Вот моя идея: философы обычно признают, что когда-нибудь нашему земному шару
придет конец, или, скорее, что животная и растительная жизнь больше не будет
возможна из-за сильного холода, которому он будет подвергнут.
То, о чем они не договорились, является причиной этой простуды. Некоторые думают,
что это произойдет из-за понижения температуры, которое
солнце испытает через миллионы лет; другие - из-за постепенного
угасания пожаров внутри нашего земного шара, которые имеют
большее влияние на него, чем обычно предполагается. Я придерживаюсь этой последней
гипотезы, обосновывая ее тем фактом, что Луна на самом деле холодная
звезда, которая больше не пригодна для жизни, хотя солнце продолжает выделять
на ее поверхность то же количество тепла. Если, таким образом, луна стала
холодный, это потому, что внутренние огни, которым, как и всем звездам звездного мира
, он обязан своим происхождением, полностью потухли. Наконец,
какова бы ни была причина, когда-нибудь на нашем земном шаре похолодает, но это
похолодание будет действовать постепенно. Что же тогда произойдет? Умеренный климат
Зоны в более или менее отдаленный период будут не более пригодны для жизни, чем
полярные регионы сейчас. Тогда популяция людей, так же как и животных
, устремится к широтам, которые находятся более непосредственно под
солнечным влиянием. Произойдет огромная эмиграция. Европа,
Центральная Азия, Северная Америка будут постепенно покинуты, так же как и
Австралазия и нижние части Южной Америки. Растительность будет
следовать за человеческой эмиграцией. Флора отступит к Экватору
одновременно с фауной. Центральные части Южной Америки и
Африка станут континентами, населенными в основном. Лапландцы и
Самоиды найдут климат полярных регионов на берегах
Средиземного моря. Кто может сказать, что в этот период экваториальные регионы
не будут слишком малы, чтобы вместить и прокормить земное человечество? Теперь,
разве не могла предусмотрительная природа, чтобы дать убежище всей растительной
и животной эмиграции, в настоящее время закладывать фундамент нового
континента под Экватором, и разве она не доверила эти
насекомые, связанные с его постройкой? Я часто думал обо всем этом
друзья мои, и я серьезно верю, что облик нашего
земного шара когда-нибудь полностью изменится; что благодаря появлению новых
континенты, которые море покроет древние, и что в грядущие века
Колумб отправится открывать острова Чимборасо, из
Гималаи, или Монблан, остатки затопленных Америки, Азии,
и Европы. Тогда эти новые континенты, в свою очередь, станут
непригодными для жизни; тепло исчезнет, как исчезает тепло тела, когда
душа покидает его; и жизнь исчезнет с земного шара, если бы не
никогда, по крайней мере, на какое-то время. Возможно, тогда наш сфероид отдохнет - будет
оставлен умирать - чтобы однажды возродиться в лучших условиях! Но
все это, друзья мои, является тайной Творца всего сущего; и
начав с работы насекомых, я, возможно, позволил себе быть
он зашел слишком далеко в исследовании тайн будущего.

“ Мой дорогой Сайрус, ” ответил Спилет, “ эти теории для меня - пророчества,
и когда-нибудь они сбудутся.

“Это тайна Бога”, - сказал инженер.

“Все это хорошо и хорошо”, - воскликнул Пенкроф, который слушал с
все его мощь“, - но скажите мне, капитан, если Остров Линкольна
построили ваши инфузории?”

“Нет, ” ответил Хардинг, “ оно имеет чисто вулканическое происхождение”.

“Значит, когда-нибудь оно исчезнет?”

“Это вероятно”.

“Надеюсь, нас тогда здесь не будет”.

“Нет, не быть непросто, Пенкроф, мы не должны быть здесь, тогда, как у нас нет
хочу умереть здесь, и надеюсь уйти какое-то время”.

“А пока”, - ответил Гедеон Спилет, “давайте создадим себе
здесь как будто навсегда. Ничего не следует делать наполовину”.

На этом разговор закончился. Завтрак был закончен, разведка была
продолжена, и поселенцы прибыли на границу болотистого
региона. Это было болото, протяженность которого до округлого берега, которым
заканчивался остров на юго-востоке, составляла около двадцати квадратных миль.
Почва была сформирована из глинистой кремнистой земли, смешанной с растительными остатками
, такими как остатки камыша, зарослей тростника, травы и т.д. Тут и там
его покрывали заросли травы, толстые, как ковер. Во многих местах ледяные бассейны
сверкали на солнце. Ни дождь, ни какая-либо река, внезапно увеличившаяся в результате
разлива, не могли питать эти пруды. Поэтому они, естественно, пришли к выводу
, что болото питалось за счет просачивания почвы, и это было
действительно так. Также следовало опасаться, что во время жары возникнут миазмы
, которые могут вызвать лихорадку.

Над водными растениями, на поверхности стоячей воды,
летали всевозможные птицы. Дикие утки, чирки, болотные кулики водились там в
стаи, а те, непуганых птиц позволили себе быть легко
подошел.

Одним выстрелом из ружья наверняка было бы сбито несколько дюжин птиц.
Они были так близко друг к другу. Однако исследователям пришлось
довольствоваться луками и стрелами. Результат был меньшим, но у
бесшумной стрелы было преимущество в том, что она не пугала птиц, в то время как
шум огнестрельного оружия разогнал бы их по всем частям болота.
На этот раз охотники удовлетворились дюжиной уток, которые были
белые тела с полосой цвета корицы, зеленая голова, крылья черные, белые,
и красные, и приплюснутый клюв. Герберт назвал их тадорнами. Топ помогал в
поимке этих птиц, чье название было дано этой болотистой части
острова. У поселенцев здесь были обильные запасы водной дичи.
В будущем они намеревались исследовать его более тщательно, и было
вероятно, что некоторые из тамошних птиц могли быть одомашнены или, по крайней мере,
доставлены на берега озера, чтобы они были более близки друг другу.
их досягаемость.

Около пяти часов вечера Сайрес Смит и его спутники
вернулись по своим следам к своему жилищу, перейдя болота Тадорна, и
пересекли реку Милосердия по ледяному мосту.

В восемь вечера все они вошли в Гранитный дом.



Глава 22

Этот холод продолжался до 15 августа, однако,
проходя градус по Фаренгейту уже говорилось. Когда атмосфера
была спокойной, низкую температуру переносилось легко, но когда дул ветер,
бедные поселенцы, плохо одетые, тяжело переживали это. Пенкроф
сожалел, что на острове Линкольна обитает не несколько семей
медведей, а не так много лисиц и тюленей.

“Медведи, - сказал он, - обычно очень хорошо одеты, и я не прошу ничего большего,
только одолжить на зиму теплые плащи, которые у них есть на спинах".
”

“ Но, ” смеясь, возразил Наб, “ может быть, медведи не согласятся
отдать тебе свои плащи, Пенкроф. Эти звери не Сен-Мартенс.

“ Мы бы заставили их это сделать, Наб, мы бы их заставили, ” ответил Пенкроф.
тоном, не терпящим возражений.

Но этих грозных хищников на острове не было, во всяком случае,
они еще не показывались.

Тем временем Герберт, Пенкроф и репортер занялись своими делами.
они сами занимались изготовлением ловушек на проспекте Хайтс и на границе с лесом
.

По словам моряка, любое животное, каким бы оно ни было, будет законным
призом, а грызуны или плотоядные, которые могут попасть в новые силки
, будут хорошо приняты в Гранитном доме.

Ловушки, кроме того, были чрезвычайно простыми; представляли собой ямы, вырытые в земле,
платформу из веток и травы наверху, которая скрывала отверстие, и
на дне какую-нибудь приманку, запах которой привлекал животных.
следует также упомянуть, что они были вырыты не наугад, а
в определенных местах, где многочисленные следы указывали на то, что четвероногие животные
часто ходили по земле. Их посещали каждый день, и в три раза.
в разное время, в течение первых дней, в них были обнаружены экземпляры тех антарктических лисиц
, которых они уже видели на правом берегу Мерси.
в них были обнаружены.

“ Да ведь в этой стране нет ничего, кроме лисиц! ” воскликнул Пенкроф, когда
в третий раз он вытащил одно из животных из ямы. Посмотрев на
это с большим отвращением, он добавил: “Звери, которые ни на что не годны!”

“Да, ” сказал Гедеон Спилет, “ они на что-то годны!”

“И что же это такое?” - спросил я.

“Из них выйдет приманка для других существ!”

Журналист был прав, и ловушки были отныне наживкой с
лис туши.

Моряк также смастерил силки из длинных жестких волокон определенного
растения, и они оказались даже более удачными, чем капканы. Редко проходило дня
, чтобы не было поймано несколько кроликов из питомника. Он всегда был
кролик, но Наб умел разнообразить приправу, и обедающие не
думаю жаловаться.

Однако один или два раза во вторую неделю августа капканы доставляли охотникам
других животных, более полезных, чем лисицы, а именно нескольких
о тех маленьких диких кабанах, которых уже видели к северу от
озера. Пенкрофу не было нужды спрашивать, съедобны ли эти звери. Он
видно было по их сходство со свиньей Америки и Европы.

“Но они не свиньи”, - сказал Герберт ему: “я предостерегаю вас от того,
Пенкроф”.

- Мой мальчик, - ответил моряк, наклоняясь над западней и вытаскивая
этих представителей семейства Сус маленький довесок
, служивший ему хвостом. “Позвольте мне поверить, что это свиньи”.

“Почему?”

“Потому что мне это нравится!”

“Значит, вы очень любите свиней, Пенкроф?”

“Я очень люблю поросенка, ” ответил моряк, “ особенно его ноги,
и если бы у него было восемь вместо четырех, я бы любил его вдвое больше!”

Что касается животных, о которых идет речь, то это были пекари, принадлежащие к одному из
четырех видов, входящих в семейство, и они также принадлежали к
виду таяку, узнаваемому по их глубокой окраске и отсутствию
из тех длинных зубов, которыми вооружены рты их сородичей.
Эти пекари, как правило, живут в стадах, и вполне вероятно, что они
изобиловали в лесистой части острова.

Во всяком случае, они были съедобны с ног до головы, и Пенкроф не
просить от них большего.

К 15 августа, состояние атмосферы вдруг
под председательством ветер смещается на северо-запад. Температура поднялась
несколько градусов, и накопленных паров в воздухе не было долго
решение в снег. Весь остров был покрыт белой пеленой,
и предстал перед его обитателями в новом обличье. Несколько дней шел обильный снег
, и вскоре его толщина достигла двух
футов.

Ветер тоже дул с большой силой, и на высоте Гранитного
Дома было слышно, как море с грохотом разбивается о рифы. В некоторых местах
ветер, завихряясь за углами, сформировал из снега высокие
крутящиеся столбы, напоминающие те водяные смерчи, которые вращаются на своих
база, и какие суда атаковать выстрелом из пушки. Однако
шторм, пришедший с северо-запада, пронесся над островом, и
расположение Гранитного дома спасло его от прямой атаки.

Но в самый разгар снежной бури, как страшно, как если бы оно было
произведено в полярные страны, ни Сайрес Смит, ни его товарищи
они не могли, несмотря на свое желание, выйти вперед, и они
оставались взаперти пять дней, с 20 по 25 августа.
Они могли слышать буря бушует в Jacamar древесины, что, несомненно,
от этого страдают. Многие деревья, без сомнения, были бы вырваны с корнем
, но Пенкроф утешал себя мыслью, что ему не придется
срубать их.

“Ветер превращается в вудмана, оставь это в покое”, - повторил он.

Кроме того, не было никакой возможности остановить это, даже если бы они захотели.

Как же тогда были благодарны Небесам обитатели Гранитного дома за
подготовив для них это прочное и непоколебимое убежище! Сайрес Смит
также заслужил свою долю благодарности, но, в конце концов, это Природа
выдолбила эту огромную пещеру, а он только обнаружил ее.
Там все были в безопасности, и буря не могла добраться до них. Если бы
они построили дом из кирпича и дерева на Проспект-Хайтс,
он, конечно, не устоял бы перед яростью этой бури. Что касается
дымоходов, то они, должно быть, были абсолютно непригодны для жилья, поскольку море,
проходя над островком, яростно билось о него. Но здесь, в
Гранитный дом, расположенный посреди сплошной массы, на которую не оказывали никакого влияния ни море
, ни воздух, поэтому бояться было нечего.

В эти дни уединения поселенцы не бездействовали.

В древесине, распиленной на доски, в кладовой недостатка не было, и
мало-помалу они завершили меблировку; соорудили
самые прочные столы и стулья, поскольку материалов не жалели. Наб и
Пенкроф были очень горды этой довольно тяжелой мебели, которую они
не изменилось бы ни в коем случае.

Затем плотники стали Баскет-мейкеров, и они неплохо справились со своим
в этом новом производстве. В том месте озера, которое выступало на
север, они обнаружили заросли ивняка, в которых росло большое количество
фиолетовых ивняков. Перед началом дождей Пенкроф и Харберт набрали
запас этого полезного кустарника, и его ветви, хорошо очищенные, могли
необходимо эффективно использовать. Первые попытки были несколько грубыми, но
вследствие сообразительности рабочих,
консультируясь и вспоминая модели, которые они видели, и
подражая друг другу, владения колонии вскоре увеличились
несколькими корзинами разного размера. Кладовая была снабжена
ими, и в специальных корзинах Наб разместил свою коллекцию корневищ,
миндаля из косточковой сосны и т.д.

В последнюю неделю августа погода снова улучшилась.
Температура немного понизилась, и буря утихла. Колонисты
немедленно отправились в путь. Там было добрых два фута снегу на берегу,
но они были в состоянии ходить без особых трудностей на закалены
поверхности. Сайрес Смит и его товарищи взошли на плато дальнего вида.

Какая перемена! Леса, которые они оставили зелеными, особенно в
часть, в которой преобладали ели, исчезла под однородным цветом
. Все было белым, от вершины горы Франклин до берега,
леса, равнины, озеро, река. Воды Мерси
текли под ледяной крышей, которая при каждом подъеме и отливе
прилива с громким треском разбивалась. Многочисленные птицы порхали над
замерзшей поверхностью озера. Утки и бекасы, чироки и кайры были здесь
собраны тысячами. Скалы, среди которых струился каскад, были
покрыты сосульками. Можно было бы сказать, что вода вытекала по
чудовищная горгулья, созданная со всей фантазией художника эпохи Возрождения
. Что касается ущерба, причиненного бурей в лесу, то это
пока не может быть установлено; им придется подождать, пока не рассеется снежный
покров.

Гедеон Спилет, Пенкроф и Герберт не упустили возможности
сходить навестить свои ловушки. Им было нелегко найти их под
снегом, которым они были покрыты. Они также должны были быть осторожны, чтобы не
попасть в ту или иную из них, что было бы и опасно, и
унизительно; быть пойманными в свои собственные ловушки! Но, к счастью, они избежали этого.
эта неприятность привела к тому, что ловушки оказались совершенно нетронутыми. Ни одно животное
в них не попало, и все же следов по соседству было очень много.
среди прочих, были очень четкие следы когтей. Герберт
без колебаний подтвердил, что там прошло какое-то животное из семейства кошачьих
, что оправдывало мнение инженера о том, что на острове Линкольна обитают опасные
звери. Несомненно, эти животные обычно
обитали в лесах Дальнего Запада, но, подгоняемые голодом, они
отважились дойти до Проспектных высот. Возможно, они учуяли запах
обитатели Гранитного дома. “ А что это за существа из семейства кошачьих?
 - спросил Пенкроф. “ Это тигры, ” ответил Герберт. “Я думал, что эти
зверей было найти только в жарких странах?”

“На новом континенте”, - ответил парень, “они встречаются от Мексики до
в пампасах Буэнос-Айреса. Теперь, поскольку остров Линкольна находится почти под
той же широтой, что и провинции Ла-Плата, неудивительно, что
на нем можно встретить тигров ”.

“ Что ж, мы должны остерегаться их, ” ответил Пенкроф.

Однако вскоре снег исчез, быстро растаяв под ногами.
влияние повышающейся температуры. Пошел дождь, и белая пелена
вскоре исчезла. Несмотря на плохую погоду, поселенцы пополнили свои запасы:
миндаля из косточковой сосны, корневищ, сиропа
из кленового дерева для овощной части; кроликов из питомника,
агути и кенгуру по животной части. Это потребовало нескольких
экскурсий в лес, и они обнаружили, что большое количество деревьев
было повалено последним ураганом. Пенкроф и Наб также довезли тележку
до угольной жилы и привезли несколько тонн
топлива. Проходя мимо, они увидели, что гончарная печь сильно пострадала от ветра.
по меньшей мере шесть футов ее было снесено ветром.

Одновременно с углем в Гранитном доме пополнился запас дров
и они воспользовались течением Милосердия, снова став
свободными, чтобы сплавиться на нескольких плотах. Они могли видеть, что в холодный период
дело не закончилось.

Визит также был выплачен в трубы, и колонисты не могли не
порадоваться, что их не было там во время
ураган. Море оставило несомненные следы своих разрушительных действий.
Сметая на островок, она яростно нападала на коридоры, которые были наполовину
засыпаны песком; толстый слой водорослей покрывал скалы.
Пока Наб, Герберт и Пенкроф охотились или собирали дрова, Сайрес Смит
и Гедеон Спилет приводили в порядок дымоходы,
и они нашли кузницу и мехи почти невредимыми, защищенными, как и прежде, грудами песка.
они были с самого начала.

Запасы топлива не были потрачены впустую. Поселенцы не покончили с
жестокими холодами. Известно, что в Северном полушарии,
февраль месяц отличается главным образом быстрыми понижениями
температуры. То же самое и в Южном полушарии, и в конце
месяц август, который соответствует февралю на Севере, не
избежал этого закона метеорологии.

Примерно 25-го, после очередной смены снегопада на дождь, ветер переменился
на юго-восточный, и холод внезапно стал очень сильным. Согласно
по расчетам инженера, ртутный столбик Фаренгейта
термометр показывал не менее восьми градусов ниже нуля,
и этот сильный холод, ставший еще более болезненным из-за сильного шторма,
продолжалось несколько дней. Колонистов снова заперли в Граните.
Дом, и поскольку было необходимо герметично закрыть все отверстия
на фасаде, оставив только узкий проход для обновления воздуха, то
расход свечей был значительным. Чтобы сэкономить их, пещера
часто освещалась только пылающими очагами, на которые не экономили топливо
. Несколько раз то один, то другой из поселенцев спускался на пляж
посреди льда, который волны нагромождали при каждом приливе, но
вскоре они снова поднимались к Гранитному дому, и это было не без боли
и трудность, с которой своими руками можно держаться за перекладины лестницы.
В результате сильного холода, пальцы чувствовали, как будто горели, когда
они затронули раундов. Чтобы занять свободные часы, которые теперь были в распоряжении жильцов
Гранитного дома, Сайрес Смит предпринял
операцию, которую можно было выполнить в закрытом помещении.

Мы знаем, что в распоряжении поселенцев не было другого сахара, кроме
жидкой субстанции, которую они извлекали из клена, делая глубокие
надрезы на дереве. Они удовлетворились сбором этого сахара.
ликер в банках и использование его в таком виде для различных кулинарных целей
тем более, что с возрастом эта жидкость начала
становиться белой и иметь сиропообразную консистенцию.

Но из этого можно было сделать что-нибудь получше, и однажды Сайрес
Смит объявил, что они собираются стать переработчиками.

“ Переработчиками! ” ответил Пенкроф. “По-моему, это довольно теплая профессия”.

“Очень теплая”, - ответил инженер.

“Тогда это будет по сезону!” - сказал моряк.

Это слово "рафинирование" не обязательно должно будить в уме мысли о сложном
мануфактура с оборудованием и многочисленными рабочими. Нет! для кристаллизации этого ликера
требуется только чрезвычайно простая операция. Помещенный на огонь
в больших глиняных горшках он просто подвергался выпариванию, и
вскоре на его поверхности поднялась пена. Как только она начала густеть,
Наб осторожно удалил его деревянной лопаточкой; это ускорило
испарение и в то же время предотвратило появление
эмпиревматического вкуса.

После нескольких часов кипения на ярком огне, который сделал столько добра, чтобы
операторы как вещество задействуют, последняя была преобразована
в густой сироп. Этот сироп был разлит в глиняные формы, предварительно
изготовленные витчен плитой, и которому они дали различные
формы. На следующий день сироп застыл в виде голов и сформировали пирожные
и таблетки. Это был сахар довольно красноватого цвета, но почти
прозрачный и восхитительного вкуса.

Холода продолжались до середины сентября, и заключенные в
Гранитном доме начали находить свое заключение довольно утомительным. Почти каждый день
они предпринимали вылазки, которые не могли продлить. Они постоянно
работали над улучшением своего жилища. Они разговаривали во время работы.
Хардинг многому учил своих товарищей, в основном объясняя
для них практическое применение науки. В распоряжении колонистов не было
библиотеки; но "Инженер" был книгой, которая всегда была
под рукой, всегда открытой на нужной странице, книгой, которая отвечала
на все их вопросы и к которой они часто обращались. Таким образом, время
прошло приятно, эти храбрые люди, похоже, не испытывали никаких страхов
за будущее.

Тем не менее, все с нетерпением ждали, если не лета, то хоть
прекращения невыносимого холода. Если бы только они были одеты в
способ встретиться с ним, как многие экскурсии, они бы уже совершили к
на холмы или в болота Тадорна! К игре было бы легко подойти,
и погоня, несомненно, была бы наиболее продуктивной. Но Сайрус
Хардинг считал важным, чтобы никто не причинил вреда его здоровью
, поскольку ему требовались все его руки, и его совету следовали.

Но надо сказать, что самым нетерпеливым в этом
заключении, возможно, после Пенкрофа, был Топ. Верный пес нашел
Гранитный дом очень тесным. Он бегал взад и вперед от одного
комнаты в другую, показывая в его сторону, как устал он быть закрыты
Хардинг часто замечал, что, когда он приближался к темному колодцу, который
сообщался с морем и отверстие которого открывалось в задней части
кладовой, Топ издавал странное рычание. Он бегал круг за кругом
это отверстие, которое было закрыто деревянной крышкой. Иногда даже он
пытался просунуть лапы под крышку, как будто хотел поднять ее.
Затем он своеобразно взвизгнул, что свидетельствовало одновременно о гневе и
беспокойстве.

Инженер наблюдал этот маневр несколько раз.

Что могло быть в этой бездне, чтобы произвести такое впечатление на
умное животное? Колодец примыкает к морю-это несомненно. Может
узкие проходы распространение он в недрах острова?
Приходило ли время от времени какое-нибудь морское чудовище, чтобы подышать на дне
этого колодца? Инженер не знал, что и думать, и не мог
удержаться от мечтаний о многих странных невероятностях. Привыкшие ходить
в регионах научной действительности, он не позволит
себя втянуть в регионах странно и почти
сверхъестественное; но как объяснить, почему топ, толковые собак
кто никогда не трать свое время в лаю при Луне, должны сохраняться в
изо нюх и слух, чтобы постичь эту бездну, если бы не было ничего
есть причина его беспокойства? Поведение Топа озадачило Сайреса Смита даже больше
, чем он хотел признаться самому себе.

В любом случае, инженер поделился своими впечатлениями только с Гидеоном
Гедеон спилет, ибо он считал бесполезным говорить остальным товарищам
подозрения, которые возникают из того, что возможно было только лучшие фантазии.

Наконец холода прекратились. Бывали дожди, шквалы, смешавшись со снегом,
ливни с градом, порывы ветра, но эти невзгоды длились недолго. Лед
растаял, снег исчез; берег, плато, берега
Мерси, лес, снова стали осуществимыми. Это возвращение весны
привело в восторг обитателей Гранитного дворца, и вскоре они лишь пройдя через него
для того, чтобы поесть и спать.

Они много охотились, во второй половине сентября, что привело к Пенкроф
снова прошу для огнестрельного оружия, которые он утверждал, было обещано
Сайрес Смит. Последнее, хорошо зная, что без специальных инструментов оно
для него было бы почти невозможно изготовить ружье, которое могло бы быть
сколько-нибудь полезным, но он все же отступил и отложил операцию на будущее
заметив в своей обычной сухой манере, что Герберт и Спилет
станьте очень искусными лучниками, так что многие виды превосходных животных,
агути, кенгуру, капибары, голуби, дрофы, дикие утки, бекасы,
короче говоря, дичь, покрытая мехом и перьями, пала жертвой их стрел,
и, следовательно, они могли подождать. Но упрямый моряк не хотел
слушать нечего, и он не собирался отстать от инженера, пока
он обещал удовлетворить его желание. Гедеон Спилет, однако, поддержал
Пенкроф.

“Если, в чем можно усомниться, - сказал он, - остров населен дикими
зверями, мы должны подумать, как с ними бороться и истребить их. Время
когда-нибудь это будет наш первый долг”.

Но в этот период это был не вопрос огнестрельного оружия, которое занимало
Хардинг, но что из одежды. Те, что носили поселенцы, закончились
этой зимой, но их не хватит до следующей зимы. Шкуры
хищных животных или шерсть жвачных животных должны быть приобретены любой ценой, и
поскольку мусмонов было много, было решено проконсультироваться о
способах формирования стада, которое можно было бы выращивать для использования в колонии
. Вольер для домашних животных, птичий двор для птиц
одним словом, создать на острове что-то вроде фермы - таковы были
два важных проекта на погожий сезон.

Вследствие этого и в виду этих будущих заведений стало
очень важно, чтобы они проникли во все еще неизвестные
части острова Линкольна, то есть через тот густой лес, который
простирается по правому берегу реки Мерси, от ее устья до оконечности
полуострова Серпентайн, а также по всей его западной
стороне. Но для этого требовалась установившаяся погода, и должен был пройти месяц, прежде чем это могло быть с пользой предпринято.
разведка.

Поэтому они ждали с нетерпением, когда произошел инцидент
что увеличивало желание поселенцы должны были посетить все их
домен.

Это было 24 октября. В этот день Пенкроф отправился навестить свои
капканы, которые он всегда держал насаженными на наживку. В одном из них он обнаружил
три животных, которые были бы очень кстати в кладовой. Это были
самка пекари и двое ее детенышей.

Затем Пенкроф вернулся в Гранитный дом, очарованный своей поимкой,
и, как обычно, показал свою игру на славу.

“ Пойдемте, у нас будет грандиозный пир, капитан! ” воскликнул он. “А вы
тоже, Мистер Спилет, покушаете с нами!”

“Я буду очень счастлив”, - ответил журналист; “но что это такое, что я
будешь есть?”

“Молочный поросенок”.

“Ах, вот что-молочного поросенка? Послушать тебя, я думал, что вы
были возвращая молодой куропатки, фаршированные трюфелями!”

“Что?” - вскричал Пенкроф. “Вы хотите сказать, что вас задирать нос
на подсосе-свинья?

“ Нет, ” ответил Гедеон Спилет без всякого энтузиазма, “ при условии, что
человек не будет слишком много есть.

“Это верно, это верно”, - отвечал моряк, которому не нравилось
всякий раз, когда он слышал, как пренебрежительно относятся к его охоте. “Вы любите возражать.
Семь месяцев назад, когда мы высадились на острове, вы были бы только рады
познакомиться с такой дичью!”

“Ну, хорошо”, - ответил журналист, “человек никогда не бывает идеален, и не
довольный”.

“Сейчас”, - сказал Пенкроф, “я надеюсь, что Наб отличиться. Смотреть
вот! Поглядите-этим поросятам нет еще и трех месяцев!
Они будут нежны, как перепелки ...  Идем, Наб, давай! Я буду смотреть
после окончания приготовления сам”.

И матрос в сопровождении Наба прошел на кухню, где они и оказались.
вскоре они погрузились в свои кулинарные труды.

Им разрешили готовить по-своему. Поэтому Наб приготовил
великолепное угощение - два маленьких пекари, суп из кенгуру, копченую ветчину
, миндаль с косточками, чай Освего; фактически, все лучшее, что они приготовили.
ела, но среди всех блюд на первом месте стояли пикантные
пекари.

В пять часов ужин был подан в столовой Гранитного дома.
На столе дымился суп из кенгуру. Они нашли его превосходным.

За супом последовали пекари, которые Пенкроф настоял на том, чтобы нарезать
сам и раздавал каждому из гостей чудовищные порции
.

Эти поросята оказались действительно превосходными Пенкроф и пожирал
свою долю с большим аппетитом, когда все сразу в крик и проклятье сорвалось
его.

“Что случилось?” - спросил Сайрес Смит.

“Этот вопрос? дело в том, что я ... я сломал себе зуб!” - ответила
матрос.

“ Что, в ваших пекари есть камешки? - спросил Гедеон Спилет.

“ Полагаю, что так, ” ответил Пенкроф, вынимая изо рта предмет, который
стоил ему мясорубки!

Это был не камешек, а свинцовая пуля.





ЧАСТЬ 2

ЗАБРОШЕНО



Глава 1

Прошло ровно семь месяцев с тех пор, как путешественники на воздушном шаре были
выброшены на остров Линкольна. За это время, несмотря на проведенные ими
исследования, ни одно человеческое существо обнаружено не было. Отсутствие дыма
даже не выдавало присутствия человека на поверхности острова. Нет
следы его работы свидетельствовали о том, что либо рано, либо поздно
период, когда там жил человек. Мало того, что теперь он казался необитаемым
никем, кроме них самих, но колонисты были вынуждены поверить, что
он никогда не был заселен. И вот, все эти строительные леса рассуждений
рухнули перед простым металлическим шариком, найденным в теле безобидного
грызуна! Фактически, эта пуля, должно быть, была выпущена из огнестрельного оружия, и кто
, кроме человека, мог использовать такое оружие?

Когда Пенкроф положил пулю на стол, его товарищи посмотрели
на нее с крайним изумлением. Все последствия, которые могли возникнуть
это происшествие, несмотря на его кажущуюся незначительность,
немедленно завладело их умами. Внезапное появление
сверхъестественного существа не могло бы потрясти их сильнее.

Сайрес Смит, не колеблясь, высказал предположения,
которые этот факт, одновременно удивительный и неожиданный, не мог не вызвать
в его сознании. Он взял пулю, повертел ее в руках, покатал
между большим и указательным пальцами; затем, повернувшись к Пенкрофу, спросил,--

“Вы уверены, что пекари, раненному этой пулей, было не более
трех месяцев от роду?”

“ Не больше, капитан, ” ответил Пенкроф. - Он все еще сосал свою мать.
когда я нашел его в капкане.

- Ну, - сказал инженер, “что доказывает, что в течение трех месяцев
пистолет-выстрел был произведен на острове Линкольна”.

“И что пуля, ” добавил Гедеон Спилет, “ ранила, хотя и не
смертельно, это маленькое животное”.

“ Это бесспорно, ” сказал Сайрес Смит, “ и вот какие
выводы следует сделать из этого происшествия: что остров был
заселен до нашего прибытия или что люди высадились здесь в течение трех лет.
месяцы. Прибыли ли эти люди сюда добровольно или невольно, по
пристали ли они к острову или были выброшены крушением? Данный момент может быть только
прояснилось позже. Кем они были, европейцами или малайцами, врагами или
друзьями нашей расы, мы не можем даже предположить; и населяют ли они еще
остров или покинули его, мы не знаем. Но эти вопросы
слишком важны, чтобы позволить им долго оставаться нерешенными.

“ Нет! сто раз нет! тысячу раз нет! ” воскликнул моряк,
вскакивая из-за стола. “Нет других людей, чем самих себя на
Остров Линкольна! По моей вере! Остров не большой и если бы оно было
обитаемые, мы должны были увидеть некоторых обитателей задолго до этого
это!”

“На самом деле, обратное было бы очень удивительно”, - сказал Герберт.

“Но, я думаю, было бы гораздо более удивительно, ” заметил репортер
, “ если бы этот пекари родился с пулей внутри!”

“ По крайней мере, ” серьезно сказал Наб, “ если Пенкроф не выпил...

“ Послушай, Наб! ” воскликнул Пенкроф. “Как ты думаешь, я мог бы пять или шесть месяцев держать
пулю в челюсти и не обнаружить ее?
Где она могла быть спрятана?” спросил он, открывая рот, чтобы показать
тридцать два зуба, которыми он был снабжен. “ Посмотри хорошенько, Наб, и
если ты найдешь в этом наборе хоть один полый зуб, я позволю тебе вытащить полдюжины!
Дюжина!

“ Предположение Наба, безусловно, недопустимо, ” ответил Сайрес Смит, который,
несмотря на серьезность своих мыслей, не мог сдержать улыбки.
“Совершенно точно, что на острове был произведен выстрел, самое большее в течение трех
месяцев. Но я склонен думать, что люди, которые высадились
на этом побережье, были здесь совсем недавно, или что они только что
коснулись этого места; ибо если, когда мы осматривали остров с вершины
Гора Франклина, она была населена, мы должны были увидеть их или нас самих
нас самих должны были увидеть. Следовательно, вероятно, что в течение
всего нескольких недель потерпевшие кораблекрушение были выброшены штормом на какую-то часть
побережья. Впрочем, может быть, это следствие для нас это
момент исчерпан”.

“Я думаю, что мы должны действовать осторожно”, - сказал журналист.

“ Таков мой совет, ” ответил Сайрес Смит, - ибо следует опасаться, что
Малайские пираты высадились на острове!

“Капитан, ” спросил матрос, - разве это не был бы хороший план, прежде чем
отправляемся в путь, чтобы построить каноэ, в котором мы могли бы либо подняться вверх по
реке, либо, если захотим, обогнуть сушу? Не годится оставаться без средств к существованию.
”

“ Твоя идея хороша, Пенкроф, - ответил инженер, - но мы не можем ждать.
На это уйдет не меньше месяца. Чтобы построить лодку.

“Да, настоящая лодка”, - ответил моряк, - “но нам она не нужна для морского путешествия.
самое большее, за пять дней я берусь построить
каноэ, пригодное для плавания по ”Мерси"".

“ Пять дней, - воскликнул Наб, - чтобы построить лодку?

“ Да, Наб, лодку на индейский манер.

“ Из дерева? ” переспросил Негр, все еще не убежденный.

“ Из дерева, ” ответил Пенкроф, - или, вернее, из коры. Я повторяю, капитан, что
через пять дней работа будет закончена!

“Значит, так тому и быть, через пять дней”, - ответил инженер.

“Но до этого времени мы должны быть очень бдительны”, - сказал Герберт.

“ Вы действительно очень бдительны, друзья мои, - ответил Сайрес Смит. - и я прошу вас
ограничить свои охотничьи вылазки окрестностями Гранитного дома.

Обед закончился не так весело, как надеялся Пенкроф.

Итак, остров был или некогда был населен другими людьми, кроме
поселенцы. Доказано, как это было с инцидентом пуля, он был
далее неоспоримо, и подобное открытие не могло не
вызывает большое беспокойство среди колонистов.

Сайрес Смит и Гедеон Спилет перед сном долго беседовали об
этом деле. Они спросили себя, не могло ли случайно это происшествие
иметь какую-то связь с необъяснимым образом, которым был спасен инженер
, и с другими особыми обстоятельствами, которые обрушились на них
в разное время. Однако Сайрес Смит, обсудив
плюсы и минусы вопроса, закончил словами,--

“ Короче говоря, не хотите ли узнать мое мнение, дорогой Спилет?

“ Да, Сайрес.

“ Итак, дело вот в чем: как бы тщательно мы ни исследовали остров, мы
ничего не найдем.

На следующий день Пенкроф принялся за работу. Он не собирался строить лодку из
досок и обшивки, а просто плоскодонное каноэ, которое было бы
хорошо приспособлено для плавания по "Милосердию" - прежде всего, для приближения к его
источник, где вода, естественно, была бы неглубокой. Куски коры,
прикрепленные один к другому, образовали бы легкую лодку; а в случае
естественных препятствий, которые сделали бы необходимым волок, это было бы
легко переносимый. Пенкроф намеревался закрепить куски коры с помощью
гвоздей, чтобы обеспечить водонепроницаемость каноэ.

Сначала было необходимо выбрать деревья, которые давали бы прочную
и эластичную кору для работы. Теперь последняя буря повалила
несколько больших берез, кора которых идеально подошла бы
для их назначения. Некоторые из этих деревьев лежали на земле, и их нужно было только срубить
, что было самым трудным делом из всех, из-за
несовершенных инструментов, которыми располагали поселенцы. Однако они преодолели
все трудности.

Пока матрос, прикомандированный инженером, занимался этим делом,
не теряя ни часа, Гедеон Спилет и Герберт не сидели сложа руки.

Их назначили поставщиками в колонию. Репортер не мог не восхититься
мальчиком, который приобрел большое мастерство в обращении с луком и
копьем. Харберт проявлял большую отвагу и наличие
ум, который по праву можно назвать “разумной храбростью”. Эти двое
товарищи по охоте, помня рекомендации Сайреса Смита,
не выходили за пределы радиуса в две мили вокруг Гранитного дома; но
границы леса приносили достаточную дань агути,
капибарам, кенгуру, пекари и т.д.; И если в результате ловушек
было меньше, чем во время холодов, тем не менее муравейник уступал своим привычным
квота, которая могла бы прокормить всю колонию на острове Линкольна.

Часто во время этих экскурсий Герберт беседовал с Гедеоном Спилетом о происшествии с пулей
и выводах, которые инженер сделал из
это, и однажды - это было 26 октября - он сказал: “Но, мистер Спилет,
не кажется ли вам очень странным, что, если кто-то из потерпевших кораблекрушение
высадившись на остров, они еще не показались возле Гранитного дома
?”

“Очень удивительно, если они все еще здесь, ” ответил репортер, “ но
совсем не удивительно, если их здесь больше нет!”

“Так вы думаете, что эти люди уже покинули остров?”
 вернулся Герберт.

“Это более чем вероятно, мой мальчик, ибо если их пребывание было длительным, и
прежде всего, если они все еще здесь, какой-то аварии бы наконец
выдавало их присутствия”.

“Но если бы они смогли уехать”, - заметил юноша, “они не могли
потерпевшие крушение”.

“ Нет, Герберт; или, по крайней мере, они были теми, кого можно назвать временными
потерпевшими кораблекрушение. Очень возможно, что шторм, возможно, загнал их на
остров, не уничтожив их судно, и что, когда шторм закончился, они
снова ушли ”.

“Я должен признать одну вещь, ” сказал Герберт, - это то, что капитан
Хардинг, похоже, скорее боится, чем желает присутствия людей
на нашем острове”.

- Короче говоря, - ответил репортер, “есть только малайцы, которые часто
эти моря, и те ребята, головорезы, которых лучше избегать.”

“Это не невозможно, Мистер Спилет, - сказал Герберт, - что-нибудь или
других мы, возможно, обнаружим следы их высадки”.

“Я не говорю, что нет, мой мальчик. Покинутый лагерь, пепелище костра - все это
навело бы нас на след, и это то, что мы будем искать в нашей следующей
экспедиции ”.

В тот день, когда охотники разговаривали таким образом, они находились в части
леса близ Мерси, примечательной своими красивыми деревьями. Там, среди
других, поднимались на высоту почти 200 футов над землей некоторые из
тех великолепных хвойных, которым в Новой Зеландии местные жители дают
название каурис.

“ У меня есть идея, мистер Спилет, ” сказал Герберт. “ Если бы я взобрался на
вершину одного из этих каури, я мог бы обозреть местность на огромное
расстояние.

“Идея хорошая, - ответил репортер, “ но не могли бы вы взобраться на
вершину этих гигантов?”

“Я могу хотя бы попытаться”, - ответил Герберт.

Затем легкий и подвижный мальчик вскочил на первые ветки,
расположение которых облегчило подъем на каури, и через несколько
минут он достиг вершины, которая возвышалась над огромной равниной
из зелени.

С этого возвышенного положения его взор простирался по всему южному
часть острова, от мыса Коготь на юго-востоке до Конца Рептилий
на юго-западе. На северо-западе возвышалась гора Франклин, которая скрывала
большую часть горизонта.

Но Герберт с высоты своей обсерватории мог рассмотреть всю
еще неизвестную часть острова, которая могла служить убежищем для
незнакомцев, присутствие которых они подозревали.

Юноша внимательно присмотрелся. На море ничего не было видно, ни единого паруса.
ни на горизонте, ни рядом с островом. Однако, поскольку берег скрывали деревья.
Было возможно, что судно, особенно если
лишенный мачт, он мог находиться близко к суше и, таким образом, быть невидимым
для Герберта.

Ни в лесах Дальнего Запада ничего не было видно. Дерево
создали непроницаемый купол, раскинувшийся на несколько квадратных миль, без
просеки или полянки. Было невозможно даже проследить за течением из
Милость, в каком месте горы начинаются ее истоки.
Возможно, текли и другие реки в сторону Запада, но они не могли быть
видел.

Но, наконец, если все признаки лагеря ускользнули от взгляда Герберта
неужели он не мог уловить хотя бы проблеск дыма, малейший след которого
было бы легко различимо в чистой атмосфере?

На мгновение Герберту показалось, что он различает легкий дымок на
западе, но более внимательный осмотр показал, что он ошибался. Он
напрягал зрение во всех направлениях, и зрение у него было превосходное. Нет,
решительно ничего там не было.

Герберт спустился к подножию каури, и оба спортсмена
вернулись в Гранитный дом. Там Сайрес Смит выслушал рассказ юноши
, покачал головой и ничего не сказал. Было совершенно очевидно, что
никакого определенного мнения по этому вопросу нельзя было высказать до тех пор, пока
полное исследование острова.

Два дня спустя - 28 октября - произошел еще один инцидент,
которому снова потребовалось объяснение.

Прогуливаясь вдоль берега примерно в двух милях от Гранит-Хауса,
Герберту и Набу посчастливилось поймать великолепный экземпляр
отряда chelonia. Это была черепаха вида Мидас,
съедобная зеленая черепаха, названная так из-за цвета панциря и жира.

Герберт увидел эту черепаху, когда она ползла среди скал
чтобы добраться до моря.

“ Помоги, Наб, помоги! ” закричал он.

Наб подбежал.

“ Какой славный зверек! ” сказал Наб. “ Но как же нам его поймать?

“ Нет ничего проще, Наб, ” ответил Герберт. “ Нам нужно только перевернуть
черепаху на спину, и она никак не сможет убежать. Возьми свое копье и
делай, как я.

Рептилия, почувствовав опасность, спряталась между своим панцирем и
пластроном. Они больше не видели ее головы или ног, и она была неподвижна, как
скала.

Затем Герберт и Наб просунули палки под животное, и с помощью
их объединенных усилий удалось без труда перевернуть его на спину.
Черепаха, достигавшая трех футов в длину, весила по меньшей мере
четыреста фунтов.

“ Превосходно! ” воскликнул Наб. “ это доставит радость другу.
Сердце Пенкрофа.

В самом деле, сердце друга Пенкроф не мог не радоваться,
на мясо этих черепах, которые питаются водоросли-трава, чрезвычайно
чабер. В этот момент можно было разглядеть голову существа, которая была
маленькой, плоской, но расширенной сзади за счет больших височных ямок, скрытых
под длинной крышей.

“ А теперь, что нам делать с нашей добычей? ” спросил Наб. - Мы не можем тащить ее с собой.
в Гранитный дом!

“ Оставь его здесь, раз уж он не может перевернуться, ” ответил Герберт, “ и мы
я вернусь за ним с тележкой.

“ Это лучший план.

Однако для большей предосторожности Герберт взял на себя труд, который Наб
счел излишним, обложив животное большими камнями; после
после чего оба охотника вернулись в Гранитный дом вдоль берега,
который прилив оставил неприкрытым. Герберт, желающий удивить
Пенкроф ничего не сказал о “превосходном образце челонца”, который
они перевернули на песке; но два часа спустя он и Наб
вернулись с тележкой на то место, где они ее оставили. “Превосходного
экземпляра челонца” там больше не было!

Наб и Герберт сначала уставились друг на друга, потом огляделись по сторонам.
Как раз на этом месте была оставлена черепаха. Парень даже
нашли камни, которые он использовал, и поэтому он был уверен, что не
ошибся.

“Хорошо!” сказал Наб. - значит, “эти звери могут переворачиваться?’

“ Похоже на то, ” ответил Герберт, который ничего не мог понять.
он смотрел на камешки, разбросанные по песку.

“ Ну, Пенкроф будет недоволен!

“И капитан Хардинг, наверное, очень недоумевали, как это объяснить
исчезновение”, - подумал Герберт.

“Вот смотри”, - сказал Наб, которому хотелось скрыть их неудачу, “мы не будем говорить
об этом”.

“Напротив, Наб, об этом надо говорить об этом”, - ответил Харберт.

И эти двое, взяв тележку, которая теперь была им не нужна, вернулись
в Гранитный дом.

Прибыв на верфь, где работали инженер и матрос
Герберт рассказал о том, что произошло.

“О! глупцы! ” воскликнул матрос. “ упустить по меньшей мере пятьдесят блюд!
сбежали!

“ Но, Пенкроф, ” возразил Наб, - мы же не виноваты, что зверь убежал.
Говорю тебе, мы перевернули его на спину!

“Значит, ты недостаточно перевернул ее!” - возразил упрямый моряк.

“Недостаточно!” - воскликнул Герберт.

И он рассказал, как позаботился о том, чтобы заколоть черепаху камнями.

“ Значит, это чудо! ” воскликнул Пенкроф.

“Я думал, капитан, ” сказал Герберт, “ что черепахи, однажды положенные на
спины, не могут встать на ноги, особенно если они большого
размера?’

“ Это правда, мой мальчик, ” ответил Сайрес Смит.

“ Тогда как же это удалось?

“На каком расстоянии от моря вы оставили эту черепаху?” - спросил я.
инженер, который, приостановив свою работу, размышлял над этим происшествием.
инцидент.

“ Самое большее пятнадцать футов, ” ответил Герберт.

“ И в то время был отлив?

“ Да, капитан.

“Ну, ” ответил инженер, - то, что черепаха не смогла сделать на песке,
она могла бы сделать в воде. Он перевернулся во время прилива
и затем спокойно вернулся в глубокое море.

“О! какими же мы были глупцами!” - воскликнул Наб.

“ Именно это я и имел честь сообщить вам раньше! ” возразил
моряк.

Сайрес Смит дал это объяснение, которое, без сомнения, было
приемлемым. Но был ли он сам убежден в точности этого
объяснение? Нельзя сказать, что он был таким.



Глава 2

9 октября каноэ из коры было полностью закончено. Пенкроф
сдержал свое обещание, и легкая лодка, корпус которой был соединен
между собой гибкими прутьями креимбы, была построена за
пять дней. Сиденье на корме, второе сиденье посередине для сохранения равновесия
третье сиденье на носу, уключины для двух весел,
весло для управления дополняло маленькое суденышко, которое было двенадцати футов
в длину и весило не более двухсот фунтов. Функционирование
спустить его на воду было чрезвычайно просто. Каноэ отнесли на пляж
и положили на песок перед Гранитным домом, и прилив пустил его по течению
. Пенкроф, который сразу же прыгнул в воду, управлял ею с помощью весла и
объявил, что это как раз то, для чего они хотели это сделать
.

“Ура!” - вскричал моряк, который не брезговал, чтобы отпраздновать таким образом его
собственный триумф. “С этим мы могли бы объехать--”

“Мир?” - спросил Гедеон Спилет.

“ Нет, остров. Несколько камней для балласта, мачта и парус, которые
капитан когда-нибудь сделает для нас, и мы пройдем великолепно! Что ж,
капитан... и вы, мистер Спилет; и ты, Герберт; и ты, Наб...
вы придете испытать наше новое судно? Пойдемте! мы должны увидеть, если он будет
всех нас!”

Это был, конечно, суд, который должен быть сделан. Пенкроф сразу вывел
каноэ к берегу по узкому проходу между скал. было
решено, что они должны сделать пробную лодки в тот день по следующим
берега до первой точки, в которой южные скалы
закончился.

Когда они садились в лодку, Наб воскликнул,--

“ Но твоя лодка сильно протекает, Пенкроф.

“ Это ничего, Наб, - ответил моряк. - Дерево протухнет.
Через два дня не будет ни единой течи, и в нашей лодке останется не больше
воды, чем в желудке пьяницы. Прыгай!”

Вскоре все расселись, и Пенкроф отчалил. Погода стояла великолепная.
Море было таким спокойным, словно его воды находились в пределах
узких границ озера. Таким образом лодка может продолжаться столько,
безопасности, как если бы он был по возрастанию тихой благодарности.

Наб взял одно из весел, Герберт другое, а Пенкроф остался в
корме того, чтобы использовать черепа.

Матрос первой пересекла Ла-Манш, и вступили в южное
мыс островка. С юга дул легкий бриз. Никаких волнений обнаружено не было
ни в канале, ни в зеленом море. Длинная зыбь, которую
каноэ едва ощущало, так как было тяжело нагружено, регулярно накатывала на
поверхность воды. Они отошли от берега примерно на полмили.
Чтобы получше разглядеть гору Франклина.

После этого Пенкроф вернулся к устью реки. Лодка
затем обогнула берег, который, простираясь до крайней точки, скрывал все
Болота Тадорна.

Эта точка, расстояние до которой увеличивалось из-за неровности
побережье находилось почти в трех милях от "Мерси". Поселенцы решили
дойти до его оконечности и выходить за нее только настолько, насколько это было необходимо.
чтобы быстро осмотреть побережье до мыса Когтя.

Каноэ следовало вдоль изгибов берега, избегая скал,
которые окаймляли его и которые начал покрывать прилив. Утес
постепенно уходил под уклон от устья реки к мысу. Это было
сформировано из гранитных скал, причудливо распределенных, сильно отличающихся от
утеса в Проспект-Хайтс и имевших чрезвычайно дикий вид. Это могло быть
говорили, что там была выгружена огромная телега камней
. На этом остроконечном мысу, выступавшем
на две мили из леса, не было никакой растительности, и, таким образом, он представлял собой гигантскую руку,
протянутую из покрытого листвой рукава.

Каноэ, приводимое в движение двумя веслами, продвигалось вперед без затруднений. Гедеон
Спилет с карандашом в одной руке и блокнотом в другой делал наброски
берега жирными штрихами. Наб, Харберт и Пенкроф беседовали,
изучив эту часть своих владений, которая была для них новой, и, в
мере того как лодка спускалась к югу, оба нижней челюсти
Мысы, казалось, пришли в движение и более плотно окружили Юнион-Бэй.

Что касается Сайреса Смита, то он ничего не говорил; он просто смотрел, и по выражению
недоверия, которое выражал его взгляд, можно было подумать, что он осматривает
какую-то незнакомую страну.

В то же время, после путешествия, в три четверти часа
каноэ почти достигла оконечности мыса, и Пенкроф уже собирался его
возвращение, когда Герберт, вставая, указал на черный предмет, говоря:,--

“Что я вижу там, на пляже?”

Все взгляды обратились к указанной точке.

“Да ведь там что-то есть”, - сказал репортер. Это похоже на часть
обломки” наполовину занесенные песком.

“А! ” воскликнул Пенкроф. - Я вижу, что это!”

“Что?” - спросил Наб.

“ Бочки, бочки, которые, может быть, полны, - ответил моряк.

“ Тащи к берегу, Пенкроф! ” сказал Сайрус.

Несколькими взмахами весла каноэ вошло в небольшую заводь, и его пассажиры
выпрыгнули на берег.

Пенкроф не ошибся. Там стояли две бочки, наполовину зарытые в
песок, но все еще прочно прикрепленные к большому сундуку, который, поддерживаемый
ними, плавал до того момента, как его выбросило на берег.

“Значит, в какой-то части острова произошло крушение”, - сказал
Герберт.

“ Очевидно, ” ответил Спилет.

“ Но что в этом сундуке? ” воскликнул Пенкроф с вполне естественным нетерпением.
- Что в этом сундуке? - спросил он. “ Что в нем? Она заперта, и открыть ее нечем
! Ну, может быть, камнем...

И моряк поднял тяжелый камень и хотел уже разбить в одном из
сторонах груди, когда инженера арестовали его за руку.

“Пенкроф, ” сказал он, - можешь ли ты сдержать свое нетерпение хотя бы на час
?”

“Но, капитан, ты только подумай! Может быть, там есть все, что нам нужно!"
там!

“ Это мы выясним, Пенкроф, - ответил инженер, - но поверьте
мне, и не ломай сундук, в котором может быть нам полезен. Мы должны
передать его в гранитный дворец, где мы можем легко открыть его, и без
разбив его. Это вполне подготовлена для рейса, а так как она уже поплыла
вот, может просто так же плыть к устью реки.”

“Вы правы, капитан, а я, как обычно, ошибался”, - ответил матрос.

Совет инженера был хорош. В самом деле, каноэ, вероятно, не будет
были не в состоянии содержать статьи, возможно, заключена в грудной клетке,
в котором, несомненно, было тяжелым, поскольку две пустые бочки для буя
его подняли. Поэтому было гораздо лучше отбуксировать его к пляжу в Гранитном
Дом.

А теперь, откуда взялся этот сундук? Это был важный вопрос.
Сайрес Смит и его спутники внимательно осмотрелись вокруг и
обследовали берег на протяжении нескольких сотен шагов. Никаких других предметов или
обломков кораблекрушения найти не удалось. Герберт и Наб взобрались на высокую скалу
чтобы осмотреть море, но в поле зрения ничего не было - ни судна без мачты
, ни корабля под парусами.

Тем не менее, не было никаких сомнений в том, что произошла авария. Возможно, этот
инцидент был связан с пулей? Возможно, незнакомцы заметили
высадились в другой части острова? Возможно, они все еще были там?
Но поселенцам естественным образом пришла в голову мысль, что эти
незнакомцы не могли быть малайскими пиратами, поскольку сундук был явно
американского или европейского производства.

Вся компания вернулась к сундуку, который был необычайно большого размера
. Он был сделан из дуба, очень тщательно закрыт и обтянут
толстой кожей, которая крепилась медными гвоздями. Две большие бочки,
герметично закупоренные, но, судя по звуку, пустые, были прикреплены
к стенкам крепкими веревками, завязанными с искусством, которое Пенкроф
экспонатом могли быть только ярко выраженные моряки. Он, по-видимому, находился в
идеальном состоянии сохранности, что объяснялось тем фактом, что он
выбросился на песчаный пляж, а не среди скал. При тщательном осмотре у них не осталось никаких сомнений
в том, что он пробыл в воде совсем недолго
и что его недавно доставили на этот берег. Вода
, по-видимому, не проникла внутрь, и предметы, которые в нем
находились, без сомнения, не пострадали.

Было очевидно, что этот сундук был выброшен за борт с какого-то
судна без мачт, направлявшегося к острову, и что, в надежде
что бы добраться до земли, где они могли потом его найти,
пассажиры приняли меры предосторожности, чтобы буй его с помощью этого
плавучий аппарат.

“Мы отбуксируем этот сундук в Гранитный дом, ” сказал инженер, - где мы
сможем составить опись его содержимого; затем, если мы обнаружим что-либо из
выжившие после предполагаемого крушения, мы можем вернуть его тем, кому оно принадлежит
. Если мы никого не найдем...

“ Мы оставим это себе! ” воскликнул Пенкроф. “ Но что, черт возьми,
в этом может быть полезного?

Море уже подходило к груди, и высокий прилив должен был
очевидно, плывет на нем. Одна из веревок, которыми были скреплены бочки, была
частично развязана и использовалась как трос для соединения плавучего устройства с
каноэ. Затем пенкроф и наб докопался до песка с помощью весел, так
чтобы облегчить перемещение, тянувшая ящик на буксире, который вскоре лодка
стали двойной смысл, что название довольно быстро дали.

Сундук был тяжелый, и бочонков едва хватало, чтобы удерживать его над водой.
Моряк также каждую минуту боялся, что сундук оторвется и пойдет ко дну моря. Сундук был тяжелым, и бочонков едва хватало, чтобы удержать его над водой.
Моряк также каждую минуту боялся, что он оторвется и утонет. Но, к счастью, его опасения не оправдались
поняли, и через полтора часа после того, как они отправились в путь - все это время
ушло на преодоление расстояния в три мили - лодка коснулась
пляжа ниже Гранитного дома.

Затем лодку и ящик вытащили на песок, и, как прилив
тогда выходит, вскоре они остались у разбитого корыта. Наб
принес инструменты для открытия грудной клетки таким образом, что
это может быть травмирован как можно меньше, и они приступили к ее
инвентаризации. Пенкроф не пытался скрыть, что он очень взволнован.

Моряк начал с того, что отсоединил два бочонка, которые, будучи в хорошем состоянии,
состояние, конечно, пригодилось бы. Затем замки были взломаны с помощью
холодного зубила и молотка, и крышка откинута. Была вторая крышка из цинка
внутри грудь, которая была явно устроена
что статей заключенного в нем может ни при каких обстоятельствах не может быть
в защищенном от сырости.

“ О! ” воскликнул Наб. “ Предположим, это джем!

“Надеюсь, что нет”, - ответил репортер.

“Если бы только там было...” - тихо сказал моряк.

“Что?” - спросил Наб, который услышал его.

“Ничего!”

Цинковая обшивка была сорвана и откинута за борта машины.
сундук, и постепенно были извлечены многочисленные предметы самого разнообразного характера
которые были разбросаны по песку. На каждом новом Пенкроф объекта
произнес свежие кричал "ура", Харберт хлопал в ладоши, а Наб танцевали
вниз. Там были книги, от которых Герберт сходил с ума от радости, и кухонная утварь
которую Наб покрывал поцелуями!

Короче говоря, у колонистов не могли быть совершенно удовлетворены, ибо в
содержащиеся в груди, инструменты, оружие, приборы, одежда, книги; и это
точный их перечень, как указано в примечании книгу Гедеон Спилет по :
--Инструменты: - 3 ножа с несколькими лезвиями, 2 деревянных топора, 2 плотницких
топорики, 3 рубанка, 2 тесла, 1 мотыга, 6 стамесок, 2 напильника,
3 молотка, 3 буравчика, 2 шнека, 10 мешков гвоздей и шурупов, 3 пилы для
разные размеры, 2 коробки игл.

Оружие: - 2 кремневых ружья, 2 капсюля для воспламенения, 2 бреши для заряжания
карабины, 5 абордажных сабель, 4 сабли, по 2 бочонка пороха в каждом.
содержит двадцать пять фунтов; 12 коробок капсюлей-ударных.

Инструменты: - 1 секстант, 1 двойной театральный бинокль, 1 телескоп, 1 коробка
математических инструментов, 1 морской компас, 1 термометр по Фаренгейту,
1 анероидный барометр, 1 коробка с фотографическим аппаратом,
предмет - стекло, тарелки, химикаты и т.д.

Одежда: - 2 дюжины рубашек из особого материала, напоминающего шерсть, но
очевидно растительного происхождения; 3 дюжины чулок из того же материала.

Посуда: - 1 железная кастрюля, 6 медных сотейников, 3 железных блюда, 10 металлических
тарелок, 2 чайника, 1 переносная плита, 6 столовых ножей.

Книги: - 1 Библия, 1 атлас, 1 словарь различных полинезийских языков
идиомы, 1 словарь естественных наук в шести томах; 3 пачки
белой бумаги, 2 книги с чистыми страницами.

“Это должно быть разрешено”, - сказал репортер после того, как была составлена опись.
сделано“, что владелец этого сундука был практичным человеком! Инструменты, оружие,
инструменты, одежда, посуда, книги - ни в чем нет недостатка! Можно было бы
действительно сказать, что он ожидал крушения и подготовился к этому
заранее.

“В самом деле, ни в чем нет недостатка”, - задумчиво пробормотал Сайрес Смит.

“И для уверенности”, - добавил Герберт, “корабль, который вез
грудь и его владельца, не был пиратским!”

“ Если только, - сказал Пенкроф, - владелец не попал в плен к
пиратам...

“ Это недопустимо, - возразил репортер. - Более вероятно.
что американское или европейское судно заходило в этот район,
и что его пассажиры, желая спасти хотя бы самое необходимое, приготовили
этот сундук и выбросили его за борт”.

“Это ваше мнение, капитан?” - спросил Герберт.

“Да, мой мальчик, - ответил инженер, - возможно, так оно и было.
возможно, что в данный момент или в ожидании кораблекрушения они
собрали в этот сундук различные предметы, представляющие наибольшую ценность, в
надежде найти его снова на побережье...”

“ Даже коробка с фотографией! ” недоверчиво воскликнул моряк.

“Что касается этого устройства, ” ответил Сайрес Смит, - я не совсем вижу в нем смысла“
; и более полный запас одежды или более обильная амуниция
это было бы более ценно как для нас, так и для любых других потерпевших кораблекрушение!”

“Но разве не существует каких-либо знак или направление на этих приборах, инструментах или
книги, которые рассказали бы нам что-нибудь о них?” - спросил Гедеон Спилет.

Это нужно было выяснить. Каждый предмет был тщательно изучен,
особенно книги, инструменты и оружие. Ни на оружии, ни на
инструментах, вопреки обычаю, не было названия
чайник; они, кроме того, в идеальном состоянии, и, как представляется, не
были использованы. Та же особенность отмечала инструменты и утварь; все они
были новыми, что доказывало, что предметы были взяты не случайно
и брошены в сундук, а, напротив, что выбор
все было хорошо продумано и устроено с особой тщательностью. На это также указывал
второй металлический корпус, который предохранял их от
сырости и который нельзя было спаять в момент спешки.

Что касается словарей естествознания и полинезийских идиом, то и те, и другие
английские, были напечатаны без указания фамилии издателя, ни
дата публикации.

То же самое с Библией, напечатанной на английском языке in quarto, замечательной с
типографской точки зрения, и которой, по-видимому, часто пользовались.

Атлас был великолепным произведением, включавшим карты всех стран мира
и несколько планисфер, расположенных в проекции Меркатора,
номенклатура которых была на французском языке, но на которых также не было ни того, ни другого.
дата и название издателя.

Таким образом, в этих различных статьях не было ничего, что могло бы
их можно было отследить, и, следовательно, ничего такого, что указывало бы на
национальную принадлежность судна, которое, должно быть, недавно прошло мимо этих берегов.

Но, где бы грудь могла, это было сокровище
колонистов на острове Линкольна. До тех пор, используя продукты
природы, они создавали все для себя, и, благодаря
своему интеллекту, они справлялись с этим без труда. Но сделал это не
появляются как будто Провидение пожелало вознаградить их, отправив им эти
произведения рук человеческих? Свою благодарность дружно поднялись до небес.

Однако один из них был не совсем удовлетворен: это был Пенкроф.
оказалось, что в сундуке не было чего-то, что он, очевидно,
очень ценил, потому что по мере того, как они приближались ко дну
сундука, его сердечных возгласов становилось все меньше, а инвентарь
когда он закончил, было слышно, как он пробормотал эти слова: “Все это очень хорошо,
но вы же видите, что в этой коробке для меня ничего нет!”

Это заставило Наба сказать:,--

“ Ну, друг Пенкроф, чего еще ты ждешь?

“Полфунта табака”, - серьезно ответил Пенкроф, “и ничего
бы хотел, чтобы мое счастье было полным!”

Никто не мог удержаться от смеха над этой речью моряка.

Но результатом обнаружения сундука стало то, что теперь стало более
чем когда-либо необходимо тщательно исследовать остров. Поэтому было
договорились, что на следующее утро, на рассвете, они должны быть установлены, по
по возрастанию по течению реки до западного берега. Если какие-либо потерпевшие кораблекрушение
высадились на берег, то следует опасаться, что они остались без средств к существованию
и поэтому тем более необходимо было незамедлительно доставить им помощь
.

В течение дня различные предметы были доставлены в Гранитный дом,
где они были методично расставлены в большом зале. В этот день
29 октября - случилось так, что было воскресенье, и, прежде чем лечь спать,
Герберт спросил инженера, не прочтет ли он им что-нибудь из
Евангелия.

“Охотно”, - ответил Сайрес Смит.

Он взял священный том и уже собирался открыть его, когда Пенкроф
остановил его, сказав: “Капитан, я суеверен. Откройте наугад
и прочтите первый стих, на который упадет ваш взгляд. Посмотрим, применимо ли это
к нашей ситуации ”.

Сайрес Смит улыбнулся идее моряка и, уступая его желанию, сказал:
открылся точно в том месте, где листья были разделены маркером.

Его взгляд сразу же привлек крест, сделанный
карандашом напротив восьмого стиха седьмой главы
Евангелия от Матфея. Он прочел стих, который гласил::--

“Ибо всякий просящий получает; и ищущий находит”.



Глава 3

На следующий день, 30 октября, все было готово для предлагаемого
экспедиции, недавние события сделали так надо. В
то, что все так произошло, что поселенцы на острове Линкольна нет
больше просить помощи, но оказывать ее
другие.

Поэтому было решено, что они должны подняться на милость насколько
река была судоходной. Таким образом, большая часть расстояния была бы пройдена
без усталости, и исследователи могли бы перевезти свои
провизию и оружие в передовой пункт на западе острова.

Необходимо было подумать не только о вещах, которые они должны были взять
с собой, но и о тех, которые они могли бы случайно взять с собой
обратно в Гранитный дом. Если бы на побережье произошло кораблекрушение, как это было
предполагается, что будет выброшено много вещей, которые по закону станут их призами.
их призы. В этом случае от телеги было бы больше пользы
чем от легкого каноэ, но тащить ее было тяжело и неуклюже, и поэтому
труднее использовать; это побудило Пенкрофа выразить сожаление по поводу того, что в сундуке
не было, кроме “его полпунта табаку”, пары
сильных нью-джерсийских лошадей, которые были бы очень полезны для
колония!

Провизия, которую Наб уже упаковал, состояла из запаса
мяса и нескольких галлонов пива, то есть ее было достаточно для поддержания
их в течение трех дней, на срок, установленный сайресом Смитом для проведения экспедиции.
Они надеялись, кроме того, чтобы обеспечить себя на дороге, и наб позаботился
не забудьте портативной плитой.

Единственными инструментами, которые взяли с собой поселенцы, были два топора дровосеков, которыми
они могли прорубать тропу в густых лесах, а также
инструменты, подзорная труба и карманный компас.

В качестве оружия они выбрали два ружья с кремневым замком, которые, вероятно, были
им более полезны, чем ударные охотничьи ружья, для первого
требовались только кремни, которые можно было легко заменить, а для второго
нужны были молниеносные капсюли, частое использование которых вскоре истощило бы
их ограниченный запас. Однако они взяли также один из карабинов и
несколько патронов. Что касается пороха, которого в бочонке было около пятидесяти фунтов
, пришлось взять небольшой запас, но инженер
надеялся изготовить взрывчатое вещество, которое позволило бы им использовать его
бережно. К огнестрельному оружию были добавлены пять кортиков, хорошо вложенных в ножны
из кожи, и, снабженные таким образом, поселенцы могли отправиться в обширный
лес с некоторыми шансами на успех.

Бесполезно добавлять, что Пенкроф, Герберт и Наб, вооруженные таким образом, были
на вершине счастья, хотя Сайрес Смит взял с них
обещание не делать ни единого выстрела без крайней необходимости.

В шесть утра каноэ отчалило от берега; все уже были на месте;
сели в лодку, включая Топа, и направились к устью Мерси.

Прилив начался полчаса назад. В течение нескольких часов,
следовательно, должно было быть течение, которым хорошо воспользоваться, так как
позже отлив затруднил бы подъем по реке. Прилив был
уже сильный, потому что через три дня будет полнолуние, и этого было
достаточно, чтобы удерживать лодку в центре течения, где она и плыла
быстро между высокими берегами без необходимости
увеличить его скорость с помощью весел. Через несколько минут
исследователи достигли угла, образованного рекой Мерси, и как раз того самого
места, где семь месяцев назад Пенкроф соорудил свой первый плот из
дерева.

После этого неожиданного поворота река расширилась и потекла в тени
огромных вечнозеленых елей.

Вид берегов был великолепен. Сайрес Смит и его
спутники не могли не восхититься прекрасными эффектами, которые так легко получались
природой с помощью воды и деревьев. По мере продвижения элемент леса
уменьшался. На правом берегу реки росли великолепные экземпляры
рода ulmaceae, драгоценного вяза, столь ценного для строителей, и который
хорошо выдерживает воздействие воды. Затем были многочисленные группы
принадлежность к одному роду, между прочим, плод
из которых производит очень полезное масло. Далее Герберт заметил
лардизабалу, вьющийся кустарник, который, будучи помят в воде, дает
превосходная веревка; и два или три эбеновых дерева красивого черного цвета,
пересеченных причудливыми прожилками.

Время от времени, в определенных местах, где на лестничной площадке было легко,
каноэ было остановлено, когда Гедеон Спилет, Герберт и Пенкроф, их
оружие в их руках, и предшествуемые топом, выскочил на берег. Не ожидая дичи, юный натуралист мог встретить какое-нибудь полезное растение, и он пришел в восторг, обнаружив сорт дикого шпината,
относящийся к отряду chenopodiaceae, и многочисленные экземпляры других растений.
Он был рад обнаружить разновидность дикого шпината.
принадлежащий к отряду chenopodiaceae.
крестоцветные, принадлежащие к капустному семейству, которым это, несомненно, было бы
можно выращивать путем пересадки. Там были кресс-салат, хрен,
репа и, наконец, маленькие ветвистые волосатые стебли, едва ли более
трех футов высотой, на которых росли коричневатые зерна.

“Вы знаете, какое это растение?” - спросил Герберт моряка.

“Табак!” - воскликнул Пенкроф, который, очевидно, никогда не видел его любимая
кроме завода в чашечку трубки.

“ Нет, Пенкроф, ” ответил Герберт, “ это не табак, это горчица.

“ Горчица к черту! ” возразил моряк. “ Но если тебе случайно случится
наткнуться на табачное растение, мой мальчик, прошу тебя, не пренебрегай им!

“ Когда-нибудь мы это найдем! ” сказал Гедеон Спилет.

“Ну!” - воскликнул Пенкроф, “когда этот день придет, я не знаю, что
больше желающих будет на нашем острове!”

Эти различные растения, тщательно вырванные с корнем, были перенесены
в каноэ, где Сайрес Смит оставался погруженным в раздумья.

Репортер, Герберт и Пенкроф часто таким образом высаживались на берег
то на правом, то на левом берегу
Мерси.

Последний был менее крутым, но первый более лесистым. Инженер
сверившись со своим карманным компасом, убедился, что направление
река от первого поворота, очевидно, шла на юго-запад и северо-восток и
была почти прямой на протяжении примерно трех миль. Но этому суждено было случиться
предполагалось, что это направление изменилось за пределами этой точки, и что
Мерси продолжала двигаться на северо-запад, к отрогам горы Франклин.
среди которых река поднималась.

Во время одной из таких экскурсий Гедеону Спилету удалось раздобыть
две пары живых галлиновых. Это были птицы с длинными, тонкими
клювами, удлиненными шеями, короткими крыльями и без какого-либо подобия
хвоста. Герберт справедливо дал им название тинамоус, и оно
было решено, что они должны стать первыми арендаторами своего будущего птичьего двора.
птичий двор.

Но до тех пор орудия молчали, и первый выстрел, разбудивший
эхо в лесах Дальнего Запада, был вызван появлением
красивой птицы, напоминающей зимородка.

“Я узнаю его!” - вскричал Пенкроф, и казалось, будто его ружье выстрелило
сам по себе.

“Что вы узнали?” - спросил репортер.

“ Птица, которая ускользнула от нас во время нашей первой экскурсии и по имени которой мы
дали название этой части леса.

“ Якамар! ” воскликнул Герберт.

Это действительно был якамар, оперение которого сияет металлическим
блеском. Выстрел сбил его на землю, и Топ отнес его к каноэ
. В то же время было свергнуто с полдюжины лори. Лори
размером с голубя, оперение с зелеными штрихами, часть
крыльев малиновая, а гребень окаймлен белым. Молодому парню
принадлежала честь этого выстрела, и он был достаточно горд этим. Лори
- лучшая пища, чем якамар, мякоть которого довольно жесткая,
но Пенкрофа было трудно убедить, что он не убивал якамар.
король съедобных птиц. Было десять часов утра, когда каноэ
достигло второго поворота реки Милосердия, почти в пяти милях от ее устья.
Здесь был сделан привал для завтрака в тени великолепных
деревьев. Ширина реки по-прежнему составляла от шестидесяти до семидесяти футов,
а глубина ее русла - от пяти до шести футов. Инженер заметил
что она увеличивается за счет многочисленных притоков, но они были несудоходны,
являясь просто маленькими ручейками. Что касается лесов, включая Якамарский лес,
а также лесов Дальнего Запада, то они простирались насколько хватало глаз
мог добраться. Нигде, ни в глубине лесов, ни под
деревьями на берегах Мерси, не было обнаружено присутствия человека.
Исследователи не смогли обнаружить ни одного подозрительного следа. Было очевидно
что топор дровосека никогда не касался этих деревьев, что нож первопроходца
никогда не перерубал лианы, свисающие со ствола на ствол.
среди спутанного кустарника и высокой травы. Если потерпевшие кораблекрушение высадились на остров
, они еще не могли покинуть берег, и
выживших после предполагаемого кораблекрушения следовало искать не в лесу
.

Таким образом, проявляется инженер стремился как можно скорее достигнуть западного
берега острова Линкольна, который был не менее пяти миль по
к его оценке.

Путешествие продолжалось, и поскольку "Мерси", по-видимому, направлялась не к
берегу, а скорее к горе Франклина, было решено, что они
будут использовать лодку до тех пор, пока под ее килем будет достаточно воды
чтобы пустить его в ход. Это было и избавление от усталости, и выигрыш времени, потому что они бы
были вынуждены прорубать путь в густом лесу своими топорами.
Но вскоре течение полностью покинуло их, то ли начался прилив.
вниз, а это было около часа, или больше не ощущалось в этом
расстояние от устья реки. Поэтому им пришлось воспользоваться
весла. Герберт и Наб взяли по одному, а Пенкроф - по черепу.
Вскоре лес стал менее густым, деревья росли все дальше друг от друга и
часто совершенно изолированно. Но чем дальше они были друг от друга, тем величественнее казались.
Они наслаждались свободным, чистым воздухом,
который циркулировал вокруг них.

Какие великолепные образцы флоры этих широт! Конечно,
их присутствия было бы достаточно, чтобы ботаник назвал без
параллель, пересекавшая остров Линкольна.

“ Эвкалипты! ” воскликнул Герберт.

На самом деле это были великолепные деревья, гиганты
внетропической зоны, сородичи австралийских и новозеландских
эвкалиптов, расположенных на той же широте, что и остров Линкольна.
Некоторые достигали высоты в двести футов. Их стволы у основания
имели двадцать футов в окружности, а их кора была покрыта
сетью борозд, содержащих красную, сладко пахнущую камедь. Нет ничего более
удивительного или более необычного, чем эти огромные экземпляры порядка
миртовые, листья которых расположены вертикально, а не горизонтально,
так, чтобы край, а не поверхность смотрели вверх, в результате чего
солнечные лучи более свободно проникают между деревьями.

Землю у подножия эвкалиптов был устлан травой, а
из кустов вырвался рейсы из маленьких птичек, блиставших в
лучах света, словно крылатые рубины.

“Вот как-то так деревья! воскликнул Наб. - но какая от них польза
ничего?”

“Пух!” - ответил Пенкроф. “Конечно, есть и растительные гиганты,
как и человеческие гиганты, и они ни на что не годны, кроме как выставлять себя на показ на
ярмарках!”

“ Я думаю, что вы ошибаетесь, Пенкроф, - возразил Гедеон Спилет, - и
что эвкалиптовая древесина стала очень плодородной.
занятый изготовлением шкафов.”

“И я могу добавить, ” сказал Герберт, “ что эвкалипт принадлежит к семейству,
которое включает в себя много полезных представителей; дерево гуава, из плодов которого
готовится желе из гуавы; гвоздичное дерево, из которого получается специя;
гранатовое дерево, на котором растут гранаты; цветная евгения,
плоды которого используются для приготовления сносного вина; мирт Угуи,
из которого получается превосходный алкогольный напиток; мирт кариофиллус,
кора которого образует уважаемую корицу; сорт Eugenia Pimenta, из которого
получают ямайский перец; обыкновенный мирт, из почек и
из ягод иногда делают пряность; эвкалипт манифера, из которого получается
сладкий сорт манны; гвинейский эвкалипт, сок которого
превращается в пиво путем ферментации; короче говоря, все эти деревья, известные в Австралии
под названием камедных деревьев или деревьев с железной корой, принадлежат
к этому семейству миртовых, которое включает сорок шесть родов и
тысяча триста видов!

Парню разрешили бежать дальше, и он произнес свою маленькую ботаническую речь.
лекция с отличной анимацией. Сайрес Смит слушал его с улыбкой, и
Пенкроф испытывал невыразимое чувство гордости.

“ Очень хорошо, Герберт, - ответил Пенкроф, - но я могу поклясться, что все эти
полезные экземпляры, о которых ты нам только что рассказывал, не являются ни одним из них.
гиганты, подобные этим!

“ Это правда, Пенкроф.

“ Это подтверждает мои слова, ” возразил моряк, - а именно, что эти
великаны ни на что не годны!

“ Тут ты ошибаешься, Пенкроф, - сказал инженер. - Эти гигантские
эвкалипты, которые укрывают нас, на что-то годятся.

- А на что это?

“ Чтобы оздоровить страны, которые они населяют. Вы знаете, как
их называют в Австралии и Новой Зеландии?

“ Нет, капитан.

“ Их называют ‘лихорадочными деревьями”.

“Потому что они вызывают лихорадку?”

“Нет, потому что они предотвращают ее!”

“Хорошо. Я должен это отметить”, - сказал репортер.

“ Тогда обратите на это внимание, мой дорогой Спилет, ибо, по-видимому, доказано, что присутствия
эвкалипта достаточно, чтобы нейтрализовать миазмы. Это природное противоядие
было опробовано в некоторых странах в центре Европы и на
севере Африки, где почва была абсолютно нездоровой, а
санитарное состояние жителей постепенно улучшалось. Нет.
В регионах, ныне покрытых лесами, преобладают перемежающиеся лихорадки
миртовых. Этот факт теперь не подлежит сомнению, и это счастливое обстоятельство.
Для нас, поселенцев на острове Линкольна.

“ Ах! что за остров! Какой благословенный остров! ” воскликнул Пенкроф. “ Говорю вам,
ему ничего не нужно, разве что...

- Это придет, Пенкроф, это будет найдено, - ответил инженер.;
“но теперь мы должны продолжить наше путешествие и плыть так далеко, как река
сможет унести нашу лодку!”

Поэтому исследование было продолжено еще на две мили.
посреди местности, покрытой эвкалиптами, которые преобладали в лесах.
в этой части острова. Пространство, которое они занимали продлен
насколько глаз может охватить с каждой стороны власти, которая вилась вдоль
между высокими зеленеющими берегами. Русло часто загораживали высокие водоросли
и даже острые камни, что сильно затрудняло плавание.
Это мешало работать веслами, и Пенкрофу приходилось отталкиваться
шестом. Они обнаружили также, что вода становится все мельче
и мелких, и, что лодку вскоре должны прекратиться. Солнце было уже
опускаясь к горизонту, и деревья бросали длинные тени на
землю. Сайрес Смит, видя, что он не может надеяться достичь
западного побережья острова за один переход, решил разбить лагерь в том
месте, где любое дальнейшее плавание было затруднено из-за недостатка воды. Он
подсчитал, что они все еще находились в пяти или шести милях от побережья, и
это расстояние было слишком велико для того, чтобы они могли предпринять попытку ночью в
гуще неизвестного леса.

Лодку протолкнули дальше через лес, который постепенно становился все более густым.
снова стал гуще, и, казалось, там тоже было больше обитателей; ибо, если
глаза моряка не обманывали его, ему показалось, что он видит стаи
обезьян, прыгающих среди деревьев. Иногда их было даже двое или трое.
животные останавливались на небольшом расстоянии от каноэ и смотрели на поселенцев.
не выказывая никакого ужаса, как будто впервые увидели людей.
время, они еще не научились их бояться. Было бы легко
чтобы сбить один из этих quadramani с огнестрельным, и Пенкроф был
большой соблазн застрелить, но Сайрес Смит воспротивился бесполезную бойню.
Это было разумно, поскольку обезьяны, или, скорее, человекообразные обезьяны, казались очень
сильными и чрезвычайно активными, бесполезно было провоцировать ненужную
агрессию, и существа могли, не зная о силе
огнестрельное оружие исследователей, напали на них. Это правда, что моряк
рассматривал обезьян с чисто пищевой точки зрения, поскольку из этих
травоядных животных получается превосходная дичь; но поскольку они
у них был обильный запас провизии, жаль было тратить их впустую
боеприпасы.

К четырем часам навигация "Мерси" стала чрезвычайно оживленной.
трудный, поскольку его русло было заграждено водными растениями и камнями.
Берега поднимались все выше и выше, и они уже приближались к
отрогам горы Франклина. Источник реки не могли быть далеко, так как он был
питается воды с южных склонов горы.

“ Через четверть часа, - сказал матрос, - мы будем вынуждены сделать остановку.
капитан.

“ Хорошо, мы остановимся, Пенкроф, и разобьем лагерь на
ночь.

“ На каком расстоянии мы от Гранитного дома? ” спросил Герберт.

“ Около семи миль, - ответил инженер, - с учетом расчетов,
однако, обходные пути реки, которая унесла нас на
северо-запад”.

“Пойдем дальше?” - спросил репортер.

“Да, так долго, как сможем”, - ответил Сайрес Смит. “Завтра, на рассвете
днем мы оставим каноэ, и я надеюсь, что за два часа мы преодолеем
расстояние, отделяющее нас от берега, и тогда у нас будет
целый день, чтобы исследовать берег ”.

“ Вперед! ” ответил Пенкроф.

Но вскоре лодка заскрежетала по каменистому дну реки, которая была
теперь не более двадцати футов в ширину. Деревья смыкались, как беседка
над головой царила полутьма. Они также услышали шум
водопада, который показывал, что в нескольких сотнях футов вверх по реке есть
естественная преграда.

Вскоре, после внезапного поворота реки, появился каскад через
деревья. Каноэ снова коснулось дна, и через несколько минут оно
было пришвартовано к стволу у правого берега.

Было почти пять часов. Последние лучи солнца пробивались сквозь
густую листву и падали на маленький водопад, заставляя брызги
переливаться всеми цветами радуги. Кроме того, Милосердие было потеряно
в зарослях кустарника, где оно питалось из какого-то скрытого источника.
Различные ручьи, впадавшие в него, превратили его в обычную реку.
ниже по течению, но здесь это был просто мелкий, прозрачный ручей.

Было решено разбить лагерь здесь, поскольку место было очаровательным. Колонисты
выгрузились, и пожар был вскоре зажгли под купы деревьев, среди
на ветвях которого Сайрес Смит и его товарищи могли бы, если это было
необходимости укрыться на ночь.

Ужин был быстро съеден, потому что они были очень голодны, а потом
оставалось думать только о сне. Но, поскольку вечером были слышны звуки довольно подозрительного
характера, на ночь был разведен хороший костер
, чтобы защитить спящих своим потрескивающим пламенем. Наб
и Пенкроф тоже наблюдали по очереди и не жалели горючего. Они думали
они увидели темные силуэты каких-то диких животных, крадущихся вокруг лагеря
в кустах, но ночь прошла без происшествий, а на следующий
в тот день, 31 октября, в пять часов утра, все были на ногах
, готовые отправиться в путь.



Глава 4

Было шесть часов утра, когда поселенцы, наскоро позавтракав
, отправились кратчайшим путем к западному побережью
острова. И сколько времени потребуется, чтобы это сделать? Сайрес Смит
сказал два часа, но, конечно, это зависело от характера
препятствий, с которыми они могли столкнуться. Поскольку было вероятно, что им пришлось бы
чтобы прорубить путь через траву, кустарники и лианы, они шли с топорами
в руках, а также с ружьями наготове, мудро принимая во внимание крики
диких зверей, слышимые ночью.

Точное местоположение лагеря можно было определить по азимуту
горы Франклина, а поскольку вулкан возвышался на севере на расстоянии
менее трех миль, им оставалось только идти прямо к
на юго-запад, чтобы достичь западного побережья. Они отправились в путь, предварительно
тщательно закрепив каноэ. Пенкроф и Наб взяли с собой достаточно
провизии для маленького отряда по крайней мере на два дня. Таким образом, им не удалось бы
это было необходимо для охоты. Инженер посоветовал своим товарищам воздержаться
от стрельбы, чтобы никто не узнал об их присутствии поблизости
на берегу. Первые удары топором были даны среди зарослей в
среди некоторых мастичных деревьев, чуть выше каскада, и его компас
в руке, Сайрес Смит повел.

Лес здесь состоял по большей части из деревьев, которые
уже встречались возле озера и на Проспект-Хайтс. Там были
деодары, дугласовы ели, казуарины, камедные деревья, эвкалипты, гибискус,
кедры и другие деревья, как правило, среднего размера, из-за их количества
препятствовали их росту.

С момента своего отъезда поселенцы спустились по склонам, которые
составляли горную систему острова, на сухую почву, но
пышная растительность которой указывала на то, что она орошалась каким-либо
в подземном болоте или у какого-нибудь ручья. Впрочем, Сайрес Смит не
помню, что видел во время своей экскурсии к кратеру никаких
скоплений воды, кроме красного ручья и реки благодарности.

Во время первой части своей экскурсии они увидели многочисленные отряды
обезьяны, которые выказывали большое изумление при виде людей, чья внешность
была для них такой новой. Гедеон Спилет в шутку спрашивает, Есть ли
эти активные и веселые четвероногие не считаю его и его
выродившихся сородичей.

И, конечно, пешеходы, которым на каждом шагу мешали кусты, опутанные
лианами, загораживаемые стволами деревьев, не блистали рядом с этими гибкими
животные, которым, перепрыгивая с ветки на ветку, ничто не мешало
на их пути. Обезьян было много, но они, к счастью, не
проявляли никаких враждебных намерений.

Было замечено несколько свиней, агути, кенгуру и других грызунов, а также две
или три коалы, в которых Пенкрофу очень хотелось выстрелить.

“Но, ” сказал он, “ ты можешь прыгать и играть прямо сейчас; нам нужно будет сказать тебе одно или
два слова на обратном пути!”

В половине десятого неожиданно оказалось, что путь преграждает неизвестный источник.
ручей шириной от тридцати до сорока футов, быстрое течение которого неслось вниз.
пенясь, он разбивался о многочисленные камни, преграждавшие его русло. Этот ручей
был глубоким и прозрачным, но по нему было абсолютно невозможно судоходство.

“ Мы отрезаны! ” закричал Наб.

- Нет, - ответил Герберт, “это лишь трансляция, а мы с легкостью плавать
за”.

“Что бы что?”, вернулся Хардинг. “ Очевидно, этот ручей
впадает в море. Давайте останемся на этой стороне и пойдем вдоль берега, и
Я буду очень удивлен, если он очень быстро не приведет нас к
побережью. Вперед!

“ Минуточку, ” сказал репортер. “ Как называется этот ручей, друзья мои?
Давайте не будем заканчивать нашу географию.

“ Хорошо! ” сказал Пенкроф.

“Назови его, мой мальчик”, - сказал инженер, обращаясь к парню.

“Не лучше ли подождать, пока мы не исследуем его до самого устья?”
 - ответил Герберт.

“ Очень хорошо, ” ответил Сайрес Смит. “ Давайте следовать по нему так быстро, как только сможем.
не останавливаясь.

“ Еще минуту! ” сказал Пенкроф.

“Что случилось?” - спросил репортер.

“Если охотиться запрещено, то рыбу ловить, я полагаю”, - сказал
матрос.

“У нас нет времени на раскачку”, - ответил инженер.

“ О! пять минут! ” ответил Пенкроф. - Я прошу только пять минут, чтобы
использовать их в интересах нашего завтрака!

И Пенкроф, улегшись на берегу, опустил руку в воду.
и вскоре вытащил из-под камней несколько дюжин прекрасных раков.

“ Это будет вкусно! ” воскликнул Наб, спеша на помощь моряку.

“ Как я уже сказал, на этом острове есть все, кроме табака!
 - Да, это вкусно! - со вздохом пробормотал Пенкроф.

Рыбалка не заняла и пяти минут, потому что в ручье кишели раки.
В ручье. Мешок был наполнен ракообразными, панцири которых были цвета
кобальт-синего. Затем поселенцы двинулись дальше.

По берегу реки они продвигались быстрее и легче, чем
по лесу. Время от времени они натыкались на следы животных
крупного размера, которые приходили утолить жажду к ручью, но ни одно
на самом деле были замечены, и он был явно не в этой части леса
что пекари получил пулю за которую было заплачено Пенкроф с
точильщик.

Тем временем, учитывая быстрое течение, Хардинг был вынужден
предположить, что он и его спутники оказались гораздо дальше от западного
побережья, чем они предполагали вначале. В самом деле, в этот час, рост
отлив бы изменил течение ручья, будь его устье
прошло всего несколько миль. Теперь этот эффект не был достигнут, и
вода продолжала свое естественное течение. Инженер был очень удивлен
при этом, часто посматривал на компас, чтобы убедиться, что
некоторым поворотом реки не привело их снова в глубь леса Дальнего Запада.

Между тем ручей понемногу расширялся, и воды стало меньше
бурные. Деревья на правом берегу стояли так же близко друг к другу, как и на левом.
за ними ничего нельзя было различить;
но эти массы древесины были явно необитаемы: ведь топ не
лаять, и умное животное бы не удалось сигнал
присутствие человека рядом.

В половине одиннадцатого, к великому удивлению Сайреса Смита, Герберт, который
шел немного впереди, внезапно остановился и воскликнул,--

“Море!”

Еще через несколько минут, весь Западный берег острова лей
расширенный перед глазами поселенцев.

Но какой контраст между этим и восточное побережье, куда
прихоть судьбы забросила их. Ни следа гранитной стены, ни одного рифа, даже не
песчаный пляж. Берег порос лесом, и ближайшие к нему деревья гнуть
над водой, омываемые волнами. Это не был обыкновенный берег, представляющий собой
обычно формируется по своей природе, либо путем расширения огромный ковер из песка,
или путем группировки скальных массивов, но с красивым бордюром, состоящим из
самых великолепных деревьев. Берег был немного приподнят над уровнем моря
и на этой роскошной почве, поддерживаемой гранитным основанием, прекрасные деревья
лесного массива, казалось, были посажены так же прочно, как и в глубине острова
.

Колонисты находились тогда на берегу незначительной маленькой гавани,
в которой едва ли поместились бы даже две или три рыбацкие лодки. Он
служил перешейком в новый ручей, любопытным в котором было то, что
его воды, вместо того чтобы впадать в море по пологому склону, падали с
высоты более сорока футов, в котором объяснили, почему прилив был
не чувствовал, вверх по течению. Фактически, приливы Тихого океана, даже при
их максимальной высоте, никогда не могли достичь уровня реки, и,
несомненно, прошли бы миллионы лет, прежде чем вода истощилась бы.
убрали гранит и выдолбили практичную горловину.

Было решено, что название водопада дано
трансляция. Дальше, к северу, на границе с лесом был продлен на
пространство приблизительно на две мили; затем деревья стали реже, и за его пределами
и снова живописные высоты описывали почти прямую линию,
которая тянулась на север и юг. Напротив, вся часть берега
между Фоллс-Ривер и Рептилий оконечностью была заросшей лесом, великолепным
деревья, одни прямые, другие изогнутые, так что длинная морская зыбь омывала
их корни. Так вот, это было именно это побережье, то есть весь Серпантин
Полуостров, который следовало исследовать, поскольку эта часть берега предлагала
убежище потерпевшим кораблекрушение, в котором, должно быть, отказала другая, дикая и бесплодная сторона
.

Погода стояла прекрасная и ясная, и с высоты холма, на котором
Наб и Пенкроф был устроен завтрак, был получен широкий вид. Есть
был, однако, не паруса в пределах видимости; ничего нельзя было видеть вдоль берега
насколько глаз мог дотянуться. Но инженер ничего не принимал на веру,
пока не исследовал побережье до самой оконечности
Змеевидного полуострова.

Завтрак вскоре был подан, и в половине двенадцатого капитан подал
сигнал к отплытию. Вместо того, чтобы перебираться через вершину
скалы или вдоль песчаного пляжа, поселенцы были вынуждены оставаться под
прикрытием деревьев, чтобы они могли продолжить путь по берегу.

Расстояние, отделявшее Фоллс-Ривер от Рептилий оконечности, составляло около
двенадцати миль. Поселенцам потребовалось бы четыре часа, чтобы сделать это,
на чистом месте и без спешки; но в данном случае им
потребовалось вдвое больше времени, чтобы обойти деревья и подстричь кусты
вниз и лианы, которые нужно было срубить, им мешали на каждом шагу, эти препятствия
значительно удлиняли их путешествие.

Однако не было ничего, что указывало бы на недавнее кораблекрушение
. Верно, что, как заметил Гедеон Спилет, любые остатки
его могло унести течением в море, и они не должны принимать это как должное
поскольку они не смогли найти никаких следов этого, корабль не был выброшен на берег.
потерпевший кораблекрушение.

Аргумент репортера был справедлив, и, кроме того, случай с
пулей доказал, что в течение
трех месяцев на острове Линкольна должен был быть произведен выстрел.

Было уже пять часов, и там были еще две мили между
оконечности змеиного полуострова. Было видно,
что после того, как, достигнув мыса пресмыкающегося, Сайрес Смит и его товарищи были
у них не было времени вернуться до наступления темноты в свой лагерь возле источника
Милосердия. Следовательно, необходимо было бы провести ночь на
мысу. Но у них не было недостатка в провизии, и это было к счастью, потому что
на берегу не было животных, хотя птицы, напротив,
в изобилии - жак-камары, куруку, трагопаны, куропатки, лори, попугаи,
какаду, фазаны, голуби и сотни других. Нет и не было
дерево без гнезда, в каждом гнезде слышалось хлопанье
крылья.

Часов около семи вечера изнуренные колонисты достигли мыса пресмыкающегося. Здесь
прибрежный лес закончился, и берег приобрел привычный вид
побережья со скалами, рифами и песками. Вполне возможно, что здесь можно было что-нибудь найти
, но наступила темнота, и дальнейшие исследования
пришлось отложить на следующий день.

Пенкроф и Герберт поспешил дальше, чтобы найти подходящее место для их
лагерь. Среди последних деревьев леса Дальнего Запада, мальчика нашли
густые заросли бамбука.

“ Хорошо, - сказал он. - Это ценная находка.

“ Ценная? ” переспросил Пенкроф.

“ Конечно, ” ответил Герберт. “ Я могу сказать, Пенкроф, что кора этого
бамбук, нарезанный на гибкие планки, используется для изготовления корзин; что это такое
кора, размятая в пасту, используется для изготовления китайской бумаги;
что из стеблей, в зависимости от их размера, получаются трости и трубки
и используются для водопровода; что крупный бамбук является превосходным
строительным материалом, поскольку он легкий и прочный и никогда не подвергается нападению
насекомых. Я добавлю, что, распиливая бамбук надвое в месте соединения,
оставляя внизу часть поперечной пленки, которая образует соединение
, получаются полезные чашечки, которые широко используются среди
Китайский. Нет! тебе это безразлично. Но...

“Но что?”

“Но я могу сказать вам, если вы об этом не осведомлены, что в Индии этот бамбук
едят как спаржу”.

“Спаржа тридцати футов высотой!” - воскликнул моряк. “И хороши ли они?”

“Превосходны”, - ответил Герберт. “Только едят не стебли высотой тридцать футов
, а молодые побеги”.

“ Превосходно, мой мальчик, превосходно! ” ответил Пенкроф.

