Самая великая молитва. Рассказ. -

 
                (Создатель рисунка Вадим Камков).

                Рассказ основан на реальных событиях

  В этот субботний вечер бабушка читала в Евангелии ту главу, где было
  рассказано о том, как Христос учил своих учеников молиться и дал им главную
  молитву «Отче наш». Я прослушал эту главу внимательно до конца и посмотрел на
  бабушку.
    - Скажи, а зачем вообще нужно молиться? Зевнул я.
    - Как зачем! Нахмурив брови, посмотрела поверх очков на меня бабушка.
    - Молитва - это связь с Богом! - Не будешь молиться, не будешь иметь связи
  с Богом. - А значит, будешь открытым и незащищённым перед дьяволом. -
  Молитва - это наш щит.
    - А мне кажется, что Бог наши молитвы совсем не слышит, - заявил я.
    - Почему ты так решил? - поинтересовалась бабушка.
    - Не знаю. - пожал я плечами. — Но мне так кажется. - Я просил у Бога
  велосипед много лет и только недавно мне его отец купил.
    - Ну, купил же! Воскликнула бабушка.
    - Да, когда мне стало 13 лет, и я почти вырос, - воскликнул я не довольно. -
  Я четыре года ждал.
    - Ну, знаешь, - воскликнула, нахмурив брови, бабушка. - Господь - это тебе
  не джин из лампы, чтобы мгновенно по твоему первому требованию, как Аладдину,
  все желания исполнять. - Он знает, кому и когда что-либо давать. - Это,
  во-первых. - Во-вторых, чтобы молитва приносила плоды, надо ей долго учиться.
  Ну и в-третьих, чтобы Господь быстро отвечал на твою молитву, это нужно
  заслужить. - Быстро получают ответ от Бога только святые, те, кто уже
  непрестанно молится.
    - Как непрестанно?  - Это что, и днём и ночью? Воскликнул с удивлением я.
    - Да, - улыбнулась бабушка. - И днём и ночью.
    - А когда же они спят?
    - Да, практически никогда. - Святые люди, в основном духоносные монахи,
  те, кто стяжал Духа Божьего, спят по 2–3 часа в сутки.
    -  Вот это да! - воскликнул я.
    - Да, это так. Воскликнула бабушка. - В постоянных трудах и молитвах эти
  святые достигают совершенной и непрестанной молитвы. - Ещё такую молитву
  называют «Хождение пред Богом»! За такую молитву ветхозаветный патриарх Енох
  и пророк Илия, не познав смерти, живьём были взяты Богом на небо.
    - Живьём?! - удивился я.
    - Да! - подтвердила бабушка, и тут же замолчав на минуту задумалась. Затем
  взглянула на меня и продолжила свой рассказ.
    - Но какой бы ни была сильной молитва святых людей, есть молитва, которая
  намного сильней, даже их молитвы.
    - Да. - И чья это молитва? Поинтересовался я.
    - Молитва матери.  Бабушка замолчала на секунду и тут же улыбнулась. – Но
  какой бы ни была сильной и эта молитва, не она самая сильная. - Есть молитва
  ещё сильней, молитвы матери.
    - Ещё сильней? Удивился я. - Чья же?
    - Молитва маленького ребёнка, - ответила бабушка.
    - Маленького ребёнка?! - удивленно переспросил я.
    - Да, - подтвердила бабушка. - Я сама была свидетельницей силы такой
  молитвы, видела плоды этой молитвы и те чудеса, которые свершились благодаря
  ей. Всё произошло на моих глазах.
    - Ты расскажешь мне эту историю? - спросил я.
    - Расскажу, если терпения наберешься, и перебивать не будешь, - воскликнула
  бабушка и посмотрела на меня.
    - Я постараюсь, - сказал я неуверенно.
      Бабушка, помолчав минуту, наконец, начала рассказывать правду, невероятную
  и очень удивительную историю.
