Вербовка

               
                ВЕРБОВКА
                (основано на реальных событиях)

Май 2015 года. На востоке Украины, уже больше года, идет настоящая гражданская война. Население двух областей – Донецкой и Луганской, возмущенное запретом русского языка и грабительским отношением киевских властей к данной территории, решительно вышло на антиправительственный протест. Народ требовал не только отмены унизительного закона о запрете русского языка, но призывал украинскую власть предоставить этим территориям статус не просто областной административной единицы, а статус федерации. Это означало бы, что, находясь в составе единого государства – Украина, эти области, в отличие от обычных дотационных областей, основную часть налогов от прибыли не отправляли бы в Киев, оставляя у себя на развитие своей территории.
Общеизвестно, что на юго-востоке страны сосредоточена не только основная часть природных богатств (уголь, железная руда), но и мощная промышленная база (заводы, шахты, рудники), что приносило Киеву основную валютную выручку. Центральная власть, опасаясь потерять такой аппетитный кусок пирога, решительно отвергла законные права народа, проживающего на данной территории. Киевская власть решило проучить непокорный регион, двинула армию на восток и начала вести широкомасштабную военную операцию, названную антитеррористической, считая, что население этих областей террористы, угрожающие Киеву. На усмирение этих непокорных была брошена армия с артиллерией, танками и авиацией. Что оставалось делать безоружному населению – сплотиться. Были созданы отряды народного ополчения. Вооружение для ополченцев нашлось на складах бывшей Советской Армии, оставшихся на территории Украины после Беловежских соглашений. Организационно сформировалось два корпуса (Донецкий и Луганский) общей численностью порядка 30-40 тысяч человек. Украинская армия заняла часть Донецкой и Луганской областей, где проводились массовые репрессии и мародерство мирного населения. Малочисленные отряды мятежников, отчаянно сопротивляясь, все-таки остановили правительственные части на подступах к Донецку. Наступление озверевших националистов на Донецк сорвалось. Обе стороны перешли к оппозиционной войне, обороне. Войска, упершись друг в друга, остановились на линии соприкосновения. Артиллерийские обстрелы городов и поселков продолжались. Россия, наблюдая эту кровавую бойню против мирного населения, всеми силами пыталась помочь. Оказать помощь официально силой мы, вопреки международным законам, не могли, все-таки территория другого государства.
В создавшейся ситуации ничего не оставалось, как давать советы и предоставлять полезную информацию. На всех международных форумах, на неоднократных встречах глав государств в Минске, Россия, во имя сохранения единства Украины, выступала за прекращение боевых действий. Киевская власть, подбадриваемая Западом, была глуха ко всем призывам о мире. Россия не могла оставаться равнодушной к событиям на Донбассе. Пожар, бушевавший на приграничной с нами территории, мог свободно перекинуться на наши области (Белгородскую, Курскую, Брянскую), что впоследствии и произошло.
Главную опасность для России, представляло настойчивое стремление киевских властей вступить в военно-политический блок НАТО, с последующим размещением всей его инфраструктуры на территории Украины. Появление военных баз НАТО вблизи российских границ абсолютно не устраивало Москву. Центр требовал конкретной и документальной информации о положении вещей на линии фронта.
Задачи, стоящие перед группой, находившейся в восьмистах километров от эпицентра событий, были не простыми. Необходим был источник с линии фронта, которого практически не было. Требовалось найти такого кандидата, изучить его и впоследствии привлечь к работе. Мероприятие это, по своей сути, было рискованное и опасное, ибо сложно вникнуть в мысли человека и понять его позицию в контексте событий на Донбассе.
В начале мая 2015 года, ко мне как к руководителю фирмы, сдающей помещения в аренду, обратилась наш бухгалтер и сообщила, что один из наших арендаторов некто Дмитрий Красновский – хозяин строительной фирмы, вот уже три месяца не платит арендную плату
и в офисе не появляется. На звонки не отвечает, связи с ним нет.