“ Добавлю также, что из сердцевины молодых черешков, выдержанных в
уксусе, получается отличный маринад.

“Все лучше и лучше, Герберт!”

“И, наконец, что бамбук выделяет сладкий напиток, который можно приготовить
в очень приятный напиток.

“Это все?” - спросил моряк.

“Это все!”

“А для курения они случайно не годятся?”

“Нет, Мой бедный Пенкроф”.

Герберт и моряк не пришлось долго искать место, где пройти
ночь. Скалы, которые, должно быть, были сильно разбиты морем
под воздействием юго-западных ветров, представляли собой множество
углублений, в которых можно было укрыться от ночного воздуха. Но только
как они собирались проникнуть в эти углубления, громкий рев арестован
их.

- Назад! - закричал Пенкроф. “Наши пушки заряжены только с мелкой дробью, и
животных, которые так ревут, как бы дела нет больше
крупинки соли!” И матрос, схватив Герберта за руку, потащил
его за скалу, как раз в тот момент, когда великолепное животное показалось у
входа в пещеру.

Это был ягуар размером, по крайней мере, равного своим азиатским сородичам, то есть
иными словами, от кончика головы до
начала хвоста у него было пять футов. Желтый цвет его шерсти подчеркивали
полосы и правильные продолговатые пятна черного цвета, которые контрастировали с
белой грудью. Герберт узнал в нем свирепого соперника
тигр, такой же грозный, как пума, который является соперником самого крупного
волк!

То казалось, что вокруг него с горящими глазами, его волосы
ощетинившись, как будто это не был первый раз, когда он учуял людей.

В этот момент из-за скалы показался репортер, и Герберт, думая,
что он не заметил ягуара, собирался броситься к нему, когда
Гедеон Спилет сделал ему знак оставаться на месте. Это был не его первый тигр
и, приблизившись к животному на расстояние десяти футов, он остался стоять
неподвижно, прижав ружье к плечу, не шевельнув ни единым мускулом. Ягуар
он приготовился к прыжку, но в этот момент пуля попала ему в глаза.
он упал замертво.

Герберт и Пенкроф бросились к ягуару. Наб и Хардинг тоже подбежали
и на несколько мгновений задержались, созерцая животное, которое
лежало, растянувшись на земле, думая, что его великолепная шкура стала бы
великолепным украшением холла Гранитного дома.

“ О, мистер Спилет, как я восхищаюсь вами и завидую вам! ” воскликнул Герберт в порыве
вполне естественного энтузиазма.

“Ну, мой мальчик, ” ответил репортер, “ ты мог бы сделать то же самое”.

“Я! с таким хладнокровием!..”

“Представь себе, Герберт, что ягуар - это всего лишь заяц, и ты
выстрелил бы как можно тише”.

“То есть, - сказал Пенкроф-что он не опаснее, чем
заяц!”

“ А теперь, ” сказал Гедеон Спилет, “ поскольку ягуар покинул свое жилище, я
не вижу, друзья мои, почему бы нам не завладеть им на эту
ночь.

“ Но могут прийти и другие, ” сказал Пенкроф.

“Достаточно будет разжечь костер у входа в пещеру, ” сказал
репортер, “ и ни один дикий зверь не осмелится переступить порог”.

“ Тогда в дом ягуара! ” ответил моряк, тащась за ним
организм животного.

Пока Наб кожей ягуара, его товарищи собирали обильный
поставка сухих дров из леса, который они накапливали в пещере.

Сайрес Смит, увидев кучу бамбука, нарезал некоторое количество, которое он
смешал с другим топливом.

Покончив с этим, они вошли в грот, в котором Пол был усыпан
кости, орудия были аккуратно загрузили, в случае внезапного нападения, они
поужинали, а потом просто, прежде чем они прилегли отдохнуть, кучи древесины
свалили у входа был поджег. И тут же раздался обычный взрыв,
или, скорее, серия репортажей нарушила тишину! Шум был вызван
бамбуком, который, когда пламя достигло его, взорвался подобно
фейерверку. Шума было достаточно, чтобы напугать даже самых смелых диких зверей
.

Не инженер изобрел этот способ вызывать громкие взрывы
поскольку, согласно Марко Поло, татары использовали его
на протяжении многих веков, чтобы отогнать от своих стоянок грозных
дикие звери Центральной Азии.



Глава 5

Сайрес Смит и его спутники спали, как невинные сурки, в пещере,
которую ягуар так вежливо предоставил в их распоряжение.

На восходе солнца все были на берегу у оконечности мыса, и
их взоры были устремлены к горизонту, из которого были видны две трети
окружности. В последний раз инженер смог
убедиться, что в море нет ни паруса, ни обломков корабля, и
даже в телескоп не удалось обнаружить ничего подозрительного.

На берегу тоже ничего не было, по крайней мере, по прямой линии
на протяжении трех миль, которые образовывали южную сторону мыса, ибо
за ним поднималась остальная часть побережья, и даже с
не было видно оконечности Змеевидного полуострова - мыса Когтя.

Южное побережье острова еще предстояло исследовать. Теперь
должны ли они предпринять это немедленно и посвятить этому сегодняшний день?

Это не входило в их первоначальный план. Фактически, когда лодка была
брошена у истоков Милосердия, было решено, что после
обследования западного побережья они должны вернуться к ней и вернуться в
Гранитный дом Милосердия. Хардинг тогда подумал, что западное побережье
предложило бы убежище либо кораблю, терпящему бедствие, либо судну
она шла своим обычным курсом; но теперь, когда он увидел, что на этом побережье нет
хорошей якорной стоянки, он захотел поискать на юге то, чего они не смогли найти
на западе.

Гедеон Спилет предложил продолжить исследование, чтобы окончательно решить вопрос
о предполагаемом затонувшем корабле, и спросил, на каком
расстоянии может находиться мыс Когтя от оконечности полуострова.

“Около тридцати миль”, - ответил инженер, “если принять во
внимание искривлений побережья”.


“Тридцать миль!” возвратился Гедеон Спилет. “Что бы марта дня.
Тем не менее, я думаю, что нам следует вернуться в Гранитный дом по
южному побережью.

“Но, ” заметил Герберт, - от мыса Когтя до Гранитного дома должно быть
по крайней мере, еще десять миль.

“Сделать это сорок миль”, - ответил инженер, - “и не стесняйтесь
чтобы делать это. По крайней мере, мы осмотрим незнакомый берег, и тогда мы будем
не нужно начинать все снова в разведку”.

“ Очень хорошо, ” сказал Пенкроф. “ А лодка?

- Лодка простояла один день у истоков “
Милосердия”, - ответил Гедеон Спилет. - С таким же успехом она может простоять там два дня.
дней! Пока у нас не было причин думать, что остров кишит
ворами!”

- Однако, - возразил моряк, “когда я вспоминаю истории с черепахой я
далеко не уверен в этом.”

“Черепаха! черепаха!” ответил журналист. “ Разве вы не знаете, что
море перевернуло его?

“ Кто знает? ” пробормотал инженер.

“ Но... ” начал Наб.

Наб видимо, что-то сказать, он открыл рот, чтобы ответить и
но ничего не сказал.

“Что ты хочешь сказать, Наб?” - спросил инженер.

“Если мы вернемся по берегу мыса Когтя, - ответил Наб, - после того, как
обогнув мыс, мы будем остановилось ... ”

“По милости! конечно, - сказал Харберт, - и у нас нет ни
моста, ни лодки, чтобы скорее переправиться”.

“Но, капитан”, - добавил Пенкроф, “с помощью нескольких древесных стволов мы будем
без труда переправа через реку”.

“Ничего, ” сказал Спилет, - мост будет полезно построить, если
мы хотим иметь легкий доступ на Дальний Запад!”

“Мост!” - воскликнул Пенкроф. “Ну, разве капитан не лучший инженер
в своей профессии? Он построит нам мост, когда мы захотим. Что касается
переправы вас сегодня вечером на другой берег Мерси, и что
я позабочусь об этом, не намочив ни единой нитки на твоей одежде. У нас
есть провизия на следующий день, и, кроме того, мы можем добыть много дичи.
Вперед!”

Предложение репортера, столь решительно поддержанное моряком, получило
общее одобрение, поскольку каждый хотел развеять свои сомнения,
и с возвращением на мыс Когтя исследование было бы закончено. Но там
нельзя было терять ни часа, потому что сорок миль - долгий переход, и они
не могли надеяться добраться до Гранитного дома до наступления ночи.

В шесть часов утра маленький отряд выступил в путь. В качестве меры предосторожности
ружья были заряжены пулями, и Топ, который вел фургон, получил
приказ обойти опушку леса.

От оконечности мыса, который образуется хвост
полуостров на берег закруглялся на расстоянии пяти миль, какое
быстро миновал, даже самых мельчайших расследований
в результате чего на свет малейшего следа каких-либо старых или недавних посадок; нет
мусора, не признак лагерь, ни угли костра, ни даже
след!

С той точки полуострова , на которой поселенцы теперь находились в своем
взгляд мог простираться вдоль юго-запада. В двадцати пяти милях от побережья
расторгнут в Мыс Когтя, который тускло маячили сквозь утро
появился туман, и что, такое явление, как мираж, как будто
приостановлено между сушей и водой.

Между местом, занимаемым колонистами, и другой стороной
огромного залива берег состоял сначала из участка низменности,
окаймленного на заднем плане деревьями; затем берег стал более
неправильные, выступающие острыми точками в море, и, наконец, заканчивающиеся
черными скалами, которые, скопившись в живописном беспорядке, образовали Коготь
Мыс.

Таково было развитие этой части острова, которую поселенцы
осмотрели с первого взгляда, остановившись на мгновение.

“ Если бы сюда налетело судно, ” сказал Пенкроф, “ оно бы наверняка погибло.
Повсюду песчаные отмели и рифы! Плохие места!

“Но, по крайней мере, что-то осталось бы от корабля”, - заметил репортер
.

“На скалах могут быть куски дерева, но на песке ничего”,
 ответил моряк.

“Почему?”

“Потому что пески все еще более опасны, чем скалы, ибо они
поглощают все, что на них бросают. Через несколько дней корпус
корабль в несколько сотен тонн полностью исчез бы там!”

“ Итак, Пенкроф, ” спросил инженер, “ если корабль потерпел крушение у
этих берегов, разве не удивительно, что теперь от него не осталось никаких следов
?

“ Нет, капитан, с помощью времени и бури. Однако было бы
удивительно, даже в этом случае, что некоторые мачты или рангоуты не должны были
быть выброшены на берег, вне досягаемости волн ”.

“ Тогда давайте продолжим наши поиски, ” сказал Сайрес Смит.

В час дня колонисты прибыли на другую сторону Вашингтона.
К этому времени они прошли расстояние в двадцать миль.

Затем они остановились позавтракать.

Здесь начинался неровный берег, покрытый рядами скал и
песчаными отмелями. Было видно, как длинная морская зыбь разбивается о скалы в заливе
, образуя пенистую кайму. От этого места до мыса Когтя пляж
был очень узким между опушкой леса и рифами.

Идти теперь было труднее из-за многочисленных камней, которые
загромождали пляж. Гранитный утес также постепенно увеличивался в
высоту, и были видны только зеленые верхушки деревьев, которые венчали его
.

Отдохнув с полчаса, колонисты снова двинулись в путь, не
пятно среди камней был оставлен без рассмотрения. Пенкроф и наб даже бросился
в прибоя всякий раз, когда любой объект, привлекший их внимание. Но они
ничего не нашли, некоторые любопытные образования скал ввели их в заблуждение
. Однако они убедились, что там в изобилии водятся съедобные моллюски,
но они не могли принести им большой пользы, пока не были установлены какие-нибудь простые
средства сообщения между двумя берегами реки.
Милосердие, и до тех пор, пока не будут усовершенствованы транспортные средства.

Следовательно, ничего, что могло бы пролить свет на предполагаемое место крушения, не было найдено
на этом берегу, тем не менее, какой-либо важный объект, такой как корпус
корабль был бы виден непосредственно, или любая из его мачт и рангоутов
была бы выброшена на берег, как и сундук, который был
найден в двадцати милях отсюда. Но там ничего не было.

К трем часам Хардинг и его спутники добрались до уютного
небольшого ручья. Он образовывал вполне естественную гавань, невидимую с моря,
в него вел узкий канал.

На дне этого ручья какая - то сильная судорога разорвала
скалистая граница и выемка на пологом склоне открывали доступ к верхнему
плато, которое могло находиться по меньшей мере в десяти милях от мыса Когтя и
следовательно, в четырех милях по прямой от Проспект-Хайтс. Гедеон
Спилет предложил своим спутникам сделать здесь привал.
Они охотно согласились, так как прогулка разожгла их аппетит.;
и хотя это было не их обычное обеденное время, никто не отказался
подкрепиться кусочком оленины. Этого ленча хватило бы
им до ужина, который они намеревались отведать в Гранитном доме.
Через несколько минут поселенцы, сидя под купой прекрасных морских сосен,
поглощали провизию, которую Наб достал из своего мешка.

Это место возвышалось на пятьдесят-шестьдесят футов над уровнем моря
. Вид был очень обширным, но за мысом он заканчивался заливом Юнион
. Ни островка, ни Проспекта Хайтс не было видно, да и не могло быть
оттуда, потому что возвышенность и завеса деревьев закрывали
северный горизонт.

Бесполезно добавлять, что, несмотря на широкую протяженность моря, которое
могли обследовать исследователи, и хотя инженер осмотрел горизонт
в его подзорную трубу не удалось обнаружить ни одного сосуда.

Берег, конечно, был обследован с той же тщательностью от края
воды до утеса, и ничего не удалось обнаружить даже с помощью
прибора.

“Хорошо”, - сказал Гедеон Спилет, “похоже, мы должны решиться на то, чтобы
утешаем себя, думая, что никто не станет оспаривать с нами
прав на остров Линкольна!”

“ Но пуля! ” воскликнул Герберт. “ Я полагаю, это было не воображение!

“ Черт возьми, нет! ” воскликнул Пенкроф, вспомнив о своем отсутствующем зубе.

“Тогда какой вывод можно сделать?” - спросил репортер.

“Это, ” ответил инженер, “ что три месяца или больше назад судно,
добровольно или нет, прибыло сюда”.

“Что? значит, ты признаешь, Сайрус, что она была поглощена, не оставив
никаких следов? ” воскликнул репортер.

“ Нет, мой дорогой Спилет; но вы видите, что если несомненно, что нога человека
ступила на остров, то не менее несомненно и то, что теперь он
покинул его.

“ Тогда, если я вас правильно понял, капитан, ” сказал Герберт, “ судно
снова уплыло?

“ Очевидно.

“ И мы потеряли возможность вернуться в нашу страну? ” спросил Наб.

“ Боюсь, что так.

“ Ну что ж, раз возможность упущена, пойдем дальше; ничего не поделаешь.
” сказал Пенкроф, которого тошнило от Гранитного дома.

Но как раз в тот момент, когда они поднимались, послышался громкий лай Топа; и собака
выскочила из леса, держа в зубах тряпку, перепачканную грязью.

Наб схватил ее. Это был кусок грубого полотна.

Топ продолжал лаять и бегал взад и вперед, словно приглашая своих
хозяев последовать за собой в лес.

“ Теперь есть кое-что, объясняющее пулю! ” воскликнул Пенкроф.

“ Потерпевший кораблекрушение! - ответил Герберт.

“ Возможно, ранен! ” предположил Наб.

“Или мертв!” - добавил репортер.

Все бросились следом за собакой к высоким соснам на границе леса.
Сайрес Смит и его товарищи приготовили свое оружие, в случае
чрезвычайной ситуации.

Они продвинулись немного вглубь леса, но, к своему великому разочарованию,
они пока не видели никаких признаков того, что кто-либо из людей проходил этим путем.
Кусты и лианы не пострадали, и им пришлось даже срубить их
топором, как они делали в самых глубоких уголках леса.
Трудно было представить, что здесь когда-либо проходило человеческое существо,
но все же Топ ходил взад и вперед, не как собака, которая ищет в
наугад, но как собака, наделенная умом, которая следит за идеей
.

Примерно через семь или восемь минут Топ остановился на поляне, окруженной
высокими деревьями. Они всмотрелись, но ничего не увидел, ни
в кустах, ни между деревьями.

“Что случилось, Топ?” - сказал Сайрес Смит.

Топ залаял еще громче, прыгая вокруг подножия гигантской сосны. Все в
однажды Пенкроф крикнул,--“Хо, замечательно! капитал!”

“Что это?” - спросил Спилет.

“Мы искали затонувшее судно в море или на суше!”

“Ну и что?”

“Ну и что?" И вот мы нашли одно в воздухе!”

И моряк указал на большую белую тряпку, застрявшую на верхушке
сосны, упавший обрывок которой принесла им собака.

“ Но это не затонувшее судно! ” воскликнул Гедеон Спилет.

“ Прошу прощения! ” возразил Пенкроф.

“ Почему? это...?

“Это все, что осталось от нашей воздушной лодки, от нашего воздушного шара, который был
поднят вон там, на верхушке того дерева!”

Пенкроф не ошибся и дал волю своим чувствам в виде
громкого "ура", добавив,--

“Вот хорошее сукно! Вот то, что обеспечит нас льном на
годы. Вот из чего можно сшить нам носовые платки и рубашки! Ха-ха, мистер
Спилет, что вы скажете об острове, где рубашки растут на деревьях?

Он был несомненно счастливый случай для поселенцев острова Линкольна
что воздушный шар, после того, как сделал свои последние связаны в воздухе, было
упавший на остров и тем самым дали им возможность найти ее
опять же, будь они хранили дела в ее нынешнем виде, или же
они пожелали попытаетесь бежать от него, или же они с пользой для дела
наняли несколько сотен ярдов хлопка, который был прекрасного качества.
Таким образом, радость Пенкрофа разделяли все.

Но необходимо было снять остатки воздушного шара с
дерева, чтобы поместить его в безопасное место, и это была непростая задача. Наб,
Герберт и моряк, поднявшись на вершину дерева, используются все
их навыки, чтобы освободить сейчас уменьшается воздушный шар.

Операция длилась два часа, и затем на земле лежал не только корпус с его клапаном
, пружинами, латунными деталями, но и сетка, которая
то есть значительное количество веревок и такелажа, а также
круг и якорь. Футляр, за исключением перелома, был в хорошем состоянии
порвана только нижняя часть.

Это было целое состояние, которое свалилось с неба.

“Все же, капитан,” сказал моряк, “если мы когда-нибудь вздумаем покинуть
остров, то не полетим на шаре-ведь правда? Эти аэроботы не полетят
мы хотим, чтобы они полетели, и у нас есть некоторый опыт в этом!
Послушайте, мы построим судно водоизмещением около двадцати тонн, и тогда сможем
сделать грот-мачту, фок-мачту и кливер из этой ткани. Как
остальное, что пойдет нам на одежду”.

“Мы увидим, Пенкроф,” ответил Сайрес Смит “мы увидим.”

“ А пока мы должны спрятать его в надежном месте, ” сказал Наб.

Они, конечно, и подумать не мог нести такую нагрузку ткани,
канаты и веревки, в гранитный дворец, на вес он был очень
значительным, а пока ждем подходящего транспортного средства, в котором
передать это, важно, что этот клад не должен быть оставлен
больше подвержены милости первого шторма. Поселенцы, объединяющий
их усилиям, удалось перетащить его на берег, где они
обнаружен в одной из скал обширную впадину, которая в силу своего положения не может
защищенную от ветра или дождя.

“ Нам нужен был шкафчик, и теперь он у нас есть, - сказал Пенкроф. - Но поскольку мы
запереть его нельзя, будет благоразумнее скрыть отверстие. Я имею в виду
не от двуногих воров, а от тех, у кого четыре лапы!”

В шесть часов все было убрано, и, дав ручью
очень подходящее название “Порт-Шар”, поселенцы продолжили свой путь
вдоль мыса Когтя. Пенкроф с инженером обсуждали различные
проекты, которые было решено включить в исполнение в короткие
возможная задержка. Прежде всего было необходимо перекинуть мост через реку
Мерси, чтобы установить легкое сообщение с югом
остров; затем нужно было взять тележку, чтобы привезти обратно воздушный шар, потому что
каноэ само по себе не могло его перевезти, тогда они строили палубную лодку и
Пенкроф бы установка его в качестве резца, и они смогли бы предпринять
рейсов из кругосветного плавания вокруг острова, и т. д.

Тем временем наступила ночь, и было уже темно, когда
поселенцы достигли мыса Флотсам, где они нашли драгоценный сундук.

Расстояние между Флотсам-Пойнт и Гранит-Хаусом составляло еще четыре
мили, и была полночь, когда, пройдя вдоль берега к
устье Милосердия, поселенцы прибыли к первому углу, образованному
милосердием.

Там река достигала восьмидесяти футов в ширину, и переходить ее было неудобно,
но так как Пенкроф взял на себя смелость преодолеть это препятствие, он
был вынужден это сделать. Поселенцы, конечно, имел причины быть довольно
устал. Переход продолжался долго, а происшествие с
шар не упирался ни рук, ни ног. Им не терпелось
добраться до Гранитного дома, поесть и поспать, и если бы мост был
построен, через четверть часа они были бы дома.

Ночь была очень темная. Пенкроф приготовился сдержать свое обещание:
соорудил нечто вроде плота, на котором можно было переплыть "Мерси".
Они с Набом, вооруженные топорами, выбрали два дерева у воды и начали
атаковать их у основания.

Сайрес Смит и Гедеон Спилет, сидящего на берегу, ждали, пока их
спутники были готовы к их помощи, пока Герберт бродила, хотя
не идя на любые расстояния. Внезапно парень, который прогуливался мимо
реки, прибежал обратно и, указывая на Мерси, воскликнул,--

“Что там плавает?”

Пенкроф перестал работать и, увидев неясный предмет, двигавшийся сквозь
мрак,--

“ Каноэ! ” воскликнул он.

Все подошли и, к своему крайнему удивлению, увидели лодку, плывущую вниз по течению.
течение.

“Эй, лодка!” - крикнул моряк, не задумываясь, что, возможно, он будет
лучше молчать.

Никакого ответа. Лодку все еще относило вперед, и она была не более чем в двенадцати футах от берега
, когда матрос воскликнул,--

“Но это наша собственная лодка! ее причалами и поплыла
тока. Надо признаться, она явилась кстати”.

“Наша лодка?” - пробормотал инженер.

Пенкроф был прав. Это был действительно каноэ, из которых веревка была
безусловно, нарушено, и которые пришел один из источников
Милосердие. Это было очень важно, чтобы не упустить ее до бурного ток
вымели его прочь из устья реки, но Наб и Пенкроф
умело управляется с помощью длинного шеста.

Каноэ коснулось берега. Инженер прыгнул в воду первым и обнаружил,
осмотрев веревку, что она действительно была протерта от трения
о камни.

“Что ж, ” тихо сказал ему репортер, “ это странная вещь"
.

“ Действительно, странно! ” воскликнул Сайрес Смит.

Странно это или нет, но нам очень повезло. Герберт, репортер, Наб и
Пенкроф по очереди сели в лодку. Не было никаких сомнений по поводу веревка
ношеные, но удивительное в этой истории было то, что
лодка должна прибыть как раз в тот момент, когда поселенцы были там
перехватить его на пути, на четверть часа раньше или позже это бы
были потеряны в море.

Если бы они жили во времена веры в духов, этот инцидент
дал им право думать, что на острове преследовало какое-то
сверхъестественное существо, использовавшее свою силу для помощи потерпевшим кораблекрушение!

Несколько взмахов весла доставили поселенцев к устью реки
Милосердие. Лодку проволокли по берегу до труб, и все
направились к лестнице Гранитного дворца.

Но в тот момент, топ лаял злобно, а Наб, который искал
первую ступеньку лестницы, вскрикнул.

Там уже была не лестница!



Глава 6

Сайрес Смит стоял неподвижно, не произнося ни слова. Его спутники
осматривались в темноте на стене, на случай, если ветер поднимется.
сдвинул лестницу с места, думая, что она могла упасть
вниз.... Но лестница совершенно исчезла. Чтобы удостовериться в том, что
шквал ее ветром на первую площадку, на полпути вверх, что было
невозможно в темноте.

“ Если это шутка, ” воскликнул Пенкроф, - то очень глупая! Прийти
домой и не найти лестницы, по которой можно подняться в свою комнату, - это не повод для смеха.
Усталым мужчинам нечего было делать ”.

Набу ничего не оставалось, как воскликнуть: “О! о! о!”

“ Я начинаю думать, что на острове Линкольна происходят очень странные вещи!
 - сказал Пенкроф.

- Странные? - возразил Гедеон Спилет, “вовсе нет, Пенкроф, не можете быть
более естественным. Кто-то пришел во время нашего отсутствия, завладел
нашим жилищем и втащил наверх лестницу.

“Кто-то”, - воскликнул моряк. “Но кто?”

“Кто, как не охотник, выпустивший пулю?” ответил репортер.

“ Ну, если там, наверху, кто-нибудь есть, ” ответил Пенкроф, который начал терять терпение.
“ Я позову их, и они должны будут ответить.

И громовым голосом матрос издал протяжное “Аллу!”, которое
снова и снова отражалось эхом от утесов и скал.

Поселенцы прислушались, и им показалось, что они услышали что-то вроде хихиканья.
смех, о происхождении которого они не могли догадаться. Но никто не ответил им.
Пенкроф тщетно повторял свои энергичные крики.

В этом действительно было что-то, способное удивить самых апатичных людей
, а поселенцы не были людьми такого склада. В их
ситуации каждое происшествие имело свое значение, и, конечно, за те
семь месяцев, которые они провели на острове, они прежде не встречались
ни с чем столь удивительным.

Как бы то ни было, забыв о своей усталости в необычности
как бы то ни было, они остались под Гранитным домом, не зная, что думать,
не зная, что делать, задавая друг другу вопросы без всякой надежды на
удовлетворительный ответ, каждый выдвигал какое-нибудь предположение, каждое более
невероятное, чем предыдущее. Наб оплакивал себя, сильно разочарованный тем, что не смог
попасть на свою кухню, потому что провизия, которой они
запаслись в экспедиции, была исчерпана, и у них не было средств
пополнить ее.

“ Друзья мои, ” сказал наконец Сайрес Смит, “ в настоящее время остается только одно
: дождаться рассвета, а затем действовать по обстоятельствам.
Но давайте пойдем к трубам. Там мы будем под навесом, и если
мы не сможем поесть, то сможем хотя бы поспать.

“Но кто же сыграл с нами этот крутой трюк?” - снова спросили
Пенкроф, не в силах решиться уйти с этого места.

Кто бы это ни был, единственное, что можно было сделать, это поступить так, как предложил инженер
, - подняться в трубы и там дождаться рассвета. Тем временем
Топу было приказано выставить охрану под окнами Гранитного дома, и
когда Топ получил приказ, он подчинился ему без каких-либо вопросов.
Поэтому храбрый пес остался у подножия утеса, пока его хозяин
вместе со своими спутниками искал убежища среди скал.

Сказать, что поселенцы, несмотря на усталость, хорошо выспались на
песчаном полу Дымовых труб, было бы неправдой. Дело было не только в этом.
они были крайне озабочены выяснением причины случившегося,
было ли это результатом несчастного случая, который будет обнаружен в
возвращение дня, или, наоборот, это была работа человека
но у них также были очень неудобные кровати. С этим ничего нельзя было поделать
однако, так или иначе, в тот момент их жилище
был занят, и они никак не могли войти в него.

Теперь Гранитный дом был больше, чем их жилище, это был их склад.
Там были все склады, принадлежащие колонии, оружие, инструменты,
приспособления, боеприпасы, провизия и т.д. Думать о том, что все это может быть
разграблено и что поселенцам придется переделывать всю свою работу
заново, изготавливать новое оружие и инструменты, было серьезным делом. Их
беспокойство заставляло того или иного из них каждые несколько минут выходить наружу, чтобы
проверить, хорошо ли Топ несет вахту. Сайрес Смит один ждал со своим
привычное терпение, хотя его сильный ум был раздражен тем, что он
столкнулся с таким необъяснимым фактом, и он был разозлен на
себя за то, что позволил чувству, которому он не мог дать названия,
приобретите на него влияние. Гедеон Спилет разделял его чувства по этому поводу
и они шепотом беседовали о необъяснимом
обстоятельстве, которое ставило в тупик даже их разум и опытность.

“ Это шутка, - сказал Пенкроф. - Кто-то сыграл с нами злую шутку.
Что ж, я не люблю таких шуток, и лучше поостеречься шутника.
он сам, если попадет в мои руки, я смогу сказать ему.

Как только на востоке появился первый проблеск света, колонисты,
соответствующим образом вооруженные, отправились на пляж под Гранитным домом. Восходящее
солнце теперь освещало утес, и они могли видеть окна, ставни
которых были закрыты, сквозь завесы листвы.

Все здесь было в порядке; но крик вырвался колонистов, когда они увидели
что дверь, которую они закрыли на вылет, был теперь широко
открыть.

Кто-то проник в Гранитный дом - в этом больше не могло быть сомнений
.

Верхняя лестница, которая обычно свисала с двери на лестничную площадку,
была на своем месте, но нижняя лестница была поднята до
порога. Было видно, что злоумышленники хотели гвардии
себя от удивления.

Пенкроф крикнул еще раз.

Никакого ответа.

“Нищие”, воскликнул матрос. “Вот они спокойно спят!
как будто они в своем собственном доме. Привет вам, пираты, разбойники,
разбойники, сыновья Джона Булля!”

Когда Пенкроф, будучи янки, обращался к кому-нибудь с эпитетом “сын
Джона Булля”, он считал, что достиг последней границы оскорбления.

Солнце уже полностью взошло, и весь фасад Гранитного дома
осветился его лучами; но как внутри, так и снаружи
все было тихо и безмятежно.

Поселенцы спросили, обитаем ли Гранитный дом или нет, и все же
положения лестницы было достаточно, чтобы показать, что это так; также было
несомненно, что жители, кем бы они ни были, не смогли
сбежать. Но как до них добраться?

Тогда Герберт придумал привязать веревку к стреле и пустить
стрелу так, чтобы она прошла между первыми витками лестницы
который свисал с порога. Затем с помощью шнура они могли бы
спустить лестницу на землю и таким образом восстановить
сообщение между пляжем и Гранитным домом. Было очевидно, что
больше ничего нельзя было сделать, и, при небольшом навыке, этот метод мог бы
увенчаться успехом. К счастью, луки и стрелы были оставлены в Дымоходах,
там же они нашли немного легкой веревки из гибискуса. Пенкроф
прикрепил ее к стреле с хорошим оперением. Затем Герберт прикрепил его к своему луку
и тщательно прицелился в нижнюю часть лестницы.

Сайрес Смит, Гедеон Спилет, Пенкроф и наб отступили назад, чтобы видеть
если что-то происходит в окнах. Репортер вскинул ружье к плечу
и прикрыл дверь.

Тетива была натянута, стрела вылетела, увлекая за собой шнур, и пролетела мимо
между двумя последними выстрелами.

Операция прошла успешно.

Герберт немедленно схватился за конец веревки, но в тот момент, когда
он потянул за нее, чтобы опустить лестницу, внезапно высунулась рука
зажатый между стеной и дверью, схватил ее и втащил внутрь.
Дом.

“ Негодяи! ” закричал моряк. “ Если мяч может что-то сделать для вас,
вам недолго придется его ждать.

“ Но кто это был? ” спросил Наб.

“Кто это был? Разве ты не видел?”

“Нет”.

“Это была обезьяна, сападжо, орангоутанг, бабуин, горилла,
сагоин. В наше жилище вторглись обезьяны, которые забрались по
лестнице во время нашего отсутствия”.

И в этот момент, словно для того, чтобы засвидетельствовать правдивость слов моряка
, два или три квадруманца показались у окон,
с которых они отодвинули ставни, и приветствовали настоящего
владельцы этого заведения с тысячей отвратительных гримас.

“ Я знал, что это была всего лишь шутка, - воскликнул Пенкроф, - но один из шутников
заплатит за остальных.

С этими словами матрос, подняв ружье, быстро прицелился в одну из
обезьян и выстрелил. Все исчезли, кроме одной, которая упала смертельно раненной
на берегу. Эта обезьяна, которая была большого размера, очевидно, принадлежала
к первому отряду четвероруких. Был ли это шимпанзе,
орангутанг или горилла, он занимал одно из первых мест среди человекообразных обезьян, которые
названы так из-за их сходства с человеческой расой. Однако Герберт
объявил, что это орангоутанг.

“Какое великолепное животное!” - воскликнул Наб.

“ Великолепно, если хотите, ” ответил Пенкроф. - Но я все-таки не понимаю,
как нам попасть в наш дом.

“Герберт - хороший стрелок, ” сказал репортер, - и его лук здесь.
Он может попробовать еще раз”.

“ Эти обезьяны такие хитрые, ” возразил Пенкроф. - Они больше не покажутся в окнах.
поэтому мы не можем их убить; и когда я
подумайте о том, какой вред они могут натворить в комнатах и на складе...

“Нужно терпение”, - ответил Сайрес Смит; “эти существа не могут держать нас долго
в бухте”.

“Я не буду уверен, пока не увижу их здесь”, - ответил
матрос. “ А теперь, капитан, вы знаете, сколько десятков этих парней
там, наверху?

Пенкрофу было трудно ответить, а что касается мальчика, предпринявшего
еще одну попытку, то это было нелегко; для нижней части лестницы
была снова втянута в дверь, и когда был дан еще один рывок, веревка
оборвалась, а лестница осталась прочной. Случай был действительно запутанным.
Пенкроф пришел в ярость. В ситуации была комическая сторона, но он
я совсем не нахожу это смешным. Было ясно, что поселенцы в конце концов
вернутся в свои дома и изгонят незваных гостей,
но когда и как? это то, чего они не смогли сказать.

Прошло два часа, в течение которых обезьяны старались не показываться на глаза
но они все еще были там, и три или четыре раза в день
кто-то высунул лапу из двери или окна и был немедленно встречен ружейным выстрелом
.

“Давайте спрячемся”, - наконец сказал инженер. “Может быть, обезьяны
подумают, что мы ушли совсем далеко, и снова покажутся. Давайте
Гедеон спилет с Харбертом скроются за скалами и стреляют во
все что может показаться”.

Приказ инженера был выполнен, и пока репортер и парень,
лучшие стрелки в колонии, занимали выгодную позицию,
но, скрывшись от глаз обезьян, Наб, Пенкроф и Сайрус взобрались на
плато и вошли в лес, чтобы подстрелить какую-нибудь дичь, потому что было
время завтракать, а провизии у них не осталось.

Через полчаса охотники вернулись с несколькими горными голубями, которых они
зажарили как могли. Ни одна обезьяна не появилась. Гедеон Спилет
и Герберт уехал, чтобы взять свою долю завтрак, оставляя сверху
смотреть под окнами. Затем они, поев, вернулись в свои
пост.

Два часа спустя, их ситуация была не в степени улучшилось.
Квадруманы не подавали признаков существования, и можно было предположить,
что они исчезли; но более вероятным казалось то, что,
напуганные смертью одного из своих товарищей, и напуганные
судя по звуку выстрелов, они отступили в заднюю часть дома
или, возможно, даже в кладовую. И когда они подумали о
ценности, хранившиеся в этой кладовой, терпение, которого было так много,
рекомендованное инженером, быстро превратилось в сильное раздражение, и
для этого, конечно, было место.

“Решительно, это очень плохо, ” сказал репортер. “ И хуже всего то, что
положить этому конец невозможно”.

“Но мы должны как-то выгнать этих бродяг”, - воскликнул моряк.
“ Мы могли бы вскоре взять над ними верх, даже если бы их было двадцать человек.
негодяи; но для этого мы должны встретиться с ними врукопашную. Пойдемте, неужели
до них никак нельзя добраться?

“ Давайте попробуем войти в Гранитный дом через старое отверстие у озера.
 ответил инженер.

“О!” - воскликнул моряк, “ "А я об этом и не подумал”.

На самом деле это был единственный способ проникнуть в гранит.
Дом, чтобы бороться с незваными гостями и изгнать их. Отверстие было,
это правда, закрыто стеной из зацементированных камней, которой пришлось бы
пожертвовать, но ее можно было легко восстановить. К счастью,
Сайрес Смит еще не осуществил свой план сокрытия этого отверстия
подняв уровень воды в озере, поскольку тогда операция
заняла бы некоторое время.

Было уже за полночь, когда колонисты, хорошо вооруженные и
вооружившись кирками и лопатами, покинули Дымоходы, прошли под
окнами Гранитного дома, предварительно приказав Топу оставаться на своем посту, и
начали подниматься по левому берегу Мерси, чтобы добраться до Проспекта
Высоты.

Но не успели они сделать и пятидесяти шагов в этом направлении, как услышали
яростный собачий лай.

И все снова бросились вниз по берегу.

Добравшись до поворота, они увидели, что ситуация изменилась.

На самом деле обезьяны, охваченные внезапной паникой по какой-то неизвестной причине,
пытались спастись бегством. Две или три побежали и вылезли из одного окна.
к другому с ловкостью акробатов. Они даже не пытались
заменить лестницу, по которой было бы легко спуститься; возможно,
в своем ужасе они забыли об этом способе побега. Колонисты,
теперь имея возможность без труда прицеливаться, выстрелили. Некоторые, раненые или
убитые, отступили в комнаты, издавая пронзительные крики. Остальное,
выбрасываются, были разбиты в свое падение, и в
несколько минут, настолько, насколько они знали, не было ни единой живой четвероруков в
Гранитная Дом.

В этот момент было видно, как лестница соскользнула с порога, затем
разворачиваюсь и падаю на землю.

“Эй!” - воскликнул матрос. “Это странно!”

“Очень странно!” - пробормотал инженер, первым вскакивая по трапу.

“ Берегитесь, капитан! ” крикнул Пенкроф. - Может быть, там еще остались кто-нибудь из
этих негодяев.

“Скоро увидим”, - ответил инженер, однако, не останавливаясь.

Все его спутники последовали за ним, и через минуту они прибыли на
порог. Они искали везде. Никого не было в номере ни
на складе, который был уважаемым группа четвероруков.

“Ну, и лестницу!” - крикнул матрос; “кто может джентльмен
были, кто послал ее нам?”

Но в этот момент послышался крик, и многие Оранг, которые были скрыты
сам в проход, ворвался в комнату, преследуемая Набом.

“ А, разбойник! ” воскликнул Пенкроф.

С топором в руке он уже собирался отрубить голову животному, когда
Сайрес Смит схватил его за руку, сказав,--

“ Пощади его, Пенкроф.

“ Простить этого негодяя?

“ Да! это он бросил нам лестницу!

И инженер сказал это таким странным голосом, что было
трудно понять, серьезно он говорит или нет.

Тем не менее, они бросились на оранга, который защищался
храбро, но вскоре был одолен и связан.

“ Ну вот! ” сказал Пенкроф. “ И что же нам с ним делать теперь, когда мы его поймали
он?

“Слуга!” - ответил Герберт.

Парень не шутил, говоря это, поскольку знал, как можно привлечь к ответственности эту разумную
расу.

Затем поселенцы подошли к обезьяне и внимательно посмотрели на нее. Он
принадлежал к семейству человекообразных обезьян, угол лица которых
ненамного уступает таковому у австралийцев и готтентотов. Это был
орангоутанг, и как таковой, не обладал ни свирепостью гориллы, ни
глупость бабуина. Именно к этому семейству человекообразных обезьян
принадлежит так много характеристик, которые доказывают, что они обладают
почти человеческим интеллектом. Нанятые в домашних условиях, они могут прислуживать за столом
, подметать комнаты, чистить одежду, ботинки, правильно обращаться с ножом, вилкой,
и ложкой и даже пить вино ... делать все так же хорошо, как
лучший слуга, который когда-либо ходил на двух ногах. У Бюффона была одна из этих обезьян
, которая долгое время служила ему как верный и ревностный слуга
.

Та, которую схватили в холле Гранитного дома, была большой обезьяной.
парень, шести футов ростом, превосходно сложенный, широкая
грудь, голова среднего размера, угол наклона лица достигает шестидесяти пяти
градусов, круглый череп, выступающий нос, кожа, покрытая мягким глянцевым
короче говоря, волосы - прекрасный образец антропоидов. Его глаза, скорее
меньше человеческих, искрились умом; его белые зубы
блестели под усами, и он носил небольшую вьющуюся каштановую бородку.

“ Красивый малый! ” сказал Пенкроф. “ Если бы мы только знали его язык, мы
могли бы с ним поговорить.

“ Но, хозяин, ” сказал Наб, “ ты это серьезно? Мы собираемся взять его в качестве
слуги?”

“Да, Наб,” ответил инженер, улыбаясь. “Но вы не должны быть
ревную”.

“И я надеюсь, что он будет прекрасным слугой”, - добавил Герберт. “Он
выглядит молодым, и его будет легко воспитать, и нам не придется
применять силу, чтобы подчинить его, или вырывать ему зубы, как это иногда делается. Он
скоро полюбит своих хозяев” если они будут добры к нему.

“ Так и будет, ” ответил Пенкроф, забывший всю свою злобу
против “шутников”.

Затем, подойдя к орангу,--

“Ну, старина!” - спросил он, “как дела?”

Оранг ответил тихим ворчанием, в котором не было никакого гнева.

“Вы хотите присоединиться к колонии?” - снова спросил моряк. “Вы собираетесь
поступить на службу к капитану Сайресу Смиту?”

Обезьяна издала еще одно ответное ворчание.

“И вы не будете удовлетворены никаким другим жалованьем, кроме вашего пропитания?”

Третье утвердительное ворчание.

“Этот разговор несколько однообразен”, - заметил Гедеон Спилет.

“ Тем лучше, - ответил Пенкроф. - Лучшие слуги - это те, кто
меньше всех болтает. И потом, никакого жалованья, слышишь, мой мальчик? Мы дадим
у вас нет заработной платы в первый раз, но мы потом удвоить их, если мы
приятно с вами”.

Таким образом, колония пополнилась новым членом. Что касается его имени, то моряк
попросил, чтобы в память о другой знакомой ему обезьяне его звали
Юпитер, сокращенно Юп.

И вот, без лишних церемоний, Мастер Джап был установлен в Граните
Дом.



Глава 7

Итак, обитатели острова Линкольна вновь вступили во владение своим жилищем, не
был вынужден выйти к старым открытием, и поэтому были
избавило их от необходимости превратиться в каменщиков. Это было, конечно, повезло, что на
мгновение они намеревались сделать так, водостоку, стаю обезьян охватил
с тем ужасом, не менее внезапным, чем необъяснимым, который выгнал
их из Гранитного дома. Обнаружили ли животные, что на них
собираются напасть с другой стороны? Это было единственным
объяснением их внезапного отступления.

В течение дня тела обезьян были отнесены в лес, где
они были похоронены; затем поселенцы занялись устранением
беспорядка, причиненного незваными гостями, беспорядка, но не ущерба, поскольку, хотя
они перевернули все в комнатах вверх дном, но при этом ничего не сломали
. Наб заново растопил свою плиту, а припасы в кладовой были разложены по полочкам.
сытный ужин, которому все отдали должное.

О Джапе не забыли, и он с удовольствием съел немного миндаля с косточками.
и корневищ, которыми его в изобилии снабдили. Пенкроф
отстегнул его руки, но счел за лучшее до ног, пока они
были более уверены в своем представлении.

Затем, прежде чем отправиться на покой, Хардинг и его спутники сели за
свой стол и обсудили те планы, осуществление которых было наиболее
неотложным. Самым важным и неотложным было строительство
моста через реку Мерси, чтобы установить связь с южным
часть острова и Гранитный дом; затем строительство вольера
для мусмонов или других шерстистых животных, которых они хотели поймать.

Эти два проекта помогли бы решить проблему с их одеждой
которая теперь была серьезной. Мост облегчил бы
транспортировку футляра от воздушного шара, что обеспечило бы их бельем, а
обитатели загона дали бы шерсть, которая обеспечила бы
их зимней одеждой.

Что касается загона, то Сайрес Смит намеревался установить его у
истоков Ред-Крик, где жвачные животные могли находить свежие и
обильные пастбища. Дорога между Проспект-Хайтс и истоками
ручья уже частично была разбита, и с тележкой получше, чем первая
материал можно было легко доставить на место, особенно если
им удалось бы поймать несколько животных, чтобы нарисовать его.

Но хотя, возможно, не было никаких неудобств в том, что вольер находился так далеко
от Гранитного дома, с птичьим двором все было бы иначе, чем с птичьим двором, на
который Наб обратил внимание колонистов. Это было действительно необходимо
птицы должны находиться в пределах досягаемости повара, и нигде
оказался более благоприятным для устройства указанного птичьего двора
, чем та часть берега озера, которая была близка к старому отверстию
.

Водоплавающие птицы процветали бы там так же, как и другие, и пара
тинаму, взятая во время их последней экскурсии, была бы первой, кого удалось
одомашнить.

На следующий день, 3 ноября, были начаты новые работы.
строительство моста, и для этого требовались все рабочие руки.
важная задача. Пилы, топоры и молотки были взвалены на плечи поселенцев.
Превратившись теперь в плотников, они спустились на берег.

Там Пенкроф заметил,--

“Предположим, что за время нашего отсутствия, мастер Юп берет его в голову
составить лестницу, которую он нам так любезно бросил вчера?”

“ Давайте покрепче привяжем его нижний конец, ” ответил Сайрес Смит.

Это было сделано с помощью двух кольев, надежно воткнутых в песок. Затем
поселенцы, поднявшись по левому берегу Мерси, вскоре достигли
угла, образованного рекой.

Там они остановились, чтобы убедиться, можно ли перебросить мост
через реку. Место оказалось подходящим.

Фактически, от этого места до порта Шар, обнаруженного накануне на
до южного побережья было всего три с половиной мили
и от моста до порта было бы легко проложить хорошую
проселочную дорогу, которая обеспечила бы сообщение между Гранитным домом и
добраться на юг острова чрезвычайно просто.

Сайрес Смит теперь наполняла его товарищи схема полностью
изолировать плато дальнего вида, с тем чтобы защитить его от нападения оба
четвероногие и четвероруков. Таким образом, Гранитный дом, Дымоходы, птичий двор
и вся верхняя часть плато, которая должна была использоваться
для выращивания был бы защищен от хищничества животных.
Ничего не могло быть проще, чем выполнить этот проект, и именно так
инженер намеревался приступить к работе.

Плато было уже защищено с трех сторон водой-курсы, либо
искусственный или естественный. На северо-западе, у берегов озера Грант,
от входа в проход до пролома, проделанного в берегах озера
для стока воды.

На севере, от этого пролома к морю, у нового русла, которое
проложило себе русло поперек плато и берега, выше
и ниже водопада, и было бы достаточно прокопать русло этого ручья
немного глубже, чтобы сделать его недоступным для животных, на всех восточных
граница проходит по самому морю, от устья вышеупомянутого ручья до
устья реки Милосердия.

Наконец, на юге, от устья до поворота реки Милосердия, где должен был быть установлен
мост.

Западная граница плато теперь оставалась между поворотом реки
и южным углом озера, на расстоянии около мили,
которое было открыто для всех желающих. Но нет ничего проще, чем выкопать
широкая глубокая канава, которую можно было бы наполнить из озера и переполнение которой
привело бы к стремительному падению в русло Милосердия.
Уровень озера, без сомнения, был бы несколько понижен из-за этого свежего сброса его вод.
но Сайрес Смит установил, что
объем воды в Ред-Крик был достаточно значительным, чтобы позволить
выполнение этого проекта.

“Таким образом, ” добавил инженер, - Проспект-Хайтс станет обычным островом“
остров, окруженный водой со всех сторон и сообщающийся
с остальной частью наших владений только мостом, который мы собираемся перебросить
через реку Милосердия, два маленьких мостика, уже установленных выше и
ниже водопада; и, наконец, два других маленьких мостика, которые должны быть
построены, один над каналом, который я предлагаю прорыть, другой через
на левый берег реки Милосердие. Теперь, если эти мосты можно будет поднимать по желанию,
Проспектные высоты будут защищены от любых неожиданностей ”.

Мост был самой срочной работой. Были отобраны, срублены деревья,
очищены от ветвей и распилены на балки, брусья и доски.
Конец моста, который покоился на правом берегу Мерси, должен был быть
прочный, но другой конец на левом берегу должен был быть подвижным, чтобы его
можно было поднимать с помощью противовеса, как это делается на некоторых мостах через каналы
управляемый.

Это была, безусловно, значительная работа, и, хотя она была проведена умело
, потребовалось некоторое время, поскольку земля в этом месте была шириной восемьдесят
футов. Поэтому было необходимо закрепить сваи в русле реки
, чтобы выдержать перекрытие моста, и установить
сваебойный механизм для воздействия на верхушки этих свай, которые, таким образом, образовали бы два
арки и позволяют мосту выдерживать большие нагрузки.

Радостно было много инструментов, с помощью которых в форме дерева, ни
железо-работать, чтобы сделать его фирма, ни изобретательности человека, который был
замечательное знание работы, ни, наконец, пыл своих товарищей,
кто в семь месяцев уже должен приобрел большой навык в использовании
их инструменты; и надо сказать, что не менее искусен был Гидеон
Спилет, который в ловкости почти не уступал самому моряку. “Кто бы мог
ожидать столь многого от газетчика!” - подумал Пенкроф.

Строительство моста Милосердия длилось три недели регулярного
трудолюбие. Они обедали, где их трудов, и
великолепной погодой, они возвращались в гранитный дворец только для сна.

Можно сказать, что за этот период мастер Джап лучше привык
к своим новым хозяевам, за движениями которых он всегда наблюдал очень
любознательными глазами. Тем не менее, в качестве меры предосторожности, моряк не
пока еще не освободил его окончательно от пут, справедливо предпочитая подождать, пока еe
границы плато должны быть определены планируемыми работами. Топ
и Джап были хорошими друзьями и охотно играли вместе, но Джап делал
все торжественно.

20 ноября мост был закончен. Подвижная часть,
уравновешенная противовесом, легко поворачивалась, и для ее подъема требовалось лишь небольшое усилие
; между шарниром и последней перекладиной, на которой
когда она была закрыта, оставалось пространство в двадцать футов, которое было
достаточно широким, чтобы не допустить перехода любых животных.

Теперь поселенцы заговорили о том, чтобы забрать футляр от воздушного шара, который они
мы стремились обеспечить место в полной безопасности; но чтобы доставить его, было бы
необходимо взять тележку до Порт-Аэростата и, следовательно, необходимо
проложить дорогу через густые леса Дальнего Запада. Это займет
некоторое время. Кроме того, поскольку Наб и Пенкроф отправились осмотреть состояние
вещей в Порт-Баллон и сообщили, что запас ткани
в гроте, где она хранилась, не пострадает, было решено, что
работы на Проспекте Высот не должны быть прекращены.

“ Это, ” заметил Пенкроф, - позволит нам устроить наш птичий двор
в лучших условиях, поскольку нам не нужно бояться ни визитов лисиц, ни нападений других зверей.
”

“ Тогда, ” добавил Наб, “ мы сможем расчистить плато и пересадить на него дикие растения
.

“И подготовить второе хлебное поле!” - воскликнул моряк с триумфальным
воздуха.

И действительно, первое кукурузное поле, засеянное одним-единственным зернышком, процветало.
благодаря заботам Пенкрофа оно было замечательным. Он произвел десять ушей
предсказано инженер, и в каждом колосе было по восьмидесяти зерен, так что
колонисты оказались обладателями восьмисот зерен, в шесть
месяцев, а это обещало два урожая в год.

Эти восемьсот зерен, за исключением пятидесяти, которые были предусмотрительно припасены,
должны были быть посеяны на новом поле, но с не меньшей тщательностью, чем было проявлено
к одному зерну.

Поле было подготовлено, затем окружено прочным частоколом, высоким и
заостренным, через который четвероногим было бы трудно перепрыгнуть. Как получить
птиц, некоторых пугала, из-за Пенкрофа, было достаточно
чтобы напугать их. Семьсот пятьдесят зерен откладываются в очень
после регулярного борозды остались на природе сделать остальное.

21 ноября Сайрес Смит начали планировать канале, который был
чтобы закрыть плато с запада, от южного угла озера Грант до
угла Милосердия. Там было два или три фута растительной
земли, а под ней гранит. Поэтому было необходимо произвести
еще немного нитроглицерина, и нитроглицерин выполнил свою обычную
работу. Менее чем через две недели, а канаву, шириной в двенадцать футов и шесть глубоких,
была выкопана в твердый грунт плоскогорья. Новая траншея была проделана
тем же способом на скалистой границе озера, образовав небольшой ручей,
которому они дали название ручей Глицерин, и который, таким образом, был
источник Милосердия. Как и предсказывал инженер, уровень озера
понизился, хотя и очень незначительно. Для завершения ограждения
русло ручья на пляже было значительно расширено, а песок
укреплен с помощью кольев.

К концу первых двух недель декабря эти работы были закончены,
и Проспект-Хайтс, то есть нечто вроде неправильного пятиугольника,
имеющий периметр почти в четыре мили, окружен жидким
пояс - был полностью защищен от грабителей любого вида.

В декабре месяце стояла очень сильная жара. Несмотря на это,
однако поселенцы продолжали свою работу, и как они хотели
обладают птицы-двор, они тотчас же начал он.

Бесполезно говорить, что с тех пор, как огораживание плато было
завершено, мастер Джап был отпущен на свободу. Он не покинул своих
хозяев и не выказывал желания сбежать. Он был нежный зверь, хотя
очень мощный и очень активный. Он уже был научен, чтобы сделать
сам полезной нагрузки чертежа из дерева и откочевка камни
которые были извлечены со дна глицеринового ручья.

Птичий двор занимал площадь в двести квадратных ярдов, на
юго-восточный берег озера. Он был окружен частоколом, и
в нем были построены различные убежища для птиц, которые должны были
заселить его. Они были просто построены из веток и разделены на
отделения, подготовленные для ожидаемых гостей.

Первыми были два тинаму, которые вскоре обзавелись множеством детенышей
; их компаньонами были с полдюжины уток, привыкших к
берегам озера. Некоторые принадлежали к китайскому виду, у которого
крылья раскрываются как веер, и которые благодаря блеску своего оперения
соперничают с золотыми фазанами. Несколько дней спустя Герберт поймал в силки
пару галлиновых с раскидистыми хвостами, состоящими из длинных перьев,
великолепных алекторов, которые вскоре стали ручными. Что касается пеликанов,
зимородков, водяных курочек, то они сами приплыли к берегам
птичьего двора, и это маленькое сообщество, после некоторых споров, воркуя,
крики, кудахтанье закончились мирным расселением и увеличились в
обнадеживающей пропорции для будущего использования колонии.

Сайрес Смит, желая завершить свое выступление, учредил
голубятня в углу птичьего двора. Там он поселил дюжину
тех голубей, которые часто летали на скалах плато. Эти птицы
вскоре привыкли каждый вечер возвращаться в свое новое жилище,
и проявляли больше склонности к самосовершенствованию, чем их
сородичи, лесные голуби.

Наконец, пришло время использовать оболочку от воздушного шара,
разрезав ее на рубашки и другие изделия; что касается сохранения ее в
ее нынешнем виде и риска оказаться в воздушном шаре, наполненном газом,
над морем, о границах которого они не имели ни малейшего представления, этому не суждено было случиться
было решено.

Необходимо было доставить чемодан в Гранитный дом, и колонисты
занялись тем, что сделали свою тяжелую тележку легче и более
управляемой. Но хотя у них и было транспортное средство, движущую силу еще предстояло найти
.

Но разве на острове не существовало какого-нибудь животного, которое могло бы заменить
лошадь, осла или быка? Вот в чем был вопрос.

“ Конечно, ” сказал Пенкроф, “ вьючное животное было бы нам очень полезно.
пока капитан не построит паровую повозку или даже двигатель для некоторых
когда-нибудь у нас будет железная дорога от Гранитного дома до Порт-Аэростата с
железнодорожная ветка на гору Франклина!”

Однажды, 23 декабря, было слышно, как Наб и Топ кричали и
лаяли, каждый, очевидно, пытался определить, кто может произвести больше шума.
Колонисты, работавшие в трубах, тотчас же прибежали, опасаясь какой-сутяжнический
происшествия.

Что же они увидели? Двух прекрасных животных, которые неосторожно
забрели на плато, когда мостки были опущены. Можно было бы сказать, что
это были лошади или, по крайней мере, ослы, самец и самка, прекрасной формы,
голубиного окраса, ноги и хвост белые, с черными полосами на голове
и шею. Они спокойно продвигались вперед, не выказывая никакого беспокойства, и
смотрели на людей, в которых они еще не могли узнать своих будущих
хозяев.

“Это онагры!” - воскликнул Герберт. “Животные, нечто среднее между зеброй
и кваггой!”

“Почему не ослы?” - спросил Наб.

“Потому что у них не длинные уши, и их форма более изящная!”

“Ослы или лошади,” прерванная Пенкроф, “они являются движущими силами, как
капитан хотел сказать, и как таковой должен быть схвачен!”

Матрос, не пугая животных, прокрался по траве
к мосту через ручей Глицерин, опустили его, и онагры оказались
пленниками.

Теперь, должны ли они схватить их с помощью насилия и управлять ими силой? Нет.
Было решено, что в течение нескольких дней им следует позволить свободно бродить
по плато, где было много травы, и
инженер немедленно начал готовить стойло рядом с птичьим двором,
в котором онагры могли бы найти пищу, хороший помет и укрытие
на ночь.

После этого движения двух великолепных созданий были оставлены
совершенно свободными, и поселенцы избегали даже приближаться к ним, чтобы
напугать их. Однако несколько раз онагры, казалось, хотели
покинуть плато, слишком тесное для животных, привыкших к равнинам
и лесам. Затем их видели идущими вдоль водной преграды, которая
повсюду представала перед ними, издавая короткое ржание, затем
скачущими галопом по траве и, успокоившись, они оставались
целые часы смотрели на лес, от которого они были отрезаны навсегда!

Тем временем была изготовлена упряжь из растительных волокон, и
через несколько дней после поимки онагров была готова не только повозка,
но прямая дорога, или, скорее, просека, была проложена через
леса Дальнего Запада, от угла Мерси до порта Шарлоу.
Затем туда можно было отвезти тележку, и ближе к концу декабря
они впервые попробовали онагры.

Пенкроф уже уговорил животных, чтобы прийти и съесть из его рук,
и они позволили ему приблизиться, но еще
их запрягли, они встали на дыбы и их очень трудно было сдержать. Тем не менее, это
было незадолго до того, как они представили эту новую услугу для onager,
будучи менее упрямой, чем зебра, ее часто запрягают в упряжь
в горных районах Южной Африки, и она даже была
акклиматизирована в Европе, в зонах относительной прохлады.

В этот день вся колония, за исключением Пенкрофа, который шел впереди животных, взобралась на повозку и отправилась по дороге в Порт-Шарлон.
головы.

Конечно, их трясло на несколько неровной дороге, но транспортное средство
прибыло без каких-либо происшествий и вскоре было загружено футляром и
оснасткой воздушного шара.

В восемь часов того же вечера повозка, проехав через Мерси
мост, спустились по левому берегу реки и остановились на берегу.
Когда онагры распрягли лошадей, их отвели в конюшню и
Пенкроф, прежде чем лечь спать, дал волю своим чувствам в глубоком вздохе
удовлетворения, пробудившего эхо во всем Гранитном доме.



Глава 8

Первая неделя января была посвящена изготовлению льняной одежды
, необходимой колонии. Иголки, найденные в ящике, были использованы
купить крепкий, если не нежные пальцы, и мы можем быть уверены, что то, что было сшито
был прочно пришиты.

Недостатка в нитях не было, благодаря идее Сайреса Смита о
повторное использование того, что уже использовалось при покрытии воздушного шара
. Гедеон Спилет с завидным терпением распаковал все это
и Герберт, ибо Пенкроф был вынужден отказаться от этой работы, поскольку она
раздражала его сверх всякой меры; но в швейной части бизнеса ему не было равных
. Как известно, моряки отличаются большими
способностями к портняжному ремеслу.

Ткань, из которой была сделана оболочка воздушного шара, затем очищалась с помощью
соды и поташа, полученных при сжигании растений, таким образом
таким образом, хлопок, избавившись от лака, восстановил свой естественный вид.
мягкость и эластичность; затем, подвержена действию атмосферы,
вскоре стало совершенно белым. Несколько дюжин рубашек и носков--последние
не связанный, конечно, но сделаны из хлопка-таким образом, были изготовлены. Каким
утешением для поселенцев было снова переодеться в чистое
белье, которое, несомненно, было довольно грубым, но их это не беспокоило
! а потом лечь спать на простыни, что превратило
диваны в Гранитном доме во вполне удобные кровати!

Примерно в это же время они сделали сапоги из тюленьей кожи, которые
весьма удачно заменила сапоги и ботинки, привезенные из Америки.
Мы можем быть уверены, что эти новые туфли были достаточно большими и не щипала
к ногам владельца.

С началом 1866 года стояла очень сильная жара, но
охота в лесах не стояла на месте. Агути, пекари,
капибары, кенгуру, всевозможная дичь буквально кишели там, и
Спилет и Герберт были слишком хорошими стрелками, чтобы когда-либо пропускать свой выстрел
бесполезно.

Сайрес Смит по-прежнему рекомендовал им бережно относиться к боеприпасам, и он
принял меры по замене пороха и дроби, которые были найдены в
в ящике, которые он хотел сохранить на будущее. Откуда он знал
куда забросит его самого и товарищей
случае они покинут свои владения? Следовательно, им следует подготовиться к
неизвестному будущему, сократив запасы боеприпасов и заменив их
каким-нибудь легко возобновляемым веществом.

Чтобы заменить свинец, следов которого Хардинг не обнаружил на острове, он
использовал гранулированное железо, которое было легко изготовить. Эти пули,
не имеющий веса свинцовых пуль, были крупнее, и каждый
заряд-меньше, но мастерство спортсменов составила этом
дефицит. Что касается пороха, Сайрес Смит мог бы изготовить
и его, поскольку в его распоряжении были селитра, сера и уголь; но
это приготовление требует особой осторожности, и без специальных инструментов оно невозможно.
трудно изготовить его хорошего качества. Поэтому Хардинг предпочел
производить пироксил, то есть оружейную вату, вещество, в котором
вата не является обязательной, поскольку элементарная ткань овощей может
может использоваться, и он содержится в почти чистом виде не только в хлопке,
но и в текстильных волокнах из конопли и льна, в бумаге, сердцевине
старейшина и т.д. Теперь бузина в изобилии росла на острове ближе к устью
Ред-Крик, и колонисты уже варили кофе из ягод
этих кустарников, которые принадлежат к семейству каприфолиевых.

Следовательно, единственное, что требовалось собрать, - это сердцевина бузины, поскольку что касается
другого вещества, необходимого для изготовления пироксила, то это была всего лишь
дымящаяся азотная кислота. Теперь, когда в распоряжении Хардинга была серная кислота,
он уже мог легко производить азотную кислоту, воздействуя на
селитру, которой его снабдила природа. Соответственно, он решил
производить и применять пироксил, хотя у него есть некоторые неудобства,
то есть большая неравномерность эффекта, чрезмерная
воспламеняемость, поскольку он воспламеняется при ста семидесяти
градусов вместо двухсот сорока, и, наконец, мгновенная
дефлаграция, которая может повредить огнестрельное оружие. С другой стороны,
преимущества пироксилина заключаются в том, что он не повреждается от сырости,
что он не загрязняет стволы ружей и что его сила в четыре
раза выше, чем у обычного пороха.

Чтобы приготовить пироксил, хлопок необходимо погрузить в дымящуюся азотную кислоту
в течение четверти часа, затем промыть в холодной воде и высушить. Нет ничего
проще и быть не может.

Сайрес Смит имел в своем распоряжении только обычную азотную кислоту, а не
дымящуюся или моногидратную азотную кислоту, то есть кислоту, выделяющую
белые пары при контакте с влажным воздухом; но, заменив
последнюю обычной азотной кислотой, смешанной в пропорции от
трех до пяти объемов концентрированной серной кислоты, инженер
получен тот же результат. Таким образом, спортсмены острова вскоре получили
идеально приготовленное вещество, которое при осторожном применении производило
замечательные результаты.

Примерно в это же время поселенцы расчистили три акра плато, а
остальное было сохранено в диком виде на благо онагров.
Было предпринято несколько походов в Jacamar древесины и леса
далеко на Западе, и они привезли оттуда большой коллекции
дикие овощи, шпинат, кресс-салат, редис и репу, которая осторожны
культуры вскоре изменится к лучшему, и что бы умерить режим, на котором
поселенцы до сих пор живут. Были доставлены запасы дров и угля
также на телегах. Каждая экскурсия была в то же время средством улучшения
дороги, которые постепенно становились ровнее под колесами повозки.

Кроличий садок все еще продолжал пополнять кладовую Гранитного дома.
Поскольку, к счастью, он находился на другой стороне ручья Глицерин,
его обитатели не могли добраться до плато или разорить недавно созданную
плантацию. Устрица-кровать среди скал часто обновляется, и
обстановка отличная моллюсками. Кроме того, рыбалка, будь то в
озере или на реке Мерси, была очень прибыльной, так как Пенкроф смастерил несколько
удочек с железными крючками, на которые они часто ловили хорошую рыбу
форель и разновидность рыбы, серебристые бока которой были испещрены
желтыми крапинками и которые к тому же были чрезвычайно вкусными. Мастер Наб, который был
искусен в кулинарном искусстве, знал, как приятно разнообразить меню
. На столе поселенцев не хватало только хлеба, и, как уже было сказано
, они сильно переживали эту нужду.

Поселенцы также охотились на черепах, которые часто обитали на берегах
Мыса Нижняя Челюсть. В этом месте пляж был покрыт небольшими холмиками,
скрывающими идеально сферические черепашьи яйца с белой твердой скорлупой,
белок которых не свертывается, как у птичьих яиц. Они
вылуплялись на солнце, и их количество, естественно, было значительным, поскольку
каждая черепаха может откладывать ежегодно двести пятьдесят яиц.

“Настоящее поле для яиц, - заметил Гедеон Спилет, - и нам ничего не остается, как
собирать их”.

Но, не довольствуясь просто продуктами, они устроили погоню за
производителями, результатом которой стало то, что они смогли вернуть
в Гранитный дом дюжину этих челонианцев, которые были действительно ценными
с точки зрения питания. Черепаховый суп, приправленный
ароматными травами, часто получал заслуженные похвалы за своего повара Наба.

Здесь мы должны упомянуть еще одно удачное обстоятельство, благодаря которому были заложены новые запасы
на зиму. Косяки лосося вошли в Мерси и
поднялись по местности на несколько миль. Это было время, когда
самки, отправляясь на поиски подходящих мест для нереста, опережают
самцов и издают сильный шум в пресной воде. Тысяча из
этих рыб, которые достигали около двух с половиной футов в длину, поднялись вверх по реке
, и большое количество было удержано путем возведения плотин поперек
ручья. Таким образом было отобрано более сотни сортов, которые были засолены и
хранить в течение того времени, когда зима, холодно потоков, делающих
рыбная ловля невозможно. К этому времени умные Юп был поднят
обязанности камердинера. Он был одет в куртку, белое белье
штаны и фартук, в карманах которого были его отрадой.
Умный оранг был великолепно выдрессирован Набом, и любой сказал бы
, что негр и обезьяна понимают друг друга, когда разговаривают
вместе. К тому же Джап испытывал к Набу настоящую привязанность, и Наб отвечал ему взаимностью
. Когда его услуги не требовались ни для перевозки дров, ни для
забравшись на вершину какого-нибудь дерева, Джап проводил большую часть своего времени
на кухне, где он старался подражать Набу во всем, что он
видел, как тот делает. Черный показал большим терпением и даже экстремальных
усердие в обучении своего ученика, и ученик выставлены замечательные
интеллект в наживается на уроках, которые он получал от своего хозяина.

Судите же о том удовольствии, которое мастер Джап доставил обитателям Гранитного дома
Когда, без их ведома, он появился однажды
с салфеткой в руке, готовый прислуживать за столом. Быстрый, внимательный, он
вел себя безупречно: менял тарелки, приносил блюда,
наливал воду, и все это с серьезностью, которая очень позабавила
поселенцев и привела в восторг Пенкрофа.

“ Ага, немного супа!

“Ага, немного агути!”

“Ага, тарелку!”

“Jup! Хороший Джап! Честный Джап!”

Кроме этого, ничего не было слышно, и Джап, нисколько не смутившись,
отвечал каждому, наблюдал за всем и отрицательно качал головой.
знающий путь, когда Пенкроф, вспоминая свою шутку первого дня, сказал
ему,--

“ Решительно, Джап, твое жалованье должно быть удвоено.

Бесполезно говорить, что оранг теперь был полностью одомашнен в Гранитном доме
и что он часто сопровождал своих хозяев в лес
, не выказывая ни малейшего желания покидать их. Это было очень забавно видеть его
гуляя с хозяевами, но дал ему, и которую он нес
на плече, как ружье. Если они хотели сорвать немного плодов с
вершины дерева, как быстро он взбирался за ними. Если колесо
телеги застряло в грязи, с какой энергией Джап одним рывком
плеча вернул его на место.

“Какой он веселый!” - часто восклицал Пенкроф. “Если бы он был таким же
каким бы озорным он ни был, с ним ничего не поделаешь!”

Ближе к концу января колонисты приступили к своим работам в
центре острова. Было решено построить загон для скота
недалеко от истоков Красного ручья, у подножия горы
Франклин, предназначенный для содержания жвачных животных, присутствие которых было бы
проблемой в Гранитном доме, и особенно для масмонов, которые
должны были поставлять шерсть для зимней одежды поселенцев.

Каждое утро колония, иногда вся, но чаще всего представленная
только Хардинг, Герберт и Пенкроф проследовали к истокам ручья
на расстоянии не более пяти миль по недавно проторенной дороге
, которой было дано название Коррал-роуд.

Там было выбрано место, позади южного гребня горы
. Это был луг, усеянный тут и там группами
деревьев, и орошаемый небольшим ручьем, который брал начало на склонах,
который замыкал его с одной стороны. Трава была свежая, и он не был
слишком много тени деревьев, которые росли около нее. Этот луг был
будьте окружены частоколом, достаточно высоким, чтобы помешать даже самым проворным
животные не могли перепрыгнуть через него. Этот загон был бы достаточно большим, чтобы
содержать сотню мушмонов и диких коз со всем их потомством, которое они могли бы произвести
.

Затем инженер очертил периметр загона, и
затем они приступили бы к рубке деревьев, необходимых для
строительства частокола, но из-за открытия дороги пришлось
это уже потребовало жертвоприношения значительного числа людей.
принесли и снабдили сотней кольев, которые были прочно воткнуты в
землю.

Строительство этого загона заняло не меньше трех недель,
поскольку, помимо частокола, Сайрес Смит построил большие навесы, в которых
могли укрыться животные. Эти здания также нужно было сделать очень
прочными, поскольку мусмоны - сильные животные, и их первой яростью было внушать
страх. Колья, заостренные на верхнем конце и закаленные в огне,
были закреплены с помощью поперечин, а на равном расстоянии друг от друга стояли подпорки
прочность всего сооружения обеспечивалась.

Загон закончен, нужно было совершить набег на пастбища, часто посещаемые
жвачными животными. Это было сделано 7 февраля, на прекрасном
день лета, и все приняли в нем участие. На куланов, уже хорошо
тренировали, ездили на Спилет и Герберт, и были очень полезны.

Маневр заключался просто в том, чтобы окружить мусмонов и коз и
постепенно сужать круг вокруг них. Сайрес Смит, Пенкроф,
Наб и Джап расположились в разных частях леса, в то время как
два кавалера и Топ скакали галопом в радиусе полумили вокруг
загона.

Мусмоны были очень многочисленны в этой части острова. Эти прекрасные животные
были размером с оленя; их рога были сильнее, чем у
бараны, и их серая шерсть смешивалась с длинной шерстью.

Этот день охоты был очень утомительным. Такие походы, и приближения, и беготня
и езда верхом, и крики! Из сотни мусмонов, которые были окружены,
более двух третей спаслись, но, в конце концов, тридцать из этих животных и
десять диких коз были постепенно оттеснены обратно в загон, на открытое место.
дверь, из которой, казалось, можно было сбежать, они ворвались внутрь и
оказались пленниками.

Короче говоря, результат был удовлетворительным, и у поселенцев не было причин
жаловаться. Не было никаких сомнений в том, что стадо будет процветать, и что в
в недалеком будущем не только шерсти, но и шкур будет в избытке.

В тот вечер охотники вернулись в Гранитный дом совершенно измотанными.
Однако, несмотря на усталость, они вернулись на следующий день
, чтобы посетить загон. Заключенные пытались разрушить
частокол, но, конечно, им это не удалось, и вскоре они стали
более спокойными.

В течение февраля не произошло ни одного сколько-нибудь важного события.
ежедневные работы велись методично, и, наряду с улучшением
дорог к коралю и к Порт-аэростату, было начато третье строительство, которое,
выйдя из загона, направился к западному побережью.
Еще неизвестной частью острова Линкольна был покрытый лесом
Змеевидный полуостров, который укрывал диких зверей, от которых Гидеон
Спилет так стремился расчистить свои владения.

До наступления холодного времени года был проявлен самый тщательный уход
за выращиванием диких растений, которые были пересажены из
леса в Проспект-Хайтс. Герберт не вернулся с экскурсии
не захватив с собой полезный овощ. Однажды, это был какой-то
образцы семейства цикориевых, из семян которых при надавливании получается
превосходное масло; в другом случае это был обыкновенный щавель, противоцинготное средство которого
качества, которыми нельзя было пренебрегать; затем, некоторые из тех драгоценных клубней,
которые во все времена выращивались в Южной Америке, - картофель,
которого сейчас известно более двухсот видов. Огород,
теперь ухоженный и тщательно защищенный от птиц, был разделен
на небольшие грядки, где росли салат-латук, картофельные почки, щавель, репа,
редис и другие хвойные. Почва на плато была особенно
плодородный, и можно было надеяться, что урожай будет обильным.

Они также различных напитков, и так долго, как они это делали
не требуют вина, самому привередливому человеку было бы не имел повода
пожаловаться. К чаю Освего и ферментированному напитку, добываемому из
корней драконника, Хардинг добавил обычное пиво, приготовленное из
молодых побегов пихты, которые после кипячения
и сброженный, приготовленный из того приятного напитка, который англо-американцы называют спринг-пивом.
весеннее пиво.

К концу лета птичий двор был захвачен
пара прекрасных дроф, которые принадлежали к виду houbara,
отличались своего рода перистой мантией; дюжина лопатохвостов, чьи
верхняя челюсть была удлинена с каждой стороны перепончатыми отростками;
а также несколько великолепных петухов, похожих на мозамбикских петухов,
гребень, карункул и эпидермис у которых черные. До сих пор все удавалось
благодаря деятельности этих мужественных и умных
мужчин. Несомненно, природа многое сделала для них; но, верные великой заповеди
, они правильно использовали то, что щедрое Провидение дало им.

После жары этих теплых летних дней, вечером, когда их работа
заканчивалась и начинал дуть морской бриз, они любили посидеть на
на краю Проспект-Хайтс, на чем-то вроде веранды, увитой лианами,
которую Наб соорудил собственными руками. Там они разговаривали, они
наставляли друг друга, строили планы, и грубоватое добродушие
моряка всегда забавляло этот маленький мирок, в котором никогда не переставала царить самая совершенная
гармония.

Они часто говорили о своей стране, о своей дорогой и великой Америке. Каков
был результат Войны за отделение? Это не могло быть сильно
затянувшийся. Ричмонд, несомненно, вскоре попал в руки генерала
Гранта. Взятие столицы конфедератов, должно быть, было
последним актом этой ужасной борьбы. Север, конечно, восторжествовал в
благие дела, как бы газетой для эмигрантов в
Остров Линкольна! За одиннадцать месяцев они были отрезаны и
остальных своих собратьев-существ было прервано, и в течение короткого времени
24 марта-годовщина того дня,
когда воздушный шар бросил их на этот неведомый берег. Тогда они были просто
потерпевших кораблекрушение, даже не понимая, как они должны сохранить свою жалкую
живет от ярости стихий! И теперь, благодаря знаниям
их капитана и их собственному уму, они были обычными колонистами,
снабженными оружием, инструментами и приспособлениями; они смогли превратить
к их выгоде животные, растения и минералы острова, то есть
иными словами, три царства Природы.

Да, они часто говорили обо всем этом и строили новые планы.

Что касается Сайреса Смита, то он по большей части молчал и слушал
его товарищи чаще, чем он сам, разговаривали с ними. Иногда он улыбался
идеям Герберта или вздору Пенкрофа, но всегда и везде он
размышлял над этими необъяснимыми фактами, над этой странной загадкой,
тайна которой все еще ускользала от него!



Глава 9

Погода изменилась в течение первой недели марта. В начале месяца было
полнолуние, и стояла невыносимая жара.
В атмосфере чувствовалось, чтобы быть полным электричества, и
длина бурная погода, чтобы его боялись.

Действительно, на 2, раскаты грома были слышны, ветер дул с
восток, и град застучал по фасаду Гранитного дома, как
залпы картечи. Дверь и окна были немедленно закрыты,
иначе все в комнатах было бы мокрым. При виде этих
градин, некоторые из которых были размером с голубиное яйцо, Пенкроф
первым делом подумал, что его кукурузному полю угрожает серьезная опасность.

Он сразу же бросился на свое поле, где уже начали появляться маленькие зеленые головки
, и с помощью большой ткани ему удалось защитить свой
урожай.

Эта непогода продолжалась неделю, в течение которой в глубине неба безостановочно гремел гром
.

Колонисты, у которых не было никакой неотложной работы на свежем воздухе, воспользовались
плохой погодой, чтобы поработать над интерьером Гранитного дома,
обустройство которого день ото дня становилось все совершеннее. В
инженер установил токарный станок, с помощью которого он превратил несколько статей
как в туалете и на кухне, - в частности пуговицы, хотите
который был сильно ощущалось. Была сделана подставка для огнестрельного оружия, которое
хранилось с особой тщательностью, и ни столы, ни шкафы не были оставлены без присмотра
незавершенными. Они пилили, строгали, подпиливали, поворачивали; и во время
весь этот плохой сезон не было слышно ничего, кроме скрежета
инструментов или жужжания токарного станка, которые откликались на
раскаты грома.

Мастер Джап не был забыт, и он занимал комнату в задней части дома,
рядом со складом, что-то вроде каюты, где всегда стояла койка, набитая всяким добром
подстилка, которая идеально соответствовала его вкусу.

“Со старым добрым Джапом никогда не бывает ссор”, - часто повторял Пенкроф.
Пенкроф никогда не отвечает неприлично. Какой слуга, Наб, какой
слуга!”

Конечно, Джап уже привык к обслуживанию. Он почистил их одежду,
он вращал вертел, прислуживал за столом, подметал комнаты, собирал дрова
и выполнял еще одну замечательную работу, которая
приводила Пенкрофа в восторг: он никогда не ложился спать, не придя предварительно заправить
разбуди достойного моряка в его постели.

Что касается здоровья членов колонии, двуногих или бимана,
четвероногих или четвероногих, оно не оставляло желать ничего лучшего. Проводя всю свою жизнь
на открытом воздухе, на этой целебной почве, в этом умеренном поясе,
работая головой и руками, они и предположить не могли, что болезнь
когда-нибудь нападет на них.

Все действительно были на удивление здоровы. Герберт уже вырос на два дюйма
за год. Его фигура формировалась и становилась более мужественной, и он
обещал быть состоявшимся мужчиной, как физически, так и морально.
Кроме того, он совершенствовался в часы досуга, которые оставляли ему занятия физическим трудом
; он читал книги, найденные в шкафу; и после
практических уроков, которые были преподаны по самой необходимости их
должность, которую он нашел у инженера по науке и репортера в
языки, мастера, которые были рады завершить его образование.

Буря закончилась примерно 9 марта, но небо оставалось затянутым облаками
в течение всего этого последнего летнего месяца. Атмосфера,
сильно взбудораженная электрическими колебаниями, так и не смогла восстановить свою
былую чистоту, и почти неизменно шли дожди и туманы, за исключением
трех или четырех погожих дней, в которые было совершено несколько экскурсий. Примерно в это же время
самка онагра родила детеныша, который принадлежал к
тому же полу, что и его мать, и который прекрасно развивался. В загоне для скота
стадо мусмонов также увеличилось, и уже появилось несколько ягнят
заблеяли в сараях, к великому удовольствию Наба и Герберта, у которых были
у каждого из этих новичков были свои любимцы. Была также предпринята попытка
одомашнить пекари, которая увенчалась успехом. Был построен хлев
под птичьим двором, и вскоре в нем содержалось несколько детенышей
которые постепенно становились цивилизованными, то есть жирели
под присмотром Наба. Дядюшка Юп, которому поручено проведение их
ежедневная пища, объедки из кухни и т. д., оправдали себя
совесть его задач. Иногда он забавлялся за счет
своих маленьких пенсионеров, дергая их за хвосты; но это было озорство,
а не порочность, потому что эти маленькие закрученные хвостики забавляли его, как
игрушка, и его инстинкт был инстинктом ребенка. Однажды в том месяце
в марте Пенкроф, разговаривая с инженером, напомнил Сайресу Смиту об одном
обещании, которое тот еще не успел выполнить.

“ Вы как-то говорили об устройстве, которое заменит длинные
лестницы в Гранитном доме, капитан, - сказал он. - Не сделаете ли вы его когда-нибудь
?

“Нет ничего проще, но действительно ли это полезная вещь?”

“ Конечно, капитан. После того, как мы обеспечим себя всем необходимым, давайте
немного подумаем о роскоши. Для нас это может быть роскошью, если хотите, но
для вещей это необходимо. Не очень-то удобно карабкаться по длинной
лестница с тяжелым грузом на плечах.”

“Ну, Пенкроф, мы будем стараться, чтобы порадовать вас”, - ответил Сайрес Смит.

“Но в вашем распоряжении нет машины”.

“Мы сделаем одну”.

“Паровую машину?”

“Нет, водяную машину”.

И действительно, для приведения в действие его аппарата уже имелась природная сила
в распоряжении инженера, которую можно было использовать без особых усилий.
сложность. Для этого было достаточно увеличить поток небольшого ручья
, который снабжал водой внутренние помещения Гранитного дома. Затем Отверстие
между камнями и травой было увеличено, что привело к
сильному обвалу на дне прохода, перелив из которого
вытекал через внутренний колодец. Ниже этого провала инженер закрепил цилиндр
с лопастями, который снаружи был соединен прочным тросом
катался на колесе, поддерживая корзину. Таким образом, при помощи долго
канат на землю, что дало им возможность регулировать мотив
с такой силой они могли подняться в корзине к дверям Гранитного дома.

Впервые лифт заработал 17 марта и
вызвал всеобщее удовлетворение. С тех пор все грузы, дрова, уголь,
провизию и даже самих поселенцев поднимали с помощью этой
простой системы, которая заменила примитивную лестницу, и, как может быть
предполагалось, что никто и не думал сожалеть об этой перемене. Топ особенно был
в восторге от этого улучшения, потому что он не обладал и никогда не мог обладать
Мастерством Джапа лазать по лестницам, и часто это было на
На спине Наба или даже на спине оранга, которого он был вынужден сопровождать.
совершить восхождение к Гранитному дому. Примерно в это же время Сайрес Смит
попытался производить стекло, и сначала он применил старую гончарную печь
для этого нового использования. Пришлось столкнуться с некоторыми трудностями; но
после нескольких бесплодных попыток ему удалось открыть стекольное производство
мануфактурой занимались Гедеон Спилет и Герберт, его обычные помощники
не оставляйте в течение нескольких дней. Что касается веществ, используемых в составе
стекла, то это просто песок, мел и сода, либо карбонатная, либо
сульфат. Теперь пляж поставлял песок, известь поставляла мел, морские водоросли
поставляли соду, пирит поставлял серную кислоту, а земля поставляла
уголь для нагрева печи до желаемой температуры. Таким образом, Сайрес Смит
вскоре все было готово для начала работы.

Инструментом, изготовление которого представляло наибольшую трудность, была
трубка стеклодува, железная трубка длиной пять или шесть футов, которая
собирает на одном конце материал в состоянии плавления. Но с помощью
длинного, тонкого куска железа, свернутого наподобие ружейного ствола, Пенкроф
преуспел в изготовлении трубки, вскоре готовой к употреблению.

28 марта трубка была нагрета. Сто частей песка,
тридцать пять частей мела, сорок частей сульфата соды, смешанные с двумя или тремя
частями толченого угля, составляли вещество, которое помещали в
тигли. Когда высокая температура в духовке разогрела пасту до
жидкого или, скорее, пастообразного состояния, Сайрес Смит набрал в тюбик
некоторое количество пасты: он повертел ее на металлической тарелке, предварительно
расположив ее так, чтобы придать ей форму, пригодную для выдувания, он передал
трубку Герберту, сказав ему дуть на другой конец.

И Герберт, надув щеки, так сильно и тщательно дул в
трубку, стараясь при этом вращать ее, что его дыхание
расширило стекловидную массу. К первому добавляли другие количества вещества в состоянии
плавления, и за короткое время в результате образовался
пузырь диаметром в фут. Затем Хардинг взял пробирку
из рук Герберта и, совершив ею маятниковое движение, закончил тем, что
удлинил податливый пузырь, придав ему цилиндроконическую форму.

В результате операции выдувания получился стеклянный цилиндр, оканчивающийся двумя
полусферические колпачки, которые легко снимались с помощью острого утюга
окунули в холодную воду; затем тем же способом этот цилиндр был
разрезан вдоль и после придания ему податливости вторым
разогрев, его разложили на тарелке и расправили деревянным валиком.

Таким образом была изготовлена первая панель, и им нужно было всего лишь выполнить эту операцию
пятьдесят раз, чтобы получить пятьдесят панелей. Окна в Гранитном доме
вскоре были снабжены стеклами; возможно, не очень белыми, но все же
достаточно прозрачными.

Что касается бутылок и бокалов, то это была всего лишь игра. Они были довольны
кроме того, они появились точно так же, как и с конца трубы. Пенкроф
попросил разрешения “подуть” в свою очередь, и это доставило ему большое удовольствие
но он дул так сильно, что его изделия принимали самые нелепые формы
, которыми он безмерно восхищался.

Сайрес Смит и Герберт, однажды охотясь, зашли в лес
далеко на Западе, на левом берегу Мерси, и, как обычно, на
парень задавал инженеру тысячи вопросов, и тот охотно на них отвечал
. Теперь, поскольку Хардинг не был спортсменом, и поскольку, с другой стороны
, Герберт говорил о химии и естественной философии, количество
кенгуру, капибары, и agouties оказался в пределах досягаемости, который, однако,
сбежал парень пистолет; следствием было то, что день был уже
дополнительно, и охотники были в опасности совершив
бесполезно экскурсию, когда Герберт, останавливаясь и издавая радостный крик,
воскликнул,--

“О, капитан Хардинг, вы видите это дерево?” - и он указал на кустарник,
скорее не на дерево, потому что оно состояло из одного ствола, покрытого
чешуйчатая кора, на которой виднелись листья, испещренные маленькими параллельными прожилками.

“А что это за дерево, похожее на маленькую пальму?” - спросил Хардинг.

“Это "cycas revoluta", изображение которого у меня есть в нашем словаре естественной истории
”, - сказал Герберт.

“Но я не вижу никаких плодов на этом кусте!” - заметил его спутник.

“Нет, капитан”, - ответил Герберт. - “Но в его стебле содержится мука,
которой природа снабдила нас всех в готовом виде”.

“Значит, это хлебное дерево?”

“Да, хлебное дерево”.

“Ну, мой мальчик”, - ответил инженер, “это драгоценная находка,
тем более что наш урожай еще не собран за работу, и я надеюсь, что вы не
ошибаются!”

Герберт не ошибся: он сломал стебель саговника, который был
состоит из железистой ткани, содержащей некоторое количество мучнистой сердцевины,
пронизанной древесными волокнами, разделенными кольцами из того же вещества,
расположенными концентрически. К этим фекалиям примешивался слизистый
сок неприятного вкуса, но от которого было бы легко избавиться
путем отжима. Это клетчатое вещество представляло собой обычную муку высшего сорта.
качественный, чрезвычайно питательный; его экспорт ранее был запрещен
японскими законами.

Сайрес Смит и Герберт, исследовав эту часть Дальнего
Запад, где росли саговники, сориентировались и вернулись к Граниту
Дом, где они сообщили о своем открытии.

На следующий день поселенцы отправились за ними и вернулись в Гранит-Хаус.
Дом с достаточным запасом стеблей саговника. Инженер сконструировал
пресс, с помощью которого извлекал слизистый сок, смешанный с фекалиями
, и получил большое количество муки, которую Наб вскоре
превратил в пирожные и пудинги. Это был не совсем настоящий пшеничный
хлеба, но он был очень похож на него.

Сейчас тоже, онагр, коз и овец в загон обстановка
ежедневно давали молоко, необходимое колонии. Тележка, или, скорее, что-то вроде
свет carriole, которые были на смену, совершала частые поездки в
загон, а когда он был Пенкроф входить он взял Юп, и пусть
диск и Юп, хлопал бичом, не уронил своей обычной
интеллект.

Все процветало, как в коррале, так и в Гранитном доме, и
конечно, у поселенцев, если бы они не находились так далеко от
своей родной земли, не было причин жаловаться. Они были так хорошо приспособлены
к этой жизни и, кроме того, так привыкли к острову, что они
не могли без сожаления покинуть его гостеприимную землю!

И все же любовь к своей стране так глубоко укоренилась в сердце
человека, что, если бы в поле зрения острова неожиданно появился корабль,
колонисты подали бы сигналы, привлекли бы его внимание,
и улетел бы!

Это было 1 апреля, воскресенье, Пасха, которой Сайрес Смит и его
товарищи освящается отдыха и молитвы. День был прекрасный, такой, как
День в Северном полушарии.

Ближе к вечеру, после ужина, все уселись под верандой
на краю Проспекта Хайтс и наблюдали за
тьма наползала с горизонта. Наб подал несколько чашек настоя из
ягод бузины, который заменял кофе.
Они говорили об острове и о его изолированном положении в Тихом океане
, что побудило Гедеона Спилета сказать,--

“Мой дорогой Сайрус, с тех пор как у тебя оказался секстант, найденный в
футляре, ты когда-нибудь снова определял местоположение нашего острова?”

“Нет”, - ответил инженер.

“Но, возможно, было бы неплохо сделать это с помощью этого инструмента,
который более совершенен, чем тот, которым вы пользовались раньше”.

“ Что в этом хорошего? ” спросил Пенкроф. - Остров вполне удобен.
там, где он находится!

“Ну, кто знает, - возразил репортер, - кто знает, кроме того, что мы, возможно, находимся
гораздо ближе к населенной земле, чем мы думаем?”

“ Мы узнаем это завтра, - ответил Сайрес Смит, - и если бы не
занятия, которые не оставляли мне времени, мы бы уже знали
это.

- Хорошо! - сказал Пенкроф. “Капитан слишком хороший наблюдатель, чтобы быть
ошибаюсь, и, если она не сдвинулась с места, остров просто
где он положил его.”

“Посмотрим”.

Поэтому на следующий день инженер с помощью секстанта произвел
необходимые наблюдения для проверки положения, которое у него было
уже получено, и это было результатом его операции. Его первое
наблюдение дало ему представление о положении острова Линкольна,--


По западной долготе: от 150 до 155 градусов.;

По южной широте: от 30 до 35 градусов.


Второй дал точно.:


По долготе: 150 градусов. 30’

На южной широте: 34° 57’.

Итак, Сайрес, несмотря на несовершенство своего аппарата,
Смит действовал с таким мастерством, что его ошибка не превышала
пяти градусов.

“ Итак, ” сказал Гедеон Спилет, - поскольку у нас есть не только атлас, но и
секстант, давай посмотрим, мой дорогой Сайрус, точное положение, которое занимает остров Линкольна
в Тихом океане.”

Герберт принес атлас, и карта Тихого океана была раскрыта, и
инженер с компасом в руке приготовился определить их местоположение.

Внезапно компас остановился, и он воскликнул,

“ Но в этой части Тихого океана уже существует остров!

“ Остров? ” воскликнул Пенкроф.

“ Остров Табор.

“ Важный остров?

“Нет, островок, затерянный в Тихом океане, и которому, возможно, никогда не было
посетил”.

“Ну, мы посетим”, - сказал Пенкроф.

“Мы?”

“ Да, капитан. Мы построим палубную лодку, и я возьмусь за нее.
управлять ею. На каком расстоянии мы от этого острова Табор?

“ Примерно в ста пятидесяти милях к северо-востоку, ” ответил Сайрес Смит.

“ В ста пятидесяти милях! И сколько же это? ” спросил Пенкроф. “Через
сорок восемь часов, при хорошем ветре, мы увидим его!”

И по этому ответу было решено, что судно должно быть построено
вовремя, чтобы быть спущенным на воду ближе к октябрю следующего месяца, по возвращении
прекрасного сезона.



Глава 10

Когда Пенкрофу однажды приходил в голову план, он не знал покоя, пока не осуществит его
был казнен. Теперь он хотел посетить остров Табор, и поскольку для этого путешествия была необходима лодка
определенного размера, он решил построить ее.

Какое дерево ему использовать? Вяз или пихта, которыми изобиловал остров
? Они остановили свой выбор на ели, поскольку с ней легко работать, но которая
выдерживает воду так же хорошо, как вяз.

Эти нюансы улажены, было решено, что поскольку штраф сезон будет
не возвращаться до шести месяцев, Сайрес Смит и Пенкроф должны работать
в одиночку на лодке. Гедеон Спилет и Герберт должны были продолжать
охоту, и ни Наб, ни мастер Джап, его помощник, не должны были покидать
домашние обязанности, которые перешли к ним.

Как только были выбраны деревья, их срубили, очистили от ветвей
и распилили на доски так хорошо, как только смогли бы пильщики
это сделать. Неделю спустя в нише между трубами и утесом
была подготовлена верфь и построен киль длиной тридцать пять футов,
снабженный кормовой стойкой на корме и форштевнем на носу, лежите
на песке.

Сайрес Смит не работает в темноте в этой новой торговли. Он знал, как
о судостроении, а почти все остальное, и он
сначала нарисовал модель своего корабля на бумаге. Кроме того, ему умело помогал
Пенкроф, который, проработав несколько лет на верфи
в Бруклине, знал практическую часть ремесла. Только после
тщательного расчета и глубоких раздумий на
киль были уложены деревянные балки.

Пенкроф, как можно предположить, горел желанием осуществить свое новое
предприятие и ни на минуту не оставлял своей работы.

Одна вещь имела честь отвлечь его, но только на один день, от работы на
его верфи. Это был второй урожай пшеницы, собранный в
15 апреля. Оно имело такой же успех, как и первое, и принесло
количество зерен, которое было предсказано.

“Пять бушелей, капитан”, - сказал Пенкроф, после того, как скрупулезно
измерить свое сокровище.

“Пять бушелей, - ответил инженер, - и сто тридцать тысяч зерен“
из бушеля получится шестьсот пятьдесят тысяч зерен.”

“Что ж, на этот раз мы будем сеять их постоянно, - сказал моряк, “ за исключением
небольшого количества про запас”.

“ Да, Пенкроф, и если следующий урожай даст такой же урожай, у нас будет
четыре тысячи бушелей.

“ И будем ли мы есть хлеб?

“ Мы будем есть хлеб.