    - Как я и говорила, эти события произошли на моих глазах, в поселке
  Ванновском, в 15–17 верстах от нашего поселка Высокого. Жила тогда в этом
  поселке, накануне войны, одна семья Николаевых - это были наши дальние
  родственники. Семья была небольшая, престарелая мать Дарья 72 лет, ее сын
  Леонид 30 лет, мой троюродный брат. Его молодая жена Тамара 28 лет, и их
  маленькая дочь Люба 7 лет. Жили они дружно, имели небольшое хозяйство.
  Леонид работал шофером в колхозе, а его жена Тамара - учителем истории
  в школе. Были они не богатыми, но и не бедными, жили как все, пока в их дом
  не пришла беда.
      Это случилось в марте 1941 года. В тот день Леонид, вместе со снабженцем
  колхоза, был в командировке в Чимкенте. - За каким товаром или продуктами они
  туда ездили, я не знаю, но были они в командировке два дня, а когда вернулись,
  Леонид нашел свою жену Тамару в предсмертной горячке.
    - Что с ней случилось? - спросил я. 
    - В тот день, когда Леонид уехал в командировку, - продолжила рассказ
  бабушка, - Тамара решила прополоскать половые дорожки из  дома и спустилась
  к горной реке Арыс, которая протекала за их огородами. Погода с утра была
  промозглой, пасмурный. Закончив полоскать дорожки, Тамара свернула их и уже
  собралась было идти домой, как неудачно наступила на камень, оступилась и
  потеряв равновесие, упала в ледяную воду. Текущие воды горной реки подхватили
  ее и понесли вдаль своего потока. Барахтаясь в ледяной воде, Тамара звала
  на помощь и пыталась ухватиться за какой-либо камень или ветку кустарника
  на берегу, но безрезультатно. Так бурные потоки Арыса пронесли ее вниз
  по течению, больше чем на километр от дома. И только там ей все же удалось
  ухватиться за одну из веток кустарника на берегу. Обессилев и оледенев от
  холода, она из последних сил все же выкарабкалась на берег, а там ей помог
  мужчина-пастух. Он подобрал ее и на своем коне отвез домой, где Тамара и
  слегла.
    - Слегла?! - переспросил я.
    - Да, - ответила бабушка. - Сильнейшее переохлаждение организма и
  дальнейшее скрупулезное воспаление легких. - Кроме этого, у нее была разбита
  голова.
    - Разбита голова? - переспросил я.
    - Да, - подтвердила бабушка. - Ты же знаешь, какими у нас бывают бурными
  горные реки весной?
    - Конечно, знаю, - воскликнул я. - Наш Сай весной такие потоки с гор несет,
  только гул стоит. - Страшно не то, что попасть в эти потоки, а даже смотреть
  на них.
    - Вот и представь, что она пережила. Бабушка замолчала на секунду
  и продолжила рассказ. – В общем, Тамара эта проболела два дня, а в ночь на
  третьи сутки скончалась. Горе большое, Леонид очень переживал кончину своей
  жены. Но, больше всего скорбела по матери их дочка, малышка Люба.
    - Да, печальная история, – воскликнул я. – А что дальше?
    - А дальше, похоронив жену, Леонид, оставаясь вдовцом, продолжил жить
  с дочерью и матерью, пока не началась война.
      На фронт Леонид ушел не сразу, первое время у него была бронь, но вскоре
  обстановка под Москвой ухудшилась, и в ноябре 1941 года Леонид, с новым
  пополнением из Казахстана, направился на фронт, под Москву. – Вот тут-то все
  и началось.
    - Что началось? – спросил я.
    - То о чем я говорила. – Самая великая детская молитва. Бабушка вздохнула
  и с печалью на лице продолжила рассказывать.
    - Потеряв мать, семилетняя дочь Люба очень переживала за отца, и с первых
  дней как он ушел на фронт, стала за него молиться. Не зная ни одной молитвы,
  это дитя становилось каждый вечер на колени перед очень старой поясной иконой
  Христа и непрестанно твердила только одно: – Господи, спаси моего папу! –
  Господи, спаси моего папу! И так каждый день.
    - А что же ее бабушка? – поинтересовался я. – Она что же, не молилась
  за своего сына?
