Великий юморист Федор Достоевский

 
                Юмор ведь есть остроумие глубокого чувства, 
                и мне очень нравится это определение».
                Ф. М. Достоевский, 
                Дневник писателя. 1877 г. Март.
Томас Манн назвал Федора Достоевского великим юмористом, создавшим мир, который не только бурлит страстями, но и клокочет вызывающим озорством, комизмом и «веселостью духа».
Более того, не так давно вышел «СБОРНИК КОМИЧЕСКИХ РАССКАЗОВ» Ф.Достоевского!
В книгу вошли: «Роман в девяти письмах», «Ползунков», «Чужая жена и муж под кроватью», «Честный вор», «Дядюшкин сон», «Скверный анекдот», «Крокодил». Подборка не то что неудачная, но нарочитая, с упором на комизм, как будто юмор Достоевского этими произведениями и ограничивается.
Если человек – а тем более писатель – наделен чувством юмора, оно проявится везде. Придется приводить цитаты, поэтому заметка получится довольно громоздкой. Если же разбирать большинство произведений Федора Михайловича, то выйдет целая монография. На эту тему все собирался писать С.Довлатов, который, «обладая редким чутьем на юмор», «у Достоевского любил больше всего смешное и виртуозно находил уморительные места в «Братьях Карамазовых» (П.Вайль).
Не поверив на слово С.Довлатову, каждый может раскрыть томик Ф.Достоевского с твердым намерением убедиться, что юмор там есть.
Который там том?..
Юмор Достоевского вызывает не громогласный хохот – все же не бег в мешках! – а улыбку, порой грустную, ироничную, порой язвительную ухмылку, порой смешок и желание тут же кому-то прочитать и впрямь «уморительные места»... Пересказать не получится – не анекдоты-с!
Мягкий юмор и более резкая сатира пользуются разными комическими средствами: ирония и самоирония как способность подшутить над собой, сарказм как высокая степень иронии с явным намерением задеть, гипербола, гротеск, аллегория, пародия и прочее. Ирония – самый утонченный облик юмора.
Достоевский владеет разными формами юмора и сатиры. Каламбуры – в «Ползункове», ирония в чиновничьем «Скверном анекдоте», путевых записках «Зимних заметках о летних впечатлениях», потешная ситуация в житейских рассказах с водевильным названием «Чужая жена и муж под кроватью», «Дядюшкин сон»... Но все смешивается, захватывая и запоминаясь богатством полутонов и оттенков.
В «Дядюшкином сне» проявился талант Достоевского — сатирика и юмориста. Образ молодящегося старика-волокиты часто встречался в старинных комедиях и в фольклоре, балагане. Водевильное влияние —  даже в названии повести: «Дядюшкин сон». Неподражаемо воспроизведена его болтовня, как трогательно он, выходя по неотложной надобности, объявляет, что ему «надо записать новую идею»!
И настоящий водевиль и жесткая сатира, смех сквозь слезы, обличение нравов времени и общества, современных писателю – все отчетливо напоминает произведения Н. Гоголя.
Но о Н. Гоголе — еще впереди. Именно по части юмора с ним сравнивали не раз Ф.Достоевского.
Рассказ «Крокодил. Необыкновенное событие или Пассаж в Пассаже» (1865), который сам Достоевский назвал «фантастической сказкой вроде подражания повести Гоголя «Нос», «литературной шалостью» («Дневник писателя» за 1873 г.) о чиновнике, проглоченном крокодилом, который из недр зверя вещает о разных современных вопросах в духе радикальной журналистики. Очень многие современники увидели в «Крокодиле» злую пародию на судьбу и учение Н. Г. Чернышевского. Похоже, это так и есть.
Проглоченный  крокодилом Иван Матвеевич мечтает о высокой карьере, которая странным, но скорее закономерным образом по замыслу автора походит на специальность Чернышевского и на его социалистические убеждения. «Я весь проникнут великими идеями, только теперь могу на досуге мечтать об улучшении судьбы всего человечества. Из крокодила выйдет теперь правда и  свет. Несомненно, изобрету новую собственную теорию новых экономических отношений и буду  гордиться ею — чего доселе не мог за недосугом по службе  и  в  пошлых развлечениях света».