“Но нам нужна мельница.

“Мы ее построим”.

Третье кукурузное поле было намного больше двух первых, и на
почве, подготовленной с особой тщательностью, появились драгоценные семена. Покончив с этим,
Пенкроф вернулся к своей работе.

В это время Спилет и Герберт охотились по соседству, и
они отважились углубиться во все еще неизвестные уголки Дальнего Запада, их
ружья были заряжены пулями, готовые к любой опасной ситуации. Это была обширная чаща
великолепные деревья теснились друг к другу, словно им не хватало места.
Исследование этих плотных лесных массивов было затруднено в
крайность, и репортер никогда не отваживался ходить туда без
карманного компаса, потому что солнце едва пробивалось сквозь густую листву
и им было бы очень трудно вернуться обратно.
Естественно, дичь встречалась реже в тех ситуациях, когда
места для передвижения было недостаточно; два или три крупных травоядных
однако в последние две недели апреля были убиты животные. Это были
коалы, экземпляры которых поселенцы уже видели к
северу от озера, и которые по глупости позволили себя убить
среди густых ветвей деревьев, в которых они укрылись. Их
шкуры были доставлены обратно в Гранитный дом, и там, с помощью
серной кислоты, они были подвергнуты своего рода процессу дубления, который
сделал их пригодными для использования.

30 апреля оба спортсмена находились в глубине Дальнего
Вест, когда репортер, опередив Герберта на несколько шагов, вышел на
своего рода поляну, на которую более редко росшие деревья
пропускали несколько лучей. Гедеон Спилет сначала был удивлен
запахом, исходившим от некоторых растений с прямыми стеблями,
округлый и ветвистый, подшипник виноградной грозди цветов и очень маленький
ягоды. Репортер прервал один или два из этих стеблей и вернулся
юноше, которому он сказал: ,--

“Что это может быть, Герберт?”

“Ну, мистер Спилет, - сказал Герберт, - это сокровище, которое будет безопасной
вы Пенкроф благодарность навсегда”.

“ Это табак?

“ Да, и хотя он, может быть, и не самого лучшего качества, тем не менее это табак.
табак!

“ О, старый добрый Пенкроф! Как он будет доволен! Но мы не должны позволить ему
выкурить все это, он должен отдать нам нашу долю ”.

“ А! мне пришла в голову одна мысль, мистер Спилет, ” ответил Герберт. “Не давайте
сказать что-нибудь еще Пенкроф, мы будем готовить эти листья, и в один прекрасный
день, когда мы представим его с трубы уже заполнили!”

“Все хорошо, Герберт, и в этот день наши достойным спутником будет
нечего желать в этом мире”.

Журналист и лад обеспечены хорошим запасом драгоценных растений, и
потом вернулись в гранитный дворец, где они переправили его в с
Примечание словно Пенкроф был самый бдительный и строгий
таможне.

Сайрес Смит и Наб были посвящены в тайну, и моряк
ничего не заподозрил в течение всего времени, обязательно довольно долгого,
которое потребовалось для того, чтобы высушить мелкие листья, измельчить их и
подвергните их определенному обжигу на горячих камнях. Это заняло два
месяцев; но все эти манипуляции были успешно проведены на неведомых
для Пенкрофа, например, занят строительством своей лодке, он только
вернулся в гранитный дворец в час отдыха.

В течение нескольких дней они наблюдали огромное животное в двух или трех милях отсюда
в открытом море, плавающий вокруг острова Линкольна. Это был кит
самого большого размера, который, по-видимому, принадлежал к южному виду,
называемый “Капский кит”.

“Какая была бы удача, если бы нам удалось поймать его!” - воскликнул моряк.
 “Ах! если бы у нас были только лодка и хороший гарпун, я бы
сказать ‘за зверем, за что он будет хорошо стоит
ловить!”

“Ну, Пенкроф”, - заметил Хардинг, “мне бы очень хотелось, чтобы смотреть, как ты
обработки гарпуна. Было бы очень интересно”.

“Я поражен, ” сказал репортер, “ увидев кита на этой
сравнительно высокой широте”.

“ Почему же, мистер Спилет? ” спросил Герберт. “Мы находимся именно в той части
Тихого океана, которую английские и американские китобои называют китовым полем,
и именно здесь, между Новой Зеландией и Южной Америкой, обитают киты
в наибольшем количестве они встречаются в Южном полушарии”.

И Пенкроф вернулся к своей работе, не без вздоха
сожаления, ибо каждый моряк - прирожденный рыбак, и если удовольствие от
рыбной ловли в точном соответствии с размерами животного, можно судить
как чувствует себя китобой при виде кита. И если бы это было только для
удовольствие! Но они не могли не чувствовать, насколько ценным был бы такой приз
для колонии, поскольку масло, жир и кости могли бы найти
множество применений.

Случилось так, что этот кит, казалось, не хотели оставить
водах острова. Поэтому, то ли из окон, из гранита
Дома, или с Проспект-Хайтс, Герберт и Гедеон Спилеты, когда они
не охотились, или Наб, если только не присматривал за своими кострами, никогда не расставались с
подзорной трубой, но наблюдали за всеми движениями животного. Китообразное,
зайдя далеко в залив Юнион, быстро пересекло его с
От мыса нижней челюсти к мысу когтя, приводимый в движение невероятно мощными лопастями,
на которые он опирался, и прокладывающий себе путь сквозь воду
со скоростью немногим меньше двенадцати узлов. Иногда он также
подходил так близко к острову, что его можно было отчетливо различить.
Это был южный кит, совершенно черный, с головой
более вдавленной, чем у северного кита.

Они также могли видеть его тошнило от воздуха-отверстия в большой
высота в облако пара, и воды, ибо, как ни странно,
натуралисты и китобои не пришли к единому мнению по этому вопросу. Это воздух или есть
это вода, которая таким образом вытесняется? Обычно считается, что это пар,
который, внезапно конденсируясь при контакте с холодным воздухом, снова выпадает в виде
дождя.

Однако, наличие этого mammifer волновавшие колонистов. Это
особенно раздражало Пенкрофа, как он мог думать ни о чем другом в то время как
на работе. В конце концов он возжелал этого, как ребенок чего-то, в чем ему было отказано
. Ночью он говорил об этом во сне, и, конечно,
если бы у него были средства атаковать его, если бы шлюп был в припадке
если бы он мог выйти в море, то без колебаний пустился бы в погоню.

Но то, чего колонисты не могли сделать сами, случай сделал за них.
и 3 мая крики Наба, который расположился в
кухонное окно, объявило, что кит выбросился на берег
острова.

Герберт и Гедеон Спилеты, собиравшиеся отправиться на охоту,
побросали ружья, Пенкроф бросил топор, а Смит и Наб присоединились к ним.
все их товарищи бросились к месту действия.

Выброшение на берег произошло на пляже Флотсам-Пойнт, в трех милях
от Гранит-Хауса, во время прилива. Следовательно, было вероятно, что
китообразное не смогло бы легко освободиться; во всяком случае, ему
лучше было поторопиться, чтобы при необходимости отрезать ему путь к отступлению. Они бежали
с кирками и шестами с железными наконечниками в руках, перешли через
мост Милосердия, спустились по правому берегу реки, вдоль пляжа,
и менее чем через двадцать минут поселенцы оказались рядом с огромным животным
, над которым уже парили стаи птиц.

“Монстр!” - воскликнул Наб.

И восклицание было естественно, поскольку речь идет о южных китов, восемьдесят
ноги длинные, гигантские вида, вероятно, весом не менее
сто пятьдесят тысяч фунтов!

Тем временем чудовище, оказавшееся таким образом на мели, не двигалось и не пыталось выбраться на поверхность.
изо всех сил стараясь вернуться в воду, пока прилив был еще высок.

Он был мертв, и был гарпун, торчащий из его левой стороне.

“Есть китобоев в этих местах, значит?” - сказал Гедеон Спилет
напрямую.

“ О, мистер Спилет, это ничего не доказывает! ” возразил Пенкроф.
“Известно, что киты преодолевают тысячи миль с гарпуном в боку
, а этот, возможно, был даже поражен на севере
Атлантический океан и пришел бы умирать на юге Тихого океана, и это было бы
ничего удивительного”.

Пенкроф, оторвав гарпун от бока животного, прочел эту надпись.
на нем была надпись:


 МАРИЯ СТЕЛЛА, ВИНОГРАДНИК


“Сосуд с виноградника! Корабль с моей Родины!” - кричал он. “В
Мария Стелла!’ Штраф китобой, ‘PON мои слова; я ее хорошо знаю! О, друзья мои!
судно из Виноградника! - китобоец из Виноградника!”

И матрос, размахивая гарпуном, не без волнения повторил:
имя, которое он так любил, - название места своего рождения.

Но поскольку нельзя было ожидать, что "Мария Стелла” придет в
вернув животное, загарпунированное ею, они решили начать разделывать его
до того, как начнется разложение. Птицы, которые наблюдали за
этой богатой добычей в течение нескольких дней, решили завладеть ею
без дальнейших проволочек, и было необходимо отогнать их, стреляя
по ним несколько раз.

Кит был самкой, и у него было взято большое количество молока,
которое, по мнению натуралиста Даффенбаха, могло пройти
для коровьего молока, и, действительно, оно не отличается от него ни вкусом, ни цветом,
ни густотой.

Пенкроф когда-то служил на борту китобойного судна, и он мог
методически руководит деятельностью резать, достаточно
неприятный операции, длившейся три дня, но от которых поселенцы
не дрогнула, даже Гедеон Спилет, который, как моряк сказал, бы
конец, сделав “Реал хорошие Затерянные в океане”.

Жир, нарезанный параллельными ломтиками толщиной в два с половиной фута,
затем разделенный на куски, каждый из которых мог весить около тысячи фунтов,
был расплавлен в больших глиняных горшках, принесенных на место, поскольку они
не желая портить окрестности Гранитного дома, и при этом сплавлении он
потерял почти треть своего веса.

Но его было огромное количество; один только язык давал шесть
тысяч фунтов масла, а нижняя губа - четыре тысячи. Кроме того, помимо
жира, который надолго обеспечил бы запас стеарина и
глицерина, были еще кости, которые, несомненно, могли быть использованы
быть найденным, хотя в доме не было ни зонтиков, ни кресел, которыми пользовались.
Гранитный дом. Верхняя часть рта китообразного действительно была
снабжена с обеих сторон восемьюстами роговыми лезвиями, очень эластичными,
волокнистой текстуры, с бахромой по краю, похожей на большие гребни, у которых
зубья длиной шесть футов служили для удержания тысяч животных,
маленькая рыбка и моллюски, которыми питался кит.

Операция завершилась, к большому удовлетворению операторов,
останки животного были оставлены птицам, которые вскоре уничтожат все до единого
следы этого, и возобновились их обычные ежедневные занятия
обитателями Гранитного дома.

Однако, прежде чем вернуться на верфь, Сайрес Смит задумал
идею изготовления определенных машин, которая сильно взволновала
любопытство его товарищей. Он взял дюжину китовых костей, разрезал
их на шесть равных частей и заострил концы.

“Эта машина - не мое собственное изобретение, и она часто используется
охотниками-алеутами в Русской Америке. Вы видите эти кости, друзья мои
что ж, когда они замерзнут, я согну их, а затем смочу
водой, пока они полностью не покроются льдом, который сохранит их
разогните, и я посыплю их на снег, предварительно покрыв жиром
. Итак, что произойдет, если голодное животное проглотит одно из них
приманки? Да ведь тепло его желудка растопит лед, и кость,
выпрямившись, проткнет его своими острыми концами.

“Ну! Я действительно нахожу это остроумным! - сказал Пенкроф.

“ И это сэкономит порох и дробь, ” возразил Сайрес Смит.

“ Это будет лучше, чем капканы! ” добавил Наб.

Тем временем строительство лодки продвигалось, и к концу месяца
половина обшивки была закончена. Уже было видно, что
форма судна превосходная и что оно будет хорошо ходить под парусами.

Пенкроф работал с несравненным рвением, и только крепкое телосложение могло
он перенес такую усталость; но его товарищи втайне готовили
награду за его труды, и 31 мая он должен был испытать одну из
величайших радостей в своей жизни.

В тот день, после обеда, уже собираясь встать из-за стола,
Пенкроф почувствовал руку на своем плече.

Это была рука Гедеона Спилета, который сказал,--

“ Минуточку, мастер Пенкроф, вы не должны так ускользать! Вы
забыли свой десерт.

“Спасибо, Мистер Спилет,” ответил моряк, “я возвращаюсь к моему
работы”.

“Ну, чашку кофе, мой друг?”

“Ничего лишнего”.

“ Тогда, может, трубку?

Пенкроф вскочил, и его большое добродушное лицо побледнело, когда он
увидел, что журналист протягивает ему набитую трубку, а Герберт
тлеющий уголь.

Моряк попытался заговорить, но не смог выдавить ни слова; поэтому
схватив трубку, он поднес ее к губам, затем поднес уголь,
он сделал пять или шесть глубоких затяжек. Вскоре поднялось ароматное голубое облако, и
из его глубин послышался голос, возбужденно повторявший,--

“Табак! настоящий табак!”

“ Да, Пенкроф, - ответил Сайрес Смит, - и очень хороший табак!

“ О, божественное Провидение, священный Творец всего сущего! ” воскликнул моряк.
“Теперь нашему острову больше ничего не нужно”.

А Пенкроф курил, и курил, и курил.

“ И кто же сделал это открытие? - спросил он наконец. “У тебя, Харберт, нет
сомнения?”

“Нет, Пенкроф, это мистер Спилет.”

“ Мистер Спилет! ” воскликнул моряк, хватая репортера и прижимая
его к груди с такой силой, какой он никогда прежде не испытывал.
ничего подобного.

“ О Пенкроф, ” сказал Спилет, наконец отдышавшись, “ перемирие на одну минуту.
одну минуту. Вы должны выразить свою благодарность Герберту, который узнал
растение, Сайрусу, который его приготовил, и Набу, который принял большое
стоило больших усилий сохранить нашу тайну.

“Что ж, друзья мои, когда-нибудь я отплачу вам”, - ответил моряк. “Теперь
мы друзья на всю жизнь”.



Глава 11

Наступила зима с июня месяца, который в декабре
северной зоны, и большой бизнес стало создание теплой и твердой
одежда.

С мусмонов в загоне для скота сняли шерсть, и теперь этот
драгоценный текстильный материал предстояло превратить в материю.

Конечно, Сайрес Смит, имея в своем распоряжении ни кардеров,
гребнечесальных машин, полировщики, носилки, твистеры, Мюль-Дженни, ни самодействующих
машина для прядения шерсти и ткацкий станок для ее ткачества были вынуждены использовать
более простой способ, чтобы обойтись без прядения и ткачества. И действительно,
он предложил использовать свойство, которым обладают шерстяные нити
, при смешивании под сильным давлением, и
изготовить с помощью этого простого процесса материал, называемый войлоком. Этот войлок
затем можно было получить с помощью простой операции, которая, хотя и уменьшала
гибкость материала, увеличивала его способность удерживать тепло в
пропорции. Теперь шерсть, поставляемая мусмонами, состояла из очень
шерсть короткая, и была в хорошем состоянии для валяния.

Инженер с помощью своих товарищей, в том числе Пенкрофа, которому еще раз пришлось
покинуть лодку, приступил к подготовительным работам,
целью которых было очистить шерсть от этого жирного вещества
которым он пропитан и который называется смазкой. Эта чистка
производилась в чанах, наполненных водой, которая поддерживалась при
температуре семьдесят градусов и в которой шерсть вымачивалась в течение
двадцати четырех часов; затем ее тщательно промывали в ваннах с содой,
и, когда недостаточно высушен под давлением, он был в состоянии быть
сжатый, то есть, для получения твердого материала, грубая, нет
сомнения, и как бы не имеют ценности в центр обрабатывающей промышленности
Европе или Америке, но который будет высоко ценили в Линкольн
Островные рынки.

Этот вид материала, должно быть, был известен с самых древних времен,
и, фактически, первые шерстяные изделия были изготовлены по технологии,
которую Хардинг сейчас собирался применить. Инженерная квалификация Хардинга
теперь сыграла свою роль в конструкции машины
для прессования шерсти; ибо он знал, как хитроумно извлечь выгоду из
неиспользованной до сих пор механической силы, которой обладал водопад на пляже
, чтобы приводить в движение валяльную мельницу.

Ничто не могло быть более примитивным. Шерсть укладывалась в корыта, и
на нее по очереди опускались тяжелые деревянные молотки; такова была машина, о которой идет речь
, и такой она была на протяжении веков, пока не появился
молотки были заменены цилиндрами сжатия, и материал
больше не подвергался взбиванию, а обычному раскатыванию.

Операция, умело руководимая Сайресом Смитом, увенчалась полным успехом.
Шерсть, предварительно пропитанная мыльным раствором, предназначена, с
одной стороны, для облегчения переплетения, сжатия и
размягчения шерсти, а с другой - для предотвращения ее выпадения путем
взбиватель, выпускаемый из мельницы в виде толстой войлочной ткани.
Шероховатости, которыми естественным образом наполнен шерстяной материал, были настолько
тщательно спутаны и переплетенные вместе, чтобы получился материал
одинаково подходящий как для одежды, так и для постельного белья. Это было, конечно,
ни имени, Муслин, кашемир, рэп, атлас, альпака, ткань, ни
фланель. Это был “Lincolnian чувствовал”, и остров Линкольна, но обладал
другое производство. Теперь у колонистов была теплая одежда и плотное
постельное белье, и они могли без страха ожидать наступления зимы
1866-67 годов.

Около 20 июня начались сильные холода, и, к своему
большому сожалению, Пенкроф был вынужден приостановить строительство лодки, которое
он надеялся закончить к следующей весне.

Великая идея моряка состояла в том, чтобы совершить открытое путешествие на Табор
Остров, хотя Хардинг не может согласиться с рейса просто для
ради любопытства, ибо там, видимо, ничего не нашли об этом
пустыни и засушливые почти рок. Путешествие в сто пятьдесят миль на
сравнительно небольшом судне по неизвестным морям не могло не вызвать у него
некоторого беспокойства. Предположим, что их судно, выйдя в море, окажется
неспособным достичь острова Табор и не сможет вернуться на остров Линкольна,
что стало бы с ним посреди Тихого океана, столь изобилующего
катастрофами?

Сайрес Смит часто обсуждал этот проект с Пенкрофом и обнаружил, что тот
странно настроен предпринять это путешествие, для чего он сам
не мог привести достаточных оснований.

“Теперь,” сказал инженер один день к нему, “я должен заметить, друг мой,
что после того, как столько всего сказано, в похвалу и на острове Линкольна, после
сказав так часто в печали вы бы себя чувствовали, если бы Вы были обязаны
чтобы покинуть его, вы первый хотите покинуть его”.

“ Только для того, чтобы покинуть его на несколько дней, - ответил Пенкроф, - всего на несколько.
дней, капитан. Пора возвращаться и посмотреть, на что похож этот островок
!

“Но он и близко не так хорош, как остров Линкольна”.

“Я знаю это заранее”.

“Тогда зачем туда ехать?”

“Чтобы узнать, что происходит на острове Табор”.

“Но там ничего не происходит; там ничего не может случиться”.

“Кто знает?”

“А если вы попадете в ураган?”

“ В хорошую пору года этого можно не опасаться, ” ответил Пенкроф.
“Но, капитан, как мы должны обеспечить против всего, я попрошу у ваших
разрешение взять Герберт только со мной в этом путешествии”.

“ Пенкроф, ” ответил инженер, кладя руку на плечо моряка.
“ если с тобой или с этим парнем случится какое-нибудь несчастье, которое
случай создал нашего ребенка, неужели вы думаете, что мы когда-нибудь перестанем винить в этом
самих себя?

“ Капитан Смит, ” ответил Пенкроф с непоколебимой уверенностью, “ мы
не причиним вам такого огорчения. Кроме того, мы еще поговорим об этом путешествии
, когда придет время его совершить. И я думаю, когда вы увидите
наше маленькое суденышко с крепким снаряжением, когда вы понаблюдаете, как оно ведет себя в море
когда мы будем плыть вокруг нашего острова, потому что мы сделаем это вместе, я думаю,
Я говорю, что вы больше не будете колебаться и отпустите меня. Я не скрываю
от вас, что ваша лодка станет шедевром ”.

“Сказать "наши" лодки, по крайней мере, Пенкроф,” ответил инженер, разоружилась
данный момент. Разговор закончился тем, чтобы быть возобновлена позже, без
убедительная либо моряком или инженером.

Первый снег выпал ближе к концу июня. Загон для скота
ранее был в основном снабжен припасами, так что ежедневных посещений
в нем не требовалось; но было решено, что ни в коем случае нельзя допускать, чтобы кто-нибудь не заходил в него дольше недели
.

Снова были расставлены ловушки, и были опробованы машины, изготовленные Хардингом
. Согнутый китовый ус, заключенный в футляр изо льда и покрытый
с толстым наружным слоем жира, были размещены на границе леса
в месте, где обычно проходили животные по пути к озеру.

К большому удовлетворению инженера, это изобретение, скопированное с
Алеутским рыбакам это удалось на славу. Дюжина лисиц, несколько диких животных
кабаны и даже ягуар были пойманы таким способом, причем животных
нашли мертвыми, их животы были пронзены разогнутыми костями.

Здесь необходимо рассказать об инциденте, интересном не только сам по себе, но и
потому что это была первая попытка колонистов установить связь
с остальным человечеством.

Гедеон Спилет уже несколько раз раздумывал, бросить ли в
море письмо, заключенное в бутылку, которое, возможно, течение
отнесет к населенному побережью, или доверить его голубям.

Но как можно было всерьез надеяться, что голуби или бутылки смогут
преодолеть расстояние в тысячу двести миль, отделяющее остров
от какой-либо населенной земли? Это было бы чистой глупостью.

Но 30 июня была произведена поимка, не без труда
альбатроса, которого выстрел из ружья Герберта
слегка ранил в ногу. Это была великолепная птица, размером в десять
футов от крыла до крыла, и который мог пересекать моря шириной с Тихий океан
.

Герберту хотелось бы оставить эту великолепную птицу, так как ее рана
скоро заживет, и он думал, что сможет приручить ее; но Спилет объяснил
ему, что они не должны пренебрегать этой возможностью попытаться
сообщайте через этого посланника со странами Тихого океана; ибо, если
альбатрос прибыл из какого-либо обитаемого региона, не было никаких сомнений, кроме
что он вернется туда, как только будет выпущен на свободу.

Возможно, в его сердце Гедеон Спилет, в котором журналист иногда
всплыл на поверхность, не пожалел о возможности отправить
вперед, чтобы воспользоваться шансом, захватывающую статью, рассказывающую о приключениях
поселенцев на острове Линкольна. Какой успех для уполномоченного
репортера "Нью-Йорк Геральд" и для номера, который должен содержать
статью, если она когда-нибудь попадет по адресу ее редактора,
Достопочтенного Джеймса Беннета!

Затем Гедеон Спилет составил краткий отчет, который был помещен в
прочный водонепроницаемый пакет с убедительной просьбой к тому, кто сможет его найти,
переслать его в редакцию "Нью-Йорк Геральд". Этот маленький мешочек был
крепится на шее "Альбатроса", а не к его ноге, для таких
птицы имеют привычку отдыхать на поверхности моря; затем
свободы было дано Свифт курьерская воздуха, и он не был
без каких-то эмоций, что колонисты смотрели исчезают в
туманный Запад.

“ Куда он направляется? ” спросил Пенкроф.

“ В сторону Новой Зеландии, ” ответил Герберт.

“Хорошего вам плавания”, - воскликнул матрос, который и сам не ожидал
любой большой результат от этого способа переписки.

С зимой, работы были возобновлены в интерьере гранитная дом,
починка одежды и другие занятия, среди прочего изготовление парусов
для своего судна, которые были вырезаны из неисчерпаемого футляра для воздушных шаров.

В июле стояли сильные холода, но недостатка в них не было
ни в дровах, ни в угле. Сайрес Смит установил второй камин в
столовой, и там проводили долгие зимние вечера. За разговорами
пока они работали, за чтением, когда руки бездействовали, время шло
с пользой для всех.

Поселенцам доставляло истинное удовольствие находиться в своей комнате, хорошо освещенной
свечами, хорошо разогретой углем, после хорошего ужина с ягодами бузины.
кофе дымился в чашках, трубки выпускали ароматный дым,
снаружи было слышно, как воет буря. Их комфорт был бы
полным, если бы полный комфорт вообще мог существовать для тех, кто находится далеко
от своих собратьев и без каких-либо средств связи с ними
ними. Они часто говорили о своей стране, о друзьях, которые у них остались
, о величии Американской Республики, влияние которой не могло
не возрасти; и о Сайресе Смите, который был тесно связан с
делами Союза, сильно заинтересовавший своих слушателей своими сольными выступлениями,
его взгляды и его прогнозы.

Однажды случилось так, что Спилет был вынужден сказать--

“Но теперь, мой дорогой Сайрус, все это промышленное и коммерческое движение,
которому ты предсказываешь непрерывное развитие, не угрожает ли оно тем, что
рано или поздно будет полностью остановлено?”

“Остановлено! И из-за чего?

- Из-за нехватки угля, который по праву может быть назван самым ценным из минералов
.

“Да, действительно, самый драгоценный”, - ответил инженер. “И казалось бы,
кажется, природа хотела доказать, что это так, создав алмаз,
который представляет собой кристаллизованный чистый углерод”.

“ Уж не хотите ли вы сказать, капитан, ” перебил Пенкроф, “ что мы сжигаем
алмазы в наших печах в виде угля?

“ Нет, друг мой, ” ответил Сайрес Смит.

“ Однако, ” продолжал Гедеон Спилет, - вы не отрицаете, что когда-нибудь
уголь будет израсходован полностью?

“ О! угольные жилы все еще значительны, и сто
тысяч шахтеров, которые ежегодно добывают из них сто миллионов
центнеров, почти не истощили их”.

“ При возрастающем потреблении угля, ” ответил Гедеон Спилет, -
можно предвидеть, что сто тысяч рабочих скоро превратятся в две тысячи человек.
сто тысяч, и что скорость добычи будет удвоена.

“Без сомнения, но после того, как европейские мины, которые будут в ближайшее время работала более
подробно с новыми машинами, американских и австралийских шахт для
еще долгое время обеспечить для потребления в торговле”.

“На какой срок?” - спросил репортер.

“По крайней мере, на двести пятьдесят или триста лет”.

“ Для нас это обнадеживает, но для наших правнуков это плохая забота!
” Заметил Пенкроф.

“ Они обнаружат что-нибудь еще, ” сказал Герберт.

“ Остается надеяться, что это так, - ответил Спилет, - потому что без угля там было бы
не было бы машин, а без машин не было бы ни железных дорог, ни
пароходов, ни мануфактур, ничего из того, что необходимо для
современной цивилизации!

“ Но что они найдут? ” спросил Пенкроф. “Можете ли вы догадаться, капитан?”

“Почти, друг мой”.

“А что они будут сжигать вместо угля?”

“Воду”, - ответил Сайрес Смит.

“ Вода! ” воскликнул Пенкроф. - Вода как топливо для пароходов и машин! вода
для нагрева воды!

“ Да, но вода разлагается на свои первичные элементы, - возразил Сайрус
Хардинг“и, несомненно, разлагается электричеством, которое затем будет иметь
станьте мощной и управляемой силой, ибо все великие открытия, благодаря
некоторым необъяснимым законам, кажутся согласованными и становятся завершенными одновременно
в то же время. Да, друзья мои, я верю, что однажды вода будет использована
в качестве топлива, составляющие ее водород и кислород, используемые по отдельности или
вместе, станут неиссякаемым источником тепла и света, энергии
интенсивность, на которую уголь не способен. Когда-нибудь угольные склады
пароходов и тендеры локомотивов будут храниться вместо угля
с этими двумя конденсированными газами, которые будут гореть в топках с
огромная теплотворная способность. Следовательно, бояться нечего. Как долго
как земля населена она будет поставлять хочет ее жителей,
и там будут не нужны ни свет или тепло покуда
производств из растительного, минерального или животного царств не подведите нас.
Поэтому я верю, что когда запасы угля будут исчерпаны, мы сможем
обогреваться водой. Вода станет углем
будущего ”.

“Я бы хотел на это посмотреть”, - заметил моряк.

“Ты родился слишком рано, Пенкроф,” вернулся Наб, кто принял участие лишь в
дискуссии на эти слова.

Однако разговор прервала не речь Наба, а
Лай Топа, который снова раздался с той странной интонацией, которая
прежде приводила инженера в замешательство. В то же время Топ начал бегать
вокруг устья колодца, которое открывалось в конце
внутреннего прохода.

“ Зачем Топ так лает? ” спросил Пенкроф.

“И ты так рычишь?” - добавил Герберт.

На самом деле оранг, присоединившийся к собаке, подавал недвусмысленные признаки возбуждения,
и, что странно, оба животных казались скорее встревоженными, чем сердитыми.

“Очевидно, ” сказал Гедеон Спилет, “ что этот колодец находится в прямом
сообщении с морем и что какое-нибудь морское животное время от времени приходит сюда,
чтобы подышать на дне”.

“Это очевидно, ” ответил моряк, - и другого объяснения дать нельзя“
. Тише, Топ! ” добавил Пенкроф, обращаясь к собаке.
“ А ты, Юп, ступай в свою комнату!

Обезьяна и собака молчали. Джап ушел спать, но Топ остался
в комнате и продолжал время от времени издавать низкое рычание в течение
оставшейся части вечера. Больше разговоров на эту тему не было, но Топ
инцидент, однако, омрачил чело инженера.

В течение оставшейся части июля поочередно шли дожди и
морозы. Температура была не такой низкой, как предыдущей зимой,
и ее максимум не превышал восьми градусов по Фаренгейту. Но хотя
эта зима была менее холодной, ее больше беспокоили штормы и шквалы;
кроме того, море часто ставило под угрозу сохранность Дымоходов. Временами
казалось, что встречное течение поднимает эти чудовищные волны,
которые с грохотом разбивались о стену Гранитного дома.

Когда поселенцы, высунувшись из окон, смотрели на огромные водянистые массы
, разбивавшиеся у них на глазах, они не могли не восхититься
великолепным зрелищем океана в его бессильной ярости. Волны
вздымались ослепительной пеной, пляж совершенно исчезал под напором
бушующего потока, а утес, казалось, выступал из самого моря,
брызги поднимались на высоту более ста футов.

Во время этих штормов выходить на улицу было трудно и даже опасно
из-за частого падения деревьев; однако колонисты никогда
прошла неделя, а мы так и не посетили загон.
К счастью, это ограждение, защищенное юго-восточным отрогом горы
Франклин, не сильно пострадал от яростных ураганов,
которые пощадили его деревья, сараи и частокол; но птичий двор на
Проспект-Хайтс, непосредственно подвергавшийся порывам ветра с
востока, получил значительный ущерб. С голубятни дважды снимали крышу
и срывали частокол. Все это требовало более основательной переделки
чем раньше, поскольку, как можно ясно видеть, остров Линкольна находился в
одна из самых опасных частей Тихого океана. Это действительно выглядело так, как будто
оно образовывало центральную точку огромных циклонов, которые постоянно били по нему
как кнут по вершине, только здесь неподвижной была вершина
а кнут двигался. В течение первой недели августа
погода стала более умеренной, и в атмосферу вернулось спокойствие,
которое, казалось, было утрачено навсегда. С наступлением штиля холод снова усилился
и столбик термометра упал до восьми градусов по Фаренгейту,
ниже нуля.

3 августа состоялась экскурсия, о которой говорили несколько лет.
дней было сделано в юго-восточной части острова, к Tadorn
Марш. Охотники были соблазнены водной игра, которая взяла их
зимой там четверти. Там в изобилии водились дикие утки, бекасы, чирки и поганки.
и было решено, что день следует посвятить экспедиции против
этих птиц.

Не только Гедеон Спилет и Герберт, но также Пенкроф и Наб приняли участие
в этой экскурсии. Один Сайрес Смит, сославшись на какую-то работу в качестве предлога,
не присоединился к ним, а остался в Гранитном доме.

Охотники направились в сторону Порт-Аэростата, чтобы
добраться до болота, пообещав вернуться к вечеру. Топ
и Юп сопровождали их. Как только они миновали Мерси
Подняв мост, инженер поднял его и вернулся, намереваясь привести в исполнение
проект, для выполнения которого он хотел быть один.

Теперь этот проект заключался в тщательном исследовании внутреннего колодца, устье
которого находилось на одном уровне с проходом Гранитного дома, и который
сообщался с морем, поскольку раньше он обеспечивал доступ к
воды озера.

Почему Топ так часто бегал вокруг этого отверстия? Почему он произносил такие
странный лай, когда какое-то беспокойство, казалось, влекло его к этому колодцу
? Почему Джап присоединился к Топу в каком-то общем беспокойстве? Был ли у этого колодца
ответвления помимо сообщения с морем? Распространился ли он на
другие части острова? Это то, что хотел знать Сайрес Смит. Он
решил, таким образом, попытаться исследовать скважину при
отсутствие его товарищи, и возможность для этого сейчас
представился.

Спуститься на дно колодца было легко с помощью веревки
лестница, которой не пользовались с момента установки подъемника. Подъемник
инженер подтащил лестницу к отверстию, диаметр которого составлял
почти шесть футов, и позволил ей развернуться после того, как надежно
закрепил ее верхний конец. Затем, зажег фонарь, взял револьвер
и, заткнув за пояс абордажную саблю, начал спуск.

Стены повсюду были целыми; но тут и там выступали скальные выступы.
с помощью этих выступов было бы вполне возможно
для активного существа взобраться ко входу в колодец.

Инженер заметил это; но хотя он внимательно изучил эти
при свете своего фонаря он не смог обнаружить ни отпечатка, ни
трещины, которые могли бы дать основание предположить, что они были либо
недавно, либо когда-либо раньше использованы в качестве лестницы. Сайрес Смит
спустился поглубже, освещая все стороны фонарем.

Он не увидел ничего подозрительного.

Когда инженер сделал последний круг, он наткнулся на воду,
которая тогда была совершенно спокойной. Ни в его, ни в любой другой
часть колодца, любой проход открытым, что может привести к интерьеру
скалы. Стены Сайрес Смит ударил рукоятью саблю
звучало солидно. Это был плотный гранит, сквозь который ни одно живое существо
не смогло бы пробиться. Чтобы добраться до дна колодца, а затем подняться
к его устью, необходимо было пройти по каналу под
скалистым грунтом пляжа, который соединял его с
море, и это было возможно только для морских животных. Что касается вопроса
о том, где заканчивается этот канал, в какой точке берега и на
какой глубине под водой, на него нельзя было ответить.

Затем Сайрес Смит, закончив свой осмотр, снова поднялся наверх и поднял
поднялся по лестнице, закрыл вход в колодец и задумчиво вернулся в столовую.
Говоря себе:,--

“Я ничего не видел, и все же там что-то есть!”



Глава 12

Вечером охотники вернулись, вдоволь позабавившись, и
были буквально нагружены дичью; действительно, у них было столько, сколько могли унести четверо мужчин
. На Топе было ожерелье из бирюзовых и юповых гирлянд.
бекасовые гирлянды обвивали его тело.

“ Вот, хозяин, - воскликнул Наб, - вот, чем можно занять наше время!
Сохранил и в пироги будем рады магазине! Но я должен
кто-нибудь, чтобы помочь мне. Я рассчитываю на тебя, Пенкроф”.

“Нет, Наб”, - ответил моряк. "Мне нужно закончить оснастку судна
и присматривать за ней, а тебе придется обойтись без меня”.

“А вы, мистер Герберт?”

“ Завтра я должен идти в корраль, Наб, ” ответил мальчик.

“ Значит, это вы, мистер Спилет, поможете мне?

“Чтобы угодить тебе, Наб, я сделаю это, - ответил репортер. “ Но предупреждаю тебя, что
если ты раскроешь мне свои рецепты, я их опубликую”.

“ Когда вам будет угодно, мистер Спилет, - ответил Наб, - когда вам будет угодно.

Итак, на следующий день Гедеон Спилет стал помощником Наба и был
установлен в его кулинарной лаборатории. Инженер ранее сообщил Хардингу
результат исследования, которое он провел днем ранее
, и по этому поводу репортер разделял мнение Хардинга о том, что
хотя он ничего не нашел, тайна все еще оставалась нераскрытой!

Морозы продолжались еще неделю, и колонисты не оставил
Гранитная дом, разве что присматривать за птичником. Жилище
наполнилось аппетитными запахами, которые исходили от заученных
манипуляций Наба и репортера. Но все результаты погони
не использовались в качестве консервов; и поскольку дичь прекрасно сохранилась
в сильный мороз дикую утку и другую домашнюю птицу ели свежей и
объявили, что она превосходит всех других водоплавающих птиц в известном мире.

В течение этой недели Пенкроф с помощью Герберта, который с большим мастерством управлялся с
парусной иглой, работал с такой энергией, что
паруса судна были готовы. Недостатка в снастях не было. Благодаря
оснастке, которая была обнаружена вместе с корпусом воздушного шара,
все веревки и тросы от сети были хорошего качества, а
матрос призвал их всех к ответу. К парусам были прикреплены прочные веревки для крепления
болтов, и их еще оставалось достаточно, чтобы сделать
фалы, ванты, простыни и т.д. Блоки были изготовлены
Сайресом Смитом под руководством Пенкрофа на токарном станке.
Поэтому так получилось, что оснастка была полностью подготовлена еще до того, как судно было закончено.
судно было построено. Пенкроф также изготовил флаг, который был так
дорог каждому истинному американцу, со звездно-полосатым изображением их
славного Союза. Цвета для него были получены из определенных растений
используется при крашении, и которые были очень обильные, на острове, только
тридцать семь звезд, представляющих тридцать семь государств Союза,
которые сияют на американский флаг, матрос добавил тридцать восьмой,
звезда “государство Линкольн”, ибо он считал своим островом, как уже
организации в Великой Республики. “И, ” сказал он, “ это уже есть в
сердце, если не в деле!”

Тем временем флаг был поднят над центральным окном из Гранита.
Дом, и поселенцы приветствовали его троекратным "ура".

Холодный сезон подходил к концу, и казалось, что этот
вторая зима должна была пройти без каких-либо необычных происшествий, когда
в ночь на 11 августа плато Проспект-Хайтс оказалось под угрозой
полного разрушения.

После напряженного дня колонисты крепко спали, когда около четырех
часов утра их внезапно разбудил лай Топа.

На этот раз собака лаяла не у входа в колодец, а у
порога двери, в которую она царапалась, как будто хотела
распахнуть ее. Джап тоже издавал пронзительные крики.

“ Привет, Топ! ” крикнул Наб, который проснулся первым. Но собака продолжала
залаять еще яростнее, чем прежде.

“ Что еще случилось? ” спросил Сайрес Смит.

И все, торопливо одеваясь, бросились к окнам, которые распахнули.

Под их глазах было распространено лист снега, который казался серым в
тусклый свет. Колонисты ничего не могли видеть, но они услышали единственного числа
визг, шум в темноте. Было очевидно, что берег был наводнен множеством животных, которых нельзя было разглядеть.
- Кто это? - воскликнул Пенкроф.

- Волки, ягуары или обезьяны? - Спросил я.

“ Волки, ягуары или обезьяны? ответил Наб.

“Они почти достигли плато”, - сказал репортер.

“ А наш птичий двор? ” воскликнул Герберт” “ и наш сад!

“ Где они могли переправиться? ” спросил Пенкроф.

“Они, должно быть, перешли мост на берегу”, - ответил инженер.
“Который кто-то из нас, должно быть, забыл закрыть”.

“Верно, - сказал Спилет, - я помню, что оставил его открытым”.

“ Вы отлично поработали, мистер Спилет! ” воскликнул моряк.

“ Что сделано, того не воротишь, ” ответил Сайрес Смит. “Мы должны посоветоваться"
что теперь будет лучше всего сделать.

Таковы были вопросы и ответы, которыми быстро обменялись между собой
Хардинг и его спутники. Было ясно, что мост был
перейден, что на берег вторглись животные, и что кем бы они ни были
, они могли, поднявшись по левому берегу Мерси, достичь
Проспект-Хайтс. Поэтому против них нужно быстро наступать и
при необходимости сражаться.

“Но что это за звери?” был задан второй вопрос, поскольку визг
снова был слышен громче, чем раньше. Этот визг заставил Герберта
вздрогнуть, и он вспомнил, что слышал его раньше, во время своего первого визита
к истокам Красного ручья.

“Это лисицы кольпео!” - воскликнул он.

“ Вперед! ” крикнул матрос.

И все, вооружившись топориками, карабинами и револьверами, бросились
в подъемник и вскоре ступили на берег.

Colpeos несколько опасных животных, когда в большом количестве и раздражает
голод, тем не менее колонисты, не колеблясь, броситься
в гуще войск, и их первые выстрелы ярко освещая
мрак заставил нападавших отступить.

Главным было помешать этим грабителям добраться до плато
, поскольку сад и птичий двор были бы тогда на
их милосердие и огромное, возможно, непоправимое зло неизбежно стали бы результатом
, особенно в отношении кукурузного поля. Но поскольку
вторжение на плато могло быть осуществлено только с левого берега реки
Мерси, было достаточно противостоять кольпеосам на узком берегу
между рекой и гранитным утесом.

Это было ясно всем, и, повинуясь приказу Сайреса Смита, они достигли
указанного им места, в то время как кольпо яростно мчались сквозь
мрак. Хардинг, Гедеон Спилет, Герберт, Пенкроф и Наб заняли позиции.
выстроились в неприступную линию. Топ, разинув свои грозные челюсти, предшествовал
колонисты, а за ним Юп, вооруженный сучковатой дубинкой,
которой он размахивал, как дубиной.

Ночь была чрезвычайно темной, и только при вспышках из
револьверов, когда каждый стрелял, они могли видеть своих нападавших, которых
было по меньшей мере сто человек, и глаза которых горели, как горячие
угли.

“ Они не должны пройти! ” крикнул Пенкроф.

“ Они не пройдут! ” возразил инженер.

Но если они не прошли, то не потому, что не предприняли попытки.
Те, кто был в тылу, напирали на передних нападавших, и это было невероятное
непрекращающаяся борьба с револьверами и топорами. Несколько colpeos уже
лежит на земле мертвый, но их количество не убавится,
и казалось бы, можно предположить, что подкрепление постоянно
прибыв на мост.

Вскоре колонистам пришлось сражаться в ближнем бою, не без того, чтобы
получить несколько ран, хотя, к счастью, очень легких. Герберт
выстрелом из своего револьвера спас Наба, на спине которого сидел кольпео
прыгнул, как тигровая кошка. Топ сражался с настоящей яростью, налетая на
горла лисиц и мгновенно душа их. Юп орудовал
он доблестно использовал свое оружие, и напрасно они пытались удержать его в тылу.
он был в тылу. Несомненно, наделенный зрением, которое позволяло ему
проникать сквозь мрак, он всегда был в гуще боя, время от времени издавая
резкий шипящий звук, который был для него признаком
великое ликование.

В какой-то момент он настолько продвинутыми, что на свет из револьвера
он был замечен в окружении пяти или шести больших colpeos, с кем он был
справляющийся с большим хладнокровием.

Однако борьба наконец закончилась, и победа была на стороне
о поселенцах, но только после того, как они сражались в течение двух долгих часов!
Первые признаки наступления дня, несомненно, определили отступление
нападавших, которые бросились на Север, перейдя через
мост, который Наб немедленно побежал наводить. Когда день достаточно разгорелся
поле битвы было освещено, поселенцы насчитали до пятидесяти трупов.
на берегу было разбросано множество тел.

“ А Джап! ” воскликнул Пенкроф. “ Где Джап? Джап исчез. Ему позвонил его
друг Наб, и впервые Джап не ответил на звонок своего
друга.

Все отправились на поиски Джапа, дрожа от страха, что его найдут
среди убитых; они очистили место от тел, запятнавших своей кровью
снег. Джап был найден посреди кучи кольпо.
чьи сломанные челюсти и раздавленные тела свидетельствовали о том, что они имели отношение к
ужасной дубинке бесстрашного животного.

Бедный Джап все еще держал в руке обломок своей сломанной дубинки, но
лишенный своего оружия, он был побежден численностью, и его грудь
была покрыта тяжелыми ранами.

“ Он жив! ” воскликнул Наб, склонившийся над ним.

“И мы будем его спасти”, - ответил моряк. “Мы будем ухаживать за ним, как будто он
был одним из нас”.

Казалось, Джап понял, потому что он склонил голову на плечо Пенкрофу
, как бы в знак благодарности. Матрос был ранен сам, но его
рана была незначительной, как и у его товарищей; поскольку благодаря
своему огнестрельному оружию им почти всегда удавалось удерживать нападавших
на расстоянии. Поэтому он был только Оранг чье состояние было
серьезно.

ЮП, осуществляется Наб и Пенкроф, был помещен в лифт, и только
легкий стон сейчас и потом слетело с его уст. Его осторожно подтащили к
Гранитный дом. Там его уложили на матрас, взятый с одной из кроватей.
и с величайшей осторожностью промыли его раны. Не было похоже, что задета какая-либо жизненно важная часть тела, но Джап был очень слаб от
потери крови, и вскоре после того, как его раны были перевязаны, у него поднялась высокая температура.
...........
. Его уложили, наложили строгую диету, “совсем как настоящего
человека”, как сказал Наб, и заставили выпить несколько чашек
охлаждающего напитка, ингредиенты для которого доставляли из аптеки.
овощная аптечка в Гранитном доме. Поначалу Джап был встревожен,
но его дыхание постепенно становится более регулярным, и он был оставлен
спит спокойно. Время от времени сверху, ходьба на цыпочках, как один
можно сказать, пришел в гости его друг, и, кажется, одобрял все
уход за которые были приняты от него. Одна рука Джапа свесилась с края
его кровати, и Топ с сочувствующим видом лизнул ее.

Весь день они провели за погребением мертвых, которых оттащили в
лес на Дальнем Западе и там глубоко закопали.

Эта атака, которая могла иметь столь серьезные последствия, была
урок поселенцев, которые с этого времени никогда не ложился спать, пока в один
некоторые из них убедились, что все мосты подняты и что
вторжение невозможно.

Однако Джап, доставив им серьезное беспокойство в течение нескольких
дней, начал приходить в себя. Здоровье помогло ему выздороветь, лихорадка
постепенно спала, и Гедеон Спилет, который был немного врачом,
объявил, что он вне опасности. 16 августа Джап начал
есть. Наб сделал его миленькие сладкие блюда, которые недействительной заела
с большим удовольствием, ибо если бы он любил, не было в том, что
несколько гурмана, и наб ничего не сделала, чтобы излечить его от
это ошибка.

“Что вы хотите?” - говорил он Гедеону Спилету, который иногда
пеняли ему за порчу обезьяны. “Бедный Юп имеет других
удовольствие, чем от неба, и я рад быть в состоянии
награда свои услуги подобным образом!”

Десяти дней после вступления в постели, 21 августа, мастер Юп
встал. Его раны были исцелены, и было видно, что он не будет
долго приходя в свою обычную силу и ловкость. Как и все
выздоравливающие, он был ужасно голоден, и репортер позволил ему
есть столько, сколько ему хотелось, поскольку он доверял тому инстинкту, который
слишком часто хотеть в разумных существ, чтобы сохранить Оранг из любого
избыток. Наб был рад видеть своего воспитанника аппетит возвращается.

“ Ешь, мой Юп, - сказал он, - и ничего не жалей; ты пролил
свою кровь за нас, и это меньшее, что я могу сделать, чтобы ты снова стал сильным
!

25 августа послышался голос Наба, звавшего своих товарищей.

“ Капитан, мистер Спилет, мистер Герберт, Пенкроф, идите сюда! идите сюда!

Колонисты, собравшиеся в столовой, встали по зову Наба,
который в это время находился в комнате Джапа.

“В чем дело?” - спросил репортер.

“ Смотрите, ” ответил Наб со смехом. И что же они увидели?
Мастер Джап спокойно и серьезно курил, сидя, скрестив ноги, как турок
у входа в Гранитный дом!

“ Моя трубка! ” воскликнул Пенкроф. “ Он украл мою трубку! Здравствуй, мой честный Юп!,
Я дарю тебе ее! Кури, старина, кури!

И Юп серьезно надул тучи дыма, который, казалось, дай ему
большое удовлетворение. Хардинга, по-видимому, этот инцидент не слишком удивил
и он привел несколько примеров ручных обезьян, для которых употребление
табака стало вполне привычным.

Но с этого дня у мастера Джапа появилась собственная трубка, бывшая трубка моряка
, которая висела в его комнате рядом с запасом табака. Он сам наполнил
его, зажег тлеющим углем и казался
счастливейшим из квадруманов. Он может легко понять, что это
сходство вкусов Юп и Пенкроф служил укрепить узы
дружба, которая уже существовала между честным Ape и достойный
матрос.

“Может быть, он и в самом деле мужчина”, - иногда говорил Пенкроф Набу. “А что, если
ты удивишься, услышав, что он когда-нибудь заговорит с нами?”

“Честное слово, нет”, - ответил Наб. “Что меня удивляет, так это то, что он не заговорил с нами раньше"
”сейчас он не хочет ничего, кроме слов"!

“Он бы меня забавляют все же”, - продолжал пенкроф, “если в один прекрасный день
он сказал мне, - предположим, что мы меняем трубы, Пенкроф.’”

“Да, ” ответил Наб, - какая жалость, что он родился немым!”

С наступлением сентября зима закончилась, и работы возобновились.
с нетерпением принялись за работу. Строительство судна продвигалось быстро, оно было
уже полностью обнесено палубой, и все внутренние части корпуса
были прочно соединены ребрами жесткости, согнутыми с помощью пара, что отвечало всем требованиям.
назначение формы.

Поскольку недостатка в дереве не было, Пенкроф предложил инженеру сделать
двойную обшивку корпуса, чтобы обеспечить прочность судна.

Хардинг, не зная, что может уготовить им будущее,
одобрил идею моряка сделать судно как можно более прочным.
Внутренняя отделка и палуба судна были полностью закончены к
15 сентября. Для прокалывания швов делали паклю из сухих морских водорослей,
которую вбивали между досками; затем эти швы покрывали
кипящей смолой, которую в большом количестве добывали из сосен
в лесу.

Управление судном было очень простым. Она с самого начала была
защищена тяжелыми гранитными блоками, замурованными в известковом слое,
двенадцать тысяч фунтов которых они спрятали.

Над этим балластом была устроена палуба, а интерьер был разделен на
две каюты; вдоль них тянулись две скамьи, которые служили также рундуками.
Основание мачты поддерживало перегородку, разделявшую две каюты.
В каюты вели два люка, ведущих на палубу.

Пенкрофу не составило труда найти подходящее дерево для мачты. Он
выбрал прям молодые еловые, без сучков, и который он только
сквер на шаг, и на самом верху. Железные конструкции мачты,
руля направления и корпуса были грубо, но прочно откованы у
Дымовых труб. Наконец, реи, мачты, гик, рангоуты, весла и т.д. были полностью готовы
к первой неделе октября, и было решено, что пробный
следует совершить поездку вокруг острова, чтобы выяснить, как судно
будет вести себя в море и насколько они могут зависеть от него.

В течение всего этого времени необходимые работы не были оставлены без внимания.
Загон был расширен, так как стадо мушмонов и коз пополнилось
за счет молодняка, которого нужно было содержать и кормить.
Колонисты посетили также устричное дно, уоррен, угольные
и железные рудники, а также до тех пор не исследованные районы Дальнего
Западного леса, которые изобиловали дичью. Были обнаружены определенные местные растения
, и те, которые пригодны для немедленного использования, внесли свой вклад в разнообразие
овощных запасов Гранитного дома.

Это был вид фикоидов, некоторые из которых были похожи на капские, с
съедобными мясистыми листьями, другие несли семена, содержащие что-то вроде муки.

10 октября судно было спущено на воду. Пенкроф сиял от радости
операция прошла совершенно успешно; лодка была полностью
снаряжена, ее подтолкнули на роликах к кромке воды и спустили на воду
во время прилива, под радостные крики колонистов, особенно Пенкрофа.
Пенкроф на этот раз не проявил никакой скромности. Кроме того, его важность
должна была продлиться и после завершения строительства судна, поскольку после того, как он
построил его, он должен был командовать им. Звание капитана было присвоено
ему с одобрения всех. К удовлетворению капитана Пенкрофа, теперь это было
надо дать имя судну, и, после многих предложений было
обсуждались, голоса были в пользу “Bonadventure.” Как
вскоре как “Bonadventure” был отменен прилива, он был
видно, что она лежала равномерно в воде, и будет легко перемещаться.
Однако пробная поездка должна была состояться в тот же день, на экскурсии
у побережья. Погода была прекрасная, дул свежий бриз, а море
спокойное, особенно на южном побережье, поскольку ветер дул
с северо-запада.

“ Всем подняться на борт! - крикнул Пенкроф, но сначала был подан завтрак
надо, и полагали, что лучше принять положение о совете, в
случае их экскурсия затягивается до вечера.

Сайрес Смит также стремился испытать судно, модель которого
была придумана им самим, хотя по совету моряка он изменил
кое-что из этого, но он не разделял доверия Пенкрофа к ней.
и поскольку Пенкроф больше не заговаривал о путешествии на остров Табор,
Смит надеялся, что он отказался от этой затеи. Ему действительно было бы очень неохотно
позволить двум или трем своим товарищам зайти так далеко в таком маленьком
лодка, весившая не более пятнадцати тонн.

В половине одиннадцатого все были на борту, даже Топ, Джап и Герберт.
подняли якорь, который был прочно воткнут в песок недалеко от устья "Мерси".
Милосердие. Был поднят парус, на мачте развевался линкольновский флаг
, и “Бонавентура" под управлением Пенкрофа вышла в открытое море.

Ветер дует из залива Союза она побежала перед ним, и таким образом показала ей
хозяева, к их удовлетворению, что она обладала очень быстро
пара каблуков, в соответствии с режимом Пенкроф говорить. После того, как
обогнув мыс Флотсам и мыс Клешня, капитан держал судно на привязи.
чтобы плыть вдоль южного побережья острова, когда его обнаружат.
судно превосходно шло при пяти баллах ветра. Вся команда была в восторге
у них было хорошее судно, которое в случае необходимости могло бы им сослужить хорошую службу
а при хорошей погоде и свежем бризе
путешествие обещало быть очаровательным.

Теперь пенкроф стоял у берега, в трех-четырех милях от порта
Воздушный шар. Затем остров предстал во всей своей мере, и под новым
аспект, с различными панорама побережья от мыса Когтя до мыса пресмыкающегося
Конец, леса, в которых темные ели контрастируют с молодой листвой
из других деревьев и возвышалась над всеми, и горы Франклина, чей высокий
голова по-прежнему белели снегом.

“ Как он прекрасен! ” воскликнул Герберт.

“ Да, наш остров прекрасен и добр, ” ответил Пенкроф. “ Я люблю его так же, как
Я любил свою бедную мать. Он принял нас, бедных и обездоленных, и что теперь?
желая нас пять парней, которые на нее упал с неба?”

- Ничего, - ответил Наб; “ничего, капитан.”

И два храбрых человека трижды громко прокричали "ура" в честь своего острова
!

Все это время Гедеон Спилет, прислонившись к мачте, делал наброски.
панорама, открывавшаяся перед его глазами.

Сайрес Смит молча взирал на нее.

“ Ну, капитан Смит, ” спросил Пенкроф, “ что вы думаете о нашем судне
?

- По-видимому, оно ведет себя хорошо, - ответил инженер.

“ Хорошо! И ты теперь думаешь, что она могла бы предпринять плавания
степени?”

“Какое путешествие, Пенкроф?”

“Один на острове табор, например”.

“Друг мой, ” ответил Хардинг, - я думаю, что в любой неотложной ситуации
мы должны без колебаний довериться ‘Бонавентуре’ даже на
путешествие будет более долгим; но ты знаешь, что я должен был бы проводить тебя до острова Табор
с большим беспокойством, поскольку ничто не обязывает тебя ехать туда”.

“Приятно знать своих соседей”, - возразил моряк, который был
упрям в своей идее. “Остров Табор - наш сосед, и единственный!
Вежливость требует, чтобы мы пошли хотя бы визит”.

“Черт возьми”, - сказал Гедеон Спилет, “наш друг Пенкроф стал очень конкретное
о приличиях все сразу!”

“Я вообще ни в чем не разборчив”, - возразил матрос, который
был несколько раздосадован противодействием инженера, но не хотел
причинять ему беспокойство.

“ Учтите, Пенкроф, - продолжал Сайрес Смит, “ вы не можете отправиться один на остров Табор
.

“ Мне будет достаточно одного спутника.

“ Даже в этом случае, ” возразил инженер, “ вы рискуете лишить колонию
Остров Линкольна двух поселенцев из пяти.

- Из шести, - ответил Пенкроф. - Вы забываете о Юпе.

“Из семи, ” добавил Наб, - Топ стоит еще одного”.

“В этом нет никакого риска, капитан”, - ответил Пенкроф.

“ Это возможно, Пенкроф, но, повторяю, это значит подвергать себя опасности.
Бесполезно.

Упрямый моряк ничего не ответил и прекратил разговор, совершенно
решил снова возобновить его. Но он и не подозревал, что инцидент
придет ему на помощь, и изменения в закон человечества, который был
сначала только сомнительной прихоти.

Отойдя от берега, “Бонадвентур” снова приблизился к нему
в направлении порта Шарлон. Было важно определить
каналы между песчаными отмелями и рифами, чтобы можно было установить буи
поскольку этот маленький ручей должен был стать гаванью.

Они находились не более чем в полумиле от берега, и было необходимо
лавировать против ветра. "Бонавентура” тогда шла со скоростью
очень умеренная скорость, так как бриз, частично перехваченный высокой местностью,
едва раздувал ее паруса, и море, гладкое, как стекло, было только
покрыто рябью время от времени от мимолетных порывов.

Герберт стояли себе на носу, что он может означать
поле для подражания среди каналов, когда внезапно он крикнул,--

“Круче к ветру, Пенкроф, круче к ветру!”

“В чем дело?” - спросил моряк. “Камень?”

“Нет, подождите, - сказал Герберт. - Я не совсем понимаю. Снова Лафф ... прямо ... сейчас”.

С этими словами Герберт, перегнувшись через борт, погрузил руку в воду
и вытащил ее, воскликнув,--

“Бутылка!”

Он держал в руке закупоренную бутылку, которую он только что захватили несколько
длина кабелей от берега.

Сайрес Смит взял бутылку. Не произнеся ни единого слова, он вытащил
пробку и достал из нее влажную бумагу, на которой были написаны эти
слова:--

“Потерпевший кораблекрушение.... Остров Табор: 153° западной долготы, 37° 11’ южной широты”.



Глава 13

“Изгой!” - воскликнул Пенкроф; “оставили на острове табор не два
ста милях от нас! Ах, мистер Сайрес, ты не против моей
иду”.

“ Нет, Пенкроф, - ответил Сайрес Смит, - и ты отправишься в путь как можно скорее.


“ Завтра?

“ Завтра!

Инженер все еще держал в руке бумагу, которую вынул из
бутылки. Несколько мгновений он созерцал ее, затем продолжил,

“Из этого документа, друзья мои, из того, как он сформулирован,
мы можем заключить следующее: во-первых, потерпевший кораблекрушение на острове Табор - мужчина.
обладающий значительными познаниями в навигации, поскольку он дает
широта и долгота острова в точности такие, какими мы сами его нашли,
и с небольшим приближением; во-вторых, что он либо англичанин, либо
Американский, поскольку документ написан на английском языке”.

“ Это совершенно логично, ” ответил Спилет, “ и присутствие этого
потерпевшего кораблекрушение объясняет прибытие кейса на берега нашего острова.
Должно быть, произошло кораблекрушение, раз уж здесь есть потерпевший кораблекрушение. Как
последний, кем бы он ни был, это ему повезло, что Пенкроф подумал
строить этот корабль и пытались ее в этот день или на следующий день и
эта бутылка может были разбиты о скалы”.

“Действительно, - сказал Герберт, - это счастливый шанс что
‘Bonadventure’ прошло именно там, где бутылка была еще на плаву!”

“ Вам это не кажется странным? ” спросил Сайрес Смит у Пенкрофа.

“Кажется, повезло, вот и все”, - ответил моряк. “Вы видите
ничего экстраординарного в этом, капитан? Бутылки должны куда-то ехать, и
почему не здесь, также как и везде?”

“ Может быть, вы и правы, Пенкроф, - ответил инженер, - и все же...

“ Но, - заметил Герберт, - ничто не доказывает, что эта бутылка
долго плавала в море.

- Ничего, - ответил Гедеон Спилет, “и документ появится даже
были недавно написаны. Что вы думаете об этом, Кир?”

Во время этого разговора Пенкроф не бездействовал. Он поставил
судно находилось поблизости, и “Бонавентура”, подняв все паруса, быстро двигалась
к мысу Когтя.

Все думали о потерпевшем кораблекрушение на острове Табор. Должны ли они успеть
спасти его? Это было великое событие в жизни
колонистов! Сами они были всего лишь потерпевшими кораблекрушение, но следовало опасаться
что другому могло не так повезти, и их долгом было прийти
ему на помощь.

Мыс Когтя обогнули, и около четырех часов "Бонавентура” бросила якорь
в устье Мерси.

В тот же вечер были сделаны приготовления к новой экспедиции.
Казалось, лучше всего, чтобы Пенкроф и Герберт, которые знали, как управлять судном
, предприняли путешествие одни. Отправившись в путь на следующий день,
10 октября, они прибудут 13-го, поскольку при нынешнем
ветре им потребуется не более сорока восьми часов, чтобы проделать этот переход
протяженностью в сто пятьдесят миль. Один день на острове, три-четыре, чтобы
возвращение, они могли надеяться поэтому, что на 17-м они снова
добраться до острова Линкольна. Погода была прекрасной, барометр поднимался,
ветер, казалось, утих, все тогда было в пользу этих храбрецов.
люди, которых гуманный поступок увез далеко от их острова.

Таким образом, было решено, что Сайрес Смит, Наб и Гедеон Спилет
останутся в Гранитном доме, но было выдвинуто возражение, и
Спилет, который не забыл о своем деле репортера нью-йоркской
Вестник, заявив, что он пошел бы на плавание, а не потерять
такая возможность, он поступил в плавание.

Вечер был занят перевозкой на борт “Бонавентуры”
 постельных принадлежностей, посуды, оружия, амуниции, компаса, провизии.
в течение недели; когда это было быстро сделано, колонисты поднялись на Гранитную
Дом.

На следующий день, в пять часов утра, были произнесены прощальные слова.
обе стороны не без волнения подняли паруса, и Пенкроф отправился в путь.
к мысу Коготь, который пришлось обогнуть, чтобы двигаться на юго-запад
.

“Бонавентура” была уже в четверти мили от берега, когда
пассажиры заметили на возвышении Гранитного дома двух мужчин, махавших им рукой.
они прощались; это были Сайрес Смит и Наб.

“ Друзья наши, ” воскликнул Спилет, “ это наша первая разлука за последние
пятнадцать месяцев.

Пенкроф, репортер и Герберт помахали в ответ, и Гранитный дом
вскоре скрылся за высокими скалами мыса.

В течение первой половины дня “Бонавентура” все еще была в поле зрения
южное побережье острова Линкольна, которое вскоре стало похоже на
зеленую корзину, в центре которой возвышалась гора Франклина. Высот,
уменьшаются на расстояние, не внешний вид, скорее всего соблазнить
сосуды, на ощупь есть. Рептилии конца прошел примерно час, хотя
на расстоянии около десяти миль.

На таком расстоянии уже было невозможно различить что - либо из
западное побережье, простиравшееся до хребтов горы Франклина,
и через три часа после того, как последний из островов Линкольна скрылся за горизонтом.

“Бонавентура” вела себя превосходно. Прыгая по волнам, она
быстро шла своим курсом. Пенкроф поднял фок-мачту, и
руля по компасу придерживался прямолинейного направления. Время от
время Герберт освободил его у руля, и рука мальчика была настолько фирма
то, что моряк не к чему придраться.

Гедеон Спилет болтал иногда с одним, иногда с другим, если
хотел он протянул руку с веревки, и капитан Пенкроф был совершенно
устраивает со своей командой.

Вечером серп Луны, который не был бы в первую
без четверти 16-е, появились в сумерках и вскоре снова сели.
Ночь была темной, но звездной, и следующий день снова обещал быть погожим.

Пенкроф предусмотрительно спустил фок-мачту, не желая быть застигнутым
внезапным порывом ветра, когда на борту было слишком много парусины; возможно, это была
излишняя предосторожность в такую тихую ночь, но Пенкроф был предусмотрительным
моряк, и его нельзя за это винить.

Репортер проспал часть ночи. Пенкроф и Герберт сменялись по очереди.
по два часа каждый стоял у руля. Моряк доверял Герберту, как
самому себе, и его уверенность была оправдана хладнокровием и
рассудительностью парня. Пенкроф как командир отдавал ему указания.
своему рулевому, и Герберт ни разу не позволил "Бонавентуре” отклониться от курса.
даже на один пункт. Ночь пролетела быстро, как и день 12 октября
. Строго соблюдалось юго-восточное направление. Если только
“Бонавентура” не попала в какое-нибудь неизвестное течение, она должна была подойти точно к
в пределах видимости острова Табор.

Что касается моря, по которому в то время плыло судно, то оно было абсолютно
пустынным. Сейчас и потом прошла большой Альбатрос или фрегат птица в
выстрел, и Гедеон Спилет спрашивал: Это был один из них, что он
доверился своем последнем письме в Нью-Йоркскую "Геральд". Эти
птицы были единственными существами, которые, по-видимому, часто посещали эту часть океана
между островами Табор и Линкольн.

“И все же, ” заметил Герберт, “ китобои обычно отправляются в это время.
Они направляются в южную часть Тихого океана. Действительно, я не думаю, что
может быть более пустынное море, чем это”.

“ Здесь не так уж пустынно, ” возразил Пенкроф.

“ Что вы имеете в виду? ” спросил журналист.

“ Мы на месте. Вы принимаете наше судно за потерпевшее крушение, а нас за морских свиней?

И Пенкроф рассмеялся своей шутке.

К вечеру, согласно расчетам, предполагалось, что
“Бонавентура” преодолела расстояние в сто двадцать миль
с момента отплытия с острова Линкольна, то есть за тридцать шесть
часов, что дало бы ей скорость от трех до четырех узлов.
Бриз был очень слабым и вскоре мог совсем стихнуть.
Однако была надежда, что на следующее утро к рассвету, если
расчет был верен и курс верен, они увидят остров Табор
.

Ни Гедеон Спилет, ни Герберт, ни Пенкроф не спали в ту ночь. В
ожидании следующего дня они не могли не испытывать некоторого волнения.
В их предприятии было так много неопределенности! Были ли они недалеко от Табора
Остров? Был ли остров все еще населен потерпевшими кораблекрушение, на помощь которым
они пришли? Кто был этот человек? Не потревожит ли его присутствие до тех пор такую сплоченную
маленькую колонию? Кроме того, был бы ли бы он доволен
обменять свою тюрьму на другую? Все эти вопросы, которых не было
сомнений быть дан ответ на следующий день, держал их в напряжении, и на заре
в день, когда они все исправили свои взоры на западный горизонт.

“Земля!” - закричал Пенкроф около шести часов утра.

И это было невозможно, что моряк должен быть ошибаюсь, это был
очевидно, что земля стала есть. Представьте радость маленького экипажа
“Бонавентуры”. Через несколько часов они высадятся на берег острова
!

Низкое побережье острова табор, едва выйдя из моря, не было
более пятнадцати миль.

Нос “Бонавентуры”, находившийся немного южнее
острова, был направлен прямо на него, и по мере того, как солнце поднималось на востоке,
его лучи падали на один или два мыса.

“Этот остров гораздо менее важен, чем остров Линкольна, ” заметил
Герберт, - и, вероятно, как и наш, вызван каким-то подводным сотрясением”.

В одиннадцать часов “Бонавентура” была не более чем в двух милях от берега,
и Пенкроф, высматривая подходящее место для высадки,
очень осторожно продвигался по незнакомым водам. Весь этот
теперь остров можно было осмотреть, и на нем можно было увидеть группы камеди
и других крупных деревьев того же вида, что и растущие на острове Линкольна
. Но самым удивительным было то, что не поднималось дыма, указывающего на то, что
остров обитаем, на берегу не появлялось никаких сигналов!

И все же документ был достаточно ясен; был потерпевший кораблекрушение, и этот
потерпевший кораблекрушение должен был быть начеку.

Тем временем “Бонавентура” вошла в извилистый пролив среди
рифов, и Пенкроф с величайшим вниманием следил за каждым поворотом. Он приказал
поставить Герберта у руля, сам разместился на носу, осматривая
вода, а в руке он держал "холлиард", готовый в любой момент спустить парус
. Гедеон Спилет с подзорной трубой жадно осматривал
берег, хотя и ничего не замечал.

Однако около двенадцати часов киль “Бонавентуры” заскрежетал
о днище. Якорь был брошен, паруса свернуты, и команда
маленького суденышка высадилась на берег.

И не было причин сомневаться в том, что это был остров Табор, поскольку
согласно самым последним картам, в этой части
Тихого океана между Новой Зеландией и американским побережьем острова не было.

Судно было надежно пришвартовано, так что не должно было возникнуть опасности, что
его унесет приливом; затем Пенкроф и его
хорошо вооруженные товарищи поднялись на берег, чтобы подняться выше
высотой около двухсот пятидесяти или трехсот футов, которые возвышались на расстоянии
полумили.

“С вершины этого холма, - сказал Спилет, - мы, без сомнения, сможем получить полный обзор острова”
, что значительно облегчит наши поиски”.

“Чтобы сделать здесь, ” ответил Герберт, - то, что сделал капитан Хардинг“
самое первое, что сделал на острове Линкольна, взобравшись на гору Франклина”.

“Именно так, ” ответил репортер, “ и это наилучший план”.

Разговаривая таким образом, исследователи продвигались по просеке,
которая заканчивалась у подножия холма. Стаи скальных голубей и
морских ласточек, похожих на птиц острова Линкольна, порхали вокруг них.
Под лесом, который окаймлял поляну слева, они могли слышать
шелест кустов и видеть колышущуюся траву, что указывало на присутствие
пугливых животных, но все еще ничего, что указывало бы на то, что остров был
обитаемый.

Добравшись до подножия холма, Пенкроф, Спилет и Герберт взобрались на него
через несколько минут он с тревогой оглядел горизонт.

Они находились на островке, который не превышал шести миль в окружности.
его форма не была сильно ограничена мысами,
бухты или протоки представляли собой удлиненный овал. Вокруг простиралось пустынное море
до самого горизонта. Ни земли, ни даже паруса не было видно
.

На этом лесистом островке не было разнообразия острова Линкольна,
засушливого и дикого в одной части, но плодородного и богатого в другой.
Напротив, это была однородная масса зелени, из которой поднимались два или
три холма небольшой высоты. Наискосок к овалу острова бежал
ручей через широкий луг, впадающий в море на западе через
узкое устье.

“ Территория ограничена, ” сказал Герберт.

“ Да, ” согласился Пенкроф. - Для нас она была бы слишком мала.

“И более того, ” сказал репортер, “ он кажется необитаемым”.

“Действительно, ” ответил Герберт, “ ничто здесь не выдает присутствия человека”.

“ Давайте спустимся вниз, - сказал Пенкроф, - и поищем.

Моряк и двое его спутников вернулись на берег, к тому месту,
где они оставили "Бонавентуру”.

Они решили совершить пешую экскурсию по острову, прежде чем
исследовать внутреннюю часть; чтобы ни одно место не ускользнуло от их внимания.
исследования. Идти по пляжу было легко, и лишь в некоторых местах
путь им преграждали большие камни, которые, однако, они легко обходили
в обход. Исследователи направились к югу, нарушая многочисленные
стаи морских птиц и стада тюленей, которые бросались в
море, как только они видели незнакомых людей на расстоянии.

“Эти звери вон там, ” заметил репортер, “ не видят людей
в первый раз. Они боятся их, следовательно, должны знать их”.

Через час после отплытия они прибыли на южную оконечность
островка, заканчивающегося острым мысом, и направились на север вдоль
западного побережья, в равной степени образованного песком и скалами, фон
граничит с густым лесом.

Нигде не было ни следа жилья, ни отпечатка человеческой ноги
на берегу острова, который после четырехчасовой прогулки
полностью обогнули.

Это было, мягко говоря, очень необычно, и они были вынуждены
поверить, что остров Табор не был или уже не был обитаем. Возможно,
в конце концов, документу было уже несколько месяцев или несколько лет,
и в данном случае было возможно, что потерпевшему кораблекрушение было
разрешено вернуться в свою страну, или что он умер от страданий.

Пенкроф, Гедеон Спилет и Герберт, образуя более или менее вероятным
домыслы, быстро ужинал на борту “Bonadventure” так как быть
возможность продолжить свою экскурсию до наступления темноты. Это было сделано в пять часов вечера.
в это время они вошли в лес.

Многочисленные животные разбегались при их приближении, поскольку, в основном, можно было
скажем, только козы и свиньи, которые, очевидно, были европейскими видами.

Несомненно, какой-нибудь китобой высадил их на остров, где они
быстро размножались. Герберт решил поймать одного или двух живых и доставить
их обратно на остров Линкольна.

Больше не было сомнений в том, что люди в тот или иной период посещали
этот островок, и это стало еще более очевидным, когда появились тропинки
протоптанные через лес, поваленные деревья и повсюду следы
рука человека; но деревья сгнили и были срублены
много лет назад; следы от топора покрылись мхом, а
на тропинках росла высокая и густая трава, так что их было трудно найти
.

“Но, - заметил Гедеон Спилет, - это доказывает не только то, что люди
высаживались на остров, но и то, что они жили на нем некоторое время. Итак,
кто были эти люди? Сколько их осталось?

“В документе, ” сказал Герберт, “ говорилось только об одном потерпевшем кораблекрушение”.

“Ну, если он все еще на острове, - ответил Пенкроф это
невозможно, но мы должны его найти”.

Разведка была продолжена. Моряк и его спутники, естественно,
пошли по маршруту, который пересекал остров по диагонали, и они были
таким образом, он был вынужден следовать за ручьем, который тек к морю.

Если животные европейского происхождения, если произведения, созданные руками человека, неопровержимо свидетельствовали
о том, что люди уже посещали остров, то несколько образцов
растительного царства доказывали это не меньше. В некоторых местах, в
середине вырубок, было очевидно, что почва была засеяна
кулинарными растениями, вероятно, в тот же отдаленный период.

Какова же была радость Герберта, когда он узнал картофель, цикорий,
щавель, морковь, капусту и репу, которых было достаточно для
соберите семена, чтобы обогатить почву острова Линкольна.

“ Превосходно, Джолли! ” воскликнул Пенкроф. - Это устроит Наба так же, как и нас.
Даже если мы не найдем Затерянные в океане, по крайней мере, наше путешествие не будет
была бесполезной, и Бог вознаградил нас”.

“Несомненно, ” ответил Гедеон Спилет, “ но, глядя на то, в каком состоянии мы
находим эти плантации, можно опасаться, что остров не был
заселен в течение некоторого времени”.

“ В самом деле, ” ответил Герберт, “ местный житель, кем бы он ни был, не мог
пренебречь такой важной культурой!

“ Да, ” сказал Пенкроф, “ потерпевший кораблекрушение ушел.

“Мы должны предположить, что так”.

“В таком случае следует признать, что документ датирован более отдаленной датой?”

“Очевидно”.

“И что бутылка только приехали на остров Линкольна после проплыв
в море долгое время”.

“Почему нет?” возвращается Пенкроф. “Но приближается ночь, ” добавил он, “ и я
думаю, что будет лучше пока прекратить поиски”.

“Отпустите нас на борту, и завтра мы начнем снова”, - сказал
репортер.

Это было самым мудрым, и он собирался следовать, когда
Герберт, указывая на беспорядочную массу среди деревьев, воскликнул,--

“Хижина!”

Все трое немедленно побежали к жилищу. В сумерках было
едва можно разглядеть, что оно построено из досок и покрыто
толстым брезентом.

В полуоткрытую дверь распахнулась на Пенкроф, который вошел с
быстрым шагом.

Хижина была пуста!



Глава 14

Пенкроф, Герберт и Гедеон Спилет молчал в разгар
тьма.

Пенкроф крикнул громко.

Нет ответа.

Затем матрос зажег свет и поджег веточку. Это осветило на
минуту маленькую комнату, которая казалась совершенно пустой. В глубине была
грубый камин, с несколько холодной золы, поддерживать охапку сухой
древесины. Пенкроф бросил пылающую ветку на нем, дрова трещали и дал
далее яркий свет.

Затем матрос и двое его товарищей увидели неубранную кровать,
влажные и желтые покрывала на которой свидетельствовали о том, что ею не пользовались
долгое время. В углу камина стояли два чайника, покрытых
ржавчиной, и опрокинутая кастрюля. Шкаф с несколькими заплесневелыми матросскими шмотками
; на столе оловянная тарелка и Библия, изъеденные сыростью; в
разложите в углу несколько инструментов, лопату, кирку, два охотничьих ружья, одно из которых
был сломан; на доске, образующей полку, стоял бочонок с порохом, все еще
нетронутый, бочонок с дробью и несколько коробок с капсюлями, все густо набитые
покрытый пылью, накопившейся, возможно, за долгие годы.

“Здесь никого нет”, - сказал журналист.

“Никто”, - ответил Пенкроф.

“Это долгое время, так как этот номер был заселен”, - отметил
Герберт.

“Да, очень давно!” - ответил репортер.

“Мистер Спилет,” тогда сказал Пенкроф, “вместо того, чтобы вернуться на борт, я
думаю, что было бы хорошо, чтобы провести ночь в этой хижине”.

“ Вы правы, Пенкроф, ” ответил Гедеон Спилет, “ и если его владелец
возвращается, что ж! возможно, он не будет огорчен, обнаружив, что это место занято
.

“ Он не вернется, ” сказал моряк, качая головой.

“ Вы думаете, он покинул остров? ” спросил журналист.

“ Если бы он покинул остров, то забрал бы свое оружие и
инструменты, ” ответил Пенкроф. “Вы знаете, какую ценность придают потерпевшие кораблекрушение.
такие предметы, как эти, являются последними остатками затонувшего судна. Нет! Нет! ” повторил
матрос убежденным тоном. “ Нет, он не покинул остров! Если бы
он сбежал на лодке, сделанной им самим, он бы еще меньше уехал
эти незаменимые и необходимые предметы. Нет! он на острове!

“ Живой? ” спросил Герберт.

“ Живой или мертвый. Но если он мертв, я полагаю, что он не похоронил себя,
и поэтому мы, по крайней мере, найдем его останки!”

Затем было решено, что ночь следует провести в покинутом жилище
и запаса дров, найденного в углу, было достаточно, чтобы согреть его
. Дверь закрылась, Пенкроф, Герберт и Спилет остались там.
Они сидели на скамейке, разговаривали мало, но много размышляли. Они были в таком
расположении духа, что могли вообразить что угодно или ожидать чего угодно. Они прислушались
жадно прислушиваюсь к звукам снаружи. Дверь могла внезапно открыться, и
человек предстал перед ними, и они ни в малейшей степени не были удивлены.
несмотря на все то, что хижина свидетельствовала о заброшенности,
и они были готовы пожать руки этого человека, этого
потерпевшего кораблекрушение, этого неизвестного друга, которого ждали друзья.

Но голоса не было слышно, дверь не открывалась. Так проходили часы.
прошло.

Какой долгой показалась ночь моряку и его спутникам! Герберт
один проспал два часа, потому что в его возрасте сон необходим. Они
всем троим не терпелось продолжить исследование, начатое накануне,
и обыскать самые потаенные уголки острова! Выводы
выведенная Пенкроф были вполне разумными, и он был почти уверен,
, что в хижине было пусто, и инструменты, утварь и оружие
до сих пор есть хозяин скончался. Поэтому было решено, что
они должны разыскать его останки и похоронить их по крайней мере по-христиански
.

Наступил рассвет; Пенкроф и его спутники немедленно приступили к осмотру
жилища. Он, безусловно, был построен в благоприятной ситуации,
на спине небольшой холм, укрытый на пять или шесть великолепных
ГУМ-деревья. Перед своим фронтом и через деревья, которые подготовил топор
широкая поляна, с которой открывался вид на море. За
лужайкой, окруженной разваливающимся деревянным забором, был берег,
слева от которого находилось устье ручья.

Хижины были построены из досок, и это было легко видеть, что эти
доски были получены от корпуса или палубы корабля. Было
вероятно, что поврежденное судно было выброшено на берег острова
, что по крайней мере один член экипажа был спасен, и что посредством
из обломков этот человек, имея в своем распоряжении инструменты, построил жилище
.

И это стало еще более очевидным, когда Гедеон Спилет, после того как
обошел хижину, увидел на доске, вероятно, одной из тех, из которых
была сделана броня потерпевшего крушение судна, эти буквы, уже наполовину
стертый:


 БР--ЗАГАР--ЭТО


“Британия”, - воскликнул Пенкроф, которого журналист назвал; “это
общее название для кораблей, и я не мог сказать, была ли она английский или
Американец!”

“Не так уж важно, Пенкроф!”

“Не очень много”, - ответил моряк, “и мы сохраним
оставшийся в живых экипаж, если он еще жив, в какой бы стране он может
место. Но, прежде чем начать поиск снова пойдем на борту
‘Bonadventure’”.

Своего рода беспокойство было изъято Пенкроф на предмет его сосудов.
Если остров будет заселен в конце концов, и должен какой-одного взяли
владение ее? Но он пожал плечами на столь неразумно
предположение. В любом случае матрос не жалко было пойти на завтрак на
совет. Дорога уже протоптана была не долгой, едва ли в миле. Они отправились
на прогулку, вглядываясь в лес и заросли, через которые сотнями пробегали козы
и свиньи.

Через двадцать минут после выхода из хижины Пенкроф и его спутники достигли
западного побережья острова и увидели, что “Бонавентура” крепко держится за
глубоко зарытый в песок якорь.

Пенкроф не мог удержать вздох облегчения. После всего этого
сосуд был его ребенок, и это право отцов часто непросто
когда нет повода для этого.

Они вернулись на борт, позавтракали, так что в этом не было необходимости.
ужинали допоздна; когда трапеза закончилась, разведка
была продолжена и проведена с величайшей тщательностью. Действительно, это было
очень вероятно, что единственный обитатель острова погиб. Это
поэтому для того, следы мертвого, чем живого человека, который
Пенкроф и его товарищи искали. Но их поиски были тщетны, и
в течение половины того дня они безуспешно рыскали по зарослям
деревьев, покрывавших островок. Тогда почти не оставалось сомнений
что, если потерпевший кораблекрушение был мертв, от его тела не осталось и следа, но
что какой-то дикий зверь, вероятно, обглодал его до последней косточки.

“ Мы отправляемся завтра на рассвете, - сказал Пенкроф своим спутникам.
товарищи, так как около двух часов дня они отдыхали несколько минут
в тени группы елей.

“Я думаю, что мы могли бы без колебаний взять посуду, которая
принадлежала потерпевшему кораблекрушение”, - добавил Герберт.

“ Я тоже так думаю, ” ответил Гедеон Спилет, “ и это оружие и инструменты
пополнят запасы Гранитного дома. Запас пороха и дроби
также чрезвычайно важен.

“ Да, ” ответил Пенкроф, “ но мы не должны забыть поймать пару-другую свиней.
на острове Линкольна их полным-полно.

“И не собирать те семена, ” добавил Герберт, - которые дадут нам все необходимое“.
овощи Старого и Нового Света”.

“Тогда, возможно, было бы лучше, ” сказал репортер, - остаться еще на день
на острове Табор, чтобы собрать все, что может нам пригодиться”.

“ Нет, мистер Спилет, - ответил Пенкроф, “ я попрошу вас отправиться в путь.
завтра на рассвете. Ветер, как мне кажется, скорее всего сменится на
западный, и после того, как мы получили попутный ветер для прихода, у нас будет попутный
ветер для возвращения ”.

“ Тогда не будем терять времени, ” сказал Герберт, вставая.

“ Не будем терять времени, ” возразил Пенкроф. - Ты, Герберт, иди и собери все необходимое.
семена, в которых вы разбираетесь лучше нас. Пока вы будете этим заниматься, мистер Спилет.
Мы со Спилетом пойдем поохотимся на свиней, и я надеюсь, что даже без Топа
нам удастся поймать несколько штук!

Герберт, соответственно, пошел по тропинке, которая вела к возделанной части
островка, в то время как моряк и репортер вошли в лес.

Многие представители породы свиней разбежались перед ними, и эти животные,
которые были необычайно активны, похоже, были не в том настроении, чтобы позволить
приблизиться к себе.

Однако после часовой погони охотникам только-только удалось заполучить
о паре, лежащей в чаще, когда раздались крики, доносящиеся из
северной части острова, к крикам примешивались ужасные
вопли, в которых не было ничего человеческого.

Пенкроф и Гедеон Спилет тотчас на ноги, и свиней
от этого движения стал убегать, в тот момент, когда моряк был
готовится веревку, чтобы связать их.

“Это голос Герберта”, - сказал журналист.

“Беги!” - воскликнул Пенкроф.

И пенкроф и Гедеон Спилет тотчас же побежал на полной скорости в сторону
место, откуда исходили крики.

Они хорошо сделали, что поторопились, потому что на повороте тропинки возле поляны они
увидели мальчика, брошенного на землю в объятиях дикого существа,
очевидно, гигантская обезьяна, которая собиралась причинить ему какой-то большой вред.

Броситься на это чудовище, повалить его на землю, в свою очередь, вырвать у него
Герберта, затем крепко связать его - вот что потребовалось за минуту для
Пенкрофа и Гедеона Спилета. Моряк обладал геркулесовой силой, репортер
также был очень силен, и, несмотря на сопротивление монстра, он
был крепко связан, так что не мог даже пошевелиться.

“ Ты не ушибся, Герберт? ” спросил Спилет.

“ Нет, нет!

“ О, если бы эта обезьяна ранила его! ” воскликнул Пенкроф.

“ Но это не обезьяна, ” возразил Герберт.

При этих словах Пенкроф и Гедеон Спилет посмотрели на странное существо,
лежавшее на земле. Действительно, это была не обезьяна, а человек,
мужчина. Но что это был за человек! Дикарь во всем ужасном значении этого слова
, и тем более ужасный, что он казался опустившимся до самой низкой
степени жестокости!

Лохматые волосы, нестриженные бороды спускаясь к груди, тело почти
голый круглый тряпичный пояс, дикие глаза, огромные руки с
необыкновенно длинные ногти, кожа цвета красного дерева, ноги так сильно, как если
из рога, так было жалкое существо, которое еще были претензии должны быть
называться человеком. Но можно было бы справедливо спросить, была ли еще душа в
этом теле, или в нем сохранился только грубый инстинкт!

“ Вы совершенно уверены, что это человек или что он когда-либо был им?
 - Спросил Пенкроф репортера.

“ Увы! в этом нет сомнения, - ответил Спилет.

“Так это, должно быть, потерпевший кораблекрушение?” - спросил Герберт.

“Да, - ответил Гедеон Спилет, “ но в этом несчастном человеке больше нет
в нем нет ничего человеческого!”

Репортер говорил правду. Было очевидно, что если потерпевший кораблекрушение
когда-либо был цивилизованным существом, одиночество сделало его дикарем или того хуже,
возможно, обычным человеком леса. Хриплые звуки, выпущенные из его горла
между зубами, которые были острыми, как зубы дикого зверя сделана в
рвать живое мясо.

Память, должно быть, покинули его задолго до, и в течение длительного времени, также он
забыл, как применить табельное оружие и инструменты, и он уже не знал, как
разжечь костер! Было видно, что он был активен и силен, но
физические качества были развиты в нем в ущерб моральным
качества. Гедеон Спилет заговорил с ним. Казалось, он не понимает
и даже не слышит. И все же, взглянув в его глаза, репортер подумал, что
он мог видеть, что в нем не угас весь разум. Однако,
заключенный не сопротивлялся и даже не пытался разорвать свои путы. Был ли он
ошеломлен присутствием людей, товарищем которых он когда-то был? Нашел ли он
в каком-то уголке своего мозга мимолетное воспоминание, которое вернуло
его к человечеству? Если бы он был свободен, попытался бы он улететь или остался бы?
Они не могли сказать, но они не проводили эксперимент; и после
внимательно вглядываясь в жалкое создание,--

“Кем бы он ни был, ” заметил Гедеон Спилет, “ кем бы он ни был
и кем бы он ни стал, наш долг взять его с собой на
Остров Линкольна”.

“Да, да!” - ответил Герберт. “и, возможно, при должной осторожности мы сможем пробудить в нем
некоторый проблеск интеллекта”.

“Душа не умирает”, - сказал репортеру“, и это будет большой
удовлетворенность чтобы спасти одного из созданий Божьих от жестокости”.

Пенкроф с сомнением качал головой.

“Мы должны попытаться во что бы то ни стало, ” возразил репортер. “ человечество повелевает
нам”.

Это действительно было их долгом как христиан и цивилизованных существ. Все трое
чувствовали это и хорошо знали, что Сайрес Смит одобрил бы их действия.
Такие действия.

“Оставим его связанным?” - спросил моряк.

“ Может быть, он и пошел бы, если бы ему развязали ноги, ” сказал Герберт.

“ Попробуем, ” ответил Пенкроф.

Веревки, которыми были скованы ноги заключенного, были перерезаны, но его руки
оставались надежно связанными. Он встал самостоятельно и не проявлял
никакого желания убежать. Его тяжелый взгляд метнул пронзительный взгляд на
трое мужчин, которые шагали рядом с ним, но ничего не указывало на то, что он вспомнил
он был их товарищем, или, по крайней мере, был им. С его губ срывалось непрерывное шипение
вид у него был дикий, но он не пытался
сопротивляться.

По совету репортера несчастного отвели в хижину.
Возможно, вид принадлежавших ему вещей произведет на него некоторое
впечатление! Возможно, искры было бы достаточно, чтобы оживить его
затуманенный интеллект, возродить его притупленную душу. Жилище было
недалеко. Через несколько минут они прибыли туда, но заключенный
ничего не помнил, и оказалось, что он потерял сознание
обо всем.

Что они могли подумать о степени жестокости, до которой дошло это
несчастное существо, если не то, что его заключение на острове
относится к очень отдаленному периоду, и после прибытия туда
рациональное существо, одиночество довело его до такого состояния.

Затем репортер подумал, что, возможно, вид огня произведет на него
некоторый эффект, и через мгновение в очаге вспыхнуло одно из тех прекрасных языков пламени, которые
привлекают даже животных. Вид пламени
поначалу казалось, что несчастный объект приковал к себе внимание, но вскоре
он отвернулся, и выражение интеллекта исчезло. Очевидно, ничего нельзя было поделать.
по крайней мере, на время, кроме как взять его на борт
"Бонавентура”. Это было сделано, и он остался там на попечении Пенкрофа
.

Герберт и Спилет вернулись, чтобы закончить свою работу; и несколько часов спустя
они вернулись на берег, неся посуду и ружья, запас
овощей, семян, немного дичи и две пары свиней.

Все было погружено, и "Бонавентура” была готова сняться с якоря и отплыть.
С утренним приливом.

Пленника поместили в носовую каюту, где он вел себя тихо,
молчаливый, по-видимому, глухонемой.

Пенкроф предложил ему что-нибудь поесть, но он оттолкнул приготовленное
мясо, которое ему подали и которое, несомненно, пришлось ему не по вкусу. Но
когда моряк показал ему одну из уток, убитых Гербертом, он
набросился на нее, как дикий зверь, и с жадностью проглотил.

“ Вы думаете, он придет в себя? ” спросил Пенкроф. “
не исключено, что наша забота окажет на него влияние, потому что именно
одиночество сделало его тем, кто он есть, и с этого времени он
больше не будет одинок ”.

“Бедняга, несомненно, должны были в этом состоянии в течение длительного времени,”
 сказал Герберт.

- Возможно, - ответил Гедеон Спилет.

“Сколько ему примерно лет?” - спросил парень.

“Трудно сказать, ” ответил репортер, “ потому что невозможно
разглядеть черты его лица под густой бородой, которая покрывает его лицо, но он
уже немолод, и я полагаю, ему может быть около пятидесяти”.

“ Вы заметили, мистер Спилет, как глубоко запали у него глаза? ” спросил
Герберт.

“Да, Герберт, но я должен добавить, что в них больше человеческого, чем можно
ожидать от его появления”.

“ Впрочем, посмотрим, - ответил Пенкроф, - и мне не терпится узнать
какого мнения будет капитан Смит о нашем дикаре. Мы отправились на поиски
человека, а возвращаем монстра! В конце концов, мы
сделали, что могли ”.

Ночь прошла, и является ли заключенный спал или нет, не может быть
известно, но в любом случае, хотя у него были развязаны, он не
двигаться. Он был как дикий зверь, который появляется сначала оглушен ее
захват, и становится снова дикий позже.


На рассвете следующим утром, 15 октября, на смену погоды
предсказанное Пенкрофом сбылось. Ветер переменился на северо-западный
благоприятствовал возвращению "Бонавентуры”, но в то же время он
посвежел, что могло затруднить навигацию.

В пять часов утра был поднят якорь. Пенкроф взял на гроте
риф и взял курс на северо-восток, чтобы плыть
прямо к острову Линкольна.

Первый день плавания не ознаменовался никакими происшествиями. Заключенный
сидел тихо в носовой каюте, и, поскольку он был моряком,
казалось, что движение судна может оказать на него благотворное действие.
реакция. Сделал некоторые воспоминания о своих бывших, призывающие вернуться к нему?
Как бы то ни было, он оставался спокойным, удивленный, а не
депрессия.

На следующий день ветер усилился, больше дуя с севера,
следовательно, в менее благоприятном направлении для “Бонавентуры”.
 Пенкроф был скорее обязан паруса бейдевинд, и, не говоря
ничего об этом он стали беспокоиться за состояние моря, которые
часто поссорились из-за луки. Конечно, если ветер не утихнет,
чтобы добраться до острова Линкольна, потребуется больше времени, чем потребовалось, чтобы добраться до
острова Табор.

Действительно, утром 17-го “Бонавентура” пробыла
сорок восемь часов в море, и ничто не указывало на то, что она была поблизости от
острова. Кроме того, было невозможно оценить пройденное расстояние
или положиться на расчет направления, поскольку скорость была
очень неравномерной.

Прошло двадцать четыре часа, а земли все еще не было видно. Ветер был
прямо по курсу, и море было очень бурным. Паруса были зарифлены, и
они часто лавировали. 18-го числа волна полностью захлестнула
“Бонадвентур”; и если бы команда не приняла меры предосторожности и не привязала
если бы они сами упали на палубу, их бы унесло прочь.

По этому поводу Пенкроф и его товарищи, которые были заняты
потерять себя, получила неожиданную помощь от пленника, который
вышедших из люка, как если бы его инстинкт моряка внезапно
вернулся, сломал кусок фальшборта с магазином с тем, чтобы позволить
вода, которая заполняла палубу побег. Когда судно освободилось, он
спустился в свою каюту, не произнеся ни слова. Пенкроф, Гедеон
Спилет и Герберт, крайне удивленные, позволили ему идти дальше.

Их положение было действительно серьезным, и моряк имел все основания опасаться
что он погиб на широкое море без возможности восстановления
его курс.