    - Бабка Дарья?! – Да ты что! – Это же старая безбожница! – поморщилась
  бабушка. – Мама рассказывала, как она, уже не молодая, приняла советскую
  власть и была особо активной во время продразверстки в 1919 году. – Ты что,
  тогда она ни в Бога, ни в черта не верила. – Это только в старости, когда у
  нее ноги отказали, и она на костылях передвигалась, стала более терпимой и
  позволила покойной снохе икону в доме завести. А до этого, ты что, никогда не
  было ни икон, ни свечек, ни ладана в доме.
    - Понятно, – воскликнул я. – И что же было дальше? – А дальше, – продолжила
  свой рассказ бабушка, – дальше время шло, проходили месяцы, годы. А Люба
  молилась и молилась за своего отца, пока однажды поздним вечером не случилось
  первое великое чудо!
    - Первое великое чудо? – переспросил я.
    - Да, – ответила бабушка и как-то по-особому улыбнулась, умилилась, словно
  просветилась этой улыбкой из самой глубины своего сердца. - И я это чудо
  видела своими глазами. – Тогда его многие видели. – Весть о нем по всей округе
  разлетелась. – Люди долго, непрестанно шли в дом Леонида, пока власти
  не прекратили этот живой поток.
    - Что за чудо? – Что за поток? – Расскажи!
  Бабушка посмотрела на меня, продолжая загадочно улыбаться, помолчала минуту,
  восстанавливая в своей памяти те далекие уже события, и наконец начала свой
  рассказ.
    - Это случилось в феврале 1944 года. Во время очередной вечерней молитвы.
  Тогда уже десятилетняя Люба особенно долго и со слезами молилась за своего
  отца. За окном завывал зверем ветер, крутила вьюга, а Люба стояла в полумраке,
  освещенной лампадкой комнаты, и молилась перед старой, почерневшей
  от времени иконой Христа. Вдруг эта икона неожиданно ярко вспыхнула
  и заискрилась искрами, словно десяток бенгальских огней. - Пожар! - Баба,
  пожар! Крикнула Люба и в страхе убежала в соседнюю комнату, где дремала бабка
  Дарья. Испуганная бабка Дарья вскочила с кровати и, опираясь на костыли,
  сначала было кинулась сама одеваться и одевать внучку, чтобы бежать из дома.
  Но вскоре обратила внимание, что пожар какой-то странный: ни дыма, ни огня, а
  только легкий треск слышен с той комнаты, в которой всегда молилась Люба.
  Опираясь на костыли, вместе с внучкой бабка Дарья робко подошла и, заглянув в
  комнату, застыла на месте от того, что она там увидела!
    - И что она там такое увидела? - спросил я робко.
    - Чудо, - улыбнулась бабушка. - Невероятное и великое чудо! - Икона, та
  старая, деревянная икона, на которой был по пояс изображен Христос, ярко
  искрила и, двигаясь искрами вниз, обновлялась сверху донизу.
    - Обновлялась? – нахмурился я. – Как понять «обновлялась»?
    - А вот так, – воскликнула бабушка. - По старой их иконе, на которой почти
  ничего не было видно, сверху вниз и от края к краю двигалась искра. Опускаясь
  медленно вниз, она обновляла икону так, что на той части иконы, которую она
  прошла, появилась новая икона Христа неземной красоты.
    - Неземной красоты?! – удивленно переспросил я. - И ты видела именно эту
  икону?
    - Да, – воскликнула бабушка и с умилительной улыбкой  посмотрела в пустоту.
  После того как эта икона обновилась, не только мы, дальние и ближние
  родственники, видели ее, но, как я и говорила, многие люди со всех округ. Люди
  шли толпами посмотреть на это чудо.
    - Что, эта икона была очень красивая?
    - О! Да! – Невероятная! – посмотрела на меня бабушка глазами, полными
  радости. – Нечего подобного этой иконе я не видела ни до, ни после. – Поясное
  изображение Христа на этой иконе было такое, что казалось, будто живой Христос
  смотрит на тебя, а не икона.
    - Да ты что! – воскликнул я с удивлением.