Я хорошо знал, что разыскиваемый арендатор имел двоюродного брата Владимира, который работал у него бригадиром. Пришлось разыскать этого бригадира, через которого попытаться выйти на Красновского. Созвонившись с бригадиром и повстречавшись с ним, я поинтересовался: «Владимир, а где Дима, куда пропал он, вот уже три месяца, как я его не вижу»? Я знаю одно, - сухо ответил бригадир. Он призван на войну. У меня с ним не нормальные отношения, он должен мне и моим рабочим зарплату за три месяца. По слухам должен
в прибыть на побывку. В середине мая Красновский действительно появился на фирме. Встретив его во дворе своего офиса, я спросил: «Дима, куда ты пропал»? В армию забрали грустно ответил он. Вот и кандидат нашелся подумал я и пригласил его в свой кабинет на кофе, где мы и продолжили нашу беседу. Знал я Красновского неплохо, почти десять лет и никаких националистических наклонностей и русофобского отношения к России у него не замечал. В свое время он закончил киевский политехнический институт по специальности инженер-строитель, военная специальность лейтенант инженерно-саперных войск. По возрасту около 35 лет. Я вспомнил как в 2008 году собрался в Китай в служебную командировку и Красновский слезно просил взять его с собой и включить в состав делегации деловых кругов Украины. Тогда по моей протекции он поехал в Китай, где мы с ним близко сошлись и стали если не друзьями, то приятелями. В кабинете, свой разговор с Красновским я начал с легкого упрека: «Ну, как же брат, ты меня очень подводишь. В течении трех месяцев ты не платишь за аренду и мне из своего кармана приходится гасит твой долг, а это не мало – три тысячи долларов. Я ведь не хозяин фирмы, я лишь исполнительный директор». Пойми Дима у меня неприятности, - добавил я. Но и ты пойми меня Николаевич, - обращаясь ко мне, - и войди в мое положение: «Призвали меня внезапно и я не успел тебе сообщить. Да и мое финансовое положение не простое – у меня семья, двое детей, жена не работает. Кроме того у меня родился внебрачный ребенок от моей секретарши. Вот и приходится финансово разрываться на две семьи. Вот сейчас на побывке четыре дня проживу в одной семье и остаток у второй. А где ты служишь, Дима, - продолжил я свой разговор. Я служу под Марьинкой, что в двух километрах от Донецка, в 14-й механизированной бригаде (МБР), в одном из батальонов на должности командира инженерно-саперного взвода. А это то что мне надо, - радостно мелькнуло у меня в голове. Я быстро достал топографическую карту Донецкой области, где регулярно отмечал положение противоборствующих сторон. Попросил Диму указать расположение 14-й МБР. Он карандашом обвел дислокацию своей бригады. Так почему же Вы до сих пор не можете взять Донецк, ведь всего два километра до него - продолжил я свой разговор. Воюют они отчаянно, да и сил у нас пока не хватает, минные поля у них перед линией обороны, - отреагировал Дима. Я решил осторожно прощупать его позицию в отношении этих ополченцев. Понимаешь брат, это местное население отчаянно защищает свою землю, свои семьи. Ведь не они же пришли в Киев бесчинствовать, а власть, послав свою армию, решило проучить этот народ. Тебе известно дорогой, что в Донецке создали аллею ангелов, где на огромном мраморном монументе высечены фамилии около двухсот погибших детей в возрасте от четырех до двенадцати лет. В близи Донецкого аэропорта создан концлагерь под названием «Библиотека», где замучены и убиты сотни мирных жителей. Мне об этом ничего неизвестно, - глухо отреагировал Дима, мы просто воюем и выполняем приказ. Политика – дело грязное. Хорошо, - продолжил я, а вы то свои минные поля ставите? Конечно ставим, ведь я, как командир инженерно-саперного взвода, этим и занимаюсь, - отвечал Красновский. Дима, я постараюсь войти в твое не простое положение и помочь тебе, но и ты должен оказать мне одну специфическую услугу. Поскольку ты со своим взводом устанавливаешь минные поля перед фронтом бригады и составляешь схемы расположения этих полей, сможешь ли ты снять копию этих схем и во время очередного появления в Киеве передать их мне. В этом случае твой долг перед фирмой будет списан и я о нем забуду. Устраивает ли тебя такой вариант, - напрямую спросил я его? Лицо Димы изменилось. Он все понял и глухо выдавил: «Конечно смогу, нет у меня другого выхода, но прошу об одном, чтобы все это осталось строго между нами, сам понимаешь война идет». 