Ф.Достоевский всегда сатирически рисует своих идейных противников, не скрывая своей антипатии. 
***
Ф.Достоевский был прекрасным пародистом.
Несколько литературных пародий мы находим уже в «Бедных людях». Отрывки приводит Вареньке  Доброселовой ее  друг, бедный чиновник Девушкин. Разумеется, как тексты настоящие! Первая пародия посвящена популярной в ту эпоху светской повести с трагическими переживаниями утонченных героевиз высшего общества:
 «А что, маточка, уж если на то пошло, так я вам, так и быть, выпишу из «Итальянских страстей» местечко. Это у него сочинение так называется. Вот прочтите-ка, Варенька, да посудите  сами.
«... Владимир вздрогнул, и страсти бешено заклокотали  в нем, и кровь вскипела...
«— Графиня,— вскричал он,— графиня! Знаете ли вы, как ужасна эта страсть, как беспредельно это безумие? Нет, мои мечты меня не обманывали! Я люблю, люблю восторженно,  бешено, безумно! Вся кровь твоего мужа не зальет бешеного, клокочущего восторга души моей!  Ничтожные препятствия не остановят всеразрывающего, адского огня, бороздящего мою истомленную, страдальческую грудь. О, Зинаида, Зинаида!..
«— Владимир!..— прошептала графиня вне себя, склоняясь к нему на плечо.
«—  Зинаида! — закричал восторженный Смельский.
«Из груди его испарился вздох. Пожар вспыхнул ярким  пламенем  на  алтаре  любви  и  взбороздил  грудь несчастных  страдальцев.
«— Владимир!.. — шептала в упоении графиня. Грудь вздымалась, щеки ее багровели, очи  горели.................
«Новый, ужасный брак был совершен!.....................
«Через полчаса старый граф вошел в будуар жены своей.
«— А  что, душечка, не приказать ли для дорогого гостя самоварчик поставить?— сказал он,  потрепав жену  по  щеке».
Не правда ли, напоминает стиль современных любовных романов дамского производства, с патетикой и штампами? Но тут же аристократизм срывается в мещанско-бытовой лексикон.
Другие литературные пародии не стоит приводить за сбережением места в заметке, впереди еще цитаты..
***.
«...уж он к большим книгам и не приценивался, а так только завистливо на них посматривал, перебирал пальцами листочки, вертел в руках и опять их ставил на место. «Нет, нет, это дорого, —говорил он вполголоса, —а вот разве отсюдова что-нибудь», — и тут он начинал перебирать тоненькие тетрадки, песенники, альманахи; это всё было очень дешево» (там же).
Это было бы смешно, если бы не было так грустно, малый эпизод, когда отец Покровского пытается купить ему книгу в подарок... Трогательный юмор!
Макар Алексеевич вполне наделен самоиронией, а порой шутит с горечью и сарказмом: «Эта, дескать, крыса чиновник переписывает!» Да что же тут бесчестного такого? (...) Ну, пожалуй, пусть крыса, коли сходство нашли! Да крыса-то эта нужна, да крыса-то пользу приносит, да за крысу-то эту держатся, да крысе-то этой награждение выходит, — вот она крыса какая!».
И забавно описывает свои попытки погулять в молодые годы, поухаживать-поволочиться за «актрисками», чтоб не хуже других!
«...в кармане только один целковый рубль оставался, а до жалованья еще добрых дней десять. Так как бы вы думали, маточка? На другой день, прежде чем на службу идти, завернул я к парфюмеру-французу, купил у него духов каких-то да мыла благовонного на весь капитал...»
Вот здесь бы и остановиться, но впечатление ослабевает от грустного окончания фразы:  «— уж и сам не знаю, зачем я тогда накупил всего этого?».
