Кружка воды

               –  Вот вы сейчас о счастье говорили … – неожиданно и беспардонно вмешался в разговор двух подружек сутуловатый гражданин, до этого мирно читавший газету в ожидании трамвая. – Много вы говорили, и правильно говорили – я с вами полностью согласен. Но… но знаете, счастье не бывает абсолютным. Оно зависит от конкретных обстоятельств. Пока нет трамвая, я расскажу вам мою историю.
              Две девчушки возрастом в семнадцать-восемнадцать лет удивлённо взглянули на мужчину, не ожидая, что их спор, начатый в это утро в общежитии и продолжающийся до этого момента, будет кому-то ещё интересен. Они смущённо улыбались и молчали, давая понять неожиданному собеседнику, что готовы его внимательно выслушать. Так или не так, но незнакомец начал свой рассказ.

              «Когда мне было столько же лет, сколько сейчас вам, ну, может чуть больше, я совершил невероятную глупость, однако без которой, как оказалось позже, я не пришёл бы к пониманию счастья.
              Получилось тридцать лет назад так, что я сел в тюрьму. Да, да, в самую настоящую тюрьму. На год. За что? За угон автомобиля. Угнали с другом старенький грузовичок. Шли с работы домой под Новый год, 31-го декабря. Торопились. Отпустили тогда нас пораньше домой, но мы приняли на грудь в своей компании и задержались. Склады, на которых мы работали, были за городом. Автобуса мы ждать не стали, побрели по обочине, рассчитывая, что, если нагонит автобус нас – тормознём. Но сколько ни шли, его всё не было и не было. Тут ещё вдобавок мокрый снег повалил, поднялся ветер, идти по снежному придорожному месиву и трезвому человеку невмоготу, а мы ещё и под градусом! Идём, еле ноги волочим по снежной каше.
              И вдруг догоняет нас грузовик, старенький такой «зилок», выбежали мы на середину дороги, машем ему, мол, остановись, подвези! А водила, зараза, ухмыльнулся и морду от нас отвернул. Может и просто не заметил, но нам тогда именно так показалось.
              Идём дальше, ругаемся, матеря этого гада на чём свет стоит. Километра через полтора пригород начался, частный сектор. Вдоль домов тропинка утоптанная, идти полегче стало. Проходим один квартал, другой – вот те на! – перед нами тот самая машина, которую мы пытались остановить! Водителя нет, видно во двор зашёл. Дёрнул мой товарищ дверцу, а она не заперта, и ключи в замке зажигания торчат. Вот счастье-то! Решили мы наказать хозяина машины, сели и поехали. Метров через сто посмотрел я в зеркало заднего вида и  увидел, как мужик тот из калитки выскочил, побежал было за нами, да понял, что не догнать, остановился, кулаком в нашу сторону погрозил, а потом от досады шапку снял и на снег бросил – испортили ему новогодний вечер!
              Ну, а я завёз своего товарища домой и продолжил путь уже к своему дому. Завернул на свою улочку (а жили мы с матушкой в частном доме), машину предусмотрительно поодаль оставил. Ввалился в двери, мать только руками всплеснула – никогда раньше меня такого пьяного не видела. Упал я на диван и заснул…
             Однако выспаться мне не дали. Вдруг прорезали темноту за окном свет автомобильных фар, и направил кто-то сноп ослепительного света прямо в наши окна. От этого я и очнулся, открыл глаза с мыслью: «Что за нахал в окна-то светит?». Повернулся на бок и хотел снова заснуть, да вбежала в комнату мать, сразу ко мне: «Милиция за тобой! Что ты натворил?». Встал я, сразу скумекал, что найти меня милиции было нетрудно: от машины брёл я по свежевыпавшему снегу, вот следы и привели их прямо к нашим воротам.
             Может быть, меня и простили бы, если бы я был один, но следствие быстренько выявило и моего напарника, а он уже имел отсидку за угон. Таким образом, он и потянул меня за собой. Меня осудили на год общего режима, его – построже. Вот так я попал в пересыльную тюрьму.
