Как жизнь Клима Самгина перевели на американский

                М. Ю. Шараповой
     Прочитав у сэра Рансимена о сути саксонского завоевания Альбиона, я задумался, о мифах, разумеется, и легендах нашей цивилизации, вечно что - то придумывающей и усложняющей, хотя правило бритвы Оккама и простота хуже воровства все так же неизменно присутствуют в голове человека, прав ведь исследователь, ибо ( шикарное словечко ! ) именно матери сохраняют и передают свою речь потомкам, а появившиеся много позднее расшифровки ДНК прямо показали весомый процент кельтско - британских генов романизированных и якобы подчистую вырезанных буйными германцами аборигенов. Прав же и Достоевский, я частенько себя скребу, обнаруживая не только татарина, но и смирного мордвинушку, расчетливого и холодно - упертого немца, легкомысленного француза и гонористого поляка, не говоря о близкородственных украинцах и шведах. Мы - русские, и это настолько ох...льно, что пропитался я нескромной надеждой на возрождение хоть каких игр разума, увидев прелестный сосочек незабываемой блондинки, ставшей мамкой и чужой женой. Срать на всех детишков и, тем паче, мужей, я вон в Бэйли Джей, не размножающуюся по определению, несколько лет был влюблен, а ставшая мадам Сердюковой ЕНВ доныне в сердце моем, куда так и не сумели проникнуть Потупчик и Ландер, как ни дрочились. Гниды.
     - Он сын меркитов, - нашептывал Тоб - Тэнгри Кокэчу на заросшее диким волосом оттопыренное ухо Джагатая, - брат тебе лишь по матери.
     - Ааа, шайтан, - шипел сквозь зубы сын всемогущего Чингисхана, с ненавистью всматриваясь в невозмутимое лицо шамана.
     - Шайтан ты и твой дедушка, - тихо произнес Чингисхан, неслышно появляясь в юрте Джагатая. - Видимо, родился я от мусульманского шайтана, раз ты, сын мой, как и Джучи, злоумышляешь против брата. Гей, люди ! - заорал великий хан, призывая кишиктенов, тут же и вломившихся в юрту. - Позовите Угэдея.
      Через миг тургауды внесли на руках вусмерть пьяного Угэдея. Чингисхан недовольно поморщился, но, приведя сына в чувство резкими жестокими ударами сухих ладоней по лицу, провозгласил именно его своим наследником, хорошо зная, что волей курултая править ему ровно столько, сколько сможет.
     - Странная байда с этими монголами, - произнес пан Мошка, издатель, с уважением угощая сигарой заграничного писателя, подвизающегося на стезе листуар пур лямур, - столько лет прошло, сами монголы под воздействием религии лам давно стали миролюбивыми и нисколько не похожими на предков, а люди до сих пор интересуются временами отдаленными.
    - Да, - не спорил с паном Мошкой, издателем, очень неплохой писатель, косясь на сидевшего рядом в кресле переводчика, Алекса Керви, конечно, хотя контркультура и история - вещицы или штучки разные, как выражается Дита фон Тиз, - это действительно времена отдаленные.
    Он прикрыл и глаза и заговорил, очаровывая пана Мошку, издателя, блеском интеллекта и самого обыкновенного профессионализма :
    - Это произошло в те отдаленные времена, когда дно Ирландского моря покрывали колоссальные мегалиты, сооруженные расой Древних, чей предводитель Р*Лие по прежнему спит в середине цветка лотоса в руинах Матамораса, куда никогда не проникнуть Анютке Курниковой, но возможно заглянуть Машке Шараповой, ибо воспрянул коала ...
   - Иншалла ! - заорал пан Мошка, писатель, напомнив отчаянностью крика сидевшей в приемной верной секретарше пана Мошки, издателя, мисс Порции Браун некоторую юную длинноногую зеленоглазую блондинку на зеленом поле Уимблдона. Давно. Но правда.