Ночь была темной и холодной. Однако около одиннадцати часов ветер
стих, море успокоилось, и скорость судна, по мере того как оно работало
меньше, значительно возросла.

Ни Пенкроф, ни Спилет, ни Герберт и не подумали о том, чтобы вздремнуть хотя бы часок
. Они держали востро, ни на острове Линкольна не может
быть далекой и будет замечен на рассвете, или “Bonadventure,”
 увлекаемый течениями, отнесло настолько, что было бы
изменить ее курс было невозможно. Пенкроф, встревоженный до последней степени,
однако не отчаивался, ибо у него было доблестное сердце, и, схватившись за руль,
он с тревогой пытался разглядеть окружавшую их темноту.

Около двух часов ночи он двинулся вперед.,--

“Свет! свет!” - закричал он.

Действительно, яркий свет появился в двадцати милях к северо-востоку. Линкольн
Остров был там, и этот костер, очевидно, зажженный Сайресом Смитом,
указал им курс, которым следует следовать. Пенкроф, который был слишком подшипник
гораздо севернее, изменил свой курс и направился в сторону пожара,
которая ярко горела над горизонтом, как звезда первой величины
.



Глава 15

На следующий день, 20 октября, в семь часов утра,
после четырехдневного плавания "Бонавентура” мягко подплыла к
пляжу в устье реки Мерси.

Сайрес Смит и Наб, которые были очень встревожены плохой погодой и
продолжительным отсутствием своих товарищей, поднялись на рассвете к
плато Проспект-Хайтс, и они, наконец, увидели
судно, которое так долго не возвращалось.

“ Хвала Господу! вот и они! ” воскликнул Сайрес Смит.

Что же касается Наба в его радость, он начал танцевать, вертеть вокруг, хлопая его
руки и кричали: “о! мой хозяин!” Более трогательные пантомимы, чем
лучшие дискурса.

Первая мысль инженера, на подсчете людей на палубе
“Bonadventure,” было то, что Пенкроф не нашел потерпевшего кораблекрушение табор
Остров, или, по крайней мере, что несчастный отказался покинуть свой остров
и сменить одну тюрьму на другую.

Действительно, Пенкроф, Гедеон Спилет и Герберт были одни на палубе
“Бонавентуры”.

В тот момент, когда судно причалило, инженер и Наб ждали на палубе.
на пляже, и прежде чем пассажиры успели выпрыгнуть на песок,
Хардинг сказал: “Мы были очень обеспокоены вашей задержкой, друзья мои!
Вы попали в какую-нибудь аварию?”

- Нет, - ответил Гедеон Спилет; “наоборот, все прошло
удивительно хорошо. Мы расскажем вам все об этом”.

“Однако, ” возразил инженер, “ ваши поиски не увенчались успехом,
поскольку вас всего трое, как вы и отправились!”

“Извините, капитан, - ответил матрос, - "нас четверо”.

“Вы нашли потерпевшего кораблекрушение?”

“Да”.

“И вы привели его?”

“Да”.

“Живой?”

“Да”.

“Где он?" Кто он такой?”

“Да, - ответил репортер, - или, скорее, он был мужчиной! Ну вот, Сайрус,
это все, что мы можем тебе сказать!”

Затем инженеру сообщили обо всем, что произошло во время плавания,
и при каких условиях велись поиски; о том, что единственное
жилище на острове было давно покинуто; как, наконец, потерпевший кораблекрушение
был схвачен, который, казалось, больше не принадлежал к человеческому виду
.

“И это только момент”, - добавил Пенкроф, “я не знаю, если у нас есть
сделано правильно, чтобы принести его сюда”.

“Конечно, вы, Пенкроф,” быстро ответил инженер.

“ Но у этого несчастного существа нет никакого здравого смысла!

“Это возможно в настоящее время”, - ответил Сайрес Смит, - “но только несколько
год назад эта несчастная была мужчиной, как ты и я. И кто
знает, что станет с тем из нас, кто выживет после долгого одиночества на
этом острове? Быть одному - большое несчастье, друзья мои; и это
следует верить, что одиночество может быстро разрушить разум, раз вы
нашли это бедное создание в таком состоянии!”

“Но, капитан, ” спросил Герберт, - что заставляет вас думать, что
зверства несчастного начались всего несколько месяцев назад?”

“Потому что документ, который мы нашли, был недавно написан”, - ответил тот.
инженер: “и только потерпевший кораблекрушение мог написать это”.

“Всегда можно предположить, - заметил Гедеон Спилет, - что это не было написано
товарищем этого человека, ныне покойного”.

“Это невозможно, мой дорогой Спилет”.

“Почему?” - спросил репортер.

“Потому что в документе тогда говорилось бы о двух потерпевших кораблекрушение”, - ответил
Хардинг: “и в нем упоминался только один”.

Герберт тогда в двух словах, связанных с инцидентами в путешествие, и
обитал на любопытный факт подобного прохождения блеском в заключенного
ума, когда на мгновение в разгар бури он стал
матрос.

“Что ж, Герберт, ” ответил инженер, - ты прав, придавая этому факту большое
значение. Несчастный человек не может быть неизлечимым, и
отчаяние сделало его тем, кто он есть; но здесь он найдет своих собратьев,
и поскольку в нем все еще есть душа, эту душу мы спасем!”

Потерпевший кораблекрушение на острове Табор, к великой жалости инженера и
к великому изумлению Наба, был затем извлечен из каюты, которую он
занят в первой части “Бонавентуры”; оказавшись на суше, он
изъявил желание сбежать.

Но Сайрес Смит, приблизившись, положил руку ему на плечо с улыбкой
жест полной власти, и посмотрел на него с бесконечной нежностью.
Сразу же несчастный человек, подчиняясь высшей воле, постепенно
стал спокойным, его взгляд упал, голова его склонилась, и он сделал больше нет
сопротивление.

“ Бедняга! ” пробормотал инженер.

Сайрес Смит внимательно наблюдал за ним. Судя по его внешности
в этом жалком существе больше не было ничего человеческого, и
тем не менее Хардинг, как и репортер, заметил в его взгляде
неуловимый след интеллекта.

Было решено, что потерпевший кораблекрушение, или, скорее, незнакомец, каким он был
отныне названный своими товарищами, он должен был жить в одной из комнат
Гранитного дома, из которого, однако, он не мог сбежать. Он был Сид
там без труда, и с пристальным вниманием, что, возможно,
будем надеяться, что когда-нибудь он будет вашим спутником поселенцы в
Остров Линкольна.

Сайрес Смит за завтраком, который Наб поспешил приготовить,
поскольку репортер, Герберт и Пенкроф умирали с голоду, выслушал
в подробностях все происшествия, которыми было отмечено исследовательское путешествие к
островок. Он согласился со своими друзьями в этом вопросе, что незнакомец
должно быть, англичанин или американец, на что их навело название Британия
к такому предположению, и, кроме того, по густой бороде и под
лохматыми, спутанными волосами инженер подумал, что сможет узнать
характерные черты англосаксонского языка.

“ Но, кстати, ” сказал Гедеон Спилет, обращаясь к Герберту, “ вы так и не
рассказали нам, как вы познакомились с этим дикарем, и мы ничего не знаем, кроме того, что вы
был бы задушен, если бы мы случайно не подоспели вовремя, чтобы
помочь вам!”

“Честное слово, - ответил Герберт, - довольно трудно сказать, как это произошло”.
случилось. Я был, я думаю, занятых в сбор растения, когда я услышал
шум, как лавина падает с очень высокого дерева. Я едва
успел оглядеться. Такой несчастный человек, который был, без сомнения,
скрытый в дереве, бросился на меня меньше времени, чем я скажу тебе
о ней, а если мистер Спилет и Пенкроф--”

“Мой мальчик!” - сказал Сайрес Смит: “вы провели большую опасность, но, возможно,
без этого, бедняга бы до сих пор скрывается от
вашего поиска, и мы не должны были Новый компаньон”.

“Значит, ты надеешься, Сайрус, преуспеть в исправлении этого человека?” - спросил тот.
репортер.

“Да”, - ответил инженер.

Позавтракав, Хардинг и его спутники покинули Гранитный дом и
вернулись на пляж. Там они занялись разгрузкой
“Бонавентуры”, и инженер, осмотрев оружие и инструменты,
не увидел ничего, что могло бы помочь им установить личность
незнакомца.

Отлов свиней, производимый на острове, считался очень выгодным делом для острова Линкольна.
животных отвели в хлев, где
вскоре они почувствовали себя как дома.

Два ствола с порохом и дробью, а также коробка
конечно, капсюли были очень кстати. Было решено установить небольшой
пороховой склад либо за пределами Гранитного дома, либо в Верхней пещере,
где можно было бы не опасаться взрыва. Однако использование пироксила
должно было быть продолжено, поскольку это вещество давало отличные результаты.
не было причин заменять его обычным порошком.

Когда разгрузка судна была закончена,--

“Капитан,” сказал Пенкроф, “я думаю, было бы разумно поставить наш
‘Bonadventure в безопасное место”.

“ Разве она не в безопасности в устье реки Милосердия? ” спросил Сайрес Смит.

“Нет, капитан”, - ответил матрос. “Половину времени она находится на мели.
песок, и это ее напрягает. Видите ли, это знаменитое судно, и оно
превосходно вело себя во время шквала, который обрушился на нас при возвращении.

“ Разве оно не могло плавать по реке?

“ Без сомнения, капитан, она могла бы; но там нет укрытия, а при
восточных ветрах, я думаю, "Бонавентура’ сильно пострадает от
прибоя.

“ Ну, а куда бы ты ее посадил, Пенкроф?

“ В порт-Шар, - ответил моряк. “Этот маленький ручей, окруженный
скалами, кажется мне как раз той гаванью, которая нам нужна”.

“Не слишком ли это далеко?”

“Пух! это не более чем в трех милях от Гранитного дома, и у нас есть
прекрасная прямая дорога, которая приведет нас туда!”

“ Тогда сделай это, Пенкроф, и отведи туда свою ‘Бонавентуру’, - ответил
инженер, “ и все же я предпочел бы, чтобы она находилась под нашей более непосредственной защитой.
защита. Когда у нас будет время, мы построим для нее маленькую гавань.

“ Знаменитую! ” воскликнул Пенкроф. “ Гавань с маяком, пристанью и
причалом! Ах! действительно, с вами, капитан, все становится легко.

“ Да, мой храбрый Пенкроф, - ответил инженер, - но при условии,
однако, что ты поможешь мне, потому что ты делаешь столько же, сколько три человека во всех наших делах.
работайте”.

Затем Герберт и матрос снова поднялись на борт "Бонадвентуры”.
 якорь был поднят, парус поднят, и ветер быстро погнал судно
к мысу Когтя. Два часа спустя, она была отдыхающая на Тихом
водах гавани воздушного шара.

В течение первых дней, проведенных незнакомцем в Гранитном доме, дал ли он им уже
повод думать, что его дикая натура становится
укрощенной? Горел ли более яркий свет в глубинах этого затемненного разума?
Короче говоря, возвращалась ли душа в тело?

Да, с уверенностью и в такой степени, что Сайрес Смит и
журналист задался вопросом, если причина несчастного человека никогда не был
полностью потушен. Поначалу, привыкший к открытому воздуху, к
безудержной свободе, которой он наслаждался на острове Табор, незнакомец
проявлял угрюмую ярость, и все опасались, что он может выкинуть
он сам выскочил на пляж из одного из окон Гранитного дома.
Но постепенно он стал спокойнее, и было разрешено его больше свободы
движения.

У них были основания надеяться и на большее. Уже забыв о своих
плотоядных инстинктах, незнакомец согласился на менее звериную пищу
чем та, по которой он кормил на островке, и приготовленное мясо не производят
в нем то же чувство отвращения, которое он показал на борту
в “Bonadventure”. Сайрес Смит воспользовался моментом, когда он
спал, чтобы подстричь его волосы и спутанную бороду, которые образовывали что-то вроде
гривы и придавали ему такой дикий вид. Он также был одет более подходящим образом
после того, как избавился от покрывавшей его тряпки. Результатом
стало то, что благодаря этому вниманию незнакомец приобрел более
человеческий облик, и даже показалось, что его взгляд стал мягче.
Несомненно, лицо этого человека, прежде озаренное умом,
должно было обладать своеобразной красотой.

Каждый день Хардинг ставил перед собой задачу проводить несколько часов
в его обществе. Он приходил и работал рядом с ним, и занимался
разными вещами, чтобы привлечь его внимание. Искры, действительно, было бы
достаточно, чтобы вновь осветить эту душу, воспоминания, мелькнувшего в этом мозгу
чтобы призвать разум. Это видели во время шторма на борту "Бонадвентуры".
”Бонадвентура!" Инженер не пренебрегал ни тем, ни другим, говоря вслух, чтобы
одновременно проникать органами слуха и зрения в
глубины этого вялого интеллекта. Иногда к нему присоединялся один из его товарищей,
иногда другой, иногда все вместе. Чаще всего они говорили о
вещах, принадлежащих военно-морскому флоту, которые должны интересовать моряка.

Временами незнакомец обращал некоторое внимание на то, что было сказано,
и вскоре поселенцы убедились, что он отчасти понимает их.
Иногда выражение его лица было глубоко скорбным, что служило
доказательством того, что он страдал душевно, ибо по выражению его лица нельзя было ошибиться;
но он ничего не говорил, хотя в разное время, однако, они почти
мне показалось, что слова вот-вот сорвутся с его губ. Во всяком случае,
бедняга был довольно тих и печален!

Но разве его спокойствие не было только кажущимся? Не была ли его печаль только результатом
его уединения? Пока ничего нельзя было установить. Видеть только определенные
объекты и в ограниченном пространстве, всегда находясь в контакте с колонистами,
к которым он скоро привыкнет, не имея желаний, которые нужно удовлетворять,
лучше питаться, лучше одеваться - естественно, что его физическая природа
постепенно улучшалась; но проникся ли он ощущением нового
жизнь? или, скорее, используя слово, которое было бы в точности применимо
к нему, разве он не становился прирученным, как животное в обществе своего
хозяина? Это был важный вопрос, который Сайрес Смит был тревожен
чтобы ответить, и все же он не хотел лечить его недействительным ориентировочно! Бы
он никогда не будет выздоравливающего?

Как инженер наблюдал за ним каждую минуту! Как он следил за
его душой, если можно так выразиться! Как он был готов ухватиться за нее!
Поселенцы с искренним сочувствием следили за всеми этапами лечения
, предпринятыми Хардингом. Они помогали ему также в этой гуманной работе, и
вскоре все, за исключением, быть может, недоверчивого Пенкрофа, разделили его надежду
и веру.

Спокойствие незнакомца, как уже было сказано, было глубоким, и он даже выказывал
своего рода привязанность к инженеру, влияние которого он явно
ощущал. Сайрес Смит решил испытать его, перенеся его
в другое место, из того океана, который прежде были привычны созерцать его глаза
, на опушку леса, которая могла бы
может быть, вспомнить те, где прошло так много лет его жизни!

“Но, ” сказал Гедеон Спилет, - можем ли мы надеяться, что он не сбежит, если
его выпустят на свободу?”

“ Эксперимент должен быть проведен, ” ответил инженер.

- Ну что ж! ” сказал Пенкроф. “Когда этот парень выйдет на улицу и почувствует свежий воздух"
, он уберется отсюда так быстро, как только смогут нести его ноги!

“Я так не думаю”, - возразил Сайрес Смит.

“Давайте попробуем”, - сказал Спилет.

“Мы попробуем”, - ответил инженер.

Это было 30 октября, и, следовательно, "Потерпевший кораблекрушение Фавор"
Айленд был узником Гранитного дома девять дней. Было
тепло, и яркое солнце освещало остров своими лучами. Сайрес Смит и
Пенкроф направился в комнату, занимаемую незнакомцем, которого нашли лежащим
подойдя к окну и глядя на небо.

“Пойдем, мой друг”, - сказал ему инженер.

Незнакомец немедленно поднялся. Его глаза были устремлены на Сайрес Смит, и
он последовал за ним, в то время как матрос двинулся за ними, мало уверенный в себе
как получить результат эксперимента.

Подойдя к двери, Сайрес Смит и Пенкроф усадили его в лифт.
Наб, Герберт и Гедеон Спилет ждали их перед входом.
Гранитный дом. Лифт спустился, и в несколько минут все были едины
на пляже.

Поселенцы шли на небольшом расстоянии от незнакомца, так как оставить его
на свободе.

Затем он сделал несколько шагов в сторону моря, и его взгляд просветлел от
крайнего оживления, но он не сделал ни малейшей попытки убежать.
Он смотрел на маленькие волны, которые, разбиваемые островком, набегали рябью на
песок.

“Это только море”, - заметил Гедеон Спилет, “и, возможно, он делает
не внушают ему никакого желания бежать!”

“Да, ” ответил Хардинг, “ мы должны отвезти его на плато, на границу
леса. Там эксперимент будет более убедительным”.

“Кроме того, он не может убежать”, - сказал Наб. - значит, “так как мост является
подняли”.

“ О! ” воскликнул Пенкроф. - Не такой человек, чтобы беспокоиться из-за такого ручья, как Глицериновый ручей!
Он мог бы пересечь его одним прыжком! - Воскликнул Пенкроф. - Я не знаю, что это за ручей." Глицериновый ручей!”

“Скоро увидим”, - ограничился ответом Хардинг, его глаза
не отрывались от глаз своего пациента.

Затем последнего повели к устью Мерси, и все они, поднявшись
по левому берегу реки, достигли Проспектных Высот.

Прибыв к месту, где росли первые красивые деревья в лесу
незнакомец, листва которого слегка колыхалась на ветру,
казалось, жадно впитывал проникающий аромат, наполнявший лес.
атмосфера разрядилась, и из его груди вырвался долгий вздох.

Поселенцы держались позади него, готовые схватить его, если он сделает хоть одно движение
бежать!

И действительно, бедняга был готов прыгнуть в
ручей, отделявший его от леса, и его ноги на мгновение подогнулись
, как для прыжка, но почти сразу же он отступил назад, наполовину
опустился на колени, и крупная слеза скатилась из его глаз.

“Ах! ” воскликнул Сайрес Смит. - Ты снова стал мужчиной, потому что можешь
плакать!”



Глава 16

Да! несчастный человек плакал! Какие- то воспоминания, несомненно, были
промелькнуло в его мозгу, и, используя выражение Сайреса Смита, благодаря
этим слезам он снова стал мужчиной.

Колонисты оставили его на некоторое время на плато и удалились
сами на небольшое расстояние, чтобы он мог чувствовать себя свободным; но
он и не думал извлекать выгоду из этой свободы, и Хардинг вскоре привел
он вернулся в Гранитный дом. Через два дня после этого случая незнакомец
, по-видимому, пожелал постепенно влиться в их общую жизнь. Он
очевидно, услышал и понял, но не менее очевидно, что он был странным образом настроен
не разговаривать с колонистами; ибо однажды вечером Пенкроф,
прислушиваясь у двери своей комнаты, я услышал, как эти слова слетели с его губ
:--

“Нет! здесь! Я! никогда!”

Моряк передал эти слова своим товарищам.

“Там есть какая-то мучительная тайна!” - сказал Хардинг.

Незнакомец начал использовать труд и средства, а также работал в
сад. Когда он прекращал свою работу, как это часто случалось, он оставался
замкнутым в себе, но по рекомендации инженера они
уважали сдержанность, которую он, очевидно, хотел сохранить. Если один из
колонисты подошли к нему, он отступил назад, и его грудь вздымалась от рыданий,
как будто перегружен!

Было ли это раскаянием, которое так переполняло его? Они были вынуждены поверить в это.
так, и Гедеон Спилет однажды не удержался от этого наблюдения,--

“Если он не говорит, то, боюсь, это потому, что у него слишком серьезные дела,
о которых нельзя рассказывать!”

Они должны быть терпеливы и ждать.

Несколько дней спустя, 3 ноября, незнакомец, работавший на плато
, остановился, уронив лопату на землю, и Хардинг,
тот, кто наблюдал за ним с небольшого расстояния, увидел, что слезы снова потекли
из его глаз. Какая-то непреодолимая жалость привела его к несчастному человеку
и он легонько коснулся его руки.

“Мой друг!” - сказал он.

Незнакомец пытался избежать его взгляда, и Сайрес Смит, имеющих
попытался взять его за руку, он поспешно отошел назад.

“ Друг мой, ” сказал Хардинг более твердым голосом, “ посмотри на меня, я хочу этого!

Незнакомец посмотрел на инженера и, казалось, оказался в его власти,
как субъект под влиянием гипноза. Он хотел убежать.
Но затем его лицо внезапно преобразилось. Его глаза
вспыхнули. Слова с трудом срывались с его губ. Он больше не мог
сдерживаться! Наконец он скрестил руки; затем, в глухой
голос: “Кто вы?” - спросил он Сайреса Смита.

“Потерпевшие кораблекрушение, как и вы”, - ответил инженер, глубоко взволнованный. “Мы
привели тебя сюда, к твоим собратьям”.

“Мои собратья!.... У меня никого нет!”

“Ты среди друзей”.

“Друзья! - для меня! друзья!” - воскликнул незнакомец, скрывающий свое лицо
руки. “Нет ... не ... оставляй меня! оставь меня!”

Затем он бросился к той стороне плато, которая выходила к морю, и
долгое время оставался там неподвижным.

Хардинг вернулся к своим товарищам и рассказал им о том, что только что произошло.
произошло.

“ Да! в жизни этого человека есть какая-то тайна, ” сказал Гедеон Спилет.
- и создается впечатление, что он вернулся в общество только путем
раскаяния.

“ Я не знаю, что за человека мы сюда привезли, ” сказал моряк.
“ У него есть секреты...

“ Которые мы будем уважать, ” быстро перебил Сайрес Смит. “Если он и совершил
какое-либо преступление, он самым ужасным образом искупил его, и в наших глазах
он прощен”.

В течение двух часов незнакомец остался один на берегу, очевидно, под
влияние воспоминания о которых вспомнили свои прошлые жизни ...
без сомнения, меланхоличная жизнь - и колонисты, не теряя его из виду
, не пытались нарушить его уединение. Однако через два часа
приняв, по-видимому, решение, он пришел к Сайресу Смиту.
Его глаза покраснели от пролитых слез, но он больше не плакал.
Его лицо выражало глубокое смирение. Он казался встревоженным, робким,
пристыженным, и его глаза постоянно были устремлены в землю.

“Сэр, ” обратился он к Хардингу, “ ваши товарищи и вы, вы англичане?”

“Нет, - ответил инженер, “ мы американцы”.

“Ах!” - сказал незнакомец и пробормотал: “Я предпочитаю это!”

“А вы, мой друг?” - спросил инженер.

“Англичанин”, - поспешно ответил он.

И, как будто ему было трудно произнести эти несколько слов, он вернулся на
пляж, где в состоянии крайнего возбуждения расхаживал взад-вперед между каскадом и устьем
реки Милосердия.

Затем, проходя на мгновение рядом с Гербертом, он остановился и сдавленным голосом спросил
,--

“В каком месяце?” он спросил.

“В декабре”, - ответил Герберт.

“В каком году?”

“1866.”

“Двенадцать лет! двенадцать лет!” - воскликнул он.

Затем он оставил его резко.

Герберт сообщил колонистов вопросы и ответы, которые были
принято.

“Этот несчастный человек”, - заметил Гедеон Спилет, “больше не было
знакомы с кем-нибудь месяцы или годы!”

“Да!” - добавил Герберт. “и он уже двенадцать лет был на острове,
когда мы нашли его там!”

“Двенадцать лет!” - ответил Сайрес Смит. “Ах! двенадцать лет одиночества, после
злая жизнь, пожалуй, вполне может повлиять человеческий разум!”

“Я вынужден думать”, - сказал Пенкроф, “что этот человек не потерпел крушение
на острове табор, но вследствие того, что некоторые преступления он был оставлен
есть.”

“ Вы, должно быть, правы, Пенкроф, - ответил журналист, - и если это так
не исключено, что те, кто оставил его на острове, могут однажды вернуться, чтобы
забрать его!

“И они больше не найдут его”, - сказал Герберт.

“ Но тогда, ” добавил Пенкроф, “ они должны вернуться, и...

“ Друзья мои, - сказал Сайрес Смит, - не будем обсуждать этот вопрос.
пока мы не узнаем о нем побольше. Я верю, что несчастный человек
страдал, что он сурово искупил свои ошибки, какими бы они ни были
, и что желание снять с себя бремя душит его. Не позволяйте
нам настаивать на том, чтобы он рассказал нам свою историю! Он, несомненно, расскажет ее нам,
и когда мы это узнаем, мы увидим, каким курсом лучше всего следовать.
Кроме того, только он может сказать нам, есть ли у него нечто большее, чем надежда, уверенность,
что он когда-нибудь вернется в свою страну, но я сомневаюсь в этом!

“И почему?” - спросил репортер.

“Потому что, если бы он был уверен, что его освободят в
определенное время, он дождался бы часа своего освобождения и не стал бы
выбрасывать этот документ в море. Нет, более вероятно, что
его приговорили к смерти на том островке и что он никогда не надеялся снова увидеть
своих собратьев!”

“Но, - заметил моряк, - есть одна вещь, которую я не могу объяснить”.

“Что это?”

“Если этого человека оставили на острове Табор на двенадцать лет, то можно предположить, что
он уже несколько лет находился в том диком состоянии, в
котором мы его нашли!”

“Это вероятно”, - ответил Сайрес Смит.

“Тогда, должно быть, прошло много лет с тех пор, как он написал этот документ!”

“Несомненно”, и все же документ, по-видимому, был написан недавно!

“ Кроме того, откуда вы знаете, что бутылке, в которую был вложен документ
, не потребовалось несколько лет, чтобы добраться с острова Табор на остров Линкольна
?

“Это не совсем невозможно”, - возразил журналист.

“Не могло ли оно быть уже давно у берегов острова?”

“Нет, - ответил Пенкроф, “ потому что оно все еще плавало. Мы даже не могли
предположить, что после того, как он пробыл на берегу какое-то время, его
смыло бы морем, поскольку южное побережье сплошь состоит из скал,
и там он наверняка был бы разбит вдребезги!”

“ Это верно, ” задумчиво согласился Сайрес Смит.

“ И потом, - продолжал моряк, “ если документу было несколько лет
старый, если он был заперт в бутылке в течение нескольких лет, это было
пострадали от сырости. Так вот, ничего подобного, и он был
в идеальном состоянии сохранности”.

Рассуждения моряка были очень справедливы и указывали на
непостижимый факт, поскольку документ, по-видимому, был написан недавно
, когда колонисты нашли его в бутылке. Более того, в нем были правильно указаны
широта и долгота острова Табор, что подразумевало, что
его автор обладал более полными знаниями в области гидрографии, чем можно было
ожидать от обычного моряка.

“В этом опять есть что-то необъяснимое”, - сказал инженер.
“но мы не будем настаивать на том, чтобы наш товарищ говорил. Когда он захочет, друзья мои, тогда мы будем готовы услышать его!
В течение следующих дней незнакомец не произнес ни слова и ни разу не покинул пределы плато.

Когда он захочет, друзья мои, тогда мы будем готовы услышать его!"
В течение следующих дней незнакомец не произнес ни слова и ни разу не покинул пределы плато. Он работал не покладая рук, не теряя ни минуты
, не отдыхая ни минуты, но всегда уединяясь.
Во время еды он никогда не приходил в Гранитный дом, хотя его несколько раз приглашали сделать это.
но довольствовался несколькими сырыми овощами.
С наступлением темноты он не вернулся в отведенную ему комнату, а остался
под какой-нибудь купой деревьев или, когда погода была плохой, притаился в какой-нибудь
расщелине в скалах. Таким образом, он жил так же, как тогда, когда у него не было другого убежища, кроме лесов острова Табор.
и поскольку все уговоры
побудить его улучшить свою жизнь были тщетны, колонисты
терпеливо ждали. И близилось время, когда, как казалось, почти
невольно побуждаемое совестью, у него вырвалось страшное признание
.

10 ноября, около восьми часов вечера, поскольку ночь
когда мы приближались, незнакомец неожиданно появился перед поселенцами,
которые собрались под верандой. Его глаза странно горели, и он
совершенно вернулся к дикому облику своих худших дней.

Сайрес Смит и его товарищи были изумлены, увидев, что преодолеть
по какому-то ужасному эмоции, его зубы стучали, как у человека
в лихорадке. Что случилось с ним? Был ли для него невыносим вид его
ближних? Устал ли он от этого возвращения к
цивилизованному образу существования? Тосковал ли он по своему бывшему дикарю
жизнь? Это оказалось так, как только стало слышно, как он выражается в этих
бессвязных предложениях:--

“Почему я здесь?.... По какому праву ты вытащил меня с моего островка?....
Как ты думаешь, между тобой и мной может быть какая-то связь?.... Ты знаешь
кто я ... что я сделал ... почему я был там ... один? И кто сказал
тебе, что я не был брошен там, что я не был приговорен умереть
там?.... Ты знаешь мое прошлое?.... Откуда ты знаешь, что я не
украли, убили ... что я не негодяй,--проклятый бытия-подходит только для
жить, как дикий зверь, далеко не все ... говорят ... Ты знаешь это?”

Колонисты слушали, не прерывая жалкое существо, от
кому эти сломанные исповедь бежали, как бы назло самому себе.
Хардинг, желая успокоить его, подошел к нему, но тот поспешно отпрянул.

“ Нет! нет! ” воскликнул он. “ Только одно слово: я свободен?

“Вы свободны”, - ответил инженер.

“Тогда прощайте!” - крикнул он и бросился бежать, как сумасшедший.

Наб, Пенкроф и Герберт тоже побежали к опушке леса, но
они вернулись одни.

“ Мы должны оставить его в покое! ” сказал Сайрес Смит.

“ Он никогда не вернется! ” воскликнул Пенкроф.

“ Он вернется, ” ответил инженер.

Прошло много дней; но Хардинг - было ли это своего рода
предчувствием?-- упорствовал в навязчивой идее, что рано или поздно
несчастный человек вернется.

“Это последнее восстание его дикой природы”, - он сказал: “раскаяние есть
коснулся, и который вновь одиночество страшило”.

Тем временем продолжались всевозможные работы, как на проспекте
Хайтс, так и в коррале, где Хардинг намеревался построить ферму. Это
излишне говорить, что семена, собранные Герберт на табор
Остров был тщательно посеяли. Таким образом, плато образовали один огромный
огород, хорошо продуман и тщательно ухаживали, так что в руках
поселенцы никогда не были в работе. Там всегда было что-то
быть сделано. По мере увеличения числа эскулентов возникла необходимость
увеличить простые грядки, которые грозили превратиться в обычные поля
и заменить луга. Но трава в изобилии в других регионах
остров, и не было никакого страха куланов обязан перейти на
краткое пособие. Это стоит в то время как, кроме того, чтобы превратить проспект
Возвышается над огородом, защищенным глубоким поясом ручьев, и
вывезти их на луга, которые не нуждались в защите от
набегов четвероногих.

15 ноября был собран третий урожай. Как
чудесно увеличилось поле с тех пор, как восемнадцать месяцев назад
было посеяно первое пшеничное зерно! Второй урожай из шестисот тысяч зерен
на этот раз было произведено четыре тысячи бушелей, или
пятьсот миллионов зерен!

Колония была богата кукурузой, ибо только десяти бушелей было достаточно для
ежегодного посева, чтобы получить обильный урожай, достаточный для пропитания как людей, так и
животные. Сбор урожая был завершен, и последние две недели месяца
ноября были посвящены работе по превращению его в пищу для человека.
На самом деле, у них была кукуруза, но не мука, и было необходимо построить мельницу
. Сайрес Смит мог бы использовать второе падение, которое
произошло в Мерси, чтобы установить свою движущую силу, первое
уже было занято перемещением валяльной фабрики, но после некоторого
посовещавшись, было решено, что простая ветряная мельница должна быть построена на
Проспект-Хайтс. Строительство этого объекта представляло не больше трудностей, чем
здание бывшего, и он был тем более уверен, что там будет
быть не хочу ветра на плато, подвергается, как это было на морских бризов.

“ Не говоря уже о том, - сказал Пенкроф, - что ветряная мельница будет более оживленной.
и будет хорошо смотреться в пейзаже!

Они приступили к работе, выбирая древесину для каркаса и оборудования мельницы
. Несколько крупных камней, найденных на севере озера, можно было легко превратить
в жернова, а что касается парусов, то неистощимый футляр
для воздушного шара послужил необходимым материалом.

Сайрес Смит сделал свою модель, а на месте мельницы был выбран
немного правее птичьего двора, возле берега озера.
Рама должна была опираться на ось, поддерживаемую прочными бревнами, чтобы она
могла поворачиваться со всеми имеющимися в ней механизмами в соответствии с требованиями ветра
. Работа продвигалась быстро. Наб и Пенкроф стали
очень искусными плотниками, и им ничего не оставалось, как копировать модели
, предоставленные инженером.

Вскоре на выбранном месте вырос своего рода цилиндрический ящик, по форме напоминающий перечницу, с
остроконечной крышей. Четыре рамы, образующие
паруса были прочно закреплены на центральной балке так, чтобы образовывать с ней определенный угол
, и закреплены железными зажимами. Что касается различных
частей внутреннего механизма, коробка предназначена для хранения двух
жерновов, неподвижного камня и движущегося камня, бункера, своего рода
большое квадратное корыто, широкое вверху, узкое внизу, что позволяет
зерну падать на камни, колеблющийся желоб, предназначенный для
регулирования прохождения зерна, и, наконец, болторезная машина, которая
с помощью операции просеивания отделяют отруби от муки,
были изготовлены без труда. Инструменты были хорошими, а работа несложной.
на самом деле механизм мельницы очень прост. Это
было только вопросом времени.

Все работали на строительстве мельницы, и 1 декабря
она была закончена. Пенкроф, как обычно, был в восторге от своей работы
и не сомневался, что устройство было совершенным.

“Теперь попутного ветра, ” сказал он, - и мы соберем наш первый урожай“
великолепно!

“ Ветер, конечно, хороший, ” ответил инженер, “ но не слишком сильный,
Пенкроф.

“ Пух! наша мельница от этого только быстрее заработает!

“ Нет никакой необходимости в том, чтобы все происходило так быстро, ” ответил Сайрес Смит. “Это
известно по опыту, что наибольшее количество работ выполнено
на мельнице, когда число оборотов, сделанных паруса в минуту шесть
раз число ноги, пройденный ветром за секунду. Умеренный
бриз, который достигает двадцати четырех футов в секунду, даст
шестнадцать оборотов парусов в минуту, и в
большем нет необходимости.”

“ Вот именно! ” воскликнул Герберт. “ С северо-востока дует приятный ветерок,
который скоро сделает все за нас.

Не было причин откладывать открытие мельницы, поскольку
поселенцам не терпелось попробовать первый кусок хлеба на острове Линкольна.
На это утро были два или три бушеля пшеницы, а в следующем
день на завтрак пышный каравай, немного тяжелый, возможно, хотя
поднял с дрожжами, появился на столе в Гранитном дворце. Все до единого
набросились на него с удовольствием, которое легко понять.

Тем временем незнакомец больше не появлялся. Несколько раз Гидеон
Спилет и Герберт обыскали лес в окрестностях Гранита
Дома, не встретив и не найдя никаких следов его присутствия. Они стали
серьезно обеспокоены этим длительным отсутствием. Конечно, бывший
дикарь острова Табор не мог задаваться вопросом, как жить в лесу,
изобилующем дичью, но не следовало ли опасаться, что он возобновил свою
привычки, и что эта свобода возродит в нем его дикие инстинкты?
Однако Хардинг, несомненно, руководствуясь каким-то предчувствием, всегда настаивал
говоря, что беглец вернется.

“Да, он вернется!” он повторил с уверенностью, которую его товарищи не могли разделить.
"Когда этот несчастный был на Фаворе". “Когда этот несчастный был на Фаворе
Остров, он знал, что он один! Здесь он знает, что его собратья-люди
ждут его! Поскольку он частично рассказал о своей прошлой жизни, бедняга
кающийся вернется, чтобы рассказать все, и с этого дня он будет принадлежать
нам!

Событие оправдало предсказания Сайреса Смита. 3 декабря,
Герберт покинул плато, чтобы порыбачить на южном берегу озера
. Он был безоружен и до этого никогда не принимал никаких мер предосторожности для
защиты, поскольку опасные животные не показывались в этой части
острова.

Тем временем Пенкроф и Наб работали на птичьем дворе, а
Хардинг и репортер были заняты в "Дымоходах" приготовлением содовой,
запасы мыла подходили к концу.

Внезапно раздались крики,--

“Помогите! помогите!”

Сайрес Смит и журналист, находясь на слишком большом расстоянии, не
было докричаться. Пенкроф и Наб, покинув птичий двор,
со всех ног бросились к озеру.

Но до этого незнакомец, о присутствии которого в этом месте никто не подозревал
, пересек ручей Глицерин, который отделял плато от
леса, и выскочил на противоположный берег.

Герберт оказался там лицом к лицу со свирепым ягуаром, похожим на
тот, который был убит на "Рептильном конце". Внезапно он был удивлен.
он стоял, прислонившись спиной к дереву, в то время как животное собиралось с силами.
оно было готово к прыжку.

Но незнакомец, у которого не было другого оружия, кроме ножа, бросился на
грозное животное, которое повернулось навстречу этому новому противнику.

Борьба была короткой. Незнакомец обладал огромной силой и
активностью. Он схватил ягуара за горло одной сильной рукой, держа
его, как в тисках, не обращая внимания на когти зверя, которые рвали его плоть,
а другой рукой вонзил нож ему в сердце.

Ягуар упал. Незнакомец отшвырнул тело ногой и уже собирался
бежать в тот момент, когда поселенцы прибыли на поле битвы, но
Герберт, вцепившись в него, закричал,--

“Нет, нет! ты не уйдешь!

Хардинг двинулся к незнакомцу, который нахмурился, увидев его.
приближающийся. Кровь текла у него из-под разорванной рубашки,
но он не обращал на это внимания.

- Друг мой, - сказал Сайрес Смит, - “мы только что заключили контракт задолженности
благодарность. Чтобы спасти нашего мальчика ты рисковал своей жизнью!”

“Моя жизнь!” - пробормотал незнакомец. “Сколько это стоит? Меньше, чем
ничего!”

“Ты ранен?”

“Это не имеет значения”.

“Ты подашь мне свою руку?”

И когда Герберт попытался схватить руку, которая только что спасла его,
незнакомец скрестил руки на груди, грудь его вздымалась, взгляд потемнел, и
казалось, он хотел убежать, но сделал над собой усилие.
и резким тоном,--

“Кто вы?” - спросил он, “и кем, по вашему утверждению, вы являетесь для меня?”

Таким образом, он впервые потребовал рассказать историю колонистов
. Возможно, рассказав эту историю, он расскажет свою собственную.

В нескольких словах Хардинг рассказал обо всем, что произошло с тех пор, как их
вылет из Ричмонд, как они, и какие ресурсы они
теперь у них в распоряжении.

Незнакомец слушал с чрезвычайным вниманием.

Тогда инженер рассказал, кто они все такие: Гедеон Спилет, Герберт,
Пенкроф, Наб, он сам, и добавил, что величайшим счастьем для них было
с момента прибытия на остров Линкольна они почувствовали, что это произошло после возвращения
судна с острова Табор, когда они смогли включить в свой состав
нового компаньона.

При этих словах незнакомец покраснел, опустил голову на грудь,
и на лице его отразилось замешательство.

“ А теперь, когда вы узнали нас, ” добавил Сайрес Смит, “ не подадите ли вы нам свою
руку?

“ Нет, ” ответил незнакомец хриплым голосом, “ нет! Вы честные люди!
А я...



Глава 17

Эти последние слова оправдали предчувствия колонистов. У него было
какое-то печальное прошлое, возможно, искупленное в глазах людей, но от которого
его совесть еще не освободила его. Во всяком случае, виновный почувствовал
раскаяние, он раскаялся, и его новые друзья сердечно пожали бы
руку, которой они добивались; но он не чувствовал себя достойным протянуть ее
это для честных людей! Однако после сцены с ягуаром он не стал
возвращаться в лес и с того дня не выходил за пределы ограды
Гранитного дома.

В чем заключалась тайна его жизни? Заговорит ли незнакомец однажды об
этом? Покажет только время. Во всяком случае, было решено, что у него никогда не будут спрашивать о его секрете
и что они будут жить с ним так, как будто
они ничего не подозревают.

Несколько дней их жизнь продолжалась по-прежнему. Сайрес Смит и Гедеон
Спилет работал вместе, иногда химиками, иногда экспериментаторами.
Репортер никогда не покидал инженера, кроме как на охоту с Гербертом, потому что
было бы неразумно позволять парню бродить одному по лесу
и было крайне необходимо быть настороже. Что же касается Наба
и Пенкроф, один день на конюшни и скотного двора, другой на
загон, не считаясь работы в Гранитном дворце, они никогда не были в
занятости.

Незнакомец работал один, и он вернулся к своей обычной жизни, никогда не
появляясь за едой, не спя под деревьями на плато, никогда
не общаясь со своими товарищами. Действительно, казалось, что общество
тех, кто спас ему было невыносимо для него!

“Но тогда”, - заметил Пенкроф, “зачем ему просить помочь своего
ближним? Почему он выбросил эту бумагу в море?

“Он скажет нам почему”, - неизменно отвечал Сайрес Смит.

“Когда?”

“Возможно, раньше, чем ты думаешь, Пенкроф”.

И действительно, день исповеди был близок.

10 декабря, через неделю после своего возвращения в Гранитный дом,
Хардинг увидел приближающегося незнакомца, который говорил спокойным голосом и смиренно
тоном, сказанным ему: “Сэр, у меня есть к вам просьба”.

“Говорите, ” ответил инженер, “ но сначала позвольте мне задать вам вопрос”.

При этих словах незнакомец покраснел и был готов
ретироваться. Сайрес Смит понимал, что происходит в голове у
виновного, который, несомненно, боялся, что инженер начнет допрашивать
его о прошлой жизни.

Хардинг удержал его.

“Товарищ, - сказал он, - мы не только твои товарищи, но и друзья. Я
хочу, чтобы ты поверил в это, и теперь я выслушаю тебя”.

Незнакомец прижал руку к глазам. Он был изъят с
вроде дрожь, и оставалось несколько мгновений, не будучи в состоянии
произнесите хоть слово.

“Сэр, ” сказал он наконец, “ я пришел просить вас оказать мне услугу”.

“В чем дело?”

“У вас в четырех или пяти милях отсюда есть загон для ваших домашних животных
. Об этих животных нужно заботиться. Вы позволите мне
жить там с ними?”

Сайрес Смит несколько мгновений смотрел на несчастного с
чувством глубокого сочувствия; затем,--


“ Друг мой, - сказал он, - в загоне есть только конюшни, едва пригодные для
животных.

“Для меня этого будет достаточно, сэр”.

“Друг мой, - ответил Сайрес Смит, - “мы ни в чем не будем вас стеснять.
Вы хотите жить в корале, так тому и быть. Вы, однако, быть всегда
добро пожаловать в Гранитном дворце. Но поскольку вы хотите жить в загоне
мы будем принимать необходимые меры для удобно
создали там”.

“Неважно, что я буду делать очень хорошо”.

“Друг мой, ” ответил Сайрес Смит, который всегда намеренно употреблял это
сердечное обращение, - вы должны предоставить нам самим судить, что будет лучше всего сделать
в этом отношении”.

“Благодарю вас, сэр”, - ответил незнакомец и удалился.

Затем инженер сообщил своим спутникам предложение, которое имело
было сделано ему предложение, и было решено, что они должны построить деревянный
дом в загоне, который они сделают как можно более удобным.

В тот же день колонисты отправились в загон с необходимыми
инструментами, и недели не прошло, как дом был готов принять
своего жильца. Он был построен примерно в двадцати футах от сараев, и отсюда
было легко разглядеть стадо овец, которое тогда насчитывало
более восьмидесяти. Была изготовлена некоторая мебель, кровать, стол, скамейка, шкаф и
сундук, а ружье, боеприпасы и инструменты были перенесены
в загон.

Незнакомец, однако, ничего не видел в своем новом жилище, и он
позволил поселенцам работать там без него, пока сам был занят
сам на плато, желая, несомненно, нанести завершающий штрих
к своей работе. Действительно, благодаря ему вся земля была вскопана и готова
к засеву, когда пришло время.

20 декабря все приготовления в загоне для скота
были завершены. Инженер объявил незнакомцу, что его жилище
готово принять его, и тот ответил, что пойдет и
переночует там в тот же вечер.

В этот вечер колонисты собрались в столовой из Гранита
Дом. Было восемь часов, час, в который их спутник должен был
покинуть их. Не желая беспокоить его своим присутствием и, таким образом,
навязывая ему необходимость попрощаться, которая, возможно, была бы для него
болезненной, они оставили его одного и поднялись в Гранитный дом.

Они разговаривали в комнате уже несколько минут, когда раздался легкий
стук в дверь. Почти сразу же вошел незнакомец,
и без всяких предисловий,--

“Господа, - сказал он, - прежде чем я покину вас, это правильно, что вы должны
знаешь мою историю. Я скажу ее тебе”.

Эти простые слова глубоко поразили Сайрес Смит и его
товарищи. Инженер поднялся.

“Мы ничего просить вас, мой друг, - сказал он, - это ваше право быть
молчит”.

“Говорить - мой долг”.

“Тогда садитесь”.

“Нет, я буду стоять”.

“Мы готовы вас выслушать”, - ответил Хардинг.

Незнакомец остался стоять в углу комнаты, немного в
тени. Он был с непокрытой головой, сложив руки на груди, и он
было в этой позе что хриплым голосом, говоря то
кто вынуждает себя говорить, он дал следующий концерт, который его
аудиторы не один раз прерывать:--

“20 декабря 1854 года паровая яхта, принадлежащая шотландскому дворянину
Лорду Гленарвану, бросила якорь у мыса Бернулли, на западном берегу
побережье Австралии, на тридцать седьмой параллели. На борту этой яхты
находились лорд Гленарван и его жена, майор английской армии, француженка
географ, молодая девушка и юноша. Эти два последних были
Дети капитана Гранта, корабль которого, ‘Британия’ было потеряно,
экипаж и груз, чем годом ранее. В ‘Дункан’ под командованием капитана
Джон Манглс, и укомплектованный экипажем из пятнадцати мужчин.

“Это причина, яхта в это время лежал у берегов
Австралия. Шестью месяцами ранее бутылка, в которую был вложен документ, написанный на
Английском, немецком и французском языках, была найдена в Ирландском море и подобрана
‘Дунканом’. В этом документе по существу говорилось, что все еще существуют
трое выживших после крушения "Британии", что этими
выжившими были капитан Грант и двое его людей, и что они нашли
убежище на какой-то земле, широта которой указана в документе, но
долгота которого, стертая морем, больше не была разборчивой.

Эта широта была 37 градусов 11 ’ южной широты; следовательно, поскольку долгота
неизвестна, если бы они следовали тридцать седьмой параллели над континентами
и морями, они наверняка достигли бы места, где обитал капитан
Грант и двое его спутников. Английское Адмиралтейство колебалось, стоит ли
предпринимать эти поиски, лорд Гленарван решил предпринять все возможное, чтобы
найти капитана. Он связался с Мэри и Робертом Грантами, которые присоединились к
нему. Яхта ‘Дункан’ была оборудована для дальнего плавания, в котором
семья дворянина и дети капитана пожелали принять участие,
и "Дункан’, покинув Глазго, направился в Атлантику,
прошли через Магелланов пролив и поднялись по Тихому океану до
Патагонии, где, согласно предыдущей интерпретации
документа, предполагалось, что капитан Грант был пленником у
индейцев.

“Дункан’ высадил своих пассажиров на западном побережье
Патагонии и отплыл, чтобы забрать их снова на восточном побережье у
Мыса Корриентес. Лорд Гленарван пересек Патагонию, следуя по
Пройдя тридцать седьмую параллель и не обнаружив никаких следов капитана, он
13 ноября снова сел на корабль, чтобы продолжить свои поиски в
Океане.

“После безуспешного посещения островов Тристан-д'Акунья и
Амстердам, расположенный по ее курсу, "Дункан’, как я уже сказал, прибыл
к мысу Бернулли, на австралийском побережье, 20 декабря
1854 года.

“В намерения лорда Гленарвана входило пересечь Австралию так же, как он пересек Америку,
и он сошел на берег. В нескольких милях от побережья была
основана ферма, принадлежащая ирландцу, который оказал гостеприимство
путешественники. Лорд Гленарван изложил ирландцу причину,
которая привела его в эти края, и спросил, не знает ли он, было ли потеряно
трехмачтовое английское судно ‘Британия’ менее
двумя годами раньше на западном побережье Австралии.

Ирландец никогда не слышал об этом крушении, но, к великому удивлению окружающих
один из его слуг вышел вперед и сказал,--

“Мой господин, хвала Богу! Если капитан Грант еще жив, то он
живет на берегах Австралии’.

‘Кто вы?’ - спросил лорд Гленарван.

‘Шотландец, как и вы, милорд, ’ ответил человек. ‘ Я один из
Команды капитана Гранта - один из потерпевших кораблекрушение с "Британии”".

“ Этого человека звали Айртон. На самом деле он был помощником боцмана на
‘Британии’, как показали его документы. Но, разлученный с капитаном Грантом
в тот момент, когда корабль налетел на скалы, он до сих пор
считал, что капитан со всей своей командой погиб, и что он,
Айртон был единственным выжившим с ‘Британии’.

“Только, ’ добавил он, - это было не на западном побережье, а на восточном
Австралии, что судно было потеряно, и если капитан Грант все еще
жив, как указано в его документе, hэ - пленник среди туземцев,
и искать его нужно на другом берегу.’

“Этот человек говорил откровенным голосом и с уверенным видом; в его словах
нельзя было сомневаться. Ирландец, на службе у которого он находился
больше года, ответил за свою благонадежность. Лорд Гленарван
поэтому поверил в преданность этого человека и, следуя его совету,
решил пересечь Австралию, следуя тридцать седьмой параллели. Лорд
Гленарван, его жена, двое детей, майор, француз, капитан
Манглс и несколько матросов составляли маленький отряд под командованием
Айртона, в то время как "Дункан’ под командованием помощника капитана Тома Остина
направился в Мельбурн, где ожидал указаний лорда Гленарвана.

“Они отправились в путь 23 декабря 1854 года.

“Пришло время сказать, что Айртон был предателем. Он действительно был
помощником боцмана на ‘Британии’, но после некоторого спора со своим
капитаном он попытался подстрекнуть команду к мятежу и захватить корабль,
и капитан Грант высадил его 8 апреля 1852 года на
западном побережье Австралии, а затем отплыл, оставив его там, как и было только что,
справедливо.

Следовательно, этот несчастный ничего не знал о крушении "Британии"
; он только что услышал об этом из рассказа Гленарвана. С тех пор как его
бросили, он стал, под именем Бена Джойса, лидером
сбежавших каторжников; и если он смело утверждал, что крушение произошло
произошло на восточном побережье и побудило лорда Гленарвана двигаться в этом направлении
он надеялся разлучить его с кораблем, захватить
‘Дункан’, и сделать яхту пиратской в Тихом океане.

Здесь незнакомец на мгновение остановился. Его голос дрожал, но он
продолжил,--

“Экспедиция отправилась в путь и проследовала через Австралию. Это было
неизбежно неудачно, поскольку Айртон, или Бен Джойс, как его можно было бы
называть, руководил этим, иногда предшествовал, иногда следовал за своей группой
заключенных, которым было сказано, что они должны делать.

Тем временем ‘Дункан’ был отправлен в Мельбурн на ремонт. Значит, было
необходимо заставить лорда Гленарвана приказать ей покинуть Мельбурн
и отправиться на восточное побережье Австралии, где ее было бы легко схватить
. Проведя экспедицию достаточно близко к побережью, в
посреди бескрайних лесов, без каких-либо ресурсов, Айртон получил письмо, которое
ему было поручено отнести помощнику капитана "Дункана" - письмо, которое
приказал яхте немедленно отправиться на ремонт к восточному побережью, чтобы Удвоить
Залив, то есть в нескольких днях пути от места, где остановилась экспедиция
. Именно там Айртон согласился встретиться со своими
сообщниками, и через два дня после получения письма он
прибыл в Мельбурн.

“Пока что злодей преуспел в своем коварном замысле. Он был бы в состоянии
отвести "Дункан’ в Двукратную бухту, где было бы легко для
после того, как осужденные захватили судно, а его команда была вырезана, Бен Джойс стал бы
властелином морей. Но Богу было угодно предотвратить осуществление
этих ужасных проектов.

“Айртон, прибыв в Мельбурн, передал письмо помощнику капитана Тому
Остин, который прочитал это и немедленно отплыл, но судит о ярости Айртона
и разочаровании, когда на следующий день он обнаружил, что помощник капитана забирает
судно направляется не к восточному побережью Австралии, в залив Туофолд, а к
восточному побережью Новой Зеландии. Он хотел остановить его, но Остин показал
ему письмо!... И действительно, по воле провидения французы совершили ошибку.
географ, написавший письмо, назвал восточное побережье Новой Зеландии
в качестве места назначения упоминалось.

“Все планы Айртона были расстроены! Он стал возмутительным. Они заковали его
в кандалы. Затем его доставили к побережью Новой Зеландии, не зная,
что станет с его сообщниками или с лордом
Гленарваном.

“Дункан’ крейсировал у этого побережья до 3 марта.
В тот день Айртон услышал выстрелы. Орудия "Дункана’ начали стрелять
, и вскоре лорд Гленарван и его спутники поднялись на борт.

“Вот что произошло.

“После тысячи лишений, тысячи опасностей лорд Гленарван
завершил свое путешествие и прибыл на восточное побережье Австралии, в
Двуреченский залив. ‘Никакого “Дункана”!" ’ телеграфировал он в Мельбурн. Там ответили:
“Дункан” отплыл 18-го числа. Пункт назначения неизвестен’.

“Лорд Гленарван мог прийти только к одному выводу; что его честная
яхта попала в руки Бена Джойса и стала пиратским
судном!

“Однако лорд Гленарван не сдавался. Он был смелым и щедрым человеком
. Он сел на торговое судно и поплыл к западному побережью Нью-Йорка.
Зеландия, прошли его вдоль тридцать седьмой параллели, без
найдя никаких следов капитана Гранта; но, с другой стороны, его
большой неожиданностью и, по воле небес, он нашел Дункан, - под
команда из помощника, который ждал его за пять недель!

Это было 3 марта 1855 года. Лорд Гленарван находился тогда на борту "Дункана".
Но Айртон тоже был там. Он предстал перед дворянином,
который пожелал вытянуть из него все, что злодей знал о капитане
Гранте. Айртон отказался говорить. Затем лорд Гленарван сказал ему, что в
первый порт, посадили в, он будет доставлен в английском языке
органы. Айртон хранил молчание.

“В ‘Дункан’ продолжила свое путешествие по тридцать седьмой параллели.
Тем временем леди Гленарван взялась подавить сопротивление
негодяя.

Наконец ее влияние возобладало, и Айртон в обмен на то, что он
мог рассказать, предложил лорду Гленарвану оставить его на каком-нибудь острове
в Тихом океане, вместо того чтобы выдать его английским властям.
Лорд Гленарван, решив сделать все, чтобы получить информацию о
Капитане Гранте, согласился.

Затем Айртон рассказал всю свою жизнь, и было ясно, что он ничего не знал
с того дня, когда капитан Грант высадил его на берег Австралии
.

“Тем не менее Гленарван сдержал обещание, которое он дал. В
‘Дункан’ продолжила свое путешествие и прибыла на остров табор. Именно там
должен был высадиться Айртон, и именно там также, благодаря
настоящему чуду, они нашли капитана Гранта и двух человек, точно на
тридцать седьмой параллели.

“Итак, осужденный отправился занять их место на этом пустынном островке, и
в тот момент, когда он покидал яхту, эти слова были произнесены лордом
Гленарван:--

“Здесь, Айртон, ты будешь вдали от какой бы то ни было земли и без всякой возможности
общения со своими собратьями. Вы не можете сбежать с этого
островка, на котором ‘Дункан’ оставляет вас. Вы будете самостоятельно, под глазом
Бога, который читает в глубине сердца, но у вас не будет ни
потеряли и не забыли, как капитан Грант. Каким бы ты ни был недостойным того, чтобы тебя помнили
мужчины, мужчины будут помнить тебя. Я знаю, где ты, Айртон,
и я знаю, где тебя найти. Я никогда этого не забуду!

“И Дункана, делая Парус, вскоре исчез. Это было 18-го
Марта 1855 года.

 (События, о которых только что было кратко рассказано, взяты
 из произведения, которое, без сомнения, читали некоторые из наших читателей,
 и которое называется “Дети капитана Гранта”. Они будут
 замечать по этому поводу, а также позже, некоторое несоответствие
 в датах; но позже они снова поймут, почему сначала не были указаны настоящие даты.
 )

“Айртон был один, но у него не было недостатка ни в боеприпасах, ни в оружии, ни в
инструментах, ни в семенах.

“В его распоряжении, в распоряжении осужденного, был дом, построенный честным капитаном
Грантом. Ему оставалось только жить и искупать в одиночестве преступления, которые он совершил.
совершил.

“Господа, он раскаялся, он стыдился своих преступлений, и был очень
убогие! Он сказал себе, что если однажды придут люди, чтобы забрать
его с этого островка, он должен быть достоин вернуться к ним! Как он
страдал, этот несчастный человек! Как он трудился, чтобы восстановить себя с помощью работы!
Как он молился о том, чтобы быть исправленным молитвой! Так продолжалось два, три года
, но Айртон, униженный одиночеством, всегда искал какой-нибудь корабль
, который появился бы на горизонте, спрашивая себя, наступит ли время искупления.
скоро будет закончен, выстраданный так, как не страдал никто другой! О! как ужасно было
это одиночество для сердца, терзаемого угрызениями совести!

“Но, несомненно, Небеса недостаточно наказали этого несчастного человека,
ибо он чувствовал, что постепенно превращается в дикаря! Он чувствовал, что
жестокость постепенно овладевает им!

“Он не мог сказать, если он после двух-трех лет одиночества, но в
в прошлом он стал несчастным существом вы нашли!

“Мне нет нужды говорить вам, джентльмены, что Айртон, Бен Джойс и я.
это одно и то же лицо”.

Сайрес Смит и его спутники встали в конце этого рассказа.
невозможно сказать, насколько сильно они были перемещены! Какие страдания, скорбь и
перед ними открылось отчаяние!

“ Айртон, ” сказал Сайрес Смит, вставая, “ ты был великим преступником, но
Небеса, несомненно, должны думать, что ты искупил свои преступления! Это
было доказано тем, что ты снова оказался среди своих
собратьев. Айртон, ты прощен! И теперь ты будешь нашим
компаньоном?

Айртон отступил.

“Вот моя рука!” - сказал инженер.

Айртон пожал руку, которую Хардинг протянул ему, и крупные слезы
полились из его глаз.

“Вы будете жить с нами?” - спросил Сайрес Смит.

“Капитан Смит, оставьте меня еще на некоторое время”, - ответил Айртон, - “оставьте меня
один в хижине в загоне для скота!

“Как вам будет угодно, Айртон”, - ответил Сайрес Смит. Айртон уже собирался уйти.
когда инженер обратился к нему с еще одним вопросом:--

“ Еще одно слово, мой друг. Поскольку ты намеревался жить один,
почему ты выбросил в море документ, который навел нас на твой след?

“Документ?” - переспросил Айртон, который, казалось, не понял, что он имел в виду.

“Да, документ, который мы нашли вложенным в бутылку, с указанием
точного местоположения острова Табор!”

Айртон провел рукой по лбу, затем, подумав: “Я
никогда не бросал никаких документов в море! - ответил он.

“ Никогда? - воскликнул Пенкроф.

“ Никогда!

И Айртон, поклонившись, дошел до двери и удалился.



Глава 18

“Бедняга!” - сказал Харберт, который бросился было к двери, но вернулся,
увидев Айртон спуск по веревке, на лифте, и исчезают в
тьма.

“ Он вернется, ” сказал Сайрес Смит.

“ Послушайте, капитан, ” воскликнул Пенкроф, “ что это значит? Что?
разве не Айртон бросил ту бутылку в море? Кто же это был тогда?”

Конечно, если когда-либо и нужно было задать вопрос, то именно этот!

“Это был он, ” ответил Наб, “ только несчастный был наполовину безумен”.

“Да!” - сказал Герберт. - “и он больше не сознавал, что делает".
”

“ Это можно объяснить только так, друзья мои, ” ответил Хардинг
быстро: “и теперь я понимаю, как Айртон смог точно указать на
ситуацию на острове Табор, поскольку события, предшествовавшие его пребыванию на острове
, поставили его об этом в известность”.

“Однако”, - заметил Пенкроф, “если он еще не был грубым, когда он писал
этот документ, и если он выбросил его в море семь или восемь лет назад,
как получилось, что бумага не пострадала от сырости?

“Это доказывает, - ответил Сайрес Смит, - что Айртон был лишен
разума в более позднее время, чем он думает”.

“ Конечно, так и должно быть, ” ответил Пенкроф, “ без этого факт
был бы необъясним.

“В самом деле необъяснимо”, - ответил инженер, который не появлялся
желая продлить разговор.

“Но Айртон сказал правду?” - спросил моряк.

“Да”, - ответил репортер. “История, которую он рассказал, правдива во всем
каждом пункте. Я хорошо помню сообщение в газетах о
экспедиция на яхте, предпринятая лордом Гленарваном, и ее результат.

“ Айртон сказал правду, - добавил Сайрес Смит. “ Не сомневайся в этом, Пенкроф,
для него это было мучительно. Люди говорят правду, когда они обвиняют
сами такие!”

На следующий день-21 декабря--колонисты спустились в
пляж, и поднявшись на плато, они ничего не нашли Айртона. Он
достигло своего дома в загон на ночь, и поселенцы
судить, что лучше не смущать его своим присутствием. Время
несомненно проанализировать то, что симпатия была не в состоянии выполнить.

Герберт, Пенкроф и Наб вернулись к своим обычным занятиям. В этот день
та же работа привела Хардинга и репортера в мастерскую в
Чимниз.

“ Знаете ли вы, мой дорогой Сайрес, - сказал Гедеон Спилет, - что объяснение, которое
вы дали вчера по поводу бутылки, меня нисколько не удовлетворило
! Как можно предположить, что несчастный человек смог написать
этот документ и выбросить бутылку в море, не имея о нем
ни малейшего воспоминания?”

“ И не он бросил его в воду, мой дорогой Спилет.

“ Значит, вы думаете...

“Я ничего не думаю, я ничего не знаю!” прервал Сайрес Смит. “Я
содержание причислять этот случай из числа тех, которые я уже не смог
объяснить этот день!”

“ В самом деле, Сайрес, ” сказал Спилет, “ это невероятно! Ваше
спасение, чемодан, выброшенный на песок, приключение Топа и, наконец, эта
бутылка... Неужели мы никогда не получим ответа на эти загадки?

“Да!” - быстро ответил инженер. “Да, даже если мне придется проникнуть
в недра этого острова!”

“Возможно, случай даст нам ключ к этой тайне!”

“Случай! Спилет! Я верю в случай не больше, чем в
тайны в этом мире. Есть причина, по которой все неподотчетные
что здесь произошло, и поэтому я буду открывать. Но в
а пока мы должны работать и наблюдать”.

В январе месяце прибыл. Начался 1867 год. Лето
занятия усердно продолжались. В последующие дни
Герберт и Спилет, отправившись в сторону загона,
убедились, что Айртон занял жилище, которое
было приготовлено для него. Он занялся многочисленной паствой
вверил его заботам и избавил своих товарищей от необходимости приходить
каждые два или три дня, чтобы посетить загон. Тем не менее, чтобы не
оставить Айртона в одиночестве слишком надолго, поселенцы часто платят
ему визит.

Не маловажным было также, вследствие некоторых подозрений
, возникших у инженера и Гедеона Спилета, что эта часть
острова должна быть подвергнута какому-либо наблюдению, и что
Айртон, если какой-либо инцидент произойдет неожиданно, не должен пренебрегать им.
сообщите об этом обитателям Гранитного дома.

Тем не менее, может случиться так, что произойдет что-то, что приведет к
быть необходимым для быстрого доведения знаний инженера. Независимо от
фактов, имеющих отношение к тайне острова Линкольна, может произойти множество других
, которые потребуют немедленного вмешательства
колонистов, - например, обнаружение судна, потерпевшего крушение на западном
побережье, возможное прибытие пиратов и т.д.

Поэтому Сайрес Смит решил поставить загон в мгновенном
общение с гранитным дворцом.

Это было 10 января, что он сделал известным его проектом до его
товарищи.

“Почему! как вы собираетесь это устроить, капитан? ” спросил Пенкроф. “ Сделать
вы, случайно, не думаете установить телеграф?

“Именно так”, - ответил инженер.

“Электрический?” - воскликнул Герберт.

“Электрический”, - ответил Сайрес Смит. “У нас есть все необходимые материалы
для изготовления аккумулятора, и самым сложным будет растянуть
провода, но с помощью вытяжной пластины, я думаю, мы справимся с этим ”.

“Что ж, после этого, ” ответил моряк, - я никогда не отчаюсь“.
однажды мы увидим, как катимся по железной дороге!

Затем они принялись за работу, начав с самого трудного, потому что, если
в этом они потерпели неудачу, было бы бесполезно производить аккумулятор и
другие принадлежности.

Железо с острова Линкольн, как уже было сказано, было отличного качества,
и, следовательно, очень пригодно для вытягивания. Хардинг начал с того, что
изготовил вытяжную плиту, то есть стальную пластину, пронизанную
коническими отверстиями разного размера, которые последовательно придавали
проволоке желаемую прочность. Этот кусок стали после
закалки был закреплен максимально прочно в прочной
раме, врытой в землю всего в нескольких футах от места сильного падения,
движущая сила, которую инженер намеревался использовать. Фактически, поскольку
валяльный стан был там, хотя и не использовался в то время, его балка двигалась
с огромной мощностью, которая служила для растягивания проволоки путем ее скручивания
вокруг себя. Это была деликатная операция, требовавшая большой осторожности.
Железо, предварительно приготовленное в виде длинных тонких стержней, концы которых были
заточены напильником, было введено в самое большое отверстие в
вытяжной плите и вытянуто балкой, которая обматывала ее вокруг себя,
до длины двадцать пять или тридцать футов, затем раскатывают и таким же образом
операция проводилась последовательно через отверстия меньшего размера.
Наконец, инженер получил провода длиной от сорока до пятидесяти футов,
которые можно было легко скрепить вместе и протянуть на расстояние
в пять миль, отделявшее загон от границ Гранита
Дом.

На выполнение этой работы ушло не более нескольких дней, и действительно,
как только станок был запущен, Сайрес Смит оставил своих
товарищей, чтобы заняться изготовлением проволочных чертежей, и занялся
изготавливает свою батарейку.

Необходимо было приобрести аккумулятор с постоянным током. Это
известно, что элементы современных аккумуляторов обычно состоят из
ретортированного угля, цинка и меди. Медь была крайне необходима инженеру
, который, несмотря на все свои исследования, так и не смог
найти никаких ее следов на острове Линкольна и поэтому был вынужден
обходиться без нее. Можно было бы получить ретортный уголь, то есть твердый графит, который
содержится в ретортах газовых заводов, после того, как уголь был
дегидрирован, но это было бы
необходимо установить специальный аппарат, требующий большого труда. Как
что касается цинка, то следует помнить, что футляр, найденный на мысе Флотсам, был
облицован этим металлом, который нельзя было использовать лучше, чем для этой
цели.

Сайрес Смит, по зрелом размышлении, решил изготовить
очень простую батарейку, максимально похожую на ту, что изобрел
Беккерель в 1820 году, и в которой используется только цинк. Остальные
вещества, азотная кислота и поташ, были в его распоряжении.

Способ изготовления аккумулятора был следующим, и
результаты должны были быть достигнуты путем реакции кислоты и поташа на каждом
Другое. Было изготовлено несколько стеклянных бутылок, наполненных азотной кислотой.
Инженер закупорил их с помощью пробки, через которую пропустил
стеклянную трубку, просверленную на нижнем конце и предназначенную для погружения
в кислоту с помощью глиняной пробки, закрепленной тряпкой. В эту трубку
через ее верхний конец он налил раствор поташа,
ранее полученный путем сжигания и превращения в пепел различных растений,
и таким образом кислота и поташ могли воздействовать друг на друга через
клей.

Затем Сайрес Смит взял две цинковые пластинки, одна из которых была погружена в
в азотную кислоту, другой - в раствор поташа. Был немедленно произведен электрический ток
, который был передан от цинкового шлица в
бутылке к цинковому шлицу в трубке, и два шлица были соединены с помощью
металлическая проволока, вставленная в трубку, стала положительным полюсом, а та, что в бутылке
, - отрицательным полюсом устройства. Следовательно, каждая бутылка
производила столько токов, сколько было бы достаточно, чтобы произвести все
явления электрического телеграфа. Таков был остроумный и очень
простой аппарат построен на Сайрес Смит, аппарат, который
позвольте им установить телеграфную связь между Гранитным домом
и загоном.

6 февраля была начата установка вдоль дороги к
загону столбов, снабженных стеклянными изоляторами и предназначенных для
поддержки проволоки. Через несколько дней провод был натянут, готовый к
производству электрического тока со скоростью двадцать тысяч миль в секунду
.

Были изготовлены две батареи, одна для Гранитного дома, другая
для загона; в случае необходимости загон должен был иметь возможность
сообщаться с Гранитным домом, также могло оказаться полезным, чтобы Гранит
Дом должен иметь возможность поддерживать связь с загоном.

Что касается приемника и манипулятора, то они были очень простыми. На двух станциях
проволока наматывалась на магнит, то есть на
кусок мягкого железа, окруженный проволокой. Таким образом, была установлена связь
между двумя полюсами; ток, начинающийся с
положительного полюса, проходил по проводу, проходил через магнит, который был
временно намагничен, и возвращался через землю к отрицательному
полюсу. Если ток прерывался, магнит немедленно становился
не намагниченный. Достаточно было поместить пластину из мягкого железа перед
магнитом, который, притягиваясь во время прохождения тока, падал
обратно, когда ток прерывался. Такое перемещение пластины, полученное таким образом
, Хардинг мог легко прикрепить к ней стрелку, расположенную на циферблате,
с нанесенными на нее буквами алфавита, и таким образом передавать сообщение с
одной станции на другую.

Все полностью устроило по 12 февраля. В этот день,
Хардинг, после отправки тока через провод, спросил все
шло хорошо в корале, и получил всего за пару минут в
удовлетворительный ответ Айртона. Пенкроф был вне себя от радости и каждое утро
и вечером посылал телеграмму в корраль, которая всегда
получала ответ.

Такой способ общения давал два очень реальных преимущества: во-первых,
потому что это позволяло им удостовериться, что Айртон был в загоне; и
во-вторых, таким образом, он не оставался полностью изолированным. Кроме того, Сайрус
Хардинг никогда не позволял неделю без иду к нему, и
Айртон приходил время от времени в гранитный дворец, где он всегда находил
радушный прием.

Штраф сезон скончался в разгар обычной работе. В
ресурсы колонии, особенно овощи и кукуруза, увеличивались
день ото дня, и растения, привезенные с острова Табор, преуспели в этом деле
как нельзя лучше.

Плато Проспект-Хайтс представляло собой обнадеживающий аспект.
Четвертый урожай был замечательным, и можно предположить, что никто
не подумал подсчитать, должным ли образом появились в урожае четыреста тысяч миллионов зерен
. Однако Пенкроф решил действовать так,
но Сайрес Смит не сказал ему, что если он даже удалось насчитать три
- по сто зерен в минуту, или шесть тысяч в час, то взял бы его
прошло почти пять тысяч пятьсот лет, прежде чем честный моряк завершил свою задачу.
он счел за лучшее отказаться от этой идеи.

Погода была великолепной, днем было очень тепло, но
вечером морской бриз смягчал накал атмосферы и
обеспечивал прохладные ночи обитателям Гранитного дома. Там были,
однако, несколько штормов, которые, хотя и не на длительный срок,
прокатились на остров Линкольна с необычайной яростью. Молнии полыхали
и гром продолжался несколько часов.

В тот период маленькая колония была чрезвычайно процветающей.

Жильцы птичьего двора кишели и жили за счет излишков,
но возникла необходимость сократить поголовье до более умеренного уровня
численность. Свиньи уже произвели молодняк, и это можно понять.
уход за этими животными поглощал большую часть времени Наба и
Пенкрофа. На куланов, которые были два красивых жеребят, чаще всего
монтируется Гедеон Спилет и Герберт, который стал прекрасным наездником
по поручению репортера, и они тоже впрягли их в
корзина для переноски дров и угля в гранитный дворец, или разных
минеральные производств требуется инженер.

Несколько экспедиций были сделаны примерно в это время в глубинах Дальнего
Запад Леса. Разведчики могли есть проект, не имея ничего
страх от жары, на солнечные лучи едва проникали через
в густой листве раскидистых над их головами. Таким образом, они посетили весь
левый берег Мерси, вдоль которого проходила дорога от корраля до
устья Фоллс-Ривер.

Но во время этих вылазок поселенцы позаботились о том, чтобы быть хорошо вооруженными, так как
они встречались с дикими кабанами, с которыми часто вступали в схватку.
Они также в течение этого сезона вели ожесточенную войну против ягуаров.
Гедеон Спилет поклялся питать к ним особую ненависть, и его ученик
Герберт хорошо поддерживал его. Вооружены они были, они больше не боялись
чтобы встретиться с одним из этих зверей. Мужество Герберт был великолепен, и
репортер хладнокровию удивительно. Уже двадцать великолепных шкур
украшали столовую Гранитного дома, и если так будет продолжаться и дальше, то
раса ягуаров вскоре вымерла бы на острове, на что нацелились
охотники.

Инженер иногда принимал участие в экспедициях в неизвестное
части острова, которые он обследовал с большим вниманием. Именно в поисках
других следов, кроме следов животных, он обыскивал заросли
обширного леса, но ничего подозрительного так и не появилось. Ни Топ, ни Джап,
которые сопровождали его, никогда не выдавали своим поведением, что там было что-то странное.
и все же собака не раз лаяла на
устье колодца, которое инженер до этого исследовал без
результат.

В это время Гедеон Спилет с помощью Герберта сделал несколько снимков
самых живописных частей острова с помощью фотографического
приборы, найденные в ящиках, которыми они еще не пользовались
.

Этот прибор, снабженный мощным предметным стеклом, был очень
полным. Вещества, необходимые для фотографического изображения,
коллодий для подготовки стекло, нитрат серебра, чтобы сделать его
чувственный, hyposulfate соды зафиксировать отпечатки получаются, хлорид
аммония, в которой для пропитки бумаги суждено дать положительные доказательства,
ацетат соды и хлорида золота, чтобы окунуть бумагу,
не было недостатка. Даже бумаги были там, все подготовленные,
и прежде чем поместить негативы в печатную рамку, их было
достаточно замочить на несколько минут в растворе нитрата серебра
.

Репортер и его ассистент за короткое время стали очень опытными
операторами, и они получили прекрасные виды страны, такие как
остров, снятый с проспекта Хайтс с горы Франклина вдалеке,
устье реки Милосердия, живописно обрамленное высокими скалами, поляна
и кораль, на заднем плане которого видны горные отроги,
любопытное развитие мыса Коготь, мыса Флотсам и т.д.

Фотографы также не забыли сделать портреты всех жителей острова
, никого не упустив.

“Это умножает нас”, - сказал Пенкроф.

И моряк был очарован, увидев свое собственное лицо, точно воспроизведенное
, украшающее стены Гранитного дома, и он остановился
перед этой выставкой так же охотно, как перед
самые богатые витрины магазинов на Бродвее.

Но следует признать, что самым удачным портретом был
бесспорно, портрет мастера Джапа. Мастер Джап сидел с серьезностью, которую невозможно описать,
и его портрет был реалистичным!

“ У него такой вид, словно он вот-вот ухмыльнется! ” воскликнул Пенкроф.

И если бы мастер Джап не был удовлетворен, ему было бы очень трудно угодить.
но он был вполне доволен и рассматривал свое собственное лицо.
выражение лица было сентиментальным, что выражало некоторую долю
тщеславие.

Летняя жара закончилась с наступлением марта. Погода иногда была
дождливой, но все еще теплой. Месяц март, который соответствует
Сентябрь в северных широтах выдался не таким погожим, как можно было бы ожидать
. Возможно, это предвещало раннюю и суровую зиму.

Можно было предположить, одно утро: 21 сент ... что первый снег
уже сделал свою внешность. На самом деле Герберт смотрел раньше из
из окон Гранитного дворца, воскликнул:,--

“Hallo! островок покрыт снегом!

“В это время снег?” - ответил репортер, присоединяясь к мальчику.

Их спутники вскоре оказались рядом с ними, но смогли убедиться только в одном
то, что не только островок, но и весь пляж ниже Гранитного дома был
покрыт одним сплошным белым полотном.

“ Это, должно быть, снег! ” сказал Пенкроф.

- Или, вернее, очень похоже на снег! ” ответил Наб.

“ Но термометр показывает пятьдесят восемь градусов! ” заметил Гедеон.
Спилет.

Сайрес Смит долго смотрел на лист белой ничего не говоря, для
он действительно не знал, как объяснить это явление, в это время
год и при такой температуре.

“ Клянусь Юпитером! ” воскликнул Пенкроф. - Все наши растения замерзнут!

Моряк уже собирался спускаться, когда его опередил проворный
Джап, который соскользнул на песок.

Но не успел оранг коснуться земли, как поднялся снежный покров и
рассеялся в воздухе такими бесчисленными хлопьями, что свет
солнца на несколько минут затмился.

“ Птицы! ” воскликнул Герберт.

Это действительно были стаи морских птиц с ослепительно белым оперением.
Они тысячами рассаживались на островке и на берегу, и вот они
исчезли вдали, оставив колонистов пораженными, как будто они сами
присутствовали при какой-то сцене преображения, в которой преуспело лето
зима по мановению волшебной палочки. К сожалению, перемена произошла
настолько внезапно, что ни репортер, ни парень не смогли сбить
одну из этих птиц, вид которой они не смогли распознать.

Через несколько дней наступило 26 марта, день, в который два года назад
до этого потерпевшие кораблекрушение с воздуха были выброшены на остров Линкольна.



Глава 19

Прошло уже два года! и в течение двух лет у колонистов не было никакой
связи со своими собратьями! Они были без новостей из
цивилизованный мир, потеряла на этом острове, как если бы они
на большинство Звезда Небесной полусферы!

То, что сейчас происходит в их стране? Изображение родной
земля всегда была у них перед глазами, земля раздираемая гражданской войны в
раз они оставили его, и что Южный бунт был, пожалуй, еще
обагренный кровью! Для них это было большим горем, и они часто
говорили вместе об этих вещах, однако никогда не сомневаясь в том, что
дело Севера должно восторжествовать ради чести американской Конфедерации.
Конфедерация.

За эти два года ни одно судно не прошло мимо острова;
или, по крайней мере, не было видно ни одного паруса. Было очевидно, что Линкольн
Остров находился в стороне от обычного маршрута, а также был неизвестен, - что было
кроме того, доказано картами, - поскольку, хотя там не было порта, суда могли
посетили его с целью пополнения своих запасов воды. Но
окружающий океан был пустынен, насколько хватало глаз, и
колонистам приходилось полагаться только на себя, чтобы вернуть себе родную землю.

Однако один шанс на спасение существовал, и этот шанс обсуждался.
однажды в первую неделю апреля, когда колонисты собрались вместе,
в столовой Гранитного дома.

Они говорили об Америке, о своей родной стране, которую у них
было так мало надежды когда-либо увидеть снова.

“Решительно, у нас есть только один способ, - сказал Спилет, - чтобы
покинуть остров Линкольна, и это построить судно, достаточно большое, чтобы
проплыть несколько сотен миль. Мне кажется, что когда человек построил
лодку, построить корабль так же просто, как построить корабль!”

“И мы могли бы перейти на Pomoutous”, - добавил Герберт, “подобно тому, как
легко, как мы ездили на остров табор.”

“ Я не говорю ”нет", - возразил Пенкроф, за которым всегда был решающий голос
в морских вопросах. - Я не говорю “нет", хотя это не совсем одно и то же.
совершить долгое и короткое путешествие - одно и то же! Если бы наше суденышко
попало в какой-нибудь сильный шторм во время плавания к острову Табор,
мы бы знали, что земля в любом случае недалеко; но
двенадцать сотен миль-это довольно долгий путь, и до ближайшей земли на
минимум такого расстояния!”

“Не желаешь ли ты, в таком случае, Пенкроф, попытка к приключениям?” - спросил
репортер.

“ Я сделаю все, что потребуется, мистер Спилет, ” ответил моряк.
“ и вы хорошо знаете, что я не из тех, кто дрогнет!

“ Кроме того, не забывай, что среди нас теперь есть еще один моряк, - заметил Наб.
 - Кто это? - спросил Пенкроф.

- Айртон. - Спросил он. - Я знаю, что это такое.“.” - Спросил Пенкроф.

“ Айртон”.

“ Если он согласится приехать, ” сказал Пенкроф.

- Чепуха! - возразил журналист. - Неужели вы думаете, что, если лорд
Яхта Гленарвана появилась бы у острова Табор, когда он еще жил там.
Айртон отказался бы уехать?”

“Вы забываете, друзья мои, ” сказал Сайрес Смит, “ что Айртон не был
в здравом уме в последние годы своего пребывания там. Но
вопрос не в этом. Суть в том, чтобы знать, можем ли мы рассчитывать на
наши шансы на спасение, на возвращение шотландского судна. Теперь,
Лорд Гленарван пообещал Айртону, что вернется, чтобы забрать его из
Остров Табор, когда он посчитал, что его преступления искуплены, и я
верю, что он вернется”.

“Да, ” сказал репортер, - и я добавлю, что он скоро вернется, потому что
прошло двенадцать лет с тех пор, как Айртона бросили”.

“ Что ж, - ответил Пенкроф, - я согласен с вами, что аристократ вернется.
И очень скоро. Но где он остановится? На острове Табор, а не
на острове Линкольна.

“Что является более определенной, - сказал Харберт, - что и остров Линкольна не
даже обозначены на карте”.

“Следовательно, друзья мои, ” сказал инженер, “ мы должны принять
необходимые меры предосторожности, чтобы о нашем присутствии и присутствии Айртона на
Острове Линкольна стало известно на острове Табор”.

“Конечно, - ответил репортер, - и нет ничего проще, чем разместить
в хижине, которая была жилищем капитана Гранта и Айртона, объявление
который лорд Гленарван и его команда не могли не обнаружить, учитывая
местоположение нашего острова.

“Жаль, ” заметил моряк, - что мы забыли принять эту предосторожность“
при нашем первом посещении острова Табор.

“А зачем нам было это делать?” - спросил Герберт. “В то время мы делали
не знали истории Айртона; мы не знаем, что ни одна, вероятно,
приедет за ним, и, когда мы не знали своей истории, сезон
было слишком далеко, чтобы позволить нам вернуться на остров Табор.

“Да, - ответил Сайрес Смит, - было слишком поздно, и мы должны отложить путешествие"
до следующей весны.

“ Но предположим, что шотландская яхта появится раньше, ” сказал Пенкроф.

“ Это маловероятно, “ возразил инженер, - потому что лорд Гленарван
не выбрал бы зимнее время года для выхода в эти моря. Либо он
уже вернулся на остров Табор, поскольку Айртон был с нами, то есть
то есть в течение последних пяти месяцев, и снова уехал; либо он не вернется
приходите попозже, и у вас будет достаточно времени в первый погожий октябрь
осталось несколько дней, чтобы съездить на остров Табор и оставить там объявление.

“Мы должны предоставить”, - сказал Наб, “что будет очень жаль, если бы
‘Дункан’ вернулся только в этих краях несколько месяцев назад!”

“Я надеюсь, что это не так”, - ответил Сайрес Смит, - “и что небеса
не лишили нас наилучший шанс, который остается с нами”.

“Я думаю, - заметил репортер, - что, во всяком случае, мы узнаем, от чего
мы должны зависеть, когда побываем на острове Табор, ибо, если яхта
вернувшись туда, они обязательно оставили какие-то следы своего визита.
”

“Это очевидно”, - ответил инженер. “Итак, друзья мои, поскольку
у нас есть этот шанс вернуться в нашу страну, мы должны терпеливо ждать,
и если его у нас отнимут, мы посмотрим, что будет лучше всего сделать ”.

“ Во всяком случае, ” заметил Пенкроф, “ всем ясно, что если мы
и покинем остров Линкольна, то не потому, что нам там было неуютно
!

“ Нет, Пенкроф, - ответил инженер, - это потому, что мы далеко.
от всего, что дороже всего на свете для человека: от его семьи, его друзей,
от его родной земли!

При таком решении вопросов строительство судна, достаточно большого для
отплыть либо к архипелагам на севере, либо в Новую Зеландию на западе
больше не обсуждалось, и они занялись своими
привычными занятиями, намереваясь в третий раз перезимовать в Граните
Дом.

Однако было решено, что до наступления штормовой погоды их
маленькое суденышко следует использовать для плавания вокруг острова.
Полное обследование побережья еще не было проведено, и колонисты
имели лишь неполное представление о берегах к западу и северу от
устье Фоллс-Ривер ведет к мысам Мандибул, а также к узкому заливу
между ними, которые раскрылись, как челюсти акулы.

План этой экскурсии был предложен Пенкрофом, и Сайрес Смит
полностью согласился с ним, так как ему самому хотелось увидеть эту часть своих владений
.

Погода была переменчивой, но барометр не колебался от резких движений.
поэтому они могли рассчитывать на сносную погоду. Однако,
в течение первой недели апреля, после внезапного барометрический осенью
возобновил рост отмечался ураганный ветер ветра, продолжительностью пять или шесть
дней; затем стрелка прибора остается неподвижной в
высотой двадцать девять сантиметров и девять десятых, и погода появился
благоприятное время для экскурсии.

Отплытие было назначено на 16 апреля, и “Бонавентура”,
 стоявшая на якоре в Порт-Аэростате, была снаряжена для путешествия, которое могло быть
несколько продолжительным.

Сайрес Смит сообщил Айртону о планируемой экспедиции и предложил
принять в ней участие, но Айртон предпочел остаться на берегу.
было решено, что он должен прибыть в Гранитный дом во время
отсутствие его спутников. Мастеру Джапу было приказано составить ему компанию,
и он не стал возражать.

Утром 16 апреля все колонисты, включая Топа,
сели на корабль. С юго-запада дул легкий бриз, и “Бонавентура”
 взяла курс на оставление левого борта Аэростата, чтобы достичь Рептильной оконечности. Из девяноста
миль, которые измерял периметр острова, двадцать включали в себя
южное побережье между портом и мысом. Ветер был попутный
впереди приходилось держаться берега.

На то, чтобы добраться до мыса, ушел целый день, поскольку судно при выходе из порта
имело всего два часа отлива и поэтому должно было уступить дорогу
шесть часов против потока. Это было ночью перед мысом был
два раза.

Затем пенкроф предложил инженеру продолжать
плывет медленно, с двух рифов на парусах. Но Хардинг предпочел встать на
якорь в нескольких кабельтовых от берега, чтобы днем осмотреть эту часть
побережья. Было решено также, что, поскольку они были озабочены
минутным исследованием побережья, они не должны выходить в море в течение
ночи, но всегда, когда позволяет погода, будут стоять на якоре
недалеко от берега.

Ночь прошла под мысом, и ветер стих.,
ничто не нарушало тишины. Пассажиры, за исключением
матрос, вряд ли так же спал на борту “Bonadventure”, как они будут
сделали в своих комнатах в Гранитном дворце, но они все же спят.
Пенкроф поднял паруса на рассвете и, взяв левый галс, направился к берегу.
они могли держаться поближе к берегу.

Колонисты знали это красивое лесистое побережье, поскольку уже исследовали его пешком.
и все же оно снова вызвало их восхищение. Они
подплыли как можно ближе, чтобы все видеть,
всегда избегая стволов деревьев, которые плавали тут и там.
Несколько раз они также бросали якорь, и Гедеон Спилет фотографировал
великолепные пейзажи.

Около полудня “Бонавентура” прибыла в устье Фоллс-Ривер.
Дальше, на левом берегу, появилось несколько разбросанных деревьев, а тремя
милями дальше даже они превратились в одинокие группы среди западных
отрогов горы, засушливый гребень которой спускался к берегу.

Какой контраст между северной и южной частями побережья!
Насколько одна была лесистой и плодородной, настолько другая была неровной и
бесплодной! Его можно было бы назвать одним из тех железных берегов, как
они называются в некоторых странах, и эта дикая путаница, по-видимому,
указывает на то, что внезапная кристаллизация произошла в еще
жидком базальте какого-то далекого геологического моря. Эти колоссальные массы
привели бы в ужас поселенцев, если бы их сначала забросили на
эту часть острова! Они не смогли разглядеть зловещий вид этого берега
с вершины горы Франклина, потому что они
смотрели на него со слишком большой высоты, но с моря это было
представлял собой дикий вид, равного которому, возможно, не было ни в одном уголке земного шара
.

В “Bonadventure” плавали вдоль этого побережья на расстояние в пол
миля. Было легко разглядеть, что он сложен из блоков всех размеров,
от двадцати до трехсот футов в высоту, и всех форм, круглых
как башни, призматические, как шпили, пирамидальные, как обелиски, конические
как заводские трубы. Айсберг в полярных морей, не могло бы быть
более капризные в своем ужасном величии! Здесь были переброшены мосты
с одной скалы на другую; там - арки, подобные волнам, в
глубины которых глаз не мог проникнуть; в одном месте - большие сводчатые
раскопки представляли монументальный аспект; с другой стороны, множество
колонн, шпилей и арок, каких никогда не было ни в одном готическом соборе
. Все прихоти природы, еще более разнообразные, чем те, что порождены нашим
воображением, проявились на этом величественном побережье, которое простиралось на восемь или девять миль
.

Сайрес Смит и его товарищи смотрели с удивлением
граничит на одурения. Но, хотя они хранили молчание, Топ,
не будучи обеспокоенным чувствами такого рода, издал лающий звук, который был
повторен тысячью отзвуков базальтового утеса. Инженер
даже заметил, что эти лает было что-то странное в них, как те
какие собаки были произнесены в устье колодца в Гранитном дворце.

“Отпусти нас закрыть”, - сказал он.

И “Bonadventure” как можно ближе подплыли к скалистому берегу.
Возможно, какие-то пещеры, которые было бы целесообразно исследовать, существует
нет? Но Хардинг ничего не увидел, ни пещеры, ни расселины, которые могли бы
служить убежищем для какого бы то ни было существа, потому что подножие утеса было
омыто прибоем. Вскоре лай Топа прекратился, и судно продолжило движение
своим курсом на расстоянии нескольких кабельтовых от берега.

В северо-западной части острова берег снова стал плоским и
песчаным. Несколько деревьев тут и там возвышались над низкой, болотистой местностью, которую
колонисты уже обследовали, и в резком контрасте с другим
пустынным берегом жизнь снова проявлялась в присутствии мириадов деревьев.
водоплавающая птица. В тот вечер “Бонавентура” бросил якорь в небольшой бухте
к северу от острова, недалеко от суши, такая была глубина воды
там. Ночь прошла спокойно, ибо ветерок стих с последними лучами дня
и поднялся снова только с первыми проблесками рассвета.

Как было легко на землю, обычные охотники колонии, это,так сказать,
Герберт и Гедеон Спилет, пошли гулять по два часа или около того, и
вернулся с несколькими строками диких уток и бекасов. Топ
творил чудеса, и ни одна птица не пропала, благодаря его усердию и
уму.

В восемь часов утра “Бонавентура” подняла паруса и быстро направилась
к мысу Северная Челюсть, так как ветер дул прямо за кормой и
быстро свежел.

“Однако”, - заметил Пенкроф, “я не буду удивлен, если Гейл пришел
с запада. Вчера закат в красно-просмотр горизонт,
и вот, сегодня утром, эти кобыльи хвосты не предвещают ничего хорошего.

Эти кобылы-хвосты перистые облака, разбросанные в зените, их
высота от моря и менее чем пять тысяч метров. Они выглядят как
легкие кусочки ваты, и их присутствие обычно предвещает какую-нибудь
внезапную перемену погоды.

“ Что ж, ” сказал Хардинг, “ давайте поднимем как можно больше парусов и побежим
искать укрытия в заливе Шарк. Я думаю, что "Бонавентура’ будет там
в безопасности.

“ Совершенно верно, “ ответил Пенкроф, - и, кроме того, северный берег - это всего лишь
песок, на который совершенно неинтересно смотреть.

“Я не буду жалеть”, - подытожил инженер, “проходить не только ночью
а завтра в той бухте, которую стоит внимательно изучить.”

“ Я думаю, что нам придется это сделать, хотим мы того или нет, - ответил Пенкроф.
 “ Небо на западе выглядит очень угрожающе.
Надвигается плохая погода!

“Во всяком случае, у нас попутный ветер для достижения мыса Мандибула”,
 заметил репортер.

“Очень хороший ветер”, - ответил моряк, - “но мы должны лавировать, чтобы войти в
залив, и я хотел бы ясно видеть свой путь в этих неизвестных местах”.

“Кварталов, которые появятся быть наполнен камнями”, - добавил Герберт, “если мы
сужу по тому, что мы видели на южном берегу залива акулы”.

- Пенкроф, - сказал Сайрес Смит: “делай, как считаешь лучшим, мы оставим это
для тебя”.

“Не утруждайте себя, капитан, ” ответил матрос. “ Я не стану
подвергать себя опасности без необходимости! Я бы предпочел, чтобы мне воткнули нож в ребра
, чем острый камень в ребра моего "Бонавентура"! ”

То, что Пенкроф называл ребрами, было частью его судна под водой,
и он ценил это больше, чем собственную шкуру.

“ Который час? ” спросил Пенкроф.

“ В десять часов, ” ответил Гедеон Спилет.

“ А какое расстояние до мыса, капитан?

“ Около пятнадцати миль, ” ответил инженер.

“Это займет два с половиной часа, ” сказал моряк, - и мы
покинем мыс между двенадцатью и часом дня. К несчастью, в
прилив будет поворачивать в тот момент, и будет Эббинга из залива.
Я боюсь, что это будет очень трудно сделать, ибо оба ветра
и прилив против нас”.

“ Тем более что сегодня полнолуние, ” заметил Герберт, “ а
эти апрельские приливы очень сильны.

“ Ну что, Пенкроф, - спросил Сайрес Смит, “ не можешь ли ты бросить якорь у мыса?

“Якорь возле Земли, с непогодой идет дальше!” - воскликнул моряк.
“О чем ты думаешь, капитан? Мы должны сесть на мель, из
уверенность!”

“Что ты тогда будешь делать?”

“Я постараюсь продержаться до наводнения, то есть до
около семи вечера, и если будет еще достаточно светло, я
попробуем войти в залив; если нет, нам придется отходить всю ночь
, и мы войдем завтра на рассвете”.

“ Как я уже говорил вам, Пенкроф, мы оставляем это на ваше усмотрение, ” ответил Сайрес Смит.

“ Ах! - сказал Пенкроф. “ Если бы на побережье был только маяк, он был бы
это было бы гораздо удобнее для моряков.

“Да, - ответил Герберт, - и на этот раз у нас не будет обязывающего нас механика
разводить огонь, чтобы проводить нас в порт!”