    - Да! – Его рука, которой он благословлял с этой иконы, была настолько
  живой, что мне показалось, будто я увидела, как по ее венам течет кровь. - А
  голубой хитон Христа был настолько тонко изображен, что были видны рисунки его
  ткани! Что уж там говорить о волосах и лице Господа. – А глаза!  они вообще
  были живыми и казалось, что они смотрели прямо в душу!
    - Вот это да! – Это правда?
    - Да! - Вот истинный крест. Перекрестилась бабушка.
    - И что же было дальше? – Куда делась эта икона?
    - Милиция забрала. Перестала улыбаться бабушка.
    - Милиция! – Удивился я.
    - Да, – воскликнула бабушка. – Когда в их дом люди повалили со всех сторон,
  и слух дошел до властей, они испугались последствий, и эту икону изъяли. -
  Ведь власть тогда была богоборческой. - Хотя в Москве, после 1943 года,
  началась церковная оттепель и стали открывать храмы.
    - Подстраховались, – воскликнул я.
    - Да. – Согласилась бабушка. – Не захотели рисковать.
    - И что же, дальнейшая судьба этой иконы неизвестна?
    - Да, никто ее больше не видел. – Однако ее появление привело к вере многих.
  Даже бабка Дарья впервые лоб перекрестила и задумалась о своих грехах и
  смерти. Улыбнулась бабушка.
    - А что же эта девочка Люба? – Спросил я. – После того как икону у нее
  забрали, перестала молиться?
    - Ты что? – Вновь улыбнулась бабушка. – Она после этого случая еще сильней
  стала молиться. – Мы подарили ей небольшую картонную икону Богоматери
  «Владимирскую», и она продолжила перед ней молиться и молилась, пока все мы
  не увидели второе чудо.
    - Второе чудо? – Переспросил я.
    -  Да. – И этим вторым чудом было возвращение ее отца Леонида живым
  домой.
    -  Да это разве чудо? - Скептической улыбкой перекосился я. - Таких чудес
  было навалом, столько солдат вернулось с фронта.
    - А сколько не вернулось! – Рассердилась и нахмурилась бабушка. - А ты
  знаешь, что Леонид за всю войну не получил ни одной царапины! - Он от Москвы
  и до самого Берлина хоронил своих товарищей, а сам так без ранения и прошел
  до конца войны. – Его однополчане к нему с недоверием относились. – Как так?
  Многие погибают, а он живой. – Только успевает дырки на обмундировании от пуль
  зашивать. – Даже колдуном его называли! – Сколько он нам историй про свою
  жизнь на фронте рассказывал.
    - Что, правда? – Спросил я с виноватым видом.
    -  Правда. – Подтвердила бабушка. – Однажды, уже в 1944 году, когда
  у разведчиков не хватало людей, его впервые послали в разведку. – Так вот он
  сам и все разведчики тогда вернулись живыми и пленного немецкого офицера
  приволокли. – С тех пор Леонида оставили в разведке. – Потому что командование
  знало, если с разведчиками будет Леонид, то вся группа непременно вернется
  назад живой.
    - И что, все, всегда возвращались живыми?! – Удивился я.
    - Все и всегда. – Ответила бабушка. – Кто-то из этих разведчиков мог быть
  раненым, и как говорил Леонид, бывали и тяжело раненные его разведчики. – Но
  все и всегда возвращались живыми назад.
    - А Леонид ни разу не был ранен. – Удивлялся я.
    - Я же уже говорила. – Нахмурилась бабушка. – Ни одной царапины за всю
  войну!
    - Невероятно. – Воскликнул я.
    - Вероятно, невероятно, но это факт. – Молитвы его дочери хватало, чтобы
  покрыть благодатью Божьей не только самого Леонида, но и его людей. Бабушка
  замолчала на секунду и продолжила.
    - Как рассказывал Леонид. Однажды, когда он уже был командиром разведки,
  в одной из вылазок за языком в оккупированную немцами белорусскую деревню,
  его отряд наткнулся на немцев и вступил с ними в бой. Один из пяти человек его
  группы был в этом бою ранен немецкой гранатой. Думая, что он погиб, отряд,
  теснимый немцами, с боями вынужден был отступить. Но этот солдат в том бою
  не погиб, он был немного ранен осколками и контужен взрывом. Его немцы
  подобрали, долго били, допрашивали, а на следующий день вечером расстреляли.