А мастерски написанная сценка у начальника, когда у Макара Алексеевича отрывается пуговка и он кидается ее ловить... И слеза наворачивается, и потешно тем не менее.
Но возьмем романтические «Белые ночи»! С какой теплой усмешкой герой описывает свои прогулки:ким м ДостоевскийОтечественные записки, 1867
«Мне тоже и дома знакомы. Когда я иду, каждый как будто забегает вперед меня на улицу, глядит на меня во все окна и чуть не говорит: «Здравствуйте; как ваше здоровье? и я, слава богу, здоров, а ко мне в мае месяце прибавят этаж». Или: «Как ваше здоровье? а меня завтра в починку». Или: «Я чуть не сгорел и притом испугался» и т. д. Из них у меня есть любимцы, есть короткие приятели; один из них намерен лечиться это лето у архитектора. Нарочно буду заходить каждый день, чтоб не залечили как-нибудь, сохрани его господи!.. Но никогда не забуду истории с одним прехорошеньким светло-розовым домиком. Это был такой миленький каменный домик, так приветливо смотрел на меня, так горделиво смотрел на своих неуклюжих соседей, что мое сердце радовалось, когда мне случалось проходить мимо. Вдруг, на прошлой неделе, я прохожу по улице и, как посмотрел на приятеля — слышу жалобный крик: «А меня красят в желтую краску!» Злодеи! варвары! они не пощадили ничего: ни колонн, ни карнизов, и мой приятель пожелтел, как канарейка. У меня чуть не разлилась желчь по этому случаю, и я еще до сих пор не в силах был повидаться с изуродованным моим бедняком, которого раскрасили под Цвет поднебесной империи».
И в другой интонации острит герой, рассказывая о подгулявшем господине:
«По той стороне тротуара, недалеко от моей незнакомки, вдруг появился господин во фраке, солидных лет, н нельзя сказать, чтоб солидной походки. Он шел, пошатываясь и осторожно опираясь об стенку. Девушка же шла, словно стрелка, (...) и, конечно, качавшийся господин ни за что не догнал бы ее, если б судьба моя не надоумила его поискать искусственных средств. Вдруг, не сказав никому ни слова, мой господин срывается с места и летит со всех ног, бежит, догоняя мою незнакомку, она шла, как ветер, но колыхавшийся господин настигал, настиг, девушка вскрикнула – и... я благословляю судьбу за превосходную суковатую палку, которая случилась на этот раз в моей правой руке. (...) мигом незваный господин понял, в чем дело, принял в сообраение неотразимый резон, замолчал, отстал, и, только когда уже мы  были далеко, протестовал против меня в довольно энергетических терминах. Но до нас едва долетели слова его». Здесь рассказ несколько нарочитый, «литературный», а последняя фраза опять же ослабляет впечатление смешного в эпизоде.
***
Комический роман  «Село  Степанчиково», как называл его сам Ф.Достоевский (письмо к А.Майкову 18 января 1856 г.) – да в нем пародия на самого Н.Гоголя, которому Ф.Достоевский уже не подражает!
Критики считают, что роман написан в стиле позднего Гоголя. Но именно стиль обычно становится мишенью пародии.
Пародия – в образе Фомы Фомича Опискина. Для этого Достоевский берет «Выбранные  места  из  переписки с друзьями», воспроизводит частью содержание, но, вопреки Гоголю, делает именно Фому Фомича литератором и проповедником. У Гоголя статья «О лиризме наших поэтов»:  «У нас даже и тот, кто просто кропатеЛь, а не Писатель, И не Только Не красавец душою, но даже временами и вовсе  подленек, во  глубине  России  отнюдь не почитается таким. Напротив, у всех вообще, даже и у тех, которые едва слышат  о  писателях, живет уже какое-то  убеждение, что писатель  есть  что-то  высшее,  что  он  непременно должен  быть  благороден».