“ В самом деле, дорогой Сайрес, - сказал Спилет, “ мы так и не поблагодарили вас.
но, откровенно говоря, без этого огня мы никогда бы не смогли...

“ Пожар? ” переспросил Хардинг, сильно удивленный словами репортера.

“ Мы хотим сказать, капитан, - ответил Пенкроф, - что на борту "Бонавентуры’
мы были очень встревожены в те несколько часов, которые оставались до нашего возвращения, и мы
следовало бы пройти с наветренной стороны острова, если бы не
вы приняли меры предосторожности, разжигая костер ночью 19 октября,
на Проспект-Хайтс”.

“Да, да! Это была моя удачная идея!” - ответил инженер.

“И на этот раз, - продолжал моряк, - если только эта идея не придет в голову Айртону”
, некому будет оказать нам эту маленькую услугу!”

“Нет! Никто!”, - ответил Сайрес Смит.

Через несколько минут после того, как, очутившись в одиночестве на носу судна,
с репортером, инженер наклонился и прошептал:,--

“Если и есть что-то определенное в этом мире, Спилет, так это то, что я
никогда не разводил огня в ночь на 19 октября, ни
на плато дальнего вида и на любой другой части острова!”



Глава 20

Все произошло так, как и Пенкроф предполагали, он редко ошибается в
его предсказаний. Ветер усилился, и от свежего бриза он вскоре
усилился до обычного шторма; иными словами, он приобрел скорость от
сорока до сорока пяти миль в час, до которой судно в открытом море
шел бы под зарифленными марселями. Теперь, как это было почти шесть
часов, когда “Bonadventure” достигло залива, как и на что
момент ситуация изменилась, было невозможно войти. Поэтому они были
Пенкроф был вынужден отступить, потому что, даже если бы он захотел, Пенкроф
не смог бы добраться до уст Милосердия. Подняв кливер на
грот-мачту с помощью штормового паруса, он лег в дрейф, повернув судно носом
к берегу.

К счастью, хотя ветер был сильным, море, защищенное
сушей, не поднималось очень высоко. Тогда им было нечего бояться
волн, которые всегда подвергают опасности небольшие суда. В “Bonadventure” бы
несомненно, не перевернулась, потому что она была ну балластом, но и огромной
массы воды падают на палубу могло бы ранить ее, если ее пиломатериалы
они не могли выдержать их. Пенкроф, как хороший моряк, был готов
ко всему. Конечно, он очень доверял своему судну, но
тем не менее он с некоторым беспокойством ожидал наступления дня.

Ночью Сайрес Смит и Гедеон Спилет не имели возможности
поговорить друг с другом, и все же слова, произнесенные на ухо репортеру
инженером, стоили того, чтобы их обсудили вместе с
таинственное влияние, которое, казалось, царило над островом Линкольна. Гедеон
Спилет не переставал размышлять над этим новым и необъяснимым
происшествие, появление пожара на побережье острова. Пожар
действительно видели! Его товарищи, Герберт и Пенкроф, видели
это вместе с ним! Огонь служил сигналом о местоположении острова
в ту темную ночь, и они не сомневались, что он был зажжен рукой
инженера; и вот Сайрес Смит прямо заявляет, что
он никогда не делал ничего подобного! Гедеон спилет решил вернуться к
этот инцидент, как только “Bonadventure” вернулся, и призвать Сайрус
Хардинг познакомить своих товарищей с этими странными фактами. Возможно
было бы решено совместно провести полное расследование каждой части острова Линкольна.
остров Линкольна.

Как бы то ни было, в этот вечер на этих еще
неведомых берегах, образующих вход в залив, не зажигали огня, и маленькое
суденышко всю ночь стояло у причала.

Когда на западном горизонте появились первые проблески зари,
ветер, который немного стих, переменился на два направления и позволил
Пенкрофу легче войти в узкий залив. Ближе к семи
“Бонавентура”, выходящая из Северного
Челюсти Мыс, вошли в пролив и скользили по водам, так
странно, заключенной в каркас из лавы.

“Хорошо”, - сказал Пенкроф, “эта бухта бы замечательным дорогам, в которой
весь флот мог лежать на их простоту!”

“Что особенно любопытно, ” заметил Хардинг, - так это то, что залив
был образован двумя реками лавы, выброшенными вулканом, и
скопившимися в результате последовательных извержений. В результате залив становится
полностью защищенным со всех сторон, и я считаю, что даже в самую
штормовую погоду море здесь должно быть спокойным, как озеро ”.

“Без сомнения”, - ответил моряк“, поскольку ветер только что узкая
вход между двумя мысами, чтобы попасть в ПО, и, кроме того, Северная
накидка защищает Южно таким образом, что бы сделать вход
порывов очень сложно. Я заявляю о нашей ‘Bonadventure может остаться здесь
с одного конца года до другого, даже тащит ее
якорь!”

“Это достаточно большие для нее!” - заметил журналист.

“ Что ж, мистер Спилет, ” ответил моряк, - я согласен, что он слишком велик
для ‘Бонавентуры", но если бы флоты Союза нуждались в
гавань в Тихом океане, я не думаю, что они когда-либо найдут лучшее место,
чем это!

“Мы в пасти у акулы”, - заметил Наб, намекая на форму залива
.

“Прямо в его рот, мои честные Наб! - сказал Харберт, - но вы не
боялась, что она отключится на нас, не так ли?”

“ Нет, мистер Герберт, - ответил Наб, - и все же эта пропасть мне не очень нравится
! У нее зловещий вид!

“ Эй! ” воскликнул Пенкроф. - А вот и Наб, задирающий нос от моего залива!
как раз в тот момент, когда я собирался подарить его Америке!

“Но, во всяком случае, достаточно ли глубока вода?” - спросил инженер, “для
глубины, достаточной для киля "Бонавентуры", было бы недостаточно
для наших закованных в броню кораблей.

“ Это легко выяснить, - ответил Пенкроф.

И матрос, прозвучал длинный шнур, который служил ему в качестве
свинцово-линия, к которой был приделан кусок железа. Длина этого шнура составляла
около пятидесяти морских саженей, и его размотали по всей длине, не обнаружив
дна.

“ Ну вот! - воскликнул Пенкроф. - Наши закованные в железо люди все-таки могут добраться сюда!
Они не сели бы на мель!

“В самом деле, ” сказал Гедеон Спилет, “ этот залив - настоящая пропасть, но,
учитывая вулканическое происхождение острова, он не
удивительно, что на море, следует предлагать подобные депрессии”.

“ Можно было бы также сказать, ” заметил Герберт, “ что эти утесы были совершенно
отвесны; и я полагаю, что у их подножия, даже если бы веревка была в пять
или шесть раз длиннее, Пенкроф не нашел бы дна.

“ Все это очень хорошо, ” сказал репортер, - но я должен указать
Пенкрофу, что его гавань испытывает недостаток в одном очень важном отношении!

“ И что же это такое, мистер Спилет?

“ Отверстие, своего рода прорезь, обеспечивающая доступ внутрь помещения.
остров. Я не вижу места, на котором мы могли бы приземлиться”. И, на самом деле,
крутые лавовые скалы не предоставляли ни одного подходящего места для
посадки. Они образовывали непреодолимый барьер, напоминая, но с большей
дикостью, норвежские фьорды. “Бонадвентур”, шедший как можно ближе
вдоль скал, не обнаружил даже выступа, который
позволил бы пассажирам покинуть палубу.

Пенкроф утешал себя тем, что с помощью мины они
могли бы вскрыть утес, когда это было необходимо, а затем, поскольку
в заливе, очевидно, ничего нельзя было сделать, он направил свой
судно направилось к проливу и вышло из строя примерно в два часа пополудни.


“ А! ” сказал Наб, удовлетворенно вздохнув.

Кто-то может сказать, что честный негр чувствовал себя не в своей тарелке в
эти огромные челюсти.

Расстояние от мыса челюсть до устья реки благодарности было не больше
чем на восемь миль. Нос "Бонавентуры” был направлен в сторону Гранитного
дома, и попутный ветер наполнял ее паруса, она быстро бежала вдоль
побережья.

На смену огромным лавовым скалам вскоре пришли причудливые песчаные дюны,
среди которых инженер был так необычно восстановлен и которые
морские птицы часто появлялись тысячами.

Около четырех часов Пенкроф, оставив точке островка на его
слева, вошел в канал, который отделяет его от побережья, и в пять
часов якорь “Bonadventure” был закопан в песок по
устья реки.

Колонисты отсутствовали в своем жилище три дня. Айртон
ждал их на пляже, и Джап радостно вышел им навстречу,
издав глубокий удовлетворенный возглас.

К настоящему времени было произведено полное исследование побережья острова,
и никаких подозрительных появлений замечено не было. Если какое-либо таинственное существо
проживал на это, его можно было только под покровом непроходимых лесов
змеиного полуострова, на котором колонисты еще не направлен
их расследований.

Гедеон Спилет обсудил все это с инженером, и было решено, что
им следует обратить внимание своих товарищей на
странный характер некоторых происшествий, произошедших на острове,
и из которых последнее было самым необъяснимым.

Однако Хардинг, возвращаясь к факту пожара, разожженного на
берегу неизвестной рукой, не смог удержаться от повторения для
в двадцатый раз репортеру,--

“Но вы совершенно уверены, что видели это? Не было ли это частичным извержением
вулкана или, возможно, какого-нибудь метеорита?”

“ Нет, Сайрес, - ответил репортер, - это, несомненно, был огонь, зажженный
рукой человека. Кроме того, спросите Пенкрофа и Герберта. Они увидели в этом
Я сам это видел, и они подтвердят мои слова”.

Следовательно, несколько дней спустя, 25 апреля,
вечером, когда все поселенцы собрались на Проспект-Хайтс,
Сайрес Смит начал со слов,--

“Друзья мои, я считаю своим долгом обратить ваше внимание на некоторые
инцидентами, которые произошли на острове, на тему, о которой я
буду рад вашим советам. Эти инциденты, так сказать,
сверхъестественное -”

“Сверхъестественное!” - воскликнул моряк, выпуская изо рта клуб дыма.
"Возможно ли, что наш остров сверхъестественный?" - Спросил я. “Возможно ли, что наш остров сверхъестественный?”

“ Нет, Пенкроф, но, несомненно, загадочный, - ответил инженер.;
“ если только вы не сможете объяснить то, чего мы со Спилетом до сих пор не могли
понять.

“Говорите дальше, капитан”, - ответил матрос.

“Ну, вы поняли, - сказал тогда инженер, - как получилось, что
после падения в море меня нашли на четверть мили вглубь острова
, и это без моего ведома о том, что меня туда перенесли?
”

“ Если только, будучи без сознания... ” сказал Пенкроф.

“ Это недопустимо, - возразил инженер. “ Но продолжим.
Вы поняли, как Топ смог обнаружить ваше убежище в пяти милях от
пещеры, в которой я лежал?

“ Собачий инстинкт... ” заметил Герберт.

“Удивительный инстинкт!” - возразил репортер. “Поскольку, несмотря на
ливень и ветер, бушевавшие в ту ночь, Топ прибыл
у Труб, сухих и без единого пятнышка грязи!

“Давайте продолжим”, - заключил инженер. “Вы поняли, как нашу
собаку так странно выбросило из воды озера после ее
схватки с дюгонем?”

“Нет! Признаюсь, вовсе нет, - ответил Пенкроф и раны, которые
Дюгонь был в бок, рана которого, казалось, были сделаны с
острым инструментом; это не может быть понята, либо.”

“Давайте продолжим снова”, - сказал Хардинг. “Поняли ли вы, друзья мои,
как эта пуля попала в тело молодого пекари; как этот случай
так удачно вышло, что нас выбросило на мель, не оставив никаких следов
затонувшего судна; как бутылка с документом оказалась здесь
так кстати, во время нашей первой морской прогулки; как наше каноэ, имея
сорвался с якоря, поплыл по течению Милосердия и присоединился к нам
в тот самый момент, когда мы в этом нуждались; как после нашествия обезьян
лестница была так любезно сброшена с Гранитного дома; и, наконец, как
документ, который, как утверждает Айртон, никогда им не был написан, попал в наши руки
?”

Поскольку Сайрес Смит таким образом перечислил, не забыв ни одного, единственного числа
инцидентов, которые произошли на острове, Герберт, Наб и Пенкроф
смотрели друг на друга, не зная, что ответить, для этой последовательности
таким образом инцидентов, сгруппированные в первый раз, не могла не будоражить их
сюрприз в высшей степени.

“‘PON мои слова”, - сказал Пенкроф, наконец, “вы правы, капитан, и это
трудно объяснить все эти вещи!”

“ Итак, друзья мои, ” продолжал инженер, “ только что был приведен последний факт.
к ним добавился еще один, и он не менее непостижим, чем другие!

“ В чем дело, капитан? ” быстро спросил Герберт.

“ Когда вы возвращались с острова Табор, Пенкроф, - продолжал инженер.
Вы сказали, что на острове Линкольна возник пожар?

“ Конечно, - ответил моряк.

“ И вы совершенно уверены” что видели этот пожар?

“ Так же уверены, как я вижу вас сейчас.

“ Вы тоже, Герберт?

“Но, капитан, - воскликнул Герберт, - этот огонь пылал, как звезда
первой величины!”

“Но разве это была не звезда?” - настаивал инженер.

“ Нет, ” ответил Пенкроф, “ потому что небо было затянуто густыми облаками, и
во всяком случае, звезда не висела бы так низко над горизонтом. Но мистер
Спилет видел это так же хорошо, как и мы, и он подтвердит наши слова”.

“Я добавлю, ” сказал репортер, “ что огонь был очень ярким и
что он взметнулся подобно полосе молнии”.

“Да, да! точно”, - добавил Герберт, “и он был, конечно, сделан на
высоты Гранитного дворца”.

“ Итак, друзья мои, ” ответил Сайрес Смит, “ в ночь на 19
октября ни Наб, ни я не разводили никакого огня на берегу.

“ Вы этого не делали! ” воскликнул Пенкроф в величайшем изумлении.
он не мог закончить фразу.

“ Мы не покидали Гранитный дом, ” ответил Сайрес Смит, “ и если пожар
когда он появился на берегу, его зажгла не наша рука!

Пенкроф, Герберт и Наб были ошеломлены. Не иллюзия может быть
возможно, и огонь уже фактически выполнили свои глаза на ночь
19 октября. Да! им пришлось это признать, существовала загадка!
необъяснимое влияние, очевидно благоприятное для колонистов, но очень
раздражающее их любопытство, всегда оказывалось в самый последний момент
на острове линкольна. Могло ли быть какое-то существо спрятано в его самых глубоких
тайниках? Необходимо было любой ценой убедиться в этом.

Хардинг также напомнил своим товарищам о странном поведении Топа и
Джапа, когда они бродили вокруг устья колодца, в котором лежал Гранитный
Дом в связи с моря, и он сказал им, что он
изучили давно, так и не обнаружил ничего подозрительного. Окончательное
решение, принятое, в результате этого разговора, всеми членами
колонии, заключалось в том, что, как только наступит прекрасное время года, они будут
тщательно обыскивать весь остров.

Но с этого дня Пенкроф, казалось, забеспокоился. Ему казалось, что
остров, который он сделал своей личной собственностью, принадлежал ему
больше не полностью, и он делил его с другим хозяином,
которому, желая того или нет, он чувствовал себя подчиненным. Они с Набом часто говорили об этих
необъяснимых вещах, и оба, поскольку их натуры склоняли их к
чудесному, были недалеки от того, чтобы поверить, что остров Линкольна находится под
властью какой-то сверхъестественной силы.

В то же время, на непогоду, пришли с мая месяца,
Ноября северных зон. Оказалось, что зимой будет
быть сильной и вперед. Подготовка к зимнему сезону были
поэтому приступили без промедления.

Тем не менее, колонисты были хорошо подготовлены к встрече зимы,
какой бы суровой она ни была. У них было много войлочной одежды, а мусмоны
, которых к тому времени было очень много, поставляли в изобилии шерсть
, необходимую для изготовления этого теплого материала.

Нет необходимости говорить, что Айртон был обеспечен этой одеждой.
удобная одежда. Сайрес Смит предложил ему приехать, чтобы
провести неудачный сезон с ними в Гранитном доме, где ему будет
лучше, чем в коррале, и Айртон пообещал сделать это, как только
когда были закончены последние работы в загоне. Он сделал это ближе к
середине апреля. С этого времени Айртон вел обычную жизнь и делал
себя полезным во всех случаях; но по-прежнему скромный и печальный, он никогда не принимал
участия в удовольствиях своих товарищей.

Большую часть этой, третьей зимы, которую поселенцы провели на острове Линкольна
они были заперты в Гранитном доме. Было много
сильных штормов и ужасающих бурь, которые, казалось, сотрясали скалы
до самого их основания. Огромные волны угрожали захлестнуть
острова, и, конечно, любое судно на якоре у берега бы
были разбиты. Дважды, во время одного из таких ураганов, Мерси
вздувалась до такой степени, что давала основания опасаться, что мосты
будут сметены, и было необходимо укрепить мосты на
берег, который исчезал под пенящимися водами, когда море билось о берег.
пляж.

Вполне можно предположить, что такие штормы, сравнимые с водяными потоками в
, которые представляли собой смесь дождя и снега, вызвали бы большие разрушения.ря на
плато плато дальнего вида. Мельница и птичий двор частности
страдал. Колонистам часто приходилось производить срочный ремонт,
без которого безопасность птиц была бы серьезно под угрозой
.

В самую плохую погоду несколько ягуаров и отряды квадрумана
отважились подойти к краю плато, и всегда можно было опасаться, что
самые активные и отважные, подгоняемые голодом, сумеют пересечь
ручей, который, к тому же, замерз, давал им легкий переход.
Плантации и домашние животные были бы тогда безошибочно уничтожены .
разрушенный, без постоянного наблюдения, и часто было необходимо
использовать оружие, чтобы держать этих опасных посетителей на почтительном
расстоянии. Оккупации не было желающих колонистов, ибо без
расчет одном из них заботится, они всегда тысячи планов на
сторона до Гранитного дворца.

Они также некоторых тонких спортивных экскурсии, которые были сделаны во время
мороз на просторах Tadorn Марш. Гедеон Спилет и Харберт, которым помогали
Джап и Топ не промахнулись ни разу среди мириадов диких уток,
бекасов, чироков и других птиц. Доступ к этим охотничьим угодьям был легким;
кроме того, независимо от того, добрались ли они до них по дороге в Порт-Шар, после того, как
миновали мост Милосердия, или переворачивая камни из обломков
Дело в том, что охотники никогда не удалялись от Гранитного дома дальше, чем на две
или три мили.

Так прошли четыре зимних месяца, которые были действительно суровыми, то есть
то есть июнь, июль, август и сентябрь. Но, короче говоря, Гранитный дом
не сильно пострадал от суровой погоды, и это было
то же самое с коралем, который менее открыт, чем плато, и
частично укрытый горой Франклин, он получил только остатки
ураганы, уже нанесшие ущерб лесам и высоким скалам на побережье
. Следовательно, повреждения там были незначительными, и
деятельность и мастерство Айртона быстро исправили их, когда некоторое время спустя
В октябре он вернулся, чтобы провести несколько дней в загоне.

За эту зиму не произошло ни одного нового необъяснимого инцидента. Ничего странного не произошло.
хотя Пенкроф и Наб внимательно следили за
самыми незначительными фактами, которым они приписывали какую-либо таинственную причину.
Сами Топ и Джап больше не ворчали у колодца и не подавали никаких
признаки беспокойства. Таким образом, казалось, что серия
сверхъестественных происшествий была прервана, хотя они часто говорили о
них по вечерам в Гранитном доме, и они оставались полными решимости
обыскать остров, даже в тех частях, где
самый трудный для изучения. Но событие высочайшей важности,
последствия которого могли быть ужасными, на мгновение отвлекло Сайреса Смита и его спутников от
своих планов.

Это было в октябре месяце. Прекрасное время года быстро возвращалось.
Природа возрождалась; и среди вечнозеленой листвы хвойных деревьев,
которые образовывали границу леса, уже появились молодые листья
банксий, деодаров и других деревьев.

Можно вспомнить, что Гедеон Спилет и Герберт в разное
время фотографировали остров Линкольна.

И вот, 17 октября этого месяца, около трех часов дня
Герберт, очарованный очарованием неба, подумал о
воспроизводящий залив Юнион-Бей, который находился напротив Проспект-Хайтс, от мыса
От нижней челюсти до мыса Когтя.

Горизонт был удивительно чист, а море, колышущееся под легким
бризом, было таким же спокойным, как воды озера, искрящиеся тут и там
под лучами солнца.

Аппарат был установлен у одного из окон столовой
в Гранитном доме и, следовательно, выходил на берег и залив.
Герберт направился, как он привык делать, а отрицательные получаются,
он ушел, чтобы это исправить с помощью химических веществ на хранение в темное
уголок дворца.

Вернувшись к яркому свету и хорошенько вглядевшись в него, Герберт увидел
на его негативе - почти незаметное маленькое пятнышко на морском горизонте.
Он пытался заставить его исчезнуть повторной стиркой, но не смог
добиться этого.

“Это изъян в стекле”, - подумал он.

И тогда у него возникает любопытство, чтобы изучить этот недостаток с сильным
лупа, которую он отвинтил от одного из телескопов.

Но едва он взглянул на него, как вскрикнул, и стакан
чуть не выпал у него из рук.

Немедленно побежав в комнату, в которой в то время находился Сайрес Смит, он
протянул инженеру негатив и увеличительное стекло, указывая на
маленькое пятнышко.

Хардинг осмотрел его; затем, схватив подзорную трубу, бросился к окну.

Подзорная труба, медленно обведя горизонт, наконец остановилась на
искомом месте, и Сайрес Смит, опустив ее, произнес одно-единственное слово
всего лишь,--

“Судно!”

И в самом деле, у острова Линкольна было видно судно!





ЧАСТЬ 3

ТАЙНА ОСТРОВА



Глава 1

Прошло уже два с половиной года с тех пор, как потерпевшие кораблекрушение с воздушного шара
были выброшены на остров Линкольна, и в течение этого периода не было никакой
связи между ними и их собратьями. Однажды репортер
пытались связаться с обитаемым миром, доверив
птице письмо, в котором содержался секрет их положения, но это
был шанс, на который невозможно было рассчитывать всерьез. Айртон,
один, при описанных обстоятельствах, приехал сюда, чтобы
присоединиться к маленькой колонии. И вот, внезапно, в этот день, 17 октября,
в поле зрения острова, в этом
пустынном море, неожиданно появились другие люди!

В этом не могло быть никаких сомнений! Там было судно! Но пройдет ли она дальше
или зайдет в порт? Через несколько часов колонисты
определенно знаю, чего ожидать.

Сайрес Смит и Герберт немедленно позвали Гедеона Спилета,
Пенкрофа и Наба в столовую Гранитного дома и рассказали им
о случившемся. Пенкроф, схватив подзорную трубу, быстро осмотрел
горизонт и остановился на указанной точке, то есть на
той, которая образовала почти незаметное пятно на фотографическом
негативе,--

“Я счастлив, но это действительно судно!” - воскликнул он голосом, который
не выражал большого удовлетворения.

“Оно идет сюда?” - спросил Гедеон Спилет.

“ Пока невозможно что-либо сказать, ” ответил Пенкроф, “ потому что над горизонтом виднеется только такелаж корабля
, а от корпуса не видно ни кусочка.

“Что же делать?” - спросил юноша.

“Подождите”, - ответил Сайрес Смит.

И в течение значительного времени поселенцы хранили молчание, отдавшись
всем мыслям и эмоциям, всем страхам, всем надеждам, которые
были вызваны этим инцидентом - самым важным из всех произошедших
с момента их прибытия на остров Линкольна. Конечно, колонисты не были
в положении потерпевших кораблекрушение, оставленных на бесплодном островке, постоянно
борясь с жестокой природой за свое жалкое существование, и
постоянно терзаясь желанием вернуться в населенные страны.
Пенкроф и наб, особенно, кто чувствовал себя одновременно такой счастливой и
так богатые, не оставил бы их без сожаления. Они были
кроме того, привыкли к этой новой жизни посреди владений, которые
их разум был, так сказать, цивилизован. Но, во всяком случае, этот корабль
привез новости из мира, возможно, даже с их родной земли. Это было
привлечение к ним собратьев, и можно представить, насколько глубоко
их сердца были глубоко тронуты видом!

Время от времени Пенкроф взял стакан и уперся сам в
окна. Оттуда он внимательно осмотрел судно, на котором был
на расстоянии двадцати миль к востоку. Колонисты пока еще,
поэтому, ни одно средство сигнализации и их присутствие. Флаг не был бы
замечен; ружье не было бы слышно; огонь не был бы
виден. Однако было ясно, что остров, покрытый
Гора Франклина не могла ускользнуть от внимания корабельного дозорного. Но
почему судно, зашедшее туда? Это был просто шанс, который довел ее до
та часть Тихого океана, где карты не упоминал ни земли, кроме табор
Остров, который сам по себе находился вне маршрута, по которому обычно следуют суда
с Полинезийских архипелагов, из Новой Зеландии и с побережья Америки
? На этот вопрос, который каждый задавал себе, был дан ответ
внезапно прозвучал от Герберта.

“Может ли это быть ‘Дункан”?" - воскликнул он.

“Дункан”, как уже говорилось, был яхтой лорда Гленарвана, которая
оставила Айртона на острове и которая должна была однажды вернуться туда за
он. Итак, остров был не так уж далеко от острова Линкольна, но
судно, стоявшее у одного, могло пройти в поле зрения другого. A
их разделяло всего сто пятьдесят миль по долготе и семьдесят по
широте.

“ Мы должны сообщить Айртону, - сказал Гедеон Спилет, - и немедленно послать за ним
. Только он может сказать, тот ли это ‘Дункан”.

Таково было мнение всех, и репортер, отправившись к телеграфному аппарату
, который связывал корраль с Гранитным домом,
послал эту телеграмму: “Приезжайте как можно скорее”.

Через несколько минут раздался звонок.

“Я иду”, - ответил Айртон.

Затем поселенцы продолжили наблюдать за судном.

“Если это "Дункан", ” сказал Герберт, - Айртон узнает его“
без труда, поскольку он некоторое время плавал на нем”.

“ И если он узнает ее, ” добавил Пенкроф, “ это его чрезвычайно взволновает
!

“ Да, ” ответил Сайрес Смит, “ но теперь Айртон достоин вернуться на борт "Дункана".
и моли Небо, чтобы это действительно был "Дункан" лорда Гленарвана.
яхта, потому что я с подозрением отнесся бы к любому другому судну. Это
Моря, пользующиеся дурной славой, и я всегда опасался визита малайских пиратов на
наш остров ”.

“Мы могли бы защитить его’, - воскликнул Герберт.

“Без сомнения, мой мальчик, ” улыбаясь, ответил инженер, - “но было бы
лучше не защищать его”.

“ Бесполезное наблюдение, ” сказал Спилет. “ Остров Линкольна неизвестен
мореплавателям, поскольку он не обозначен даже на самых последних картах.
Ты думаешь, Сайрус, что это достаточный мотив для корабля, который, неожиданно обнаружив
в поле зрения новую землю, пытается посетить ее, а не
избегать?

“ Разумеется, ” ответил Пенкроф.

“ Я тоже так думаю, ” добавил инженер. “ Можно даже сказать, что это
долг капитана - прибыть и обследовать любую землю или остров, которые еще не известны
, и остров Линкольна находится в таком положении ”.

“ Ну, ” сказал Пенкроф, “ предположим, это судно подойдет и бросит якорь там.
что мы будем делать в нескольких кабельтовых от нашего острова?

Этот неожиданный вопрос поначалу остался без ответа. Но Кира
Хардинг, спустя несколько мгновений подумал, ответил спокойным тоном, который был
обычно к нему,--

“Что мы будем делать, друзья мои? Что мы должны сделать, заключается в следующем: - мы
общаться с кораблем, мы будем принимать наше прохождение на борту ее, и мы
покинет наш остров, вступив во владение им от имени
Соединенных Штатов. Затем мы вернемся со всеми, кто, возможно, пожелает
последовать за нами, чтобы окончательно колонизировать его и предоставить Американской Республике
полезную станцию в этой части Тихого океана!”

“ Ура! ” воскликнул Пенкроф. “ И это будет немалый подарок!
мы сделаем нашей стране! Колонизация уже почти завершена
; каждой части острова даны названия; здесь есть
естественный порт, пресная вода, дороги, телеграф, верфь и
мануфактуры; и ничего не останется, как написать
Остров Линкольна есть на картах!

“ Но если кто-нибудь захватит его в наше отсутствие? ” заметил Гедеон Спилет.

“ Повесьте его! ” крикнул матрос. “Я бы предпочел остаться в одиночестве, чтобы охранять
он: и доверие касается Пенкрофа, то они не должны украсть его у него, как
часы из кармана цаца!”

В течение часа нельзя было сказать с уверенностью, является ли
судно было или не стоял на остров Линкольна. Она была
ближе, но в какую сторону она плывет? Этого Пенкроф не мог
определить. Однако, поскольку ветер дул с северо-востока, во всех
вероятно, судно шло правым галсом. Кроме того,
ветер был благоприятным для того, чтобы подвести ее к острову, а море
было спокойным, и она не побоялась бы приблизиться, хотя отмели
не были отмечены на карте.

Приехали к четырем часам-час после того, как он был отправлен для ... Айртон
в Гранитном дворце. Он вошел в столовую и говорю,--

“К вашим услугам, господа”.

Сайрес Смит, по своему обыкновению, подал ему руку и подвел
его к окну,--

- Айртон, - сказал он, - мы просили тебя прийти сюда по важному делу.
Причина. Из-за острова виден корабль.

Айртон сначала слегка побледнел, и на мгновение его взгляд затуманился;
затем, высунувшись в окно, он осмотрел горизонт, но ничего не увидел
.

“ Возьми эту подзорную трубу, - сказал Спилет, - и посмотри внимательно, Айртон, ибо
возможно, что этот корабль и есть "Дункан", ради которого пришел в эти моря.
цель - снова отвезти тебя домой.

“Дункан!” - пробормотал Айртон. “Уже?” Последнее слово сорвалось с губ
Айртон, словно невольно, уронил голову на руки.

Разве двенадцать лет одиночества на необитаемом острове не казались ему ужасным испытанием?
достаточное искупление? Разве кающийся еще не чувствовал себя прощенным
ни в своих собственных глазах, ни в глазах других?

“Нет, - сказал он, “ нет! это не может быть ‘Дункан’!

“Послушай, Айртон, “ сказал инженер, - потому что нам необходимо
знать заранее, чего ожидать”.

Айртон взял бинокль и направил ее в указанном направлении. Во
несколько минут он осматривал горизонт, не двигаясь, не произнося ни
слово. Тогда,--

“Это действительно корабль, ” сказал он, - но я не думаю, что это тот самый"
”Дункан".

“Почему вы так не думаете?” - спросил Гедеон Спилет.

“ Потому что ‘Дункан’ - паровая яхта, и я не вижу никаких следов.
дыма ни над этим судном, ни поблизости от него.

“ Может быть, оно просто плывет, - заметил Пенкроф. “Ветер
благоприятствует направлению, которое, по-видимому, принимает судно, и оно может быть
озабочено экономией угля, находясь так далеко от суши”.

“ Возможно, вы правы, мистер Пенкроф, ” ответил Айртон.
- и на судне погасили огни. Мы должны подождать, пока она не подойдет
, и тогда мы скоро узнаем, чего ожидать”.

Сказав это, Айртон сел в углу комнаты и хранил молчание.
Колонисты снова заговорили о странном корабле, но Айртон не принимал участия.
В разговоре. Все были в таком настроении, что сочли
невозможным продолжать свою работу. Гедеон Спилет и Пенкроф
особенно нервничали, ходили туда-сюда, не в силах усидеть на месте
. Герберта охватило любопытство. Один Наб сохранял свое обычное
спокойствие. Не его страна, что там, где его хозяин? Как
инженер, он по-прежнему погрузился в глубокие размышления, и в сердце его трепетало
а не нужные прибытие корабля. Тем временем
судно находилось немного ближе к острову. С помощью подзорной трубы было
установлено, что это бриг, а не одна из тех малайских лодок, которыми
обычно пользуются пираты Тихого океана. Следовательно, было
разумно полагать, что опасения инженера не оправдаются
и что присутствие этого судна в непосредственной близости от острова
не таило в себе никакой опасности.

После тщательного осмотра Пенкроф смог с уверенностью утверждать, что
судно было оборудовано как бриг и стояло наклонно
к берегу, правым галсом, под марселями и
топ-галантные-паруса. Это подтвердил Айртон. Но, продолжая двигаться в
этом направлении, она должна была вскоре скрыться за мысом Когтя, так как ветер
дул с юго-запада, и тогда было бы необходимо следить за ней
подняться на высоту залива Вашингтон, недалеко от Порт-Аэростата - провоцирующее обстоятельство
, поскольку было уже пять часов вечера, и
сумерки вскоре чрезвычайно затруднили бы любое наблюдение.

“ Что мы будем делать, когда наступит ночь? ” спросил Гедеон Спилет. “ Не развести ли нам костер?
Чтобы подать сигнал о нашем присутствии на берегу?

Это был серьезный вопрос, и все же, хотя инженер еще
сохранились некоторые из его предчувствий, он ответил утвердительно.
Ночью судно может исчезнуть и оставить навсегда, и этот
корабль ушел, хотел бы еще когда-нибудь вернусь в водах острова Линкольна?
Кто мог предвидеть, что тогда приготовило бы будущее для
колонистов?

“Да, ” сказал репортер, “ мы должны сообщить этому судну,
кем бы оно ни было, что остров обитаем. Пренебречь
возможностью, которая нам предоставляется, может привести к возникновению вечных
сожалений ”.

Поэтому было решено , что Наб и Пенкроф отправятся в Порт
Воздушный шар, и чтобы там, с наступлением темноты, они разожгли огромный
костер, пламя которого обязательно привлекло бы внимание брига
.

Но в тот момент, когда Наб и матрос готовились покинуть
Гранитный дом, судно внезапно изменило курс и направилось
прямо к бухте Юнион. Бриг был хороший ход, потому что она подошла
быстро. Наб и Пенкроф отложили свой отъезд, поэтому и
стекло было введено в руки Айртона все, что он может установить определенные
был ли это корабль “Дунканом” или нет. Шотландская яхта также была
оборудована как бриг. Вопрос заключался в том, можно ли различить трубу
между двумя мачтами судна, которое находилось теперь на расстоянии всего лишь
пяти миль.

Горизонт по-прежнему был очень ясен. Осмотр был легким, и Айртон
вскоре снова опустил стакан, сказав--

“Это не ‘Дункан’! Этого не могло быть!”

Пенкроф снова приблизил бриг к подзорной трубе и
увидел, что его водоизмещение составляет от трехсот до четырехсот тонн,
удивительно узкий, с хорошими мачтами, превосходно построенный и, должно быть, очень
быстроходный парусник. Но к какой нации она принадлежала? Это было трудно
сказать.

“И все же, ” добавил моряк, “ на ее вершине развевается флаг, но я
не могу различить его цвета”.

“Через полчаса мы будем в этом уверены”, - ответил репортер.
“ Кроме того, совершенно очевидно, что капитан этого
корабля намерен приземлиться, и, следовательно, если не сегодня, то самое позднее завтра,
мы с ним познакомимся.

“ Ничего страшного! ” сказал Пенкроф. “ Лучше знать, с кем мы имеем дело.
и я не пожалею, если узнаю цвета кожи этого парня!

Говоря это, моряк не отрывался от зеркала. День начал
клониться к закату, а вместе с ним стих и бриз. Флаг брига свисал
складками, и наблюдать за ним становилось все труднее.

“Это не американский флаг”, - сказал Пенкроф время от времени, “ни
Английский, красный, которые могут быть легко видеть, ни французским или немецким
цвета, ни белого флага России, ни желтого Испании. Можно было бы
сказать, что все это было одного цвета. Давайте посмотрим: с чем мы обычно встречаемся в этих морях
? Чилийский флаг? - но он трехцветный. Бразильский? - это
Зеленый. Японский?-- он желто-черный, а этот...

В этот момент ветер развеял неизвестный флаг. Айртон схватил
подзорную трубу, которую отложил матрос, приложил ее к глазу и
хриплым голосом,--

“Черный флаг!” - воскликнул он.

И действительно, с мачты брига свисал мрачный флаг,
и теперь у них были веские основания считать его подозрительным судном
!

Значит, инженер был прав в своих предчувствиях? Было ли это
пиратское судно? Бороздило ли оно Тихий океан, соревнуясь с малайскими проа
которые все еще наводняют его? Зачем она приехала посмотреть на берега
Острова Линкольна? Был ли это для них неизвестный остров, готовый стать
хранилищем краденых грузов? Неужели она приехала сюда, чтобы найти на побережье
защищенный порт на зимние месяцы? Неужели честным владениям поселенцев
суждено было превратиться в печально известное убежище - штаб-квартиру
тихоокеанского пиратства?

Все эти идеи невольно представил себе колонистов
воображение. Не было никаких сомнений, кроме того, обозначения которых
должны быть присоединены к цвету водрузили флаг. Это была
пираты! Это было то, что унес бы "Дункан”, если бы
преступники преуспели в своем преступном замысле! Не теряя времени, мы начали
обсуждать это.

“ Друзья мои, ” сказал Сайрес Смит, “ возможно, это судно хочет только
осмотреть побережье острова. Возможно, его команда не высадится. Есть
шанс на это. Как бы там ни было, мы должны сделать все от нас зависящее, чтобы
скрыть наше присутствие здесь. Ветряк на плато дальнего вида-это слишком легко
видел. Пусть Айртон и наб пойти и спустить паруса. Мы также должны
прикрыть окна Гранитного дома толстыми ветками. Все пожары
нужно потушить, чтобы ничто не выдавало присутствия людей на острове.


“ А наше судно? ” спросил Герберт.

- О, - ответил Пенкроф, “она приютил в гавани воздушного шара, и я бросаю вызов
любой из тех негодяев, чтобы найти ее!”

Приказы инженера были немедленно казнены. Наб и Айртон
поднялись на плато и приняли необходимые меры предосторожности, чтобы скрыть
любые признаки поселения. Пока они были так заняты, их товарищи
отправились к границе леса Якамар и принесли оттуда большое
количество веток и лиан, которые на некотором расстоянии казались
как естественная листва, и таким образом замаскировать окна в гранитной скале.
В то же время боеприпасы и оружие были размещены наготове, чтобы быть
под рукой на случай неожиданного нападения.

Когда все эти меры предосторожности были приняты,--

“ Друзья мои, ” сказал Сайрес Смит, и в его голосе прозвучали нотки волнения, “ если эти
негодяи попытаются захватить остров Линкольна, мы будем защищать его, не так ли?
не так ли?

“Да, Сайрус, - ответил репортер, - и, если потребуется, мы умрем, чтобы
защитить это!”

Инженер протянул руку своим товарищам, которые тепло пожали ее.
Айртон остался в своем углу, не присоединившись к колонистам. Возможно, он,
бывший каторжник, все еще считал себя недостойным этого!

Сайрес Смит понял, что происходит в душе Айртона, и собирается
его--

“А вы, Айртон, - спросил он, - что вы будете делать?”

“Мой долг”, - ответил Айртон.

Затем он занял свое место у окна и стал смотреть сквозь
листву.

Сейчас была половина восьмого. Солнце скрылось за двадцать минут назад
позади Гранитного дворца. Следовательно восточным горизонтом становилась
скрытый. Тем временем бриг продолжал наступать в направлении Союза
Залив. Теперь судно находилось не более чем в двух милях от берега и точно напротив
плато Проспект-Хайтс, поскольку, обогнув мыс Коготь, оно
снесло течением на север. Кто-то
мог бы сказать, что на таком расстоянии она уже вошла в обширный
залив, поскольку прямая линия, проведенная от мыса Когтя до мыса Нижней Челюсти, должна была бы
проходить по правому борту.

Был бриг о том, чтобы далеко проникнуть в залив? Это был первый
вопрос. Когда однажды в бухте, она там якорь? Это был
во-вторых. Разве она не удовлетворилась бы только обследованием побережья и
снова вышла бы в море, не высаживая свою команду? Они узнают это через
час. Колонистам ничего не оставалось, как ждать.

Сайрес Смит не видел, как подозреваемое судно подняло черный флаг
, без глубокой тревоги. Не было ли это прямой угрозой работе, которую
он и его товарищи до сих пор вели так успешно? Неужели эти
пираты - ибо моряки брига не могли быть никем иным - уже
посетили остров, поскольку, приблизившись к нему, они подняли свои
Цвет. Вторглись ли они в нее раньше, чтобы таким образом можно было объяснить некоторые необъяснимые
особенности? Существовал ли в as
еще не исследованных частях какой-нибудь сообщник, готовый вступить с ними в контакт
?

На все эти вопросы, которые он мысленно спросил себя, Смит, не знал
что ответить; но он чувствовал, что безопасность колонии не могло не
находится под серьезной угрозой прихода брига.

Однако он и его товарищи были полны решимости сражаться до последнего вздоха
. Было бы очень важно знать, были ли пираты
были многочисленны и лучше вооружены, чем колонисты. Но как это произошло?
информация, которую можно было получить?

Наступила ночь. Молодая луна исчезла. Глубокая тьма окутала
остров и море. Света не пробивалось сквозь тяжелые сваи
облака на горизонте. Ветер стих совершенно с
сумерки. Ни один листок не шелестел на деревьях, волны роптали на
берега. Корабля не было видно, все его огни были
погашены, и если он все еще находился в поле зрения острова, его
местонахождение обнаружить не удалось.

“Ну! кто знает?” - сказал Пенкроф. “Возможно, что проклятый корабль будет стоять
во время ночи, и мы увидим ничего от нее на рассвете.”

Словно в ответ на замечание моряка, в темноте вспыхнул яркий свет
и раздался пушечный выстрел.

Судно все еще было там, и на борту у него были пушки.

Между вспышкой и выстрелом прошло шесть секунд.

Следовательно, бриг находился примерно в миле с четвертью от берега.

В то же время послышался лязг цепей в канатных отверстиях
.

Судно только что бросило якорь в виду Гранитного дома!



Глава 2

Больше не было никаких сомнений относительно намерений пиратов. Они
бросили якорь недалеко от острова, и было очевидно,
что на следующий день на своих лодках они намеревались высадиться на берег
!

Сайрес Смит и его товарищи были готовы действовать, но, определяемых
если бы они были, они не должны забывать проявлять осторожность. Возможно, их
наличие еще может быть скрыто в случае пираты ограничились
сами с высадкой на берег без проверки интерьер
остров. Может быть, действительно, что их единственной целью было получить
пресная вода из "Мерси", и не исключено, что мост,
переброшенный через реку в полутора милях от устья, и мануфактура в
дымоходах могли ускользнуть от их внимания.

Но почему этот флаг был поднят на козырьке брига? Для чего был произведен этот выстрел
? Несомненно, чистая бравада, если только это не было признаком акта
вступления во владение. Теперь Хардинг знал, что судно хорошо вооружено. И
что могли ответить колонисты острова Линкольна на оружие пиратов?
Всего несколько мушкетов.

“ Однако, ” заметил Сайрес Смит, “ здесь мы находимся в неприступном
позиция. Враг не может обнаружить устье протоки, теперь, когда оно
скрыто за тростником и травой, и, следовательно, для него было бы невозможно
проникнуть в Гранитный дом ”.

“ Но наши плантации, наш птичий двор, наш загон для скота, все, все!
 воскликнул Пенкроф, топнув ногой. “ Они могут все испортить,
уничтожить все за несколько часов!

“ Все, Пенкроф, - ответил Сайрес Смит, - и у нас нет средств
помешать им.

“ Много ли их? вот в чем вопрос, - сказал репортер. “ Если их
не больше дюжины, мы сможем остановить их, но сорок,
пятьдесят, а может быть, и больше!

“Капитан Хардинг”, - сказал Айртон, подходя к инженеру.
“вы дадите мне отпуск?”

“Для чего, друг мой?”

“Отправиться на это судно, чтобы выяснить силу его команды”.

“Но, Айртон...” - поколебавшись, ответил инженер. “Вы рискнете своей
жизнью...”

“Почему бы и нет, сэр?”

“Это больше, чем ваш долг”.

“Я должен выполнить больше, чем мой долг”, - ответил Айртон.

“Не хотите ли вы отправиться на корабль в шлюпке?” - спросил Гедеон Спилет.

“ Нет, сэр, но я поплыву. Там, где человек может скользить, будет видна лодка.
между ветром и водой.

“ Вы знаете, что бриг находится в миле с четвертью от берега? ” спросил
Герберт.

“ Я хороший пловец, мистер Герберт.

“Я говорю вам, что вы рискуете своей жизнью”, - сказал инженер.

“Это не имеет значения”, - ответил Айртон. “Капитан Хардинг, я прошу вас об этом как о
одолжении. Возможно, это поможет мне подняться в моих собственных глазах!”

“Иди, Айртона”, - ответил инженер, который был уверен, что отказ будет
глубоко ранен бывший зэк, теперь стал честным человеком.

“Я буду сопровождать вас”, - сказал Пенкроф.

“Вы не доверяете мне!” - быстро сказал Айртон.

Затем более смиренно,--

“Увы!”

“ Нет! нет! ” оживленно воскликнул Сайрес Смит. - Нет, Айртон, Пенкроф
не испытывает к вам недоверия. Вы неправильно истолковываете его слова.

“ В самом деле, ” ответил моряк, “ я всего лишь предлагаю сопровождать Айртона до самого острова.
до острова. Это может быть, хотя это едва ли возможно, что один
из этих негодяев уже приземлился, и в таком случае два человека будут не слишком
многим мешает ему давать сигнал тревоги. Я буду ждать Айртона на островке
, и он отправится на судно один, поскольку он сам предложил это сделать
. ”После того, как все было согласовано, Айртон начал приготовления к своему отъезду.
Его план был дерзким, но он мог увенчаться успехом, благодаря темноте ночи
. Оказавшись у борта судна, Айртон, держась за главные
цепи, мог бы разведать численность и, возможно, подслушать намерения
пиратов.

Айртон и Пенкроф, сопровождаемые своими спутниками, спустились на пляж
. Айртон разделся и натер себе с жиром, так как страдать
меньше от температуры воды, которой все равно было холодно. Он может,
действительно, обязан пребывать в нем в течение нескольких часов.

Пенкроф и Наб за это время сходили за пришвартованной лодкой
несколькими сотнями футов выше, на берегу Мерси, и к тому времени, когда
они вернулись, Айртон был готов стартовать. На его плечи набросили пальто.
Поселенцы обступили его, чтобы пожать руку.

Затем Айртон вместе с Пенкрофом оттолкнулся в лодке.

Было половина одиннадцатого вечера, когда двое искателей приключений исчезли
в темноте. Их товарищи вернулись и стали ждать у Каминов.

Канал был легко проходится, и лодка коснулась противоположного
берега островка. Это было сделано не без предосторожности, боясь, как бы
возможно, пираты бродят где-то поблизости. Но после тщательного осмотра,
стало очевидно, что островок пустынен. Затем Айртон, а за ним
Пенкроф пересек его быстрым шагом, распугивая птиц, укрывшихся в расщелинах скал.
затем, не колеблясь, он бросился в море,
и бесшумно поплыла в направлении корабля, на котором недавно появилось несколько огней
, показывающих ее точное местоположение. Что же касается Пенкрофа,
он присел в расселине скалы, и ждали возвращения его
компаньон.

В то же время, Айртон, плавание с энергичным росчерком, скользили
сквозь толщу воды, не создавая ни малейшей ряби. Его
голова только что показалась над водой, и его глаза были прикованы к темному корпусу
брига, огни которого отражались в воде. Он думал, что
только пошлины, которые он обещал выполнить, и ничего
опасность, которой он управлял, не только на борту корабля, но в море, часто
часто акулы. Текущий родила ему вдоль, а он быстро отступил
от берега.

На полчаса позже, Айртон, не имея либо видел или
слышал, прибыл на судно и ухватился основной цепи. Он взял
переведя дух, затем, подтянувшись, он сумел добраться до конца
кромки воды. Там сушилось несколько пар матросских брюк. Он
надел одну пару. Затем, устроившись поудобнее, он прислушался. Они не
спали на борту брига. Напротив, они разговаривали, пели,
смеялись. И это были фразы, сопровождаемые ругательствами, которые
больше всего поразили Айртона.:--

“Наш бриг - знаменитое приобретение”.

“Он хорошо плавает и заслуживает своего названия ”Быстрый’.

“Она показала бы всему военно-морскому флоту Норфолка пару чистых каблуков”.

“Ура ее капитану!”

“Ура Бобу Харви!”

Что Айртон, когда он услышал этот фрагмент разговора, может быть
понял, когда известно, что в этот Боб Гарвей, он узнал одного
его старые австралийские товарищи, смелый моряк, который продолжал его
криминальную карьеру. Боб Харви захватил на берегах острова Норфолк
этот бриг, груженный оружием, боеприпасами, посудой и инструментами
всех видов, предназначавшийся для одного из Сандвичевых островов. Вся его шайка
поднялась на борт, и пираты, побывавшие каторжниками, эти негодяи,
более свирепые, чем сами малайцы, рыскали по Тихому океану,
разрушение судов и резня их экипажей.

Осужденные громко разговаривали, они рассказывали о своих деяниях, много пили
в то же время, и это то, что Айртон собрал. Фактический экипаж
"Спиди” состоял исключительно из английских пленных, бежавших с
Острова Норфолк.

Здесь, возможно, будет полезно объяснить, что это был за остров. В 29 градусах 2’ южной широты
и 165 градусах 42’ восточной долготы, к востоку от Австралии, находится
обнаружен небольшой остров, шесть миль в окружности, над которым возвышается гора
Питт, который возвышается на высоту 1100 футов над уровнем моря.
Это остров Норфолк, где когда-то располагалось учреждение, в котором содержались
самые несговорчивые заключенные из английских тюрем.
Их насчитывалось 500 человек, они соблюдали железную дисциплину, им угрожали ужасными
наказаниями, их охраняли 150 солдат, и 150 человек работали
по приказу губернатора. Трудно было бы представить себе
сборище больших негодяев. Иногда, хотя и очень
редко,--несмотря на экстремальные наблюдения которого они были
объект, многие сумели спастись, и, схватив судов, которые они
удивленные, они наводнили полинезийских архипелагов.

Так поступили Боб Харви и его товарищи. Так раньше хотел поступить Айртон
. Боб Харви захватил бриг “Спиди”, стоявший на якоре в пределах видимости
острова Норфолк; команда была перебита; и в течение года этот корабль
бороздил Тихий океан под командованием Харви, ныне пирата, и
хорошо известного Айртону!

Каторжники, по большей части, собрались на юте; но некоторые
громко разговаривали, растянувшись на палубе.

Разговор все еще продолжался среди криков и возлияний. Айртон
узнал, что только случайность привела “Спиди” в поле зрения Линкольна
Остров; Боб Харви еще никогда не ступал на него; но, как предположил Сайрес Смит
, обнаружив эту неизвестную землю на своем пути, ее местоположение
поскольку он не был отмечен ни на одной карте, он составил план посещения этого места и,
если сочтет его подходящим, сделать его штаб-квартирой брига.

Что касается черного флага, поднятого на козырьке “Спиди”, и пушки, из которой
был произведен выстрел в подражание военным кораблям, когда они опускают свои
знамена, то это была чистая пиратская бравада. Это был не сигнал, а не
связь еще существовала между осужденными и остров Линкольна.

Владениям поселенцев теперь угрожала ужасная опасность. Очевидно,
остров с его водой, гаванью, всевозможными ресурсами так сильно
вырос в цене для колонистов, а укрытие, предоставляемое
Гранитный дом не мог не быть удобным для заключенных; в их руках
он стал бы отличным убежищем и, будучи неизвестным,
возможно, надолго обеспечил бы им безнаказанность и безопасность.
Очевидно также, что жизни поселенцев не будут уважаться, и
Первой заботой Боба Харви и его сообщников будет их массовое уничтожение
безжалостно. Сайрес Смит и его товарищи были, поэтому даже не
выбор летать и прятаться на острове, поскольку осужденные
предназначен для проживания есть, а так, в случае “быстрой”
 отправляющиеся в экспедицию, вполне вероятно, что часть экипажа будет
оставаться на берегу, чтобы обосноваться там сами. Следовательно,
было бы необходимо бороться, уничтожить каждого из этих негодяев,
недостойных жалости, против которых были бы хороши любые средства. Так думал
Айртон, и он хорошо знал, что Сайрес Смит будет его путь
мышление.

Но возможно ли было сопротивление и, в конце концов, победа? Это будет
зависеть от оснащения брига и количества людей, которые на нем
находились.

Этот Айртон решил узнать любой ценой, а через час после его
прибытие в vociferations начали угасать, а так же большое количество
осужденные уже были похоронены в пьяном сне, Айртон не
стесняйтесь, чтобы взобраться на “быстрый” палуба, которая гасится
фонари теперь остались в полной темноте. Он вскарабкался на борт
и по бушприту добрался до бака. Затем, скользя
среди разбросанных тут и там каторжников он обошел вокруг корабля
и обнаружил, что на “Быстром” установлено четыре орудия, которые могли метать
дробь весом от восьми до десяти фунтов. Прикоснувшись к
ним, он обнаружил также, что эти ружья заряжались с казенной части. Следовательно, они были современного
производства, просты в использовании и производили ужасающий эффект.

Что касается людей, лежавших на палубе, то их было около десяти, но
следовало предположить, что внизу спали еще больше. Кроме того,
слушая их, Айртон понял, что на
доска. Это было большое число для шести поселенцев острова Линкольна, с которыми пришлось бороться
! Но теперь, благодаря преданности Айртона, Сайрес Смит
не удивится, он узнает силу своих противников и
примет соответствующие меры.

Не было ничего более для Айртон не оставалось, как вернуться и сделать его
товарищи отчет о миссии, с которой он уже заряжен сам,
и он готов вернуть на носу брига, так что он может позволить
сам упал в воду. Но этому человеку, чье желание было таким, каким он его имел
сказано, что для выполнения большего, чем его долг, пришла героическая мысль. Это было
пожертвовать собственной жизнью, но спасти остров и колонистов. Сайрус
Хардинг, очевидно, не мог противостоять пятидесяти головорезам, все хорошо вооруженные, которые,
либо проникнув основными силами в Гранитный дом, либо заморив голодом
осажденных, могли получить от них то, что хотели. И тогда он
подумал о своих спасителях - о тех, кто снова сделал его человеком, и о
честном мм, о тех, кому он был всем обязан - убитых без жалости, об их делах
разрушенный, их остров превратился в логово пиратов! Сказал он себе
что он, Айртон, был главной причиной стольких бедствий, поскольку его
старый компаньон Боб Харви только что осуществил свои собственные планы, и им овладело
чувство ужаса. Тогда его охватило
непреодолимое желание взорвать бриг, а вместе с ним и всех, кто был на нем
на борту. Он погиб бы при взрыве, но выполнил бы свой
долг.

Айртон не колебался. Чтобы достичь порошок-номер, который всегда
расположена в части судна, было нетрудно. Не было бы недостатка
в порохе в сосуде, который следует такому обмену, и искра была бы
достаточно, чтобы уничтожить его в одно мгновение.

Айртон осторожно крался по межпалубному переходу, усеянному множеством спящих людей.
его одолевало скорее опьянение, чем сон. Зажгли фонарь
у подножия грот-мачты, вокруг которой висела оружейная стойка, была оборудована
всевозможным оружием.

Айртон взял револьвер со стеллажа, и заверила себя, что это было
загружается и загрунтовать. Больше ничего не требуется, чтобы выполнить работу
уничтожения. Затем он скользнул к корме, чтобы оказаться под кормой
брига у порохового погреба.

Было трудно идти по тускло освещенной палубе без
спотыкаясь о какие-то спал зека, который ответил на клятвы и
кайф. Айртон был, поэтому не раз вынужден остановиться. Но в
конце концов он добрался до перегородки, разделяющей кормовую кабину, и обнаружил, что
дверь открывается в сам магазин.

Айртон, вынужденный силой открыть ее, приступил к работе. Это было трудно
операцию выполнить бесшумно, потому что ему пришлось сломать висячий замок. Но
под его энергичной рукой висячий замок сломался, и дверь была открыта.

В этот момент на плечо Айртона легла рука.

“Что ты здесь делаешь?” - спросил высокий мужчина резким голосом, который,
стоя в тени, быстро бросили свет фонаря в Айртон по
лицо.

Айртон попятился. В быстрой вспышке фонаря он узнал
своего бывшего сообщника, Боба Харви, который не мог знать его, поскольку тот
должно быть, думал, что Айртон давно мертв.

“Что вы здесь делаете?” - снова сказал Боб Гарвей, хватая Айртона за
пояс.

Но Айртон, не отвечая, вырвался из его хватки и
попытался ворваться в магазин. Выстрел в середину
пороховых бочек, и все было бы кончено!

“ Помогите, ребята! ” крикнул Боб Харви.

На его крик двух или трех пиратов проснулся, вскочил, и, бросаясь на
Айртон попытался сбросить его вниз. Вскоре он высвободился из
их схватить. Он выстрелил из пистолета, и двое из осужденных упал, но
удар от ножа, который он не мог отогнать сделал глубокий порез на его
плечо.

Айртон понял, что он больше не может надеяться осуществить свой план.
Боб Харви снова закрыл дверь порохового погреба, и какое-то движение
на палубе указывало на общее пробуждение пиратов. Айртон должен
сохранить себя, чтобы сражаться на стороне Сайреса Смита. Ему не оставалось ничего
, кроме бегства!

Но было ли еще возможно бегство? Это было сомнительно, но Айртон решил
рискнуть на все, чтобы присоединиться к своим товарищам.

Четыре ствола револьвера все еще были незаряжены. Было произведено два выстрела
- один, нацеленный в Боба Харви, не ранил его, или, по крайней мере, не причинил ему ранения
лишь слегка, и Айртон, воспользовавшись мгновенным отступлением своего
противники бросились к трапу, чтобы подняться на палубу.
Проходя перед фонарем, он разбил его ударом рукоятки
своего револьвера. Наступила глубокая темнота, которая благоприятствовала его бегству. Двое
или трех пиратов, разбуженный шумом, спускался по лестнице в
один и тот же момент.

Пятый выстрел из Айртон опустил один минимум, а остальные отступили назад, не
понимая, что происходит. Айртон в два прыжка оказался на палубе, и
тремя секундами позже, разрядив свой последний ствол в лицо
пирату, который собирался схватить его за горло, он перепрыгнул через борт.
фальшборты уходят в море.

Айртон не успел сделать и шести взмахов, как вокруг него посыпались пули
как град.

Что чувствовал Пенкроф, укрывшийся под скалой на островке! Что
это были лица Хардинга, репортера, Герберта и Наба, скорчившихся в дымоходах
, когда они услышали донесения с борта брига! Они выбежали на берег
и, вскинув ружья на плечо, стояли, готовые отразить
любую атаку.

Они сами в этом не сомневались! Айртон удивил пираты,
был убит, и, возможно, несчастья бы поживиться ночь
чтобы сделать спуск на острове!

Полчаса прошли в страшном беспокойстве. Стрельба прекратилась, а
однако ни Айртон, ни Пенкроф так и не появились. Был ли захвачен остров?
Не следовало ли им броситься на помощь Айртону и Пенкрофу? Но как?
Прилив в то время был высок, и пролив стал непроходимым. Лодки
там не было! Можно себе представить, какая ужасная тревога овладела
Хардингом и его спутниками!

Наконец, около половины первого, лодка с двумя мужчинами на борту причалила к
берегу. Это были Айртон, легко раненный в плечо, и Пенкроф,
целый и невредимый, которых их друзья приняли с распростертыми объятиями.

Все немедленно укрылись в трубах. Там Айртон рассказал всю
что прошло, даже его план взорвать бриг, который он
пытались привести в исполнение.

Все руки были протянуты к Айртону, который не скрывал от них, что
их положение было серьезным. Пираты были встревожены. Они знали
, что остров Линкольна обитаем. Они высадятся на нем в большом количестве
и хорошо вооружены. Они не будут уважать ничего. Если поселенцы попадут
в их руки, они не должны ожидать пощады!

“Что ж, мы будем знать, как умирать!” - сказал репортер.

“Давайте войдем и посмотрим”, - ответил инженер.

“Есть ли у нас какие-нибудь шансы спастись, капитан?” - спросил матрос.

“ Да, Пенкроф.

“ Гм! шесть против пятидесяти!

“ Да! шесть! не считая...

“ Кто? ” спросил Пенкроф.

Сайрус не ответил, но указал вверх.



Глава 3

Ночь прошла без происшествий. Колонисты были настороже,
и не оставил своего поста в трубах. Пираты, на их
сторона, по-видимому, не сделали ни одной попытки к Земле. После последнего
выстрелов на Айртон не репортаж, даже не звук, предала
наличие Бриг в непосредственной близости от острова. Это может быть
уже казалось, что она снялась с якоря, думая, что ей приходится справляться
с нее спички, и уехали на побережье.

Но ничего подобного не произошло, и когда забрезжил день, поселенцы смогли
разглядеть сквозь утренний туман беспорядочную массу. Это был “Спиди”.

“Это, друзья мои”, - сказал инженер, “меры, которые
мне кажется лучше сделать до того, как туман полностью рассеивается. Это
скрывает нас от взоров пиратов, и мы можем действовать, не привлекая
внимание. Самое главное, чтобы осужденные
поверили, что жители острова многочисленны и
следовательно, способны оказать им сопротивление. Поэтому я предлагаю, чтобы мы
разделитесь на три отряда. Первый из которых должен быть размещен у Дымоходов
, второй - у устья реки Милосердия. Что касается третьего, я думаю,
лучше всего было бы разместить его на островке, чтобы предотвратить или вообще задержать любые попытки высадки.
события задерживают любые попытки высадки. У нас есть две винтовки и
четыре мушкета. Каждый из нас будет вооружен, и, поскольку мы в изобилии обеспечены
порохом и дробью, нам не нужно экономить огонь. Нам нечего опасаться
ни мушкетов, ни даже пушек брига. Что они могут
сделать против этих скал? И, поскольку мы не будем стрелять из окон
Гранитному дому пираты и не подумают нанести непоправимый ущерб
бросая в него снаряды. Чего нужно опасаться-это необходимость
конференц-зал рукопашного, так как у осужденных, цифры на их стороне. Мы
поэтому нужно стараться не допустить их высадки, но так и не обнаружил
себя. Поэтому не экономьте боеприпасы. Стреляйте часто, но
прицельно. Каждому из нас нужно убить восемь или десять врагов, и они
должны быть убиты!”

Сайрес Смит ясно представил их ситуацию, хотя и говорил
самым спокойным тоном, как будто речь шла о постановке пьесы
работы, а не заказ бой. Его товарищи одобрили эти
механизмы даже не произнося ни слова. Там не было ничего больше, чтобы быть
сделать, но для каждого занять свое место прежде чем туман должен быть полностью
рассеялось. Наб и Пенкроф немедленно поднялись в Гранитный дом и
принесли оттуда достаточное количество боеприпасов. Гедеон Спилет и
Айртон, оба очень меткие стрелки, были вооружены двумя винтовками,
которые позволяли стрелять почти на милю. Четыре других мушкета были разделены между
Хардингом, Набом, Пенкрофом и Гербертом.

Посты были расположены следующим образом:--

Сайрес Смит и Герберт остались в засаде у труб, таким образом
идеальное берега до подножия Гранитного дворца.

Гедеон Спилет и Наб притаились среди камней в устье реки
Милосердия, с которой были подняты разводные мосты, чтобы предотвратить любой
один из них - переправа на лодке или высадка на противоположный берег.

Что касается Айртона и Пенкрофа, то они оттолкнулись в лодке и приготовились
пересечь пролив и занять две отдельные стоянки на островке.
Таким образом, выстрелы производились одновременно из четырех разных точек,
осужденных заставили бы поверить, что остров был в значительной степени
населенный и сильно защищаемый.

В случае посадки осуществляется без их смог
чтобы не допустить этого, а также если они видели, что они были на грани бытия
отрезать на лодке брига, Айртон и Пенкроф были вернуться в их
лодка у берега и движутся к угрожали месте.

Прежде чем начать занимать свои посты, колонисты в последний раз
руки заломили друг друга.

Пенкроф и научился контролировать себя достаточно, чтобы подавить его
эмоции, когда он обнял Герберта, его сын! а потом они расстались.

Через несколько мгновений Хардинг и Герберт с одной стороны, репортер и Наб
с другой, скрылись за скалами, а пять минут спустя
Айртон и Пенкроф, имея без труда пересекла Ла-Манш,
высадились на островке и скрывались в расселинах ее
восточный берег.

Никто из них не мог бы видно было, ибо сами они вряд ли могли
отличить бриг в тумане.

Было половина седьмого утра.

Вскоре туман начал рассеиваться, и косые брига выдан
от пара. В течение нескольких минут огромные массы катились по поверхности моря.
затем поднялся бриз, который быстро развеял туман.

На “быстрый” теперь появился в поле зрения, с весны у нее на кабель, ее
головой на север, представляя ее левая сторона острова. Как
Хардинг подсчитал, что она находилась не более чем в миле с четвертью от
побережья.

На вершине развевался зловещий черный флаг.

Инженер с помощью своего телескопа, можно увидеть, что четыре пушки на борту
были направлены на остров. Они, очевидно, были готовы стрелять по
кратчайшие сроки.

Тем временем в “быстрый” молчал. Около тридцати пиратов
Двигались по палубе. Еще несколько человек находились на юте; двое других
стояли на вантах, вооруженные подзорными трубами, и внимательно
осматривали остров.

Несомненно, Боб Гарвей и его команда не будут в состоянии легко дать
учитывая то, что произошло сегодня ночью на борт брига. Был
этот полуголый мужчина, взломавший дверь порохового погреба, и
с кем они боролись, кто шесть раз выстрелил из своего револьвера
в них, кто убил одного и ранил двух других, избежал их выстрела?
Смог ли он доплыть до берега? Откуда он пришел? Какова была его
цель? Действительно ли он намеревался взорвать гауптвахту, как думал Боб Харви
? Все это, должно быть, достаточно запутано в умах заключенных.
Но в чем они больше не могли сомневаться, так это в том, что неизвестный ранее остров,
на котором бросил якорь “Быстрый", был обитаем, и что там была,
возможно, многочисленная колония, готовая защищать его. И все же никто не должен был быть
не было видно ни на берегу, ни на возвышенностях. Пляж казался
абсолютно пустынным. Во всяком случае, не было никаких следов жилищ. Неужели
жители бежали в глубь страны? Вероятно, так рассуждал пиратский капитан
и, несомненно, как благоразумный человек, он хотел разведать местность
, прежде чем позволить своим людям отправиться туда.

За полтора часа, никаких признаков нападения или посадки может быть
наблюдается на борт брига. Очевидно, Боб Гарвей был в нерешительности. Еще
с его сильнейших телескопов, он не мог бы восприниматься одним из
поселенцы притаились среди камней. Он не был даже вероятно, что его
внимание разбудил экран из зеленых веток и лиан
скрытие окон Гранитного дворца, и показывает довольно заметно на
голые скалы. В самом деле, как он мог вообразить, что жилище было выдолблено
на такой высоте в твердом граните? От мыса Когтя до мыса Нижней Челюсти
на всем протяжении залива Юнион не было ничего, что могло бы
навести его на мысль, что остров был или мог быть обитаем.

Однако в восемь часов колонисты заметили какое-то движение на борту
“Спиди”. Спустили шлюпку, и в нее прыгнули семеро мужчин. Они
были вооружены мушкетами; один взялся за уключины, четверо других - за весла,
а двое других, стоя на коленях на носу, готовые стрелять, обследовали
остров. Их целью было никаких сомнений, чтобы провести экспертизу, но не
земли, ибо в последнем случае они пришли бы в больших количествах.
Пираты со своего наблюдательного пункта могли видеть, что побережье защищено
островком, отделенным от него каналом шириной в полмили.
Однако Сайрес Смит вскоре убедился в этом, наблюдая за
направление, которому следует лодка, чтобы они не пытались проникнуть внутрь
в пролив, а высадились на островке.

Пенкроф и Айртон, укрывшиеся в узкой расщелине скалы, увидели их.
они направлялись прямо к ним и подождали, пока они не окажутся в пределах досягаемости.

Лодка продвигалась вперед с величайшей осторожностью. Весла, смоченной только в
водой с большими интервалами. Теперь было видно, что один из осужденных
держал в руке поводок и что он хотел постичь глубину
канала, выдолбленного течением Милосердия. Это показывало, что
Боб Харви намеревался подвести свой бриг как можно ближе
к берегу. Около тридцати пиратов, рассеянных по снастям, следили за
каждым движением лодки и ориентировались по определенным ориентирам,
которые позволили бы им приблизиться без опасности. Лодка не более
чем два кабеля длиной от островка, когда она остановилась. Человек на
румпель встал и посмотрел на лучшее место, на котором на землю.

В этот момент раздались два выстрела. Из-за
скал островка повалил дым. Человек у руля и человек с поводком.
упал навзничь в лодку. Пули Айртона и Пенкрофа попали в цель.
они оба попали в одно и то же мгновение.

Почти сразу громче был выслушан доклад, облако дыма выдан
из Бриг в сторону, и мяч, ударив в вершину скалы,
приютили Айртон и Пенкроф, сделали его летят во все стороны осколки, но два
стрелков остался цел и невредим.

Ужасные проклятия вырвались из лодки, которая тут же продолжил
свой путь. Человек, который был на руле был заменен одним из своих
товарищи, и весла быстро погрузился в воду. Однако,
вместо того, чтобы вернуться на борт, как можно было ожидать, лодка
поплыла вдоль острова, чтобы обогнуть его южную оконечность. Пираты
энергично налегали на весла, чтобы оказаться вне досягаемости пуль
.

Они продвинулись на расстояние пяти кабельтовых от этой части острова.
берег заканчивался мысом Флотсам, и, обогнув его по
полукруглой линии, все еще защищенной орудиями брига, они двинулись дальше
к устью Милосердия.

Их очевидным намерением было проникнуть в пролив и отрезать путь
колонисты разместились на островке таким образом, что независимо от их
возможно, оказавшись между огнем с лодки и
огнем с брига, они оказались бы в очень невыгодном
положении.

Прошло четверть часа, пока лодка продвигалась в этом направлении.
Абсолютная тишина, совершенное спокойствие царили в воздухе и на воде.

Пенкроф и Айртон, хотя они знали, что они рискуют остаться в
отрезать, не покинули свой пост, так что они не желают показать
сами пока еще до своих обидчиков и подвергнуть себя
“Скорейшего” оружие, и что они опирались на Наб и Гедеон Спилет,
смотрите в устье реки, и на Сайреса Смита и Герберта, в
в засаде среди скал в трубах.

Через двадцать минут после того, как прозвучали первые выстрелы, корабль был меньше, чем
два кабеля длиной от власти. Как волна начинает расти с
его привыкли насилия, вызванного узость проливов,
пираты потянулись к реке, и только благодаря неустанной
Гребля на что они были способны держать в середине канала. Но, поскольку
они проходили на приличном расстоянии от устья реки Милосердия, два мяча
отдал им честь, и еще двое из их числа легли на дно
шлюпки. Наб и Спилет не промахнулись.

Бриг немедленно послал второй мяч в штангу, которую предал дым.
Но без какого-либо иного результата, кроме раскола скалы.

В лодке теперь было только три способных человека. Увлекаемый течением,
он пронесся по каналу со скоростью стрелы, проплыв перед
Хардинг и Герберт, которые, не думая, что это в пределах досягаемости, прекратили огонь.
затем, обогнув северную оконечность островка двумя
оставшимися веслами, они направились к бригу.

До сих пор поселенцам не на что было жаловаться. Их противникам
определенно пришлось хуже всего. Он уже насчитал четверых
тяжело ранен, если не мертв, они, наоборот, не ранена, не
пропустил удар. Если пираты продолжат нападать на них таким образом, если
они возобновят попытку высадиться на берег с помощью лодки, они могут быть
уничтожены один за другим.

Теперь было видно, насколько выгодными были меры инженера
. Пираты подумали бы, что им пришлось иметь дело с многочисленными и
хорошо вооруженными противниками, над которыми им было нелегко одержать верх.

Прошло полчаса, прежде чем лодка, вынужденная плыть против течения,
смогла подойти к “Спиди”. Страшные крики были слышны, когда они
вернулся на борт с ранеными, и были выпущены две или три пушки
результатов нет.

Но сейчас около десятка других осужденных, сошедшие с ума от ярости, и, возможно,
от влияния potations вечера, бросались в
лодка. Также была спущена вторая шлюпка, в которой заняли свои места восемь человек
, и пока первая плыла прямо к островку, чтобы вытеснить оттуда
колонистов, вторая маневрировала так, чтобы заставить
вход Милосердия.

Положение, очевидно, становилось очень опасным для Пенкрофа и
Айртона, и они поняли, что должны вернуться на материк.

Однако они подождали, пока первая лодка не оказалась в пределах досягаемости, когда два
метко направленных снаряда привели ее команду в замешательство. Затем Пенкроф и
Айртоны, бросив свои посты, под огнем дюжины мушкетов побежали
на полной скорости через остров, прыгнули в свою лодку, пересекли
канал в тот момент, когда вторая лодка достигла южной оконечности, и убежали
чтобы спрятаться в Дымоходах.

Едва они присоединились к Сайресу Смиту и Герберту, как островок
был наводнен пиратами со всех сторон. Почти в тот же момент,
свежие сообщения поступили со станции милосердия, к которой быстро приближалась вторая лодка
. Двое из восьми человек, находившихся на ней,
были смертельно ранены Гедеоном Спилетом и Набом, а сама лодка,
неудержимо занесенный на рифы, был зажат в устье пролива
Милосердие. Но шестерым выжившим, державшим свои мушкеты над головами, чтобы
уберечь их от соприкосновения с водой, удалось высадиться на правый
берег реки. Затем, обнаружив, что они попали под огонь противника.
попав там в засаду, они бежали в направлении мыса Флотсам, вне досягаемости мячей
.

Реальное положение было следующее: на островке находились десятка осужденных,
из которых некоторые, без сомнения, раненых, но еще лодку на их
утилизация; на острове было шесть, но кто не может по какой-либо возможности
достигнуть Гранитного дворца, так как они не могли переправиться, все мосты
будучи воспитанным.

“ Привет! ” воскликнул Пенкроф, вбегая в трубы. “ Привет,
капитан! Что вы теперь об этом думаете?

“Я думаю, ” ответил инженер, - что теперь бой примет новый характер“.
не может быть, чтобы каторжники были настолько глупы, чтобы
оставаться в столь неблагоприятном для них положении!

“Они не перейдут ла-манш”, - сказал матрос. “Айртона и Мистера
Винтовки спилет там, чтобы предотвратить их. Вы знаете, что они несут
больше мили!”

“ Без сомнения, ” ответил Герберт, “ но что могут сделать две винтовки против
орудий брига?

“ Ну, бриг, я полагаю, еще не вошел в ла-манш! ” сказал Пенкроф.

“Но предположим, что она все-таки придет туда?” - спросил Хардинг.

“Это невозможно, потому что она рискует сесть на мель и погибнуть!”

“Это возможно”, - сказал Айртон. “Осужденные могут поживиться высокая
прилива, чтобы войти в канал, с риском мель во время отлива, он
это правда; но затем, под огнем ее орудий, наши посты будут не
более логичной.”

“Черт с ними!” - воскликнул Пенкроф, “это действительно кажется, как будто
игра Blackguards готовились сняться с якоря”.

“Возможно, мы будем вынуждены укрыться в Гранитном дворце!” наблюдаются
Герберт.

“ Мы должны подождать! - ответил Сайрес Смит.

“ Но мистер Спилет и Наб? ” спросил Пенкроф.

“ Они поймут, когда лучше присоединиться к нам. Будь готов, Айртон. Это
ваши ружья и ружья Спилета, которые должны сейчас заговорить.

Это была чистая правда. “Стремительный” начал снимать якорь,
и его намерением, очевидно, было приблизиться к островку. Прилив будет
подниматься в течение полутора часов, а поскольку приливное течение уже
ослабло, бригу будет легко продвигаться вперед. Но что касается входа в ла-манш
, Пенкроф, вопреки мнению Айртона, не мог поверить
, что она осмелится это сделать.

Тем временем пираты, которые заняли островок постепенно
дополнительно на противоположный берег, и теперь были отделены от
материка каналом.

Имея на вооружении только мушкеты, они могли это делать без вреда для поселенцев,
в засаде у труб и устья реки благодарности; но, не зная
последние должны быть поставлены с дальнобойными винтовками, они на их стороне сделал
не считают себя открытыми. Таким образом, они были совершенно обнажены.
осмотрели остров и берег.

Их иллюзия длилась недолго. Ружья Айртона и Гедеона Спилетов
затем заговорили и, без сомнения, сообщили что-то очень неприятное
двоим осужденным, потому что они упали навзничь.

Затем началась общая суматоха. Десять других, даже не
остановившись, чтобы подобрать своих мертвых или раненых товарищей, они перебежали на другую сторону
острова, вскочили в лодку, которая их привезла, и
изо всех сил поплыли прочь.

“ На восемь меньше! - воскликнул Пенкроф. “ Право, можно было подумать, что
Мистер Спилет и Айртон дали команду стрелять вместе!

- Господа, - сказал Айртон, как он перезарядил его пистолет, “это становится все более
серьезно. Бриг делает Парус!”

“Якорь весил!” - воскликнул Пенкроф.

“Да, и она уже движется”.

На самом деле, они отчетливо слышали скрип лебедки. Судно
“Быстрый” сначала провел по ее якорь; тогда, когда это было
подняли, она стала дрейфовать в сторону берега. Дул ветер
с моря; кливер и фок-марс были подняты, и судно
постепенно приближалось к острову.

С двух постов "Милосердия" и "Чимниз" они наблюдали за ней.
не подавая признаков жизни, но не без некоторого волнения. Что
может быть ужаснее для колонистов, чем оказаться на коротком
расстоянии под огнем орудий брига, не имея возможности ответить каким-либо
эффектом? Как же они могли тогда помешать пиратам высадиться на берег?

Сайрес Смит сильно переживал это и спросил себя, что бы это могло быть
возможно ли это сделать. Вскоре от него потребуется его
решимость. Но что это должно было быть? Запереться в Гранитном доме
, быть осажденными там, оставаться там неделями, даже месяцами,
поскольку у них было в избытке провизии? Пока все хорошо! Но после этого?
Пираты, тем не менее, будут хозяевами острова, который они
будут разорять в свое удовольствие, и со временем они закончат тем, что
отомстят заключенным в Гранитном доме.

Однако оставался еще один шанс; он заключался в том, что Боб Харви, в конце концов,
не отважится на своем корабле войти в пролив и будет держаться
за пределами острова. Его все еще отделяло от берега полмили
, и на таком расстоянии его выстрел не мог быть очень разрушительным.

- Никогда! - повторил Пенкроф, “Боб Харви никогда не будет, если он добрый
матрос, введите этот канал! Он хорошо знает, что это поставит под угрозу бриг,
если море поднимется хоть немного! И что бы с ним стало без
его судна?

Тем временем бриг приблизился к островку, и его стало видно
что она пытается добраться до нижней оконечности. Дул легкий бриз,
а поскольку течение к тому времени сильно утратило свою силу, Боб Харви получил
абсолютную власть над своим судном.

Маршрут, по которому ранее следовали лодки, позволил ей
разведать пролив, и она смело вошла в него.

Замысел пирата был теперь слишком очевиден; он хотел дать ей
бортовой залп по трубам и оттуда ответить снарядом и
пулями на выстрел, который до этого уничтожил ее команду.

Вскоре “Спиди” достиг оконечности островка; она обогнула его с
полегче; грот был поднят, и бриг, подставляясь ветру, стоял
поперек устья реки Милосердия.

“ Негодяи! они приближаются! ” сказал Пенкроф.

В этот момент Сайрес Смит, моряк Айртон и Герберт
к ним присоединились Наб и Гедеон Спилет.

Репортер и его спутник сочли за лучшее оставить пост на Произвол судьбы
, находясь на борту, они ничего не могли поделать с кораблем, и они
поступили мудро. Это было лучше, что колонисты должны быть вместе
в тот момент, когда они собирались принять участие в решительных действий. Гедеон
Спилет и Наб добрались сюда, прячась за скалами, хотя и не без того
, чтобы не навлечь на себя град пуль, которые, однако, не долетели до
них.

“Спилет! Наб! ” закричал инженер. “ Вы не ранены?

“ Нет, ” ответил репортер. “ Несколько ушибов только от рикошета! Но
этот проклятый бриг вошел в ла-манш!

“ Да, - ответил Пенкроф, - и через десять минут он бросит якорь
перед Гранитным домом!

“У тебя есть какой-нибудь план, Сайрус?” - спросил репортер.

“Мы должны укрыться в Гранитном доме, пока еще есть время, и
заключенные не смогут нас увидеть”.

“ Я тоже так думаю, ” ответил Гедеон Спилет, “ но раз уж мы заткнулись...

“ Мы должны руководствоваться обстоятельствами, ” сказал инженер.

“Тогда давайте отправляться, и побыстрее!” - сказал репортер.

“Разве вы не хотели бы, капитан, чтобы мы с Айртоном остались здесь?”
 спросил матрос.

“Что бы это, Пенкроф?” ответил Сайрес Смит. “Нет. Мы будем
не отделить!”

Не было мгновения, чтобы быть потеряны. Колонисты покинули Дымоходы.
Изгиб скалы не позволял тем, кто находился на гауптвахте, увидеть их,
но два или три сообщения и стук пуль о скалу рассказали
им сказали, что “Спиди” находится недалеко.

Чтобы запрыгнуть в лифт, подтянитесь к гранитной двери.
Дом, где Топ и Джап были заперты со вчерашнего вечера, чтобы
ворваться в большую комнату, потребовалась всего минута.

Это было вовремя, поскольку поселенцы сквозь ветви могли видеть
“Спиди”, окутанный дымом, скользивший вверх по каналу. Стрельба была
непрекращающаяся, и снаряды из четырех орудий били вслепую, как по посту Милосердия
, хотя он и не был занят, так и по дымовым трубам. Камни были
разлетались осколки, и радостные крики сопровождали каждый разряд. Однако они
надеялись, что Гранитный дом уцелеет благодаря Хардингу
предосторожность по сокрытию окон, когда выстрел, пробивший дверь,
проник в коридор.

“ Нас обнаружили! ” воскликнул Пенкроф.

Колонистов, может быть, и не видели, но было ясно, что Боб
Харви счел уместным послать мяч сквозь подозрительную листву,
которая скрывала эту часть утеса. Вскоре он удвоил свою атаку,
когда другой мяч, сорвав лиственный покров, открыл зияющее отверстие
в граните.

Положение колонистов было отчаянным. Их отступление было обнаружено.
Они не могли ни воспрепятствовать этим снарядам, ни защитить камень
, который разлетелся в щепки вокруг них. Ничего не оставалось делать
, кроме как укрыться в верхнем коридоре Гранитного дома и оставить
их жилище на разорение, когда послышался глубокий рев, за которым последовали
ужасные крики!

Сайрес Смит и его спутники бросились к одному из окон--

Бриг, неудержимо поднял на своего рода смерч, только что ушел
в два, а менее чем через десять секунд она была проглочена со всеми ее
уголовно-экипаж!



Глава 4

“Она взорвалась!” - воскликнул Герберт.

“Да! взорвалась, как будто Айртон поджег порох!” вернулся
Пенкроф бросился в лифт вместе с Набом и мальчиком.

“ Но что же случилось? ” спросил Гедеон Спилет, совершенно ошеломленный этим
неожиданным несчастьем.

“ О! на этот раз мы узнаем... ” быстро ответил инженер.

“ Что мы узнаем?..

“ Позже! позже! Пойдемте, Спилет. Главное, что эти пираты
уничтожены!

И Сайрес Смит, поторопив репортера и Айртона, присоединился к
Пенкрофу, Набу и Герберту на берегу.

От брига ничего не было видно, даже его мачт. После того, как она была
поднята струей воды, она упала на бок и утонула в
таком положении, несомненно, вследствие какой-то огромной течи. Но как
в этом месте канал был не более двадцати футов в высоту, это
был уверен, что сторонам погруженной в воду бриг будет появляться при низкой
вода.

На поверхности воды плавали несколько предметов с места крушения, плот
можно было разглядеть запасные лонжероны, курятники с домашней птицей и их
жильцы все еще живы, ящики и бочки, которые постепенно попадали в
на поверхность, сбежав через люки, но никаких обломков
обломков не появилось, ни досок с палубы, ни бревен с корпуса
, - что прекрасно объяснило внезапное исчезновение “Стремительного”
необъяснимо.

Однако две мачты, которые были сломаны и оторвались от
вант и стоек, поднялись, и вместе с ними поднялись паруса, некоторые из которых были свернуты, а другие
расправлены. Но не надо было дождаться прилива, чтобы принести
до этих богатств, и Айртон и Пенкроф вскочил в лодку с
целью буксировки куски обломков либо на пляж или к
остров. Но как раз в тот момент, когда они отчаливали, замечание Гедеона
Спилет остановил их.

“ А как насчет тех шестерых каторжников, которые высадились на правом берегу реки
Мерси? - сказал он.

На самом деле, не следует забывать, что шестеро мужчин, чья лодка разбилась
вдребезги о скалы, высадились на мысе Флотсам.

Они посмотрели в том направлении. Никого из беглецов не было видно.
Вероятно, увидев, что их судно затонуло в проливе,
они бежали в глубь острова.

“Мы разберемся с ними позже”, - сказал Хардинг. “Поскольку они вооружены, они
это все еще опасно; но так как нас шестеро против шестерых, шансы
равны. Сначала перейдем к самому неотложному делу.

Айртон и Пенкроф энергично потянули к месту крушения.

Море было спокойным, а прилив очень высоким, так как было новолуние
но два дня назад. Прошел по меньшей мере целый час, прежде чем корпус
брига смог появиться из воды ла-манша.

Айртону и Пенкрофу удалось закрепить мачты и рангоуты с помощью
веревок, концы которых были вынесены на берег. Там объединенными усилиями
поселенцев были подняты обломки затонувшего судна. Затем
лодка подобрала все, что плавало: курятники, бочки и ящики, которые
были немедленно отнесены к трубам.

Также плавало несколько тел. Среди них Айртон узнал тело
Боб Харви, на которого он указал своему спутнику, сказав с некоторым волнением
,--

“ Вот кем я был, Пенкроф.

“Но кем ты больше не являешься, храбрый Айртон!” - горячо возразил моряк.

Странно, что на поверхности осталось так мало тел. Было насчитано всего пять или шесть человек
, которых уже относило течением в сторону
открытого моря. Весьма вероятно, что у осужденных не было времени сбежать, и
корабль лежал на боку, большинство из них осталось внизу
. Теперь течение, унося тела этих несчастных людей
в море, избавило бы колонистов от печальной задачи похоронить их в
каком-нибудь уголке их острова.

В течение двух часов Сайрес Смит и его спутники были заняты исключительно
вытаскиванием рангоута на песок, а затем расправлением парусов
которые были совершенно неповреждены, для просушки. Они говорили мало, ибо они были
поглощенный своей работой, но какие мысли занимают их умы!

Обладание этим брига, или, вернее, все, что она содержала, была
идеальная кладовая богатства. Фактически, корабль подобен маленькому миру в
миниатюре, и запасы колонии увеличились бы на большое
количество полезных предметов. В широком масштабе это было бы равносильно
сундуку, найденному на мысе Флотсам.

“И кроме того, - подумал Пенкроф, “ почему нельзя спустить бриг на воду?
бриг? Если у него только течь, ее можно заделать; судно от
трехсот до четырехсот тонн, почему оно и является обычным кораблем по сравнению с нашим
‘Бонадвентур’! И мы могли бы пройти на нем большое расстояние! Мы могли бы отправиться
куда угодно! Капитан Хардинг, Айртон и я должны осмотреть его! Он
стоило бы потрудиться!

На самом деле, если бы бриг все еще был пригоден для плавания, шансы колонистов
вернуться на родину необычайно увеличивались. Но для того, чтобы
решить этот важный вопрос, необходимо было дождаться отлива
, чтобы можно было осмотреть каждую часть корпуса брига.

Когда их сокровища были благополучно доставлены на берег, Хардинг и его спутники
согласились уделить несколько минут завтраку. Они почти умирали с голоду.
К счастью, кладовая была недалеко, и Наба заметили
за то, что они быстро готовили. Поэтому они позавтракали возле
Дымоходов, и во время трапезы, как можно предположить, ни о чем не говорили
, кроме события, которое таким чудесным образом спасло колонию.

“Чудесное слово”, - повторил Пенкроф, “за это надо
признано, что эти негодяи взорвали как раз в нужный момент!
Гранитная дом, было неуютно, как житье!”

“ А можете ли вы догадаться, Пенкроф, - спросил репортер, - как это произошло или
что могло послужить причиной взрыва?

“ О, мистер Спилет, нет ничего проще, ” ответил Пенкроф. - Каторжник.
дисциплина на судне не такая, как на военном корабле! Каторжники - не моряки.
Конечно, пороховой погреб был открыт, и, поскольку они стреляли непрерывно,
какой-то неосторожный или неуклюжий парень просто взорвал сосуд!”

“Капитан Хардинг, - сказал Герберт, - что меня поражает, так это то, что
взрыв не произвел большего эффекта. Выстрел был негромким, и
кроме того, вырвано так мало досок и бревен. Такое впечатление, что
корабль скорее затонул, чем взорвался.

“Тебя это удивляет, мой мальчик?” - спросил инженер.

“Да, капитан”.

“И меня это тоже удивляет, Герберт, - ответил он, - но когда мы осмотрим
корпус брига, мы, несомненно, найдем объяснение этому факту”.

“ Но, капитан, - сказал Пенкроф, - вы же не думаете, что ‘Стремительный’
просто затонул, как корабль, налетевший на скалу?

“ Почему бы и нет, ” заметил Наб, - если в проливе есть скалы?

“ Вздор, Наб, - ответил Пенкроф, - ты не посмотрел в нужный момент.
момент. За мгновение до того, как затонуть, бриг, как я прекрасно видел,
поднялся на огромной волне и завалился на левый борт. Теперь, если
если бы она только ударила, то спокойно пошла бы ко дну
как честный сосуд.

“ Это просто потому, что она не была честным сосудом! ” возразил Наб.

“Ну, мы скоро узнаем, Пенкроф”, - сказал инженер.

“Мы вскоре увидим,” возразил моряк“, но держу пари, мой
голова там нет скал в Ла-Манш. Вот смотри, капитан, чтобы сказать
откровенно говоря, вы хотите сказать, что нет ничего чудесного в
возникновения?”

Сайрес Смит ничего не ответил.

“Во всяком случае, ” сказал Гедеон Спилет, “ будь то камень или взрыв, вы будете
согласись, Пенкроф, что это произошло как раз вовремя!

“ Да! да! - ответил моряк. - Но вопрос не в этом. Я спрашиваю
Капитан Хардинг, видит ли он во всем этом что-нибудь сверхъестественное.

“ Не могу сказать, Пенкроф, - сказал инженер. - Это все, что я могу ответить
.

Ответ, который не удовлетворил Пенкрофа на всех. Он пристал к “
взрыв” и не хотел от него отказываться. Он никогда бы не согласился
допустить, что в этом канале с его прекрасным песчаным дном, точно таким же, как
пляж, который он часто пересекал при низкой воде, может быть
неизвестная скала.

И кроме того, в то время, когда бриг затонул, был прилив, то есть
иными словами, воды было достаточно, чтобы пронести судно через любые камни,
которые не были бы обнажены во время отлива. Следовательно, там не может
были столкновения. Таким образом, судну не нанесли. Так она
взорван.

И надо признать, что рассуждения моряка были разумными.

К половине второго, колонисты отправились на лодку для посещения
крушение. Следовало сожалеть, что две шлюпки брига не были
спасены; но одна, как уже было сказано, разлетелась на куски в устье реки.
Милосердие, и был абсолютно бесполезен; другой исчез, когда
бриг пошел ко дну, и больше его никто не видел, так как он, несомненно, был
раздавлен.

Корпус “Спиди” только начинал выходить из воды.
Бриг лежал прямо на боку, так как его мачты были сломаны,
придавленный весом балласта, смещенного толчком,
киль был виден по всей длине. Она регулярно переворачивалась
в результате необъяснимых, но ужасных действий подводной лодки, которые были
в то же время проявились в виде огромного фонтана воды.

Поселенцы гребли вокруг корпуса, и по мере того, как спадал прилив
, они могли установить если не причину, вызвавшую
катастрофу, то, по крайней мере, произведенный эффект.

Ближе к носу, по обе стороны от киля, в семи или восьми футах от
начало форштевня, борта брига были страшно разорваны.
На протяжении по меньшей мере двадцати футов открылись две большие течи,
которые было бы невозможно заделать. Исчезла не только медная обшивка
и доски, превратившиеся, без сомнения, в порошок, но и
ребра, железные болты и древесные гвозди, которые их соединяли. По всей длине
корпуса до кормы фальшкиль был отделен с
необъяснимой силой, а сам киль, оторванный от карниза в
нескольких местах, был расколот по всей длине.

“У меня есть идея!” - воскликнул Пенкроф, “что это судно будет сложно
снова на плаву”.

“Это будет невозможно”, - сказал Айртон.

“Во всяком случае, ” заметил Гедеон Спилет матросу, “ взрыв,
если он и был, произвел странные эффекты! Он расколол стену.
нижняя часть корпуса, вместо того, чтобы взрывать палубу и верхние борта!
Эти огромные пробоины, по-видимому, скорее были сделаны камнем, чем в результате
взрыва порохового погреба ”.

“Нет такой породы в канале!” - отвечал матрос. “Я признаю
все что угодно, кроме рок”.

“ Давайте попробуем проникнуть внутрь брига, - сказал
инженер. “ Может быть, тогда мы узнаем, что думать о причине его
разрушения.

Это было лучшее, что можно было сделать, и, кроме того, было решено
составить опись всех сокровищ, находившихся на борту, и позаботиться об их
сохранении.

Доступ во внутренние помещения брига теперь был легким. Прилив все еще продолжался.
Спадал, и палубу можно было прочистить. Балласт, состоящий из тяжелых
кусков железа, прорвался в нескольких местах. Был слышен шум моря
оно хлестало в пробоины в корпусе.

Сайрес Смит и его товарищи с топорами в руках продвигались по
разрушенной палубе. Его загромождали всевозможные ящики, и, поскольку они
пробыли в воде совсем недолго, их содержимое, возможно,
не пострадало.

Затем они занялись тем, что поместили весь этот груз в безопасное место. В
вода не поступит в течение нескольких часов, и эти часы необходимо использовать
наиболее выгодным образом. Айртон и Пенкроф обнаружили у
проделанного в корпусе входа снасти, которые могли служить для подъема
наверх бочонков и сундуков. Лодка приняла их и перевезла
на берег. Они взяли статей, как они пришли, намереваясь сортировка
их впоследствии.

Во всяком случае, поселенцы сразу увидел, с огромным удовлетворением, что
бриг обладал очень разнообразный груз--ассортимент всех видов
изделия, принадлежности, производимых товаров, а также инструментов, таких как корабли
которыми обычно изобилует крупная каботажная торговля Полинезии.
Было вероятно, что они найдут всего понемногу, и они
согласились, что это именно то, что необходимо для колонии Линкольна
Остров.