    - Как расстреляли! – удивился я. – Ты же только сейчас говорила, что никто
  из его людей не погиб на войне. Нахмурив брови, сделал я бабушке замечание.
    - Ты не перебивай, а слушай. – Нахмурилась в ответ бабушка. – Я еще
  не закончила свой рассказ!
    - Хорошо извини. Притих я.
      Бабушка, видимо обиженная моим нетерпением, замолчала, и образовалась
  пауза минуты на две, после чего она все же продолжила рассказывать эту
  историю.
    - Его расстреливали немцы не одного. – У них там пленных наших солдат было
  человек десять, может и больше, не помню. Вот с ними со всеми его
  и расстреливали за деревней. Расстреляли и бросили.
    - Бросили?
    - Да, Леонид говорил, немцы иногда, если не успевали днем, то расстреливали
  по вечерам, а утром полицаи пригоняли мирных людей, и те закапывали эти трупы.
  Вот и в этот раз они учинили расстрел вечером.
    - А что было дальше? – спросил я.
    - А дальше, доставив пленного немца в штаб, Леонид следующей ночью
  вернулся со своими людьми назад, на место боя, чтобы забрать тело, как они все
  думали, погибшего солдата. - Потому что разведчики своих солдат не бросают,
  ни раненых, ни погибших.
    - Да я читал про это, – воскликнул я. – Ну почему они его сразу не забрали?
  Еще той ночью. – А как бы они его забрали во время боя, да еще с языком?! -
  Потеряли бы языка, не выполнили бы задание. Да и к тому же этот солдат не
  По своей воли шел последним, он прикрывал отход всей группы.
    - Понятно, – воскликнул я. – А что было дальше?
    - А дальше. Продолжила бабушка. – Следующей ночью Леонид пришел
  со своей группой на место их боя, но не найдя тело своего солдата и
  догадываясь, что он мог попасть в плен, приказал всей группе ждать, а сам
  послал человека в деревню к нашей подпольщице.
    - К подпольщице? Переспросил я.
    - Да. Ответила бабушка. - В этой деревне жила одна женщина, лет сорока,
  связная партизан. Вот она-то и подтвердила предположение Леонида, рассказав,
  что этот солдат не погиб в бою, а попал к немцам в плен, и несколько часов
  назад был расстрелян за деревней. Она также объяснила им, как найти это место.
  А когда Леонид со своими людьми пробрался на место и нашел этого солдата, то
  тот оказался живым.
    - Живым? Удивился я.
    - Да. Подтвердила бабушка. - Он тихо стонал, один среди убитых.
    - Удивительная история. Воскликнул я. – И что же его спасли?
    - Да, ответила бабушка. – Он был тяжело ранен, много крови потерял, но его
  смогли, спасли. – Если бы его нашли, на час позже, он бы не выжил. – Так
  Леониду военный хирург сказал.
    - Вот это история! Воскликнул я.
    - Разве она одна, эта история. Глянула на меня бабушка. - У него этих
  историй столько было за всю войну, что не одной ночи не хватит, чтобы все
  рассказать. И все это благодаря его дочке Любе. – Это она, это дитя, сохранила
  своего отца молитвой. – И как видишь, ее молитва не только Леонида хранила, но
  и тех людей, которые воевали с ним рядом. – Вот какая великая молитва ребенка
  перед Богом. – Самая великая молитва.
    - Да. Согласился я. – Теперь я верю, что детская молитва – самая великая
  молитва. - Это, несомненно.
      На этом мой очередной вечер у бабушки закончился, мы легли спать,
  и я, лежа на диване, еще долго обдумывал очередной бабушкин рассказ,
  представляя то чудесное обновление иконы и то, как маленькая девочка стоит
  каждый вечер на коленях перед иконой и вымаливает своего отца. Да, воистину
  самая великая молитва – детская, и этому нет никакого сомнения.




                (20 Сентября 2024 г).