У Достоевского: «Дядя  в  ученость  и гениальность Фомы верил  беззаветно»...  «Перед  словом наука  или  «литература»  дядя  благоговел  самым  наивным и бескорыстнейшим образом»...  «Фома пострадал за правду»  и  т.  д. Но  вместо гениального  человека — тупица, вместо ученого — наглый невежда, вместо проповедника — Тартюф и ханжа; в целом бездарность, ничего не написавшая. Рукописи Фомы «оказались необыкновенной дрянью».
«...грязное же невежество Фомы Фомича, конечно, не могло служить помехою его литературной деятельности».
«Нашли, например, начало  исторического  романа,  происходившего  в  Новгороде  в  VII  столетии;  потом  чудовищную  поэму:  «Анахорет  на  кладбище»,  писаную белыми  стихами;  потом  бессмысленное  рассуждение  о значении  и  свойстве  русского  мужика  и  о  том, как надо  с  ним  обращаться, и наконец повесть  «Графиня Блонская», из великосветской  жизни, тоже  неоконченную». (К слову, Новгород был основан в IХ веке).
Здесь нетрудно разглядеть пародию на любого писателя-графомана, и надо хорошо знать всего Гоголя и воспоминания о нем, чтобы понять, о ком точно идет речь.
(Сегодня немало таких авторов, только не находится второго Достоевского, чтобы припечатать их соответствующим словцом).
Даже в изображении комнат Фомы Фомича, описании ухода за ним Достоевский воспроизводит слухи  и сплетни о жизни Гоголя у Аксаковых, которые он не мог не знать:
«...две большие и прекрасные комнаты; они были даже и отделаны лучше, чем все другие комнаты в доме. Полный комфорт окружал великого человека. Свежие, красивые обои на стенах, шелковые пестрые занавесы у окон, ковры, трюмо, камин, мягкая щегольская мебель – все свидетельствовало о нежной вниательности хозяев к Фоме Фомичу».
Похожа и гоголевская одежда – шлафрок, отсутствие галстука.
Фома разговаривает с крестьянами именно так, как советовал Гоголь. Какой замечательный вопрос задают ему мужики, когда он хвастается, что свое жалование он пожертвовал на государственное просвещение да на погорелых жителей Казани:
«– Вишь ты! Так это ты Казань-то обстроил, батюшка?». Даже и правдоподобия не требуется, главное – сатирические положения и характеры! Гротеск вполне оправдан достигнутым эффектом.
Персонажи раздражают. Впрочем, у Ф.Достоевского могут раздражать даже положительные герои, чтосвидетельствует об отношении к ним самого автора.
Особо надо сказать об отдельных сценках, самих по себе ценных и законченных: разговор Бахчеева со слугой у кузницы, например; появление в доме пьяного Коровкина – желая как-то оправдать его, дядя невпопад сообщает, что человек он начитанный... 
Лакей Видоплясов, едва ума не решившись, ходит и подбирает себе новую «облагороженую» фамилию (например, Эссбукетов ), а мстительная – за его доносы Фоме – дворня тут же каждый раз придумывает скабрезную рифму... По этом случаю другой дворовый говорит, что он бы его «из розог не выпустил. Нарвись-ко он на меня, я бы дурь-то немецкую вышиб! задал бы столько, что в два-ста не складешь».
Вообще хорошая, меткая и острая русская речь – просто жемчужины! – забавно противостоит высокопарному словоблудию Фомы:
«(...) помещик ты небольшой,; всего-то у тебя два снетка по оброку в Ладожском озере ходят – только и душ тебе от покойного родителя твоего осталось».
На обучение дворовых французскому: «Да на что и нашему-то брату знать по-французски, на что? (...) А по-моему, графин водки выпил – да и заговорил на всех языках!».
Перевернутый мир имения Степанчиково – в душах и разуме его обитателей. Само село Степачиково по-прежнему живет своею жизнью...