Однако - и Сайрес Смит наблюдал это в немом изумлении - не только,
как было сказано, корпус брига сильно пострадал от
шок, каким бы он ни был, вызвал катастрофу, но
внутреннее устройство было разрушено, особенно в носовой части.
Перегородки и опоры были разбиты, как будто какой-то огромный снаряд попал в цель.
взрыв произошел внутри брига. Колонисты могли легко пройти на нос
и на корму, предварительно сняв ящики по мере их извлечения. Они
не тяжелые тюки, которые было бы трудно удалить,
но простые пакеты, из которых укладки, к тому же, больше не было
узнаваемый.

Колонисты достигли кормы брига-часть ранее
увенчанный корма. Это было там, что следующие Айртон по
направления, они должны искать пороховой погреб. Сайрес Смит
подумал, что он не взорвался; что, возможно, несколько бочек
можно было бы сохранить и то, что порошок, который обычно заключен в металлическую оболочку
покрытия, возможно, не пострадали от контакта с водой.

Фактически, именно это и произошло. Они извлекли из окружения
большое количество расстрелянных двадцатиствольных бочек, внутренности которых были облицованы
медью. Пенкроф убедился собственными глазами, что
гибель “Спиди” не могла быть вызвана взрывом.
Та часть корпуса, в которой журнал был расположен, кроме того,
то, что меньше всего пострадали.

“Это может быть так”, - сказал упрямый моряк; “но как к скале, там
в канале ни одного!

“Тогда как же это произошло?” - спросил Герберт.

“Я не знаю, ” ответил Пенкроф, “ капитан Смит не знает, и
никто не знает и никогда не узнает!”

За этими исследованиями прошло несколько часов, и начался прилив.
отлив. На время работы пришлось приостановить. Можно было не опасаться, что бриг
унесет морем, ибо он был уже закреплен так прочно,
как будто пришвартован своими якорями.

Таким образом, они могли без каких-либо неудобств подождать до следующего дня, чтобы
возобновить работу; но что касается самого судна, то оно было обречено, и это
было бы лучше поспешить, чтобы спасти остатки своего корпуса, как она хотела
не заставят исчезнуть в зыбучие пески канала.

Было уже пять часов вечера. Это был тяжелый рабочий день
для мужчин. Они поели с большим аппетитом и, несмотря на
усталость, после обеда не смогли устоять перед желанием осмотреть
ящики, составлявшие груз "Быстрого”.

Большинство из них содержали одежду, которая, как может и поверил бы, было хорошо
получил. Было достаточно, чтобы одеть целую колонию--белье для каждого
использования, ботинки для каждой ноги.

“Мы слишком богаты!” - воскликнул Пенкроф, “но что мы будем делать с
все это?”

И каждое мгновение раздавалось "ура" восхищенного моряка, когда он
видел бочонки с порохом, огнестрельное и прикладное оружие,
клубки хлопка, сельскохозяйственные орудия, плотницкие, столярные и
кузнечные инструменты, а также коробки со всевозможными семенами, ни в малейшей степени
пострадавшие от их короткого пребывания в воде. Ах, два года назад,
как ценились бы эти вещи! И теперь, несмотря на то, что
трудолюбивые колонисты снабдили себя инструментами, этим
сокровищам нашлось бы применение.

В кладовых Гранитного дома не было недостатка в пространстве, но это
днем не позволило бы им убрать все целиком. Это не годилось
также забывать, что шестеро выживших членов экипажа “Спиди” высадились
на острове, поскольку они, по всей вероятности, были негодяями из
глубочайшая краска, и колонистам было необходимо быть настороже.
остерегаться их. Хотя мосты через Милосердие были подняты,
осужденных не остановила бы ни река, ни ручей, и, доведенные
до отчаяния, эти несчастные были бы способны на все.

Позже они узнают, какому плану лучше всего следовать; но пока что
необходимо было установить охрану у ящиков и свертков, нагроможденных грудой
возле дымоходов, и таким образом поселенцы по очереди занимались сами
в течение ночи.

Утро, однако, наступило без каких-либо попыток со стороны заключенных.
нападение. Мастер Джап и Топ, стоявшие на страже у подножия Гранитного дома, наверняка бы
быстро подняли тревогу. Три следующие дня-19-го, 20-го,
а 21 октября-были заняты в сохраняя все ценное, или
любое использование какой-либо из грузового или такелаж брига. При низких
прилив они произвели капитальный ремонт трюма - во время прилива они сложили спасенные вещи
. Большая часть медной обшивки была сорвана с
корпуса, который с каждым днем опускался все ниже. Но прежде чем песок поглотил
тяжелые предметы, провалившиеся сквозь дно, Айртон и Пенкроф,
нырнув на дно канала, подобрали цепи и якоря
бриг, железный балласт и даже четыре пушки, которые были спущены на воду с помощью
пустых бочек, были доставлены на берег.

Можно видеть , что арсенал колонии пополнился за счет
развалина, а также кладовые Гранитного дворца. Пенкроф, всегда
восторженный в своих проектах, уже говорил о строительстве батареи
команда канала и устья реки. Имея четыре орудия,
он предпринял попытку помешать любому флоту, “каким бы мощным он ни был”,
войти в воды острова Линкольна!

Тем временем, когда от брига не осталось ничего, кроме бесполезного остова,
налетела плохая погода, которая вскоре прикончила его. Сайрес Смит намеревался
взорвать ее, чтобы собрать останки на берегу, но сильный
шторм с северо-востока и волнение на море вынудили его экономить свой запас
пороха.

В самом деле, в ночь на 23-й, корпус полностью распалась, и некоторые
крушения был брошен на берег.

Что касается бумаг на борту, бесполезно говорить, что, хотя Хардинг
тщательно обыскал шкафчики на юте, он не обнаружил
никаких следов от них. Пираты, очевидно, уничтожили все, что
имело отношение либо к капитану, либо к владельцам “Спиди”, и, поскольку на прилавке не было написано
название порта, на нем не было ничего, что могло бы
сказал бы им свое гражданство. Однако на форме ее лодки
Айртон и Пенкроф считал, что бриг был английской сборки.

Через неделю после кастрофы - или, скорее, после счастливого, хотя и
необъяснимого события, которому колония была обязана своим сохранением, - больше ничего
от судна не было видно, даже во время отлива. Обломки корабля
исчезли, и Гранитный дом обогатился почти всем, что в нем было
.

Однако тайна, которая окутывала это странное разрушение,
несомненно, никогда бы не развеялась, если бы 30 ноября Neb,
прогуливаясь по пляжу, не нашли куска толстого железного цилиндра,
носящего следы взрыва. Края этого цилиндра были скручены и
сломаны, как будто подверглись воздействию какого-то взрывчатого вещества
.

Наб принес этот кусок металла своему хозяину, который в то время был занят
со своими товарищами в мастерской Чимнизов.

Сайрес Смит внимательно осмотрел цилиндр, затем обратился к
Пенкрофу,--

“ Вы упорствуете, друг мой, - сказал он, - утверждая, что "Спиди’ был
потерян не в результате столкновения?

“Да, капитан”, - ответил матрос. “Вы знаете не хуже меня, что
в проливе нет скал”.

“А если бы она налетела на этот кусок железа?” - спросил инженер.
показывая сломанный цилиндр.

“Что, что кусок трубы!” - воскликнул Пенкроф тоном идеально
недоверчивость.

“ Друзья мои, ” продолжал Сайрес Смит, “ вы помните, что перед тем, как корабль затонул,
бриг поднялся на вершину настоящего смерча?

“Да, капитан”, - ответил Герберт.

“ Итак, не хотите ли вы знать, что вызвало этот смерч? Это было
вот это, - сказал инженер, показывая сломанную трубу.

“ Это? ” переспросил Пенкроф.

“Да! Этот цилиндр - все, что осталось от торпеды!”

“Торпеда!" - воскликнули товарищи инженера.

“А кто поместил туда торпеду?” требовал Пенкроф, не любивший, чтобы
доходность.

“Все, что я могу вам сказать, что это был не я”, - ответил Сайрес Смит;
“но он там был, а вы были в состоянии судить о его несравненной
власть!”



Глава 5

Так, значит, все объяснялось взрыва подводной лодки торпеды.
Сайрес Смит не мог ошибиться, поскольку во время войны за Союз
ему довелось испытать эти ужасные машины разрушения. IT
находился под действием этого цилиндра, заряженного каким-либо взрывчатым веществом
вещество, нитроглицерин, пикрат или какой-либо другой материал того же рода
вода в канале поднялась наподобие купола,
днище брига обрушилось, и оно мгновенно затонуло, повреждения
, нанесенные его корпусу, были настолько значительными, что снять его с мели было невозможно
. “Спиди” не смог противостоять торпеде, которая бы
уничтожила броненосец так же легко, как рыболовецкую лодку!

Да! все было объяснено, все - за исключением присутствия торпеды
в водах ла-манша!

“Друзья мои, тогда,” сказал Сайрес Смит, “мы не можем больше быть под сомнением
о присутствии таинственного существа, Затерянные в океане, как и мы, пожалуй,
брошенные на нашем острове, и это я говорю для того, что Айртон может быть
знакомство со всеми странными событиями, которые произошли во время этих
два года. Кто это благотворное незнакомец, чье вмешательство имеет, так
к счастью для нас, проявляется во многих случаях, я не могу себе представить.
Какую цель он преследует, действуя таким образом, скрываясь после того, как
оказал нам так много услуг, я не могу понять: но его услуги
не менее реальны и имеют такую природу, что только человек, обладающий
огромной силой, мог их создать. Айртон был обязан ему столько
как и мы, ибо, если бы это был незнакомец, который спас меня из воды после
падение с воздушного шара, очевидно, это был тот, кто писал этот документ,
кто положил бутылку в канал, и кто это сделал известный нам
ситуации нашего спутника. Я добавлю, что именно он направил этот
сундук, снабдил всем, что нам было нужно, и выбросил его на обломки
Мыса; что именно он разжег тот костер на высотах
остров, который позволил вам высадиться; что именно он выстрелил той
пулей, найденной в теле пекари; что именно он вонзил эту
торпеда в канале, уничтожившая бриг; одним словом, что все
те необъяснимые события, причину которых мы не смогли установить, происходят
из-за этого таинственного существа. Поэтому, кем бы он ни был, будь то
потерпевший кораблекрушение или изгнанный на наш остров, мы будем неблагодарны, если будем
считать себя свободными от благодарности к нему. У нас образовался долг
, и я надеюсь, что однажды мы его выплатим ”.

“ Вы правы, говоря так, мой дорогой Сайрус, ” ответил Гедеон Спилет.
“Да, существует почти всемогущее существо, скрытое в какой-то части острова
, и чье влияние было исключительно полезным для нашей колонии.
Я добавлю, что неизвестное, по-видимому, обладает средствами действия, которые
граничат со сверхъестественным, если в событиях практической жизни можно было распознать
сверхъестественное. Это он поддерживает тайную связь
с нами у колодца в Гранитном доме, и, таким образом, ему известно обо всех
наших планах? Это он бросил нам ту бутылку, когда сосуд сделал ее
первый круиз? Это он выбросил Топа из озера и убил
дюгоня? Был ли это он, который, как все заставляет нас верить, спас вас от
волн, и это при обстоятельствах, в которых никто другой не смог бы
действовать? Если это был он, он обладает силой, которая оказывает
его повелитель стихий”.

Рассуждение журналиста было просто, и каждый чувствовал, что это так.

- Да, - ответил Сайрес Смит, “если вмешательство человека
не более сомнительной для нас, согласитесь, что он имеет в своем распоряжении средства
действия, превосходящего те, которыми обладает человечество. Тайна все еще остается,
но если мы откроем человека, тайна тоже будет раскрыта.
Тогда вопрос в том, должны ли мы уважать инкогнито этого великодушного
существа или нам следует сделать все, чтобы найти его? Каково ваше
мнение по этому поводу?”

“ Мое мнение, - сказал Пенкроф, - таково, что, кем бы он ни был, он храбрый человек.
я уважаю его!

“ Пусть будет так, ” ответил Сайрес Смит, “ но это не ответ, Пенкроф.

- Хозяин, - сказал Наб, - я думаю, мы можем искать сколько угодно.
как этот джентльмен, которого вы не говорите, но что мы должны
не обнаружив его, пока он не радует”.

“Это неплохо, что вы скажете, НЭБ”, - заметил Пенкроф.

“ Я разделяю мнение Наба, ” сказал Гедеон Спилет, - но это еще не повод для того, чтобы
не пускаться в авантюру. Найдем мы это таинственное существо или нет,
мы, по крайней мере, выполним свой долг по отношению к нему.

“ А ты, мой мальчик, выскажи нам свое мнение, ” сказал инженер, поворачиваясь к
Герберту.

“ О, ” воскликнул Герберт, и лицо его озарилось воодушевлением, “ как бы я хотел
поблагодарить того, кто спас тебя первым и кто теперь спас нас!

“ Конечно, мой мальчик, - ответил Пенкроф, “ я и все мы поступили бы так же. Я
не любознателен, но я бы отдал один глаз, чтобы увидеть этого человека
лицом к лицу! Мне кажется, что он должен быть красивым, высоким, сильным,
с великолепной бородой, сияющими волосами, и что он должен сидеть на
облаках с большим мячом в руках!”

“ Но, Пенкроф, - возразил Спилет, “ вы описываете портрет Творца.
Творец.

“Возможно, Мистер Спилет,” ответил моряк“, но это как я представляю
его!”

“А вы, Айртон?” - спросил инженер.

“Капитан Хардинг, ” ответил Айртон, “ я не могу дать вам лучшего совета в этой области.
этот вопрос. Что бы вы ни делали, так будет лучше; когда вы пожелаете, чтобы я присоединился к вам
в ваших исследованиях, я готов следовать за вами.

“Я благодарю вас, Айртон,” ответил Сайрес Смит, - “но я хотел бы более
прямого ответа на вопрос, который я для вас выложил. Вы наш товарищ; вы
уже рисковал жизнью, несколько раз на нас, и вы, как
ну, как и остальные, должны быть консультировался по этому вопросу каких-либо важных
решение. Говорят, таким образом”.

“Капитан Хардинг, ” ответил Айртон, - я думаю, что мы должны сделать
все, чтобы найти этого неизвестного благодетеля. Возможно, он один.
Возможно, он страдает. Возможно, у него есть жизнь, которую нужно обновить. Я тоже,
как вы сказали, должен отдать ему долг благодарности. Это был он, это мог быть
только он, кто, должно быть, прибыл на остров Табор, кто нашел там негодяя
вы знали, и кто сообщил вам, что там был несчастный человек
там его нужно спасти. Поэтому, благодаря его, что я стал
снова человек. Нет, я никогда не забуду его!”

“Это будет улажено, тогда,” сказал Сайрес Смит. “Мы начнем наши
исследования как можно скорее. Мы не покинем ни одного уголка острова
неизведанный. Мы заглянем в его самые потаенные уголки и будем
надеяться, что наш неизвестный друг простит нас, учитывая наши
намерения!”

В течение нескольких дней колонисты были активно заняты сенокосом и
сбором урожая. Прежде чем приступить к осуществлению своего проекта по исследованию еще неизвестных
частей острова, они хотели завершить всю возможную работу
. Это было также время для сбора различных овощей
из растений острова табор. Все было спрятать, и радостно было
не хочу в комнату в Гранитном дворце, в котором они могли бы размещались все
сокровища острова. Продукты колонии были там,
методично разложенные и, как можно полагать, в безопасном месте,
защищенном как от животных, так и от человека.

Посреди этой толстой массы гранита можно было не бояться сырости.
Многие естественные раскопки, расположенные в верхнем проходе, были расширены
либо киркой, либо шахтой, и Гранитный дом, таким образом, превратился в универсальный склад
со всеми припасами, оружием, инструментами и запасными
утварь - одним словом, все запасы колонии.

Что же касается ружей, полученных с гауптвахты, то они были изрядными экземплярами
орудия, которые по просьбе Пенкрофа были подняты с помощью тросов
и блоков прямо в Гранитный дом; между ними были проделаны амбразуры.
вскоре можно было разглядеть окна и блестящие дула орудий.
сквозь гранитный утес. С этой высоты они наблюдали за всем Союзом
Залив. Это было похоже на маленький Гибралтар, и любое судно, стоявшее на якоре у этого
островка, неизбежно подвергалось обстрелу этой воздушной батареи.

“Капитан, ” сказал Пенкроф однажды, это было 8 ноября, - теперь, когда
наши укрепления закончены, было бы неплохо, если бы мы попробовали
увеличить дальнобойность наших орудий”.

“Вы думаете, это полезно?” - спросил инженер.

“Это более чем полезно, это необходимо! Без этого как мы узнаем
, на какое расстояние мы можем послать одну из тех прекрасных пуль, которыми мы
снабжены?

“Попробуй, Пенкроф”, - ответил инженер. “Однако я думаю, что при
проведении эксперимента нам следует использовать не обычный порох,
запасы которого, я думаю, должны оставаться нетронутыми, а пироксилин,
который нас никогда не подведет”.

“ Выдержит ли пушка удар пироксила? ” спросил репортер.
ему не меньше Пенкрофа хотелось испытать артиллерию из гранита
Дом.

“Я полагаю, что да. Однако, - добавил инженер, - мы будем благоразумны”.
Инженер был прав, полагая, что пушки были превосходного производства.
Изготовленные из кованой стали и заряжаемые с казенной части, они, следовательно, должны быть
способны выдерживать значительный заряд, а также иметь огромный радиус действия.
Фактически, что касается практического эффекта, траектория, описываемая мячом
, должна быть как можно более продолжительной, и это натяжение может быть
получено только при условии, что снаряд должен приводиться в движение с
очень большая начальная скорость.

“Теперь, ” сказал Хардинг своим товарищам, “ начальная скорость находится в
пропорционально количеству используемого порошка. При изготовлении
эти части, все зависит от использования металла с высоким
возможно, силы сопротивления, и стали бесспорно, что металл
все остальные которая устойчива к лучшему. Поэтому у меня есть основания полагать,
что наши пушки без риска выдержат расширение пироксилинового газа,
и дадут отличные результаты ”.

“ Мы убедимся в этом гораздо больше, когда испытаем их!
 - Да, - ответил Пенкроф.

Нет необходимости говорить, что все четыре пушки были в полном порядке.
С тех пор как они были извлечены из воды, матрос проявлял к ним большую
заботу. Сколько часов он потратил на то, чтобы натирать, смазывать и
полировать их, а также на чистку механизма! И теперь фигуры были
такими блестящими, как если бы они находились на борту фрегата военно-морского флота Соединенных Штатов
.

Поэтому в этот день в присутствии всех членов колонии,
включая мастера Джапа и Топа, были последовательно опробованы четыре пушки.
Они были заряжены пироксилином с учетом его взрывчатости
мощность, которая, как уже было сказано, в четыре раза выше, чем у обычного пороха:
предназначенный для выстрела снаряд был цилиндроконическим.

Пенкроф, держа в руке конец фитиля, приготовился выстрелить.

По сигналу Хардинга он выстрелил. Снаряд, пролетев над островком,
упал в море на расстоянии, которое невозможно было точно рассчитать
.

Второе ружье было направлено на скалы в конце мыса Флотсам, и
пуля попала в острую скалу почти в трех милях от Гранит-Хауса,
она разлетелась в щепки. Именно Герберт навел это ружье и
выстрелил и очень гордился своим первым выстрелом. Пенкроф был единственным
гордился больше, чем он! Такой выстрел, честь которого принадлежала его дорогому мальчику.
мальчик.

Третий выстрел, нацеленный на этот раз на холмы, образующие верхнюю часть
залива Юнион, попал в песок на расстоянии четырех миль, затем, отрикошетив
, потерялся в море в облаке брызг.

В четвертый кусок Сайрес Смит немного увеличил заряд, чтобы
как попробовать его крайних значений. Затем, все стояли в стороне, опасаясь, что он
трещит, матч был зажжен с помощью длинного шнура.

Раздался оглушительный грохот, но осколок выдержал хорошо, и
колонисты, бросившиеся к окнам, увидели, как пуля задела камни
Мыс Мандибула, почти в пяти милях от Гранитного дома, и исчезает в заливе Шарк.
Залив Шарк.

“ Ну, капитан, ” воскликнул Пенкроф, чьи восторженные возгласы могли бы соперничать с криками самих докладчиков.
“ Что вы скажете о нашей батарее? Все пираты в
Тихом океане должны только показаться перед Гранитным домом! Нет!
теперь никто не может высадиться там без нашего разрешения!”

“Поверьте мне, Пенкроф,” ответил инженер, “лучше бы не
придется сделать эксперимент”.

- Ну, - сказал моряк, “что должно быть сделано в отношении этих
шесть злодеев, которые бродили по острову? Неужели мы оставим их
чтобы захватить наши леса, наши поля, наши плантации? Эти пираты
регулярные ягуары, и мне кажется, мы не должны стесняться обращаться
их таковыми! Как вы думаете, Айртон?”, - добавил Пенкроф, обращаясь к своему
компаньон.

Айртон сначала замялся с ответом, и Сайрес Смит пожалел, что
Пенкроф так необдуманно задал этот вопрос. И он был очень тронут.
когда Айртон смиренно ответил:,--

“Я был одним из этих ягуаров, мистер Пенкроф. Я не имею права
говорить.

И он медленным шагом удалился.

Пенкроф понял.

“Ну, скотина я!” - воскликнул он. “Бедный Айртон! Он имеет столько же прав
говорить вот как!”

- Да, - ответил Гедеон Спилет, “но его запас делает ему честь, и он
право на уважение чувство, которое он имеет о своем печальном прошлом”.

“Конечно, мистер Спилет,” ответил матрос“, и нет страха
мой делает так снова. Я предпочел бы откусить себе язык, чем вызывает Айртон
никакой боли! Но вернемся к вопросу. Мне кажется, что эти
негодяи не имеют права ни на какую жалость и что мы должны избавить остров
от них как можно скорее”.

“ Таково ваше мнение, Пенкроф? ” спросил инженер.

“Мое мнение”.

“И перед охотой их нещадно, ты бы не подождать, пока они не
совершил несколько свежих враждебный акт против нас?”

“Не то, что они натворили уже достаточно?” - спросил Пенкроф, который не
разобраться в этих сомнениях.

“Они могут принять другие чувства!” - сказал Хардинг, “и, наверное, покаяться”.

“ Они раскаиваются! ” воскликнул моряк, пожимая плечами.

“ Пенкроф, подумай об Айртоне! ” сказал Герберт, беря моряка за руку. “ Он
снова стал честным человеком!

Пенкроф оглядел своих товарищей одного за другим. Он никогда не
думал о том, что его предложение встретит какие-либо возражения. Его грубый характер
не мог допустить, чтобы они пришли к соглашению с негодяями, которые
высадились на остров с сообщниками Боба Харви, убийцами
команда “Быстрого”, и он смотрел на них как на диких зверей, которых
следовало уничтожить без промедления и без угрызений совести.

“Пойдемте!” - сказал он. “Все против меня! Вы хотите быть великодушным по отношению к
этим негодяям! Очень хорошо; я надеюсь, мы не раскаемся в этом!”

“Какой опасности мы подвергнемся, ” спросил Герберт, “ если будем всегда стараться быть
настороже?”

“Гм!” - заметил репортер, который не высказал никакого определенного мнения.
“Их шестеро, и они хорошо вооружены. Если бы каждый из них спрятался в углу и каждый из них
стрелял в одного из нас, они бы вскоре стали хозяевами колонии!

“Почему они этого не сделали?” - спросил Герберт. “Нет сомнений, потому что он не был
их интересов, чтобы сделать это. Кроме того, мы также шесть”.

“Ну, что ж!” сказал Пенкроф, которого не могли рассуждения убедили.
“Оставим этих добрых людей делать то, что им нравится, и не думаю, что
ничего больше о них!”

“ Ну же, Пенкроф, - сказал Наб, “ не выставляй себя таким уж плохим!
Предположим, один из этих несчастных людей были здесь до вас, - быть в хорошей
дальность стрельбы из пистолетов, вы бы не огонь”.

“Я бы по нему огонь, как на бешеную собаку, НЭБ”, - ответил Пенкроф
холодно.

“ Пенкроф, ” сказал инженер, “ вы всегда с большим уважением относились к
моим советам; уступите ли вы мне в этом вопросе?

“Я сделаю, как вам будет угодно, капитан Хардинг”, - ответил матрос, которого это
совсем не убедило.

“Очень хорошо, подождите, и мы не нападем на них, пока они не нападут на нас
первыми”.

Таким образом, их поведение по отношению к пиратам было согласовано, хотя
Пенкроф не предвещал ничего хорошего. Они не собирались нападать на них, но
должны были быть настороже. В конце концов, остров был большим и плодородным.
Если какой-либо чувства честности, но при этом оставались на дне их сердца,
эти негодяи, возможно, будет утилизирован. Это был не их заинтересованности в
ситуация в которой они оказались, чтобы начать новую жизнь? В
всяком случае, только ради человечества, было бы правильно подождать. В
колонисты больше не будет, как и прежде, сможете зайти без
страх. До сих пор им приходилось остерегаться только диких зверей, а теперь их стало шестеро.
каторжники, возможно, самого худшего вида бродили по своему острову
. Это, конечно, было серьезно, и для менее храбрых людей это означало бы
потерю безопасности! Неважно! В настоящее время разум был на стороне колонистов.
на их стороне Пенкроф. Будут ли они правы в будущем? Это
еще предстоит выяснить.



Глава 6

Однако главной задачей колонистов было осуществить то полное
исследование острова, которое было решено провести и которое будет иметь
две цели: обнаружить таинственное существо, существование которого было
теперь это бесспорно, и в то же время необходимо выяснить, что стало с
пираты, какое убежище они выбрали, какую жизнь они вели
и чего от них следовало опасаться. Сайрес Смит хотел
отправиться в путь без промедления; но так как экспедиция должна была продлиться несколько дней
, то лучше всего было нагрузить повозку различными материалами и
инструментами, чтобы облегчить организацию лагеря. Один
в кулана, тем не менее, разбив его ногой, не может быть использована
в настоящее время, и несколько дней отдыха был необходим. Отъезд был,
поэтому отложите на неделю, до 20-го ноября. Месяц
начало ноября на этой широте соответствует месяцу май в
северных зонах. Следовательно, это был прекрасный сезон. Солнце входило в тропик Козерога
и дарило самые длинные дни в году. Таким образом, время
было очень благоприятным для планируемой экспедиции, которая,
если и не достигла своей главной цели, то, во всяком случае, была бы
плодотворной в открытиях, особенно природных продуктов, поскольку
Хардинг предложил исследовать густые леса Дальнего Запада, которые
простирались до оконечности полуострова Серпентайн.

В течение девяти дней, предшествовавших их отъезду, было решено, что
работы на Проспект-Хайтс должны быть завершены.

Более того, Айртону было необходимо вернуться в загон, где
домашние животные требовали его ухода. Было решено, что он должен
провести там два дня и вернется в гранитный дворец после того, как обильно
поставила в конюшню.

Когда он уже собирался отправиться в путь, Хардинг спросил его, не хотел бы он, чтобы кто-нибудь из них
сопровождал его, заметив, что остров стал менее безопасным, чем
раньше. Айртон ответил, что в этом нет необходимости, поскольку ему было достаточно
за работу, и что, кроме того, он не опасался никакой опасности. Если бы что-нибудь
случилось в коррале или по соседству, он мог бы немедленно предупредить
колонистов, отправив телеграмму в Гранитный дом.

Айртон уехал на рассвете 9-го, взяв тележку, запряженную одним онагром,
а два часа спустя электрический провод возвестил, что он нашел все
в порядке в загоне.

В течение этих двух дней Хардинг был занят выполнением проекта
который полностью защитил бы Гранитный дом от любых неожиданностей. Было
необходимо полностью скрыть открытие старого выхода, который
был уже замурован и частично скрыт под травой и растениями, в
южном углу озера Грант. Нет ничего проще, поскольку, если бы уровень
озера поднялся на два или три фута, отверстие оказалось бы совсем
под ним. Теперь, чтобы поднять этот уровень, им нужно было только установить плотину у
двух отверстий, проделанных озером, по которым питались ручьи Глицерин
и Фоллс-Ривер.

Колонисты работали с энтузиазмом, и две плотины, которые к тому же не
превышали восьми футов в ширину и трех в высоту, были быстро возведены с помощью
хорошо сцементированных каменных блоков.

Эту работу закончили, невозможно было догадаться, что в тот
часть озера существовал подземный проход, через который
переполнение озера раньше сбежал.

Конечно, маленький поток, который кормил водоем гранитная дом и
работала на лифте, были бережно сохранены, и вода не могла
не получится. Лифт еще поднимался, по этому комфортный отдых будет
безопасный от всяких неожиданностей.

Эта работа была столь быстро, что Пенкроф, Гедеон Спилет и
Герберт нашел время совершить экспедицию в порт Аэростата, моряк был
очень хотелось узнать, посещали ли каторжники маленькую заводь, в которой был пришвартован “Бонавентур”
.

“Эти джентльмены, ” заметил он, “ высадились на южном побережье, и если они
следовали вдоль берега, то следует опасаться, что они могли обнаружить
маленькая гавань, и в таком случае я бы не дал и полдоллара за наш "Бонадвентур".
”Бонадвентур’.

Опасения Пенкрофа были не лишены оснований, и посещение
порта Шарлоу казалось весьма желательным. Моряк и его
спутники отправились в путь 10 ноября, после обеда, хорошо вооруженные.
Пенкроф, демонстративно вложив по две пули в каждый ствол своего ружья
, покачал головой с видом, который никому не предвещал ничего хорошего
кто подошел к нему слишком близко, будь то “человек или зверь”, как он сказал. Гедеон
Гедеон спилет и Герберт тоже брал свои ружья, и около трех часов все
трое покинули гранитный дворец.

Наб сопровождали их до ее излучины, и после того, как они
пересек, он поднял мост. Было решено, что ружейный выстрел должен
возвестить о возвращении колонистов, и что по сигналу Наб должен вернуться
и восстановить сообщение между двумя берегами реки.

Маленький отряд продвигался прямо по дороге, которая вела к
южному побережью острова. Это было расстояние всего в три мили
с половиной, но Гедеону Спилету и его спутникам потребовалось два часа, чтобы
преодолеть его. Они обследовали всю границу дороги, густой лес,
а также Таборское болото. Они не нашли никаких следов беглецов, которые, без сомнения
, еще не выяснив численность колонистов или
средства защиты, имевшиеся в их распоряжении, выиграли тем меньше
доступные части острова.

Прибыв в Порт-Шар, Пенкроф с крайним удовлетворением увидел, что
“Бонавентура” спокойно плыл по узкой протоке. Однако,
Левый воздушный шар был так хорошо спрятан среди высоких скал, что его едва ли можно было обнаружить
ни с суши, ни с моря.

“ Пойдемте, ” сказал Пенкроф, “ мерзавцы там еще не побывали. Высокая
трава лучше всего подходит для рептилий, и, очевидно, мы найдем их далеко на
Западе.

“И это очень удачно, потому что, если бы они нашли ”Бонавентуру"", - добавил он.
Герберт, “они ушли в нее, и мы должны были
возвращение на остров табор”.

“На самом деле”, - отметил журналист, “это будет важно взять с собой
там документ, который сообщит о ситуации на острове Линкольна
и о новом месте жительства Айртона, на случай, если шотландская яхта вернется за ним
.”

“Ну, ‘Bonadventure всегда есть, Мистер Спилет,” ответил
матрос. “Она и ее команда готовы начать в любой момент!”

“Я думаю, Пенкроф, что это дело должно быть сделано после нашей
разведочное острова закончена. Возможно, после всего этого
незнакомец, если нам удастся его найти, может знать так много об острове табор
как об острове Линкольна. Не забывайте, что он, конечно, автор
документа, и он может, пожалуй, знают, как далеко мы можем рассчитывать на
вернуться на яхту!”

“Но!” - воскликнул Пенкроф, “кто в мире он может быть? Парень знает
и мы ничего о нем не знаю! Если он просто изгой, зачем
он скрывал себя! Я полагаю, мы честные люди, а общество
честных людей никому не неприятно. Он приехал сюда добровольно?
Может ли он покинуть остров, если захочет? Он все еще здесь? Останется ли он здесь еще
?

Беседуя таким образом, Пенкроф, Гедеон Спилет и Герберт поднялись на борт и
оглядел палубу “Bonadventure”. Все сразу, моряк
рассмотрев Битц, к которому кабель якорь был
обеспеченных,--

“Эй, - воскликнул он, - это странно!”

“В чем дело, Пенкроф?” - спросил репортер.

“Дело в том, что не я завязал этот узел!”

И Пенкроф показал веревку, которой трос крепился к самому битуму.

“ Как, это были не вы? ” спросил Гедеон Спилет.

“ Нет! Я могу поклясться к нему. Это рифовый узел, а я всегда делаю ходовой.
булинь.

“ Ты, должно быть, ошибаешься, Пенкроф.

“ Я не ошибаюсь! ” заявил моряк. “Моя рука делает это так естественно,
а рука никогда не ошибается!”

“Тогда, может быть, осужденные были на борту?” - спросил Герберт.

“ Я ничего об этом не знаю, ” ответил Пенкроф, “ но одно несомненно:
кто-то поднял якорь "Бонавентуры" и бросил его
снова! И взгляните сюда, вот еще одно доказательство! Канат якоря
оборвался, и он больше не обслуживается на якорной стоянке. Я повторяю
кто-то пользовался нашим судном!”

“А если осужденные использовали ее, они бы грабили ее, или
а ушел с ней”.

“Уехал! где--на остров табор?” - ответил Пенкроф. “Как вы думаете,
они стали бы рисковать собой на лодке такого небольшого тоннажа?”

“Кроме того, мы должны быть уверены, что они знают об островке”, - возразил репортер
.

“ Как бы то ни было, - сказал моряк, - это так же верно, как то, что меня зовут Бонавентур Пенкроф с виноградника.
наш ‘Бонавентур’ отчалил
без нас!

Моряк был уверен, что ни Гедеон Спилет, ни Герберт не могли
оспорить его заявление. Было очевидно, что судно было перемещено,
более или менее с тех пор, как Пенкроф привел ее в порт-Шар. Что касается моряка
, то у него не было ни малейшего сомнения, что якорь был поднят
а затем снова брошен. Итак, какова была польза от этих двух маневров,
если только судно не использовалось в какой-нибудь экспедиции?

“Но как получилось, что мы не видели, как "Бонавентура’ проходила в поле зрения
острова?” - заметил репортер, которому не терпелось выдвинуть
все возможные возражения.

“Что вы, мистер Спилет, - ответил моряк, - им нужно было бы только пуститься в путь“
ночью при хорошем ветре, и они были бы вне поля зрения корабля.
остров через два часа.

“ Итак, ” продолжал Гедеон Спилет, “ я спрашиваю снова, какую цель могли иметь
каторжники, пользуясь "Бонавентуром", и почему, после того как они
использовали ее, должны ли они были вернуть ее в порт?”

“ Что ж, мистер Спилет, - ответил моряк, - мы должны отнести это к числу
необъяснимых вещей и не думать больше об этом. Главное
то, что ‘Бонавентура’ была там, и она там сейчас. Только,
к сожалению, если каторжники заберут ее во второй раз, мы, весьма
вероятно, не найдем ее снова на прежнем месте!”

“То, Пенкроф, - сказал Герберт, - не будет ли мудрым, чтобы принести
‘Bonadventure’ от в гранитный дворец?”

“ И да, и нет, - ответил Пенкроф, - вернее, нет. Устье Мерси
неподходящее место для судна, и море там бурное.

“ Но вытащив ее на песок, к подножию Дымоходов?

“ Может быть, и так, - ответил Пенкроф. - Во всяком случае, поскольку нам пора уходить.
Гранитная дом для длительной экспедиции, я думаю, что ‘Bonadventure будет
безопаснее здесь, во время нашего отсутствия, и мы будем делать возможное, чтобы оставить ее здесь
до тех пор, пока остров от этих негодяев”.

“Именно таково мое мнение”, - сказал репортер. “Во всяком случае, в
случае плохой погоды она не будет выставлена здесь напоказ, как это было бы в
”устье Милосердия"".

“Но предположим, что заключенные нанесут ей еще один визит”, - сказал Герберт.

“ Что ж, мой мальчик, - ответил Пенкроф, “ если они не найдут ее здесь, они не заставят себя долго ждать.
они найдут ее на песках Гранитного дома, и во время нашего
отсутствие, ничто не могло помешать им схватить ее! Согласен, поэтому,
с Мистер Спилет, что она, должно быть, оставил в гавани воздушного шара. Но, если на нашем
вернуться мы не избавить остров от этих негодяев, это будет разумно
доставить нашу лодку в Гранитный дом до того времени, когда нам не нужно будет опасаться
никаких неприятных визитов.

“Это решено. Давайте отправимся”, - сказал репортер.

Пенкроф, Герберт и Гедеон Спилет, вернувшись в Гранитный дом,
рассказали инженеру обо всем, что произошло, и последний одобрил их планы.
как на настоящее, так и на будущее. Он также пообещал
моряку, что изучит ту часть канала, которая находится между
островком и берегом, чтобы выяснить, нельзя ли будет
создать там искусственную гавань с помощью дамб. Таким образом,
“Бонавентура” всегда будет в пределах досягаемости, под присмотром
колонистов и, при необходимости, под замком.

В тот вечер Айртону была отправлена телеграмма с просьбой привести из
загона пару коз, которых Наб хотел акклиматизировать на
плато. Довольно странно, что Айртон не подтвердил получение
депеши, как он привык это делать. Это не могло не удивить
инженера. Но могло случиться так, что Айртона в тот момент не было в
корале, или даже что он возвращался в Гранитный дом. На самом деле,
с момента его отъезда прошло уже два дня, и было решено
что вечером 10-го или, самое позднее, утром
11-го он должен вернуться. Поэтому колонисты ждали, когда Айртон
появится на Проспект-Хайтс. Наб и Герберт даже наблюдали за мостом
чтобы быть готовыми опустить его в тот момент, когда появится их спутник
сам.

Но до десяти вечера, не было никаких признаков Айртон. Это было,
поэтому судить возможное, чтобы отправить свежий отправкой, требующих немедленного
ответить.

Звонок телеграфа в Гранитном доме оставался немым.

Колонистов беспокойство было здорово. Что случилось? Был Айртон нет
больше в загон, или если он был еще там, он уже не мог контролировать
над своими движениями? Могут ли они пойти в загон в эту темную ночь?

Они посовещались. Одни хотели уйти, другие остаться.

“Но, - сказал Герберт, - возможно, какое-нибудь несчастье случилось с
аппарат телеграфный, так что он работает больше нет?”

“Что может быть”, - сказал журналист.

“Подожди до завтра”, - ответил Сайрес Смит. “Возможно, действительно,
что Айртон не получили наш отправкой, или даже, что мы не
получил его”.

Они ждали, конечно, не без некоторого беспокойства.

На рассвете 11 ноября Хардинг снова послал электрический ток
по проводу и не получил ответа.

Он попробовал еще раз: тот же результат.

“ Пошли в загон, - сказал он.

“ И хорошо вооружены! ” добавил Пенкроф.

Было немедленно решено, что Гранитный дом нельзя оставлять без присмотра
и что Наб останется там. Проводив своих друзей
до ручья Глицерин, он поднял мост; и, спрятавшись за деревом, он
наблюдал за возвращением либо своих спутников, либо Айртона.

В случае появления пиратов и попытки прорваться
он должен был попытаться остановить их, открыв по ним огонь,
и в качестве последнего средства он должен был укрыться в Гранитном доме, где,
как только лифт поднимется, он окажется в безопасности.

Сайрес Смит, Гедеон Спилет, Герберт и Пенкроф должны были отправиться в путь
к коралю и, если они не найдут Айртона, обыскать соседний
лес.

В шесть часов утра инженер и трое его спутников
миновали ручей Глицерин, и Наб занял позицию за небольшим холмом
увенчанный несколькими драконовыми деревьями, на левом берегу ручья.

Колонисты, покинув плато Проспект-Хайтс,
сразу же направились по дороге к коралю. Они вскинули ружья на плечо,
готовые открыть огонь при малейшем проявлении враждебности. Две винтовки и
два пистолета были заряжены пулями.

Дерево было толщиной с каждой стороны дороги и с легкостью могли бы
скрытая осужденных, которые в силу их оружия было бы
действительно грозным.

Колонисты шли быстро и молча. Топ шел впереди них,
иногда бежал по дороге, иногда забредал в лес,
но всегда тихо и не появляется страх чего-то необычного. И
они могли бы быть уверенным, что верный пес не позволит им быть
удивлен, но будет лаять на мере появления опасности.

Сайрес Смит и его спутники пошли вдоль дороги вдоль проволоки, которая
соединяла загон с Гранитным домом. Пройдя почти две
мили, они так и не нашли никакого объяснения возникшей трудности.
Столбы были в хорошем состоянии, проволока регулярно натягивалась. Однако в этот момент
инженер заметил, что проволока, по-видимому, провисла,
прибыв на пост № 74, Герберт, которого остановили заранее,
воскликнув,--

“Проволока оборвана!”

Его товарищи поспешили вперед и подошли к тому месту, где стоял парень
. Столб был вырван с корнем и лежал поперек тропинки. Здесь находилось
неожиданное объяснение возникшей трудности, и было очевидно
, что депеши из Гранитного дома не были получены в
corral, равно как и из corral в гранитном доме.

“ Этот столб повалил не ветер, ” заметил Пенкроф.

“ Нет, ” ответил Гедеон Спилет. “ Земля вокруг его подножия разрыта,
и он был разорван рукой человека”.

“Кроме того, проволока порвана”, - добавил Герберт, показывая, что проволока была
оборвана.

“Перелом был недавним?” - спросил Хардинг.

“Да, - ответил Герберт, - это определенно было сделано совсем недавно”.

“В загон! в загон! ” воскликнул моряк.

Колонисты были уже на полпути между Гранитным домом и загоном,
им оставалось пройти еще две с половиной мили. Они продвигались вперед с
удвоенной скоростью.

Действительно, он боялся, что серьезное ДТП произошло в
загон. Без сомнения, Айртон мог бы отправить телеграмму, в которой было не
прибыл, но не это было причиной, по которой его спутники были так встревожены,
по более необъяснимому обстоятельству Айртон, который обещал
вернуться накануне вечером, так и не появился. Короче говоря, он не был
без мотива, что все связи были прекращены между
загон и Гранитного дворца, и кто, кроме осужденных может быть с любой
интерес к прерывая эту связь?

Поселенцы поспешили дальше, их сердца сжимала тревога. Они были
искренне привязаны к своему новому товарищу. Неужели они должны были найти его сраженным
руками тех, кем он раньше был лидером?

Вскоре они прибыли к месту, где дорога шла вдоль берега
небольшого ручья, вытекавшего из Красного ручья и орошавшего луга
загона. Затем они умерили свои темпами, так что они не должны
задыхаться в тот момент, когда борьба может быть необходимо. Их
пистолеты в их руках были готовы рисковать. Лес смотрел на каждого
стороны. Топ издавал угрюмые стоны, которые были довольно зловещими.

Наконец из-за деревьев показался частокол. Не было видно никаких следов повреждений
. Ворота были закрыты, как обычно. В зале воцарилась глубокая тишина.
загон. Не было слышно ни привычного блеяния овец, ни голоса Айртона
.

“ Давайте войдем, - сказал Сайрес Смит.

И инженер двинулся вперед, в то время как его товарищи, стоявшие на страже примерно в
двадцати шагах позади него, были готовы выстрелить в любой момент.

Сайрес Смит поднял внутреннюю щеколду калитки и хотел толкнуть ее
назад, когда топ громко залаял. В докладе прозвучала и отвечал
крик боли.

Герберт, сраженный пулей, лежал, растянувшись на земле.



Глава 7


Услышав крик Герберта, Пенкроф, выронив ружье, бросился к нему.

“Они убили его!” - закричал он. “Мальчик мой! Они убили его!”

Сайрес Смит и Гедеон Спилет подбежали к Герберту.

Репортер прислушался, чтобы убедиться, бьется ли еще сердце бедняги.


“Он жив, “ сказал он, - но его нужно отнести...”

“В Гранитный дом? это невозможно! ” возразил инженер.

“ Тогда в загон! ” сказал Пенкроф.

“ Сейчас, ” сказал Сайрес Смит.

И он побежал за левый угол частокола. Там он наткнулся на
заключенного, который, целясь в него, отправил мяч ему в шляпу. Через несколько
секунд, прежде чем он успел выстрелить из второго ствола, он упал,
ранен в сердце кинжалом Хардинга, даже более уверенно, чем его пистолетом.

За это время Гедеон Спилет и матрос перелезли через частокол
, запрыгнули внутрь ограждения, сбросили подпорки, которые
подпер внутреннюю дверь, вбежал в пустой дом, и вскоре, бедняга
Герберт лежал на кровати Айртона же. В пару мгновений Сайрес Смит был его
стороны.

Увидев Герберта бессмысленной, моряка, горе было страшное.

Он рыдал, он рыдал, он пытался биться головой о стену.

Ни инженер, ни репортер не могли его успокоить. Они сами
их душили эмоции. Они не могли говорить.

Однако они знали, что от них зависит спасти от смерти
бедного мальчика, который страдал у них на глазах. Гедеон Спилет не
пройдя через многочисленные инциденты, с помощью которых его жизнь была клетчатый
не получив некоторые знания по медицине. Он знал понемногу
обо всем, и несколько раз ему приходилось лечить раны
, нанесенные либо штыковой саблей, либо дробью. При содействии Сайреса Смита
он приступил к оказанию помощи, в которой нуждался Герберт.

Репортер был немедленно поражен полным оцепенением, в котором находился Герберт.
Герберт лежал, ступор вследствие кровотечения или шока,
мяч, чиркнув кости с достаточной силой, чтобы произвести насильственный
сотрясение мозга.

Герберт был смертельно бледен, а пульс его был таким слабым, что Спилет только чувствовал его.
он бился с большими интервалами, как будто вот-вот прекратится.

Симптомы были очень серьезными.

Грудь Герберта была обнажена, и, остановив кровь с помощью
носовых платков, ее смыли холодной водой.

Появился ушиб, или, скорее, контузионная рана, - овал под
грудной клеткой между третьим и четвертым ребрами. Именно там Герберт и получил травму.
был ранен пулей.

Затем Сайрес Смит и Гедеон Спилет перевернули бедного парня; как они
таки да, у него вырвался стон настолько слабым, что они почти думал, что это была его
последний вздох.

Гербертов спина была залита кровью из другого ушибленная рана, по
что, мяч сразу же сбежал.

“Хвала Господу! ” воскликнул репортер. “ Пуля не в теле, и
нам не придется ее извлекать”.

“Но сердце?” - спросил Хардинг.

“ Сердце не тронуто; если бы это было так, Герберт был бы мертв!

“ Мертв! ” со стоном воскликнул Пенкроф.

Моряк слышал только последние слова репортера.

“ Нет, Пенкроф, ” ответил Сайрес Смит, “ нет! Он не умер. Его пульс
все еще бьется. Он даже издал стон. Но ради твоего мальчика успокойся.
сам. Нам нужно все наше самообладание.

“Не заставляй нас терять его, мой друг”.

Пенкроф промолчал, но тут же пришел в себя, и крупные слезы покатились по его щекам
.

Тем временем Гедеон Спилет попытался собраться с мыслями и
действовать методично. После осмотра у него не осталось сомнений в том, что
мяч, вошедший спереди, между седьмым и восьмым ребрами, вышел
позади между третьим и четвертым ударами. Но какой вред нанес мяч
при прохождении? Какие важные органы были задеты?
Профессиональному хирургу было бы трудно определить это сразу
, а репортеру тем более.

Однако он знал одно: ему придется предотвратить
воспалительное ущемление поврежденных частей тела, а затем бороться с
местным воспалением и лихорадкой, которые возникнут в результате раны,
возможно, смертельной! Итак, какие кровоостанавливающие средства, какие противовоспалительные средства следует использовать
? Какими средствами можно предотвратить воспаление?

В любом случае, самое главное было то, что две раны следует
быть одетым без задержек. Гедеону Спилету не показалось необходимым
, чтобы вызвать приток крови, нужно было обмыть их в тепловатой
воде и сжать им губы. Кровотечение было очень
обильным, и Герберт уже был слишком ослаблен потерей крови
.

Поэтому репортер счел за лучшее просто промыть две раны
холодной водой.

Герберта положили на левый бок и поддерживали в таком положении.


“Его нельзя перемещать”, - сказал Гедеон Спилет. “Он в самом
удобное положение для того, чтобы раны на спине и груди легко нагноились
и необходим абсолютный покой.

“ Что? разве мы не можем отнести его в Гранитный дом? ” спросил Пенкроф.

“Нет, Пенкроф”, - ответил репортер.

“Я заплачу злодеи, прочь!” - вскричал моряк, потрясая кулаком в
угрожающим образом.

“ Пенкроф! ” воскликнул Сайрес Смит.

Гедеон Спилет возобновил осмотр раненого мальчика. Герберт
был все еще так страшно бледен, что репортер встревожился.

“Сайрус, ” сказал он, “ я не хирург. Я в ужасном замешательстве. Ты
должен помочь мне своим советом, своим опытом!”

“Мужайтесь, друг мой”, - ответил инженер, пожимая репортеру руку
. “Судите хладнокровно. Подумайте только об этом: Герберт должен быть
спасен!”

Эти слова восстановлен Гедеон Спилет, что самостоятельное владение, которое он
потеряла в один миг уныния на его чувство большой ответственности.
Он уселся рядом с кроватью. Сайрес Смит стоял рядом. Пенкроф
разорвал рубашку и машинально смахивал ворсинку.

Затем Спилет объяснил Сайресу Смиту, что, по его мнению, тот должен прежде всего
остановить кровотечение, но не закрывать две раны и не причинять
их немедленное заживление, поскольку была внутренняя перфорация,
и нельзя допустить, чтобы нагноение накапливалось в грудной клетке.

Хардинг полностью одобрил это, и было решено, что обе раны следует
перевязать, не пытаясь закрыть их немедленной коаптацией.

И теперь, обладали ли колонисты эффективным средством для борьбы с
воспалением, которое могло возникнуть?

ДА. Он у них был, потому что природа щедро одарила его. У них была холодная вода
то есть самое сильное успокоительное, которое только можно применить
против воспаления ран, наиболее эффективное терапевтическое средство
в тяжелых случаях, и то, которое сейчас принято всеми врачами.
Кроме того, холодная вода имеет то преимущество, что оставляет рану в абсолютном покое
и предохраняет ее от любых преждевременных перевязок, что является значительным
преимуществом, поскольку опытным путем установлено, что контакт с
воздух опасен в первые дни.

Гедеон Спилет и Сайрес Смит рассуждал таким образом, с их простой хороший
чувство, и они действовали как лучший хирург сделал бы. Компрессы
на две раны бедного Герберта были наложены льняные повязки и хранились
постоянно мокрый от холодной воды.

Сначала матрос разжег в хижине огонь, в котором не было недостатка.
в необходимых для жизни вещах. Кленовый сахар, лекарственные растения, то же
что юноша собрал на берегах озера Гранта, позволили им
сделать несколько освежающих напитков, которые они дали его без принятия каких-либо
уведомления об этом. У него была чрезвычайно высокая температура, и весь тот день и ночь
прошли так, что он не приходил в сознание.

Жизнь Герберта висела на волоске, и эта нить могла оборваться в любой момент
. На следующий день, 12 ноября, надежды Хардинга и его
товарищи слегка оживились. Герберт вышел из своего долгого оцепенения.
Открыв глаза, он узнал Сайреса Смита, репортера, и
Пенкрофа. Он произнес два или три слова. Он не знал, что произошло.
произошло. Они рассказали ему, и Спилет попросил его оставаться совершенно неподвижным
, сказав, что его жизни ничего не угрожает и что его раны
заживут через несколько дней. Однако Герберт почти не пострадал,
а холодная вода, которой их постоянно обмывали, предотвратила любое
воспаление ран. Нагноение было установлено в регулярном
таким образом, лихорадка не усилилась, и теперь можно было надеяться, что эта
ужасная рана не повлечет за собой никакой катастрофы. Пенкроф почувствовал, как
боль в его сердце постепенно спадает. Он был как сестра милосердия,
как мать у постели своего ребенка.

Герберт снова задремал, но его сон казался более естественным.

“ Скажите мне еще раз, мистер Спилет, ” сказал Пенкроф. “ Скажите мне
еще раз, что вы спасете Герберта!

“ Да, мы спасем его! ” ответил журналист. “Рана серьезная,
и, возможно, пуля даже задела легкие, но перфорация
этого органа не смертельна”.

“ Благослови вас Бог! ” ответил Пенкроф.

Как можно предположить, в течение двадцати четырех часов, проведенных в
корале, колонисты думали только о том, чтобы ухаживать за больными.
Герберт. Они не думали ни о той опасности, которая грозила им
осужденные должны вернуть, или о мерах предосторожности, которые должны быть приняты для
будущее.

Но в тот день, пока Пенкроф дежурил у постели больного, Сайрес Смит
и журналист совещались, как лучше поступить.

Прежде всего они осмотрели загон. От Айртона не осталось и следа.
Утащили ли несчастного его бывшие сообщники? Оказал ли он
сопротивление и был побежден в борьбе? Это последнее предположение было
слишком вероятным. Гедеон Спилет в тот момент, когда он взбирался на частокол,
ясно видел, как кто-то из каторжников бежал вдоль южного
отрога горы Франклина, к которому устремился Топ. Это был один из тех,
цель которых была полностью разрушена камнями в устье реки
Милосердия. Кроме того, тот, кого убил Хардинг, и чье тело было
найдено за оградой, конечно, принадлежал команде Боба Харви.

Что касается загона, то он не пострадал. Ворота были закрыты,
и животные не смогли рассеяться по лесу. Также не было видно
следов какой-либо борьбы, каких-либо разрушений ни в хижине,
ни в частоколе. Только боеприпасы, которыми Айртон был
снабжен, исчезли вместе с ним.

“Несчастный был застигнут врасплох, “ сказал Хардинг, - и поскольку он был мужчиной,
чтобы защищаться, его, должно быть, одолели”.

“Да, этого следует опасаться!” - сказал репортер. “Затем, несомненно,
осужденные устроились в загоне, где они нашли множество
все, и сбежали только тогда, когда увидели наше приближение. Совершенно очевидно,
также, что в этот момент Айртона, живого или мертвого, здесь нет!”

“Мы должны победить в лесу”, - сказал инженер, “и избавить
остров от этих негодяев. Предчувствия пенкрофа не ошиблись,
когда он пожелал, чтобы охотиться на них, как дикие звери. Что бы не пощадил нас
все эти напасти!”

“Да, ” ответил репортер, “ но теперь у нас есть право быть
беспощадными!”

“ Во всяком случае, ” сказал инженер, “ нам придется подождать некоторое время.
и оставаться в загоне, пока мы не сможем нести Герберта, не подвергая опасности его жизнь.
Гранитный дом.

“Но Наб?” - спросил репортер.

“Наб в безопасности”.

“Но если, обеспокоенный нашим отсутствием, он рискнет прийти?”

“ Он не должен приезжать! ” быстро возразил Сайрес Смит. “ Он будет
убит по дороге!

“ Однако весьма вероятно, что он попытается присоединиться к нам!

“ Ах, если бы телеграф еще работал, его можно было бы предупредить! Но сейчас это
невозможно! Что касается того, чтобы оставить Пенкрофа и Герберта одних, мы не могли
этого сделать! Что ж, я пойду один в Гранитный дом”.

“Нет, нет! Сайрус, - ответил репортер, - ты не должен выдавать себя!
Твое мужество было бы бесполезно. Злодеи, очевидно, следят за коралем.
они прячутся в густом лесу, который его окружает, и если
ты уйдешь, нам скоро придется сожалеть о двух несчастьях вместо одного!

“Но Наб?” - повторил инженер. “Прошло уже двадцать четыре часа с тех пор, как
у него были какие-либо известия о нас! Он обязательно придет!”

“И поскольку он будет менее настороже, чем следовало бы нам самим”, - добавил
Спилет, - “он будет убит!”

“Неужели нет никакого способа предупредить его?”

Пока инженер размышлял, его взгляд упал на Топа, который, ходя взад-вперед
, казалось, говорил,--

“ Разве я не здесь?

“ Топ! ” воскликнул Сайрес Смит.

Животное прыгнуло на зов своего хозяина.

“Да, Top пойдет”, - сказал репортер, который понял инженера.

“Top может пойти туда, куда мы не можем! Он донесет до Гранитного дома новость о
корале, и он же привезет ее нам из Гранитного дома!

“ Быстрее! ” приказал Хардинг. “ Быстрее!

Гедеон спилет быстро вырвал листок из своей записной книжки и написал эти слова:--

“Герберт ранен. Мы в корале. Будьте настороже. Не оставляйте
Гранитная Дом. Появлялись ли осужденные по соседству? Ответить по ссылке
Вверху.”

Эта лаконичная записка содержит все, что нужно знать Наб, и в то же
раз спросил все, что колонисты хотела бы знать. Она была сложена и
крепится к верхней воротник на видном месте.

“ Топ, пес мой, ” сказал инженер, лаская животное, “ Наб, Топ! Наб!
Вперед, вперед!

Топ подпрыгнул при этих словах. Он понимал, он знал, чего от него ждут
. Дорога к загону была ему знакома. Менее чем за час он
смог очистить его, и можно было надеяться, что там, куда ни Сайрес Смит
, ни репортер не рискнули бы забраться без опасности, Топ, бегущий среди
в траве или в лесу можно было остаться незамеченным.

Инженер подошел к воротам загона и открыл их.

“ Наб, Топ! Наб! ” повторил инженер, снова указывая в направлении
Гранитного дома.

Топ прыгнул вперед и почти сразу исчез.

“Он доберется туда!” - сказал репортер.

“Да, и он вернется, этот верный зверек!”

“Который час?” - спросил Гедеон Спилет.

“Десять”.

“Возможно, через час он будет здесь. Мы будем ждать его возвращения”.

Ворота загона были закрыты. Инженер и репортер
снова вошел в дом. Герберт был еще во сне. Пенкроф держал
компрессы всегда влажной. Гедеон спилет, видя, что он ничего не может сделать
в этот момент, сам занялся готовим пищу, в то время как
внимательно смотрите, что часть корпуса против холма, на
что нападения можно было ожидать.

Поселенцы с большим беспокойством ожидали возвращения Топа. Незадолго до
одиннадцати часов Сайрес Смит и репортер с винтовками в руках были
за воротами, готовые открыть их при первом лае собаки.

Они не сомневались, что если бы Топ благополучно добрался до Гранитного дома, Наб
я бы немедленно отослал его обратно.

Они оба пробыли там около десяти минут, когда послышался выстрел,
за которым последовал повторяющийся лай.

Инженер открыл калитку и, увидев дым в сотне футов в
древесины, он выстрелил в том направлении.

Почти сразу же сверху ограничена в загон, и ворота быстро
закрыть.

“Топ, топ!” - воскликнул инженер, взяв в ладони большую честную голову собаки
.

К его шее была прикреплена записка, и Сайрес Смит прочел эти слова,
выведенные крупным почерком Наба: “Никаких пиратов в окрестностях
Гранитный дом. Я не шевельнусь. Бедный мистер Герберт!”



Глава 8

Итак, каторжники все еще были там, наблюдали за коралем и были полны решимости
убивать поселенцев одного за другим. Ничего не оставалось делать, кроме как
обращаться с ними как с дикими зверями. Но меры предосторожности должны быть приняты, для
как раз сейчас эти несчастные имели преимущество на их стороне, не видя и не
будучи замеченным, будучи в состоянии удивить внезапностью своей атаки,
не удивлюсь себе. Хардинг принял меры,
следовательно, для проживания в загоне, запасов которого должно было хватить
на терпимый промежуток времени. Дом Айртона был обеспечен
всем необходимым для существования, и каторжники, напуганные
прибытием поселенцев, не успели его разграбить. Он был
вероятно, как Гедеон Спилет заметил, что все произошло так, как
образом:

Шестеро осужденных, высадившись на острове, следовали вдоль южного берега
, а после пересекли двойной берег Серпантина
Полуостров, не будучи склонными углубляться в леса Дальнего Запада, они
достигли устья Фоллс-Ривер. С этого места, следуя по
перейдя правый берег реки, они прибудут к отрогам горы
Франклин, среди которых они, естественно, будут искать убежища, и им
не могло потребоваться много времени, чтобы обнаружить загон, тогда необитаемый.
Там они регулярно обосновывались, ожидая момента
для приведения в исполнение своих отвратительных планов. Прибытие Айртона
застало их врасплох, но им удалось одолеть несчастного,
и... остальное можно легко представить!

Итак, каторжники, которых, правда, было всего пятеро, но они были хорошо вооружены,
бродили по лесам, и рисковать там значило подвергать себя опасности.
их атаки, от которых нельзя было ни защититься, ни предотвратить.

“ Подождите! Ничего другого не остается! ” повторил Сайрес Смит. “ Когда
Герберт вылечен, мы можем организовать генеральное сражение на острове и
получить удовлетворение от этих каторжников. Это будет целью нашей
великой экспедиции в то же время...

“ В поисках нашего таинственного покровителя, ” добавил Гедеон Спилет,
заканчивая фразу инженера. “ И это следует признать, моя дорогая
Сайрус, что на этот раз его защита понадобилась именно в тот момент, когда
она была нам наиболее необходима!

“Кто знает?” - ответил инженер.

“ Что вы имеете в виду? ” спросил репортер.

“ Что наши неприятности еще не исчерпаны, мой дорогой Спилет,
и что его могущественное вмешательство, возможно, получит еще одну возможность
проявить себя. Но сейчас вопрос не в этом. Жизнь Герберта
превыше всего”.

Это была самая печальная мысль колонистов. Прошло несколько дней, и
состояние бедного мальчика, к счастью, не ухудшилось. Холодная вода, которую всегда поддерживали при
подходящей температуре, полностью предотвратила воспаление
ран. Репортеру даже показалось, что эта вода, будучи слегка
сернистый, что объяснялось близостью вулкана,
оказал более прямое воздействие на заживление. Нагноение было намного
менее обильно, и благодаря постоянной заботе, которой он был окружен
!--Герберт вернулся к жизни, и его лихорадка спала. Он был
кроме того, подвергнут суровой диете, и, следовательно, его слабость была
и будет крайней; но недостатка в освежающих напитках не было, и
абсолютный покой был для него величайшей пользой. Сайрес Смит, Гедеон
Спилет и Пенкроф стали очень искусны в выделке одежды мальчика.
раны. Все белье в доме было принесено в жертву. Герберт
раны, покрытые компрессы и ворса, были нажаты ни слишком много
ни слишком мало, так как причиной их заживления без осуществления каких-либо
воспалительная реакция. Репортер делал перевязку с особой осторожностью,
хорошо понимая важность этого и повторяя своим товарищам, что
большинство хирургов охотно признают, что, возможно, гораздо реже можно увидеть
хорошо сделанная перевязка лучше, чем хорошо проведенная операция.

Через десять дней, 22 ноября, Герберту стало значительно лучше.
Он начал принимать какую-то пищу.

Цвет вернулся к его щекам, и его светлые глаза улыбались
его медсестры. Он говорил мало, несмотря на усилия Пенкрофа, который
болтал без умолку, чтобы помешать ему заговорить, и рассказывал ему
самые невероятные истории. Герберт расспрашивал его на эту тему
об Айртоне, которого он был удивлен, не увидев рядом с собой, думая, что
он в загоне. Но моряк, не желая расстраивать Герберта,
ограничился ответом, что Айртон присоединился к Набу, чтобы
защищать Гранитный дом.

“ Гм! - воскликнул Пенкроф. - Ох уж эти пираты! это джентльмены, у которых есть
никакого права на участие в рассмотрении! И капитан хотел выиграть их
доброта! Я пошлю им добра, но в форме хорошо
пуля!”

“ И больше их никто не видел? ” спросил Герберт.

“Нет, мой мальчик, ” ответил моряк, “ но мы найдем их, и когда
ты выздоровеешь, мы посмотрим, осмелятся ли трусы, которые нападают на нас сзади,
встретиться с нами лицом к лицу!”

“Я еще очень слаб, Мой бедный Пенкроф!”

“Ну! ваша сила будет постепенно возвращаться! Что такое мяч через
грудь? Всего лишь шутка! Я видел многих, и я невысокого мнения о них.
они!”

Наконец, казалось, что все идет хорошо, и если не возникнет никаких осложнений
, то выздоровление Герберта можно считать несомненным. Но каково
было бы состояние колонистов, если бы его состояние было
усугублено, - если бы, например, мяч остался в его теле, если бы его
руку или ногу пришлось ампутировать?

“Нет, ” не раз говорил Спилет, “ я никогда не думал о подобном
случае без содрогания!”

“И все же, если бы потребовалась операция, ” сказал Хардинг однажды ему.
“ вы бы не колебались?”

“ Нет, Сайрес, - сказал Гедеон Спилет, - но слава Богу, что мы были
избавил от этого осложнения!”

Как и во многих других предположениях, колонисты обратились к логике
к тому простому здравому смыслу, которым они так часто пользовались, и еще раз
благодаря их общим знаниям это увенчалось успехом! Но не может ли случиться так, что
придет время, когда вся их наука окажется ни при чем? Они были одни
на острове. Теперь мужчины на всех уровнях общества необходимы друг другу
. Сайрес Смит хорошо знал это и иногда спрашивал, не произойдет ли каких-нибудь
обстоятельств, которые они были бы бессильны преодолеть.
Кроме того, ему казалось, что он и его товарищи до тех пор так
повезло, вступил в неудачный период. В течение двух лет и
полтора, прошедших с момента их бегства из Ричмонда, он может
можно сказать, что они имели все по своему. Остров
в изобилии снабжал их минералами, овощами, животными, и поскольку
Природа постоянно пополняла их запасы, их наука знала, как воспользоваться
преимуществами того, что она им предлагала.

Поэтому благополучие колонии была завершена. Кроме того, в некоторых
найдено необъяснимое влияние пришел им на помощь!... Но все
это может быть только на время.

Короче говоря, Сайрес Смит считал, что фортуна отвернулась от них.

Фактически, корабль каторжников появился в водах острова,
и если пираты были, так сказать, чудесным образом уничтожены, то шестеро из
них, по крайней мере, избежали катастрофы. Они высадились на острове
, и добраться до пятерых выживших было практически невозможно.
Айртон, без сомнения, был убит этими негодяями, у которых было
огнестрельное оружие, и при первом же использовании, которое они применили, Герберт
упал, раненный почти смертельно. Были ли это первые удары, нанесенные
неблагоприятная судьба у колонистов? Хардинг часто задавал этот вопрос. Это
часто повторял репортер; и ему также казалось, что
вмешательство, такое странное, но такое эффективное, которое до тех пор так хорошо служило
им, теперь их подвело. Покинуло ли остров это таинственное существо, кем бы оно ни было
, существование которого невозможно отрицать? Неужели
Он, в свою очередь, уступил?

На эти вопросы невозможно ответить. Но не следует воображать, что
поскольку Хардинг и его товарищи говорили об этих вещах, они были
мужчин к отчаянию. Далеко не так. Они смотрели в лицо своему положению,
они анализировали шансы, они готовились к любому событию, они
твердо и прямо смотрели в будущее, и если невзгоды, наконец, были
чтобы нанести им удар, он нашел бы в них людей, готовых бороться против
этого.



Глава 9

Выздоровление молодого поврежденных регулярно прогрессирует. Один
дело было теперь только желать, что его состояние позволит ему быть
принесли в гранитный дворец. Как бы хорошо ни был построен и снабжен загон
дом, он не мог быть таким удобным, как здоровый гранит
жилище. Кроме того, оно не обеспечивало такой же безопасности, и его жильцы,
несмотря на свою бдительность, всегда находились здесь в страхе перед каким-нибудь
выстрелом со стороны осужденных. Напротив, там, посреди этого
неприступного утеса, им нечего будет бояться, и
любое нападение на них, несомненно, потерпит неудачу. Поэтому они ждали
с нетерпением момента, когда Герберта можно будет перенести, не подвергаясь опасности
из-за его раны, и они были полны решимости сделать этот шаг, хотя
связь через Якамарский лес была очень затруднена.

У них не было новостей от НАБУ, но не беспокоиться на этот счет. В
смелый негр, хорошо окопавшихся в недрах Гранитного дворца, будет
не позволял себе удивляться. Топа больше к нему не посылали,
поскольку казалось бесполезным подвергать верного пса какому-нибудь выстрелу, который
мог лишить поселенцев их самого полезного помощника.

Они ждали, поэтому, хотя они и стремятся воссоединиться в
Гранитная Дом. Это больно инженер, чтобы увидеть его войска разбиты, за это
дал великую пользу пиратов. После исчезновения Айртона они
были только четыре против пяти, на Герберта еще не может быть расценено, и
это не было бы заботой о храбром мальчике, который хорошо понял
неприятности, в которые он был причиной.

Вопрос о том, как в их состоянии они должны были действовать
против пиратов, был тщательно обсужден 29 ноября
Сайрес Смит, Гедеон Спилет и Пенкроф, в тот момент, когда Герберт
спал и не мог их слышать.

“Друзья мои, ” сказал репортер после того, как они поговорили о Набе и о
невозможности общения с ним, - я думаю, как и вы, что для
рисковать по дороге в загон - значит рисковать получить огнестрельное ранение
не имея возможности ответить тем же. Но не кажется ли вам, что самое лучшее
, что можно сделать сейчас, - это открыто пуститься в погоню за этими негодяями?

“ Именно об этом я и думал, ” ответил Пенкроф. “Я верю, что мы
не такие парни, чтобы бояться пули, а что касается меня, то, если капитан Хардинг
одобрит, я готов броситься в лес! Да ведь, черт возьми, один человек
равен другому!

“Но равен ли он пяти?” - спросил инженер.

“ Я присоединюсь к Пенкрофу, - сказал репортер, - и к нам обоим, хорошо вооруженным
и в сопровождении Топа...

“Мой дорогой Спилет, и вы, Пенкроф,” ответил Хардинг, “рассудим
хладнокровно. Если осужденные были сокрыты в одном месте на острове, если бы мы знали
это место, и оставалось только выбить их, я хотел провести прямой
атаку; но это ж не повод для страха, наоборот, что они
обязательно сделает первый выстрел?”

“Хорошо, капитан”, - воскликнул Пенкроф, “пуля не всегда достигает поставленных
Марк”.

“То, что поразило Герберт не упустил, Пенкроф,” ответил
инженер. “ Кроме того, учтите, что если вы оба покинете загон, я должен буду
остаться здесь один, чтобы защищать его. Вы полагаете, что осужденные будут
не видеть, как ты покидаешь его, что они не позволят тебе войти в лес,
и что они не нападут на него в твое отсутствие, зная, что здесь
нет никого, кроме раненого мальчика и мужчины?”

“ Вы правы, капитан, ” ответил Пенкроф, и грудь его вздулась от гнева.
Угрюмый гнев. “Вы правы; они сделают все, что в их силах, чтобы вернуть себе
загон, который, как они знают, хорошо охраняется; и в одиночку вы не смогли бы удержать
его против них”.

“О, если бы мы были только в Гранитном доме!”

“Если бы мы были в Гранитном доме, ” ответил инженер, - дело было бы
совсем другой. Там я не побоялся бы оставить Герберта с одним,
в то время как остальные трое отправились обыскивать леса острова. Но мы
в загоне, и лучше оставаться здесь, пока мы не сможем покинуть его
вместе.

Доводы Сайреса Смита были неопровержимы, и его товарищи
хорошо их понимали.

“Если бы только Айртон все еще был одним из нас!” - сказал Гедеон Спилет. “Бедняга!
его возвращение к общественной жизни было бы недолгим”.

“Если он мертв”, - добавил Пенкроф, в особом тоне.

“Вы надеетесь, значит, Пенкроф, что злодеи пощадил его?” - спросил
Гедеон Спилет.

“Да, если бы они были в этом заинтересованы”.

“Что? вы полагаете, что Айртон нашел своих старых товарищей, забыв
все, чем он нам обязан...”

“Кто знает?” - ответил моряк, который не без колебаний высказал это постыдное
предположение.

“ Пенкроф, ” сказал Сайрес Смит, беря моряка под руку, - это нечестиво.
это твоя идея, и ты очень огорчишь меня, если будешь упорствовать в своих словах.
так. Я ручаюсь за верность Айртона.

“ И я тоже, ” быстро добавил репортер.

- Да, да, капитан, я был неправ, - ответил Пенкроф. - Это был злой поступок.
идея действительно была у меня, и ничто ее не оправдывает. Но что я могу поделать? Я
не в своем уме. Это заточение в корале ужасно утомило меня.
и я никогда не испытывал такого возбуждения, как сейчас.

“ Потерпи, Пенкроф, ” ответил инженер. “Как долго это будет, мой
дорогой Спилет, Герберт, прежде чем вы думаете, может быть перенесено в гранитный дворец?”

“Трудно сказать, Сайрус, ” ответил репортер, - потому что любая
неосторожность может повлечь за собой ужасные последствия. Но его выздоровление
прогрессирует, и если он продолжит набираться сил, то через восемь дней
что ж, посмотрим ”.

Восемь дней! Это отложило бы возвращение в Гранитный дом до
первых дней декабря. В это время уже прошло два месяца весны
. Погода была прекрасной, и начиналась сильная жара. В
леса на острове были в полном расцвете, и время приближается,
когда обычные посевы должны быть собраны. Таким образом, за возвращением на плато
Проспект-Хайтс последуют обширные сельскохозяйственные работы
, прерываемые только планируемой экспедицией по острову.

Таким образом, можно хорошо понять, насколько пагубно такое уединение в
загон должны были колонисты.

Но если бы они были вынуждены склониться перед необходимостью, они этого не сделали
без нетерпения.

Раз или два репортер выходил на дорогу и совершал
обход частокола. Топ сопровождал его, а Гедеон Спилет с ружьем
на взводе был готов к любой непредвиденной ситуации.

С ним не приключилось никаких несчастий, и он не обнаружил никаких подозрительных следов. Его собака
предупредил бы его о любой опасности, и, как топ не лаял, он может
прийти к выводу, что существует на данный момент, по крайней мере, нечего бояться, и
что осужденные были заняты в другой части острова.

Однако во время своей второй вылазки, 27 ноября, Гедеон Спилет,
который отважился углубиться в лес на четверть мили к югу
осмотрев гору, заметил, что на Вершине что-то пахнет. У пса уже не было
прежней беззаботности; он ходил взад и вперед, рыская
в траве и кустах, как будто его запах выявил какой-то подозрительный
предмет.

Гедеон Спилет последовал за Топом, подбадривая его, возбуждая своим голосом,
в то же время держа ружье наготове и укрываясь
за деревьями. Маловероятно, что Топ почуял запах
присутствие человека, ибо в этом случае он объявил бы об этом
полуоглушенным, угрюмым, сердитым лаем. Теперь, поскольку он не рычал, это было так.
потому что опасность не была ни близкой, ни надвигающейся.

Так прошло почти пять минут, Топ рылся в земле, репортер осторожно следовал за ним.
как вдруг собака бросилась к густому кустарнику.
и вытащила тряпку.

Это был кусок ткани, витраж и рваные, который сразу Спилет
принес обратно в загон. Там это было осмотрено колонистами,
которые обнаружили, что это был фрагмент жилета Айртона, кусок того
войлок, изготовленный исключительно гранитная фабрика.

“Вы видите, Пенкроф”, - заметил Хардинг, “было сопротивление на
часть несчастный Айртон. Каторжники уволокли его прочь
вопреки его воле! Вы все еще сомневаетесь в его честности?

“Нет, капитан, ” ответил матрос, “ и я раскаялся в своих подозрениях
давным-давно! Но мне кажется, что кое-что можно узнать из
происшествия”.

“Что это?” - спросил журналист.

“Это что Айртона не убили в корале! Что они утащили его
живым, раз он сопротивлялся. Поэтому, возможно, он все еще
жив!”

“Действительно, возможно”, - ответил инженер, который оставался задумчивым.

Это была надежда, за которую товарищи Айртона все еще могли держаться. Действительно,
они были и раньше считал, что удивило в загон, Айртон был
погибшим от пули, как Герберт упал. Но если арестанты не
убил его сначала, если они принесли его в другую часть
остров, может быть, признался, что он все еще был их пленником?
Возможно, даже, кто-то из них нашел в Айртоне своего старого австралийца
компаньона Бена Джойса, вождя беглых каторжников. И кто знает
но что они лелеяли несбыточную надежду вернуть Айртона
к себе? Он был бы им очень полезен, если бы они смогли
заставить его стать предателем!

Таким образом, этот инцидент был благосклонно истолкован в загоне, и
больше не казалось невозможным, что они снова найдут Айртона.
Со своей стороны, если бы Айртон был всего лишь пленником, он, несомненно, сделал бы все возможное
, чтобы вырваться из рук злодеев, и это было бы
мощной помощью поселенцам!

“Во всяком случае, - заметил Гедеон Спилет, - если, к счастью, Айртону удалось
сбежав, он направился бы прямо в Гранитный дом, поскольку не мог знать
о покушении на убийство, жертвой которого стал Герберт, и
следовательно, никогда не подумал бы о том, что нас посадят в загон.

“ О! Как бы я хотел, чтобы он был там, в Гранитном доме! ” воскликнул Пенкроф. - И
чтобы мы тоже были там! Ибо, хотя эти негодяи ничего не могут сделать с нашим домом
, они могут разграбить плато, наши плантации, наш птичий двор!”

Пенкроф стал прилежным фермером, всей душой привязанным к своему урожаю.
Но надо сказать, что Герберт больше всех стремился вернуться
в Гранитный дом, потому что он знал, как сильно там требовалось присутствие поселенцев
. И именно он держал их в загоне!
Поэтому его занимала одна мысль - покинуть загон, и когда!
Он верил, что сможет перенести переезд в Гранитный дом. Он был уверен, что его
силы вернутся быстрее в его комнате, на свежем воздухе и с видом на море
!

Несколько раз он нажал Гедеону Спилету, но тот, испугавшись, с
хороший повод, что раны Герберта, наполовину зажила, возможно, открыть на
кстати, не отдавал приказа, чтобы начать.

Однако произошло нечто, что вынудило Сайреса Смита и его друзей
уступить желанию юноши, и одному Богу известно, что это решение
могло вызвать у них горе и раскаяние.

Это было 29 ноября, семь часов вечера. Три
колонисты разговаривали в комнате Герберта, когда они услышали сверху произнести быстрая
лает.

Сайрес Смит, Пенкроф и Спилет схватили ружья и выбежали из дома
. Наверху, у подножия частокола, прыгал, лаял, но его
с удовольствием, а не гнев.

“Кто-то идет”.

“Да”.

“Это не враг!”

“Может быть, Наб?”

“Или Айртон?”

Эти слова едва обменялись инженер и два его
товарищи, когда тело перепрыгнул через частокол и упал на землю
внутри загона.

Он был Юп, дядюшка ЮП в человека, которому сверху сразу же дал наиболее
теплый прием.

“ЮП!” - воскликнул Пенкроф.


“Наб прислал его к нам”, - сказал репортер.

“В таком случае, - ответил инженер, - у него должна быть при себе какая-нибудь записка”.

Пенкроф подбежал к "орангу". Конечно, если Наб важные
важно донести до своего хозяина он не мог использовать более уверены, или
более расторопный гонец, который мог пройти там, где не могли ни колонисты,
и даже превзойти самого себя.

Сайрес Смит не ошибся. В Юп шее висела небольшая сумка, и в
эта сумка была найдена маленькая ремарка проследил рукой Наба.

Отчаяние Сайреса Смита и его товарищей можно представить, когда они читают
эти слова:--


“Пятница, шесть часов утра.

“Плато захвачена осужденных.

 “НЭБ”.


Они смотрели друг на друга, не произнося ни слова, затем они повторно вступили
дом. Что им оставалось делать? Заключенные на Проспект-Хайтс! это
была катастрофа, опустошение, разорение.

Герберт, увидев вернувшихся инженера, репортера и Пенкрофа,
догадался, что их положение ухудшилось, и, увидев Юпа, больше не удивился.
больше не сомневался, что Гранитному дому грозит какое-то несчастье.

“ Капитан Хардинг, ” сказал он, “ я должен идти; я могу вынести путешествие. Я должен
идти.

Гедеон Спилет подошел к Герберту; затем, взглянув на него,--

“Тогда мы пойдем!” - сказал он.

Вопрос быстро решили, стоит ли Герберт должны быть проведены на
подстилка или в повозке, которая привезла Айртона в кораль. Перемещение
носилок было бы более легким для раненого парня, но это
потребовались бы два носильщика, то есть
было бы на два орудия меньше для защиты, если бы атака была предпринята на дороге. Разве
Они, наоборот, не оставили бы всякий освободить руки?
Неужели нельзя было положить матрас, на котором лежал Герберт, на
него и продвигаться с такой осторожностью, чтобы избежать любого толчка? Это
можно было сделать.

Подали повозку. Пенкроф запряг онагра. Сайрес Смит и
репортер подняли матрац Герберта и положили его на дно
повозки. Погода была прекрасная. Яркие лучи солнца проглядывали сквозь деревья.
- Ружья готовы? - спросил Сайрес Смит.

Они были наготове. - Что? - спросил Сайрес Смит.

Они были наготове. Инженеру и Пенкрофу, вооруженным каждый двуствольным ружьем
, и Гедеону Спилету с его винтовкой, ничего не оставалось, как тронуться в путь.

“Вам удобно, Герберт?” - спросил инженер.

“Ах, капитан, ” ответил парень, “ не беспокойтесь, я не умру в дороге!
”

Говоря это, было видно, что бедный мальчик собрал
всю свою энергию и энергией могучей воли собрал свои
иссякающие силы.

Инженер почувствовал, как болезненно сжалось его сердце. Он все еще колебался, стоит ли
дать сигнал к отправлению; но это привело бы Герберта в отчаяние
возможно, убило бы его.

“ Вперед! ” скомандовал Сайрес Смит.

Ворота загона были открыты. Юп и Топ, которые знали, когда нужно быть
молча, побежал вперед. Телега выехала, ворота снова закрылись, и
онагры, ведомые Пенкрофом, двинулись медленным шагом.

Конечно, было бы безопаснее по другому пути, чем
то, что вела прямо из загона в гранитный дворец, но повозка
встретились бы с большими трудностями в передвижении под деревьями. Поэтому было
необходимо следовать этим путем, хотя он был хорошо известен
заключенным.

Сайрес Смит и Гедеон Спилет шли по обе стороны повозки,
готовые отразить любое нападение. Однако было маловероятно, что
каторжники еще не покинули плато Проспект-Хайтс.

Записка Наба, очевидно, была написана и отправлена, как только каторжники
появились там. Эта записка была датирована шестью часами
утра, и деятельному орангу, привыкшему часто приходить в
загон, потребовалось едва ли три четверти часа, чтобы пересечь пятичасовой рубеж.
мили, отделявшие его от Гранитного дома. Следовательно, в это время они будут
в безопасности, и если и возникнет какой-либо повод для стрельбы, то это произойдет
вероятно, не раньше, чем они окажутся по соседству с Гранитным домом.
Тем не менее, колонисты строго следили. Топ и Джап, последний из которых
вооруженный своей дубинкой, иногда шел впереди, иногда колотил по дереву у дороги
по сторонам дороги, не сигнализируя об опасности.

Повозка медленно продвигалась под руководством Пенкрофа. Она выехала из
загона в половине восьмого. Час спустя четыре мили из пяти
были пройдены без каких-либо происшествий. Дорога была
такой же пустынный , как и вся та часть леса Якамар , которая лежала между
Мерси и озеро. Не было никаких оснований для какого-либо предупреждения. Лес
казался таким же пустынным, как и в тот день, когда колонисты впервые высадились на
остров.

Они приблизились к плато. Еще миля, и они увидят мост
через ручей Глицерин. Сайрес Смит ожидал найти его на прежнем месте.;
предположим, что осужденные бы пересекли его, и что после
пройдя один из потоков, которые заключены плато, они
принял бы меры предосторожности, чтобы опустить его, так как, чтобы сохранить открытия
отступление.

Наконец проем в деревьях допускается морского горизонта не было видно.
Но телега продолжала прогресса, ибо ни один из ее защитников
мысль бросить все это.

В этот момент Пенкроф остановил онагра и хриплым голосом,--

“ О! негодяи! ” воскликнул он.

И он указывал на густой дым, поднимающийся из мельницы, сараи, и
постройки на птичнике.

Человек двигался в гуще дыма. Это был Наб.

Его Товарищи издали кричат. Он услышал, и побежала к ним навстречу.

Осужденные покинули плато почти на полчаса раньше, имея
разорил его!

“ А мистер Герберт? ” спросил Наб.

Гедеон Спилет вернулся к повозке.

Герберт потерял сознание!



Глава 10

О каторжниках, об опасностях, угрожавших Гранитному дому, о руинах
, которыми было покрыто плато, колонисты больше не думали.
Критическое состояние Герберта перевесило все остальные соображения. Окажется ли это
удаление смертельным для него, вызвав какие-либо внутренние повреждения? Репортер
не мог этого подтвердить, но он и его товарищи почти отчаялись в
результате. Тележку подвезли к излучине реки. Там несколько
веток, уложенных в качестве подстилки, покрыли матрас, на котором лежал
потерявший сознание Герберт. Десять минут спустя Сайрес Смит, Спилет и
Пенкроф был у подножия утеса, предоставив Набу тащить тележку.
на плато Проспект-Хайтс. Лифт пришел в движение, и
Вскоре Герберт растянулся на своей кровати в Гранитном доме.

Какие заботы были возложены на него, чтобы вернуть к жизни! Очутившись в своей комнате, он улыбнулся
на мгновение, но едва мог даже пробормотать
несколько слов, так велика была его слабость. Гедеон Спилет осмотрел его
раны. Он боялся обнаружить, что они снова открыты, будучи не полностью исцеленными.
Ничего подобного не было. Откуда же тогда взялась эта прострация?
почему Герберту стало намного хуже? Затем мальчик впал в состояние, похожее на лихорадку.
он заснул, а репортер и Пенкроф остались возле кровати. За это время
Хардинг рассказал Набу обо всем, что произошло в загоне, и Наб
пересказал своему хозяину события, которым плато только что стало
театром.

Он был только в прошлую ночь, что осужденные появились на
на опушке леса, на подступах к глицеринового ручья. Наб, который
караулил возле птичьего двора, не колеблясь выстрелил в одного из
пиратов, который собирался перейти ручей; но в темноте он
не мог сказать, был ли этот человек ранен или нет. В любом случае, этого было
недостаточно, чтобы отпугнуть группу, и у Наба едва хватило времени добраться
до Гранитного дома, где он, по крайней мере, был в безопасности.

Но что ему было там делать? Как предотвратить разрушения, которыми
каторжники угрожали плато? Имел ли Наб какие-либо средства предупредить
своего хозяина? И, кроме того, в каком положении были сами обитатели
загона? Сайрес Смит и его спутники отбыли 11 ноября
а сейчас было 29-е. Следовательно, прошло девятнадцать дней
поскольку у Наба были другие новости, кроме тех, что принес Топ, - катастрофические новости:
Айртон исчез, Герберт тяжело ранен, инженер, репортер
и моряк, так сказать, заключены в загон!

Что ему оставалось делать? спросил бедняга Наб. Лично ему нечего было бояться.
в Гранитном доме каторжники не могли добраться до него. Но
здания, плантации, все их устройство во власти
пиратов! Не лучше ли предоставить Сайресу Смиту самому решать, что ему
следует делать, и предупредить его, по крайней мере, об опасности, которая угрожала
ему?

Тогда Наб подумал о том, чтобы нанять Джапа и доверить ему записку. Он знал
большой ум оранга, который часто подвергался испытанию.
ЮП понимал слово загон, которая часто произносится
перед ним, а может быть, вспомнил, что он часто движет
в корзину туда в компании с Пенкрофом. День еще не рассвело.
Активный оранг наверняка знает, как пройти незамеченным по лесу,
кроме того, заключенные подумают, что он местный житель.

Наб не колебался. Он написал записку, он привязал ее к шее Джапа, он
подвел обезьяну к двери Гранитного дома, откуда спустил на землю длинную веревку
; затем несколько раз повторил эти слова,--

“Jup Jup! загон, загон!”

Твари поняли, захватившие шнур, стремительно скользили вниз по пляжу,
и исчез в темноте без внимания осужденных, имеющих
в меньшей мере в восхищении.

“Ты хорошо сделал, Наб,” сказал Хардинг, “но, возможно, не предупредив нас вы
сделал бы еще лучше!”

И, говоря это, Сайрес Смит подумал о Герберте, выздоровление которого
удаление так серьезно замедлило процесс.

Наб закончил свой рассказ. Осужденные вообще не появлялись на пляже.
 Не зная количества жителей острова, они могли бы
предположить, что Гранитный дом защищал большой отряд. Они, должно быть,
помнили, что во время нападения брига было произведено множество выстрелов
как с нижней, так и с верхней скалы, и, без сомнения, они не хотели
выдавать себя. Но плато Проспект-Хайтс было
открыто для них и не охвачено огнем Гранитного дома. Они отдались
следовательно, своему инстинкту разрушения, грабя,
горит, опустошая все вокруг, - и уходит всего за полчаса до
прибытия колонистов, которые, как они думали, все еще заперты в
корале.

Когда они отступали, Наб поспешил наружу. Он взобрался на плато на риск
воспринимается и обстреливали, пытались потушить огонь, который был
уничтожая строения птичьего двора, и боролся, хотя
зря, против его, пока повозка появилась на краю леса.

Таковы были эти серьезные события. Присутствие осужденных
представляло собой постоянный источник опасности для поселенцев в Линкольне
Остров, до тех пор такой счастливой, и которые теперь могут ожидать еще больше
несчастья.

Гедеон спилет остался в Гранитном дворце, Герберт и Пенкроф, в то время как
Сайрес Смит в сопровождении Наба приступил к тому, чтобы самому оценить
масштабы бедствия.

К счастью, осужденные еще не подошли к подножию
Гранитного дома. Семинар в трубах в этом случае не
избежали поражения. Но ведь это зло было бы больше
легко поправимы, чем руины, накопленных на плато проспект
Высот. Хардинг и Наб направились к "Милосердию" и поднялись на его
левый берег, не встретив никаких следов каторжников; также и на
другой стороне реки, в глубине леса, они не смогли заметить
никаких подозрительных признаков.

Кроме того, можно предположить, что, по всей вероятности, либо
каторжники знали о возвращении поселенцев в Гранитный дом, поскольку
видели, как они проходили по дороге из корраля, либо, после разгрома
на плато они проникли в лес Якамар, следуя курсом
Милосердия, и поэтому не знали об их возвращении.

В первом случае они, должно быть, вернулись в загон, а теперь
без защитников и с ценными припасами.

В последнем они, должно быть, вернулись в свой лагерь и будут ждать
при первой возможности возобновить атаку.

Следовательно, их можно было предотвратить, но любое предприятие по очистке острова
теперь было затруднено из-за состояния Герберта.
Действительно, вся сила их было бы едва достаточно, чтобы справиться с
осужденных, и только теперь никто не мог покинуть гранитный дворец.

Инженер и наб прибыл на плато. Царило запустение
везде. Поля были вытоптаны; колосья пшеницы, которые
были почти в полный рост, лежал на земле. Другие плантации не
пострадали меньше.

Кухня-сад был уничтожен. К счастью, в Гранитном доме имелся
запас семян, который позволил бы им исправить эти напасти.

Что касается стены и построек птичьего двора и стойла для онагров,
пожар уничтожил все. Несколько перепуганных существ бродили по
плато. Птицы, которые во время пожара укрылись на водах
озера, уже вернулись к привычному месту, и были
барахтались на берегу. Все должно было быть реконструировано.

Лицо Сайреса Смита, более бледное, чем обычно, выражало внутренний гнев.
он с трудом подавил его, но не произнес ни слова.
Он еще раз посмотрел на свои опустошенные поля и на дым, который
все еще поднимался над руинами, затем вернулся в Гранитный дом.

Следующие дни были самыми печальными из всех, что колонисты провели на острове
! Слабость Герберта заметно усилилась. Оказалось, что
более серьезная болезнь, следствие глубокого физиологического
расстройства, через которое он прошел, угрожала заявить о себе, и
Гедеон Спилет опасались такого ухудшения его состояния, что он будет
не в силах бороться против него!

Фактически, Герберт почти постоянно пребывал в состоянии сонливости,
и начали проявляться симптомы бреда. Освежающие напитки
были единственными лекарствами, имевшимися в распоряжении колонистов. Лихорадка была еще не очень высокой,
но вскоре выяснилось, что она, вероятно, будет повторяться через
регулярные промежутки времени. Гедеон Спилет впервые осознал это 6 декабря
.

Бедный мальчик, чьи пальцы, нос и уши стали чрезвычайно
бледный, сначала его охватила легкая дрожь, хрипы и подергивания.
дрожь. Его пульс был слабым и нерегулярным, кожа сухой, жажда
сильной. Вскоре за этим последовал припадок жара; его лицо покраснело;
кожа покраснела; пульс участился; затем выступил обильный пот;
после чего жар, казалось, уменьшился. Атака продолжалась почти
пять часов.

Гедеон Спилет не отходил от Герберта, который, это было совершенно очевидно, был
теперь охвачен перемежающейся лихорадкой, и эту лихорадку нужно было вылечить любой ценой
прежде чем она примет более серьезный характер.

“И для того, чтобы вылечить его”, - сказал Гедеон Спилет, чтобы Сайрес Смит, “нам нужна
жаропонижающее средство”.

“Жаропонижающее средство--” ответил инженер. “У нас нет ни перуанской коры,
ни сульфата хинина”.

“ Нет, ” сказал Гедеон Спилет, “ но на берегу
озера растут ивы, и кора ивы, возможно, окажется
заменителем хинина.

“ Давайте попробуем, не теряя ни минуты, ” ответил Сайрес Смит.

Кора ивы, действительно, по праву считается
заменитель для перуанской коры, а также, что из конского каштана
дерево, лист Холли, змея-корень, и т. д. Это было очевидно
необходимо самостоятельно провести испытания этого вещества, хотя и не настолько ценным, как
Перуанская кора, и использовать его в своем естественном состоянии, поскольку у них не было
средство для извлечения его суть.

Сайрес Смит отправился сам, чтобы срезать со ствола одной из разновидностей черной
ивы несколько кусочков коры; он принес их в Гранитный дом и
измельчил в порошок, который в тот же вечер был применен к
Герберт.

Ночь прошла без каких-либо существенных изменений. Герберт был несколько
бредить, но температура не появлялся ночью, и не
вернуться либо в течение следующего дня.

Пенкроф снова начал надеяться. Гедеон Спилет молчал. Возможно,
что лихорадка была не повседневной, а третичной, и что она вернется
на следующий день. Поэтому он ждал следующего дня с величайшей тревогой.

Кроме того, можно было бы отметить, что в течение этого периода Герберт
оставался совершенно распростертым, его голова была слабой и кружилась. Другой симптом
встревожил репортера в высшей степени. Печень Герберта стала
перегруженной, и вскоре более интенсивный бред показал, что его мозг был
тоже пораженный.

Гедеон Спилет был ошеломлен этим новым осложнением. Он отвел
инженера в сторону.

“Это злокачественная лихорадка”, - сказал он.