Я заверил его, что с моей стороны все будет чисто и аккуратно. Главное, - добавил я, чтобы ты был очень максимально осторожен. А когда ты снова появишься в Киеве, - спросил я его? По нашим нормативам, - ответил он, на побывку смогут отпустить не раньше декабря. На этом мы порешили и расстались. Он уехал на фронт. Хотя Дима вроде бы согласился давать информацию, но твердой уверенности, что он не предаст у меня не было. Это с одной стороны, а с другой, - рассуждал я: «Если и сдаст Дима меня СБУ, то у контрразведке прямых улик против меня нет, значит и нет оснований для предъявления обвинений в антигосударственной деятельности. Мало ли, что один человек, в силу каких –то личных причин, клевещет на другого». Понимаю, что риск был, вероятность 50 на 50, но в разведке риск всегда и по-другому не бывает.
Но случилось, как это иногда бывает, невероятное! Позднее
я, к своему удивлению, узнал, что кроме того, что Красновский был хозяином строительной фирмы, он, еще до призыва на войну, занимал должность начальника департамента банка «Земля», в Киеве. В то время на Украине, силами безопасности (СБУ) началась очередная волна борьбы с коррупцией. В сентябре 2015 года сотрудники СБУ прибыли на фронт и вышли на Красновского. Ему было предъявлено обвинение, что его департамент занимался массовым обналичиванием денег. Грозит статья уголовного кодекса Украины – десять лет заключения. Началось следствие. Диме, в качестве доказательств, были представлены все финансовые документы, изобличающие его противозаконные действия.
Красновский оказался в непростой ситуации. Контрразведчики начали с того, что приступили к выявлению сообщников этой финансовой аферы среди его ближайшего окружения. Сообщником Димы я, конечно, не был, но оперативные сотрудники стали плотно опрашивать задержанного и выяснять подробную информацию
о каждом, в том числе и обо мне. Красновский все понял и сориентировался быстро, и решил, используя этот единственный для него шанс, мою свободу обменять на свою. Контрразведчики понимали, что прямых доказательств моей вины нет, улики отсутствовали. Конечно они могли через суд получить санкцию на оперативную разработку меня, как объекта их интереса, но конкретных фактов против меня, кроме заявления Красновского, не было. Я действовал аккуратно, со своей агентурой не встречался, был другой канал общения и прослушка моего телефона, наружное наблюдение мало чего-бы им это дало. Понимая это, контрразведчики пошли простым путем и   решили с помощью Красновского эту улику сфабриковать, ведь без улик предъявлять обвинение сложно. Диме были выдвинуты условия прекращения уголовного дела против него, если он примет активное участие в разоблачении российского резидента. Он естественно согласился и процесс пошел. Как я узнал позднее, СБУ обратилось в Главное Оперативное Управление Генерального штаба вооруженных сил Украины со специальным письмом в котором просило, в интересах государственной безопасности страны и дезинформации противника, изготовить ложную схему минных полей на участке 14-й МБР. Копия этого письма вскоре была добыто моими друзьями и скрытно передана мне в камеру, которое я предъявил прокурору, но на суде, из-за давления СБУ, оно особой роли не сыграло, хотя и вызвало шок у прокурора с вопросом как оно оказалось у меня на руках. По сути дела СБУ просило изготовить фальшивый документ, с целью передачи его мне через Красновского и дальнейшего разоблачения российского разведчика. На самом деле это была провокация, недопустимая в судопроизводстве, но суд, под давлением СБУ, вынужден закрыть на это глаза.  В итоге так и получилось. На пограничном переходе Сеньковка я был арестован, заготовленная СБУ улика была предъявлена. Неистребимое желание контрразведки хоть как – то изобличить русского разведчика заставила суд, вопреки всем юридическим нормам, довести дело до приговора.  В ходе операции по борьбе с коррупцией, ими планировалось отловить мелкую рыбешку, а в итоге попался крупный налим. Средства массовой информации Украины разразились гневными русофобскими статьями. А это, вероятно, было главным пропагандистским материалом и результатом СБУ. Далее был суд и приговор, но это уже другая история.