Фома Опискин, если задуматься, вовсе не так забавен. И только пародию на Гоголя видеть в нем не стоит. Это – раб, внезапно потерявший своего хозяина, твердую его руку. Он развернулся во всю ширь своего невежества и самомнения. И сделал козла отпущения из самых добрых и безобидных, невинных... Гениальный был провидец Федор Михайлович.
Но – ближе к юмору.
***
Незаконченный роман (повесть) «Неточка Незванова» с чувствительной историей героини, над которой плакать бы и плакать, тоже не избежал сатирической трактовки судеб творческих людей-неудачников. Музыкант-пьяница, отец Неточки, смотрит на танцовщика-неудачника, выделывающего со всем старанием разные па...
«Как теперь вижу этого бедного Карла Федоровича. Он был премаленького роста, чрезвычайно тоненький, уже седой, с горбатым красным носом, запачканным табаком, и с преуродливыми кривыми ногами; но, несмотря на то, он как будто хвалился устройством их и носил панталоны в обтяжку. Когда он останавливался, с последним прыжком, в позицию, простирая к нам руки и улыбаясь нам, как улыбаются на сцене танцовщини по окончании па, батюшка несколько мгновений хранил молчание (...).
– Нет, Карл Федорович, никак не потрафишь! – говорил наконец батюшка, притворяясь, что ему самому неприятно высказывать горькую истину».
И бедняга снова старался, и жестокая забава продолжалась, пока уже сама Неточка не покатывалась со смеху... И читатель понимает, что и пожалеть бы надо, и противна черствость по отношению к собрату, но и смешна же сценка...МНа
Юмор у Достоевского порой неожиданный, но всегда богатый. Он не только развлекает и увлекает, но прекрасно разворачивает, порой наизнанку, образы, поступки, действия.  В «Преступлении и наказании» например, проявляется незаурядный комизм в образах Лебезятникова и Свидригайлова.
А сколько сатирического в ситуациях и диалогах самых серьезных его романов! Пришлось бы без конца приводить цитаты.
Да что романы! Нельзя без улыбки читать его критические статьи:
«Когда дела нет, настоящего, серьезного дела, тогда деятели живут как кошки с собаками и начинают между собою разные дрязги за принципы и убеждения. Один упрекает другого, что тот не так верует, другой упрекает первого, что тот у себя под носом ничего не видит; третий кричит о книжках и об обертках книжек, четвертый ко всему, кроме себя, равнодушен, пятый успокоился на незыблемых мировых законах, подводит все и всех под мировой ватерпас и свистит, на всех глядя» («РЯД СТАТЕЙ о русской литературе, V. ПОСЛЕДНИЕ ЛИТЕРАТУРНЫЕ ЯВЛЕНИЯ». Газета «День»).
Так и хочется снова вспомнить слова отца Покровского («Бедные люди»): «А вот разве отсюдова что-нибудь!».
Цитата из «ПЕТЕРБУРГСКИХ СНОВИДЕНИЙ В СТИХАХ И ПРОЗЕ»:
«А настоящую Амалию я тоже проглядел; она жила со мной, под боком, тут же за 'ширмами.Мы жили тогда все в углах и питались ячменным кофеем.За ширмами жил некий муж, по прозвищу Млекопитаев;он целую жизнь искал себе места и целую жизнь голодал с чахоточной женою, с худыми сапогами и с голодными пятерыми детьми. Амалия была старшая, звали ее, впрочем,не Амалией, а Надей, ну да пусть она так и останется для меня навеки Амалией».
Улыбка сквозь сочувствие, жалость и невольную слезу... Вот что такое — юмор Ф.Достоевского.
Наверно, нельзя читать его книги, замечая лишь смешное. Да он и не позволит: как любой большой писатель он многозначителен и многообразен. Но и мы позволим себе увидеть не только трагическое, сложное и и тяжелое. Жизнь несет в себе улыбку, хотя порой мучительную или вымученную.
На фото: иллюстрация. Художник Юрий Соломонович Гершкович.
Август-сентябрь 2024 г.                г.Гирне, Северный Кипр