“Злокачественная лихорадка!” - воскликнул Хардинг. “Вы ошибаетесь, Спилет. А
злокачественная лихорадка не заявит о себе, спонтанно; его зародыш должен
ранее существовали”.

“Я не ошибаюсь”, - ответил репортер. “Герберт, без сомнения, заразился
микробом этой лихорадки в болотах острова. У него уже был
один приступ; если случится второй и мы не сможем предотвратить
третий, он погиб.

“ Но ивовая кора?

“Этого недостаточно, ” ответил репортер, - и третий приступ
злокачественной лихорадки, которая не купируется с помощью хинина, всегда является
смертельным”.

К счастью, Пенкроф ничего не слышал из этого разговора, иначе он бы
сошел с ума.

Можно себе представить, какое беспокойство испытывали инженер и репортер
днем 7 декабря и следующей ночью.

Ближе к середине дня началась вторая атака. Кризис был
ужасный. Герберт почувствовал, что тонет. Он протянул руки к
Сайрес Смит, обращаясь к Спилету, к Пенкрофу. Он был так молод, чтобы
die! Сцена была душераздирающей. Пенкрофа пришлось отослать
.

Припадок продолжался пять часов. Было очевидно, что Герберт не переживет
третьего.

Ночь была ужасной. В бреду Герберт произнес слова, которые
тронули сердца его товарищей. Он боролся с заключенными,
он звал Айртона, он изливал мольбы этому таинственному
существу, - этому могущественному неизвестному защитнику, - чей образ был запечатлен на
его разум; затем он снова впал в глубокое изнеможение, которое полностью
повергло его ниц. Несколько раз Гедеон Спилет думал, что бедный мальчик
мертв.

Следующий день, 8 декабря, был чередой обмороков.
припадки. Худые руки Герберта вцепились в простыни. Они ввели
дополнительные дозы толченой коры, но репортер не ожидал от
этого никакого результата.

“Если до завтрашнего утра мы не дали ему более энергичным
жаропонижающее”, - сказал корреспонденту “Герберт будет мертв”.

Наступила ночь - последняя ночь, которой стоило слишком бояться, для
хорошего, храброго, умного мальчика, так далеко переросшего свои годы, и которого
все любили как собственного ребенка. Единственное средство, которое существовало
против этой страшной злокачественной лихорадки, единственное что может
преодолеть его, не может быть найдена на острове Линкольна.

В ночь на 8 декабря, Герберт захватил более
буйный бред. Его печень была страшно перегружена, мозг поражен,
и он уже не мог никого узнать.

Доживет ли он до следующего дня, до того третьего приступа, который
должен был безошибочно его вылечить? Это было маловероятно. Силы его были на исходе.
В периоды лихорадки он лежал как мертвый.

Около трех часов ночи Герберт издал пронзительный крик.
Казалось, его сотрясают сильнейшие конвульсии. Наб, который был рядом с ним,
в ужасе выбежал в соседнюю комнату, где за происходящим наблюдали его товарищи.

Топ в этот момент как-то странно залаял.

Все немедленно бросились туда и сумели удержать умирающего мальчика, который
пытался выпрыгнуть из постели, в то время как Спилет, взяв его за
руку, почувствовал, что пульс его постепенно учащается.

Было пять утра. Лучи восходящего солнца начали проникать в
в окна Гранитного дома. День обещал быть погожим, и этот
день должен был стать последним для бедняги Герберта!

Луч скользнул по столу, стоявшему возле кровати.

Вдруг Пенкроф, вскрикнув, указал на стол.

На нем лежала маленькая продолговатая коробочка, на крышке которой были выбиты следующие слова:
“СУЛЬФАТ ХИНИНА".



Глава 11

Гедеон Спилет взял коробочку и открыл ее. В нем содержатся почти два
- по сто зерен белого порошка, несколько частиц, из которых он носил на
его губы. Крайнего озлобления вещества исключается все сомнения;
это было, конечно, ценный экстракт хинина, что выдающийся
жаропонижающего.

Этот порошок должен быть введен Герберт без задержек. Как он пришел
об этом можно будет поговорить позже.

“ Немного кофе! ” сказал Спилет.

Через несколько минут Наб принес чашку теплого настоя. Гедеон Спилет
бросил в него около восемнадцати крупинок хинина, и им удалось
заставить Герберта выпить смесь.

Там еще был момент, третий приступ злокачественной лихорадки у
еще не показала себя. Как они жаждали, чтобы быть в состоянии добавить, что это было
не вернуть!

Кроме того, следует отметить, что надежды всех теперь возродились.
Таинственное влияние было снова оказано, и в критический момент,
когда они уже отчаялись в нем.

Через несколько часов Герберт был гораздо спокойнее. Колонисты теперь могут обсудить
этот инцидент. Вмешательство незнакомца был более очевидным, чем
никогда. Но как он смог проникнуть ночью в
Гранитный дом? Это было необъяснимо, и, по правде говоря, действия
гения острова были не менее загадочны, чем сам этот гений
. В течение этого дня ему вводили сульфат хинина.
Герберт каждые три часа.

На следующий день было очевидно некоторое улучшение состояния Герберта.
Конечно, он не был вне опасности, поскольку подвергался перемежающейся лихорадке.
на частые и опасные рецидивы, но самым усердным уход
даровал ему. А кроме того, конкретными было под рукой; и, несомненно,
именно он привез это далеко! И сердца всех были
оживлены возвращающейся надеждой.

Эта надежда не была обманута. Десять дней спустя, 20 декабря,
Началось выздоровление Герберта.

Он был еще слаб, и строгая диета была навязана ему, но не
доступ лихорадки готов. И потом, бедный мальчик предавался с таким
в послушании все рецепты приказал ему! Он так хотел выздороветь!

Пенкроф был похож на человека, которого вытащили со дна пропасти.
Им овладевали припадки радости, граничащие с бредом. Когда пришло время для третьего нападения
, он чуть не задушил репортера в своих объятиях.
С тех пор он всегда называл его доктором Спилетом.

Однако настоящий доктор так и остался нераскрытым.

“Мы найдем его!” - повторил матрос.

Конечно, этот человек, кто бы он ни был, может ожидать слишком
энергичные объятия с достойным Пенкроф!

Закончился декабрь, а вместе с ним и 1867 год, в течение которого
колонисты острова Линкольна в последнее время подверглись таким суровым испытаниям.
Они начали 1868 год с великолепной погоды, сильной жары и
тропической температуры, восхитительно охлаждаемой морским бризом. Выздоровление Герберта
прогрессировало, и со своей кровати, расположенной у одного из окон
Гранитного дома, он мог вдыхать свежий воздух, насыщенный озоном, который
не мог не восстановить его здоровье. Его аппетит вернулся, и что
бесчисленные нежный, пикантный маленькой кухни Наб приготовил для него!

“Достаточно сделать одно желание жар себя!” - сказал Пенкроф.

За все это время осужденные ни разу не появлялись в окрестностях
Гранитного дома. Об Айртоне не было никаких известий, и хотя инженер
и Герберт все еще надеялись найти его снова, их товарищи
не сомневались, что несчастный погиб. Однако это
неопределенность не могла длиться долго, и когда парень должен был прийти в себя,
экспедиция, результат которой должен был быть таким важным, должна была быть
предпринята. Но им придется ждать месяц, пожалуй, для всех
численность колонии должны быть введены в заявку на получение
удовлетворение от осужденных.

Однако выздоровление Герберта быстро прогрессировало. Гиперемия печени
исчезла, и его раны можно было считать полностью
зажившими.

В течение января на плато
Проспект-Хайтс была проделана важная работа; но она заключалась исключительно в том, чтобы спасти столько, сколько было
возможно, от уничтоженных посевов кукурузы или овощей.
зерно и растения были собраны, чтобы обеспечить новый урожай для
приближающегося полугодия. Что касается восстановления птичьего двора,
стены или конюшен, Сайрес Смит предпочел подождать. Пока он и его
товарищи были в погоне за осужденных, она очень
вероятно, новый визит на плато, и было бы бесполезно
дать им возможность возобновления свою разрушительную работу. Когда
остров будет очищен от этих негодяев, они приступят к
восстановлению. Молодой выздоравливающий начал вставать на второй неделе
Января, сначала на один час в день, затем на два, затем на три. К нему заметно возвращались силы
настолько бодрым было его телосложение. Сейчас ему было восемнадцать
. Он был высок и обещал стать человеком благородного и
властное присутствие. С этого времени его выздоровление, хотя и по-прежнему требовавшее
ухода, - а доктор Спилет был очень строг, - быстро прогрессировало. Ближе к
концу месяца Герберт уже прогуливался по проспекту
Хайтс и пляжу.

Он принял несколько морских ванн, которые принимал в компании с
Пенкроф и наб, максимально возможной выгоды. Сайрес Смит думал, что
он теперь может поселиться в день их отправления, для которых 15-го числа
Февраля была зафиксирована. Ночи, очень ясные в это время года, были бы
благоприятны для исследований, которые они намеревались провести по всему острову
.

Необходимые препараты для разведки теперь было открыто, и
было важно, для колонистов поклялись не возвращаться в гранитный
Держать в тюрьме до тех пор, пока их двойная цель не будет достигнута; с одной стороны,
уничтожить заключенных и спасти Айртона, если он все еще жив; с другой
другой - выяснить, кто же так эффективно руководил судьбой колонии.
судьба колонии.

Поселенцы острова Линкольна досконально знали все восточное побережье
от мыса Когтя до мыса Нижней Челюсти, обширное болото Тадорн,
окрестности озера Грант, Якамар-Вуд, между дорогой к коралю
и Мерси, русла рек Мерси и Ред-Крик, и, наконец,
отроги горы Франклин, среди которых был устроен загон.

Они были хоть и изучены, только в несовершенном образом, подавляющее берегу
Вашингтон залив от мыса Когтя до мыса пресмыкающегося, лесистой и болотистой
границы Западного берега, и бесконечные падения, заканчивающиеся на открытых
уст с акулами в заливе. Но они никоим образом не обследовали леса, которые
покрывали полуостров Серпентайн, все справа от Мерси,
левый берег Фоллс-Ривер и дикие отроги и долины, которые
поддерживается три четверти подножия горы Франклина, на восток,
к северу и Западу, и где, несомненно, многие ВТИХОМОЛКУ отступает существовало.
Следовательно, многие миллионы акров острова все еще оставались незамеченными
их исследования.

Поэтому было решено, что экспедиция должна пройти через
крайний Запад, чтобы включить в нее весь регион, расположенный справа от
реки Милосердия.

Возможно, было бы лучше отправиться прямо в загон,
где, как можно было предположить, каторжники снова нашли убежище,
либо для грабежа, либо для того, чтобы обосноваться там. Но либо
к этому времени разрушение загона стало бы свершившимся фактом
, и было бы слишком поздно предотвращать это, или это было в интересах
заключенных закрепиться там, и было бы
еще есть время пойти и выставить их за дверь по их возвращении.

Поэтому, после некоторого обсуждения, первый план был принят, и
поселенцы решили пройти через лес до Конца Рептилий. Они должны были
проложить себе путь своими топориками и таким образом проложить первый проект
дороги, которая соединит Гранитный дом с концом
полуостров на срок от шестнадцати до семнадцати миль.

Телега в хорошем состоянии. У куланов хорошо отдохнувшие, может
долгое путешествие. Провизия, походные пожитки, переносная плита и различная утварь
в тележку были уложены также оружие и амуниция,
тщательно отобранные из ныне полного арсенала Гранитного дома. Но это
было необходимо помнить, что осужденные, возможно, бродили по
лесам, и что посреди этих густых лесов выстрел мог быть
быстро произведен и принят. Поэтому было решено, что маленький
группа поселенцев, должны оставаться вместе и не расставаться ни при каких
предлогом.

Было также решено, что никто не останется в Гранитном дворце. Топ
и Джап сами должны были сопровождать экспедицию; недоступное жилище
не нуждалось в охране. 14 февраля, канун отплытия,
был полностью посвящен упокоению и... благодарению, адресованному
колонистами Создателю. Место в повозке было зарезервировано для Герберта,
который, хотя и полностью выздоравливал, все еще был немного слаб. На следующий день
утром, на рассвете, Сайрес Смит принял необходимые меры, чтобы
защитите Гранитный дом от любого вторжения. Лестницы, которые
раньше использовались для подъема, были подведены к дымоходам и зарыты
глубоко в песок, чтобы их можно было достать по возвращении
колонисты, потому что механизм лифта был разобран на части, и
от аппарата ничего не осталось. Пенкроф остался в Граните последним
Дом, чтобы закончить эту работу, и затем он спустился сам
с помощью двойной веревки, протянутой внизу, которая, когда ее спустили,
не оставила сообщения между верхней площадкой и пляжем.

Погода стояла великолепная.

“У нас будет теплый денек”, - сказал репортер, смеясь.

“Пух! - Доктор Спилет, - ответил Пенкроф, - мы пойдем в тени
деревьев и даже солнца не увидим!

“ Вперед! ” сказал инженер.

Тележка ждала на пляже перед "Чимниз". Репортер
заставил Герберта занять свое место в ней, по крайней мере, в первые часы
путешествия, и парню пришлось подчиниться предписаниям своего врача.

Наб встал во главе онагров. Сайрес Смит, репортер,
и моряк шли впереди. Топ радостно подпрыгивал. Герберт
предложил Юпу место в своем автомобиле, который принял его без церемоний.
Настал момент отправления, и маленький отряд отправился в путь.

Тележка впервые обратился угол рта милости, потом,
взошел на левом берегу на милю, перешли через мост, на другой стороне
которой началась дорога в гавань воздушного шара, а есть исследователи,
оставляя эта дорога по левую сторону, вошел в крышку необъятного леса
которые легли в регионе Дальнего Запада.

На протяжении первых двух миль широко разбросанные деревья позволяли повозке
пройти было легко; время от времени возникала необходимость срезать несколько деревьев
лианы и кустарники, но ни одно серьезное препятствие не препятствовало продвижению
колонисты.

Густая листва деревьев отбрасывала на землю приятную тень.
Деодары, дугласовы ели, казуарины, банксии, камеди, драконовы деревья
и другие хорошо известные виды сменяли друг друга, насколько хватало глаз
. Были представлены все пернатые племена острова: куропатки,
джакамары, фазаны, лори, а также болтающие какаду,
попугаи и попугайчихи. Агути, кенгуру и капибары быстро разбежались
при их приближении; и все это напомнило поселенцы первым
экскурсии, которые они высказали на их прибытия на остров.

“ Тем не менее, ” заметил Сайрес Смит, - я замечаю, что эти существа,
как птицы, так и четвероногие, стали более пугливыми, чем раньше. Эти леса
поэтому недавно пройденный осужденные, и мы будем
конечно, найти некоторые их следы”.

И действительно, в нескольких местах они могли различить следы, более или
менее свежие, прохода группы людей - здесь были обломаны ветки
деревья, возможно, для обозначения пути; там пепел от костра и
следы в местах глинистых; но ничего, что, казалось, принадлежать к
обосновались табором.

Инженер рекомендовал своим товарищам воздерживаться от охоты.
Сообщения об огнестрельном оружии могли вызвать тревогу у заключенных, которые
возможно, бродили по лесу. Более того, охотники
обязательно отходили на некоторое расстояние от повозки, которую было опасно
оставлять без охраны.

В afterpart дня, когда примерно в шести милях от Гранитного дворца,
их прогресс стал гораздо сложнее. Для того, чтобы сделать свой путь
через заросли, они были обязаны вырубать деревья. До
заходя в такие места, Хардинг проявлял осторожность, посылая туда Топа и Джапа, которые
добросовестно выполнили свое поручение, и когда собака и оранг
вернулись без всякого предупреждения, очевидно, делать было нечего.
страх либо перед заключенными, либо перед дикими зверями, двумя разновидностями животного мира
, свирепые инстинкты которых ставили их на один уровень.
Вечером первого дня колонисты разбили лагерь примерно в девяти милях от
Гранитный дом на берегу небольшого ручья, впадающего в Мерси,
о существовании которого они до тех пор ничего не знали; это
очевидно, однако, принадлежал к системе hydiographical, к которому
почвы обязан своим удивительным плодородием. Поселенцы приготовили сытный ужин,
поскольку их аппетит был обострен, были приняты меры, чтобы
ночь можно было провести в безопасности. Если бы инженеру пришлось только
иметь дело с дикими зверями, ягуарами или другими, он бы просто зажег
костры по всему лагерю, которых было бы достаточно для его защиты;
но пламя скорее привлекло бы осужденных, чем напугало,
и поэтому лучше было находиться в окружении глубокой темноты
ночи.

Однако смотреть было тщательно организовано. Двое поселенцев были
чтобы вместе посмотреть, и каждые два часа было решено, что они должны
сменят своих товарищей. И вот, несмотря на его желание
обратного, Герберт был освобожден от охраны. Пенкроф и Гедеон Спилет
в одном отряде, инженер и Наб - в другом, по очереди несли караул
над лагерем.

Однако ночь длилась всего несколько часов. Темнота наступила скорее из-за
густой листвы, чем из-за захода солнца.
Тишину почти не нарушали вой ягуаров и крики птиц.
болтовня обезьян, причем последние, по-видимому, особенно раздражают
Мастер Джап. Ночь прошла без происшествий, и на следующий день,
15 февраля, путешествие по лесу, скорее утомительное, чем
трудное, было продолжено. В этот день они смогли пройти не более
шести миль, каждую минуту им приходилось прорубать дорогу своими
топориками.

Как настоящие поселенцы, колонисты щадили самых больших и самых красивых
деревья, из которых к тому же стоило огромного труда, чтобы не упала, и
маленькие были только жертву, но результатом было то, что дорога занимает
направление было очень извилистым и удлинялось за счет многочисленных обходных путей.

В течение дня Герберт обнаружил несколько новых экземпляров, ранее не встречавшихся на острове.
например, древовидный папоротник с распростертыми листьями
похожие на воды фонтана, саранчовые деревья на длинных стручках
которые онагры жадно обгладывали и из которых получалась сладкая мякоть
превосходного вкуса. Там колонисты также снова обнаружили группы
великолепных каури, их цилиндрические стволы, окруженные конусом
зелени, поднимающейся на высоту двухсот футов. Это были
короли деревьев Новой Зеландии, такие же знаменитые, как ливанские кедры.

Что касается фауны, то здесь не было ничего нового к тем видам, которые уже были известны
охотникам. Тем не менее, они увидели, хотя и не смогли приблизиться к ним,
пару тех крупных птиц, характерных для Австралии, разновидность казуаров,
называемых эму, пяти футов в высоту и с коричневым оперением, которые принадлежат
к племени куликов. Топ бросился вслед за ними так же быстро, как его четыре ноги
может нести его, но эму отдалил его с легкостью, настолько изумителен был
их скорость.

Что касается следов, оставленных осужденными, было обнаружено еще несколько. Некоторые
следы, обнаруженные возле, по-видимому, недавно потушенного костра, были
поселенцы внимательно изучили. Измеряя их одну за другой
в соответствии с их длиной и шириной, можно было легко различить следы пяти мужских
ступней. Пять осужденных, очевидно,
разбили лагерь на этом самом месте; но, - и это было объектом столь минута
экспертиза,--шестой след не может быть обнаружен, которые
дело бы в том, что Айртон.

“ Айртона с ними не было! ” воскликнул Герберт.

“ Нет, ” ответил Пенкроф. “ А если его и не было с ними, то только потому, что
эти несчастные уже убил его! но потом эти негодяи еще не
Ден, к которым они могут быть отслежены, как тигры!”

- Нет, - ответил журналист, “это более вероятно, что они бродят по
случайным образом, и это их интерес к Rove примерно до того времени, когда они
станут хозяевами острова!”

“Хозяевами острова!” - воскликнул моряк; “мастеров
остров!...” повторил он, и голос его был сдавленным, как будто его горло было
захваченные в Железной хватке. Затем более спокойным тоном: “Знаете ли вы, капитан?"
Сайрдинг, - сказал он, - ”что это за пуля, которую я загнал в свое ружье?”

“Нет, Пенкроф!”

“Это пуля, которая прошла через грудь Герберта, и я обещаю вам, что она
не промахнется мимо цели!”

Но это справедливое возмездие не вернет Айртона к жизни, и из
изучения следов, оставленных на земле, они должны, увы!
заключить, что все надежды когда-либо увидеть его снова должны быть оставлены.

В тот вечер они разбили лагерь в четырнадцати милях от Гранитного дома, и Сайрес
Смит подсчитал, что они не могли быть более чем в пяти милях от
Рептильного мыса.

И действительно, на следующий день была достигнута оконечность полуострова, и
по всей длине леса прошли; но там не было ничего
чтобы указать на отступления, в которых осужденные укрылось, ни
что, не менее тайна, которую укрывали загадочных и неизвестных.



Глава 12

Следующий день, 18 февраля, был посвящен исследованию
всего этого лесистого района, образующего побережье от Рептильного конца до водопада
Река. Колонисты смогли тщательно обыскать этот лес, поскольку, поскольку
он располагался между двумя берегами полуострова Серпентайн, он
был всего от трех до четырех миль в ширину. Деревья, оба своими
высота и густая листва свидетельствовали о растительной силе
почвы, более удивительной здесь, чем в любой другой части острова.
Можно было бы сказать, что уголок девственных лесов Америки или
Африка была перенесена в эту зону умеренного климата. Это привело их к
выводу, что великолепная растительность находила тепло в этой почве, влажной в
ее верхнем слое, но прогретой изнутри вулканическими пожарами, которые
не могли принадлежать умеренному климату. Наиболее часто встречающимися
деревьями были кнарии и эвкалипты гигантских размеров.

Но целью колонистов было не просто полюбоваться великолепной растительностью.
растительность. Они уже знали, что в этом отношении остров Линкольна был бы
достоин занять первое место в Канарской группе, которой
было дано первое название Счастливых островов. Теперь, увы! их
остров уже не полностью принадлежит им, а у других завладевшие
это, злоумышленники загрязнению ее берегов, и они должны быть уничтожены на
последний человек.

Никаких следов найдено не было на западном побережье, хотя они были тщательно
искал. Больше никаких следов, больше никаких сломанных веток, не более
опустевшие лагеря.

“Это меня не удивляет”, - сказал Сайрес Смит своим товарищам.
“Каторжники сначала высадились на остров по соседству с Флотсэмом
Мы указали, и они сразу же углубились в леса Дальнего Запада, после того как
пересекли болото Тадорн. Затем они последовали почти тем же маршрутом, что и мы
, покидая Гранитный дом. Это объясняет следы, которые мы нашли в лесу
. Но, прибыв на берег, каторжники сразу поняли, что они
не найдут там подходящего убежища, и именно тогда, снова двинувшись
на север, они наткнулись на кораль”.

“ Куда они, возможно, вернулись, ” предположил Пенкроф.

“Я так не думаю”, - ответил инженер, “ибо они будут, естественно
предположим, что наших исследований будет в этом направлении. Загон для скота -
для них это всего лишь склад, а не стойбище.”

“Я разделяю мнение Сайруса, ” сказал репортер, - и я думаю, что именно
среди отрогов горы Франклина каторжники устроили свое
логово”.

“ Тогда, капитан, прямо в загон! - крикнул Пенкроф. - Мы должны прикончить их.
А до сих пор мы только теряли время!

“Нет, друг мой, - ответил инженер, - вы забываете, что у нас есть причина
для желающих знать, если лесах Дальнего Запада не содержат
жилье. Наше исследование имеет двойной объект, Пенкроф. Если, с
одной стороны, мы должны наказывать за преступления, то, с другой стороны, мы должны совершить акт
благодарности ”.

“ Хорошо сказано, капитан, ” ответил матрос, “ но все равно,
я считаю, что мы не найдем этого джентльмена, пока он сам не пожелает.

И в самом деле, Пенкроф всего лишь выразил общее мнение. Вполне вероятно,
что отступление незнакомца было не менее таинственным, чем он сам.

В тот вечер повозка остановилась в устье Фоллс-Ривер. Лагерь был
все было организовано как обычно, и на ночь были приняты обычные меры предосторожности
. Герберт, снова стань здоровым и энергичным парнем, каким он был до болезни
его болезнь принесла огромную пользу от жизни на свежем воздухе,
между морскими бризами и живительным воздухом лесов. Его
места больше не было в телеге, но во главе войска.

На следующий день, 19 февраля, колонисты, покинув берег,
где за устьем так живописно громоздились базальты всевозможных форм
, поднялись по реке по ее левому берегу. Дорога была уже проложена
частично снят в свои прежние знакомства, сделанные из загона к
западное побережье. Поселенцы теперь находились примерно в шести милях от горы Франклина.

План инженера был таков: --Тщательно обследовать долину, образующую
русло реки, и осторожно приблизиться к окрестностям
загон; если загон был занят, захватить его силой; если нет,
закрепиться там и сделать его центром операций
целью которых было исследование горы Франклина.

Этот план был единогласно одобрен колонистами, поскольку они были
не терпелось вернуть себе всю полноту остров.

Они пробирались по узкой долине, разделяющей два
крупнейший в отрогах горы Франклина. Деревья, теснившиеся на берегу реки,
стали редкостью на верхних склонах горы. Земля была холмистой
и грубый, очень подходит для засады, и над которыми они не
предприятие без крайней предосторожности. Топ и Джап вступили в перестрелку на
флангах, бросаясь направо и налево сквозь густой кустарник, и
подражая друг другу в сообразительности и активности. Но ничего не проявлялось
то, что берега ручья недавно посещались - ничто не указывало
ни на присутствие, ни на близость каторжников. Около
пяти часов вечера повозка остановилась примерно в 600 футах от частокола.
Полукруглая стена деревьев все еще скрывала его.

Необходимо было осмотреть загон, чтобы убедиться, что он
занят. Идти туда открыто, средь бела дня, когда осужденные
если бы они, вероятно, попали в засаду, то подставили бы себя, как это сделал бедняга Герберт
, под огнестрельное оружие головорезов. В таком случае лучше было подождать
до наступления ночи.

Однако Гедеон Спилет пожелал без дальнейшего промедления разведать
подходы к коралю, и Пенкроф, у которого совсем лопнуло терпение,
вызвался сопровождать его.

“Нет, друзья мои, ” сказал инженер, “ подождите до ночи. Я не позволю
одному из вас выставлять себя напоказ днем”.

“ Но, капитан... ” возразил матрос, не склонный повиноваться.

“ Прошу вас, Пенкроф, ” сказал инженер.

“Очень хорошо!” - ответил матрос, который выместил свой гнев другим способом,
наградив каторжников самыми ужасными прозвищами из своего морского лексикона.

Колонисты остались, поэтому возле телеги, и внимательно смотрел
соседние участки леса.

Так прошло три часа. Ветер утих, и абсолютная тишина
царила под большими деревьями. Треск самой маленькой веточки,
шаги по сухим листьям, скольжение тела по траве - все это было бы
без труда услышано. Все было тихо. Кроме того, Топ, лежавший
на траве, положив голову на лапы, не подавал никаких признаков
беспокойства. В восемь часов рассвело, казалось, достаточно для того, чтобы
рекогносцировка могла быть произведена при благоприятных условиях. Гедеон Спилет
объявил, что готов отправиться в путь в сопровождении Пенкрофа. Сайрес Смит
согласился. Топ и Джап должны были остаться с инженером Гербертом и
Наб, потому что лай или крик в неподходящий момент поднял бы тревогу.

“ Не будьте опрометчивы, ” сказал Сайрес Смит репортеру и Пенкрофу. “ Вам
не нужно вступать во владение коралем, а только выяснить,
занят он или нет.

- Хорошо, - ответил Пенкроф.

И оба удалились.

Под деревьями, благодаря толщине их листвы, в неизвестности
вынесено любой объект невидимым за радиусе от тридцати до сорока
Ножки. Репортер и Пенкроф, останавливаясь при каждом подозрительном звуке,
продвигались вперед с большой осторожностью.

Они шли на небольшом расстоянии друг от друга, чтобы обеспечить
меньшую меткость для выстрела. И, по правде говоря, они ожидали каждую минуту
заслушать отчет. Через пять минут после выхода из корзины, Гедеон Спилет
и Пенкроф приехал по краю леса до поляны за
который вырос частокол.

Они остановились. Несколько пучков страгглинг все-таки пал на поле ясно
деревья. Тридцать футов дальние ворота загона, который появился
быть закрытым. Эти тридцать футов, которые необходимо было преодолеть от
леса до частокола, составляли опасную зону, если позаимствовать
баллистический термин: фактически, одна или несколько пуль, выпущенных из-за
частокол мог опрокинуть любого, кто отважился бы войти в эту зону. Гедеон
Спилет и матрос были не из тех, кто отступает, но они знали, что
любая неосторожность с их стороны, от которой они станут первыми жертвами,
впоследствии падет на их товарищей. Если бы они сами были убиты
что стало бы с Хардингом, Набом и Гербертом?

Но Пенкроф, взволнованный тем, что находится так близко от загона, где, как он
предполагал, укрылись каторжники, уже собирался двинуться вперед, когда
репортер железной хваткой удержал его.

“ Через несколько минут совсем стемнеет, ” прошептал Спилет на ухо моряку.
“ тогда наступит время действовать.

Пенкроф, судорожно сжимая приклад ружья, сдерживал свои силы.
Ругаясь про себя, он ждал.

Вскоре последние сумерки рассеялись. Тьма, которая, казалось, как будто
он выпустил из густого леса, накрыли поляну. Маунт Франклин
поднялся, как огромный экран, перед западным горизонтом, и ночь
быстро распространилась повсюду, как это бывает в регионах низких широт. Теперь было
время.

Репортер и Пенкроф с тех пор, как расположились на опушке
леса, ни разу не теряли из виду частокол. Загон казался
совершенно пустынным. Вершина частокола образовывала линию,
немного более темную, чем окружающая тень, и ничто не нарушало ее
отчетливости. Тем не менее, если осужденные были там, они должны иметь
написал один из них, чтобы защититься от каких-либо неожиданностей.

Гедеон спилет ухватил его за руку спутника, и оба поползли в сторону загона,
их оружие готово к стрельбе.

Они дошли до ворот без тьмы настоящее время горит один
луч света.

Пенкроф попытался толкнуть калитку, которая, как и предполагали репортер и он сам
, была закрыта. Однако моряку удалось убедиться, что
наружная решетка не была поднята. Тогда можно было бы заключить, что
осужденные находились там, в корале, и что, весьма вероятно, они
заперли ворота таким образом, что их нельзя было взломать.

Гедеон Спилет и Пенкроф прислушались.

За частоколом не было слышно ни звука. Мусмоны и
козы, без сомнения спавшие в своих хижинах, никоим образом не нарушали ночного спокойствия
.

Журналист и моряк, услышав ничего, спросил себя, стоит ли
они были не лучше масштабировать палисады и проникнуть в загон.
Это бы противоречило указаниям Сайреса Смита должна.

Это правда, что предприятие могло увенчаться успехом, но оно могло и потерпеть неудачу.
Теперь, если бы осужденные ничего не подозревали, если бы они ничего не знали об
экспедиции против них, если бы, наконец, теперь существовал шанс
удивить их, надо этот шанс, чтобы быть потеряны, бесцеремонно
пытаясь пересечь палисады?

Это не был взгляд репортера. Он подумал, что лучше подождать, пока
все поселенцы соберутся вместе, прежде чем пытаться проникнуть
в загон. Одно было очевидно, что это можно достичь
частокол, не будучи замеченным, и также, что это не представляется
охраняется. Решив этот вопрос, ничего не оставалось, как вернуться
к повозке, где они посоветуются.

Пенкроф, вероятно, согласился с этим решением, поскольку последовал за
репортер, не высказав никаких возражений, когда последний повернулся обратно к
лесу.

Через несколько минут инженер был ознакомлен с положением дел
.

“Что ж, ” сказал он после недолгого раздумья, - теперь у меня есть основания полагать, что
осужденных в корале нет”.

“ Мы скоро узнаем, “ сказал Пенкроф, - когда перелезем через частокол.

“ В загон, друзья мои! ” сказал Сайрес Смит.

“ Может, оставим повозку в лесу? ” спросил Наб.

“Нет, ” ответил инженер, “ это наш фургон с боеприпасами и
провизией, и, в случае необходимости, он мог бы послужить окопом”.

“Вперед, а затем!” - сказал Гедеон Спилет.

Тележки вышли из леса и начали катиться бесшумно в сторону
частокол. Тьма теперь была глубокая тишина, как завершить, как
когда Пенкроф и журналист ползли над самой землей. В густой траве
совершенно заглушала их шаги. Колонисты приготовились стрелять
. Джап, по приказу Пенкрофа, держался позади. Наб вел Топа на поводке,
чтобы тот не бросился вперед.

Вскоре показалась поляна. Она была пуста. Не колеблясь,
маленький отряд двинулся к частоколу. За короткий промежуток времени
опасная зона была пройдена. Наб остался у голов онагров, чтобы удержать
их. Инженер, репортер, Герберт и Пенкроф подошли к
двери, чтобы убедиться, не забаррикадирована ли она изнутри. Она была
открыта!

“Что ты теперь скажешь?” - спросил инженер, обращаясь к матросу и
Спилет.

Оба обомлели.

“ Я могу поклясться, - сказал Пенкроф, - что эти ворота только что были закрыты!

Колонисты заколебались. Были ли каторжники в загоне, когда
Пенкроф и журналист произвели рекогносцировку? В этом не могло быть никаких сомнений.
так как ворота, которые тогда были закрыты, могли открыть только они.
Были ли они все еще там, или один из них только что ушел?

Все эти вопросы одновременно возникли в умах
колонистов, но как на них можно было ответить?

В этот момент Герберт, сделавший несколько шагов вглубь помещения
, поспешно отступил назад и схватил Хардинга за руку.

“В чем дело?” - спросил инженер.

“Свет!”

“В доме?”

“Да!”

Все пятеро приблизились и действительно, через окно напротив них они увидели
мерцающий слабый огонек. Сайрес Смит быстро принял решение. “ Это
это наш единственный шанс, ” сказал он своим товарищам, “ найти осужденных.
Они собраны в этом доме, ничего не подозревая! Они в нашей власти!
Вперед!” Колонисты пересекли ограду, держа в руках свои
ружья наготове. Повозка была оставлена снаружи под
присмотром Джапа и Топа, которые были предусмотрительно привязаны к ней.

Сайрес Смит, Пенкроф и Гедеон Спилет с одной стороны, Герберт и Наб
с другой, пройдя вдоль частокола, осмотрели совершенно темный
и пустынный загон.

Через несколько мгновений они были у закрытой двери дома.

Хардинг знаком велел своим спутникам не шевелиться и подошел к окну,
затем слабо осветившемуся внутренним светом.

Он заглянул в комнату.

На столе горел фонарь. Рядом со столом стояла кровать, которой раньше пользовался
Айртон.

На кровати лежало тело мужчины.

Внезапно Сайрес Смит отшатнулся и хриплым голосом: “Айртон!” - воскликнул он
.

В тот же миг дверь скорее взломали, чем открыли, и колонисты
ворвались в комнату.

Айртон, казалось, спал. По его лицу было видно, что он долго
и жестоко страдал. На его запястьях и лодыжках виднелись большие
синяки.

Сайрес Смит наклонился над ним.

“Айртон!” - воскликнул инженер, схватив за руку человека, которого он
просто нашли еще при таких неожиданных обстоятельствах.

При этом восклицании Айртон открыл глаза и, пристально посмотрев на Хардинга, затем
на остальных,--

“ Ты! - воскликнул он. - Ты?

“ Айртон! Айртон! ” повторил Хардинг.

“ Где я?

“ В доме в загоне для скота!

“ Один?

“ Да!

“Но они вернутся!” - воскликнул Айртон. “Защищайтесь! защищайтесь
сами!”

И он упал обессиленный.

“ Спилет, ” воскликнул инженер, “ на нас могут напасть в любой момент.
Заходил в загон. Затем, забаррикадируйте дверь, и все приходят
сюда”.

Пенкроф, Наб и журналист поспешили исполнить инженера
заказы. Не было мгновения, чтобы быть потеряны. Возможно, даже сейчас телега
в руках каторжников!

Через мгновение репортер и двое его спутников пересекли загон
и достигли ворот частокола, за которыми слышалось угрюмое рычание Топа
.

Инженер, на мгновение оставив Айртона, вышел, готовый стрелять.
Герберт был рядом с ним. Оба осмотрели гребень отрога, возвышающийся над
кораль. Если бы каторжники сидели там в засаде, они могли бы опрокинуть
поселенцев одного за другим.

В этот момент на востоке, над черной завесой
леса, появилась луна, и белое полотнище света разлилось по внутренней части
ограждения. Загон с его купами деревьев, маленьким ручейком, который
орошал его, его широким ковром травы внезапно осветился. С
стороны горы дом и часть частокола выделялись
в лунном свете они казались белыми. С противоположной стороны, по направлению к двери,
ограждение оставалось темным. Вскоре появилась черная масса. Это был корзину
войдя в Круг света, и Сайрес Смит мог слышать шума
сделаны двери, как его товарищи закрыли его и заперла интерьера
бары.

Но в этот момент Топ, вырвавшись на свободу, начал яростно лаять и
бросился к задней части загона, справа от дома.

“Будьте готовы стрелять, друзья мои!” - крикнул Хардинг.

Колонисты подняли ружья и ждали момента, чтобы выстрелить.

Топ продолжал лаять, а Юп, двигается по направлению к собаке, издал пронзительный
крики.

Колонисты последовали за ним, и достигли границ мало
трансляция, в тени больших деревьев. И там, в ярком свете луны, что
они увидели? Пять трупов, раскинувшихся на берегу!

Это были те каторжники, которые четыре месяца назад высадились на берег
на острове Линкольна!



Глава 13

Как это произошло? кто убил каторжников? Это был Айртон? Нет, для
мгновением раньше он боялся их возвращения.

Но Айртон был теперь в глубокий ступор, из которого его уже не было
можно разбудить его. Произнеся эти несколько слов, он снова
теряет сознание, и упал обратно неподвижно на кровати.

Колонисты, добычей тысяча мысли путаются, под
влияние страшным волнением, ждали всю ночь, не оставляя
Дом Айртона или возвращение к месту, где лежали тела осужденных
осужденные. Было весьма вероятно, что Айртон не сможет пролить свет
на обстоятельства, при которых были обнаружены тела,
поскольку он сам не знал, что находится в загоне. Но в любом случае
он был бы в состоянии дать отчет о том, что произошло
место перед этой ужасной казнью. На следующий день Айртон проснулся от своего
оцепенение, и его товарищи сердечно проявляются все радости они ощущали,
увидеться с ним снова, почти в целости и сохранности, после сто четыре
дни разлуки.

Айртон тогда в двух словах рассказал, что произошло, или, по крайней мере, как
сколько он знал.

На следующий день после его прибытия в загон, 10 ноября прошлого года,
с наступлением темноты он был застигнут врасплох каторжниками, которые перелезли через
частокол. Они связали его и заткнули рот кляпом; затем его отвели в темную пещеру,
у подножия горы Франклина, где укрылись осужденные.

Решение о его смерти было принято, и на следующий день осужденные уже собирались
убить его, когда один из них узнал его и назвал
именем, которое он носил в Австралии. Негодяи не испытывали угрызений совести по поводу
убийства Айртона! Они пощадили Бена Джойса!

Но с этого момента Айртон подвергся домогательствам своих
бывших сообщников. Они хотели, чтобы он снова присоединился к ним, и рассчитывали на
его помощь, которая позволила бы им завладеть Гранитным домом, проникнуть
в это доселе недоступное жилище и стать хозяевами
остров, после убийства колонистов!

Айртон остался тверд. Некогда осужденный, а теперь раскаявшийся и прощенный,
скорее умрет, чем предаст своих товарищей. Айртон--связали, заткнули рот, и
внимательно наблюдали ... жил в этой пещере в течение четырех месяцев.

Тем не менее, заключенные обнаружили загон вскоре после
своего прибытия на остров, и с тех пор они питались припасами
Айртона, но не жили в загоне.

11 ноября двое негодяев, застигнутые врасплох прибытием
колонистов, выстрелили в Герберта, и один из них вернулся, хвастаясь
тем, что убил одного из жителей острова; но он вернулся
один. Его товарищ, как известно, пал от кинжала Сайреса Смита.

Можно представить тревогу и отчаяние Айртона, когда он узнал новость о
Смерти Герберта. Поселенцы были теперь всего четыре, и, как казалось,
во власти каторжан. После этого события и в течение всего
времени, пока колонисты, задержанные болезнью Герберта, оставались в
корале, пираты не покидали свою пещеру, и даже после того, как они
разграбив плато Проспект-Хайтс, они сочли неразумным
покидать его.

Жестокое обращение, которому подвергся Айртон, теперь усилилось вдвое. Его руки и
ноги все еще несли на себе кровавые следы от веревки, которая связывала его день и
ночь. Каждое мгновение он ожидал, что будет предан смерти, а также не появляются
возможно, что он мог сбежать.

Таким образом, дело оставалось до третьей недели февраля. Каторжники,
все еще выжидавшие благоприятной возможности, редко покидали свое
убежище и лишь несколько раз совершали охотничьи вылазки либо в глубь
острова, либо на южное побережье.

Айртон больше ничего не знал о своих друзьях и потерял всякую надежду
когда-либо увидеть их снова. Наконец, несчастный, ослабевший
в результате жестокого обращения впал в такую глубокую прострацию, что у него отказали зрение и
слух. С этого момента, то есть с последних двух дней
, он не мог предоставить никакой информации о том, что произошло.

“Но, капитан Хардинг, ” добавил он, “ поскольку я был заключен в ту
пещеру, как получилось, что я оказался в загоне?”

“Как получилось, что осужденные лежат мертвыми там, посреди
ограды?” - спросил инженер.

“Мертвы!" - воскликнул Айртон, приподнимаясь с постели, несмотря на свою
слабость.

Товарищи поддержали его. Он хотел встать, и с их
он так и сделал. Затем они вместе направились к небольшому ручью
.

Теперь было совсем светло.

Там, на берегу, в том положении, в котором они были поражены
смертью в ее наиболее мгновенной форме, лежали трупы пятерых
осужденных!

Айртон был поражен. Сайрес Смит и его товарищи молча смотрели на него.
Не произнося ни слова. По знаку инженера Наб и Пенкроф осмотрели
тела, уже окоченевшие от холода.

На них не было видимых следов какой-либо раны.

Только, внимательно осмотрев их, Пенкроф обнаружил на лбу у
один, на груди другого, на спине этого, на плече
того - маленькое красное пятнышко, что-то вроде едва заметного синяка, причину
которого невозможно было угадать.

“ Именно там они были поражены! ” воскликнул Сайрес Смит.

“ Но каким оружием? ” воскликнул репортер.

“Оружие, молниеносным, по своим последствиям, и о которых мы не имеем
секрет!”

“И кто же нанес удар?” - спросил Пенкроф.

“Мстящая сила острова, - ответил Хардинг, - тот, кто привел вас сюда”
Айртон, чье влияние еще раз проявилось, кто делает
для нас все то, чего мы не можем сделать сами и кто, исполнив свою волю
, скрывает себя от нас”.

“Тогда давайте поищем его!” - воскликнул Пенкроф.

“Да, мы будем искать его, ” ответил Сайрес Смит, “ но мы не сможем
обнаружить это могущественное существо, которое творит такие чудеса, пока ему не заблагорассудится
призвать нас к себе!”

Эта невидимая защита, которая делала бесполезными их собственные действия,
одновременно раздражала и задевала инженера. Относительная неполноценность, которую
она доказывала, была свойственна тому, чтобы ранить надменный дух. Великодушие
выраженный таким образом, чтобы избежать любых знаков благодарности, подразумевал
своего рода презрение к тем, на кого было возложено обязательство, которое в
Взгляд Сайреса Смита в какой-то степени омрачал ценность пособия.

“Давайте искать”, - резюмировал он, “и дай Бог, чтобы мы однажды может быть
допускается, чтобы доказать этим надменным протектора, что он не в интернет
с неблагодарных людей! Чего я не отдам, мы могли бы вернуть его, по
делая его, в свою очередь, несмотря на цену нашей жизни, некоторые
сервис сигналов!”

С этого дня, мысли обитателей острова Линкольна было
занят исключительно предполагаемым поиском. Все побуждало их к тому, чтобы
найти ответ на эту загадку, ответ, которым могло быть только имя
человека, наделенного поистине необъяснимой и в какой-то степени
сверхчеловеческой силой.

Через несколько минут поселенцы вернулись в дом, где их влияние
вскоре восстановило моральную и физическую энергию Айртона. Наб
и Пенкроф отнесли трупы каторжников в лес, на некотором
расстоянии от загона, и зарыли их глубоко в землю.

Затем Айртон был ознакомлен с фактами, которые произошли во время
его уединение. Он узнал о приключениях Герберта и о том, через какие разнообразные
испытания прошли колонисты. Что касается поселенцев, то они отчаялись
когда-либо снова увидеть Айртона и были убеждены, что каторжники
безжалостно убили его.

- А теперь, - сказал Сайрес Смит, как он закончил свой рассказ, “долг остается
для нас выполнить. Половина нашей задачи выполнена, но хотя
осужденных больше не следует опасаться, не благодаря нам самим
мы снова хозяева острова ”.

“ Что ж, - ответил Гедеон Спилет, “ давайте обыщем весь этот лабиринт
отроги горы Франклина. Мы не оставим ни лощины, ни ямы
неисследованными! Ах! если когда-либо репортер оказывался лицом к лицу с
тайной, то это я обращаюсь к вам, друзья мои!”

“И мы не вернемся в Гранитный дом, пока не найдем нашего
благодетеля”, - сказал Герберт.

“Да, - сказал инженер, - мы сделаем все, что в человеческих силах”
"сделать, но, повторяю, мы не найдем его, пока он сам нам не разрешит”.

“ Не переночевать ли нам в корале? ” спросил Пенкроф.

“ Мы останемся здесь, - ответил Сайрес Смит. “ Провизии в избытке, и мы
мы находимся здесь, в самом центре круга, который нам предстоит исследовать. Кроме того,
в случае необходимости повозка быстро доставит нас в Гранитный дом.

“Хорошо!” - ответил моряк. “Только я хочу сделать замечание”.

“В чем дело?”

“Начинается прекрасное время года, и мы не должны забывать, что нам предстоит совершить путешествие".
”

“ Путешествие? ” переспросил Гедеон Спилет.

“ Да, на остров Табор, ” ответил Пенкроф. “Необходимо иметь при себе уведомление
, в котором указано местоположение нашего острова и сказано, что Айртон
находится здесь на случай, если шотландская яхта придет забрать его. Кто знает
не слишком ли поздно?”

“ Но, Пенкроф, - спросил Айртон, “ как ты собираешься совершить это путешествие?

“ На ‘Счастливом приключении”.

“Бонавентура!’ - воскликнул Айртон. “Ее больше не существует”.

“ Моего ‘Бонавентуры’ больше не существует! ” крикнул Пенкроф, вскакивая с места.
- Нет, - ответил Айртон.

“ Нет. “ Каторжники обнаружили его в маленькой гавани.
всего восемь дней назад они вышли на нем в море...

“ И что? - спросил Пенкроф с бьющимся сердцем.

“И без Боба Харви, который управлял ею, они налетели на камни, и
судно разлетелось на куски ”.

“ О, негодяи, головорезы, отъявленные негодяи! ” воскликнул Пенкроф.
Пенкроф.

“ Пенкроф, ” сказал Герберт, беря моряка за руку, “ мы построим
другой "Бонавентур", побольше. В нашем распоряжении все железные конструкции... Весь
такелаж брига.

“ Но знаете ли вы, ” возразил Пенкроф, “ что на постройку судна водоизмещением от тридцати до сорока тонн потребуется по меньшей мере пять
или шесть месяцев?

“Мы можем принять наше время”, - сказал репортеру“, и мы должны отказаться от
путешествие на остров табор на этот год”.

“О, мой ‘Bonadventure! - Мой бедный ‘Bonadventure!’” вскричал Пенкроф, почти
с разбитым сердцем на уничтожение судна из которых он так
гордимся.

Потеря "Бонавентуры”, безусловно, вызывала сожаление у колонистов.
было решено, что эта потеря должна быть устранена
как можно скорее. После этого они занялись тем, что
применили свои исследования к самым секретным частям
острова.

Исследование проводилось совместноначалось на рассвете 19 февраля и
продолжалось целую неделю. Основание горы с ее отрогами и
их бесчисленными разветвлениями образовывало лабиринт долин и
возвышенностей. Было очевидно, что там, в глубине этих узких
ущелий, возможно, даже внутри самой горы Франклина, было
подходящее место для продолжения их исследований. Ни одна часть острова не могла быть
более подходящей для укрытия жилища, обитатель которого пожелал
остаться неизвестным. Но формирование долин было настолько неправильным, что
Сайрес Смит был обязан проводить исследования строго
методично.

Колонисты сначала посетили долину, открывающуюся к югу от
вулкана, и которая первой приняла воды Фоллс-Ривер. Там
Айртон показал им пещеру, где укрывались осужденные, и
в которой он был заключен в тюрьму до тех пор, пока его не перевели в загон. Это
пещера была точно такой, какой ее оставил Айртон. Они нашли там значительное
количество боеприпасов и провизии, перенесенных туда заключенными
для формирования резерва.

Вся долина, граничащая с пещерой, затенена елями и
другие деревья были тщательно исследованы, и, обогнув мыс
юго-западного отрога, колонисты вошли в более узкое ущелье, похожее на
живописные базальтовые колонны на побережье. Здесь деревьев было меньше.
Трава сменилась камнями. Козы и мушмоны резвились среди
скал. Здесь начиналась бесплодная часть острова. Уже можно было видеть
что из многочисленных долин, ответвляющихся у подножия горы
Франклин, только три были покрыты лесом и богаты пастбищами, как у корраля
, который граничил на западе с долиной Фоллс-Ривер и на
к востоку от долины Ред-Крик. Эти два ручья, которые ниже по течению превратились в
реки в результате поглощения нескольких притоков, были образованы всеми
источниками горы и, таким образом, обусловили плодородие ее южной
части. Что касается Милосердия, то оно более непосредственно питалось из обильных источников
, скрытых под покровом леса Якамар, и именно благодаря источникам
такой природы, разливающимся тысячью ручейков, почва
Полуостров Серпантин был залит водой.

Так вот, из этих трех хорошо орошаемые долины, или, возможно, служил в качестве
отступление в некоторые одиночные кто бы нашли там все необходимое
на всю жизнь. Но поселенцы уже изучили их, и ни в одной части было
они обнаружили присутствие человека.

Было ли тогда в глубине этих бесплодных ущелий, среди
нагромождений камней, в неровных северных ущельях, среди потоков
лавы найдено это жилище и его обитатель?

Северная часть горы Франклина у своего основания состояла исключительно из
двух долин, широких, не очень глубоких, без какой-либо растительности,
усыпанных массивами скал, вымощенных лавой, и отличавшихся большим разнообразием
блоки из минерала. Этот регион требовал длительного и тщательного исследования.
Он содержал тысячу полостей, без сомнения, неудобных, но идеально
скрытых и труднодоступных.

Колонисты даже посетили темные туннели, относящиеся к вулканическому периоду
, все еще черные от прохождения огня, и проникли в
глубины горы. Они пересекали эти мрачные галереи,
размахивая зажженными факелами; они осматривали мельчайшие выемки; они
прощупывали самые неглубокие глубины, но везде было темно и тихо. Он сделал
не кажется, что нога человека когда-либо до этого топтал эти древние
проходы, или что его рука когда-либо к перемещению этих блоков, которые
сохранились в том виде, в каком вулкан выбросил их над водой во время
погружения острова.

Однако, хотя эти проходы казались абсолютно пустынными и
темнота была полной, Сайрес Смит был вынужден признать, что
абсолютная тишина там не царила.

Прибыв на конце одного из этих мрачных пещер, простирающихся на несколько
сто футов в глубь горы, он с удивлением услышал
глубокий грохочущий шум, усиливающаяся по звучностью
пород.

Сопровождавший его Гедеон Спилет тоже слышал эти отдаленные
бормотание, которое указывало на оживление подземных огней.
Несколько раз оба прислушивались и согласились, что в недрах земли происходит какой-то химический процесс
.

“Значит, вулкан не совсем потух?” - спросил репортер.

“Возможно, что со времени нашего исследования кратера, ” ответил Сайрес.
Хардинг, “ произошли какие-то изменения. Любой вулкан, хотя и считается
потухшим, очевидно, может снова извергнуться.”

“ Но если бы произошло извержение вулкана Франклина, - спросил Спилет, - разве
не возникло бы некоторой опасности для острова Линкольна?

“Я так не думаю”, - ответил репортер. “Кратер, то есть
то есть предохранительный клапан, существует, и поток дыма и лавы будет
выходить, как это было раньше, через это обычное отверстие”.

“Если только лава не открыла для себя новый путь к плодородным частям
острова!”

“А почему, мой дорогой Спилет, - ответил Сайрес Смит, “ ему не следует
следовать по дороге, проложенной для него естественным путем?”

“Ну, вулканы капризны”, - возразил репортер.

“Обратите внимание, ” ответил инженер, “ что наклон горы Франклина
способствует притоку воды к долинам, которые мы как раз исследуем
сейчас. Чтобы остановить этот поток, потребовалось бы землетрясение, чтобы изменить
центр тяжести горы ”.

“Но землетрясение-это всегда боялись в эти времена”, - заметил
Гедеон Спилет.

“Всегда”, - ответил инженер, - “особенно, когда подземные силы
начинают спать, так как им грозит встреча с обструкцией, после долгого
отдых. Таким образом, мой дорогой Спилет, извержение было бы серьезным событием
для нас, и было бы лучше, если бы вулкан не имел
ни малейшего желания проснуться. Но мы не могли предотвратить его, мы могли бы? В
любом случае, даже если это должно произойти, я не думаю, что проспект Хайтс бы
быть под серьезной угрозой. Между ними и горой земля
значительно углублена, и если лава когда-нибудь пойдет по пути
к озеру, она будет излита на даунс и соседние с ним
части залива Шарк ”.

“Мы пока не видели дыма на вершине горы, который указывал бы на
приближающееся извержение”, - сказал Гедеон Спилет.

“Нет, ” ответил Хардинг, “ из кратера не выходит пар, потому что он
только вчера я внимательно осмотрел вершину. Но это
существует вероятность того, что в нижней части дымохода, время есть
накопленных камней, шлаков, затвердевших лавы, и что это клапан, который
Я говорил, что в любой момент может возникнуть перегрузка. Но при первом серьезном
усилии все препятствия исчезнут, и ты можешь быть уверена, моя дорогая
Спилет, что ни остров, который является котлом, ни
вулкан, который является дымовой трубой, не взорвутся под давлением газа.
Тем не менее, я повторяю, было бы лучше, если бы не было
извержения ”.

“И все же мы не ошиблись”, - заметил репортер. “Бормотание можно услышать
отчетливо в самых недрах вулкана!”

“Вы правы”, - сказал инженер, снова вслушиваясь. “Есть
может быть в этом не сомневаюсь. Там происходит переполох, важность которого мы не можем
ни оценить, ни конечный результат”.

Сайрес Смит и Гедеон Спилет, по выходит, воссоединились со своими товарищами, чтобы
кем они доводятся состояние дел.

“ Отлично! ” воскликнул Пенкроф. “ Вулкан хочет пошалить! Пусть
попробует, если хочет! Он найдет своего хозяина!

“ Кого? ” спросил Наб.

“ Наш добрый гений, Наб, наш добрый гений, который заткнет ему рот,
если он только притворится, что открывает его!

Как можно видеть, уверенность моряка в божестве-покровителе своего
острова была абсолютной, и, безусловно, оккультная сила проявлялась до тех пор, пока
теперь столь многими необъяснимыми способами казалось безграничным; но также оно
знало, как ускользнуть от самых тщательных исследований колонистов, ибо, в
несмотря на все их усилия, несмотря на большее, чем рвение, - на
упорство, - с которым они продолжали свои исследования, убежище
таинственного существа обнаружить не удалось.

С 19 по 20 февраля в круг расследования
распространена на все северные области острова Линкольна, чье самые тайные
уголки были изучены. Колонисты даже пошел длина врезки каждый
рок. Поиски были продолжены до самого края горы. Таким образом, он
был исследован до самой вершины усеченного конуса, заканчивающегося
первым рядом скал, затем до верхнего гребня огромной шляпы, на
дне которой открылся кратер.

Они сделали больше; они посетили залив, ныне исчезнувший, но в глубинах которого
грохот был отчетливо слышен. Однако никаких признаков дыма или
пара, никакого нагрева породы не указывало на приближающееся извержение.
Но ни там, ни в какой-либо другой части горы Франклина
колонисты не нашли никаких следов того, кого они искали.

Затем их поиски были направлены в даунс. Они тщательно исследовали
высокие лавовые скалы залива Шарк от основания до гребня,
хотя было чрезвычайно трудно добраться даже до уровня залива.
Никто! - ничего!

Действительно, в этих трех словах было заключено столько бесполезной усталости
израсходовано, столько энергии производить никаких результатов, что-то гнев
смешавшись с поражением Сайрес Смит и его товарищи.

Теперь пора было подумать о возвращении, ибо эти исследования не могли быть
продлен на неопределенный срок. Колонисты, безусловно, были правы, полагая,
что таинственное существо обитало не на поверхности острова,
и самые смелые фантазии преследовали их возбужденное воображение. Пенкроф
и особенно Наб не удовлетворились этой тайной, но позволили
своему воображению блуждать в области сверхъестественного.

25 февраля колонисты вернулись в Гранитный дом и с помощью
двойного шнура, протянутого стрелой к порогу
двери, они восстановили связь между своим жилищем и
землей.

Спустя месяц они отмечали, 25 марта, третья
годовщину своего прибытия на остров Линкольна.



Глава 14

Уже три года прошло с момента побега заключенных из
Ричмонд, и как часто за эти три года они говорили о
своей стране, которая всегда присутствовала в их мыслях!

У них не было сомнений в том, что гражданская война подходит к концу, и им
представляется возможным, что справедливое дело Севера не восторжествовала.
Но то, что было инцидентов, связанных с этой страшной войне? Сколько крови было
он не стоит? Сколько друзей должно быть павших в борьбе?
Они часто говорили об этих вещах, еще не будучи в состоянии предвидеть
день, когда им будет позволено еще раз увидеть свою страну.
Вернуться туда, хотя бы на несколько дней, чтобы возобновить социальную связь
с обитаемым миром, установить связь между своими
родная земля и их остров, затем провести самую долгую, возможно, самую
лучшую часть своего существования в этой основанной ими колонии,
и которая тогда зависела бы от их страны, было ли это мечтой
, которую невозможно было осуществить?

Было только два способа добиться этого - либо должен появиться корабль
у острова Линкольна, либо колонисты должны сами построить судно
достаточно прочное, чтобы доплыть до ближайшей земли.

“Если”, - сказал Пенкроф, “наш добрый гений, сам обеспечивает нас
значит, о возвращении в нашу страну”.

И в самом деле, сказал ли кто-нибудь Пенкрофу и Набу, что корабль водоизмещением 300 тонн
ждал их в Акулий залив или в гавань воздушного шара, они не будут
даже сделал жест удивления. На их состояние ума ничего
представляется невероятным.

Но Сайрес Смит, менее уверенный в себе, посоветовал им ограничиться
фактами, особенно в том, что касается постройки судна -
действительно срочной работы, поскольку она была сделана с целью депонирования, поскольку
как можно скорее, на острове Табор документ, указывающий на новое место жительства Айртона
.

Поскольку “Бонавентуры” больше не существовало, на постройку нового судна потребовалось бы по меньшей мере шесть месяцев
. Теперь зима была
приближается, а путешествие должно было состояться не раньше следующей весны.


- У нас есть время все подготовить к хорошему сезону, - заметил
инженер, который советовался по этому поводу с Пенкрофом. “Я
поэтому думаю, мой друг, что, поскольку мы должны перестроить наше судно,
лучше всего будет придать ему большие размеры. Прибытие яхты Scotch
на остров Табор очень неопределенно. Возможно даже, что,
прибыв несколько месяцев назад, она снова отплыла после тщетных
поисков каких-либо следов Айртона. Не будет ли тогда лучше построить
корабль, который, в случае необходимости, может взять нас ни на Полинезийских
Архипелаг, или в Новую Зеландию? Что ты думаешь?”

“Я думаю, капитан”, - ответил моряк; “я думаю, что вы как
способны строить большое судно, как маленький. Ни дерева, ни
инструменты желающих. Это только вопрос времени”.

“А сколько месяцев потребуется, чтобы построить судно водоизмещением от 250 до
300 тонн?” - спросил Хардинг.

“Семь или восемь месяцев, как минимум”, - ответил Пенкроф. “Но это не должно быть
забыли, что зима приближается, и в сильные морозы древесина
трудно работать. Мы должны рассчитывать на задержку в несколько недель, и если наше судно
будет готово к ноябрю следующего года, мы можем считать, что нам очень повезло ”.

- Что ж, - ответил Сайрес Смит, “это будет точно самый благоприятный
время проведения похода никакого значения, либо на остров табор
или в более далекие края”.

“Так и будет, капитан”, - ответил матрос. “Тогда излагайте свои планы".;
рабочие готовы, и я полагаю, что Айртон может протянуть нам руку помощи.
”рука помощи".

Колонисты, посоветовавшись, одобрили план инженера,
и это было, действительно, лучшее, что можно было сделать. Это правда, что
строительство корабля водоизмещением от двухсот до трехсот тонн было бы большим трудом.
но колонисты были уверены в себе, оправданные
их предыдущими успехами.

Затем Сайрес Смит занялся рисованием плана судна и
изготовлением модели. В это время его товарищи занимались тем, что
валили и перевозили деревья для изготовления ребер, бревен и досок.
Леса Дальнего Запада поставляли лучшие дубы и вязы. Они воспользовались
открытием, уже сделанным во время их последней экскурсии, чтобы сформировать
практичная дорога, которую они назвали Дальней Западной дорогой, и деревья были
перенесены в Дымоходы, где была основана верфь. Что касается
дороги, о которой идет речь, выбор деревьев придал ей направление
несколько причудливое, но в то же время облегчающее доступ к a
значительной части полуострова Серпантин.

Важно, чтобы деревья были быстро срублены и разделаны, поскольку
их нельзя было использовать, пока они были зелеными, и требовалось некоторое время, чтобы
дать им пропитаться. Поэтому плотники работали энергично
в апреле месяце, который был потревожен лишь несколькими равноденственными порывами.
штормы были довольно сильными. Мастер Джап ловко помогал им, либо
взбираясь на вершину дерева, чтобы закрепить веревки, либо подставляя свои
крепкие плечи, чтобы нести срубленные стволы.

Весь этот лес был сложен под большим навесом, построенным рядом с
Дымоходами, и там ждал своего часа для использования.

Апрель был довольно погожим, как часто бывает в октябре в
северной зоне. В то же время активно продолжались другие работы, и
вскоре все следы разрушений исчезли с плато
Проспект Хайтс. Завод был восстановлен, и новые здания поднялся в
птичий двор. Возникла необходимость увеличить их размеры,
для пернатого населения существенно возросли. В конюшне
теперь содержалось пять онагров, четверо из которых были хорошо взнузданы и позволяли
себя загонять или ездить верхом, и маленький жеребенок. У колонии
теперь был плуг, к которому онагры были запряжены как обычные
Йоркширские или кентуккийские волы. Колонисты разделяли свою работу, и их
руки никогда не уставали. Тогда кто мог бы наслаждаться лучшим здоровьем, чем эти
рабочие, и какое хорошее настроение оживляло вечера в Гранитном доме, когда
они строили тысячи планов на будущее!

Разумеется, Айртон разделял общую судьбу во всех отношениях,
и больше не было никаких разговоров о том, что он собирается жить в коррале.
Тем не менее он по-прежнему был печален и сдержан, и к ним присоединились еще в работе
в чем радости его товарищей. Но он был ценным работником
при необходимости-сильный, умелый, изобретательный, умный. Его уважали и
любили все, и он не мог не знать об этом.

Тем временем загон не был заброшен. Через день один из
поселенцы, управляя повозкой или верхом на онагре, отправлялись присмотреть
за стадом мусмонов и коз и привезти запас
молока, необходимого Набу. Эти экскурсии в то же время предоставляли
возможности для охоты. Поэтому Герберт и Гедеон Спилет, с
Шедшие впереди, чаще, чем их товарищи, пересекали дорогу к
загону для скота, и с большими ружьями, которые они носили, капибары,
агути, кенгуру и дикие свиньи для охоты на крупную дичь, утки, тетерева,
джакамары и бекасы для охоты на мелкую дичь никогда не были лишними в доме.
Продукты из муравейника, устричного дна, несколько черепах, которых поймали
, превосходный лосось, выловленный по Милости, овощи из
плато, дикорастущие фрукты из леса, были огромным богатством, и Наб,
главный повар, едва ли мог сам хранить их.

Телеграфный провод между коралем и Гранитным домом, конечно, был
отремонтирован, и им пользовались всякий раз, когда тот или иной из поселенцев
находился в корале и считал необходимым провести там ночь.
Кроме того, в настоящее время остров был безопасным и никаких обстрелов там были, чтобы его боялись, на
любой уровень-от мужчин.

Однако, то, что произошло, может произойти снова. Сход
пираты, или даже беглые каторжники, всегда следует опасаться. Было
возможно, что компаньоны или сообщники Боба Харви были в курсе
его планов и могли поддаться искушению подражать ему. Колонисты,
поэтому, внимательно наблюдали за морем вокруг острова, и каждый день
их телескоп освещал горизонт, ограниченный заливами Юнион и Вашингтон
. Подойдя к коралю, они с не меньшим вниманием осмотрели море на западе
и, поднявшись на отрог, их взгляд расширился
над большим участком западного горизонта.

Ничего подозрительного не было замечено, но все же им было необходимо
быть настороже.

Инженер один вечер делились своим друзьям план, который он
задуман для укрепления кораля. Ему показалось разумным
усилить частокол и окружить его по бокам чем-то вроде блокгауза, который
в случае необходимости поселенцы могли бы удержать против врага. Гранитный дом
мог бы, по самому своему положению, считаться неприступным; следовательно,
загон с его постройками, складами и животными, которые в нем содержались,
всегда хотел быть объектом пираты, кем бы они ни были, которые могли земельный участок
на острове, и должна колонисты обязаны закрываться
там они должны быть в состоянии защитить себя без каких-либо
минус. Это был проект, который может быть оставлен для рассмотрения,
и они, кроме того, обязан отложить его исполнение до следующего
весна.

Примерно 15 мая киль нового судна лег вдоль верфи,
и вскоре форштевень и кормовая стойка, врезанные в каждую из его оконечностей,
поднялись почти перпендикулярно. Киль из хорошего дуба имел длину 110 футов
в длину это позволяло достичь ширины в двадцать пять футов до миделя корабля
балка. Но это было все, что плотники могли сделать до наступления
морозов и непогоды. В течение следующей недели они починили первую часть
кормовых балок, но затем были вынуждены приостановить работу.

В последние дни месяца погода была на редкость плохой.
Ветер дул с востока, иногда с силой шторма.
Инженер был несколько обеспокоен из-за ангара на верфи, который
кроме того, он не смог бы построить ни в каком другом месте поблизости от
Гранитный дом - потому что островок лишь частично защищал берег от
ярости открытого моря, и в сильные штормы волны бились о
самое подножие гранитного утеса.

Но, к счастью, эти опасения не оправдались. Ветер переменился
на юго-восток, и там пляж Гранит Хаус был полностью
покрыт мысом Флотсам.

Пенкроф и Айртон, наиболее усердные работники в новый сосуд, проводимой
своего труда как можно дольше. Они не были мужчинами в голове ветер
рвать на себе волосы, ни дождь, смачивая их в кожу, и удар
с молотка стоит столько же в плохую, сколько и в хорошую погоду. Но когда
за этим влажным периодом последовали сильные морозы, древесина, волокна которой приобрели
твердость железа, стала чрезвычайно трудной в обработке, и примерно к
10 июня судостроение было вынуждено полностью прекратить.

Сайрес Смит и его товарищи не опускается наблюдать, как тяжелые
температура зимой на острове Линкольна. Холод был
сравним с тем, который наблюдался в штатах Новой Англии, расположенных на
почти таком же расстоянии от экватора. В северном полушарии,
или, по крайней мере, в части, занятой Британской Америкой и севером
Соединенных Штатов, это явление объясняется плоской структурой
территорий, граничащих с полюсом, и на которых нет
вспучивание почвы для противодействия любым препятствиям северным ветрам;
здесь, на острове Линкольна, этого объяснения было бы недостаточно.

“Он даже наблюдался”, - отметил Хардинг один день к своим товарищам,
“что на равных широтах острова и побережье в регионах меньше судим
холодные, чем внутренние стран. Я часто слышал, как утверждалось, что
зима Ломбардии, например, не менее строгих, чем те,
Шотландии, которая вытекает из моря восстановления зимой
тепло, которое он получил летом. Следовательно, острова находятся в
лучшем положении для получения выгоды от этой реституции ”.

“Но тогда, капитан Хардинг, ” спросил Герберт, - почему остров Линкольна
, по-видимому, не подпадает под действие общего права?”

“Это трудно объяснить”, - ответил инженер. “Однако я
склонен предположить, что эта особенность проистекает из
положения острова в Южном полушарии, которое, как вы знаете,
мальчик мой, здесь холоднее, чем в Северном полушарии”.

“Да, - сказал Герберт, - и айсберги встречаются в более низких широтах на
юге, чем на севере Тихого океана”.

“ Это верно, “ заметил Пенкроф, - и когда я служил на китобойном судне
, я видел айсберги у мыса Горн.

“Сильный холод, испытанный на острове Линкольна, ” сказал Гедеон Спилет,
“ в таком случае, возможно, можно объяснить наличием льдин или айсбергов
сравнительно недалеко от острова Линкольна”.

“ Ваше мнение действительно весьма приемлемо, мой дорогой Спилет, ” ответил
Сайрес Смит, “и это очевидно, на близость айсбергов, которые
мы выражаем наши суровые зимы. Я хотел бы обратить ваше внимание также на
вполне физическую причину, которая оказывает на юге холоднее, чем
Северное Полушарие. Фактически, поскольку летом солнце находится ближе к этому полушарию
, зимой оно обязательно находится дальше.
Это объясняет перепады температур в течение двух сезонов, поскольку, если
мы находим зимы на острове Линкольна очень холодными, мы не должны забывать, что
лето здесь, напротив, очень жаркое ”.

“ Но почему, позвольте спросить, капитан, - спросил Пенкроф, нахмурив брови,
“ почему наше полушарие, как вы говорите, так сильно разделено? Дело не в этом.
Это несправедливо!

“Друг Пенкроф,” - отвечал, смеясь, инженер, “будь только
или нет, мы должны представить его, и здесь кроется причина для этого
особенность. Земля описывает не круг вокруг Солнца, а
эллипс, как это должно быть по законам рациональной механики. Итак, земля
занимает один из фокусов эллипса, и поэтому в какой-то момент своего движения
находится в апогее, то есть на наибольшем удалении от солнца, и
в другой точке она находится в своем перигее, или ближе всего к солнцу. Теперь это
случается, что именно зимой в южных странах
она находится в самой удаленной точке от солнца и, следовательно, в
ситуации, когда в этих регионах ощущается наибольший холод. Ничто не может быть
сделано, чтобы предотвратить это, и люди, Пенкроф, какими бы учеными они ни были,
никогда не смогут ничего изменить в космографическом порядке, установленном Самим Богом
.

“И все же”, - добавил Пенкроф, “мир-это очень хорошо изучили. Какая большая книга,
капитан, может быть все, что известно!”

“И какая еще большая книга со всем тем, что еще не известно!” - ответил
Хардинг.

Наконец, по той или иной причине, в июне месяце привезли холодной
с его привыкли интенсивности, и местные жители часто были приурочены к
Гранитная Дом. Ах! каким утомительным было для них это заключение, и более того
особенно для Гедеона Спилета.

- Послушай, - сказал Наб однажды: “я хотел бы дать вам по нотариальному
дело все усадьбы, которые придут ко мне когда-нибудь, если ты был хорошим
достаточно человек, чтобы идти, не важно куда, и подписаться на какой-нибудь газете
для меня! Безусловно, самое важное для моего счастья - это
каждое утро знать, что произошло накануне в других
местах, кроме этого!

Наб начал смеяться.

“Честное слово, - ответил он, - единственное, о чем я думаю, - это моя ежедневная
работа!”

Правда заключалась в том, что в работе не было недостатка ни внутри, ни снаружи.

Колония острова Линкольна находилась сейчас на высшей точке своего процветания,
достигнутой за три года непрерывной тяжелой работы. Уничтожение брига
стало новым источником богатства. Не говоря уже о полном
снаряжение, которое должно было служить судну, теперь находилось на стапелях, утварь и
всевозможные инструменты, оружие и амуниция, одежда и инструменты,
теперь были сложены в кладовых Гранитного дома. Даже не потребовалось
снова прибегать к изготовлению грубого войлока
материалы. Хотя колонисты страдали от холода во время своей
первой зимы, теперь, возможно, наступит плохой сезон, и у них не будет никаких
причин опасаться его суровости. Белья тоже было в изобилии, и, кроме того,
они хранили его с особой тщательностью. Из хлорида натрия, который
ничем иным, как морской солью, Сайрес Смит без труда извлек соду и
хлор. Сода, которую было легко превратить в карбонат натрия,
и хлор, из которого он делал хлористую известь, использовались для
различных бытовых целей, и особенно для отбеливания белья. Кроме того,
они мылись не чаще четырех раз в год, как это было принято семьями
в старину, и можно добавить, что Пенкроф и Гидеон
Спилет, ожидая, пока почтальон принесет ему газету,
проявили себя как прачки.

Так прошли зимние месяцы, июнь, июль и август. Они были суровыми,
и средние показания термометра показывали не более
восьми градусов по Фаренгейту. Он был, следовательно, более низкие температуры, чем
предыдущей зимой. Но то, что великолепные костры непрестанно пылали
на очаги гранитный дворец, дым маркировки гранитной стене с
долго, зебра-как полосы! Топлива не жалели, так как она выросла естественно
в нескольких шагах от них. Кроме того, древесная щепа, предназначенная для
строительства корабля, позволила им сэкономить уголь, который
требовал больше хлопот при транспортировке.

Люди и животные, все хорошо. Мастер Юп было немного прохладно, то он должен
быть исповеданы. Это был, пожалуй, его единственная слабость, и надо было
чтобы сделать ему хорошо-мягкий халат. Но каким слугой он был,
умный, ревностный, неутомимый, не нескромный, не болтливый, и
его можно было бы с полным основанием предложить в качестве образца для всех его двуногих
братья в Старом и Новом Мирах!

“ Что касается этого, ” сказал Пенкроф, “ то, когда к твоим услугам четыре руки,
конечно, тем лучше выполнять свою работу!

И действительно, разумное создание справлялось с ней хорошо.

В течение семи месяцев, прошедших с момента последних исследований, проведенных
вокруг горы, и в течение сентября месяца, который принес
хорошую погоду, ничего не было слышно о гении острова. Его
власть никак не проявлялась. Верно, что это было бы
излишним, поскольку не произошло ни одного инцидента, который подвергнул бы колонистов какому-либо
болезненному испытанию.

Сайрес Смит даже заметил, что если бы случайно связь между
неизвестным и жильцами Гранитного дома когда-либо была установлена
через гранит, и если бы инстинкт Топа как бы почувствовал это, то
за это время больше не было никаких признаков этого. Рычание собаки
полностью прекратилось, как и беспокойство оранга. Два
друзья-они такие--не бродил вокруг открытия
внутренний колодец, не лаять или скулить в том единственном пути, который от
первый инженер заметил. Но мог ли он быть уверен, что это
все, что можно было сказать об этой загадке, и что он никогда не сможет
прийти к решению? Мог ли он быть уверен, что не произойдет некоего стечения обстоятельств
, которое привело бы к появлению таинственного персонажа на сцене? кто
могли бы вы сказать, что может быть в запасе у будущего?

Наконец-то зима закончилась, но в первые дни возвращающейся весны произошло событие, последствия которого
могли быть серьезными.

7 сентября Сайрес Смит, осмотрев кратер, увидел
дым, клубящийся вокруг вершины горы, и первые клубы пара поднимались от него
в воздух.



Глава 15

Колонисты, предупрежденные инженером, оставили свою работу и в тишине смотрели
на вершину горы Франклина.

Вулкан проснулся, и пар проник сквозь слой минералов.
скопились на дне кратера. Но спровоцируют ли подземные пожары
какое-либо сильное извержение? Это было событие, которое невозможно было
предвидеть. Однако, даже допуская возможность извержения,
было маловероятно, что от него пострадает весь остров Линкольна
. Поток вулканических веществ не всегда катастрофичен, и остров
уже прошел через это испытание, о чем свидетельствуют потоки лавы
, затвердевшие на северных склонах горы. Кроме того, судя по форме
кратера - пробитому отверстию на верхнем краю - вопрос был бы
выброшенный в сторону, противоположную плодородным районам острова.

Однако прошлое не обязательно отвечало за будущее. Часто на
вершинах вулканов старые кратеры закрываются и открываются новые.
Это произошло в двух полушариях - на Этне, Попокатепетле, в
Орисаба И накануне извержения есть чего опасаться.
Фактически, землетрясения - явления, которое часто сопровождает вулканическое
извержение - достаточно, чтобы изменить внутреннее устройство горы,
и открыть новые выходы для горящей лавы.

Сайрес Смит объяснил все это своим спутникам и, не
преувеличивая положение вещей, он назвал им все "за" и "против".
В конце концов, они не могли этого предотвратить. Маловероятно, что
Гранитный дом окажется под угрозой, если земля не содрогнется в результате
землетрясения. Но загон окажется в большой опасности, если на южной стороне горы Франклина откроется новый кратер
.

С того дня дым с вершины горы никогда не исчезал,
и можно было даже заметить, что он увеличился в высоту и
в толщину, без какого-либо пламени, смешивающегося с его тяжелыми объемами.
Явление все еще было сосредоточено в нижней части центрального кратера
.

Однако в погожие дни работа была продолжена. Постройка судна
была максимально ускорена, и с помощью водопада
Сайресу Смиту удалось построить на берегу гидравлическую лесопилку,
которые быстро распиливают стволы деревьев на доски и балки. В
механизм такого аппарата был так прост, как те, которые используются в загородном
пилорамы Норвегии. Первое горизонтальное движение для перемещения куска дерева
, второе вертикальное движение для перемещения пилы - это было все, что требовалось от
; и инженер добился успеха с помощью колеса, двух цилиндров,
и блоки были должным образом установлены. К концу сентября
остов судна, которое должно было быть переоборудовано в шхуну, лежал
на верфи. Нервюры были почти полностью завершены, и, поскольку все бревна
были подперты временной лентой, уже можно было разглядеть форму судна
. Шхуна, острая на носу, очень
стройная в кормовой части, очевидно, была бы пригодна для длительного
плавания, если бы захотела; но укладка обшивки все равно заняла бы
значительное время. К счастью, железная работа пиратского брига
был спасен после взрыва. Из досок и поврежденных ребер
Пенкроф и Айртон извлекли болты и большое количество
медных гвоздей. Это очень тяжелый труд спас для Смитов, но
Плотников было много, чтобы сделать.

Строительство корабля было прервано на неделю для сбора урожая, сенокоса,
и сбора различных культур на плато. Эта работа
была завершена, каждая минута была посвящена отделке шхуны. Когда ночь
пришли рабочие были действительно исчерпаны. Чтобы не терять
раз они поменяли часа за трапезой; они обедали в двенадцать
часов, и только они поужинали при свете дня им не удалось. Затем они
поднялись в гранитный дворец и, когда они всегда были готовы идти в постель.

Иногда, однако, когда разговор переходил на какую-нибудь интересную
тему, время для сна на некоторое время откладывалось. Затем колонисты
заговорили о будущем, и охотно говорили о тех изменениях, которые внесет в их положение путешествие
на шхуне к обитаемым землям.
Но всегда, в разгар этих планов, преобладала мысль о
последующем возвращении на остров Линкольна. Они никогда бы не отказались от этого
колония, основанная с таким трудом и с таким успехом, и которой
сообщение с Америкой придало бы новый импульс. Пенкроф и
Наб особенно надеялись закончить свои дни там.

“Герберт”, - сказал моряк, “ты никогда не откажется от острова Линкольна?”

“Никогда, Пенкроф, и особенно если вы сделаете свой ум, чтобы остаться
есть.”

“ Это было решено давным-давно, мой мальчик, ” ответил Пенкроф. “ Я буду ждать
тебя. Вы приведете мне вашу жену, и детей, и я сделаю веселый
парни из ваших ребят!”

“Вот и договорились”, - ответил Герберт, смеясь и краснея при этом
время.

“ А вы, капитан Смит, ” с энтузиазмом продолжал Пенкроф, “ вы будете
по-прежнему губернатором острова! Ах, сколько жителей он сможет прокормить
? По меньшей мере десять тысяч!

Они беседовали таким образом, позволяя Пенкрофу продолжать, и, наконец, репортер
действительно основал газету - "Нью Линкольн Геральд"!

Как и сердце человека. Желание выполнить работу, которая будет терпеть, что
переживут его, происхождение его превосходство над всеми другими живыми
ниже существ. Это то, что установило его владычество, и
это то, что оправдывает его над всем миром.

После этого, кто знает, не было ли у Юпа и Топа их маленькой
мечты о будущем.

Айртон про себя сказал себе, что хотел бы снова увидеть лорда Гленарвана
и показать себя всем восстановленным.

Однажды вечером, 15 октября, разговор затянулся
позже обычного. Было девять часов. Уже давно плохо скрываемую
зевает дал предупреждение в час отдыха, и Пенкроф был разбирательства
к его постели, когда электрический колокол, помещенный в столовой,
вдруг зазвонил.

Там были все: Сайрес Смит, Гедеон Спилет, Герберт, Айртон,
Пенкроф, Наб. Поэтому никто из колонистов были в загоне.

Сайрес Смит встал. Его спутники молча смотрели друг на друга, едва
веря своим ушам.

“ Что это значит? ” воскликнул Наб. “ Это дьявол звонил?

Никто не ответил.

“ Погода штормовая, ” заметил Герберт. “Может быть, это влияние
электричества...”

Герберт не закончил фразу. Инженер, к которому были обращены все взгляды
, отрицательно покачал головой.

“Мы должны подождать”, - сказал Гедеон Спилет. “Если это сигнал, то, кто бы это ни был
тот, кто его подал, он возобновит его”.

“ Но как ты думаешь, кто это? ” воскликнул Наб.

“ Кто? ” спросил Пенкроф. “ Но он...

Фразу матроса прервал новый звон колокольчика.

Сайрес Смит подошел к аппарату и послал этот вопрос в загон.:--

“Что вам нужно?”

Несколько мгновений спустя стрелка, двигавшаяся по алфавитному циферблату, выдала это сообщение.
ответ жильцам Гранитного дома:--

“Немедленно приходите в загон”.

“Наконец-то!” - воскликнул Хардинг.

Да! Наконец-то! Тайна была вот-вот раскрыта.
Усталость колонистов исчезла перед огромным интересом, который вот-вот должен был вызвать
их в загон, и всякое желание отдохнуть исчезло. Без
обменявшись парой слов, они через несколько мгновений покинули Гранитный дом.
и стояли на пляже. Остались только Джап и Топ. Они
могли обойтись и без них.

Ночь была черной. Молодая луна исчезла одновременно с
солнцем. Как заметил Герберт, большие грозовые облака образовали низкий
и тяжелый свод, не пропускавший никаких звездных лучей. Несколько вспышек молний,
отражения от далекой грозы, освещали горизонт.

Вполне возможно, что спустя несколько часов гром бы пролонгировать
сам остров. Ночь была весьма угрожающей.

Но какой бы глубокой ни была темнота, это не помешало бы им
найти знакомую дорогу к загону.

Они поднялись на левый берег Мерси, достигли плато, миновали
мост через ручей Глицерин и двинулись дальше по лесу.

Они шли в хорошем темпе, обуреваемые самыми живыми эмоциями. Там был
нет сомнения, что они сейчас собирались учиться долго-искомый
ответ к загадке, имя этого загадочного существа, настолько глубоко
заинтересованные в их жизни, так благороден, что его влияние, настолько мощный
в его действии! Разве этот незнакомец не должен был действительно смешаться с их
существовании, знали мельчайшие детали, слышали все, что было сказано
в Гранитном доме, чтобы всегда иметь возможность действовать в самый последний момент
вовремя?

Каждый, погруженный в свои собственные размышления, продвигался вперед. Под
сводами деревьев царила такая темнота, что не было видно даже края дороги
. В лесу не было слышно ни звука. И животные, и птицы,
находясь под влиянием тяжести атмосферы, оставались неподвижными
и безмолвными. Ни малейшее дуновение не тревожило листву. Следам
в покое колонистов раздавались на твердую землю.

В течение первой четверти часа молчание было прервано только
замечанием Пенкрофа:--

“Нам следовало бы захватить с собой факел”.

И таким ответом инженера:--

“ Мы найдем его в загоне.

Хардинг и его спутники покинули Гранитный дом в двенадцать минут десятого.
девять. В сорок семь минут десятого они преодолели три из
пяти миль, отделявших устье Мерси от корраля.

В этот момент полосы молний распространились по острову и осветили
темные деревья. Вспышки ослепляли и почти ослепили их. Очевидно,
буря не заставила себя долго ждать.

Вспышки постепенно становились ярче и учащеннее. Отдаленный гром
грохотал в небе. Атмосфера была удушливой.

Колонисты двигались так, словно их подталкивала вперед некая
непреодолимая сила.

В десять часов яркая вспышка осветила им частокол, и, когда они подошли к воротам,
буря разразилась с ужасающей яростью.

Через минуту загон был пересечен, и Хардинг стоял перед хижиной.

Наверное, в доме находился незнакомец, так как именно от
оттуда, что телеграмма была послана. Однако, ни света засияла
окно.

Инженер постучал в дверь.

Ответа не последовало.

Сайрес Смит открыл дверь, и поселенцы вошли в комнату, в которой
было совершенно темно. Наб зажег свет, и через несколько мгновений
фонарь был зажжен, и свет залил все углы комнаты.

Там никого не было. Все было в том состоянии, в каком его оставили.


“Неужели нас обманула иллюзия?” Пробормотал Сайрес Смит.

Нет! это невозможно! В телеграмме ясно говорилось,--

“Немедленно приходите в загон”.

Они подошли к столу, специально предназначенному для использования проволоки.
Все было в порядке - стопка на коробке, в которой оно находилось, а также
все приборы.

“Кто приходил сюда в последний раз?” - спросил инженер.

“Я приходил, капитан”, - ответил Айртон.

“ И это было...

“ Четыре дня назад.

“ А! записка! ” воскликнул Герберт, указывая на бумагу, лежавшую на столе.

На этой бумаге были написаны эти слова по-английски:--

“Следуйте по новому проводу”.

“ Вперед! ” крикнул Хардинг, который понял, что депеша была отправлена не
из загона, а из таинственного убежища, сообщающегося
непосредственно с Гранитным домом посредством дополнительного провода, присоединенного к
старому.

Наб взял зажженный фонарь, и все покинули загон. Затем разразилась гроза
с ужасающей силой. Промежуток между каждой вспышкой молнии
и каждым раскатом грома быстро уменьшался. Временами можно было видеть вершину
вулкана с его шлейфом пара.
вспышки.

Телеграфной связи не было ни в одной части загона между
домом и частоколом; но инженер, побежав прямо к
первому столбу, увидел при свете вспышки новый провод, свисающий с ограждения.
изолятор прикреплен к земле.

“Вот оно!” - сказал он.

Этот провод лежал на земле и был окружен изолирующим
веществом, подобным подводному кабелю, чтобы обеспечить свободную передачу
тока. Она, по-видимому, проходила через лес и южные отроги горы.
Следовательно, она вела на запад.

“ Следуйте по ней! ” сказал Сайрес Смит.

И поселенцы немедленно рванул вперед, ориентируясь на проволоку.

Гром продолжал реветь с такой силой, что ни слова не мог
быть услышанным. Однако повода для разговоров не было, оставалось только двигаться
вперед как можно быстрее.

Затем Сайрес Смит и его спутники взобрались на отрог, возвышающийся между
долиной корраль и долиной Фоллс-Ривер, которую они пересекли в ее
самом узком месте. Проволока, иногда натянутая на нижние ветви
деревьев, иногда лежащая на земле, уверенно направляла их.
Инженер предположил, что проволока, возможно, оборвется на дне
долины и что убежище незнакомца будет там.

Ничего подобного. Они были вынуждены подняться на юго-западный отрог,
и снова спуститься на это засушливое плато, заканчивающееся странно-диким
базальтовый утес. Время от времени кто-нибудь из колонистов наклонялся и
нащупывал руками проволоку; но теперь не было сомнений, что
проволока тянулась прямо к морю. Там, несомненно, в
глубинах этих скал, находилось жилище, которое так долго и напрасно искали.

Небо было буквально в огне. Вспышка следовала за вспышкой. Несколько ударили в
вершину вулкана посреди густого дыма. Это появилось там.
как будто гора извергала пламя. Без нескольких минут одиннадцать
колонисты прибыли на высокий утес, возвышающийся над океаном на западе.
Поднялся ветер. Прибой ревел в 500 футах внизу.

Хардинг подсчитал, что они удалились от загона на полторы мили.

В этом месте проволока уходила в скалы, следуя по крутому склону
узкого ущелья. Поселенцы последовали за ним, рискуя спровоцировать
падение слегка уравновешенных камней и быть сброшенными в море.
Спуск был чрезвычайно опасен, но они не думали об этой
опасности; они больше не были хозяевами себе, и непреодолимое
влечение влекло их к этому таинственному месту, как магнит притягивает
железо.

Таким образом они почти бессознательно спустились в этот овраг, который даже в
средь бела дня было бы сочтено нецелесообразным.

Камни покатились, и сверкали, как огненные шары, когда они перешли
через просветы. Хардинг был первым, Айртон последним. Они двигались дальше
шаг за шагом. Теперь они скользили по скользкому камню; затем они
с трудом поднялись на ноги и поползли дальше.

Наконец проволока коснулась прибрежных камней. Колонисты достигли
подножия базальтового утеса.

Там появился узкий гребень, идущий горизонтально и параллельно
море. Поселенцы последовали провода вдоль нее. Они не ушли
сотни шагов, когда хребет умеренным уклоном спускался к
уровнем моря.

Инженер схватил проволоку и обнаружил, что оно исчезло под
волны.

Его товарищи остолбенели.

Плакать от досады, почти крик отчаяния, вырвавшийся их! Должны
затем они погружаются под воду и искать там какие подводные
пещера? В их возбужденном состоянии они бы не колебались, чтобы сделать это.

Инженер остановил их.

Он повел своих спутников к ложбинке в скалах, и там--

“Мы должны подождать”, - сказал он. “Сейчас прилив. При отливе путь будет
открыт”.

“Но что заставляет вас думать...” - спросил Пенкроф.

“Он не назвал бы нас, если бы средства были, желая, чтобы мы
чтобы до него добраться!”

Сайрес Смит говорил в таком тоне, такой тщательный убежденность в том, что нет
возражения были высказаны. Кроме того, его замечание было логичным. Вполне
возможно, что у подножия утеса открылся проход, доступный при низкой воде, хотя сейчас скрытый
высоким приливом.

Оставалось еще некоторое время подождать. Колонисты молча сидели на корточках.
в глубокой лощине. Дождь теперь лил проливными потоками. Раскаты грома
отразились от скал с оглушительной звучностью.

Эмоции колонистов были велики. Тысячи странная и неординарная
идеи пересеклись их мозги, и они ожидали какой-нибудь великой и сверхъестественное
привидение, которое только и могло прийти к понятию они образуются из
таинственный гений острова.

В полночь Хардинг с фонарем спустился на пляж, чтобы произвести
разведку.

Инженер не ошибся. Начало огромных раскопок
его можно было разглядеть под водой. Там проволока, изгибаясь под прямым углом,
входила в зияющую пропасть.

Сайрес Смит вернулся к своим товарищам и просто сказал,--

“ Через час отверстие будет практически открыто.

“ Значит, оно там? ” спросил Пенкроф.

“ Вы сомневались в этом? ” возразил Сайрес Смит.

“Но эта пещера должна быть заполнена водой на определенную высоту”,
 заметил Герберт.

“Либо пещера будет полностью сухой, ” ответил Сайрес Смит, “ и в
этом случае мы сможем пройти по ней пешком, либо она не будет сухой, и некоторые
транспортные средства будут предоставлены в наше распоряжение”.

Прошел час. Все спустились под дождем до уровня
моря. Теперь отверстие возвышалось над водой на восемь футов. Это было
похоже на арку моста, под которой неслась пенящаяся вода.

Наклонившись вперед, инженер увидел черный предмет, плавающий на
воде. Он притянул его к себе. Это была яхта, пришвартованная в некоторых интерьера
проекции пещеры. Этот корабль был утюг-покрынный. Два весла лежали на
дно.

“Прыгай!” - сказал Хардинг.

Через минуту поселенцы были в лодке. Наб и Айртон взялись за
весла, Пенкроф за руль. Сайрес Смит на носу, с фонарем,
освещал путь.

Эллиптический свод, под которым сначала проходила лодка, внезапно
поднялся; но темнота была слишком глубокой, а свет фонаря слишком
слабым, чтобы оценить протяженность, высоту или глубину пещеры.
быть выясненным. Торжественная тишина царила в этой базальтовой пещере. Ни один звук
не мог проникнуть в нее, даже раскаты грома не могли пробить
ее толстые стены.

Такие огромные пещеры существуют в разных частях света, естественные склепы
датируемые геологической эпохой земного шара. Некоторые заполнены морем
; другие содержат целые озера по бокам. Такова пещера Фингала,
на острове Стаффа, одном из Гебридских островов; таковы пещеры
Моргат, в заливе Дуарненез, в Бретани, пещеры Бонифачо,
на Корсике, в Лизфьорде, в Норвегии; таковы огромные пещеры мамонта
в Кентукки, 500 футов в высоту и более двадцати миль в
длину! Во многих частях земного шара природа выкопала эти пещеры
и сохранила их для восхищения человека.

Простиралась ли пещера, которую сейчас исследовали поселенцы, до
центра острова? В течение четверти часа лодка находилась в
продвигались, обходя, как указал Пенкрофу инженер, короткими фразами
И вдруг все разом,--

“ Еще правее! ” скомандовал он.

Лодка, изменив курс, подошла к правой стене.
Инженер пожелал проверить, все ли еще тянется трос вдоль борта.

Трос был там, прикрепленный к скале.

“ Вперед! ” скомандовал Сайрес Смит.

И два весла, погрузившись в темные воды, погнали лодку вперед.

Они шли еще четверть часа, и, должно быть, преодолели расстояние в
полмили от входа в пещеру, когда
Снова послышался голос Хардинга.

“Остановись!” - сказал он.

Лодка остановилась, и колонисты увидели яркий свет
, освещающий огромную пещеру, так глубоко вырытую в недрах острова
, о существовании которой они никогда не подозревали.

На высоте ста футов возвышалась сводчатая крыша, опирающаяся на базальтовые валы
. На колоннах появились неправильные арки, странная лепнина.
природа возводила их тысячами с первых эпох образования земли.
земной шар. Базальтовые столбы, вставленные один в другой, достигали
от сорока до пятидесяти футов в высоту, и вода, спокойная, несмотря на
шум снаружи омыл их основание. Яркий фокус света, на который указал
инженер, коснулся каждой точки скалы и залил стены
светом.