             Отсидел полгода, всё ждал, когда на этап да в лагерь. Но не трогали меня. От нечего делать полбиблиотеки тюремной перечитал. А там всё больше исторические романы. До сих пор тяготею именно к этому виду литературы.
Но вот в одно августовское утро меня с сокамерниками неожиданно посадили в автозак и куда-то повезли. По звукам снаружи догадались без труда, что прибыли на железнодорожную станцию. Из автозака перегнали нас бегом по одному в спецвагон, этакую тюрьму на колёсах. Один конвой сдаёт другому, как баранов по головам считают. Наконец, передача закончилась. Через полчаса нас подцепили к какому-то поезду, и мы поехали. Ехали часа четыре, практически без остановок и в полдень, отцепив от состава, загнали наш вагон в тупик. С верхних полок через узкую щель между окном и рамой можно было увидеть город, людей, снующих по улице, машины. Жизнь на воле текла своим чередом, та жизнь, от которой я за шесть месяцев уже успел отвыкнуть.
             Стоял жаркий полдень. Вагон раскалился от летнего солнца, ни единого дуновения ветерка снаружи, а о климатической обстановке в набитом людьми вагоне и говорить не приходится. Сами легко можете представить в каких условиях мы тогда находились…
             И вот кто-то из бедолаг, как и все, изнывающих от жары, крикнул конвойного и попросил воды. Тот никак не отреагировал. Его попросили ещё настойчивее – ноль внимания. Тогда к просившему присоединились его товарищи и вот уже через минуту весь вагон скандировал: «Воды! Воды!! Воды!!!». Орали так, что у самих уши закладывало.
            Люди, проходившие по тротуару, стали оборачиваться. Некоторые догадывались, понимая, что за вагон с зарешёченными окнами стоит за бетонным забором.
            Из своего купе выбежал в коридор начальник конвоя, молоденький лейтенант. Успокоил нас обещанием выводить по одному на оправку в туалет, а по выходу из туалета выдавать по кружке воды.
            Так и пошло дело. По очереди один конвойный выводил одного из заключённых в вагонный туалет, а другой при выходе из туалета подавал кружку прохладной воды.
            Дошла очередь и до меня. Когда я подошёл к туалету, предыдущий бедолага ещё не вышел оттуда. Засиделся, должно быть, а может просто тянул время. Я томился ожиданием, да и конвойному, что выдавал воду, тоже хотелось бы быстрей закончить это мероприятие. Я сказал ему: «Слышь, браток, дай мне сейчас напиться! Какая тебе разница, до или после туалета. Просто умираю от жажды! Кто знает, сколько он там ещё сидеть будет!»
           Солдат, немного помешкав, зачерпнул воды из большого бидона с еле угадываемой надписью «Молоко» и протянул кружку  мне. Я с жадностью мгновенно опустошил её.
           Туалет освободился, и я вошёл. Но пока я там находился, конвойный, выдававший воду, сменился и, когда сделав свои дела, я вышел обратно, он, не зная, что я уже выпил положенную долю, протянул мне ещё кружку спасительной влаги!!!
           Я вернулся к своим товарищам счастливым до безумия. Я готов был этот случай считать наградой небес. Вторая кружка воды! Я и мечтать тогда не мог об этом!
           Вскоре вагон дёрнулся, нас опять подцепили и отправились мы… в обратный путь! Что-то там поменялось в верхах, и работу, куда нас отправляли, отменили.
     Я ехал всю дорогу опять и опять прокручивая в мыслях тот счастливый момент, вызывая в себе тот миг, когда неожиданно ко мне протянулась рука конвойного с дополнительной кружкой воды. Никому из сокамерников я об этом не рассказал, а то ведь завидовать стали бы…
           Вот вы говорили о счастье… Для кого что, а для меня это была самая счастливая минута в моей жизни!»

           К остановке подошёл трамвай. Рассказчик и его слушательницы встали со скамейки и вошли в вагон. Каждый поехал по своим делам.