Благодаря отражению вода воспроизводила яркие искорки, так что
казалось, что лодка плывет между двумя сверкающими зонами. Они не могли
ошибиться в природе излучения, исходящего от светящегося
ядра, ясные лучи которого отражались от всех углов, от всех
выступов пещеры. Этот свет исходил от электрического источника,
и его белый цвет выдавал его происхождение. Это было солнце этой пещеры,
и это заполнило его полностью.

По знаку Сайреса Смита весла снова погрузились в воду,
вызвав настоящий дождь камней, и лодку понесло вперед, к
свет, который теперь был не более чем в половине кабельтова от нас.

В этом месте ширина водной толщи составляла почти 350
футов, а за ослепительным центром виднелась огромная базальтовая
стена, перекрывающая любой выход с той стороны. Пещера здесь значительно расширилась
море образовало небольшое озеро. Но крыша, боковые
стены, крайний утес, все призмы, все пики были залиты водой.
электрическая жидкость, так что блеск принадлежала им, и как будто
свет выпущенных из них.

В центре озера на поверхности воды плавал длинный сигарообразный объект
безмолвный, неподвижный. Исходивший от него блеск
вырывался из его стенок, как из двух печей, раскаленных до белого каления.
Этот аппарат, похожий по форме на огромного кита, был около 250
футов в длину и возвышался примерно на десять-двенадцать над водой.

Лодка медленно приближалась к нему, Сайрес Смит встал на носу. Он
смотрел, жертвой насильственного возбуждения. Потом, внезапно, схватив
рука репортера ,--

“ Это он! Это может быть только он! - воскликнул он. - Он!..

Затем, откинувшись на спинку сиденья, он прошептал имя, которое мог услышать только Гедеон Спилет
.

Репортер, очевидно, знал это имя, потому что оно произвело на него удивительное действие
и он ответил хриплым голосом,--

“Он! человек вне закона!”

“Он!” - сказал Хардинг.

По команде инженера лодка приблизилась к этому необычному плавучему
устройству. Лодка коснулась левого борта, из которого вырвался луч
света через толстое стекло.

Хардинг и его спутники взобрались на платформу. Открытый люк был
там. Все бросились вниз по отверстию.

У подножия лестницы была площадка, освещенная электричеством. В
конце этой площадки была дверь, которую Хардинг открыл.

Богато украшенная комната, быстро пройденная колонистами, была соединена
с библиотекой, над которой светящийся потолок проливал поток света.

В конце библиотека большая дверь, и закрыл, открыл
инженер.

Огромный салон - своего рода музей, в котором были свалены в кучу
все сокровища минерального мира, произведения искусства, чудеса
промышленности - предстал перед глазами колонистов, которые почти подумали, что
внезапно транспортируется в страну волшебства.

Растягивается на богатом диване они увидели человека, который, казалось, не заметил
их присутствие.

Затем Хардинг повысил голос и, к крайнему удивлению своих товарищей
, произнес следующие слова,--

“Капитан Немо, вы звали нас! Мы здесь”.



Глава 16

При этих словах лежащая фигура поднялась, и электрический свет упал
на его лицо; великолепная голова, высокий лоб, взгляд
повелительный, борода белая, волосы густые, ниспадающие на плечи.

Его рука покоилась на подушке дивана, с которого он только что встал.
поднялся. Он казался совершенно спокойным. Было очевидно, что его силы были
постепенно подорваны болезнью, но голос его казался по-прежнему сильным,
когда он сказал по-английски тоном, в котором сквозило крайнее удивление,--

“ Сэр, у меня нет имени.

“ Тем не менее я вас знаю! ” ответил Сайрес Смит.

Капитан Немо устремил свой проницательный взгляд на инженера, как будто он
собирались уничтожить его.

Затем, возвращаясь на фоне подушки дивана,--

“ В конце концов, что теперь имеет значение? - пробормотал он. “ Я умираю!

Сайрес Смит приблизился к капитану, и Гедеон Спилет взял его за руку.
рука - она была лихорадочного жара. Айртон, Пенкроф, Герберт и Наб
почтительно стояли в стороне в углу великолепного салона,
атмосфера которого была пропитана электричеством.

Тем временем капитан Немо убрал руку и знаком пригласил инженера и
репортера сесть.

Все смотрели на него с глубоким волнением. Перед собой они увидели то
существо, которое они называли “гением острова”, могущественного
защитника, чье вмешательство в столь многих обстоятельствах было столь
действенный благодетель, которому они были в таком долгу благодарности!
Их глазам предстал только человек, и человек при смерти, тогда как
Пенкроф и Наб ожидали увидеть почти сверхъестественное существо!

Но как случилось, что Сайрес Смит узнал капитана Немо? почему
последний так внезапно встрепенулся, услышав произнесенное имя, имя,
которое, как он полагал, никому не было известно?--

Капитан снова занял свое место на диване и, опершись на него
подлокотник, посмотрел на инженера, сидевшего рядом с ним.

“ Вам известно имя, которое я раньше носил, сэр? ” спросил он.

“ Я знаю, ” ответил Сайрес Смит, “ а также об этом замечательном подводном судне
...

“ ‘Наутилус’? ” переспросил капитан со слабой улыбкой.

- “Наутилус”.

“ Но вы... вы знаете, кто я?

“Да”.

“Тем не менее, прошло много лет с тех пор, как я поддерживал какую-либо связь с
обитаемым миром; три долгих года я провел в глубине
моря, единственного места, где я обрел свободу! Кто же тогда мог
выдать мою тайну?

“Человек, который не был связан с вами никакими узами, капитан Немо, и которого,
следовательно, нельзя обвинить в предательстве”.

“ Француз, которого случайно забросило на борт моего судна шестнадцать лет назад
с тех пор?

“ Тот самый.

“Он и его товарищи тогда не погиб в водовороте, в
среди которых "Наутилус" боролся?”

“ Они сбежали, и вышла книга под названием ‘Двадцать
Тысяч лье под водой", в которой изложена ваша история.

“История лишь нескольких месяцев моей жизни!” прервал капитан
стремительно.

“ Это правда, ” ответил Сайрес Смит, “ но нескольких месяцев этой странной
жизни было достаточно, чтобы вас узнали.

“ Несомненно, как великий преступник! ” сказал капитан Немо, и надменная улыбка скривила его губы.
- Да, мятежник, возможно, преступник против человечества! - Воскликнул он. - Да, мятежник.

Инженер молчал.

“ Итак, сэр?

“ Не мне судить вас, капитан Немо, ” ответил Сайрес Смит.
- во всяком случае, в том, что касается вашей прошлой жизни. Я, как и весь остальной
мир, не осведомлен о мотивах, побудивших вас принять этот странный
образ существования, и я не могу судить о последствиях, не зная их
причины; но что я точно знаю, так это то, что благодетельная рука постоянно
защищала нас с момента нашего прибытия на остров Линкольна, что все мы обязаны своими
жизнями хорошему, щедрому и могущественному существу, и что это существо настолько
могущественный, добрый и великодушный капитан Немо - это вы сами!”

“Это я”, - просто ответил капитан.

Инженер и репортер встали. Их спутники подошли ближе, и
благодарность, которой были наполнены их сердца, вот-вот должна была выразиться
в их жестах и словах.

Капитан Немо остановил их знаком, и в голос, который предал больше
эмоций, чем он, несомненно, намеревался показать.

“Подожди, ты слышал все”, - сказал он.

И капитан в нескольких кратких предложениях изложил события своей
жизни.

Его рассказ был коротким, но ему пришлось собрать всю свою
оставшуюся энергию, чтобы дойти до конца. Он явно боролся
от крайней слабости. Несколько раз Сайрес Смит умолял его
отдохнуть немного, но он качал головой, как человек, для которого завтрашний день
может никогда не наступить, и когда репортер предложил свою помощь,--

“Это бесполезно, - сказал он, - мои часы сочтены”.

Капитан Немо был индейцем, принцем Даккаром, сыном раджи с
тогда независимой территории Бунделькунд. Отец отправил его, когда ему было десять
лет, в Европу, чтобы он мог получить образование
во всех отношениях законченное, и в надежде, что благодаря его талантам и
зная, что однажды он может сыграть ведущую роль в возвышении своей долгой
деградировавшей и языческой страны до уровня европейских народов.

С десяти до тридцати лет принц Даккар, наделенный
Природа с ее богатейшими дарами интеллекта, накопленными знаниями
всякого рода, а также в области науки, литературы и искусства его исследования были
обширными и глубокими.

Он объездил всю Европу. Его положение и состояние позволяли ему
быть повсюду востребованным; но мирские удовольствия не привлекали его
. Хотя он был молод и обладал всеми личными преимуществами,
он всегда был серьезен - даже мрачен - снедаемый неутолимой жаждой знаний
и лелея в тайниках своего сердца надежду, что
он мог бы стать великим и могущественным правителем свободного и просвещенного народа
.

Тем не менее, долгое время любовь к науке торжествовала над всеми другими чувствами.
Он стал художником, глубоко впечатленным чудесами искусства,
философом, которому не была неизвестна ни одна из высших наук,
государственным деятелем, разбиравшимся в политике европейских дворов. В глазах тех,
кто наблюдал его поверхностно, он мог бы сойти за одного из тех
космополиты, жаждущие знаний, но презирающие действия; одни из тех
богатых путешественников, надменных и циничных, которые постоянно переезжают с места
на место и не имеют родины.

История капитана Немо действительно была опубликована под названием
“Двадцать тысяч лье под водой”. Поэтому здесь будет уместно
замечание, уже сделанное относительно приключений Айртона в отношении
к расхождению дат. Поэтому читателям следует обратиться к примечанию
, уже опубликованному по этому поводу.

Однако этот художник, этот философ, этот человек все еще лелеял
надежда вселялась в него с самых ранних дней.

Принц Даккар вернулся в Бунделькунд в 1849 году. Он женился на
знатной индианке, которая была проникнута честолюбием, не менее пылким, чем
то, которым вдохновлялся он. У них родилось двое детей, которых они
нежно любили. Но семейное счастье не мешало ему стремиться
осуществить цель, к которой он стремился. Он ждал удобного случая.
Наконец, как он тщетно надеялся, он представился.

Подстрекаемые принцами , столь же амбициозными и менее прозорливыми , и более
более беспринципный, чем он, народ Индии был убежден, что они
могут успешно восстать против своих английских правителей, которые вывели
их из состояния анархии, постоянных войн и нищеты, и имели
установил мир и процветание в своей стране. Их невежество и
грубые суеверия сделали их легкими орудиями в руках своих вождей-проектировщиков.

В 1857 году вспыхнуло великое восстание сипаев. Принц Даккар, пребывавший в
уверенности, что таким образом у него появится возможность достичь
объекта своих давних амбиций, был легко втянут в это. Он
немедленно посвятил свои таланты и богатство служению этому делу.
Он помогал этому лично; он сражался в первых рядах; он рисковал своей жизнью
наравне с самыми скромными из жалких и введенных в заблуждение фанатиков; он был
десять раз раненный в двадцати боях, искавший смерти, но не нашедший ее
но, в конце концов, кровожадные повстанцы были наголову разбиты, и
жестокому мятежу был положен конец.

Никогда прежде британская власть в Индии не подвергалась такой опасности,
и если бы, как они надеялись, сипаи получили помощь от
без этого влияние и превосходство Соединенного Королевства в Азии
остались бы в прошлом.

Имя принца Даккара было в то время хорошо известно. Он сражался
открыто и не скрываясь. За его голову была назначена награда, но ему
удалось скрыться от преследователей.

Цивилизация никогда не отступает; закон необходимости всегда толкает ее вперед.
В сипаи были побеждены, и на земле раджей старых снова упал
под властью Англии.

Принц Даккар, не сумев найти смерть, которой он добивался, вернулся в
горные твердыни Бунделькунда. Там, один в мире, побежденный
разочарование на уничтожение все свои тщетные надежды, а добычей
глубокое отвращение ко всем людям, наполненной ненавистью
цивилизованный мир, он понял, что крушение своего состояния, собрал
результат его самых верных соратников и в один прекрасный день исчез, оставив
никаких следов позади.

Где же тогда он искал свободу, в которой ему было отказано на обитаемой
земле? Под волнами, в глубинах океана, куда никто не мог последовать
.

Воин стал человеком науки. На необитаемом острове в Тихом океане
он основал свою верфь, и там было построено подводное судно.
построен по его эскизам. Методами, которые когда-нибудь будут раскрыты
, он подчинил себе безграничные силы
электричества, которое, добытое из неисчерпаемых источников, использовалось
отвечает всем требованиям, предъявляемым к его плавучему оборудованию, в качестве движущегося,
осветительного и нагревательного средства. Море с его несметными сокровищами, его
мириады рыб, бесчисленные затонувшие корабли, огромные млекопитающие, и не только
все, что дала природа, но и все, что человек потерял в ее
глубин, достаточных для удовлетворения любых потребностей принца и его команды - и таким образом было
его самое горячее желание-достичь, никогда больше держать связь
с земли. Он назвал своего подводного судна “Наутилус”, называется
себе просто капитаном Немо и скрылся под морями.

В течение многих лет это странное существо посетило все океаны, от полюса до
полюса. Изгой обитаемой земли, в этих неизвестных мирах он собрал
неисчислимые сокровища. Миллионы, потерянные в заливе Виго в 1702 году
испанскими галеонами, обеспечили его неисчерпаемым запасом
богатств, которые он всегда анонимно жертвовал в пользу этих стран
кто боролся за независимость своей страны.

 (Имеется в виду воскресение Candiotesбыл, которые, в
 действительно, во многом помогал Капитан Немо.)

Однако долгое время он не поддерживал связи со своими собратьями
, когда ночью 6 ноября 1866 года
трое мужчин были брошены на борт его судна. Это были французский профессор,
его слуга и канадский рыбак. Эти трое мужчин были выброшены
за борт в результате столкновения “Наутилуса”
 и фрегат Соединенных Штатов “Авраам Линкольн”, который преследовал ее.

Капитан Немо узнал от этого профессора, что “Наутилус”, который теперь принимают
за гигантское млекопитающее вида китов, а теперь за подводное судно
с командой пиратов, искали во всех морях.

Он мог бы вернуть этих троих мужчин в океан, откуда случайность
свела их с его таинственным существованием. Вместо этого
он держал их в плену и в течение семи месяцевони были
способны лицезреть все чудеса путешествия протяженностью двадцать тысяч лье
под водой.

Однажды, 22 июня 1867 года, этим трем людям, которые ничего не знали о
прошлой истории капитана Немо, удалось спастись на одной из шлюпок
“Наутилуса”. Но поскольку в это время “Наутилус” был втянут в
водоворот у берегов Норвегии, капитан
естественно, полагал, что беглецы, охваченные этим ужасным
водоворот, нашедший свою смерть на дне пропасти. Он не знал
что француз и двое его спутников были чудесным образом брошены
на берегу, что рыбаки Лофотенских островов оказали
им помощь, и что профессор по возвращении во Францию
опубликовал ту работу, в которой семь месяцев странного и богатого событиями
навигация “Наутилуса” была рассказана и выставлена на всеобщее обозрение
публика.

Долгое время после этого капитан Немо продолжал жить таким образом,
пересекая все моря. Но один за другим его товарищи умирали и находили
свое последнее пристанище на коралловом кладбище на дне
Тихого океана. В конце концов капитан Немо остался единственным выжившим из всех
те, кто укрылся вместе с ним в глубинах океана.

Сейчас ему было шестьдесят лет. Хотя он был один, ему удалось
провести “Наутилус” к одной из тех подводных пещер, которые
иногда служили ему гаванью.

Один из этих портов был выдолблен внизу, на острове Линкольна, и в этом
момент обстановка в убежище “Наутилуса”.

Капитан оставался там уже шесть лет, больше не плавая по океану
, но ожидая смерти и того момента, когда он должен будет воссоединиться со своими
бывшими товарищами, когда случайно увидел спуск воздушного шара
который перевозил пленных конфедератов. Одетый в водолазный костюм.
он шел под водой на расстоянии нескольких кабельтовых от
берега острова, когда инженера сбросили в море.
Движимый чувством сострадания, капитан спас Сайреса Смита.

Его первым побуждением было убежать подальше от пятерых потерпевших кораблекрушение;
но его убежище в гавани было закрыто, поскольку из-за возвышения
базальта, образовавшегося под влиянием вулканической деятельности, он больше не мог
проходить через вход в хранилище. Хотя там был
достаточная глубина воды, чтобы позволить легкое ремесло, чтобы сдать экзамен
там не было достаточно для “Наутилус” разливное чей воды
немалые.

Капитан Немо был вынужден, следовательно, сохранять. Он наблюдал этих людей
кинули без средств на необитаемый остров, но не хотел быть
сам открыл их. Постепенно он заинтересовался их усилиями
когда увидел, что они честны, энергичны и связаны друг с другом
узами дружбы. Словно вопреки своему желанию, он проник во все
тайны их существования. С помощью водолазного костюма он мог легко
добравшись до колодца внутри Гранитного дома и поднявшись по
выступам скалы к его верхнему отверстию, он услышал, как колонисты
рассказывали о прошлом и изучали настоящее и будущее. От них он узнал
об огромном конфликте Америки с самой Америкой за
отмену рабства. Да, эти люди были достойны примирить капитана
Немо с тем человечеством, которое они так благородно представляли на острове.

Капитан Немо спас Сайреса Смита. Именно он также вернул
собаку в Чимниз, который спас Топа из вод залива.
озера, которые вызвали падение в точке обломки корпуса, содержащего так много
все самое полезное для колонистов, который передал каноэ обратно в
трансляция из милости, кто бросил шнур с вершины гранитная дом в
момент нападения на бабуинов, которые известны наличии
Айртон на Фаворе остров, посредством документа, заключенный в
бутылки, который вызвал взрыв бриг ударной торпеды
размещенный в нижней части канала, который спас Герберта от неминуемой гибели
собрав сульфат хинина; и, наконец, это ему кто-то
убивал заключенных электрическими шарами, секретом которых он владел
и которые он использовал для преследования подводных существ. Таким образом,
было объяснено так много явно сверхъестественных происшествий, которые
все доказывали щедрость и могущество капитана.

Тем не менее, этот благородный мизантроп жаждал принести пользу своим протеже
еще больше. Оставалось дать им еще много полезных советов, и,
его сердце смягчилось из-за приближения смерти, он пригласил, как и мы
зная, что колонисты Гранитного дома посетят “Наутилус” с помощью
из проволоки, которая соединяла его с загоном. Возможно, он бы этого не сделал
, если бы знал, что Сайрес Смит был достаточно
знаком с его историей, чтобы обращаться к нему по имени Немо.

Капитан завершил рассказ о своей жизни. Сайрес Смит то
говорили, он вспоминал все случаи, которые воспользовались столь благотворный
влияние на колонии, и имена его соратников и
сам поблагодарил великодушное существо, которому они столь многим был обязан.

Но капитан Немо не обращал на это внимания; казалось, он был поглощен своими мыслями
руководствуясь одной идеей и не пожимая протянутой инженером руки,--

“Теперь, сэр, - сказал он, - теперь, когда вы знаете мою историю, ваше суждение!”

Говоря это, капитан, видимо, намекал на важном событии
наблюдали трое неизвестных бросили на борт его судна, и который
французский профессор обзоры на свою работу, вызывая глубокое и
ужасное ощущение. За несколько дней до бегства профессора
“Наутилус” и два его спутника, преследуемые фрегатом в
"к северу от Атлантики" бросилась, как таран, на этот фрегат и
безжалостно потопила его.

Сайрес Смит понял намек капитана и промолчал.

“ Это был вражеский фрегат, ” воскликнул капитан Немо, на мгновение превратившись в
"Принца Даккара", “ вражеский фрегат! Именно она
напала на меня - я был в узкой и мелкой бухте - фрегат преградил мне путь
и я потопил ее!

Последовало несколько мгновений тишины; затем капитан потребовал,--

“ Что вы думаете о моей жизни, джентльмены?

Сайрес Смит протянул руку молодому принцу и серьезно ответил:
“Сэр, ваша ошибка заключалась в предположении, что прошлое может быть
реанимировали, и в борющихся против неизбежного прогресса. Это один
из тех ошибок, которые некоторые восхищаются, другие осуждают; только Бог может
судья. Тот, кто ошибается в поступке, который он искренне считает правильным
может быть врагом, но сохраняет наше уважение. Ваша ошибка - это та, которой
мы можем восхищаться, и вашему имени нечего бояться суда истории
, которая осуждает не героическую глупость, а ее результаты ”.

Грудь старика раздулась от волнения, и он воздел руку к небесам
,--

“Я был неправ или прав?” пробормотал он.

Сайрес Смит ответил: “Все великие деяния возвращаются к Богу, от которого они
происходят. Капитан Немо, мы, которым ты помог, всегда будем оплакивать
твою потерю”.

Герберт, подошедший к капитану, упал на колени и поцеловал
его руку.

В глазах умирающего заблестели слезы. “Дитя мое, ” сказал он, - пусть
Да благословит Вас Бог!”



Глава 17

День вернулись. Ни один луч света не проник в глубины
пещера. Он был высок-вода, вход был закрыт на берегу моря. Но
искусственный свет, который длинными потоками вырывался из мансардных окон
“Наутилус” был таким же ярким, как и прежде, и водная гладь сияла
вокруг плывущего судна.

Теперь капитаном Немо овладело крайнее изнеможение, и он откинулся на спинку
дивана. Бесполезно было думать о том, чтобы превратить его в Гранит
Хаус, ибо он выразил желание остаться среди этих
чудес "Наутилуса”, которые не смогли бы приобрести миллионы, и
ждать там смерти, которая быстро приближалась.

Во время длительного перерыва прострации, которая сделала его почти
бессознательное, Сайрес Смит и Гедеон Спилет внимательно наблюдали
состояние умирающего человека. Было очевидно, что его силы
постепенно убывали. Это тело, когда-то такое крепкое, теперь было всего лишь
хрупким пристанищем уходящей души. Вся жизнь была сосредоточена в
сердце и голове.

Инженер и репортер шепотом совещались. Возможно ли было
оказать какую-либо помощь умирающему? Можно ли было бы если не спасти его жизнь, то
продлить ее на несколько дней? Он сам сказал, что никакое средство не может
помочь, и он со спокойствием ожидал смерти, которая не внушала ему никаких
ужасов.

“ Мы ничего не можем сделать, ” сказал Гедеон Спилет.

“ Но от чего же он умирает? ” спросил Пенкроф.

“Жизнь просто угасает”, - ответил репортер.

“Тем не менее, ” сказал моряк, “ если мы перенесем его на открытый воздух и
при солнечном свете, он, возможно, поправится”.

“ Нет, Пенкроф, - ответил инженер, “ пытаться бесполезно.
Кроме того, капитан Немо никогда бы не согласился покинуть свое судно. Он
живет уже с десяток лет на борту ‘Наутилус’ и на борту
"Наутилус" он хочет умереть.”

Без сомнения, капитан Немо услышал ответ Сайреса Смита, потому что он слегка приподнялся
и голосом более слабым, но всегда внятным,--

“Вы правы, сэр”, - сказал он. “Я умру здесь - это мое желание; и
поэтому у меня есть к вам просьба”.

Сайрес Смит и его спутники придвинулись поближе к дивану и теперь
разложили подушки таким образом, чтобы лучше поддерживать умирающего
человек.

Они видели, как его глаза блуждали по всем чудесам этого салона, освещенного
электрическими лучами, которые падали с арабесок на светящемся потолке
. Он рассматривал одну за другой картины, висевшие на стенах.
великолепные гобелены на перегородках, шедевры
Итальянские, фламандские, французские и испанские мастера; статуи из мрамора и
бронзы на пьедесталах; великолепный орган, прислоненный к
задней перегородке; аквариум, в котором цвели самые замечательные
произведения моря - морские растения, зоофиты, жемчужные венки
неоценимой ценности; и, наконец, его взгляд остановился на этом устройстве,
надпись над фронтоном музея - девиз “Наутилуса”--


“Мобилис в мобиле”.


Его взгляд, казалось, в последний раз с любовью остановился на этих шедеврах
искусства и природы, которыми он ограничивал свой кругозор в течение
провести столько лет в пучинах морей.

Сайрес Смит уважал молчание капитана, и ждал, пока он стоит
говорить.

Через несколько минут, в течение которых, несомненно, он перебирал в уме всю свою
жизнь, капитан Немо повернулся к колонистам и сказал,

“Вы считаете себя, джентльмены, в каких-то обязательствах передо мной?”

“ Капитан, поверьте нам, мы отдали бы свои жизни, чтобы продлить ваши.

- В таком случае обещайте, ” продолжал капитан Немо, “ исполнить мою последнюю волю,
и я буду вознагражден за все, что я для вас сделал.

“ Мы обещаем, ” сказал Сайрес Смит.

И этим обещанием он связал себя и своих товарищей.

“ Джентльмены, - продолжал капитан, - завтра я буду мертв.

Герберт хотел было воскликнуть, но знак капитана
остановил его.

“Завтра я умру, и я не желаю никакой другой могилы, кроме ‘Наутилуса’.
Это моя могила! Все мои друзья покоятся в глубинах океана; их
место упокоения будет моим”.

Эти слова были встречены глубоким молчанием.

“Обратите внимание на мои пожелания”, - продолжал он. “Наутилус"
заключен в этом гроте, вход в который замурован; но,
хотя выход невозможен, судно может, по крайней мере, затонуть в пучине
и там похоронить мои останки”.

Колонисты благоговейно выслушали слова умирающего.

“Завтра, после моей смерти, Мистер”, - продолжил капитан,
“себе и товарищам придется покинуть ‘Наутилус’ для всех
сокровища, которые он содержит, должен погибнуть со мной. Останется только один знак внимания
от принца Даккара, с историей которого вы теперь знакомы.
Вон в том сундуке лежат бриллианты стоимостью во многие миллионы,
большинство из них - сувениры того времени, когда я, муж и отец, думал
возможно счастье для меня, и коллекция жемчужин, собранных мой
друзей и себя в глубинах океана. Этого сокровища на
в будущем, вы можете сделать хорошее использование. В руках таких людей, как самого себя
и ваши товарищи, мистер Смит, деньги не могут быть источником
опасность. Сверху я еще буду участвовать в ваших предприятий, и
Я не боюсь ничего, кроме того, что они будут процветать”.

После нескольких минут отдыха, вызванного его крайней слабостью,
Капитан Немо продолжал,--

“ Завтра ты возьмешь сундук и покинешь салон, из которого
вы закроете дверь, затем подниметесь на палубу
‘Наутилуса’ и опустите грот-люк так, чтобы полностью закрыть судно
.

“ Будет сделано, капитан, ” ответил Сайрес Смит.

“ Хорошо. Затем вы сядете в каноэ, которое доставило вас сюда; но,
прежде чем покинуть ‘Наутилус’, пройдите на корму и там откройте два больших
запорных крана, которые вы найдете на ватерлинии. Вода будет
проникать в резервуары, и ‘Наутилус’ будет постепенно погружаться
под воду, чтобы отдохнуть на дне пропасти ”.

И, поняв жест Сайреса Смита, капитан добавил,--

“ Ничего не бойся! Ты всего лишь похоронишь труп!

Ни Сайрес Смит, ни его товарищи рискнули что-либо предложить
наблюдения капитана Немо. Он выразил свою последнюю волю, и они
ничего не оставалось делать, чтобы соответствовать им.

“У меня есть твое обещание, Господа?”, - добавил капитан Немо.

“У тебя, капитан”, - ответил инженер.

Капитан поблагодарил колонистов знаком, и попросили их покинуть
его за несколько часов. Гедеон Спилет пожелал остаться рядом с ним в
наступал кризис, но умирающий отказался, сказав: “Я буду
жить до завтра, сэр”.

Все вышли из салона, прошли через библиотеку и столовую и
оказались впереди, в машинном отделении, где было установлено электрическое оборудование
, которое обеспечивало не только тепло и свет, но и механическую
мощь “Наутилуса”.

“Наутилус” был шедевром, заключавшим в себе шедевры,
и инженер был поражен.

Колонисты взошли на платформу, которая возвышалась на семь или восемь футов над землей.
вода. Там они увидели толстую стеклянную линзовидную оболочку, которая
защищала нечто вроде большого глаза, из которого исходил свет. Позади
этого глаза, по-видимому, находилась каюта, в которой находились колеса руля, и
в которой находился рулевой, когда он управлял "Наутилусом”
 над дном океана, которое, очевидно, освещалось бы электрическими лучами
на значительном расстоянии.

Сайрес Смит и его спутники некоторое время хранили молчание, поскольку на них
произвело сильное впечатление то, что они только что увидели и услышали, и их
сердца были глубоко тронуты мыслью о том, что тот, чья рука так часто
помогала им, защитник, которого они знали всего несколько часов, был при
смерти.

Каким бы ни было суждение, вынесенное потомками по поводу событий
этого, так сказать, внечеловеческого существования, характер принца
Даккара навсегда останется одним из тех, память о ком время никогда не сможет стереть
.

“ Что за человек! ” воскликнул Пенкроф. “ Возможно ли, чтобы он жил на
дне моря? И мне кажется, что, возможно, он не найдена
мира там больше, чем в другом месте!”

“Наутилус’, ” заметил Айртон, - мог бы позволить нам покинуть
Остров Линкольна и достичь какой-нибудь населенной страны”.

“ Боже мой! ” воскликнул Пенкроф. “ Я бы никогда не стал рисковать собой.
На таком судне. Плавать по морям - хорошо, но под водой - никогда!

“ Я полагаю, Пенкроф, ” ответил журналист, “ что плавание на
подводном судне, таком как "Наутилус", должно быть очень легким, и что
мы скоро привыкнем к этому. Не было бы ни штормов, ни
подветренного берега, которого можно было бы опасаться. На глубине нескольких футов под поверхностью воды
океана спокойны, как в озере.”

“Возможно, ” ответил моряк, “ но я предпочитаю штормовой ветер на
борту хорошо подобранного судна. Судно построено для плавания по морю, а не
под ним”.

“Друзья мои, ” сказал инженер, “ бесполезно, во всяком случае, в отношении
‘Наутилуса’, обсуждать вопрос о подводных судах.
‘Наутилус’ не принадлежит нам, и мы не имеем права распоряжаться им.
Более того, мы ни в коем случае не могли им воспользоваться. Независимо от
того факта, что было бы невозможно вытащить его из этой пещеры,
вход в которую сейчас закрыт восстанием базальтовых пород, капитан
Желание Немо состоит в том, чтобы это было похоронено вместе с ним. Его желание - наш закон,
и мы его выполним ”.

После довольно продолжительного разговора Сайрес Смит и его спутники
снова спустились во внутренние помещения "Наутилуса”. Там они
немного подкрепились и вернулись в салон.

Капитан Немо несколько оправился от охватившей его прострации
, и глаза его засияли своим обычным огнем. Слабая улыбка
даже изогнула его губы.

Колонисты окружили его.

“ Джентльмены, ” сказал капитан, “ вы храбрые и честные люди. Вы
посвятили себя общему благу. Я часто наблюдал за
вашим поведением. Я уважал вас - я уважаю вас до сих пор! Ваша рука, мистер
Хардинг.

Сайрес Смит подал руку капитану, который нежно пожал ее
.

“ Это хорошо! ” пробормотал он.

Он продолжил:,--

“ Но довольно о себе. Я должен поговорить о вас и об этом деле.
Остров Линкольна, на котором вы нашли убежище. Теперь вы хотите
покинуть его?

“ Вернуться, капитан! ” быстро ответил Пенкроф.

“ Возвращаться, Пенкроф? ” с улыбкой переспросил капитан. - Я знаю, это так.
верно, ваша любовь к этому острову. Вы помогли сделать его таким, какой он есть сейчас
, и он кажется вам раем!”

“ Наш проект, капитан, ” вмешался Сайрес Смит, - состоит в том, чтобы присоединить его к
Соединенным Штатам и создать для нашего судоходства порт, так удачно
расположенный в этой части Тихого океана.

“ Ваши мысли с вашей страной, джентльмены, - продолжал капитан.;
“ ваши труды направлены на ее процветание и славу. Вы правы. Человек - это
родная земля! - там нужно жить! там умереть! И я умру вдали от всех я
очень понравилось!”

“У тебя есть последнее желание передать”, - сказал инженер с эмоциями,
“ какой-нибудь сувенир для тех друзей, которых вы оставили в горах
Индии?

“ Нет, капитан Хардинг, у меня не осталось друзей! Я последний из своей расы,
и для всех, кого я знал, я давно был как мертвый.--Но
вернемся к себе. Одиночество, изоляция - это болезненные вещи, и
они выше человеческих сил. Я умираю оттого, что считал возможным жить
в одиночестве! Поэтому вы должны отважиться на все в попытке покинуть Линкольн.
Остров, и ты еще раз увидишь землю, на которой родился. Я знаю, что эти
негодяи разрушили корабль, который ты построил”.

“Мы предлагаем построить судно”, - сказал Гедеон Спилет, “достаточно
большие донести нас до ближайшей земли; но если мы сможем добиться успеха, чем раньше
или поздно мы должны вернуться на остров Линкольна. Мы привязаны к ней тоже
многие воспоминания никогда не забыть его”.

“Именно здесь мы узнали капитана Немо”, - сказал Сайрес Смит.

“Он вот только что мы можем сделать наши дома!” - добавил Герберт.

“И здесь я должна спать сном вечности, если ... ” - ответила
капитан.

Он на мгновение замолчал и, вместо того чтобы закончить предложение, сказал
просто,--

“Мистер Хардинг, я хочу поговорить с вами - наедине!”

Товарищи инженера, уважив это желание, удалились.

Сайрес Смит пробыл лишь несколько минут наедине с капитаном Немо и
вскоре позвал своих товарищей; но он ничего не сказал им о том, что касалось частной жизни.
вопросы, которые доверил ему умирающий.

Гедеон Спилет теперь смотрел, как капитан с особой осторожностью. Было видно,
что он не выдержал его нравственной энергии, которая потеряла
сила реакции против его физической слабости.

День закончился без изменений. Колонисты не покидали “Наутилус”
 ни на минуту. Наступила ночь, хотя различить ее было невозможно.
это из "Дня в пещере".

Капитан Немо не испытывал боли, но заметно тонул. Его благородные
черты, побледневшие при приближении смерти, были совершенно спокойны. Неразборчиво
с его губ время от времени срывались слова, касавшиеся различных инцидентов
его неровной карьеры. Жизнь, очевидно, медленно угасала, и его
конечности уже замерзли.

Еще раз или два он заговорил с колонистами, стоявшими вокруг него, и
улыбнулся им той последней улыбкой, которая остается и после смерти.

Наконец, вскоре после полуночи, капитан Немо неимоверным усилием воли
удалось складывая руки на груди, словно желая в этом
отношение к сочиняют себе на смерть.

К часу ночи один его взгляд показал признаки жизни. Умирающий свет
блеснул в этих глазах, когда-то таких ярких. Затем, пробормотав слова: “Боже
и моя страна!”, он тихо скончался.

Сайрес Смит, низко склонившись, закрыл глаза тому, кто когда-то был
Принцем Даккаром, а теперь не был даже капитаном Немо.

Герберт и Пенкроф громко зарыдали. Из глаз Айртона потекли слезы. Наб
стоял на коленях рядом с репортером, неподвижный, как статуя.

Затем Сайрес Смит, положив руку на лоб умершего,
торжественно произнес: “Да пребудет его душа с Богом!” Повернувшись к своим друзьям, он
добавил: “Давайте помолимся за того, кого мы потеряли!”


Несколько часов спустя колонисты выполнили обещание, данное капитану
, исполнив его предсмертную волю.

Сайрес Смит и его спутники покинули “Наутилус”, прихватив с собой
единственное, что оставил им их благодетель, - сундук, в котором
хранились миллионы долларов.

Великолепный салон, все еще залитый светом, был тщательно убран.
закрыто. Железная дверь, ведущая на палубу, затем был надежно закреплен в
таким образом, чтобы не допустить даже капли воды от проникновения в
интерьер “Наутилус”.

Затем колонисты спустились в каноэ, которое было пришвартовано к
борту подводного судна.

Теперь каноэ подогнали к корме. Там, у ватерлинии,
находились два больших запорных крана, сообщающихся с резервуарами, используемыми при
погружении судна.

Были открыты запорные краны, резервуары наполнились, и “Наутилус”,
 медленно погружаясь, скрылся под поверхностью озера.

Но колонисты все же смогли проследить за его спуском по волнам.
Мощный свет, который он испускал, освещал прозрачную воду, в то время как
пещера постепенно погружалась в темноту. Наконец это обширное излучение
электрический свет померк, и вскоре после этого “Наутилус”, ныне усыпальница
Капитана Немо, покоился на дне океана.



Глава 18


На рассвете колонисты в тишине вернулись ко входу в
пещеру, которой они дали название “Грот Даккар”, в память о
Капитане Немо. Сейчас был отлив, и они прошли без труда
под аркадой, омываемой справа морем.

Каноэ было оставлено здесь, тщательно защищенное от волн. В качестве
дополнительной предосторожности Пенкроф, Наб и Айртон вытащили его на небольшой
пляж, окаймлявший одну из сторон грота, в таком месте, где ему
не могло быть причинено никакого вреда.

Шторм прекратился ночью. Последний низкое бормотание из
гром замер на Западе. Дождя уже нет, но небо еще было
закрыт облаками. В целом, октябрь месяц, первый из
южной весны, не ознаменовался удовлетворительными признаками, и
ветер имел тенденцию смещаться с одной точки компаса на другую,
что делало невозможным рассчитывать на установившуюся погоду.

Сайрес Смит и его спутники, покинув грот Даккар, направились
по дороге к коралю. По пути Наб и Герберт позаботились о том, чтобы
сохранить проволоку, которую капитан протянул между
коралем и гротом и которая могла пригодиться в будущем.

Колонисты говорили, но мало на дороге. Различные случаи
ночь на 15 октября, оставил глубокое впечатление на их умы. В
неизвестного существа, чье влияние так эффективно защищало их,
человека, которого их воображение наделило сверхъестественными способностями, капитана
Немо, больше не было. Его “Наутилус” и он сам были погребены в глубинах
бездны. Каждому из них их существование казалось еще более изолированным
, чем раньше. Они привыкли рассчитывать на вмешательство
той силы, которой больше не существовало, и Гедеон Спилет и даже Сайрес
Смит не могли отделаться от этого впечатления. Таким образом они поддерживали
глубокое молчание во время их путешествия в загон.

Около девяти утра колонисты прибыли в Гранитный дом.

Было решено, что строительство судна должно быть
активно продвигаемо вперед, и Сайрес Смит больше, чем когда-либо, посвятил этому делу свое
время и труд. Невозможно было предугадать, какое будущее
лежало перед ними. Очевидно преимущество для колонистов было бы здорово
имея в своем распоряжении существенную сосуд, способный держать
море даже в штормовую погоду, и достаточно большой, чтобы попытаться, в случае
нужно, плавания продолжительности. Даже если, когда их судно должно быть
завершенный, колонисты не должны решаться покинуть остров Линкольна, поскольку
тем не менее, чтобы завоевать один из Полинезийских архипелагов в Тихом океане
или берега Новой Зеландии, они могли бы, по крайней мере, рано или
позже отправляйтесь на остров Табор, чтобы оставить там уведомление, касающееся
Айртон. Это была мера предосторожности, ставшая необходимой из-за возможности
повторного появления шотландской яхты в тех морях, и это имело первостепенное значение.
важно, чтобы в этом вопросе ничем нельзя было пренебречь.

Затем работы были возобновлены. Сайрес Смит, Пенкроф и Айртон,
с помощью Наба, Гедеона Спилета и Герберта, за исключением тех случаев, когда это было неизбежно
их отвлекали другие необходимые занятия, они работали не покладая рук.
Было важно, чтобы новое судно было готово через пять месяцев - то есть
то есть к началу марта, - если они захотят посетить Табор
Остров перед равноденственными штормами сделал путешествие невозможным.
Поэтому плотники не теряли ни минуты. Более того, не было необходимости
изготавливать такелаж, поскольку такелаж “Спиди” был сохранен целиком,
так что требовалось построить только корпус судна.

Конец 1868 года застал их занятыми этими важными работами,
исключая почти все остальные. По истечении двух с половиной месяцев
были установлены ребра жесткости и подогнаны первые планки. Это
было уже очевидно, что планы Сайреса Смита были достойны восхищения,
и, что судно будет вести себя хорошо на море.

Пенкроф вкладывал в это дело всепоглощающую энергию и даже ворчал
когда кто-нибудь из них бросал плотницкий топор ради охотничьего ружья
. Тем не менее необходимо было поддерживать запасы Гранита
Дом, ввиду приближающейся зимы. Но это не удовлетворяло
Пенкроф. Храбрый, честный моряк был недоволен, когда рабочих не было
на верфи. Когда это произошло, он сильно ворчал, и, по
способ выражения своих чувств, сделал работу шести человек.

Погода была очень неблагоприятной в течение всего летнего сезона.
В течение нескольких дней стояла невыносимая жара, и атмосфера, насыщенная электричеством
, прояснялась только сильными штормами. Это случалось редко.
не было слышно отдаленного раската грома, похожего на тихий, но
непрекращающийся шум, подобный тому, который возникает в экваториальных областях земного шара
.

1 января 1869 года ознаменовалось штормом чрезвычайной силы,
и несколько раз над островом прогремел гром. Большие деревья были
поражены электрической жидкостью и разбиты вдребезги, и среди прочих одно из
тех гигантских деревьев крапивы, которые затеняли птичий двор на
южной оконечности озера. Имел ли этот метеорит какое-либо отношение к
явлениям, происходящим в недрах земли? Была ли какая-либо связь
между колебаниями атмосферы и внутренних частей планеты?
земля? Сайрес Смит был склонен думать, что так оно и было, поскольку
развитие этих штормов сопровождалось возобновлением вулканических
симптомов.

Было 3 января, когда Герберт, поднявшись на рассвете
на плато Проспект-Хайтс, чтобы запрячь одного из онагров,
заметил огромное облако в форме шляпы, катившееся с вершины горы.
вулкан.

Герберт немедленно сообщил об этом колонистам, которые тут же присоединились к нему.
Они смотрели на вершину горы Франклина.

- Ах! - воскликнул Пенкроф. “ На этот раз это не испарения! Кажется, это
я думаю, что гигант не довольствуется дыханием; он должен курить!”

Эта фигура речи, употребленная моряком, точно выражала
изменения, происходящие в жерле вулкана. Уже в течение трех месяцев
кратер испускал пары более или менее плотной плотности, но которые пока еще были
образуются только в результате внутреннего кипения минеральных веществ. Но
теперь пары сменились густым дымом, поднимающимся в виде
сероватого столба, более трехсот футов в ширину у основания, и
которые разрастались подобно огромному грибу на высоту от семи до восьми метров
сотня футов над вершиной горы.

“ Огонь в трубе, ” заметил Гедеон Спилет.

“ И мы не можем его потушить! ” ответил Герберт.

“Вулкан должны быть сметены”, - заметил Наб, кто говорил так, как будто прекрасно
серьезно.

“Хорошо сказано, Наб!” - воскликнул Пенкроф, с криком смеха; “и ты
беру на работу, никаких сомнений?”

Сайрес Смит внимательно наблюдал за густого дыма, испускаемого крепление
Франклин и даже прислушался, словно ожидая услышать какое-то отдаленное
бормотание. Затем, повернувшись к своим спутникам, от которых он отошел
несколько в стороне, он сказал,--

“Правда в том, друзья мои, что мы не должны скрывать от самих себя, что грядут
важные перемены. Вулканические вещества не
в состоянии горьким, у них загорелся, и мы, безусловно,
под угрозой надвигающегося извержения”.

“ Что ж, капитан, - сказал Пенкроф, - мы станем свидетелями извержения, и если
оно будет удачным, мы поаплодируем ему. Я не вижу, что нам нужно беспокоиться
мы сами должны продолжать заниматься этим вопросом ”.

“ Может быть, и так, ” ответил Сайрес Смит, “ ибо древний след
лавы все еще открыт; и благодаря этому кратер до сих пор сохранился.
разлился на север. И все же...

“И все же, поскольку мы не можем извлечь никакой выгоды из извержения, возможно, было бы
лучше, чтобы оно не происходило”, - сказал репортер.

“Кто знает?” - ответил моряк. “Может быть, в этом вулкане есть какое-нибудь ценное вещество
, которое он извергнет и которое мы сможем
обратить во благо!”

Сайрес Смит покачал головой с видом человека, не предвещающего ничего хорошего.
явление, проявившееся столь внезапно. Он не
что касается так легко, как Пенкроф результаты извержения. Если лава,
из-за положения кратера, непосредственно не угрожавшего
лесистой и возделанной частям острова, могли возникнуть другие осложнения
. На самом деле, извержения нередко сопровождаются
землетрясениями; и островом природы Остров Линкольна, образованным из
таких разнообразных веществ, как базальт с одной стороны, гранит с другой, лава с
север, богатая почва на юге, вещества, которые, следовательно, не могли бы
прочно соединяться друг с другом, подвергались бы риску
распада. Хотя, следовательно, распространение вулканического
вопрос, возможно, не представляют серьезную опасность, любое движение
земные структуры, которая должна потрясти остров, может влечь за собой
тяжкие последствия.

“Мне кажется, - сказал Айртон, который откинулся так, чтобы приложить ухо
к земле, - мне кажется, я слышу глухой, рокочущий звук,
как у повозки, груженной железными прутьями.

Колонисты слушали с величайшим вниманием и убедились
что Айртон не ошибся. Грохот смешался с
подземным ревом, который образовал нечто вроде ринфорзандо и медленно затих
вдали, как будто какая-то сильная буря пронеслась по глубинам
земного шара. Но никакого взрыва, который можно было бы назвать взрывом в собственном смысле этого слова, слышно не было. Таким образом, можно было бы
заключить, что пары и дым нашли свободный проход
через центральную шахту; и что предохранительный клапан, будучи достаточно
большим, не вызовет конвульсии, взрыва не следует опасаться
.

“ Ну что ж, ” сказал Пенкроф, “ разве мы не возвращаемся к работе? Давайте поднимемся на гору.
Франклин дым, стон, мычание, или носик вперед, огонь и пламя,
это радует, что нет причин, почему мы должны сидеть сложа руки! Приходите, Айртон, Наб,
Герберт, мистер Сайрес, Мистер Спилет, каждый из нас должен обращаться к на
наши работы в день! Мы собираемся разместить килсона и дюжину пар рук.
рабочих рук было бы не слишком много. В течение двух месяцев я хочу, чтобы наш новый
‘Бонавентура’ - ведь мы сохраним старое название, не так ли?-- плавать
по водам Порт-Аэростата! Следовательно, нельзя терять ни часа!

Все колонисты, к услугам которых Пенкроф прибегнул таким образом,
спустились на верфь и приступили к установке кильсона, толстого
масса дерева, которая образует нижнюю часть корабля и прочно соединяется
по конструкции корпуса. Это была трудная задача, решение которой все
приняли участие.

Они продолжают трудиться в течение всего этого дня, 3-го
Января, без дальнейших размышлений вулкана, который не мог,
кроме того, будет видно с берега в гранитный дворец. Но один или два раза
большие тени, закрывавшие солнце, которое описывало свою дневную дугу по
чрезвычайно ясному небу, указывали на то, что густое облако дыма прошло
между его диском и островом. Ветер, дувший с берега, уносил
все эти испарения на запад. Сайрес Смит и Гедеон Спилет
они заметили эти мрачные явления и время от времени обсуждали
очевидный прогресс вулканических явлений, но их работа продолжалась
без перерыва. Он был, кроме того, первостепенной важности, от
каждая точка зрения, что судно должно быть завершено с наименьшим
возможная задержка. В наличии ситуаций, которые могут возникнуть,
безопасность колонистов будут в значительной степени обеспечивается их
корабль. Кто может сказать, что он может оказаться в какой-то день их единственное убежище?

Вечером, после ужина, Сайрес Смит, Гедеон Спилет и Герберт
снова поднялись на плато Проспект-Хайтс. Было уже темно, и
темнота позволила бы им установить, было ли пламя или раскаленное добела вещество.
вещество, выброшенное вулканом, смешалось с паром и дымом.
скопилось в устье кратера.

“Кратер в огне!” - сказал Герберт, который был более активным, чем его напарник
, и первым добрался до плато.

Гора Франклина, удаленная примерно на шесть миль, теперь казалась гигантским факелом.
вокруг вершины которого бушевало гигантское пламя. К ним примешивалось так много
дыма и, возможно, оплавления и золы, что
их свет слабо мерцал во мраке ночи. Но какой-то
то зловещее сияние разлилось по острову, на фоне которого смутно выделялись
поросшие лесом массивы высот. Огромные вихри пара
закрыли небо, сквозь которые мерцало несколько звезд.

“Перемены происходят быстро!” - сказал инженер.

“Это неудивительно”, - ответил репортер. “Повторное пробуждение вулкана
произошло уже некоторое время назад. Возможно, ты помнишь, Сайрус, что
первые испарения появились примерно в то время, когда мы обыскивали склоны горы
, чтобы обнаружить убежище капитана Немо. Это было, если я не ошибаюсь,
примерно 15 октября”.

“Да, ” ответил Герберт, “ два с половиной месяца назад!”

“Таким образом, подземные пожары горели в течение десяти недель”
 возобновил Гедеон Спилет, “и не приходится удивляться тому, что теперь они
вырваться с такой силой!”

“Разве вы не чувствуете некоторую вибрацию почвы?” - спросил Сайрес Смит.

“Да, - ответил Гедеон Спилет, “ но есть большая разница между
этим и землетрясением”.

“Я не утверждаю, что нам угрожает землетрясение”, - ответил Сайрес.
Смит: “Да сохранит нас от этого Бог! Нет; эти колебания вызваны
шипение центрального огня. Земная кора - это
просто оболочка котла, и вы знаете, что такая оболочка под
давлением пара вибрирует, как звучащая тарелка. Именно этот эффект
и создается в данный момент”.

“Какое великолепное пламя!” - воскликнул Герберт.

В этот момент из кратера вырвался своего рода букет пламени,
блеск которого был виден даже сквозь клубы пара. Тысячи
светящихся листов и колючих языков пламени были отброшены в различных
направлениях. Некоторые, простиравшиеся за пределы дымового купола, рассеялись
он взорвался, оставив после себя раскаленный порох. Это сопровождалось
последовательными взрывами, напоминающими разряды батареи из
пулеметов.

Сайрес Смит, репортер и Герберт, проведя час на
плато Проспект-Хайтс, снова спустились на пляж и вернулись
в Гранитный дом. Инженер был задумчив и озабочен, так много
так, действительно, что Гедеон Спилет спросил, если он задержан срочной
опасность, от которой извержения могут прямо или косвенно быть причиной.

“ И да, и нет, ” ответил Сайрес Смит.

“Тем не менее, - продолжал репортер, - разве величайшим
несчастьем, которое могло бы с нами случиться, не было бы землетрясение, которое
перевернуло бы остров? Я не думаю, что этого следует опасаться,
поскольку пары и лава нашли свободный выход ”.

“Правда”, - ответил Сайрес Смит, - “и я не опасаюсь землетрясения в
смысле, в каком этот термин обычно применяется к судорогам почвы
спровоцировано расширением подземных газов. Но другие причины могут
привести к большим бедствиям”.

“Как же так, мой дорогой Сайрус?’

“Я не уверен. Я должен подумать. Я должен посетить гору. Через несколько
со временем я узнаю больше по этому вопросу”.

Гедеон Спилет больше ничего не сказал, и вскоре, несмотря на взрывы
вулкана, интенсивность которых возрастала и которые повторялись
эхом по всему острову, обитатели Гранитного дома уже спали
крепко.

Прошло три дня-на 4, 5 и 6 января. Строительство
судна был старательно продолжил, и не предложив дополнительно
объяснения инженера отвоевывали работаем со всеми его энергии.
Гора Франклина теперь была покрыта мрачным облаком зловещего вида, и,
среди пламени, рвота далее пород накаливания, некоторые из которых упали
в сам кратер. Это вызвало Пенкроф, кто хотел бы только посмотреть,
на этот вопрос в свете шутка, воскликнуть,--

“Ах! великан играет в кубок и мяч; он фокусник”.

Фактически, выброшенные вещества снова падали обратно в пропасть, и
казалось, что лава, хотя и разбухшая под действием внутреннего давления,
еще не поднялась до устья кратера. Во всяком случае, отверстие на
северо-востоке, которое было частично видно, не изливало никакого потока на
северный склон горы.

Тем не менее, каким бы неотложным ни было строительство судна, другие
обязанности требовали присутствия колонистов в различных частях острова
. Перед всем этим необходимо было зайти в загон, где
были заключены стада мушмонов и коз, и пополнить запасы
корма для этих животных. Соответственно, было устроено так, чтобы
Айртон должен был отправиться туда на следующий день, 7 января; и поскольку
его было достаточно для выполнения задачи, к которой он привык, Пенкроф и
остальные были несколько удивлены, услышав, как инженер сказал Айртону--

“ Поскольку завтра ты отправляешься в загон, я буду сопровождать тебя.

“Но, капитан Хардинг, ” воскликнул матрос, “ наши рабочие дни не продлятся долго!
а если вы тоже уйдете, у нас не хватит двух пар рук!”

“Мы вернемся завтра”, - ответил Сайрес Смит, - “но надо
что я должен пойти в загон. Я должен узнать, как извержение
прогрессирует”.

“ Извержение! всегда извержение! ” ответил Пенкроф с выражением
недовольства. “ Поистине, это извержение - важная вещь! Я утруждала себя
об этом очень мало.”

Каким может быть взгляд моряка экспедиции прогнозам
инженер был устроен на следующий день. Герберт пожелал сопровождать Сайреса.
Смит не хотел огорчать Пенкрофа своим отсутствием.

На следующий день, на рассвете, Сайрес Смит и Айртон, взобравшись на повозку, запряженную
двумя онаграми, направились по дороге к коралю и пустились рысью кругом.

Над лесом проплывали большие облака, к которым кратер горы
Франклин постоянно добавлял фулигинозное вещество. Эти облака, которые тяжело клубились
в воздухе, очевидно, состояли из разнородных веществ.
Не только из вулкана они извлекли свои странные
непрозрачность и вес. Скорлупа в виде пыли, похожая на порошкообразный камень
пемза и сероватый пепел размером с мельчайшие фекулы были
удержаны во взвешенном состоянии посреди их толстых складок. Этот пепел так
хорошо, что они были соблюдены в воздухе на целые месяцы. После
извержения 1783 года в Исландии более года атмосфера была
таким образом, заряжена вулканической пылью, сквозь которую с трудом пробивались солнечные лучи
.

Но чаще всего это порошковое вещество падает, и это произошло на
настоящий праздник. Сайрес Смит и Айртон едва достиг
загон, когда выпал черный снег, похожий на мелкий порох, и мгновенно
изменил внешний вид почвы. Деревья, луга - все исчезло
под слоем толщиной в несколько дюймов. Но, к счастью,
ветер подул с северо-востока, и большая часть облаков
растворилась над морем.

“Это очень странно, капитан Хардинг”, - сказал Айртон.

“Это очень серьезно”, - ответил инженер. “Эта измельченная пемза,
вся эта минеральная пыль доказывает, насколько серьезны конвульсии, идущие впереди
в нижних слоях вулкана”.

“Но неужели ничего нельзя сделать?”

“ Ничего, кроме как отметить развитие феномена. А ты,
поэтому, Айртон, займись необходимой работой в
загоне. Тем временем я поднимусь сразу за истоком Красного
Ручья и изучу состояние горы с северной стороны
. Тогда...

“ Ну что, капитан Хардинг?

“Тогда мы посетим грот Даккар. Я хочу осмотреть его. В любом случае
я вернусь за тобой через два часа”.

Затем Айртон проследовал в загон и, ожидая возвращения инженера
, занялся мусмонами и козами, которые
казалось, он испытывал определенное беспокойство при появлении этих первых признаков
извержения.

Тем временем Сайрес Смит поднялся на гребень восточного отрога, миновал
Красный Ручей и прибыл на то место, где он и его спутники
обнаружили сернистый источник во время своего первого исследования.

Как все изменилось! Вместо одного столба дыма он
насчитали тринадцать, вынужденного через почву как бы усердно откачивают его, двигая по
какой-то поршень. Было очевидно, что земная кора подвергалась
в этой части земного шара чудовищному давлению. Атмосфера была
насыщенный газами и углекислотой, смешанный с водными парами.
Сайрес Смит ощутил вулканический туф, которым была усыпана равнина,
и который был всего лишь измельченной золой, затвердевшей от времени в твердые блоки,
под ним все дрожало, но он не мог обнаружить никаких следов свежей лавы.

Инженер убедился в этом еще больше, когда осмотрел всю
северную часть горы Франклина. Столбы дыма и пламени вырвались из
кратера; град обломков упал на землю; но никакого потока
лава не вырвалась из жерла вулкана, что доказывало, что вулканический
дело еще не достиг уровня высшего отверстия
центральный вал.

“Но я бы предпочел, чтобы это было так”, - сказал Сайрес Смит к себе. “В
всяком случае, тогда я должен знать, что лава, следуя своей привык
отслеживание. Кто может сказать, что он не может взять новый курс? Но опасность
не состоит в этом! Капитан Немо предвидел это ясно! Нет
опасность лежит не там!”

Сайрес Смит подошел к огромной дамбе пролонгация которого
закрытый узкий акул в заливе. Теперь он может в достаточной мере изучить на
эта сторона древние каналы лавы. Было в его сомнений
помнить, что самое последнее извержение произошло в далекой-далекой эпохи.

Затем он вернулся тем же путем, внимательно прислушиваясь к
подземному бормотанию, которое прокатывалось подобно продолжительному грому,
прерываемому оглушительными взрывами. В девять утра он добрался до
загона.

Айртон ждал его.

“О животных заботятся, капитан Хардинг”, - сказал Айртон.

“Хорошо, Айртон”.

“ Они кажутся встревоженными, капитан Хардинг.

“ Да, в них говорит инстинкт, а инстинкт никогда не обманешь.

“ Вы готовы?

“Возьми лампу, Айртон, “ ответил инженер, ” мы отправляемся немедленно”.

Айртон выполнил просьбу. Распряженные онагры бродили по загону.
Ворота были заперты снаружи, и Сайрес Смит, шедший впереди
Айртона, пошел по узкой тропинке, которая вела на запад, к берегу.

Почву они шли по поперхнулся от пылевидного вещества павших
из облака. Нет четвероногих появились в лесу. Даже птицы
бежал. Иногда мимолетный ветерок поднимал покров пепла, и
два колониста, окутанные вихрем пыли, теряли друг друга из виду.
Другое. Затем они были осторожны и прикрывали глаза и рты
носовыми платками, поскольку рисковали ослепнуть и задохнуться.

Это было невозможно для Сайрес Смит и Айртон, с этими препятствиями,
чтобы добиться быстрого прогресса. Кроме того, атмосфера была близка, как будто
кислород был частично сгорел и стал непригодным для дыхания.
На каждую сотню шагов они вынуждены были остановиться, чтобы перевести дух. Было
следовательно, уже больше десяти часов, когда инженер и его спутник достигли
гребня огромной массы базальтовых и порфировых скал, которая
составлял северо-западное побережье острова.

Айртон и Сайрес Смит начали спуск по этому крутому склону,
шаг за шагом следуя трудному пути, который в ту
ненастную ночь привел их к гроту Даккар. В светлое время суток спуск был
менее опасным, и, кроме того, слой пепла, покрывавший отполированную
поверхность скалы, позволял им более надежно ориентироваться.

Гряды в конце берегу, около сорока футов в высоту, вскоре
дошли. Сайрес Смит вспомнил, что это возвышение, постепенно понижаясь,
ближе к уровню моря. Хотя сейчас был отлив, никакого
пляжа не было видно, и волны, густые от вулканической пыли, бились
о базальтовые скалы.

Сайрес Смит и Айртон без труда нашли вход в Даккар
Грот и на мгновение остановились у последнего камня перед ним.

“Железная лодка должна быть там”, - сказал инженер.

“Это здесь, капитан Хардинг”, - ответил Айртон, подтягивая к себе
хрупкое суденышко, защищенное сводом хранилища.

“ На борт, Айртон! - крикнул я.

Двое колонистов ступили в лодку. Легкое колебание воды
волны отнесли его дальше, под низкий свод склепа, и там
Айртон с помощью кремня и стали зажег лампу. Затем он взял
весла, а лампы были размещены в носовой части лодки, так
чтобы его лучи падали перед ними, Сайрес Смит сел за руль и скрылся в неизвестном направлении
через тени грота.

“Наутилус” уже не было, чтобы осветить пещеру с ее
электрическое освещение. Возможно, он может еще не погашен, но ни один луч
сбежал из глубины той пропасти, в которой покоились все, что было
Мортал капитана Немо.

Свет, даваемый лампой, хотя и слабый, тем не менее позволял
инженер медленно продвигался вперед, придерживаясь стены пещеры. A
гробовая тишина воцарилась под сводчатым сводом, или, по крайней мере, в его
передней части, ибо вскоре Сайрес Смит отчетливо услышал грохот,
который исходил из недр горы.

“Это исходит от вулкана”, - сказал он.

Помимо этих звуков, вскоре было обнаружено присутствие химических соединений.
их сильный запах выдал инженера и его спутника, и они
чуть не задохнулись по сернистых паров.

“Это то, что Капитан Немо боялись”, - пробормотал Сайрес Смит, изменение
лицо. “Мы должны идти до конца, несмотря на”.

“Вперед!” - ответил Айртон, налегая на весла и направляя лодку
к выходу из пещеры.

Через двадцать пять минут после входа в устье грота лодка
достигла крайнего конца.

Затем Сайрес Смит, встав, осветил лампой
стены пещеры, отделявшие ее от центрального жерла
вулкана. Какой толщины была эта стена? Это может быть десять футов или
сотня футов - точно сказать было невозможно. Но подземные звуки были
слишком ощутимыми, чтобы допустить предположение, что она была какой-то большой
толщины.

Исследовав стену на определенной высоте
горизонтально, инженер прикрепил лампу к концу весла и снова обследовал
базальтовую стену на большей высоте.

Оттуда, через едва заметные щели и соединения, вырывался едкий пар
, который заражал атмосферу пещеры. Стена была разрушена
большими трещинами, некоторые из которых простирались на два-три фута от
кромки воды.

Сайрес Смит ненадолго задумался. Затем сказал тихим голосом,--

“ Да! капитан был прав! Опасность подстерегает нас, и ужасная
опасность!

Айртон не сказал ни слова, но по знаку Сайреса Смита снова взялся за весла.
через полчаса они с инженером достигли входа в
Грот Даккар.



Глава 19

На следующий день, 8 января, после того, как прошли день и ночь
в загоне, где они привели все в порядок, Сайрес Смит и Айртон
прибыли в Гранитный дом.

Инженер немедленно созвал своих товарищей и сообщил
их о надвигающейся опасности, которая грозит на острове Линкольна, и от
которой никакие человеческие силы смогли доставить их.

“Друзья мои”, - сказал он, и его голос выдал глубину его эмоций,
“наш остров не входит в число тех, которые будут существовать, пока существует эта земля
. Она обречена на более или менее быстрое разрушение, причину
которого она носит в себе и от которого ничто не может ее спасти”.

Колонисты посмотрели друг на друга, затем на инженера. Они не
четко осмыслить его.

“Объяснитесь, Сайрес!” - сказал Гедеон Спилет.

“Я сделаю так”, - ответил Сайрес Смит, “или, скорее, я просто
позволить себе объяснения, которые, в течение нескольких минут частных
беседа, были даны мне Капитан Немо”.

“Капитан Немо!” воскликнули колонисты.

“Да, и это была последняя служба, он желал нам оказывает, прежде чем его
смерть!”

“Последняя служба!” - воскликнул Пенкроф, “последняя услуга! Вы увидите
что” хотя он и мертв, он все равно сделает нас другими!

“Но что сказал капитан?” - спросил репортер.

“Я скажу вам, друзья мои”, - сказал инженер. “Остров Линкольна
не похож на другие острова Тихого океана, и факт, который
Капитан Немо дал мне понять, что рано или поздно это должно привести к
подрыву его основы ”.

“Чепуха! Остров Линкольна, этого не может быть! ” воскликнул Пенкроф, который, несмотря на
уважение, которое он испытывал к Сайресу Смиту, не смог удержаться от жеста, выражающего
недоверие.

“ Послушай, Пенкроф, ” продолжал инженер, - я расскажу тебе то, что сообщил мне капитан
Немо и что я сам подтвердил вчера, во время
исследования грота Даккар.

“Эта пещера простирается под островом до самого вулкана и
отделена от центральной шахты только стеной, которая завершает ее.
Теперь эта стена покрыта трещинами и расселинами, которые уже позволяют
сернистым газам, образующимся внутри вулкана, выходить
наружу ”.

“ Ну? ” спросил Пенкроф, внезапно нахмурив брови.

“Ну, тогда я увидел, что эти трещины расширяются под внутренним давлением
изнутри, что базальтовая стена постепенно уступает и что
через более или менее продолжительный период времени она откроет проход к водам
об озере, которое заполняет пещеру.

“ Хорошо! ” ответил Пенкроф, пытаясь пошутить. “ Море погасит вулкан, и дело с концом!
- Море погасит вулкан!

“ Нет! ” возразил Сайрес Смит. - Если наступит день, когда море, пробиваясь
сквозь стену пещеры, проникнет через центральную шахту в
в этот день остров Линкольна погрузится в кипящую лаву изнутри острова.
его поднимет в воздух - точно так же, как это произошло бы с островом Сицилия, если бы
Средиземное море обрушилось на гору Этна ”.

Колонисты ничего не ответили на эти многозначительные слова инженера.
Теперь они поняли, какая опасность им угрожала.

Можно добавить, что Сайрес Смит ни в коей мере не преувеличивал опасность
быть схваченным. У многих людей сложилось представление о том, что было бы
возможно потушить вулканы, которые почти всегда расположены на
берегах моря или озера, открыв проход для впуска
воды. Но они не осознают, что это означало бы подвергнуться риску
взорвать часть земного шара, подобно котлу, пар в котором
внезапно расширяется от сильного нагрева. Вода, устремляющаяся в полость,
температуру которой можно оценить в тысячи градусов, будет
преобразована в пар с внезапной энергией, которой не сможет противостоять ни одно ограждающее устройство
.

Поэтому не было никаких сомнений в том, что остров, которому угрожает страшная
и приближающаяся конвульсия, продержится лишь до тех пор, пока выдержит стена
самого грота Даккар. Речь шла даже не о
месяцах и не о неделях, а о днях; возможно, о часах.

Первое чувство, которое испытывали колонисты, было чувство глубокой
скорби. Они думали не столько об опасности, которая угрожала им самим
лично, сколько о разрушении острова, который приютил
их, который они возделывали, который они так любили и на который надеялись
добиться такого расцвета. Столько усилий потрачено впустую, так много
труда потеряно.

Пенкроф не смог сдержать крупной слезы, скатившейся по его щеке, и
он не пытался скрыть ее.

Теперь состоялся еще какой-то разговор. Шансы в пользу
колонисты обсуждали, но в конце концов было решено, что там было
часом не будут потеряны, что здание и сторона судна
должен быть выдвинут вперед, с их особой энергией, и что это было
единственный шанс безопасность для обитателей острова Линкольна.

Поэтому все рабочие принялись за работу над судном. Что это могло дать?
сеять, жать, охотиться, увеличивать запасы Гранитного дома?
Содержимого склада и хозяйственных построек было более чем
достаточно, чтобы обеспечить корабль для плавания, каким бы длительным оно ни было
продолжительность. Но это было необходимо, чтобы корабль должен быть готов к приему
ними перед неминуемой катастрофы должны прибыть.

Их труды теперь велись с лихорадочной пылкостью. К 23 января
судно было наполовину покрыто палубой. До этого времени никаких изменений не произошло.
это произошло на вершине вулкана. Пар и дым смешались с
пламя и раскаленные камни были выброшены из кратера. Но
ночью 23-го, вследствие того, что лава достигла
уровня первого слоя вулкана, шляпообразный конус, который
образовался над последним, исчез. Был слышен ужасающий звук.
Колонисты сначала подумали, что остров разорван на части, и бросились вон
из Гранитного дома.

Это произошло около двух часов ночи.

Небо казалось объятым пламенем. Верхний конус, каменная масса в тысячу
футов в высоту и весом в тысячи миллионов фунтов,
был сброшен на остров, заставив его содрогнуться до основания.
К счастью, этот конус был наклонен к северу и упал на
равнину из песка и туфа, простиравшуюся между вулканом и морем. В
апертура кратер, увеличивая таким образом проецируется небо
блики настолько сильным, что просто эффект отражения атмосфера
появилась красная-горячей. В то же время поток лавы, вырвавшийся из
новой вершины, излился длинными каскадами, как вода, вытекающая из вазы
слишком полно, и тысячи языков пламени поползли по склонам вулкана.


“Загон! загон!” - воскликнул Айртон.

Это был, по сути, к сожалению, лава прет как
новый кратер был обращен на восток, а следовательно, и плодородной части
остров-Спрингс из красного ручья и Jacamar древесины, были угрожают с
мгновенное уничтожение.

На крик Айртона колонисты бросились к конюшням онагров. Телегу
тут же запрягли. Всеми овладела одна и та же мысль - поспешить
к загону и выпустить на свободу животных, которых он окружал.

Около трех часов ночи они прибыли в загон. Крики
Перепуганных овец и коз свидетельствовали о охватившей их тревоге.
Поток горящего вещества и расплавленных минералов уже обрушился с
склона горы на луга до самого края
частокола. Айртон распахнул ворота, и животные, ошеломленные
от ужаса, разбежались во все стороны.

Час спустя кипящая лава заполнила загон, преобразовывая в
паров воды маленькой речушки, которая бежала по ней, горит
дом превратился в сухую траву, и не осталось даже столба от частокола, чтобы
отметить место, где когда-то стоял загон.

Бороться с этим бедствием было бы безумием - нет, безумием. В
присутствие великого природы судороги, человек бессилен.

Теперь дневном свете-24 января. Сайрес Смит и его спутники
прежде чем вернуться в Гранитный дом, хотели выяснить, в каком
вероятном направлении должно было произойти это излияние лавы. Почва
постепенно понижалась от горы Франклина к восточному побережью, и это должно было быть
опасались, что, несмотря на густой лес Якамар, поток достигнет
плато Проспект-Хайтс.

“Озеро накроет нас”, - сказал Гедеон Спилет.

“Надеюсь на это!” - был единственный ответ Сайреса Смита.

Колонисты стремились достичь равнины, на которую обрушился
верхний конус горы Франклина, но лава остановила их продвижение.
продвижение. Она следовала, с одной стороны, в долине Красного ручья, и
с другой стороны, водопада, испаряясь этих водотоков в
прохождение. Не было никакой возможности прохождения через поток лавы;
наоборот, колонисты вынуждены были отступать перед ним. В
Вулкан, без короны, был не узнаваем, приостановлено, так как оно
был родом из плоской таблицы, которая заменила древний кратер. Из двух
отверстий на его южной и восточной сторонах непрерывно лился поток лавы
, образуя, таким образом, два отдельных потока. Над новым кратером скопилось
облако дыма и пепла, смешанное с атмосферными выбросами,
над островом. Сломал раскатам грома, и едва ли может быть
отличить раскаты горы, чьи уста не вырвало
далее воспламенились камни, которые, подброшенные более чем на тысячу футов, лопались
в воздухе, как снаряды. Вспышки молний соперничали по интенсивности с
извержением вулкана.

К семи часам утра позиция стала неприступной для
колонистов, которые, соответственно, укрылись на границах леса Якамар.
Вокруг них не только посыпались снаряды, но и лава,
разлившаяся по руслу Ред-Крик, угрожала перекрыть дорогу к
коралю. Ближайшие ряды деревьев загорелись, и их сок внезапно
превратился в пар, из-за чего они взорвались с громкими хлопками, в то время как
другие, менее влажные, остались невредимыми во время наводнения.

Колонисты снова отправились по дороге к коралю. Они продвигались, но
медленно, часто оглядываясь назад; но из-за наклона
почвы лава быстро набирала силу на востоке, и по мере того, как ее нижние волны
затвердевали, их немедленно покрывали другие, раскаленные до кипения.

Между тем, основной поток долине Красного ручья становилась все более и
более угрожающим. Вся эта часть леса была охвачена огнем, и огромные
клубы дыма поднимались над деревьями, стволы которых уже были
поглощены лавой.

Колонисты остановились у озера, примерно в полумиле от устья
Красного ручья. Теперь предстояло решить вопрос жизни и смерти.

Сайрес Смит, привыкший принимать во внимание важные кризисы и
сознававший, что обращается к людям, способным услышать правду, какой бы она ни была
, затем сказал,--

“Либо озеро остановит продвижение лавы, и часть
острова будет сохранена от полного разрушения, либо поток
затопит леса Дальнего Запада, и ни одно дерево или растение не погибнет ".
оставайтесь на поверхности почвы. У нас не будет другой перспективы, кроме этой
о голодной смерти на этих бесплодных скалах - смерти, которая, вероятно, будет
предвосхищена взрывом острова ”.

“ В таком случае, ” ответил Пенкроф, скрестив руки на груди и топнув
ногой, “ какой смысл продолжать работу на корабле?

“ Пенкроф, ” ответил Сайрес Смит, “ мы должны выполнить свой долг до последнего!

В этот момент река лавы, пробив проход через
благородные деревья, которые она пожирала на своем пути, достигла границ
озера. В этот момент произошло поднятие почвы, которое в
было больше, может быть достаточно, чтобы арестовать торрент.

“ За работу! ” крикнул Сайрес Смит.

Мысль инженера была сразу понята. Это может быть возможным
дам, так сказать, торрент, и таким образом заставить его лить в
озеро.

Колонисты поспешили к верфи. Они вернулись с лопатами,
кирками, топорами и, выкопав землю с помощью поваленных
деревьев, за несколько часов им удалось воздвигнуть насыпь высотой в три фута
и длиной в несколько сотен шагов. Когда
они закончили, им показалось, что они работали не более нескольких
минут.

Это произошло не слишком быстро. Вскоре после этого сжиженные вещества
достигли нижней части барьера. Поток лавы раздувался, как
о река выходила из берегов и грозила снести подошва
препятствие, которое может предотвратить его от захвата всего Дальнего Запада. Но
плотина выдержала, и после мгновения ужасного ожидания поток воды
обрушился в озеро Грант с высоты двадцати футов.

Колонисты, не двигаясь и не произнося ни слова, затаив дыхание, наблюдали за
этой борьбой двух стихий.

Каким зрелищем был этот конфликт между водой и огнем! Какое перо
мог бы описать изумительный ужас этой сцены - какой карандаш смог бы
изобразить это? Вода зашипела, испаряясь при соприкосновении с кипящей
лавой. Пар поднимался в воздухе на неизмеримую высоту, как будто
внезапно открылись клапаны огромного котла. Но, тем не менее
значительные может быть объем воды, содержащейся в Байкале, он должен
в конечном итоге окупятся, потому что он не был пополнен, в то время как поток
лавы, кормили из неисчерпаемого источника, катались по не переставая новый
волны раскаленной материи.

Первые волны лавы, упавшие в озеро, немедленно затвердели
и накапливались, чтобы быстро выйти из него. На их поверхности
что другие волны, которые в свою очередь становились каменными, но ни на шаг
ближе к центру озера. Таким образом, образовался пирс, который
угрожал постепенно заполнить озеро, которое не могло выйти из берегов, поскольку
вода, вытесненная лавой, испарялась. Шипение воды
разорвало воздух с оглушительным звуком, и пар, уносимый ветром,
дождем упал на море. Пирс становился все длиннее и длиннее, а вода
глыбы лавы громоздились одна на другую. Там, где раньше простирались
спокойные воды озера, теперь виднелась огромная масса дымящихся
камней, как будто поднятие почвы образовало огромные отмели. Представьте себе
воды озера, поднятые ураганом, а затем внезапно затвердевшие
из-за сильного мороза, и может сложиться некоторое представление об аспекте
озеро через три часа после извержения этого непреодолимого потока
лавы.

На этот раз вода будет побеждена огнем.

Тем не менее, для колонистов было удачным обстоятельством, что
излияние лавы должно было происходить в направлении озера Грант. У них
впереди была передышка в несколько дней. Плато Проспект-Хайтс,
Гранитный дом и верфь на данный момент были законсервированы. И эти
несколько дней пришлось потратить на обшивку и тщательную окучивание
судна и его спуск на воду. Затем колонисты находили убежище на
борту судна, довольствуясь оснащением его после того, как оно окажется на плаву в
водах. Из-за опасности взрыва, который угрожал разрушить остров,
На берегу не могло быть никакой безопасности. Стены Гранитного дома,
после столь уверенного отступления они могут в любой момент обрушиться на них.

В течение шести следующих дней, с 25 по 30 января
колонисты достигли аж строительство судна как
двадцать мужчин могли бы сделать. Они почти не позволяли себе ни минуты отдыха
, и отблески пламени, вырывавшиеся из кратера, позволяли
им работать день и ночь. Поток лавы продолжался, но, возможно,
в меньшем количестве. Это было удачно, поскольку озеро Грант было почти полностью засорено.
и если бы скапливалось больше лавы, она неизбежно распространилась бы
через плато Проспект-Хайтс, а оттуда на пляж.

Но если остров был таким образом частично защищен с этой стороны, то это было не так.
так было с западной частью.

Фактически, второй поток лавы, который следовал по долине
Фоллс-Ривер, долине большой протяженности, земля по обе стороны от
крика была плоской, не встретил никаких препятствий. Затем горящая жидкость
распространилась по лесам Дальнего Запада. В это время года,
когда деревья были высушены тропической жарой, лес загорелся
мгновенно, таким образом, что пожар распространился дальше
как стволами деревьев, так и их более высокими ветвями, чье
переплетение способствовало его продвижению. Оказалось даже, что поток
пламени распространялся быстрее среди вершин деревьев, чем
поток лавы у их подножий.

Так случилось, что дикие животные, ягуары, кабаны, капибары,
коалы и всевозможная дичь, обезумев от ужаса, бежали к берегам
из "Милосердия" и на болото Тадорн, за дорогой в Порт-Шар.
Но колонисты были слишком заняты своей задачей, чтобы обращать какое-либо внимание
даже на самых грозных из этих животных. У них были
заброшенный Гранитный дом, и даже не захотел укрыться в "Дымоходах"
, а расположился лагерем под тентом, недалеко от устья реки Милосердия.

Каждый день Сайрес Смит и Гедеон Спилет поднимались на плато
Проспект-Хайтс. Иногда Герберт сопровождал их, но никогда
Пенкроф, которому было невыносимо смотреть на остров теперь,
такой совершенно опустошенный.

По правде говоря, это было душераздирающее зрелище. Все лесистую часть
теперь остров был полностью голый. Один пучок зелени деревьев поднимался
их головы на оконечности змеиного полуострова. Здесь и там
там было несколько гротескно почерневших пней без ветвей. Край
Опустошенного леса был еще более бесплодным, чем болото Тадорн. Извержение
лавы завершилось. Там, где раньше росла эта очаровательная
зелень, почва теперь представляла собой не что иное, как дикую массу вулканического туфа.
В долинах водопадов и рек Мерси теперь не осталось ни капли воды.
вода текла к морю, и если озеро Грант полностью высохнет,
у колонистов не будет средств утолить свою жажду. Но,
к счастью, лава пощадила южный угол озера,
в нем хранилось все, что осталось от питьевой воды острова.
На северо-западе выделялись неровные и четко очерченные очертания
склонов вулкана, похожих на гигантскую клешню, нависшую над островом.
Какое печальное и страшное зрелище, и как больно колонистов, которые,
из плодородной домен покрыты лесами, орошаемые водотоков,
и обогащенные дарами своего труда, оказались, как это
были, транспортируется к одинокой скале, на которой, однако их запасы
из положения, они не могли даже собрать средства к существованию!

“Этого достаточно, чтобы разбить сердце!” - сказал однажды Гедеон Спилет.

“Да, Спилет”, - ответил инженер. “Пусть Бог дарует нам время, чтобы
достроить этот сосуд, который теперь является нашим единственным убежищем!”

“Тебе не кажется, Сайрус, что сила извержения несколько
уменьшилась? Вулкан все еще извергает лаву, но несколько менее обильно.
если я не ошибаюсь.

“ Это не имеет большого значения, ” ответил Сайрес Смит. “Огонь все еще горит
в недрах горы, и море может ворваться в нее в любой момент.
Мы находимся в положении пассажиров, чей корабль пожирает ураган.
пожар, при котором они не могут погасить, и которые знают, что рано или
позже пламя должны добраться до порохового погреба. На работу, Гедеон Спилет, в
работа, и давайте не будем терять час!”

В течение еще восьми дней, то есть до 7 февраля,
лава продолжала изливаться, но извержение было ограничено в пределах
прежних пределов. Сайрес Смит больше всего опасался, как бы жидкое вещество
не вылилось на берег, поскольку в этом случае верфи не удалось бы
спастись. Более того, примерно в это же время колонисты почувствовали в кадре
вибрации острова, которые встревожили их в высшей степени.

Было 20 февраля. Должен пройти еще месяц, прежде чем
судно будет готово к выходу в море. Продержится ли остров до тех пор?
Пенкроф и Сайрес Смит намеревались спустить судно на воду
как только корпус будет готов. Палуба, надстройки,
внутренняя отделка деревом и такелаж могли быть закончены позже, но
важным моментом было то, что колонисты должны были иметь надежное убежище
вдали от острова. Возможно, было бы даже лучше провести судно
по левому борту Воздушного шара, то есть как можно дальше от
центр извержения, поскольку в устье реки Милосердия, между островком и
гранитной стеной, существует риск быть раздавленным в случае
любой конвульсии. Поэтому все усилия путешественники
концентрированная по окончании корпуса.

Таким образом, 3 марта, прибыл, и они могли бы рассчитывать при запуске
судно в десять дней.

Надежда возродилась в сердцах колонистов, которые за этот четвертый
год своего пребывания на острове Линкольна перенесли так много испытаний. Даже
Пенкроф в какой - то мере утратил мрачную молчаливость , вызванную
опустошение и разорение его владений. Его надежды, это правда, были
сосредоточены на его корабле.

“Мы закончим это, ” сказал он инженеру, “ мы закончим это,
капитан, и пора, потому что сезон приближается и равноденствие
скоро наступит. Что ж, если необходимо, мы должны зайти на остров Табор
провести зиму. Но подумайте об острове Табор после острова Линкольна. Ах,
как неудачно! Кто бы мог поверить, что это возможно?”

“Давайте продолжим”, - был неизменный ответ инженера.

И они продолжили работу, не теряя ни минуты.

“Учитель, - спросил Наб несколько дней спустя, - как вы думаете, могло ли все это случиться?”
если бы капитан Немо был еще жив?

“Конечно, Наб”, - ответил Сайрес Смит.

“ Я, например, в это не верю! - прошептал Пенкроф Набу.

“ Я тоже! ” серьезно ответил Наб.

В первую неделю марта явления снова стали угрожающими.
Тысячи нитей, похожих на стекло, образованных из текучей лавы, дождем падали на остров
. Кратер снова кипел лавой, которая переливалась через край
задняя часть вулкана. Поток тек по поверхности воды .
закаленные туфа, и уничтожали скудные скелеты деревьев, которые были
выдержали первое извержение. Ручей, текущий на этот раз к
юго-западному берегу озера Грант, простирался за ручьем Глицерин и
вторгся на плато Проспект-Хайтс. Этот последний удар по работе
колонистов был ужасен. Мельница, здания внутреннего двора,
конюшни - все было разрушено. Испуганная домашняя птица разбежалась во все стороны
. Топ и Джап проявляли признаки величайшей тревоги, как будто их
инстинкт предупреждал их о надвигающейся катастрофе. Большое количество
животные острове погиб в первое извержение. Те, которые
выжил нашли ни приюта, но Tadorn болото, за исключением нескольких, которым
плато плато предоставлено убежище. Но даже это последнее убежище
было теперь закрыто для них, и поток лавы, переливающийся через край
гранитной стены, начал изливать на пляж свои водопады
огня. Возвышенный ужас этого зрелища не поддавался никакому описанию.
Ночью его можно было сравнить только с Ниагарой расплавленной жидкости,
с ее раскаленными парами наверху и кипящими массами внизу.

Колонисты были отброшены к своему последнему убежищу, и хотя
верхние швы судна еще не были заделаны, они решили немедленно спустить его на воду
.

Поэтому Пенкроф и Айртон приступили к необходимым приготовлениям к
спуску на воду, который должен был состояться утром следующего дня,
9 марта.

Но в ночь на 8-е огромный столб пара, вырывающийся
из кратера, поднялся со страшными взрывами на высоту более
трех тысяч футов. Стена грота Даккар, очевидно, обрушилась
под давлением газов и моря, хлынувшего через центральную
шахта, ведущая в магматический залив, сразу же превратилась в пар. Но
кратер не мог обеспечить достаточного выхода для этого пара.
Взрыв, который мог быть слышен на расстоянии ста миль,
потряс воздух. Обломки гор упали в Тихий океан, и через
несколько минут океан захлестнул то место, где когда-то
стоял остров Линкольна.



Глава 20

Изолированная скала тридцати футов в длину, двадцати в ширину, едва ли в десяти
от кромки воды, это была единственная твердая точка, которую не поглотили волны
Тихого океана.

Это было все, что осталось от строения Гранитного дома! Стена
упала стремглав, а затем разлетелась на куски, и несколько камней из
большой комнаты были навалены один на другой, образуя эту точку.
Все вокруг исчезло в бездне; нижний конус горы
Франклин, разорванный взрывом на части; лавовые челюсти залива Шарк,
плато Проспект-Хайтс, Островок Безопасности, гранитные скалы Порта
Воздушный шар, базальты грота Даккар, длинный змеевидный полуостров, такой
далекий, тем не менее, от центра извержения. Все, что могло
теперь видно на остров Линкольна был узкий камень, который теперь служил
убежищем для шести колонистов и своих собак.

Животные тоже погибли во время катастрофы; птиц, а также
в качестве представителей фауны острова-все либо дробленые или
утонул, и сам несчастный Юп питал, увы! нашел свою смерть в
какой-то расщелине почвы.

Если Сайрес Смит, Гедеон Спилет, Герберт, Пенкроф, Наб и Айртон
остались в живых, то только потому, что, собравшись под своей палаткой, они были
выброшен в море в тот момент, когда обломки острова
посыпались со всех сторон.

Когда они достигли поверхности, они могли видеть только на расстоянии половины
кабельтова от себя эту массу камней, к которой они подплыли и на которой
они нашли опору.

На этой бесплодной скале они пробыли уже девять дней. Немного провизии
, взятой из магазина Гранитного дома перед катастрофой,
немного пресной воды от дождя, попавшей в углубление в скале
, - вот и все, что было у несчастных колонистов. Их последняя надежда,
судно, было разбито вдребезги. У них не было средств покинуть
риф; ни огня, ни каких-либо средств добыть его. Казалось, что они
должны были неизбежно погибнуть.

В этот день, 18 марта, запасов оставалось только на два
дня, хотя они ограничили свое потребление самым необходимым
для жизни. Вся их наука и интеллект, может воспользоваться им ничего
их нынешнее положение. Они были в руках Божьих.

Сайрес Смит был спокоен, Гедеон Спилет, более нервный, и Пенкроф, в
добычей угрюмая злость, ходил взад и вперед по скале. Герберт не
на мгновение из инженеров в сторону, как бы требуя от него, чтобы
помощи он не имел силы отказаться. Наб и Айртон безропотно
произвол судьбы.

“Ах, какое несчастье! какое несчастье!” - часто повторял Пенкроф.
“Если бы у нас была хотя бы скорлупа грецкого ореха, которая доставила бы нас на остров Табор! Но у нас нет
ничего, абсолютно ничего!

“ Капитан Немо правильно сделал, что умер, ” сказал Наб.

В течение пяти последующих дней Сайрес Смит и его несчастные товарищи
запасались провизией с величайшей осторожностью, питаясь
только тем, что могло уберечь их от голодной смерти. Их слабость
была крайней. У Герберта и Наба начали проявляться симптомы бреда.

Могли ли они при таких обстоятельствах сохранить хотя бы
тень надежды? Нет! Каков был их единственный шанс? Что
сосуд должен появиться в поле зрения рок? Но они слишком хорошо знали
по опыту, что ни одно судно никогда не посещало эту часть Тихого океана.
Могли ли они рассчитать, что по поистине провиденциальному совпадению
Шотландская яхта прибудет именно в это время в поисках Айртона
на остров Табор? Это было маловероятно; и, кроме того, предположим, что
она должна была приехать туда, поскольку колонисты не смогли передать на хранение
уведомление, указывающее на смену места жительства Айртона, командира
яхт, после прогулок по острову табор без результатов, вновь
поднять паруса и вернуться в более низких широтах.

Нет! никакой надежды на спасение быть не могло, и ужасная смерть,
смерть от голода и жажды, ожидала их на этой скале.

Уже они были растянуты на скале, неодушевленное, и больше не
сознавая, что произошло вокруг них. Только Айртон, огромным усилием воли,
время от времени поднимал голову, и бросил отчаянный взгляд на
пустынный океан.

Но утром 24 марта Айртон протянул к нему руки
к какой-то точке на горизонте; он приподнялся, сначала на коленях,
затем выпрямился, и его рука, казалось, подавала сигнал.

Вдали от скалы виднелся парус. Она, видимо, не без
объект. Риф был знак, на который она делала по прямой линии,
при всех пар, и несчастные колонисты могли бы сделать ее
за несколько часов до если бы были силы, чтобы смотреть на горизонт.

“ ‘Дункан’! ” пробормотал Айртон и упал без признаков жизни.

Когда Сайрес Смит и его спутники пришли в сознание, благодаря
оказанное им внимание привело к тому, что они оказались в каюте
парохода, не имея возможности понять, как они избежали смерти.

Одно слово Айртона все объяснило.

“ ‘Дункан’! ” пробормотал он.

“ ‘Дункан”! - воскликнул Сайрес Смит. И, воздев руку к Небу,
он сказал: “О! Всемогущий Боже! Ты милостиво сохранил нас!”

На самом деле это был “Дункан”, яхта лорда Гленарвана, которой теперь командовал
Роберт, сын капитана Гранта, которого отправили на остров Табор, чтобы
найдите Айртона и верните его на родину после двенадцати лет мучений.
искупление.

Колонисты были не только сохранены, но уже на подходе к их
родная страна.

“ Капитан Грант, ” спросил Сайрес Смит, “ кто мог натолкнуть вас на мысль
, покинув остров Табор, где вы не нашли Айртона, о том, чтобы
продвинуться на сотню миль дальше на северо-восток?

“Капитан Хардинг, ” ответил Роберт Грант, “ это было сделано для того, чтобы найти не только
Айртона, но и вас и ваших спутников”.

“Моих спутников и меня?”

“ Несомненно, на острове Линкольна.

“ На острове Линкольна! ” воскликнули в один голос Гедеон Спилет, Герберт, Наб.
и Пенкроф, в высшей степени изумленные.

“Откуда вы могли знать о существовании острова Линкольна?” - спросил Сайрес Смит.
“Он даже не обозначен на картах”.

“Я узнал об этом из документа, оставленного вами на острове Табор”, - ответил
Роберт Грант.

“Документ!” - воскликнул Гедеон Спилет.

“Без сомнения, и вот он, ” ответил Роберт Грант, доставая
бумагу, на которой были указаны долгота и широта острова Линкольна, “
нынешняя резиденция Айртона и пяти американских колонистов”.

“Это капитан Немо!” - воскликнул Сайрес Смит, прочитав объявление.
и узнал, что почерк похож на тот, что был на бумаге.
найден в корале.

“ А! ” воскликнул Пенкроф. - Значит, это он взял наш ‘Бонавентур’ и
рискнул в одиночку отправиться на остров Табор!

“Чтобы оставить это объявление”, - добавил Герберт.

“Тогда я был прав, сказав, “ воскликнул моряк, - "что даже после своей
смерти капитан окажет нам последнюю услугу”.

“ Друзья мои, ” сказал Сайрес Смит голосом, полным глубочайшего волнения,
“ пусть Бог милосердия сжалится над душой капитана Немо, нашего
благодетеля.

Колонисты раскрылись при этих последних словах Сайреса Смита
и пробормотали имя капитана Немо.

Затем Айртон, подходя к инженеру, сказал просто: “куда это
сундук на хранение?”

Это был сундук, который Айртон спас, рискуя своей жизнью, в
тот самый момент, когда остров был затоплен, и который он теперь
добросовестно передал инженеру.

“ Айртон! Айртон! ” воскликнул Сайрес Смит, глубоко тронутый. Затем, обращаясь
Роберт Грант: “Сэр, ” добавил он, - вы оставили после себя преступника; вы находите
на его месте человека, который стал честным благодаря раскаянию, и чью руку я
с гордостью сжимаю в своей”.

Теперь Роберт Грант познакомился со странной историей капитана
Немо и колонисты острова Линкольна. Затем, когда были проведены наблюдения за
тем, что осталось от этой отмели, которая отныне должна фигурировать на
картах Тихого океана, был отдан приказ поднять все паруса.

Несколько недель спустя колонисты высадились в Америке и обнаружили, что в их
стране снова воцарился мир после ужасного конфликта, в котором восторжествовали право
и справедливость.

Из сокровищ, хранившихся в сундуке, оставленном капитаном Немо
колонистам острова Линкольна, большая часть была использована на
покупку обширной территории в штате Айова. Только одна жемчужина, самая
лучшие, была зарезервирована с сокровищами и отправляются к Леди Гленарван в
имя крушение восстановлены в их стране “Дункан”.

Там, в этих владениях, колонисты приглашали к труду, то есть к
богатству и счастью, всех тех, кому они надеялись предложить
гостеприимство острова Линкольна. Там была основана обширная колония
которой они дали название этого острова, затонувшего под водами Тихого океана
. Река там называлась Мерси, гора получила название
Маунт Франклин, небольшое озеро было названо Лейк Грант, а леса
стали лесами Дальнего Запада. Это могло быть островом на
твердой земле.

Там, под умелыми руками инженера и его компаньонов,
все процветало. Никто из бывших колонистов острова Линкольна
не отсутствовал, поскольку они поклялись всегда жить вместе. Наб был со своим хозяином
; Айртон был там, готовый пожертвовать собой ради всех; Пенкроф
был больше фермером, чем когда-либо моряком; Герберт, завершивший
его учеба под руководством Сайреса Смита и Гидеона
Спилет, основавший New Lincoln Herald, самый информированный журнал в мире
.

Там Сайреса Смита и его спутников время от времени навещали
Лорд и леди Гленарван, капитан Джон Манглс и его жена, сестра
Роберта Гранта, сам Роберт Грант, майор Макнаб и все те, кто
принимал участие в истории как капитана Гранта, так и капитана Немо.

Там, в заключение, все были счастливы, едины в настоящем, какими они были
в прошлом; но никогда они не могли забыть тот остров, на который
они прибыли бедными и без друзей, тот остров, который в течение четырех
годы удовлетворили все их потребности, от которых осталось лишь
фрагмент из гранита омываемая волнами Тихого океана, к могиле его
кто носил имя капитана Немо.


*** КОНЕЦ ЭТОТ ПРОЕКТ ГУТЕНБЕРГ ЭЛЕКТРОННАЯ КНИГА ТАИНСТВЕННЫЙ ОСТРОВ ***